Готовила Сейланн на удивление вкусно. Мясо, присыпанное какими-то неизвестными мне специями, прямо таяло во рту. А ещё йин пекли удивительные рисовые лепёшки, подобные которым мне никогда не доводилось пробовать, заворачивали в них рыбу или овощи, и жарили, превращая в нечто схожее с тибетскими момо.
В такие моменты почему-то аппетит разыгрывался не на шутку, и возникало нехорошее ощущение, что я способен проглотить целого слона. Разумеется, того, что поменьше.
За столом у йин не принято молчать, поэтому беседа шла оживлённо и смолкала лишь в те моменты, когда нужно было что-то прожевать и проглотить.
— Значит, у вас считают, что нас нет? — смеялась Сейланн, поглядывая то на меня, то в сторону сестры.
— Нет. Во всяком случае, я так думал до того, как пришёл сюда, — честно ответил я.
— А твоя страна, она какая? — с любопытством взглянули на меня чёрные глаза, и на секунду показалось, что я забыл как дышать.
— Большая, — подобрал я наиболее подходящую характеристику. — Красивая, но непредсказуемая.
— Вот как, — Сейланн взяла лежавшее на тарелке зелёное яблоко, — а какие там живут люди? Похожи на тебя?
— Похожи, — кивнул я. — В большинстве. Но при этом на территории России живёт масса народов и малых народностей. Самых разнообразных и самобытных. И все по-своему хороши.
Девушка чуть грустно вздохнула.
— Наверно, интересно у вас там. Я бы с удовольствием посмотрела, как живут твои соотечественники, Костя.
— О, — я не ожидал услышать подобного, — ну так тогда…
— Ты же знаешь, что это невозможно, Сейланн, — мягко укорила Чанкар сестру, словно та знала что-то такое, что не позволяло девушкам покидать пределы Каламсу.
Я бросил быстрый взгляд на целительницу:
— Почему, Чанкар?
Она опустила глаза.
— Те, кому народ и cтарейшина доверили здоровье народа, не могут уйти отсюда, — тихо объяснила Сейланн. — Так было давно, и обычай до сих пор сохраняется.
Я удивлённо посмотрел на девушку:
— Ты тоже целительница?
— Ещё нет, — отрицательно покачала она головой, — я ещё не прошла обряд посвящения в храме Зелата-Здоровья. Однако работать как помощница целительницы вполне могу.
— Это я уже понял, — кивнул я. — И, может, ты и всего лишь помощник целительницы, но если судить по еде, — я посмотрел на остатки ужина, (точнее, на то, что его уже нет), — шеф-повар ты самой высшей квалификации.
Мочки ушей Сейланн неожиданно порозовели, а Шийе и Чанкар весело расхохотались. Я не совсем понял причину столь бурного веселья. Позже я узнал, что несмотря ни на что йин доброжелательный и смешливый народ. И, когда над ними не нависает угроза в виде тени Даруйи-смерти с занесённым тун бао (так назывался длинный меч, который всегда носил с собой Шийе), они стараются, как можно чаще улыбаться и смеяться, не обращая внимания на мелкие неудачи.
— Я рада, что тебе понравилось, — улыбнулась Сейланн, вставая и начиная собирать посуду. — На десерт есть рисовые шарики. Чанкар, если не хватит того, что я достала, есть ещё порция в погребе. Я сложила туда, где прохладнее.
— А куда ты? — насторожился Шийе, не спуская глаз с девушки.
— За водяными лилиями, что растут возле храма. Из них получаются замечательные настойки. Я обещала Лакару принести их.
— А почему ночью-то? — изумился я.
Сейланн перевела на меня взгляд:
— Эти водяные лилии раскрываются только при лунном свете.
— К тому же, если сорвать их днём, но пропадут все целебные свойства, — пояснила целительница. — Поэтому нужно идти сейчас.
— Одной? — невинно уточнил я, начиная подозревать, что обе девицы морочат мне голову, прикидываясь слабыми и невинными.
— Это близко, я быстро управлюсь, — заверила Сейланн и улыбнулась. — Я же знаю что делать.
— Послушай, я не сомневаюсь в том, что знаешь. Но и ходить по ночам в одиночку — не очень-то хорошее дело. Особенно, если вспомнить наших друзей цхан. Они, конечно, ребята милые, но, боюсь, что договориться с ними не получится.
Сейланн нахмурилась:
— Они не забираются так высоко.
— Ой ли, — хмыкнул я, тоже вставая из-за стола. — Когда я… эээ… познакомился с Шийе, цхан показали себя вполне неплохими альпинистами. Поэтому я иду с тобой.
Тонкие брови девушки недоумённо приподнялись, она бросила взгляд на старшую сестру.
— Идите вместе, — кивнула Чанкар. — Костя прав. Так будет хорошо.
* * *
Прозрачная вода приятно холодила пальцы. Проведя ими по водной глади, я прикоснулся к удивительным серебристым лепесткам раскрывшейся водяной лилии. Потрясающие цветы, изящные, словно созданные из полупрозрачного белого золота. А серединки похожи на медовый янтарь. При этом аромат, который источали медленно плывущие по спокойным водам лилии, напоминал лаванду. Только сейчас я понял, какими «духами» пользовалась Сейланн, так как от неё всегда исходил запах этих лилий.
Сейчас младшая сестра Чанкар была скорее похожа на подростка, чем на тот нежный цветок, которым представала передо мной дома. Льняные серые штаны, подпоясанные тёмным широким поясом, плотная рубаха, чёрные волосы стянуты на затылке в пучок, на лбу повязана тёмная лента, не дающая мешать выбившимся коротким прядям. В руках у неё короткий изогнутый нож, чтобы срезать стебли лилий.
