Эхо сталинграда

Николай Лебедев 2
ЛЕБЕДЕВ Н.В.
Подвигу народа посвящается!
 

ЭХО СТАЛИНГРАДА
ПОВЕСТЬ-ХРОНИКА
Неизвестное об известном.

На фото пос. Гостищево, Памятник сломавшим меч Манштейна.
 
СОДЕРЖАНИЕ

ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ
Сорок третий год, Воронежский фронт
Наш противник и мы
Часть первая. КРОВЬ НА СНЕГУ
Сталинград
На берегах тихого Дона
Вперед на врага
Разгром
Кровь на снегу
Вечная память павшим
Часть вторая. ПОД ГРОМ КАНОНАДЫ
Предисловие
Ставка Гитлера
Ставка ВГК
Безумство храбрых
Бои у Белгорода
Схватка в разгаре
Прорыв
Тогда считать мы стали раны, товарищей считать
Часть третья. НА ПОЛЕ ТАНКИ ГРОХОТАЛИ
Предисловие
Бросок через Днепр
Атака
Вперед на Васильков
Тиха украинская ночь
Забытое сражение
Судьба командира
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.  Десять Сталинских ударов
ПРИЛОЖЕНИЕ
 
ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ.
В археологии первая война в Восточной Европе зафиксирована во 2-й половине третьего тысячелетия до нашей эры в эпоху «культуры боевых топоров и шнуровой керамики». Археологи этой эпохой объединяют неолитические археологические культуры лесной полосы от среднего течения Волги до Рейна. К ним относят Среднеднепровскую культуру Украины, культуру ладьевидных топоров Северной Германии, культуру Злота Польши и ряд других. Так как они характеризуются общим для них распространением каменных полированных топоров, керамики в виде кубков и амфор с отпечатками шнура, а так же одинаковым погребальным обрядом, то предполагается их общее происхождение. Все поселения того времени были огорожены частоколом, что говорит о временах не очень спокойных для жизни людей . Учёные связывают распространение этой культуры с созданием индоевропейской общности славян, балтов и германцев.
К «культуре боевых топоров и шнуровой керамики» относят и Фатьяновскую культуру, выделенную в Волго-Окском междуречье. Однако, между выше перечисленными культурами и Фатьяновской культурой имеется существенное различие. Поселений носителей ее, собственно поселений, не найдено. Вероятно, за отсутствием таковых. Необходимо учитывать, что одновременно с фатьяновскими памятниками в нашем междуречье существовала и Льяловская культура, унаследовавшая многие черты предшествующих эпох мезолита, Верхневолжской и Бутовской культур. В свою очередь Льяловская культура без видимых перерывов плавно переходит в Поздняковскую культуру бронзового века с характерными для нее понадречными линейными поселениями и домами срубного типа, облик которых сохранялся на протяжении трех тысячелетий, и который до сих пор столь мил для русского человека. Вот среди подъемного материала при раскопах стоянок Льяловской культуры часто встречаются и «фатьяновские» предметы – каменные полированные топоры и керамика  .
По данным ряда исследователей  носители Льяловской культуры имели самоназвание разы, по имени своего первопредка и верховного бога Раза – Рода. Следуя работам академика Соболевского, академика Рыбакова, знатока русских древностей Жарниковой и многих других исследователей, разов необходимо признать за проторусское население.
О неспокойных временах и военных столкновениях того времени свидетельствуют так же и «воинские могильники» такие как стоянка Николо-Перевоз (Московская область), Болшеневский могильник, а так же ряд других. Здесь погребены десятки мужчин европеоидного облика. Причина смерти общая – пролом черепа тупым твердым предметом.  Таким образом, сотни, а может тысяч захватчиков нашли в нашей земле свою могилу. Кем были они конкретно, история умалчивает. Но сам факт образования в этот момент, по-видимому, огнем и мечем, индоевропейской общности позволяет утверждать, что это были арии, разноязыкие группы «ярых» ребят, бывших охотников, не пожелавшие осесть на землю и заниматься таким скучным делом, как земледелие и скотоводство. Они и выплеснули свою пассионарность, подобно много поздним норманнам, в более прибыльное, но опасное предприятие – грабеж. В Европе у них все получилось. Им удалось объединить все североевропейские народы и составить единую историко-культурную общность. Но на нашей земле их Drang nach Osten с конфузом провалился.
О военных столкновениях того времени, предположительно, рассказано в германском эпосе . Согласно ему, первой войной в Европе была война асов, предков германцев со своими восточными соседями ванами. Началась она, когда к асам, в дом их первопредка Одина, аналогу русского Раза, явилось, в лице колдуньи Гулльвейг, чувство алчности по отношению, как считали асы, к счастливым ванам. Трижды асы пытались сжечь колдунью, отвергая наваждение, но трижды она воскрешалась. В конце концов, асы не сдержались. Один бросил в сторону ванов копье. Началась война, которая шла долго и закончилась победой ванов. Ваны, как и их далекие потомки в 1945 году, захватили столицу асов Асгард и здесь продиктовали асам мир. Руководителем победителей асы называют мудрейшую и любимейшую дочь народа ванов Теру (по-немецки, Фрея), представлявшей в себе все силы Матери-Земли, называемой ванами Родиной.
В своих речах Гитлер часто использовал исторические реминисценции. Хотя он  современных данных по археологии не знал, но немецкий эпос «Эдду» наверняка  читал. Странно, почему он не понял, куда его и его народ толкала современная ему «колдунья Гулльвейг», проклятый всем миром и людьми туманный Альбион. Неужели «золото Рейна» так вскружило голову Гитлеру, что он забыл о висящем на этом злате проклятии.
 
СОРОК ТРЕТИЙ ГОД, ВОРОНЕЖСКИЙ ФРОНТ.
Перенесемся в 1943-й год. Он занимает в истории Великой Отечественной войны особое место. Это год великого перелома. И это, одновременно, год рождения и возмужания уже другой Советской армии, собственно той армии, которая и дошла до Берлина. Недаром, начало этого года ознаменовалось возвращением ей русской формы, многих, только ей присущих, традиций и, прежде всего, погон. Генерал Шарль де Голль, прилетев тогда в СССР и увидев наших солдат, сказал, что перед ним «БЕССМЕРТНАЯ РУССКАЯ АРМИЯ».  Именно поэтому, когда заходит речь о боях 1943-м года, то особое внимание привлекают сражения, произошедшие в тот год в полосе Воронежского фронта. И не только в силу их особой известности и значимости, но и тем, что в их огне у наших бойцов воспитывался комплекс победителей, который до того был характерен именно для немцев. Ибо свой боевой путь в этом году воины Воронежского фронта начали почти у Сталинграда, куда Красная армия была отброшена летом 1942-го года, до, так называемого, второго Сталинграда, где отбросившая их группа армий «Юг» оказалась окончательно разгромленной.
Коротко напомним. Войска Воронежского фронта своим левым флангом принимали активное участие в зимнем наступлении. Так в операции «Малый Сатурн» они разгромили 8-ю итальянскую армию. Вслед за этим во второй половине января уже на верхнем Дону этим фронтом были проведены Острогожско-Россошанская и Воронежско-Касторненская операции по разгрому 2-й венгерской, 2-й немецкой армий и итальянского альпийского корпуса. В февральско-мартовских боях, когда в горячих головах некоторых наших старших командиров вдруг «забрезжили окраины Берлина», на эти головы немцы вылили полный ушат холодной воды под Харьковым. Пришлось вновь окапываться.
В ходе Курской битвы воинам Воронежского фронта пришлось сдержать все лучшее, что было в немецкой армии на тот момент – целый зверинец из «тигров», «пантер» и немецкого эсесовского спецназа. Ценой крупных потерь они не только сдержали этот напор, но сумели победить и выйти на берега Днепра. Уже осенью и зимой того же года войска Воронежского фронта, превратившегося  в 1-й Украинский, пройдя за год в боях более восьмисот километров, вышли к старым границам СССР. И, надо сказать, что дороги к этому рубежу через Днепр, а потом через Киев, Житомир и Бердичев отнюдь не походили на красные ковровые дорожки. Были блестящие прорывы, и тяжелейшие оборонительные бои. Но, тем не менее, уже в самом начале нового, 1944-го года бойцы бывшего Воронежского фронта приняли активное участие во втором Сталинграде – Корсунь-Шевченковском побоище.
Еще раз подчеркнем, «В БОЯХ ПРОСЛАВЛЕННАЯ И ЛЕГЕНДАРНАЯ» появилась из пламени Сталинграда. Весь сорок третий год она завершала свой курс обучения искусству воевать. Учились все, от рядового до Верховного Главнокомандующего. А уроки, кровавые и жестокие, им давали такие мастера военного дела как фон Бок, фон Браухич, фон Рейхенау, фон Клюге, фон Рундштедт, фон Манштейн, Гот, фон Клейст. О способности учеников говорит то, что все эти «учителя» к концу сорок третьего года оказались в отставке.
Представляемая книга целиком посвящена событиям 1943-го года, происходившим в полосе Воронежского (1-го Украинского) фронта.
 
НАШ ПРОТИВНИК И МЫ.
Увы, наши великие маршалы, в силу каких-то причин, не оставили нам в своих воспоминаниях подробного анализа такого явления как немецкая армия.
Факт высочайших боевых качеств немецких солдат остался у них без должной оценки и тем самым остался недооцененным и подвиг сумевшего их победить русского солдата. А это и привело к появлению таких бредовых идей, «как заваливание врага трупами».
Общепризнанным создателем принципов построения немецкой армии, той что громила своих противников, являлся горячий патриот Германии генерал времен наполеоновских войн Герхард Иоганн Давид фон Шарнхорст. Будучи участником битв при Ауэрштедте и Прейсиш-Эйлау, он, переживший разгром старой прусской армии, посвятил свой остаток жизни разработке военной реформы. Им же был дан толчок к разработке теории военного искусства, которая воплотилась в работах его ближайшего сотрудника генерала Клаузевица. Сам Шарнхорст был ранен ядром в ногу в битве при Лютцене (2 мая 1813 г.) и умер от раны 28 июня 1813 года.
Проведенная им военная реформа изменила способ формирования армии. В этом плане многое им было воспринято из союзной, в те времена, для Германии русской армии. Недаром Шарнхорст искренне называл Михаила Илларионовича Кутузова своим учителем. Так, Шарнхорст из русского опыта сделал вывод, что армия есть вооруженная часть народа, а поэтому нравственная связь армии с народом, гораздо важнее, чем даже высокое развитие технической стороны военного дела.
В ходе произведенной реформы изменению подверглось многое: форма солдат, их вооружение, организация хозяйственной части. Однако, то составляло лицо немецкой армии еще во времена Фридриха ІІ, пусть и в смягченной форме, было тщательно сохранено.
Первым из наследия Фридриха была жесткая замкнутость офицерской касты, обеспечивающая их службу государству, а не политикам. И хотя Шарнхорст изменил основания производства в офицеры, выдвинув на первое место знания и специальное образование, эта замкнутость осталась. Она позволила культивировать в офицерской среде, столь легко размываемые в гражданской жизни, чувства долга, чести, патриотизма, взаимовыручки, товарищества, вне зависимости от происхождения, чина и звания. Замкнутость заставляла немецких офицеров, дабы не отставать от других, напряженно работать над собой, повышать свой образовательный уровень. Недаром они, до поры до времени, признавались цветом германского народа. И, конечно же, главным средством достижения высоких результатов в военном деле является авторитет полковых командиров, составлявших костяк офицерской касты. Во всех армиях, как в немецкой, так и в русской, это организаторы службы, быта и боевой учебы солдат. Они же, непосредственные руководители боя. Нашим, например, отцам-командирам Лермонтов посвятил им очень емкую строчку:
«Полковник наш рожден был хватом, слуга царю, отец солдатам, да жаль его – сражен булатом…».
Из глубокой древности до наших дней человеческая память бережно сохраняет имена полководцев, прославившихся своими победами. Для русской армии это Александр Невский, Дмитрий Донской, Петр І, Суворов, Кутузов. Для французской армии это принц Конде, Тюренн и, конечно же, Наполеон. Австрийцы и испанцы хранят память о таких блестящих полководцах как принц Евгений Савойский и герцог Пармский Фарнезе, поляки – о короле Яне Собеском. Так вот, благодаря деятельности Шарнхорста, Гнейзенау, Клаузевица из немецкой армии исчезли генералы типа Пфуля, которых описал еще Л.Н. Толстой в своем романе «Война и Мир» и которые составляли такие бессмысленные планы-диспозиции как: «Ein colonna marschiren…Zwai colonna marschiren…» и так далее. На их место стали выдвигаться такие генералы как фон Мольтке (старший) и фон Шлиффен, сторонники быстрой маневренной войны – «блицкригов». Одним из блестящих представителей этой плеяды в годы первой мировой войны стал генерал фон Людендорф.
Но какими бы военными талантами не обладали вновь появившиеся немецкие генералы, без смелости и решительности рядового немецкого солдата, без его стойкости и цепкости в обороне, без напористости в наступлении, без его умения сохранять свою жизнь в огне боя, нанося противнику максимальный урон, всем этим талантам была бы грош цена. Естественно, все эти достоинства не падают с неба. Они воспитываются напряженным каждодневным трудом в мирное время. Здесь самое время сказать о втором наследии Фридриха, о высочайшем авторитете унтер-офицерского состава немецкой армии.
Авторитет младших командиров (унтер-офицеров, фельдфебелей, сержантов и старшин), в глазах гражданской общественности, тесно связан с термином «муштра», как системы воинского обучения, основанной на суровой дисциплине при многократном повторении приёмов строевой и боевой подготовки с доведением их исполнения до автоматизма.
Термин «муштра», часто употребляемый в литературе в негативном смысле, вырос из представлений о немецкой армии, для которой, якобы, характерен культ строя, «шагистики». Пора развеять этот миф. Наш Александр Васильевич Суворов, которого обычно принято противопоставлять сторонникам строевой «муштры», на самом деле был всегда далек от отрицания роли строевой подготовки в воспитание солдата. Достаточно указать, что его знаменитое крылатое выражение – «грудь четвертого вижу, пятого не вижу» постоянно входило во все строевые уставы русской и советской армии.
Строевые занятия всегда несли в себе элементы воспитания в солдате чувства строя, чувства локтя, взаимозависимости индивидуумов друг от друга, и, как следствие, к высокой дисциплинированности. Да, Суворов, на самом деле, выступал против «муштры», как средства подготовки армий исключительно к «плац-парадам». Солдату, как «механизму артикулом предусмотренному» , он противопоставлял солдата, который «всегда знает свой маневр». Отсюда и его понимание «муштры» в форме знаменитых суворовских марш-бросков, которыми он прославился, командуя Суздальским пехотным полком. Чтобы сделать из простых крестьянских парней «чудо-богатырей», он поднимал свой полк полночь за полночь, в любую погоду, по полной выкладке, заставляя шагать по двадцать-тридцать верст и заканчивать бросок бесконечно повторяемыми штыковыми атаками батальон на батальон.
Значительная часть народных героев Гражданской войны вышли из унтер-офицеров. Чапаев, например, был фельдфебелем, а Буденный и Думенко – вахмистрами. Хорошую школу унтер-офицера прошел и маршал Жуков. Он потом вспоминал:
 «Основным фундаментом, на котором держалась старая армия, был унтер-офицерский состав, который обучал, воспитывал и цементировал солдатскую массу. Кандидатов на подготовку унтер-офицеров отбирали тщательно…
Надо сказать, что офицеры подразделений вполне доверяли унтер-офицерскому составу в обучении и воспитании солдат. Такое доверие, несомненно, способствовало выработке у унтер-офицеров самостоятельности, инициативы, чувства ответственности и волевых качеств. В боевой обстановке унтер-офицеры, особенно кадровые, в большинстве своем являлись хорошими командирами».
Так в частности, следуя указанным принципам, во время своего четырехлетнего пребывания на посту министра обороны Жуков свел роль политработников в армии до минимума. Им было поручено вести лишь политинформации. Наведением дисциплины и воспитания личного состава занялись те, кто и должен этим заниматься, — сержанты и старшины. Офицеры, освобожденные от текучки в своих подразделениях, занялись своими прямыми обязанностями — боевой учебой, изучением тактики и стратегии, а также положением и техническим вооружением в войсках вероятного противника, армий стран НАТО и США. Армия времен Жукова, ко всему прочему овеянная славой побед в Великой Отечественной войне, была силой, с которой считался весь мир. Когда же, после смещения Жукова, министром обороны стал Малиновский, человек «чего изволите», в армию вернулись политработники. Вновь сержанты и старшины были сведены до уровня рядовых. Воспитанием солдат вынуждены были взять на себя строевые офицеры, которым стало недосуг изучать военное дело по-настоящему. И армия стала разваливаться.
Таким образом, младшие командиры являются основным объединяющим и обучающем элементом армии, которые призваны довести действий солдат в бою до автоматизма. Что и как делать в атаке или в обороне? Как сохранять свою жизнь, нанося противнику максимальный ущерб? А всего этого без «муштры» не добиться. Можно сто раз повторять солдату, что в правильно отрытом окопе танк не страшен. Но пока он сам не будет десятки раз «обкатан» реальными танками, преодолеть «танкобоязнь» невозможно. Об этом говорит опыт Финской войны и начала Отечественной. Наши стрелковые подразделения тогда то шарахались от своих танков, то без них не могли подняться в атаку, то при появлении двух-трех немецких танков разбегались в россыпную. Или, например, как правильно залечь стрелку (пехотинцу) при атаке, когда его подразделение накрыли встречным артиллерийским или минометным огнем. В начале войны из-за неумения это делать, наши залегшие подразделения теряли до половины своего состава, в то время как в немецких подразделениях, это были единицы.
Другими словами, армия, в которой отсутствуют профессиональные младшие командиры, всегда будет нести большие потери.
Очевидно, что в немецкой армии, с которой пришлось иметь дело нашим отцам и дедам, все необходимые качества бойца тщательно воспитывались еще во времена рейхсвера. А в это время в Красной армии, слой младших командиров, под видом борьбы со старорежимными порядками, старательно «выжигался каленым железом», выдвиженцами Троцкого, рука об руку с комиссарами. Как и потом, при Малиновском, сержантов и старшин свели до уровня рядовых. Поэтому ни научить, ни пример показать они не могли. Смелость и мужественность воина хороши, но не для того случая, чтобы подменять собой умение. Как говорили фронтовики, за то, что Александр Матросов был вынужден своей грудью закрывать амбразуру ДОТа, командир его взвода и роты должны были быть направлены в штрафбат, ибо
«Если солдат совершает подвиг, то это значит, что его командир или дурак, не видящий дальше своего носа, или подлец, для которого чужая жизнь копейка». 
Командирам подразделений, на чьи плечи лежала обязанность учить красноармейцев премудростям воевать, было не до изучению тактики и стратегии. Отсюда и «пристрастие» у них к лобовым атакам, ибо другого они просто не знали. Тухачевские, Якиры, Уборевичи и прочие, кого на февраль 1936 года было в Высшем Военном Совете СССР семьдесят из восьмидесяти двух , новобранцам постоянно вдалбливали, что инициатива наказуема и вообще «делай как я сказал». С их «легкой» руки красноармеец, как в павловские времена, вновь стал превращаться в «механизм артикулом предусмотренный». Отсюда и результаты, как у известного генерала Каменского, современника Суворова – «он в поле с полком, а с поля с ротой».
Подчеркнуть надо и то особое место в воспитании бойцов, которое играл комплекс победителя. Немецкая армия приобрела его во время франко-прусской войны 1871-го года. Этот комплекс помогал ей здорово сражаться в годы первой мировой войны. Когда она закончилась, то ни одного вражеского солдата не было на территории собственно Германии. Отсюда и была уверенность, что немцы войну проиграли из-за удара в спину. До 5-го декабря 1941-го года, то есть до начала контрнаступления под Москвой, немецкая армия не знала поражений, если не считать двух достаточно локальных эпизодов – разгромов фон Манштейна Ворошиловым под Сольцами и фон Бока Жуковым под Ельней. Лишь под Сталинградом по этому комплексу был нанесен серьезный удар. Но, тем не менее, не является большим секретом и то, что даже на Курской дуге, в наших окопах, нет-нет возникал, повисая в воздухе, вопрос: «А что если нас немец опять попрет до Волги?»
1943-й год ознаменовался тем, что в рядах нашей армии появилось очень большое количество солдат, прошедших огонь отступлений, яростной обороны и наступлений. Они уже приобрели все необходимые навыки настоящих бойцов. Именно на их плечи легла обязанность делится с вновь прибывшими своим богатым опытом. Армия, как говорится, приобрела «обкатку». Появилось масса офицеров, личным мужеством приобретших авторитет у солдат. Им солдаты верили и за ними смело шли в бой. Постепенно, не сразу, наши большие командиры стали отходить от кровопролитных лобовых атак. А все это, вместе с нанесенными врагу поражениями и составило душу той новой, и одновременно старой, Красной Армии, которой было суждено взнести знамя Победы на купол гитлеровского рейхстага.
 

 






ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

КРОВЬ НА СНЕГУ.

