Теория людоеда
Питер. Невский. Зима .Холодно. Встретил друга Петьку. Во радость! А в карманах, как всегда, вошь на аркане.
- Давай, - говорит, - купим мороженого.
- Да ты что, холодрыга такая.
- А вот, смотри, итальянцы гуляют.
- Ну, и что?
- Как что, без шапок. А мы, северяне, - в ушанках. Стыдно. Давай хоть мороженым отличимся. Смотри, молодежь уплетает. А мы что, хуже?
- Так то ж, Петя, молодежь. А иностранцы, они умные. Они мороженого не едят. Да и нельзя мне. Вот рюмку – это можно. Но тут, на Невском, - я повертел головой, - все бешеных денег стоит. Тут только иностранцы могут рюмку выпить. Нам она тут по карману.
- Ну да. Выпьют они. Задавятся. Экономные, гады, - сказал Петька и зло сплюнул.
- На себе то им зачем экономить?
- Да кто их знает. У них все не так. Мне мой кореш рассказывал, как он в Германии у друга своего «пьянствовал». Они вместе зимовали в Антарктиде. Там за зимовку - каждый, как на ладони. Этот немец отличным парнем оказался. Пригласил к себе кореша моего в Германию. И вот сидят они за столом. Немец спрашивает: «Ну что, выпьем?». Мой кореш, естественно, отвечает: «Выпьем». Немец открывает сервант, достает бутылку, наливает по двадцать пять граммов в рюмки - они у них фиртелем называется – а бутылку, раз!, и убирает в сервант. Выпили, значит. Сидят, разговаривают. Немец смотрит внимательно и опять спрашивает: «Ну что, еще выпьем?». Мой кореш немного подумал, взгляд ему не понравился, но говорит: «Давай». Немец встает, открывает сервант, достает бутылку, наливает фиртель, бутылку убирает в сервант. Выпили. Сидят, молчат. Немец опять спрашивает: «Ну что, еще?». Мой кореш подумал, подумал, посчитал, сколько этих фиртелей ему надо до полного удовольствия, сколько раз немцу сервант открывать с душевным скрежетом и сказал: «Нет, хватит, давай лучше фотографии посмотрим». Немец успокоился и торжественно взглянул на свою фрау, она с ним рядом сидела: мол, «видишь, дорогая, какие русские хорошие ребята, а ты, дурочка, боялась, что мой коллега всю нашу водку выпьет и мне еще бежать в супермаркет придется».
- Да, - говорю, - что то похожее и я слышал. У них, говорят, когда в гости приходят, то хозяин спрашивает: «Вы с обедом или без обеда?». Если «с обедом», то готовят на всех, а после обеда гости оставляют деньги, как в ресторане. Причем, это касается и родственников и, даже, родителей.
- Это их так капитализм вышкалил, - говорит Петя. - Все надо экономить. Каждый цент на счету. Кто ни попадется под руку - ободрать, как липку. Людоедская, в принципе, система: обдирают весь мир, а сами живут себе припеваючи за счет других, умирающих от недостатка еды или лекарств. Потом, когда всех обдерут, примутся за своих, - тех, кто рядом. Чем, скажи, не людоедство, только прикрытое демократическими «изысками»? Даже хуже. У людоедов все честнее. Я тут анекдот слышал: «Встретились людоед и интеллигент. Интеллигент говорит: «Как вам не стыдно людей есть?». А людоед ему отвечает: «Стыдно, конечно, но вы там, у себя, в культурном обществе, разве никогда не спорите, не ругаетесь?». - «Спорим, да еще как! Но людей не едим». - «А, если спорите, то, наверное, и воюете?». - «Воюем, да еще как!». - «Да ну, и убиваете друг друга?». - «А как же, убиваем». - «А что делаете с убитыми?». - «Как положено, зарываем в землю». - «Надо же, мы тоже убиваем, но хоть потом съедаем, а Вы просто так убиваете!».
- Ну ты, Петя, даешь. Тоже мне теоретик людоедства. Просто у них там, на западе вообще все не так. Они другие. Я слышал другой анекдот: «Идут два иностранца по Москве. Один другому и говорит: «Знаешь, я думал у русских только идеология другая, а оказывается и физиология тоже». - «Да брось ты , такие же люди. Посмотри вокруг». -«Вот и ты мне не веришь! Да я сам сейчас слышал, как один местный другому говорил:
«Слышь, Васька, надень на хер шапку, а то уши отморозишь».
