За последний период жизни, мои самые яркие впечатления связанны с путешествием по Медведь горе. Напомню, что эта гора находится в Крыму, и по форме напоминает пьющего из моря воду медведя. С правой стороны, у подножья горы расположен лагерь «Артек», а с левой, - посёлок городского типа Партенит. Интересно, что со стороны Артека гора представляет собой обрывистую пропасть, а со стороны Партенита она легко доступна для путешествий и богата хорошими тропинками. Я уже много лет отдыхаю в Партените, и наблюдала «Медведя», проезжая по крымской трасе, просто находясь в посёлке, я даже плавала в скалах этой горы. Хоть мне и стыдно, но я признаюсь, что ни разу не ходила на саму гору, и только этим летом, впервые совершила путешествие по ней. Я не могу сказать, что мне понравилось, или что было интерестно, так как эти слова не вмещают тот объём эмоций, который вызвала гора, я могу сказать лишь то, что я в неё влюбилась.
Одна знакомая девушка, она живёт в Партените, поделилась со мной своими впечатлениями о горе. Я заинтересовалась, но так как с горными маршрутами не знакома, решила пойти на организованную экскурсию по Медведь горе.
И так, мы собирались в три часа дня возле фонтана, который находится в санатории. День стоял нежаркий, небо было затянуто тучами. Настроение у меня было кислое, самочувствие тоже не очень хорошее, и я немного колебалась, правильно ли поступаю, что иду на экскурсию сегодня.
Вот я уже подхожу к фонтану, и вижу мужчину, судя по всему это экскурсовод, а рядом с ним ещё несколько человек.
- Здравствуйте! Вы на экскурсию? – спрашиваю я.
- Да, - ответили мне дружелюбно.
Экскурсовод производил впечатление человека, любящего людей и природу. Дружелюбное лицо светилось добротой. Длинные седые волосы были завязанны в маленький хвостик, седая борода обрамляла лицо, ясные голубые глаза смотрели бесхитростно.
Когда группа собралась, - всего человек пятнадцать, экскурсовод начал вступительную речь:
- Ещё раз здравствуйте! Меня зовут Никанор. По профессии я писатель, и это один из моих псевдонимов. Сегодня мы с вами совершим увлекательное путешествие по Аю-Дагу, что в переводе с татарского означает «Медведь гора». У этой горы много названий, одно из которых «Святая гора». И действительно, известно, что в древности на ней было много монастырей и храмов, остатки от некоторых из них мы сегодня увидим, о некоторых я расскажу. Я хожу по этой горе уже пять лет, и ещё не всё видел, не везде был. Но могу сказать, что я болен этой горой. Если в процессе экскурсии у вас будут возникать вопросы, не стесняйтесь, - спрашивайте. Если я буду знать ответ, - расскажу, если не буду знать, - что-нибудь придумаю, - продолжал Никанор шутливо, - ну а если не буду знать, и не смогу ничего придумать, - скажу, что не знаю.
Теперь давайте посмотрим, у всех ли хорошая обувь. Это не формальность, так как неподходящая обувь плохо ведёт себя на горе, - осмотрев нашу обувь, он сказал, что всё в порядке, и спросил у всех ли есть с собой запас воды, мы ответили, что да.
- Значит можно отправляться в наш путь!
По дороге мы несколько раз останавливались около различных растений, и экскурсовод рассказывал о них. Когда мы подошли к бамбуку, он сказал его название, и рассказал, что:
- Это самое быстрорастущее дерево, и в древности с его помощью совершали пытки, - человека привязывали на бамбук, и растение протыкало его. Но мы здесь никого не пытаем, - шутил Никанор, - более того, это другая разновидность бамбука, и растёт он всего до шести сантиметров в сутки.
Потом мы остановились около высокого дерева, по форме напоминающего ель. Экскурсовод так же сказал его название, и, что:
- Это самое высокое дерево в мире, оно достигает около ста десяти метров в высоту. Так что можем назначить друг другу встречу на этом месте лет через двести, - снова шутил он, - и посмотрим на него во всей его красе.
