Иногда мы не знаем наших героев, но мы
помним то, что они сделали для нас.
Спасибо тем, кто не прошел мимо беды
одного ребенка!
Холодный автобус, а Митька в нем дремлет. Прижался щекой к окну и постоянно сползает. Скоро, чтоб не скользить, подложил кулак, щека мигом улеглась на узорчатом из льдинок стекле, и они потаяли... и как слезинки из-под щеки на ворот куртки спустились и успокоились, улеглись там.
…Она замерла у окна на коленях. Часы пригнали стрелки к девяти. Газ пыхтел в конфорке. Холодильник, озвучив очередную паузу, дико дернулся. А их вечерний перекресток, за которым грелось озеро, укрытое толстым покрывалом льда, жил как обычно: сочно-кричащая зеленью вывеска соседствующего магазинчика, светофор-хозяин и таксисты, уже гуськом выстроившиеся под окном.
- Господи, прости меня, прости мне мои грехи… грешница я, Господи… спаси, помилуй, сохрани… сохрани моего сына, защити его от скверны, да пошли ему заступников… Господи, ты любишь меня, я знаю… ты защитишь его, я знаю… да, пошли ангелов, чтоб путь его оберегали…
***
- Конечная… э, парень, вставай, прибыли, - повернулся водитель к Митьке.
- А что это за остановка? – мальчик протер глаза и резко глянул в окно. - Я, наверное, свою остановку проехал…
- Это Чабаны. Ты зайцем добрых полчаса ехал, выходи давай, назад тебя в Киев не повезу, - и отбив на секундомере время, не глядя на мальчишку, добавил: - Катаются тут ночные путешественники.
Митька вышел, водитель рванул с места.
- Вот я, балда, и как меня угораздило свою остановку проехать?
Мальчик огляделся вокруг – местность незнакомая. Он вдруг потянулся за мужчиной, что спускался вниз по склону от остановки, но тут же оставил эту идею. Парень с девушкой шли под ручку, ему показалось, что не к месту их спрашивать путь домой. Он глянул на домишки, в которых горел свет – тепло им, подумал он. На подмогу печали пришло отчаянье. Митька уселся на скамейку и стал просто смотреть на дорогу, широкую-широкую, по которой в четыре ряда носились автомобили и автобусы.
Мама
- Господи, в милостивой власти Твоей чадо мое, раб Божий Дмитрий. Прости ему все согрешения вольные и невольные, совершенные им перед Тобою.
Она отняла руки от лица и прижала маленькую иконку Иисуса к груди. А зрачки, стеклянные от не выскользнувших слез, замерли, и сердце словно притаилось - воображение вдруг нарисовало картину, отчего женщина вся изменилась в лице, затем вскрикнула «нет», и круглые стеклянные градинки побежали вниз, разбиваясь у нее на груди.
Выплакавшись, мать взяла в руки мобильный, в другой крепко держала, не разжимая, иконку.
«Абонент вне зоны досягаемости» - прозвучало оттуда.
- Господи, ты слышишь? Что с ним? Что с моим сыном? Милостивый Боже, да настави его на путь истинный, да пошли ему защитников, да не покинь его в беде, да отведи от нечисти и напасти.
Сын
- А ты чего тут сидишь? А? – нагнулась к лицу мальчика женщина в пуховом платке.
Митька поднял голову. Он так замерз, что не мог понять, где он, и кто эта женщина, и почему он уснул вдруг на улице. Его страх внезапно принес ему мысль, что вероятно, он стал бомжем, ведь не раз твердила ему мать, если он не будет учиться, то его ждет та же участь.
- Я спрашиваю, почему ты дремлешь на остановке? Почему домой не идешь?
Митька оживился.
- Я… я заблудился, сел в не свой автобус и не знаю, как вернуться в Киев.
Едва он это выговорил, зубы зацокотали.
- А телефон есть у тебя... ну, мобильный, чтоб маме позвонить?
- Есть, но он замерз... и разрядился.
Митька вновь зацокотал зубами.
- Бог ты мой, да ты замерз!.. Господи, идем скорей, я тебя отведу на ту сторону. Пойдем, пойдем, там твоя остановка.
Женщина помогла мальчику встать, сняла с его плеч рюкзак, вложила в ладонь к пакету с продуктами, а второй взяла Митьку за руку. Она была леденющей. Женщина шла и растирала ее.
