Бурая медведица (две встречи)
Алтайские долины окружены высокими горами, с вершинами, иногда покрытыми снегом даже летом. По долинам текут большие реки Катунь и Бия и много небольших горных рек и речушек, в которых водится много хариусов и даже тайменей. Горные речушки образуют на своем пути красивые озера. В лесах можно найти фундук и кедровые орехи, лесную смородину и малину, а повыше - бруснику и клюкву. Несметное количество разных птиц, рыб, диких зверей вольготно живут в этих местах. На плоскогорьях, покрытых ковром кроваво-красных маков, пасутся стада диких коз и домашних коров, лошадей, овец.
Волк, как и положено, донимает домашние стада; орлы, ястребы, совы хватают всех зазевавшихся пернатых и грызунов, рыбу особенно, когда она идет сплошным потоком на нерест по мелководью; ловят все, кому не лень - и выдра, и ястребы, и лисы, и медведи. Вот уж кому здесь раздолье! Все звери зависят, в той или иной степени, от времени года, от хищников, от собратьев. Только медведю все нипочем. Он всегда и везде найдет себе еду: не поймает рыбу в реке - может задавить зазевавшегося зверя на берегу; не найдет орехов на дереве - накопает кореньев под деревом; не поймает грызуна - разорит гнездо и полакомится яйцами. А ведь есть еще и ягоды, и грибы, и мед. Он бы и зимой не бедствовал, победнее, конечно, но неохота, лень. Заляжет в берлогу - и спит до весны. Пусть глупые волки бегают и дразнят пастухов да охотников, или грызутся из-за каждой косточки. А он умный.
От такой жизни медведь и забывает, что он грозный хищник, настоящий "хозяин тайги". Поэтому и говорят в народе про трусишек: "медвежьей болезнью заболел". И ведь верно говорят.
Лакомится медведь малиной. Вдруг наткнулся на ребятишек с лукошком - и ну бежать! А если пойти по следу сбежавшего хозяина тайги, то надо беречься, иначе можно испачкать сапоги. Медведь бежит и какает на ходу от страха. Вот тебе и хозяин! Но это не о того, что он такой трусливый. Это ему просто лень защищаться. Если его расшевелить, или застать врасплох - берегись! Он быстрый, проворный, может вмиг снести лапой полголовы. Поэтому первая заповедь охотника в лесу: осторожность и бесшумность, чтобы не вспугнуть дичь. А вторая: увидел следы медведя – наоборот, кричи что есть мочи, стучи по дереву. Медведь услышит и убежит. Ему ни к чему лишние хлопоты.
Вот медведь и живет в мире со всеми, и с людьми тоже. Не трогает ни стад, ни домов, ни самого человека. А человек отвечает ему черной неблагодарностью. Скольких медведей перестрелял! Не жалеют ни медведиц с медвежатами, ни молодых самцов. Очень уж шкуры у медведей хорошие, да и мясо вкусное. Как свинина. Вот и поубавилось мишек на Алтае. А некоторые из них, попробовав человеческих пуль, а то и крови, даже стали опасными. Я слышал о случаях нападения медведей на человека, но сам, за многие годы работы в геологии, часто встречая медведей или их следы, всегда видел только убегавшего мишку.
Расскажу о двух таких встречах.
Наш геологический отряд остановился на берегу озера Тальмень, зажатого в узкой долине горами, покрытыми густой тайгой. Мы добирались сюда на лошадях три дня. Место было удаленное от жилья, дикое, зверье непуганое. Бурундуки забирались к нам в палатки и шныряли по всем ящикам как у себя дома. Здоровенный глухарь обнаглел до того, что сел прямо на поляну недалеко от лагеря. Ну как тут удержать охотника, да еще с ружьем, да еще давно не евшего свежего мяса! Конечно, пристрелили и съели. Можно было бы и рыбы наловить вагон. Но времени не было. Все время в маршрутах, или на замерах, или на канавах. А повариха все из консервов варит. Вот ерунда! Кругом живности, витаминов невпроворот, а мы на концентратах. Вот она, жизнь геологическая. Зато красоты и воздуха...!
