Гуляка. Воробьиное счастье. Валентина Майдурова 2

Лауреаты Клуба Слава Фонда
ВАЛЕНТИНА МАЙДУРОВА 2  http://www.proza.ru/avtor/valentina2242  - ПЯТОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «О ЖИВОТНЫХ» (часть2) КЛУБА «СЛАВА ФОНДА»


          Наказание существовало всегда. Оно  проявляется во всех сферах жизни, даже у камней и растений. Правда, формы наказания у них своеобразны и не так сиюминутно заметны как в мире птиц, животных,  так и  в нашем человеческом обществе.
         Однажды утром я поджидала студентов, заканчивающих завтрак. Полевая практика проходила в Страшенском районе Молдавии.  Мы жили  в спортивном зале чистенькой, уютной одноэтажной сельской школы с аккуратным двориком, палисадничком, заросшим кустами роз и шиповника.
         Пока студенты завтракали, подгоняли друг друга, чтобы до полуденной жары войти в  тень расположенной за селом дубравы, я разглядывала школьный двор. Низенький плетень отделял его от пришкольного участка. На участке росли овощи и цветы. Он был чист и ухожен. Сильный запах мяты успокаивал, убаюкивал. Состояние природы и мое  можно описать одним словом – умиротворение.
          Услышав писк птенцов,  я подняла глаза и под  стрехой   сараюшки увидела гнездо. Три желтых разинутых клювика еще голеньких птенцов и  их отчаянный писк могли означать одно – тепла и пищи! Нахохлившаяся мать сидела рядом. Она не обращала внимания на детей. Лишь в минуты особенно отчаянного писка спускалась в гнездо и прикрывала малышей крыльями, но как-то неуверенно и не очень умело.
          – Видно, мать молодая,  отец улетел за кормом и задержался у подружки, – подумала я, – и давно, судя по крикам птенцов. 
          В это время на ветки  шиповника, недалеко от гнезда, опустилась … маманя, самочка. Оказывается, гуляку ждал отец. Увидев загулявшую супругу, отец семейства в ярости налетел на нее.  Он  сбил ее с ветки, догнал на земле и начал клевать, норовя попасть  в голову. Яростно и угрожающе чирикая, он не давал возможности самочке подняться с земли. Бедная пташка уже не пыталась что-либо чирикнуть в свое оправдание,  упала сначала набок,  затем перевернулась вверх лапками; перышки, вырванные самцом, разлетались во все стороны.
         Подошли студенты.
         – Тише, – показала я на  дерущихся воробьев, – потом расскажу начало и причину драки.
          Наконец, решив, что маманя получила достаточно трепки, папаша взлетел на ветку, слегка пригладил темный галстучек на груди (отличительный признак самца) и улетел. Самочка с трудом взлетела к гнезду и в ответ на голодный гвалт птенцов вздохнула (мне кажется, я даже «увидела» ее вздох) и, распустив крылья, прикрыла птенцов. Согревшись, они замолкли. Мамане было очень плохо. Глаза прикрыты, перья взъерошены, она  приоткрыла клюв и тяжело налегла на птенцов.
          – Вот паразит, – выразила негодование представительница  женской половины студентов. –  Избил и исчез. А мать с детьми хоть погибай.
         Я рассказала начало и причину драки. Теперь вмешались  представители мужской половины группы.
         – Пусть не гуляет, – назидательно заметили они.
         И тут вернулся отец семейства. В клюве он держал несколько червячков. Присел на куст. Глянул блестящими бусинками глаз на гнездо. Удушливо (из-за червячков в клюве) чирикнул и переместился на край гнезда. Наследники, отчаянно вереща,  разинули желтенькие клювики.  Посмотрев еще раз на уныло сидящую воробьиху,  хозяин семейства наклонился и первого червячка предложил матери, а затем по одному разложил оставшихся червячков в широко разинутые клювики наследников. Мы застыли, пораженные увиденным.
          – Смотрите, он ее любит, он ее простил! –   загалдели девочки.
          –Учитесь. Он ее простил, но помните, так будет не всегда. Надоест –  и улетит,  –  с подначкой отвечали мальчики.
          Группа заспорила, каждый приводил аргументы из различных литературных произведений, из своего весьма куцего  жизненного опыта.
          Отец посидел на краю гнезда и, удовлетворенный наведенным в семье порядком, улетел, вероятно,- за очередной порцией вкусных червячков. Маманя приободрилась, начала разглаживать свои перышки, топорщившиеся во все стороны. Негромко чирикнула, как бы пробуя голосок, и начала что-то громко рассказывать присмиревшим полусонным малышам.
          Поступок, подсмотренный утром у природы, активно обсуждали целый день. Мальчишки и девчонки (практически еще сами дети), забыв, что стало началом их спора, до позднего вечера под песни  с гитарой у костра продолжали рассуждать о семье, о любви, о верности,  о том,  чем отличается измена от вероломства.
          Маленький эпизод из жизни  маленькой семьи – пример добра, любви, наказания и прощения.