Сказка про Неваляшку
Жил-был на свете мальчик Неваляшка. Так уж называла его мама. А еще она звала его: «горе мое и наказание мое», и очень редко: «моя радость».
За свои неполные шесть лет он много где побывал и много видел людей в белых халатах, которых мама все время о чем-то просила и смотрела на них с надеждой, а потом долго плакала и была особенно сердита на Неваляшку, и называла его самыми плохими словами. А, когда они возвращались с мамой домой, то она просила прощения и прижимала к себе Неваляшку изо всех сил, так, что он чуть не терял сознание: то ли от любви к маме, то ли от недостатка воздуха.
Сейчас мама разговаривала на кухне с каким-то мужчиной, который иногда приходил к ним и всегда смотрел на Неваляшку с какой-то брезгливой жалостью.
- Ну, пожалуйста. Поверь: это в последний раз. Мы должны попытаться! Ведь это и твой сын! Пожалуйста!
- Сколько можно! Ты сама знаешь, что все бесполезно! Совсем недавно ты таскала его к тому знаменитому профессору. Сколько я заплатил за это?
Мама плакала, при этом плечи ее тряслись от еле сдерживаемой злости.
- Мы должны попытаться! Она самая сильная ведунья. Надо ехать срочно. Я не прошу тебя ехать с нами. Но мне нужны деньги. Последний раз! Я уверена, что она нам точно поможет!
- Да уж, давай закончим на этом! Я дам тебе деньги, но больше я и слышать о вас не хочу. Я тебе больше ничего не должен!
И вот уже на следующий день Неваляшка в самом лучшем своем костюме ехал в поезде вместе с мамой, которая так и сияла от радости, то и дело дергала его за слишком длинные рукава и шептала на ухо разные глупости:
- Теперь все изменится! Вот увидишь! Теперь у нас с тобой точно все получится! Я так люблю тебя, моя радость!
Два дня пути пролетели незаметно. Главное, что мама была рядом. В купе больше никого не было, и никто не мешал маме обнимать Неваляшку и говорить, говорить разные непонятные слова, которых было так много, что они никак не хотели укладываться в голове на нужные полочки и разбегались, словно тараканы. А Неваляшке было щекотно от того, как тараканы шевелили усами у него в голове, и он смеялся: «гы-ы». А мама не смеялась, и больше плакала, когда говорила:
- Я так устала, родной мой! Я очень тебя люблю, но сил моих больше нет. Если и колдунья нам не поможет, то, клянусь, я перестану бороться! Даже твой папа от нас окончательно отвернулся. Я понимаю, у него своя семья, а ты – это наказание нам с ним за совершенный грех. Только страдаем почему-то мы с тобой, а твоему папе и дела до нас нет. Правильно, я сама виновата. Мне и нести эту ношу. Но если и теперь ничего не получится, то нам с тобой только и останется, что умереть. Я сильно болею, малыш мой. И как же я тебя оставлю, такого беспомощного. Нет, мы умрем вместе. Ужасные мысли, прости меня, Господи. Но я не вижу выхода. Нет, нет, рано я нас с тобой хороню. Нам обязательно помогут. И ты станешь здоровым, маленький ты мой, и, наконец, сможешь поговорить со мной и рассказать, как ты меня любишь. Ведь ты любишь меня, мой мальчик?
Но Неваляшка только что-то невнятно мычал, и зеленая липкая слюна вытекала у него из уголка рта.
И вот, наконец, они стоят на платформе в каком-то крошечном городишке, и мама с недоумением и, в то же время, с радостным, нетерпеливым ожиданием оглядывается вокруг.
- Ну и дурочка у тебя мамаша! Надеется на чудо! Ну что за народ! Как можно верить во всякие чудеса! Ох, держите меня за лапы! Я просто лопну сейчас от смеха. Ну, будет тут, я чувствую, веселье, - это Неваляшке сообщила старая, мудрая, неповоротливая жаба. Она важно восседала у него в голове, изрекала какие-то особенно непонятные мудрости и лениво слизывала своим длинным языком тараканов, бегающих туда-сюда. Неваляшка не всегда мог ее понять, но с ней ему было гораздо интереснее. И сейчас он засмеялся и заворочался в своей неудобной коляске.
А мама сразу покраснела, застыдилась как обычно, наклонилась к нему и стала гладить по голове:
- Тихо, тихо, мой малыш. Смотри, люди кругом, и все на нас смотрят. Посиди, пожалуйста, спокойно. Сейчас придет наш автобус.