 
СТАЛИНГРАД.
28-го июня 1942-го года немецкая 4-я танковая армия, под командой генерала Гота и при поддержке 2-й немецкой и 2-й венгерской армий, перешла в решительное наступление на Воронеж. 30-го июня, южнее, перешла в наступление немецкая 6-я полевая армия под командой генерала Паулюса. Так начался кавказский поход вермахта за майкопской, грозненской и бакинской нефтью. В совокупности здесь были задействовано более трети пехотных соединений вермахта, находившихся на Советско-Германском фронте, и более половины его танковых и механизированных сил.
При беглом взгляде на карту видно, что для успешности любого наступления немцев из района Курска – Харькова на юг, необходимо овладеть тремя пунктами, без занятия которых осуществление такого похода становилось невозможным. Это, прежде, всего Ростов, ключ к Кавказу. Это  Воронеж и Сталинград, как опорные точки по реке Дон в его большой излучине. То есть рубеж, который прикрывает левый фланг и тылы наступающих на юг армий. Исходя из этого, для достижения своих целей, немцами были созданы два ударных кулака. Первый, группа армий «А», которая наступала непосредственно на Ростов и далее на Кавказ. Второй кулак, группа армий «Б», которая наступала на Воронеж и на Сталинград.
Летом 1942-го года в противоборстве с Красной Армией еще сказывалось количественное и качественное превосходство немцев.
Количественное превосходство немцев определялось численным соотношением сил. Красная Армия имела 5,1 млн. человек (без войск ПВО страны и Военно-Морского флота), почти 3,9 тыс. танков, 44,9 тыс. орудий и минометов и около 2,2 тыс. боевых самолетов. Немецко-фашистская армия имела — 6,2 млн. человек, 3229 танков и штурмовых орудий, до 57 тыс. орудий и минометов и 3395 боевых самолетов .
Качественное превосходство определялось высоким профессиональным уровнем большинство офицеров, унтер-офицеров и солдат вермахта. Высок был и их наступательный дух, комплекс победителей, к которому примешивалась жажда реванша, желание отомстить русским за прошедшую трудную зиму. Наши же воины в этот период лишь усваивали уроки первого года войны. Большую роль играл и, так называемый, «танковый кризис» не до конца еще преодоленный нашей эвакуированной на восток промышленностью. Весной 1942-го года Ставка вынуждена была, чуть ли не поштучно, распределяла изготовленные танки, орудия, самолеты.
Наложили свой отпечаток и результаты неудач Красной Армии у Демянска, в Керчи, а особенно в майско-июньском сражении под Харьковом. Здесь в окружение попали двести пятьдесят тысяч советских солдат и офицеров. Так как между Харьковской катастрофой и Сталинградом имеется прямая связь, обратимся к важному аспекту этого поражения.
Историки хрущевского времени, пытаясь возложить ответственность за провал операции на Сталина, писали:
«Советское Верховное Главнокомандование и руководство Генерального Штаба, несмотря на явные признаки подготовки немецко-фашистким командованием крупного наступления на юге, ошибочно ожидало возобновления противником уже на первом этапе летней кампании основных операций на московском направлении и поэтому не уделили необходимого внимания укреплению положения советских войск на Юго-Западном и Южном фронтах.
Утвердив план наступления Юго-Западного фронта на харьковском направлении, Ставка (читай Сталин, Н.Л.) не обеспечила это наступление достаточными силами и средствами. К тому же сам замысел Харьковской операции был неудачен. Нельзя было, располагая ограниченными силами, начинать крупную операцию нанесением главного удара из оперативного «мешка», каким являлся барвенковский плацдарм».
Жуков  и Василевский  в своих воспоминаниях решительно опровергают вторую часть объяснения причины харьковской неудачи, представляющую из себя ни что иное как грубую хрущевскую ложь. По их словам, Ставка и Генеральный Штаб не готовили эту операцию. Согласие же Сталина было получено, во-первых, под сильнейшим давлением руководства Юго-Западного фронта, а во-вторых, не более как частное наступление отдельного фронта, им же и разработанное. Более того, Жуков явно намекает на совершенное этим руководством тягчайшее воинское преступление – осознанное введении в заблуждение Ставку.  Вот это свидетельство:
 «Хорошо помню, что Верховный (по телефону, Н.Л.) предлагал С. К. Тимошенко прекратить наступление и повернуть основные силы барвенковской группы против краматорской группировки противника.
С. К. Тимошенко доложил, что Военный совет считает опасность краматорской группы явно преувеличенной и, следовательно, наступательную операцию прекращать нет оснований.
К вечеру 18 мая состоялся разговор по тому же вопросу с членом Военного совета фронта Н. С. Хрущевым, который высказал такие же соображения, что и командование Юго-Западного фронта: опасность со стороны краматорской группы противника сильно преувеличена и нет оснований прекращать операцию. Ссылаясь на эти доклады Военного совета Юго-Западного фронта о необходимости продолжения наступления, Верховный отклонил соображения Генштаба».
И далее:
«Я это свидетельствую потому, что лично присутствовал при переговорах Верховного».
Директива Верховного Главнокомандующего № 170464 от 26 июня 1942 г. ставит окончательную точку в вопросе об истинных виновниках Харьковской катастрофы. В ней, в частности сказано:
«Тов. Баграмян не удовлетворяет Ставку не только как начальник штаба, призванный укреплять связь и руководство армиями, но не удовлетворяет Ставку даже и как простой информатор, обязанный честно и правдиво сообщать в Ставку о положении на фронте. Более того, тов. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18—20 дивизий.
Эта катастрофа, которая по своим пагубным результатам равносильна катастрофе с Реннекампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии (намек на 1914 год, Н.Л.). После всего случившегося тов. Баграмян мог бы при желании извлечь урок и научиться чему-либо. К сожалению, этого пока не видно. Теперь, как и до катастрофы, связь штаба с армиями остается неудовлетворительной, информация недоброкачественная, приказы даются армиям с запозданием, отвод частей происходит также с опозданием, в результате чего наши полки и дивизии попадают в окружение теперь так же, как и две недели тому назад.
Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе — с потерей 18—20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с вами поступили бы очень круто».
Гораздо интереснее вопрос с первой частью утверждения хрущевских историков. Касаясь его, Василевский вспоминает:
«Из чего исходила Ставка, разрабатывая план летней кампании? Враг был отброшен от Москвы, но он все еще продолжал угрожать ей. Причем наиболее крупная группировка немецких войск (более 70 дивизий) находилась на московском направлении. Это давало Ставке и Генштабу основания полагать, что с началом летнего периода противник попытается нанести нам решительный удар именно на Центральном направлении. Это мнение, как мне хорошо известно, разделяло командование большинства фронтов».
Обычно, в подкрепление этой позиции, совпадающей с мнением тех же историков, ссылаются на слова Сталина, сказанные им в ходе телефонного разговора с Тимошенко 20-го июня 1942-го года, по поводу захваченных 19-го июня 1942 г. сверхсекретных документов у убитого в перестрелке начальника оперативного отдела штаба 23-й танковой дивизии майора Райхеля. В этих документах излагался план похода на Сталинград и Кавказ. В указанном разговоре Сталин, как бы в раздумье, произнес:
«Возможно, что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам».   
 Другими словами, Сталин, якобы, очень осторожно, с некоторым недоверием, отнесся к полученной информации о предстоящих действиях вермахта. Однако, насколько искренним было высказанное им мнение? Не надо забывать, что кто-кто, а Сталин прекрасно знал театр предстоящих военных действий. Не он ли предложил в свое время победный план разгрома Деникина. Не надо забывать, что и стратегические резервы концентрировались, как указывал сам Василевский, в четырехугольнике Тула – Саратов – Сталинград – Воронеж. О каком московском направлении может идти речь, если все железные дороги в этом районе идут в основном с севера на юг, от Москвы на Кавказ. Значит и резервы были здесь собраны главным образом, чтобы использовать их на южном направлении.
Думается, что он своими словами просто скрыл от окружающих свой замысел. Вот поэтому о нем и молчали наши маршалы. Видимо, большинство из них о его планах и не догадывались. Точно так же как и русские генералы 1812 года о замыслах Барклая де Толли. Например, Багратион прямо писал Александру I, что, мол, «Барклай ведет гостя прямо на Москву». Они просто выполняли приказы, а потом, во времена Хрущева и Брежнева, от сказанного отрекаться стало неудобно. Тем более, что в это время было объявлено, во всем был виноват Сталин, который, видите ли, «воевал по глобусу».
А вот немецкие генералы, уже после войны, во всей полноте оценили действия нашего Верховного Главнокомандующего. Типпельскирх, немецкий генерал, а затем военный историк, пишет:
«Сталин со злобной радостью следил за наступлением немецких войск на Сталинград и Кавказ. Он расходовал свои резервы очень экономно и только тогда, когда было действительно необходимо помочь обороняющимся в их крайне тяжелом положении. Вновь сформированные, а также отдохнувшие и пополненные дивизии пока не вводились в бой: они предназначались для того, чтобы как карающим мечом Немезиды разрубить слишком растянутый фронт немецких армий и их союзников и одним ударом внести коренной перелом в положение на юге. Сталин смог оснастить свои новые армии гораздо лучше, чем оснащались до того времени русские войска. Вновь созданная по ту сторону Урала или перебазированная туда военная промышленность работала теперь на полную мощность и позволяла обеспечить армию достаточным количеством артиллерии, танков и боеприпасов».
Ему вторит Иохим Видер, видный руководитель фронтовой разведки 6-й армии Паулюса. Вот серия его высказываний:
«…окружение 6-й армии было только частью гигантской операции по охвату наших войск…»; «…русские, планомерно уклонявшиеся от решающих сражений в течение всего лета, заманили нас в ловушку, чтобы с наступлением лютых зимних морозов раздавить и уничтожить…»; «…отход советских соединений летом 1942 года был блистательным достижением традиционной военной тактики русских, которая в данном случае хотя и поставила страну на грань гибели, но, в конечном счете, все же оправдала себя».
Манштейн сухо констатирует сложившуюся оперативную ситуацию:
«Группа армий «А» стояла фронтом на юг в северной части Кавказа между Черным и Каспийским морями. Группа армий «Б» держала фронт, обращенный на восток и северо-восток, начинавшийся на Волге южнее Сталинграда, поворачивавший севернее города к среднему течению Дона и проходивший далее вдоль этой реки до района севернее Воронежа. Обеим группам армий приходилось держать фронты такой протяженности, для каких у них было слишком мало сил, тем более, если учесть тот факт, что южное крыло противника не было по-настоящему разбито, а смогло избежать уничтожения путем отвода сил, хотя и понеся значительные потери. К тому же противник располагал очень крупными оперативными резервами на остальных участках фронта, а также в глубоком тылу. В конце концов, между обеими немецкими группировками в районе калмыцких степей (Астраханская область) образовался разрыв шириной 300 км, который прикрывался совершенно недостаточными силами одной дивизии (16 мотострелковой дивизии), располагавшейся в районе Элиста (Степная)».
Типпельскирх добавляет к этой картине еще один мазок:
«8 августа был захвачен район Майкопа — первый, самый маленький и основательно разрушенный русскими нефтяной район. Одновременно два танковых корпуса (1-й немецкой танковой армии фон Клейста, Н.Л.) севернее среднего течения Кубани повернули на юго-восток, чтобы продвигаться к более важной цели — району Грозного. Однако еще во время этого продвижения возникли первые трудности со снабжением войск, которые затем стали хроническими и постепенно превратились в настоящее бедствие. Иногда острая нехватка горючего даже вынуждала доставлять его по воздуху. Коммуникации настолько удлинились, что автоколонны, подвозившие горючее, сами расходовали в пути большую часть своего груза. Иногда дело доходило до парадокса: для транспортировки горючего использовались караваны верблюдов. Когда наступавшие на Грозный подвижные соединения 9 августа достигли Пятигорска, им пришлось несколько недель ожидать там горючего, а тем временем русские стягивали новые силы и усиливали свою авиацию. В конце августа наступление возобновилось, однако дальше взятого 25 августа Моздока немецким войскам продвинуться не удалось».
Когда имеешь дело с маршалами, всегда необходимо помнить слова Тайлерана: «Война слишком серьезное дело, чтобы доверять ее военным». «Война — это слишком серьезное дело, чтобы доверять ее генералам», повторил за ним Джон Кеннеди. А у Сталина же были свои основания не во всем доверяться в делах войны своим военным профессионалам. Этому его обучила история, случившаяся 22-го июня 1941-го года.
Тогда, вопреки ныне постоянно заявляемой лжи, еще 13-го июня 1941-го года по указанию Сталина была составлена  Директива о приведении всех войск западных военных округов в боевую готовность. Она была передана в войска 15-го июня. Задержка с ее передачей произошла из-за опубликования в советской прессе заявления ТАСС от 14-го июня, этой последней попытки Сталина вразумить Гитлера и не допустить войны. Не дождавшись от фюрера ответа, Сталин 18-го июня потребовал отправить телефонограмму о занятии войсками западных военных округов непосредственно рубежей обороны. В ней же была озвучена и дата нападения – 22 июня.  Почему тогдашние Нарком Обороны Тимошенко и начальник Генерального Штаба Жуков не удосужились проверить исполнения всех этих приказов, до сих пор покрыта мраком. Тем мраком, который был сгущен самим Жуковым. Ибо писания его о, якобы, прениях со Сталиным в последнюю предвоенную ночь на счет содержания Директивы № 1, сегодня, в свете приведенных фактов, представляют собой «сказки дедушки Жоры».
Достаточно указать, что 23 июня 1941-го года, на следующий день начала войны постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) была образована Ставка Главного Командования. В ее состав вошли по порядку значимости: нарком обороны С. К. Тимошенко (председатель), начальник Генерального штаба Г. К. Жуков, председатель Совнаркома И. В. Сталин, нарком иностранных дел В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, С. М. Будённый, нарком военно-морского флота Н. Г. Кузнецов. Если исключить из этого списка двух не профессиональных военных Сталина и Молотова, то остаются те, кто и несет непосредственную ответственность за поражение 22-е июня 1941-го года. При этом роль Тимошенко и Жукова в этом деле особая, ибо они были, как говорится «при исполнении» обязанностей, которых они не смогли выполнить. А поэтому, они оба, по идее, должны были сидеть рядом на скамье подсудимых с руководителями Западного Особого военного округа – Павловым, Климовских, Григорьевым и Коробковым.
Но, когда кончалась первая неделя войны и на ее пятый день был сдан немцам Минск, стало ясно, что высший военный триумвират в лице наркома обороны Тимошенко, начальника Генштаба Жукова и первого заместителя Генштаба, начальника оперативного отдела Ватутина с организацией сопротивления вторгнувшемуся врагу не справляется. По сути, этот триумвират с самого начала немецкого вторжения потерял связь с войсками и не контролировали события. Сталин понял, что при таком военном руководстве победу не одержать. Вот откуда следует взрыв 29-го июня:
«Что за Генеральный штаб? Что за начальник штаба, который в первый же день войны растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует?» 
Именно поэтому на следующий день, 30 июня 1941 года, был образован Государственный Комитет Обороны, возглавляемый самим Сталиным. При его создании было предусмотрено, что ГКО есть высший орган руководства страной в военных условиях. Что все распоряжения ГКО должны беспрекословно выполняться всеми гражданами и всеми органами власти, включая членами Ставки. 10-го июля была реорганизована и сама Ставка. Из нее был выведен Кузнецов и введен Шапошников. Впоследствии был удален Тимошенко.
Сталин до 29-го июня считал, что организацией отражения немецкого удара, должны заниматься профессионалы. Мол, не его дело, как политика и хозяйственника, сидеть же у телефона и направлять движение дивизий на фронтах. Со своей стороны он перед войной сделал все что мог. Прежде всего, Сталин понимал, что для защиты Родины солдаты должны иметь оружие, они должны быть одеты, обуты, накормлены, обеспечены медицинским обслуживанием. Отсутствие всего перечисленного не скомпенсируешь никакими талантами военноначальников. Так, по числу и качеству танков и самолетов, другой боевой техники СССР не уступал, а в некоторых компонентах даже превосходил Германию. В свою очередь военные постоянно докладывали ему о высокой боевой готовности Красной Армии. О чем было в этом плане волноваться? Поэтому он сразу занялся тем, что было с его точки зрения важнее всего для победы – перемещение промышленности на Восток, подальше от театра боевых действий.
Так, уже 24 июня 1941 года, когда размер катастрофы на западных границах еще не определился, Сталин создает Совет по эвакуации в составе Л. М. Кагановича (председатель), А. Н. Косыгина (заместитель председателя), Н. М. Шверника (заместитель председателя), Б. М. Шапошникова, С. Н. Круглова, П. С. Попкова, Н. Ф. Дубровина и А. И. Кирпичникова.
Куманев, в своей статье  утверждает, что «каких-либо заблаговременно подготовленных эвакуационных планов фактически не существовало». Но это явно не так. В кадрах кинохроники того времени легко видеть как с платформ в чистом поле выгружаются станки и они почти сразу начинают работать. То есть, здесь на месте уже имелось электропитание, вода для охлаждения; создан запас материалов, комплектующих, запчастей, инструментов и т.п. Люди еще живут в палатках, неведомо откуда взявшимся, а продукция во все увеличивающемся объеме уже идет на фронт. Чтобы обеспечить хотя бы в минимальном количестве потребности армии, по инженерным прикидкам, к июню 41-го на востоке страны должно было быть подготовлено не менее двух с половиной площадок под размещение эвакуируемых заводов. Эти площадки должны были быть тщательно обследованы, а к ним должны были подведены элементарные коммуникации и, в большинстве случаев, уложены бетонные основания. И это все спонтанно?
Какая чушь. Ясно, что планы эвакуации были заготовлены заранее. Но они составляли строжайшую государственную тайну. Более того, все разговоры, о каких либо планах эвакуации промышленности, жестко пресекались. А в момент «П» они были извлечены из сейфов и приведены в действие.
Американский журналист Л. Сульцбергер пишет:
«Этот осуществленный в гигантских масштабах перевод промышленности на Восток одна из величайших саг истории. Причем, речь идет отнюдь не о спорадическом процессе: перевоз заводов был подготовлен заранее и в день «П» - переезда - планы эвакуации были пущены в ход». 
Такого не знала мировая история. В 1941—1942 годах по железным дорогам было перевезено на Восток 2593 промышленных предприятия, значительная часть которых относится к разряду крупных и крупнейших, таких как Кировский завод или Харьковский тракторный, около 17 миллионов человек. Это какой же необходимо было иметь необыкновенный организаторский талант, чтобы скоординировать деятельность десятков, а то и сотен ведомств, а так же обеспечить бесперебойность передвижения. Велик был подвиг народа, мужественно перенесшего все трудности эвакуации. А. Верт пишет:
«Повесть о том, как целые предприятия и миллионы людей были вывезены на восток, как эти предприятия были в кратчайший срок и в неслыханно трудных условиях восстановлены и как им удалось в огромной степени увеличить производство в течение 1942 года – это прежде всего повесть о невероятной человеческой стойкости».
Но вернемся к вопросу о Сталинграде.
19-е ноября 1942 года.
После массированной артиллерийской подготовки войска Юго-Западного и Донского фронтов перешли в контрнаступление севернее Сталинграда. Ударная группировка Юго-Западного фронта, 21-я армия и 5-я танковая армия, при поддержке 2-й и 17-й воздушных армий нанесла удар с плацдармов у Клетской и Серафимовичей. К 14 часам оборона немецко-фашистских войск на этих участках была взломана. 21-я и 5-я танковая армии, преодолевая упорное сопротивление врага, развернули наступление в южном и юго-восточном направлении. Одновременно, 65-я армия Донского фронта начала атаки на юго-восток в направлении хутора Вертячий и с тяжелыми боями продвинулась вперед на 3—5 км. 
20-е ноября 1942-го года.
Утром, после часовой артиллерийской подготовки войска Сталинградского фронта перешли в наступление южнее Сталинграда. Его ударная группировка в составе 64-й, 57-й и 51-й армий, атаковав противника в районе Сарпинских озер, ко второй половине дня прорвала оборону немецко-фашистских войск на всем ее протяжении. Вглубь обороны врага устремились подвижные соединения фронта, наступая в северо-западном и юго-западном направлениях. К исходу дня ими преодолено 10—15 км.
На Юго-Западном фронте в течение всего дня 21-я и 5-я танковая армии продолжали успешно развивать начатое ранее наступление.
На Донском фронте 65-я армия, введя в сражение войска второго эшелона, в первой половине дня прорвала оборону немецко-фашистских войск и стала развивать свое наступление на юг.
21-е ноября 1942-го года.
На Юго-Западном фронте войска продолжали успешно развивать наступление, обходя отдельные очаги сопротивления и прорываясь в глубину обороны противника. Танковые соединения обошли основную группировку противника с запада и юго-запада и устремились в сторону Дона, в район города Калач, навстречу наступающим с боями войскам Сталинградского фронта.  Расстояние между фронтами на середину дня составило около 80 км. Передовые части достигли хутора Голубинский, где  до того размещался штаб 6-й полевой армии вермахта (Паулюса).
22-е ноября 1942-го года.
На Юго-Западном фронте войска 21-й армии и 5-й танковой завершили окружение крупной группировки противника в районе станицы Распопинская. В окружении оказалось пять вражеских дивизий.
К утру передовой отряд 26-го танкового корпуса Юго-Западного фронт, сломив яростное сопротивление врага, захватил переправы через Дон северо-восточнее Калача. Навстречу ему, охватывая группировку противника с юга и юго-запада, выходят войска 64-й, 51-й и 57-й армий Сталинградского фронта. Расстояние между передовыми отрядами составляло 10-15 км.
23-е ноября 1942-го года.
Утром при активной поддержке войск Донского фронта в районе города Калач встретились войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов. Вокруг немецко-фашистских войск под Сталинградом замкнулось кольцо окружения. В окружение попали штаб 6-й армии, 4-й, 8-й, 11-й, 51-й армейские корпуса и 14-й танковый корпус, 14-я, 16-я и 24-я танковые дивизии, 3-я, 29-я и 60-я моторизованные дивизии; 44-я, 71-я, 76-я, 79-я, 94-я, 100-я, 113-я, 295-я, 297-я, 305-я, 371-я, 376-я, 384-я и 389-я пехотные дивизии, 20-я румынская пехотная дивизия, 1-я румынская кавалерийская дивизия, 243-й и 245-й батальоны штурмовых орудий, 2-й и 51-й полки реактивных минометов, 91-й полк ПВО и более 150 артиллерийских подразделений, саперных и строительных батальонов, батальонов военной полиции и другие вспомогательные подразделения.
24-е ноября 1942-го года.
Войска Юго-Западного фронта разгромили окруженную в районе станицы Распопинская 3-ю румынскую армию. В плен сдалось свыше 25 тысяч человек, в том числе три генерала.
25-е ноября 1942-го года.
В течение дня войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов продолжали вести наступательные бои, отодвигая как можно дальше от окруженной армии Паулюса исходные позиции возможного деблокирующего удара.
Сложившуюся ситуацию сразу оценил срочно прибывший в Новочеркасск из группы немецких армий «Север» 24 ноября фельдмаршал Манштейн:
«Противник (то есть наши, Н.Л.), прежде всего, сделает все возможное, чтобы уничтожить окруженную 6 армию. Вместе с тем, надо иметь в виду, что противник, используя поражение 3 румынской армии, попытается своими подвижными силами продвинуться в районе большой Донской дуги в направлении на Ростов. Здесь ему предоставлялась возможность перерезать коммуникации не только 6 и 4 танковых армий, но и группы армий «А». Имевшиеся в распоряжении противника силы, которые он, несомненно, мог усилить за счет переброски на этот участок новых сил, позволяют преследовать одновременно обе названные цели». 
Что же касается 6-й армии Паулюса, то Манштейн считал, что выбраться ей из капкана уже 22 или 23 ноября было, возможно, уже поздно . Что оба направления возможного прорыва, или на Калач, или восточнее Дона на юго-запад к остаткам 4 танковой армии, за пределами реального. По его мнению, армия была бы вновь остановлена противником в степи в условиях недостаточного количества боеприпасов, горючего и продовольствия! Возможно, отдельным частям, особенно танковым, удалось бы спастись. Но уничтожение 6-й армии было уже предрешено . И он, как минимум для себя, отметает всякие иллюзии:
«Однако не следует предполагать, что армия сохранилась бы как боеспособное соединение. Для этого сложилась слишком угрожающая обстановка даже в самый ранний момент, когда еще можно было предпринять попытку прорыва. К тому времени, когда спасенные части 6 армии, может быть, достигли бы 4 танковой армии, все блокирующие силы неприятеля были бы свободны. Но этим самым, по всей вероятности, была бы решена судьба всего южного крыла, включая группу армий «А» .
Другими словами, Манштейну, с его объективистским подходом, одного взгляда было достаточно, чтобы понять – 6-я армия Паулюса обречена. Ее роль, после произошедшего окружения, сводилась лишь к тому, чтобы, находясь на месте, как можно долго удерживать блокирующую ее массу советских войск. В этом Манштейн оказался единодушен с Гитлером, несмотря на всю свою внешнюю риторику. Спасать же необходимо было всю кавказскую группировку: 17-ю полевую и 1-ю танковую армии, 1-й румынский пехотный корпус, румынский кавалерийский корпус и так далее. А для этого ему было необходимо любой ценой удержать в своих руках Ростов и проходящий через него транспортный коридор. А то, что это будет достигнуто ценой гибели окруженных немецких войск под Сталинградом, его, конечно, волновало, но, как говорят французы, s; la vie.
Увы, ростовское «горлышко» было слишком узко, пропускная его способность слишком низка, а расстояние до Грозного слишком велико. Поэтому, чтобы ускорить свой драп с Кавказа, часть войск, прежде всего пехотные дивизии, пришлось эвакуировать через Керченский пролив в Крым. Танковые же дивизии, по мере их прибытия, концентрировались у Ростова, и там им был отдан приказ держаться, как русские у Сталинграда, пока «мышка», все войска Клейста, не проскользнули через ростовскую горловину. А до этого момента немецкие дивизии Манштейна, составлявшие группу армий «Дон», были подобны бабочке приколотой иголкой к стене.
Однако,12-го декабря из Котельниково, находящегося к юго-западу от Сталинграда и удаленного от позиций 6-й армии почти на 120 км, пошла в атаку боевая группа немецкого 57-го танкового корпуса 4-ой танковой армии генерала Гота. В начале в ее составе были две танковых и одна авиаполевая дивизии. Затем, по мере движения, группа получила солидные подкрепления. В качестве броневого тарана в ней выступила, срочно переброшенная из Франции, хорошо отдохнувшая и полностью укомплектованная 6-я танковая дивизия генерала Рауса. На фоне других танковых дивизий Восточного фронта, уже прошедших огонь боев и имевших в лучшем случае 60-70 танков, это была грозная сила. Большинство из ее 159 танков были новейших образцов. Сметая на своем пути русские заслоны, немцы дошли до реки Мышкова, пройдя в течение четырех дней 80 км. Казалось, что коридор к войскам Паулюса будет пробит. Но ее остановили части 51-й ударной армии. Три дня: 17-го, 18-го и 19-го декабря, шел кровопролитнейший бой. За это время подтянулись и стали разворачиваться 2-я гвардейская армия и 7-й танковый корпус. В результате группа прорыва увязла в позиционных боях, потеряв две трети своих танков.
Если беспристрастно оценить характер этого деблокирующего рейда, а, особенно, в свете выше приведенных рассуждений Манштейна, то он представляется больше имитацией прорыва, чем собственно прорывом. И служил он больше не в целях спасения 6-й армии, а в целях спасения кавказкой группировки. Дабы привлечь все внимание и силы русских к этому участку. Судите сами. Ведь приказ своему непосредственному подчиненному Паулюсу на прорыв из Сталинграда навстречу Раусу, Манштейн так и не отдал.
А тем временем 16-го декабря части Юго-Западного фронта, при участии левофланговых соединений 6-й армии Воронежского фронта атаковали позиции 8-й итальянской армии и в ряде мест, прорвав линию фронта, вклинились на глубину до 25-30 км в оборону противника. Происходило это к северо-западу от происходивших боев, у печальной памяти села Миллерово. Через два дня, 18-го декабря, в районе Верхняя Мамона – станица Вешенская,  с одного из ранее образованных выступов, перешла в наступление 1-я гвардейская армия. Ей была поставлена задача – пройти с севера на юг по тылам итальянцев и соединиться в районе ст. Морозовская с частями 3-й гвардейской армии, которой в свою очередь предстояло разгромить противостоящую ей немецкую оперативную группу «Холлидт», этого, избежавшего окружения, осколка некогда грозной 6-ой армии. Всего для участия в операции привлекалось двадцать пять стрелковых дивизий, четыре танковых, два механизированных и один кавалерийский корпуса, восемь танковых полков, три стрелковых, одна мотострелковая и три танковых бригад. Под удар же попали девятнадцать пехотных, три танковых и одна кавалерийская дивизии, три пехотных бригады и одна сводная группа силою до двух дивизий. К новому 1943-у году все с этой группировкой было закончено. 8-я итальянская армия, остатки 3-й румынской армии и оперативная группа «Холлидт» прекратили свое существование.
С завершением этой операции, получившей название «Малый Сатурн» под группой армий «Юг» разверзлась бездна. Во-первых, была сорвана последняя попытка деблокирования окруженных у Сталинграда немецких войск. Теперь их разгром окончательно стал неминуем. Тем более, что 24-го декабря 24-й танковый корпус Баданова на время захватил и уничтожил аэродром в станице Тацинская, этот основной пункт снабжения окруженных. Во-вторых, к северу от Ростова сформировался обширный «балкон», с которого наши войска в любую минуту могли перейти в наступление и запереть в мешке кавказскую и ростовскую немецкие группировки. И третье, левый фланг группы армий, находящихся на верхнем Дону, оказался обнаженным. Здесь зияла брешь до 300 километров шириной. Советское командование получило возможность выбора дальнейших действий из трех вариантов.
Первый вариант, вариант Рокоссовского, быстро разгромить всеми имеющимися силами 6-ю немецкую армию и, высвободив тем самым значительные силы и бросить их на Ростов. Второй вариант, вариант Ватутина, оставить Паулюса в качестве «привязанного зайца», а всеми имеющимися силами навалиться на Ростов. Третий вариант, вариант Сталина, постепенно задушить мерзнувшую и голодающую 6-ю армию, постоянно тревожить засевшего в Новочеркасске Манштейна угрозой с севера, а тем временем уничтожить мощными ударами группировку врага на Верхнем Дону. А далее действовать по обстоятельствам. Синица в руках, лучше журавля в небе.
Время поджимало. У немцев, отступавших с Кавказа, тогда только пятки сверкали. Путь от Терека до Ростова на Дону, равный расстоянию от Бреста до Москвы, был преодолен немецкими войсками всего за 24 дня. На 8-е января 1943 года их арьергарды отступили от Грозного до Минеральных вод. На 18 января они находились на окраинах Ставрополя. 24-го января немцами был оставлен Армавир.
Однако это не мешало оккупантам оставлять после себя выжженную пустыню. Немцы жгли все что горит. Мирных жителей расстреливали сотнями и тысячами. В двадцать пять лет тюремного заключения оценил послевоенный Советский суд, состоявшейся в 1952 году, действия командующего группы армий «А» немецкого фельдмаршала Эвальда фон Клейста.
Взвесив все за и против, Сталин горячим головам указал, что после ноябрьских и декабрьских боев армии давно уже превратились в корпуса, корпуса, соответственно, в дивизии, дивизии – в полки, а то и в батальоны. И это притом, что в Ростове ежечасно разгружаются воинские эшелоны и с юга, с Кавказа, и с запада, из Франции и Германии. То есть, о создании хоть какого-то значимого превосходства над врагом в этом направлении пока и речи не могло быть. К тому же все транспортные пути между Сталинградом и Ростовом оказались разрушеными в происходивших боях. А снабжение войск, и без того работающее с перебоями из-за морозной и многоснежной зимы, сильно затруднено. Чтобы закупорить ростовское «горлышко» необходимо было основательно подготовиться
Евгений Викторович Тарле, как известно, входил в круг хороших знакомых Сталина. С ним Иосиф Виссарионович постоянно общался и был всегда чуть ли не первым читателем его прекрасных книг. В своей книге «Наполеон» Е.В. Тарле приводит совет блестящего полководца времен Французской Революции генерала Моро царю Александру и его союзникам: «Не нападайте на те части армии, где сам Наполеон, нападайте только на маршалов» . Сталин и воспользовался этим советом, правда, в своей интерпретации, решая вопрос, где нанести свой очередной удар, как подготовку к своим дальнейшим действиям.
НА БЕРЕГАХ ТИХОГО ДОНА.
Как было сказано выше, в период с 1-го января по 18-е февраля 1943-го года проходила Ростовская наступательная операция, к ходу которой придется еще не раз обращаться. В сущности эта была операция по преследованию отступающего с Кавказа противника. Не будем приуменьшать его мужества. Обреченная 6-я армия Паулюса свою задачу, поставленную ей Гитлером, выполнила. Ибо 28-го января большая часть войск Клейста оказалось в Ростове. И лишь после этого немцы в Сталинграде капитулировали. Если бы капитуляция немцев произошла бы раньше, то можно было быть уверенным, что ростовская «мышеловка» захлопнулась бы.
Но это был и подвиг русского солдата. Он прошел за время этого наступления от 400 до 600 километров. Были очищены от немцев огромные территории, находившиеся между Каспийским морем и Черным. 14-го февраля был очищен и Ростов, а немцы смогли закрепиться лишь на рубеже реки Миус. Чтобы подсластить себе горькую пилюлю от случившегося поражения, Манштейн приводит в своих мемуарах совершенно фантастическую цифру соотношения сил – один к семи в нашу пользу. Удивительно, что никто из наших маршалов ее не опроверг. А ведь это работает на все ту же теорию «забрасывания труппами».
Разберемся. Ранее уже приводилась численность противостоящих сил на начало летнего немецкого наступления на Восточном фронте. На нашей стороне было 5,1 миллиона, а на противоположной – 6,2 миллиона человек. Собственно на южном фланге противостояния было сконцентрировано примерно по трети указанных сил, то есть 1,7 миллиона наших бойцов против 2 миллионов немцев. Общепризнанным считается, что в результате Сталинградской битвы наши совокупные потери составили один миллион, немецкие – полтора миллиона человек. Будем считать, что из вступивших в сражение солдат и офицеров обеих армий осталось в живых наших 700 тысяч, а немцев 500 тысяч. Обе стороны для компенсации потерь активно проводили мобилизацию. При этом их мобилизационные возможности, вследствие оккупации немцами самых населенных территорий СССР, были примерно равны. Другими словами, при сохранении общего численного превосходства немцев на Восточном фронте примерно на 700 тысяч человек, на южном фланге наши войска получили локальное преимущество на 200 тысяч человек. Но при этом учтем, что 450 тысяч человек под командой Рокоссовского блокировали 300 тысячную 6-ю армию Паулюса. То есть, наше численное преимущество на Кавказе и под Ростовом если и было, то крайне незначительное. Исходя из приведенных простейших расчетов, легко видеть, насколько были правы те из фронтовиков, кто запустил в оборот фразу «врет как Манштейн».
Сражения на Верхнем Дону, Острогожско-Россошанская операция и Воронежско-Касторненская, в целом не очень широко известны. Они остаются в тени предшествующей Сталинградской и последующей Курской битв. Кроме того, считается, что в них были разгромлены не немцы, а их союзники – венгры и итальянцы. Отсюда и степень значимости и известности. Увы, в данном случае не принимается во внимание то, что на втором этапе этих сражений уже громилась 2-я немецкая армия, мало в чем уступающая по своим боевым возможностям 6-й армии Паулюса. Да и под Россошью и Острогожском было немало немцев.
Верховное Главнокомандование Красной Армией прекрасно осознавало, что танковые дивизии Манштейна, Гота и Клейста не смогут себя особо проявить, пока не выберутся из кавказского капкана. Поэтому нашим войскам была поставлена задача: используя момент, сначала разгромить последнюю крупную группировку союзников Германии, находящуюся на Верхнем Дону южнее Воронежа, затем глубоко подрезать южный фланг 2-й полевой немецкой армии, обороняющейся на курском направлении, а затем разгромить и ее. Тем самым установливался полный контроль над важнейшей железнодорожной магистралью Воронеж – Лиски – Кантемировка – Миллерово, по которой осуществлялись прямые перевозки между немецкими группами войск «Юг» и «Центр».
Одной из важных особенностей нашего наступления на Верхнем Дону был численный перевес противника, около 210 тысяч человек против 170 тысяч. При этом, на самом деле, перевес был еще больший. Так как в численность наших войск, принявших участие в сражении, засчитывается 4-й танковый корпус Кравченко, который на первом этапе, в Острогожско-Россошанской операции не участвовал, попав к месту боев, как говорится, к «шапочному» разбору. Численный же перевес на главных направлениях в два-два с половиной раз достигался путем привлечения на них частей, снятых с рубежей на левом берегу Дона с заменой их на легкие заслоны. В Красной Армии был значительный перевес в танках. Но то, что у противника их было мало, это проблема Гитлера, а то, что у нас танков было значительно больше, это заслуга Сталина, сумевшего эвакуировать танкостроительные заводы на Восток.
Разработку операции возглавлял генерал Василевский. Впоследствии он вспоминал:
«До конца декабря Воронежский фронт совершенствовал свою оборону, протянувшуюся от железной дороги Елец — Касторное к Воронежу, далее по левому берегу Дона до Новой Калитвы, на юго-запад до Кантемировки (с плацдармами на правом берегу Дона у Первого Сторожевого и у Щучья). В состав фронта входили тогда 38-я армия генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова, 60-я — генерал-майора И. Д. Черняховского, 40-я — генерал-лейтенанта К. С. Москаленко, 18-й отдельный стрелковый корпус генерал-майора П. М. Зыкова. Против них стояли на севере 7 пехотных дивизий 2-й немецкой армии генерал-полковника Г. Зальмута; южнее оборонялась 2-я венгерская армия генерал-полковника Г. Яни; еще южнее — итальянский альпийский корпус; наконец, в районе Россоши находились несколько немецких и итальянских дивизий. За стыком немецкой и венгерской армий фашистское командование держало в резерве танковую бригаду, а возле Каменки — пехотную дивизию».
«По плану главный удар наносился по самому уязвимому звену — центру группы армий «Б». Предусматривалось создать три ударные группировки. Северная группировка главными силами 40-й армии с плацдарма от Первого Сторожевого до Урыва ударяла по дуге на Болдыревку, Красное и Алексеевку, поворачивая с западного направления на южное, чтобы соединиться у Алексеевки с южной группировкой фронта и завершить окружение острогожско-россошанских войск врага. Частью сил командующий 40-й армией К. С. Москаленко, прорвав вражескую оборону, должен был нанести удар на Острогожск, соединиться там с правым флангом 18-го стрелкового корпуса. Наступление главных сил обеспечивал действиями в направлении Болдыревки, Репьевки 4-й танковый корпус генерал-майора танковых войск А. Г. Кравченко, который должен был прибыть к началу операции. Южная группировка — 3-я танковая армия генерал-майора П. С. Рыбалко и 7-й кавкорпус генерал-майора С. В. Соколова — танковыми частями наносила глубоко охватывающий удар от Кантемировки в северо-западном, а частью сил — в северном направлении, навстречу 40-й армии. Тем временем кавалерия, наступая на Валуйки, обеспечивала фронтовую операцию с юга. Центральная группировка (18-й отдельный стрелковый корпус), действуя со щучьенского плацдарма, наносила расходящиеся удары навстречу войскам северной и южной группировок и соединялась с ними у Острогожска и Карпенкова. В плане намечалось, что с воздуха наши действия прикроет 2-я воздушная армия генерал-майора К. Н. Смирнова».
Об обстоятельствах предстоящего наступления рассказывал и тогдашний начальник штаба Воронежского фронта генерал Казаков:
«Войскам 40-й армии в самом начале операции предстояло совершить фронтальный прорыв хорошо развитой обороны противника. Да и местность здесь больше благоприятствовала обороняющейся стороне — была в меру пересеченной. Что же касается 3-й танковой армии, то перед нею оказался противник, поспешно перешедший к обороне. Части 8-й итальянской армии, после разгрома главных ее сил в операции «Сатурн», остановились на случайном рубеже, прикрывая правый фланг своего альпийского корпуса, оборонявшегося по реке Дон. По сути дела, здесь создались условия для стремительного наступления на Россошь и Алексеевку.
И чуть далее:
«В своеобразных условиях действовал и 18-й стрелковый корпус. Ему предстояло прорвать оборону противника, подготовлявшуюся в течение пяти-шести месяцев, и рассечь основную группировку 2-й венгерской армии. Затем части корпуса одновременно должны были «сматывать» фронт противника в сторону Острогожск, Сагуны, Подгорное и уничтожать его во взаимодействии с войсками 40-й и 3-й танковой армий».
ВПЕРЕД НА ВРАГА.
12-е января 1943-го года.
Начало операции было назначено на 12-е января. Но 11-го января выяснилась неполная готовность войск, и срок был перенесен на 14-е число. Тем не менее, в 11.00 утра на всех трех участках предполагаемого прорыва была произведена разведка боем для выявления опорных и огневых точек. В ней приняло участие по одному стрелковому батальону от каждой дивизии. Чтобы не спугнуть противника, точно такие же действия производились и ранее.
Однако, генерал Москаленко, командующий 40-й армии, пытаясь выделить себя в глазах Ставки, в нарушение приказа командующего фронтом генерала Голикова, проявил «инициативу». Вот что пишет он сам в своих воспоминаниях:
«Поскольку наступление главных сил намечалось на 14 января, значит разведку боем силами передовых батальонов нужно было провести 12-го. И вот, не посвящая командующего и штаб фронта в свои намерения, я распорядился — конечно, устно: к 12 января произвести смену войск на плацдарме, с тем чтобы дивизии первого эшелона заняли исходные районы для наступления; главным силам быть готовыми в случае успешного продвижения передовых батальонов немедленно перейти в наступление».
И далее:
«Соответственно этому намерению ставилась и задача передовым батальонам, выделенным всеми четырьмя стрелковыми дивизиями первого эшелона — 141-й, 25-й гвардейской, 340-й и 107-й. Им было приказано наряду с выявлением действительного начертания вражеского переднего края захватить наиболее важные опорные пункты противника». 
Выполняя приказ своего командарма, 107-я и 25-я гвардейские стрелковые дивизии 40-й армии на Сторожевском плацдарме вклинились в оборону противника на 6-километровом фронте на глубину до 3-3,5 км, чтобы уже на следующий день смогли пойти в прорыв основные силы северной группировки. По этому случаю генерал Рыбалко сказал:
«Инициативный дурак опаснее врага».
Как показали дальнейшие события, действия командарма-40 дорого обошлись и 3-ей танковой армии, и 18-му отдельному стрелковому корпусу, так как с этого момента план предстоящей операции стал понятен врагу. Естественно, им были предприняты все возможные в тех условиях контрмеры.
13-го января 1943-го года.
На рассвете после артиллерийской подготовки войска первого эшелона 40-й армии перешли в полномасштабное наступление. К исходу дня главная полоса обороны 7-й венгерской пехотной дивизии оборонявшейся перед плацдармом занятым 40-й армией была прорвана. Образовалась брешь шириной в 10-километров. Состоялся так же танковый бой между советской 150-й бригадой полковника Софронова и немецкой 700-ой бригадой. Бой закончился разгромом немцев и пленением их командира.
14-го января 1943-го года.
В этот день 40-я армия продолжала свое наступление. К исходу дня ею был расширен прорыв до 50 км по фронту и до 17 км в глубину.
В 10.50 утра части 3-й танковой армии начали артиллерийское наступление, а в 12.20 в атаку пошли стрелковые подразделения. Сразу сказались результаты «инициативы» Москаленко. В результате отсутствия внезапности, противник оказал упорное  сопротивление атаковавшей пехоте и танкам ее непосредственной поддержки. Наши войска стали нести неоправданные потери, и были остановлены перед передним краем обороны.
Пройдут годы и генерал Москаленко, пользуясь покровительством первых лиц государства, наберется храбрости выпячивать свой особый вклад в сражениях на Верхнем Дону, чуть ли не «приватизируя» их. И это тот самый полководец, которого на Воронежском фронте называли «истребителем нашей пехоты, танков и артиллерии». Сталин говорил о Москаленко, «что у него нет лица», а Жуков его называл не иначе, как «генерал паника» . Амбициозный человек с искательным взглядом перед высшим руководством, он смело укладывал батальоны перед траншеями врага в лобовых атаках, считая, что «бабы еще нарожают».
Чтобы сломить сопротивление противника, в 13.00 генерал Рыбалко вынужден был отдать приказ 12-у и 15-у танковым корпусам выходить на исходные позиции для атаки. Вступив в сражение, танковые корпуса прорвали оборону итальянцев и поддерживающего их немецкого 24-го танкового корпуса. Танкисты развернули наступление на Михайловку, Златополь и Жилин. Отлично показал себя 15-й танковых корпус. В результате его стремительного рывка был захвачен Жилин. В нем был разгромлен штаб 24-го немецкого танкового корпуса. Среди убитых оказался и командир этого корпуса. Общее продвижение наших танков в глубину расположения противника составило от 12 до 23 км. Отрыв от пехоты составил 6–9 км. Однако, уже к вечеру стала сказываться недоработка служб тыла. Танки наступали по труднопроходимой местности, расходуя при этом большое количество горючего, а необходимые запасы не были доставлены своевременно. Танковые корпуса простояли всю ночь на 15 января в ожидании подвоза боеприпасов и горючего.
