Помню, в детстве дедушка, как все старые люди, с удовольствием повторял одну и ту же занятную историю. Мне по неопытности представлялось все это выдумкой, «преданьем старины глубокой», но оказалось, что эти события происходили на самом деле – в России, в тульском селе Пирогово в начале 20-го века.
Дедушка мой, Васильев Алексей Дмитриевич, родился в том же селе, в Плавском районе Тульской области, до революции. Поэтому он еще застал прежних хозяев жизни – графов Оболенских, в том числе мужа дочери Л.Н. Толстого – Марии. Старик Оболенский со своими крестьянами был приветлив и особенно им не докучал… Дедушка с приятелями безнаказанно лазили в графский сад за яблоками, а по праздникам получали от помещиков сладости.
А вот с родственником моего деда – троюродным дядей, Владимиром Никитичем Васильевым – произошло совершенно невероятное событие. Этот Васильев был прозван Бахилкиным, потому что и приличной обуви-то у него не было. Зато, видимо, было что-то другое, отчего ему удалось обольстить не какую-нибудь крестьянку, а саму Вареньку Толстую. И таким образом он породнился с графом Сергеем Николаевичем Толстым!
Известно, что брат Л.Н. Толстого - Сергей - в 1867 году обвенчался с певицей цыганского табора, Марией Михайловной Шишкиной, «государственной крестьянкой из цыган».
От этого брака у них было много детей, из которых в живых остались три дочери и сын.
Современники писали, что сын, Григорий Сергеевич, был малообразован, рано поступил на военную службу и держался в стороне от родственников, так что его практически не знали. По слухам, он плохо относился к своему отцу, в пьяном виде писал ему дерзкие письма и требовал уплаты своих долгов.
С двумя дочерями ему тоже не повезло. Дедушка рассказывал в красках, как его родственник Васильев (Бахилкин), служивший у С.Н. Толстого, завел амуры с графской дочкой Варенькой. Узнав об этом, граф Толстой страшно разгневался и решил образумить дочь. Однако Варя дерзко отвечала, что, мол, вы-то, батюшка, сами женились на цыганке. Но Сергей Николаевич был непоколебим: "На ком бы я ни женился, я всегда останусь графом Толстым. А вот кем будешь ты? Бахилкиной!"
Тем временем крестьянин Васильев уговорил Варю Толстую уехать вместе с ним от отца в Сызрань. Варвара, вероятно, легко согласилась и сбежала из дома. Под Сызранью она купила небольшой надел земли и поселилась там с милым. Бахилкин, по рассказам моего дедушки, поступал с женой довольно грубо, часто поколачивая «для порядка». Потом у них пошли дети…
Дедушка мой уверял, что и старшая дочь С.Н.Толстого, Вера Сергеевна, тоже преподнесла отцу неприятный сюрприз. Однажды в Пирогово был приглашен для приготовления кумыса некий башкир. Кумысом отпаивали Веру, у которой подозревали туберкулез.
Лечение кумысом Веры Сергеевны получило неожиданное продолжение: она забеременела от башкира. «От сраму» графиня уехала из Пирогова в Сызрань, где некоторое время скрывалась у своей сестры Вари. Говорили, что Сергей Николаевич был ужасно огорчен, долго не мог примириться с необдуманным поступком дочери и все-таки разрешил ей вернуться.
Вот что неоднократно рассказывал мне мой дедушка - вместо сказки на ночь. Уже много позже, окончив школу, я неожиданно прочитала об этом в популярном журнале «Новый мир». Ясно, что дедушка ничего не знал об этой статье! Просто зерна его баек неожиданно обрели почву и взошли! Публикацию подготовили научные сотрудники Музея Л.Н. Толстого. Вот она:
***
«До последних дней своей жизни Л.Н.Толстой вел обширную переписку с братьями, особенно с Сергеем Николаевичем. Письма к нему, относящиеся к 1890-1900 годам, объединены одной темой – сложными и драматичными событиями личной жизни брата.
В мае 1899 года Л.Н.Толстой пишет С.Н.Толстому из Ясной Поляны: «Каждый день и по нескольку раз в день думаю о тебе и очень желаю тебя видеть. Знаю и болею о нелепости выходки Вари». Варя (Варвара Сергеевна Толстая, 1871-1920), вступила в гражданский брак с пироговским крестьянином Владимиром Никитичем Васильевым, служившим в имении ее отца, и сбежала из дома.
«Варя не хотела понять, что я говорю, что невыгода брака с таким неровней та, что ему слишком огромно выгодно, и потому он сам не может знать, какую долю в его чувстве играет желание огромного улучшения быта и какое любовь», - писал Л.Н.Толстой своей дочери, М.Л. Оболенской.
В ответном письме Мария Львовна писала: «В Пирогово даже жутко ехать на все тамошние истории. Ужасно мне жаль Варю, она упорно идет на то, что, мне кажется, и ей самой представляется несчастьем, и не отступает из самолюбия и упрямства. И стариков жаль».
Однако позже, в 1903 году, у Л.Н.Толстого возникают и другие мысли, которые он высказывает брату: «Хотел я только на одно ответить из твоего длинного письма. Это то, что я думаю, что Варя права, что если люди равны и братья, то нет никакой разницы выйти замуж за мужика Владимира или за Саксонского принца. Даже надо радоваться случаю показать, что поступаешь так, как думаешь. По рассуждению это выходит так, но по душе, по чувству всего существа – это не так, и я возмущен такими доказательствами равенства. И я думаю, что тут чувства вернее рассудка. Если бы это делалось только во имя признания равенства, тогда бы хорошо, а то мы знаем, что тут есть другое и очень сильное и эгоистическое и не имеющее ничего общего с христианством. И это слияние двух совершенно различных мотивов и выдавание одного за другое, я думаю, неправильно. Впрочем,... я не судья».
В письме от 11 ноября 1900 года дочь Л.Н.Толстого М.Л.Оболенская сообщила отцу о возвращении в Пирогово к родителям Веры Толстой (1856-1923) с маленьким сыном, рожденным от башкира, Абдерашида Сарафова.
Л.Н.Толстой так комментирует случившееся: «Маша написала мне о том, что у вас сделалось: о приезде Веры – милой, жалкой Веры и приезде в тех условиях, в которых это случилось. Хотя и подозревал это, видя, что она прямо на время лишилась не только рассудка, но и сердца – прямо была душевно больна, - я, читая письмо Маши, переживал ужасное чувство, доходящее до физического страдания. Воображаю, что ты испытывал… Утешать вас: и тебя, и Марью Михайловну, и Веру, которую мне ужасно-ужасно жалко и положение которой тяжелее всех, я ничем не стану, да и не могу. Утешение только в Боге… Прости, если пишу лишнее. У нас никто, кроме меня, не знает и от меня не узнает. Хорошо в этом все-таки то, что Вера вернулась не только физически, но и духовно. Хорошо, разумеется, только сравнительно с тем, что было последнее время».
Спустя полтора года, находясь в Крыму, Л.Н.Толстой вновь писал брату: «…думая о тебе, твоем положении, мне стало ясно, что Верочкин мальчик ни в чем не виноват, появившись на свет, и имеет такое же право на существование и на уважение и любовь других людей, какое имеем мы».»
Вот такая семейная история...
16 апреля 2013 г.