Впрочем, в таком виде она мне всё равно нравилась. Странно, да? Наверно. Но ничего плохого я в этом не видел.
При выходе из дома Чанкар тоже дала мне нож (видно, чтоб не прогуливался с пустыми руками). Сейланн показала мне, как срезать стебли, и, кажется, я даже преуспел в этом занятии, потому что через некоторое время девушка попросила сбавить темп, иначе в озере не останется цветов.
— Раньше сядем, раньше выйдем, — философски заметил я. — Если быстрее управимся, потом спокойно сможем отдохнуть. — Нож чиркнул по мокрому стеблю, и я тут же сложил свою добычу в корзину.
Вдруг что-то скользкое и мокрое коснулось моей руки, и я от неожиданности чуть не отпрыгнул назад, едва сдержав вскрик. Из корзины тут же шустро выскочила бледно-серебристая змейка.
— Не бойся, это водяные жительницы. Они не опасны для человека, — чуть улыбнулась Сейланн.
— Ну и ну, — пробормотал я, — всё это змеиное напоминает мне ваших цхан. Приятного мало.
— Те цхан, которые тебе встречались, скорее исключение из правил, — ответила она, выпрямляясь и передавая мне цветок. — Всё же Акийя была Змеедевой. И мы потомки женщины-змеи. Хоть с виду и не скажешь.
— Да, — я оценивающе посмотрел на её хрупкую фигурку. — С виду вы весьма… э… привлекательны.
Сейланн тихо засмеялась, явно поняв, что я пытался сказать не только про отличия йин от змей, но и в целом указать на достоинства красавицы.
— Спасибо, Костя. Внешне мы ничем не отличаемся от людей, живущих по ту сторону Гималайских гор.
В тот момент я ещё и не подозревал, что слово «внешне» она сказала совершенно не зря.
— Да не за что… — чуть растерянно ответил я, глядя на то, как Сейланн ловко взобралась на маленький каменный уступ и протянула руку с ножом, чтобы срезать новую лилии.
Всё это время меня занимал один очень существенный вопрос. Сколько лет младшей сестре Чанкар? Если последней дай бог, да и вслух неприлично произносить такую цифру, то как обстоят дела тут? Учитывая, что задавать подобный вопрос женщине всегда чревато плохими последствиями. И неважно, что эта женщина не твоя соотечественница и вообще обладает добрым и мягким нравом. Нельзя и точка. Во всяком именно так меня и учила мама (а, как известно, плохому мама не научит).
— Вот, по идее должно хватить, — Сейланн протянула мне руку и, сжав длинные пальцы, я легко потянул её на себя, помогая выбраться на сушу.
— Слушай, а есть сведения, сколько лет прожил самый старый йин? — я начал осторожно подбираться к интересующей меня теме.
Сейланн на секунду задумалась.
— Есть такие, кто проживают по девяносто циклов и больше, но они уходят в горы и больше не спускаются к нам.
Девяносто циклов? Но позвольте, это… это же тысяча восемьсот лет! А она говорит — есть и больше. То есть, получается, что есть те, кто живёт почти по две тысячи лет? Господи, это же невероятно!
— А почему уходят?
— Ммм, — Сейланн сосредоточенно осматривала то, что мы насобирали. — Не знаю. Кто говорит, что они стремятся стать такими же, как первое поколение детей Акийи и Тургуна, кто считает, что им просто тут не место.
— А ты бы хотела жить вечно?
Девушка неопределённо пожала плечами:
— Я над этим не думала. Я прожила слишком мало. Но умирать, конечно, не хочется.
— Мало? — вежливо уточнил я. — А что значит… — я замялся. — Прости, если это звучит невежливо, но просто я тут уже понял, что «мало» йин очень сильно отличается от «мало» Вильковского.
Сейланн рассмеялась.
— Мне всего двадцать четыре года. Обычных года. Не цикла.
Я недоумённо посмотрел на неё. Хотя, безусловно, такая новость меня очень радовала, так как выяснилось, что хоть кто-то в этом месте моложе меня. Ну, и, разумеется, это была не единственная причина.
— А как… так получилось?
— Йин же не стареют, — спокойно ответила она. — Так что ребёнок может появиться в любое время. А мать будет способна выносить здоровое дитя. Я родилась незадолго до того, как Даруйя-смерть… — она вздохнула, — унес моих родителей.
Мне сказать было нечего. В какой-то момент я понял, что изначально задал дурацкий вопрос и теперь не совсем представляю, как выкрутиться из создавшейся ситуации. Чего не говори, а утешать я никогда не умел. Не потому что не хотел, а просто… ну, не дано было!
— Костя, — Сейланн неожиданно оказалась непозволительно близко, белые пальцы коснулись моего плеча. — Я сумела справиться с болью, поэтому не стоит корить себя. Я понимаю, ты чужестранец и многого здесь не знаешь.
Агатовые глаза смотрели на меня с мягкостью и какой-то затаённой нежностью. Хоть я и понимал, каких усилий это стоит стоящей передо мной девушке — говорить спокойно и тихо о тех, кого унесла смерть.
— Да, — честно признался я, — я очень многого тут не знаю. Но… хотел бы разобраться.
Она кивнула.
— Думаю, это будет не сложно, — Сейланн неожиданно бросила взгляд на полную луну, взошедшую по тёмному бархату небес. — Хочешь…
Она сделала паузу. Я замер, неотрывно глядя на неё и пытаясь понять, что она мне собралась предложить. Мысли почему-то метались между чем-то серьёзным и тем, что в приличном обществе именуют откровенно безнравственным.
— Что?
— Посмотреть храм Зелата-Здоровья?