Перед фронтом 18-го отдельного стрелкового корпуса , по данным разведки, к началу операции оборонялись части 10-й, 11-й, 12-й и 19-й пехотных дивизий венгров на правом фланге и 2-я, 3-я, 4-я альпийские дивизии итальянцев на левом фланге. В полосе прорыва с Щучинского плацдарма нашим противостояли 4 батальона 18-го полка 12-й пехотной дивизии. Полковые резервы противника располагались в районах колхоза 8-е Марта, колхоза Завет Ильича, село Екатериновка. Дивизионные резервы в селах Коломейцево и Михайловское. Основная группировка артиллерии противника в полосе прорыва корпуса была в районах колхоза 8-е Марта, Михайловский МТФ, село Петровское, село Коломейцево, село Верхняя Марки, хозяйство 2-я Пятилетка. Всего было установлено до 19 батарей. Опорные пункты нахолись на обратных скатах высот, господствующих над нашей обороной и населенных пунктов. Как правило, противник широко применял систему кочующих орудий, что вводило порой в заблуждение нашу разведку. Вторая оборонительная полоса проходила по рубежу село Должик, поселок Маркс, село Сончино, поселок Краморев и далее на юг вдоль железной дороги. Всего перед фронтом корпуса было до 7 пехотных дивизий – 48-50 тысяч человек. Танков у противника не было. Имелось до 200 орудий всех калибров. Авиация – одна авиаэскадра. Авиация противника перед началом наступления боевой работы, кроме разведки не вела.
Условия местности для наступления в полосе корпуса были трудные. Система наблюдения обеспечивала просмотр переднего края обороны противника лишь на 500-1000 метров. Все командные высоты были в руках противника, и стрельба с наблюдением могла вестись только на эту глубину. В полосе наблюдения местность резко пересеченная и на глубину 8 км совершенно отсутствовали дороги для автотранспорта. Пехоте и артиллерии пришлось преодолевать пространство по снежному насту.
В состав 18-го корпуса на момент операции входили: 309-я, 219-я, 161-я, 270-я стрелковые дивизии; 129-я стрелковая бригада; 96-я, 192-я танковые бригады; танковый полк «КВ», всего 110 танков; 1109-й, 1112-й пушечные артиллерийские полки; 1240-й, 875-й, 1/1148-й гаубичные артиллерийские полки (два полных полка и один дивизион); минный полк – два (40 и 120 мм); 217-й, 1188-й, 1289-й артиллерийские полки ПВО, дивизион ПВО, пять дивизионов РС, дивизион бронепоездов. Авиация: Ил-2 – 60, Як-7 – 60, У-2 – 40, СБ – 7, Р-5 – 11.
Корпус получил задачу прорвать и взломать на тактическую глубину фронт между отметками 79,2 и 175,4, чтобы к исходу дня выйти на рубеж высота 175,6 – село Михайловское – село Екатериновка – высота 177,0 – колхоз Красный Пахарь. В дальнейшем во взаимодействии с частями 40-й армии и 12-м танковым корпусом предстояло окружить и уничтожить 10-ю, 11-ю, 12-ю, 19-ю пехотные дивизии венгров. Для уничтожения итальянской 4-й альпийской дивизии и отвлечения резервов противника от атакующих частей правого крыла корпуса из района севернее села Русская Буйловка через р. Дон должна была наносить вспомогательный удар 270-я стрелковая дивизия в направление Украинская Буйловка, село Саприно, взаимодействуя с 180-й стрелковой дивизией.
Для выполнения поставленных командованием задач было принято оперативно-боевое построение корпуса в два эшелона. Первый эшелон – две стрелковые дивизии, одна стрелковая бригада, полк танков КВ, 96-я танковая бригада, рота танков 192-й танковой бригады, всего 66 танков, из них 50 тяжелых. Второй эшелон для развития прорыва – одна стрелковая дивизия, одна танковая бригада (192 ТБр без одной роты). Для обеспечения прорыва в полосе 7,5 км привлекалось 305 орудий, не считая полковых и гвардейских минометов. С их учетом плотность огня составляла 101,6 стволов на 1 км. Количество танков в первой линии 10 на 1 км. С учетом второй линии 15 на 1 км.
Несколько ранее, со 2-го на 3-е и с 9-го по 10-е января частями 18-го корпуса проводились частная операция по улучшению своих позиций. Одна,  по захвату высоты 177,4 закончилась неудачно. Вторая, по захвату моста через р. Дон, который готовился немцами к подрыву, имела успех. 161-й стрелковой дивизией, при поддержке 2-х батарей 1036-го артиллерийского полка и 44-го бронепоезда, противник был отброшен от моста на 300-400 метров. Противник был введен в заблуждении о месте нанесения главного удара в предстоящем наступлении, и поэтому стал поспешно разбирать железнодорожное полотно, частично производя перегруппировку.
Перед самым наступлением с 12 на 13-ое января противник пытался мелкими группами вести разведку и два раза переходил на восточный берег реки Дон в стыке между 219-й и 270-й стрелковыми дивизиями. Но вражеская разведка не обнаружила сосредоточения наших сил.
Утром 14-го января 8.00 началась двухчасовая артиллерийская подготовка. Ее началу дал сигнал бронепоезд, неслышно переехавший мост через Дон. Он незаметно подкрался к самому переднему краю и открыл огонь. Дважды огонь переносился вглубь обороны, а стрелковые подразделения, находящиеся на исходных рубежах, начинали дружно кричать «ура», имитируя начало атаки. Огневые точки противника, обнаруживая себя, не выдерживая напряжения, отвечали на эти псевдоатаки беспорядочным огнем. Естественно, они тут же засекались корректировщиками огня и уничтожались. В 10.00 пехота при поддержке танков атаковала противника.
129-я стрелковая бригада, при поддержке одной танковой роты 96-й бригады и под прикрытием огня бронепоезда, наступала вдоль берега Дона, сворачивая оборону 11-й пехотной дивизии венгров. Ее бойцы уже к часу дня овладели третьей траншеей первой позиции, проходившей на глубине 2 км от переднего края обороны, а к концу дня углубились на 8 километров на запад, до отметки 159,6.
309-я стрелковая дивизия, при поддержке 262-го танкового полка отбросили части 120-й немецкой дивизии за линию колхоз «8-е Марта» – поселок Михайловский, отразив при этом контратаку батальона пехоты с танками со стороны поселка Петровский.
Правый фланг 219-ой стрелковой дивизии продвигался относительно успешно, приняв участие в штурме опорного пункта в районе колхоза 8-е Марта. На левом же фланге, у господствующих над местностью высот 175,4 и 174,5, где действовали основные силы 96-й танковой бригады, противник активно сопротивлялся.
Командир взвода саперов бригады лейтенант Ковригин в ночь перед наступлением лично проверял разминирование проходов для танков. Однако врагу удалось к утру восстановить минные заграждения. В результате, в момент начала атаки, пять танков, в том числе и танк командира бригады, подорвались на минах. К тому же огневые точки, расположенные на скатах высот, оказались не подавленными. Танкистам пришлось обойти названные высоты с запада и нанести удар по ним с тыла.
Вспоминая об том бое, командир 96-й бригады генерал Лебедев, до 8-го января полковник, постоянно указывал, что большинство оборонительных мероприятий, в результате которых враг оказал серьезное сопротивление, были созданы в день предшествующий наступлению. Сколько вдов и сирот стоило «геройство» генерала Москаленко.
В ночь на 15-е января комбриг-96 уточнил с генералом Зыковым, командиром 18-го стрелкового корпуса ранее поставленные задачи. Учитывая складывающуюся южнее ситуацию, в зоне ответственности 3-й танковой армии, бригаде поручалось, двигаясь ровно на юг, при первой возможности уйти в отрыв от стрелковых подразделений 219-й дивизии и разгромить ядро группировки врага, находящееся в опорных пунктах сел Марки, Сагуны и поселка Подгорное.
Утром в этот же день началось наступление войск 6-й армии Юго-Западного фронта, немало способствующее успешному разгрому противника на главных направлениях.
15-е января 1943-го года.
Этот день стал решающим во всей операции. Армия генерала Рыбалко, к утру дозаправившись горючем и пополнив боезапас, начала преследование отступающего противника по расходящимся направлениям. В течение дня 12-й танковый корпус продвинулся в северном направлении на 35 км, выйдя к исходу 15 января своими главными силами к Россоши. Его 106-я танковая бригада, составлявшая передовой отряд, с хода ворвалась в Россошь и завязала бои в западной части города. В связи с этим противник начал из него беспорядочный отход. Продвижение 15-го танкового корпуса в общем направлении на Алексеевку составило 20 км. В этот день он своими передовыми частями перерезал шоссейную дорогу Россошь – Ровеньки, преградив пути отхода противника из Россоши на юго-запад. Таким образом, фронт наступления 3-й танковой армии расширился до 60 км, а глубина продвижения до 40–50 км. Во второй половине дня в прорыв устремился и 7-й кавалерийский корпус генерала Соколова, наступая на Валуйки. Тем самым он обеспечивал с юга продвижение танковых корпусов.
В этот же день войска 40-й армии завершили прорыв всей тактической глубины неприятельской обороны. Фронт их наступления увеличился до 100 км, а глубина — до 20 км на правом фланге, 35 км в центре и до 16 км на левом фланге. Однако, наступающие дивизии замедлили свое продвижение в связи с появлением перед ними свежих резервов противника, а так же из-за необходимости парировать контрудары 2-й немецкой армии с севера, со стороны Воронежа.
На Щучинском плацдарме 15-го января чрезвычайно успешно наступали находящиеся в центре ударной группы 309-я и 161-я стрелковые дивизии. Благодаря их ночным и утренним действиям 11-я венгерская дивизия была отброшена на запад на расстояние 9-11 км. Были освобождены села Коломейцево и Петровское. Дальнейшему продвижению частей корпуса к югу и юго-западу сильно мешал мощный опорный пункт в районе села Екатериновка. Наступление осложнялось тем, что части 10-й и 11-й венгерских дивизий сумели зацепиться за село Залужное и закрыли собой железнодорожную станцию Лиски. Здесь 129-я стрелковая бригада продвинулась вперед лишь на 3-5 км. Чтобы сломить сопротивление врага, в ночь с 15-го на 16-е января встык 309-й стрелковой дивизии и 129-й стрелковой бригадой, в обход оборонявшегося противника, была введена 198-я танковая бригада. Враг дрогнул и начал отход.
На левом фланге наступления корпуса 219-я стрелковая дивизия, выйдя на рубеж село Екатериновка – высота 177,0 – колхоз «Завет Ильича», была встречена со стороны Екатериновки огнем артиллерии прямой наводкой. 96-й бригаде был поручен штурм находящегося здесь опорного пункта. В 15-00 танкисты ворвались в село и развернули бой за каждую улицу и каждый дом. К вечеру немецкая авиация нанесла бомбовой удар по селу, в результате которого пострадал штаб бригады. Был контужен помощник начштаба старший лейтенант Медведев.  Лишь к ночи село было очищено от врага. Преследуя отступающего от Екатериновки противника, командир роты танков старший лейтенант Погодин израсходовал все боеприпасы. Увлекшись успешным продвижением, он открыл люк и стал расстреливать противника из автомата, забрасывать его гранатами, давить гусеницами. Своим огнем танк Погодина подавил две противотанковые батареи, две пулеметные точки, истребил до взвода пехоты. Прямое попадание вражеского снаряда в крышку люка танка оборвало жизнь героя. За проявленные в бою храбрость, героизм и мужество И.М. Погодин был награжден орденом Красного Знамени посмертно.
Бой 96-й танковой бригады за Екатериновку решил исход двухдневных сражений 18-го стрелкового корпуса по прорыву обороны 2-й венгерской армии с Щучинского плацдарма. Его прямым результатом явилось образование широкой бреши к северо-западу от Екатериновки, между 11-й и 12-й венгерскими дивизиями. Уже ночью на 16-е января 309-я стрелковая дивизия, войдя в эту брешь, устремилась в направлении села Пухово и далее на запад к Острогожску, навстречу частям 40-й армии. 161-я дивизия развернулась к поселку Карпенково, навстречу  12-у танковому корпусу 3-й танковой армии Рыбалко. В ту же ночь 129-я стрелковая бригада приступила к штурму станции Лиски. 219-я стрелковая дивизия стала наступать на юг в направлении поселка Сагуны.
РАЗГРОМ.
16-е января 1943-го года.
После совершенного 15-го января войсками Воронежского фронта прорыва оборона врага стала рассыпаться на мелкие и мельчайшие очаги сопротивления. Общий тон боев продолжали задавать стремительно наступающие в общем направлении на Алексеевку ударная группа 40-й армии с севера и 15-й танковый корпус 3-й танковой армии с юга. Продолжал свое наступление 12-й танковый корпус, обходя с юго-запада и запада железнодорожную станцию Подгорное в направление на Карпенково. На соединение с ним наступала 161-я дивизия 18-го стрелкового корпуса. К Острогожску с юга навстречу частям 40-й армии выходила 309-ая стрелковая дивизия. В этот же день через реку Дон из района Русская Буйловка навстречу 219 стрелковой дивизии в наступление перешла 270-й стрелковая дивизия. Ей противостояли 3-й итальянский альпийский полк и 277-й немецкий пехотный полк. Противник дрался отчаянно и сначала наступление успеха не имело.
Одновременно, прорыв 96-й танковой бригады у Екатериновки позволил левому флангу 219-й дивизии прижать остатки 12-й и, частично, 19-й венгерских дивизий к Дону у села Колыбелька, где на следующий день окруженные сложили оружие. Сама же бригада разделилась на две боевые группы. Одна группа, 228-й танковый батальон под командой старшего лейтенанта Кулькова Н.И. с десантом на борту из состава 710-го стрелкового полка 219-й стрелковой дивизии стала наступать на село Верхняя Марки, а далее на село Степановка и железнодорожную станцию Подгорное. Вторая группа, под командой самого комбрига, в составе 331-го танкового батальона под командой старшего лейтенанта Янкевича В.А. с десантом на борту из стрелков мотострелкового пулеметного батальона (МСПБ) бригады и бойцов 375-го стрелкового полка 219-й стрелковой дивизии, устремилась в центр обороны противника, село Сагуны. У села Козки и, особенно, у высоты 164,7 части 19-й и 23-й венгерских пехотных дивизий оказали бригаде упорное сопротивление. Козки была освобождена в ходе полуторачасового штурма, а высоту пришлось взять в танковые клещи, после чего враг отступил к селу Марки. Во время атаки погиб старший лейтенант Богомолов А.С.  Погибла и санинструктор Анна Орловская. В боях 14, 15 и 16 января 1943 года она проявила мужество и геройство по оказанию помощи бойцам и командирам. В эти дни она вынесла с поля боя 10 раненых бойцов и командиров.
17-го января 1943-го года.
Выполняя распоряжение командира бригады, 228-й танковый батальон 96-й танковой бригады утром с боем прорвался через село Верхняя Марки. Но у деревни Степановка он был остановлен сильным арьергардным огнем отходивших частей 8-й итальянской армии.  В помощь отряду поспешила рота танков,  возглавляемая самим комбригом В.Г. Лебедевым. Он впоследствии вспоминал:
«Дорога была забита автомобилями разной грузоподъемности, как правило, крытых брезентом; какие-то повозки, фургоны запряженные лошадьми, походные кухни.
Солдаты в голубовато-серых шинелях бродили по глубокому снегу полей. Некоторые, оказавшись под нашим огнем, бросая оружие, поднимали руки вверх и шли сдаваться к нам в плен. Из опроса было установлено, что перед нами передовые части альпийского корпуса, а остальные на подходе. Вся эта группировка сосредотачивалась на невысоком плоскогорье, окаймленном с трех сторон широкими, но неглубокими лощинами.
Позади, на фоне сплошной полосы белесого неба, вырисовываясь черным контуром, больше угадывалась, чем виднелась станция Подгорное. Около нее сгрудилась основная масса техники и солдат в темной форме, которые пытались наладить оборону и вели довольно интенсивный, но пока недейственный огонь…
…Слева, по грейдеру, от Белогорья показались колонны егерей – горных стрелков дивизии «Эдельвейс», стремившихся оторваться от преследования и выйти из окружения».
Обстановка складывалась критическая. Нужно было остановить егерей», не допустить их  соединения с подгоренской группировкой. Для очистки грейдера от противника была направлена рота танков лейтенанта Сущевских.
Танки, обогнали колонну и окружили ее. Появление танков было столь неожиданно для врага, что он не смог организовать серьезного сопротивления. Это был 8-й итальянский альпийский полк.  Образовалась целая толпа людей с поднятыми руками. Лейтенант вылез из танка и, найдя в толпе старшего офицера, дал ему записку и нарисовал план прохода к селу Верхняя Марки, где расположился пункт приема пленных. Офицер отдал короткую команду и, к удивлению наших бойцов, бесформенная толпа мгновенно превратилась в стройную колонну. Вперед выдвинулся фельдфебель, держа в руках палку с куском белой материи. Вновь прозвучала команда и егеря, достаточно дружно, если не сказать весело, двинулись по дороге на север. Для них война кончилась.
План атаки 228-м танковым батальоном железнодорожной станции созрел сразу же после того как егеря сдались. Две роты танков под командой  старшего лейтенанта Кулькова заняли исходную позицию на западной окраине деревни Степановка и развернулись для атаки с фронта самой станции. Одна рота Т-34 под командованием лейтенанта Моисеева с десантом на танках автоматчиков капитана Храмова, по лощине двинулась на исходную позицию к насыпи железной дороги, чтобы развернуться для совместной атаки группировки фашистов во фланг». 
Однако по воспоминаниям комбрига:
«Танковая рота старшего лейтенанта Моисеева с десантом автоматчиков на броне колонной на большой скорости пошла по лощине, ориентируясь по ветряной мельнице, у которой сосредотачивались какие-то орудия или минометы. Выдвижение роты не прошло незамеченным, огонь со стороны врага усилился. Танки повернули в изгиб лощины, но один танк с отделением десантников упрямо продолжал двигаться, обходя высоту с мельницей и приближаясь к железной дороге. Вскоре десантники соскочили с танка, и лишь пулеметчик-десантник остался, используя башню как прикрытие. К этому времени танк достиг насыпи и, прижимаясь к ней, стал двигаться вдоль полотна железной дороги. По существу танк с пулеметчиком вышел в тыл итальянцев, и, ведя интенсивный огонь, выполнял задачу всей роты, а потом оказалось, что и всего батальона. Внезапно стрельба со стороны итальянцев прекратилась, и многотысячная толпа в голубых шинелях, побросав оружие, стала сдаваться в плен».
В результате боя противник потерял свыше 1000 чел. убитыми и более 3000 чел. пленными. Почти полностью была истреблена 3-я итальянская горнострелковая дивизия. Противник оставил свыше 400 транспортных и легковых автомашин. Батальон в этом бою потерял 2 танка (1 сожжен и 1 вышел из строя), 1 человека убитым; мотострелковая рота потеряла 6 человек убитыми и 20 ранеными. Теперь предстоял бой за сам поселок Подгорное.
Тем временем основная группа 96-й танковой бригады освободила утром 17-го января село Марки и подступила к Сагунам. К селу подошли вечером. Здесь оказались блокированными частью сил 219-й стрелковой дивизией 16-й и 54-й венгерские полки. Враг численно превосходил наступавших, и сдаваться не собирался. Штурм решено было начать утром.
18-е января 1943-го года.
В этот день 15-й танковый корпус 3-й танковой армии и основная ударная группа 40-й армии встретились у Алексеевки. Одновременно, 12-й танковый корпус 3-й танковой армии, наступавший от Россоши на Каменку, вышел в район Карпенково, где установил связь с 161-й стрелковой дивизией, которая вышла восемью километрами северо-восточнее Карпенково. Таким образом, вся острогожско-россошанская группировка врага была полностью окружена и рассечена на две основные части: пять венгерских и немецких дивизий в районе Алексеевки и восемь дивизий альпийского итальянского корпуса в поселке Подгорное. В районе Украинской Буйловки 270-я дивизия сумела, наконец, прорвать оборону противника и начала наступление на запад, тесня перед собой итальянцев. Кольцо окружения стало резко сужаться.
В селе Сагуны скопилось много техники. Венгры всю ночь готовились к жесткой обороне. Наши, подтянув артиллерию и выставив танки на прямую наводку, начали с рассветом обстрел позиций противника. Через полчаса в атаку пошли танки Янкевича и сразу ворвались в поселок. Через час после начала атаки противник приступил к сдаче в плен. В результате боя в районе Сагуны было разгромлено два полка 19-й дивизии венгров и один полк 18-й дивизии. 42 павших героя захоронены в братской могиле № 241 в Сагунах. Среди них 12 бойцов 96-й танковой бригады: лейтенант Л.Я. Добреля, рядовые В.М. Ромашкин, Анна Орловская, Зинаида Фофанова и ряд другие.
19-е января 1943-го года.
В этот день 309-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 340 дивизией овладела городом Острогожск.
20-е января 1943-го года.
Как выяснилось впоследствии, за два дня до 20-го января  прорвалась значительная группа итальянцев из района поселка Подгорное в сторону села Валуйки Всего около трех дивизий. Им удалось смять блок из мотострелков генерала Рыбалко. Однако их настигли конники 7-го кавалерийского корпуса, которым было поручено обеспечивать левый фланг наступающей 3-й танковой армии. Пройдя за четверо с половиной суток около 180 километров, кавалеристы принял бой с отходящими итальянскими дивизиями, и разгромили их. Итальянцы, участники боя, надолго запомнили этот день. Здесь, вопреки сложившейся в годы войны практики, когда кавалеристов использовали как мобильных стрелков, конники угостили «гостей» атакой в конном строю.
Был яркий солнечный день, когда на выходящего из окружения врага с гиканьем и свистом вылетела рассыпающаяся казацкая лава. Ошеломлял сам вид всадников, летящих с обнаженными клинками в черных бурках и развивающихся красных башлыках. А над полем, где шел этот бой, висел древний казацкий клич: «Руби в капусту».
В тот же день 96-я тбр, действуя совместно с 375-м и 710-м стрелковыми полками 219-й стрелковой дивизии, заняла поселок Подгорного, где противник – 2-я итальянская горнострелковая дивизия, оказывал упорное сопротивление, но, в конце концов, сложил оружие. В итоге было взято в плен 7 тыс. солдат и офицеров, захвачено более 2 тыс. автомашин, около 2500 лошадей, а также 2 госпиталя со всем врачебным персоналом. К 23-у января вся подгорненская группировка прекратила свое существование.
96-я танковая бригада получила приказ присоединиться к 15-у танковому корпусу 3-й танковой армии для уничтожения алексеевской группировки. Однако принять участие в боях за Алексеевку бригаде не пришлось. К моменту подхода бригады к селу Татариново окруженный противник сложил оружие.
Генерал Радкевич, командующий бронетанковыми войсками Воронежского фронта в отчёте о боях 96-й танковой бригады написал:
«Во взаимодействии с 219 сд и дивизионом РС с 14 по 20 января бригада освободила более 80-ти населённых пунктов... За время боёв ею уничтожено 3574 солдат и офицеров, винтовок и автоматов – 2936, пулеметов – 375, орудий разных калибров – 99, танков – 5, бронемашин – 1, танкеток – 14, автомашин – 328, повозок – 435, минометов – 83. Захвачены пленные и трофеи: солдат и офицеров – 5295, лошадей – 1564, винтовок и автоматов – 595, пулемётов – 1165, орудий разных калибров – 142, 1 шестиствольный миномёт, автомашин – 908, тракторов – 6, мотоциклов – 149, повозок – 612, раций – 7, миномётов – 1, раций – 12 и много другого имущества».
Далее он пишет уже о самом командире бригады:
«Генерал-майор танковых войск тов. Лебедев смел, решителен. О его славных победах по пути наступления бригады знает всё население и о нём идёт слава, как о героическом, смелом командире Красной Армии». 
За эти бои командир бригады генерал Лебедев Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8-го февраля был награждён орденом Суворова 2-ой степени.
КРОВЬ НА СНЕГУ
Их было 228 против 13-ти тысяч.
Генерал Василевский, как ее основной разработчик, подвел итоги Острогожско-Россошанской операции:
«Она длилась всего 15 дней. За эти полмесяца была прорвана оборона на 250-километровом участке фронта. Советские войска продвинулись в глубину до 140 км, освободив от врага территорию в 22,5 тыс. кв. км с такими городами и железнодорожными узлами, как Острогожск, Россошь, Коротояк, Алексеевка, Валуйки и другие; полностью разгромили 2-ю венгерскую армию, итальянский альпийский корпус, 24-й немецкий танковый корпус и основные силы немецкого корпуса особого назначения. Всего было уничтожено более 15 дивизий противника и еще 6 дивизиям нанесено тяжелое поражение; взяли в плен свыше 86 тыс. солдат и офицеров, много вооружения и боевой техники, огромное количество военного имущества и снаряжения.
Успешное выполнение этой операции создало благоприятные условия для нанесения удара по флангу и в тыл 2-й немецкой армии, оборонявшейся севернее, в районе Воронежа. Эта армия  оказалась в выступе, глубоко вдававшемся в расположение советских войск. Теперь это положение, казавшееся ей раньше выгодным, рассматривалось иначе: фашисты стали бояться окружения. Вершина их выступа упиралась в Дон у самого Воронежа. Здесь насчитывалось 10 немецких и 2 венгерские дивизии, общей численностью 125 тыс. человек с большим количеством артиллерии и танков. Зато сколько-нибудь существенными резервами немецкое командование не располагало. На северном и северо-восточном фасах воронежского выступа, перед фронтом 13-й армии Брянского, а также 38-й и 60-й армий Воронежского фронтов оборона врага была сильно развита, а на вновь образовавшемся южном фасе выступа она в инженерном отношении была значительно слабее». 
Уже 18-го января на стол Сталину лег план новой операции – использование указанных благоприятных условий для нанесения удара по 2-й немецкой армии. Эта операция получила название Воронежско-Касторненской. Но в своих воспоминаниях Василевский, задним числом, несколько лукавит. В своем докладе № 00179/оп от 21 января 1943-го года  о результатах Острогожско-Россошанской операции он, для планирования дальнейших действий, во главу угла ставит проведение другой операции – Харьковской, которая, к сожалению, прошла неудачно. Но, тем не менее, Воронежско-Касторненская операция была нужна как воздух прежде всего для обеспечения северного фланга наступающих на Харьков войск от возможных ударов со стороны 2-й немецкой армии.
Надо иметь в виду, что вся ситуация вообще на южном фланге советского-германского фронта на третью декаду января была накалена до предела. Действительно. Входила в заключительную фазу операция «Кольцо» по уничтожению 6-ой армии Паулюса. Блестяще завершалась Острогожско-Россошанская операция. Подходила к концу Ростовская операция – 3-й гвардейский танковый корпус генерала Ротмистрова в это время находился всего в восьми километрах от Батайска. Остроту момента передает директива Ставки:
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30025
командующему войсками южного фронта на разгром
северокавказской группировки противника
23 января 1943 г. 06 ч 30 мин
Копия: командующему 2-й гв. армией
Захват Батайска нашими войсками имеет большое историческое значение. Со взятием Батайска мы закупорим армии противника на Северном Кавказе, не дадим выхода в районы Ростова, Таганрога, Донбасса 24 немецким и румынс¬ким дивизиям.
Враг на Северном Кавказе должен быть окружен и уничтожен, так же как он окружен и уничтожается под Сталинградом.
Войскам Южного фронта необходимо отрезать 24 дивизии противника на Северном Кавказе от Ростова, а войска Черноморской группы Закавказского фронта, в свою очередь, закроют выход этим дивизиям противника на Таман¬ский полуостров.
Главная роль принадлежит здесь Южному фронту, который должен совмес¬тно с Северной группой Закавказского фронта окружить и пленить или истре¬бить войска противника на Северном Кавказе.
Основные силы Южного фронта, расположенные в районе Маныча и юж¬нее Дона, необходимо немедленно двинуть на Батайск для захвата Батайска и Азова, для перехвата основных путей отхода противника и для окружения его отходящих частей, с тем, чтобы вся техника противника осталась на месте.
Прошу принять настоящее указание к руководству и донести о мерах по его исполнению.
И. СТАЛИН
Пытаясь выполнить эту директиву 3-й гвардейский танковый корпус Ротмистрова в течение трех дней, 24, 25 и 26 января, вел упорные бои с танками Гота. Увы, у него было в тот момент около трех десятков танков и около четырех тысяч «активных штыков». А ему противостояли, хоть и сильно потрепанные, но все же три немецких танковых дивизий 4-й танковой армии.
В таких условиях началась Воронежско-Касторненская операция. Василевский ее ход вобщем описал  в своих воспоминаниях.  Так 24 января перешла в наступление 40-я армия. На следующий день 60-я армия генерала Черняховского выбила фашистов из правобережных кварталов Воронежа и полностью освободила город. 25 января перешла в наступление 38-я армия генерала Чибисова, а 26 января – 13-я армия генерала Пухова. Несмотря на сильный мороз и метель, наступавшие, хотя и с некоторыми задержками, стремительно продвигались вперед. 28 января, после решительного штурма, наши войска, овладели железнодорожным узлом и городом Касторное. Они окружили, находившуюся юго-восточнее города немецко-фашистскую группировку численностью более 125 тысяч человек. Противник потерял около 17 тысяч убитыми. В общем зачете 86 тысяч попало в плен.
К этому времени выяснилось, что закупорить ростовское горлышко нашим войскам не удалось, так как основные силы кавказкой группировки 28-го января успели выскользнуть из мышеловки. Дополнительно, к вышедшим с Кавказа дивизиям, для их усиления, из Западной Европы в район Харькова был направлен полнокровный 2-й танковый корпус СС в составе танковых дивизий «Дас Рейх», «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Мертвая голова». Таким образом, для обеспечения Харьковской операции, важнейшей из намечаемых на весенний период 1943-го года, стало острой необходимостью ускоренное освобождение Курска и Белгорода. Поэтому разгром окруженной восточнее Касторного немецкой группировки стал не столь актуален. Советские дивизии рванули на запад, оставив лишь одну 38-ю армию собственно для разгрома восьми дивизий вермахта и двух венгерских дивизий.
Однако этой армии не удалось создать сплошного внутреннего фронта. Сквозь возникшие разрывы части 2-ой немецкой армии вырвались из под Касторного. Но они были остановлены в районе поселка Горшечное. Трем группам немцев удалось вырваться и оттуда. Самой мощной из них была, так называемая, группа Бекемана, которая включала в себя остатки 75-й, 340-й, 377-й немецких, 6-й и 9-й венгерских дивизий. Общая численность этой группы  составляла 13 тысяч человек.  Двигалась она по направлению на Мантурово – Тим. Две других, группа Зиберта, около 8 тысяч человек, и  группа Гольвитцера, около 6 тысяч, пробивались несколько южнее.
Командующий 38-й армии генерал Чибисов, для того чтобы остановить и разгромить прорвавшихся, стал привлекать все что мог. Вспомнил он и о 96-ой танковой бригаде, которая располагалась на отдыхе и пополнении в селе Татариново Белгородской области. Ему было, конечно, известно, что к 1 февраля от когда-то полнокровной бригады, вследствие проведенных с 14 января боев, от нее осталась лишь четверть – около роты мотострелков, 8 Т-34, 8 Т-60 и противотанковая батарея. Но, в создавшихся условиях, это была все же сила.
Днем 7 февраля командир бригады, В.Г.Лебедев, собрав командиров частей бригады, сообщил о поставленной перед бригадой задаче. А именно, задержать вырвавшуюся из окружения группировку противника, которая продвигается на Мантурово – Тим и к станции Солнцево. В соответствии с задачей был дан приказ – головной отряд бригады, в составе части мотострелков и противотанковой батареи капитана Панова, должен был выйти к утру 8 февраля к деревне Верхняя Стужень, переправится через р. Оскол, и перерезать дорогу Старый Оскол – Тим. Танкам же бригады в ту же ночь предстояло совершить марш-бросок через Старый Оскол, а дальше двигаться на соединение с передовым отрядом. Продолжавшаяся несколько суток сильнейшая метель, должна была укрыть наших воинов от наблюдений с воздуха. Но, она же будет мешать пополнению запаса боеприпасов, горючего и продовольствия. Так что рассчитывать нужно только на свои силы.
Утром танковая группа быстро прошла Старый Оскол и двинулась в направлении Мантурово. Дорога оказалась забита отходившими немецкими и венгерскими частями, а так же большим количеством техники. Пользуясь темнотой и неожиданностью своего появления, под покровом метели, танки быстро двигались вперед, рассеивая по пути колонны врага. Тем временем головной отряд, выступив из села Татариново еще до рассвета, подошел к мосту через Оскол. Но он оказался взорванным. Пришлось автомобили разгружать и переправлять по льду порожними. А чтобы не утопить пушки и ящики со снарядами (два боекомплекта), их переносили вручную. Несмотря на задержку к месту встречи, назначенной в селе Лукьяновка, отряд подошел чуть раньше танкистов.
Собрав силы, бригада, не теряя времени, двинулась в направлении Мантурово. Теперь в головной походной заставе шла группа малых танков старшего лейтенанта Василия Моисеева. За ними двигались артиллеристы. Замыкал колонну танковый батальон капитана Виктора Янкевича. Ближе к полудню, в километре от деревни Лобовы Дворы, отряд захватил врасплох тяжелый артполк немцев. Его техника застряла в глубоких сугробах. Появление танков оказалось для врага полной неожиданностью, и он не успел развернуть орудия. В результате скоротечного боя орудия были уничтожены, и около двух тысяч немецких солдат и офицеров сдались в плен. Направив пленных в свободную от врага Репецкую Плату и оставив в Лобовых Дворах тыловые службы и раненых, бригада повернула к селу Пузачи. Туда, по сведениям местных жителей, по большаку со стороны Горшечного двигалась большая колонна немцев.
Отряд Моисеева, будучи головным, пройдя с километр от перекрестка на Мантурово, заметил идущую навстречу колонну автомашин противника. Не медля, танкисты развернулись в боевой порядок и пошли в атаку. Их поддержали огнем танки Янкевича и развернувшиеся к бою орудия Панова. Враг, огрызаясь, стал отступать в сторону, освобождая дорогу на Пузачи. В ходе атаки, получили ранения старший лейтенант Моисеев и капитан Янкевич. Войдя в село, бригада заняли круговую оборону. При подсчете сил оказалось в наличии: четыре расчёта 75-мм орудий, пять Т-34 и два Т-60 оставшихся почти без ГСМ и почти без боеприпасов и около полуроты мотострелков. В строй, изготовившийся к бою, влились офицеры управления, технический персонал и девушки медсанбата во главе с лейтенантом медицинской службы Феодорой Пушиной. Всего 228 человек.
В полночь разведчики донесли, что с востока, от деревни Екатериновка движется какая-то колонна. Направленный для выяснения танк лейтенанта Вершинина, сгорел, а его экипаж погиб. Одновременно выяснилось, что тыловые подразделения попытавшиеся прорваться из Лобовых Дворов в Пузачи попали в засаду. Оставшиеся в живых отошли на окраины Лобовых Дворов, и там продолжали сражаться. Стало ясно, что оборонявшимся в Пузачах, надеяться уже больше не на кого. Распределили роли. Подполковник Захаренко возглавил северо-восточный сектор обороны села, а майор Кропотов южный. Командир же бригады обратился за помощью к местным жителям.
Заметим сразу, трудно сказать, чем закончился бой, если б не женщины села, подносившие сражающимся бойцам горячую пищу, выносивших из боя раненых, а, когда восточная часть села была захвачена врагом, прятавших наших бойцов по подвалам и чердакам. Так Ефросинья Ивановна Хомякова, тогда пятнадцатилетняя девушка, на 60-летие боя рассказала, что немцам удалось окружить, облить бензином и поджечь два дома на краю села, где находились раненые. Одному из раненых удалось спастись, выпрыгнув в окно и залечь в снегу. Девушки под огнём подхватили его и перенесли в соседний амбар. Чуть позже, они на санках перевезли раненого в находящийся поблизости дом Анны Дмитриевны Ушаковой. Тут они его раздели. Вот разуть не смогли, так как кровь пристыла к валенкам. Женщины раненого накормили и уложили на печку. Так же поступали и другие, укрывая раненых в чуланах и погребах.
9-ое февраля 1943-го года.
Журнал боевых действий 38-ой армии  сообщает:
 «96-ая тбр – в составе роты танков (Т-34 – 5, Т-60 – 2), роты мотострелков и противотанковой батареи получила задачу (боевое распоряжение №053 от 07.02) атаковать отходящего противника с тыла в районе Лобовы Дворы и Репецкая Плота и во взаимодействии с 167-ой стрелковой дивизией наступать на Мантурово. Выступив 08.02 и двигаясь из Знаменки на Верхний Стужень, бригада 08.02 в 18.00 настигла в районе Верхний Стужень колонну противника, отходившего из Старого Оскола на Тим. Танки врезались в хвост колонны и в результате короткого боя разгромили её. Уничтожено 1500 и взято в плен 2000 солдат и офицеров противника. Уничтожено 8 орудий, 40 автомашин, свыше 200 подвод. Захвачены трофеи: 17 пушек, 1 самоходное орудие, свыше 150 автомашин и другое имущество. Разгромлен штаб немецкой воинской части №21937».
В этот день, на рассвете, по большаку с севера подошли немецкие колонны и предприняли на село несколько лобовых атак. Танки, один Т-34 и один Т-60, под командой старшего лейтенанта Андрея Щеглова, заменившего раненого Янкевича, при поддержке нескольких трофейных орудий, захваченных в Лобовых Дворах, встретили врага прицельным огнем. Отбрасывать врага помогала погода, так как вьюжило, и порывы снежной завесы порой скрывали перемещения наших бойцов. Снежный покров был столь глубок, что не позволял немцам обходить наши позиции. Враг мог наступать лишь теми силами, которые наши бойцы могли отразить.
Встретив упорное сопротивление по дороге, идущей через село, немцы решили прорваться по дороге окаймляющей его юго-восточную окраину. Но здесь, предполагая такой маневр, командир бригады установил свою основную силу – батарею капитана Панова и три танка Т-34 роты Сергея Павлюченко. Немцы волна за волной шли в рост, пытаясь захватить орудия или, по крайней мере, отвлечь их огонь от основной колонны.
К вечеру, когда стало смеркаться, все танки встали. Кончилось горючее. У ряда танков заклинило башни. Экипажи стали перетаскивать оставшиеся у них снаряды к орудиям, а потом, взяв в руки винтовки, присоединились к артиллеристам. Именно в этот момент погиб капитан Олимпиев, попавший под шквал огня. В тот момент он исполнял обязанности начальника штаба бригады. С большей частью расчета погиб и капитан Панов.
Уже ночью, когда немецкие атаки прекратились, военврач Пушина выполнила приказ командира бригады об эвакуации медицинского пункта. Она, оказав им первую помощь, вывела из-под огня противника пятьдесят семь раненых бойцов и командиров. Вместе с ней был эвакуирован и воспитанник 96-й бригады четырнадцатилетний Сережа Батищев. У него было особое задание, так как он вынес на себе из боя знамя бригады.
10-ое февраля 1943-го года.
Журнал боевых действий 38-й армии сообщает:
«Остатки окружённой группировки противника, оказывая упорное сопротивление сильными заслонами, продолжает пробиваться в общем направлении на Солнцево. Войска армии получили приказ закончить разгром окружённых вражеских войск. Трёхдневная метель превратила дороги в непроходимые для автотранспорта. Доставка боеприпасов, продуктов и фуража соединениям армии прекратилась, что ухудшило и без того тяжёлое положение войск, в связи с отставанием тылов. В этих условиях борьба с окружённым и яростно сопротивляющимся врагом представляет для войск сложную задачу. Несмотря на эти обстоятельства, войска армии, охваченные наступательным порывом, испытывая недостаток в боеприпасах и продуктах питания, продолжают громить многочисленного и обеспеченного боеприпасами противника…
96-ая бригада, совершив наступательный марш Лобовы Дворы – Пузачи, ведёт бой с колоннами противника южнее Пузачей, отбивая частые яростные атаки».
Наутро вражеские атаки возобновились. Снова немцы шли в полный рост, мешая русский мат с немецкой бранью. Для обороняющихся положение осложнилось тем, что кончились снаряды для орудий. Оставалось только стрелковое оружие и «карманная» артиллерия – гранаты. Немного помогли вездесущие деревенские мальчишки и девчонки. Ночью они обшарили почти все поле боя и нанесли кучу винтовок, автоматов, ручных пулеметов, патронов к ним. Хотя тяжелое вооружение немцами было брошено еще по пути к селу, тем не менее, ситуация оставалась сложной. Чувствовался численный перевес врага. К полудню противник ворвался на восточную окраину. Несмотря на распоряжение командира бригады уклоняться от рукопашных схваток, бой развернулся за каждый угол дома, за каждый сарай. В результате, к ночи немцам так и не удалось захватить являющейся ключевой южную околицу села. То есть, вся группировка противника продолжала топтаться на большаке перед селом. Наступила ночь и враг, захвативший восточную часть села, опасаясь ночных вылазок наших бойцов, отошел к своим основным силам.
11-ое февраля 1943-го года.
Журнал боевых действий 38-й армии сообщает:
«Войска армии частью сил продолжала уничтожать и пленить окружённого противника. Другой частью, выполняя приказ №03/оп от 10.02, двигалась в указанные районы сосредоточения. Противник продолжал оказывать упорное сопротивление и пробиваться через Мантурово на Солнцево и далее на запад… 96-ая бригада, обороняя Пузачи, отбила девять психических атак немцев, уничтожив при этом 800  солдат и офицеров. Превосходящими силами противнику удалось окружить бригаду в Пузачах. Только израсходовав все боеприпасы и потеряв все танки, группа командиров и экипажей, во главе с командиром бригады к утру 12.02 вышла из окружения».
В ночь с 10-го на 11-ое февраля комбриг Лебедев и старший лейтенант Щеглов осмотрели дорогу на Лобовы Дворы и Мантурово. Убедившись, что за два дня боя ее основательно замело, и она стала непроходимой для автомашин, было принято решение отвести оставшихся в строю бойцов на северную окраину села. Поэтому на следующий день интенсивность боя резко спала. Шла обычная в таких случаях перестрелка, в ходе которой наши бойцы наблюдали, как мучились немецкие водители, пытаясь пробиться сквозь наметенные сугробы. К вечеру, с той стороны, куда они рвались, наконец-то, послышался грохот пушечной пальбы. Это шла на выручку 237-ая стрелковая дивизия.
12-ое февраля 1943-го года.
«Прорвавшиеся остатки Горшечнинской и Старооскольской группировок, продолжая оказывать упорное сопротивление, отходят на Мантурово и Субботино на Солнцево. В 16.00 из Пузачей на Мантурово вырвалась небольшая последняя группа Горшечнинской группировки».
Утром 12 февраля бой у села прекратился окончательно, так как со стороны Лобовых Дворов к селу подошло несколько танков с десантом на броне из 848 стрелкового полка. Немцы начали сдаваться. Сначала поодиночке, а затем большими группами. Уцелевшие бойцы бригады приступили к очистке села от недобитых гитлеровцев.
Через несколько дней в поселок Обоянь из трех прорвавшихся из Горшечного групп противника просочилось около 6-и тысяч человек. Среди них непосредственно из-под Мантурова были единицы.
В строю 96-й танковой бригады имени Челябинского комсомола после боя осталось 38 человек, из них 14 раненых, включая командира бригады. 54 человека были эвакуированы врачом Пушиной. 136 человек 96-й бригады навечно остались у деревни Пузачи. Еще 467 неизвестных солдат пали в бою у Лобовых Дворах и у Манторово.
Командующий 38-ой армией Никандр Евлампеевич Чибисов особым приказом поблагодарил бойцов и командиров 96-й отдельной танковой бригады за мужество и героизм, проявленные ими в бою у села Пузачи. В приказе было сказано: «Вы дрались как истинно русские люди, как советские патриоты...». Все участники боя были награждены высокими правительственными наградами. 32 человека удостоились ордена Красной Звезды.
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ПАВШИМ.
Список погибших у села Пузачи.
Акман Саня Уолькович рядовой
Акулевич Владимир Иванович сержант.
Алексеев Михаил Алексеевич рядовой
Аливанов Иван Антонович рядовой
Аляматуй Исмаил Мусаевич рядовой
Атиласкиров Газис Мухович сержант.
Бабин Константин Николаевич младший сержант
Бабкин Иван Андреевич лейтенант
Барышев Петр Андреевич младший сержант
Батанин Василий Михайлович рядовой
Биданюк Исман Хасимович рядовой
Бирюков Василий Дмитрович старший сержант
Бокачев Иван Владимирович лейтенант
Быков Федор Михайлович старший сержант.
Бывшев Федор Михайлович рядовой
Васильев Владимир Афанасьевич рядовой
Ванюшкин Гаврила Тихонович майор.
Витковский Иван Иванович ефрейтор
Власов Владимир Федорович капитан 2 ранга.
Власов Николай Васильевич рядовой
Волков Иван Иванович лейтенант
Волков Михаил Ефимович рядовой
Водский Григорий Ефимович рядовой
Головин Леонид Федосеевич рядовой
Грачев Сергей Иванович лейтенант
Губжан Махмуд Никулович рядовой
Давлетбаев Моргазин рядовой
Дайменка Андрей Евстифеевич рядовой
Дементьев Илья Куприянович рядовой
Довиденко Павел Семенович рядовой
Дураков Владимир Николаевич рядовой
Жаворонков Александр Иванович рядовой
Зайков Иосиф Егорович рядовой
Злодиенко Сергей Владимирович рядовой
Злодырев Александр Григорьевич рядовой
Зубов Влас Игнатьевич рядовой
Иванов Георгий Антонович рядовой
Иванов Марк Маркович рядовой
Игамназар Кудояр рядовой
Ильин Алексей Григорьевич младший лейтенант
Исацкий Михаил Зотович рядовой
Казаев Ханукер Казыханович рядовой
Кирсанов Алексей Васильевич
Кличев Остап рядовой
Казионов Василий Кузьмич ефрейтор
Козлов Александр Васильевич старший сержант
Калсанов Владимир Федорович старший сержант
Конкасов Каракуз рядовой
Конько Иван Константинович рядовой
Кораблев Иван Петрович рядовой
Корюкина Варвара Даниловна рядовой
Костылев Григорий Степанович рядовой
Кровяков Павел Матвеевич рядовой
Кузнецов Григорий Иванович младший лейтенант
Куликов Алексей Максимович рядовой
Купелов Джумай рядовой
Ленков Дмитрий Данилович рядовой
Линников Иван Николаевич младший сержант
Ложечников Павел Григорьевич рядовой
Лошкарец Федор Петрович рядовой
Лутовинов Василий Петрович рядовой
Лушников Федор Васильевич в/фельдшер
Максимов Сергей Николаевич рядовой
Малышев Александр Дмитриевич рядовой
Мартемьянов Петр Петрович рядовой
Мартыненко Федор Сидорович рядовой
Матусов Филипп Прохорович рядовой
Машаритов Сапербат рядовой
Мищеряков Иван Ефимович рядовой
Молоков Сергей Иванович в/техник
Мухтарев Рустам рядовой
Назаров Петр Ильич рядовой
Негоднев Сергей Васильевич рядовой
Нефедов Григорий Павлович сержант.
Образцов Алексей Иванович рядовой
Олимпиев Иван Иванович капитан.
Павлов Григорий Васильевич рядовой
Панов Василий Семенович капитан.
Переверзев Яков Григорьевич рядовой
Плотников Анатолий Петрович рядовой
Полухин Алексей Афанасьевич рядовой
Поскребышев И.С. старший сержант.
Потапов Валерий Сергеевич старший лейтенант.
Прокопов Петр Григорьевич младший лейтенант.
Резуанов Фарах рядовой
Рожнов Алексей Владимирович ефрейтор
Салимов Рута Калилович рядовой
Салогубов Федор Павлович рядовой
Сандалов Владимир Андреевич старший сержант.
Серебряков Петр Федорович старший лейтенант.
Серечуров Николай Кондратьевич рядовой
Сигатулин Гафар рядовой
Сидоров Николай Михайлович рядовой
Соколов Петр Максимович рядовой
Соловьев Николай Николаевич подполковник
Струков Василий Михайлович рядовой
Суворов Тихон Алексеевич рядовой
Сунгулов Николай Кондратьевич рядовой
Логвиненко Антон Яковлевич рядовой
Суханов Макар Иванович рядовой
Тарадин Федор Николаевич рядовой
Тешов Тагир Карасрмович рядовой
Толстоноженко Егор Васильевич рядовой
Третьяков Михаил Васильевич рядовой
Ушаков Егор Трофимович рядовой
Федосеев Яков Назарович рядовой
Федулов С.В.
Филеев Дмитрий Сергеевич рядовой
Филиппов Николай Иванович рядовой
Фунан Егор Назарович рядовой
Хамидулин Шайкулла рядовой
Харлампиев Александр Дмитриевич рядовой
Хохлов Кузьма Иванович ефрейтор
Худайназаров Бусук рядовой
Четвертаков Борис Степанович рядовой
Чикунов Иван Семенович рядовой
Чистяков Николай Афанасьевич рядовой
Шайхутдинов Шайхуспан рядовой
Шафиев Ушакбай рядовой
Шепляков Михаил Александрович рядовой
Шибаков Иван Максимович старший сержант.
Шипачев Федор Егорович рядовой
Шмарев Павел Данилович рядовой
Шорохов Геннадий Сергеевич рядовой
Шпак Павел Николаевич младший сержант.
Шургет Иосиф Анисимович рядовой
Эгамназаров Худояр рядовой
Юров Сергей Иванович старший сержант.
Ярков Дмитрий Яковлевич рядовой
Янош Александр Андреевич старший лейтенант.



