Глава 1. Пропавшая печать
Зима подходила к концу. Камил считал оставшиеся до весны дни, чтобы ровно первого марта с удвоенной силой возмутиться снегом, холодом и ветром, дующим со всех сторон разом. До этого священного дня замученные ежедневными жалобами Олаф и Санди строго-настрого запретили Камилу разговаривать о климате. Камил покорно молчал и ждал своего часа.
Утро первого марта встретило дознавателей ярким солнцем, немедленно начавшейся капелью и птичьим щебетом. Всю дорогу до здания штаба Камил, щурясь на искрящуюся корочку спёкшихся под яркими лучами сугробов, злобствовал. Через полчаса сидения за столом он заявил:
- Спать хочу.
Высказавшись, Камил улёгся на стол и перестал подавать признаки жизни. Прошло полчаса. Санди, не отрываясь от документов, попросил Олафа:
- Свет включи.
Олаф отвёл хищный взгляд от монитора и ахнул:
- Вот это да!
За окном на фоне тёмно-серой мути кружили сказочные белые хлопья.
- Ага! - немедленно проснулся Камил. - Я говорил!
- Что ты говорил? - неприязненно спросил Олаф, вознамерившийся в обед прогуляться с подружкой.
- Никогда она, ваша весна, не наступит!
Санди улыбнулся и мечтательно посмотрел на бурлящую за окном стихию.
- Знаете, - сказал он, - есть такая сказка...
- Правильно, - кивнул Камил, - Олафу расскажи, он у нас из детства никак не выпадет.
- Не сказал бы, - усомнился Санди. - По-моему, Олаф вполне созрел для взрослой жизни. Даже где-то перезрел. Кстати, сказка совершенно недетская. В одной стране никак не наступало лето. Чтобы его подманить, молодёжь начала прыгать через костёр, и одна из девушек, сделанная из снега, пролетая над костром, растаяла. Её любовник от горя утопился. Вот тут лето и началось. Двадцать четвёртого июня.
- Поздновато, - сочувственно пробурчал Камил.
Санди продолжил:
- Но это сказка, а на самом деле в традициях той страны было оставлять девушек на ночь привязанными к дереву в подарок богу зимы, чтобы он насладился жертвой и, наконец, ушёл.
Олаф передёрнул плечами.
- Круто очень. Так девушек не напасёшься.
Камил зашипел:
- Я бы за такие сказочки... на Марс ссылал без штанов. А зачем девушка прыгнула, если она была из снега?
- За компанию, - ответил аноформ.
- Шуточки у тебя! - возмутился Олаф, неравнодушный ко всем девушкам, в том числе сказочным.
Несколько минут было тихо, потом щелкнул замок и на пороге кабинета появился тот, кого, в общем-то, не ждали – командир корпуса. Выглядел командир бледно.
- Неприятности у меня, - сказал он шёпотом.
- Какие? - спросил Камил, гадая на кого это «у меня» ещё распространяется.
Командир ответил грустно:
- Печать личную потерял.
- Как это вы? - ахнул Олаф.
Санди пихнул его в бок, но командир корпуса счёл нужным ответить:
- Час назад возвращаюсь из здания канцелярии, а печати в кармане нет. В канцелярии была, и я её там не забывал. Лично бегал проверить, чтоб шум раньше времени не поднялся. В сущности, не удивительно, что печать пропала: я на площади два раза грохнулся, подошва ботинок кожаная, гладкая, а снега нападало – сами видите. Только это - между нами. Помогите найти.
- На нас можно положиться! - рявкнул, вытягиваясь во фрунт, Олаф.
- Да, я знаю, - согласился командир корпуса. - Грехов у вашей группы так много, что на неё, действительно, можно положиться. Старайтесь держаться направления на канцелярию, коридор - метра три. Пурга, я мог слегка сбиться.
- Где, хотя бы приблизительно, вы грохались? – уныло поинтересовался Камил.
- Ближе к началу пути и ближе к концу. Или к середине.
Дверь за командиром захлопнулась. Камил застонал. Санди горестно вздохнул.
- Пошли! - решительно приказал Олаф.
- Сейчас? - изумился Камил. - Там снег по пояс!
- По щиколотку, - поправил его Санди. - Надо в нём поковыряться, пока, и правда, не стало по пояс.
Через час, когда Камил намертво окуклился в шубе и прекратил всякое движение, а Олаф начал шмыгать носом, Санди сказал: «я сейчас» и убежал куда-то в падающий снег. Довольно скоро он вернулся, сжимая в руках странные металлические предметы - сетчатые листы.
