1. 1991-1993
Когда октябрь сменяет август?
Нелепым кажется вопрос.
Но это, лет счисленью в тягость,
нам всем изведать довелось.
Из года в год мы ждём удара,
сорвав листок календаря
с макушки лета. И недаром,
и ожидания не зря.
Из года в год восьмой приносит
нам месяц новую беду.
Безносая упорно косит
нас в августовскую страду.
Из года в год в телеэфире
нам объявляют, слабы как
мы в этом жутком, странном мире,
где каждый третий нищ и наг.
Из года в год... Но есть начало
подобной бедствий череде.
Кому-то показалось мало,
и к первой Августа беде,
прибавился "Октябрь Чёрный",
на смену "Красному"... И вот
сквозь смену лет и бед покорно,
безмолвствуя, народ идёт.
2. 2010
Когда от зарева пожарищ
проснулся в нас животный страх,
стал всякий гусь свинье товарищ,
как едкой копотью пропах.
Пред диким гневом сил природы
равны крестьянин и банкир.
Их жизни - просто эпизоды
пути, каким летит наш мир.
Земля шутя готова скинуть
своих невенчанных царей.
Что разогреться, что остынуть
на долгий срок нетрудно ей.
Каким Киотским Протоколом
её мы силах удержать?!
Как слов бесстыдным частоколом
безвольный сын обманет мать?
Что наши жалкие законы
пред волей Солнышка-Отца?!
И Кто услышит наши стоны
в момент всеобщего конца,
когда Он сотней лишних пятен
покроет ярое чело?!
Свинье и гусю страх понятен.
Но есть ещё Добро и Зло.
От этих вечных категорий
зависит большее, чем жизнь.
Она конечна а priori.
Рождений череда и тризн
её не составляют смысла.
Но вечный бой Добра со Злом,
чего не постигают Числа
и человек своим умом,
есть высший смысл и назначенье.
Земля не просто так горит
иль стынет в час обледененья -
она Добро в себе хранит.
Когда вершится святотатство
и нарушается табу,
предательство взрывает братство,
а ум, что пядей семь во лбу,
как раб, прислужник у безумца,
когда героем правит вор,
судья выносит вольнодумцу
неправосудный приговор,
когда презренная верхушка
стяжателей житейских благ
готова разгромить "кормушку",
когда позором дышит Флаг,
и тысячи его полотнищ,
плескаясь резво на ветру,
в людскую память бьют наотмашь,
когда, проснувшись поутру,
позавчерашний академик
не знает, чем кормить семью,
а у кого с избытком денег,
готов хоть завтра на "скамью",
когда подлец диктует нравы,
уродство красоты ценней, -
тогда земля потоки лавы,
дыханьем солнца горячей,
в стада людские извергает,
тогда девятый вал стеной
прибрежных городов сметает
постройки с лёгкостью шальной,
тогда Спитак, тогда Чернобыль,
Помпея, Новый Орлеан
с судьбою Атлантиды новой
уходят в вечный океан.
И тщетный спор мужей учёных
не даст ответа. Мы горим,
или мы тонем обречённо,
ведомы разумом своим...
3. 1991
Когда нарезали Империю
на несколько сладких кусков,
наверное, многие верили,
что станут вольней и богаче.
Мы даже мирились с потерею.
Когда говорил Горбачёв,
не видели в нём лицемерия...
А всё ведь могло быть иначе!
Когда всей страны достижения
пускались "верхами" в распыл,
мы слышали про "ускорение",
которое "Меченый" начал.
И, видя в нём чуть ли не гения,
народ сам себя позабыл,
устроил себе избиение...
А всё ведь могло быть иначе!!
Предатели переиначили
историю, Дух и уклад,
наивный народ одурачили
и вновь продолжают дурачить,
желая, чтоб вечно батрачили
на тех, кто несметно богат,
все мы, кому рабство назначили...
А всё ведь могло быть иначе!!!
4. 1993
Когда Москва очнулась от испуга,
а баржи горы трупов увезли,
оплакал друг растерзанного друга,
на гроб бросая горсть живой земли,
когда клятвопреступник и иуда
Советской Власти положил конец,
едва ли понимали мы, откуда
был взят для "государства" образец.
