Начало http://www.proza.ru/2013/05/23/1796
Конференция юристов проходила на Уолл-стрит в полдень, выставка Диего Гонсалеса – на Манхеттене в шесть. Алек принял успокоительное прямо с утра. Потом ещё две таблетки. И всё равно руки дрожали.
«Неврастеник» - ругал он себя – «Психопат».
Он узнал её. Несмотря на затейливый узор, покрывающий всё тело и превращающий это живое тело в деталь интерьера. Несмотря на волосы, выкрашенные в дикий рыжий цвет, вздыбленные вокруг головы огненными языками. Несмотря на ярко-пунцовые губы, притягивающие к себе внимание и заставляющие сладко подрагивать в животе.
Глаза были прежними. Две черные бездонные пропасти.
Он встретился с ней взглядом и сердце оборвалось. И всё то, мужское, что было в нем и что так живо реагировало на пунцовые губы и женские формы, которые не мог укрыть никакой грим, всё плотское, чувственное вдруг разом ухнуло в эту пропасть, словно отхлынула волна, оставляя его беспомощным и таким же обнаженным, как она.
Время остановилось. Он почувствовал, что задыхается. Наконец она отвела взгляд, и он чуть не упал, вцепившись в ограждение возле которого стоял.
Он вышел на улицу, отдышаться. Но августовский воздух в каменном городе, полный выхлопных газов и въедливой городской пыли, не принес ему облегчения.
Сердце снова заныло и затрепыхалось, как птенец, выпавший из гнезда. От бессилия захотелось плакать. Два с половиной года он штопал эту рану, сращивал разорванные сосуды, наращивал утраченную плоть, чтобы снова, в один миг его лишили сердца.
"Она не знает... Не понимает, что делает со мной" - он искал и всегда находил для неё оправдания.
То, что происходило с ним последние два года, он не мог рассказать даже своему психоаналитику. Эта любовь отравила его, напрочь лишив либидо. Алека больше не привлекали другие девушки. С физиологией было всё в порядке. Он мог, но не хотел этого. Его тянуло домой, в небольшую квартиру. Туда, где живы воспоминания о маленькой художнице. Где все стены увешаны её портретами, начиная от черно-белых студийных съемок до репродукций картин её мужа. Тех, где она позировала.
Все её вещи остались на прежних местах и словно ждали её. Платья висели в шкафу, драгоценности – в шкатулке возле кровати. И все её вещи: кисточки, мелки, фотографии и детские рисунки – всё напоминало о ней.
И та самая шелковая сорочка, в которой она пришла к нему. Он помнил её нежную кожу, залитую серебристым светом луны. И радостный трепет, и предвкушение неописуемого восторга.
"Ты тоже хочешь этого, милая? Ты любишь меня?"
Лучше бы он молчал.
"Я не люблю тебя."
В тот момент он почувствовал себя таким ничтожным и жалким, словно раздавленный муравей.
Если бы доктор Флитвуд увидел антураж его квартиры теперь, он точно бы упек его в клинику неврозов и навязчивых состояний. За психическим здоровьем в штате Орегон следит специальная комиссия. И лечат бесплатно.
Но Алек никого и никогда не пускал в свою квартиру. Даже с прилетевшими родителями предпочитал встречаться в своем офисе и в гостинице.
За два года боль не утихла. Он просто привык к ней.
И вот теперь снова.
Он ненавидел их всех. Тех, что глазеют на её обнаженное тело или того хуже – скользят по нему равнодушным взглядом. Разве можно с ней так? Она – совершенство. Богиня. Её тело – идеал. Она достойна самого лучшего.
«Нет, я не буду ничего делать. Просто узнаю, счастлива она? Просто спрошу…»
Дальше мысли путались.
Алек дождался окончания выставки на улице. Он не хотел видеть Гонсалеса, не мог смотреть на неё, он задыхался физически. Минуты растянулись в вечность, это была пытка. Потом посетители начали расходиться и он вернулся, боясь только одного, что в такой толпе он может не найти её, не узнать. Но он узнал.
На ней было черное вечернее платье, дикие рыжие волосы убраны. Она медленно шла, обшаривая глазами окружающих. И тогда он решился и окликнул:
- Софи!
Она повернулась к нему так стремительно, что подол платья вздыбился шелковой волной, обнажая колени.
«Она ждала меня!» - понял Алек.
* * *
- Слушай меня внимательно, амиго, и передай своему шефу дословно. Мой объект встретился с вашим. Они сидят в ресторане уже три часа, выпили две бутылки темного рому и всё идет к тому, что уедут они отсюда вместе. Смекаешь? Откуда я знаю: куда? У меня только прослушка, без наблюдения. Конечно могу, но это будет стоить… Ещё пятьсот и по рукам. Ладно, амиго, я посажу их в разные тачки, а дальше сами думайте, как выкручиваться. Парень настырный.
Федеральный агент Дэн Картер говорил без свидетелей, когда на минуту вышел из фургончика, продышаться. В самом фургончике было душно. Вентиляция работала, но тянула плохо. Видимо, один из вентиляторов перегорел.
Вечно этому молодняку подсовывают рухлядь, а они, дурачки, радуются: «Спецоперация!»
На самом деле это и операцией было назвать сложно. Сумасшедшая мама контролирует своего сыночка на свидании. Ничего, что сыну уже к тридцати? И отказать нельзя: мамаша работает в правительстве и он, Дэн, кое-что ей должен. Немного, но лучше с ней не ссориться. Тем более, что шеф не вечный и будет искать себе приемника. А там, может, и в Белом Доме подвинутся…
Ладно. Их задача только проследить и записать.
