Валентина не могла дождаться конца рабочего дня. Голова раскалывалась на две части, как орех при ударе, и чувствовала, что появилась температура. Хорошо, что заболела в последний рабочий день. Отлежится в выходные, травку попьёт, и больничный лист не надо будет оформлять. А то их шеф ох как не любит больничные листы. Ворчит: «Я и так бы мог отпустить с работы на два дня, но вы в поликлинику сразу мчитесь, чтобы дома дольше посидеть».
Однажды сотрудница из-за болезни на работе не была целую неделю. Шеф словно с цепи сорвался: «Рассчитаю к чёртовой матери! Лентяйки! Весь бизнес развалите. У меня не богадельня, чтобы всех больных и бедных содержать!»
Если от ора каждый по-своему и научился абстрагироваться, то от усиленной «опеки» не уйдёшь. Мир в «овчинку» превращается и жизнь не мила.
Пробежав мыслью по «за» и «против», Валентина пришла к выводу, что лучше не идти в поликлинику, а закупить продуктов и носа из дома не высовывать два дня. Вышла из маршрутки и направилась в ближайший к дому магазин.
В голове шумело как в улье, а мысли опережали друг дружку. Последнее время столько проблем на неё навалилось. Мысль остановилась на школе. Дважды вызывали родителей по поводу сына. Но ходила, как всегда, она. Классная руководитель обеспокоена тем, что Пётр стал уходить из уроков, оценки в журнале появились несоответствующие его прежним знаниям. И она, как говорится, в лоб спросила у Валентины:
- У Вас с мужем какие-то проблемы, что Пётр так изменился? Угрюмым стал. На переменах уединяется и к занятиям никакого интереса. Это признак душевного дискомфорта. Или в семье не всё хорошо, или влюбился. Понаблюдала, расспросила, выяснила, что с любовью всё нормально. Значит, причина – семья. Ваши с мужем отношения меня не интересуют. Но Вы уж постарайтесь, чтобы эти конфликты не были известны сыну.
Клавдия Васильевна словно в воду смотрела. За последние полгода в семье почти каждый день выяснение отношений, упрёки.
Генка загулял. Стукнуло сорок, и в его голове закружился вихрь любви. Неужели кризис возраста после сорока – закономерен? И «седина в бороду, и бес в ребро» у всех мужиков или только её Генку по макушке стукнул? На «работе» стал задерживаться и по выходным на «рыбалку» ездить. А в молодости и рыбалка, и охота ему не нужны были. Ещё и удивлялся, как это друзья и знакомые могут часами сидеть за удочками наблюдать и улову восторгаться. Чему восторгаться? Пошёл в магазин, купил живую рыбку, которая на тебя смотрит, вернее, какая тебе приглянулась, и неси домой.
Сам же с «рыбалки» без рыбы приходит и в магазин за живой рыбкой не заходит. Зачем лишние хлопоты? У него страсть к рыбке другого рода. Приходит домой «благоухающий». И с улыбкой от уха до уха.
- Дорогие духи сам любовнице покупал или кто-то до тебя ей купил? От тебя за версту чужой дух слышен!
- Тебе показалось. Это у меня дезодорант такой.
- Уж я не знаю аромат твоего дешёвого дезодоранта! Сына постыдился бы!
С кухни как ветром сдуло. Аппетит сразу пропал, как о сыне сказала.
И как разрубить этот «гордиев узел» - Валентина ума не приложит. Но ради Петьки надо будет поставить точку: или он в семье остаётся, или пусть идёт на все четыре стороны…
Шла Валентина за продуктами, а думы не о том, что купить, а какими словами Генке сказать о переживаниях сына, о её слезах (нет, о слезах не будет говорить) и о своём негодовании, и о том, чтобы не позорил семью. Стыдно-то как за него, себя перед соседями и его коллегами. Её коллеги, надеялась, ничего не знают. Узнают, станут сочувствовать, а этого она уж точно не переживёт. Сляжет от депрессии. И тогда уж без больничного листа никак не обойтись.