Почти все улыбались, Никанору явно удалось завоевать симпатию группы. Как ни странно, группа состояла в основном из женщин, было несколько детей, и только один мужчина. Экскурсовод предупредил, что:
- Дети чувствуют себя на горе лучше всех, вы сами это увидите, так что родители могут не волноваться.
Мы подошли к забору, отделявшему територию санатория от заповедника, - самой горы. Никанор сказал:
- Нам нужен будет один мужчина, который пойдёт последним, и будет замыкающим. Ну поскольку у нас в группе только один мужчина, можно Вас просить? – обратился он к молодому человеку. Тот согласился, и экскурсовод, узнав, что парня зовут Андрей, продолжил:
- Андрей, я буду на Вас ориентироваться, если кто-то будет отставать, мы будем ждать. Теперь давайте я вас пересчитаю, - он стал нас считать, - шестнадцать человек. Вот увидите, в конце экскурсии мы будем сплочённой группой, так как эта гора сближает людей, я в этом убеждался много раз.
И так, наступил волнительный момент, через небольшую калитку мы прошли на территорию заповедника. Экскурсовод предупредил:
- Первые тридцать-сорок минут путь будет трудным, но мы будем делать остановки, и отдыхать, а дальше будет легче. На подъёме я не рекомендую пить воду и разговаривать.
Я мысленно попросила свой организм, чтобы он меня не подвёл, и достойно перенёс нагрузку. Мы начали подъём по довольно крутому пути. Я шагала по сыпучей почве тропы и почти не смотрела по сторонам. Человек впереди, человек позади, и где-то впереди мелькает фигура Никанора. Я немного волновалась, так как начало пути было довольно сложным. Дыхание участилось, и я была поглощена процессом. Но вот, Никанор остановился, подождал отстающих, и сказал:
- Здесь мы немного отдохнём.
Моя тревога развеялась, и я начала верить в то, что мне этот путь под силу. Никанор начал рассказывать что-то интересное, но я в этот момент посмотрела по сторонам, обернулась назад, и от увиденной картины, у меня захватило дух. Посёлок, море, горы с высоты выглядели совсем по-иному, как будто отсюда видна сама их сущность. Они были поистине величественны и очень близки сердцу.
Тем временем экскурсовод рассказал легенду о горе, но так как моё внимание было захвачено увиденным, я её прослушала.
- Ну вот, мы отдохнули, теперь давайте пойдём дальше.
Снова крутой подъём, но теперь какое-то вдохновенное состояние словно окрылило меня, и шагать, несмотря на сбившееся дыхание стало гораздо легче. Через минут пять-десять мы снова остановились. Я осмотрелась, на этот раз взору открывалась та же панорама, только с ещё большей высоты, от чего вид был ещё более захватывающий.
Никанор продолжил свой рассказ о горе и жизни на ней:
- Аю-Даг – гора вулканического происхождения, образовавшаяся около ста шестидесяти миллионов лет назад, за счёт активного внедрения магмы в толщу осадочных пород. О чём нам это говорит? Возраст горы нам прежде всего говорит о том, что мы соприкасаемся с древностью. На протяжении веков здесь кипела богатая жизнь животного и растительного миров. И сегодня здесь можно встретить животных, увидеть их следы. Что касается флоры горы, то она насчитывает более пяти ста видов растений. Но на этом жизнь горы не ограничивалась. Раньше на ней была вода, - были горные реки и родники, соответственно здесь была возможной жизнь людей. И они конечно использовали такую прекрасную возможность жить в этом благодатном месте в гармонии с Богом и окружающим миром. Здесь жили готы, из истории известно, что они выходцы из Скандинавии, и что часть их народа осела в Крыму в третьем веке нашей эры. Также известно, что они заселили не только Медведь гору, так как столица готфии – Дорос располагалась на горе Мангуп. И так, на протяжении всей экскурсии мы с вами будем ощущать дух живших здесь людей древности и могучей и тоже древней природы. К сожалению примерно в пятнадцатом-шестнадцатом веке гора оскудела водой в результате неведомого катаклизма. Вместе с ней исчезла и жизнь людей на горе. Благодаря вулканическому прошлому, мы с вами уже сейчас чувствуем особую энергию, так как здесь особенно правильно расположенны магнитные поля.
