4.Сингапур.
К концу следующего дня судно вошло в широкую бухту. Сергей увидел широкую бухту, заполненную стоящими на якоре судами, а за ними - высокие береговые строения. Это был экзотический бананово – лимонный Сингапур.
После посещения судна местных пограничных и таможенных властей, которые покидали «Поддубный» с изрядными пакетами, они еще одну ночь простояло на якоре, на рейде. Куда ни глянь, повсюду шныряли разномастные барки, лодки и катера, а вдалеке сверкал небоскребами и манил к себе город. Никто не обратил внимания на нарядный небольшой, но хорошо оборудованный для дальних плаваний, катер, который бросил якорь невдалеке от их судна.
Утром, разделившись на группы, моряки шлюпками поплыли к Клифорт Пирсу – здесь высаживались на берег команды судов, стоящих на рейде. Не успели причалить, как, словно в атаку, к ним ринулись торговцы невиданными сувенирами и всевозможными товарами. Количество и разнообразие предлагаемых товаров поражало. Поражало и то, что многие продавцы знали не только отдельные русские слова, но и расхожие фразы, порой весьма многословные. Чем меньше лавка, тем оживленней и жестче была в ней торговля; крик стоял оглашенный.
Сергею, не умевшему торговаться, было очень неуютно: купить хотелось многое, но – знать бы: что почем? Наконец он решился: выбрал понравившийся ему кулон для жены и, узнав цену, сразу предложил заплатить в три раза меньше. Продавец долго не соглашался, разворачивался, показывая всем своим видом, что собирается уходить и, вдруг, когда Сергей набавил еще немного денег согласился,. Кулон перекочевал в его карман, а деньги - в карман продавца. Обрадованный удачной сделкой, он догнал своих товарищей, и с гордостью показал им свою покупку.
- Сколько заплатил?,- спросил его бывалый матрос
- Всего тридцать долларов.
Матрос молча достал из кармана точно такой же кулон:
- Он стоит не больше трех. Я отдал пять; надоело торговаться.
Сергей аж крякнул от досады и больше в этот день ничего не покупал.
На следующий день все пошли в магазин «Син-Сов», организованный советским торговым представительством в Сингапуре. Цены здесь были чуть выше тех, чем в городских лавках, но тут не торговались. Кроме того, в магазине был автомат с бесплатными вином и пиво, что привлекало русских моряков ничуть не меньше, чем яркие товары по приемлемым ценам и продавцы-аборигены, знающие русский язык. Судя по всему, именно эти автоматы вынуждали многих крутиться возле этого магазина, но, несмотря на столь щедрую приманку, пересиливало стремление купить товар или подарок подешевле, и большинство советских покупателей покидало «Син-Сов». Они до хрипоты торговались в маленьких лавках (часто без всякого желания, а еще чаще - возможности что-то купить: все нужное уже было куплено) из чисто спортивного интереса – кто кого переторгует. Этим они очень сердили продавцов.
- Руська, руська, опять денег нету!? – гундосили торговцы вслед сорвавшемуся с крючка покупателю. А «руськи» тоже не отставали, выдавая на гора все прелести нашего «великого и могучего»: денег у них, и правда, было не густо. Потому и толкались в дешевых лавчонках, что деваться было некуда: в шикарном универмаге и цены были в несколько раз выше, и торговаться было бесполезно. Конечно, заходили они и в эти универмаги, но лишь для того, чтобы под кондиционером спрятаться от жары, да поглазеть на заморские товары и цены.
Были у «поддубновцев», кроме свих, кровных, весьма скромные судовые деньги – «на культуру». Ведал ими первый помощник. Однако еще до прихода в Сингапур, они мудро решили потратить и эти деньги на мелкие сувениры. Конечно, было незаконно так ими распорядиться, но уж очень не хотелось тратить валюту, пусть и мизерную, на какой-то автобус и пустую поездки по чужому городу, когда так мало времени для проверки бесчисленных лавочек, поиска наиболее дешевых товаров и самого сговорчивого продавца. К тому же, многие лавчонки носили названия родных городов: «Одесса», «Москва», «Владивосток», что позволяло теплее и проще общаться с торговцами. Там было много своих, русских, не раз побывавших здесь и всегда готовых дать дельный совет: там-то дешевые тряпки и обувь, там - транзисторы, там – сувениры.