Господи! Хоть бери да следуй Нинкиному совету, которая, как единственная подруга, в курсе всех её переживаний.
- Валь, да и что ты маешься? Ты - баба красивая. Не чета твоему, прости, Квазимоде. Возьми и ты на сторону раз, другой сходи. Да с таким, чтобы на машине к подъезду тебя подвёз, да за белы рученьки с машины вывел и с букетом к двери сопроводил. Чтобы у твоего Генки зеньки от зависти на лоб вылезли. Валюха, тебе надо такой спектакль организовать, чтобы клин клином вышибить.
О, Боже! Да что же их с Нинкой так заклинило на этом «клине»? Надо искать иной выход из создавшейся ситуации. И наказать Генку за брошенные, как плевок, в лицо слова:
- А что ты хотела от меня? Мне разрядка необходима. А ты подурнела, поскучнела и из кухни не вылазишь!
- А ты меня вытащил из этой кухни хоть раз куда-то за последние десять лет? Или что-то сделал на кухне, или по дому своими руками. Даже слив в ванне не можешь привести в порядок. Или сама всё делаю, или сантехника приглашаю. Я-то поскучнела. А ты и в молодости не больно был весёлым да хватким до работы. Всё за мою спину прятался. А теперь что – оперился, крылья любви выросли? Конечно, с любовницей никаких домашних проблем решать не надо, за какой шиш кормить семью и оплачивать по всем счетам.
Валентина знала, что он водит в ресторан любовницу. Прокутит ползарплаты за один вечер, а потом идёт домой да в первую очередь на кухню к плите, в холодильник заглядывает и не спрашивает, есть ли деньги на продукты или нет. Зато ест, как за двоих, и не подавился ни разу! Продуктов не напасёшься. Вот и сейчас необходимо закупить продуктов хотя бы на неделю. На две денег сегодня не хватит. Снова до зарплаты придётся у Нинки занимать.
Вошла в магазин и расстроилась. Очередь около кассы каждого отдела ещё та. Подошла к отделу, где было не очень много людей. Теперь мысль переключилась на конкретность. Что же купить, чтобы и не дорого и вкусно было?
Стоять было тяжело. Голова раскалывалась. Одно желание было в этот момент. Поскорее купить продукты, добраться до своей квартиры, выпить горячего травяного чаю и лечь в постель. А уже завтра поговорит с Генкой.
От мысли о Генке отвлёк шум в очереди. Валентина вначале не поняла причину негодования. Попыталась вникнуть в суть конфликта. Оказалось, что большинство членов стихийной «ячейки» возмущались «поведением» старушки. Она задерживала очередь по причине поиска в своей сумке денег, чтобы заплатить за продукты, которые положила в корзину.
Очередь возмущалась, а бедная женщина вся засмущалась, растерялась. Слёзы появились в глазах от слов кассирши:
- И долго вы ещё копаться в сумке своей будете? Нахватались от жадности продуктов, а платить нечем. Отойдите и не мешайте покупателям!
- Да есть у меня деньги, но кошелёк не могу найти. Я ведь только что в другом отделе оплачивала покупки. Вот в кармане сдача десять гривен и мелочь. Надо сосчитать, может, хватит.
Но никто её уже не слушал. После слов кассирши очередь ещё усерднее набросилась на старую женщину.
Она сникла, как-то сразу стала меньше ростом от груза унижающих её слов. Закрыла свою сумку и, не взглянув даже на корзину с продуктами, которые может быть набрала не на одну неделю, ссутулившись, отошла от прилавка и, тяжело опираясь на трость, направилась к выходу.
Валентине словно стрелу с ядом в сердце воткнули. В глазах потемнело от боли и жалости к старенькой женщине, которая, скорее всего, живёт одна, и за продуктами тяжело ходит с тросточкой. А ей даже не дали времени на поиски кошелька.
Валентина обошла впереди стоящую очередь и спросила у кассирши:
- Повторите, пожалуйста, сумму, которую необходимо оплатить за продукты в этой корзине.
