Вот – Красный уголок бетонного завода № 5. Его не пройдёшь по пути от дома в школу и обязательно прочитаешь на столбе объявление с названием кинофильма, который привезут в Красный уголок завтра или послезавтра.
Но вот сегодня на столбе вместо обычного объявления о кинофильме читаю нечто странное и непонятное:
«13 сентября 1950 года
в помещении Красного уголка завода № 5
состоится выездное заседание
Краснопресненского районного суда.
Слушается дело гр. Колпакчи Г.И.,
обвиняемого по ст. 216 ч. 2
и ст. 318 УК РСФСР.
Начало в 18 час.»
До чего же смешная фамилия: колпак + чи = Колпакчи!
– Мам, а Колпакчи – это наш Колпакчи? – спрашиваю я.
– Что значит наш – не наш? – переспрашивает она.
– Ну, то есть это – Григорий? Ну, тот ещё, который к нам в комнату приходит, и ты ему даёшь деньги взаймы, в долг до получки?
– Тот, тот.
– А почему его судят? Что он такое сделал?
– Он на огородах, которые за нашими сараями, выкопал шесть с половиной килограммов картошки и пришёл на работу с опозданием часа на полтора или даже на два.
– И что? Разве за опоздание на работу – в тюрьму?
– Да. Если больше, чем на двадцать минут, то в тюрьму – такие у нас законы.
– А почему в объявлении написано "гр Колпакчи"? – не унимаюсь я. – Что такое "гр"?
– "Гр" – это значит "гражданин". Так-то все мы – товарищи, а вот если человека судят, то он – уже преступник, и тогда какой же он нам товарищ? Он уже не товарищ, а просто гражданин. Понял?
– Понял. А почему заседание суда выездное? Почему судят не на Красной Пресне, где суд, а на нашем заводе?
– А это – показательный суд. Чтобы все-все видели, чтобы все-все знали, что нельзя делать так, как сделал Григорий. Понял?
– Понял.
Понял-то понял, а только не понимаю: что такое он особенное сделал? Ну, вырыл у кого-то там на огороде шесть кило картошки. И что? За это – в тюрьму? А, может быть, ему есть было нечего? Может быть, он был голодный? Он же из Молдавии! Он же – вербованный!
Вербованные. Появились они на нашем заводе совсем недавно. Чуваши, мордва, молдаване. Какие-то необщительные, замкнутые, дикие. Одеты бедно – даже по сравнению с нашими, заводскими. Все чуваши – в белых тёплых носках и в резиновых галошах вместо обуви. И это – в любую погоду, даже в жару. В послевоенное лихолетье и голодуху все они из своих обездоленных мест – чтобы выжить – определились на работу в более благополучную столицу, то есть завербовались и стали завербованными. Только мы всё равно называем их не завербованными, а просто вербованными.
Один из них и есть наш Григорий Колпакчи – красивый молодой молдаванин, длинноволосый, молчаливый и застенчивый, с глазами, как на иконе. Как же стесняется он, как мнётся с ноги на ногу, когда приходится ему просить у моей мамы деньги – до получки. И всегда во время возвращает долг… А теперь вот – тюрьма?... Не понимаю.
* * *
Вечером Красный уголок забит до отказа. На сцене, за столом, покрытым красным сукном, – трое не знакомых мне людей.
– Почему не начинают?
– А некого судить: не привезли ещё.
Привозят его с большим опозданием. Два милиционера проводят его через зал на сцену и становятся рядом с ним. Обритый наголо, понуро опустив голову, стоит Григорий на сцене.
На вопросы судьи он не отвечает. Судье приходится повторять свои вопросы. В ответ Колпакчи только кивает головой или произносит что-то краткое, но что именно, нам в зале не слышно.
А, может, он просто не понимает, о чём его спрашивают?
Да так оно и есть: Григорий очень плохо – я это точно знаю! – говорит по-русски. А тогда почему же его – молдаванина – судят на русском языке? Даже без переводчика! Абсурд какой-то! Нелепость!
… Объявляют приговор: шесть лет заключения в колонии.
Не может быть!
Как же так?!
Товарищи судьи!
Разве можно так: это ж получается по году тюрьмы за каждый вырытый килограмм картошки? Слишком жестоко. Несправедливо. Хочется кричать … а "народ безмолвствует".
Хочу знать: понимает ли страшный смысл приговора сам Колпакчи?
А он всё так же стоит на сцене и только молча кивает бритой головой…
Всё. Суд окончен.
Вывели болезного, руки ему – за спину,
И с размаху бросили в чёрный воронок.
А тот "чёрный ворон" унёс нашего Григория Колпакчи в места не столь отдалённые …
Я же теперь каждый раз, когда прохожу мимо заводского Красного уголка, припоминаю и прокручиваю в памяти, как фильм, всё это жуткое нелепое судилище…
Вот и сейчас тоже…