Попутчики

Бася Бисевич
АНДРЕЙ КРАВЧЕНКО -2012
ПОПУТЧИКИ

Действующие лица:
КОМАРОВ КОНСТАНТИН ГЕННАДИЕВИЧ – 32 года, чиновник. Начальник городской службы по делам детей.
ГОЛОВАХЕР ИВАН БОГОДУЛОВИЧ – за 50 лет, первый попутчик.
АРТУР – 28 лет, второй попутчик.
ИРИНА – 25 лет, попутчица.
ПРОВОДНИК
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
ПАССАЖИР
МУЖИК

Поезд. Спальный вагон. По проходу идут Проводник и Константин Геннадиевич Комаров. У проводника в двух руках по три стакана чая в подстаканниках. У Комарова – дипломат.
Проводник. Ноги вытирайте, пожалуйста…
Комаров недоуменно смотрит под ноги.
Проводник. Шутка. Хе-хе. Так сказать, тонкий английский юмор. Хе-хе. Да… Поезд – это вам не самолет.
Комаров останавливается.
Комаров (непонимающе). Что?
Проводник поворачивается лицом к Комарову.
Проводник (как для глухого). Поезд! Поезд… Это! Не самолет!
Комаров (еще более непонимающе). Что?.. А-э… В каком смысле?
Проводник. Объясняю на доступном примере. Вот летит самолет. Восьмимоторный аэробус. (Делает легкое покачивающееся движение руками). И-и-иж-ж-ж-ж-ж-ж… Двести сорок восемь пассажиров на борту. Это не считая членов экипажа. И тут – бр-р-р-р пых-пых… Двигатели отказали. И все. Тушите свет, сливайте воду. Хе-хе… А теперь внимание, вопрос. Телезритель из Карабашлыка спрашивает: а что будет, если двигатель откажет у электровоза?
Проводник внимательно всматривается в Комарова, как бы ожидая ответа. Комаров смотрит на Проводника с легким отвращением, как на придурка.
Комаров. Ничего.
Проводник (восторженно). Ты знал!
Комаров. Не «ты», а «вы».
Проводник пропускает замечание мимо ушей.
Проводник. А теперь моделируем ситуацию. Просыпаетесь вы после корпоратива, потому что в дверь вам поступил звонок. Справа от вас литровая банка с окурками, слева – главный бухгалтер Алла Георгиевна. В голове у вас такое, будто там австрийский писатель Кафка с Валерией Новодворской двое суток занимались тяжелым флиртом. Вы встаете, надеваете трусы… Закутавшись в одеяло, идете, открываете дверь, и почтальон вручает вам утреннюю газету. Вы говорите «спасибо», возвращаетесь и читаете: в двухстах километрах от Красноярска упал самолет. Все двести сорок восемь пассажиров погибли.
Комаров (слегка раздраженно). Пройти можно?
Проводник (спохватываясь). А… Конечно, конечно…
Комаров проходит в купе, начинает раскладываться.
Проводник. Это не считая членов экипажа. Вертолеты эм-ча-эс ищут черный ящик. То есть в тот самый момент, когда вам как никогда нужны положительные эмоции, вам сообщают, что в двухстах километрах от Красноярска упал самолет, и все двести сорок восемь пассажиров погибли. Все. И старики, и женщины, и дети… И самое интересное, что вы не можете отмахнуться от этого печального факта. То есть вы и рады бы отмахнуться, но вам неловко… Вы как человек, преодолевший все ступени социальной адаптации, просто не можете вот так вот скомкать газету и выбросить в ведро. Вы откладываете ее в сторону, ложитесь, закуриваете и начинаете думать: «А в этом самолете мог бы быть и я…» Ну не в этом, а в таком же. И вот ваш самолет стремительно несется к земле. Стюардесса с кривой противоестественной улыбкой на лице пытается вам рассказать, что все нормально, ситуация под контролем… А вы уже понимаете, что ни хрена она не под контролем. Потому что всегда, когда говорят «ситуация под контролем», ситуация ни хрена не под котролем. И вот уже через некоторое время вам говорят «мы делаем все возможное, чтобы пипец не наступил», а потом разводят руками и говорят «мы сделали все возможное, чтобы пипец не наступил, но он, к сожалению, наступил». И уже как контрольный в голову: «Президент Пупкин выражает соболезнования всем, для кого наступил пипец». И тут просыпается Алла Георгиевна. И вы пересказываете ей заметку о том, как упал самолет. А она говорит, что у нее своего геморроя полная задница, потому что генеральный директор Кирилл Олегович завернул ей квартальный отчет. И вы думаете «Вот тупая корова! Как можно было так вляпаться? Теперь придется тайно дарить ей какое-то говно на восьмое марта и даже на этот гребаный день святого Валентина… И получать от нее какую-то нефункциональную хрень на 23 февраля… И пропади пропадом все эти корпоративы!» И вот вы включаете телевизор и начинаете напряженно ждать, что скажут в выпусках новостей, потому что вас не отпускает только один вопрос: найдут они этот черный ящик или не найдут? А в это время невидимые червячки внутри поедают ваши нервные клетки – хрум-хрум, хрум-хрум…
Комаров. Все?
Проводник. Ну-у… Все…
Комаров. Спасибо за содержательный рассказ.
Проводник (несколько ехидно из-за того, что его прервали). Чаю-с… Не изволите-с?
Комаров (подражая Проводнику). Не изволим-с!
Проводник. А вот это напрасно. Отличный чай. Из предгорий Тибета. Чистый натурпродукт. Пальчики оближешь. Чай номер один – Чанг-Чонг (показывает стаканы в левой руке). Лечит от всего. От колита, от артрита, гайморита, простатита и аппендицита. Чай номер два – Женьминьжибао (показывает стаканы в правой руке) от того же самого плюс еще восстанавливает (переходит на шепот) эрекцию…
Комаров (раздраженно). Послушайте… мнэ-э… уважаемый…
Проводник. У меня тут один пассажир специально ездит только для того, чтобы попить чаю… Вот (показывает стаканы с чаем) шесть стаканов заказал. Это только в ту сторону…
Комаров поворачивается лицом к зрителям. Он озвучивает свои мысли. Проводник в это время продолжает рассказывать что-то, но беззвучно. Понятно, что Комаров его не слушает.
Комаров. И вот тут сразу возникает вопрос. (С нажимом) Это что за страна такая? Каждый дятел мнит себя кудрявым пеликаном. Все проводники – философы, все проститутки – поэтессы-имажинистки, все гардеробщики – трансвеститы. Ты пришел его шпилить, а оно тебе Мандельштама цитирует. Откуда вот это – «моделируем ситуацию»? Откуда вот эти «ступени социальной адаптации»? Откуда? Да ты пойди к соседу, пусть он тебе даст видеокамеру. Потом пойди к своим близким родственникам – пусть они тебя снимут. А потом сядь и посмотри на себя, на ушлепка. Какие ты ситуации собрался моделировать? Уже без тебя все смоделировали как надо. Ты же… пуговица на гульфике. Захотели поссать – расстегнули. Поссали – застегнули. Оторвался – новую пришили. Точно такого же цвета. Точно такого же размера. На том же самом месте…
Ну почему?.. Почему нельзя провести жесткий отбор… кастинг… собеседование… и нанять в обслугу какое-нибудь тупое бессловесное быдло, которое будет чистить клозет, подметать пол в проходе и появляться только тогда, когда его позовут? А?
А то вот оно, наверное, думает, что применяет безотказный маркетинговый ход - клевать мозги долбодятловым способом до тех пор, пока тебе не скажут: «Хрен с тобой, давай, что там у тебя, только отдолбись…» Господи, ну откуда у этой биомассы столько первобытной наивности. Как будто эволюция вообще ее не коснулась. Вот дошла до уровня амебы и затормозилась. А, казалось бы, что может быть проще? Просто напрячь мозги и понять, что тебя сейчас пошлют прямой наводкой…
Комаров резко поворачивается к проводнику.
Проводник. …ибо, как говорил Конфуций, нельзя выпить три стакана чая, если ты заплатил за два… А у нас можно! Берете два – третий получаете бесплатно! (Придурковато улыбается).
Комаров. Ладно… Давай три. Только я тебя очень прошу, исчезни и без приглашения больше не появляйся. Андестэнд?
У Комарова на лице широкая фальшивая улыбка. Проводник широко улыбается, ставит на стол три стакана чая.
Проводник. Понял, не дурак…
Проводник отходит от купе Комарова. Навстречу ему из тамбура выскакивает Головахер с чемоданчиком в руке. Проводник, отпрянув в сторону, поднимает руки со стаканами на уровень головы.
Проводник. Осторожно, кипяток!!!
Чай все-таки выплескивается из стаканов и попадает на проводника.
Проводник. Ай!.. Товарняк тебе в тоннель!..
Головахер (протискиваясь мимо проводника). Извините… Простите…
Проводник. Семафоры включать надо. Ты ж меня под откос чуть не пустил!
Головахер. Тысяча извинений…
Проводник (бурчит под нос). Чтоб тебя цыгане на вокзале обобрали!
Проводник уходит. Головахер забегает в купе к Комарову, плюхается на диван напротив.
Головахер. Фуф. Успел… Через весь перрон за последним вагоном бежал. Каждый раз… Каждый раз одно и тоже… М-м… Это у вас чай? (Кивает на чай, который стоит на столе). Вы позволите?
Комаров (едва пожимая плечами). Да, пожалуйста. Э-э… Он Ваш.
Головахер (громко отхлебывая чай). М-м! Чанг-Чонг! Это же не чай. Это же настоящая панацея. Прекрасно разбивает камни в почках… (Отхлебывает еще глоток). Так они меня еще и пускать не хотели. Говорят: «На ходу запрыгивать не положено». Они будут мне рассказывать, что мне положено, чего не положено. Я в 94-м поезд на военном вертолете догонял… за два литра израильской водки. (Отхлебывает чай, слегка поперхнулся). Кхе-кхе… Мой вам совет… Просто от всей души… Если не хотите опаздывать на поезд, никогда не поручайте укладывать ваши вещи женщине. Это, как говорится, пассажиру на заметку. Вот мы с Раисой Марковной тридцать лет живем, и все тридцать лет она укладывает мой дорожный портфель, и все тридцать лет я опаздываю на поезд. А, кстати, знаете, как мы познакомились? Я опоздал на поезд, а она…
Комаров поворачивается лицом к зрителям. Он озвучивает свои мысли. Головахер продолжает рассказывать что-то, но беззвучно. Понятно, что Комаров его не слушает.