 



ЧАСТЬ ВТОРАЯ.



ПОД ГРОМ КАНОНАДЫ.




 
ПРЕДИСЛОВИЕ.
В феврале – марте 1943 года в районе Донбасса и Харькова началось контрнаступление оправившейся после Сталинграда и поражений на Верхнем Дону группы армий «Юг». Тем самым, Гитлер и Манштейн, надеясь на крупную военную победу, рассчитывали поднять, упавший было, моральный дух немецкой армии и народа, предотвратить начавшийся распад фашистского блока, восстановить военно-политический престиж Германии.
Василевский вспоминает:
«Стратегические задачи противника сводились к тому, чтобы ударами танкового корпуса СС из района Краснограда, а 48-го и 40-го танковых корпусов — от Красноармейского по сходящимся направлениям на Павлоград и Барвенково разгромить выдвинувшиеся на подступы к Днепропетровску войска правого крыла нашего Юго-Западного фронта, отбросить их на Северский Донец и восстановить прерванные коммуникации группы армий «Юг», ведшие к переправам через Днепровскую излучину. В последующем, перегруппировав силы в район юго-западнее Харькова, враг намеревался нанести мощный удар по войскам Воронежского фронта, вновь захватить Харьков и Белгород и, восстановив оборону своих войск по рубежу Северского Донца, продолжать наступление в сторону Курска». 
ДОКЛАД ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СТАВКИ  № 5130
Верховному Главнокомандующему о плане операции Воронежского и Юго-Западного фронтов по разгрому Харьковской группировки противника
15 марта 1943 г. 15 ч 00 мин
I. Докладываю обстановку на Воронежском фронте к утру 15.3 и свои предложения по ней.
Наступление подвижной группы противника из района Борисовки, имевшей, по показанию пленных, задачей во второй половине 14.3 захватить Белгород и во взаимодействии с ударом из района Липцев на север окружить наши войска южнее Белгорода, остановлено. Корпус Вовченко, действовавший на Борисовку, к исходу 14.3 своей 3 тбр и приданной 96 тбр отбросил танки противника (до 65) в Борисовку и полуокружил последнюю. С утра 15.3 с подходом к Борисовке остальных двух тбр корпуса началась ликвидация этой группы противника.
Направления от Харькова на север по Белгородскому шоссе и северо-восточнее Харькова в обход Белгорода с востока прикрывает армия Казакова, усиленная корпусом Баданова (до 120 танков).
1. На фронте Чибисова и Черняховского изменений нет.
2. Армия Рыбалко в тяжелых условиях продолжает выход на вост. берег р. Северский Донец на фронт Мартовая, Печенега, Чугуев, Шелудьковка. Подробных данных о состоянии вышедших соединений сейчас не имею.
3. Противник, преследуя Рыбалко, подошел к зап. окраине Чугуева. Приняты меры не допустить противника за р. Северский Донец и быстро собрать армию Рыбалко в районе Мартовая, Печенега.
4. Армия Чистякова к утру 16.3 заканчивает сбор и развертывание на р. Псел в районе Обояни. По данным из Курска и Москвы, эшелоны Катукова 15.3 направляются на Курск, где сегодня и приступят к выгрузке.
II. Считаю целесообразным:
1. Армию Чистякова к утру 17.3 выдвинуть на рубеж Пены 15 км вост. Белого), Покровка, Гостищево и с этого рубеже 18—19.3 перейти в наступление в общем направлении через Борисовку, Золочев в обход Харькова и харьковской группировки противника с запада. С выходом армии южнее Борисовки армию усилить корпусом Вовченко.
Выход армии на указанный рубеж прикрыть армией Москаленко, оставив в его распоряжении до 18.3 корпус Вовченко.
2. С выходом 21-й армии в район южнее Борисовки армию Москаленко уплотнить на фронте Краснополье, Головчино с задачей — наступлением на Ахтырку обеспечить фланг 21-й армии.
3. Одновременно армией Казакова, усиленной корпусом Баданова, нанести удар по Харькову с севера и северо-востока.
Общая цель операции — вырвать инициативу у противника сев. и сев.-зап. Харькова, разбить харьковскую группировку противника и тем самым еще до подхода армии Катукова ликвидировать угрозу наступления противника на север, в тыл армиям Воронежского фронта или на восток.
4. Армию Рыбалко с 16.3 передать в состав Юго-Западного фронта, поставив перед фронтом задачу прочной обороны восточного берега р. Северский Донец. Разграничительную линию с 22 часов 15.3 между Воронежским и Юго-Западным фронтами установить: Волоконовка, Волчанск, Харьков — все для Воронежского фронта включительно.
5. Армия Шумилова, по мере прибытия дивизий, подивизионно немедленно выдвигать на р. Северский Донец на фронт Белгород, Волчанск. Одна из ее дивизий 15.3 уже выходит в район Волчанска. Дальнейшее использование армии — в зависимости от обстановки к моменту развертывания ее на р. Северский Донец; наиболее вероятно — между Москаленко и Чистяковым на усиление полтавского направления.
6. Армию Катукова, по мере прибытия в Курск ее корпусов, немедленно выдвигать и собирать в районе Обоянь, Медвенское. Ее сбор в этом районе прочно обеспечит как сумское, так и конотопское направления. После сбора считаю необходимым двинуть ее для развития наступления по совместной с Юго-западным фронтом ликвидации противника в Донбассе.
7. Корпус Вовченко, с захватом Харькова и с началом выдвижения на юг армии Катукова, передать Юго-Западному фронту.
МИХАЙЛОВ (ВАСИЛЕВСКИЙ)
15-е марта 1943 г.
96-я танковая бригада имени Челябинского комсомола, указанная в докладе Василевского, по воспоминаниям ее командира генерала Лебедева , была доукомплектована в начале марта после зимних боев личным составом и техникой, и на утро 15-го марта заняла оборонительный рубеж западнее Белгорода. С получением приказа командующего БТМВ фронта генерала Радкевича остановить продвижение дивизии СС «Мёртвая голова» , она форсированным маршем вышла к Борисовке.
При подходе к поселку головная походная застава (ГПЗ) из 13-ти танков столкнулась с немецкой танковой колонной, состоящей из танков Т-6 «Тигр» и самоходок тяжёлого типа. Опережая врага, танки ГПЗ развернулись и открыли огонь. Восемь вражеских танков и около десяти  автомашин загорелись. Вначале эсэсовцы от неожиданности запаниковали, но достаточно быстро оправились и открыли ответный огонь. Головная застава, потеряв девять машин, отступила и совместно с остальной бригадой перешла к обороне. Наступление немцев было приостановлено.
К ночи был получен приказ командующего 40-ой армии генерала Москаленко овладеть Борисовкой. Несмотря на нереальность выполнения этого задания, командир бригады приказал 228-у танковому батальону капитана Кулькова совместно с мотострелковым батальоном (МСПБ) бригады с наступлением темноты скрытно обойти поселок с востока и атаковать его. Атаку решено было поддержать огнём с места танками 331-го батальона под командой капитана Щеглова и противотанковой батареей (ПТР).
Эсэсовцы хотя и не ожидали ночной атаки, но защищались отчаянно. По ходу боя, происходившего с переменным успехом, немцы для отстаивания Борисовки бросили все свои наличные силы. Уже перед рассветом генерал Радкевич, возмущенный своеволием Москаленко, подчинившего себе бригаду без всякого согласования с командованием фронта, отдал приказ выйти ей из боя.
18-е марта 1943-го года.
По решению командования фронта, 96-я танковая бригада в течение двух дней блокировала в Борисовке немецкую дивизию СС «Мёртвая голова». Утром 18-е марта, в связи с продвижением немецких танков на Белгород со стороны Харькова, бригада, выполняя приказ, совершила марш-бросок, заняв оборону на северных окраинах города. Управление бригады расположилось в Гостищеве.
19-е марта 1943-го года.
В .тот день напряженность боев начала спадать, так как противники, исчерпав свои наступательные ресурсы, преступили к окапыванию. К тому же, в ход противостояния вмешались оттепель и следующая за ней распутица. Зимняя военная компания 42-го – 43-го годов завершилась.
Увы, Советскому командованию не удалось выполнить все задуманное. Бросок к Днепру Юго-западного и Воронежского фронтов закончился неудачей. Освобожденный в ночь с 14-е на 15-е февраля Харьков 15-го марта был вновь оставлен. А под занавес боев 18-го марта был потерян и Белгород. Наши войска, не рассчитав своих сил и возможностей, оторвавшись от баз снабжения боеприпасами и горючим, были отброшены назад.
Но и немецким дивизиям, уже ранее обескровленным в зимних боях, контрудар, нанесенный ими в первой половине марта, стоил последних сил. Это наступление, превозносимое Манштейном как великая победа, на фоне общих итогов боев явно имело ограниченные результаты. Это вынужден признать с полной откровенностью и немецкий генерал Типпельскирх, рассуждая о перемещениях линии фронта:
«Это была приблизительно та же линия, с которой 9 месяцев назад началось крупное наступление на Кавказ и Волгу. Результат наступления оказался потрясающим: одна немецкая и три союзные армии были уничтожены, три другие немецкие армии понесли тяжелые потери. По меньшей мере пятидесяти немецких и союзных дивизий больше не существовало. Остальные потери составляли в общей сложности примерно еще двадцать пять дивизий. Было потеряно большое количество техники — танков, самоходных орудий, легкой и тяжелой артиллерии и тяжелого пехотного оружия. Потери в технике были, конечно, значительно больше, чем у противника. Потери в личном составе следовало считать очень тяжелыми, тем более, что противник, если он даже и понес серьезные потери, все же располагал значительно большими людскими резервами. Престиж Германии в глазах ее союзников сильно пошатнулся. Поскольку одновременно и в Северной Африке было нанесено непоправимое поражение, надежда на общую победу рухнула. Моральный дух русских высоко поднялся».
Дальнейший ход всей войны должна была решить РЕШАЮЩАЯ СХВАТКА.
СТАВКА ГИТЛЕРА.
Лучший стратегический ум вермахта Эрих фон Манштейн впоследствии рассуждал :
«Весна 1943 г. на Восточном фронте прошла под знаком подготовки к операции «Цитадель». Она была последней попыткой сохранить нашу инициативу на востоке. С ее неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом войны на Восточном фронте…»
И здесь же он задается вопросом: «…могли ли мы (немцы, Н.Л.) в то время вообще достигнуть на востоке приемлемого для нас решения, конечно, не в плане полного разгрома Советского Союза. Речь шла о том, не было ли возможности достичь ничейного результата?».
То есть, Манштейн понял, что для наступления с далеко идущими целями, как это делалось в прошлые годы, у немцев было недостаточно сил. Он же отвергает как нереальный и переход же к позиционной обороне на фронте от Ледовитого океана до Черного моря. Даже под такой маркой, что мол «если Советы намерены изгнать нас из своей страны, то пусть они сами несут тяжесть и потери в наступлении, в котором они, может быть, истекут кровью».
Здесь он приводит вполне разумный довод: «Соотношение сил позволяло Советам, в случае если бы мы ограничились чистой обороной, проводить наступление на различных участках Восточного фронта превосходящими силами и прорывать наш фронт. В результате этого противник добился бы или окружения стабильных участков фронта, или нашего отступления». Таким образом, у германского командования оставалось лишь одно: «пытаться нанести противнику мощные удары на отдельных участках, в результате которых он понес бы значительные потери, что могло бы привести, по крайней мере, к ничейному исходу войны».
Ибо, что очень важно, немецкий фельдмаршал считал:
«Если у нас была перспектива добиться мира с западными державами, то, видимо, только в том случае, если бы нам удалось отбить ожидавшееся с их стороны вторжение или разгромить их на континенте после первоначального успеха вторгшихся войск. Но эти две возможности предполагали высвобождение немецких сил на востоке».
Что касается войны на Западе, то Типпельскирх пишет, «Немецкий Африканский корпус и его английский противник в течение более двух лет по-рыцарски вели борьбу на африканском театре военных действий, что выгодно отличало этот театр от других в отношении борьбы как на фронте, так и в тылу.» 
Необходимо поправить немецкого генерала, ибо он забыл, что этим духом «рыцарства» были наполнены и все предшествующие боевые действия сторон на Западе, начиная с 10-го мая 1940-го года.
Начало ему было положено тогда, когда французская армия, преданная и брошенная на произвол судьбы «благородными» англичанами, полностью деморализованная немецкой военно-политической «пятой колонной» во Франции – Пэтеном, Гамеленом, Вейганом,  Лавалем, ничего не смогла сделать для защиты своей страны. Черчилль вспоминал:
 «Они (немцы, Н.Л.) прошли через десятки городов и сотни деревень, не встречая ни малейшего сопротивления; их офицеры стояли в открытых башенных люках, самодовольно приветствуя население. Очевидцы рассказывали о толпах пленных французов, которые шагали рядом с немцами, причем многие из них все еще несли свои винтовки, которые время от времени собирались и уничтожались под танками».   
Затем в знак глубокого «уважения» своего противника последовал «благородный» жест со стороны Гитлера, отдавшего 26 мая в 14.30 приказ своим войскам – «…не приближаться к Дюнкерку ближе, чем 10 километров».
А после «героического» прыжка англичан из Дюнкерка, когда они бросили на произвол прикрывавших их отход 40 тысяч французских и 20 тысяч бельгийских солдат, а так же все вооружение, постыдно сбежав на свои острова, противники выбрали особый полигон, Северная Африка.
Здесь британские солдаты могли бы во всю проводить свои тренировки, максимально приближенные к боевым. Наличие здесь арабского населения, чьи дома и селения можно было беззастенчиво жечь, позволяло расцвести «рыцарству» пышным цветом. Вот здесь, под Эль-Аламейном и была достигнута победа, которую англосаксы до сих пор считают решающей во второй Мировой войне. Перед ее величием, по их мнению, меркнут и Сталинград, и Курск. Бог им судья.
12-го мая 1943-го года остатки немецкого Африканского корпуса генерала фон Арнима сложили оружие перед англичанами и американцами на мысе Бон в Тунисе. «Лис пустыни», фельдмаршал Роммель, с основной своей массой танков был ранее отозван Гитлером в Германию. Эти танки, «благородно» пропущенные британской авиацией в Европу были выявлены уже на Курской дуге, когда под зеленой краской немецких танков подбитых нашими бронебойщиками вдруг обнаруживалась «пустынная» песочная окраска.
Последний мазок в общей панораме войны в Северной Африке ставит все тот же Типпельскирх:
«Когда авиация западных союзников в последние дни боев совершала непрерывные налеты на порт Тунис, это благородное ведение боев нашло еще последнее подтверждение. После радиограммы генерал-полковника фон Арнима авиация противника немедленно прекратила атаки против транспорта, имевшего на борту 600 пленных, и против немецко-итальянского госпитального судна. В благодарность за спасенных таким образом солдат союзников генерал Александер после окончания боев по желанию генерал-полковника фон Арнима отпустил на родину такое же количество немецких раненых на госпитальном судне».
Планируя свою летнюю кампанию, немецкое командование обращало внимание, прежде всего, на Орловскую дугу линии фронта, глубоко вдававшейся на восток, и на Курскую дугу – глубоко врезавшейся на запад. Для немцев представляло огромную опасность возможное наступление наших войск с целью срезать Орловскую дугу. Да и наличие Курской дуги сильно раздражало Гитлера. Манштейн поясняет:
«В конце зимней кампании… в районе севернее Белгорода на стыке между группой «Юг» и группой «Центр» осталась занятая войсками противника дуга, выдающаяся далеко на запад. Она охватывала район Курска, простираясь от Белгорода через Сумы и Рыльск до района северо-восточнее Орла. Эта врезающаяся в наш фронт дуга была для нас не просто неудобным обстоятельством. Она удлиняла наш фронт почти на 500 км и требовала для ее удержания на севере, западе и юге значительных сил. Она перерезала железные дороги, которые вели из района группы «Центр» в Харьков и были для нас важными коммуникациями за линией фронта. Наконец, эта дуга могла служить противнику исходным пунктом для наступления, как на северном фланге группы «Юг», так и на южном фланге группы «Центр». Особую опасность она представляла на случай, если было бы решено нанести контрудар из района Харькова против советских сил, наступающих на участке группы «Юг».
Все приведенные факты и соображения наложили свой отпечаток на совещание у Гитлера 4-го мая . После своей речи, где он обрисовал  положение на Восточном фронте, им было поставлено на обсуждение предложения начальника генерального штаба о срезании Курской дуги с окружением и последующим уничтожением защищавших ее советских войск Воронежского и Центрального фронтов, а так же возражения по этому предложению генерала Моделя.
Выступая, Модель продемонстрировал собравшимся разведданные и материалы аэрофотосъемки, доказывающие, что на участках фронта намечаемого наступления, русские подготовили глубоко эшелонированную оборону. Отсюда он делал вывод, что они, русские, рассчитывают на немецкое наступление. То есть, чтобы добиться успеха, нужно изменить тактику, предложенную Генеральным штабом, а еще лучше, вообще отказаться от наступления.
Потом выступил Манштейн. Он заявил, что наступление имело бы успех, если бы его смогли начать в апреле. Теперь же он сомневается в успехе. Фельдмаршал фон Клюге, выступавший после Манштейна, наоборот, поддержал предложение Генштаба. Затем выступили Гудериан, а за ним Шпеер, министр вооружения Рейха. Оба в близких выражениях высказали мысль, что наступление по плану Генштаба приведет к тяжелым потерям в танках, восполнить которые будет очень тяжело. Тем более, необходимо учитывать возможную высадку десанта западных держав в Европе, где эти танки должны сыграть огромную роль.
Гитлер, выслушал всех.  Но начало операции, хотя и не окончательно, он отсрочил до 10 июня. По его мнению, возрастающее, в связи с отсрочкой, численное превосходство русских в танках будет возмещаться техническим превосходством дополнительно поступивших «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов».
После этого совещания прошло чуть менее двух месяцев. Лишь 1-го июля Гитлер назвал окончательную дату – 5-е июля, вероятнее всего потому что победа под Курском могла отсрочить операцию «Хаски», высадку англо-американских войск в Сицилии, назначенную на 8-го июля. Сейчас, зная о многочисленных контактах Гитлера с влиятельными кругами Запада, можно предположить, что кто-то его предупредил, что если немцы войдут в Курск, высадка не состоится. Это вытекает из слов в дневнике военных действий Верховного Командования вермахта за 5-ое июля 1943 года:
«Наши истинные намерения – наступление с ограниченной целью – не должны раскрываться. Благодаря этому, открытие союзниками второго фронта может быть отсрочено до завершения боёв на Востоке».
Итак, для разгрома русских в его распоряжении было всего три дня.  Возникает вопрос, а почему он не предпринял активных действий по воспрепятствованию десантирования союзников. Уж кто-кто, а Гитлер знал, что там уже все «схвачено» – итальянские генералы были скуплены на корню, а итальянская «Коза ностра», благодаря посредству отбывающего в американской тюрьме пятидесятилетний срок главаря американо-итальянской мафии Лаки Лучано, контролирует все положение на острове.
Перед началом сражения Гитлер сделал следующее обращение:
 «Солдаты!
Сегодня вы начинаете великое наступательное сражение, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом.
С вашей победой сильнее, чем прежде, укрепится убеждение о тщетности любого сопротивления немецким вооруженным силам. Кроме того, новое жестокое поражение русских еще более поколеблет веру в возможность успеха большевизма, уже пошатнувшуюся во многих соединениях советских вооруженных сил. Точно так же, как и в последней большой войне, вера в победу у них, несмотря ни на что, исчезнет.
Русские добивались того или иного успеха в первую очередь с помощью своих танков.
Мои солдаты. Теперь, наконец, у вас лучшие танки, чем у русских.
Их, казалось бы, неистощимые людские массы так поредели в двухлетней борьбе, что они вынуждены призывать самых юных и стариков. Наша пехота, как всегда, в такой же мере превосходит русскую, как наша артиллерия, наши истребители танков, наши танкисты, наши саперы и, конечно, наша авиация.
Могучий удар, который настигнет сегодняшним утром советские армии, должен потрясти их до основания.
И вы должны знать, что от исхода этой битвы может зависеть все.
Я как солдат ясно понимаю, чего требую от вас. В конечном счете, мы добьемся победы, каким бы жестоким и тяжелым ни был тот или иной отдельный бой!
Немецкая родина — ваши жены, дочери и сыновья, самоотверженно сплотившись, встречают вражеские воздушные удары, при этом самоотверженно трудятся во имя победы, они взирают с горячей надеждой на вас, мои солдаты.
Этот приказ подлежит уничтожению в штабах дивизий».
СТАВКА ВГК.
На другой стороне фронта, в это же время, со второй половины марта по июль 1943-го года, советские войска под руководством ряда военноначальников готовились к… наступлению. Для восприятия этого нонсенса необходимо откинуть тезис о всесилии Сталина. Ни Жуков, ни Ватутин были не те люди, чтобы безропотно бросаться выполнять распоряжения Верховного Главнокомандующего. Более того, будучи людьми амбициозными, они могли, внешне соглашаясь с его мнением, тем не менее «гнуть свою линию». А за их спинами, точно так же как в 1941-м за спиной генерала Кирпоноса, а в 1942-м за спиной Тимошенко и Баграмяна, мы всегда видим человека, чья роль в Великой Отечественной войне до сих пор явно «недооценена», Никиту Сергеевича Хрущева. Там где мелькала эта личность в качестве члена Военного Совета фронта, у наших войск всегда возникали серьезные трудности.
Так выясняется, что вопреки позднейшим утверждениям, никто из высшего командования РККА даже и не думал об обороне. Кроме одного человека. Им был Константин Константинович Рокоссовский. Еще в начале февраля его отозвали из Сталинграда, чтобы он возглавил Центральный фронт. Маршал авиации Голованов, опровергая  укорененное мнение, что оборонительные действия на Курской дуге были заранее предусмотрены, вспоминает:
«В апреле, когда для ознакомления с положением и нуждами Центрального фронта прибыли член Государственного Комитета Обороны Г.М. Маленков и заместитель начальника Генерального штаба А.И. Антонов с сопровождавшими их лицами, Рокоссовский прямо высказал им свои соображения — сейчас нужно думать не о наступлении, а готовиться и готовиться как можно тщательнее к обороне, ибо противник обязательно использует выгодную для него конфигурацию фронта и попытается ударами с севера и юга окружить войска обоих, Центрального и Воронежского, фронтов для того, чтобы добиться решительных результатов в ведении войны. В подтверждение тому Константин Константинович приводил имеющиеся данные о переброске немцами войск и техники в районы Орла и Белгорода. Маленков предложил Рокоссовскому написать докладную записку по этому вопросу Сталину, что и было сделано. В записке также было написано о насущной необходимости создания крупных резервов Ставки, которые должны быть расположены за фронтами, обороняющими Курскую дугу, и которые в любой момент могли бы быть брошены на угрожаемый участок».
Другими словами, изначально наше Верховное Главнокомандование хотело на Курской дуге, по мере подтягивания резервов, продолжать дальнейшие наступательные действия, прерванные распутицей. Со своей стороны и Германское командование, как говорилось об этом выше, то же здесь готовило свой решающий для военной кампании 1943-го года удар. Рокоссовский же не только первым разгадал замысел противника, но и сумел убедить Верховного Главнокомандующего, вопреки мнению основной массы военных, организовать на Курской дуге глубоко эшелонированную оборону, измотать противника в оборонительных боях, а уж после начать стратегическое наступление.
Голованов утверждает, что напор на Сталина абсолютного большинства генералов с требованием начать наступление продолжалось до самого последнего момента, то есть до 5-го июля. И лишь убежденность Верховного в правоте Рокоссовского воспрепятствовала развитию событий в другом, возможно, катастрофическом ключе.  Это утверждение приоткрывает тайну, до сих пор окутавшую ход Курской битвы, и дает кардинальные ответы на четыре важнейших вопроса:
1. Почему Центральный фронт сумел к 8-у июля остановить немцев, а 12-го июля перейти в наступление.
2. Почему на Воронежском фронте в первый же день наступления под гусеницами эсесовских танков погибли сразу две гвардейские стрелковые дивизии, 52-я и 67-я, а в следующие дни оказался разгромленным 5-й гвардейский танковый корпус.
3. Почему немцам удалось пробиться к самой Прохоровке и там «задать жару» 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армиям.
4. Почему 15-го июля 48-й стрелковый корпус 69-й армии оказался в окружении, а 16-го июля по Воронежскому фронту был отдан приказ о переходе к жесткой обороне.
Ответим, пока в целом. На Центральном фронте Рокоссовский действительно и по настоящему готовился к обороне. «Как-никак, а перед фронтом немцы, хотя не те уже, конечно, какими они были раньше, но все же немцы, а с ними он сталкивался и под Москвой, и в Сталинграде, и знал им, если можно так выразиться, цену».  Командующий же Воронежского фронта, пренебрегая страшными уроками обеих предшествующих Харьковских операции 1942-го и 1943-го годов, готовился наступать, поэтому к созданию оборонительных рубежей отнесся формально. Да и о каком серьезном отношении к обороне может идти речь у человека, заклинающего Василевского словами:
«— Александр Михайлович! Проспим мы, упустим момент,— взволнованно убеждал он меня.— Противник не наступает, скоро осень и все наши планы сорвутся. Давайте бросим окапываться и начнем первыми. Сил у нас для этого достаточно». 
Ватутин, выражаясь словами Голованова, предпочел зарывать танки в землю и равномерно рассредоточил имеющиеся у него силы и средства по всей полосе обороны фронта. Именно формальным отношением Ватутина к вопросу обороны объясняется и плохая организация столь шумно разрекламированной им артиллерийской контрподготовки, когда огонь велся не по целям, а по площадям. Увы, такому отношению к порученному делу не могли не поспособствовать и решения совещания в Ставке, в которых, между прочим, «был предусмотрен и другой вариант действий: переход советских войск к активным действиям в случае, если фашистское командование не предпримет наступления под Курском в ближайшее время и оттянет его на длительный срок».  Абсолютно ясно, что последний вариант, фигурировавший у Сталина как запасной, у Ватутина был главным.
Приведенные высказывания маршала Голованова позволяют посмотреть под не совсем привычным углом и на танковый бой под Прохоровкой 12-го июля.
Подвиги рядовых – солдат, сержантов и офицеров, тех, кто своими жизнями решал исход боя и подвиги генералов – тех, кто брал на себя ответственность за его ход, отличны друг от друга, и Прохоровка является прекрасной иллюстрацией.
Десятки лет людям внушалось:
«Здесь произошло крупнейшее танковое сражение. В общей сложности в нём участвовали 1100 танков и самоходных орудий. Ожесточённая схватка длилась до позднего вечера. Многотонные стальные машины превращались в груды металлического лома. С танков летели башни, стволы пушек, на куски рвались гусеницы …».
Чтобы не возникало сомнений в сказанном, привлекались воспоминания полководцев. Жуков, например, сообщает:
«К исходу дня на участке Воронежского фронта наступил опасный кризис сражения. Согласно ранее разработанному плану, Ставка подтянула из своего резерва сюда, в район Прохоровки, 5-ю гвардейскую общевойсковую и 5-ю гвардейскую танковую армии и наутро 12 июля ввела их в сражение. Вступив в дело, 5-я танковая армия генерала П. А. Ротмистрова имела в строю более 800 танков и самоходно-артиллерийских установок. Противник в общей сложности имел на обоянском и прохоровском направлениях не меньшее количество танков, но боевой дух его войск был уже надломлен в предшествовавших сражениях с войсками 6-й гвардейской армии, 1-й танковой и 7-й гвардейской армий. В течение 12 июля на Воронежском фронте шла величайшая битва танкистов, артиллеристов, стрелков и лётчиков, особенно ожесточённая на прохоровском направлении, где наиболее успешно действовала 5-я гвардейская танковая армия под командованием генерала П.А. Ротмистрова».
В той или иной степени ему вторит Василевский:
«Главным итогом оборонительного сражения следует, на мой взгляд, считать поражение танковых соединений врага, в результате чего возникло особо благоприятное для нас соотношение сил поэтому важному роду войск. В значительной степени способствовал тому выигрыш нами крупного встречного танкового сражения южнее Прохоровки в 30 км от Белгорода. Мне довелось быть свидетелем этого поистине титанического поединка двух стальных армад (до 1200 танков и САУ), который произошёл на южном фасе Курской дуги 12 июля». 
Но неправду раскрывают три обстоятельства. 
Первое. Когда оказываешься непосредственно на «танковом» поле, то поражаешься, а как могли здесь развернуться более тысячи танков, когда тут и двум сотням жутко тесно.
Второе. В боевом донесении командующего войсками Воронежского фронта №00219 Верховному Главнокомандующему о ходе боевых действий 12 июля 1943-го года за подписями Ватутина и Хрущёва о каком-то величайшем танковом сражении молчок:
«В течение 12.7 противник при поддержке бомбардировочной авиации продолжал активные действия из района Грезное, Мал. Маячки, Тетеревино (северное) в направлении на Прохоровку…». 
И далее:
«Изменений в группировке противника за 12.7 не отмечается». 
И, наконец, третье. Почему касаясь этого боя, как передавал «солдатский телеграф», Верховный, якобы, в сердцах бросил:
«Это каким же м…м нужно было быть, чтобы за два часа спалить целую танковую армию».
Откуда эти слова стали широко известны, непонятно до сих пор. Но, как вспоминали участники тех лет (генерал Лебедев), выражение стало «гулять» по войскам Воронежского фронта буквально через несколько дней после окончания самого боя.
Основываясь на документах современные исследователи (Замулин, Лопуховский) показывают, что на направлении главного удара 12-го июля у Ротмистрова приняло участие 368 танков и самоходных орудий. Немецкая же сторона смогла выставить 160 танков, включая «тигров», и 40 самоходных орудий.  Ориентировочно, обе стороны потеряли свыше 50-ти процентов своего состава. При этом не надо упускать из вида, что не менее ожесточённые бои, с массовым использованием танков, в этот же день шли по всей, более чем семидесятикилометровой, линии огневого соприкосновения войск Воронежского фронта и немецкой группы армий «Юг». Особое положение Прохоровки заключалось лишь в том, что здесь находился фронтовой рубеж, и его прорыв мог привести к тяжелейшим последствиям, а конкретно, к выходу немцев на оперативный простор.
Автором мифа о «крупнейшем» и «величайшем» являлся генерал Ротмистров, командующий 5-ой гвардейской танковой армией. До 1956-го года он о своих «подвигах» помалкивал. Не дай бог, кто-нибудь мог ему напомнить, что для разбора им лично совершённых «полётов», 12-го июля из Москвы выезжала целая комиссия во главе с Маленковым. Ну а после XX-го съезда он, по-видимому, оказал Хрущёву такую услугу, что тот, не только сам поддержал его откровенную ложь, но и заставил Жукова с Василевским освятить её своими именами.
Все разговоры о «крупнейшем» и «величайшем» оскорбляют память бойцов, сражавшихся и умиравших к западу и к юго-востоку от Прохоровки, так как выпячивание одних событий неизбежно ведёт к умалению других. Но в этой битве не было второстепенных участков. Всё было взаимосвязано, и победа складывалась из коллективного подвига бойцов и командиров 1-ой танковой армии Катукова, 6-ой гвардейской армии Чистякова, 69-ой общевойсковой армии Крюченкина, 7-ой гвардейской армий Шумилова. Они сдержали напор 2-го танкового корпуса СС,  они сначала сдержали, а затем разгромили 48-ой и 3-й танковые корпуса Эриха фон Манштейна. И, конечно, несомненен подвиг воинов 5-ой гвардейской танковой армии и 5-ой гвардейской армии в районе Прохоровки. Их имена святы. Они своим мужеством и самопожертвованием сумели остановить эсэсовский корпус на крайнем, ответственейшем рубеже. Но, говоря об их отваге, уместно напомнить слова генерала Лебедева, что «если солдат совершает подвиг, то это означает, что его командир или дурак, неспособный видеть дальше своего носа, или подлец, для которого чужая жизнь копейка».
Завершает свои рассуждения о Курской битве маршал Голованов словами:
«Курская битва, мне кажется, в последнее время не имеет правильного отображения. Говорят даже, что на Воронежском фронте был решен успех этой битвы. На самом деле это не так. Как уже отмечалось, на Воронежском фронте в первоначальный период наступления противника сложилось неблагоприятное положение для наших войск, ибо немцы прорвали здесь оборону и устремились в этот прорыв своими танками. Лишь вводом наших армий, а затем и вводом в сражение целого фронта, стоявшего в затылок войскам Воронежского, положение было восстановлено. Танковый встречный бой у Прохоровки является следствием прорыва противника в глубину нашей обороны. Это не заслуга командования Воронежского фронта, а вынужденный ввод войск из резерва Ставки Верховного Главнокомандования для пресечения дальнейшего продвижения противника. Вообще надо сказать, что в этой битве командование Воронежского фронта показало себя плохо, а его командующий генерал Ватутин показал свою неподготовленность к ведению боевых оборонительных операций в новых, современных условиях ведения войны. Не Воронежский фронт восстанавливал положение, то есть ликвидировал прорыв противника, а восстанавливали это положение уже два фронта — Степной, под командованием генерала И. С. Конева, и Воронежский».
Два полных месяца, май и июнь, Верховный Главнокомандующий держал паузу, проявляя просто необыкновенную выдержку, когда приходилось сдерживать своих военных. Трижды ему разведка доносила о намечаемом немцами наступлении и трижды Ставка посылала в войска необходимые директивы.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30123
Командующим войсками Брянского, Центрального, Воронежского и Юго-Западного
фронтов о дате возможного наступления противника
8 мая 1943 г. 23 ч 35 мин
По некоторым данным, противник может перейти в наступление 10—12 мая на орловско-курском или на белгородско-обоянском направлении, либо на обо¬их направлениях вместе.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает к утру 10 мая иметь все войска, как первой линии обороны, так и резервов в полной боевой готовности встретить возможный удар врага. Особое внимание уделить готов¬ности нашей авиации, с тем, чтобы в случае наступления противника не только отразить удары его авиации, но и с первого же момента его активных действий завоевать господство в воздухе.
Получение подтвердить. О принятых мерах донести.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. ВАСИЛЕВСКИЙ
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30131
Командующим войсками Брянского, Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов
о сроках возможного наступления противника
Копия: командующему войсками Степного военного округа
20 мая 1943 г. 03 ч 30 мин
По сведениям, полученным от агентурной разведки, немцы намечают на¬чать наступление на нашем фронте в период 19—26 мая.
Приказываю не ослаблять бдительности и боевой готовности войск, авиа¬цию держать в полной готовности. Разведкой и захватом пленных вскрывать группировку противника и его действительные намерения.
И. СТАЛИН 
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30144
Командующим войсками Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов о сроках возможного наступления противника
2 июля 1943 г. 02 ч 10 мин
По имеющимся сведениям, немцы могут перейти в наступление на нашем фронте в период 3—6 июля.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного
вскрытия его намерений.
2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара
противника.
3. Об отданных распоряжениях донести.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. ВАСИЛЕВСКИЙ
Дважды тревога оказывалась преждевременной. И вот, наконец, 5-е июня.
Было уже утро, когда Голованов , будучи у Сталина, собирался попросить разрешения уйти, но раздавшийся телефонный звонок остановил его. Не торопясь, Сталин поднял трубку ВЧ. Звонил Рокоссовский. Радостным голосом он доложил:
— Товарищ Сталин! Немцы начали наступление!
— А чему вы радуетесь? — спросил несколько удивленно Верховный.
— Теперь победа будет за нами, товарищ Сталин! — ответил Константин Константинович.
БЕЗУМСТВО ХРАБРЫХ…
5-го июля 1943-го года 4-ая немецкая танковая армия генерала Гота и армейская группа «Кемпф» перешли в наступление в общем направлении на Курск. В центре наступающих колонн шла нацистская гвардия, ее спецназ – 2-й танковый корпус СС, под командой группенфюрера СС одноглазого Хауссера. В его составе были, слева на право, танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», танковая дивизия СС «Дас Рейх», танковая дивизия СС «Мертвая Голова». Корпус был укомплектован собранными чуть ли не поштучно со всего Восточного фронта солдатами не только имеющие отличия в боях, но и фанатично преданных делу фюрера. Девять из десяти из них были немцами. Остальные – французы, австрийцы, голландцы, бельгийцы, датчане, шведы, норвежцы. Значительную часть из них, как, например, в дивизии «Мертвая Голова» до 20%, составляли поляки.  Слева от эсесовцев наступал 48-й танковый корпус, в составе которого кроме 3-я и 11-я танковых дивизий была элитная механизированная дивизия «Великая Германия», включающая в себя 39-й отдельный танковый полк из 200 новейших танков Т-5 «Пантера». Справа, в обход Белгорода, наступала армейская группа «Кемпф», ударной силой которого был 3-й танковый корпус в составе 6-й, 7-й и 19-й танковых дивизий.
Вот уже сколько лет, предметом оживленного спора историков является вопрос – где немецкое командование планировало главный удар и в каком направлении. Ясность в вопросе в своих воспоминаниях не вносит и сам автор замысла, Манштейн:
«Армейская группа Кемпфа имела задачу удерживать одним пехотным корпусом полосу обороны на Донце от пункта юго-восточнее Харькова до района Волчанска. Ее танковый и пехотный корпуса (всего 3 танковые и 3 пехотные дивизии) должны были активными действиями обеспечить операции по прорыву у Курска (то есть, уже у самого Курска, Н.Л.) на восток или северо-восток. Для выполнения этой задачи эта группа должна была начать наступление с Донецкого фронта на участке Волчанок — Белгород с целью овладения силами пехотного корпуса рубежа, обращенного фронтом на восток вдоль Корочи, а ее танковый корпус должен был продвигаться на северо-восток в общем направлении на Скородное. Другой танковый корпус в составе двух танковых дивизий (что за корпус? Не ясно, Н.Л.), бывший сначала в резерве группы армий, должен был быть переподчинен группе Кемпфа, после того как она овладеет достаточным районом и обеспечит себе свободу действий в северо-восточном направлении. Совместно с упомянутым выше танковым корпусом в бою на открытой местности они должны были разгромить подходящие танковые соединения противника.
4 танковая армия под командованием генерал-полковника Гота должна была осуществить прорыв на Курск  — навстречу 9 армии — и затем уничтожить силы противника, отрезанные западнее Курска. Она располагала для этого двумя танковыми корпусами (в том числе один танковый корпус СС), насчитывавшими 6 танковых дивизий и одну пехотную дивизию, кроме того, еще один пехотный корпус (52) должен был присоединиться к наступлению танковой группировки на западном фланге. Если бы нам удалось прорваться к Курску и быстро уничтожить отрезанные там части, то в разгроме подходящих оперативных резервов противника приняли бы участие и танковые соединения 4 танковой армии» .
Интересно, человек, который в своих воспоминаниях о других операциях дает детальные описания, в данном эпизоде ограничивается лишь схемой. Это явно не случайно. По-видимому, при выполнении намеченного плана наступления где-то и что-то изначально не сладилось. Произошел сбой. И ему, «великому и неповторимому стратегу», сообщать о нем крайне не хочется.
Пользуясь молчанием автора, в Советской официальной историографии, находившейся в хрущевское и последующие времена целиком под контролем ГлавПУРа, дабы прикрыть огрехи командования Воронежского фронта и контролирующих его действия Жукова с Василевским, а так же «организующей и направляющей силы» в лице Хрущева, была выработана некая формула, якобы закрывающая вопрос:
«Группировка (противника, Н.Л.) должна была нанести два удара: главный – силами 4-й танковой армии вдоль шоссе Обоянь – Курск на фронте шириной до 25 километров и вспомогательный – силами группы «Кемпф» от Белгорода на Корочу на фронте 15 километров». 
Скажем прямо, от сказанного определенности не прибавляется, так как:
Шоссе на Обоянь проходит через Яковлево. А на Яковлево ведут две дороги. Одна из Белгорода, через Шопино и Журавлиный, другая из Томаровки, через Бутово и Черкасское. Если главный удар наносился со стороны Белгорода, то это зона ответственности 2-го танкового корпуса СС. Если же со стороны Томаровки, то это зона ответственности 48-го танкового корпуса.
Прояснение в этом пункте вносит Отчет боевых действий 6-й гв. А. Запись за 4.7.1943-го года сообщается:
«В 16.00 75 бомбардировщиков противника Ю-88 и Ю-87 в сопровождении 27 истребителей подвергли сильной бомбардировке расположение 22-го гв. СК в районе Бутово, выс. 230,8 и южн. лог Крутой…(зона ответственности 48-го танкового корпуса, Н.Л.) В 16.10 под прикрытием сильного артиллерийско-минометного огня противник силой до 5 батальонов пехоты и 30 танков с направления Высокое, Фастов перешли в наступление на Герцовка, Новая Горенка, Королевский лес; до двух полков пехоты с 30 танками из района выс. 237,8 на Бутово и до полка пехоты с 5 танками из рощи сев. Казацкое (1 км) в направлении Лог Крутой…На других участках фронта армии противник активных действий не проявлял…»
А уже за 5.7.1943-го года тот же источник сообщает:
«В 2.30 противник произвел сильную авиационную подготовку левого крыла нашей армии (зона ответственности эсесовского корпуса, Н.Л.), в налете участвовало 180 самолетов. Бомбометание продолжалось непрерывно в течении 30 минут нарастающее по площадям. После авиаподготовки противник силой до одного батальона пехоты перешел в наступление в полосе 23-го гв. СК на участке 52 гв. СД из района ур. Сухой Верх в направлении Яхонтов и из того же направления до двух батальонов в направлении выс. 218,0… К 7.30 после ожесточенного боя противник овладел позициями боевого охранения в районе выс. 228,6, Яхонтов. В 8.00 силой до двух полков пехоты при поддержке 80 танков повели наступление и после ожесточенного боя к 9.00 вышли на рубеж: выс. 177,3, лог Степной, выс. 228,6, Березов, выс. 218,0…».
Другими словами, мы имеем типичный боевой прием – нанесение отвлекающего удара со стороны Томаровки 48-м корпусом, а затем нанесение главного удара эсесовским корпусом со стороны Белгорода. Вроде бы ясно. Но, нет ответа на еще один вопрос, а какова роль в наступлении группы «Кемпф».
Ответ на него может дать не столько рассмотрение боевых действий собственно этой группы, сколько определение того направления движения танковых колонн, которое было задано по разработанному плану. По нашему официозу это направление на Обоянь. Но человеку знакомого с элементами топографии достаточно взглянуть на карту, чтобы отбросить это «проевшее плешь» утверждение. К северу от Яковлево до реки Псел действительно располагается танкодоступная равнина. Но северный берег Псела высок и обрамлен крутым обрывом, что сильно затрудняло форсирование самой реки. Далее к Обояни тянется плато, сильно изрезанное оврагами, на котором танкам трудно маневрировать. А вот восточнее, в междуречье Псела и Липового Донца и почти до самого Курска, располагается танкодоступная равнина, в центре которой находится контролирующая эту равнину ж/д станция Прохоровка .
А теперь вернемся к группе «Кемпф». В ее задачу входило форсирование Северского Донца у Белгорода. Облегчало ее решение наличие на левобережье, у самого города, так называемого Михайловского плацдарма. Здесь, по замыслу Манштейна, должна была переправиться на левый берег самая мощная в 3-м немецком танковом корпусе 6-я танковая дивизия генерала Хюнесдорфа и, разгромив или обойдя 81-ю стрелковую дивизию генерала Морозова из 7-й гвардейской армии генерала Шумилова, она должна была зайти в тыл 375-й стрелковой дивизии полковника Говоруненко. Ей на встречу выдвигалась дивизия СС «Мертвая Голова», шедшей во втором эшелоне эсесовского корпуса. В ее задачу входило, после захвата дивизией СС «Дас Рейх» хуторов Гремучий и Журавлиный, развернуться фронтом на восток, в сторону Вислое – Терновка, и коротким, но мощным ударом захватить переправы через Липовый Донец, форсировать реку и соединится у Гостищева с 6-й танковой дивизией.
В таком случае возникала возможность двигаться плечом к плечу на Прохоровку сразу всем шести немецким танковым дивизиям. Дивизии СС «Лейбштандарт АГ» и «Дас Рейх» устремлялись по правому берегу Липового Донца. 6-я танковая дивизия и дивизия СС «Мертвая Голова» – в междуречье Липового и Северского Донцов. 7-й и 19-й танковые дивизии 3-го танкового корпуса – по восточному берегу Северского Донца. В этой полосе наступления  русские оборонительные рубежи практически отсутствовали, поэтому прорыв к Прохоровке, а за ней, в обход с востока Обояни, к Курску был обеспечен. А дабы в ход операции не смогла вмешаться самая мощная сила русских, 1-я танковая армия Катукова, то для связывания ее боями на левом фланге наступал 48-й танковый корпус усиленный 200 новейшими танками «Пантерами».
Эта идея проскальзывает в приказе на атаку 2-му танковому корпусу СС № 194/43 по 4-й армии от 28 июня 1943 г.
«…2-й танковый корпус СС, поддержанный танками, после сильной артиллерийской подготовки, развивая планомерное наступление, прорывает передний край обороны противника на участке Березово, Задельное. Высоты, необходимые для артиллерийского наблюдения, занять ночью. Одна дивизия, эшелонированная уступом вправо, наступает до района Журавлиный и овладевает дорогой Белгород — Яковлево
После завершения боя за первую позицию противника корпусу немедленно перейти в наступление на вторую позицию между Лучками и Яковлевом. Левый фланг по р. Ворскле прикрыть третью сил 167-й пехотной дивизии.
После прорыва второй позиции корпус привести в состояние готовности, чтобы, приняв построение уступом вправо, он мог наступать своими главными силами на северо-восток южнее участка Псел, а правым флангом — через Прохоровку». 
Срыву задумки Манштейна поспособствовали три момента. Этот стратег слишком тонко все задумал. А, где тонко – там и рвется.
Первое. Манштейн никак не мог предположить, что советские войны, гвардейцы 52-й дивизии полковника Некрасова и 67-й дивизии полковника Баксова, окажут такое ожесточенное сопротивление немецкому спецназу, эсесовскому танковому корпусу. Что они будут сражаться и умирать под лозунгом «погибаю, но не сдаюсь». Будучи раздавленные гусеницами фашистских танков, эти бойцы сумели нанести эсесовцам самые большие, за весь период оборонительных боев, дневные потери как в танках, так в личном составе.
Современный историк пишет:
«По плану наступления – в первом эшелоне должны были наступать дивизии СС «Лейбштандарт» и «Дас Рейх», а уже после преодоления первых позиций в бой должна была вступить «Тотенкопф» (Мертвая Голова, Н.Л.). Упорное сопротивление советских войск заставило ввести подразделения «Мертвой Головы» для помощи «Дас Рейху» в штурме Березова». 
В связи с таким поворотом дел, дивизии «Мертвая Голова», по мере продвижения эсесовского корпуса на север, вообще досталась незавидная участь – обеспечивать в последующие три дня открытый правый фланг наступления. Ну не для этого же здесь поставил Манштейн этакую силищу. Между прочем, эта дивизия имела в своем составе 200 танков и считалась самой мощной в эсесовском корпусе.
Второе. Манштейн никак не мог предположить, что штурмовики 2-й воздушной армии генерала Красовского и гвардейцы 7-й армии Шумилова, не считаясь с потерями, сумеют в течение трех дней срывать переправу 6-й танковой дивизии через Северский Донец у Михайловского плацдарма. В результате, в самый решающий первый день наступления, это мощное соединение простояло незадействованным, пока Манштейн раздумывал, куда ее направить. То ли через Белгород в зону ответственности эсесовского корпуса, то ли все же переправить, но у Соломина, вслед за 7-й танковой дивизией, и куда, в конце концов, дивизии пришлось совершить марш-бросок.
Третье. Манштейн никак не мог предположить, что 375-я стрелковая дивизия и 96-я танковая бригада имени Челябинского комсомола сумеют на окраинах Белгорода так организовать свою оборону, что за три дня непрерывных бомбежек и массированных танковых атак целой эсесовской танковой дивизии «Мертвая Голова» будет получен практически нулевой результат. Эсесовцы не сумели даже приблизиться к переправам через Липовый Донец, не говоря о том, чтобы их захватить.
Так безумством храбрых был заложен мощный фундамент краха столь долго подготовляемой и хитро продуманной операции «Цитадель».
БОИ У БЕЛГОРОДА.
5-ое июля 1943-го года.
Первым опорным пунктом на направлении главного удара эсесовцев стал хутор Березов. Шел четвертый час немецкого наступления. Журнал боевых действий 6-й гв. А сообщает:
«…батальон пехоты противника с 9 танками Т-6 продолжал наступление из района Березов в направлении выс. 217,1 и одним батальоном с 13 танками Т-6 в направлении Гремучий…»
Так как немцы отсекали визуальный обзор нашим командирам дымовыми завесами, никто из командование не знал, что бой в Березове продолжается. Находящийся там, уже в тылу врага, 3-й батальон 156-го гвардейского стрелкового полка оказывал врагу поистине героическое сопротивление. Его 9-я рота полегла там вся, а из 7-й и 8-й рот к утру 6-го июля в район восточнее Яковлево вышло всего лишь несколько человек. Но, тем не менее, стало известно, что:
«На подступах в Березов, бойцами первого взвода, которым командует лейтенант Фасхиев были допущены танки на расстояние 20-25 м. Мужественно и стойко выдерживали красноармейцы этого взвода приближение танков. Самоотверженно ждали команды. Некоторые танки приблизились на 15-20 м. И только после команды командира взвода были задействованы группами огнеметы, в результате 7 танков было сожжено. Всего за день было сожжено 11 танков, 4 самоходных пушки, 260 солдат и офицеров».
Почти одновременно с боем в центре и на правом фланге 23-го гвардейского стрелкового корпуса 6-й гв. армии, начались схватки и на его самом левом фланге. На рассвете 5-го июля, в 3 часа 45 минут  предприняла атаку боевая группа 6-ой немецкой танковой дивизии 3-го танкового корпуса, в состав которой входили два батальона пехоты и батарея самоходок. Группа стала продвигаться северо-восточнее Белгорода, вдоль железной дороги Белгород – Гостищево. Она имела задачей войти в контакт с дивизией «Мёртвая голова», прорвав на правом берегу Северского Донца оборону 375-ой стрелковой дивизии на стыке русских 6-ой и 7-ой гвардейских армий. Но, в районе дома инвалидов, у хутора Чёрная поляна, ей преградил дорогу 3-й батальон 1241-го стрелкового полка, оборону которого поддерживали 4 танка Т-34 под командой лейтенанта Моисеева 96-й танковой бригады (2-ой взвод, 2-ой танковой роты, 331-го танкового батальона).
Танки были закопаны в землю, хорошо замаскированы, а все возможные цели пристреляны.  Поэтому танкисты расстреливали противника как в тире. Когда обороняющиеся отбили несколько атак, немцы,  в районе полудня, на помощь самоходкам бросили танки, включая несколько «Тигров». Советским танкистам удалось отбить и эти атаки, подбив два танка и одну самоходку. Большую помощь в отражении атак оказала артиллерия и «катюши» 81-ой гвардейской дивизии, ведшие огонь через реку. Бой здесь продолжался до конца дня и проходил во взаимных контратаках.
Танки Моисеева выполняли одну из двух поставленных задач перед 96-й бригадой – поддержать стык между 6-ой и 7-ой гвардейскими армиями на рубеже Дальняя Игуменка – Ближняя Игуменка.  С той же целью, на другом берегу Северского Донца у хутора Постников занимал оборонительный рубеж 1-й взвод 2-ой роты 331-го батальона бригады. Второй задачей бригады было не допустить прорыва немцев между 375-ой дивизией полковника Говоруненко и 52-ой гвардейской дивизией на рубеже Шопино – Вислое.
 