- Греби, греби! - приказал он Олафу. - Иначе Вершителя недосчитаемся. Он у нас в такую снегурочку превратится, что никакой костёр не растопит.
Олаф начал работать, как крот, и вскоре уже держал на сетке сверкающую медью печать.
- Ура! Я... - он дёрнул статую Вершителя за локоть, - мы, отдадим печать, а ты, Санди, верни на место орудия труда.
- Ага, - согласился Санди, - их уже полкорпуса ищет. Время ужина. Меня убьют.
- А кого - их? - наконец догадался спросить Олаф. – Ужин-то тут причём?
- Противни из столовой.
- Что? – переспросил Олаф. - Тогда спрячь их под снег. Концы – в снег.
- Под ёлку! - проснулся Камил. - Снег завтра растает, и все узнают, кто, чем и зачем. Под ёлку!
Санди сунул решётки в подъёлочную труху и спросил:
- Завтра снег растает?
Камил вздёрнул лысые брови и мёрзлыми губами выговорил:
- Завтра ещё и не то случится.
Глава 2. Семейство печатей
Сделав столь торжественное и пугающее заявление, Камил заметно оживился. Оживление это выразилась в скорости, с которой Вершитель, бросив коллег на произвол судьбы, устремился домой.
- Эй, - крикнул ему вслед Олаф, - у меня под кроватью – типа бар. Бутылочки стоят разноцветные. Хлебни чего-нибудь, сразу согреешься.
Санди посмотрел на тающую в белом мареве тёмную спину и сказал задумчиво:
- Я тоже, пожалуй, пойду, согреюсь разноцветными бутылочками, а ты отнеси командиру печать.
Олаф прихватил его за рукав.
- Да? Вы будете в тепле квасить, а я по начальству шляться? Дудки! Вместе к командиру пойдём.
Санди хихикнул:
- Дрейфишь? Что так? Тебя же не ругать будут, а хвалить за спасение имиджа.
Дёргая за рукав в такт словам, Олаф проговорил:
- Меня? Нет. Командир скажет: «выражаю благодарность группе Ка-ми-ла».
Санди попытался рукав отобрать, но у него ничего не получилось. Тогда Санди предложил:
- А ты экзамены сдай, которые Камил сдал, тоже Вершителем станешь.
Олаф сделал вид, что задумался, махнул рукой и ответил:
- Здоровье дороже.
- Вот молодцы! – обрадовался командир корпуса. – А где же ваш начальник?
Олаф закатил глаза, ткнул Санди локтём в бок и проворчал:
- Греется. Между прочим, Камил сказал, что завтра весь снег растает. Но сказал только после того, как я нашёл печать.
Командир посмотрел на заоконное безобразие и улыбнулся.
- Спасибо! Ты очень тонко намекнул на истинного героя поисков, но Камил мне нужен не как старший группы поимщиков печати. Ладно, пусть сегодня греется, но завтра с утра – ко мне. Кстати, отдайте ему почту. Она на адрес штаба пришла.
Санди взял большой конверт, обмотанный бечёвкой и уляпанный золотыми печатями. Подобный способ доставки информации давно отошёл в прошлое, но иногда, в особо торжественных случаях, использовался.
Олаф, отогревшись, разговорился:
- Разрешите задать вопрос?
- Задавай, любознательный ты наш, особенно, если знаешь, что делать с ответом.
- Вы давно знаете Камила?
Командир корпуса посуровел лицом и отрезал:
- Я не имею привычки обсуждать коллег за их спинами.
Олаф удивлённо возразил:
- А мы никого обсуждать не будем. Просто ответьте. Или это секрет?
- Лет десять знаю – точно. Кстати, пять лет назад Камил мне практически уступил должность командира корпуса. Не хотел со своей группой расставаться. Только вот судьба их всё же разлучила, ну, это вы знаете. Вопросы кончились?
- Нет. Скажите, а Камил с тех пор сильно изменился?
- Сильно, и не в лучшую сторону. Легко говорю это вам, потому что не раз говорил самому Камилу. Однажды прямо сказал: хмурая физиономия тебя не красит. Но Камил ответил, что не может всё время ржать, так и рехнуться недолго.
- А не случилось ли с ним ещё что-то, нам неизвестное?
- Я Камила об этом спросил, так он туда меня послал, куда обычно командиров не посылают. А, ведь, раньше любого мог задолбать своей игривостью.
В разговор вмешался Санди.
- При первой встрече мне тоже так показалось. Может быть, это из-за того, что Камилу приходится в нашей компании играть чуждую роль? Надо же кому-нибудь быть серьёзным. Группа из трёх весельчаков – всё-таки перебор.