- Ну и матерщинник ты, - заржал Петька. – Смешно, конечно, но что-то в этом есть, хотя я тебе о другом говорил. Я про то, что вся их долбанная капиталистическая мораль - людоедская. А ты мне про то, что они другие. Конечно, другие. Все люди разные. Только у нас все-таки родную мать, если покормят, то - бесплатно… Ах, жаль выпить не на что, а то от души посудачили бы о людоедах и о русском характере...
- Мужики! Стойте!
Откуда не возьмись, бежит, руками машет третий наш приятель.
- Вот здорово, что вас встретил! Пошли, братцы, выпьем, я тут на игровых автоматах куш сорвал. Чудеса , да и только.
Зашли в кафешку, сели, выпили. Хорошо втроем.
- Нет, вот ты, Олежка, скажи. Ты у нас удачливый, вот, – деньги выиграл. Мы до тебя о наших проблемах рассуждали. Он, - Петька кивнул на меня, - не верит, что у них, у капиталистов идеология людоедская. А я считаю, что людоедская. Вот ты и скажи, так или не так?
- Какая же она людоедская? – хмыкнул Олег. - Недавно по телику показывали норвежскую тюрягу. Хотел бы я так жить! А у нас? Тоже ведь капитализм, а кругом беднота одна. Богатеи все по «мерсам», коттеджам да виллам. Разворовали сначала все производства, теперь вот за народ принялись. Начали с «автогражданки», то есть, как бы с состоятельных людей, владеющих автотранспортом. Я теперь за свою «лохматку» должен сначала оплатить страховку, потом обязательный инструментальный технический осмотр, потом в автоинспекцию за осмотр, потом налог на дороги. Получается, в сумме, около четырех тысяч. А где мне их взять? Теперь взялись за пенсионеров. Сняли все льготы, а добавили на транспорт гроши. А как с лекарствами, с зубами, с врачами? Все теперь платное! Это ж, Петя, какие деньги нужны! Скоро все пенсионеры будут без зубов. А еще повременную оплату телефонов сделали и хотят опять повысить коммунальные услуги. Вот тут всем нам и крышка будет. Без транспорта, без лекарств, без врачей, без телефона. Сиди дома и жди, когда тебя за долги по квартплате выпрут на улицу. Вот это действительно людоедство. Да, у нас не едят людей, только жизнь укорачивают. Сам знаешь, продолжительность жизни наших мужиков меньше, чем пенсионный возраст. И куда старикам податься, если даже на похороны не собрать. Все «гробовые» приходится тратить на лекарства. А сколько надо на похороны, знаешь? И после смерти у нас людоедское отношение, но уже к покойникам. Ты был на кладбищах наших, вдел, какие там могилы? Сходи, посмотри! А у них старики на пенсии туризмом занимаются. Видел какие на Невы летом круизные пароходы стоят. А кто их пассажиры, видел? Почти одни старички да старушки...
- По-твоему получается, - набычился Петька и в голосе его послышалась угроза, - что не у них людоедское отношение, а у нас? Так, да?
- Не знаю, - засмеялся Олег, - я за границей не бывал, так что не дуйся. Да и заграница тоже разная: в Европе, Штатах, Канаде, Австралии вроде все живут по-человечески, а в Африке, к примеру, еще хуже , чем у нас.
