Я научу тебя счастью

Галина Гладкая
Инна с Денисом вышли из детского сада в начале шестого. Вдруг налетел ветер, хлынул дождь и резко похолодало. От утреннего тепла не осталось и следа. Тонкая футболка сына намокла в пять секунд. Маленький мужчина терпел, но было видно, что ему жутко холодно. Мимо проносились машины, обдавая всё вокруг крупными брызгами. В них сидели наверняка успешные, богатые люди, которым капризы погоды казались лишь досадными помехами.

Идти до дома всего три квартала. Бежать Инна не могла. Травма ноги, полученная ещё в детстве, всё сильнее напоминала о себе, особенно в непогоду.
- Мамочка, потерпи - раздался сквозь мокрую пелену голос сына. - Сейчас уже дойдём. И давай сразу попьём горячего чаю?
- Дэн, беги вперёд, подожди меня у подъезда. Постой под козырьком, а то замёрзнешь и заболеешь.
А куда уже сильнее промокать? Даже в сандалиях хлюпала вода.

Когда вошли в квартиру - пришлось включать везде свет. Вот так начало июня! Ещё с утра казалось, что лето, наконец, наступило. Долгая холодная весна надоела смертельно. Уехать бы в жаркие страны хоть на недельку. Искупаться в ласковом море. Сгореть на солнце. Наесться вдосталь фруктов и ягод.  Да, вот фруктов сейчас очень бы надо. Дэн совсем исхудал, вытянулся за зиму. Как бледный росток картошки, забытой в погребе с прошлого урожая. Брюки стали коротки, а в поясе болтаются, как на швабре. И вроде ест хорошо, да что это за еда: чаще всего бесконечные макароны и варёная колбаса, самая дешёвая, гадкая по сути. Инна старалась отварить подольше, добавляя бульонный кубик для запаха. Но разве это пища для почти семилетнего мальчика? В саду кормят разнообразнее, но вряд ли очень уж питательно. Вчера по коридорам с утра такая вонь от сгоревшей каши разносилась, хоть нос затыкай. Этой же кашей наверняка и кормили.

Переодевшись в сухое, Инна налила горячей воды в ванну и посадила греться сына. А сама включила чайник, достала из загашника баночку малинового варенья, подарок тётки Тамары. Сделала бутерброды с маргарином, посыпала их сахаром. Денису дала тёплый свитер и лыжные штаны.
- Одень, сыночка. Сейчас согреешься. Я ещё шипучую таблетку тебе на ночь растворю для профилактики. Нам же болеть нельзя!
- Мам, а себе? Ты же тоже можешь простудиться, - сын всегда всё делил поровну.
- И себе, только попозже. Я хочу сегодня сериал досмотреть, очень интересный.

Сериал был так себе, очередной криминал. Но ничего другого и не показывали в последнее время. Книги все читаны по нескольку раз. Стирки и готовки сегодня не предстояло. Доделать отчёт по работе - полчаса. Оставался только сериал. Денису она смотреть "эту гадость" не позволяла. Детская психика слаба. Незачем её разрушать убийствами и драками. А сама Инна спокойно всё это воспринимала, кино ведь! Не нравилось только, когда милиционеры били всех подряд безнаказанно и жестоко. Помнила она, как забирали мужа. Вломились без звонков, просто выломали дверь. Скрутили и начали бить. Сперва кулаками, а потом и сапогами добавили.

Не ангел он был, Тарас. И арестовали за дело. Но бить? На глазах у трёхлетнего сына? Дэн потом заикался долго, целый год к психологу и логопеду ходили. Само, кажется, прошло. Перерос. Про отца не спрашивает давно. Инна не стала ему говорить, что Тарас погиб. То ли при побеге, то ли при попытке. Даже место его могилы неизвестно. Надо собраться с силами и оформить потерю кормильца. Или как это называется? Ведь именно кормильцем он не был никогда. То работал, пропивая всё. То пропадал с дружками на неделю, а то и на месяц. Как бы на заработках. Но денег в дом практически не приносил.

Когда его забрали - Инна даже вздохнула с облегчением. Легче быть безмужней, чем прокормить мужчину, молодого и здорового. В пьяной драке забил кого-то насмерть, силушка не вся ещё пропита была. Руку на жену ни разу не поднял, но и ласков не был. Так, принимал заботу, как должное. А доброго слова от него было не дождаться. "Эй, ты! Пожрать дома-то есть? Или не ждала?" - обычно звучало вместо "Здравствуй". Инна понимала, что не любит он ни её, ни сына. Но тянулась к нему, ласкалась. Бывало, ночью не спит, слушает пьяный храп и вспоминает....
               
Жизнь её не задалась с самого рождения. Мать принесла в подоле, да и сгинула в погоне за счастьем. Дед с бабкой ещё нестарые были, под пятьдесят. У них работа, огород, скотина. Поручили растить младшей дочке, той пятнадцать было. Сперва нянчилась, играла, как с куклой. В общем, пыталась мыть, кормить, лечить... А школу закончила - мальчики, подружки, танцы, свидания. Тётка Тома уже и своих детей хотела, а тут малышка мешается под ногами. В круглосуточный садик сдали, потом в интернат определили. Забирали, конечно, на праздники, на каникулы, но старались поскорее отделаться. Девочка Инна была угрюма и молчалива. Скучно с ней было.

В интернате какая жизнь? Каждый за себя. Кучкуются стаями, как хищники, а дружбы никакой нет. Любой любого предаст, продаст и подставит за крошечную призрачную выгоду. Мальчишки ещё попроще, а у девчонок сплошные интриги, драки, сплетни. Как доросли до полового созревания, так такое началось! За самого паршивого кавалера друг друга в кровь били. Нога-то с тех пор и болит. Подло её подловили две соседки по комнате. Инна в окно выглядывала, когда сердечный друг позовёт, а её вытолкнули на асфальт со второго этажа.

Врачи ногу собрали из осколков костей. Сперва на костылях полгода шкандыбала. Потом с палочкой ковылять старалась, это в тринадцать-то лет! Девочки наряжались, косметику тоннами изводили, на танцы в город убегали. А Инна учёбу навёрстывала, хотелось в институт. Интернатовских на практику на швейную фабрику загоняли. Заставляли учиться шить. А кому это интересно, строчить один и тот же рукав для спецовки много часов подряд? То иголкой кто-то палец проткнёт, то ножницами уколется до крови. Исхитрялись сбегать через окно туалета "на свободу". Две оторвы с мастером, дядькой лет под пятьдесят, шашни крутили, он им рабочие дни ставил для зарплаты.

Инна ходила, как на каторгу. Но всё-таки не отлынивала. Всё равно не до развлечений. Ей, хромоножке, не сбежать. Мастер по первости начал приставать, ведь внешностью Инну Бог не обидел. Густые каштановые волосы, тяжёлые, чуть волнистые, до плеч. Карие немного раскосые глаза. Нос... обычный, нос и нос. Губы... вот уж предмет зависти всех девчонок. Пухлые по-детски, яркие без помады, прикрывающие мелкие, белые зубки. Грудь второго номера, но высокая, с большими сосками, вечно торчащими сквозь ткань платьев.

Любит платья Инна и до сих пор. Может, и поневоле: на ногу в гипсе джинсы не натянешь, а потом привыкла. Этим она выделялась среди сверстниц, одетых в джинсы,  бермуды, леггинсы и подобное. У них все попки обтянуты, животы наружу, манеры мальчишеские, резкие. А Инна в платье осторожна, скромна, притягательна. Только сама этого не понимала. Держалась настороженно, смотрела с какой-то нездешней печалью. Мастер понял, что с этой девчонкой хлопот больше, чем удовольствия, и махнул на дурочку рукой. Пусть работает, план-то никто не отменял.