Покупки, торговля, как уяснил для себя Сергей, были, пожалуй, единственным развлечением, а лавки, базарчики и универмаги - единственной достопримечательностью, которыми обогащали свои знания экипажи советских судов. Тогда как посмотреть в Сингапуре было на что: замечательные пагоды, буддийские центры, удивительный «Тигер Парк», с массой неотличимых от живых людей восковых фигур, вылепленных в рост человека, одетых в старинные одежды и воспроизводящих сцены из древних восточных мифов, а еще и совершенно удивительный зоопарк, полный невиданных зверей, и многое-многое другое. Но все эти красоты были в альбомах и открытках, все это можно было посмотреть на досуге: в море или дома. А вот таких товаров дома не купишь. И носились моряки по городу, и хватали вожделенно все подряд: джинсовые костюмы, кассеты с записями «Бони-Эм», «Чингисхан», «Баккара», магнитофоны и радиоприемники, пестрые ковры и, конечно же, тонны всяческой мелочи: авторучки, амулеты, жевательная резинка – всего не перечислишь.
Три дня стоянки и прогулок по городу слились в один; на сон уходило лишь пять-шесть часов, на еду – считанные минуты: каждая секунда на счету. Вот уж воистину: время – деньги! А коли так, то надо было рачительно и разумно распорядиться имеющейся валютой, не «обмишуриться», как это произошло в первый день со злополучным кулоном, не забыть никого из тех, кто просил, или рассчитывал на подарки, оставить резерв валюты на заходы в другие порты. Было бы совсем глупо истратить все деньги в Сингапуре. Некоторые участники экспедиции, кто поопытнее, и моряки, кто побогаче, вообще ничего не покупали, хранили деньги на последний заход в Европе, чтобы купить там какую-нибудь подержанную машину.
Так и промелькнули эти три дня. В памяти Сергея навсегда остались лишь торговые лавки и лавчонки, и смутно - минутные посещения местных достопримечательностей, осмотр которых был подобен забегу на короткую дистанцию, подгоняемому одной-единственной мыслью: как бы не опоздать в очередную лавку, где, - как говорили очев идцы,- продают почти что даром.
Сергею казалось, что дух торговли вселился во всех, кто посещал Сингапур. Моряки, все как один, превратились в товароведов и торгашей. Зато ни один человек, ни из команды, ни из науки не напился. Никто не потратил даже одного доллара на выпивку. Все в одночасье стали тряпишниками. Да и как не стать, если за бутылку водки можно было купить джинсовый костюм, или хороший магнитофон, или огромный цветастый ковер. Все это называлось одним емким словом – отоварка. А тут была отоварка, так отоварка! Тут не до выпивки. Тут каждый сингапурский доллар на счету, ибо в пересчете на рубли он давал дикий навар: у себя на родине на эти тряпки можно было неделю не просыхать. Вот почему сюда, в Сингапур так рвутся наши моряки! За отоваркой рвутся! Вот почему они готовы не спать ночь напролет, дежурить на судне, которое нельзя оставить без присмотра! Вот почему ночные вахты - самые желанные, вот почему они не даются без боя. Все для того, чтобы утром, по холодку выйти на берег, а потом вечером вернуться на судно, уставшим, голодным, но получившим несказанное и незнакомое на родине удовольствие: наслаждение отоваркой. Это потом русские моряки узнали, что есть такое заморское слово «шопинг»: это и работа, и развлечение, и удовольствие, а то и болезненная зависимость. А тогда, в семидесятые, и спортом, и бизнесом, и развлечением, и удовольствием, и даже предметом личной гордости для моряков была отоварк».
