Динь - дон, динь- дон, динь - дон … Плывёт над Россией густой колокольный звон, торжественно-красиво возвещает о нескончаемой радостной жизни в будущем, исцеляет больных, возвращает добрые чувства злым, дарит надежду тем, кто её потерял… Он, как свет, прозрачный и хрустальный, как голос свыше… Динь - дон, динь- дон, динь- дон… Колокольный звон проникает в каждую клеточку человеческого тела, и его дивная сила пронзает души, рисуя неописуемый восторг на светящихся радостью лицах.
Анна живёт в доме напротив храма. Одно окно её квартиры, широко распахнув глаза, смотрит на золотые купола, увенчанные ажурными крестами, два других - на магазин «с названьем кратким «Русь».
С утра к храму потянулись одетые по-праздничному прихожане, а к магазину - страдающие от вчерашнего перебора любители выпить.
- Пришло время и мне сделать выбор, - улыбнулась Анна, подойдя к окну, - хочешь - пей, хочешь - молись.
У магазина, как на посту, седой мужчина в камуфляжном костюме. Невысокого роста, не самый красивый… На спине куртки крупными буквами написано «Классик». Имел ли он отношение к классической литературе или просто был классный мужик, Анна могла только догадываться. Рано утром он появлялся у магазина с метлой, потом пожимал руки трясущимся от желания выпить алкоголикам, иногда делал глоток из предложенной бутылки, жестикулируя, о чём-то говорил-говорил, искоса поглядывая на окна квартиры, где замирала Анна, прячась за оконной шторой. Через час, когда поток нуждающихся в выпивке иссякал, Классик садился на завалинку магазина, курил сигареты одну за другой, смотрел на окна, сжигая взглядом ненавистные занавески, иногда подносил к уху сотовый телефон и тут же прятал его в карман.
Родом из Приангарья, Андрей Синцов вынужден был покинуть свою деревню, потому что она оказалась в зоне затопления: ГЭС строили, а жизнь человеческую разрушали. Недавно овдовевший, пятидесятилетний мужчина решил до конца отстаивать право жить там, где хочет:
- Лодку вверх дном переверну и жить под ней буду, но от родных могил и такой красоты не уеду!
Власти требовали своё. Опустела деревня. Сдался и Андрей. Тепло, не по погоде одетый, с потёртым чемоданчиком в руках, он стоял у дома, который уже не мог назвать своим, раздумывая, надо ли закрыть ставни перед уходом. Потухшими глазами Андрей ласкал резные наличники, где знаком был каждый сучок. Он помнил, как дед, следуя карандашному рисунку на доске, бил молоточком по стамеске и матерился на сучок, который, стремясь сохранить неповторимый, созданный природой рисунок, мешал расцветать узору, а потом никак не хотел подчиниться кисти маляра.Смахнув слезу, Андрей провёл пальцем по резному наличнику.
Украшать резьбой ворота дед доверил сыну. Чувствуется другая рука: линии вырисовываются не так ровно, не так искусно. Через эти ворота вошла в дом жена - красавица Настя.
Высокое крыльцо украшал резьбой Андрей вместе с отцом, потому что деда среди живых уже не было. Теперь его внук циклевал углы и повороты нарезанных линий, а отец, молча, стоял рядом и следил за каждым движением. Вспомнил он и затрещину, которую получил от отца за испорченную доску.
Андрей достал сигареты, но закуривать не спешил. Не время. Дрожащей рукой он сунул пачку обратно в карман.
Вот тут, в загончике, жил телок Мишка, вор и мошенник. Как-то соседка сметаны полведра принесла - масло сбить. Но пока хозяин для этого охламона сено с сеновала доставал, Мишка носом кнысь по запорной вертушке, и в шаг у ведра оказался. Ртом и носом сметану тянул. Хотел Андрей его вилами навернуть, не по злобе, так, для острастки. Да жалко стало. Как сын он ему был.
Теперь Мишка под сосенкой, присыпанный хвоей, лежит… Отравили нелюди…
Не нужно теперь сено… Нет больше Мишки. И людей в деревне нет. Разбросал Андрей сено на крыльце, у стен, у ворот, у забора. Бросал, пока не оставили силы, а из груди не вырвался глухой стон.