- Ну, мужики, занесло нас, как я погляжу! – замахал руками Петька. - Я не нынешнее положение стариков у нас и у них имел в виду. Понятно, что у них живут лучше. Понятно, что наших стариков обирала советская власть, обещая светлое будущее: мы- старики, как бы складывали все в общий котел, из которого в будущем нам полагалась эта самая «светлая часть». Потом пришли перестройщики, все, что было в котле, на словах поделили поровну и назвали эту дележку «ваучеризацией», а на деле получилось «кому вершки, а кому корешки». В результате, вчерашний недоучившийся студент, который случайно, или по воле «кукловода», оказался в нужном месте, в нужное время стал миллиардером. И, что удивительно, - по закону. По какому такому закону? Как можно «по закону» за год заработать миллиард, имея в кармане то, что мы сейчас имеем? Ведь для бизнеса, как я понимаю, нужен начальный капитал, нужны деньги! Это уже потом, эти деньги, пущенные в дело, дадут, или не дадут доход. Но если и дадут, то , в лучшем случае, несколько десятков процентов в год. А ведь можно и прогореть. Бизнес есть бизнес. Предположим, что никто не прогорел, но где, откуда, из какого кармана, чьими трудами, наконец, были заработаны деньги, которые пошли на раскрутку наших миллиардеров? И какой процент дохода надо было иметь, чтобы честно заработать эти миллиарды? Нет таких процентов, а начальных денег у всех этих студентов и быть не могло. Вот теперь думайте, откуда они, эти деньги, у них взялись? Сейчас наши правители ратуют за сокращение сроков пересмотра результатов приватизации. А как можно эти сроки сокращать! Ведь приватизации, по существу, и не было. Я не знаю ни одного предприятия, которое могло бы быть приобретено на честно заработанные деньги. Кто до перестройки мог такие деньги заработать, скажите вы мне? Кто!? - Петька грохнул кулаком по столу. - Разве что те, кого судили за «хищения в особо крупных размерах». Получается, что все нынешние миллионеры и подпадают под эту статью, а прекращение пересмотра результатов приватизации означает амнистию всем расхитителям?
Мы с Олегом начали успокаивать его, утешать: «Брось, Петя, не расстраивайся, не бери в голову…». Какое там! Он и слушать ничего не хотел.
- Ладно, ладно. Я не об этом хотел вам сказать. Тут мне все понятно. Нас обманули в очередной раз. Но дело в том, что нам постоянно навязывают мысль, указывая на высокий уровень жизни на Западе, что мы должны в очередной раз потерпеть, должны построить капитализм, а потом все образуется, и все мы станем такими же чистенькими и умытыми, как те старички, которые приплывают к нам на белоснежных лайнерах. Мы десятки лет строили социализм, потом - коммунизм, и постоянно слышали, что ради светлого будущего надо затянуть ремешки. Теперь нам говорят, что надо затянуть ремешки потому, что надо строить капитализм. В первом случае все были более или менее бесштанными, все принадлежало государству. Теперь часть населения имеет миллионы, а кое-кто и миллиарды, приобретенные воровским или бандитским путем, а мы - опять «на подсосе». Ладно, не надо у них наворованное отнимать. Черт с ними, пусть подавятся! Но ведь они не хотят отдать даже малую часть заработанного нами. Все себе, все себе гребут, сволочи! А мы!?. А нам!?. «Подтяните ремешки и ради светлого будущего российского бизнеса опять подтяните ремешки, подождите лучшей доли еще десяток, а то и сотню лет». Но ведь ждать бессмысленно. Понимаете, вы меня? Ведь эти люди никогда ничего не построят, ни с кем и ни чем никогда не поделятся. У них психология людоедская: все вокруг себя съесть, а потом тикать на запад. У большевиков тоже была людоедская идеология: всех, кто не с ними, перестрелять, а потом перестрелять и друг друга, чтобы детям и внукам жилось широко и привольно. Но большевики хоть не бежали на запад. А у этих - все там: дети, жены, дома. Хоть бы не в открытую. Все не так оскорбительно было бы.
Петька замолчал налил себе рюмку, выпил не чокаясь с нами, и его опять понесло.