При этом Сергея не покидала одна и та же мысль: почему в такой маленькой стране всего навалом, а дома, в Союзе – шаром покати? Ведь и страна – куцая, небогатая: пара десятков небоскребов - офисы банков и громких компаний, несколько благопристойных улиц и переулков, а поодаль - грязные кривые улочки с домами-развалюхами, из окон их торчат длинные палки, или протянуты веревки, на которых сушится стиранное-перестиранное белье. А в бухте - не белоснежные праздничные океанские лайнеры – их тут: раз-два, и обчелся, - а сотни, если не тысячи деревянных фелук: они и дом, и рыбацкая лодка, и частный извоз, словом, - вся жизнь сингапурских аборигенов. Сравнивая местные красоты с родным Питером, Сергей ловил себя на мысли, что этот хваленый Сингапур похож на наш районный городок. Только вот: кто-то взял, да застроил центр его небоскребами, сверкающими магазинами и создал, таким образом, видимость благополучия и прогресса, а город остался обычным, восточным, хотя и многолюдный, но очень провинциальный, где правит бал базарная толчея, неприкрытая бедность, да нестерпимо резкие запахи жареного мяса и пряностей. «Так почему же здесь так много разных товаров, которые у нас в диковинку? - спрашивал он себя. - Ладно, была бы Америка, или Япония с их нью-йорками и «тойотами», а тут - крохотный островок?.. Чудно». Но еще чуднее, что этот островок, отделенный от остального мира длинным, почти безлюдным полуостровом, никому он не подчинен, живет сам по себе, своим умом, своим государством. Как ему это удавалось, не имея ни полезных ископаемых, ни плодоносящих угодий, ни сколь-нибудь приличной территории? А ведь живут же! Да еще и землю себе намывают и строят на ней огромные небоскребы. Все только за счет своего труда. Ничего ведь даром, от природы, а – на тебе. Сергей не знал, то ли жалеть их, то ли завидовать им?..
Время «отоварки» закончилось. Начали готовиться к отходу. Стоя на верхней палубе и фотографируя в последний раз Сингапурскую бухту, Сергей заметил, что стоявший все эти дни рядом с судном чистенький катерок снялся с якоря и быстро пошлепал в сторону города. «Все ясно, - подумал Сергей, - это он за нами следил. А народ-то на нем – наш, братья славяне. Ай, молодцы кэгэбэшники, все- то теперь про нас они знают».
Отход прошел благополучно. Власти не появлялись, или появились, но быстро ушли незамеченными. Видимо, на подарки они уже больше не рассчитывали. Судно пополнило запасы воды, продовольствия, топлива и поздно вечером ушло на юго-восток для того, чтобы, обогнув многочисленные индонезийские острова, выйти в Тихий океан.
А утром.... Сергей проснулся от непривычной тишины. Судно лежало в дрейфе. Он вспомнил: ба, да ведь мы на экваторе! Капитан еще в Порту несколько раз напоминал, что праздник Нептуна будет проводиться обязательно, что к празднику надо привлечь и науку, что это его, Сергея, святая обязанность. Поэтому еще до захода в Сингапур Сергей приготовил шуточный отчет Нептуну. Но за отоваркой, как ему показалось, о празднике забыли. На судне не замечалось никаких приготовлений, да и времени - в обрез было. Когда готовиться? И вдруг – машина молчит, кромешная тишина. Чтобы она значила? Неужели все ж таки что-то предприняли?
Он быстро оделся и вышел на палубу. Действительно, возле бассейна - лихая суета: моряки шустро устанавливали какие-то помосты, скамейки для зрителей, небольшой помост, похожий на сцену. Но главным сооружением была длинная, широкая труба, изготовленная из досок, брезента и другого подручного материала. Сергей сбегал в каюту за папкой с докладом, и, как оказалось, сделал это очень своевременно. Неожиданно по громкоговорящему устройству (централу) загремела команда: «На судно прибыл царь морей Нептун со своею свитой! Всей команде и науке, срочно явиться на палубу! Капитану и начальнику рейса быть готовым для встречи высокого гостя и отдачи ему торжественного рапорта!».
И на палубе появился Нептун! А с ним - его жена Наяда, виночерпий с большим ведром, наполненным чем-то очень приятно пахнущим, звездочет, охрана с копьями и мечами, несколько чертей и ведьм, которые тотчас затеяли дикую пляску под музыку, включенную радистом сразу, как только появился Нептун. Все были пышно наряжены в соответствующие назначенной роли маскарадные одежды и отменно загримированы. Для полноты сходства с истинными обитателями океанских глубин использовались все подручные материалы: сажа, распущенные на нитки льняные канаты, женский кремы, пудра и помада, картон, разные блестящие безделушки. Нептун сначала поздравил всех мореплавателей, потом потребовал отчет от капитана: «с кем, куда, зачем идет судно, не нарушал ли капитан законов морей, много ли опытных моряков, много ли неопытных, где список тех, кто пересекает экватор первый раз». Капитан почтительно ответил на все вопросы, передал Нептуну заранее подготовленный отчет, но черти все - равно, подкравшись «макнули» его в бассейн. Надо сказать, что капитан не очень и упирался, зная морской закон. Потом Нептун вызвал Сергея. Он тоже с пиитетом к великому Богу морей ответил на все его вопросы, подтвердил, что никакого урону морским тварям работа науки не наносит, и передал свой отчет в надежде, что черти его не тронут. Но - не тут то, было: его схватили, подтащили к бассейну и лихо бросили в воду. «Хорошо хоть, что не сунул в карман какие-нибудь документы», - подумал он, выныривая из бассейна. А когда вылез на палубу, выпил положенную чарку вина, поднесенную виночерпием, и пошел переодеваться.
