Акушерское отделение областной больницы к полуночи затихло. Счастливых рожениц давно распределили по палатам.
Лишь одну, прибывшую из отдаленной области Узбекистана и совсем не говорящую по-русски, оставили в палате возле ординаторской – появления ребенка ждали к утру. Сорокалетняя женщина была многодетной.
«Повторнородящая. Значит, опыт имеется», - успокаиваясь, подумала Наргиза. Заглянув в ее карточку, она увидела приписку дневного акушера – постельный режим. Наказав роженице лежать, а в случае обычной нужды, в туалет не ходить, а только на судно, молодой врач устало поплелась по длинному полутемному коридору.
Легкий стук невысоких каблучков был бы неслышен, но высокие потолки и мраморный пол, вымытый до блеска и отражающий тусклые круглые формы нескольких настенных светильников, расщедрились на нескромное эхо.
Наргиза присела перед медицинскими карточками - заполнять истории родов. Через пятнадцать минут писанины, веки отяжелели, и стали чаще смыкаться. Вдруг в отделении раздался жуткий грохот.
Звук имел периодичность в несколько минут, но успел поднять на ноги всех дежурных. Наргиза тоже вскочила и бросилась в конец темного коридора, откуда, собственно и раздавался ужасный грохот.
Медленно, стараясь не подскользнуться, «утренняя» роженица шла, широко расставив ноги обутые в медицинские судна. Она молила на родном языке: «Воды давно отошли. Рожаю!»
Через некоторое время родилась великолепная девочка, огласившая своим криком предрассветный час. В семье она была шестой.