Мне пришлось ходить в маршруты с молодой девушкой - практиканткой. Всех практикантов-парней разобрали более опытные геологи. Они быстро сообразили, кому сподручнее таскать рюкзак с образцами. А мне пришлось таскать рюкзак самому. Я еще и с ружьем ходил. Не то чтобы от страха перед зверьем: медведь не тронет, волки сыты, а других хищников нет. И не для охоты. Какая уж тут охота, если молотком стучишь по камням, да ломишься через кусты на обнажение! Все зверье разбегается за километр. Просто еще не отвык от привычки все свое носить с собой. Так, на всякий случай. Запас спичек, щепотку соли, фляжку, обязательно что-то теплое в любую погоду, плащ-палатку, оставшуюся от военных времен, да ружье. Может быть, привычка носить оружие осталась еще с войны? Кто его знает. Молодой был, сил хватало. Вот и таскал все, да еще и мешок с образцами, хотя девушка все время пыталась забрать его у меня, помня, что вообще то таскать образцы – святая обязанность младшего коллектора, а не инженера-геолога.
Следов медведей было много - и маленькие, и средние и большие. Несколько раз мы видели медведей, бежавших по курумнику. Моя коллектор взвизгивала, когда я показывал ей стоявшего вдалеке на задних лапах и внимательно глядящего на нас медведя, а мишка, услышав голос человека, опускался и деловито семенил дальше по своим делам.
Медведица была опытной. Она нашла место, надежно укрытое от непогоды, от редких лавин и от непрошенных гостей и родила двух медвежат, как и положено, ранней весной.
С людьми медведица познакомилась давно. Ничего хорошего из этого знакомства она не вынесла.
Дело было позапрошлой зимой. Она залегла с медвежатами в берлогу, но оказалось, что где-то неподалеку обосновались охотники, промышлявшие белку и куницу. Две лайки неожиданно наткнулись на берлогу.
Медвежьей семье просто повезло. Повезло, что собаки далеко оторвались от охотников, и было достаточно времени, чтобы оторваться от преследования. Повезло, что собаки начали сразу активно атаковать, а медведица, не ввязываясь в драку, сразу вытолкала медвежат из берлоги и погнала вверх по склону на заснеженные вершины, а не вниз, где снегу было еще немного и догнать семью было бы проще. Повезло, что медвежата были уже достаточно большими и смогли быстро бежать, но еще недостаточно самостоятельными и строго выполняли все приказы матери. Повезло, что охотники не намеревались добывать медведя и не имели соответствующих зарядов.
Медведица быстро бежала вверх по склону, изредка останавливаясь, чтобы отогнать собак и дать медвежатам уйти подальше. Охотники бежали им наперерез, утопая в снегу и беспорядочно паля из карабина. Через несколько минут погони охотники выбились из сил и повернули назад. Собаки еще какое-то время досаждали медведям, не слушаясь свиста хозяев, но, получив по хорошему тумаку от медведицы, тоже успокоились и удрали восвояси.
Все бы окончилось совсем хорошо, если бы одна пуля все-таки не достала медведицу, когда та остановилась, отмахиваясь от собак. Пуля попала именно в эту лапу, к счастью - навылет. Медведица долго хромала, зализывала рану, но сделала все, чтобы сохранить детей.
Пришлось не только срочно менять лежбище, но и продолжать добывать еду, пополнять запасы жира. Спячка была сорвана. Медведица поздно залегла, рано проснулась, рано подняла медвежат, а потом долго, уже весной, приводила в порядок себя и свое потомство. В конце концов все забылось, медвежата выросли и ушли, а она стала искать себе нового кавалера. Но в старые места не вернулась. И запомнила, что человек может "кусаться".
Медведица с новым потомством обосновалась в глухих местах. Кругом были высокие горы, в долине между высоких гор лежало озеро, изобиловавшее рыбой, которая заходила в мелкие протоки и речушки.
Мы возвращались домой после сложного маршрута, страшно устали и хотели пить. Помощница все время забегала вперед в надежде скорее увидеть воду. Вдруг она остановилась как вкопанная.
- Что это? - она показала на реку, где метрах в восьмидесяти от нас медведи ловили рыбу.
- Как - что, не видишь, что ли? Медведица с медвежатами. Пошли отсюда, пока целы.
- Ой, пить очень хочется. Давайте подождем. Может быть, она уйдет?
- Ну давай. Только спрячемся за кусты, и веди себя тихо.
По правде сказать, мне тоже хотелось пить, да и отдохнуть минут десяток тоже не помешало бы.
Мы спрятались и наблюдали всю эту семейную идиллию из-за кустов.
