из гл. 12 "Мелочи жизни".
Мы в ответе за тех, кого приручили. /С.Экзюпери/
Вкратце о Соньке: это история моего предательства. Сонька меня любила, просто так, ни за что. А когда она начала гнать из дому свою повзрослевшую дочь Варвару, я принял сторону Варьки и даже отлупил Соньку тряпочным тапком. Не больно, но унизительно. Она ушла из дому, два года жила по дворам, еду принимала, но в дом ни ногой. И к себе не подпускала. Потом мы вроде помирились, она опять спала у меня на груди, но когда Варька улеглась у меня на груди и я её погладил, Сонька опять ушла. Её взяли молодые соседи напротив, а меня Сонька так и не простила. Ляна соседка вынесла на руках уже больную Соньку, я гладил её и называл Сонюшкой, но она два раза как бы случайно отвернулась. Через неделю она умерла, а мне до сих пор не по себе.
. . .
«У животных нет интеллекта, - сказал знаменитый физиолог Иван Петрович Павлов, - у них цепь условных рефлексов». Учёный мир согласился с ним. Возражать никто не посмел, хотя у некоторых имелось иное мнение. Многие находили у животных признаки примитивного мышления.
Далёкие от науки народные массы, над которыми не висел авторитет великого учёного, имели по этому поводу своё, независимое суждение.
- Вот и скажи, что у кошки нет ума, - скажет вам любая домохозяйка, - сутки просидит у норки, а мышку подстережёт. Знает ведь, что той, рано или поздно, выйти потребуется - поесть там, или по нужде. А к холодильнику как она меня ведёт?! Понимает, где еда, хоть она её туда и не прятала.
У каждого из нас найдется дюжина примеров подобного рода. Мы с удивлением отмечаем, что иногда четвероногие, в определённых ситуациях, оказываются умней нас, возомнивших себя верхом творения природы.
Не относясь к этому серьёзно, приведу несколько примеров вполне разумного поведения наших хвостатых сородичей.
У соседей было две собаки: громадный и дурковатый кобель Буян, и Малыш – кривоногий и симпатичный малый, «помесь таксы с дворнягой». Днём Буяна держали на цепи, и хозяином положения был Малыш. Ночью власть менялась. Получавший свободу Буян «гнобил» Малыша и тот уходил в наш двор. У нас была калитка к соседям, которая закрывалась на ночь, но Малыш всегда находил лазейку. Потом Буян покусал работницу, хозяин завёз его куда-то в Каменоломни, а Малыш так и остался на два двора. Кот Аграфен, единоправный хозяин нашего бессобачного владения, терпел самозванца, хоть и смотрел на Малыша с нескрываемым презрением.
Малыш был «в возрасте», ночную охранную службу нёс исправно, а днём заслуженно отдыхал в тенёчке, вполглаза наблюдая за подконтрольной территорией. Однажды он задремал на прогретой солнцем дорожке и не слышал моих шагов с улицы. Когда я загремел разбитой калиткой, он вскочил и залаял, не вполне проснувшись.
- Э-эх, ты, - смеясь, пожурил я его, - стареешь? Спишь на посту! Хозяина не признал!
Малыш обиделся. Он опустил голову и ушёл в свой двор. Мне стало жаль его. Я подошёл к соседской калитке.
- Малыш, не обижайся. Ну, пошутил я, Малышик!
Малыш лежал боком ко мне и ухом не вёл в мою сторону. Мне стало стыдно. Я взял из холодильника котлетку.
- Малы-ы-ш…
Никакой реакции. Я положил котлету у его морды. Малыш не шелохнулся. Я погладил его по голове и ушёл в дом. Минут через пять я выглянул – котлета лежала нетронутой.
Портом я закрутился и до сих пор не знаю, съел ли Малыш котлету. Наверно съел, когда обида поутихла.
О кошках можно рассказывать бесконечно.