Потом они долго ехали по длинному узкому шоссе, петлявшему между высоких гор.
- Видишь, какие красивые горы, - шептала мама, - там, в волшебных пещерах живут маленькие, добрые гномики, они обязательно нам помогут.
- Здорово, здорово! – закричали тараканы и опять защекотали Неваляшку своими длинными усами.
- Гы-ы-р! – засмеялся Неваляшка.
- Никаких гномиков нет! – это все чушь собачья, - заявила мудрая жаба, раскрыла свою огромную пасть и проглотила парочку особо радостных таракашек. – Будут опять нас мучить, пропускать ток по всему телу или заставят глотать какую-нибудь гадость. Ладно, потерпим. Правда, не нравится что-то мне это место.
Вдруг автобус выехал из-за очередной невысокой горки и резко затормозил у заброшенной проселочной дороги. Мама посадила Неваляшку в коляску и долго катила его среди мрачных, покрытых мхом и лишайником деревьев.
Вот и конец пути. Впереди показался старый, покосившийся дом, такой же замшелый и трухлявый, как окружающие деревья. И старуха, вышедшая на крыльцо, была окружающей обстановке под стать.
- Знаю, зачем ты пожаловала. Да только слишком поздно. Твоему ребенку недолго осталось жить. Еще при его рождении была известна его дата смерти, и этот день – завтра!
- Как завтра? Так нечестно! – тут же завозились в голове тараканы. – Мы очень даже хорошо себя чувствуем и не собираемся умирать.
А мама, без сил опустившись на крыльцо, только спросила:
- Что же мне теперь делать?
- А ты ведь и сама тяжело больна! И я вижу Смерть, стоящую у тебя за спиной! Чувствуешь ее холодные пальцы у себя на плече?
- Да.
- Если ты отдашь Смерти последний день жизни своего малыша, то она не станет забирать тебя в ближайшее время и подарит тебе десять лет жизни. Но решить надо прямо сейчас. Думай быстрее, но не забывай, что жизнь дается один раз.
Мама, конечно, долго плакала, обнимала Неваляшку, кричала: «Нет, ни за что, никогда! За кого вы меня принимаете! Он же мой сын!» и тому подобные вещи. Но опустим эти подробности, ведь она все равно согласилась.
И никто не посоветовался с мудрой жабой, никто не пожалел тараканов, жалобно шевелящих своими поникшими усами, никто не спросил Неваляшку, но он ведь, конечно же согласился бы, ведь он очень-очень любил свою маму.
Колдунья быстро совершила страшный обряд, Смерть ушла, забрав свою долю от сделки, мама сразу почувствовала себя лучше, по крайней мере, физически, ведь на душе ее было очень тяжело, даже слишком. Как будто она совершила какой-то уж совсем нехороший поступок. Ну какая, в конце концов, разница: днем раньше или днем позже?
Колдунья подарила женщине на прощанье куклу-неваляшку и наказала беречь ее, как зеницу ока:
- В эту куклу превратился твой малыш после того, как Смерть забрала последний день его жизни. Теперь это твой талисман.
Всплакнув, женщина отправилась в обратный путь, оставив на крыльце колдуньи маленький чемоданчик с детскими вещами и инвалидную коляску, в которой некого теперь было везти домой.
Вернувшись в свою квартиру, осиротевшая мать поцеловала куклу и бережно поставила на книжную полку. Неваляшка закачался, и послышалось слабое: «гы-ы-р», но женщина не обратила на это внимания, ведь побежала открывать дверь своему любовнику, который все-таки зашел узнать о результатах поездки.
Конечно, он не ожидал известия о смерти своего ребенка, к которому, все-таки, хоть и немного, но был привязан. Слово за слово, разгорелся очередной скандал с выяснением того, кто и как заботился о ребенке, и в пылу ссоры мужчина схватил куклу-неваляшку и швырнул со всей силы на пол, а сам тут же ушел, хлопнув дверью.
Треснула кукла, и полезли, толкаясь, в образовавшуюся щель суетливые тараканы с длинными усами, которые так весело могут щекотаться. А следом за ними неторопливо выпрыгнула старая, мудрая жаба и зашлепала по полу, оставляя грязные, вонючие следы. Но ничего этого уже не увидела женщина, ибо Смерть явилась в тот же миг и за ней.