- Не знаю. Но инициатива наказуема. Страж, расследуй, почему Камил попортился и причины устрани. Советник тебе в помощь.
Сразу по возвращении домой Санди прильнул к справочникам по психологии элери, но был немедленно от них оторван горестным воплем Олафа:
- Вставай, пьянь сизая!
Камил обнаружился на веранде. Олаф тоже, но в другой позе. Олаф стоял, сжав кулаки, Камил, уютно свернувшись клубочком, спал на полу среди стайки пустых бутылок. Санди охнул:
- Сколько же он выпил?! Вдруг умрёт?!
- Выживет, - злобно отозвался Олаф, примериваясь, как бы ловчее пнуть безмятежное тело. – Они все початые были.
- Хороший у тебя бар. Учту на будущее.
- И ты туда же?!
Камил завозился и заныл:
- Уйдите из моей спальни… одеялко верните…
- Сейчас я тебе всё верну! – не совсем внятно пригрозил Олаф.
Санди оттащил разгневанного Стража подальше.
- Подожди зверствовать. Тебе что приказали? Камилу плохо? Расследуй, почему.
Олаф возмутился:
- Что тут расследовать?! Нажрался в хлам.
Санди улыбнулся.
- Вот и пользуйся возможностью расспросить, пока он не в себе.
- А как? – заинтересовался Олаф.
Санди погладил чешуйчатый лоб и ответил:
- Нежно. Солнышко, как ты себя чувствуешь?
Камил жалобно завёл любимую песню:
- Замёрз…
- Олаф, положи его на кровать и заверни в одеяло.
Олаф возмутился:
- С пола и на мою постельку?
- Почему на твою? А пол чаще надо мыть.
Олаф подумал, брезгливо поднял сонное тело на руки и потащил в уютную спальню на втором этаже. Там Камила вытряхнули из мятого костюма на шёлковые простыни и укрыли периной. На прощание, вместо пожелания счастливых снов Олаф несильно стукнул по перине кулаком.
- Никто меня не любит… - так и не проснувшись, пробурчал Камил.
Санди быстро ответил:
- Любят-любят. Вот Олаф, точно, любит!
Олафу такой поворот сюжета не очень понравился, и он спросил у Санди:
- А ты любишь?
- Конечно, люблю, как литр старого доброго виски.
- Ик, - сказал Камил. – Виски мне сейчас не хочется. Давай, потом?
- Давай. А вот Олаф – тёплый, пушистый, - Санди хихикнул и добавил: - небритый в смысле.
- Ну, пусть любит, если тёплый, - согласился Камил.
Прогулявшись вдоль кровати, Олаф предложил:
- Давай я тебя завтра любить буду? Ты сегодня всё самое вкусное выпил, а мне без вкусного любить несподручно.
Не открывая глаз, Камил неожиданно трезво сказал:
- Вот. Тебе вкусного для меня жалко. Какая же это любовь?
- Пламенная. Без любви, я бы тебя сейчас с упоением избивал.
Олаф погладил торчащую из-под перины пегую макушку. В ответ раздался тихий, с переливами храп.
- Чёрт! – вскинулся вдруг Олаф. – Письмо!
Санди попытался разбудить спящего.
- Камил! Камил! Тебе письмо!
Камил открыл один глаз и пробурчал:
- Выбрось его к херам.
Санди покосился на золотые печати с замысловатым вензелем:
- Вскрывать пакет нельзя, но по обратному адресу… Знаешь, Олаф, ты его тут пока люби, как сможешь, а я побегу, может быть, в штабе кого-нибудь из переводчиков застану.
У вернувшегося через полчаса всегда невозмутимого Санди тряслись руки и светились квадратные глаза. Неизвестно, как получилось с любовью, но Камила он не добудился. С трудом удалось растормошить Олафа.
- Этот пакет – из адвокатской конторы с планеты Элери. Представляешь?
Олаф со вкусом потянулся.
- Представляю. Завещание. Станет наш…
Он отогнул угол перины.
- …красавец сказочным богачом.
- Он и теперь не беден.
- Бросит службу и уедет на свою Элери. Ну, давай спать, утром всё выяснится.
Утром выяснилось, что организм Камила прекрасно усвоил выпитый алкоголь и разложил его на полезные компоненты. Камил благополучно позавтракал и унёсся в штаб. Когда он вернулся и сообщил: «у нас новое дело, уезжаем немедленно», о письме как-то подзабыли. Собирая чемодан, Санди спросил:
- О чём будет дело?
Камил вздохнул:
- О печати.
Глава 3. Печать ужаса
Закрыв люк, Санди спросил с улыбкой:
- Кто ведёт катер?