 Но в институт поступить не пришлось. Тётка приехала с решимостью увезти Инну домой. Бабка с дедом постарели, за ними уже уход нужен. Надорвались на своих грядках. И куда им столько? Огород огромный. Ещё участок под картошку. Ещё бахча с дынями и арбузами. И всё на продажу, всё не для еды. Свиньи сдаются на убой. Куры-гуси на базар. Даже ягодки своей никогда не попробуют, всё должно доход приносить! Инна тайком пробиралась за морковкой, молоденькой, сочной, сладкой. Веточки от неё закапывала, чтобы не заметили, не отругали. Пару вишен съедала с косточками. Крыжовник манил крупными ягодами, но посажен был на виду. Если поймают - могут и отлупить. Старалась и не смотреть в сторону посадок.

Поехала Инна в этот ненавистный дом, а куда деться? Тётка даже спрашивать согласия не стала. Хотя до окончания школы всего год оставался. Подумалось, что потом наверстать получится. Не получилось. Не до учёбы стало совсем. С пяти утра скотину обиходить надо. Потом прополка. Потом готовка еды для стариков да для скотины. И для себя, ведь голодная совсем обессиливала. Питание разнообразием, увы, не отличалось. Картошка, прошлогодняя, мелкая и вялая, варилась в мундире. Потом чистилась и на смальце немного поджаривалась. Шкварки бывали редко. На комбинате отдавали голову да копыта, а из них только тушонка варилась, да и та - жирнющая. Перезрелые кабачки жарились на том же смальце. Ну и макароны с вбитыми яйцами - как редкая вкуснятина по праздникам. С тех пор Инна и любит такое блюдо. Жаль, яйца дороги стали.

Дед с бабкой ворчали, кричали, всем недовольны всегда. Бабка швырялась чем ни попадя, стоило замешкаться с обедом. После инсульта она слегла и не поднималась уже до самой смерти, но ела за двоих. Одного хлеба по кирпичу в день смолачивала. Всю жизнь была худа, как палка, а от безделья расплылась. Черты лица утратили резкость, а вот характер не изменился. Внучку, кажется, едва терпела. Дед немного помогал в работе, понимал, что девчушке-хромоножке многое не по силам. Но видел плохо, часто садился на крыльце и плакал о своей немощи. Его голубые когда-то глаза выцвели. Голос стал хриплый, натужный, поэтому он больше молчал. А ведь был балагур, весельчак. Инна хотела бы их любить, но не могла. Вечные попрёки, придирки, угрозы отталкивали и вызывали ответную ненависть. Так совместное проживание продолжалось почти три года. Бабка, наконец, отмучилась. И отмучила родных. После похорон тётка Тома забрала деда к себе.

Жила семья тёткина в том же селе, неподалёку. Муж хороший, домовитый. Зарабатывал неплохо. Двоих деток любил, баловал. К Инне и сейчас относится с симпатией, но не больше. Чужая она в той семье. Редко навещает, да и к ней ни разу не приехал никто.

После бабкиных похорон встал вопрос, как поступить с домом? Мать-кукушка не объявлялась. Претендентов оставалось трое: сам дед, тётка и девочка, уже девушка, почти взрослая. Инна чувствовала, что мешается, дом хоть старый, а продать выгодно можно. Если бы она куда-нибудь пропала, например. А куда? Где её ждут? Где ей рады будут?

Неожиданно дед снял с книжки довольно большую сумму, накопления за долгие годы. Всё это богатство лежало под матрасом, и только после смерти бабушки он отнёс деньги в сберкассу на сохранение.

- Тамара, я тут у вас живу. Значит, надо что-то с внучкой решать. Дом ты сама продашь. Тебе за труды, что меня доглядывать придётся. Пока работаю, но всё к тому идёт, что скоро не смогу. Девчонке одной жить не надо. За домом и за огородами ухаживать - это ей не по силам, да и ни к чему. Пусть в город едет, учится. У всех соседей дети по городам. Жизнь такая настала. Вот возьми деньги, помоги ей купить квартиру, а то ведь обманут да отберут все.

Тётка скрипела зубами, но против воли отца пойти не решилась. Какие деньжищи уплывали из рук! И этой убогой! А кто ей сопли подтирал? Кто вынянчил, выкормил? Неблагодарность кругом. Вот и делай людям добро. Злилась, но помогла. На квартиру суммы не хватило. Но нашли комнатку с одной соседкой-бабулей, куда и перевезли. И приданного дали: железную кровать с периной и комод старинный, неподъёмный, от которого новые хозяева, купившие дом, отказались со словами, что его даже сжечь невозможно будет.

Так Инна в девятнадцать лет начала самостоятельную, взрослую жизнь.

 Девятнадцать? Как быстро годы летят! Вот уже и двадцать пять на носу. А что за это время изменилось? Чего нажила, чего добилась?

Ребёнок у неё есть. Это - главное. Дениска, совсем уже большой, через год в школу. Милый, родной человечек. Да нет, маленький человек. Рассудительный. Заботливый, как ни смешно это со стороны. Никогда не забудет взять сумку с продуктами. Если и тяжело - промолчит. Только дома уже долго трёт ладони, стараясь делать это незаметно. Дэн похож на своего отца, но характер совсем иной. Тонкие черты лица, но выдающиеся скулы. Чёрные уже волосы, но голубые глаза. Тонкие сжатые губы - и пушистые девчачьи ресницы. Такой вот полурусский, полу-украинец.

Замужем побывала, но недолго. И не счастливо. Тарас приглядел её в столовой фабрики. Начал заигрывать. Он тогда пытался жить, как нормальные люди живут. Работать, отдыхать. Семью завести. Деток. Такая у него полоса была. Жаль, быстро закончилась. Или не жаль? Ведь никакой любви к нему не было. Благодарность - да, была. Ведь открыто смеялись над ним, что с хромоножкой связался, когда вокруг - малинник, одна швея краше другой.

Инне страшно было довериться кому-то, уже привыкла, что никому не нужна. Но весёлый поначалу нрав кавалера немного растопил лёд недоверия. Стали встречаться. Гулять по улицам, ясное дело, не приходилось. В кино обнимались. Потом в подъезде целовались. Когда Тарас начал под платье руки запускать - знала, чего хочет. Интернат рано просветил, что и куда. Сопротивляться долго не смогла. Стала пускать на ночь. Когда поняла, что беременна - намекнула про женитьбу. Тарасу было всё равно. Разве его удержит какой-то штамп? Согласился легко. Расписались без свадьбы. Белое платье и фата - для богатых, а новоявленный муж тогда уже не работал. Уволили за прогулы. Он и не грустил. Дома всегда какая-то еда была. Кровать с шишечками расстелена. Чего ещё надо?

Тарас очень доволен был, что не девочку родила. Запил на радостях! А ему было всё равно: с горя или с радости с дружбанами выпивать. По ночам ребёнок плакал, а рядом пьяный муж храпел. Целый год не высыпалась. А потом непутёвый папаша пропал месяца на три, на севера подался, за длинным рублём. Инна на работу вышла. Сына в ясли устроила. И как-то наладилось всё само собой. Работа у неё нетрудная, нормировщица на фабрике. Да, на той самой. Как переехала в город, так сразу пришла в отдел кадров. Мастер помнил её и замолвил словечко: "Работящая девка, можно брать". Несколько участков сменила, пока не прижилась на своём месте. А место непростое, скандальное по сути. От её подписи зависит зарплата швеям. Нюансов в этом много. Можно щёлочку в нормах найти, коэффициент повысить. А можно в совсем явном случае упереться и срезать нормо-часы, тогда весь цех без премии останется.

Инна сумела добиться уважения. Хоть и молодая, а ведь с детских лет на фабрике. И дотошная. Иной раз сама за машинку садилась, чтобы доказать свою правоту. В общем, учиться она и не думала. Ну, повысят до мастера, прибавка к зарплате небольшая, а за день сто километров по цеху набегаешь. А так стол, стул, справочники, соседние столы обычно пустуют. Мастера на месте не сидят! Начальник цеха часто к себе вызывает, "посоветоваться". Он вечно какие-то левые заказы пропускает втихую. По вечерам, а иногда в выходные, самых толковых загружает, а на Инну всю бумажную работу спихивает. Вот и сегодня отчёт надо оформить, на днях заказ добьют, будут деньги делить. Начальник, Николай Иванович, рядом её сажает. Каждую фамилию обсуждают. А в конце и ей небольшую сумму вписывает в ведомость. Давно хочется сказать, что маловато всё-таки, ведь себе оставляет солидную часть. Но просить Инна не умеет, да и стыдно как-то...