Комаров. Ну, неужели вот это вот… (показывает пальцем на Головахера) чучело в калошах на полном серьезе думает, что мне интересно, как оно в эпоху мезозоя познакомилось со своей Раисой Марковной? Ну, надо же! Вот всю жизнь мечтал послушать историю великой любви двух… муми-троллей. Муми-тролль папа встретил муми-тролля маму на перроне, где она продавала чайные сервизы проезжающим, а он вышел за чебуреками, чтобы отравиться и умереть, и отстал от поезда. А она его пожалела и пустила переночевать. А потом у них родился мальчик Петя, который за первые три года жизни накакал четыреста килограммов экскрементов, что было занесено отдельной графой в семейную летопись и зафиксировано с помощью фотосъемки. А потом Петя пошел на скрипку, но его там все били, потому что он в детстве много болел. И тогда он пошел в секцию бокса, но там его тоже все били, потому бокс – это же что-то ужасное. От армии мы Петю отмазали, чтобы его там не били, зато теперь он очень успешный директор солидной юридической фирмы и вы бы видели как на работе все его уважают. А недавно мы отдыхали на Кипре, и нам там было так хорошо, так хорошо, что мы даже возвращаться не хотели. И вот мы тридцать лет живем душа в душу, только я из-за этой старой курицы на поезд все время опаздываю…
Дома, небось, сидит со своей Раисой Марковной, помалкивает в белую тряпочку. А как влез в купе - и начинается вербализация подсознания. Для них поезд как… какой-то спецмакдональдс для болтунов. (Поднимает руку). Свободные уши!
Ну, подсела бы молодая симпатичная женщина приятная в общении и без предрассудков. Так нет… Старый опытный мозгоед с большой столовой ложкой. Блин, не повезло с попутчиком…
Комаров поворачивается к Головахеру.
Головахер. Вообще, опоздал – не опоздал – не главное. Главное, чтобы с попутчиком повезло.
Комаров (оживляясь, с иронией). Вот-вот. Золотые слова. Готов подписаться под каждой буквой.
Головахер. Хороший попутчик – это…
Комаров. Как чемодан с ручкой.
Головахер (не понимая). Почему как чемодан?
Комаров. Ну, знаете, есть такое выражение «как чемодан без ручки: и нести тяжело, и выкинуть жалко». А это - с ручкой. То есть все в порядке со всех сторон…
Головахер (смеется). Ха-ха-ха! Ой, не могу! Чемодан с ручкой! Да… (Вытирает слезинку из глаза). Насмешили… как чемодан… с ручкой… Да… А плохой попутчик (вздрагивает от хохота) – как сосед с дрелью?
Комаров. Совершенно верно. Голову сверлить.
Головахер. Уж мне вы поверьте. Я столько поездил… С кем я только не ездил. С крестьянами ездил, с цыганами ездил, и с летчиками, и с налетчиками… (Переходит на шепот). Один раз даже ездил с актером из кино… (Пытается припомнить). Фамилия вылетела из головы… Ну очень знаменитый… Он еще, знаете, в каких фильмах снимался… Как же их… Сейчас столько всего снимают… Да… Но самые, конечно, отвратительные - дети и алкоголики. Ехал я как-то с мальчиком, так что он только не делал: бибикал, из пальца стрелял, галопом скакал, потом нассал себе прямо в штаны и орал всю дорогу. И мамаша его такая сидит с лицом выпускницы Смольного института и говорит: «А что вы хотели? Это же ребенок!..» Как вам это понравится? Хуже детей – только алкаши… Кстати… Не желаете по пятьдесят капель за знакомство…
Комаров. Да… Собственно…
Головахер (начинает рыться в портфеле). Тут у меня должно быть… Тут… у меня… Должно… Быть… (Достает книгу). А… Э… Хи-хи… «Алхимик» Пауло Коэльо. Не читали?
Комаров. Знаете… Не имел удовольствия.
Гловахер. Ну-у-у, что-о-о вы? (Стучит пальцем по переплету). Книга мудрости. Там знаете о чем… Там один молодой человек… У наго сложилась такая ситуация… Там он куда-то пошел… Я… Хи-хи… Ее лет пять назад прочитал, а Раиса Марковна все кладет и кладет мне ее в портфель… (Бросает книгу обратно, продолжает рыться в портфеле). Носки… Аспирин… Вот… (Вытаскивает ленту презервативов, хихикает). Хи-хи. Это все Раиса Марковна. Она пошла на какие-то курсы личностного совершенствования, где ей рассказали, что секс мужчины на стороне укрепляет семейные отношения. Теперь она считает себя, как это говорят, продвинутой женщиной, и каждый раз в дорогу кладет мне… целый патронташ. Хи-хи… А еще десять лет назад грозилась мне член отрезать… Хи-хи… А теперь уж оно мне и так не надо. Дорога, как говорится, гармошка в свадьбе. (Прячет презервативы в портфель, как бы сам себе). А вискарика-то и нет. Выложила… От… (Ругается одной артикуляцией). Но заветная фляжечка всегда со мной. (Хлопает себя ладонью по правой стороне груди, вынимает фляжку). Коньячок… Король напитков. На вкус и цвет прекраснее нет. (Достает два металлических стаканчика, разливает). Никакого вреда для здоровья, только польза.
Головахер и Комаров поднимают стаканчики.
Головахер. Ну… За знакомство.
Комаров. Угу. Константин Геннадиевич Комаров.
Головахер. Оч… приятно. Иван Богодулович Головахер.
Комаров (словно не расслышал). Как?..
Головахер. Головахер… Иван Богодулович. А что? Что-то не так?
Комаров. Нет-нет, что Вы… Просто… Редкая фамилия.
Головахер (улыбается). Да ну скажете тоже еще. Редкая.
Комаров. А-а-а… Э-э-э…
Головахер. Абсолютно не редкая. Я вам это сейчас в два счета докажу. Вот смотрите. Я и жена – Головахеры. Итого уже двое. Сын и дочь – еще двое. Жена сына и их двое детей. Мои родители. Мой брат и его жена, и его дети и дети его детей – все Головахеры. У отца есть брат, он еще живой, и у него там такая же история – все Головахеры. И Вы говорите – редкая фамилия?!
Комаров пожимает плечами.
Комаров. Ну-у-у…
Головахер. А теперь скажите мне. Вот Вы… Вот конкретно Вы. Много Вы знаете Ивановых? Ну? Ну скажите… Много?
Комаров. Ну-у-у… (Задумывается.) В институте кажется… Правда, не на нашем курсе… Был Иванов. Да, точно…
Головахер. Вот! Вот! Где-то, кажется… И это – самая распространенная фамилия. Да если бы это было так – Ивановы должны были бы попадаться на каждом углу. А где они? Ивановы, ау! Хи-хи… Я уж не говорю про Сидоровых. Вы где-нибудь встречали Сидоровых, кроме присказки про козу? Хи-хи… Я так полагаю, с Петровыми та же самая история?.. Хи-хи…
Комаров поворачивается к зрителям и озвучивает свои мысли. Головахер беззвучно произносит тост и выпивает.
Комаров. Ха… Ловко у него все получается… Ха…
Комаров поворачивается к Головахеру.
Комаров. Ловко это у вас получается.
Головахер. У меня?! Я-то тут при чем?.. Это объективное положение вещей. А что же Вы не пьете? Согласитесь, коньячок неплохой.
Комаров выпивает. Головахер тут же наливает еще.
Головахер. Ну что? Между первой и второй наливаем по второй?
Комаров. Как скажете…
Головахер. Ваше драгоценнейшее.
Комаров кивает. Выпивают.
Головахер. А вы по какой надобности едете?
Комаров порывается повернуться к зрителям. Головахер его удерживает
Головахер. Правы! Сто процентов правы! Это вообще не мое дело... Это вообще… Из чистого любопытства. Бизнес? К родственникам? Встреча школьных друзей?
Комаров. Я… В министерство.
Головахер. Чиновник?
Комаров (с нажимом). Государственный служащий.
Головахер. Да. Да. Незаменимые люди. Ох, я в свое время помотался по министерствам. Каждая мелкая сошь тебя пытается, уж извините (шепотом), раком поставить. И (тычет ладонью в кулак) в хвост и в гриву… только успевай уворачиваться. Государственная машина… Вытопчет, высушит и на солнышко загорать подвесит. Хи-хи…
Комаров (с надменной улыбкой). Ну, это как кому повезет. Я – на повышение иду.
Головахер. В министерстве, стало быть, будете работать?
Комаров. В министерстве.
Головахер (уважительно). Скажите… Такой молодой - и в министерстве… Ну да… Помните, песня была: молодым везде у нас дорога? Хи-хи… И что, вопрос уже решенный?
Комаров. Ну… Почти.
Головахер. Ну да. (Стучит по столу). Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. А то, знаете, всякое бывает. Знаете, как в старые времена в министерства вызывали? Едет себе человек на повышение, выходит на вокзале с поезда полный радужных надежд, а его тут же на перроне нэ-ка-ве-де под ручки – бите зер в кутузку, разоблачайтесь перед партией и народом… Хи-хи… И в дальние края лобзиком лес на спички пилить…
Комаров (смотрит на Головахера, как на идиота). Пф-ф-ф… Да Вы б еще вспомнили, как при царе Горохе было.