Проштрафившийся недавно Олаф с тоской посмотрел на панель управления. Он обожал водить, но в последнее время жизнелюбивый Камил и осторожный Санди рулить Олафу не давали. К удивлению подчинённых Камил покосился на документы, на Санди, на сенсоры, потом почему-то на свою свободную руку и приказал:
- Олаф, до этой базы доставляешь нас ты.
Санди с неудовольствием поинтересовался:
- А что в «этой» базе особенного? Вообще, почему такая спешка и секретность?
- Скоро узнаешь. Давай-ка документы изучим, я только по диагонали их посмотрел. И того хватило. Руки трясутся.
Олаф, не обратив внимания на последние слова, азартно потёр ладонью о ладонь и уселся за пульт. Следующие несколько часов он был очень занят: переговоры с диспетчерами, отстыковка, полёт в орбитальной толкотне… Только перемещение по червоточине подарило Олафу свободные минуты. Он сладко потянулся, откинулся на спинку кресла и прислушался.
- Теперь ты понимаешь, откуда родилась идея засекретить всё намертво. Тем более что тамошние жители перепугались до смерти и отказались открывать базу всем, кроме нас. Кстати, федеральные власти со своей стороны тоже склонны держать базу закрытой.
- Да-ка ещё раз гляну, - чужим голосом попросил Санди.
- На.
Санди чертыхнулся. Камил буркнул: «безрукий», под ноги Олафу лёг лист с фотографией. Олаф полюбопытствовал и чуть не потерял управление.
- Что это? – спросил он, выправившись.
- Это «кто», а не «что», - возразил Санди. – Потерпевший.
- Это труп, - сказал Камил. – Теперь он – «что».
Олаф посмотрел ещё раз. Лицо на фотографии было искажено смертным ужасом и покрыто замысловатыми узорами.
- Фу, чуть ежа не родил! – оправдался Олаф. – Такое привиделось!
- Ты катер веди, - пробурчал Камил, подкалывая лист в дело. – Да базы ещё пилить и пилить.
- Прости, Камил, но лучше бы Олафу всё знать заранее. Потому что база может нас так принять, что Стражу сразу найдётся работа.
- На нас нападут? Ты уверен?
- Не хочу тебя огорчать, но, да.
Олаф, замерев в кресле пилота, слушал голос Камила:
- Значит, сначала - краткое содержание, вопросы – в конце. Это база была пустой, никому, практически, не нужной. И вдруг. Начальнику приходит просьба принять на неделю несколько десятков людей – конференция у них. Люди своеобразные, но мирные. Деньги платят за аренду солидные. Начальник согласился, всё равно помещения у него пустовали. Однако шерифа своего предупредил о странностях гостей и правильно сделал…
- Каких странностях? – заинтересовался Олаф.
- Правильно сделал, что предупредил, потому что, именно учитывая предупреждение, к нему на базу отправили нас, а не бригаду психиатров.
Продолжения не последовало.
- Давай, Камил, дальше.
Камил, вырванный из непонятных раздумий, продолжил:
- Люди эти вели себя необычно. Но! Никаких нарушений порядка. Никакого беспокойства для посторонних. Шум – в пределах нормы. Если даже имело место употребление наркотиков, то в незаметных для окружающих дозах.
- Нельзя было точно узнать, кто это такие? – удивился Олаф. – Совершенно элементарное дело.
- Совершенно элементарное, - подтвердил Санди. – Поклонники тёмного бога древних времён. Тебе от этих знаний полегчало?
- Какого хрена?! – взвыл Олаф. – Лечить придурков!
- Всех безвредных придурков не вылечишь, - смежив веки, сказал Камил и вдруг оскалился. – Юридически что им можно предъявить? Попытку захвата мира? Или ты веришь в существование тёмного бога?
Камил ухмыльнулся, но потом посерьёзнел и продолжил:
- Вскоре шериф заметил, что это странное общество разделено. Половина прибывших настроена веселиться, а другая – заметно нервничает и, вообще, серьёзна патологически. Об этом он тоже сообщил координатору. Потом наступила развязка. Труп нашли утром предпоследнего дня так называемой конференции. Труп и сам по себе был страшен, но куда ужасней оказалась реакция участников сборища. Одни, те, что были повеселее, заперлись в рекреационном зале и отказались пускать к себе посторонних, благо еда там была. Остальные пришли в какой-то непомерный ажиотаж. Начальник базы и шериф этих последних боятся больше, чем открытого космоса. Они вооружились, теперь только нас и дожидаются. Короче – интересное дело.
- А дальше? – спросил Олаф.
- Тебя, кроме выражения, ничего в лице трупа не удивило? – хмуро спросил Камил.