Упирать на то, что мать-одиночка? А кто в этом виноват? Сама знала, что ничего хорошего из замужества не выйдет.

Бабуля-соседка вскорости умерла. Претендентов на её комнату не нашлось. Так у молодой семьи появилась целая отдельная квартира. А это!!! Это же такое счастье! Для сына выделили маленькую комнату, а в бабушкиной Инна попыталась навести какой-то уют. Шторки новые, светлые, сшила, оставаясь после работы. Мебель бабушкину отмыла да отчистила: стол, стулья, шкаф огромный, мрачный, дубовый, под стать полученному в наследство комоду. Кровать теперь заправляли тёплым пледом. Тарас часто спал прямо на нём, не раздеваясь. А Инна притулялась на хлипком диване, укрывшись зимним пальто, перешедшим давно уже от тётки Томы.

Но что-то сегодня мысли и воспоминания начали захлёстывать. Голова уже заболела от всколыхнувших эмоций. Первый час. Надо ложиться. И Инна не стала мыться, забралась под тёплое одеяло, которое собиралась убрать на лето, да вот, к счастью, не успела. Через пару минут она уже спала.

С утра жутко болела голова. Кое-как собралась с силами. Отвела Дениса в садик. Тот по дороге что-то напевал, а Инна никак не могла сосредоточиться. В ушах звенело. В автобусе вдруг начала чувствовать запахи; бензин, немытые дядьки, надушенные тётки - всё раздражало.
В цеху стоял гул от сотни машинок. Даже плотно прикрытая дверь не спасала от шума. Уже ближе к обеду начальник заметил, что с нормировщицей что-то не то сегодня.

- Инесса Семёновна! - а по паспорту так её и звали, нелепо, наверное, - Ты красная какая-то. И сидишь, как пьяная, качаешься. Ты не заболела?

Стало понятно, что вчерашняя дорога под дождём не прошла бесследно. Дэн, слава Богу, здоров, а вот сама простыла. Отпросилась и поехала домой. По дороге стало совсем плохо. В сад идти не было никаких сил. С трудом дошла до подъезда. На лавочке сидели две соседки-пенсионерки. Склочные и сплетницы. Инна старалась с ними не заговаривать. Но сегодня остановилась рядом.

- Бабулечки! Помогите, если можете. У меня сын в садике, тут, рядом. Денис Закрученко. Группа "Рябинка". А я совсем разболелась, боюсь, что и не дойду. Может, приведёте? Скажите воспитательнице, что я прислала. Она должна понять.

-Иночка, конечно! - засуетились тётки. Даже на "бабулечек" не обиделись. Та, которая отзывалась на Петровну, подскочила и взяла Инну под локоть. - Пойдём, сердешная, я тебя уложу и врача вызову. У тебя телефон дома есть?

Вторую тётку отправила в садик за ребёнком. А сама зашла через несколько минут с банкой мёда.
- Ложись, милая. Я тебе чай с медком сделаю, первое средство от всех болезней.
Инна легла и как провалилась. Сквозь забытье она слышала голоса рядом, но слов уже не разбирала.

Проснулась она уже в сумерках. Денис сидел за столом и рисовал, высунув язычок. Рядом с диваном стоял стул, а на нём были чашки, банки, таблетки, градусник и тарелка с водой.

- Сынок, ты как? Здоров или тоже простыл? Ты извини, я тебя забрать не сумела. Видишь - разболелась.
Дениска подскочил, обнял, засопел.
- Мам, ты чего? Спишь и спишь. Петровна меня накормила и домой ушла. А мне одному скучно. И страшно, ты - как неживая!
- Ладно, не переживай, и ничего не страшно. Просто сон - лучшее лекарство. Вот поспала, сейчас встану, будем "Спокойной ночи" вместе смотреть. Потом помою тебя, ты тоже должен спать, а то можешь заболеть.

На часах было уже полдевятого. Встать было тяжеловато. Голова кружилась, в ногах слабость, сердце билось часто-часто. По стеночке, тихонечко, но  дошла до кухни. В раковине стояла тарелка с остатками гречневой каши.
- Дэн, откуда гречка взялась?
- Петровна принесла. Сказала, что детям полезна каша. Я всю съел. Вкусно. Хотел тебе оставить, но её немного было, а я проголодался. Прости меня.
- Не выдумывай. Прощать не за что. Молодец, что съел. Ещё что-нибудь хочешь? Давай чаю с сухариками попьём? Я насушила румяненьких.

"Спокойно ночи" так и не посмотрели. Забыли. Денис быстро уснул, а Инна поплелась к соседке. Та живёт этажом ниже. Вниз спускаться тоже оказалось нелегко.
- Петровна! Ой, извините, вашего имени не вспомню.
- А и никто не помнит. Не ты одна. Все по отчеству величают. Ты проходи, чего сквозняк устраиваешь? - тётка ворчала, но усадила в мягкое кресло.
- Спасибо вам, что помогли. Гречку отдам, куплю с зарплаты. И лекарства. Вы скажите, сколько они стоят. Я отдам, не сомневайтесь.

- Инна, ты в своём уме? Какая гречка? Ребёнка накормить - это разве сложно? Я себе варила, ему немножко дала, а ты... Не стыдно? А лекарства Оля принесла, Михалны сноха. Она немного разбирается в этом, что чем лечить. Врача хотели тебе вызвать, но только на завтра записали. Так что жди, никуда не выходи. А Дениса мы отведём, уже договорились.
Ты таблетки пей, Оля на бумажке написала - как.

- Господи, какие вы добрые, - Инна даже слёзы смахнула. - А я никогда вам ничем не помогла, простите.
- Ещё поможешь. Я одна тоже живу. Вдруг слягу, так ты и пригодишься. Шучу я. Дочка присмотрит, на то они и дети. Давай я тебе дойти помогу. Держись, - и она подхватила тщедушную Инну.


Всю ночь Инна металась по кровати. Температура зашкаливала. Ужасно хотелось пить, но встать не было сил. От принятых на ночь нурофена, аспирина и шипучего антигриппина во рту было горько. Петровна с Михалной тихонько одевали Дениса, тот капризничал и не хотел в сад.
- Я с мамочкой останусь. Я её лечить буду. Я видел, как вы ей компрессы на лоб ставили вчера. Я сумею! - мальчик кричал шёпотом. Как смешно: кричал шёпотом. А ведь похоже. Мысли были у Инны были вязкие, противные, ни за одной уследить не было возможности.

- Тётеньки! Вы ему с собой игрушку какую-нибудь дайте, он не будет плакать, - всплыло из далёкого далёка. Это в ясли его приходилось с любимой лошадкой водить, а сейчас уже большой, какие игрушки? - Дверь только не запирайте, врач же обещал прийти.
- Лежи, лежи. Мы сами разберёмся. Я троих внуков вырастила, не считая детей, уж разберёмся.
Михална ушла, а Петровна осталась.

- Ты, Инна, не волнуйся. Врач у нас новый, молодой, старается. Авторитет зарабатывает. Я на той неделе была, так всю обсмотрел и обслушал. На кардиограмму направил. А то наша Дунаева от бумаг не отрывалась. Говорит: "Посмотри в паспорт. Чего пришла?" Вот и весь осмотр.
- Мне бы побыстрее на ноги подняться. На работе проблем полно. Денис опять же. И больничный когда оплатят, а на лекарства ещё надо. Может, отлежусь сегодня, и всё? Чай вот с вашим мёдом должен помочь? А у меня и малина есть, немножко, Дэну берегла. А надо вставать скорее, когда болеть...

Врач пришёл только в третьем часу. Петровна давно ушла. Инна пыталась сидеть, но получалось плохо. Звонок в дверь застал врасплох. Как раз хотела переодеть футболку, а то вся пропотела, было неприятно.
- Входите, открыто! - как можно громче крикнула из комнаты. Но звонок повторился. Пришлось встать.
- Что же вы не слышите, я звоню.. - мужчина ничем не напоминал врача. Он был румян, толстощёк, взлохмачен. - Вы что, одна? Ложитесь скорее, я только руки помою.
 