Крутой подъём был закончен, и мы, немного отдышавшись, продолжали путь уже по более пологой местности.
Я забыла о своём плохом настроении и самочувствии. С каждым новым шагом по горе они улучшались, при чём очень заметно. У меня было такое ощущение, что я, после долгих странствий вернулась домой. Я писала о том, что путешествую по этой горе впервые, но было ощущение, что вокруг всё родное и горячо любимое, поистине дом души. Я вспомнила о том, что одно из названий горы «Святая гора», и хоть мы ещё не подходили к святым местам, о которых говорил Никанор, я это чувствовала. Я могу искренне назвать это место святым. Здесь моя душа очень остро чувствовала присутствие божественной любви и благодати. Это Рай.
На очередной остановке, мы оказались около места, которое по легенде называют «сердцем Медведя», точнее местом, откуда оно от переживаний вырвалось, и скатилось в посёлок. И действительно, у берега мы можем наблюдать небольшую гору, по форме напоминающую сердце.
После того, как все желающие сделали фотографии, мы отправились дальше. Самое интересное было впереди. Теперь наш путь пролегал по лесу, о чём Никанор предупредил. Я была поражена, так как у меня были совсем иные представления о лесе. Я привыкла к могучим лесам, с высокими соснами, которые располагаются под Киевом. Здесь же, разумеется, к моему удивлению не было сосен, и всего остального, что у меня ассоциировалось с лесом. Это был изумрудный лес, похожий на сказку. Никанор сообщил, что:
- Основные растения здесь, - это можжевельник и дуб. Так что воздух здесь целебный. Дуб двух разновидностей: «дуб скальный» и «дуб пушистый», а можжевельник – «высокий» и «колючий».
Я присмотрелась к дубу, да это совсем не такое дерево, как в Киеве и под Киевом. Я бы сказала, что здесь дуб отличается от того, как мужчина отличается от женщины. Здесь он гораздо меньше и изящнее. Я прикоснулась к листку, он оказался немного шершавым, наверное это был «дуб пушистый».
Никанор продолжал:
- Обратите внимание, нам царапает ноги «иглица понтийская», её называют местной колючей проволокой.
Эти колючие кустики действительно царапали ноги, и придавали колорит путешествию. Пробираться надо осторожно, ещё и потому, что каменистая почва рассыпчатая, так что ступать надо внимательно. Одновременно нужно спешить и не отставать.
Никанор остановился около красивого дерева, подождал отстающих и рассказал, что:
- Это растение называется «земляничник мелкоплодный», или же ещё его здесь называют «бесстыдница», потому что, как вы видите, оно скидывает кору, и стоит голенькое.
Ствол дерева действительно был без коры, красивого красноватого оттенка, очень нежный наощупь. Желающие сфотографировались, и мы отправились дальше.
Наша следующая остановка была около небольшого каменного построения. По форме оно напоминало маленький кораблик, было не более полутора метров в высоту, и состояло действительно из камней. Удивительно, между камней не было ни цемента, ни другого раствора, - только плоские камешки, сложенные один к одному. Как оно держится? Удивительно! Это была базилика. Никанор пояснил:
- Это храм святых равноапостольных царей Константина и Елены. Давайте постоим здесь и подумаем о сокровенном.
