Я лежала в густой темноте и уже минут пять прислушивалась к странному, ничем
не объяснимому, и оттого еще более жуткому скрипу.
Скрипела дверь, ведущая из сеней в кухню.
Ни о каком сквозняке речи быть не могло: дом на ночь был запакован в ставни, а во
двор вели еще две закрытых наглухо двери.
Тогда откуда же это вкрадчивое, равномерное "кр-кр-кр..." - семь туда, семь
обратно...
Сначала подумала, что кто-то из детей Лариски ходил на горшок и задел ее, отчего
она теперь и скрипит.
Но дверь была старая, тяжелая.- не так-то просто было ее раскачать.
Но самое жуткое - амплитуда... не менялась!
Словно кто-то ее постоянно подталкивал: "кр-кр-кр-кр-кр-кр-кр" - выговаривала дверь
в темноте. И после короткой паузы - в обратную сторону: "кр-кр-кр-кр-кр-кр-кр"...
В этом старом доме, стоящем в ста метрах от Ангары, в маленьком поселке Никола, нас
с Ларисой ждало много необъяснимых сюрпризов.
Вы знаете, что такое добротные деревенские ворота? Сделанные из прочного бруса, на
ночь они закрываются изнутри на длинный шест, который крепится в металлические
скобы.
Затем огромный крюк калитки фиксируется металлическим стержнем, который мы обычно
с трудом вытаскивали из опорной балки. Однако, каждое утро ворота
оказывались распахнутыми настежь. А металлический стержень аккуратно торчал из
своего
отверстия.
Мы как-то попытались подкараулить шутника, просидели практически до рассвета - никто
не тронул наши ворота.
Но утром, когда проснулись,- они снова были нараспашку.
А однажды...Я вернулась с этюдов поздно, закрыла ворота, затем дверь на веранду,
дверь в сени... В сенях скинула кроссовки и тихо прошла в спящий дом.
Было полнолуние. Я писала ночной Байкал,- получилось почти как у Куинджи. И
настроение было потрясающее, как обычно, когда чувствуешь, что сделал больше, чем
мог.
Не проснулась даже Лариса в своей комнате. Саша и маленькая Наташка тихо посапывали.
Я легла под теплый бочок сына и сладко, с чувством хорошо исполненного долга,
заснула.
Просыпалась всегда раньше всех, во сколько бы не легла. И крадучись, открывала эти
три двери: сначала из кухни в сени, потом в сенях обувалась, открывала старый крюк
двери, что вела на веранду. Там вздыхала свободно: никого не разбудила! - и
отмыкала веранду ключом, который всегда оставался в замочной скважине.
Но в этот раз что-то было не так.
В сенях не оказалось моих кроссовок...
Надев шлепанцы, я вышла в прохладное туманное утро. К сожалению, "удобства" были
во дворе, хоть и выполненные в современном стиле - с унитазом.
Я тихонько открыла ставни на кухне и в нашей комнате, закрыла - уже привычным
ритуалом - ворота и устроилась удобнее на веранде с книгой - до пробуждения Ларисы и
ее детей: они спали очень чутко, беспокойно, и Лариска ворчала, если я их
нечаянно будила.
Когда все проснулись, стали обыскивать дом: кроссовок нигде не было.
-Понимаешь,- пыталась объяснить я ей и себе,- я же не босая пришла. Я разулась вот
тут, как обычно. Но даже если бы прошла обутая в комнату,- что было совершенным
табу, вошедшим в жесткую привычку - в доме было двое детей ползункового возраста,-
но даже если бы прошла...Под кроватью-то их тоже нет!
Уже после завтрака Саша прибежал со двора с моим кроссовком. Одним.
Дети играли во дворе и в старой металлической трубе, срезанной, чтоб не торчала
из земли,- (возможно, остаток от какого-то дворового сооружения) они и обнаружили
мои кроссовки. Второй еще торчал там,- каким-то чудом втиснутый в небольшой
диаметр трубы...
И вот этот необъяснимый совершенно скрип...
Саша посапывает рядом, Наташка вообще еще ходить толком не умеет. Как и Ванечка у
Ларисы. А с Анной она спит на одной кровати и просыпается сразу, если та вдруг
решит встать.
Я еще долго лежала, прислушиваясь в абсолютной темноте и тишине к этому
необъяснимому, странному скрипу...
Кр-кр-кр-кр-кр...
Пока снова не уснула.