Пока доктор мыл руки, Инна постаралась лечь поудобнее, на высоких подушках. Вспомнила, что нет под рукой чайной ложечки. А наверняка надо будет горло показать.
- Так, моя милая. Жаловаться не надо, всё и так видно. А температура давно? Какой день болеете? - Инна стала думать, что паспорт и страховка в шкафу под её бельём, как же достать? Но доктор про них и не вспомнил. Он посмотрел горло без ложки. Послушал лёгкие, смутив Инну, но сделав вид, что не заметил этого.

- Я написал все назначения. Старайтесь строго выполнять. Пусть муж сходит в аптеку на Зелёной, там всё есть и дешевле. Ко мне через три дня, если температура спадёт. Если легче не станет - вызывайте. А то грипп осложнения даёт, потом лечиться долго придётся.
- Ой, а у меня мужа.. нет. Только сын, но он ещё маленький.
- Ох уж эти мужья. И куда они деваются у вас всех? Надо было держать. Пригодился бы сейчас. Я шучу, не обращайте внимания. А кто-то из родственников есть?
- Где-то есть... но...
- А в больницу вы тоже откажетесь, раз ребёнок? Какой-то выход должен быть, - доктор присел и задумался. - А деньги на лекарства есть? Даже самые простые будут рублей на триста.

- У меня есть сто пятьдесят, кажется, - Инне стало так стыдно, как никогда ещё не было. - Аванс в пятницу должен быть. Я на работу позвоню, привезёт кто-нибудь. Наверное...
- Инесса Семёновна! Что мне с вами делать? Вы же понимаете, что без лечения выздороветь не выйдет? Что у вас в аптечке есть, покажите! Так... Не густо. Давайте так. Я вечером ещё раз зайду. Сделаю пару уколов и попробую нужные препараты принести. Но учтите: моя зарплата не позволяет лечить всех за свой счёт. Пусть будет - в долг, хорошо?

Инна не могла поверить. Чужой, посторонний человек - и так добр к ней. Даже слов подходящих не смогла найти, а только кивала на каждое слово.

А кстати. Как же его зовут, этого милого доктора? Он не представился. Надо было спросить. А то совсем уж неудобно  получится. На минутку заскочила Михална.
- Инночка! Я скоро за Денисочкой пойду в садик. Могу по дороге в магазин зайти, продуктов купить.
- Спасибо вам. Ничего не надо. Я Дэну кашу рисовую сварю, он любит, - Инне было стыдно признаться, что из еды в доме почти ничего нет. Так было уже привычно. Всякие вкусности только по большим праздникам, а каждый день что попроще и подешевле покупалось. - Купите, наверное, молока. А то могло прокиснуть, позавчерашнее уже.
 
Инна, качаясь, дошла до прихожей. Сумки, в которой лежали деньги, на привычном месте не было. Может - Петровна взяла? Чтобы тоже в магазин сходить. А зачем вместе с сумкой? Или сама куда-то в другое место положила?
- Вы не ждите, я потом сама схожу. Завтра. Куда-то деньги положила, сейчас не вспомню.

 Михална, потоптавшись, ушла. А Инна села на табуретку в прихожей и задумалась. Вчера сумка была с ней. Утром платила за проезд в автобусе. На работе сумка лежала в шкафу; привычка убирать с глаз появилась после того, как вытащили кошелёк со всей зарплатой, стоило выйти из кабинета на пять минут. Так. С работы ехала, тоже платила. Значит домой вернулась с сумкой и кошельком. Может - завалилась куда-то? В пустой прихожей завалиться было некуда.

Жалко было и денег, и самой сумки. Новая всё равно не пять копеек стоит, а хотелось ещё  выгадать на летние босоножки, старые уже просто неприлично носить. Привычно смахнула набежавшие слёзы. Доплелась до кровати, заправила постель и улеглась поверх покрывала, вспомнив опять Тараса, любившего так валяться часами, уставившись в телевизор.

Пришла соседка с Денисом. Сынуля бросился обниматься, но Инна отстранилась.
- Дэн, у меня, кажется, грипп, а это заразно. Поиграй в своей комнате, я потом ужин приготовлю. Ещё врач должен прийти, мне укол сделать.
- Мам, а уколы же больно? Может, таблетки лучше съешь? Тебе же Михална дала много.
- Ой, надо вернуть лекарства. Мне другие нужны. А эти сейчас сложу в пакетик, отнесёшь, ладно?

Дэн с радостью убежал в соседнюю квартиру. И вернулся только через полчаса, пряча глаза.
- Мам, они меня ужинать посадили, я говорил, что ты будешь ругаться, а они всё равно наложили полную тарелку жареной картошки. - Денис протараторил это себе под нос. - Мам, ты не будешь сильно ругаться? - и повернулся к Инне испуганной мордашкой.
- Не буду, я же понимаю, что жареная картошка - это так вкусно.
Как давно она не ела... Тоже не отказалась бы сейчас от любого угощения.

Как звать доктора спросить и забыла, а он уже пришёл.
- Я помою руки, а вы, Инесса Семёновна, готовьтесь. - Денис выглянул из своей комнаты. - Здравствуйте, молодой человек. Меня зовут Владимир Владимирович, как Путина. А вас?
- Денис. А маму Инна. Она не любит по имени и отчеству.
- Вот и познакомились. А вы здоровы? Ничего не болит?
- Это мама заболела. А вы ей укол хотите сделать? Ей же больно будет!

- Не будет, я умею без боли колоть. Если заболеете, зовите меня, я и вам сделаю.
Денис скрылся за дверью, уколов он боялся, хотя терпел без слёз.
Тёзка Путина и действительно уколол практически без боли. Лёгкая рука или опыт?
Он достал из сумки две упаковки лекарств.
- Это антибиотик. Два дня принимать через каждые шесть часов, даже ночью. А это для иммунитета, два раза в день после еды.
Инна судорожно сглотнула.
- Я поняла. Спасибо вам. Я за всё заплачу. Но... ещё и сумку украли, - нечаянно как-то  проговорилась.

- Понимаю. Чёрная полоса. Бывает у всех. Ничего, зато потом белая будет.
- Вы шутите, а я как быть ума не приложу. Завтра на работу позвоню, аванс мне привезут.
- А занять не у кого? Вон соседки какие душевные. На что срочно нужно?
- На продукты, у нас ничего нет, а Дэн и так второй день у соседок питается, стыдно же!
- А вы что ели? И когда?

Инна почувствовала, что краснеет.
- И температуру вы давно мерили? Щёки горят. Давай градусник и ложитесь удобнее.
Градусник показал тридцать девять с хвостиком. Доктор пошептался с Дэном и ушёл. Инна задремала, ей чудилось, что они с сыном на море. Солнце припекает, а рядом - пальмы.
- Видишь, Денис, мама уже улыбается. Значит, укол помог.
- А я тоже часто во сне смеюсь. Мама говорила.
- Молодец, хорошие сны смотришь. Давай тоже с мамой поедим? Ты пельмени любишь?
- Конечно! Со сметаной можно?
- Можно. И я буду со сметаной, и мама.

Запах пьянил Когда они в последний раз ели пельмешки? Не вспомнить. А если бы налепить своих, домашних? Из настоящего мяса... Дэн такие и не пробовал никогда. Не повезло ему с мамой. Съев десяток, Инна блаженно зажмурилась. Но беспокойство не дало покайфовать.
- Я с вами не расплачусь никогда. Зачем вы так? Мы очень скромно живём. Зарплата не позволяет шиковать.
- А муж алименты не платит? В суд подайте.
- Не на кого подавать. Был, да сплыл. Я не хочу об этом...
- Извините, я часто бываю бестактен. Вам полегчало? Может быть - утром зайти?

Инна уверила, что благодарна за заботу, но приходить не нужно. Договорились о вечернем уколе и распрощались. Денис запер дверь за доктором.
- Мам, вот классный дядька! А он завтра тоже придёт? Вот здорово!
- Дэн, давай-ка спать ложись. Поздно уже. А завтра только пятница, рано в сад вставать.