Головахер. Ой, да не говорите. (Берет чай). Вы позволите? (Громко отхлебывает). Фуф… Сейчас тоже шутников хватает. Вот я Вам историйку расскажу. Мне на днях один знакомый рассказал… Тоже из вашей братии… Да… Так вот… Прямо водевиль… У них там в администрации директор департамента… То ли по делам сирот, то ли по делам инвалидов… Ну так вот. Вызывают его в министерство. С явным намеком, что будут повышение предлагать. А у этого моего знакомого там, в министерстве, есть свой знакомый. И он ему рассказывал, что губернатор собрался вот этого директора департамента – пинком под зад. Ну там, то ли за нецелевое использование бюджетных средств, то ли за какие еще комбинации… Ну, попросту, проворовался парень. А, скорее всего, поделился неаккуратно. А потом вот этот губернатор решил, что уволить очень просто будет. А министр у него, ну, у губернатора то есть, – приятель. Так он, губернатор то есть, договорился со своим приятелем министром: ты, говорит, вызови к себе в министерство моего поца, типа, на повышение. Он приедет, а ты его с лестницы спусти, типа, за такую работу не то что повышать - в бочке с керосином топить надо. Такие вот пироги с изюмом. Хе-хе… И там, слава Богу, если пинком под зад отделается. А то и прокуратуркой попахивает. Как Вам историйка? А? Чисто «Граф Монте-Кристо», только шиворот-навыворот. Тут еще и в этот… в Интернет с такой историей попадешь. Хи-хи…
У Комарова в ходе рассказа выражение лица меняется с надменного на крайне настороженное.
Комаров. Бред какой-то… поросячий… Какой еще знакомый знакомого у знакомого?
Головахер (удивленно). Да что ж тут непонятного? У моего знакомого есть знакомый в министерстве, так тот знакомый моему знакомому рассказал, что того директора, которого на повышение вызывают, вовсе даже не на повышение вызывают, а совсем наоборот - чтобы коленом под зад. А мой знакомый мне рассказал. Хе-хе… Как Вам историйка?
Лицо Комарова принимает совершенно беспокойное выражение.
Комаров. Ну и кто Вам это все рассказал?
Головахер (отхлебывая чай). Да это не важно. Вы его все равно не знаете…
Комаров внезапно хватает Головахера за лацканы пиджака. Головахер от неожиданности роняет стакан.
Комаров (орет). Кто Вам рассказал весь этот бред?!
Головахер (верещит, пытаясь вырваться). Вы что?! Вы!.. Что? Пэ-э… Пустите.
Комаров (трясет Головахера). Говори! Быстро!
Головахер. Да Вы… с ума… сошли!
Комаров. Задушу! Быстро!
Головахер. Ну… Антон… Огурцов… Вам-то какое дело?
Комаров. Кто? Огурцов?
Головахер. Да пустите же!
Головахер вырывается. Комаров садится на место.
Комаров. Ну, Огурцов!.. Ну, с-сука!..
Головахер. Вы с ума сошли! Вы мне рубашку порвали!
Комаров не обращает на Головахера внимания. Поворачивается к зрителям, озвучивает свои мысли.
Комаров. Ну, это ж надо быть таким уродом! Огурцов – падла. А больше всех по плечу хлопал, поздравлял. Да сам же инфу о повышении по всему департаменту разнес… От сукеныш… Знал о такой подлянке и не предупредил. Как виски жрать по кабакам и девок в сауну таскать, так он первый друг… Да они же там сейчас всю мою документацию наизнанку выворачивают. Ну, гаденыш! Сейчас я тебе скажу, кто ты такой! Гаденыш!..
Комаров поворачивается, шарит у себя по карманам.
Комаров. Да где же?..
Головахер (бурчит про себя). Это надо же так с двух стопок налакаться.
Комаров. Блин, потерял что ли… (Головахеру). Телефон. Дайте мне телефон!
Головахер. Может, на Вас еще и квартиру переписать?
Комаров пытается снова схватить Головахера за грудки. Головахер отбивается.
Головахер (кричит). А-а-а! Помогите! (Еще громче). Помогите!
На крик Головахера прибегает Проводник. Он бросается разнимать Комарова и Головахера.
Проводник. Вы что? Эти… Как?.. Господа пассажиры… Прекратите безобразие! Вам тут не в самолете!..
Проводнику удается оттащить Комарова и усадить на место. Головахер брыкается ногой.
Головахер. Вы псих, ненормальный. (Проводнику). Когда у вас станция Колобродово?
Проводник. Дак… вот же ж…Часа через пол.
Головахер. Прекрасно. В ресторане подожду.
Головахер выходит из купе.
Головахер (про себя). Имбицил контуженный. (Проводнику жестко). А вы кого в вагон впускаете?
Проводник (пожимая плечами). У кого билет, того и впускаем…
Головахер. В дурдом пусть себе билет купит, там его подлечат.
Комаров порывается вырваться из купе. Но его удерживает Проводник.
Комаров. Я тебе сейчас башку оторву и на рельсы выброшу!
Головахер. Псих!
Головахер выбегает из вагона.
Проводник. И-и-и-и. А кто стакан разбил? (Комарову). Кто стакан разбил, я вас спрашиваю.
Комаров. Да иди ты к черту со своим стаканом!
Проводник убегает, возвращается с веником и совком.
Проводник (бубнит про себя). Понаберут чаю, а сами стаканы бьют… Тут вам не самолет, сел езжать, так езжай.
Комаров (слегка успокоившись). У вас телефон есть.
Проводник садится на противоположный диван, веник засовывает подмышку и достает из внутреннего кармана телефон.
Проводник (протягивает телефон Комарову). Телефон есть.
Комаров быстро набирает номер, быстро прикладывает трубку к уху. Слушает. Отнимает трубку от уха и показывает проводнику.
Комаров (раздраженно). Так у вас же денег на счету ни хрена нет!
Проводник. Ну… На нет и суда нет.
Проводник забирает телефон. По проходу с небольшой сумкой в руке идет Артур. Заходит в купе.
Артур (широко улыбается). Привет, мужики! Разрешите приземлиться!
Проводник встает.
Проводник. Билет, пожалуйста, предъявите.
Артур (дикторским голосом). Уважаемые пассажиры! За безбилетный проезд и неоплаченный провоз багажа – штраф сто рублей. (Достает билет). Пажалста!
Проводник. Вот ваше место.
Артур. Великолепно.
Артур бросает на диван свою сумку. Садится, вальяжно закинув ногу за ногу.
Проводник (нерешительно). Может, чаю?
Артур. Конечно. Конечно, чаю. А как же без чаю? Где это видано, чтобы в поезде и без чаю? Без чаю и поезд не поедет!
Проводник (вдохновенно). Золотые слова… Просто… Ваши бы слова… Я сейчас…
Проводник убегает. Артур смотрит на Комарова. Потом протягивает руку.
Артур. Артур.
Комаров недовольно смотрит на Артура.
Комаров. И что?..
Артур. В смысле?..
Комаров (слегка надменно). В прямом смысле. Вы сказали «Артур», я сказал «И что?»
Артур. И-и-и… А-а-а… Ну… Думал… надо как-то познакомиться…
Артур убирает руку.
Комаров. Кому надо? Кто сказал, что на-до?
Артур. Ну… пф-ф-ф…
Комаров. Вы мне можете привести хоть одну причину, по которой нам надо знакомиться?
Артур. Ну, Вы даете! Мы ж с Вами в одном купе едем.
Комаров. Если мы с вами в одном купе едем, то мы должны обязательно знакомиться, откровенничать тут как перед доктором, а потом еще и адресами обменяться – не забывай, пиши мне разборчиво.
Артур с любопытством рассматривает Комарова. Затем укладывается на диван, подложив руки за голову.
Артур. Я вообще надеялся, что мне какая-нибудь симпатявая блондинка в попутчики попадется.
Комаров. Без комплексов?
Артур приподнимается, смотрит на Комарова.
Артур. О! Я вижу ты разбираешься.
Комаров. Можете говорить мне «вы».
Артур. «Ты», «вы»… Какая разница?.. С женщинами ехать приятнее. Они проще идут на контакт.
Комаров (иронично). Извините, не оправдал надежд.
Артур. Факт!
Комаров. Хамить вообще не обязательно.
Артур (не обращая внимания на замечание Комарова). Ох, я с одной телочкой ехал. (Садится). Вот в таких (показывает пальцами) очках. Волосы вот тут вот (показывает) в хвостик собраны. Тридцать пять лет, кандидат психологических наук, организатор тренингов в Познани, Зальцбурге, Гильзенкирхене и Франкфурте-на-Майне. Мать двоих детей, замужем за философом ясперсовской школы. Напрочь отрицает теорию Фрейда. Мы с ней шесть часов спорили о существовании точки джи. А потом она сняла очки… И я выпал из реальности на пятнадцать минут.
Комаров (ехидно). Что ж так слабо-то?
Артур. Да там такая соковыжималка, что любой через пару минут был бы уже как лимон из-под пресса. Но у меня ж кое-какая закалочка… Потом мы лежали на одном диване, курили одну сигарету на двоих и тут она открыла передо мной душу. В раннем детстве отчим попытался рассказать ей эволюционную теорию Дарвина, но как-то неудачно. И это наложило на детскую психику неизгладимый отпечаток. В первом классе она увидела, как пожилая учительница есть банан. Я себе это даже представлять боюсь. Дальше – хуже. В пионерском лагере хулиганы во время тихого часа намазали ей лицо зубной пастой...
Артур достает несколько визитных карточек, перебирает. Выбирает одну.
Артур (бормочет). Угу… Угу… О! Инна Германовна Воробьева, кандпсихнаук, город Пенза. (Переворачивает карточку, читает с наигранным пафосом). «Спасибо за многократные кульминации сексуального возбуждения, характеризующиеся сильным чувством наслаждения». Телефон семь-семь-семь, пять-пять-пять, четыре-два-четыре. Не бываете в Пензе? Могу рекомендовать.
Комаров (насмешливо). В Пензе, не бываю. Так что вряд ли смогу воспользоваться.
Артур вытаскивает следующую визитку.
Артур. Ого! А я ее обыскался… Ангелина. Прекрасная фигура. Если бы в шахматах были такие фигуры – это была бы любимая игра миллионов. Правда тут были свои особенности. Во время секса Ангелина материлась как прораб на авральной стройке. Сейчас. (Пытается вспомнить). Сейчас попробую воспроизвести. Чтоб (пи-и-и-и-и-и-и) тебя (пи-и-и-и-и-и) всех (пи-и-и-и-и-и) как горбатую черепаху (пи-и-и-и-и-и) и гвоздь, на котором висит портрет твоей бабушки (пи-и-и-и-и-и)… Как вам такое понравится?
