Довелось мне, волею судьбы, пребывать в одном из учреждений здравоохранения нашего города. В больнице скорой медицинской помощи. Сокращенно это звучит как то по военному - БСМП, хотя организация , конечно же, сугубо мирная и гражданская.
Так вот. Будучи в очередной командировке поехал я в составе опергруппы на место преступления. Прибыв туда я неудачно выгрузился из машины. Споткнулся, и со всего маху навернулся об землю. При этом ударился грудью о какую то железяку, торчащую из земли.
Хорошо, что одет был в военный бушлат, поэтому меня не проткнуло насквозь. Посидел немного, пришел в себя от такой близкой встречи с родной землей и за работу. Сачковать там было не принято, по врачам да больницам ходить считалось в падлу. Кто за тебя работать то будет.
Кое как сделал я свою работу на этом выезде - написал осмотр места происшествия, допросил кого то и поехал на базу - во временный райотдел милиции, дальше дело оформлять.
До конца командировки оставалось две-три недели. К врачам не ходил, думал так заживет.Да и врачей то не было рядом. Принимал сорокоградусную анестезию, чтобы боль первоначальную сбить, да недуг победить. Потом вроде легче стало, хотя дышать было тяжело и что то неприятно булькало в груди.
Работал, как обычно, без скидки на травму, как все наши командированные. Промаялся так до отъезда.
В поезде, когда все бухали, радуясь благополучному возвращению домой и предстоящей встрече с родными, я сидел весь мокрый от жара, который был у меня внутри. Анестезия спиртовая уже не помогала, у самого температура была за 40 градусов. Я уже реально стал опасаться, что «кони двину». Товарищи, видя мое состояние, связались с руководством в городе, и по приезду домой меня на вокзале ждала скорая помощь, которая и доставила в эту самую БСМП.
В то время я уже жил один – родители умерли, с женой развелся, а ребенок еще мал был. По этой причине на вокзале меня никто из родных не встречал. Как был в полевой ментовской форме так и приехал в больницу.
Врач дежурный осмотрел, рентген, анализы, диагноз. Констатировал перелом двух ребер, одно из которых проткнуло легкое, это легкое сдулось и пошло воспаление. Все это не так страшно, хотя диагноз звучал угрожающе. Определили в палату, лечение назначили бесплатное – уколы, системы, таблеточки, процедуры разные. Какое лечение , такие , соответственно, и лекарства - отечественные, которыми еще дедов наших лечили. В палате восемь горемык с разными недугами.
Самое приятное во всей этой истории, что в больничке я сразу оказался в центре внимания некоторой части женского персонала этого заведения.
Как же военный (хотя не военный, а милицейский следователь), холостой и свободный. Опять же, достаточно, молодой. Мне тогда еще не было сорока лет. Плюсом к этому шло мое достаточно серьезное заболевание, полученное в горячей точке, мой мужественный вид – худой, небритый в потертой полевой форме.
В больнице, кроме товарищей, и то редко, меня никто не посещал, родных то не было. Это тоже вызывало симпатию и, наверное, даже жалость ко мне. Минусом в этой ситуации было то, что из за болезни никакого желания к близости с женщиной у меня не было. Кроме того женский медперсонал и больные женского пола были не в моем вкусе. Я предпочитаю худеньких длинноногих не очень высоких нимф с небольшими титечками и приятной внешностью. Ну не было таких там в период моего лечения или я не замечал из за болезненности своей.
Особое внимание мне оказывала сестричка таракального отделения - Оля. Пухленькая, невысокая женщина помладше меня с большой грудью, русыми волосами и голубыми глазами. Я сразу заметил ее оценивающий взгляд, когда получал от нее таблетки или укольчик. Анкетные данные и мое положение, в том числе и семейное Ольга, вероятно, знала из истории болезни.
По моим сведениям, Ольга была одинока, жила со своей мамой и воспитывала малолетнего сына. Думаю, что меня она рассматривала в качестве возможного главы ее небольшого семейства. Соответственно, через некоторое время, она стала оказывать мне знаки внимания- то белье даст новое, чистое на койку, то зайдет температуру померит, то слово какое доброе скажет. Дальше, больше. Питание больничное совершенно никакое, так она стала мне из дома, во время дежурства своего еду таскать, одежду стирать. Я чувствовал себя не очень уютно от такого внимания к своей персоне с ее стороны, кроме того, хорошо представлял какие зарплаты у медперсонала. Явно в это мизерное вознаграждение совершенно не вписывается кормление больных да увечных.
Поскольку мог самостоятельно ходить в магазин, то всячески отказывался от Ольгиных услуг, ссылаясь, что сам не маленький и прокормлю себя. Соседи по палате уже похихикивали над нашими отношениями с Ольгой, называли ее моей мамкой-кормилицей. Я как мог отшучивался на их приколы. Никаких намерений на близкие отношения с Ольгой , никаких высоких чувств к ней у меня не было и в ее помощи, вообще то, я не нуждался. Денег за свои услуги Ольга от меня не принимала.
Уже перед самой выпиской я решил сделать для Ольги приятное и отблагодарить за заботу обо мне, а заодно и объясниться с ней, если потребуется, что семейной жизнью я уже пожил и в ближайшее время связывать себя какими то ни было обязательствами не хочу.