Наутро погода опять не радовала. Мелкий колючий дождик зарядил надолго. Тучи висели над домами монументально. Было довольно холодно. Или это Инну так морозило?

Бабульки опять пришли парой. И почему о них такая слава, что склочные? Такие добрые, такие отзывчивые. И ведь никогда за эти годы ничего плохого Инна за ними не замечала, а поверила чужим злым словам. Неужели ей легче думать о людях, как о врагах? Вот и на работе... Сколько лет уже в одном коллективе, а подруг не появилось. Правда, и  должность заставляет держаться на расстоянии, чтобы не заподозрили в наличии любимчиков, которым нормы занижает. Тонкая грань между объективностью и симпатией. Бывает, что ткань поступит со скрытым браком, с ней одни мучения. А ОТК за каждый кривой стежок в брак отправляет. Жалко девчонок, а совесть не позволяет на нарушения решиться.

И кстати - пора на работу позвонить, чтобы как-то аванс за Инну получили и привезли. Соседкам надо что-то отдать, доктору... При мысли о докторе вдруг сильнее забилось сердце. Как стыдно получать помощь от чужого человека! Ещё и кормить вдруг вздумал. Хотя пельмешки были такие вкуснючие. Вспомнила - и в желужке заурчало. То ли от голода, то ли от воспоминания.

Зашла Петровна, спросила:
- Инночка, это не твоя ли сумка? Я у мусоропровода нашла. В углу лежала, за трубой.
- Моя. А там внутри кошелька нет?
- Да я уже посмотрела. Пусто. Только салфетки бумажные комом. А сумка-то как выброшенной оказалась? Ты, что ли, выбросила?

- Не знаю. Я её вчера искала, хотела деньги Михалне дать на молоко.
- Подожди. Так ты её потеряла? - ахнула Петровна.
- Не знаю. Я же сразу легла и уснула. Вы меня привели. Потом Дэна. Совсем я голову потеряла, а не только сумку. Я в прихожей, наверное, оставила. А кто взял? - и Инна с Петровной уставились друг на друга.

- Да кто хошь взял. У тебя же двери какой день чуть не нараспашку. Любой мог зайти, взять и убежать. Дай подумаю. На первом этаже Мазукевичи на дачу съехали, а Ильины допоздна на работах. Да и идти сюда им незачем. На моём этаже Светловы, молодожёны, им не до чего пока. На твоём Михалнина семья, я за них ручаюсь. А вот над тобой живут, многодетные, так от них можно всего ожидать. Их Петюша на учёте в милиции. Он и взял, точно тебе говорю!
-Ну, зачем на людей наговаривать? Ведь не пойман- не вор. Да и денег там немного было, сто пятьдесят, две купюры всего. Жалко, но обвинять никого не хочу. Пусть на совести того, кто взял, будет. Сегодня мне с работы привезут.

- Гляди, гуманистка. А завтра ещё чего унесут. Если раз спустить, то повадятся. Я сама с Оксаной поговорю, пусть за Петюней присмотрит. А то он и ко мне залезет, а у меня с пенсии всегда в шкафу лежат. Надо будет получше спрятать.

Петровна, ворча, ушла. А Инна позвонила начальнику. Тот пообещал к вечеру прислать кого-нибудь с авансом. И намекнул на премию за последний заказ. Что же - деньги не бывают лишними. На душе стало повеселее. Даже вспомнилось про непринятые лекарства. На кухне было чисто, даже посуда со вчерашнего ужина оказалась помытой. В холодильнике нашлись остатки сметаны и неожиданно десяток яиц. Омлет на скорую руку показался нереально вкусным. Свежезаваренный чай дополнил завтрак.

Под аккомпанемент бубнящего телевизора Инна задремала. И приснилось ей, что едет она в поезде, за окном всё лес да лес. Вагон качается, звенит ложечка в стакане с красивым подстаканником. Инна сидит у окна, а рядом какой-то старик с длинной бородой. И держит её этот старик за руку. Не даёт вытащить ложечку из стакана. А этот звон уже надоел, от него голова разболелась.

С трудом проснувшись, Инна поняла, что звонят в дверь. В дверях стояла Оксана, многодетная мать, чьи дети частенько раздражали своим шумом и гамом. Их топот в шесть утра мог поднять и мёртвого.
- Ты чего это на моего сына бочки катишь, убогая? - с порога разоралась Оксана. - Ты за своим ублюдком смотри, а моих не тронь! Ишь выискалась какая краля! Чего у тебя красть-то? Табуретку что ли колченогую?
- Вы не кричите, пожалуйста. У меня и так голова сейчас разорвётся.
- Ах, не кричать! А что мне тебе жопу целовать, придурошная?

- Уходите. Нам не надо сейчас ссориться. Ко мне врач должен прийти. Мы потом поговорим, ладно?
- Не о чем нам говорить. А за своих детей я глотку могу перегрызть. Ещё раз вякнешь - пожалеешь! - и непрошеная гостья шарахнула дверью со всей силы.

Вот так мамаша! Понятно, с кого детишки пример берут. То-то от них никому покоя нет. Инна хотела снова прилечь, но звонок кто-то нажимал снова. За дверью оказались две девушки из цеха. Наташа и Лида. Молоденькие. Такие незаметные в цеху. И такие симпатичные вблизи. Как двойняшки. В шортиках, несмотря на похолодание. В кофточках, заканчивающихся чуть ниже груди.
- Здрасссьти! Мы навестить, - практически хором сказали. - Вот апельсины. Вот бананы ребёнку. А вот конвертик с деньгами. Выздоравливайте, а мы пойдём, ладно? В кои веки пораньше освободились.
- Девочки, может - зайдёте? Хотя что я. У меня же грипп, лучше не заражайтесь. Спасибо, что зашли. Бегите по своим делам. Я же понимаю.

Девушки умчались. А Инна, глядя им вслед думала, что никогда уже ей не быть молодой. Четверть века. Может быть - половина отпущенного прожита. А что дальше? Вот вырастет Дэн, выучится, женится, будет жить своей жизнью. Станет и ему не нужна... Захотелось поплакать. Но не до слёз, наверное, сейчас. Надо деньги посчитать и распределить по очерёдности трат. Вот не зря говорят, что Бог даёт денежку, а чёрт дырочку. Этих дырочек всё больше, скоро получится одна большая дырища.

Денег было на удивление многовато. Видимо, начальник расщедрился, в кои веки. И так кстати. Инна села писать список долгов...

 Сегодня Дениса привела Петровна. Сын обрадовался, что мамочка не лежит больная, а сидит у стола и даже что-то пишет. Давно не было такого хорошего настроения. И за окном снова солнце. И самочувствие вполне приличное. И голова почти не болит. И на градуснике 37,2, это тоже прогресс.
- Инна! Ты вся расцвела. Ещё вчера бледная была, а сегодня вид бодрый. Это уколы так подействовали или симпатичный доктор? - Петровна лукаво улыбалась. А Дэн скакал по комнате и распевал любимую "Жили у бабуси", что означало у него восторг.

- А почему ко мне столько внимания? Вы же никогда и не заговаривали со мной, хоть столько лет по-соседству живём. Да и я только здоровалась.
- Ты, милая, всегда с таким независимым видом проходила, что заговаривать было и не о чем. Да и сама я никогда ни к кому не пристаю со своими вопросами. Это Михална любит в душу залезть. Она всё про всех знает. Когда и приврёт. Но не со зла. Просто - для разговора. Мы с ней одинокие. По квартирам сидеть тоскливо, вот на лавочку и выходим. И воздухом дышим. И на людей смотрим. А к тебе это разве внимание? Помощь тебе нужна, вот мы и обрадовались. Кому-то нужны...

- Вы извините. Я просто не привыкла просить. И потом. Попросишь, а вдруг откажут? Я на себя надеюсь. Так жизнь сложилась.
- Ты, девонька, на жизнь не сваливай. Да и сколько у тебя той жизни? Всё впереди. Это у нас - одни воспоминания. Михална хоть и живёт в семье, а целыми днями одна. Да и лишняя она, целую комнату занимает, а внучка подрастает, с родителями рядом спать уже неприлично. Конечно, никто прямо не говорит, но ведь и так понятно.