Комаров. Ровным счетом никак. И вообще. Все вот эти ваши лавстори меня совершенно не интересуют.
Артур (не смутившись). Да. Другой бы спорил, я не стану. Все это уже неинтересно. Это в прошлом. (Прячет визитки в карман). У меня сейчас на берегу девчонка есть – умц! (Чмокает щепоть из трех пальцев). Правда, она замужем… за каким-то гамадрилом, хэ-хэ… Но это не суть. Главное, что девчонка… Кукла Барби в подарочной упаковке… Красный «Порш Кайен» и трехэтажный домик в Лесопарке… Вот знаешь, что это за девчонка?
Комаров демонстративно равнодушен к рассказу Артура, старается всем своим видом показать, что и соседство с Артуром ему неприятно, и его рассказ – полное фуфло.
Артур. На кухне – Люсьен Оливье, в разговоре – Жан-Жак Руссо, один из столпов Французского просвещения, если вы не в курсе…
Комаров. Спасибо, я - в курсе.
Артур. В постели – Клеопатра! (Широко улыбается, собственный рассказ доставляет ему удовольствие). Но стерва, конечно, первостатейная! Все бабы стервы. Но эта всем стервам стерва. Говорит (копируя женскую интонацию) «Майлавчик…» Это она меня «майлавчиком» называет, хэ-хэ… «Майлавчик, мы с тобой поженимся и уедем на медовый месяц в Катманду»…
Комаров. Куда-а-а?..
Артур. В Катманду.
Комаров саркастично покачивает головой.
Артур. Я – ей: «Какой поженимся, Зая? Ты уже замужем!» Она: «Я с ним развожусь, мы немедленно женимся и в Катманду». По местам боевой славы Сиддхартхи Гаутамы. Наслаждаться эстетикой буддийских храмов.
Комаров поворачивается к зрителям, озвучивает свои мысли.
Комаров. Надежды юношей питают. Эта… Клеопатра сосет денежки со своего Цезаря. А сама вот (Показывает руками два знака «О'Keй»). Две сиськи. И больше - ничего. Полный ноль. Большая дырка от большого бублика. Уйдет от своего Цезаря в набедренной повязке и бусах из сушеных фиников. А у этого Антония в портмоне… две дохлых мухи на ремне. Поедут они в Катманду! В Улан-УдУ!
Комаров поворачивается к Артуру.
Артур. А я ей и говорю: «Да мы с тобой поедем не в Катманду, а в Улан-УдУ! В набедренной повязке и бусах из сушеных фиников!» А она мне просто в лицо рассмеялась. Этот ее гоблин гол и бос как обсос! Он там служит в каком-то гребаном департаменте, пилит бюджет бензопилой «Дружба».
Комаров напрягается.
Артур. А вся его бизнес-империя – пивные ларьки, две тошниловки в студгородке, бензозаправка и свечной заводик…
Комаров (подозрительно). Какой заводик?
Артур. Свечной… Ну… У них там какая-то фармацевтическая фирма, основной вид производства свечи… для этого дела (показывает большим пальцем на ягодицу), Вероника фирму «свечной заводик» называет, ха-ха.
Комаров. Какая Вероника?
Артур. Короче, вся эта байда, элитная хата, тачка, дом, там еще что-то… Короче, все записано на мою Заю.
Комаров (нетерпеливо). Какая Вероника?
Артур. Какая? Зая моя…
Комаров (тяжело дышит). А муж у нее кто?
Артур. Я знаю? Какой-то гоблин. Я ей говорю: «Не горячись, Зая! И так все хорошо». А она: «Ты себе не представляешь, какой он зануда, меня от него тошнит. Видеть его уже не могу. Я с ним разведусь, и он останется голым в хрущовке своей полоумной мамочки…» Не, ну не стерва? Ха-ха-ха… И все бабы такие – ха-ха-ха…
Комаров (крайне взволновано). Какая Вероника? Как фамилия?
Артур делает паузу, вроде что-то пытается вспомнить, затем усмехается.
Артур. А… не знаю… Прикинь. Про каких-то левых баб из поезда все знаю – и фамилию и отчество. А про Заю – нет. (Запускает пальцы в волосы). Слушай… А может она аферистка?.. Кинет меня… Я пока не совсем понимаю как…
Комаров. Муж кто?!
Артур. Муж? Да какая разница? Ты что вдруг так заинтересовался? Сам же сказал, что тебе мои лавстори до одного места.
Комаров (едва не хрипит). Номер машины какой?
Артур. Какой машины?
Комаров (едва не срывается на крик). Ее машины!
Артур. А-а… Да я помню? Ты что? А… Три-четыре-пять… Вышла Зая погулять!
Артур улыбается во все лицо.
Комаров (хрипит). Кто муж?
Артур. Да сказал же, мундель какой-то! Ну… Чинуша там… какой-то… по сиротам… или по инвалидам. Тырит бабки у убогих. Я Зае говорю: «Тебе его не жалко?» Она говорит: «Да ничего… Он такой хитрожопый, еще себе накружит». А! Его же тем более вроде как на повышение двинули. Так что, ясен-красен, присосется к кормушке побольше, приподнимется. Он, кстати, сейчас в какое-то министерство укатил. Могли бы с моей Заей загудеть, так самого в командировку заперли.
Комаров (злобно). С-сука!..
Артур. Да я когда про командировку узнал, вот точно так же и сказал: «От-т-т с-с-сука».
Комаров (шипит). Ты с-сука!..
Артур (недоуменно). Не понял… Это ты мне?
Комаров (тяжело дышит). Тебе!
Артур. Не понял… (Строго). За суку можно и в пятачок схлопотать, братишка.
Комаров. Я тебе сейчас сам!..
Комаров размахивается бьет Артура, Артур уворачивается, Комаров бьет кулаком о стену купе, хватается за кулак.
Комаров. А-ё!
Комаров размахивается другой рукой, чтобы ударить Артура. Артур бьет Комарова в бок. Комаров хватается за бок и валится на диван.
Комаров (ревет). Ы-ы-ы! С-сука! С-сука!
Артур. Ты чего на людей кидаешься, утырок?
Комаров (ноет). Я убью-у-у тебя…
Артур. Смотри пупок не порви… Убийца… Джек-потрошитель…
Комаров протягивает руку.
Комаров. Дайте мне телефон… Я ей сейчас все скажу… Что я о ней… Думаю…
Артур. Сейчас встану и еще раз дам. Телефон ему… Может тебе хлебальник медом намазать? Че ты вообще скакать начал? Нервный что ли?!
Комаров (ноет). Я ей скажу… С-сука…
Артур. А-а… Небось, такой же утырок, жук-рогач. Скажи спасибо, что моя станция на горизонте, а то бы я тебе коленные чашечки сломал. Ходил бы как Буратино…
В купе появляется Проводник с несколькими стаканами чаю.
Проводник. А вот и чаек!
Артур (с наигранной радостью). О! А вот и чаек! (Нюхает чай). Ум-м-м! Женьминьжибао?! (Комарову). Рекомендую. От него, говорят, хрен хорошо стоит.
Артур вынимает несколько купюр и засовывает их Проводнику в нагрудный карман.
Артур (кивает на Комарова). Пациенту тройную порцию. Я угощаю. (Комарову). Все! Гуд бай, Америка! Желаю счастья в личной жизни!
Комаров. Что бы ты сдох, урод!
Артур. Пей чай, лечи нервишки! Рогалик!
Артур уходит. Проводник понимает, что попутчики снова поскандалили, но пытается сгладить ситуацию.
Проводник (улыбаясь). А вот и чаек! Целебный! От гастрита, простатита…
Комаров (орет). Да пошел ты на хрен со своим чаем! Я тебе сейчас на голову его налью! Я тебя сейчас ведро твоего чаю выпить заставлю! Ты у меня все органы исцелишь! И внутренние и внешние!
Проводник (обескураженно). Понял… Не дурак!
Проводник убегает на полпути останавливается, поворачивается.
Проводник. Угрожать только тут не надо! Не в самолете! Я могу и милицию вызвать!
Комаров (выглядывая из купе). Эм-ча-эс вызывай! Я тебе сейчас всю твою… эту будку на колесах… разнесу!
Проводник порывается что-то сказать, не находит нужной реплики, убегает. Комаров мечется по купе.
Комаров. Вероника – тварь. Сука-падла. Зая! Зая! Я ее пару раз котеночком назвал, так она истерику такую закатила… Ах-ах-ах! (Пародирует Веронику). Я не желаю чувствовать себя экспонатом в пионерском живом уголке! Зая!.. Натащит полный дом своих тупых подружек-неудачниц и давай им щебетать: «Мой Костик – идеальный мужчина, Апполон и Энштейн – в одном флаконе!» А как говорю, давай детей заведем, так «ой, нет-нет, я не готова». Теперь понятно, к чему ты готова… Блудливая корова! Вот же тварь лицемерная! (Поднимает руки вверх, цитирует с пафосом). О, женщины! Вам имя… Суки, стервы и коровы! Ну, ничего-о-о-о… Ничего-о-о-о… Сейчас я тебе устрою (Комаров мечется из стороны в сторону). Сейчас… Ты у меня сама голая-босая уйдешь! В платье из фиговых листьев… От Луи Муфлона… Тварь… А я тоже … Идиот! Идиот! Все ей доверил. Кретин. Заказать ее что ли эту сучку? Опасно… Вдруг что не так, от прокуроров алчных всю жизнь откупаться придется. Что делать? (Пауза). Этот же… Тихонов на встрече одноклассников хвастался два года назад хвастался, что в дурке главврачем работает. Вот, кто мог бы помочь. Ум-м-м… Только хрен он согласиться. Наверняка припомнит, как я над ним в школе издевался. Хотя… Пятнадцать лет прошло. (Пауза). Но все эти чмошники такие злопамятные… Вот черт!.. Никогда нельзя на сто процентов сказать, какой человечек – шлак, а какой может пригодиться. Если бы все заранее знать! Ы-ы! Ну ничего, шалава подзаборная! Ты у меня сядешь!