- Ты чего рукавицы не носишь?
- Я одни потерял, мама предложила купить простые перчатки, а я отказался, хотел помоднее.
- Вот глупые эти дети, чего ж упираться! Мама тебе добра желает…поди испереживалась уже вся… ладно, вот смотри, сядешь сейчас на 723 маршрутку и доедешь до метро Васильковская. Ты где вообще живешь?
- Я около метро Левобережная.
- Хорошо. Выходишь на Васильковской, едешь до станции Майдан Незалежности, переходишь на станцию Крещатик.
- Дальше я знаю, как ехать.
- Вот и здорово! - она повесила ему рюкзак на плечи. – А это тебе пять гривен на проезд и вот держи еще, – она отломала кусок от батона и также пальцами покромсала колбасу.
- Да, нет, не надо, я не хочу, - стал отгораживаться мальчик.
- Бери, бери, ешь, неизвестно когда домой попадешь! А я пока постою с тобой, посажу тебя на автобус.
Мама
Она вытерла нос о кухонное полотенце, и всё так же, стоя на коленях, подняла с полу телефон, набрала номер.
Голос ответил: «Ваш абонент в зоне недосягаемости».
- Господи, но почему? Где он? Где мой сын?
Она вдруг подскочила, отыскала на столе блокнот и быстренько набрала номер со стационарного телефона.
- Алло, Алла Васильевна, это мама Мити… скажите, в школе сегодня ничего не произошло?.. ну с сыном? Может, обидел кто-то?.. просто он до сих пор не вернулся из тренировки.
Она не сдержалась и заплакала. Глянула на часы – половина десятого.
- Да нет смысла другу его звонить, Гриша вместе с сыном на тренировку ж не ходит. А Митя из школы пришел, взял рюкзак и поехал и вот… до сих пор нет… может, уже в милицию звонить?..
- Хорошо, я подожду еще немного, - она медленно опустила трубку и села рядом с телефоном, на окно, уткнувшись носом в стекло. Затем стала машинально набирать с мобильного номер сына, откуда доносилось: «абонент вне зоны…»
Сын
- Ага, ну, давай, езжай, мать заждалась, - женщина махнула Митьке, который уже смотрел на нее через окно маршрутки.
А когда автобус тронулся, она добавила: «Спаси, помилуй, сохрани!»
Мама
- Алло, Юрий Алексеевич? А, Митя, Дмитрий Гаврилов, был на тренировке сегодня?.. Да? Говорите, в 18.30 всех отпустили… просто он еще не вернулся домой…
Сын
Митя вышел из автобуса и спустился в метро.
Мама
- Хорошо я перезвоню, когда он вернется…- и заплакала – он вернется, он вернется, Господи, ты ж спаси мне его!!! Ты ж убереги мне его, ты слышишь меня, Господи? Милостивый? Ты же есть на земле – я знаю!!! Я на тебя уповаю… да прости мне мои грехи, прости мне тот аборт клятый, ибо не ведала, что творила… я грешница, да, знаю… только не карай меня, не карай так… он же у меня один, сыночек мой, лепесточек…
Она снова вытерла нос и глаза кухонным полотенцем, затем отшвырнула его на батарею, открыла кастрюлю – ну, вот же, биточки, вот же пюре… ах, да, пюре, оно стынет, - резко схватила полотенце с батареи и стала укутывать им кастрюлю с пюре. – Ах, Боже мой, фреш, я забыла выдавить сок… сейчас, где мои апельсинчики, она выбрала из корзины самый большой апельсин и стала чистить его руками, склонившись над мусорным ведром. Зазвонил телефон.
- Да, я… что? Что вы говорите? Алла Васильевна, что, правда? Правда, он видел Митю? Он сейчас с ним? Нет? А как это? Я уже звоню сыну 2 часа, и связи с ним нет… Боже, если это правда, то я самая счастливая мать на земле. Господи… Алла Васильевна, я вас благодарю… Так Гриша точно сказал, что Митя уже рядом с домом? Ой, спасибо Вам большое, мне в голову и не пришла идея звонить другу.
