Факт первый. Аннотация
Сигарета существует, пока в ней есть огонь. Пусть даже маленькая искра. Без нее это всего лишь сушеный и нарубленный табак, завернутый в бумагу; пустышка, живое воплощение обмана.
***
- Значит так! Если я еще раз узнаю, что ты опоздал на работу, злоупотребил обеденным временем или скачал очередной порнофильм на рабочем месте – ты здесь больше не работаешь! И я обещаю тебе такую характеристику, что ни в одной компании тебя не примут даже дворником! Тебе понятно?
С его тонких губ капала слюна, бесцветные глупые глаза горели яростью, возможно, впервые в жизни, поскольку злился он неумело и как-то скучно. Щеки стали багровыми, пальцы мелко подрагивают, зад слегка приподнят над хлипким офисным креслом.
Терпила.
- Я тебя спрашиваю!
- Простите?
Мне определенно хорошо. Я расслаблен, сижу себе, слушаю его умную речь и думаю, в какой же ресторан сегодня пойти. Слегка склонившись набок, я лезу в карман джинсов – по-другому из них пачку не вытащить. Достаю сигарету, закуриваю, провожая равнодушным взглядом вытекающую из этого парня ненависть.
В его глазах стало читаться непонимание, отчаяние, густо перемешанное с желанием втоптать в дерьмо весь мир. Ну, или меня, для начала.
- Да как ты… Охрана! Охрана!!!
Спокойно делаю еще пару затяжек и подхожу к окну. В кипящем воздухе не было и намека на ветер, но окно было открыто настежь. Как глупо…
Под его непонимающий взгляд забираюсь на подоконник, киваю ему головой и делаю шаг вперед, в летний, прожаренный солнцем город. Тело подается навстречу земле, вываливается из окна и…
Я просыпаюсь.
Перед глазами электронные часы с будильником, который опять опоздал на пару минут. Или это я встаю раньше? Ах да. Я им просто давно не пользуюсь.
Выхожу на балкон. В руке сигарета. В пачке их больше нет.
Что же это было? Когда случилось?
Память не дает добраться до конкретного года, и все, что мне ясно – в ресторан я тогда не пошел. Но это был особенный период. Время, когда я понял, что живу впустую, что во мне самом чего-то не хватает. Помнится, я тогда здорово наклюкался с другом и разбил его физиономию. Через неделю взял все накопленные средства и уехал в Египет на месяц. Продал половину мебели из квартиры. Купил зеркальный фотоаппарат. Утопил его в фонтане. Спас какую-то девочку от летящего на нее бензовоза. Сжег фотоальбомы. Выбросил на свалку папин «Москвич». Встретил свою любовь…
Я жил, как хотел. Я был надменен и циничен, но этого требовало сознание – или я живу так, или не живу совсем.
За все те месяцы я переломал себе половину костей, но взамен получил кое-что другое. Я стал свободен. А теперь…
Теперь все иначе. Впрочем, если рассказывать, то по порядку.
Факт второй. Меры предосторожности
Выброшенная сигарета существует днем и ночью. Днем, это жалкий окурок, испускающий последние клубы дыма, чтобы запомниться хоть чем-то. Ночью – маленькая живая искра, готовая умереть в любой момент, отдавая последнее тепло.
***
Я тогда только начал курить. Под тяжелым кашлем я всегда боялся подозревать что-то опасное. Впрочем, зря. Жизнь шла вперед, ровно и спокойно, будто плот, спущенный по равнинной реке. Я был молод, полон сил и надежд, но, кажется, чего-то ждал.
Ждал и заваривал кофе.
Ждал и расписывался в журнале о посещении.
Ждал и смотрел на надоевшую рожу в зеркале.
Ждал и ждал.
В один вечер я как всегда возвращался домой из института, где подрабатывал лаборантом.
Поднимаюсь по лестнице. Открываю дверь. Снимаю верхнюю одежду. Прохожу в спальню.
Нет. Меня никто не встречал.
Она всегда приходила с работы позже меня.
Поэтому немного полежав на кровати, я поднял себя почти что за шиворот, как тот известный барон, и побрел в кухню готовить ужин.
Она сильно задержалась в этот раз. Вид был то ли уставший, то ли удрученный. На все вопросы, конечно, молчала.
Спрашиваю:
- Как тебе рагу?
Молчит.
Спрашиваю:
- Что на работе?
Молчит.
Спрашиваю:
- Что-то случилось?
Молчит.
Я уже собрался выходить из кухни, как она одернула меня за рукав. Попросила сесть рядом.
И следующие полчаса я слушал, как она вот уже полгода влюблена в другого и уже месяц беременна от него. Как ей жаль. Как она хотела бы, чтобы все сложилось иначе.
Мои пальцы мелко подрагивают, щеки налились жаром…
Терпила.
Я просто взял и ушел. Вышел в ночной зимний город. Я понял, что готов сгореть прямо здесь.
От воспоминаний мне вдруг сводит горло, и я нуждаюсь в затяжке, прежде чем рассказывать дальше.
А дальше случилось то, что случилось. Я устроился на нормальную работу, снял квартиру, взял у отца его старый «Москвич». И задумался.
Что вокруг меня?
Что нужно мне?
Что не совпадает в списках?
Тогда все и закрутилось.
Уже через год я решил, что менять окружение – мало. Менять надо и себя.
Но мне было мало боксерской секции, альпинистского клуба и молодежной дружины, расшвыривающей гопников по вечерам.
Тогда и случился тот инцидент с моим начальником и его широким окном.