Комаров убегает за сцену. За сценой слышатся звуки борьбы.
Женский голос. Вы что?! Да Вы что?!
Комаров (раздраженно). Дай, на пять минут!..
Женский голос. Да что Вы себе позволяете?
Комаров выбегает на сцену, говорит по телефону.
Комаров. Сергей Сергеич?! Здравствуйте! Ну-у-у-у… Это не имеет значения кто. Запишите, пожалуйста. Дело экстренной важности. ООО «Вероника», офис на улице Джузеппе Гарибальди, 15. В кабинете гендиректора на стене копия картины Мане… Что?.. Какая разница – Моне или Мане? Там всего одна картина на стене. За картиной - сейф. В сейфе – белая папка. В этой папке вся их черная бухгалтерия. Там сокрытых налогов лет на восемь потянет. Что? Суд решит? А, ну вот пусть и решает.
На сцену выходит внушительных размеров Мужик, решительно подходит к Комарову.
Комаров. Что? Ну, Вы же прокурор области, вот и берите, кого надо: налоговую, эпидемстанцию, пожарных тоже можно, там дело всем хватит. Что? Доброжелатель говорит…
Мужик (протягивает руку). Телефон давай.
Комаров смотрит на Мужика с испугом, сникает, отдает телефон.
Комаров. Извините…
Женский голос (из-за кулис). Сеня, врежь ему так, чтоб запомнил.
Мужик делает Комарову козу. Комаров в испуге отшатывается и падает на свой диван в купе. На сцену выходит Ирина. На ней короткое сексуальное платье и чулки со стрелками. Мужик, уходя со сцены, наталкивается на Ирину.
Ирина (почти интимно). Какой вы стремительный! Как эсминец «Стремительный»!
Мужик (достаточно грубо). Пардон! М-мадам!
Мужик уходит со сцены. Ирина подходит к купе, смотрит на Комарова. Комаров смотрит на Ирину.
Ирина (слегка заплетающимся языком). Ну? Так и будем сверлить меня глазами? Пока дырку не просверлим?
Комаров. А в чем дело?
Ирина. Может, предложим даме сесть?
Комаров. Да делай, что хочешь!
Ирина усаживается на диван.
Ирина. Хамить даме не надо. Ладно?
Комаров. Кто тебе хамит?
Ирина ставит бутылку на стол.
Ирина (несколько развязно). Ну, хорошо, раз ты такой умный, объясни мне, почему все мужики такие козлы?
Комаров. Хм. Ты лучше спроси, почему все бабы такие стервы.
Ирина берет со стола стакан, нюхает чай.
Ирина (брезгливо). Что ты пьешь всякое говно?
Ирина встает, открывает окно и выливает из стаканов чай. Ставит стаканы на стол. Смотрит на Комарова.
Ирина. Ну?
Комаров (с едкой ухмылкой). Что опять не так?
Ирина. Наливать тоже я буду?
Комаров, не спеша, наливает коньяк в стаканы, освобожденные от чая.
Ирина. Твое здоровье.
Комаров. Не вопрос…
Ирина и Комаров чекаются. Комаров выпивает залпом, Ирина слегка прикладывается к краю стакана.
Ирина. А вот теперь объясни мне, почему все мужики – такие козлы.
Комаров. А ты мне можешь объяснить, почему все бабы такие стервы?
Ирина. Я отдала ему четыре года своей жизни. Своей единственной, драгоценной и неповторимой жизни. (Показывает на пальцах). Четыре года…
Комаров. Мы жили шесть лет, и все шесть лет она мне рассказывала о своей неземной любви, о том, как она… прямо дышать без меня не может…
Ирина. Я для него все…
Комаров. Да кто она без меня?..
Ирина. Жила себе в нормальном городе - Чебаркуле. Нет, поехали в Москву и точка. Ну, поехала, как дура…
Комаров. Если бы ты знала, в какой дыре я ее нашел? В Больших Раздолбаях. Никто не знает, где это даже находится…
Ирина. Я такая наивная была… А он такой весь «прынц на белом мерине»…
Комаров. Я приезжал в эти Раздолбаи с рабочей поездкой ставить всех поголовно раком. А она там на ксероксе работала.
Ирина. Приехали в долбанную Москву - и началось…
Комаров. Ксерила… паспорта и справки крестьянам для получения пособия по бедности и убогости. И вот это ксёрство – вот это и была вершина ее карьеры. Она бы там ксерила и ксерила двадцать лет, пока ее ксерокс не поломался бы.
Ирина. Еще чемоданы не успели распаковать, а он мне уже говорит: «Хочу, чтобы у тебя были большие сиськи». Я ему говорю: «Пошел в жопу». (Пародирует его). Ты-ы меня-а не лю-ю-юбишь. Ладно - на тебе большие сиськи. Не, говорит… Хочу натуральные. Вернула натуральные.
Комаров. И лучшей партией для нее был бы водитель раздолбанного школьного автобуса в грязной кепке. Я! Я ее вытащил из этой дыры, перевез в областной центр и сдал ее в приличный институт. Я научил ее кушать вилкой и отучил отгрызать заусеницы на ногтях…
Ирина. Тогда он говорит, хочу губы, как сливы. Сделала губы, как сливы. (Кривляясь, показывает какие именно). Передумал, хочу обратно. Сделала обратно…
Комаров. Я возил ее по бутикам и тратил на нее свои кровно заработанные. Хочешь шмотье втридорога – на тебе шмотье! Хочешь туфли – на тебе туфли!
Ирина. Хочу кольцо в пупке – не хочу кольцо в пупке. Хочу тату на жопе – не хочу тату на жопе… Я уже как подопытный кролик стала.
Комаров. Хочу, говорит, шубу из шиншиллы?
Ирина. Потом новая новость: хочу детей.
Комаров. А ты знаешь, сколько кроликов надо зарезать и содрать с них шкурки, что бы твоя задница ходила в шубе? Семьдесят маленьких пушистых зверьков надо зарезать и содрать с них шкурки, чтобы твоя задница ходила в шубе!
Ирина. Нарожала ему детей. Проходит время: не хочу детей. Я ему говорю: «Куда я их теперь дену, обратно затолкаю?» Короче, оттарабанила детей к маме в Саратов.
Комаров. Она два дня плакала, кроликов ей было жалко. А потом говорит: «Все равно хочу. Кролики все равно уже убитые…»
Ирина. А тут этот бобер мелководный, этот козел кривоскачущий… приползает…
Комаров. Так она ее надела два раза в жизни: в магазине и на встречу одноклассников. Все. Я говорю, почему ты не носишь свою шубу. Она отвечает: «Мне в ней жарко».
Ирина. Говорит, будем из тебя делать звезду шоу-бизнеса и светскую львицу.
Комаров. Скупила в ювелирке золотых цацок четыре килограмма. Я говорю: «Почему не надеваешь?» Она: «Золото - не модно».
Ирина. Начала я в этих роликах… гребаных сниматься, по тусовками космических уродов таскаться… А я между прочим юридический институт уже почти заканчивала. Меня в прокуратуру работать приглашали.
Комаров. А тут у меня дела резко в гору пошли, развиваться надо. Но я же госслужащий, мне самому светиться нигде нельзя…
Ирина. И все это я променяла на него.
Комаров. И весь бизнес пришлось записать на нее.
Ирина. А он… Сошелся с этой овцой ощипанной, с этой пэ-тэ-ушницей недоразвитой, с этой соской-присоской…
Комаров. И тут я… совершенно случайно… узнаю, что она завела себе какого-то альфонса…
Ирина. Говорит: «Я полюбил другую». Офигеть! Он полюбил другую! Какое счастье! Говорит: «Останемся друзьями». То есть он останется жить со всеми люксами с этой кривоногой козой, а я пойду перед деканом факультета ноги раздвигать, чтобы меня обратно приняли? Вот это называется «останемся друзьями»? Да таких друзей – за хрен и в музей!
Комаров. Завела какого-то самца с членом вместо мозгов. Какого-то ушлепка с голой задницей. И теперь они хотят меня кинуть по всем пунктам сверху донизу. Это как называется?
Ирина смотрит некоторое время на Комарова, вздыхает.
Ирина (с иронией). Это называется, тебе… просто не повезло… (Поднимает стакан). Чтобы тебе всегда и во всем… везло… ха-ха…
Комаров (криво ухмыляется). И тебе… того же…
Комаров выпивает, Ирина прикладывает край стакана к губам.
Комаров. А ты почему не пьешь? А?
Ирина. А тебе, наверное, хочется меня споить?
Комаров (неубедительно отнекивается). Зачем это мне?
Ирина. Ну, ты же, наверняка, думаешь, что ты меня сейчас напоишь, и у нас все будет вот так…
Звучит музыка, Ирина вынимает заколку из волос и встряхивает головой – волосы разлетаются. Она грациозно встает, делает несколько сексуальных танцевальных движений, садится верхом на Комарова, проводит ладонью по его щеке.
Ирина. Ты, наверное, вот так вот себе все представляешь?
Комаров поворачивает голову к зрителям. Сообщает свои мысли вслух.
Комаров (иронично). А нет, блин, я представляю, как мы всю дорогу будем читать друг другу стихи. «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…» О! Вот так и надо ей ответить: а нет, блин, всю дорогу будем стихи друг другу читать. Х-хэ.
Комаров поворачивает голову к Ирине.
Комаров (с вызовом). Да! Вот именно так я себе все и представляю.
Комаров начинает тискать Ирину.
Ирина. Но-но. Контрол ёсэлф май дарлинг. Между нами ничего не будет.
Комаров. Это еще почему?
Ирина. Да потому что мы с тобой даже не знакомы.
Комаров. Так давай познакомимся. Тебя как зовут?
Ирина. Ну-у-у… Допустим, Ирина. А тебя?
Комаров. Ну, допустим, Константин.
Комаров снова начинает тискать Ирину, но она слегка отстраняется.
Ирина (придвинувшись к уху Комарова). Слушай, а как тебя твоя благоверная называет? А?
Комаров дергается, пытается встать, но Ирина его не выпускает.
Комаров (раздраженно). Какая разница?
