I. ВЕЧЕР ПРОЩЕНОГО ВОСКРЕСЕНИЯ
Вечерняя служба короткая. Начинается Чин Прощения.
Епископ Софроний делает земной поклон: "Простите меня, братья и сестры!" Мы тоже опускаемся на колени, и мурашки бегут у нас по спине. Вот священники образуют ряд, и к ним длинней вереницей стягиваются прихожане, просят прощения и прикладываются к крестам в руках батюшек. Батюшки просят прощания у прихожан... И это трогательное действо достигает самых затаенных глубин души и производит в ней неведомый, необъяснимый переворот. И мы становимся добрее, мы вспоминаем, что мы - люди, и что надо беречь и любить друг друга, и прощать друг друга до бесконечности! Ибо разве может быть по-другому?
Если вы не были в храме в Прощеное Воскресенье - сходите непременно, - и вы никогда не пожалеете об этом!
Я стою у самых ступенек амвона, немного сбоку, позади от священников. В храме полутьма, и только перед иконами на подсвечниках горят свечи да теплятся лампадки у ликов Святых. Поток прихожан все не кончается, лица у людей радостные и какие-то светлые. Но видно, что многие волнуются. Незнакомые люди, проходя мимо, просят у меня прощения. Я смущена этим, мы раскланиваемся... и на душе становится легко и спокойно. Будто кто-то невидимый вдруг прикладывает к твоему сердцу прохладный бальзам...
Сквозь плотный строй людей протаскиваем общими силами за тонкую ручку нашу неизменную, давнюю прихожанку - 80-летнюю бабушку Аню, с палочкой-киечком в руке. Она такая слабенькая и хрупкая, что ей никак не пробраться самостоятельно! Дьякон снимает с аналоя Икону Спасителя и бережно дает приложиться старушке к образу. Она проходит сквозь строй священников... батюшки склоняются к ней, дают целовать ей крест. И вот она уже теряется в полутьме, в общем потоке прихожан...
Я еще долго смотрю на людей, словно пытаясь понять, хоть как-то постигнуть это непостижимое чудо - Таинство Прощеного Воскресения. Наконец, ряды прихожан все более редеют, проходят последние люди. Батюшки уже устали и, кажется, еле ворочают языками. Но стоят, как солдаты на своем посту: все так же протягивают людям кресты, все так же кланяются…
Чин Прощения завершен. Оставшиеся прихожане покидают обитель; я вижу, как в темноте опустевшего храма мягко горят огонечки лампад - у Распятия, Пресвятой Богородицы, у Святителя Николая... Не верится, что совсем недавно здесь было столько людей, а теперь тихо и темно. И только Святые - неизменные наши заступники и неустанные за нас ходатаи - с любовью смотрят нам вслед и благословляют наш путь, и благословляют наши сны, и возносят о нас - таких слабых и ранимых, таких непостоянных и сложных, таких разных - горячие молитвы к Богу.
Вечер Прощеного Воскресения.
Начало Великого Поста...
2. В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
Закончилось Прощеное Воскресенье. Все, испросив друг у друга прощения, расстались с миром до нового дня. И ты, оставшись наедине с собою, идешь по подтаявшему снегу, слушаешь звуки вечернего города, и понимаешь, что впереди ожидает тебя не много-не мало, а 48 дней Великого Поста… Сейчас время летит незаметно, и такое количество дней длинным не покажется. Но все-таки - 48 дней неустанной борьбы с требованиями своей плоти, борьбы со страстями и с метаниями сердца, с капризами больной души... А это немалый подвиг, и без Божией помощи, без Божьей любви здесь не устоять даже до конца первого часа сего дня. /"Без Меня не можете творить ничесоже"./
х х х
В этот вечер у соседей в доме напротив весело. Эта молодая семья работает продавцами книг. Иной раз под выходной они собираются небольшой компанией и пытаются по-своему отдохнуть и расслабиться от этой напряженной жизни, от надоевшей мирской суеты и непосильной временами психологической нагрузки. Иными словами, они просто хотят забыться. У соседей открыта форточка, и мне слышно, как они громко разговаривают и время от времени поют одну и ту же песню: "О-о-о-о... зеленоглазое такси! Притормози, притормози!.."
После того, что пережила моя душа в этот вечер, сложно вот так сразу переключиться на чье-то мирское, пьяное веселье, где уставшие от проблем люди ищут некоего убежища, хотя бы на один только сегодняшний вечер. Я слушаю и снова постепенно впитываю в себя ту страшную реальность нашей жизни, которая опять начинает меня неотвратимо окружать плотным кольцом: "...О-о-о-о, и отвези меня туда, где буду счастлив я всегда. Всегда..."
Разве куда-нибудь можно убежать, когда болит душа? Куда можно убежать от своей совести? Сегодня можно сесть в "зеленоглазое такси" и уехать. Но рано или поздно придется возвращаться. Душа ищет спасения своей тяжелой участи на земле... - и не находит. Душа ищет истину, и слепым котенком тычется во все временные утешения и развлечения, во все суррогаты, которые подсовываются ей на пути... - и все более и более разочаровывается и запутывается. А спасение, оно в Боге, и только в Нем одном.
Кажется, уже нет в наше время такого человека, который бы этого не знал. Но мы упорно стараемся не признавать и не принимать эту непонятную и непостижимую для нас духовную сторону жизни. Потому что здесь - невозделанное поле, здесь надо начинать все сначала и очень много трудиться. А это лень, это сложно. И только, когда совсем прижмет - начинаешь “хвататься за соломинку”. Ну, что поделаешь, мы - такие, мы так привыкли. И потом... мы свободны, можем выбрать. И выбираем такое, что после хотим убежать, уехать и улететь от собственного выбора.
Я отправляюсь ко сну, а из соседнего окна несется все та же нескончаемо печальная песня:
"О-о-о-о, зеленоглазое такси...!"
/март 2006 г./
---------------------------------------------
Продолжение: http://proza.ru/2013/04/09/164