Он снова достал сигареты и спички. Прикурив, с тоской посмотрел на деревянное корыто, в котором его в детстве купали, и, по-звериному зарычав, проводил затуманенным взглядом юркнувшую в сено спичку.
Мёртвое теперь всё кругом - ни единой живой души. Ничего не осталось от прежней жизни.
А на следующий день гидростроители затопили деревню, и поплыли по Ангаре сломанные кресты и остатки гробов с местного кладбища, а с ними труп несчастного телка Мишки, так и не успевшего повзрослеть.
Теперь Классик, возрождаясь из пепла, налаживал жизнь в квартире, которая была положена по закону. Работа охранника в магазине пришлась по душе: целый день с народом, быстрей время бежит. А по вечерам брал в руки заветную тетрадку со стихами собственного сочинения, перечитывал написанное, добавлял новое. Тревожил сердце бесхитростными строчками о безвозвратной молодости, о затопленной деревне, одиночестве среди людей. Хорошо, плохо ли писал, неведомо. Показали ему как-то Анну: грамотная женщина, правильно оценит. С тех пор Андрей её встречал и провожал глазами, а подойти не решался. Уж больно строгая на вид!
Анна жила одна, а людям, пристающим к ней с вопросом «почему», улыбаясь, отвечала:
- Нет, замужем я была… - выдерживала паузу, - но… муж умер… от любви ко мне.
На самом деле бывший муж спокойно жил в соседнем доме с дамой, «приятной во всех отношениях».
Сначала он попробовал жить на два дома, пытаясь понять, как устроить семейную жизнь, если не успеешь жениться на молодой, как подрастает ещё моложе. Но однажды утром ему не повезло: поцеловал жену, а прошептал чужое женское имя. Тайное стало явным, и Анна из мести рассыпала целое ведро зерна от своих дверей до квартиры любовницы мужа. Думала, ему стыдно станет, когда все увидят, куда дорожка привела, и вернётся… Не вернулся… Смирилась Анна:
- Пусть с ней живёт… Ему там лучше…
Отношения с Богом тоже не складывались. Он жил сам по себе, Анна тоже, понимая, что ему не до её мелочных проблем, и по доброте душевной прощала его равнодушие. Она допускала мысль о том, что он существует. Бог был у неё где-то внутри. А принимать посланников божьих на Земле не хотелось. Поэтому в храм Анна не ходила, поклоны не била, посты не соблюдала.
Всю жизнь она красной пастой исправляла в тетрадях чужие ошибки, а до своих ошибок руки не доходили. Впрочем, Анна старалась их не допускать. Жила сама по себе, руководствуясь внутренним уставом, напоминающим божий: не лгала, не воровала, не прелюбодействовала… Время шло, а она так по-настоящему и не узнала, что такое мужская ласка, пребывая на широкой кровати, с кружевными накрахмаленными простынями в гордом сексуальном одиночестве. В сауну её никто не приглашал. Из злачных мест посещала только булочную.
Как-то попал ей в руки тест «Можете ли Вы претендовать на звание «Миссис Россия?». Удивительно, но в нём приоритетным достоинством был женский интеллект. Анна знала, кто такая Агния Барто, кто написал роман «Идиот» и название какого государства пишется через чёрточку. Результат потянул на звание «Королева красоты», а она заслуживала счастья нормального человека. Появилась надежда. На всякий случай, Анна стала заботиться о макияже.
Далеко не красавица, росточку маленького, глаза - щёлочки, русые волосы «на троечку», женщина хорошо знала цену своей внешности, а в душу к ней никто не заглядывал. Она считала, что красивых душой людей на земле гораздо меньше, чем красивых тел. О красоте тела заботятся в первую очередь: диету соблюдают, жир откачивают, морщины подтягивают, ногти наращивают, увеличивают грудь. Научились люди размножаться, перепутали секс и любовь… А что с душой делать, чтобы она была красивой, не знают. Настоящим человеком Анна считала того, кто читает Толстого, Достоевского, Шекспира и смотрит фильмы, где человек думает, а не испражняется. Но в жизни редко отзываются те, кого мы зовём.
Одиночество скрашивал приблудный кот по кличке Сын. Открыла как-то утром Анна входную дверь, а он сидит и в дом не просится, еду не клянчит - просто сидит.