Ирина (широко улыбается). Ну а все-таки?
Комаров (неохотно). Кот… Котюня…
Ирина (улыбается, тычет Комарова пальцем в нос). А ты готов к безопасному сексу, Котюня?
Комаров лихорадочно хлопает себя по карманам, хватается рукой за дипломат, но тут же отпускает.
Комаров. Вот черт…
Комаров секунду раздумывает, потом порывается ссадить Ирину и встать.
Комаров. Я сейчас.
Ирина его останавливает.
Ирина. Сиди. Я сама сейчас. У меня в купе все есть.
Ирина встает, протягивает Комарову бутылку.
Ирина. На, не скучай пока без меня…
Ирина идет на выход, поворачивается, целует указательный палец и показывает его Комарову. Уходит. Комаров подскакивает, выглядывает из купе. Возвращается, достает дезодорант, пшикает подмышки.
Комаров. Проводник! Проводник! Да где носит этого удода? Проводник!
Появляется Проводник.
Проводник. Опять скандалите? Чувствую сегодня без милиции, этой… полиции не обойдется…
Комаров. Давай, быстрее!..
Проводник. Где пожар? У кого что горит?
Комаров. Давай! Чаю! Быстрее!
Проводник. Чиво-о?
Комаров. Ну, чаю твоего. Чунга-чанго, женьшень-какао.
Проводник (подмигивая). Женьминьжибао? Чтоб, как говорится, Кремль стоял… Хе-хе… Понял, не дурак.
Проводник убегает. Комаров плюхается на диван и из горлышка отпивает спиртное из бутылки. В вагон заходит полицейский, подходит к купе Комарова.
Полицейский. Здравия желаю.
Полицейский садится на диван напротив Комарова.
Комаров (с вызовом). Извините, я полицию не вызывал. А… Это этот… разносчик чая? (Показывает в сторону проводника). Дожились! На лакея цыкнешь, а он за полицейским бежит. Смехопанорама какая-то. Это он вас вызвал?
Полицейский. Ну… Иногда полиция приходит без вызова. Лейтенант Иванов. (Полицейский козыряет).
Комаров. Иванов? Редкая фамилия.
Полицейский. Бородатая шутка. Но юмор сейчас не совсем уместен.
Комаров. А я и не шучу. Вот тут два часа назад сидел один… крендель… Так вот он аргу… ментированно доказывал, что Иванов – редкая фамилия.
Полицейский. Извините, у меня не так много времени…
Комаров (выглядывая из купе). У меня тоже… Так что вы мне, собственно, инкриминируете?
Полицейский. Вам? Ничего. У Вас сейчас девушка в купе была?
Комаров. Это допрос?
Полицейский. Почему сразу допрос? Просто вопрос.
Комаров. А я буду отвечать только в присутствии своего адвоката.
Полицейский (очень спокойно). Юмор? Смешно. Итак, я вынужден повторить свой вопрос: у Вас сейчас была в купе девушка?
Комаров (гейским голосом). Девушка? У меня? Да за кого Вы меня принимает?
Полицейский (вздыхает). Ну нет, так нет… Вот и хорошо. Значит, повезло… в рубашке родились.
Комаров. Чем это повезло? По поезду ходит женщрина-вамп, которая пьет кровь у пассажиров…
Полицейский. Да… Что-то вроде этого.
Комаров. А правда, что вам выдают серебряные пули?..
Полицейский. Нет, не правда. Пули выдают самые обыкновенные. Из пластилина. Поэтому рекомендую вам проявить крайнюю степень осторожности… если к вам подсядет молодая… многообещающая… девушка.
Комаров. Да что она натворила-то ваша… девушка? Клофелинщица что ли?
Полицейский. Если бы. Вот представьте, едете вы себе в купе спального вагона. Попутчика у вас нет. Смотрите себе в окно, скучаете. Вдруг… Открывается дверь. И входит она…Вся такая внезапная… Слегка небрежная… Слегка пьяная… С початой бутылкой дорогого коньяка. И просит разрешения присесть. Вы, конечно же, встречаете ее с распростертыми объятьями. Ну, разве можно отказать слегка пьяной девушке? Поезд! Вы в купе один! Тут любая девушка – желанный гость. А слегка пьяная – это же просто подарок судьбы! Под задушевный разговор с намеками на легкий флирт она угощает вас своим коньяком… А потом через несколько дней Вы умираете от сибирской язвы…
Комаров. От чего?
Полицейский. Ну, или от черной оспы. На конечный результат это никак не влияет. Мы ее ловим уже четвертый месяц. И за это время она укокошила двенадцать человек.
Лицо Комарова становится напряженным.
Полицейский. Да, кстати, не рассказал Вам, в чем фокус. Весь фокус в том, что пока клиент ушастый пускает слюни и представляет, как он уже тискает красотку за филейные места, она подсыпает в стакан порошок с заразой. И все, Вы – труп! (Довольно ухмыляется). Красивая комбинация?
Комаров бледно-зеленый, напряженно сглатывает.
Комаров. А зачем?.. Зачем она это… делает?
Полицейский (пожимает плечами). А-а… хрен его знает. Мы всем отделом головы ломаем. Капитан Зеленцова доказывает, что ее кинул хахель, и теперь она мстит всем мужикам. Ну, знаете, типа, все мужики – козлы, ну и вот вам. Но это вряд ли. На самом деле… мстят только в книжках и кино. Типа, посадили парня голой попой на муравейник, а он появляется через годы – здравствуйте, меня зовут Монте-Кристо… А в жизни… Дали кому-нибудь поджопник, и он… вот прямо на клочки разорвать готов! В дерьмо затоптать! Облить керосином и поджечь! День другой проходит - уже вынашиваются планы какого-то более симметричного ответа. Через неделю – все… Супермен сдулся. Уже начинаются самокопания, поиски причин падения в самом себе и прочая достоевщина. Так что… Не исключено, что девица маньячит потихоньку… Как Чикатило. Слыхали про такого? Знаменитый был человек. Но у меня есть другая версия.
Комаров (совсем растерянно). Какая еще?
Полицейский. Заказ! Это заказные убийства… Миром правят деньги. Логично? Логично.
Комаров открывает рот, чтобы вставить слово.
Полицейский. Предвосхищаю Ваш вопрос: «Кому это надо?» Отвечаю: нет такого человека, чтобы не нашлось другого человека, который хотел бы убить первого. Золотое правило межличностных отношений. Чезаре Ламброзо, том второй собраний сочинений.
Комаров (ерошит пальцами волосы на голове). Бред… Бред какой-то… (Протягивает руку к полицейскому). Фотография… Фотография есть?
Полицейский. Фотографии нет… Фоторобот есть.
Полицейский достает из кармана сложенный вчетверо листок. Комаров разворачивает. Смотрит. Глаза его округляются.
Комаров. Бред!.. Я же смотрел, она ничего не сыпала… Не подсыпала…
Полицейский. Так значит, она была здесь? Так что же Вы, гражданин, вводите следствие в заблуждение? За содействие преступнику можно и ответить… по всей строгости.
Комаров. Но она ничего не подсыпала! Я же смотрел!
Полицейский. В цирке лохи тоже смотрят, а в какой карман фокусник курицу прячет, не видят…
Полицейский отбирает у Комарова лист с фотороботом, складывает вчетверо, прячет в карман. Достает целлофановый пакет, раскрывает.
Полицейский. Стаканчик покладите, пожалуйста.
Комаров с ужасом отстраняется от стакана.
Полицейский. Пф-ф-ф… (Сам себе). Одной ногой уже там, а руки запачкать боится.
Полицейский ловко накидывает целлофановый пакет на стакан и опрокидывает стакан в пакет.
Комаров. Что значит, одной ногой уже там?.. Это где?
Полицейский. Да не обращайте внимания… Поговорка такая.
Комаров. Скорее! Вы должны ее задержать…
Полицейский. Ну как всегда. Сначала голову морочим, а потом: «Скорее! Хватай! Держи вора!» Да она уж сто раз на ходу спрыгнула. Поминай, как звали.
Комаров (чуть не плача). Да какой спрыгнула? Она еще здесь! Скорее! Ее надо найти! (Подскакивает). Пошли! Я ей сейчас почки опущу! Сука!
Полицейский становится на пути у Комарова и усаживает его на диван.
Полицейский. Лица, не являющиеся сотрудниками правоохранительных органов, к оперативным действиям не допускаются.
Комаров роется в кармане, достает из кармана красную книжицу.
Комаров. Читай, областная администрация.
Полицейский. Да хоть небесная канцелярия. Может тебе еще и табельное оружие выдать?
Комаров. Не надо. Я ее голыми руками задушу!
Полицейский. Не советовал бы. Вам сей час не следует делать резких движений. Вам лучше прилечь. (Укладывает Комарова). И постарайтесь дышать ровно. На ближайшей станции Вас будет ждать реанимационная машина. Здравия желаю. (Сам себе, но довольно громко). Хотя… какое у вас теперь здравие?..
Полицейский уходит, напевая «Мурку». Прибегает проводник с чаем.
Проводник. А вот и чай-бомба! Поднимает мертвого. Только вы это… контрацептивы тут не разбрасывайте. Тут у нас не обычная купейка. Тут вам эс-вэ.
Комаров мычит что-то невнятное.
Проводник. Вы чай заказывали.
Комаров. Слушай… Мужик… Уйди, а? Уйди, как человека тебя прошу…
Проводник (удивленно). Не понял… А чай? Я на кой тут гонял, как курьерский на всех парах?
Комаров (резко). Да, не нужен мне никакой чай!
Проводник. То есть как это не нужен? (Решительно ставит стаканы на стол). Короче… Это Ваше дело. Хотите пейте, хотите как. Только если не заплатите, я Вас из вагона не выпущу. Со мной такие номера не проходят.
Комаров лезет в бумажник, не глядя, достает купюру, швыряет ее в проводника. Купюра падает на пол..
Комаров. На, только сгинь!
Проводник торопливо поднимает купюру.
Проводник. Сейчас сдачу принесу.
Комаров. Засунь себе в задницу.
