И добродетель стать пороком может,
Когда её неправильно приложат
У. Шекспир. "Ромео и Джульетта"
Равенство невозможно между благополучными
и обездоленными, а покровительство всегда обидно
Ф.М. Оржеховская "Шопен"
Они приходили ко мне и приносили рыбу. Помню именно её, потому что мой холодильник имел небольшую «морозилку»: рыбины там не помещались. У своей бывшей Сотрудницы я никогда не была в гостях, хотя дома наши стоят рядом. Учительница музыки (замечу: Учительница моложе ученицы) часто звала на обед. К обедам добавились поношенная одежда и деньги, что вызывало у меня чувство неловкости. С Сотрудницей вопрос решился быстро. С Учительницей музыки не помогла даже размолвка на целый год. «Начнём наши отношения с чистого листа: ни продуктов, ни одежды, ни денег!» - попросила я.
Иногда Учительнице я проигрывала пьесы из моих литературно-музыкальных композиций.
- Надо, чтобы вам платили за выступления, - как-то сказала она.
- У меня нет сил... просить
Мне не нравилось милосердие, оказываемое мне Учительницей; я затруднялась объяснить себе: почему? Где-то глубоко тенью возникала мысль: ведь за добро надо платить добром. Смогу ли я? Это всё равно что брать кредит. И вот однажды, к своему превеликому изумлению, прочла (как называлось руководство по этике поведения не помню), что «оказание помощи ставит того, кому она оказана, т.е. нуждающегося, в положение, которое может им восприниматься как ущемляющее его нравственное достоинство»! Я ещё долго держала оборону. Говорила: «Я не кокетничаю! Если вы мне дадите совет, я могу им не воспользоваться. Если вы мне даёте еду это уже насилие!» или: «В другой раз я этого не выдержу!». Мои джентльменские увещевания не имели силы. И вот я сделала взрывоопасный шаг, от которого подсознательно ранее воздерживалась.
Мы пили чай у меня дома и разговаривали. Я зачитала выдержку «о трудности милосердия» из того руководства. И взрыв произошел.
– Вы для меня это приготовили? – спросила Учительница холодным тоном.
– Да.
В том руководстве в разделе «О милосердии» говорилось ещё о взаимопонимании…
– Я не могу вам ни писать, ни звонить. Я работаю!.. Какие у вас ещё ко мне есть претензии? – прогремел её голос так, что окружающее нас пространство сжалось, будто мы сидим за другим столом, и кто-то из нас двоих - директор.
– Нет у меня никаких претензий, – как мышь, прошелестел мой голос.
Усугубляя ситуацию, я пустилась в плавание «по источникам», инсинуациям типа: «Вы меня не слышите! Мы разные люди…». Учительница рванулась из-за стола и бросилась лихорадочно одеваться. Присовокупив две курицы из холодильника, одна из которых предназначалась мне, я выставила принесённые ею «Шампанское» и «Шпроты» со словами: «Восьмого марта мы пить не будем!»
Такая бурная реакция на моё неприятие милосердия озадачила меня. Ведь и Сотрудница, хотя давно перестала оказывать благодеяния, когда я завела об этом речь, резко отреагировала: «Надо жить просто!». Помог мне психолог. Оказывается, сказать «Нет!» можно, как «просьбу снизу», без амбиций, искренно, а значит честно.
А тогда Учительница всё забрала со словами: «Отдам кому-нибудь».