Сонька была трёхцветной кошкой неизвестной породы. Персиково-пепельной с белыми пятнами. Была она красива и по кошачьим и по человеческим меркам. Мягкая шерсть, грациозная осанка, дикий разрез больших и необычайно выразительных глаз.
Она была кошкой с хорошими манерами. У неё было вполне развито чувство собственного достоинства. Она никогда не мяукала, требуя еды. Она пристально смотрела на хозяина, и от этого взгляда становилось неловко – тоже мне, кормилец, о себе-то, небось, не забыл!
Сонька была ласковой кошкой и, если прохожий изъявлял желание погладить её, она охотно подставляла спинку. Когда ко мне приходил гость, она вставала на диван рядом с ним и передними лапами обнимала его руку – погладь меня!
Ночью, придя с улицы, она лезла ко мне целоваться – мокрым носом тыкалась в щеку и в губы. Я сонно мычал, вялой рукой гладил её и переворачивался на спину. Сонька некоторое время спала у меня на груди.
У нас она появилась следующим образом. Прежние хозяева Соньки жили наискосок. Когда у молодых родился ребенок, Соньку выселили во флигель. Одиночество Сонька переносила тяжело. Она дружила с нашим котом и, когда кот пропал, Соньке стало совсем плохо. Она приходила под наше окно и подолгу сидела у форточки, откуда к ней выходил наш красавец, усатый кавалер Масяня.
После исчезновения кота я решительно заявил: «Всё, никаких котов, никаких забот о его пропитании, никаких трёхразовых ночных кормлений, никаких грязных лап и шерсти на ковре. Хватит, натерпелись, кот это шесть тысяч в год, а нам ещё дитя учить!»
Однажды летом Сонька зашла к нам на кухню. Я потихоньку подтолкнул её в женскую комнату.
- Ой, кто к нам пришёл! – жена и дочь затормошили кошку, заласкали, наговорили кучу комплиментов, которые положены всякой домашней кошке и от которых, Сонька, в силу обстоятельств, совсем отвыкла. В этот день Сонька задержалась у нас в гостях, назавтра ненавязчиво осталась ночевать.
Так она и бегала меж двух хозяев - к прежним на обед, к нам на ужин с ночёвкой. К концу августа выяснилось, что у кошки пузцо сытенькое вовсе не оттого, что она хорошо кушает. Когда она стала скрестись в шифоньере, подыскивая место для родов, я решительно отправил её законным владельцам.
Неделю спустя Сонька притащила к нам, одного за другим, трёх, ещё слепых котят – одного серого и двух рыжих. Я в картонном коробке вернул их вместе с мамашей хозяину. Через пятнадцать минут котята снова были у нас. Одного она тащила через лужу и вывозила в грязи до половины. Я отмыл его в теплой воде, вытер-высушил и повторил возврат. Хозяин сделал какую-то загородку во флигеле, но через три дня Сонька объявила хозяину окончательный импичмент, а у нас не хватило твёрдости закрыть перед Сонькой дверь.
В этой многоходовой комбинации кошка проявила больше смекалки, мудрости и терпения, чем привыкшие оставлять за собой последнее слово люди.
Котят потом дочка со слезами отдавала «в хорошие руки» в кошачьем ряду на рынке.
Сонька живо навела порядок в нашем дворе. Соседские Машка и Кузя, украдкой проверявшие наши тарелки, забыли дорогу не только на кухню, но и к забору со своей стороны не приближались ближе, чем на метр.
Сонька, когда у неё были котята, свирепо била всех окрестных собак, независимо от породы и размеров. Громадная овчарка попятилась от Соньки, пулей бросившейся к ней из-под ворот, заплелась ногами и неловко перевернулась через спину.
Это создало Соньке славу забияки. Кума Раиса, прогуливая внука, становилась между ним и Сонькой:
- Нельзя, Егорка! Эта кошка злая!