Проводник (доволен, но старается это скрыть). Не надо грубить. Я в некотором роде тоже ведь при исполнении…
Проводник уходит, пытаясь продемонстрировать наличие чувство собственного достоинства. Комаров садится на диване, обхватив голову руками.
Комаров (стонет). Господи… (Поднимает лицо, смотрит вверх, кричит). Гос-по-ди! Ну, почему я?! (Падает на спину, воет). У-у-у. (Резко поднимается). Это что? Такая кара небесная? Ну, почему я?! В мире семь миллиардов человек. Скоро будет восемь. Почему я? А?.. Ладно… Я согласен… Кое-что делал неправильно… Не то и не так… И что? Теперь меня за это - вот так?.. А семь миллиардов человек! Они что, все святые? Это же они проявляют высокомерие, зависть, гнев и леность. Алчут, чревоугодничают и предаются сладострастию. Они устраивают мировые войны, геноциды, холохосты и пьяные поножовщины. Они строят финансовые пирамиды и организуют глобальные кризисы. Морят негров в Африке голодом, истребляют редких животных и выбрасывают младенцев в мусорные баки. Они выливают нефть в океан и травят собак крысиным ядом! Они превратили мир в бардак! А я… Я должен за всех отдуваться! Почему я должен за всех отдуваться? Кто-нибудь может объяснить: почему?
Поезд неожиданно останавливается. Комаров вскакивает с дивана, смотрит в окно, потом выскакивает из купе.
Комаров. Проводник. Почему стоим?
Появляется проводник со стаканами в руках.
Проводник (недовольно). В чем дело? Что опять не так?
Комаров. Почему стоим? Что за станция?
Проводник. Да никакая не станция… Это Колобахово
Комаров. Какое еще Колобахово?
Проводник. Поселок такой… городского типа.
Комаров. Я смотрел расписание. Там нет никакого Колобахова.
Проводник. Ну… В расписании нет. Но у нашего машиниста в Колобахове живет теща.
Комаров. Какая теща?! При чем тут теща?
Проводник. Теща нашему машинисту передачку передает. Яйца домашние, курей, огурчики-помидорчики, лучок-чесночок. Типа все без гэ-мэ-о. Он думает, что здоровее будет. Хэ-хэ. А я вам так скажу: может, никакого гэ-мэ-о и нет. Кто его видел? Дурят только людей, как хотят…
Комаров. Какие яйца домашние?! Какие куры?! Вы что? Идиоты?! Меня на станции скорая помощь должна ждать!
Проводник (в сторону). Да ты только сел, я сразу понял, что по тебе психбольница плачет. (Комарову). Вы только не волнуйтесь. Сейчас пойду к машинисту и скажу, чтобы давил на газ обеими ногами, скажу, что тут у нас один пассажир сильно торопится…
Проводник разворачивается и уходит.
Комаров (вслед Проводнику). Немедленно. Я вас всех засужу, уродов! Вы у меня на помойке сдохнете.
Комаров возвращается в купе. Хватается за голову.
Комаров. Господи! Ну почему? Ну почему я?
Комаров открывает окно вагона и высовывает голову.
Комаров (кричит). По-че-му я-а-а-а?
Раздается шлепок. Комаров поворачивается. Лицо его заляпано грязью. Комаров вытирает грязь с лица руками. С удивлением осматривает руки. На шатающихся ногах выходит из купе.
Комаров (срывающимся голосом). Проводни-и-ик!..
Проводник выскакивает со стаканами в руках. Смотрит на Комарова и убегает. Выбегает снова с полотенцем в руках. Показательно хлопает себя ладонью по лбу, подбегает к Комарову.
Проводник. Едрен-Мирон! Забыл… Предупредить забыл… ну… что бы через окно не высовываться.
Берет Комарова под руку, провожает за сцену.
Проводник. Это же Колобахово. Все знают, что высовываться нельзя. Дерьмом закидают.
Комаров (стонет). За-а-аче-е-ем?..
Проводник. Да Бог его знает… Злые люди!.. И непредсказуемые. То тихо сидят… А то - прямо как с цепи… Пробовали в полицию жаловаться. Но вы же знаете нашу полицию. Все бес толку. У них видите ли наркомафия, о-пэ-гэ, серийные маньяки и весь район по колено в крови. Дерьмом они, видите ли, заниматься не желают… А Вы зачем в окно-то полезли? Воздуха не хватало? Так Вы в коридор выходите дышать. В коридоре воздуха вайлом!..
Проводник уводит Комарова за сцену.
Проводник (из-за кулис). Тут у нас одна баба из окна высунулась и на рельсы упала… Упала и пропала…
На сцене стол и три стула. За столом сидят Головахер и Ирина. Головахер хлебает супчик. Ирина пьет сок из стакана через трубочку.
Головахер. У-у. Отличный супчик. С потрошками!.. А лапшица! Ух!.. Зря ты отказалась…
Ирина. А-а-а… Я такое не люблю.
Головахер. Что это за разговор: люблю – не люблю. Есть такое слово «надо».
Ирина (иронично). Пф-ф-ф. Я думала, эта фишка на суп с лапшой не распространяется.
Головахер. Если есть правило, то оно распространяется на все случаи жизни.
Ирина. Да-а-а? А как же исключения?
Головахер. Исключения из правил… (хлебает суп) придумали масоны. Чтобы морочить людям головы. Особенно вот эта вот парадигма умиляет: «Исключения подтверждают правила».
Головахер хлебает суп.
Ирина. Что это вам так умиляет?
Головахер. То, что правило подтверждает именно то, что правилу противоречит. Как тебе такой фокус? И этот фокус определили главным кирпичом в фундаменте представлений о темной и светлой стороне бытия (хлебает суп) и небытия… Иными словами, приходит некоторый некто и устанавливает правило. Например, по карманам лазить нельзя. И он, громко возвещая «По карманам лазить нельзя», залеза-а-ает к вам в карман. А когда вы ловите его за руку, оказывается, что он – это и есть то самое исключение, которое подтверждает правило. И его нельзя ни уничтожить, ни исключить, ни выкинуть. Потому что если убрать исключения, то не будет и правил. Потому что нечему будет подтверждать правила, а неподтвержденные правила – это все равно, что несуществующие правила. А если не будет правил, то мир погрязнет в хаосе. А если мир погрязнет в хаосе, то пиши-пропало…
Ну, вот представь себе. «Цыган», «цыпленок», «цыпочки» и «цыц». Исключаем. По третьему закону Канта – исключение исключения. То есть не будет ни цыган!.. Ни цыплят!.. Ни цыпочек!.. Ни цыца! А если не будет цыпочек, не будет великого русского балета. А если и будет, то вы все равно не сможете наслаждаться им в полную силу. Ведь если в разгар спектакля кто-то начнет громко галдеть, вы не сможете сказать ему: «Цыц!»
Ирина заглядывает в лицо Головахера.
Ирина. Головахер, Вам плохо?
Головахер заканчивает хлебать суп, откидывается на спинку стула.
Головахер. Мне?
Ирина. Да. Каждый раз, когда Вы начинаете философствовать, мне кажется, что Вам плохо.
Головахер. Мне просто замечательно. Отлично. Великолепно. После каждого дела я ощущаю счастливую усталость. Чувство выполненного долга, переполняя мое естество, наполняет меня чувством радости и оптимизма… Мн… (Задумывается на секунду). Чувство – чувством, переполняя, наполняет… Хотел сказать красиво, а получилась ерунда… Вот, возьми на заметку. Отложи в подсознании. Если хочешь сказать красиво, обязательно получится какая-нибудь ерунда…
Ирина. А как Вы думаете, что будет с этим человеком? Ну, с нашим попутчиком…
Головахер. Ума не приложу.
Ирина. И Вам что ли совсем не интересно узнать?
Головахер. Совершенно.
Ирина. Ну, почему?
Головахер. Тебе интересно, пойди – спроси. Как у вас дела, господа Комаров-Егоров-Плюшкин? Жизнь наладилась? Или наоборот – разладилась? Как самочувствие, настроение? Есть ли счастье в личной жизни, трудовые успехи?
Ирина пожимает плечами.
Головахер. Запомни, если хочешь работать в нашей сфере: мы не служба технической поддержки. Мы не водим за ручку, не подбираем сопли, не подтираем попы, не лечим от немотивированных психов и не даем денег взаймы под нулевой процент. Мы даем людям шанс. А как они его используют – это уже их выбор. Хотят живут, хотят умирают…
На сцену врывается Артур. Он крайне взволнован.  Садится за стол.
Артур. Мы убили его…
Ирина (с ужасом). Кого?
Артур. Ну… этого… пассажира… Комарова. Мы убили его!
Головахер (почти равнодушно). Убили, сварили и съели.
Ирина (испуганно). Артур! Что ты несешь?
Артур. Он только что бросился под колеса поезда.
Ирина. Господи! Какой ужас!
Артур закрывает лицо руками.
Артур. Это мы… Это мы…
Отнимает руки от лица.
Артур. Это мы убили его, Головахер. Вы понимаете?
Головахер. Мы никого никогда не убиваем. Значит, таков был его выбор.
Артур. Да какой выбор? Мы не оставили ему никакого выбора!
Головахер. Только не надо нагнетать. Выбор есть всегда. Вот Ирина могла выбрать суп, а выбрала компот. Я мог выбрать компот, а выбрал суп.
Артур. У вас выбор – суп или компот. А у него – в огонь или в пламя.
Артур снова хватается за голову.
Артур. Господи… Это невероятно… Какой-то абсурд!..
Головахер. В чем элемент абсурда? Если бы он ехал по железной дороге и утонул – это был бы абсурд. А он на жэ-дэ-вокзале попал под поезд. Все логично.
Артур (взвизгнул). Прекратите кривляться и паясничать. Меня тошнит от вашего тупого цинизма. Вы корчите из себя… указующий перст судьбы, а на деле вы обыкновенный убийца. Расчетливый и хладнокровный.
Головахер. Катитесь к черту, истеричка. Я! Лично я! Я никогда никого не убивал. Можете это зарубить себе на носу, намотать на ус и написать химическим карандашом у себя на груди.
Артур. Да?! А отчего же он тогда под поезд бросился?!