- А мне всегда казалось, что вокруг все счастливо живут, семьями. Только у меня всё так неправильно.
- В каждом дому - по кому. Кого ни спроси - у всех свои проблемы. А тебе чего Бога гневить? Жильё есть, работа. Сынок какой хороший, помощник растёт. Да и красивая ты. Ещё замуж выйдешь, дочку родишь, будет утешение на старость, - Петровна перекрестилась украдкой. - Хотя... Моя дочерь тоже как ты. Самостоятельная. А, ладно, что-то мы разговорились. А я хотела в магазин пойти. Тебе чего купить?

- Вы простите, я своими проблемами загружаю. Но мне и вправду надо продуктов каких-то. Вы Дэна возьмите с собой, он сумки донесёт, да, сынок?
Инна решила сготовить что-нибудь вкусное. Надо же доктора накормить. Наверняка с работы голодный... От этих мыслей начала стремительно краснеть.
- Ой, милая. Ложись-ка. Опять температура подниматься начала. Не надо было вставать тебе.

Инна дала список, чего купить, и деньги. А сама решила помыть голову, а то стыдно такой распустёхой..
 

Высушив волосы феном, Инна подумала - и подкрутила кончики. В зеркале отразилась бледноватая, но совсем молоденькая женщина. С красивой причёской.
- Мам, куда всё складывать? Ой, а ты куда собираешься? - Денис застыл с сумками в руках посреди комнаты.
- Никуда, это я так, чтобы настроение поднять. Пойдём, я сама всё разберу. Надо же ужин уже готовить...

К семи вечера ужин был готов. В кастрюльке - варёная картошечка томилась в остатках сметаны. На сковородке румянились котлеты. Тонкими ломтиками были порезаны магазинные солёные огурцы, посыпанные сверху красным крымским луком. Лук предварительно был вымочен в слабом уксусе, чтобы ушла горечь. Денис крутился вокруг и нетерпеливо клянчил:
- Мам, давай скорее, я уже совсем проголодался. Я хлеб попробую порезать, ладно? - но Инна не решилась доверить сыну нож.
- Сейчас, ещё немного.
Она сама себе не решалась признаться, что тянет время. Ну и что, что доктор должен прийти? Подумаешь. Он укол сделает, а есть может и отказаться. Сколько же ему за лекарства отдавать? А за пельмени, сметану и яйца? Как некстати простыла... Нет, это же грипп, инфекция. А где могла подхватить? Надо было Дэну марлевую повязку сшить, вдруг заразится!

И всё-таки решительно накрыла на стол. Только начали есть, затренькал дверной звонок. Но это был не врач. Незнакомая женщина спросила:
- Это вы Закрученко? Тогда я к вам. Меня прислали укол сделать. Что-то я вас, вроде, не знаю. В поликлинике не бываете? Зря. Сейчас проходит диспансеризация бесплатная. Всех врачей пройти всего за день - это всем возможно и нужно. Мало ли, какие скрытые заболевания найдутся.
- Проходите. А я думала, что доктор придёт. Впрочем, я понимаю, не его это дело, уколы ставить.

- Владимир Владимирович сегодня дежурит в стационаре. А я ваша участковая сестра, Нина Семёновна.
- Как интересно. Мы почти тёзки. А я Инна Семёновна.

После ухода медсестры Инна без аппетита доела остывший ужин. И задумалась. Что такое ей привиделось? Добрый доктор понравился Дэну. А ей? С удивлением поняла, что и ей. И понравился сильно. Хотя внешне далеко не красавец. Ростом не вышел. Щёки, как у пупса. На голове что-то невообразимое, какая-то швабра лохматая. Вот когда улыбается - очень симпатичный. Ну и что?
Вообще мужчины на Инну заглядывались часто. То на улице, то в магазине пытались познакомиться. Но она вечно спешила, некогда было знакомиться, да и зачем? Кому нужна мать-одиночка? Кто захочет растить чужого ребёнка? А просто встречаться ей было ни к чему. Да и Дэна одного не оставишь, мало ли что может случиться?

Был в цеху один из наладчиков, Лёшечка, который нравился Инне. Чисто внешне. Как киноартист. Высокий блондин. Плечи, как у атлета. Весь складный, чувствуется мужская сила. Половина цеха глазки Лёше стоила. Записочки в карман подсовывали. Он то с одной покрутит, то с другой. Инне это было неприятно. Она не завидовала, нет. Она жалела девушек, когда их бросали. Пыталась утешить, ведь все знали, что бабник, зачем надеялись? В общем, она в этих играх не участвовала.

А вот тёзка Путина чем-то зацепил. Или просто подкупила щедрость? Ведь и лекарства принёс. И даже поесть приготовил за свой счёт. Разве так бывает? А зачем ему это? И долго ещё Инна крутилась в кровати. И думала, думала...


- Суббота! Ура! В сад не идти! - с криком Денис юркнул к мамочке под бочок уже в десятом часу.
- А чего плохого в саду? Ты же всегда с радостью ходишь?
Денис задумался...
- Я просто по тебе скучал эти дни. Ты скоро выздоровеешь? Помнишь, мы собирались в парк сходить? Ты обещала на аттракционы.
- Не знаю теперь. Давай через две недели? А то боюсь, что до зарплаты не доживём и без аттракционов. Ещё сумку украли. Нет, сумка нашлась, а деньги из неё вытащили. Невезучие мы с тобой.

День тянулся и тянулся. Денис увлёкся решением задачек в рабочей тетрадке для подготовки к школе. Потом читал, смешно шевеля губами. Читать и всему остальному он научился легко, в саду читал остальным детям вслух сказки, пока воспитательница писала свои планы. Дома придумывал какие-то рассказики, пытался их записывать. Получалось иногда смешно. Особенно насмешил кулинарный рецепт: "Взять молоко, насыпать туда сахар, потереть сыр, а сверху положить колбасу маленькими кусочками". Рецепт торжественно вручил и стал ждать, когда мама приготовит такое блюдо. А поскольку ни сыра, ни колбасы не было... то попробовать лакомство никак не удавалось.

Инна немножко простирнула, помыла полы, истоптанные за эти дни. Никто не приходил. Все занялись своими делами. Вот так! Даже обидно сделалось. Успела привыкнуть к многолюдству. Растаяла от доброты и заботы. Это всё болезнь виновата. Выбила её из колеи.
Уже в шестом часу пришла Петровна.
- Инночка, я что сказать хотела. В соседнем подъезде два Денисовых дружка живут, Борик и Сашок. Вчера они в нашем магазине шоколадки покупали. Расплачивались сотенной. Родители им денег не давали, я узнавала. Не они ли кошелёк стащили?

- Ну что вы, Петровна! Зачем вы какое-то расследование затеяли? Даже если и они, пусть. Я не хочу никого искать. А тем более - дети. Они не ведают, что творят. Да и сумма не Бог весть какая. Забудьте. Зря я сказала.
- А как бы ты не сказала, если я сумку и нашла? А если с малолетства начали воровать....
- Мы с вами это уже обсуждали. И хватит об этом. Я вам за гречку должна. И за что ещё?

Петровна всплеснула руками.
- Ты, дорогая, меня не обижай. Я от сердца. Ложку каши ребёнку. Неужто и это за деньги теперь? Вот времена пошли!!! - причитая и ахая, Петровна ушла, обиженная. Инне стало стыдно. Чего уж там, очень стыдно. Надо было чем-то отплатить, а не денег предлагать. Вот и обидела доброго человека. Как бы с Михалной не получилось так же.

 Выходные закончились. Тянулись-тянулись... Но уже и утро понедельника.
Инна чувствовала себя вполне сносно. Появился насморк, с утра надоедал кашель. Но голова ясная. И ломота в костях отступила. Уколы делать никто не приходил. Непонятное чувство потери (кошелька, что ли?) ушло в подсознание. Беспокоило, но вкрадчиво. Не мешало собирать Дениса в сад.
- Мам, а сегодня ты меня заберёшь? А то Михална заставляет фуражку надевать, а мне жарко в ней.
- Не придумывай, пожалуйста! Я тоже прошу надевать.
- Да, ты просишь, а она насильно заставляет. Такая вредная! - было понятно, что Дэн просто хочет, чтобы мамочка за ним приходила.