Здесь думалось легко и приятно. Все суетные мысли остались где-то далеко, взору открывался мир истинных ценностей. Когда я снова вспомнила о людях, живших на горе в древности, испытала заочную симпатию к ним, и желание хотя бы неделю пожить среди них в этом очаровавшем меня месте. Казалось, что нет тех веков, которые нас разделяют, что это просто люди, близкие мне по духу.
Мы отправились дальше в путь, и очень быстро оказались около ещё одного храма, - базилики. Он был похож на предыдущий, только немного больше.
- Мы с вами оказались в непростом, намоленном месте, давайте же вспомним немного о том, что нам известно о религии времён жизни людей на этой горе. Восьмой век нашей эры отличался ожесточённой борьбой византийских императоров с почитателями икон. Роль духовенства была сведена до роли обычной партии. С монашеством велась борьба из-за накопленных монастырями богатств. Борьба с иконопочитанием приняла характер затяжной политической компании. Отголоски этих событий дошли и до Таврики. Здешнее христианское население также оказалось расколотым на: иконоборцев и последователей православия. Открыто поддерживал гонимых иконопочитателей епископ Иоанн Готский, - уроженец Партенита. Это непростая личность в истории. В VIII веке нашей эры, христианскую Таврику готовились захватить язычники-хазары. Именно Иоанн, епископ Готский начал брьбу с ними на южном берегу Таврики. Он испытывал неприятие к проникающему вместе с хазарами иудаизму, и к искажениям православной веры. Но ситуация была непростой, так как его не поддержали ромейские власти, для которых союз с хазарами был желателен из-за угроз арабов. Также молчали в ответ на обращение его соседи – епископы. Но всё же преподобный Иоанн решился совершить попытку сорвать планы хазар по внедрению в Готфию. Была поставлена задача – освободить Дорос, - столицу Готфии от язычников – хазар. Но из-за предательства Кира (правителя) Готфии и Дороса столица была занята хазарами, семнадцать учеников епископа были преданы казни. Самого епископа посадили в тюрьму, но опасаясь осложнений со стороны Константинополя, предоставили возможность бежать в Амастриду.
Через сто лет после описанных событий в жизни Византийской империи закончился период иконоборчества. Ромейская культура стала быстро возраждаться. Процветало меценатство. Многие богатые люди вкладывали деньги в образование и искусство.
Преподобный Иоанн Готский сегодня считается покровителем Партенита. Давайте помолимся ему, и пойдём дальше.
Мы сделали несколько шагов, и оказались посреди поляны, которая, как сказал Никанор называется Ай-Констант.
- Ещё её называют энергетической поляной, - продолжал он, - но сразу поясню, что здесь нет никакой мистики, просто в этом месте особенно правильно расположены магнитные поля. Меня часто спрашивают, не обитают ли здесь зелёные человечки, сразу скажу, что я их здесь никогда не видел, и думаю, что не увижу.
Я плохо разбираюсь в магнитных полях, но у меня такое впечатление, что вся гора – это сплошная «энергетическая поляна». Я уже говорила о том, как менялось моё мироощущение на горе. Но к моему удивлению на протяжении путешествия все приятные чувства усиливались и углублялись. Знакомство с горой продолжалось, и как бывает в общении между людьми, мы с горой, казалось, продолжали познавать друг друга, становясь ближе и роднее.
Я осмотрелась. Поляна находилась на склоне, и имела под ногами закруглённую форму, казалось, что если лечь, то можно будет скатиться в обрыв, который, захватывая, открывается нашему взору. Никанор подвёл нас к большим камням и предложил присесть. Но я не могла отрваться от увиденного и ещё немного постояла, созерцая что-то такое близкое сердцу. Когда я наконец присела, услышала, что Никанор уже начал какой-то рассказ.
- Я предлагаю вам мысленно перенестись в те времена, когда здесь кипела жизнь людей, и представить себе, что нам предстоит ужин вместе с ними, - говорил Никанор, - чем же питались жители горы? Вы удивитесь, но их пища была куда полезнее и разнообразнее нашей. И так, - это рыба, мидии, устрицы, крабы, хлеб, буза, каши, а по праздникам и мясо. Вы видите, что я вас не обманул, их питание было здоровым и полноценным.
