Подземный удар
В октябре 1995 года луч далёкого квазара, насыщенный квазивеществом звёздных орбит, насквозь проколол Землю. К несчастью человечества, он угодил точно в железное ядро планеты, и взбаламутив его, унёсся прочь, на окраину Вселенной.
В ту же секунду сердцевина Земли, дрогнувшая от нежданного удара, извергла потоки неизвестных физикам частиц. Пронзив планету изнутри, они выплеснулись наружу и задохнувшись под лучами Солнца, исчезли в атмосфере. Но перед этим неведомые потоки на своём пути изменили привычные свойства сущего вещества. Один из таких лучей выскочил на свет в Санкт-Петербурге, невидимкой пройдя сквозь комнату линейных монтёров метро станции «Площадь Мужества» - «Лесная». Попавшие под этот удар инструменты, люди, и всё, что хранилось в подземной бытовке, стало иным – непонятным, пугающим и сводящим с ума людей с тонкой психической натурой.
Накануне
Схватив стоящую на перроне Витебского вокзала сумку, вор метнулся прочь. Но тут же, не совладав с неожиданной тяжестью, рухнул наземь.
- А-а-а! – завопил он от боли. Стоявшие рядом Серёга Щукин и его свояк Кеша развернулись, посмотрели. Возле них орал стоящий на коленях парень. Он пытался скинуть с ног тяжёлую брезентовую сумку, придавившую его ступни к бетону.
- А сумка-то моя! – Серёга Щукин ухватился за ручки и, сделав глубокий вдох, снял её с ног бедолаги.
Тот опустил голову и, хныкая, пополз по перрону в сторону входа на вокзал.
- Ворюга! – Кеша непрофессионально, «пыром», пнул ползуна в задницу. Но учитывая, что на Кеше были тяжёлые ботинки, шитые семь назад зэками в одной из колоний, и бил он от души, удар вышел мощный. Парень бухнулся на перрон и замолчал.
- Будешь пинать? – Кеша глянул на Серёгу. Тот мотнул головой и свояки пошагали к метро. Щукин волок тяжеленную сумку, которую не смог утащить невезучий воришка, Кеша закинул за плечи огромный, набитый чем-то мягким армейский вещмешок.
Холодало. Петербургская осень сыпала на город то мелкий дождь, то крупинки снега. В метро было потеплее.
- Что у тебя в сумке тяжелое такое? – спросил Кеша, когда свояки уселись на мягкие диваны в вагоне подземки. – Опять прицелы ночной стрельбы в части стырил?
Серёга хмыкнул и легонько стукнул ногой по брезентовой сумке.
- Траки от боевой машины быстрой смерти, - он почесал нос. – Святое дело. Культура боя, память войны, запах крови и металла.
У Кеши голова свесилась набок и приоткрылся рот. Для мужика, пятнадцать лет назад кончившего ПТУ по специальности «шпаломастер», и трудившегося монтёром пути в питерском метро, речь свояка оказалась не совсем понятной. Он с уважением посмотрел на грязную сумку. Серёга тоже посмотрел на неё и вздохнул.
- А железо на чехол для гаражного замка так и не удалось мне спереть, - он легонько толкнул свояка в плечо. – У тебя нет случайно железа, типа листового?
Кеша очнулся и прокашлялся.
- Найдём, - коротко сказал он.
Серёга Щукин вез в брезентовой сумке четыре трака от гусениц танка Т-80. Он хотел прибить их дома на ковре, на память о службе в танковых войсках. После сокращения из гвардейского танкового корпуса под Псковом, в прошлом году майор Щукин уехал в Пермскую область, в село Усть-Кишерть, к тёще. Учитывая высшее военное образование танкиста, местный начальник милиции взял его на службу и назначил оперуполномоченным БЭП. Сейчас Серёга возвращался из своей части, где ему наконец-то выплатили выходное пособие. Попутно майор прихватил с собой траки, два камуфляжных костюма, сапоги и патроны от танкового пулемёта и пистолета Макарова – и на память, и вдруг пригодится. Поэтому он и не стал получать деньги по почте, лучше съездить самому, да не с пустыми руками вернуться. Тем более что в милиции, как и в армии, проезд на поезде раз в году даром. На обратном пути он заехал в гости к мужу сестры своей жены – попить водки и так просто, проведать.
- А зачем тебе траки? – Кеша снова посмотрел на сумку. – В металлолом сдашь?
- Ну уж нет, - Щукин усмехнулся. – Я же офицер, как Лермонтов.
У свояка снова приоткрылся рот.
- Я из лесу вышел, был сильный мороз, - с натугой процитировал он великого русского поэта. – А траки причём? Он же на лошади ездил, наверно. Тогда и метро даже в Питере не было.
- Эх, Кеша, Кеша! Это стихи, кстати, не Лермонтова, а Есенина. А траки, траки, брат, нужны, - майор-танкист похлопал по своей сумке и рассмеялся. – Я же в Пятигорске был, в санатории, три года назад! А там музей, домик Лермонтова. И на стене прибит ковёр, а на нём ружьё и сабля его висят. Понял? Ковёр у меня есть, а сейчас и траки будут.
Кеша пожал плечами. Он не совсем понял, как увязываются вместе Лермонтов, сабля, ружьё, ковёр и траки от боевой машины быстрой смерти.
Приехав к Кеше домой, в деревню Мурино под Питером, мужики сходили в баню, выпили пол-литра водки, и хозяин, надев подаренный майором камуфляж, утопал на работу в ночную смену. Трудился он на станции метро «Площадь Мужества» - «Лесная». Его напарники высоко оценили зелёно-коричневые куртку и брюки. А когда он нашёл в нарукавном кармане два патрона от танкового пулемёта, мужики вспомнили, кто где служил, и недобро помянули президента Ельцина, который развалил армию, и собирался то же самое сделать с метрополитеном.
Кеша рассказал им также про свояка-танкиста и про то, что оказывается, Лермонтова убили английские шпионы, поскольку он придумал первый русский танк. Во всяком случае, Иннокентий именно так связал между собой печального поэта, боевые машины и смерть на горе Машук.
- И вот с тех пор все танкисты вешают дома на ковёр гусеничные траки на память об Александре Сергеевиче Пушкине, - пояснил он. Чувствуя, что где-то ошибся, подумал и добавил: - Они вместе танк придумали, с Александром Сергеевичем Лермонтовым. Вот их англичане и заколбасили за это.
После таких разговоров монтёры зауважали неизвестного им майора, прокляли наглых британцев, американцев, президента, управление петербургского метрополитена и разрешили Кеше взять две полочки из шкафчиков для нужд танковых войск. Довольный Иннокентий положил их в сумку, переоделся в рабочую спецовку и отправился на осмотр путей. Ближе к полуночи они с мужиками вернулись в свою бытовку, перекусили домашними харчами, дёрнули по рюмашке, и собрались было поспать, но пришёл вызов с дистанции и они отправились работать.
Ночью в туннелях метро стоял странный запах, наносило то озоном, то гарью, то свежим хлебом. Но пожара не было, работать ароматы не помешали и в девять утра Кеша, взяв свою сумку, где лежала пустая литровая банка из-под супа, термос и две железные полочки, которых ожидало превращение в чехол для гаражного замка, ушёл домой.