День по беды
Он прилетел, он вернулся. Он запел в сумерках на обломках огромной черёмухи.
Старое дерево не выдержало апрельского снегопада, ствол сломался, и вся крона кучей перепутанных веток полегла на берег болота. Там, под этой некогда роскошной кроной, осталось его гнездо, которое теперь и не найти в этом урёме.
Поздняя Пасха не торопила весну. Северный ветер гнал волны по небывалому разливу против течения, и от этого вода поднималась всё выше и выше, и уже подтапливала ближние дачи, заливала дороги, перехлёстывала мосты.
Ночью ветер стих; косое плечо луны показалось из-за леса и, отразившись в чёрном зеркале разлива, - заблестело серебристой рыбиной.
По звонкому выщелку, контрапунктом делившему всю песню примерно на восемь колен, я узнавал его, - наш, наш, вернулся. В прохладе и сырости ночи соловьиная песня - чудо.
«Ну как в маленьком, нежном горлышке рождается такой голос? – размышлял я. – Голоса равной силы есть и у других птиц, - ворона может каркнуть, что уши заложит, или сойка с перепугу, я не говорю об истериках чаек над водой, - но не сыщешь красоты и гармонии в таких звуках. Смотреть можно, глаз радуют, но не слух… А попробуйте увидеть соловья? Если долго всматриваться, да и то не обязательно увидишь махонькую, невзрачную птаху. Неужели он поёт?! Да, он!»
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят...
А это - русский соловей Алеша Фатьянов, выросший в Вязниках, облетел своей песней весь мир. И никогда и никому не надоест его песня, ибо в памяти народной навсегда впечатана цена Победы.
Но чем же песня соловья могла потревожить смертельно усталого, из боя выползшего, уцелевшего солдата?
Спящие, они могли не услышать взрыва бомбы, а тут - соловей потревожит?
Потревожит, потому что зовёт он свою возлюбленную, потому что звучит Песнь Песней, и коль ты выжил – то необходим ей, Маше, Кате, Светлане… да несть именам числа, - для продолжения жизни вечной. Только доживи, родной! И не нужны будут слова у черёмуховой околицы, куда придут вдвоём после войны, после беды. Мало слов у простого человека для выражения любви, - соловей доскажет.
Миллионы солдат унесли в душе соловьиную песню в райские сады и там слышат её и ждут встречи. Думаю, - к ныне дождались все…
…Так и пел соловей каждый вечер и каждую ночь, так и звал подружку и рассказывал ей, что всё он исправит: и гнездо новое совьёт, и черёмуха-то, смотри, не погибла совсем, но набухают почки и вот-вот лопнут и они, пропев свою зелёную песню жизни, ты прилетай, я вернулся.
Открываю окно и слушаю, слушаю его вечную песню, но не покидает меня тревога. Болото молчит, - не поют лягушки, а мне так не хватает их разноголосого, сложного хора.
Может быть, опять в реке воду отравили, как и было уже несколько лет тому назад, когда вскрывшись ото льда, несла вода мёртвую рыбу. Не утихает война человека с природой. А лягушки, они только в чистой воде живут, - тогда чудом сохранились несколько пар в заводи у леса. Три года молчало наше болото. Но опять справилась природа, опять победила ворога, и два года уже, как распевает по весне мой самый любимый хор, хор моего детства – лягушиный.
И вот нынче, Девятого Мая, в аккурат на День Победы, ближе к вечеру слышу, вначале осторожное:
- Уак-уак-уак!
Потом тенор посмелее:
-Эке-ке-ке-ке-кеееек.
Потом басок:
-Куак-куак-куак.
Проснулись певуны. Слава Богу! Не пели в холодной воде, а сегодня весь день солнце светило, - вода и прогрелась до песни.
И грянул хор, лучший для меня в этом мире.
Не передать словами, как они пели в этот день! После зимы, после беды, в День По-беды!
Полушкино.