Один день Ивана Денисова

Георгий Томберг
Утро выдалось сумрачным, моросным. Мелкая холодная сыпь сеялась в воздухе, оседая на воротнике неприятной сыростью. Октябрь…
Иван Денисов, служащий заводоуправления Нефтехима, зяб на остановке ожидая не просто автобуса, а такого, чтобы ещё были свободные сидячие места.
Да, да, читатель, именно Нефтехима. Автор мог бы скрыть предприятие под неопределённым названием, чтобы избежать обвинений в неправде – «у нас этого не было!» – но зачем? Было это, было, дорогой читатель, даже если Вам и помнится иначе. Более того, я даже назову город, из которого в данный момент выезжает служащий Денисов на служебном автобусе. Это стольный город Томск, стоящий на чудесных берегах известной всему миру величавой реки Ушайки. Незабываемы её ландшафты, а картина впадения Ушайки в Томь потрясает даже видавших многие виды иноземцев – «Колоссаль!» – восторженно ревут они на чеховских пятницах и трут нос бронзовому памятнику. Вид, конечно, блестящий, но мы увлеклись и оставили без присмотра нашего героя.
А он тем временем уже подъезжает к заводу, ранее именовавшемуся комбинатом.

Завод начинается с проходной. Эту истину недалёкие люди присвоили театру, но вешалку оного заведения можно обойти, проходную же завода... Пробовали? И как?
В проходной, как обычно, толпилась небольшая очередь, быстро просачиваясь сквозь турникет. Как назло, перед Иваном образовалась небольшая заминка – вахтёрша зачем-то потребовала у полноватого мужчины впереди пропуск, но случайно проходивший мимо начальник смены поднял руку:
– Не нужно. У этого человека гипертония, а не похмельный синдром. Извините…
Всё это произошло быстро, деловито, негромко. Вахтёрша покраснела, невнятно что-то пробормотала, начальник махнул рукой, очередь пошла.
«Неплохо – подумал про себя Иван, – уже здесь принято извиняться. Мы далеко пойдём!»

– Доброе утро, Иван Иосифович! – звучный и солидный голос начальника нёс слабоуловимые нотки тревожности.
«Что стряслось сегодня, да ещё с самого утра?» – лихорадочно подумал Иван, механически отвечая на приветствие начальника.
– Проблема на полипропилене. Похоже, ночью сварили «козла». Надо сходить туда, посмотреть, что и как. Чем сможем помочь… Если что-то необходимо предпринять срочно – звоните, Вы же у нас специалист.

Ночная смена ничего внятного рассказать не смогла. Всё шло по технологии, режим выдерживался полностью – это подтверждали записи в режимных листах – до трёх ночи, после – полный ступор, в реакторе начало подниматься давление, датчики показали рост температуры, процесс пришлось остановить. Попытки выдавить образовавшуюся суспензию успеха не принесли – из реактора не удалось получить даже жиденькой струйки растворителя. Диагноз очевиден – «козёл». Значит придётся вскрывать реактор, вручную выбивать из него сцементировавшийся полимер… И всё это делать как можно быстрее, чтобы снизить время простоя.
Делать быстро – это не значит спешить. Спешка, суета, суматоха – для любого производства недопустимая роскошь. Но к 10:30 утра реактор был вскрыт…
Невозможно передать словами реакцию людей, заглянувших внутрь.
В реакторе… ничего не было!
Абсолютно! Ничего!
Десятки тонн полимера, растворителя – исчезли, как не было.
Аппаратчики, инженеры, начальники недоумённо уставились друг на друга.
Совершенно чистые стенки пустого реактора светились насмешливым голубоватым блеском. Виденного не должно было быть! Но оно было!
Тут уже стали проверять всю систему.
На боковой стенке центрифуги обнаружилось отверстие – немаленькое, около 30 см в поперечнике. Какая-то невероятно агрессивная кислота проела это отверстие, истончённые края развёрнуты наружу – как будто протискивалось некое тело.
Оно и обнаружилось на полу цеха – белая бесформенная масса, похожая более всего на тесто, нежели на праведную суспензию полимера.
Один из аппаратчиков ткнул в тесто ломиком – как-никак, они собирались выдалбливать «козла» из реактора.
Ломик вошёл в тесто и… исчез! Какая-то сила втянула его внутрь массы, аппаратчик не в состоянии оказался удержать его.
- Оно шевелится! – крикнул кто-то.
Действительно, белая масса, как огромная амёба, шевельнулась и стала перетекать как единое целое, вытягивая и втягивая ложно-ножки. Потрясённые свидетели резво отбежали метров на пять-семь.
- Что это такое? – спросил сам себя Иван Иосифович и тут же непроизвольно ответил, поражаясь собственному ответу – Оно живое!
Впрочем, это уже было очевидно – тесто-образная масса двигалась в одном направлении – медленно, но уверенно. На полу оставался след, будто выжженный кислотой, металл исчезал бесследно.
- Паром её! Паром! – посоветовал Иван Иосифович – Острым паром!
Попробовали.
Скотина – как её уже стали называть между собой аппаратчики – заметно поёжилась, напряглась и… пустила ответную струю кипятка, да так точно, что рабочий вскрикнул, выпуская шланг из обваренных рук.
Скотину оставили в покое, она уползла за угол…
И больше её никто не видел.

Никогда – после специально обшарили всю территорию комбината – ни следа.
А вот теперь, читатель, поставьте себя на место Ивана Денисова или начальника цеха – как и что отвечать большему начальству? Можно доложить о невероятном происшествии всю правду, но единственным доказательством её оставался пустой (и чистый!) реактор и дырка в боку центрифуги. Исчезли десятки тонн сырья, это факт. Но – куда?
И какой катализатор сотворил из суспензии полипропилена живое создание?
Инцидент замяли, сообщив наверх правду – что причины сбоя ликвидированы, реактор запущен в работу, центрифуга залатана. О необъяснимом объекте решено было не заикаться – предъявить было нечего.

С того дня прошло… сколько-то лет. Но и по сей день Ивана Иосифовича мучает эта загадка. Было!
И у него появилась привычка – на территории Нефтехима Иван Иосифович внимательно осматривает окружающую среду – а вдруг обнаружится огромная тестообразная амёба из полипропилена, разъедающая металл и неизвестно чем питающаяся. Но ни разу не повстречал снова.
Я, между прочим, тоже. Да и знаю об этом деле только со слов Ивана Иосифовича.
Однако, не было случая, чтобы он, заслуженный работник, ветеран – солгал.
Я ни на чём не настаиваю, ничего не утверждаю – передаю только то, что мне рассказали. Если встретите эту амёбу – сообщите, пожалуйста. Очень любопытно.