Никто не хотел верить, что Сонька добрейшей души существо. Против людей ни когти, ни зубы не применялись ни в каком случае. Однажды мы пунктировали Соньке абсцесс на шее, душивший её (в тюльке оказалось много колючих окуньков, с тех пор мы не даем кошке сырую рыбу). Кошка стала вырываться и обнажила зубы. «На, кусайся», - дочь сунула ей согнутый палец. Сонька крепко, но не до боли, сжала палец зубами, дочь прижалась лбом к кошачьему лбу, Сонька затихла и только тихонько выла от боли. Абсцесс не сформировался, Соньке под новокаином вскрыли флегмону и дело пошло на поправку. Неделю Сонька болела. Она выходила во двор и ложилась в цветнике на прохладную землю. Всё это время она не переставала кормить своих шестерых (!) котят.
Сонька не скупилась на ласку и требовала от хозяев взаимности. Она не любила фамильярности и не приветствовала бесцеремонности в обращении с ней.
Однажды мы с Сонькой поссорились. Она только закончила кормить и опекать свою четырехмесячную дочь, Варвару Любопытную и стала гнать её от себя, предоставляя право, по непреложному закону природы, определяться в жизни самой. Все это время Сонька не гуляла и теперь пыталась устроить свою личную жизнь, шипела на Варьку, дичилась и стала раздражительной.
Сонька вскочила на кухонный сервант с множеством баночек и скляночек.
- Там ничего интересного, – я ссадил кошку на пол.
Сонька вскочила опять и зазвенела посудой.
- Говорят тебе! – я взял кошку под животик и посадил на стул.
В третий раз, думая, что кошка учуяла валерьянку, я пересадил кошку в кресло, подальше от серванта. Сонька сердито заворчала.
- Вы посмотрите на неё! – я подбоченясь, навис над кошкой.
Сонька взлетела на сервант и оттуда сердито уставилась на меня.
- Кэк смэтришь?! – я занес над кошкой растопыренную пятерню.
Сонька взвыла, несколько раз замахнулась на меня лапой и спрыгнула за сервант на подоконник. Там она была вне досягаемости. Я же рассмотрел в серванте кошачий корм в открытой банке и всё понял. Кошке приелась моя каша с килькой в томате, ей хотелось вкусовой новизны и она возмущалась моей недогадливостью.
Я окликнул Соньку – за сервантом демонстративное молчание. Я позвал вторично, никакой реакции. За сервантом никого нет, кошка умерла, кошка вышла, кошка уехала на БАМ по комсомольской путёвке!
Я потряс банкой и насыпал корм в блюдечко. Кошка сразу простила меня, сунула мордочку в посудинку и позволила себя погладить.
Люди, учитесь прощать!
Нам, людям, всегда есть чему поучиться у животных.
Однако, проявления ума у животных, так же непринуждённо исчезают, как и появляются. Зимой я внёс в дом и поставил на кухне прогреваться пол ведра песка для кошачьего туалета. Я намеревался привить хорошие манеры месячному котенку.
Сонька, к тому времени уже почтенная матрона с устоявшимися привычками, живо сообразила, что в такую слякотную погоду нечего морозить попу под соседским забором. Когда я вышел на кухню, Сонька с мечтательным видом сидела в ведре, из которого торчала только её голова с ушами. Управившись, она прибрала за собой – лапкой погребла по краю ведра, потом по стенке шкафа – в ведре было не повернуться. Может, она и понимала, что толку от такой уборки нет, но перечить инстинкту не посмела.
Не будем искать грань, за которой кончается рефлекс и начинается разум – это тема для работы целого института.
Одно можно сказать с уверенностью – животные не умеют расщеплять ядро и травить реки отходами большой химии и поэтому они умнее нас.
Октябрь 2010 г.
На фото: кошка Сонька, 2013 г.
дальше: http://www.proza.ru/2011/09/11/435