К очередному Ольгиному дежурству купил в магазине бутылку мартини, коньяк, торт, колбасу, какие то фрукты и салаты. Притащил все это в палату. Зная, что в процедурной есть стол и кушетка, а ключ находится у сестры, решил, что мероприятие проведу там. Утром договорился с Ольгой о нашем романтическом вечере в процедурке, получил ее согласие на это мероприятие. Вечером помылся в душе, расчесался, побрился, надушился одеколоном и предстал пред ее очами. Взял у Ольги ключ от процедурной-перевязочной и соорудил там ужин на двоих.
Честно говоря, каких то сексуальных приключений и эротических отношений с Ольгой не планировал из за посткомандировочной усталости и болезни. Никакого полового задора у меня не было, не в моем вкусе Ольга, совершенно не в моем.
Часам к двенадцати ночи больница угомонилась, Ольга раздала больным лекарства, сделала уколы и другие назначения, прибыла в процедурную, где я ее поджидал. На столе все было готово к застолью.
Ольга зашла, села рядом со мной на кушетку возле стола. Сказала, знает, что на следующий день меня выписывают. Посидели, выпили немного, поговорили о чем то, потом еще . Не дождавшись от меня каких то активных действий, Ольга обняла меня, сама стала целовать в губы, в лицо, говорить что хочет меня, что я понравился ей сразу, как только она меня увидела.
Никакие высокие чувства от ее слов и действии у меня не проснулись, скорее сработал инстинкт самца и нежелание обидеть это милое создание своим отказом. Конечно, от ее слов, прикосновений, ее приятного женского запаха и, как показалось, ее искреннего чувства ко мне, я стал возбуждаться. Целовал ее в ответ, трогал за грудь, за коленки. Расстегнул халат и лифчик, стал целовать, ласкать ее большую твердую грудь руками.
Встали с кушетки, я стянул с нее трусики. Увидел ее голенькое сокровище, мокрое от желания и ождания близости. Провел пальцем по розовым половым губкам, по клитору, поласкал влажные стенки.
Снял с себя больничный прикид. Голые стояли, гладили друг друга руками, целовались, говорили какие то фразы, все больше и больше возбуждались. Чувствовали тепло своих тел, запах, ощущали волнение от предстоящего контакта. Ольга встала на колени, стала языком облизывать мой член, затем взяла его в рот и стала ласкать языком, при этом трогала меня за мошонку и яички. Стала двигать головой быстрее и быстрее, заглатывая мою плоть все глубже. Я гладил ее за волосы, за плечи делал встречные движения. Зная, что так не кончу, приподнял ее. Она встала. Продолжали целоваться, ласкать, возбуждать друг друга нежными прикосновениями. Ольга подтолкнула меня к кушетке, я лег на спину, она уселась сверху, трогала и мяла мою грудь, кусала за соски, я сжимал ее прелестные дыньки, пощипывал ее за стоящие соски. Ольга ввела себе во влагалище мой инструмент, стала насаживаться на него. Начала двигаться, ускоряя темп, доставляя себе и мне удовольствие. Как наездница, пытающаяся обуздать горячего скакуна, скакала быстрее и быстрее. Закрыла глаза, постанывала от подступающего к ней оргазма.
Чувствуя, что вот - вот кончу остановил ее. Она легла мне на грудь, целовали друг друга, чувствовали касание своих возбужденных горячих тел, говорили ласковые слова, снова целовались. Вновь продолжили это приятное проникновение и слияние мужчины и женщины. Наслаждались доставляемым друг другу удовольствием, жили этим сиюминутным мгновением блаженства. Я чувствовал приятную тесноту, тепло и сырость ее влагалища. Вот по ней пробежала дрожь, темп наших движений усилился. Быстрее, быстрее и вот финал, вот хэпиэнд - одновременно кончили, достигли пика этого действа. Приятная усталость разлилась по телу, все желания пропали, ничего не хочется говорить и делать. Ольга лежала на мне и улыбалась.
Полежали еще, пришли в себя, у меня совсем не было сил. Как же неудобно лежать вдвоем на медицинской кушетке. Встал с этого неудобного ложа, закурил. Поговорили о жизни. Я сказал, что хоть и один, пока не хочу никаких отношений, которые бы меня с кем то связали и к чему то обязывали. Она ответила, что жаль, у нее были мысли завязаться со мной по настоящему.
О том, что душа совершенно не лежит к ней, я не сказал, чтобы не обижать эту милую женщину. Пообещал, что буду заходить к ней в больницу, хотя не собирался этого делать.
На следующий день меня выписали, Ольга в тот день не работала. Думал, что больше ее не увижу никогда.
Конечно, когда нет обоюдного желания, нет любви этот изумительный процесс слияния мужчины и женщины не дает того результата на который рассчитывала природа, даря нам возможность насладиться друг другом, раствориться в другом человеке. Понятие долга, инстинкты размножения не могу заменить это великое чувство любви, которое находится в сердце и иногда выключает мозг. Наверное, правда, самый лучший секс с тем, с кем хорошо и без секса. К сожалению, эта история о другом.