- Татуировка необычная, - ответил Олаф.
- А чем именно необычная?
- Во-первых, наколота бордовым цветом. Во-вторых, звериная морда – по всему лицу. Впервые такое вижу.
- Не звериная морда, а маска мятежного существа, призывающего демона древности. Демон знаменит тем, что в нашем мире его никто не сможет укротить.
Камил, привычно шмыгнув носом, добавил:
- И это не маска. На лице рашпилем, или каким-то другим инструментом содрана кожа. Сердце пострадавшего не выдержало.
- Что ж он не сопротивлялся? – ахнул Олаф.
- Наркотиков в крови жертвы не обнаружено, - сказал Санди. – Но на базе нет профессиональных экспертов. Хотя, о шерифе мне говорили только хорошее.
- И то – счастье, - сказал Камил. – Ребята – мы прибыли. Внимание.
В тамбуре дознавателей встретили начальник станции, шериф и тихая стайка разношёрстных людей. После того, как дознаватели поздоровались, тихая стайка перестала быть тихой. С воплем «господин наш великий и ужасный» встречающие дисциплинированно рухнули на колени. Под их вой в тамбур ворвались несколько парней, вооружённых непонятным огнестрельным оружием и вполне понятными железяками.
Страж и Вершитель, как смогли, спрятали за своими крупными телами Советника и заорали на два грозных голоса:
- Назад все! Ложись! Шериф, к бою!
Но бой не задался. Начальник базы отступил к стене и закрыл глаза. Шериф успел со вкусом пнуть несколько зазевавшихся адептов, но почти сразу стало ясно, что на дознавателей никто не нападает. Санди крикнул:
- Уберите этих сумасшедших куда-нибудь! Мы работать начнём или до второго пришествия ждать будем?
Шериф вздохнул полной грудью и гаркнул:
- Начнём!
Глава 4. Непечатная
- Начнём, - взял управление на себя Вершитель. – Санди, мне нужно точно знать о наличии наркотиков в крови убитого, о состоянии его сердца на момент смерти и вообще.
Санди за это «вообще» давно Камила любил, поэтому он кротко улыбнулся, кивнул шерифу и попросил:
- Пожалуйста, позовите сюда врача, мы с ним вместе труп навестим.
- Вы, - продолжил Камил, обращаясь к начальнику базы, - найдите нам комнату для жилья и комнату для допросов. Кстати, с вас допрос и начнём. Олаф, этих всех – запереть. Адептов – отдельно, буйных – отдельно.
- Без тебя бы не догадался, - пробурчал Олаф, подталкивая одного из боевиков пистолетом в спину.
Комнаты на полупустой базе нашлись быстро.
- Итак, - плотно усевшись за стол, сказал Камил, - начните с самого начала.
- С какого? – поинтересовался начальник.
- С любого.
- Э… Неделю назад ко мне обратился человек и спросил, может ли база принять группу лиц…
- Человеческих?
- Да. На несколько дней для проведения конференции. Я осведомился о документах. Документы оказались в порядке: официально зарегистрированное сообщество любителей истории. Шериф по своим каналам уточнил – за сообществом не зафиксировано ни одного инцидента. Я согласился принять гостей. Гости приехали. Странноватые мужчины и женщины, но мирные. В кафе как-то тост подняли «выпьем эту кровь за нашего господина», так рабочие базы во все стороны шарахнулись. Шериф проверил, оказалось, что гости сок пьют. И вот…
- А почему прибывшие разделились на две группы?
- Откуда я знаю? Поймите меня правильно, курс психологии читают всем, кто собирается работать на дальних базах, но в этом курсе ничего не говорится о тёмных повелителях. По таким вопросам к психиатрам надо обращаться. Кстати, - начальник базы ухмыльнулся, - только мне показалось, что тёмным повелителем историки сочли вас?
Камил фыркнул, закашлялся и ответил надменно:
- Раса людей в далёком прошлом пострадала от гигантских ящеров. Видимо, сказываются последствия атавистического страха. Отсюда почтение к чешуйчатым расам.
Начальник базы покивал и сострадательно спросил:
- Простудились? Я вам сейчас салфеточку найду.
Камил подумал о действительности нехорошими словами, но вслух предложил:
- Вы занимайтесь своими делами, а я пойду, поговорю с кем-нибудь из вменяемых гостей.
Вменяемые дверь Камилу не открыли.
- Я – Вершитель! – грозно заявил Камил и заявлением этим существенно осложнил обстановку.
Судя по сдавленным воплям «бля, их властелин явился!», люди за дверью впали в панику.
- Я – дознаватель, - поправился Камил.
Дверь замолчала.