Предложение Никанора пофантазировать усилило моё и без того обострённое увиденным воображение, и я снова испытала необъяснимую тоску по тем временам, когда такой ужин в компании жителей горы был возможен. Передо мною ярко вставали образы людей, испытывающих незатейливую радость предстоящему ужину. Их здоровый апетит, ароматы приготовленной еды, звуки и краски природы будили в их сердцах удовлетворение прожитым днём и предстоящим отдыхом. Мне казалось, что я слышу прекрасную мелодию, это звучали струны моей души, откликающиеся на соприкосновение с этой природой. Я испытывала смешанные чувства радостной грусти, радостной от знакомства с этим милым сердцу краем, а грусти от предстоящей разлуки, из-за невозможности остаться здесь навсегда.
Я отвлеклась от своих переживаний и обнаружила, что Никанор уже закончил рассказ про ужин, и достал маленькие книжечки, предлагая всем посмотреть их, и при желании купить.
- Как я уже вам говорил, я – писатель, и это моё произведение, посвящённое жизни Аю-Дага, - пояснял Никанор.
Когда книжка попала мне в руки, я отнеслась к ней без особого интереса, но пролистав её, прочитав небольшие отрывки, и увидев прекрасные фотографии в середине книжки, - я не раздумывая решилась купить её.
Я заплатила деньги, и Никанор спросил:
- Что Вам написать?
Я пожала плечами, и ответила:
- Что-нибудь, может быть какое-то напутствие.
Никанор спросил моё имя, и кроме слов: «Кристине от Никанора», написал слова: «Лёгкой тропы», и пояснил:
- Когда в горах встречаются люди, часто бывающие здесь, они желают друг другу «лёгкой тропы». Не дороги, а именно тропы.
- А это распространяется на путешествие по горе, или и на жизненный путь? – спросила я.
- И на то и на другое, - многозначительно отвечал Никанор.
Он поставил в конце автограф, и протянул мне книгу.
- Спасибо, - сказала я, испытывая тёплое чувство благодарности и предвкушения.
Когда все желающие преобрели книжки, мы отправились дальше.
- Сейчас нам предстоит самая живописная часть пути, - говорил Никанор, - я предлагаю вам пройти по так называемой «контрабандистской тропе», которая вьётся по крутому юго-восточному склону горы.
Тропа пролегала вдоль крутого обрыва к морю. К сожалению я не могу описать увиденное и испытанное мною в эти минуты, так как навряд ли есть слова, которые могли бы лаконично вместить в себя тот объём чувств и эмоций, которые нахлынули на меня. Казалось, что я попала на такую точку, от куда мир виден совсем иначе, чем я привыкла и могла бы ожидать. С этой высоты излюбленное мною море дышало так, как я не слышала никогда раньше, оно общалось с путниками на неизвестном, но всем понятном языке. Прекрасно стоять у берега, и слушать звуки моря, но путь по скальному обрыву над водой не может сравниться ни с чем. Высота… я никогда раньше не знала, о том, что высота так много меняет. Мне в голову пришла приятная асоциация. Мне показалось, что идя по своему жизненному пути, я подобно этому путешествию по горе прошла много сложных подъёмов и опасных мест, и вот я оказалась на тропе, подобной этой «контрабандистской тропе». Вроде то же море, те же силуэты гор, и поселения людей, но смотрятся они отсюда на столько по-другому, что может показаться, что это уже иные объекты. Высота… Она даётся нелегко, но она щедра и благородна, она не останется в долгу у путника.