Когда на рассвете 5-го июля, сразу по окончанию артиллеристской  подготовки, на хутор Берёзов двинулась дивизия СС «Дас Райх», на её правом фланге стала наступать дивизия СС «Мёртвая Голова». Ее целью стали хутора Гонки и Гремучий, а также колхоз «Смело к труду». К ярости эсэсовцев, бой за Березов, а так же за Гонки и Гремучий затягивался. Лишь где-то к полудню «Мёртвой Голове» удалось достигнуть намеченной цели. Под напором сразу двух танковых дивизий СС 155-ый стрелковый полк 52-й гв. дивизии стал отходить на северо-восток. При его отступлении оголялся правый фланг 1243-го стрелкового полка 375-ой дивизии. Сначала казалось, что эсэсовцы, преследуя, будут продолжать своё движение в направлении лес Журавлиный.
Но именно в этот момент наши наблюдатели обратили внимание на сосредоточение боевых групп противника в направлении на деревню Вислое. Стало очевидным, что «Мёртвая голова» готовится к развороту на восток, чтобы фронтально, всеми своими основными силами выйти на Обоянское шоссе, имея целью захватить переправы через Липовый Донец, с дальнейшим окружением и уничтожением 375-ой дивизии. В 15.00 немцы начали атаку и в районе четырёх часов дня вышли на шоссе у высоты 225,9.
В 16.00 генерал Лебедев, находившейся на наблюдательном пункте у полковника Говоруненко, получил приказ заместителя командующего БТМВ 6-ой гвардейской армии – сосредоточить его бригаду в районе Вислое – Терновка. 228-ой танковый батальон капитана Кулькова и неполный 331-ый батальон капитана Щеглова находились в это время в селе Дальняя Игуменка, ожидая распоряжения командира. Напомним, что 1-й взвод 2-ой роты 331-го батальона находился у хутора Постников, а 2-ой взвод той же роты дрался у Чёрной Поляны. Поэтому сразу по получению приказа 331-й батальон выступил в направление Вислое в качестве головной походной заставы бригады. Вместе с ним двинулись рота мотострелков и противотанковая батарея (ПТИБ). Во втором эшелоне тронулся 228-ой батальон.
Капитан Щеглов, подойдя со своими танками к месту назначения, обнаружил, что 5 танков противника с десантом автоматчиков подходят к западной окраине Вислое. Последовал его приказ батарее развернуться вдоль насыпи железной дороги и прикрывать огнём атаку его танков. Развернувшись, артиллеристы первыми же выстрелами подбили два вражеских танка. Танкисты же с боем взяли рощу, в 2 км северо-западнее Вислого, а также высоты 209,5 и 192.6, отбив у «Мертвой головы» важный участок дороги Обоянь – Белгород.
К 21.00 96-ая бригада в составе 46 танков Т-34 и 5 танков Т-70, мотострелковый пулемётный батальон (МСПБ), противотанковая истребительная батарея (четыре 76-ти мм орудия и шесть 88-ми мм миномёта) с ротой противотанковых ружей заняла оборону переправ на рубеже: сарай, в 4 км юго-западнее хутора Сошенков, – высота 209,5 – роща, что восточнее Вислого. В качестве усиления бригады полковник Говоруненко придал танкистам 1-ый батальон 1241-го стрелкового полка.
Танки капитана Кулькова, вместе со своим командиром, разделившись на небольшие группы, изготовились наносить удары из засад во фланг и тыл противника. Свои танки капитан Щеглов расположил на западной опушке урочища Ямская Дача, чтобы огнём с места поддерживать действия своих товарищей. Одновременно, вместе с противотанковой батареей, они держали под обстрелом переправы у Вислого и у Терновки.
Враг наступал волнами. Ещё не завершалась одна атака, как начиналась другая. Общими усилиями 375-я стрелковая дивизия и 96-я танковая бригада отбили 12 танковых атак врага . Не добившись успеха, противник отошёл в направлении колхоза «Смело к труду». За это время было подбито 17 немецких танков,  два из которых сгорели и были брошены на поле боя, шесть автомашин, 9 орудий, рассеянно до двух батальонов пехоты.  В этот день потерь в танках у 96-й бригады не было. Девятнадцать человек получили ранения.
Подводя итоги наступления 2-го танкового корпуса СС за 5-го июля, исследователи подчёркивают:
 «На правом фланге дивизии «Лейбштандарт» 2-я танково-гренадёрская дивизия «Рейх» (командир – группенфюрер СС Вальтер Крюгер) раздавила советскую оборону у Берёзова и к ночи отсекла ключевую дорогу Обоянь – Белгород, отрезав 155-й советский гвардейский стрелковый полк от главных сил 52-й гвардейской стрелковой дивизии. Далее на юг 3-я танковая гренадёрская дивизия СС группенфюрера СС Присса «Мёртвая голова» захватила Гремучий. Потом она до темноты двигалась на колесах и гусеницах направо, так что оборонявшийся 155-й гвардейский полк оказался на правом фланге советской 375-й стрелковой дивизии. 155-й стоял твёрдо благодаря тому, что ему на усиление быстро перебросили 96-ю танковую бригаду с соседнего участка 375-й стрелковой дивизии. Быстрое прибытие бригады и её энергичные действия не дали «Мёртвой голове» охватить правый фланг 375-й дивизии. В свою очередь, позднее это не позволило немцам своевременно захватить советские позиции севернее Белгорода, а в будущем доставило серьёзные неприятности и 4-й армии, и оперативной группе «Кемпф». 
 «Белгородским бастионом», вслед за гитлеровским генералом Раусом, вполне справедливо назовёт современный исследователь битвы В.Н. Замулин район Старый город – Ближняя Игуменка – Дальняя Игуменка – хутор Постников.  На нём сражались и умирали бойцы 375-ой стрелковой дивизии полковника Говоруненко, 81-ой гвардейской дивизии генерала Морозова, 96-ой отдельной танковой бригады генерала Лебедева и подошедшей им на помощь 92-ой гвардейской дивизии полковника Трунина. Эта твердыня, оставаясь в глубоком немецком тылу, стояла непоколебимо пять суток боёв. Из-за неё немецкие корпуса, вместо того чтобы, обходя русские оборонительные позиции, наступать плечом к плечу, продирались поодиночке, теряя на каждом завоеванном метре свои лучшие силы и надежду на победу.
Блокируя Михайловский плацдарм, 81-ая дивизия генерала Морозова, оставляла не у дел 6-ую танковую дивизию генерала фон Хюнесдорфа. Здесь немцы встали перед выбором, либо бросить дивизию в направление Шопино, то есть в зону ответственности 2-го танкового корпуса СС, либо направить её к переправам у сёл Разумное и Соломино. Был выбран второй вариант, так как он в большей степени соответствовал их первоначальным планам по достижению в ближайшее время Прохоровки. Что же касается  375-ой дивизии полковника Говоруненко, то к утру 6-го июля она продолжала занимать прежний рубеж от Чёрной Поляны, у Михайловки, до хутора Ерик, напротив колхоза «Смело к труду». К северу от хутора Ерик до сёл Вислое и Непхаево, сдерживала врага 96-ая танковая бригада.
6-ое июля 1943-го года.
Осознав создавшуюся ситуацию, в ночь с 5-го на 6-ое июля штаб 3-го немецкого танкового корпуса передал в войска приказ:
«…6-я тд прекращает наступление и передаёт 6.7 в 0.00 командование над прежним участком 168-й пд. С этого момента все без исключения прежние участки 6 тд., введённые в бой части 168-й пд и 1/228-го дивизиона штурмовых орудий передаются в распоряжение командира 168-й пд.
6-я тд. перемещается в ночь с 5 на 6.7 в район Колония-Дубовое, переправ через Донец в районе Соломино и Дорогобужино и, в соответствии с расположением корпуса, занимает участок Крутой Лог (иск.) – Генераловка – Разумное – Соломино. Дивизия должна быть готова наступать за 7-й тд, на участке Разумное по обе стороны от Мясоедово на Мелехово; в случае успеха при поддержке ударной группы 19-й тд. вступить в бой в районе Ближняя Игуменка.
168-я пд принимает в 0.00 6.7. в соответствии с приказом прежний участок 6-й тд и обороняет достигнутую линию... Дивизия преодолевает слабое вражеское сопротивление, подключаясь правым крылом к атаке 19-й тд., и захватывает Старый Город, равно как и Чёрную Поляну и далее (продвигается, В.Н. Замулин) на северо-запад».
Одновременно перед дивизией «Мёртвая Голова» была поставлена задача сломить сопротивление русской 375-ой дивизии на участке Вислое, Шопино, Ерик и расширить коридор прорыва в направлении реки Липовый Донец.
С утра, в 04.45, эсэсовцы «Мёртвой головы» приступили к методичной обработке нашего переднего края артиллерией, авиацией и шестиствольными миномётами. В 08.00 противник, силой до полка пехоты и 100 танков при непрерывной бомбежке авиации, пошёл в наступление по направлению Вислое, Терновка, Шопино. В 09.30 15 немецких танков ворвались в Терновку а 9 в Шопино.  Согласно журналу боевых действий 96-ой бригады, в 10.00, в помощь обороняющимся, по приказу её командира, была выдвинута в составе десяти танков 1-ая рота 331-го батальона. В результате совместных действий воинов 375-ой дивизии, танкистов бригады и артиллеристов 496-го истребительно-противотанкового полка, находящегося в ближнем резерве у Говоруненко, прорвавшиеся танки были выбиты.
Интенсивные бои 375-ая дивизия вела и юго-восточнее Шопино, вплоть до Чёрной Поляны. Так, в этом районе, в 11.00 противнику удалось ворваться в траншеи боевого охранения 1241-го полка. В ходе рукопашной схватки немцы вынуждены были отступить. В 12.00 танками 96-ой бригады была отбита мощная танковая атака силой до 50 танков на её позиции со стороны колхоза «Смело к труду». В 14.00 была отбита вторая танковая атака противника, уже силой до 70 танков, из которых 10 Т-6 «тигр». В ходе боя был подбит 21 танк противника. Три из них сгорели и остались на поле боя.
Тем временем непростая ситуация сложилась севернее рубежей 96-ой бригады. Здесь, ещё с вечера 5-го июля на рубеже хуторов Смородино – Каменский держал оборону 155-ый гвардейский полк, точнее его остатки,  входивший ранее в 52-ую дивизию полковника Некрасова. Бойцов полка поддерживали огнём с места танки 228-го танкового батальона 96-ой бригады, окопавшиеся на левом берегу Липового Донца. В ночь на 6-ое июля эсэсовцам дивизии «Мёртвая Голова» удалось штурмом взять оба занимаемых полком хутора. Полк вынужден был отойти к реке и занять оборону на западных окраинах села Непхаево. Возникла угрозой выхода противника на восточный берег Липового Донца в направлении села Гостищево. В связи с этим ранним утром, по приказу полковника Говоруненко, мосты через реку были взорваны.
К полудню, в деревни Новые Лозы и Рождественка вошли танки 2-го гвардейского танкового корпуса полковника Бурдейного, направленные сюда по приказу командующего фронтом из-под города Корочи. Необходимо при исчислении соотношения сил всегда иметь в виду, что немецкая танковая дивизия по количеству танков, около 200, ровнялась советскому танковому корпусу. Но, она же, превосходила его во всех остальных компонентах: в численности и технической вооружённости своих мотопехотных и артиллеристских частей. Немецкий танковый корпус чуть ли не в полтора – два раза был мощнее советской танковой армии.
К 15.00 танковые батальоны корпуса при поддержке огня танков и минной батареи  96-ой бригады  форсировали в районе деревни Новые Лозы реку Липовый Донец и начали атаку на хутора Смородино и Каменский. Командование «Мёртвой Головы» вынуждено было приостановить свои атаки в районе Белгорода, продолжая лишь артиллеристский и миномётный огонь. Все ее силы были сосредоточены по отражению контрудара корпуса Бурдейного. Однако и здесь бригаденфюрера Присса, командира «Мёртвой Головы», ждали неприятности. Высланная по Обояньскому шоссе воинская колонна с солдатами и офицерами дивизии подверглась массированному обстрелу минной батареи 96-ой бригады. Огнём было уничтожено три колесных машины и до двух взводов пехоты. Пришлось обратиться за помощью к соседу, эсэсовской дивизии «Дас Райх», наступавшей севернее, а так же вызвать более 200 самолётов 8-го авиационного корпуса. Только так немцам удалось отбить атаку танков полковника Бурдейного.
По приказу Ватутина, 2-й гвардейский танковый корпус перешёл обратно на восточный берег реки и занял там оборону.
Полковник Генерального Штаба Шамов резюмирует:
«В итоге упорных боёв к исходу дня наши части заняли положение: 96-ая бригада – Вислое, Терновка, 375-ая дивизия – Терновка, Шопино, высота 212,6, Чёрная Поляна».
Дэвид Гланц особо обращает внимание на последствия боёв 6-го июля на этом участке:
«Дальше на юг, чуть севернее Белгорода, на критическом участке, где оборону держала 375-я стрелковая дивизия полковника П.Д. Говоруненко, подразделения дивизии СС «Мёртвая голова» напирали в восточном направлении, к деревням Шопино и Терновка на р. Липовый Донец. Они рассчитывали пробиться к реке и в конечном итоге соединиться с войсками Кемпфа восточнее Белгорода. 375-я дивизия, усиленная 96-й танковой бригадой генерал-майора В.Г. Лебедева и 496-ым истребительно-противотанковым артполком, крепко вцепилась в свою оборону и отбила атаку «Мёртвой головы» на достаточном удалении от реки. Упорная и успешная оборона Говоруненко в этом, на первый взгляд, второстепенном секторе в будущем окажет существенное, хотя и непредвиденное воздействие на результаты операции «Цитадель».
6 июля войска группы «Кемпф», в конце концов, прорвались с захваченных 5-го июля плацдармов. Три её танковые дивизии стали озверело бросаться в разные стороны, пытаясь расширить своё «жизненное пространство», отдавая себе отчёт, что, не делай они этого, их прихлопнут. В авангарде шли 7-я и 19-я танковые дивизии, продвижению которых способствовало господство в воздухе немецкой авиации, сошедшее на нет лишь к 10-у июля. Со второй половины дня к ним присоединилась и 6-я танковая дивизия, которой удалось перейти на восточный берег Северского Донца у сёл Разумное и Соломино. Успех немцам приносило так же высокая степень взаимодействия их боевых групп. Так 7-ая танковая дивизия барона фон Функа, в своём наступлении вдоль долины реки Разумная обеспечивала безопасность от фланговых ударов наступления 19-ой танковой дивизии генерала Шмидта и, выходящей на острие удара, 6-ой танковой дивизии генерала Хюнесдорфа.
Уже упомянутый Дэвид Гланц отмечает:
 «Несмотря на упорное сопротивление 81-й дивизии и подразделений приданного ей 114-го гвардейского истребительно-противотанкового артполка, немцы захватили станцию Крейда и ключевой населённый пункт Беловское в советском тылу. 81-й гвардейской стрелковой дивизии пришлось срочно перебрасывать свой учебный батальон в окрестности Ястребова, чтобы остановить немецкий прорыв». 
7-ое июля 1943-го года.
Приказ № 1417/43 ставил перед 3-м немецким танковым корпусом задачи на 7-ое июля:
«1) Противник и далее яростно обороняется в глубине своих позиций и применяет всё больше танков, в том числе штурмовые орудия на шасси Т-З4 калибра 12,2 см. Привлечение оперативных резервов на 6.7 не наблюдается.
2) З-й танковый корпус 7.7 продолжает наступление на север, занимает возвышенность Мясоедова и Ближняя Игуменка и наносит удар до линии Мазикина – Сабынино».
В центре наступления 7-ая танковая дивизия наносила удар на восток (от села Разумное на Мазикино). 6-ая танковая дивизия шла справа по ходу. 19-ая танковая дивизия, шла слева. Именно она наносила удар на север в направлении Мелихово, Дальняя Игуменка.
2-ой танковый корпус СС 7-го июля особой активности не проявлял, сделав операционную паузу в целях приведения в порядок своих основательно потрепанных после двухдневных напряжённых боёв дивизий. «Мёртвая Голова» прекратила бесплодные атаки на рубеже Беломестное – Шопино и сосредоточила  усилия по захвату сёл на правом берегу реки Липовый Донец от Шопино, на юге, до хутора Петровский на севере.
Особо тяжёлые бои шли в долине ручья Ерик севернее села Шопино. Здесь, в результате ночного разведывательного поиска бойцами 96-ой бригады была выявлена концентрация немецкой пехоты и танков. В 06.00, по приказу командира бригады, 331-ый танковый батальон совместно с 1-ой ротой мотострелков атаковал противника. Было уничтожено до взвода солдат и подбито три танка. Немцы отошли в сторону хутора Ерик. 
Перегруппировавшись, эсэсовцы силой до полка пехоты и 100 танков перешли в решительное наступление в направлении Терновки, стремясь прорваться к переправе через Липовый Донец на стыке обороны 375-ой дивизии и 96-ой бригады. Атаки продолжались весь день, но были отражены огнём артиллерии, миномётов и танков.  Десять танков, включая 2 Т-6 «тигр» были сожжены. В ходе боя геройски погибли вместе со своим орудием сержант Власов и его расчёт.
В 16.00, изготовившейся к атаке противник силой 5 танков, роты автоматчиков, 6-ти мотоциклистов, 24-х автомашин, был накрыт огнём танков 331-го батальона. Особо отличился командир 1-ой танковой роты старший лейтенант Тищенко, которому удалось подбить два танка. Расчёты же минной батареи уничтожили до взвода солдат и офицеров и одну автомашину.
В середине дня «Мёртвой Голове» удалось захватить село Непхаево. Здесь оборонялись остатки 155-го гвардейского полка, до конца выполнявшие свой воинский долг. Исходя лютой злобой к «этим азиатам», оказывающим столь яростное сопротивление «цивилизованным европейцам», командир полка «Теодор Эйке», непосредственно захватившего село, некий штандартенфюрер Беккер, приказал собрать в селе всех ещё живых раненых бойцов, оборонявшегося здесь советского полка и швырнуть их под гусеницы танков. В результате «цивилизация» восторжествовала – погибло около 120 наших бойцов.
С наступлением темноты грохот канонады несколько стих. Немцы стали окапываться. Захваченный разведчиками пленный оказался солдатом немецкой 168-ой пехотной дивизии, принимающей позиции у «Мёртвой Головы». Эсесовцы же в полном составе отошли с этого рубежа. Полковник Говоруненко позвонил на командный пункт генерала Лебедева:
«Виктор Григорьевич! Поздравляю!  «Мёртвая Голова с набитой харей отступает! У тебя какие потери?»
«Не поверишь. За три дня боёв разбит один миномёт, 56 убитых и раненых. Все танки целы».
Однако с уходом «Мёртвой Головы» бои у окраин Белгорода не прекратились. Они даже усилились, но уже восточнее города. Полковник Генерального Штаба Шамов в своём докладе сообщает:
«Во второй половине дня (7-го июля, Н.Л.) на участке 7-ой гвардейской армии до 2-х полков противника с 120-ю танками овладели Ближней Игуменкой. Исходя из этой обстановки, командарм (Иван Михайлович Чистяков) своим боевым распоряжением № 0067/ОП в 18.00 приказал: 96-ой танковой бригаде сдать участок обороны 89-ой гвардейской дивизии и с занятием рубежа село Андреевское – высота 212.6 не пропустить противника на север и северо-восток».
СХВАТКА В РАЗГАРЕ…
Вспоминая об этом моменте битвы Манштейн пишет:
«…сражение здесь только в первые дни было прорывом, протекавшим по заранее намеченному плану. Как только наши наступающие части получили свободу маневра по ту сторону линии обороны противника, для командования группы и для штабов армий возникала все время новая обстановка, требовавшая новых решений, хотя и в рамках строго сформулированной главной идеи операции». 
Итак, все, что происходило на южном фасе Курской Дуги до 8 июля, включая гибель под гусеницами эсэсовских танков 52-й и 67-й гвардейских дивизий, в сущности, было еще не настоящим боем, а лишь прелюдией к настоящей драме, результатом неких планов и «домашних» заготовок, рожденных кем-то в тиши кабинетов. То есть, ход событий был в той или иной степени запрограммирован заблуждениями одних и предвидениями других. Но постепенно, шаг за шагом, по мере вступления в сражение все новых и новых сил, ожесточение сражающихся нарастало и достигло своего апогея примерно к 8 июля. Вот тогда-то и начался настоящий, выходящий за пределы сознания, почти кулачный бой «стенка на стенку». Все планы полетели к черту, а все действия сторон приобрели характер инстинктивных реакций. Битва стала превращаться в неуправляемый человеческим сознанием вихрь.
К этому времени солдаты, выполняющие приказы командиров, уже здорово подустали. Они в пол-уха слушали эти приказы, так как ими уже двигала всепоглощающая ненависть к противнику. Они непреклонно шли проливать свою и чужую кровь в условиях нестерпимого зноя, перемежающегося с проливными дождями, слишком часто без сна, без пищи и воды, порой поддерживая себя исключительно водкой. Медицинской службой Воронежского фронта засвидетельствованы были факты немецких «пьяных атак», и имеются данные о массовом применении в эсесовском корпусе сильнодействующих наркотиков.
Не выкинешь слова из песни. Целый ряд советских командиров в момент этих боев, мягко говоря, находились в неподобающем состоянии. (Не будем называть фамилий, так как у них есть внуки, правнуки). Здесь все смешалось в единый кровавый клубок: и высочайшие человеческие качества – отвага, чувство долга, взаимовыручка, самопожертвование, и такие презренные качества, как зверство, трусость, подлость. Мало кому из представителей противостоящих сторон, и далеко не из высшего командования, удавалось, да и то не всегда, сохранять хладнокровие и выдержку.
В ночь с 7 на 8 июля отдельная 96-я танковая бригада получила распоряжение командующего 6-й гвардейской армии генерала Чистякова о смене оборонительного рубежа. Речь шла о возвращении бригады на прежние ее позиции. Она удачно действовала по прикрытию стыка между 375-й стрелковой и 52-й гвардейской дивизиями. Теперь ей необходимо было прикрыть собой стык между 6-й и 7-й гвардейскими армиями. Но 8 июля в одиннадцать часов тридцать минут Ватутин, учитывая возникшие опасности на левом фланге фронта, своим приказом внес коррективы в распоряжение Чистякова. Он переподчинил 96-ю танковую бригаду командующему 69-й армии. Сделано это было для усиления оперативного руководства при парировании вражеских ударов, производимых на Корочанском направлении в целом и по «Белгородскому бастиону» в частности. Тем же приказом 69-й армии был подчинен 35-й гвардейский стрелковый корпус генерала Горячева в составе 92, 93 и 94-й гвардейских дивизий. Этот корпус ранее находился в резерве фронта и выдвигался в тот момент на передний край. Переподчинялись и 2-й гвардейский танковый корпус, 148-й танковый полк, 30-я истребительная и 27-я артиллерийская бригады, два противотанковых истребительных полка и один гвардейский минометный полк, 81-я и 89-я гвардейские и 306-я и 107-я стрелковые дивизии, до этого находящиеся в составе 7-й армии Шумилова, и 375-я стрелковая дивизия.
8-е июля 1943 года
Журнал боевых действий отдельной 96-й танковой бригады имени Челябинского комсомола в своих записях сообщает:
«Противник силой до 120 танков и полка мотопехоты атаковал хутор Постников и восточные окраины села Дальняя Игуменка при поддержке большого количества авиации. Приказ командира бригады — сменить оборонительный рубеж.
15.30. Бригада, в составе двух танковых батальонов (46 танков Т-34, 5 танков Т-70), МСПБ (мотострелковый пулеметный батальон), ПТИБ (противотанковая истребительная батарея) и рота ПТР, снялась с оборонительного рубежа (роща, что два километра западнее Вислого – высота 209,6) и выступила по маршруту деревня Киселево – село Дальняя Игуменка.
К этому времени пехота противника ворвалась на восточные окраины Дальней Игуменки, а танки (немецкие. — Н. Л.) ворвались в хутор Постников.
17.00. Командир бригады отдает команду контратаковать противника 228-м танковым батальоном. 228-й батальон, в составе 24 танков Т-34, при прохождении отметки 217,4, развернулся в боевой порядок «углом вперед» и выбил пехоту противника с восточной окраины Дальней Игуменки. Затем танки развернулись вправо, фронтом на юг, и атаковали хутор Постников. Они вышли на дорогу Мелихово – Ближняя Игуменка, к роще, что 500 м южнее Мелехово, в тыл двигающихся танков противника. Внезапным огнем подбили 8 танков. Противник, почувствовав удар с тыла, развернулся обратно и 50 танками (из них 20  — Т-6 «Тигр») остановил наши танки. Батальон эту танковую атаку отбил.
Противник сосредоточил по этому району артиллерийский огонь и вызвал бомбардировочную авиацию.»
Батальон, отразив еще две танковых атаки, отошел на северо-восточную опушку рощи, отметка 211,4, и занял оборону так, чтобы не дать противнику войти в Дальнюю Игуменку. 331-ый батальон с МСПБ и ПТР занял оборону на рубеже отметка 211,5 – роща, что западнее села Ольховатка и преградил путь танкам противника на село Сабынино. За этот день бригадой было уничтожено двенадцать танков, десять автомашин, до двух рот мотопехоты. Взорван склад боеприпасов. Взят унтер-офицер, который умер от тяжелого ранения, и мотоцикл с коляской. Наши потери — три танка сгорели и три танка подбито.
Составители монографии 1946 года высоко оценили активное вмешательство 96-й бригады в ход описываемых событий:
«Группа из 160 (немецких, Н.Л.) танков стала развивать наступление на Мелехово, но, попав под сильный огонь нашей артиллерии, вынуждена была повернуть обратно. Понеся значительные потери, враг прекратил здесь атаку. Немцы направили свои усилия на наш узел сопротивления в районе Дальняя Игуменка. Однако и эта его атака успеха не имела. Огонь нашей артиллерии, контратаки подразделений 96-й танковой бригады вынудили немецкие танки прекратить наступление и отойти на юг; на поле боя осталось 15 горевших машин» .
Современный исследователь уточняет:
«Фланговый удар 96-й танковой бригады оказался стремительным и сильным. По тому, какие незначительные силы оставил Вестхофен (командир немецкой боевой группы. — Н. Л.) на прикрытие фланга, понятно, что он не ожидал появления русских танков с этого направления. Ничего угрожающего не доносила и авиаразведка… Главное, чего добилось русское командование этой контратакой, это удалось расщепить ударный клин 3-го танкового корпуса. Бронегруппа Вестхофена была вынуждена развернуться на Дальнюю Игуменку, а одной сводной группе фон Оппельна прорваться к Шляховому оказалось не под силу.
Что же касается 331-го батальона капитана Щеглова, то он выдвинулся на ранее занимаемые опорные пункты в районе села Шишино, с целью создать угрозу флангам 19-й танковой дивизии и в удобный момент ударить в направлении хутора Постников и села Дальняя Игуменка». 
Подведем итоги дня:
«К исходу 8 июля войска правого фланга 7-й гвардейской армии (и 69-й армии. — Н. Л.) занимали следующее положение: 81-я гвардейская стрелковая дивизия продолжала удерживать Старый Город и Ближнюю Игуменку; 92-я гвардейская стрелковая дивизия с 96-й танковой бригадой закрепилась на рубеже Андреевское – хутор Постников – Дальняя Игуменка – Шляхов. 94-я гвардейская стрелковая дивизия с 31-й истребительной бригадой, удлинив свой правый фланг по реке Разумная от Мясоедово до Шеино (иск.), продолжала удерживать Мясоедово» .
9-е июля 1943 года.
Журнал боевых действий 96-й танковой бригады сообщает:
«12.00. Противник бомбил расположение 228-го танкового батальона.
14.00. Автоматчики при поддержке тридцати танков атаковали рощу расположения 228-го батальона. Во время боя по оврагу, справа, в рощу просочились автоматчики противника и подошли к нашим танкам. После трехчасового боя подбито 12 танков, уничтожено до роты пехоты противника. Батальон отошел на северо-восточные скаты высоты, потеряв в этом бою 8 сожженных танков. В бою отличился экипаж старшего лейтенанта Бобкова, подбивший 3 танка противника.
1-я рота МТПБ (вместе со 2-й ротой 331-го батальона. — Н. Л.) вела шестичасовой бой с пехотой и танками противника, и только под явным превосходством противника, истребив до роты гитлеровцев, она отошла в район деревни Киселево».
Бой 228-го батальона нашел свое отражение и в современных исследованиях:
«В 13.30 до 60 танков и полка пехоты противника при поддержке большого количества артиллерии начали атаку рощи у отметки 217,4. 228-й танковый батальон в составе тринадцати Т-З4 в течение четырех часов отражал яростные атаки противника. К 18.00 батальон потерял 6 машин и, израсходовав весь боекомплект, был вынужден отойти в село Киселево. Батальон, потеряв во время отхода еще один танк, шестью машинами занял оборону на восточных окраинах села Киселево» .
Оперативная группа «Кемпф» и, прежде всего ее 3-й танковый корпус продолжали рваться на север. Боевые действия 9 июля как будто обозначили возможность того, что их можно остановить. В течение этого дня его продвижение было минимальным. 6-я танковая дивизия генерала фон Хюнесдорфа перегруппировалась в районе Мелихова и выслала танковую разведку на север. В это же время 19-я и 7-я танковые дивизии боролись за возможность оборонять или расширять узкий выступ линии фронта с германской стороны к востоку от реки Северский Донец, встречая нарастающее советское сопротивление. В течение всего этого периода генерал Кемпф отчаянно пытался изыскать пехотные части, которые могли бы высвободить его танкистов и дать им возможность продолжать решающий натиск на север.
10-е июля 1943 года
Журнал боевых действий 96-й танковой бригады сообщает:
«Бригада занимает оборону юго-западная окраина деревни Киселево – высота 211,5, что юго-восточнее 1000 м села Сабынино, в составе 20 танков Т-34, 5 танков Т-70, 2 танка Т-60,  роты ПТР, МСПБ, ПТИБ. Противник ведет (непрерывный. — Н. Л.) артиллерийский огонь по Киселево – роща; авиация (непрерывно. — Н. Л.) бомбит расположение бригады» .
Замулин отмечает, что 3-й немецкий танковый корпус после тяжелых боев 9 июля переходить вновь в наступление был не готов. Поэтому 10 июля он вынужден был приводить себя в порядок: подтягивал на занятые рубежи тяжелую артиллерию и средства усиления, проводил частичную перегруппировку войск и вел интенсивную разведку, в том числе и силовую, в течение всего дня не прекращал интенсивного обстрела переднего края нашей обороны.
Уже упоминавшийся Дэвид Глянц дает следующую картину боя:
«В то время как германские 6-я и 7-я танковые дивизии застряли у Мелихова и к югу от него, 19-я танковая дивизия вместе с 168-й пехотной очищали от советских войск восточный берег реки Северский Донец. В этом им помог приказ Крюченкина от 10 июля его 375-й и 81-й дивизиям. Крюченкин проинструктировал эти две дивизии, чтобы они вышли из соприкосновения с противником, покинули район южнее Липового и Северского Донца и развернули свой фронт обороны к югу от Гостищева в сторону 89-й гвардейской стрелковой дивизии. Такое сокращение линии фронта позволило создать резервы, необходимые для сдерживания немецкого наступления на север, которого, как было ясно Крюченкину, не избежать». 
11-е июля 1943 года.
Журнал боевых действий 96-й танковой бригады сообщает:
«10.00 – 10.30. Противник авиацией до 300 самолетов бомбит Киселево – Сабынино.
10.30 – 18.00. Противник ведет сильный артиллерийско-минометный огонь по переднему краю обороны.
18.00. Из района роща – Дальняя Игуменка – Мелехово 50 танков и до роты пехоты противник повел наступление на Хохлово – Казачье. После шестичасового танкового боя, уничтожив 6 танков, 228-й танковый батальон отошел в Сабынино.
Танки противника, в количестве шестидесяти, прорвав линию фронта Шляхово – Мазикино, вышли в район КП бригады – роща «Объединение». В дальнейшем, заняв Казачье, Ржавец, они отрезали танки бригады (от основных сил 69-й армии. — Н. Л.).
22.00. Приказ командира бригады: танковым батальонам, МСПБ, ПТИБ и роте ПТР занять новый оборонительный рубеж у деревни Александровка (находящейся на другой стороне немецкого прорыва. — Н. Л.)
Отделение разведки на танке Т-70 выехало по батальонам с задачей вывести их в район села Александровка. Батальоны после получения приказа на выход с боями начали отход и вышли в район села Александровка.
Во время боя с танками противника при отходе было подбито и сожжено 12 танков противника, из них 2 Т-6.
Наши потери (в целом за день. — Н. Л.): 13 танков Т-34, 2 танка Т-60» .
Дэвид Глянц продолжает:
«Поздно днем 10 июля, понукаемый фон Манштейном, Кемпф наконец организовал довольно отчаянную попытку переломить патовую ситуацию к востоку от реки Северский Донец. Он приказал подразделениям 7-й танковой дивизии проскользнуть к северу и занять позиции 6-й танковой дивизии около Мелихова. Эту последнюю он сосредоточил для броска на север, скоординированного с наступлением 19-й танковой вдоль восточного берега Северского Донца. На рассвете 11 июля 6-я танковая нанесла удар, пустив в авангарде «Тигры» из 503-го танкового батальона. Пока 19-я танковая прорывалась на север вдоль восточного берега Северского Донца через Хохлово и Киселево к Сабынину, 6-я танковая продвинулась на 12 километров к северу и захватила Казачье. Неудержимая масса «Тигров» прорвала оборону советской 305-й дивизии и еще через 10 километров вклинилась в подготовленную оборону 107-й стрелковой дивизии.
Дерзкий бросок Кемпфа не только прорвал оборону Крюченкина, но и ослабил оборонительные позиции 89-й гвардейской дивизии южнее Гостищева. Крюченкин отдавал себе отчет в том, насколько рискованно его положение. Хотя он и удерживал силы Кемпфа на крючке несколько дней, а бронированные авангарды группы «Кемпф» находились пока что в 25–30 километрах от Прохоровки, все-таки он сомневался, что ему хватит резервов (а они представляли собой уже истрепанную до дыр 375-ю стрелковую дивизию) для удержания немецкого прорыва». .
О боях 11 июля за Киселево офицеры штаба 19-й танковой дивизии писали:
«Сопротивление в Киселево наиболее серьезное. Фланкирующая высота 211,5, позади которой находилась сильная русская артиллерия, снова оказалась настоящей крепостью с развитой системой траншей. В наступление на эту высоту могли быть брошены только небольшие силы из-за их малой общей численности. Пикировщики совершают налет на высоту и докладывают, что ничего на ней не наблюдают. На самом деле там, в траншеях, засел усиленный полк, который нельзя было обнаружить и за пять метров. В большинстве своем это были те же азиаты, против которых нельзя было применять моральные эффекты, к тому же в своих узких окопах они почти не понесли потерь от наших пикировщиков. Ко всем несчастьям, еще были заминированы все овраги и окраины восточнее Киселево, так, что танки попытались обойти минные заграждения слева, юго-восточнее Киселево, при этом попали в болото и застряли в одном километре северо-восточнее окраины Хохлово» .
Офицеры же штаба 35-го стрелкового корпуса доносили:
«92-я дивизия вела напряженные бои с танками и мотопехотой противника. К 12.00 280-й и 276-й гвардейские полки отбили атаки противника силою до двух батальонов и 30 танков каждая. В 14.00 противник силой до 25 танков снова предпринял атаку на Киселево из района Хохлово, но, неся большие потери от огня танков 96-й танковой бригады, вынужден был отойти». 
Во второй половине 11 июля ситуация в полосе 69-й армии резко обострилась:
«Между 15.00 и 16.00 три дивизии 3-го танкового корпуса армейской группы «Кемпф», прорвав оборону войск 92-й гвардейской и 305-й дивизий 35-го гвардейского корпуса (?) на участке Шишино – Хохлово – Киселево – Шляхово – Шеино – Мясоедово устремились вглубь второго армейского оборонительного рубежа. 92-я дивизия полковника В. Ф. Трунина совместно с 96-й бригадой генерал-майора Лебедева, хотя и понесли значительные потери, тем не менее, продолжали драться с противником, который превосходил их в огневых средствах. Но к 19.00 6-я танковая дивизия генерала фон Хюнесдорфа, при поддержке авиации, пробила брешь в центре обороны дивизии, рассеяла часть ее сил и овладела селом Казачье, расположенным в центре второго армейского оборонительного рубежа»  .
ПРОРЫВ
В 20.00, согласно приказу, дивизии 69-й армии, находящиеся на восточном берегу Северского Донца начали отход на западный берег и в северо-восточном направлении на рубеж Выползовка – южная окраина Александровки с задачей задержать дальнейшее продвижение противника.
В журнале боевых действий 96-й танковой бригады детали ее отхода опущены. Зато они появляются в отчете о боевых действиях, где отход назван уже прорывом:
«В 12.00 11.07.43 г. противник силою до 40 танков и двух батальонов пехоты начали атаку в направлении Киселево. 228-й танковый батальон прочно удерживал занимаемые рубеж, не допуская танки противника в Киселево. ПТИБ и 1-я рота МСПБ в это время уничтожали следовавшую за танками пехоту. В 16.00 11.07.43 года 25 танков противника прорвали передний край западнее Шляхово и продвинулись в направлении Верхний Ольшанец – Ржавец
Танковые батальоны по приказу командира бригады, прорвавшись через передний край противника на рубеже Ржавец – Казачье, к утру 12.07.43 г. вышли в район села Александровка. 228-й танковый батальон шестью машинами вышел правее Казачье и занял оборону в Свиридово»  .
Современные исследователи добавляют:
«В районе села Ржавец вступил в схватку с двумя колоннами танков противника численностью до 40 машин 331-й танковый батальон (ошибка, 228-й батальон. — Н. Л.) 96-й отдельной танковой бригады. Шесть тридцатьчетверок и расчет одного орудия истребительно-противотанкового батальона выходили из района села Киселево и столкнулись с прорвавшимся противником. В ночном бою танкисты сумели подбить 9 танков врага, и через Большие Подъяруги батальон к 4.00 12.07.43 вышел в село Александровка (ошибка, село Свиридово. — Н. Л.), где и занял оборону»  .
Вражеская литература, как не странно, подтверждает прорыв 96-й танковой бригады сквозь немецкие боевые порядки. Пауль Карель — это псевдоним исполнительного директора службы новостей Третьего Рейха и начальника пресс-службы имперского министерства иностранных дел Рейха оберштурмбанфюрера СС Пауля Карла Шмидта, прямого подручного Геббельса. Им написана достаточно известная книга под названием «Восточный фронт», целиком посвященная «несчастным солдатам фюрера», отдававшим свои жизни во славу Германии. Их образы, естественно, овеяны героикой борьбы с этими русскими «азиатами». Ждать правды от такого, с позволения сказать, исследователя, казалось бы просто смешно.
Однако в своей книге он доводит до читателя, со слов бывшего майора вермахта Ф. Беке, описание боя у Ржавца, который возглавлял боевую группу 6-й танковой дивизии. Согласно этому описанию к ночи на 12 июля майор Беке предложил полковнику Опельн-Браниковскому захватить неожиданным ударом сильно укрепленный поселок Ржавец, форсировать Донец и создать там плацдарм. Его группа в составе 2-го батальона 11-го танкового полка 6-й немецкой танковой дивизии (сорок танков, включая несколько «Тигров». — Н. Л.), совместно с 2-м батальоном лейтенанта Лембке из 114-го танково-гренадерского полка той же дивизии на бронетранспортерах с наступлением темноты двинулась на север. Немцы старались соблюдать тишину, огней не разжигали, не разговаривали и хранили радиомолчание. Автор вспоминает, что:
«Слабо светила луна…(это несмотря на мелкий моросящий дождь. — Н. Л.) Мы двигались мимо хорошо оборудованных позиций противотанковых орудий и ракетных установок с расчетами. Русские не шевелились. Сонные, они ютились на своих позициях вдоль дороги. К подобным колоннам они привыкли» .
Интересно, где бравый немецкий майор увидел оборонительные позиции? В эту ночь все советские части, занимавшие позиции в этом районе, вели перегруппировку и старались как можно быстрее занять оборону к северу и к востоку от района немецкого порыва. Сам же Беке рассказывает, что по дороге его группа обогнала походную колонну русских. Но, правда, он умалчивает, что русские пехотинцы оказали обгоняющим их танкам яростное сопротивление. В ход были пущены гранаты, и как минимум один или два танка получили повреждения . Но как можно обойтись без очередного плевка в этих «untermenschen», и он добавляет:
«К счастью, ни один советский солдат не попросил его подвезти» (по-видимому, до Москвы. — Н. Л.).
И вот когда перед немцами появились первые дома Ржавца, они увидели проходящую рядом колонну в двадцать восемь советских танков. До них, по словам рассказчика, можно было достать рукой. Опустим бред сивой кобылы о том, что у проходящих танков «люки были открыты, а экипажи лежали на траве».
Дальше интереснее…
«Подошли семь Т-34 и расположились полукругом около Беке примерно на расстоянии в двадцать метров. Они навели пушки. Но видно было, что они не вполне уверены в том, что делать. Их сбивала с толку темнота (несмотря на якобы светящую луну. — Н. Л.). Дело для Беке оборачивалось скверно. С деревянной пушкой (врет, с 1941 года командирские танки были вооружены полнокровным орудием и отличались от остальных машин лишь наличием двух радиоантенн. — Н. Л.) много не навоюешь. Но надо было что-то предпринять, чтобы все дело не загубить в последний момент. Поворачивать назад боевую группу было поздно. Беке решился на отчаянную выходку. Вместе со своим помощником, лейтенантом Зумпелем, он выскочил из командирского танка. У каждого было по бомбе-«липучке», заряду взрывчатки, в каждой руке…» .
Думаю, достаточно. Ну, не майор вермахта и командир танкового отряда, а киношный Рембо. Заметим, что никто так не врет, как битые вояки. В своих мемуарах они всегда выигрывают проигранные ими сражения, а уж врагов при этом уничтожают горами.
Для нас важно, что дело происходило на восточном берегу Северского Донца, чуть южнее Ржавца. Из советских танковых соединений здесь могла находиться только 96-я танковая бригада, других танковых соединений здесь не имелось. Важно и то, что танки бригады обогнали непосредственно у Ржавца колонну танков Беке.
На самом деле, как впоследствии вспоминал генерал Лебедев, танки бригады 11-го июля оборонялись и в Киселево, и в Сабынино. Когда пришел приказ из штаба корпуса выходить из боя и занять оборону у деревни Александровка, уже смеркалось. Не переставая, шел противный моросящий дождь. Подразделения стрелковых дивизий, обороняющихся у этих сел, по получению приказа стали организованно переходить с восточного на западный берег Северского Донца. Но враг напирал и мог на плечах отступающих захватить мосты. В сущности, у танкистов не было другого выхода, как прикрыть собой уходящую пехоту, а затем, взорвав мосты, прорываться к новому месту назначения через вражеские боевые порядки.
Но прежде надо было собрать все силы в один кулак. Чтобы привести танки капитана Щеглова из Сабынино в Киселево, за ними была послана разведка. К одиннадцати часам вечера все собрались: 228-й и 331-й танковые батальоны, в составе двадцати пяти танков Т-34, трех танков Т-70, МСПБ, ПТИБ. К тому времени вся пехота отходящих дивизий уже находилась на другом берегу. Взорвав мосты, танкисты рванулись через вражеские позиции. А чтобы шокировать врага, все боевые машины одновременно, по команде, включили фары. Мотострелки же, расположившись на броне, открыл огонь из стрелкового оружия. Расчет был на неожиданность и на незначительную глубину немецкой обороны. Всего несколько минут понадобилось колонне, чтобы выйти за линию вражеских позиций.
В ночь с 11 на 12 июля, с юга, со стороны Мелихово, на север, к Ржавцу, беспорядочно двигались и наши, и немецкие маршевые колонны. Все стремились быстрее достигнуть Ржавца и там закрепиться. На многих перекрестках дорог вспыхивали схватки, переходящие порой врукопашную. Кругом взлетали ракеты, слышались автоматные очереди, отдельные орудийные выстрелы. Под шумок танки 96-й бригады пристроились в хвост одной из немецких танковых колонн, состоящей из сорока танков.
В голове нашей колонны прокладывал дорогу танк младшего лейтенанта Н.И. Ульянова командира танкового взвода 228-го танкового батальона. Этот блестящий офицер  в течение всех десяти дней битвы беззаветно сражался с превосходящими силами противника. Им было уничтожено 7 вражеских танков, из них два «Тигра», до 600 солдат и офицеров мотопехоты противника. В прорывающейся колонне он отвечал за разведку, с чем успешно справился, выведя бригаду в расположение своих войск. За этот подвиг Н.И. Ульянов был удостоен  второго ордена Красного Знамени.
При приближении к Ржавцу, наша колонна по соседней дороге обогнала немцев, а замыкающей роте 228-го батальона была дана команда задержать противника, дать бригаде возможность оторваться от врага. Шесть машин развернулись и открыли беглый огонь по головным немецким танкам. Подбив девять из них и не потеряв ни одной своей машины, рота перешла на противоположный берег Северского Донца и взорвала за собой мост. Таким образом, эффект ночного рейда майора Беке оказался нулевым. Основная его цель — захват моста, не удалась. Ко всему прочему он потерял девять танков, что сильно осложнило положение его боевой группы.
Пока рота 228-го батальона, оказавшаяся в результате описанного боя на правом берегу Северского Донца выходила через село Большие Подъяруги на новый оборонительный рубеж, основные силы 96-й бригады, оторвавшиеся благодаря этому бою от противника, уже без всяких задержек устремились левым берегом к Александровке.
Это село на тот момент становилось важнейшим пунктом обороны левого фланга Воронежского фронта. Все тот же Дэвид Глянц, на основании немецких источников, подытоживает события этой ночи:
«Но развить свой успех Беке был не в состоянии. В то время, когда он захватывал Ржавец, основные силы 6-й танковой дивизии атаковали важную высоту у Александровки, в 10 километрах восточнее. Однако советские войска энергично обороняли этот ключевой пункт своих позиций на Донце на фланге германского прорыва. Батальоны усиленного 4-го танково-гренадерского полка были прижаты к земле сильным неприятельским огнем у Александровки. В результате 11-й танковый полк Беке и большая часть поддерживающего 114-го танково-гренадерского полка вынуждены были остановиться. Они отошли к позициям 19-й танковой дивизии и вернулись, чтобы поддержать 4-й танково-гренадерский полк в борьбе за Александровку... Это лишило Кемпфа всех достижений рейда 6-й танковой дивизии».
Так как мост в Ржавце оказался взорванным, впрочем как и в Киселеве и в Сабынино, немецким саперам пришлось затратить почти сутки на создание переправы у Ржавца. Кроме того боевой группе майора Беке не удалось отсечь попавшие в окружение отдельные советские части 92-й и 89-й гвардейских, 375-й и 305-й стрелковых дивизий. Большинству окруженных подразделений удалось выйти к своим и занять оборону.
Запись в журнале боевых действий 96-й бригады за 12 июля:
«4.00 Штабриг, РУ, 3 танка Т-70, 1 танк Т-34 занимают оборону юго-западнее Александровки. Отбили одну танковую атаку совместно с дивизионом РС» .
В предрассветное время подходившие танки 96-й бригады стали занимать рубеж вдоль балки Разумная между Александровкой и Свиридово. В это время, вследствие полнейшей усталости воинов, в том числе и летчиков, несогласованности в решениях принимаемых командирами, а так же элементарной безалаберности произошло то, что относят, как правило, к случайностям войны: авиация противников нанесла бомбовые удары по своим. Наши летчики – по танкам 96-й бригады, уничтожив у высоты 241,5, севернее села Александровка одиннадцать машин из двадцати. Немецкая авиация — по штабу 6-й танковой дивизии. В результате бомбардировки был ранен командир дивизии генерал фон Хюнесдорф. Четырнадцать его офицеров и солдат, включая майора Биберштейна, командира 114-го танково-гренадерского полка, погибли. Хюнесдорф, несмотря на полученные ранения, решил остаться в своей дивизии, но через два дня его настигла пуля советского снайпера.
12-е июля 1943 года
Двенадцатого июля Советские войска Центрального и Западного фронтов перешли в решительное наступление в направлении Орла. На 17-е июля было назначено наступление Юго-Западного фронта на реке Миус. Этими ударами Сталин, в своем поединке с Гитлером, полностью обесценивал все возможные успехи Манштейна. Уже поэтому на следующий день, 13-го июля, Гитлер отдал распоряжение о прекращении операции «Цитадель». Ставка на нее провалилась.
Однако Манштейн, как зарвавшийся карточный игрок, вырвал у фюрера разрешение продолжить еще на несколько дней ведущиеся в тот момент бои. Это объясняется тем, что Манштейн Эрих фон Левински, в отличие от считающегося его предком генерала на русской службе Христофора Германа фон Манштейна, адъютанта фельдмаршала Миниха, участника ареста Бирона, а впоследствии прусского генерала и сподвижника Фридриха ІІ, люто ненавидел Россию и русских. И эта ненависть застилала ему глаза. Он, несмотря на все таланты как стратега, не видел, что его 4-я танковая армия, которая перед Курской битвой являлась самым мощным объединением на Восточном фронте, к 12-у июля уже почти полностью истекла кровью. Что собранная с большим трудом для нее мощная военная техника в своей массе уже просто груда искореженного металла.
Двенадцатое июля — день ожесточенных боев по всей линии соприкосновения войск Белгородского-Курского направления. Это, прежде всего, танковый бой у Прохоровки, где  29-й и 18-й танковые корпуса 5-й гвардейской танковой армии остановили эсэсовский корпус. Это бой на северном берегу реки Псел, где части 5-й гвардейской армии генерала Жадова остановили продвижение дивизии СС «Мертвая голова». В этот же день, 12 июля, 1-я танковая армия генерала Катукова нанесла удар по 48-му танковому корпусу. С этого момента медленно, но уверенно танкисты 1-й танковой стали очищать захваченные ранее немцами деревни в верховьях реки Пена, угрожая коммуникациям эсэсовского корпуса у села Яковлево. Двенадцатого июля 3-й немецкий танковый корпус, лишившийся трех важнейших переправ через Северский Донец у Киселева, у Сабынино и у Ржавца, направил свои усилия на восток, пытаясь у село Александровка прорваться на оперативный простор.
Журнал боевых действий 96-й бригады сообщает:
«14.00. Бригада в составе 14 танков Т-34, 3 танков Т-70, МСПБ, ПТИБ занимают оборону Александровка – Свиридово.
Противник силой до 20 танков атаковал Александровка – Свиридово. Огнем наших танков атака была отбита, при этом 2 танка противника сожжены.
16.00. Противник силой до 50 танков, батальона мотопехоты повторили атаку, которая также была отбита. После двухчасового танкового боя подбито и сожжено 15 танков противника и до роты пехоты.
Наши потери - 1 подбитый танк».
Еще не закончился этот бой, как произошло чрезвычайное происшествие. Читаем приказ по 69-й армии:
«Около 17–18 часов 12.07. 53-й отдельный танковый полк начал наступление на 1-й Ново-Александровский выселок. Пройдя в колонне к высоте 241,5 (севернее села Александровка), танки с ходу открыли огонь по боевым порядкам 92-й гвардейской стрелковой дивизии и танкам 96-й танковой бригады, находящихся в районе села Александровка. Произошел бой между нашими войсками, одновременно наши штурмовики обстреляли боевые порядки 92-й гвардейской стрелковой дивизии»  .
В этот день погибла санинструктор Лиза Толстых, которая прошла с бригадой с первых дней образования и была ее настоящей душой, талисманом. Сколько раненых было ею спасено и вынесено из боя. Все, кто выжил в том кошмаре, до конца своей жизни не забывали той доброты, того тепла и света который шел от этой девушки. А было Лизе в это время всего двадцать три года.
13-е июля 1943-го года.
«Бригада занимает оборону курган с отметкой 241,5 и продолжает укреплять оборону. Противник концентрирует пехоту и танки овраг Кураковка – Ржавец – балка Разумная, активных действий не проявлял.
14-е июля 1943-го года.
06.00 – 08.00. Противник после двухчасовой артиллерийской подготовки бомбит передний край семьюдесятью самолетами.
10.00. Противник силой до батальона пехоты атаковал Александровка – Свиридово – Ново-Хмелевое. После двухчасового боя овладел селом Александровка, курганом 241,5.
Четыре танка Т-34 331-го танкового батальона пошли в контратаку к кургану. После часового боя огнем танков Т-6 были подбиты все четыре танка. Противник потерял 2 танка Т-6 и 5 средних танков. В бою отличился командир 1-й танковой роты 331-го батальона старший лейтенант Тищенко, подбивший 2 танка Т-6. Он геройски погиб в этом неравном бою.
228-й танковый батальон с полком 305-й стрелковой дивизии отбил все атаки на Свиридово, уничтожив до взвода пехоты и подбив 5 танков противника.
15-е июля 1943-го года.
Противник активных действий не проявлял».
На этом оборонительный этап Курской битвы завершился. Дальнейший ход событий с очевидностью показал, что под Курском Советской армией была добыта большая стратегическая победа. В горниле этих боев прошла закалку та самая армия, которая дошла уже до Берлина. Немцы же, со своей стороны, так и не смогли создать что-то подобное утерянному там по мощи. Их оставшиеся лучшие солдаты остались лежать на курских полях.
ТОГДА СЧИТАТЬ МЫ СТАЛИ РАНЫ,
      ТОВАРИЩЕЙ СЧИТАТЬ.
Двадцать пятого июля 1943 года все центральные газеты Советского Союза опубликовали приказ Верховного Главнокомандующего генералам Рокоссовскому, Ватутину и Попову. В нем было сказано:
 «Ценой огромных потерь в живой силе и технике противнику удалось лишь вклиниться в нашу оборону на Орловско-Курском направлении на глубину до 9 километров и на Белгородско-Курском направлении — от 15 до 35 километров. В ожесточенных боях наши войска измотали и обескровили отборные дивизии немцев и последующими решительными контрударами не только отбросили врага и полностью восстановили положение, занимавшееся ими до 5 июля, но и, прорвав оборону противника, продвинулись в сторону Орла от 15 до 25 километров. Таким образом, немецкий план летнего наступления нужно считать полностью провалившимся. Тем самым разоблачена легенда, что немцы летом в наступлении всегда добиваются успеха, а советские войска вынуждены будто бы находиться в отступлении. За время боев с 5 по 23 июля противник понес следующие потери: убито солдат и офицеров более 70 тысяч, подбито и уничтожено танков 2900, самоходных орудий 195, орудий полевых 844, уничтожено самолетов 1392 и автомашин свыше 5000. Поздравляю вас и руководимые вами войска с успешным завершением ликвидации летнего немецкого наступления. Объявляю благодарность всем бойцам, командирам и политработникам руководимых вами войск за отличные боевые действия. Вечная слава героям, павшим на поле боя в борьбе за свободу и честь нашей Родины.
Верховный Главнокомандующий,
маршал Советского Союза И. Сталин
24 июля 1943 г.» 
Сейчас в нашей стране появились люди, которые пытаются излагать историю Великой Отечественной войны по Манштейну, Паулю Шмидту (Паулю Карель), Типпельскирху и прочим подобным источникам. Что же, предоставим слово фельдмаршалу Эриху фон Манштейну :
«Чрезвычайно трудные условия, в которых осуществлялся этот маневр (бегство к Днепру. — Н. Л.), вынудили немецкое командование прибегнуть к любым мероприятиям, которые осложнили бы противнику преследование наших войск. Необходимо было помешать противнику немедленно после выхода на Днепр безостановочно продолжать свое наступление, перейдя к нему непосредственно после преследования. По этой причине немецкая сторона вынуждена была прибегнуть к тактике «выжженной земли».
Далее автор уточняет это понятие»:
«В зоне 20–30 километров перед Днепром было разрушено, уничтожено или вывезено в тыл все, что могло помочь противнику немедленно продолжать свое наступление на широком фронте по ту сторону реки, то есть все, что могло явиться для него при сосредоточении сил перед нашими днепровскими позициями укрытием или местом расквартирования, и все, что могло облегчить ему снабжение, в особенности продовольственное снабжение его войск. Одновременно, по специальному приказу экономического штаба Геринга, из района, который мы оставляли, были вывезены запасы, хозяйственное имущество и машины, которые могли использоваться для военного производства. Это мероприятие, однако, проводилось группой армий только в отношении военных машин, цветных металлов, зерна и технических культур, а также лошадей и скота».
Другими словами, немецкие войска, по свидетельству самого Манштейна, оставляли после себя пустыню. Все, что нельзя было отнять и вывезти, безжалостно уничтожалось. Но при этом, читатель, вдумайся, что заявляет этот мерзавец:
«О разграблении этих областей, естественно, не могло быть и речи. В немецкой армии — в противовес остальным — грабеж не допускался. Был установлен строгий контроль, чтобы исключить возможность вывоза какого-либо незаконного груза (интересно, что это был за груз? — Н. Л.). Вывезенное нами с заводов, складов, из совхозов и т. п. имущество или запасы, между прочим, представляли собой государственную, а не частную собственность».
Геринг был значительно честнее Манштейна. Он прямо заявлял:
«На Востоке… намерен грабить, и грабить эффективно. Все, что может быть пригодно для немцев, должно быть молниеносно извлечено и доставлено в Германию» .
Но далее у Манштейна следует шедевр цинизма, который, между прочим, разного рода доморощенным «правдолюбам» проливает свет на вопрос, куда подевались во время войны почти два десятка миллионов человек мирных жителей нашей страны:
«Так как Советы в отбитых ими у нас областях немедленно мобилизовывали всех годных к службе мужчин до 60 лет в армию и использовали все население без исключения, даже и в районе боев, на работах военного характера, Главное командование германской армии приказало переправить через Днепр и местное население. В действительности, эта принудительная мера распространялась, однако, только на военнообязанных (Во врет! — Н. Л.), которые были бы немедленно призваны. Но значительная часть населения добровольно (под дулами автоматов. — Н. Л.) последовала за нашими отступающими частями, чтобы уйти от Советов, которых они опасались. Образовались длинные колонны, которые нам позже пришлось увидеть также и в восточной Германии. Армии оказывали им всяческую помощь. Их не «угоняли», а направляли в районы западнее Днепра, где немецкие штабы заботились об их размещении и снабжении. Бежавшее население имело право взять с собой и лошадей, и скот, — все, что только можно было вывезти. Мы предоставляли населению также, поскольку это было возможно, и транспорт. То, что война принесла им много страданий и неизбежных лишений, нельзя оспаривать. Но их же нельзя было сравнить с тем, что претерпело гражданское население в Германии от террористических бомбардировок, а также с тем, что позже произошло на востоке Германии. Во всяком случае, все принятые немецкой стороной меры объяснялись военной необходимостью».
К цинизму Манштейнов и их последователей в лице европейских политиков нам, русским, не привыкать. Их разглагольствования о «нарушении прав человека» и «общечеловеческих ценностях» на фоне творимого в те годы их отцами и дедами на русской земле лучше всяких слов показывают их истинное отношение к так называемым гуманитарным вопросам. Но, каким же цинизмом надо обладать нашим «демократам» и «правдолюбам», чтобы, зная обо всем происходившем в годы войны на захваченных немцами территориях, вести разговоры о цене победы. Почему они не подсчитывают цену возможного поражения?
Русский народ тогда прекрасно понял приказ своего Верховного Главнокомандующего. Такого приказа ждали долгих два года. Не было эйфории, не было общенародного ликования. Люди просто вздохнули с облегчением, что наконец-то врага погнали с родной земли. После произошедшего разгрома немецких танковых армад под Курском весь гигантский советско-германский фронт вздрогнул и двинулся на запад, на Европу, на Берлин. Советские солдаты вполне представляли, сколь длинной окажется эта дорога. Вспоминается показываемый в военной хронике придорожный указатель, на котором надпись «до Берлина 720 километров», а внизу надпись мелом от руки:
«Не х… дойдем».
Хотелось бы остановиться еще на одном политическом моменте, в котором воспоминания немецких генералов, в частности Манштейна, играют важную роль. Речь идет о потерях сторон. А политическим этот вопрос стал с момента окончания Второй Мировой войны. Оглушительная победа советского народа под руководством Сталина, на фоне достаточно блеклого вклада в проходившую борьбу западных держав, потрясла коллективный Запад до основания, без разделения его по национальным квартирам.
Как только отгремели последние залпы войны, практически тут же, сначала тихо, а затем все громче зазвучали возгласы о ЦЕНЕ ПОБЕДЫ. Нет, не о цене ВОЗМОЖНОГО ПОРАЖЕНИЯ, ибо кого на Западе заинтересовало бы уничтожение этих белых варваров – русских? Соус, под которым подавались эти реплики, известен и автором его являлся Наполеон, который в бессильной злобе брякнул, глядя на московский пожар – «СКИФЫ». За сто тридцать лет ничего не изменилось. Теперь уже битые немецкие генералы, чтобы прилично выглядеть в принявшем их «приличном» западном обществе, начали провозглашать:
«Мол, посмотрите какие они варвары. Они просто забросали нас, цивилизованных немцев, своими трупами».
И, конечно же, в первых рядах был Эрих фон Манштейн:
«Как бы дорого ни стоил нам Сталинград, по достоверным подсчетам ОКХ, противник с начала войны потерял пленными, убитыми и не способными более нести строевую службу уже 11 млн. человек» .
Ясно, что эта цифра явно за рамками реальности. Ею, в настоящий момент, определяют большинство историков общие боевые потери Красной Армии в войне, а другой ряд историков считают ее явно завышенной.
А вот Манштейн переходит к потерям непосредственно на Курской дуге.
«Они (Красная Армия, Н.Л.) потеряли пленными около 34000 человек. Число убитых достигало приблизительно 17000. Если подсчитывать в выгодном для противника свете, то к этому надо еще добавить двойное число раненых, так что общие потери противника составляли около 85000 человек.
Потери обеих немецких армий составили 20720 человек, в том числе 3330 убитых. Все дивизии, за исключением одной танковой дивизии (подразумевается 19-я танковая дивизия 3-го танкового корпуса, Н.Л.), остались боеспособными, хотя некоторые из них, а именно, некоторые пехотные дивизии, понесли значительные потери» .
Мемуариста вовсе не смущает, что он чуть ранее сам же написал:
«Фельдмаршал фон Клюге доложил, что армия Моделя не может продвигаться дальше и потеряла уже 20000 человек».
Другими словами, по Манштейну, 4-я танковая армия потеряла за все время Курской битвы 720 человек!!! Хотя известно , что она только за 5-е июля потеряла 2527 человек, а группа «Кемпф» – 3484 человека. Насколько эти цифры соответствует истине, другой вопрос.
Официальные цифры безвозвратных потерь в Великой Отечественной войне были опубликованы коллективом генерал-полковника Кривошеева в работе «Гриф секретности снят...» и составили 8 миллионов 668 тысяч человек. Официально опубликованных цифр потерь Германии не имеется до сих пор, и разные авторы исчисляют их от 3 до 15, а то и до 19 миллионов человек. Поэтому авторам теории «забрасывания немцев трупами необходимо прикусить языки.
Известно, что в одной из последних радиопередач с его участием, Гитлер лично озвучил цифру в 12,5 млн. общих потерь Германии, из которых 6,7 млн. безвозвратно.  Дело было в марте 1945 года. При этом немецкий исследователь Р. Оверманс утверждает, что за последние три весенних месяца войны, когда тем, кто считал, было уже не до потерь,  погибло порядка 1 миллиона немецких солдат и офицеров . Знание же, как по «рыцарски» шли бои на Западном фронте, позволяет утверждать, что этот миллион был уничтожен в основном на Восточном фронте.
Тот же Оверманс сообщает, что проведенное в 1944 году служебное расследование дел о потерях в штабе вермахта документально подтвердило, что потери, которые были понесены в ходе польской, французской и норвежской кампаний и выявление которых не представляло никаких технических трудностей, были почти вдвое выше, чем первоначально сообщалось. 
Надо ли говорить, что для Восточного фронта штабом вермахта строгость подачи сведений о потерях была усилена. Численность погибших уменьшалась уже не вдвое, а втрое, если не в четверо. Сверх того в течение 1944 г. в статистике ОКВ значительно возрастало количество пометок об отсутствии конкретных данных, а в период от вторжения в Нормандии на Западе до краха группы армий «Центр» на Востоке информация о потерях становилась все более неполной. Приведенные примеры показывают, что каналы поступления информации в вермахте не обнаруживают той степени достоверности, которую приписывают им некоторые авторы.
 




ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

НА ПОЛЕ ТАНКИ ГРОХОТАЛИ...

 
ПРЕДИСЛОВИЕ.
Необходимость отказаться от обороны Левобережной Украины и Донбасса и отойти всей немецкой группе «Юг» на правый берег Днепра особо остро зазвучала к середине сентября 1943 года. По мнению командующего этой группы, фельдмаршала Манштейна, возникла прямая угроза уничтожения обескровленных и обессиленных в ходе сражений под Курском и Харьковым немецких армий. Центральный, Воронежский, Степной, Юго-Западный и Южный советские фронты стали грозно надвигаться, прижимая немцев к Днепру. 14-го сентября Гитлер скрепя сердце, наконец, дал согласие на отход войск, а уже 15-го сентября Манштейн отдал соответствующий приказ.
Любой отход и отступление деморализует армию больше, чем само поражение. Но то, что случилось в тот момент с вермахтом, можно назвать надломом, надломом его боевого духа. Еще в январе этого года немецкие солдаты, покидая предгорья Кавказа, были убеждены, что они отходят ненадолго. Максимум, через полгода обязательно вернутся. Но прошло полгода. И теперь, после понесенных поражений, они уже окончательно покидали Левобережную Украину. Тоска и уныние охватили ряды отступающих колонн. Паники еще не было, но появилась восприимчивость к слухам. Мол, там русская пехота перерезала дорогу, а здесь русские танки прорвались. Отсюда у солдат зародилось навязчивая мысль: как можно быстрее укрыться за неприступным, как им пообещал фюрер, Восточным валом, за Днепром.
В этот момент вновь вспыхнул спор между Сталиным и рядом высших генералов во главе с Жуковым и Ватутиным. Оппоненты Верховного Главнокомандующего предлагали более решительно применять операции на окружение отступающего противника. Они считали, что Сталин, по ряду обстоятельств, не очень уверен в правильности подобных действий и пока придерживается, как они называли, стратегии «выталкивания» . Каковы эти обстоятельства Сталин дал разъяснения в частном разговоре с П.С. Рыбалко, командующим 3-й гвардейской танковой армии, состоявшемся в Ставке осенью 1943-го года .
В разговоре Верховный коснулся того, что ряд командующих фронтами упрекают его, Сталина, в том, что он не дает добро на многие их предложения отсечь и окружить те или иные войсковые группировки немцев. Походив по кабинету, Сталин остановился и спросил, помнит ли Рыбалко русскую народную поговорку: «Ванька, я медведя поймал! Так тащи его сюда! А он меня не пускает!» Потом, не дожидаясь ответа, вновь заходил по кабинету:
«Каких жертв стоил нам Демянский котел, в котором оказались шесть немецких дивизий. Около ста тысяч человек. А что в результате? Конфуз, как говорил Суворов. А Сталинград. Хотя это и особая статья, но там в течение двух месяцев был задействован целый фронт. Окружение, без дробления окруженных на мелкие группы и одновременного их быстрого уничтожения, бессмысленно. Оно привязывает на долгое время к котлу больше сил, чем заперто в этом котле. А вот Суворов нигде и никого не окружал. При штурме Измаила погибло в три раза меньше людей, чем при его осаде. Он громил врага тем, что наносил мгновенные массированные удары по самым уязвимым, стратегически ключевым пунктам противника. Его, как полководца, главное оружие были глазомер, быстрота, натиск. Вот вам танкистам с кого надо брать пример».
Ниже наш рассказ о боевом пути 7-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии  в Киевской стратегической операции.
 
