Школа (продолжение)
Так и текли незаметно школьные годы. Мы потихоньку взрослели и вот уже подошли к окончанию восьмого класса. Предстояло решить, что делать дальше. Часть ребят пошла работать в леспромхоз, часть разъехалась по техникумам и училищам, я пошел в среднюю школу. Надо сказать, что среднюю школу всем ходовским ребятам предстояло заканчивать в районном центре-городе Уржуме, находившемся километрах в пятидесяти от поселка.
Нас это особенно не пугало - мы шли по пути, уже проторенному нашими старшими братьями. Путь этот был нелегок: от Ходовой до поселка Прорабского на леспромхозовской машине, потом переправа через Вятку до села Цепочкино, оттуда уже автобусом или попуткой до Уржума. И так каждую неделю.
Вряд ли кто сейчас помнит термин «грузотакси», в то время это был просто грузовик ГАЗ-51 с тентом и скамейками по бортам. Нас на уржумском автовокзале по субботам набивалось туда как селедок в бочку, независимо от времени года. Иногда, если позволяла погода ехали домой на велосипедах - тоже удовольствие не из самых приятных. Приезжаешь в субботу, скидываешь рюкзак, перекусишь немного – и в клуб, к друзьям. А утром, едва проснувшись, немного понежишься дома - снова рюкзак на плечи и в Уржум.
Бывало не раз, что за нами из поселка не присылали машину, и мы всей компанией отравлялись от Прорабского пешком, ровно двенадцать километров густым сосновым лесом. Домой приходили уже часам к десяти-одиннадцати ночи, уставшие до предела. Зимой было страшновато, в лесу водились волки, поэтому для храбрости пели песни и громко хохотали. Было нас, учеников, человек тридцать, из них много девчонок. Доставалось всем одинаково. В Уржуме жили по частным квартирам, снимая углы, кому как повезет. Мы втроем с Витей Распопиным и Игорем Сусловым жили в полуподвальном этаже старинного дома. Готовили сами - сейчас без смеха не вспомнить, как горела в кастрюле каша и «убегал» суп.
Повезло нам с хозяевами, это была пожилая супружеская пара. Хозяин, Федор Федорович, отставной полковник, прошедший Гражданскую и Отечественную, бывший офицером связи у маршала Жукова, посидевший в сталинских лагерях до и после войны – был интереснейшим человеком и великолепным рассказчиком. Мы всегда его слушали, раскрыв рот. Это он приохотил меня к изучению военной истории, за что я ему бесконечно благодарен.
Учиться мне довелось в школе №1 имени Ленина. Раньше в этом старинном здании была гимназия, в подвалах тогда мы находили большие картины с изображениями древнеримских битв, видимо спрятанные там из идеологических соображений. В классе были ребята со всего района, жили дружно. Школа там и сейчас встречаемся с одноклассниками в интернете.
Но учиться все же было тяжеловато, учитывая то, что субботу и воскресенье отдыхать практически не приходилось. Жаловаться было стыдно - ведь с нами были наши поселковые девчонки, им приходилось гораздо труднее. Да и так учились все ходовские до нас и после нас.
А когда разливалась Вятка, попасть домой можно было только по воде, благо периодически из леспромхоза в Уржум приходили катера и самоходные баржи. Тогда мы набивались в тесные кубрики, или устраивались на палубе в каком – нибудь укромном закутке, подальше от ветра.
Отрадой нашей были каникулы, уж тогда мы оттягивались в своем клубе, как хотели. А летом пропадали на пруду, бродили по лесу и лугам, рыбачили на Вятке. А над поселком уже сгущались тучи: лес поблизости был уже вырублен, возить древесину издалека по узкоколейке стало нерентабельно, пошли сокращения и увольнения, вставал вопрос о существовании поселка Ходовой Гривы как населенного пункта вообще.
Нам это казалось невероятным, как можно такой большой и красивый поселок ликвидировать, и мы по-детски гнали прочь от себя эти мысли.
Ведь это же был наш дом, здесь мы родились и выросли, здесь стоит наша уютная, красивая школа с деревьями, посаженными нами. Здесь, по дороге на Красный Яр, стоял великолепный, невероятно красивый сосновый бор с высоченными мачтовыми соснами.
Но жизнь шла своим чередом, слухи о ликвидации поселка все укреплялись и подтверждались. А мы продолжали учиться в Уржуме, постепенно привыкая к мысли, что скоро закончится школа и нам предстоит разъехаться кому куда, и начать новую жизнь.
Прощание с Ходовой.
Был май 1966года. Приезжал хмурый отец, сказал, что дом на Ходовой Гриве мы продаем, и будем переезжать в Вятские Поляны. Вопрос с нашим поселком решен - его будут ликвидировать и дальше жить там уже не имеет смысла. Вещи наши уже наполовину собраны, живность (пару коз и кур) распродали, собаку отдали соседям, берем с собой только кота Василия - отменного мышелова, жившего у нас лет пять.
Мне предстояло сдать экзамены за 10-й класс и ехать уже на новое место. Но я не мог уехать, не попрощавшись с родными местами. Сдал самый для себя трудный экзамен-алгебру с геометрией и побежал на автовокзал. Удачно попал на переправу у Цепочкино, полупустая моторка быстро донесла по заливным лугам до Прорабского, где подвернулся попутный лесовоз до Ходовой.
Сойдя, как обычно, у «пожарки», я не спеша пошел домой. Поселок смотрелся как-то особенно, он вроде стал меньше, съежился, узкими стали улицы, меньше на них людей. Прогнулись крыши щитовых бараков, посерели стены и крыши недавно построенных двухквартирных домов.