Погода радовала. Солнышко, с утра нежаркое, расцвечивало свежую после дождей зелень. На клумбах появились цветочки. Деревья полностью в дымке листьев. И воздух прозрачный, какой-то вкусный даже. И почему мы каждый день этого не замечаем? Всё торопимся, суетимся...
Сегодня Инне торопиться было некуда. Она решила сходить в поликлинику, закрыть больничный. Пора прекращать болеть, надо на работу. Подменить её некому. Вторую нормировщицу по её же настоятельной просьбе пару лет назад сократили. Двоим делать было, в принципе, и нечего. Только лишнее соперничество. Одна рассчитывала, так к другой перепроверить бегали.

Инна нажила этим несколько откровенных врагов. Ведь получилось, что "подсидела" заслуженного работника. Ирине Геннадьевне два с половиной года до пенсии оставалось, а тут сократили. Она ходила по фабрике и изливала душу всем подряд. Некоторые пытались поддержать, к начальству с петицией ходили. В конце концов пристроили будущую пенсионерку диспетчером. Даже в зарплате выиграла, а всё равно осталась обиженной.
Начальник цеха первое время переживал: вдруг Инна не справится? Но всё устаканилось. Работа цеха стала даже чётче. Все поняли, что нормировщица всегда объективна, дрязги прекратились.

Вот завтра придёт, мастера сразу завалят работой. Некогда будет всякими глупостями голову забивать. А сейчас надо просто зайти в кабинет доктора... Инна почувствовала, как дышать стало трудно. Осложнение от гриппа? Только этого не хватало!

На приём была очередь. Три пожилые женщины с наслаждением рассказывали друг другу о своих болезнях. Подросток угрюмо жал кнопки в мобильнике. У Инны не было телефона, а то тоже попробовала бы занять время какой-нибудь игрой. А так пришлось стоять у окна и смотреть на тихий дворик. Июнь. Сейчас в лесу, наверное, так хорошо! Интересно, а грибы когда растут? Только осенью или летом тоже? Никогда не собирала, а так хочется. И Дэн был бы рад. В парке что за гуляние? А в лесу птички поют, пыли в воздухе нет. Сплошной кислород...

Что-то сегодня размечталась. Обрадовалась, что простуда прошла? Немного ещё кружилась голова. Или это от волнения? Надо как-то доктору деньги отдать, чтобы прилично получилось. Сумму так и не сказал. Ладно, видно будет. И Инна вошла в кабинет.

Нина Семёновна отсутствовала. А жаль. В её присутствии было бы полегче.
- А, вижу, что дело на поправку пошло. Значит, жить будете. Долго и счастливо. - Доктор опять шутил, а Инна боялась посмотреть на него.
- Мне бы больничный закрыть. На работу надо. Температуры нет. И чувствую себя хорошо. - Как бы побыстрее уйти?
- Не надо торопиться. Насморк слышу. Наверняка и кашляете? Давайте послушаю. - Ну вот, так и знала...

Хорошо, что не в платье пришла, а то пришлось бы совсем раздеваться. Инна повернулась спиной и, краснея, сняла блузку.
- Хрипов нет. Поздравляю. Легко отделались.
- Наверное ваши лекарства помогли? Вот я пятьсот рублей принесла. Это и за продукты тоже. Мы же договаривались, что в долг.
- Да, долг платежом красен. А я вот что придумал. Вы лучше меня на ужин пригласите. Так и будем в расчёте. Согласны, Инесса Семёновна? Или лучше - Инна?

- А я уже... - Инна опять начала краснеть.
- Что уже? Уже пригласили?
- Уже ждала на ужин... А вас не было. Извините, я пойду?
- Больничный я вам продлил ещё на три дня. Ничего, на работе подождут. Со здоровьем надо осторожно. Тем более, таким молодым и красивым.

Инна выскочила в коридор и побежала на улицу. Нога подвернулась. Резкая боль заставила присесть прямо на ступеньки поликлиники. Ну вот. Ещё и это. Что за невезение?
Проходившая мимо женщина спросила:
- Вам плохо? Позвать кого-нибудь из врачей? Или помочь дойти?
- Нет, спасибо. Просто нога. Она у меня больная. Ещё и ступила неудачно. Я отдохну и пойду. Ничего не надо.

Хромая, Инна дошла до остановки. Хотела пройтись, прогуляться. А теперь не получится. А надо в магазин ещё зайти. Интересно, а когда он придёт? Сегодня? Ведь не уточнила, поторопилась уйти. Чтобы не заметил, как она обрадовалась. Влюбилась что ли? Только этого не хватало! Инна рассердилась сама на себя, даже хромать перестала.

 В магазине Инна растерялась. Столько всего вкусного. Что же выбрать? Неожиданно пришла в голову мысль налепить домашних пельменей. Пару раз помогала лепить тётке. Доктор наверняка их любит, раз покупал тогда на ужин. И Дэн будет радоваться. Была не была. Можно рискнуть!

Яйца ещё остались. Молоко тоже. Или на воде их делают? У кого бы спросить? И что ещё надо, кроме муки и мяса? Набравшись храбрости, Инна подошла к женщине, выбирающей что-то из бакалеи.
- Извините. Вы могли бы мне посоветовать, что надо купить для пельменей?
- Сметану, - женщина ответила резко и отвернулась.
- Вы не поняли, я сама сделать хочу, свои, домашние. - Инна зашла с другой стороны, хотя поняла, что выбрала не ту советчицу. - Я лепить умею, а вот тесто никогда не делала.

Женщина задумалась...
- Я и сама давно не делала. Сейчас покупные бывают хорошие. А что тесто? Обычное, не сдобное. Мука, вода, соль. Ещё пару яиц надо. А вот мясо я всегда двух видов брала: говядину и свинину пожирнее, а то сухие получатся. И лука в фарш побольше, и перец, если хотите подушистее.
- Вот спасибо. А то про лук я бы точно забыла, - и Инна, напевая, начала собирать компоненты для будущего угощения.

У подъезда, как обычно, сидели бабульки.
- Инночка, ты совсем здоровой выглядишь. Больше помощь не требуется? А то я могла бы Дениса забирать. Мне не трудно, - Михална даже привстала, готовая сразу и идти в сад.
- Нет, я уж теперь и сама могу. Да и ему хочется, чтобы я приходила. У меня ещё три для свободных, больничный продлили. Могу вам чем-то помочь. Вы только скажите.

Бабки рассмеялись. Какие душевные бабули! И почему никогда этого не замечала? Надо подумать об этом. Что-то очень важное и нужное упускается за повседневностью. А жизнь проходит...

Хорошо, что купила готовый фарш, ведь мясорубки никогда не было. Да и мясо редко покупала. Дорого, не по доходам. Готовые котлеты в три раза дешевле. А вот из чего же их делают? А, лучше не размышлять об этом. Пора пельмени лепить, их же ещё заморозить надо.

Получилось почти сто штук. Не все аккуратные, есть кривобокие. Но в сваренном виде будет незаметно. Зато быстро налепила. Можно ещё салат из редиски нарезать, сметана потом, вечером, добавится. Как приятно, когда всё получается! Жаль, скатерти нет. Было бы красиво.

После долгих сомнений Инна всё же надела красивое платье, когда-то купленное на премию. Тогда неожиданно захотелось почувствовать себя не забитой хромоножкой, а молодой красивой девушкой. Но на работу так и не решилась ни разу прийти в обновке. Раза три с сыном погулять в выходной одевала. А сегодня настроение какое-то праздничное. Ах да, гость же придёт! А вдруг не сегодня? Инна даже расстроилась от такого предположения.

Доктор пришёл в семь. С букетом и большой шоколадкой для Дениса.