БРОСОК ЧЕРЕЗ ДНЕПР.
21-е сентября 1943-го года.
Первыми, кто достиг Днепра в полосе Воронежского фронта, были воины 54-й гвардейской танковой бригады 7-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии . Произошло это к исходу 21-го сентября в районе города Переяслав-Хмельницкий у села Трактомиров, которое находится в Букринской излучине. Здесь им удалось найти три рыбачьих лодки, а так же изготовить два дощатых плота. На этих средствах в ночь на 22 сентября на правый берег Днепра в районе деревни Пидсинне была переправлена разведгруппа в составе 6 человек . Так было положено начало знаменитому Букринскому плацдарму.
В тот же день, чуть позже, вслед за 54-й бригадой в район села Козинцы вышла 69-я мехбригада 9-го мехкорпуса все той же 3-й гвардейской танковой армии.
С этого момента и началась собственно битва за Киев.
22-е сентября 1943-го года.
В 9.30 утра в районе села Городище на берег Днепра вышли воины 51-й гвардейской танковой бригады 6-го гвардейского танкового корпуса . Вслед за танкистами повсеместно и в массовом порядке к Днепру стали выходить так же отдельные подразделения и целые соединения 38-й и 40-й армий, которые, используя подручные средства, тут же пытались с ходу форсировать реку. На правом берегу то тут, то там стали возникать захваченные нашими воинами плацдармы.
24-е сентября 1943-го года.
В ночь с 23 на 24 сентября с согласия Г.К. Жукова Н.Ф. Ватутиным была совершена попытка выброски воздушного десанта севернее Киева. Попытка оказалась неудачной из-за неподготовленности операции, что привело к большим жертвам среди десантников. За свои «неграмотные» действия и Ватутин, и Жуков директивой № 30213  получили от Верховного по выговору .
28-е сентября 1943 года.
В этот день в полосе Воронежского фронта войска закончили освобождение Левобережной Украины и завязались на ранее захваченных плацдармах бои за правобережье Днепра. В 00 ч 30 мин этого дня Ставка направила в войска следующие директивы.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30197
Командующему войсками Воронежского фронта, представителю Ставки 
(Г.К. Жукову, Н.Л.) на развитие операции по овладению Киевом.
Копия: командующему войсками Центрального фронта
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает, прочно закрепив за собой плацдармы на правом берегу р. Днепр, нанести удар в общем направ¬лении на Кагарлык, Фастов, Брусилов и во взаимодействии с левым крылом Центрального фронта разгромить киевскую группировку противника и овладеть городом Киев.
Не позднее 7 октября выйти на фронт Ставище, Брусилов, Фастов, Белая Церковь.
К 10 октября, не прекращая дальнейшего хода операции, принять от Цент¬рального фронта 13-ю и 60-ю армии и установить с ними к этому времени на¬дежную связь.
Об отданных распоряжениях донести.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. АНТОНОВ.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30198
Командующему войсками Центрального фронта на развитие операции
по овладению Киевом
Копии: представителю Ставки (Г.К. Жукову, Н.Л.), командующему войсками Воронежского фронта
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает силами левого крыла фронта нанести удар в общем направлении на Чернобыль, Иванков, Радомышль и во взаимодействии с войсками Воронежского фронта разгромить киевскую группировку противника, овладеть городом Киев и не позднее 7 ок¬тября выйти на фронт Каганович, Малин, Радомышль. По выходе на указан¬ный рубеж, не прекращая дальнейшего хода операции, к 10 октября передать 13-ю и 60-ю армии в состав войск Воронежского фронта.
Об отданных распоряжениях донести.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. АНТОНОВ.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30201
представителю Ставки (Г.К. Жукову, Н.Л.) о координации действий фронтов
по овладению Киевом
Копии: командующим войсками Центрального и Воронежского фронтов
Ставка Верховного Главнокомандования поручает Вам координацию дей¬ствий Центрального и Воронежского фронтов по разгрому киевской группиров¬ки противника и овладению городом Киев согласно директивам Ставки от 28.9.1943 г. за №№ 30197 и 30198.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН.
1 октября 1943 года.
В 04 ч 30 мин этого дня Командующий Воронежским фронтом Ватутин Н.Ф. отдает приказ № 0044 командующим 40, 47, 27, 52, 3-й гвардейской танковой, 2-й воздушной армиями на наступление 3-го октября. Главный удар предполагалось нанести с Букринского плацдарма. В задачу 3-й гв. ТА, как ударной силе фронта ставилось в задачу к исходу 3.10.1943 г. выйти в район Николаевка, Поток; к исходу 4.10.1943 г. выйти в район Ставы, Шпендовка, Винцентовка; к исходу 5.10.1943 г. выйти в район Гребенки, Белая Церковь; к исходу 6.10.1943 г. — в район Фастова и к исходу 7.10.1943 г. — в район Ставище, Брусилов, Хомутец, Грузкое .
3 октября 1943 года.
С рассветом, после 50-ти минутной артиллеристской подготовки, войска Воронежского фронта перешли в наступление. Основной удар наносился, как и было задумано, с Букринского плацдарма. Артиллеристская подготовка шла по схеме: 5 минут огневой налет всех средств; 20 минут на подавление и уничтожение выявленных целей; 5 минут залп тяжелых PC. На 30-й минуте началась атака пехоты и танков ее поддержки. Еще 20 минут в процессе атаки пехоты велся нарастающий огонь артиллерии с переносом его в глубину обороны противника. На 20-й минуте от начала артподготовки авиацией был нанесен первый бомбардировочный удар по узлам управления, а на 25-й минуте – первый штурмовой удар по скоплениям противника. Казалось, Жуков с Ватутиным все предусмотрели, обрушив на врага такой страшный удар. Но…
24 октября 1943 года.
20 дней войска Воронежского фронта вели безуспешные бои с неприятелем, пытаясь дважды совершить прорыв. 24-го октября в Ставку был направлен доклад представителя ставки Г.К. Жукова и командующего войсками 1-го Украинского, преобразованного из Воронежского фронта № 21223-21227 о причинах неудач наступления на Букринском плацдарме». В нем сказано:
Докладываем следующие вопросы по 1-му Украинскому фронту.
1. По плацдарму южнее Переяслав-Хмельницкого. Итоги боев на этом плац¬дарме показали следующее:
а) местность здесь весьма пересеченная, облегчает организацию и ведение
оборонительного боя и затрудняет ведение наступательного боя, особенно применение танков в наступлении, так как им приходится двигаться только по дорогам, которые легко закрываются ПТО и минами противника.
Резко пересеченный характер местности продолжается до рубежа Ржищев, Пик, Мижиричь. После этого рубежа начинается более удобная местность, позволяющая беспрепятственное движение и маневр крупных танковых соеди¬нений. До этого рубежа осталось пробиться еще 6—8 км;
б) противник, учитывая исключительную важность этого направления, создал группировку с плотностью 5 км на одну дивизию и подготовил глубокую,
хорошо развитую оборону, состоящую из нескольких подготовленных рубежей.
На этих рубежах, как правило, сплошные траншеи, окопы полного профи¬ля и блиндажи.
Противник стремится не допустить нашего прорыва и в глубине обороны для контрударов имеет до трехсот танков;
в) для прорыва такой обороны противника необходимо, прежде всего, требуемое количество боеприпасов. Прорыв обороны противника нашими войска¬ми проводился дважды, и оба раза первая линия обороны противника была прорвана с продвижением каждый раз на 6 км вперед. Однако оба раза раз¬вить прорыв не удалось из-за недостатка боеприпасов, которые полностью рас¬ходовались на прорыв первой линии обороны.
Между тем в глубине обороны оба раза наши войска встречали вторую ли¬нию обороны и контратаки танков противника, для разгрома которых не оста¬валось боеприпасов. Особенно острый недостаток имеется по 120-мм минам, 122-мм гаубичным снарядам и 152-мм – 37 г., которые необходимы в условиях пересеченной местности и без которых прорвать оборону невозможно;
г) сейчас возникает вопрос, продолжать ли прорыв на плацдарме южнее Переяслав-Хмельницкого или же прекратить здесь наступление и перегруппиро¬вать войска на другой, более выгодный плацдарм?
Для перегруппировки войск на другой плацдарм потребуется большое коли¬чество времени. На это можно было бы пойти, если бы на других плацдармах прорыв был уже произведен, чего пока достичь не удалось.
Учитывая, что на глубине 5—6 км обороны противника мы выйдем на более доступную равнинную местность и получим возможность развития успеха и ма¬невра, считаем целесообразным сейчас не отказываться от производства прорыва на этом направлении, а, наоборот, подготовить этот прорыв более тщательно, накопить требуемое количество боеприпасов, перегруппировать силы и заново произвести прорыв.
Для успешного прорыва необходимо срочно довести запасы боеприпасов по тяжелым калибрам до 3 бк (боекомплектов, Н.Л.), по 122-мм гауб. выстрелам до 2,5 бк и по остальным видам до двух боекомплектов, для чего необходимо, помимо уже всех занаряженных боеприпасов, фронту отпустить:
мины 120-мм - 200 000 штук
снарядов 122-мм гаубиц – 50 000
152-мм-37 г. – 20 000
203-мм – 6000
76-мм ДА – 220000
Это количество боеприпасов, а также все занаряженные ранее боеприпасы необходимо подать фронту до 5 ноября 1943 г.
2. По плацдармам севернее г. Киев: имеется полная возможность получить
здесь успех, но сил для этого мало, для этой цели необходимо фронту дать одну
общевойсковую армию и одну танковую армию.
3. Полесское направление необходимо выделить как отдельное, самостоятельное направление. На этом направлении создать отдельную Полесскую армию с
непосредственным подчинением Ставке, в состав которой включить до десяти
дивизий. Разграничительную линию между 1-м Украинским фронтом и отдельной Полесской армией установить по линии Чернобыль, Овруч, Сарны (все пункты для 1-го Украинского фронта исключительно).
4. Просим:
а) утвердить изложенное выше предложение;
б) дать дополнительно фронту одну общевойсковую армию и одну танковую
армию;
в) отпустить фронту указанное выше количество боеприпасов и обязать дос¬тавить их к 5 ноября 1943 года;
г) предоставить фронту 10 дней на подготовку прорыва на плацдарме южнее
Переяслав-Хмельницкого. Начало наступления просим утвердить 5 ноября.
ЖУКОВ, ВАТУТИН, ХРУЩЕВ, ИВАНОВ.
Этот доклад во всей полноте раскрывает характер жуковско-ватутинских представлений на методы ведения боевых действий, и которые были проиллюстрированы в известном фильме «Освобождение» жуковской фразой «НАВАЛИТЬСЯ НА ВРАГА С ТАКОЙ СИЛОЙ…». Именно такие методы привели во времена первой мировой войны к операционному тупику с сопровождающими его «мясорубками». Именно на это рассчитывал Манштейн. Но Ставку и Сталина такое развитие событий не устраивало. Поэтому в тот же день командование 1-го Украинского фронта получило из Ставки ответ.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30232
Представителю Ставки, Командующему войсками 1-го Украинского фронта
на уточнение плана операции по овладению Киевом
1. Ставка Верховного Главнокомандования указывает, что неудача наступления на букринском плацдарме произошла потому, что не были своевременно учтены условия местности, затрудняющие здесь наступательные действия войск, особенно танковой армии.
Ссылка на недостаток боеприпасов не основательна, так как Степин (Конев, Н.Л.) имея не больше боеприпасов, чем Николаев (Ватутин, Н.Л.), но правильно используя свои войска и действуя на несколько более благоприятной местности, успешно выполняет свою задачу.
2. Ставка приказывает произвести перегруппировку войск 1-го Украинского фронта с целью усиления правого крыла фронта, имея ближайшей задачей разгром киевской группировки противника и овладение Киевом.
Для этого:
а) 3 гв ТА Рыбалко перевести на участок фронта севернее Киева, используя ее здесь совместно с 1-м гв. кавалерийском корпусом. Слабые в ходовом отношении танки Рыбалко оставить на месте для пополнения ими 8-го гв. и 10-го танковых корпусов. Поступающие на пополнение фронта танки использовать в первую очередь для укомплектования танковых корпусов Рыбалко;
б) усилить правое крыло фронта тремя-четырьмя стр. дивизиями за счет левого крыла фронта;
в) использовать также для усиления правого крыла фронта 135 и 202 сд, передаваемые вам из 70 А резерва Ставки;
г) привлечь к участию в наступлении на Киев 60, 38 и 3-ю гв. танковую армии.
3. Наступательные действия на Букринском плацдарме вести остающимися здесь силами, в том числе танковыми частями с задачей притянуть на себя возможно больше сил противника и при благоприятных условиях прорвать его фронт и двигаться вперед.
4. Переброску Рыбалко произвести так, чтобы она прошла незаметно для противника, используя макеты танков.
5. Переброску Рыбалко и трех-четырех стр. дивизий с левого крыла начать немедленно и закончить сосредоточение их на правом крыле к 1—2 ноября.
6. Наступление правого крыла начать 1—2 ноября, с тем чтобы 3 гв. ТА начала действовать 3 - 4 ноября. Левому крылу начать наступление не позже 2 ноября.
7. Разграничительную линию между Белорусским и 1-м Украинским фронтами оставить прежнюю.
Из состава 61 А Белорусского фронта передать с 24.00 25.10.1943 г. две левофланговые стр. дивизии в состав 13 А 1-го Украинского фронта.
8. Исполнение донести.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. АНТОНОВ
1-ое ноября 1943-го года.
Во исполнение распоряжения ставки уже 25-го октября 3-я танковая армия приступила к передислокации на Лютежский плацдарм, в ходе которой ею было форсированы дважды Днепр и один раз Десна. В кратком описании боевых действий 7-го гвардейского танкового корпуса за период с 27.10 по 14.11 1943 года  сообщается:
«7-ой гвардейский танковый корпус после выхода с Букринского плацдарма совершил марш к северу от Киева в район Ново-Петровцы по маршруту Великий Букрин, Трактомиров, Андруши, Ерковицы, Рогозов, Борисполь, Княжичи, Бровари, Староселье, Ново-Петровцы, и к утру 1.11.43 г. пройдя своим ходом расстояние 180 км, сосредоточился: клх. Надия, лес 0,5 км. западнее Старо-Петровцы».
Марш-бросок прошел удачно. Немцам не удалось его засечь. Вся техника дошла в исправленности. 1-го ноября 54-ю гв. танковую бригаду возглавил находившийся в резерве командования фронта генерал-майор В.Г. Лебедев . До этого обязанности командира бригады исполнял подполковник Н. А. Москальчук.
С выходом в район Ново-Петровцы 7-й гвардейский корпус имел в наличии: личного состава – 8391 человек, танков Т-34 – 68, СУ-76 – 5, СУ-152 – 10, танков КВ  – 1, СУ-85 – 10, автомашин всех марок – 232, бронемашин БА-64 – 30, БТРов – 16, винтовок – 4696, ППШ – 2505, пулеметов ручных – 116, пулеметов станковых – 59, пулеметов ДШК (крупнокалиберных) – 51, ПТР- 155, орудий 76 мм – 21, орудий 45 мм - 23, орудий 37 мм – 11, минометов 120 мм – 42, минометов 88 мм – 57, раций – 84… 
АТАКА.
О Киевской наступательной операции проведенной 1-ым Украинским фронтом в ноябре 1943 года Манштейн вспоминал:
«В начале ноября противник крупными силами снова перешел в наступление на северный фланг группы армий — участок фронта 4 танковой армии на Днепре. Было неясно, имеет ли это наступление далеко идущие цели или противник пока пытается занять западнее Днепра необходимый ему плацдарм. Вскоре оказалось, что 4 танковая армия не сможет удержать своей полосы на Днепре перед натиском обладающего значительным превосходством сил противника. Уже 5 ноября было ясно, что Киев будет сдан» .
И далее:
«В последующие дни обстановка на фронте 4 танковой армий быстро стала принимать угрожающий характер. 11 пехотных дивизий этой армии, которые по своему личному составу почти без исключения равнялись полкам, не могли больше удержать превосходящих сил противника, бросившего в бой уже в первом эшелоне 17-20 стрелковых дивизий полного состава  , 3-4 танковых корпуса и один кавалерийский корпус. 2 танковые дивизии, находившиеся в резерве корпуса, также были слишком слабы для того, чтобы остановить прорвавшегося противника.
После тяжелых боев был оставлен Киев, так как действовавший здесь 7 ак находился под угрозой окружения в городе. Корпус был отброшен из Киева на юг, и ему удалось задержать продвижение противника лишь в 50 км ниже города. Только перебросив на этот участок 10 мотд 8 армии, нам удалось предотвратить дальнейший отход войск на этом участке фронта на восток. На западном фланге 7-го ак мы потеряли важный для выгрузки подходящих сил и снабжения 8 армии железнодорожный узел Фастов (60 км юго-западнее Киева).
Оба корпуса, стоявших на Днепре севернее Киева, были отброшены далеко на запад: 13 ак до Житомира, а 48 ак до Коростеня. Оба этих важных железнодорожных узла, через которые осуществлялась связь с группой армий «Центр», а также снабжение танковой армии, были заняты противником.
4 танковая армия, таким образом, была разорвана на три далеко отстоявшие друг от друга группы» .
Один из бывших подчиненных фельдмаршала, генерал Меллентин, тогдашний начальник штаба немецкого 48-го танкового корпуса 4-ой танковой армии, сражавшейся у Киева, дополняет сказанное своим начальником:
«…в 500 км северо-западнее войска маршала Ватутина крупными силами форсировали Днепр севернее и южнее Киева. 3 ноября с занятых плацдармов в наступление перешли тридцать стрелковых дивизий, двадцать четыре танковые бригады и десять бригад мотопехоты. Немецкая оборона была смята, и 6 ноября специальный приказ маршала Сталина возвестил о взятии Киева.
Русские стремительно развивали достигнутый успех. 7 ноября их передовые части достигли Фастова, расположенного в 65 км юго-западнее Киева, 11 ноября они были под Радомышлем, в 90 км западнее Днепра, а еще через два дня их танки ворвались в предместье крупного города Житомир. Широкий и глубокий клин, вбитый русскими в немецкую оборону, грозил отсечь группу армий «Юг» от группы армий «Центр» .
К сожалению, очень скупо освещает эту операцию представитель Ставки Г.К. Жуков:
«25 октября начала осуществляться перегруппировка 3-й гвардейской танковой армии с букринского плацдарма. Ей предстояло совершить путь около двухсот километров вдоль Днепра, а это значило — вдоль фронта противника. На наше счастье, погода была нелетная, и авиационная разведка противника во время перегруппировки почти не действовала.
Из района Великий Букрин перегруппировывался и 7-й артиллерийский корпус прорыва.
Были приняты все меры маскировки и радиообмана. Передвижения на лютежский плацдарм совершались в ночное время. Чтобы приковать внимание противника к букринскому плацдарму, там поддерживалась активная деятельность войск и применялись различные дезинформационные мероприятия. Перегруппировка танковой армии и артиллерийского корпуса противником не была обнаружена, и он продолжал ожидать главный удар войск фронта именно в этом районе.
К 1 ноября на лютежском плацдарме были сосредоточены 38-я армия под командованием генерала К. С. Москаленко, 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко, 5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко, 7-й артиллерийский корпус прорыва и большое количество артиллерийских частей и других родов войск.
В общей сложности к операции готовилось около двух тысяч орудий и минометов, пятьсот «катюш». К началу решающих действий на киевском направлении наши войска значительно превосходили противника в количественном и качественном отношении.
Утром 3 ноября неожиданно для фашистских войск началось наступление на Киев с лютежского плацдарма, которое поддерживалось 2-й воздушной армией.
Но надо было еще сковать противника и в районе букринского плацдарма. С этой целью 1 ноября перешли в наступление 27-я и 40-я армии фронта. Немецкое командование приняло этот удар за главный и срочно перебросило сюда дополнительные силы, в том числе танковую дивизию СС «Райх», находившуюся в резерве генерал-фельдмаршала Манштейна. Нам только это и нужно было.
Однако 3 и 4 ноября наступление 38-й армии на Киев развивалось медленно. Чтобы решительно повлиять на ход операции,  решили ввести в дело 3-ю гвардейскую танковую армию П. С. Рыбалко . К утру 5 ноября она перерезала дорогу Киев—Житомир, создав этим благоприятные условия для войск, наступавших непосредственно на Киев.
3-го ноября 1943 года.
В 8.00 утра войска 60-ой армии генерала Черняховского и 38-ой армии генерала Москаленко начали артиллерийскую подготовку. В 8 часов 40 минут пошли вперед пехота и танки непосредственной поддержки пехоты.
К этому моменту 3-я гвардейская танковая армия изготовилась войти в прорыв. Впереди должен был наступать 6-ой гв. ТК, а ему в «затылок» 7-ой гв. ТК, так, чтобы по выходе на оперативный простор перестроится в линию – слева 7-ой ТК, а справа 6-ой. В свою очередь атака 7-го гв. ТК, по замыслу  начальника штаба корпуса, полковника Лозовского, строилась в два эшелона. В первом эшелоне должны были идти 55-ая и 56-ая танковые бригады, а за ними вслед 54-ая. Их общее направление движения: высоты 153,4 и 155,9 – Берковец – западная окраина поселка Святошино – Софиевская Борщаговка – Шахровщина. Ближайшей задачей было выйти в район совхоза «Большевик», высоты 191,8 и 177,1, а, в дальнейшем, лес севернее посёлка Глеваха . 6-ой корпус имел целью выход к Фастову, 7-ой к Василькову.
Состояние частей корпуса на 3.11.43 г. было таково: 23 гв. МСБр (мотострелковая бригада) – 1421 человек, 54 гв. ТБр (танковая бригада) танков – 22, активных штыков – 147, 55 гв ТБр танков – 14, активных штыков – 16, 56 гв. ТБр танков – 17, активных штыков – 87. Обеспеченность ГСМ на 2 заправки; боеприпасами – 2 боекомплекта; продовольствие на 5 суток.
В первые часы наступления 38-ая армия на участке 50-го и 51-го стрелковых корпусов прорвала первую полосу обороны противника на фронте 10 км, а в глубину на 7 км, сумев завязать бои за пос. Пуща-Водица. Но в целом задача, поставленная перед ней на 3-е сентября, была не выполнена. Прорыв второй линии обороны немцев был не осуществлен, и это создавало угрозу затягивания операции.
Противник, занимавший оборону частями 68, 88, 255 ПД (пехотных дивизий) и 8 ТД (танковой дивизии) по западному берегу р. Ирпень, Гостомель, высота 159,7, южная часть Вышгород, к исходу 3.11.43 года, отойдя на рубеж Горянка, северная окраина дачи Пуща Водица, строящееся шоссе, хутор Новый Шлях и окопавшись там, оказывал упорное сопротивление наступающим частям 50 и 51 СК (стрелковым корпусам). Наличие же в ближайшем резерве у противника 7-ой и 20-ой моторизованной дивизии, могло придать боям исключительно ожесточенный характер с непредсказуемым исходом. Дело усугублялось тем, что в течение дня и ночи 3.11.43 года противник подтягивал резервы – танки и пехоту из района Белая Церковь, Кагарлык, Григорьевка .
Армия Москаленко брошенная своим командармом, как обычно, в лоб, несла существенные потери от скоординированного минометно-артиллерийского огня немцев . По своему обыкновению, действуя через Военный Совет фронта, непосредственно через Хрущева, Москаленко всю вину за наметившийся срыв операции начал валить на командарма 60-ой армии Черняховского. Де он своими слабоактивными действиями сдерживает продвижение его ударной группировки. В связи с его непрерывными телефонными обращениями за помощью, командование фронтом приняло решение утром 4-го ноября придать 38-ой армии в оперативное подчинение из 3-ей гвардейской танковой армии 6-ой гвардейский танковый корпус.
4-ое ноября 1943 года.
Утром 60-я армия Черняховского продолжила наступление на запад, продвинувшись на 2-6 км, овладела пос. Мануильск, Алексеевка, Дымер и Козаковичи. 38-я же армия Москаленко просто перешла к обороне, отражая массированные контратаки подошедшей противнику на помощь 7-й танковой дивизии. Танки 5-го гв. ТК генерала Кравченко и 6-го гв. ТК 3-й гв. ТА вынуждены были втянутся совместно с пехотой 38-й А в отражение немецких контратак. Наступал решающий момент. Либо операция провалится окончательно, либо…
Чтобы переломить ситуацию Ватутин в середине дня обратился к Рыбалко уже не с приказом, а с обращением:
«Успешное выполнение задачи (освобождение Киева, Н.Л.) зависит в первую очередь от стремительности, смелости и решительности Ваших действий. Ваша задача – в самый кратчайший срок выполнить поставленные Вам задачи, для чего, не боясь оторваться от пехоты, стремительно двигаться вперед, смело уничтожая отдельные очаги противника, навести панику среди войск противника. Стремительно преследовать их с тем, чтобы к утру 5.11.43 г. нам занять Киев» .
Примерно в 18.00 в штабе 3-й гв. ТА в селе Старо-Петровцы прошло короткое совещание. На нем командир 54-й гв. ТБр генерал-майор В.Г. Лебедев предложил провести силами 7-го гв. ТК ночную психическую атаку, когда танки неожиданно пойдут на врага с зажженными фарами и под вой сирен.
Основание. Враг испытывает сильнейшее психическое напряжение последних двухдневных боев и еще не пришел в себя после нашего неожиданного для него наступления и удара артиллеристской  подготовки утром 3 ноября. Все его действия до сих пор носят характер простых реакций на наши воздействия. Поэтому растерянность в его рядах при такой атаке, с учетом общей нелюбви немцев к ночным боям, наиболее вероятна. Как минимум, на полчаса. Этого будет достаточно, чтобы значительная часть сил наших танков с десантом на броне прорвалась за вторую линию обороны. Наступать необходимо в два эшелона, чтобы второй эшелон был готов разгромить выдвинутые в спешке для закрытия созданной бреши немецкие силы.
Далее В.Г. Лебедев заметил, что еще на Курской Дуге, под Белгородом, в ночь с 11-го на 12-е июля ему пришлось применить этот боевой прием. Тогда 96-ая танковая бригада им. Челябинского комсомола, которой он тогда командовал, будучи прижатой в районе села Киселево к берегу Северского Донца 19-ая танковой дивизией немецкого генерала Шмидта, прикрывала отход частей 69-ой армии с левого берега на правый. А когда отход окончился, бригада была собрана в единый кулак, после чего, включив фары и открыв пальбу из всего, что могло стрелять, танки бригады единой плотной колонной рванули через боевые порядки немцев напрямик к пункту своей новой дислокации у села Ржавец.
Большинство присутствующих командиров армии поддержала предложение. Исключение составил лишь полковник Лозовский, начальник штаба 7-го корпуса. Он выразил сомнение в успехе подобной атаки, ссылаясь на возможную неразбериху среди наступающих в ночных условиях. Конец дискуссии положил П.С. Рыбалко, сказав: «Или грудь в крестах, или голова в кустах». А потом приказал генералу Сулейкову, командиру 7-го ТК: «Кирилл Филиппович, готовьте приказ. На все, про все даю час. Начало атаки назначаю на 19.30».
В описании ночных действий 7 гв. ТК 4 и 5.11.43 г. в районе Святошино сказано: «Корпус получил задачу (во изменение полученной ранее, Н.Л.): обогнав части 167 СД, 6 ТК и 51 СК, ночной атакой прорвать оборону противника на участке: дача Пуща-Водица, Детский Санаторий и овладеть Святошино, перерезав шоссе Киев-Житомир»  .
Ниже кратко приведена хроника атаки:
«В 19-30 4.11.43 года первый эшелон стремительной атакой (включив фары, под вой сирен, Н.Л.), сломив сопротивление противника на участке: юго-западная окраина Пуща Водица, Детский Санаторий, уничтожая живую силу и технику, наступал в направлении Берковец, Беличи, западная окраина Святошино, имея боевой порядок «в линию», выслав вперед усиленную разведку.
В 23-00 овладели Святошино.
В 22-00 4.11.43 года, опомнившись, противник танками и пехотой из района пригорода Приорка контратаковал в направлении Пуща-Водица.
В результате образовавшаяся брешь для наших частей была закрыта и 23 гв. МСБр с 56 гв. ТБр были отрезаны от своих частей. В течении 2-3 часов никакой связи с ними не было.
Решение командира корпуса. Немедленно ввести в бой второй эшелон (54 и 55 гв. ТБр). Уничтожить контратакующую группу противника.
К рассвету 5.11.43 года положение было восстановлено; 54 и 55 гв. ТБр соединились с первым эшелоном.
Парализованный противник вследствие выхода наших частей на одну из главных коммуникаций – шоссе Киев-Житомир, стал бежать из района Киева в юго-западном направлении, бросая технику и вооружение».
Особенностью этой атаки было то, что части корпуса, прикрытые лесными массивами, находились на исходных позициях во втором эшелоне боевого порядка армии. Они располагались, находясь от первого эшелона на расстоянии 2-3 км, имея с ним постоянную и тесную связь. Атака начиналась с места. До линии огня корпус двигался колонной, имея впереди боевую разведку и ГПЗ (головную походную заставу), служащей одновременно направляющим подразделением. На всех танках имелся десант автоматчиков, а на головных танках саперы и сигнальщики. При прохождении боевых порядков обороняющихся 167 СД, 51 СК и 6 ТК произошло перестроение в боевой порядок «углом вперед». Второй эшелон двигался за первым эшелоном на расстоянии в 1-1,5 км.
В 19.30 по команде включились фары, завыли сирены, и танки стремительно рванули на позиции врага. Ошеломленные видом надвигающихся черных в темноте, завывающих и слепящих светом фар, громадин, немцы, прекратив какую-либо стрельбу, забегали как тараканы. В свете фар было видно, как фигурки в мышиной форме выскакивали из траншей и окопов. Одни, как парализованные, сразу замирали и тут же попадали под гусеницы танков. Другие, что-то пытались кричать и падали сраженные автоматными и пулеметными очередями. Большинство, полусогнувшись, без оглядки пытались бежать неведомо им самим куда, петляя то туда, то сюда. Полковник Малик, командир 56-й гв. ТБр, не выдержал и, пытаясь охладить пыл своих подчиненных, закричал  по рации:
«Это безобразие! Прекратите гоняться за одинокими гансами! Давите пулеметные гнезда и артиллерийские позиции!»
Преодолев огневой рубеж, танки перестроились «в линию», выслав вперед усиленную разведку – танковую роту. Наступил важный момент в операции – пройти до Святошино кратчайшим путем сосредоточенной группой. Фары решили не тушить. В 23.00 без всяких помех ворвались в Святошино и заняли круговую оборону. В этот момент связь со штабом армии оборвалась.
Не все шло гладко во втором эшелоне атакующего танкового корпуса. В темноте танки 55-ой бригады на каком-то малозаметном развилке дорог уклонились в сторону от основного направления. Пока выяснилась ошибка, 54-ая бригада, которая по плану должна была идти 55-ой в затылок, оказалась передовой в колонне. В районе дачного поселка Пуща Водица, как и ожидалось, ее атаковали с фланга 20 немецких танков с артиллерией и пехотой . Удар на себя приняла головная походная застава (ГПЗ) – танковый взвод 210-го танкового батальона, стрелковый взвод 2-ой стрелковой роты МСПБ (мотострелковый батальон), взвод ПТР, под общей командой гвардии лейтенанта Семенова. Следовавший за ГПЗ 210-ый танковый батальон, возглавляемый командиром бригады, стал обходить справа выдвинувшуюся немецкую танковую группу. Находящийся в третьем эшелоне под командой гвардии майора Никитина 209-й танковый батальон развернулся и открыл огонь, отвлекая внимание противника на себя. В этот момент командир корпуса отдал приказ по рации 54-й бригаде выходить из боя и, об¬ходя противника справа, идти на Беличи, так как к месту боя движется сориентировавшаяся на местности 55-я гв ТБр Д.А. Драгунского. Дождавшись появления ее первых машин и встав в голове своей колонны танков, В.Г. Лебедев смял слабое немецкое прикрытие и с боем ворвался в находящееся чуть южнее село Берковец, а через него вышел на село и железнодорожную станцию Беличи. Заводы на этой станции были заминированы и на них были оставлены подрывники. Но быстрота и натиск танкистов и, прежде всего, мотострелков майора Никитина спасли их от подрыва.
5-е ноября 1943-го года.
В какой-то степени полковник Лозовский оказался прав. В темноте ночи к концу прорыва среди наступающих возникла неразбериха. Поток воинских колонн из людей и техники, мешанина из частей 6-го гв. ТК, 38-й армии, 5-го гв. ТК, воодушевленные достигнутым успехом, хлынули в прорубленную брешь, в ярости снося на своем пути всякие и всяческие немецкие заслоны. Командиры срывали глотки по рациям и телефонам, пытаясь хоть как-то внести в этот поток организацию и придать ему направленность.
В Киеве же, среди немцев, стремительно разнеслись слухи о якобы тысячах танков, обошедших город с запада, о несметных толпах русской пехоты надвигающихся на их. И враг, сжигая все за собой, побежал, бросая технику и вооружение. В считанные минуты над огромным городом поднялось зарево пожаров. Ориентируясь на него в темноте, к рассвету в северные и северо-западные окраины Киева ворвались танки и мотопехота 5-го гв. ТК. А вслед за ними в  город стали входить части многострадальной 38-й армии. Огромный город был сдан врагом практически без сопротивления.
Танковые бригады 3-й гв. ТА тоже в какой-то момент потеряли в темноте друг друга. В ситуацию вмешался сам П.С. Рыбалко, лично передавший по рации общий приказ: «Всем выходить на Житомирское шоссе». Утром все собрались в Святошино. Туда же ночью перебрался штаб армии. Шла заправка боевых машин, и, одновременно, шло пополнение их боеприпасами. В результате ночной атаки части 7-го гв. танкового корпуса понесли незначительные потери – 3 танка, 2 орудия ПТО и 30 человек личного состава. Урон же нанесенный противнику составил: подбитых и сожженных 16 танков, 6 самоходных орудий, 12 транспортеров, до 200 автомашин, 110 повозок с военным имуществом, уничтожено 830 солдата и офицера.
ВПЕРЕД НА ВАСИЛЬКОВ.
5-е ноября 1943-го года (продолжение).
В книге «Битва за Днепр» событиям того дня посвящен короткий абзац:
«Утром 5-го ноября совершенно ясно определился отход противника из Киева в юго-западном направлении. Колонны общей численностью до 1000 автомашин, орудий, танков двигались от Киева на Васильков». 
А далее сообщается:
«3-я гвардейская танковая армия 5 ноября вела бои по уничтожению опорных пунктов противника в районе Беличи и Святошино. К исходу дня ее основные силы были сосредоточены в этих пунктах, а передовые отряды находились южнее шоссе на линии Шевченко, Жуляны. В качестве характерного эпизода необходимо отметить ночную атаку 7-го гв. ТК в районе Святошино с зажженными фарами атакующих танков».
Так уж получилось, что в те дни бои 7-го гв. ТК происходили в основном ночью. Не исключением явилось и 5-е ноября. Только к сумеркам были до конца очищены от немцев Беличи и Святошино. Эту задачу выполняли бойцы 23-й гв. мотострелковой бригады полковника Головачева и 56-й гв. ТБр полковника Малика. 55-я гв. ТБр Драгунского приводила себя в порядок после плутания по лесным дорожкам и последующего ночного боя. Наиболее боеспособной к тому моменту оказалась 54-я гв. ТБр генерала Лебедева, которая действовала ночью наиболее организовано. Ей-то и был отдан приказ идти в авангарде корпуса на Жуляны, чтобы отрезать немцам дорогу отступления из Киева.
В 19.00 бригада вышла из Святошино вместе с полком самоходок и батальоном  мотострелков Головачева. Через час вслед вышла 55-я гв. ТБр Драгунского. В 21.30, не сделав ни одного выстрела, шедшая впереди бригада вошла в брошенный врагом поселок Жуляны. Пройдя его насквозь, ее танки выскочили на аэродром Каплица, где немцы, не ожидавшие такого развития событий, спокойно занимались обслуживанием самолетов. Командир бригады В.Г. Лебедев крикнул по рации лишь одно слово: «Дави!!!». Обслуга и охрана аэродрома, видя врывающиеся на взлетную полосу советские машины, стала разбегаться, бросив множество разнообразной аэродромной техники, включая десять самолетов на стоянках. К подходу бригады Драгунского все кругом пылало. Взрывались резервуары с горючем. Бригада же Лебедева, оставив для охраны трофейного имущества часть мотострелков, уже ушла дальше. Перед самым уходом комбриг сообщил в штаб корпуса: «Иду на Васильков». 
6-го ноября 1943-го года.
Согласно Справочнику по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов
«Город ВАСИЛЬКОВ. Освобождён 6 ноября 1943 г. войсками 1 Украинского Фронта в ходе Киевской операции 54 гв. тбр (под командой) генерал-майора т/в Лебедева Виктора Григорьевича 7 гв. тк (генерал-майор т/в Сулейков Кирилл Филиппович) 3 гв. ТА.
Приказом НКО СССР присвоено наименование Васильковских: 23 гв. мсбр (полковник Головачев Александр Алексеевич), 54 гв. тбр (генерал-майор т/в Лебедев Виктор Григорьевич), 55 гв. тбр (подполковник Драгунский Давид Абрамович), 56 гв. тбр (подполковник Малик Трофим Федорович)».
В описании боевых действий 7-го гв. ТК сообщается:
«6.11.43 г. Корпус согласно полученному боевому приказу, с прежними частями усиления наступает в направлении Глеваха, Каплица и к 18.00 6.11.43 г. овладевает Васильков, имея передовой отряд на рубеже Мотница, Барахты.
Корпус наступал двумя эшелонами в направление Васильков. Громил на своем пути отходящие части противника из Киева. Своими ночными действиями вклинивался в отходящие колонны противника, громя их, не давая увозить награбленное имущество и государственные ценности из сердца Украины г. Киев.
С выходом корпуса в район Васильков и захватом самого города, коммуникации противника были отрезаны. В самом городе были захвачены громадные продовольственные и вещевые склады».
Д.А. Драгунский  вспоминал о каких-то боях за город, но В.Г. Лебедев, собственно и освободивший его, отрицает это:
 «Не задерживаясь, резким рывком, рассеивая по до¬роге заставы и небольшие группы противника, бригада к полудню 6 ноября ворвалась в город Васильков. Немцы не успели организовать даже видимость сопротивления. Они бежали, побросав технику, оружие и документы». 
В ЦАМО имеется наградной лист на гв. генерал-майора т/в Лебедева Виктора Григорьевича. 
В разделе изложения личного подвига сказано:
«Гвардии генерал-майор т/в тов. Лебедев, работая в должности командира 54 гв. ТБр с 1-го ноября, показал себя как один из лучших командиров.
Во время наступательных боев на Киевском направлении с 3 по 14 ноября 1943 г. бригада, под руководством тов. Лебедева, сломив сопротивление противника под Святошино, 6.11.43 г. овладела городом Васильков, а 8.11.43 г. овладела крупным населенным пунктом М. Паволочь, до 14.11.43 г. сковывая танковые части противника.
54 гв. ТБр за период наступательных боев на Киевском направлении с 3 по 14 ноября уничтожила: танков всех типов – 21, самоходных орудий – 6, пушек всех калибров – 16, бронетранспортеров – 53, минометов 6-ти ствольных – 7, автомашин – 214, самолетов – 10, подвод с грузами – 830, радиостанций – 2, минометов – 13, пулеметов ручных – 28, винтовок – 325, складов с горючим – 6, складов с продовольствием – 3, пленных – 252. Захвачен эшелон с мирными жителями отправляемых в Германию.
За умелое руководство, отвагу и мужество тов. Лебедев достоин правительственной награды звания «ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА».
П.С. Рыбалко на приведенное представление наложил резолюцию: «Достоин награждения орденом Суворова 2 степени». При вручении он указал, что это награда за идею прорыва у Святошино и, непосредственно, за Васильков. Что же касается «героя», то Виктору Григорьевичу не стоит расстраиваться или обижаться, так как «золотая звезда» солдатская награда. У него в армии уже чуть ли не каждый десятый носит ее. А с «Суворовым» – раз, два, и обчелся. А ведь это существенный показатель. Смелых и отважных бойцов много, а настоящих командиров суворовской школы – единицы. 
Главная роль в общей панораме сражения за Киев отводится, конечно, действиям 38-й армии и, прежде всего, лично ее тогдашнему командарму генералу Москаленко. 38-ю армию недаром называли многострадальной. Десятки тысяч киевлян с радостью встречали ее походные колонны. Бойцов и командиров обнимали, целовали. И они действительно заслужили эти почести, так как по киевским улицам проходили триумфаторами не только новобранцы, но и участники июньских и августовских боев 1942 года под Воронежем, зимних наступательных боев на верхнем Дону, те, кого постигла неудача под Харьковым. Шли солдаты, державшие еще в июле стык Центрального и Воронежского фронтов на Курской Дуге, а потом прошедшие огонь боев от Курска до Днепра. Среди триумфаторов не хватало многих, как полегших на полях сражений, так и по воле фронтовой судьбы оказавшиеся далеко от Крещатика.
Не было среди них и Никандра Евлампиевича Чибисова, который командовал армией в ее самые трудные времена, прошедший с армией весь ее сложный боевой путь. Тогдашний руководитель политработников фронта, Хрущев, обратил внимание, что Чибисов при всех его боевых заслугах, что в Первой Конной, где он командовал эскадроном, что уже в текущей войне, был в свое время штабс-капитаном царской армии. Поэтому, с политической точки зрения, он не мог претендовать на лавры освободителя столицы Украины. Так вот, его в самый последний момент перед самой битвой за Киев, 27-го октября, заменили, на своего человека, Москаленко.
Но вот незадача. Несмотря ни на какие «нажимы», Жуков с Ватутиным и Москаленко, в сущности, Киевскую операцию провалили точно так же, как и на Букринском плацдарме. Поэтому, на ночной прорыв всего-то около полусотни танков Рыбалки в глубину немецкой обороны, резко изменивший ход событий в полосе наступления 1-го Украинского фронта, необходимо смотреть, как, на удачный лотерейный билет, выпавший этим полководцам. Бегство немцев из Киева и выход наших войск на Житомирское шоссе вынудили Манштейна в спешном порядке снимать боевые части у Дымера и бросать их для закрытия образовавшейся бреши. Но это развязало руки 60-й армии Черниховского. За два дня, 5-е и 6-е ноября, ее войска, действуя в трудной лесистой местности, решительно продвинулись на юго-запад, к рубежу на реке Тетерев, пройдя свыше 40 километров. Снятые, чтобы закрыть брешь, немецкие части просто физически не поспевали. Поэтому 38-я армия, как вода в половодье, начала разливаться по правобережью реки Ирпень от Киева в сторону Фастова.
При планировании Киевской операции Ставка учитывала, что в октябре все внимание немецкого командования будет приковано к полосе Степного, переименованного тогда во 2-й Украинский фронт. Там 11-го октября 37-ая армия, прорвав немецкую оборону, форсировала на широком протяжении Днепр между Кременчугом и Днепропетровском. Захваченный ею плацдарм превосходил и Букринский, и Лютежский плацдармы. Если войскам генерала Конева удалось бы расчленить группу армий «Юг» на две части южную и северную, то первая была бы отброшена и прижата к берегу Черного моря, а другая не смогла бы удержаться на правом берегу Днепра у Киева. Поэтому предполагалось, что Манштейн будет незамедлительно готовить контрудар. И действительно, к Кировограду были затребованы из Франции 1-я и 25-я танковые дивизии, а из Италии – 16-я танковая и танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС АГ».
Что касалось Киева, то здесь фельдмаршал был вроде бы спокоен. Там оборонялась 4-я танковая армия во главе с многоопытным генералом Раусом. Уж она, наверняка, удержится на берегах Днепра. Убаюканные неудачами войск Ватутина прорваться южнее Киева, немцы просто не заметили переброску 3-й гв. ТА. Но и дни 3-го и 4-го ноября не дали им оснований для особого беспокойства. И лишь 6-го ноября до Манштейна, наконец, дошла вся глубина опасности. Всего за три дня были разбиты девять пехотных и две танковых дивизий. Были уничтожены около 10000 солдат и офицеров. Около 3000 попали в плен. Потеряно огромное количество техники. Штаб главного командования сухопутных войск вермахта дает следующую оценку положения:
«Существующая в настоящий момент обстановка в районе Киева свидетельствует о начале крупной неприятельской операции прорыва, которая будет иметь решающее значение для всего восточного фронта. Очаг главной опасности на участке группы армий «Юг» находится в районе Киева»
Манштейну пришлось срочно поворачивать 25-ю танковую дивизию на Киев, а дивизию «Лейбштандарт» вместо Кировограда разгружать в Казатине.
Вот тут-то и начались, как говорили тогда в войсках, очередные «ватутинские штучки». Те самые «штучки», которые привели в марте 1943-го года к огромным потерям под Харьковым и в июле того же года под Прохоровкой. Генерал Лебедев называл их проявлениями «варшавского синдрома», а можно назвать головокружением от успеха.