- Вот и получается, что, если при социализме был шанс обрести более или менее достойную жизнь, пусть даже теоретически, то при капитализме у нас вообще никакого шанса нет. Основная идея капиталистической системы - выжимание последних соков из людей и природы. Западные страны раньше всех пришли к капитализму, и жители этих стран являются чем-то вроде сообщников своих капиталистов. Капиталисты просто делятся с ними своей прибылью, чтобы обеспечить себе более или менее спокойное существование в своих собственных странах. Вот я тебе, - Петька вперился в меня взглядом, - рассказывал об отношении к гостям, к родственникам. Это пустяк, конечно, но это пример бездушного отношения к людям. Это и есть лицо капитализма. А то, что они делятся со своими согражданами, так это они делают из соображений выгоды. Им выгоднее иметь рядом с собой послушных, сытых людей. И правильно. Голодные могут и разорвать на части. А мы с вами опоздали к этому «пирогу». Мы занимались строительством «светлого будущего» в то время, когда они строили капитализм. А теперь мы пытаемся опять, как десятки лет тому назад, догнать их. Только раньше было понятно, что мы делали: мы хотели догнать их по уровню производства, вооружения и по уровню жизни. А теперь мы их догоняем по уровню приватизации, капитализации и бешеными темпами катимся вниз по уровню производства, вооружения и качеству жизни. А к пирогу нашего брата никогда не подпустят: Во-первых, не пустят к нему наши «капиталисты», которые ни рубля не вложили в свое дело, поэтому они никогда не будут думать о работниках, о простых людях. И как Советская власть приучила всех руководящих работников презрительно относиться к народу, постоянно обманывать его разными обещаниями, так и сейчас: получив халявые миллиарды, нынешние «бизнесмены» не желают даже налоги платить. Они продолжают грабить страну и вывозить деньги на запад под овации тамошнего бизнеса. Еще бы не рукоплескать, русские «бабки» сами в руки идут. Только вот разумного прагматизма западных бизнесменов у наших нуворишей нет и никогда не будет, потому что все они - воры. А уж о бескорыстии и честности настоящих, истинных коммунистов они и помыслить не могут – эти люди для них таинственнее каких –нибудь инопланетян. А во-вторых, даже если наши капиталисты и захотят когда то, в далеком будущем, поделиться с нами своими доходами, то к тому времени наша ослабленная страна окончательно превратится в придаток мирового капитализма, из которого будут выкачивать соки уже западные богачи.
Поэтому шансов у нас нет. Все, мужики, я кончил.
- Безрадостная, Петя, картинка получается: куда ни кинь - везде клин, - сказал я.
- Да вроде так. У них, на западе, хоть и людоедская стратегия, но по отношению к своим есть понимание того, что надо делиться. У нас – тоже людоедская, но без понимания того, что своих поедать нельзя.
- Помню, что-то похожее у Пикуля вычитал: «Русским хлеба не надо: друг друга едят, тем и сыты», - сказал Олег.
- Ну вот, - хлопнул я в ладоши, - видите, и цитату подходящую нашли. Так что, давайте, коллеги, выпьем за открытую нами новую науку «теория людоедства».
Посмеялись. Выпили. И совсем нам хорошо стало.
- А что мужики, науку новую открыли, может быть и научные основы выхода их этой ситуации найдем ? А то не хочется что-то быть съеденным раньше времени. Пожить маненько хочется.
- Нет, Олежка, давай-ка лучше выпьем «на посошок», да по домам, - сказал я. - А новую науку пусть теперь молодые делают. Нам уже не сдюжить. Кишка тонка. Знаешь поговорку: «Гусар, не убитый в тридцать лет, не гусар, а дрянь»? Это, кажется, наполеоновский маршал Ней сказал. Нечего гусарить.
Выпили «на посошок», и пошли по домам.
Шел я к автобусной остановке и думал: «Людоедство, оно, конечно, имеет место быть, но у нас в России, все-таки есть люди добрые и сочувствующие. Ну, где это видано за границей, чтобы пожилой и совсем небогатый мужик выиграл немного денег, взял да и напоил-накормил своих друзей? Это ведь только у нас, у русских, считается , что в одиночку пить не хорошо, а с друзьями - с нашим удовольствием. Так что, врет Петька, есть у нас еще шанс, есть. Если, конечно, молодежь хоть что-то взяла у нас хорошего: сочувствия к человеку, уважения к нему, чувства сопричастности к чужому горю и желания поделиться своей радостью с другим. Это ведь наша пословица: « радость на двоих – две радости, горе на двоих – пол горя».
И словно услышал кто мои мысли: подошел битком набитый автобус, влезаю, а молодежь в нем такая приветливая, встают, место мне уступает. На душе потеплело. Хорошо все-таки, что у нас своя Родина есть. Может быть и ей когда-нибудь выигрыш выпадет. Ну, не нам, так хоть детям нашим или внукам. Перестанут они грызть друг друга и заживут «долго и счастливо», как в русской народной сказке.
Апрель 2005.