На углу улицы я издалека заметил черный комок, который несся ко мне. Это был мой старый, верный пес Тузик, он прыгал мне на грудь, визжал и лаял от радости, облизал лицо. Старина Тузик, непременный участник всех моих детских игр и путешествий... Комок подкатил к горлу – ведь скоро я его больше не увижу.
Когда поутихла первая собачья радость, Тузик, проводив меня до дома, виновато посмотрел в глаза и потрусил обратно, к своему новому хозяину, поминутно оглядываясь и помахивая хвостом.
Я шел домой по поселковым улицам, стараясь надолго запечатлеть в памяти все, что вижу. Вот слева остался дом, где жила большая семья Лумповых, справа - двухквартирный дом, где жила наша математичка Раиса Семеновна Штина, дальше склад ОРС, переезд через узкоколейку, соседский домик – сторожка, где обитали две старушки Марфа и Надя и вот, наконец, наш дом среди яблоневого сада (единственного в поселке).
Знакомо скрипнула калитка, сразу бросилось в глаза отсутствие обычных поленниц дров у забора, по двору не бродили куры, не был вспахан огород. Да и сам дом стал каким-то маленьким и немного уже чужим. В доме мать и отец перебирали и укладывали вещи, многое уже раздали и распродали. Наскоро перекусив, я подкачал шины велосипеда и подался к старому приятелю Васе Печенкину. Весенняя вода еще не спала, и мы прокатились на лодке по речке Мазику, заскочили на островки на заливных лугах, наелись дикого лука. Поговорили уже и о планах на жизнь, как взрослые. Вася после восьмилетки работал в лесхозе, до армии не хотел никуда поступать, мне было уготовано медицинское училище - двойной выпуск 66 года не давал шансов на мединститут.
Вдоволь наплававшись, вытащили лодку на берег и решили после ужина встретиться в клубе. Вечером в клубе были танцы, присутствовал весь поселковый бомонд-больше-то податься было особо некуда. Повидался со знакомыми пацанами, погоняли мяч. На душе было грустно. Уже затемно пришел домой, мать и отец еще не спали, ждали меня. Договорились, что уедут на машине через неделю, непременно заехав к нам в Уржум. Спал на диване, кроватей уже не было, ночью прибежал кот Васька, привычно залег клубочком рядом и замурлыкал.
Утром, наскоро позавтракав, решил объехать на велосипеде весь поселок и знакомые места. В два часа уже уходила леспромхозовская машина, надо было многое успеть. Начал с детсада и школы, заехал на территорию, потрогал свое деревце, посаженное еще в третьем классе. Молодая березка уже шуршала листьями в ряду таких же одногодок, на школьном дворе веселилась ребятня - была большая перемена. Я их почти и не знал- выросли как-то незаметно.
Тихонько закрыл за собой школьную калитку и поехал дальше по центральной улице. Вот проехал наш «универмаг», столовую, покрутился по проездам возле бараков и двухэтажных домов, заехал на станцию, где кипела жизнь - еще шли составы с лесом и порожняком, свистели паровозы.
Дальше я проскочил через переулки и выехал на старую Прорабскую дорогу - надо было навестить блиндаж нашей компании. Вот он этот пригорок в сосновом лесу, вот замаскированный лаз, откидываю крышку, но пролезть не могу - блиндаж словно сжался в размерах и меня внутрь не пустил.
И тут меня осенило - так ведь это не блиндаж уменьшился – это же я вырос. И захохотал на весь лес. Разжег маленький костер, немного посидел у огонька, погрустил…
И снова колесил по поселку, запоминая и впитывая в себя его облик, здоровался со знакомыми ребятами. Уже изрядно устав, заехал домой пообедать. Походил по саду, постоял возле нашего пруда, в котором плавали рыбы, принесенные мной с речки мальками. Здесь же отстаивался мой игрушечный «флот»- деревянные парусники и эсминец. Вздохнув, я полез было под дом - там лежали мои «сокровища»-кобура от немецкого «вальтера»,немецкий солдатский фонарик «Даймонд» с разноцветными стеклами и ржавый наган без барабана. Однако это мне тоже не удалось - вырос.
Ну, пора и в дорогу! Пообедал, привычно взвалил на плечо рюкзак, мать с отцом проводили меня до калитки, мать всхлипывала, у отца подозрительно блестели глаза. Уходя ,я обернулся – дом стоял весь в лучах солнца, у калитки застыли два самых дорогих человека, на заборе сидел кот. Все это навсегда отпечаталось в памяти, как на фотоснимке.
У «пожарки» уже стояла машина, из кузова махали руками, торопили .Я шустро вскочил в кузов, сел на скамейку у борта. Грузовик быстро проскочил поселковую улицу и вышел на дорогу. Поселок стремительно уменьшался в размерах, вот грузовик взлетел на пригорок, где стоял ржавый остов леспромхозовского катера «Нея», я привстал и увидел уже только школьную крышу.
-Прощай, Ходовая! - само собой прошептали губы. А вместе с ней прощай и детство и отрочество! Впереди меня ждала новая, большая и неизвестная жизнь.
Но в душе, несмотря на все невзгоды, всегда был мой сокровенный уголок, где жил наш поселок.
И сейчас, на склоне лет, я нахожу в интернете нашу «ходовскую» группу, смотрю пожелтевшие фото ребят и девчат того времени, цветные фото их, уже нынешних солидных, находя в них те самые неповторимые детские черты.
И хотя на месте поселка уже выросли здоровенные сосны, в нашей памяти он остался навсегда, и исчезнет только тогда, когда уйдет последний из нас, некогда живших там.
P.S. Рабочий поселок Ходовая Грива был ликвидирован в 1969г.Наша школа была разобрана и перевезена в д.Адово Уржумского района, где и стоит до сих пор.