Мы продолжали путь среди обрывов и невысоких деревьев. Полоски лесов сбегали с разных сторон к морю. Кусты можжевельника колючего цеплялись иголками за одежду. Уже знакомый нам земляничник выглядел здесь особенно изящно, его силуэт отчётливо выделялся на фоне остальных растений. Местами в воздухе был разлит аромат мелисы, и на одной из остановок я сорвала веточку с совсем маленькими листочками, понюхала, острее почувствовав приятно бодрящий запах этой травы. Я положила веточку в рюкзак, и поспешила вдогонку за группой.
На следующей остановке Никанор сказал:
- Мы с вами подошли к удивительной морской бухте. К сожалению сегодня мы не спустимся вниз, к берегу. Давайте же созерцать её величие отсюда.
Глядя на склон горы, я испытывала чувство приятного благоговения перед величием этого края. Уже не в первый раз я задумалась о растениях, растущих на скале. Мы привыкли к тому, что растениям необходимы определённые условия, такие, как хорошая почва, удобрения, полив и так далее. Здесь же загадка, - они растут, по сути в камне, и надо признать, - не просто растут, а буяют, они словно выкрикивают, выплёскивают любовь к этому краю, - к горе, морю, небу, а главное к самой жизни. Они поют нескончаемый гимн жизни. И я уверенна, что они бы зачахли, если бы их засадили за забором на дачном участке с самым тщательным уходом. Уже конец лета, и на горе очень много сухих цветов и колосков, которые почему-то особенно радуют мне глаз.
На протяжении всей экскурсии я очень активно фотографировала, с жадностью человека, попавшего на праздник с изобилием изысканных угощений, который хочет и съесть побольше, и с собой унести. Вид на бухту, у спуска к которой мы остановились несомненно заслуживает на фотографию, и я уже смотрю на стоящую передо мной картину через объектив своего фотоаппарата. Здесь гора соприкасается с морем как-то по особенному. Необъятное синее море, и высокая, могучая гора. Два мира, две стихии. И одна любовь. Вечная, так редко встречающаяся любовь. Люди гоняются за ней, а здесь её изобилие, она здесь разлита, и каждый путник может почувствовать её, понять для себя её природу, и перестать искать её там, где ей не место. Несколько щелчков фотоаппарата, и я испытываю особую радость фотографа, которому удалось заснять что-то ценное и неповторимое. Унести с собой эту картину, которая будет согревать, радовать и вдохновлять в серые, унылые дни поздней осени в городе.
Завороженная я продолжаю сидеть с фотоапаратом в руках на этом месте. Я впитываю в себя его духовное богатство и величие. На мгновение я забыла обо всём земном, даже о том, что я на экскурсии, что рядом люди, я лишь вдыхала ароматы какой-то новой истины жизни, которую я увидела с этой точки. Я почувствовала себя птицей, я вдруг поняла птиц, которые стремятся ввысь, они знают, что там иная жизнь, иное измерение и мироощущение. Это путешествие подобно полёту, я словно поднялась над приземлённой жизнью, которая часто идёт по замкнутому кругу, состоящему из суеты, условностей и фальшивых ценностей. Здесь вспоминаешь о главном и задумываешся о глубоком. Ощущения этого контраста измерений подобны тем, которые испытывает человек, долго слушающий тяжелую, бессмысленную, электронную музыку, которую вдруг выключают, и начинает звучать скрипка в прекрасном исполнении. Особенно остро ощущается соприкосновение с прекрасным.
Никанор подошел ко мне, и сказал:
- Я тоже часто сижу здесь, как на балконе.
Я отвлеклась от своих мыслей, и ответила:
- Вы счастливый человек.
Сказав эти слова, я вдруг почувствовала, что и я тоже счастливый человек, так как я соприкоснулась с чем-то на столько близким, с тем, что будит в сердце такие прекрасные чувства.
- Следующая бухта называется «Панаир», что в переводе с греческого означает праздник, - рассказывал Никанор.
Это название так гармонично подходит для этих мест, - подумала я.