- Ну, вот же, я же знала, Господи, что ты меня не покинешь и сына моего защитишь, - сказала она куда-то в окно и кинулась дочищать апельсин, а затем разделила его на дольки и выдавила их в стакан. Сок цвета жизни лился сквозь пальцы, а она не переставала молиться «Господи, спаси и сохрани»…
Сын
Митя вышел из метро и направился к маршрутке.
- Так, куда зашел? Ну-ка, деньги плати! – крикнул водитель прошедшему вглубь салона Мите. Мальчик глянул на него и застыл, думая, что ответить, ведь те 5 гривен он уже истратил на метро и загородный автобус.
- Выходи, выходи! Чего застыл?
- У меня нет… - и, не договорив, опустил голову, вышел из маршрутки, и просто зашагал вперед. Вскоре двери автобуса закрылись, и он ловко проехал мимо ребенка, застав его уже на мосту через Днепр.
Мама
- Ну, что ж такое? – мать глянула на часы. 22.30. - Ну, где ж он ходит?! Господи, что ты скажешь? - она подошла к окну, и чего-то вдруг заволновалась. Затем стала на колени и снова стала молиться, чувствуя, что ее защита всё еще нужна сыну.
- Прости грехи мне, только защити его, Господи, я грешница, не он… убереги его от скверны…
Сын
Его сопровождали витрины супермаркетов, ресторанов, отелей, ночных клубов. Это была Набережная. А он боялся темноты, но нужно было идти дальше. Мама волнуется, промелькнуло в мыслях, и он оглянулся. За ним шел мужчина, курил и разговаривал по телефону. Мальчику вдруг показалось, что он не просто так за ним идет. Митя бросился бежать, рюкзак стучал за плечами и подпрыгивал вверх-вниз. Он бежал и бежал без оглядки, чтоб, не дай Бог, не встретиться с придуманной правдой…
Вот мосточек через канал, рынок уже закрыт, светофор легко пропустил, осталось двести метров, вот заворот к соседнему дому, а вон уже и подъезд весь в цветах расписанный, наш, фух, звоню.
Мама и сын
- Это он, Боже, это он, - она, спотыкаясь, выбежала из кухни, подняла трубку домофона. – Да, да, давай, входи! Затем, как резвая девчонка, побежала к окну в кухне.
- Спасибо, Господи, спасибо, слышишь, - она даже послала в окно поцелуй и снова побежала, цепляясь за ведро с апельсиновыми корками, к двери.
Он вошел запыхавшийся с холодным носом и огненными щеками. Она обняла его; целовала и плакала, приговаривая «где ж ты был, сынок?.. я ж тебя так ждала…»
- Ну, ладно, мам, хватит, - отстранял ее объятия сын, едва не плача. - Прости, что заставил волноваться…
- А как же Грише удалось до тебя дозвониться, а у меня не выходило? - спросила мать.
- Телефон отогрелся и на чуть-чуть заработал, как только я вышел из метро, и тут сразу же Гришка позвонил. Я успел ему сказать, что уже рядом с домом...
- А, ну, слава Богу!..
Мама и сын
Когда вечером в их квартире погас свет, они долго не могли заснуть. Мать ругала сына за то, что он не умеет просить о помощи, и советовала, чтоб не боялся попросить, если вновь вдруг окажется в беде. А сын отвечал, что всё понял, и что никогда не забудет этот жизненный урок.
***
А утром, когда расцвело, мать отправила сына в школу, а сама, прихватив самую красивую косынку, припасенную на Пасху, заспешила в церковь… с благодарностью.
Она стояла у иконы Иисуса Христа и благодарила Всевышнего за то, что услышал, защитил и уберег ее дитя. А еще поклонилась Богородице. Стоя у иконы Богоматери, молилась, прося здоровья той женщине, что стала спасительницей для ее сына, сделав доброе дело не для себя, а во благо других.
А в конце молебна мать подошла к ящичку с надписью «На храм" и бросила в него пять гривен.
На душе стало светло и отрадно.
P. S. Мамина молитва сильнее всего, молитесь за ваших чад и совершайте светлые поступки во благо других.
«Мать молится о ребенке с огромным рвением, любовью, надеждою и верою, и именно этим способна умолить Господа о даровании блага для ее чада. Как говорится в поговорке, молитва может со дна моря достать. Ведь никто не любит ребенка, как только его мать».