Медведица явно была опытным рыболовом. Она, ловко выхватывая рыбу, бросала ее медвежатам, радостно глодавшим вкусное нежное мясо. Потом приказывала медвежатам самим ловить. Медвежата носились по мелководью, брызгались, иногда им удавалось случайно схватить рыбу, но они либо начинали сразу ее делить, либо пытались сесть на нее прямо в воде, чтобы сохранить - припрятать, а потом визжали и плакали, не понимая, куда же рыба пропала.
Медведица воспитывала своих детишек с примерным усердием: сердилась, раздавала тумаки направо и налево, но настойчиво учила их рыбалке, понимая, что это один из основных и простых способов добывания еды.
Издалека было полное впечатление, что играют маленькие дети, изредка бегающие на четвереньках. Когда один из медвежат в очередной раз устроил скандал, упустив из-под попы рыбку, моя помощница не утерпела и прыснула в кулак.
Медведица моментально поднялась на задние лапы, потянула воздух, огляделась. Что она унюхала, что увидела, мы не поняли. Ветер дул в нашу сторону, мы не курили, не шумели. Видимо, несмотря на журчание воды, услышала все-таки незнакомый звук. Огляделась, что-то, видимо, сказала на своем медвежачьем языке, повернулась, медвежата вмиг стали в авангард группы и быстрой рысью, а медвежата – галопом, семейство помчалось вверх по склону горы.
Мы немного подождали, пошутили по поводу увиденного, спустились к реке, попили воды и пошли в лагерь. Уже много позже, вспоминая об этом эпизоде, я удивлялся тому, что никакого чувства страха при встрече с довольно грозным зверем мы не ощутили.
Время шло, маршруты продолжались, и эта встреча забылась.
Вскоре произошел случай, чуть не ставший трагическим для меня. Горные местности всегда изобилуют трещинами, обрывами, крутыми склонами. На Алтае не так уж и часто встречаются скальные выходы пород. Поэтому мы не пользовались тяжелыми альпинистскими сапогами с шипами, а предпочитали носить обычные кирзачи - и легко, и удобно, и нога защищена.
Однажды нам пришлось долго идти вдоль большой трещины, отыскивая место для переправы на другую сторону. Трещина была совсем узкая. Если бы мы были в тапочках, да без груза, возможно, мы и решились бы ее перепрыгнуть. Но сапоги и рюкзаки не позволяли этого сделать. Вот и шли вдоль трещины, поглядывая вниз, где метрах в двадцати журчал ручеек. В походном положении ружье в руках, а геологический молоток - за поясом. При работе на обнажениях, наоборот, в руках молоток, чтобы отбивать куски породы, а ружьё - за спиной.
Жара, мучает жажда, внизу ручеек. Как получилось, что я приблизился к трещине - не понимаю. Внимание притупилось. У самой трещины на мою беду оказался гладкий скол породы, скользкий, как стекло. На кирзачах шипов, понятно, нет. Нога поехала, я замахал руками, несколько мгновений пытался балансировать, но не удержался и полетел вниз.
На какое-то мгновение потерял сознание, а когда очнулся, понял, что вишу, держась двумя руками за приклад ружья, а само ружье лежит на выступе породы совсем близко у края трещины. К счастью, мы только начали работу и в рюкзаке ничего, кроме небольшого пакетика с едой, дневника и снятой одежды, не было. Молоток больно упирался в бедро, а так я, кажется, был цел. В принципе, выбраться было бы не сложно, но ружье могло в любой момент сорваться. Моя помощница имела кое-какой опыт альпинизма, и, отыскав в рюкзаке веревку, сделала что-то вроде страховки, закрепив петлю у меня подмышками. С ее помощью мне удалось выбраться из щели. Продолжать маршрут я не мог, и мы вернулись в лагерь.
Сказавшись больным, я не выходил из палатки до следующего утра. Сообразительная девушка никому ничего не сказала и никогда не напоминала мне об этом случае. А я с благодарностью носил за нее тяжелый рюкзак уже не просто как “джентльмен”, но и как “спасенный джентльмен”. Кстати, ружье выдержало, но ложе дало трещину, которую, конечно, можно было бы закрепить, но времени не было. И мы продолжали ходить в маршруты без ружья.
Вскоре произошло еще одно событие, которое скрыть уже не удалось.
Мы часто проходили по одной тропинке, пересекавшей небольшую полянку, в центре которой стояло старое, разбитое молнией дерево. В этот день мы возвращались с большими мешками образцов, очень устали и шли машинально, глядя под ноги, чтобы не споткнуться.
