Спасибо, господин Сафин, за ответ по существу. Маркс – ученый. Он замыслил переделать общественную жизнь, изменить ход истории. (Физик Эйнштейн себе такой цели не ставил. Здесь между двумя талантливыми мыслителями – великое различие.) Я исхожу из того, что ученый в известном смысле – думающая машина, но и машина чувствующая, особенно историк, обществовед, экономист, философ. Где спрятана Марксова агрессивность, на которую я указывал? В спокойных научных рассуждениях о роли революций в истории, в рассуждениях о классовой борьбе угнетенных против угнетателей, о революционной диктатуре пролетариата, о жестокой эксплуатации пролетариата. В любой борьбе (даже в драке) победить может лишь тот, кто ведет себя спокойно, хладнокровно, без всплеска эмоций, без истерики. Сталин был очень жестоким человеком. Но как хладнокровно он вел себя, когда обстоятельства прижимали! А претензии Маркса были велики, очень велики – он задумал изменить мир, и не просто изменить, перевернуть с ног на голову – так, чтобы брюхо оказалось вверху. Что касается его национального чувства, то оно сидело очень глубоко в подсознании и на поверхность выходило временами, а может, и не выходило, а только стучало в «перегородку».
Марксов политический радикализм спрятан под глубокой научностью, иначе он не захватил бы умы мировой интеллигенции. В отличие от Христа Маркс подошел к проблеме строительства блаженной жизни на земле с противоположной стороны: надо культивировать не любовь к своим ближним и дальним, а ненависть угнетателей против угнетенных, не свободу выбора способа жизни на основе любви, а революцию и диктатуру (а по сути – жизнь в одном «загоне» на основе принуждения). Маркс придумал другую религию – советский порядок это подтвердил. Конечно, христианский идеал – это тоже крайность, но крайность, зовущая к любви, миру, свободе, антипод же его зовет к ненависти, войне, рабству.
В XX веке у марксизма появился другой идеологический враг – нацизм. Нацизм – национальный социализм – это новая противоположность в развитии мирового духа. Он, нацизм, тоже за рабочих, за равенство, за справедливость, но чисто немецкое равенство и чисто немецкую справедливость. Марксисты пришли к власти в России, а нацисты – в Германии и заявили о претензиях на мировой престол. А два претендента на мировой престол – это уже много. Конфликт был неизбежен, и нацизм был разгромлен. Казалось, победило Марксово понимание диалектики, когда одна из противоположностей одерживает чистую победу, но история скоро поправила ход событий и показала, что Гегель ближе к истине; история в конечном счете сняла обе противоположности и «родила» миру третье качество, которое относится к нацизму и марксизму, как к пережитым болезням роста, развития, прогресса: в мире укрепился демократический порядок.
Вы написали, господин Сафин, что марксизм «исчезать не собирается». Вы правы. И нацизм исчезать не собирается. Все значимые идеи хранятся в мировом духе, как монеты в копилке. Но если монеты можно высыпать, то идеи не «высыпешь». Вот и болезни хранятся в генах человека. Время от времени вспыхивает холера, где-то еще живет проказа. А как бы добраться до рака и вырвать его под корень? Но – тщетно. Пока существуют на земле люди, будут существовать и наемные работники, пусть не пролетарии, а просто наемные работники. И среди них всегда найдутся недовольные, которые выйдут на улицу, чтобы покричать: «Долой эксплуататоров! Все отнять и обобществить!» И теория Маркса тут пригодится. И к власти они могут прийти. Но и противоположное течение спокойно жить не сможет. И оно будет выливаться на улицу и кричать: «Долой тиранов! Даешь свободу!» Раны заживают, а память у людей короткая. Среда, 15 мая 2013 года.
Текст написан для форума "Новой газеты"