Хорошо, что хоть шеф в Майями, косточки греет, с расспросами не пристает. А с этими сопляками можно любые дела крутить, всё равно не бельмеса не смылят. «Технический отдел», а воображают себя, по меньшей мере, спасителями мира.
Это задание было настолько примитивным, что компенсировалось лишь хорошим качеством записи, с музыкой на заднем плане, чистой дорожкой голосов и даже звуками поцелуев. Всё это походило на радиопостановку и несколько расслабляло.
- Шеф, мы тут спорим: через сколько он затащит её в постель.? Девчонка всё время плачет и твердит, что замужем, но целуются они смачно.
- Выводы оставь экспертам, твоё дело – писать, - ответил за него второй стажер.
- Да пишем мы, пишем. Эх, жаль, нет видео.
- Да может там и смотреть не на что.
- Да ты послушай, как его торкает. Ясное дело, красавица.
Тут Дэн решил вмешаться.
- Парни, у вас есть все шансы посмотреть живьем.
- Как?
- Новое задание: когда они выйдут из ресторана, посадить их в разные тачки. Я тут допишу за вас. Справитесь?
- Да как же можно? Он так вцепился в неё…
- Да ладно, приятель, не дрейфь, всё получится. Он так нагрузился, что и не поймет ничего. Главное, действовать быстро. Правильно я говорю, шеф?
Дэн кивнул и мысленно усмехнулся. Никто: ни его клиентка, ни стажеры, ни параллельная группа латиносов, что следила за этой девочкой, не подозревали, какая игра здесь велась. И только он, Дэн, был в курсе всех перипетий. И от того, что он предпримет, зависит не одна судьба и даже жизнь. Ему нравилось это. Пока все, не подозревая того, играли по его правилам и на его стороне.
Латиносы, конечно, следили за девчонкой: с кем она, где, что делает, но только он, Дэн, слышал, как она доверительно шепчет:
- Прости меня, Алек… Я поступила так подло с тобой. Мне так стыдно.
«Ну, это личные заморочки».
- Нам нельзя, Алек. Это грех. Я замужем.
«Ну, это вообще дела любовные.»
- …я не могу тебе всего сказать…
Тут Дэн напрягся. Неужели? Она знает…
Он не заметил, как вцепился в край стола.
«Если она скажет ему про ключ и шифр, этих стажеров придется убрать. И правительственного сыночка тоже».
- …я не могу от него уйти. Он впутал меня в свои аферы и мы падаем с ним всё глубже. Мне уже ничего не поможет…
- …я не могу быть с тобой. Алек, ты самый лучший человек на свете! Прости меня! Прости меня ещё раз…
Дэн медленно выдохнул и разжал пальцы.
«Она ничего не знает. Значит, время ещё не пришло. А этот парень может всё испортить. Действительно настырный. И поумнее девчонки будет. Нет, ребята, не судьба вам быть вместе.»
Дэн вышел из фургончика и снова позвонил латиносам.
Алек очнулся в такси.
«Почему я здесь? Куда я еду?»
Он достал телефон.
- Стелла! Разбудил? Извини. Мне срочно нужен билет в Глазго. Это в Шотландии. Ну, пошевели мозгами, наконец. Да, Нью-Йорк – Лондон-Глазго, два билета на завтра. На меня и… Второй билет пока без имени. Да, это срочно. Перезвони мне, когда будет ясен рейс.
«Черт, как же меня развезло! Может хорошо, что мы не вместе сейчас. Завтра. Завтра я увезу её. Я заберу её силой. Иначе он погубит её. От неё же совсем ничего не осталось. От прежней. Хрупкая оболочка. Как после больницы. Как он смеет дотрагиваться до неё своими толстыми обрубками!? А эти синяки? Нет, с ним надо разобраться уже сегодня.»
- Стелла! – он снова орал в трубку. – Мне нужен адрес, живо! Гостиница, где остановились Гонсалесы. Да, художник. Да, выставка. Стелла, мне плевать, сколько сейчас времени! Мне нужен адрес. Да, прямо сейчас!
«Неповоротливая курица, как долго она копается! Пистолет, мне нужен пистолет. Где можно купить пистолет?»
Ему вспомнились кадры криминальной хроники. Оружие…
- Водитель, отвези меня в Гарлем.
- В Гарлем не поеду, мистер.
- Тогда в Южный Бронкс.
Водитель поморщился, пробормотал себе под нос.
- То ещё местечко… Адрес какой?
- Мне нужно купить пистолет. Прямо сейчас.
- Шутите, мистер?
- У меня есть деньги. Много денег.
Они проехали ещё и тут Алека замутило.
- Останови.
Он вышел из такси, и его стало выворачивать. В голове вертелись какие-то карусели. Алек боялся упасть и уцепился за кирпичную стену здания. Пока его тошнило, таксист захлопнул дверь и газанул с проворотом колес.
- Ну и проваливай к чертям! – крикнул ему вслед Алек.
Недалеко притормозила ещё одна тачка.
«Где я? В Бронксе? Надо спросить, где у них продается оружие».
- Я должен убить Гонсалеса. – Кажется, он сказал это вслух.
Фонарей не было, но какие-то тени приближались, окружая его плотным кольцом.
Последнее, что он услышал, было отчетливое слово «бей».
3. Больница http://www.proza.ru/2013/06/03/178