- Докажите, - предложили из-за неё.
Камил задумался, больше всего ему хотелось расстрелять замок, но это был неконструктивный вариант.
- Пусть самый храбрый из вас откроет дверь, я предъявлю документы.
Давясь нервным смехом, из-за двери ответили:
- Наши самые храбрые ушли вас встречать. И не вернулись.
- С арматурой и травматикой? – уточнил Камил. – Они арестованы. Вы, следовательно, сейчас без оружия? Неосторожно перед лицом великого и ужасного меня.
Дверь ничего не ответила, но Камил понял, с кем следует вести переговоры. Троих арестованных буянов Олаф запер в одной из многочисленных подсобок. Ключей не было, а Камилу уже надоело с дверьми разговаривать. Он довольно быстро нашёл Стража. Где? В кафе, конечно.
- Тебе делать нечего?
- Санди я ничем помочь не могу. Разве только помолиться высшим силам, чтобы вскрытие трупа прояснило ситуацию.
- Один уже помолился. Открой арестованных.
- А дальше? – насторожился Олаф.
- Я их допрошу.
- Знаешь, у них один – за главного. Допроси его первым.
- Давай.
Олаф привел в допросную высокого молодого человека с аккуратно подстриженной чёрной бородкой и наглыми тёмными глазами. Одет арестованный был в мрачные ткани, подчёркивающие прекрасную фигуру. Грудь атлета украшал амулет –стилизованный череп.
- Я не повелитель, - представился Камил.
Парень смущённо пробурчал:
- Простите, я понял уже. Вы – Вершитель из группы дознавателей.
- Приятно видеть здравомыслящее существо. Представьтесь.
- Стив Литтл. Раса – хомо сапиенс. Банковский служащий.
Подумав немного, Литтл добавил:
- Начальник отдела.
Камил, совсем как раздражённый варан, дёрнул головой.
- Что же нужно банковскому служащему от повелителя тёмных сил? Я слушаю.
Став Литтл выпучил глаза и прошептал:
- Всё-таки…
Камил рявкнул:
- Прекратите бредить! Рассказывайте подробно, с чего всё началось.
- Мы с друзьями решили взять отпуск и отдохнуть, чтоб запомнилось, но без вреда для здоровья. Обратились к профессионалам. Фирма по организации досуга предложила несколько вариантов, и мы выбрали этот: ролевая игра с участием настоящих персонажей. Настоящими были, конечно, не призраки, а чёртова секта. Первые несколько дней прошли очень интересно: сектанты рассказывали о пришествии тёмного властелина, о том, что мы все станем его представителями в новом мире. При этом: никаких наркотиков и порнухи. В конце конференции предполагался шабаш с присутствием этого самого повелителя. Лично я думал, что фирма как-то подсуетится, повелитель явится, побудет с нами и откланяется. Вечером расселись мы в зале при свечах и стали ждать того, кто должен повелителя вызывать, а он не идёт… чего-то. Пошли его поторопить, а там… Крик поднялся, дамы некоторые в обморок попадали. Я сам труп видел – мрак, надо же такое с человеком сделать! Но это, точно, не наши!
- Почему? «Ваши» могли тоже «подсуетиться»: для остроты ощущений.
Литтл аж задохнулся:
- Вы что?!
Камил пожал плечами, арестант задумался и придумал:
- Кстати, никто из нас не знал, как маска должна выглядеть!
Олаф тоже решил внести лепту.
- Они заперлись все вместе, значит, друг другу доверяли. А зря!
Камил бросил арестованному ключи и распорядился:
- Освободите своих. Запритесь в рекреационной, по базе не шляйтесь. Люди должны быть на виду и под присмотром. Банковский служащий, тебе можно доверить такую несложную операцию?
- Можно. Я привык отвечать за свои действия.
Когда дознаватели остались наедине, Камил сдавленным голосом потребовал:
- Ты Страж? Вот и занимайся своими делами! Лишнего не болтай. «А зря». Хорошо, если у парня нервы крепкие, и он не поднимет паники.
Адепты встретили Камила негромким женским всхлипыванием и тягостным молчанием мужчин. Остановившись в дверях, Камил сказал:
- Я не повелитель.
- Мы уже поняли, - ответил хмурый молодой мужик.
- Представьтесь, - потребовал Камил.
- Мордок, - неуверенно сообщил хмурый.
- Раса?
- Тёмный ангел.
Олаф захохотал. Камил зарычал сначала невнятно, в потом внятно, но совершенно нецензурно.
- Здесь дамы… - ошарашено прошептал Мордок.
- Ага, понял смысл слов? Хомо сапиенс, значит?
Мордок смутился.
