Блаженно улыбаясь и поёживаясь от вечерней прохлады моря, он закрыл тонкую дверь душевой кабинки. Солнце, целуя его загорелое тело, ответно улыбнулось косым лучом из туманной дымки заката. Над Рижским заливом - отблеск медового счастья! Оно дерзко звенело в пронзительных криках чаек, в шуме прибоя. Блестело в струйке воды, которой садовник поливал дорожки удачно снятой дачи.
Лениво качались розы. От щедро политых дорожек пахло влажной землёй, настоем трав, ароматом сосновой коры, водорослями и неожиданным, странноватым привкусом гари.
Он хотел ещё раз счастливо потянуться, когда в проёме внезапно распахнувшейся балконной двери возникла фигурка его восторженной Липы. Кокетливо трепеща ресничками и балансируя на цыпочках длиннющих ног, юная жена помахивала над головой чем–то круглым и желто–зелёным. Из кухни уже ощутимо пахнуло чадом.
- Сюрприз! – вопит Липуля во всё горло, неожиданно роняя своё круглое чудо в отшатнувшуюся под её ногами траву. С ужасом понимая, что сейчас его будут кормить домашней едой, Геныч машинально убирает улыбку, но спохватившись, надевает её снова. Причем надевает самый ослепительный вариант, который фальшиво скрипит в районе его окаменевших губ. Пока его настойчиво волокли к столу, усаживали и обвязывали салфетками, юноша мучительно искал варианты отступления, то бишь – бегства, но, увы! Было слишком поздно.
- Ну, попробуй, попробуй кусочек, дорогой! – ликующий ураган из умоляющих глаз,обнимающих рук и нежных поцелуев извивается вокруг него, словно библейский змий искуситель. Геныч кусает. Что – то сухое (резиновое и солёное невероятно!) попыталось пролезть в его горло. Но только попыталось. Мудрые мышцы рта сжали горелую массу, повинуясь закону самосохранения. Липа замерев смотрела, вопросительно подняв бровки - глаза распахнулись до дна. Они буквально сканировали движение его губ. С трудом переведя дыхание и мысленно чертыхаясь, он поставил защиту непроницаемости между её взглядом и своими мыслями – но, видимо, запоздал.
Зарыдав, жена сорвалась с места, обиженно швырнув в него крутящуюся тарелку с новоявленными блинами, и понеслась к морю, что-то рассерженно крича. Геныч мчится за ней, улыбаясь и радуясь предстоящему объятию. Ничего лучшего на свете он не знает, чем эти минуты яростной борьбы на песке, отчаянного сопротивления дикой кошки и блаженного мига капитуляции, когда каждая жилочка её и его губ жадно сольются в поцелуе примирения.
Солнце щедро осыпает следы промчавшихся вдоль прибоя сильных ног россыпью насмешливых, всё понимающих бликов. Уходя за горизонт, солнечные блики знают, что идущая следом Ночь не сможет погасить их танцующий в людской памяти Свет. Что, мерцая и переливаясь, они зажгут во тьме ночи огонь счастливой Любви. И опять закипит, забурлит кровь мужчин и женщин, проливаясь в Ночь желанным потопом сотворения новой жизни.
Послав свой последний раскалённый луч на темнеющую Землю, Светило гаснет, растворяя сцену реальности и начиная привычно готовить Новые декорации для Нового спектакля под названием – Новый день Новой жизни.
...Липа не услышит, как над Рижским заливом проснётся утренний ветерок, как погонит облака, как закачаются стволы зарумянившихся сосен - она будет безмятежно спать, положив кудрявую головку на колени мужа, сидящего у маленького костерка и изредка подбрасывающего в него сухие веточки. Не услышит как он будет нежно целовать её мягкие, пушистые волосы, пахнущие сосновой хвоей и дымом. Беспечный юноша в полосатой тельняшке ещё не будет знать, как выглядит счастье. Он поймет это через несколько лет, когда будет скорбно возвращаться с кладбища, сжимая ручонку сына, так похожего на неё бездонностью глаз. Поймёт вспомнив это безмятежное утро, пустынный пляж, сонное дыхание Липы.
И когда выросший сын, однажды, смеясь объявит, что уезжает отдыхать с друзьями на Рижское взморье и незнакомый девичий голос ликуя, завопит "Сюрприз!" - у него резко перехватит горло...
20 мая 2013 г.