Уважаемый Михаил Иосифович!
Ваши произведения мне интересны «чувством, остроумия игрой и общежития искусством». Я с интересом и удовольствием при случае знакомлюсь с ними, что обычно сопровождается у меня возникновением ряда взаимосвязей и размышлений. Сегодня в подаренной мне электронной книге (теперь при потуге одарить меня книгой я могу без анекдотического намека говорить: «Книга у меня уже есть!») мне встретился Ваш «Заговор Сионских мудрецов», навеявший некоторые ассоциации и раздумья.
Прежде всего, я вспомнил афоризм «Язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли». То есть излагать нечто надуманное, «по случаю». В этом же ряду вспомнился эпизод с известным журналистом, который в ответ на панегирик приятеля своей полемической статье тут же написал еще более убедительную, аргументированную и весомую статью совершенно противоположного толка. Эти мысли возникли у меня потому, что мне не кажется Ваш опус откровенным, личностным – скорее, искусственным, синтезированным.
Напомню, что речь идет о триаде «алфавит, деньги, Бог» (у Вас именно в такой последовательности) в контексте еврейского доминирования над судьбами человечества.
Сначала рассмотрим алфавит.
Михаил Иосифович, Вы же литератор и отлично знаете, что язык это не буквы, не набор изобразительных символов, а слова и строй (речи, образов, фразы). Записывай их хоть нотами, хоть иероглифами, хоть пиктограммами – это будет тот же язык. Есть общий путь распространения всяческих новаций: приживается то, что удобнее, доступнее массам, более приспособлено к развитию, открыто для контактов и взаимодействия. Буквенное (символьное) письмо оказалось в Евразии вне конкуренции. Ныне математическая лингвистика и информатика говорят, что если бы такого письма не существовало, его следовало выдумать. И там выдумывают множество языков (программирования, искусственного интеллекта и др.), причем все они базируются на типовом наборе основных символов.
***
Сходный путь прошло денежное обращение как таковое. Стоило производству (добыванию) более-менее специализироваться, выйти за пределы натурального хозяйства и по месту перестать совпадать с потреблением – образовался рынок. Раз так, промежуточная обменная ценность (реальная или условная) должна была образоваться. Появился, как говорят, инструмент, появились и мастера владения этим инструментом. И хотя мастера рождаются везде, везде также есть предпочтение/противопоставление «своих» и «не своих». В этих условиях высокая мобильность и склонность к концентрации капиталов приводит скорее к клановой консолидации, а не национальной. Вот мы с Вами по обывательским понятиям евреи (по «семитским признакам», «не по паспорту, а по физиономии»), но никто за это не откроет нам счет с солидной суммой.
***
С Богом сложнее.
Если алфавит и деньги зародились локально и лишь в силу развития приобрели глобальный характер, то Бог есть изначально глобальная сущность, а локальным было богопознание, понимание Его законов и проявлений. Отсюда, мне кажется, в человеческом сознании существуют два уровня Божьего присутствия:
- Бог создатель, творец «видимого вся и невидимого»;
- Бог учитель, наставник, судья, Бог наших молитв.
Это не просто второй аспект по порядку рассмотрения, а потому что вторичен, навязан религиозными построениями. Все, что Вы говорите об иудаизме, христианстве, исламе относится к этому второму случаю.
Попробуем обратиться к началам.
Бог создал Вселенную – мир мертвой материи с единственным свойством: быть, отражать и выполнять физические законы (всякие там гравитации, слабые, сильные и электромагнитные взаимодействия). Так сформировалась и по таким законам развивалась система, называемая Вселенная.
Как говорит теория, цель каждой системы лежит за ее пределами и формируется вышестоящей системой. Создавая Вселенную, Господь имел целью создать условия для жизни.
Тогда и там, где и когда эти условия сложились, Он вдохнул жизнь – что-то, возможно, помораковал с аминокислотами и создал живое. Принципиально живое от неживого отличается только свойством репродуктивности, способностью воспроизводить самое себя. Т.е. жизнь есть система существования популяций (систем) различимых особей, стремящихся продлить свое существование в чреде поколений, овладевая при этом максимально возможным пространством.