Отпетые "законники" за месяц
сварганили нам "основной закон",
и новый класс, нахрапист и увесист,
скоропостижно в Думу был внедрён.
Не вся впиталась кровь на Красной Пресне,
а уж Кавказ кроваво полыхнул,
и Рыжий Вор, как сказочный кудесник,
в нулях на чеках утопил страну.
Стремительно, страшась разоблачения,
народное добро прибрав к рукам,
за пару лет на свет пролез из тени
вчерашний спекулянт, бандит и хам.
С улыбкой учинял он разоренье
обычаям, культуре и семье,
подверг народа душу оскопленью,
растлил и уничтожил поколенье
все идеалы свёл в небытие.
Когда ж правитель грубый и запойный
узрел случайно, что он сотворил,
в животном страхе участи достойной
преемника стране он предложил.
Так незадолго до своей кончины
он попытался сделкою земной
уменьшить Божью Кару вполовину
за всё, что сотворил он со страной.
Его преемник слово держит твёрдо,
не допустив гонений и суда.
Но в воздухе уж слышатся аккорды
финала катастрофы, господа.
Лукавое прощенья не обрящет,
и не спасут ни виллы, ни ОМОН
от будущих судов над настоящим,
и будет хам навеки осуждён.
5. 1998
Когда на небе чёрном
рождалася луна,
в чаду, в бреду игорном
кутила вся страна.
Спускались миллионы,
и мучились в слезах
обманутые жёны
в проклятых городах.
Обманутые дети
бежали от отцов
и попадали в сети
торговцев и дельцов.
Девчонок - в проститутки,
мальчишек - в грабежи.
А взрослые ублюдки
вершили кутежи:
на картах, на рулетке,
в напёрстки и в лото,
пока их гибли детки
повально ни за что.
На биржах в курсы акций
играли стар и млад,
где - что обогащаться,
что погружаться в ад.
Букмекеры, менялы,
каталы, шулера -
эпохи генералы,
и вся их жизнь - игра.
Подобен Думский Спикер
галантному крупье:
тасует "думцев" крики
в своей галиматье.
Партийный лидер сходен
с маркёром у стола:
и не играет вроде,
и все вершит дела.
И ценности условны,
и виртуален мир.
Война почти бескровна:
процентами банкир,
налогом государство,
мошенничеством плут
не по законам Марса
воюют и живут,
жируя плотоядно
на жертвах игр своих,
и журналист нескладно
оправдывает их.
Они - его герои.
Они - его игра.
Они - эссе чудное
из-под его пера.
Он - прикупа держатель,
где на кону душа,
где ложь любая кстати,
коль карта хороша.
Игорный дом размером
с шестую часть земли
предательским манером
на части разнесли
в угоду паразитам
и крупным игрокам,
не могущим открыто
страну прибрать к рукам.
Удобно мародёрам
шакалить по куску:
урвал кусок - и дёру,
поймали - ствол к виску,
и - в "русскую рулетку".
Игра ведь есть игра.
А можно: вверх монетку -
добавить иль пора?
...Когда страна играла
в надежде отыграть
всё то, что потеряла,
теряла всё опять.
6. ...08...
Когда же ты, Август, закончишься?
Ты длишься
из года в год.
Стучишься
страшнее и громче всё,
а мы
лишь летим вперёд.
Дефолт пролетели,
не думая,
затем -
затонувший "Курск",
наделали
много
шуму, и
притом
не сменили курс,
беду
на Саяно-Шушенской
и море огня
под Москвой...
И снова,
к стыду
и ужасу,
мы месяц не ждём
иной.
Трёхдневной войной
отмеченный
в тот
Олимпийский
Год,
полакомился
человечиной
кровавый
лета излёт.
И мор,
и позор,
и пожарища,
и запустенье
в наш дом
вошли с той поры,
когда ещё
был Август
сменён октябрём.
Внесли
в календарь
сумятицу
и сбили
порядок вещей.
С тех пор "государство"
катится
к кончине
ужасной
своей.
Удастся ли нам
отвратить её?
Страну свою
отстоим ли?