Вернувшись, увидел забавную картину: Нептун вызывал по списку всех, кто первый раз пересекал экватор. Несчастных выволакивали, заставляли пролезать через трубу, называвшуюся «чистилищем». Через отверстия, которыми изобиловала труба, черти всякими правдами и неправдами старались ущипнуть, обмазать сажей, толкнуть несчастного, а когда он вылезал, с него снимали брюки, оголяли ягодицы и ставили здоровенный штамп на попу, свидетельствовавший, что Царь Морей дозволял ему пересекать экватор. После этой процедуры, освещенному давали чарку вина, окунали в бассейн, и Нептун выдавал ему «Охранную грамоту морехода флота Российского» с печатью. Исключения не делали никому, черти доставали всех, погоня была настоящей. Догнав очередную жертву, черти радостно плясали, требовали чарку у виночерпия. В крайних случаях, когда жертва очень сильно упиралась, её принуждали охранники – палачи, которые силой доставляли жертву пред очи Нептуна. Нептун строго выговаривал отказнику, грозил: «не пущу тебя, такой-сякой, бороздить наши владения!». Жертва смирялась и шла на суровое и непреложное причастие. Правда, для молодых девушек делались некоторые исключения: их не загоняли в чистилище, а печать ставили на бедра, дабы не смущать глазевших на них моряков их аппетитными попками.
Увидев эту оргию, Сергей, так же впервые пересекавший экватор, очень пожалел, что поменял костюм. «Конец моим белым рубашке и брюкам, сейчас черти и ведьмы все сажей перемажут», - затравленно подумал он, когда Нептун назвал его имя. Однако, вдруг наступила пауза: Нептун что-то живо обсуждал с Наядой. Потом пробасил: «Поскольку начальником рейса уже предо мной отчитался рапортом своим да с печатью, охранная грамота ему выдается без прохождения чистилища, и выставления печати на теле, а только закрепляется чаркой вина из рук Наяды». Помедлив несколько секунд, он прочел охранную грамоту, которая гласила:
«Нами, Нептуном, - повелителем морей и океанов, отважному мореходу Сергею выдана сия, что будучи на челне быстроходном «Иван Поддубный» , дня 13 месяца мая, лета 1979 по новому стилю, пересек он широту нулевую в океане Тихом , на меридиане 108,00 от Гринвича в сторону восхода. В присутствии свиты и жены нашей- Наяды, все муки чистилища изведав, сей мореход зело нам мужеством своим приглянулся. В купели нашей крещен и наречен именем христианским «Гловарь».
За сим повелеваю! Всем слугам царства нашего! Препятствий ему не чинить, паче сего, помощь посильную в деяниях великотрудных оказывать!
Подписал и свою печать поставил Владыка морей и океанов великих – Нептун».
Факт крещения подтвердил своей подписью и судовой печатью капитан судна.
Сергей принял грамоту из рук Нептуна, выпил чарку вина из рук Наяды и теперь уже спокойно и весело взирал на продолжения праздника. А посмотреть было на что. Кроме шуточных дьяволиад с погонями, купанием, прохождением чистилища, выставлением печатей и многочисленными чарками вина, от которых беснующиеся черти стали уже заметно качаться-спотыкаться, были еще и самодеятельные номера: песни, танцы, благодаря которым, кстати, можно было откупиться от чистилища. Если песня или танец, или фокус какой нравился Нептуну и свите, артиста или артистку освобождали: кого от чистилища, кого от суровой печати на попу, а кого, если талант был отменным, от того и другого вместе.
Лишь к обеду, когда всех ряженых уже узнали и расшифровали, когда все запасы виночерпия были выпиты, а все грамоты розданы - праздник утих окончательно, и Сергею стало немного грустно. Об официальном окончании Дня Нептунасообщил по централу капитан. Вскоре застучала машина, все заняли места в соответствии с вахтами, и «Поддубный» пошел к далекому бескрайнему изумрудно-синему горизонту. Начался многодневный переход через Тихий океан к Гавайским островам.