Ирина. Артур, ну мы же не можем… отвечать…
Головахер (перебивает Ирину). Он бросился под поезд, потому что ему стало стыдно. Вот тебе бывает стыдно? И ему стало. За то, что деньги воровал у сиротских детишек, лгал, юлил, подличал, плел интриги, издевался над слабыми, лизал жопу начальству… Вот однажды задумался он над тем, как он живет, чем дышит. И стало ему так стыдно-о-о… Так стыдно, что жить не захотелось…
Артур. А вы, наверное, Бог? Вы, Головахер, Бог, который решает, кому хочется жить, кому нет. Да? Вы – Бог?
Ирина. Артур, прекрати… Это и так все ужасно…
Головахер (перебивая Ирину). Да я тридцать лет по поездам… попутчиком! Да я таких зубров обламывал! У меня первые секретари обкомов на плече рыдали. У меня один замминистра, не сходя с поезда, в отставку подал. Другой - в монахи постригся. А ты будешь мне рассказывать, кого мне, куда, чего и зачем? Да? (Ирине). Солнце, говорил же тебе не надо было его брать. (Передразнивает Ирину). Он – хороший актер, ему характерные роли играть.
Ирина. Иван, ну зачем вы так?
Головахер. Вот и играл бы себе характерные роли в своем бэ-дэ-тэ имени Арлекино. А наше дело – это не для него. Он же хлюпик и слабак. Соевая сосиська. В нем же мяса – ни грамма.
Артур. Что? (Смотрит то на Ирину, то на Головахера). Я хлюпик? Сосиська? Да я тебе сейчас в морду дам!
Артур вскакивает и хватает Головахера за грудки. Головахер вскакивает, хватает Артура.
Головахер. Да я таких как ты! Троих скручу, уделаю и сушиться на веревку повешу!
Ирина вскакивает. Она пытается разнять Головахера и Артура.
Ирина. Какого черта? Артур оставь его!
Артур. Уйди, я убью его!
Ирина. Головахер! Ну Вы-то хоть!..
Головахер. Спокойно, Солнце! Сейчас я буду делать из него (переходит на хрип) инвалида первой группы.
Ирина. Да перестаньте же! Я полицию позову!
У Ирины не получается разнять Артура и Головахера.
Ирина. Да, блин!.. (В сторону). Да ну помогите же кто-нибудь!
Вбегает Полицейский. Он бросается разнимать дерущихся.
Полицейский. Всем стоять! Сопротивление бесполезно! Работает спецназ!
Полицейский оттягивает Артура от Головахера. Головахера грудью оттесняет Ирина. Артур срывает фуражку с головы полицейского и швыряет в сторону.
Артур. Да отвали ты! Спецназ хренов!
Поличейский. Э-э! Ты че творишь?..
Полицейский бросается за фуражкой, подбирает ее.
Полицейский. Какого черта… вы тут устроили?
Головахер (запыхавшись). Да вот… Наш народный артист человека убил.
Артур. Я? Это не я его убил… Это мы все его убили! (Показывает на Головахера). Вы! (Показывает на Ирину). Ты! (Показывает на Полицейского). Ты! И я…
Полицейский. У тебя… какое полушарие… отказало? Ты чего несешь? Кого убили?
Артур. Кого?.. Пассажира… К… Комарова.
Полицейский (в растерянности). Как мы его убили?
Ирина. Он вроде под поезд бросился! Артур кричит, что из-за нас!
Полицейский. Да нашего Артура в поезде укачало. С чего вы взял, что наш пассажир под поезд бросился?
Артур (кричит). А с того!
Полицейский. Я его только что… пять минут назад видел в соседнем ресторане.
Ирина. Он что, жив?
Полицейский. Не то слово! Сидит коньячину хлещет, икру ложкой жрет, официантов скотами обзывает.
Артур (совершенно растеряно). Как же?.. Ну вот же… Полчаса назад… Скорая помощь приезжала… Там… Люди стояли… Я же видел…
Полицейский. А что ты видел? Ну люди… Ну скорая… Там бухой какой-то к вагону привалился. Поезд тронулся, он на рельсы и упал. Как говорится, пьяный на жэ-дэ – человек в бедэ…
Артур. Но я же…
Ирина. Это называется: перенесение собственных страхов на окружающую реальность. (Артуру). Тебе надо витамины пить…
Артур. А как же… этот... Комаров?..
Головахер. Але, милейший, запомните одиннадцатую заповедь: не напрягай голову ближнего своего.
Комаров. А что же с ним будет?
Головахер. Да что ему сделается? Приедет домой - во всем разберется, успокоится и будет дальше тырить деньги у детишек, кормить говном пролетариев в своих тошниловках, топтать ногами подчиненных и облизывать попу начальству… Л-ладно! Слышать больше о нем не хочу! (Полицейскому).  Что там у нас по новым клиентам?
Полицейский задирает куртку, вытаскивает из-за пояса брюк папку. Выкладывает папку на стол, раскрывает.
Полицейский. Вот. Сергей Сергеевич Феоктистов, вице-президент банка «Квикмани». Создатель двух финансовых пирамид и трех кредитных союзов для пенсионерчиков. Клиентов беспощадно кинул, на отсидку отправил собственную супругу. Пока та сидела, развелся, женился на модели местного пошиба…
Головахер (скептически). Ну, это все как-то так… Есть что поинтереснее?
Полицейский. Есть данные, что по наводке Феоктистова посадили криминального авторитета Пашу Самосвала. Этот Паша в свое время потребовал у Феоктистова долю. Тот делиться не захотел, нашел концы в прокуратуре и договорился, что бы Пашу закрыли. Теперь этот Паша сидит и мечтает после отсидки устроить Феоктистову небольшой божежмой.
Головахер (воодушевленно). А вот это уже что-то! Вот это, я бы сказал, самое то. Сколько у нас времени на подготовку?
Полицейский. Ну… Недели через две Феоктистов собирается ехать для заключения договора о слиянии банка «Квикмани» с банком «Лавандос».
Головахер. Отлично. Дело будет называться «Привет от Паши Самосвала». Я разрабатываю линию побега Паши Самосвала. Иванов эксперт банка «Лавандос». Ирина… Ирина - любовница жены. Кто берет на себя телефон?
Ирина. Ну, я могу.
Головахер. Только когда трубу у клиента возьмешь, я тебя прошу… По-хорошему прошу: никаких «я только посмотреть хотела». Сим-карту вынула и сразу в мусорку.
Ирина (виновато). Да поняла я, поняла.
Артур. Але, Головахер! А я что буду делать?
Головахер. А ты с нами не пойдешь
Все направляются за сцену.
Артур (изумленно). А… Как?.. Почему не пойду?..
Все останавливаются.
Головахер. Потому что ты маменькин сынок и хлюпик. В тебе нет стального стержня.
Все снова направляются за сцену, но их тормозит Артур.
Артур. Во мне нет? Да я весь стальной стержень!
Головахер. Ты истеричка и неврастеник!
Артур. Я неврастеник?.. Да я спокоен, как удав!
Головахер. Да ты сдуешься в самый ответственный момент. Нет, ты с нами не пойдешь!
Артур. Я сдуюсь? Да я сейчас в наилучшей форме как никогда. Головахер! Вы не можете со мной так поступить.
Головахер. Я не могу? Еще как могу! Очень даже могу!
Артур. Головахер, дайте мне шанс.
Головахер (начиная смягчаться). Ну… я не знаю… (Полицейскому). Ты что думаешь?
Полицейский. Ну… Шанс - не аванс, можно и дать.
Ирина. В самом деле. Мы всем даем возможность изменить свою жизнь. Почему Артур должен быть исключением?
Головахер пару секунд колеблется.
Головахер. Н-н-ну, хорошо. (Артуру). Но учти! Это твой последний шанс.
Артур. О'кей.
Все уходят за сцену. Из-за сцены доносятся голоса.
Головахер. Ударение на слове «последний».
Артур. Да без вопросов.
Головахер. Потому что уже реально достали твои постоянные истерики!..
После некоторой паузы на сцене появляются Проводник и Пассажир. Проводник держит в руках восемь стаканов чая. Пассажир протягивает руку, чтобы открыть дверь купе.
Проводник. Руками ничего не трогать. Под напряжением.
Пассажир невольно одергивает руку.
Проводник. Шутка. Хе-хе. Так сказать, толстый мексиканский юмор. Хе-хе. Снова шутка. Тонкий английский. Хе-хе… Поезд – это вам не самолет.
Пассажир. Простите, не понял…
Проводник. Я говорю, поезд – это не самолет. В самолете главное что? Правильно – не обделаться. А в поезде главное что?
Пассажир. Что?
Проводник. Это я спрашиваю: что?
Садится в купе напротив Пассажира. Едва слышен стук колес. В ходе монолога Проводника стук колес становится чуть слышнее.
Проводник. В поезде главное не заводить откровенные разговоры. Как это обычно бывает? Сели, выпили и давай изливать душу… Вот у нас был, как говорится, характерный случай. Ехал в поезде господин полковник. То ли танковых войск, то ли мотострелковых. То да се… Выпили с попутчиками, закусили. Тут полковник и начал рассказывать про свою службу, какая у него дача, какие автомобили, как он ездит каждый год в Швейцарию почки лечить. Потом выпили еще, стал рассказывать, как военное имущество присваивал, как солдатских невест к интимной близости склонял, чтоб соколиков на верную смерть не посылать… Потом за добором сгоняли, полковник совсем в разнос пошел, говорит, солдатушки на фронте гибнут, у них ни тушенки нет, ни патронов, а я тут как вареник в сметане… Где моя офицерская честь? В общем, пошел он в туалет и застрелился… Вроде как совесть замучила. Вот… (Вздыхает). Пфффф… Как опасно бывает откровенничать в поезде. (Спохватывается). А Вы, кстати, чай будете? Есть на кедровых шишках, есть на пихтовых. Чистый натурпродукт. Пальчики оближешь. Помогает от всего. Неврозы, сколиозы, остеохондрозы, авитаминозы… У меня тут один пассажир специально ездит, чтобы чаю попить…
Слышен громкий стук колес. Свет гаснет.
КОНЕЦ.