Или мы
жребий
вытянем
участи
поздних Римлян?
Закончился
Август Проклятый
Проклятым
Октябрём.
Читатель,
поверить мог ли ты
в подобный
Отчизны разгром?
7. 1918
Когда "большевиков заря"
Россию погрузила в кому,
свели последнего царя
в подвал Ипатьевского дома.
Ещё казнён был сын Петра -
уже был проклят Род Романов:
потом цареубийц пора,
потом - воинственных смутьянов,
и так - движение вперёд,
к неотвратимой катастрофе,
когда народ всё больше пьёт
и далеко не только кофе,
когда безверие царит,
и миром заправляют бесы.
Большевики - венец прогресса,
что нам историю творит.
Россию люто ненавидя,
нас Троцкий резал и топил.
Душою Бог его обидел,
он от рожденья бесом был.
Еврей, грузином убиенный,
свой род к отмщенью призывал.
"Хохол" исполнил зов смиренно,
и снова победил Кагал.
Потом евреев потеснила
наивная тупая сила,
и ненадолго наш народ
воспрял в движении вперёд,
не ведая, что тоже - в яму,
коль двигаться всё время прямо.
Однако двигался и жил
и в мире самым светлым слыл...
Но вот с приходом Горбачёва
евреи одолели снова.
Но в том ли дело, что еврей?
Пусть он гоним и бит железом
(за то, быть может, что обрезан,
или за то, что, чуждый всей
живой природе, он - пустынник,
а мнит, что вечный именинник,
избранник Божий из людей...) -
Пусть так всё! Но беда не в этом,
а в том, что из его среды
БОЛЬШЕВИКИ идут по свету
и называются "жиды".
Большевики как метастазы,
разносятся по всей стране
стремительно, мгновенно, сразу.
Они, пришедшие извне,
из Антимира, из Инферно -
по капле источают яд,
который травит всё подряд
жестоко, медленно и верно.
Они не делись никуда
с исчезновением Советов.
Теперь зовутся "господа"
и любят звонкую монету.
Монетаризм им был присущ
и в годы жёсткой продразвёрстки,
и в годы НЭПа. Также жёстки
они теперь. И вездесущ
их родовой инстинкт - "Добейся!
Добился сам - добей того,
кто не успел! Желай всего,
глобально над планетой взвейся!"
Всегда им имя - Легион.
Они - сплотившаяся масса.
Их душит злобная гримаса
ко всем, кто не порабощён.
Был большевик известный дед,
писавший детские рассказы.
Он крепко кровью был повязан -
на сотни вёрст кровавый след
от юных "подвигов его".
Однако это ничего,
что убивал-то он во имя
одних идей и слов одних,
а внук его совсем другими
идеями душил живых.
Большевиками были оба.
Но есть одна загадка - "Коба",
товарищ Сталин. Неужель
сумел он распознать такое?
Наверно так, за что досель
его так кроют, кроют, кроют
большевики иных мастей,
в одежде новой "либеральной",
добившиеся должностей
при новой власти самопальной.
Когда последнего царя
с семьёй большевики казнили,
они ведь думали "не зря!"...
но лишь проклятье получили.
8. ПРОЗАИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ
Не в первый раз меня упрекают в "нетолерантности", в "сталинизме", в "антисемитизме"... Не в первый раз приходится объясняться. Говорить, что толерантность - опаснейшее заболевание организма, теряющего иммунитет... Говорить, что Сталина нельзя сравнивать с Путиным или Борисом Годуновым, а только с современниками - и при таком сравнении оказывается, что все современники блекнут пред ним, а методы их, в чём-то хуже, в чём-то лучше, но вполне сопоставимы его методами... Говорить, что быть антисемитом невозможно, ибо всякий, кто посягает на еврея, посягает на интеллект, также, как всякий, кто посягает на славянина, посягает на душу, а всякий посягающий на мусульманина, посягает на физическое тело человека; но и молчать об оборотной стороне интеллекта, физической силы и болезнях души нельзя.
Мой взгляд - не взгляд беспристрастного историографа. Мой взгляд - взгляд русского человека, который, выражаясь словами Достоевского, "брат всех людей, всечеловек, если хотите..."