- Если б мы пошли в неё, у подножия скал, на вершине холма у берега бухты мы увидели бы руины древнего монастыря, который был разрушен обвалом примерно в четырнадцатом веке, - продолжал Никанор.
Так хотелось посмотреть праздничную бухту, но он сказал:
- На этом месте мы закончим продвижение вперёд, и будем возвращаться.
Никому не хотелось уходить, мы как завороженные продолжали смотреть на склон горы, и необъятное море. Все члены группы стали близкими, я вспомнила слова Никанора в начале экскурсии, ведь он нам это обещал. Кто-то спросил:
- А мы не пойдём на вершину горы?
- К сожалению сегодня нет, там довольно сложный подъём, но если Вы хотите можно организовать отдельную экскурсию, и подняться. Там можно увидеть развалины крепостного укрепления, - убежища древних христиан.
- А на какой высоте это находится, какая высота горы?
- Примерно пятьсот семьдесят метров. Сегодня мы с вами поднимались на высоту около трёхсот метров.
Мы нехотя развернулись, и начали путь назад. Немного пройдя, я оглянулась. Бухта звала и манила, хотелось вернуться и ещё хоть минутку побыть с ней. Но я уже отставала от группы, надо было догонять. Я не прощалась с этим местом, я впитала в себя его дух, и уносила с собой это незабываемое чувство полёта.
Мы продолжали обратный путь вдоль обрыва. Взору открывался дикий берег. Я подумала, как хорошо было бы спуститься и окунуть в морскую, свежую воду своё разгорячённое тело. Но пока что это оставалось лишь приятным желанием. Мы шли дальше. На тело наваливалась приятная усталость, от чего ощущения были полноценнее и острее. Бескрайнее море, сливаясь с небом сопровождало нас. Все краски переливались, были буйными и могучими. Здесь были все оттенки синего и зелёного, - жизнерадостная палитра.
Но вот, закончилась «контрабандитская тропа», и мы уже шли извилистыми тропинками вдали от моря. Уже знакомые растения дружелюбно общались с нами на их языке. Почва была каменистая, уставшие ноги уже смело шагали по ней. Всех членов группы объединяли общие радостные эмоции. Особенно счастливыми были дети. Два мальчика, - братья, явно были в восторге от происходившего, а ещё им очень полюбился Никанор. Они весь путь старались идти рядом с ним, а когда отставали, требовали их ждать. Один из мальчишек сказал, что Никанор похож на Деда Мороза, а он не спорил, радостно отвечая взаимностью на симпатию ребят.
Иглица понтийская продолжает царапать ноги, мхи укрывают своей зелёной шубкой камни и деревья, дубовые листки и красивые желуди продолжают очаровывать, вьющиеся нежные, красноватые стволы земляничника радуют, сухие цветы по-прежнему вдохновляют, силуэты крупных деревьев вдали приковывают к себе взгляд.
Я, глубоко откликаясь на величие здешней природы, часто отвлекаюсь от экскурсии и отстаю от группы. Вот уже вдалеке мелькает яркий рюкзачок приятной девушки, с которой мы недавно обменивались впечатлениями. Я догнала группу, Никанор что-то рассказывает.
- Это дерево хорошо известно всем вам, - говорил он, указывая на растение. – Это кизил. В древности считалось, что он является лекарством от всех болезней. Сегодня же, к сожалению, люди об этом забыли, и о его пользе, кроме богатства витамином – це не известно.
Мы постепенно спускались, снова оказываясь ближе к земле, а не к небу. Теперь перед нами открывался вид на посёлок, на Утёс и таинственный берег, слегка прорисованный на горизонте. Я говорила о том, что в начале экскурсии было пасмурно. Только сейчас я заметила, что тучи развеялись, и вышло солнце. Сквозь тени деревьев перед нами представала жизнеутверждающая картина.
На следующей остановке я всмотрелась вдаль. С этого места уже были отчётливо видны следы современной цивилизации. Множество грубых, неизящных домов и других построений бросались в глаза. После предыдущих мгновений чистой красоты следы современного человека, явно не уважающего природу, огорчали.