- Меня Витьком зовут.
- Вы по профессии-то кто?
- Я диспетчер третьего лунного маяка.
Камил ткнул пальцем Олафу в грудь.
- Никогда, ты слышал, никогда не привязывайся к третьему маяку. Нет, привязывайся, я частное определение его начальству напишу, чтоб тёмных ангелов поувольнял. Ладно, продолжим. Рассказывайте.
Назвавшийся Мордоком тяжко вздохнул и предложил:
- Может быть, наедине поговорим?
В комнате сидели заплаканные женщины и несколько испуганных мужчин. Из милосердия и конспирации не следовало беседовать при них.
- Поговорим наедине, - согласился Камил.
Он привёл Мордока в допросную и повторил:
- Рассказывайте.
- Понимаете, людям иногда хочется сказки. Хочется почувствовать себя могущественным, причастным великим силам. Я не знаю, насколько заигрался каждый из нас…
Камил, матерясь про себя, делал вид, что заинтересованно слушает.
- В нашем кругу принято называть друг друга выдуманными именами, и если, скажем, Аспазия говорит, что умеет летать, значит, она умеет летать. Для всеобщего блага в этом не следует сомневаться. Тогда никто не усомнится в твоих способностях.
Камил примирительно вздохнул.
- Так везде. И у нас. Если Олаф говорит, что мало пил, я делаю вид, что он мало пил. Вы бы о преступлении рассказали.
- А что я могу рассказать? Горгул у нас - Зовущий. Он должен был нарисовать на лице маску и вернуться в зал. Но оказалось, что маску на нём нарисовал кто-то другой. Причём, нарисовал очень точно. А мы её вдвоём подбирали на информационном портале.
- Значит, это сделал кто-то из ваших людей. Остальные не настолько увлечены тёмными силами, чтобы по порталам лазить, они на готовое приехали.
- Своих мы знаем, они Горгула уважали.
- Учтите, если человек на допросе называет себя «чёрным ангелом», я уже не уверен, что у нас с ним одинаковое понимание слова «уважение».
- Что касается меня, то с того момента, как Горгул вышел, и до того, как за ним пошла его жена, я сидел в тесном кругу людей и держал ритуальный подсвечник. Другого освещения в комнате не было.
- Сумрак, и выйти мог практически любой?
- Да.
- Мне надо поговорить с женой покойного. Олаф побудь с… этим господином. Которая из дам жена?
- Она держит на руках маленькое белое животное.
Олафу немедленно вспомнилась Ханская база, и он спросил грозно:
- Какое именно животное?
- Я не зоолог. Зверёк бумажки с гаданиями из чаши Судьбы достаёт. Хотите, вам достанет?
- «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от чужого бара», - предсказал Олаф.
- Я вам сам бумажку с гаданиями достану – протокол называется, - пообещал Камил, жалея, что дверью нельзя хлопнуть.
- Давайте-ка по подробностям пробежимся, - включив диктофон, предложил Олаф.
- Давайте, - согласился Витёк – «чёрный ангел».
- Имя, нормальное имя, а не вот это, раса…
Глава 5. Плоская печать
Когда на базе началась условная ночь, и допрашивать стало некого, дознаватели встретились у себя в каюте.
- Санди, - попросил Камил, - обрадуй чем-нибудь.
- Причина смерти сомнений не вызывает – инфаркт. Я исследовал тело по классической схеме – наркотических веществ не обнаружено. Ядов не обнаружено тоже. Боюсь, что это всё.
- А лицо? – спросил разочарованный Олаф.
- Видишь ли, снят тонкий слой кожи. Это очень больно, но не смертельно. Ты бы от такой операции не умер.
- Изъясняйся аккуратней, - морщась, приказал Камил.
- Хорошо. Представитель расы хомо сапиенс, обладающий здоровым сердцем и нормальным болевым порогом, от операции удаления кожи общей площадью порядка квадратного дециметра умереть не может. Следов борьбы на теле не обнаружено, и, кстати, в комнате все вещи остались на своих местах.
Камил напряг фантазию и предположил:
- А если к потерпевшему применили гипноз?
Санди пожал плечами.
- Гипноз физических следов не оставляет, мы можем узнать об нём только опосредованно. Я забрал из номера всё, что обнаружилось на столе перед потерпевшим и в мусорке. Есть вероятность того, что долговременный анализ прояснит ситуацию.
Судя по выражению лица, Камил на это не надеялся.
- Практически пусто. Олаф, что по адептам?