Вдруг раздался рев зверя. Я поднял глаза. На нас шла разъяренная медведица.
После случая у реки медведица перевела семью в другое место, выше по реке. Там тоже было много рыбы, которую медвежата уже довольно ловко научились ловить. Медведица спокойно сидела на берегу и часто подхватывала рыбу, выброшенную детишками на берег. Но закон есть закон. Рыбу, выловленную малышами, она не ела, и удачливые охотники с гордостью лакомились добычей после рыбалки, лишь изредка огрызаясь друг на друга, если случайно схватывали вдвоем одну и ту же рыбку.
Медвежата быстро мужали, и пришло время учить их лазать за медом. Лучшего дерева для курса "молодого пчеловода" чем старое, разбитое молнией дерево, стоявшее на козлиной тропе, она не знала. Ей и в голову не приходило, что по этой тропе могут ходить люди. Тропа так сильно пахла козлятиной, что остальные запахи просто отсутствовали.
В самый разгар учебы на поляну неожиданно вышли два человека. Ветер дул в их сторону, и медведица не могла почувствовать запах. К тому же козлиный дух сильно щекотал ноздри. Услышать шаги людей медведица тоже не смогла из-за сопения медвежат, старавшихся изо всех сил показать матери и друг другу, кто из них "круче" и старательно лезших все выше и выше.
Медвежата на дереве и убежать не смогут. Люди приближаются и наверняка у них есть что-то, что больно ранит. Это медведица запомнила на всю жизнь. Надо спасать себя и, главное, медвежат.
Медведица встала на дыбы, шерсть на холке поднялась, она издала боевой рык и пошла на врага.
Девушка шла впереди. Рывком схватив ее за куртку, рванул за себя, загораживая от медведицы, скинул тяжелый рюкзак, выдернул из ножен немецкий штык-кинжал… встал на четвереньки…и... дико заорал: “У-ва-а-а-а-а, у-ва-а-а-а-а-а!!!…”. Пока кричал, в сознании промелькнули читанные и слышанные варианты охоты на медведей. Во всех случаях медведя перед атакой надо заставить встать на задние лапы. Но как? Один вариант - древний, с рогатиной. Медведь идет, ему в грудь наставляют рогатину, упирают ее в ногу и так держат пока он сам себя не “наденет” на это оружие. Другой – с ножом. Медведь подходит, охотник бросает ему шапку, медведь хватает ее лапами, в это время охотник закалывает медведя рогатиной, или бросается под него с ножом и распарывает живот, или топором бьет по голове. Вот оно! Надо что-то бросить! Ни рогатины, ни топора, ни шапки, чтобы бросить медведю и поднять его на дыбы, у меня не было. Воздух кончился. Крик прекратился. Кажется, медведица идет на задних лапах.
Поднял голову. Посмотрел…
Медведица быстро уходила, давая шлепки своим детишкам.
Решив биться до последнего за своих детей, медведица смело, во весь свой огромный рост, пошла на врага, готовая к борьбе и боли. А враг вдруг встал на четвереньки, опустил голову и издал страшный крик, которого медведица никогда еще не слышала. Пока крик продолжался, она еще шла вперед. Неожиданно раздался визг одного малыша, а потом и второго, свалившихся от страха с дерева и ревевших от боли, как все дети. Медведица остановилась. Что делать? Визг малышей перешел в жалкое всхлипывание. Крик человека, неподвижно стоявшего в безопасной позе, прекратился. Медведица повернулась, подбежала к малышам, быстро установила, что они целы и невредимы, и погнала их прочь от этого опасного места.
Что руководило действиями медведицы, можно только догадываться. Приходилось слышать, что при встрече с диким зверем надо отвести взгляд, чтобы продемонстрировать свое дружелюбие. Есть и противоположное мнение, что надо смотреть зверю прямо в глаза, и никакой хищник не выдержит.
Может быть, она почувствовала угрозу в необычном крике, страшном от отчаяния и безысходности крике человека - бойца, долго убивавшего, умевшего убивать и решившегося на борьбу до последнего вздоха? А может быть, все решил визг малышей, ничего не понявших, кроме того, что они больно ударились о землю, и призывавших мать?
Мы сидели на тропе несколько минут. Девушка сначала бесшумно, а потом все громче плакала, началась истерика. Я сидел, ничего не соображая и не веря, что медведица ушла. По всем звериным законам медведица, защищающая своих детенышей, борется до конца.