Последнее, впрочем, можно отнести к обеспечивающим свойствам наряду с приспособляемостью, изменчивостью и др.
Подчеркнем для любителей объяснения появления жизни случайностью: жизнь с необходимостью есть система систем, реализующая замкнутый цикл использования материальных ресурсов. В жизни на Земле растения потребляют минеральные вещества, создавая простые органические, животные потребляют органические вещества, создавая сложные и разнося семена растений, дробянки расчленяют органику до минеральных. И все это многократно дублировано – Господь задолго до наших конструкторов знал пути построения надежных систем из ненадежных элементов. Круг замкнулся, и это не случайность, а взвешенный творческий акт. Без этого живое исчерпало бы изначальный ресурс и вымерло.
(Тут можно было бы поговорить о трех китах, на которых зиждется жизнь: энергетике, кинематике и информатике, но это уведет нас в сторону.)
Какую же цель имел в виду Господь, создавая жизнь? Я вижу только одну: создание условий для человека. Когда эти условия сложились, Господь взял подходящий конструктив, наиболее гармонично вписывающийся в жизненные процессы – этим оказались приматы, подмандил кое-что в хромосомах и сотворил человека по образу и подобию своему.
Подобие заключается в приданном человеку свойстве продуктивности, творения, создания того, чего не было и что неочевидно. А образ Свой он привил человеку вложением души: способности ощущать добро, справедливость, истину, милосердие и любовь. (Что-то там старик Кант по этому поводу говорил.)
На этом Господь счел свою работу законченной («Это хорошо»), а человек получил два вектора устремлений:
- как тварное существо – жить в тепле, сыте и не без особи противоположного пола;
- как духовное и творческое существо – быть услышанным и понятым («счастье это когда тебя понимают»).
А какова надсистемная цель создания человека? Я вижу ее только в том, что с развитием энергетики, кинематики и информатики человечество настолько приблизится к всемогуществу, вездесущности и всеведению, что станет равновеликим Господу субъектом для общения и сотрудничества/соперничества. Вот так, не больше, не меньше!
Однако упование Господа на благое развитие человечества сменилось беспокойством. Его любимцы скатывались к многобожию, сонму независимых, противоречивых и конфликтующих божеств, что рано или поздно привело бы к противостоянию и войне религиозных группировок. («Что в голове, то и на языке, а слово есть дело».) Да и жили люди как-то неустроенно, неопрятно, неорганизованно. Господь понял необходимость коррекции.
Еще до открытий кибернетики/синергетики Господь видел невозможность глобальной оптимизации. Поэтому выбрал подходящий объект – изолированный небольшой народец и стал вселять в нем единобожие. Попутно дал наставления (законы) житейского благоустройства, призванные упорядочить его повседневную жизнь. Скажем, чтобы не зажимал воду для нищих и рабов – вот вам обряд омовения. Дабы сильные мира и главы семейств не заставляли без устали вкалывать рабов и домашних – вот вам суббота, иначе трудовые ресурсы источатся. И т.д., и т.п.: как жениться, как отстаивать свое без перегибов («око за око», но не более)… Так Создатель выступил в роли наставника и воспитателя.
В результате единобожие у иудеев прижилось, обряды тоже, а вот душевные качества отошли на второй план. Ни справедливость, ни милосердие, ни добронравие не стали приоритетами человечества. Скорее, наоборот даже в избранном народе. И Господь понял, что если не обуздать гордыню, алчность, властолюбие, сладострастие, мстительность и жестокость, то рано или поздно человечество погубит себя в самоистребительной войне за безграничное бесчинство, сластолюбие, самовластие.
Пришла пора привить избранному народу (и через него всему миру) благие предпочтения, принципы и нормы поведения, приличествующие носителю подобия Божия.