- Выйти из общего зала, кроме Мордока, державшего канделябр, мог практически любой. В комнате было полно дыма – препараты дымились вонючие, но разрешённые – и горело только три свечи. Участники оделись в похожие плащи с капюшонами, понять, кто где, не представлялось возможным. Теперь о психологической ситуации на конференции. Конфликтов в секте последнее время не происходило, неофиты с удовольствием поддержали правила игры: нервам щекотно, девушки в восторге. Кстати, наш банковский свидетель оказался прав: в вещах покойного обнаружился стандартный пульт, поэтому я обшарил зал и нашёл-таки голографическую запись появления властелина. Всё пристойно: под шорох крыл появляется фигура, хорошо поставленным голосом толкает речь о грядущей победе тёмных сил и растворяется в пространстве. Правда, в сортире это выглядело несколько неуместно.
- Почему в сортире?
- Надо же мне было уединиться. Мало ли что на этой записи? Короче, всё у организаторов было на мази.
Побродив по комнате, Камил признался:
- Ну, я не знаю, что делать. Покажи, что там было перед убитым?
Санди поставил на стол контейнер.
- Джем, сыр, чай, гренки, образец маски, кисточка…
- А краска?
- Краски не было.
- Чем же он собирался маску рисовать?
- У меня создалось впечатление, что он собирался чаю попить. Время позволяло.
Олафа прорвало:
- Краску забрал убийца! Возможно, в краске была кислота. Слушайте, а вдруг там было кислота с анестетиком? Намазал покойника кто-то из своих, он неладное почувствовал, ан уж поздно было. Жена!
- Я опрашивал жену покойного. Их связывал не просто брак, но и запойное увлечение мистическими ритуалами. Она искренне горюет, хотя что-то мне подсказывает: вдова скоро перестанет быть вдовой. Мордок очень нежно её утешает.
- Это весьма подозрительно.
- У него алиби.
- Советник, скажи что-нибудь умное!
Санди сказал:
- Спокойной ночи.
В дверь постучали. Страж поднялся и впустил в комнату женщину, держащую на руках белого зверька.
- Простите за беспокойство, но мне хотелось бы узнать, когда можно забрать тело.
Зверёк радостно заверещал, спрыгнул на пол и поскакал к джему. Вдова заволновалась.
- Ещё раз простите, но это его любимое лакомство. Клюквенный джем. Сказать по правде, я иногда, если знаю человека, на записке с указанием подходящей судьбы оставляю капельку. Такой вот невинный обман.
Олаф открыл джем, пальцем подцепил кусочек и предложил зверьку. Тот немедленно к пальцу присосался.
- Фу ты, - вскрикнул Олаф, - не язык, а тёрка.
Женщина слабо улыбнулась и двинулась к столу.
- Я знаю, чем покойник нарисовал маску, - сказал Санди. – Джемом нарисовал и от обширного инфаркта умер. А зверёк его умыл. Он же не только джем любит, он - всеядный, вот и прихватил лишку кожи. Осторожней!!!
Олаф прыгнул из дальнего угла, но Камил оказался ближе и успел подхватить падающую женщину. Впрочем, он тут же протянул её Стражу.
- На, держи. Отнесёшь к врачу, а завтра утром выдай ей тело мужа и помоги с организацией перелёта.
- А вы?
- А мы будем спать до самого обеда.
- Почему это?!
- Потому, что я – начальник, а Санди премирован за сообразительность.
Утром Олаф сколько ни топал подкованными ботинками по композитному полу, разбудить никого так и не смог. Позавтракав и подписав положенные бумаги, он вернулся в сонное царство.
- Камил, дело есть.
- Важное? - открыв один глаз, спросил Камил.
- У меня все дела важные.
Санди застонал. Камил закрыл глаз и предложил:
- Излагай.
- Помнишь, перед отъездом ты получил пакет?
- Помню.
- Только не говори, что ты его так и не вскрыл.
- Я его так и не вскрыл.
На этот раз застонал Олаф. Санди сел, откинув одеяло.
- Камил, ты любопытен, как кошка, иначе бы никогда дознавателем не стал. Верю, что конверт остался нераспечатанным, но только потому, что ты знаешь о его содержимом.
Камил тоже выбрался из-под одеяла и с интересом предложил:
- Догадывайся дальше.
- Это завещание.
Камил восторженно крикнул:
- Ух, ты! Молодец!
Олаф разочаровано спросил:
- Что тебе завещали?
Камил, а случалось такое с ним нечасто, захохотал.
- Мне? Ой, не могу! Дурь несусветную и наивность безграничную. Покидая родину, я оставил в нотариальной конторе письма самому себе. Они приходят раз в несколько лет. Очень бодрит.
- Расскажи, о чём эти письма?
Камил показал Олафу фигу.
Санди крепко задумался.