Однако месяц в больнице подсказывал, что все-таки это немного лишнее. Что там не свобода. Там эта старая обманщица смерть. А к ней я не собирался.
Понеслись экстремальные виды спорта, туристические экспедиции и полное беззаконие личности. Я совершенно нагло и дерзко разрушал себя, чтобы в последующем вылепить заново.
Прищуриваясь от дыма, вспоминаю, не наврал ли я в рассказе. Точно. Тот известный барон вытаскивал себя за косу, а не за шиворот.
Факт третий. Способ употребления
В сигарете есть смысл, только пока весь дым попадает в легкие. Но рано или поздно приходится выдыхать. Как раз в эти секунды дым от сигареты проходит мимо, обволакивает пальцы, растворяется в воздухе. В такие моменты сигарета бессмысленна.
***
Я был уже женат. Моя жена была беременна, и все в этот раз указывало на меня. Хотя бы ее верность, к примеру. С этого времени я остановился в своем безумстве, потому что нашел то, что искал. Я был счастлив.
Был счастлив и заправлял постель.
Был счастлив и ходил с ней по магазинам.
Был счастлив и готовил ее любимый рамен по утрам.
Был счастлив. Просто.
- У Вашего отца инсульт. Мы сделали все возможное. Теперь все зависит от него. Если он достаточно силен…
- Он никогда не был слабаком! Никогда…
Все мое тело налилось свинцом. Взгляд вперился в одну точку. Отец…
Я вспоминал, как мы ездили на рыбалку. Как он водил меня на аттракционы. Учил работать кулаками. Готовить борщ.
Готовить себя к жизни.
Матери не стало, когда мне было еще четыре года. Отец успевал заменить мне полноценную семью, зарабатывать деньги, строить планы на мой счет…
В мой последний приезд он жаловался на давление, а я сообщил ему, что выбросил его «Москвич». Обещал подарить новый «Ниссан». Свозить к себе на работу. Найти ему хорошего врача.
Мой рассказ прерывается тяжелым кашлем. О, это надолго… Продолжать придется хриплым голосом. Итак.
Через два дня я потерял отца. Все это время я сидел рядом, держал его за руку, рассказывал о своей новой работе, о жене и ребенке.
А он мог лишь смотреть на меня и плакать. Он знал, что умирает. Что никогда не увидит своего внука или внучку. Что я больше не смогу поговорить с ним. Не подарю ему новый автомобиль.
А к утру третьего дня он просто перестал плакать.
В сигарете осталась пара-тройка затяжек, а значит, сейчас я снова закашляюсь…
Странно, но все пошло не так, как я хотел.
На работе начались проблемы. А тут еще этот кризис. Жена была вся на нервах, но терпела, за что я до сих пор благодарен ей.
Впрочем, когда я попал под сокращение, она не выдержала.
- Я не могу так. Ребенку нужно будет уделять внимание, а если я устроюсь на работу, за ним будет некому присматривать.
- А как же я? Поверь, я понимаю, это не лучшие полгода в нашей жизни. Но все успокоится. Вот увидишь.
- Нет, извини. Мне придется уехать. Устроюсь на работу. А потом маму оставлю водиться с ребенком – она давно хотела. Прости…
У меня осталась квартира с новым ремонтом, «Пежо» цвета «мокрый асфальт» в гараже, деньги, отложенные на новый автомобиль для отца.
Все это было ненужным…
Вся жизнь будто потеряла смысл…
А потом. Потом врачи обнаружили у меня рак легких. Всегда подозревал что-то опасное. Стадия была уже довольно запущенной, и они отвели мне два года, и только. С тех пор прошло не более пяти месяцев.
И вот он я…
Факт четвертый. Побочные эффекты
…Здравствуйте. Знаете ли, сейчас, когда я докуриваю эту сигарету, я наблюдаю, как докуриваю свою жизнь. Спросите, жалею ли я? Жалею ли о том, что потерял жену и ребенка? Жалею ли о том, что толком даже не попрощался с отцом? О том, что снова закашливаюсь сейчас?
Да, наверное…
Но с другой стороны.
За свою жизнь я успел вдоволь насладиться ее то спокойным, то бурным течением, я успел побыть счастливым и на некоторое время осчастливить других.
И еще. После меня останется человек, который, быть может, станет успешным, уважаемым и справедливым лидером, а для кого-то просто добрым волшебником.
Возможно, он будет навещать могилу своего отца, как и я. Возможно, он будет учиться не на примере сигареты, а скажем… да что за разница?!
Я лишь надеюсь, что мой ребенок будет не хуже, чем его отец. Как и все отцы, пожалуй.
В порыве жуткого кашля, сминающего легкие, точно пустую пачку из-под сигарет, я облокачиваюсь о перила балкона.
Умираю и смотрю на цветущую клумбу возле дома.
Умираю и улыбаюсь от воспоминаний.
Умираю и возлагаю надежды на свое чадо.
Умираю и все.
Что-то подсказывает, что там не свобода. Там эта старая обманщица смерть.
Пальцы тянутся к губам, чтобы я мог сделать последнюю затяжку. В пачке сигарет больше нет. Потому в эту, последнюю сигарету, я вцепляюсь зубами, точно в спасительную нить.
Снова кашель.
Сигарета вываливается изо рта и падает на асфальт. Днем это жалкий окурок, испускающий последние клубы дыма, чтобы запомниться хоть чем-то.
В легкие точно залили кипятка.
Сердце бешено стучит.
В глазах уже темно, а в голове одна только мысль: «Не докурил».