- А Вам какое дело до этих продуктов?
- Вы можете мне назвать сумму? Я оплачу её.
Валентина догнала женщину почти у выхода из магазина и отдала ей корзину, а она с удивлением спросила: «Что это?»
- Это Ваши продукты.
- Я не могу их оплатить. Не нахожу свой кошелёк.
- Уже всё оплачено.
- Господи! Спасибо большое. Скажите, как мне возвратить вам деньги?
- Ничего не надо возвращать.
- Деточка, спасибо тебе родная, за доброту твою! Пусть у тебя и у всех членов твоей семьи будет здоровье, любовь, счастье, взаимопонимание и радость!
- И Вам большое спасибо на добром слове. Здоровья Вам и радости. И постарайтесь не обращать внимания на бестактность людей. И Вам будет легче.
У женщины появились слёзы на глазах. Вероятно, ей не впервые приходилось слышать подобное обращение в свой адрес, а то, не дай Бог, и похуже чем сегодня. Особенно в транспорте, где приходилось дольше, чем молодым, задерживаться у входной двери, чтобы поднять свои опухшие ноги на ступеньки. Душе израненной доброе слово – лекарство. Очевидно, что она недополучила большую дозу этого лекарства!
Женщина взяла у Валентины пакет с продуктами, погладила её по руке и сказала:
- У тебя, деточка, всё будет хорошо и со здоровьем и в семье. Ты добрая и сердцем чувствуешь чужую боль. Не ранишь словами человека, а своей душевностью делаешь его счастливым.
Валентина возвратилась в свою очередь. Очередь безмолвствовала. И вдруг мужчина, что постарше всех, сказал:
- Да что же мы за люди такие бесчувственные к старикам?! Сами-то ведь не вспять идем – не в молодость шагаем, а в старость ползём. И только один человек среди нас подумал об этом и пристыдил нас. Она открыла свое сердце старенькой женщине. И дело вовсе не в оплате стоимости продуктов.
Никто и словом не обмолвился. Мужчина поставил свою корзину около кассирши и ушёл из отдела.
Кассирша покраснела, словно рак в кипящей воде. Не возмутилась за возвращённый, неоплаченный товар. У Валентины тоже пропало желание брать продукты из этого отдела. Она поставила свою корзину рядом с корзиной мужчины и вышла. На оставшиеся деньги купила в других отделах что смогла и направилась домой.
Открыла дверь и… ни глазам своим, ни слуху, ни обонянию не поверила. В квартире звучал смех мужа и сына. Удивилась их весёлой возне на диване. И уже совсем удивили, не вспомнить , когда в последний раз видела её любимые герберы. Они стояли на столе в некогда подаренной Геннадием вазе. Окончательно «добил» её аромат, доносившийся из кухни. Приготовлен ужин!
Валентина как вошла в квартиру с пакетами продуктов, так и застыла с ними, словно изваяние. Муж подскочил к ней, чуть не расшаркиваясь в реверансе, забрал пакеты и она услышала почти забытое:
- Дорогая, ты переодевайся и мой руки. Мы с Петькой приготовили ужин, помыли посуду. А завтра у нас по плану – уборка в квартире.
Валентина не только не вспомнила слова, которые подбирала, чтобы сказать мужу, а боялась вообще произнести какое-либо слово, чтобы, не дай Бог, этим словом не разрушить возвращение в счастье. Ведь самые прекрасные слова те, которых и произносить не надо!
Она думала о словах старенькой женщины: «У тебя, деточка, всё будет хорошо и со здоровьем и в семье». Вдруг почувствовала, что её дневной недуг словно рукой сняло. А на сердце стало легко и спокойно, как от колыбельной песни. Валентина знала, что слова доброй женщины, идущие от сердца, проявили свою волшебную силу.
Вот уж поистине прав Алишер Навои в том, что:
«Словами можно смерть предотвратить,
Словами можно мёртвых оживить».
26.03.2013 г.
Фото из Интернета.