Если для ознакомления с единобожием оказалось достаточным рассказать о нем, да пару раз показать себя, то кардинально изменить жизненные принципы можно только собственным участием. И Господь, воплотившись, сошел на Землю.
Личным примером своей земного пути, наконец, ценой своей жизни Богочеловек довел до сознания своих адептов и последователей жизненные принципы, отвечающие Его образу.
Его притчи, наставления и заповеди не без труда стали ориентиром для последующих поколений. В них нет четкости, однозначности и непреложности законов. Это только сегодня те же кибернетика/синергетика нам показали, что управлять большой самоорганизующейся системой невозможно: нет правил формирования воздействий, переводящих ее из текущего состояния в желаемое. (К тому же в мировом социуме невозможно определиться с этим самым желаемым состоянием – вот почему мы не управляем погодой: всем нужна разная. Остается полагаться на волю Божью.) Однако для таких систем можно найти группу ограничений, соблюдение которых гарантирует устойчивое и доброкачественное развитие системы. Это и поведал человечеству Господь, обращаясь, в отличие от первого воспитательного опыта, прежде всего к духовной сущности человека. Живите и радуйтесь!
Но не тут-то было.
В прежнем Законе все было так естественно, уютно, логично и привычно тварному человеку. А тут предлагается все перевернуть с ног на голову: последние станут первыми, возлюби врагов своих, блаженны нищие духом и прочее, требующее коренной ломки личностных отношений. Причем, большая перестройка требуется именно от сильных мира сего – богатых, влиятельных, властных. Это показалось им чрезмерным, и Новый Завет был отвергнут иудеями. Идеи и принципы христианства вынуждены были прорастать за пределами богоизбранного народа. Не будем пересказывать эту длящуюся до сих пор историю…
Но вернемся к триаде «алфавит, деньги, Бог» в анализе еврейского доминирования в определении путей человечества. Я еще раз подчеркиваю, что высказываю свою личную точку зрения, не отягощенную ссылками на авторитеты.
Ислам, на мой взгляд, появился как компромисс между установлениями Ветхого и Нового Заветов. Отсюда он включает и много бытовых положений и столь же много духовных наставлений. Это делает его внутренне противоречивым и склонным к разделению («если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот»). Также и ветви христианства образовались в чаянии легитимировать матримониальные положения, не зря расцвет экономики Запада связывают с появлением католицизма и, особенно, протестантства.
Склонности тварного человека вызывают противостояние ортодоксального иудаизма и ортодоксального ислама – двум медведям тесно в одной берлоге, тогда как религии души (тот же буддизм или синтоизм) вполне уживаются с христианством по всемогуществу любви.
Ортодоксальный иудаизм и ортодоксальный ислам уповают на «прямое» влияние Бога в земных событиях и судьбах людей. Но есть разница. У иудеев это носит более созерцательный характер («Мы чтим Закон, а Господь все управит»), поэтому выделение «гоев» носит более методический, чем действенный характер. В исламе скорее не верят Богу или не хотят ждать проявления Его воли и премудрости. Здесь «неверные» есть объект прямых и недвусмысленных действий. Воины Аллаха готовы сами, огнем и мечем, силой и напором нести не столько слово Божье, сколько свое человеческое понимание дела Божьего в мироустройстве. Естественно, человеческое понимание пристрастно, корыстно, управляемо…
Беда в том, что и то и другое играет на руку безбожью, культивируемому современным миром потребления, наживы, вседозволенности и самостийности. Эгоизм, алчность, сластолюбие, гордыня и властность постоянно подогреваются посылами потребительского образа жизни: «Выкажи себя», «Возьми, ты этого достоин», «Живи по своим правилам», «Создай свой стиль» и т.д. и т.п. На это же работает бесконечная пропаганда жестокости, мстительности, мистики и мракобесия (прямо-таки удивительна тяга к вампирам и вурдалакам), блуда и извращенности. А ресурсы тают и опять недалеко до самоистебительной бойни.
Что же тут от Сионских мудрецов? И что можно исправить до Второго Пришествия?