Мы уже шли вдоль забора, отделявшего територию горы, от санатория. Это были наши последние минуты близости со Святой горой. Вот уже показалась калитка, но мы ещё не вышли, а прошли за неё, Никанор обещал что-то показать. Мы оказались в кедровой роще.
- Кедр – царь деревьев, символ силы и долголетия, - говорил он. – Здесь растут голубой атласский, гималайский и ливанский кедры. Их насадил здесь прежний владелец Партенита, - старший внук героя Бородинской битвы, генерал Раевский. Это дерево прославляет ещё Ветхий завет. «Праведник возвышается подобно кедру на Ливане», - поётся в 91-м псалме пророка Давида. Светло-жёлтая древесина кедра очень ценная, её как драгоценную добычу привозили разные народы из военных походов. А сегодня сюда приезжают йоги и занимаются здесь. Это особенное место…
Я обняла дерево, почувствовав его добрую, мощную энергию, а также неповторимый аромат. Я закрыла глаза, закружилась голова, и я снова забыла обо всём на свете, казалось, что есть только я, и эти могучие деревья. Чувство редкой гармонии переполняло меня. Я запрокинула голову, открыла глаза, передо мной оказалось голубое небо в зелёном узоре из изящных, пушистых ветвей кедров. Аромат смолистого ствола пьянил меня, а краски вдохновляли. Я не помню сколько времени я так простояла. С одной стороны казалось, что секунду, а с другой, - вечность, такой большой объём ярких эмоций я испытала.
Никанор, тем временем, заканчивал рассказ о кедрах, и говорил заключительные слова:
- Всем спасибо! Мне было очень приятно с вами пообщаться, - говорил он, искренне улыбаясь.
Мы, почти хором, отвечали:
- И Вам огромное спасибо! Нам так понравилось!
Все были в восторге, и мне даже как-то жалко было расходиться. Но мы разошлись. И вот, я счастливая редким видом счастья спешу на пляж, так как я предварительно договорилась с мамой там встретиться. Подходя к пляжу, я уже вижу её горячо любимый силуэт. Меня переполняют чувства, и я сумбурно что-то ей рассказываю, в завершение говоря:
- … это не может сравниться ни с чем!
Она разделяет мою радость, и мы идём купаться. Я упоминала, что мне давно хотелось этого, и вот желание сбывается. Пляж находится у подножия горы, и я с приятным удивлением для себя замечаю, что теперь, после близкого знакомства с горой, плывя здесь, вблизи со склоном горы, я совсем поиному ощущаю и море, и гору. Я всегда любила плавать здесь вдоль скал, но теперь это общение со стихиями было подобно общению любящих друг друга людей. Я выхожу из воды, ещё острее чувствуя своё счастье.
В эту ночь я спала сладко и крепко, и проснулась с радостным, трепетным чувством.
- Нет, мне не приснилось, - думала я, сонно потягиваясь.
Рядом с кроватью меня ждала книжечка Никанора, которую я с жадностью начала листать. Сначала я посмотрела фотографии, оценив которые, могу сказать что они очень удачные и совсем небанальные. Потом я начала внимательно читать всё по порядку. Это чтение показалось мне гармоничным завершением экскурсии. Всё повествование было пропитано любовью к горе и к жизни, которую я разделяла. Повествование снова и снова переносило меня в те дивные, полюбившиеся мне места. Автор оригинально переплетал настоящее, прошлое и будущее горы, открывая перед читателем широкую панораму её жизни.
Когда я дочитала, почувствовала, что не сумею, не отозваться сердцем на всё увиденное, услышанное, познанное и прочитанное. И родилась мечта написать своё повествование о горе. Должна признаться, что при написании данного произведения я испытала много невероятно счастливых минут, за что сердцем благодарна судьбе, и тебе, мой дорогой читатель!