Трудно сказать, сколько прошло времени. Я прижал девушку к себе и принялся успокаивать, как малое дитя. Наконец, слезы прекратились, но она еще долго нервно всхлипывала.
- Тебе надо попить водички. Тут речушка недалеко. Давай, я тебя провожу.
- Да. Надо.
Голос срывался, но речь уже была нормальной.
- Ну вот. Вот и хорошо. Пошли.
Я взял девушку под руку и отвел к речушке. Она долго плескала в лицо, пила холодную ключевую воду. Я тоже пристроился рядом. Попил водички, помылся.
Надо же, пронесло. Сколько раз на войне так "проносило"?
Помню, направили нас защищать мост через реку. Разведка доложила, что фашисты прилетят через два часа. Мы только начали разворачивать зенитки - и они нагрянули! Что там у них не сработало - не знаю. Только немецкие бомбардировщики нас не заметили, а пошли на мост. Несколько раз заходили - не попали. Видимо, сильный ветер сбивал с курса. А мы развернулись, да как вдарили, чуть не прямой наводкой! Для них это было как ушат холодной воды. Им, наверное, их разведчики сказали, что мост без охраны. А тут такой сюрприз! Одного сбили, остальные бомбы побросали и улетели. А если бы заметили? Мы ведь были как на ладони, закопаться не успели, оружие не заряжено. Нас разбомбить ничего не стоило, а потом и за мост взялись бы спокойно. Точно пронесло. Да еще и орден "Красной звезды" получил. По этому мосту, оказывается, основные наши силы потом в наступление пошли. Куда бы они пошли, если бы мы самолеты не отогнали?
Мои воспоминания прервал голос девушки:
- Отойдите, пожалуйста, подальше, за кусты, и не смотрите.
Чего это она надумала? Топиться тут неудобно. Шутка, конечно. Ну и лопух! Девушке просто нужно. Отошел. Сам внимательно гляжу по сторонам. Вдруг опять медведь, или кто-то из наших пройдет? Девушка задержалась надолго. Я уж подумал, не истерика ли опять началась. Нет, смотрю, идет. Повеселела. Но что-то необычное в одежде. Присмотрелся. А у нее брюки мокрые, выстиранные, и в мешок что-то мокрое быстро сунула. Во дела! Стирку устроила моя красавица. Вот бедолага!
Я улыбнулся ей. Она мне, понимающе.
- А как вы ее напугали, а! Бросилась бежать, как ошпаренная, увидев кинжал! Здорово вы ее!
- Не "вы", а мы! Заруби себе это на носу! Это мы с тобой, два безоружных человека, не испугались, не побежали, а дали медведице выбрать: либо идти на нас и сражаться, а там кто победит - неизвестно, либо уйти с достоинством и увести своих детей. Если бы мы побежали, не важно кто, ты, или я, или мы оба, у нее не было бы выбора. Она бы догнала нас и вступила в бой. А мы не побежали. Ну, я уже старый боец, всю войну прошел, мне не привыкать. А вот ты – молодец. Смелая девушка. Не побежала. Вот за это тебе и спасибо. Так и говори всем: “мы от медведицы не убежали, это она от нас сама ушла”.
Чуть не добавил для красного словца, что медведица, наверное, заболела “медвежьей болезнью”, но вовремя сообразил, что это уже лишнее.
Экспедиция закончилась. Больше я с этой девушкой не встречался. Она уехала работать куда-то на север. С медведями тоже встречаться больше не приходилось.
Охотников, добывающих зверя, особенно крупного, я никогда не понимал.
Раньше охотник добывал себе пропитание, или защищал свои стада. Это понятно. А эти что добывают? Кого защищают? Раньше азарт был в погоне, в соревновании - кто быстрее, ловчее. Часто охота была и опасной. Если кто-то хочет охотничьего азарта - пусть идет на улицу, ловит бандитов. Милиция и люди только спасибо скажут. А убивать зверей, используя вертолеты, быстроходные катера, вездеходы, скорострельные винтовки с оптическими прицелами… Какой тут азарт, какое соревнование, какой риск? Обычная живодерня, с выездом на природу. Таких “вояк” мы и на фронте не жаловали. Так это же война, там жестокость - норма.
А после этой встречи с медведицей совсем разлюбил я охоту. И ружье свое чинить не стал.