 Натянутость первых минут быстро прошла. Пельмени всем понравились. Денис даже помечтал, чтобы каждый день такой же ужин был.
- А дядя Володя к нам всегда приходить будет? - ребёнок не церемонился с гостем. Выговаривать имя-отчество не посчитал нужным.
Взрослые растерялись от такого каверзного вопроса. Конечно, оба были бы рады такому, но...
Разве возможно так, сразу, признаться, что хочется уже быть вместе. Всегда.

Инна засуетилась. Начала мыть посуду, забыв предложить чаю. Доктор взялся вытирать и ставить тарелки на место. Денис убежал в свою комнату за папкой с рисунками. Ему так хотелось показать свои "картины" дяде Володе.
- Инна, давайте послезавтра вечером сходим в кафе? Я знаю одно уютное, где много всяких сладостей. Денису там понравится.
- Он в кафе никогда не был. Мы... просто в парк ходим иногда, - стыдно было признаться, что на аттракционы и то не всегда хватает зарплаты.

- Тогда тем более. Я приглашаю. А почему вы меня никак не называете? Можно просто Владимир, а лучше - Володя. Мне приятно будет.
- Володя, мне тоже приятно, что вы меня Инной называете. Какая из меня Инесса? Какое-то имя революционное. И кто только придумал меня так назвать? Надо будет у тётки Томы спросить.
- Расскажите мне о себе? Почему одна сына воспитываете? Ваши родители где? Мне хочется побольше о вас узнать. Только не подумайте, что в душу хочу залезть. Расскажите только то, что сами захотите.

Но Денис не хотел делить внимание симпатичного дяди даже с мамой. Он утащил гостя к себе и болтал без умолку, показывая все свои рисунки, книжки, игрушки. "Спокойной ночи" мужчины смотрели вместе, причём Дэн сидел у дяди Володи на коленях.
Одёргивать сына Инна не решалась. Понятно, что мальчику плохо без отца. Отца? Да он непутёвого папочку и не видел практически никогда. В раннем детстве ничего ещё не понимал, а потом Тараса уже посадили.

Доктор уговорил Дениса лечь спать. Мальчик упирался. И только после обещания, что дядя Володя будет часто приходить в гости, наконец, улёгся.

Взрослые почувствовали, что вдвоём как-то неудобно стало. Инна охрипшим от волнения голосом предложила попить чаю. Но доктор поспешил уйти. В дверях замешкался и попытался обнять. Инна застыла и боялась даже дышать.
- Извините, я просто хотел поцеловать на прощание. Завтра я дежурю в клинике. А послезавтра часиков семь зайду за вами. Мы же договорились в кафе...?
- Целовать не надо. А в кафе договорились. Будем с Дэном ждать. Не обманите, а то он расстроится. Вот как в вам потянулся.
- А вы? Вам я понравился? - ну, почему он спрашивает? Разве не заметно?

- Вы решили взять нас штурмом? Почему?
- А вы мне симпатичны. Даже больше. Впрочем, мне пора уходить, а то потом не выгоните.
- Выгоню. Но только до послезавтра, - Инна пыталась перевести всё в шутку.

Наконец, распрощались...
Ночь Инна не спала.

 Поход в кафе был омрачён очередным дождём. Посидели хорошо, часа два. Денис до отвала наелся фруктовых салатов и пирожных. Взрослые выпили по бокалу вина. Хотелось после прогуляться по парку, а пришлось ловить такси и ехать домой.

Дома всё случилось на удивление быстро. Уложили мальчика спать. Тот заснул почти сразу, переполненный впечатлениями. Собирались посидеть, поговорить... А начали целоваться! Инна задыхалась от наслаждения. Казалось, что всё вокруг кружится. От вина или от чего-то другого. Когда Володя подхватил её на руки - почувствовала себя самой счастливой в мире. А потом уже, после близости, прижалась к ещё вчера чужому мужчине и летала, летала...

Под утро Инна попросила Володю уйти. Неудобно было бы перед Дэном. Понятно, что мальчик уже понимает кое-что о взрослой жизни. Но надо его как-то подготовить к тому, что с мамой будет иногда спать дядя Володя. Иногда? Хочется - всегда, каждую ночь. И каждый день.

А ведь ничего о докторе до сих пор не узнала. Может, он женат? Или разведён. Или... Да мало что. Поговорить никак не получается. Вот беда! Влюбилась неизвестно в кого. Как девчонка. А ведь нельзя так. Она взрослая женщина, мать. Не должна терять голову. А так приятно было её потерять. И близость оказалась наслаждением. Почему он не встретился раньше? Как можно было жить без него? Зачем быть без него?

Отвела Дэна в сад. И пошла закрывать больничный. пора на работу. А то совсем закружила её это влюблённость. Надо опускаться на твёрдую землю.
Медсестра сегодня была на месте.
- Почти тёзка пришла. Выглядите здоровой. Грипп всегда так проходит. Налетит, свалит, а через три-четыре дня как не бывало.
- Инесса Семёновна, вас кашель не беспокоит? Может быть, на рентген сходите? - доктор стеснялся её прослушать?
- Да нет, я здорова. Мне только бюллетень закройте, - скорее бы уйти уже.

Вечером доктор пришёл уже поздно, в одиннадцатом часу. Инна несколько раз порывалась подогреть ужин, макароны с сыром и колбасой. Но им было не до еды. Страсть захлестнула, унесла...
В выходные ходили в парк. Денис накатался на всех без исключения аттракционах. Рискнули съесть по мороженому. Ещё бы! Под наблюдением доктора можно!

Уже два утра втроём выходили из дома. Денис шёл гордо, держа дядю Володю за руку.
По вечерам играли в лото. После того, как сын уходил спать - не могли наговориться. Инна постаралась рассказать о своей жизни так, чтобы ни о ком не отозваться плохо. Никто не виноват, что ей выпала такая судьба. Зато дождалась своего счастья. И не так и поздно.

Доктор оказался неженатый. До этого времени, а ему уже двадцать девять, учился. Десять классов. Армия. Только потом институт. Ординатура. Стажировка в клинике. Специализация у него редкая - иммунолог. Решил поработать в обычной поликлинике, участковым терапевтом. Собирает материал на докторскую. В клинике тоже работает, но только ради заработка. Ведёт платные палаты. Хорошо, что удалось так устроиться.

- Вот родишь нам дочку, будешь дома сидеть, - Инна готова была расплакаться от таких слов. Любит, точно - любит!
Где-то внутри всё равно боялась поверить своему счастью. Вдруг всё рухнет в один момент? И гнала такие чёрные мысли. Путь рухнет. Потом. Ничего. Сейчас она счастлива. А потом - переживёт. Она сильная. Сына вырастила почти, и дочку вытянет.
- Мы в августе на море поедем. У меня отпуск длинный. Если тебя не отпустят - уводишься. За такие копейки работать? Хватит, теперь будете с Денисом жить нормально. Он хоть фруктов на море поест. Ребёнку витамины нужны, а не эти ваши макароны каждый день.

- А я люблю макароны. С сыром. Они мне не надоедают.
- А я пельмени люблю. Но питание должно быть разнообразным. Рыбу надо есть, мясо, овощи.
- Я их и готовить-то толком не умею, только картошку жарить, рыбу тоже.
- Ничего, научишься. И я научусь. И Дениса научим. Потом доченька помогать будет.
- А если мальчик получится? - Инна растерялась...
- А потом всё равно девочка! Я дочку всегда мечтал. Чтобы красивая в маму была. С такими же глазами, раскосыми, тёмными, как ночь. Как ночь любви, - и Володя начал целовать глаза, а потом и всё остальное. Всё-всё. Вот такой он. Но и Инна не стеснялась в ласках. И так ей было хорошо! Как никогда и не мечтала.

Уже под утро ей приснился сон. Она вела за руку девочку. У девочки были рыжеватые курчавые волосы, тёмные глаза. Немного курносый носик. Одета она была красивое платье  с пышной юбкой.
- Мама, - говорила девочка, - ты меня научишь готовить?

- Да, моя милая. Но сначала я научу тебя счастью!

 
(на этом закончу, дальше всё у них будет, как сами захотят)