- Заходи, раз пришёл, - говорит ему Анна.
Вошёл неторопливо, с достоинством, будто сделал великую милость. Вошёл да так и остался. Правда, иногда исчезал дня на два - на три, потом возвращался. Когда однажды раздался звонок, кот был уверен, что это к нему. Бросился к двери, а там соседка - его прежняя хозяйка. Она считала своего внука непризнанным гением и за подтверждением этой мысли часто приходила к Анне. Пока соседка варила кофе, Анна делала за внучка упражнение по русскому языку. В этот раз коту не повезло. Соседка признала в Сыне своего кота Василия.
- Надо же, - удивлялась Анна, - всё, как у людей. На два дома живёт, паршивец!
Однако дверь перед котом не закрыла: Сын же.
В светлую седьмицу, после Пасхи, жители городка пытались дозвониться до Бога. Желающие могли подняться на колокольню и ударить в колокола, каждый из которых имеет свой язык и свой голос. Не выдержала Анна. Подвязала праздничный платок и к храму в длинную очередь. Выйдя из подъезда, она увидела Классика, встретилась с ним взглядом и заметила, что он покраснел.
- Охранник с метлой… Бывает же такое, - подумала Анна и почему-то тоже засмущалась.
Классик проводил её до храма долгим взглядом.
Смеялась колокольня весёлым перебором и перезвоном. Стоя в очереди, люди тихонько перебрасывались словами:
- Говорят, колокольный звон порчу снимает.
- Да, и хромоту, и ломоту.
- Дочери моей Василисе жениха бы хорошего.
- Дай Бог, чтобы год урожайный был.
- Пусть конец света если и будет, то не скоро.
- Господи, внучка хочу понянчить. Прошу тебя, пошли моей дочери ребёночка.
- А мне не помешала бы хорошая денежная работа.
- Испоганили землю, варвары… Вы нынешнюю Ангару видели? Куда Бог смотрит? Почему не наказывает?
- Вот пенсию бы поболе.
- Что ты, бабка, сдурела, что ли? Бог тебе - не собес.
Анна слушала молча. Своё сокровенное она доверит только Богу.
Получив благословение батюшки, по деревянным ступеням узкой винтовой лестницы люди поднимались на колокольню. Кто шёл в обнимку с более сильными, кто своими ногами… Среди них Анна. Минута, и с помощью звонаря движения её рук отозвались тягучим медовым голосом большого колокола и лёгким многоголосьем маленьких колокольцев. Женщине показалось, что душа её и тело, поддерживаемые весенним воздухом, парят высоко под небесами…
- Бог! - старалась Анна перекрыть голосом звон колоколов. - Говорят, что ты есть на самом деле, а я не знаю, есть ты или нет… Хочешь, чтобы я тебе поверила? Исполни мою просьбу: избавь от одиночества.
Звонит в колокола следующий проситель… Трудно людям что-то сказать. Мучают они слова. Всю жизнь их учили не высовываться, молчать, скромничать, скрывать.
Надеясь на участие в её судьбе высшей силы, довольная собой, Анна, вернулась домой, не заметив Классика, по-прежнему стоящего у магазина. Не успела она снять с головы платок, зазвонил телефон.
- Вам звонят от Бога… - слегка игривый, может быть, даже чуть-чуть развязный тон.
- Кто Вы?
- Я - Ваша судьба. Зачем Вам жить одной на этом свете? А зачем мне одному всё решать? Давайте переделаем что-нибудь в Вашей судьбе и моей… Выходите за меня замуж…
- Вы кто? - повторила вопрос Анна.
- Посмотрите в окно.
- Ясно… - произнесла Анна слово, о которое ломаются все разговоры, и тут же пожалела об этом.
Под окном стоял Классик. Их глаза встретились.
- Почему я должна выходить замуж за Вас? Есть другие… - неуверенно начала Анна.
- Другие есть, но я без Вас пропаду…
Динь - дон, динь- дон, динь - дон … Плывёт над Россией густой колокольный звон, торжественно-красиво возвещает о нескончаемой радостной жизни в будущем, исцеляет больных, возвращает добрые чувства злым, дарит любовь и надежду тем, кто её потерял.