Напомню. В 1920-м году, воспользовавшись прорывом 1-й Конной армии Буденного под Киевом, вопреки предостережениям Сталина, Тухачевский, этот новоявленный военный «гений», вдохновленный идеями тогдашнего военморома Троцкого, швырнул сотни тысяч русских душ на Варшаву. Поход был совершенно неподготовленным, сопровождался гигантским отрывом от баз материального снабжения, и, естественно, захлебнулся.
К исходу 6-го ноября на фронте горючего оставалось на 0,8 заправки, а непосредственно в войсках лишь на ползаправки. В 38-й А количество боеприпасов составляло около одного боекомплекта, а в 60-й – и того меньше. При этом даже эти запасы находились не в войсках, а на левом берегу.  Там стояли в ожидании экипажей 380 новеньких, с завода, танков, предназначенных 3-й гв. ТА и 5-у гв. ТК, простаивали цистерны с горючим и боеприпасами. Железнодорожники матерились, что не как не могут дождаться разгрузки эшелонов.
Но не взирая на все это у Святошино была сформирована подвижная группа в составе 5-го гв. танкового корпуса и 1-го гв. кавалерийского корпуса, с задачей 9-го ноября ворваться в Житомир. Генералу Кравченко удалось доказать что при таком количестве горючего его танки не пройдут и половину дороги, и Ватутин перенаправил его 5-й гв. ТК на юг в направление Белой Церкви. 1-й гв. кавалерийский корпус ушел на Житомир один. 38-я А вроде продолжала наступать на юг и юго-запад. Но скорость продвижения резко упала из-за возрастающего сопротивления немцев. К исходу 7-го ноября ее передовые части сумели дойти лишь до ранее захваченного 7-м гв. ТК Василькова. На 3-ю гв. ТА легла задача продолжать бить врага при дефиците горючего и боеприпасов. 7-го ноября после упорного боя 6-й гв. ТК освободил Фастов.
В этих условиях Жуков с Ватутиным не нашли ничего лучшего, как  вводить в заблуждение Ставку Верховного Главнокомандования.
ПРИКАЗ СТАВКИ ВГК № 30241
о случаях представления штабом 1-го Украинского фронта неточных сведений
и наказании виновных
11 ноября 1943 г. 05 ч 00 мин
В течение двух дней штаб 1-го Украинского фронта сообщал в Генеральный штаб противоречивые данные о положении в районе Фастовца: в чьих руках он находиться — в наших или противника.
В боевом донесении № 0692, подписанном 9.11 в 24.00 Ватутиным, Крайнюковым и Ивановым, указано, что Фастовец находится в наших руках и что были отражены две контратаки противника в направлении Фастовца, причем противник потерял сожженными 13 танков.
В то же время в оперсводке № 00505 штаба фронта, подписанной в 02.00 10.11 Ивановым и Тетешкиным, указано, что к исходу дня 9.11 противник за¬нял Фастовец, потеряв при этом 13 танков сожженными.
Таким образом, начальник штаба фронта Иванов одновременно подписал два противоречивых документа.
В течение дня 10.11 о положении в районе Фастовца штаб фронта умалчи¬вал и только к исходу дня 10.11, в результате настойчивых требований Генераль¬ного штаба, было установлено, что Фастовец занят противником днем 10.11.
Наряду с этим, после донесения Военного совета фронта о занятии нашими войсками города Гребенки 9.11, штаб фронта в течение дня 10.11 также умал¬чивал о положении в районе Гребенков, тогда, как оказалось, город Гребенки был занят противником еще утром 10.11.
Того же 9.11 начальник штаба Иванов лично по телефону «ВЧ» доложил Генштабу о занятии нашими войсками Брусилова, между тем, как выяснилось, этот пункт не занимался и до сих пор не занимается нашими войсками. Поми¬мо этого со стороны начальника штаба фронта Иванова отмечались и ранее слу¬чаи неправдивых, несоответствующих обстановке докладов и стремление умол¬чать об имевших место неудачах на фронте.
Усматривая во всем этом несерьезное отношение тов. Иванова к своим обя¬занностям, в результате чего Генеральный штаб и Ставка вводились в заблуж¬дение, Ставка Верховного Главнокомандования  приказывает:
1. Генерал-лейтенанта Иванова снять с должности начальника штаба 1-го Украинского фронта и направить его в распоряжение Главного управления кадров НКО.
2. Предупредить тов. Ватутина, что в случае повторения попыток представлять Генеральному штабу неточные сведения он — тов. Ватутин — будет привлечен к строжайшей ответственности.
3. Обязать всех работников штаба 1-го Украинского фронта придерживаться того, чтобы все донесения штаба были правдивы и точны, не поддаваясь при этом ничьему влиянию.
4. Настоящий приказ довести до начальников штабов дивизий включительно.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. АНТОНОВ
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30245
командующему войсками 1-го украинского фронта, представителю ставки
на отражение возможного удара противника в направлении Фастов, Киев
12 ноября 1943 г. 18 ч 00 мин
Быстрое продвижение правого крыла и центра 1-го Украинского фронта на запад и в то же время упорство противника и его контратаки на фронте Фастов, Триполье и сосредоточение здесь основной танковой группировки немцев говорит о том, что противник, давая возможность продвигаться нам на запад, собирает силы для удара под корень, в направлении на Фастов, Киев.
Учитывая создавшуюся обстановку, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. 1-му Украинскому фронту своим центром временно приостановить продвижение на запад.
2. Всемерно усилить левый фланг 38-й армии на фронте Фастов, Триполье артиллерией, танками и инженерными частями и ни в коем случае не допустить здесь прорыва противника.
3. Дивизии, снимаемые со Щучинского и Букринского плацдармов, сосредоточить возможно быстрее в район Васильков, Фастов. Сюда же направить пять-шесть стр. дивизий за счет 60-й армии Черняховского и правого фланга 38-й армии Москаленко.
4. По окончании этой перегруппировки и с подходом 1-й гв. армии и 25 тк первоочередная и основная задача фронта — разбить белоцерковскую группировку противника и левым крылом фронта овладеть Попельня, Белая Церковь, Кагарлык, после чего вновь форсировать наступление на казатинском направлении.
5. Об исполнении донести.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. АНТОНОВ
В Москве уже предполагали, что Манштейн, пользуясь ослаблением давления советских войск, обусловленных материальными причинами, собирает откуда только можно силы для контрудара.
А в Киеве готовят очередную победную реляцию. Как же, 1-й гвардейский кавалерийский корпус за пятеро суток с минимальными потерями прошел до Житомира и освободил его. Остается только поражаться, как гвардейцы смогли при такой скорости марша ежедневно направлять на восток толпы пленных.
ТИХА УКРАИНСКАЯ НОЧЬ...
Характер боевых действий наших войск в это время заметно изменился. Призывая танкистов Рыбалки не боясь оторваться от пехоты, стремительно двигаться вперед, смело уничтожая отдельные очаги противника, навести панику среди войск противника, Ватутин тем самым, вряд ли понимая сам, санкционировал массовое внедрение новой тактики ведения боя.
Не будем говорить, что уж совсем новую. Немцы так громили поляков в 1939 году, французов в 1940 и наших в 1941. Однако истоки этой идеи необходимо искать в знаменитых прорывах Первой и Второй Конных армий в годы Гражданской войны и в Брусиловском прорыве. Еще раньше элементы этой тактики мы находим в известном докладе 1812 года гусарского подполковника Дениса Давыдова, представленного Михаилу Илларионовичу Кутузову. А до того, так громил турок, поляков и французов наш военный гений Александр Васильевич Суворов.
Эта тактика, в условиях для того времени современной войны, заключалась в том, что впереди стрелковых боевых порядков наступающих войск действовали локальные боевые танковые группы, оставляя за следовавшими за ними стрелковыми частями задачу, так называемую, зачистку освобожденных территорий. Другое дело, что немцы бросали вперед боевые танковые группы по имеющимся дорогам. Наши же, как замечает немецкий генерал Меллентин, смело шли напрямик и по полям, и по лесам. Это была уже русская «изюминка», больше напоминающая действия партизан. Чтобы так действовать, необходимо было заставить бойцов и командиров не бояться длительное время действовать в отрыве от основных боевых порядков, проявляя личную смелость, находчивость и инициативу.
Со временем происходившие изменения стали отмечать и немцы. Так, уже в боях за Житомир, генерал Меллентин обратил внимание, что «за танками русских уже больше не наступает многочисленная пехота».
Но вернемся под Киев ноября 1943-го года.
7-ое ноября 1943-го года.
После взятия Василькова, согласно описанию боевых действий 7-м гв. ТК корпуса , противник разрозненными группами, отходил в южном и юго-западном направлении, оказывая сопротивление нашим продвигающимся частям, делая попытки прорваться из окружения с боем. К утру 7.11.43 г. корпус овладевает Гребенки, Соливонки, уничтожая на пути своего наступления разрозненные группы противника.
Согласно полученному распоряжению, развернувшись на запад, корпус наступал в направлении Поляниченцы, Малое Половецкое, Новоселица, Паволочь. Действуя в первом эшелоне 54-я и 55 гв. ТБр, в 7.30 утра приступили к выполнению боевого приказа по овладению Малой Паволочью. 54-я гвардейская танковая бригада составила передовой отряд корпуса.  Она, по воспоминаниям генерала Лебедева , обошла с юго-востока Фастов, сделала остановку в Поляниченцах на дозаправку и доукомплектование боеприпасами и двинулась далее. В 15 часов 30 минут у Фастовца бригада столкнулась с передовым отрядом выдвигавшейся немецкой 25-й танковой дивизии. В коротком встречном бою, подбив три немецких танка и потеряв три своих, бригада прорвалась дальше.
Тем временем, в 15.00, 55-я бригада, двигаясь параллельно 54-й, приняла бой в районе Кишенцы с остатками 76-й ПД противника. В  результате боя противнику был нанесен ущерб: уничтожено до 300 солдат и офицеров, подавлены и сожжены 6 вездеходов, 3 самоходных орудия и до 15 автомашин. В районе Попывника бригада встретилась с передовым отрядом 25-й ТД и вела бой, в результате которого отряд был полностью разгромлен. Уничтожено 150 солдат и офицеров, подбито 6 транспортеров и одна самоходка .
8-е ноября 1943-го года.
Около двух часов ночи, вспоминает генерал Лебедев , головная походная застава 54-й бригады, а за ней все остальные танки бригады, вошли село Мало Половецкое, в ее южную часть. Далее колонна стала спускаться в низину, отделяющую южную часть села от северной. Дорога по низине была трудной для танков, особенно в ночи, так как крутилась между многочисленными прудами. Головная походная застава во главе с командиром бригады, преодолев низину, поднялась на бугор, за которым располагалась северная часть села и проходящий через неё большак. Остальные танки задержались в низине, так как у головного танка колонны 210 батальона, шедшего вслед за заставой, слетела гусеница. Что называется, угораздило. Да еще в таком месте, что следующие за ней машины не могли ее обойти. Пока натягивали гусеницу, время шло. Головной части бригады пришлось остановиться, чтобы дождаться отставшие машины. 
Тем временем в село по большаку с северо-запада стала входить большая колонна автомашин. Было слишком темно, чтобы различить – немцы это или наши. Войдя в село, колонна остановилась в метрах ста от передовой группы бригады. Обращало на себя внимание, что из машин никто не выходил, и не было слышно никаких разговоров. Так, вероятнее всего, могли вести себя в незнакомом месте немцы. Командир бригады уже хотел дать команду открыть огонь, как вдруг, откуда-то с хвоста колонны появилась легковая автомашина, едущая с зажжёнными фарами вдоль остановившейся техники. У генерала Лебедева вроде отлегло: так безалаберно могли ехать только наши. Однако, легковушка выехала в голову колонны и из неё, на свет фар, вышел в чёрном кожаном плаще… немецкий офицер. Все стало ясно. Разнеслась команда: «Огонь!» Танки накрыли колонну залпом и, не дожидаясь подхода остальных сил, ворвались в северную часть села. Было уничтожено 40 зенитных орудий, захвачено 72 автомашины, несколько бронетранспортеров новейшей конструкции, различное имущество и документы оперативной группы 25-ой танковой немецкой дивизии. Выяснилось, что это был дивизион тяжёлых зенитных орудий, которыми предполагалось прикрывать с воздуха штаб дивизии, выбравший своим местоположением село Мало Половецкое.
В то же время, около четырех часов ночи, 55-я гв. ТБр, двигаясь дальше на Поволочь, встретила в районе Королевки часть сил 25-й ТД немцев . Танкисты бригады, уклоняясь от боя, обошли встреченную группу слева и в 6.00 8-го ноября подошли к Мало Половецкому с северо-востока. Здесь они застали зрелище догорающей техники разгромленной 54-й бригадой немецкого зенитного дивизиона. Всмотревшись в темноту, Драгунский заметил так же и наши танки, которые затаились между хат на окраинах села в ожидании удобного момента для нападения на большую немецкую воинскую колонну, преспокойно двигавшуюся в обход села. Потом пленные будут говорить, что они были уверены, что наблюдаемое ими пожарище это следствие разгромленной их передовыми отрядами русской техники.
Перебросившись по рации буквально парой фраз, танкисты обеих бригад нанесли на ничего не подозревавших фрицев одновременный удар, зажав их в клещи.
Далее уместно предоставить слово немецкому генералу Меллентину, воспоминания которого уже цитировались выше:
«Фастов… был захвачен противником вечером 7 ноября. К сожалению, в бой под Фастовом преждевременно была введена 25-я танковая дивизия. История этой дивизии (в киевской операции, Н.Л.) очень печальна. Она была сформирована в Норвегии и с августа 1943 года проходила подготовку во Франции. Дивизия была совершенно не готова к боевым действиям, но, несмотря на совет генерала Гудериана, генерал-инспектора бронетанковых войск, была переброшена на Украину и введена в бой. Положение усложнялось еще и тем, что по указанию группы армий «Юг» весь колесный транспорт дивизии должен был выгрузиться в районе Бердичева, а танки – в Кировограде, то есть почти в 200 км юго-восточнее. Учитывая создавшуюся критическую обстановку западнее Киева, командование группы армий «Юг» решило сразу после выгрузки направить всю технику на колесном ходу в район боевых действий. Вечером 6 ноября дивизия получила приказ командующего 4-й танковой армией с максимальной быстротой совершить марш к Фастову и удержать его «любой ценой» совместными усилиями с полком танковой дивизии СС «Рейх», причем танковый полк 25-й дивизии мог прибыть лишь через несколько дней.
Подобные приказы и распоряжения потребовали бы даже от очень опытной дивизии и ее штаба чрезмерного напряжения сил, а для неподготовленных частей они были просто пагубными. Днем 7 (утром 8-го, Н.Л.) ноября передовой отряд 146-го мотострелкового полка встретил южнее Фастова русские танки Т-34 и обратился в паническое бегство. В страшном беспорядке эти необстрелянные части бежали, и хотя командир дивизии генерал Шелл (по свидетельству Д.А. Драгунского, он одним из первых сбежал с поля боя на подвернувшемся грузовике , Н.Л.) лично навел порядок и собрал свои части, им с большим трудом удалось оторваться от русских, уничтоживших почти весь их транспорт...»   
Немцы, не оказывали никакого сопротивления. Они бежали кто куда, десятками попадая под гусеницы, вошедших в раж наших танков. В плен было взято около 500 солдат и офицеров и 4 знамени .
В 10.00 8 ноября 55-я гв. ТБр 7-го гв. ТК вошла Паволочь  и заняла круговую оборону. 54-я же гв. ТБр не смогла пробиться к Паволочи, так как вынуждена была, совместно с высланными ей на помощь мотострелками 23-й гвардейской мотострелковой бригады, отражать на протяжении всего дня 8 ноября контратаки немецких войск в Малом Половецком и в Поляниченцах. 
Большую помощь танкистам обеих бригад оказали местные партизаны. Партизанский отряд, как рассказывал генерал Лебедев, большей частью состоял из красноармейцев, которые ранее попали в немецкий плен и дали даже согласие на вступление во власовскую армию, но с прибытием на родную землю, перебежали к своим. Впоследствии, пройдя непременную проверку, они храбро сражались с врагом в рядах 3-й гв. ТА и многие из них были награждены за отвагу орденами и медалями.
9-е – 13-е ноября 1943-го года.
В течение пяти дней, с 9-го по 13-е ноября, 7-й гв. ТК сдерживал удар противника с юга сразу двух немецких танковых дивизий, уже упоминавшейся 25-й и СС «Райх», а запада танковой дивизии «Лейбштандарт АГ». 54-я гв. ТБр и 23-я МСБр, сражались фактически в полуокружении «не на жизнь а на смерть», в условиях нехватки ГСМ и боеприпасов. Но сдать Фастов, куда рвались немцы, означало бросить «псу под хвост» все жертвы понесенные 1-м Украинским фронтом  в течении двухмесячных боев.
Сложившуюся ситуацию характеризуют два документа:
БОЕВОЙ ПРИКАЗ №17,
штабриг 54 гв. танк.
ж/д барак, 2 км пути к Потиевке, 16.00, 11.11.1943 г. Карта 100000.
1. Пр-к с целью вывода главных сил из под удара (речь идет об окруженных частях 76 ПД немцев) контратакует в направлении М. Половецкое, Михайловка.
2. 54 гв. ТБр и 1 и 3 батальоны 23 МСБр занять оборону южнее и северо-западнее (ж/д ст.) Трилесы.
3. а) 3 батальону МСБр оборонять южные окраины Трилесы;
    б) 1 батальону МСБр оборонять рубеж северо-западнее Трилесы, перехватывая дорогу и ж/д в направлении Кожанка;
    в) 210 батальону 54 гв. ТБр на северной окраине Трилесы быть готовыми к атаке в направлении М. Половецкое и Кожанка.
4. а) 3 батальону вести разведку на М. Половецкое;
    б) 1 батальону вести разведку Кожанки.
5. Срочно донести о занятии обороны согласно приказу
6. Мой НП вместе с штабриг 54 гв. ТБр.
Командир 54 гв. ТБр гв. генерал Лебедев.                Нач. штаба гв. капитан Шкурин.
БОЕВОЙ ПРИКАЗ №16,
штабриг 54 гв. танк.
Д. Каблуница. 16.00. 12.11.1943 г. карта 100000.
1. Части 25 ТД противника подошли в район Кожинка и ведут бой с 9 мехкорпусом на рубеже западная опушка рощи восточнее Волица.
2. 54 ТБр имеет задачу оборонять Каблуницу, увязав все вопросы взаимодействия с 70 гв. ТБр (эта бригада утром 12-го ноября подошла в затылок 54 ТБр). Справа частей нет. Слева части 7 ТК.
3. 210 Тб с 2 установками СУ-85 к 17.00 занять опорный пункт в р-не Каблуница у развилки дорог северо-западнее окраины Каблуницы.
4. Мой КП – северо-западная окраина Каблуница.
Командир 54 гв. ТБр гв. генерал Лебедев.                Нач. штаба гв. капитан Шкурин.
Таким образом, по результатам боев 9-го и 10-го ноября бригада под давлением всех собранных в один кулак немецких сил вынуждена была отойти, цепляясь за каждый клочок земли, из Мало Половецкого на пять километров к северу к ж/д станции Трилесы.
Тем временем 55-я гв. ТБр, Драгунского, действовала вообще по-партизански, держа круговую оборону в районе Паволочь, и отбивая атаки противника уже трофейным оружием . Лишь 13-го ноября она получила приказ на выход из окружения, предварительно взорвав всю имеющуюся матчасть, оставшуюся без ГСМ и боеприпасов.
Вспоминает генерал Меллентин:
«Наш план предусматривал использование этого мощного кулака для наступления из района Фастова прямо на Киев, чтобы сделать для русских невозможным всякое дальнейшее продвижение на запад и, в случае успеха, окружить и уничтожить крупные силы противника. К сожалению, генерал-полковник Раус, командующий 4-й танковой армией, счел этот план чересчур смелым и решил, что сначала нужно вернуть оставленный Житомир и уничтожить находившиеся в этом районе русские войска, а уже затем повернуть на Киев».   
А ведь врет генерал. После разгрома немцев в районе Киева, Василькова, Фастова, после разгрома 25-й ТД, встретив жесткую оборону 3-й гв. ТА, генерал Раус понял, с юга к Киеву не пробиться.
Увы, историки так и не поняли, что Киевская наступательная операция кончилась еще 8-го ноября. На самом же деле ситуация складывалась аналогично Харьковской, образца весны 1943-го года. Но, на сей раз «Ставка Верховного Главнокомандования (читай Сталин, Н.Л.), внимательно продолжая следить за ходом операции в районе Киева, вовремя помогла фронту правильно оценить обстановку, создавшуюся после овладения совет¬скими войсками городами Фастов и Житомир, и определить начало на¬растания силы контратак немецких танков у Фастова и восточнее его. Учитывая продолжавшееся прибытие резервов противника в районы Казатин и Белая Церковь, а также состояние войск 38-й и 3-й гвардей¬ской танковой армий, Ставка приказала приостановить наступление на этих направлениях, закрепить достигнутый успех и разбить группиров¬ку неприятеля в районе Белая Церковь. Дальнейшее продвижение войск 1-го Украинского фронта в этих условиях могло приобрести ха¬рактер огульности и грозило бы для фронта серьезными осложнениями» .
ЗАБЫТОЕ СРАЖЕНИЕ.
Неудача нем¬цев 9-го – 14-го ноября в районе Фастова и Триполья на овладение вновь Киевом, с ликвидацией в этом районе нашего плацдарма на правом берегу Днепра, подвинула врага сосредоточить крупную танковую группировку в районах Корнина и Житомира. Здесь  немецкое командование бросили в бой восемь танковых и семь пехотных дивизий. Перегруппировав силы, 15 ноября 48-й немецкий ТК перешел в наступление на правый фланг 38-й армии, которую поддерживали остатки 3-ей гвардейской тан¬ковой армии. В результате боев немцам удалось все-таки отбить Житомир, а их передовые отряды приблизились на последнем издыхании к Киеву на расстояние около 60 км. На помощь обороняющимся Ставкой были выдвинуты часть сил  60-й армии, и часть сил 1-й гвардейской армии, которые позволили локализовать немецкий прорыв.
25-го ноября в ход боев вмешалась погода – пошли дожди. Авиация не летала, автомобили и танки вязли в грязи. Немцы и наши стояли все это время на уже занятых позициях, обмениваясь редкими артиллерийскими и минометными налетами. В Журнале боевых действий 7-го гв. ТК написано:
«26-е ноября. Погода пасмурная – все время непрерывные дожди. Дороги для автотранспорта почти не проходимы».
«27-е ноября. Дороги для автотранспорта отсутствуют. Погода переменная, идет дождь со снегом».
Об этом же сообщает и немецкий генерал Меллентин:
«26 ноября наступила оттепель, и распутица сделала всякое передвижение войск практически невозможным. В связи с этим наше предполагаемое наступление на Киев пришлось отменить. Потери возрастали, так как никто не хотел ложиться в страшную грязь от пуль и снарядов противника».
Распогодилось лишь 29-го – 30-го ноября. Но к этому моменту выяснилось, что немецкое наступление опять захлебнулось. Его остановил, как следует из описания Меллентина, «русский генерал ГРЯЗЬ», и поэтому, едва обсохнув, немецкая сторона с 1-го декабря приступила к перегруппировке сил.
Наконец-то зашевелилась и служба тыла фронта. Бригадам 3-й ТА пришлось отойти в местечко Бышев на доукомплектование. К вечеру 4-го декабря 7-й гв. ТК преобразился. В 54-й бригаде стало 54 танка Т-34 и 2 Т-70, в 55-й – 50 Т-34, 56-й 17 танков Т-34, в 23-й бригаде – 1225 активных штыков. Корпус усилился 1419-м САП (самоходный полк) с 16 СУ-85, 1894-м САП с 4 СУ-85, 467-м гв. отдельным минометным полком с 20 120-мм минометами, 56-м гв. истребительно-противотанковым дивизионом с 8 шт. 85-мм орудиями и 287-м гв. зенитным полком с 16 орудиями. 
Эту бы силищу, да две недели назад. Не видать бы немцам Житомира. Пока бригады истекали кровью, эшелоны с танками и боеприпасами стояли на левом берегу Днепра. И только после звонка Рыбалки в Ставку их в срочном порядке перегнали туда, куда надо. Напомню, что на 3-е ноября в корпусе было – 52 танка. На 25-е ноября корпус имел в 54-й гв. ТБр танков Т-34 – 7, Т-70 – 1, в 55-й гв. ТБр танков Т-34 – 7, в 56-й гв. ТБр танков Т-34 – 13, всего 27 боевых машин. 
В целом потери корпуса за период с 27-го октября по 24-е ноября 1943-го года составили: убитыми и ранеными 548 человек, танков Т-34 – сожжено 38, подбито – 51. В свою очередь бригадами корпуса за это время было уничтожено солдат и офицеров – 14955 человек, немецких танков Т-3 и Т-4 – 207, «Тигров» – 41.  Похожая ситуация была и 6-м гв. ТК.
Вечером 6-го декабря в 23.00 корпус получил приказ Рыбалки совершить марш-бросок под город Малин, где немцы нанесли неожиданный удар в районе Радомышля. При этом 7-й гв. ТК входил в оперативное подчинение 60-й армии Черняховского. Говорят Жуков, узнав о новом немецком наступлении, уже не сдерживаясь, наорал на Ватутина:
«Прошляпили, вояки хреновы! Что я буду докладывать Сталину?»
Не потому ли в нашей исторической литературе о тех боях, проходивших с 6-го по 14-е декабря, обычно стараются промолчать.
Дело в том, что после оставления Житомира наши войска отошли на северо-восток и заняли позиции, с которых они легко могли бы нанести немцам удар во фланг, если бы они попытались наступать от Брусилова прямо на Киев. Образовался Радомышльский «балкон». Ставка, анализируя сложившуюся обстановку еще 28-го ноября призвала командование 1-го Украинского фронта обратить внимание на оборону.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30254
представителю Ставки (Жукову, Н.Л.), командующему войсками 1-го Украинского фронта на переход к временной обороне и подготовку наступления
28 ноября 1943 г. 13 ч 00 мин
1. Наличных сил Николаева (Ватутина, Н.Л.) недостаточно для осуществления серьезного контрудара и разгрома сил противника. Необходимо поэтому немедля перейти Николаеву на жесткую оборону с задачей измотать силы противника силами нашей артиллерии и авиации при попытках его наступления или отдельных атак.
Оборона должна иметь не менее трех оборудованных рубежей с максималь¬ным использованием противотанковых и других мин.
2. С подходом Леселидзе, Катукова и других сил обязательно нужно заняться организацией нашего контрнаступления с задачей разгрома сил противника и выхода на Южный Буг. Это контрнаступление нужно организовать также основательно и тщательно, как это было сделано под Белгородом.
3. Прошу представить в Генштаб план операции согласно пункту второму настоящей директивы.
Ставка Верховного Главнокомандования И.СТАЛИН
Уже 30 ноября 48-й немецкий танковый корпус получил приказ перейти в наступление, дабы ликвидировать угрозу, нависшую над житомирской группировкой врага в виде того самого Радомышльского «балкона». Генерал Меллентин вспоминает:
«68-я пехотная дивизия получила задачу наступать от Житомира прямо на правый фланг русских; левее ее во фланг противнику должна была наносить удар танковая дивизия «Лейбштандарт», а располагавшаяся еще левее 1-я танковая дивизия имела задачу выйти в тыл русской обороны. 13-й корпус должен был также принять участие в наступлении, нанося главный удар своим левым флангом…
Главным нашим козырем являлась 7-я танковая дивизия, которая была доукомплектована до полного состава людьми и техникой. Командование 48-го танкового корпуса предполагало направить 7-ю танковую дивизию для широкого обхода русских позиций левее 1-й танковой дивизии и последующего глубокого удара в тыл. Для успешного осуществления такого сложного плана была совершенно необходима полная внезапность. Добиться этого было нелегко; местность не благоприятствовала действиям танков, не было ни одного моста, все время приходилось опасаться нападения партизан. Тем не менее смелый маневр 7-й дивизии должен был, по мнению генерала Балька, обеспечить успех всего наступления» .
А уже в ночь с 8-го на 9-е ноября в штаб Белорусского фронта уходит директива:
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30260
командующему войсками Белорусского фронта о назначении его
представителем Ставки  в 1-й Украинский фронт
Копия: командующему войсками 1-го Украинского фронта
9 декабря 1943 г. 00 ч 10 мин
В связи с прорывом противника в направлении Черняхов, Потиевка, Малин не исключена возможность распространения его вдоль р. Тетерев к северо-востоку и угрозы левому крылу Белорусского фронта.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает лично Вам, в качестве представителя Ставки, немедленно выехать в штаб 1-го Украинского фронта (Святошино) с задачей:
1. Ознакомиться на месте с создавшейся обстановкой и мероприятиями командующего 1-м Украинским фронтом по ликвидации прорыва противника.
2. Совместно с т. Ватутиным наметить мероприятия по обеспечению стыка между Белорусским и 1-м Украинским фронтами.
3. Донести свою оценку обстановки на 1-м Украинском фронте, мероприятия, намеченные вами по обеспечению стыка фронтов, и дать заключение по мероприятиям командующего 1-м Украинским фронтом.
Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. АНТОНОВ
Этой директивой недоверие высказывается уже не только Ватутину, но и Жукову, как представителю Ставки, и по-русски она звучала предельно просто – «Доигрались, сволочи». А чтобы эти бойцы не напутали с испугу чего-нибудь, вслед летит указание, что и как делать.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30263
командующему войсками 1-го Украинского фронта, представителю Ставки
(Рокоссовскому, Н.Л.) о подготовке контрудара в направлении Малина
9 декабря 1943 г. 23 ч 30 мин
В связи с обстановкой, создавшейся на фронте 60-й армии, Ставка Вер¬ховного Главнокомандования  приказывает:
1. Силами 60-й армии, 4-го и 7-го гвардейских танковых корпусов, 25 тк и 11 ск 18-й армии не допустить прорыва противника к северу от р. Ирша и на восточный берег р. Тетерев.
2. Не позднее утра 12.12 нанести контрудар главными силами 3-й гв. танковой армии (не менее двух тк) с одним стр. корпусом из района Вел. Рачи (5 км сев.-вост. Радомышля) в направлении Малина. Удар 3-й гв. танковой армии обеспечить сильной артиллерийской поддержкой, используя для этого по возможности 17-ю артдивизию.
3. С началом контрудара 3-й гв. танковой армии перейти также в наступление левым флангом 60-й армии и танковыми корпусами, действующими в районе Малин, ст. Тетерев.
4. Всю штурмовую и бомбардировочную авиацию фронта с утра 10.12 использовать с полным напряжением для массированных ударов по танковой группировке противника, прорывающейся на Малин. Для этой же цели использовать ночную авиацию фронта.
5. 1-ю танковую армию по мере прибытия сосредоточить в районе Колонщина, Бышев, Шнитки.
6. Об отданных распоряжениях донести.
Ставка Верховного Главнокомандования        И. СТАЛИН
Уже 13-го декабря, когда стало ясно, что немецкое наступление выдыхается, Сталин, естественно, начинает, как говорят в авиации, «разбор полетов».
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30266
командующему войсками 1-го Украинского фронта о докладе причин потери Радомышльского плацдарма
Копия: заместителю Верховного Главнокомандующего (Жукову, Н.Л.)
13 декабря 1943 г. 13 ч 55 мин
За последние два дня противник полностью ликвидировал плацдарм, зани¬мавшийся нашими войсками на западном берегу р. Тетерев в районе Радомышля. Сил и средств для прочного удержания Радомышльского плацдарма было у вас достаточно. Ввиду этого, обстоятельства сдачи этого плацдарма не ясны. Непонятно также поведение командующего 1-й гв. армией Кузнецова и коман¬дира 107 ск Гордеева.
Приказываю немедленно донести обстоятельства сдачи Радомышля и населенных пунктов Красноборка, Мал. Рача, Вел. Рача, Лутовка с указанием потерь, понесенных нашими войсками и виновных, допустивших столь позорный факт.
Ставка Верховного Главнокомандования           И. СТАЛИН
Сразу в штабе 1-го Украинского фронта началось «похмелье».
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 30267
командующему войсками 1-го Украинского фронта
о неудовлетворительном управлении войсками и перемещениях должностных лиц.
Копии: представителю Ставки, командующему войсками Белорусского фронта (Рокоссовскому, Н.Л.)
14 декабря 1943 г. 16 ч 00 мин
Объяснение командующего 1-м Украинским фронтом, представленное шиф¬ром за № 25964/ш, причин оставления радомышльского плацдарма частями 1-й гв. армии Ставка Верховного Главнокомандования считает неудовлетворительным. Слабость связи с 1-й гв. армией и слабость управления войсками в самой армии объясняется неудовлетворительностью руководства фронтом.
Командование 1-го Украинского фронта, несмотря на наличие превосходя¬щих сил в составе фронта, обрекло фронт на пассивность вследствие кабинет¬ного метода руководства войсками фронта. Такое нетерпимое положение при¬вело к тому, что противник получил возможность свободно маневрировать по всему фронту одной имеющейся у него группой танков.
Ставка предупреждает, что если еще будут допущены подобные ошибки в управлении войсками фронта, будут приняты против командования фронта стро¬гие меры.
Ставка Верховного Главнокомандования  приказывает:
1. Генерал-полковника Кузнецова В. И. снять с должности командующего
1-й гв. армией и направить его в распоряжение начальника Главного управления кадров НКО.
2. Генерал-полковника Гречко А. А. назначить командующим войсками 1-й гв. армии, освободив его от обязанностей заместителя командующего войсками фронта. Генерал-полковнику Гречко немедленно выехать на место новой службы.
3. Генерал-полковника Курочкина П. А. назначить заместителем командую¬щего 1-м Украинским фронтом, освободив его от обязанностей заместителя командующего войсками 2-го Прибалтийского фронта. Генерал-полковнику Курочкину немедленно выехать на место новой службы.
4. Начальнику Главного управления связи Красной Армии генерал-полков¬нику Пересыпкину немедленно выехать в 1-й Украинский фронт для помощи в налаживании связи фронта с армиями и армий с корпусами.
5. Исполнение донести.
Ставка Верховного Главнокомандования                И. СТАЛИН  А. АНТОНОВ
Свой взгляд на события излагает генерал Меллентин. Вот тезисы его воспоминаний .
«Ровно в 6 часов 6 декабря передовые подразделения всех трех танковых дивизий пересекли дорогу Житомир — Коростень».
«К вечеру русский фронт был обойден на глубину до 30 км».
«Наступление успешно продолжалось. В ночь с 7 на 8 декабря дивизия «Лейбштандарт» глубоко вклинилась в оборону противника. Успех нельзя было развить, так как у танков кончилось горючее, и дивизия потратила целый день на оказание помощи остановившимся танкам. 1-я танковая дивизия, преодолев сопротивление русских, продвинулась до реки Тетерев. 7-я танковая дивизия после упорных боев ликвидировала малинский плацдарм на реке Ирша, и 9 декабря район между двумя реками был очищен от противника».
«К западу от реки Тетерев у русских оставался довольно значительный плацдарм в районе Радомышля. Ударом 1-й танковой дивизии и дивизии «Лейбштандарт» этот плацдарм был ликвидирован».
Да, удар немцев оказался для командования фронтом неожиданным. Потери в личном составе, в технике и в территории оказались значительными. Но, зачем же так нагло врать. Уж кто-кто, а начальник штаба танкового соединения, наносившего удар, знал реальное положение дел.
А оно было таково. Журнал боевых действий 7-го гв. ТК  сообщает, что весь день 7-го декабря его части совершали марш в район Мирча, Красногорка, Вышевичи. Времени на осмотр не было и, как вспоминал генерал Лебедев, 7-го декабря в 20.30 на месте его ожидал посыльный офицер штаба 60-й армии с картой обороны предназначавшегося ему участка. Карта имела силу приказа, так как ней стояла размашистая подпись Черняховского. Все было бы ничего, но Виктор Григорьевич сразу обратил внимание, что длина его «обороны от Ворсовки до ст. Ирша (около 18 км) был необычен для танковой бригады имеющей лишь один батальон автоматчиков, а сосед слева был слабоват и мог не выдержать удара». 
Бригады сходу стали занимать оборону: 55-я с 32 танками Т-34 в д. Устиновке, ожидая еще на подходе 11 танков. Затем, по согласованию с Черниховским она перебазировалась к Малину, заняв рубеж по реке Ирша. 23-я мотострелковая бригада заняла оборону от окраин Малина и до Ворсовки. 54-я с 46 танками Т-34 и одним Т-70 расположилась от Ворсовки до Мирчи, а 56-я с 9 танками Т-34 в Мирче. В 12.00 8-го декабря немцы 40 танками нанесли удар по 56-й бригаде, прорвали ее оборону и захватили местечки Меделевку, Вышевичи, Веприн. В ходе боя 4 танка бригады сгорело. В свою очередь врагу нанесены потери: 10 танков подбито, уничтожено до двух рот противника. Бригада отошла на юго-восток. Вместе с ней позицию покинула и 271-я стрелковая дивизия. Левый фланг 54-й бригады оказался открытым.
9-го декабря 1943-го года.
Около 2 часов ночи 56-я бригада заняла оборону у местечка Мигалки. В это же время 54-я бригада, действуя вместе с 1419 самоходным полком, развернула свою оборону от Ворсовки на восток до Федоровки. Оборону у местечек Махалевичи и Мигалки заняла, подошедшая 51-я гв. ТБр 6-го гв. ТК. 23-я мотострелковая бригада  и 55-я бригада отбивали атаки врага на переправах через реку Ирша у Малина и у Зарудное.
В 11.40 оборона 54-й бригады подверглась атаке со стороны Меделевки 16 танками дивизии СС «Лейбштандарт» и со стороны Вышевичи 42 танками 1-й ТД. Атака была отбита. Потери бригады два сожженных Т-34.
В это же время 51-я бригада вместе с 10 танками Т-34 и 4 СУ-85, переданных по приказу Черниховского из 54-й бригады, отражала атаки танков и пехоты немецкой 1-й танковой дивизии у ст. Ирша. Остальные бригады оборонялись на прежних рубежах.
10-го декабря 1943-го года.
7-й гв. ТК в течении ночи и всего дня отбивал непрерывные атаки танков и мотопехоты двух немецких 1-ой ТД и ТД «Лейбштандарт АГ». Все атаки были отбиты. В ту же ночь, во время ночной контратаки танкистами 54-й гв. ТБр у местечка Федоровка у немцев были захвачены 25 танков «Пантера», 20 из которых были полностью исправны и составили танковую роту под командой лейтенанта Титова, вставшую в полосу обороны бригады.
Начиная с 11-го декабря, вновь пошли дожди. Атаки немцев заглохли. Вопреки утверждениям Меллентина, 7-й гв. ТК все-таки выполнил поставленную Ставкой перед ним задачу. Он не допустил немцев на восточный берег реки Тетерев и на северный берег реки Ирша. Одновременно он сохранил чрезвычайно важный плацдарм по рубежу – Малин, Пинизевичи, Ворсовка, Федоровка, ст. Ирша, Зарудное, а так же плацдарм на западном берегу реки Тетерев в районе Махалевичи, Мигалки, те самые плацдармы, которые по утверждению Меллентина были якобы очищены.
11-го же декабря шальной миной был тяжело ранен комбриг 55-й гв. танковой бригады Давид Абрамович Драгунский. Тогда же в Федоровке 7-й гвардейский корпус прощался с пятьюдесятью двумя своими боевыми товарищами, павшими в последних боях. Прогремел прощальный салют.
СУДЬБА КОМАНДИРА.
В конце декабря, наконец-то, многократно переносимое наступление 1-го Украинского фронта на Житомир и Бердичев началось. Жуков вспоминает:
«Ставка Верховного Главнокомандования потребовала от 1-го Украинского фронта подготовить и провести Житомирско-Бердичевскую операцию по разгрому противостоящей 4-й танковой армии противника и отбросить ее к Южному Бугу. На усиление 1-го Украинского фронта Ставкой были переданы 18-я армия, 1-я танковая армия, 4-й гвардейский и 25-й танковые корпуса».
«Утром 25 декабря после 50-минутной артиллерийской и авиационной подготовки войска главной группировки фронта перешли в наступление. Оборона противника не выдержала удара наших войск, и немецкие войска начали отход. В связи с создавшимися благоприятными условиями во второй половине дня были введены в дело 1-я и 3-я гвардейская танковые армии (6-й гв. ТК, Н.Л.). К исходу 30 декабря фронт прорыва расширился до 300 километров, а глубина его достигла 100 километров. Были освобождены Коростень, Брусилов, Казатин, Сквира и много других городов и населенных пунктов.
Наступавшие войска завязали бой на подступах к Житомиру, Бердичеву, Белой Церкви. Немецкому командованию пришлось принимать экстренные меры, чтобы закрыть образовавшуюся брешь, для чего сюда было переброшено 12 дивизий из других групп армий («Север», «Центр» и группы армий «А»).
31 декабря был вновь освобожден Житомир. Развернулись тяжелые бои за Бердичев — крупный узел железнодорожных и шоссейных коммуникаций». 
Говоря о Житомирско-Бердичевской операции, необходимо не забывать, что в тоже время, южнее, немцы вели тяжелейшие бои с войсками 2-го Украинского фронта на Криворожье. Так, 9-го декабря была полностью освобождена, многократно переходившая из рук в руки, Знаменка, а с 16-го по 23-е  декабря развернулись напряженные бои на подступах к Кировограду. Криворожью, в целом, Гитлер уделял особое внимание, приказывая Манштейну любой ценой удерживать Кривой Рог, с его железной рудой, и Никополь, с его никелем.
Фельдмаршалу, конечно, не позавидуешь. Он-то со всей очевидностью понял сталинский замысел: одной мощной рукой  охватить его, Манштейна, войска с севера, отрезав от локтевой связи с группой армий «Центр», а другой, не менее мощной, бить в поддых. Ждать результата этих действий немецкому вермахту оставалось недолго – всего месяц. Его ждало Корсунь-Шевченковское побоище.   
– Эх, с его бы энергией только горы и океанические впадины создавать, – говорили о Георгии Константиновиче Жукове в тот момент солдаты 1-го Украинского фронта. Получив по полной программе нагоняй от Сталина, Жуков стал рвать и метать. Рвать звезды с погон. Капитаны, майоры и, даже, подполковники порой шли командовать стрелковыми взводами и ротами. Рвать наградные представления, крича, что «только кровью зарабатываются ордена». Метался он и по фронту, и по штабам, и по траншеям. И везде влезал в детали, гремя своим командирским голосом и громя нерадивых. Именно с декабря 1943-го года стала всходить его слава, та самая – ЖУКОВСКАЯ.
Рассказывает генерал Лебедев:
«Шел декабрь 1943 года. Полным ходом развернулась подготовка к операции по освобождению Житомира и Бердичева. Я шел по траншее, проверяя своих мотострелков на готовность отражать возможную атаку немцев. Вдруг мне чуть ли не на голову сваливается мужичок. Шапка у него с распущенными ушами. Одет он в телогрейку. За спиной ППШ. Было ясно, что это разведчик-наблюдатель. Я ему: «Ты откуда?» А у него физиономия хитрющая. Он мне: «Так до ветру ходил, товарищ генерал». Ага, думаю, до ветру. По опыту знаю: свои «лежки» он никогда и никому не откроет, хоть пытай его. Я махнул рукой, мол, иди себе, а сам стал присматриваться к рощице, из которой он, вероятнее всего, выполз. Смотрю, у ближайших кустов, этак метрах в семи от траншеи, вроде бы что-то похожее на лаз. Автомат был со мной. Думаю, чем черт не шутит, пока бог спит. Может, увижу что-то интересное. Я и пополз. Пересек по-пластунски рощу и оказался на противоположной ее опушке. Бог мой! Да передо мной, как на ладони, вся позиция немцев.
Пока то, да се, время шло. Спрыгнул обратно в траншею, а меня уже ищут. Черняховский срочно вызывает в свой штаб. Туда приехал сам Жуков, проводит совещание. Пока доехал, совещание началось. Начальник штаба 60-й армии (Черняховского) делал доклад по намечаемой операции. Я пригляделся к висящей на стене карте и увидел существенную неточность в расположении немцев напротив моей бригады. Я попросил слова и обратил внимание на эту неточность. Жуков резко встал из-за стола и грубо рявкнул: «Врешь».  Я ответил, что только что лично наблюдал расположение противника. «А вы можете мне показать то, что вы наблюдали». – «Хоть сейчас».
Жуков рывком закрыл лежавшую перед ним папку с документами и объявил: «Совещание прерывается. Едем, генерал». Поехали. А в голове крутится: как же мы поползем через рощу с первым заместителем Верховного Главнокомандующего. Была единственная надежда на Черняховского, что он, пока мы едем, отдаст все необходимые распоряжения. В траншее было тихо и никого не было видно из посторонних. Расчеты пулеметчиков сидели в своих гнездах, не обращая ни на кого внимания, как будто маршалы Советского Союза шастают у них по траншее постоянно. Когда дошли до лаза, решили, что первым полезу я. За мной Жуков. За ним два автоматчика. Встречавший нас майор Кабанов, мой начальник штаба, незаметно сделал мне знак, что, мол, все в порядке и всякие случайности исключены.
Жуков отстегнул с плаща свои блистающие золотом погоны и засунул их во внутренний карман кителя: «Ну, поползли».
В общем, все прошло благополучно. Нам с Жуковым удалось не только внимательно изучить расположение немцев, но и обсудить детали моего предстоящего наступления. Самый неприятный момент возник, когда стали возвращаться обратно и оставалось преодолеть последние семь метров до траншеи. Немцы, видимо, что-то учуяли и произвели минометный налет на рощу. В этот момент Жуков, который полз впереди, обернулся ко мне, улыбнулся и тихо произнес: «Что, генерал, даже маршалам иногда полезно побывать под обстрелом, чтобы не забывали, что они такие же солдаты, как и все остальные. Вперед». И он лихо рванул к траншее».
А вот еще. Артподготовка в Житомирско-Бердичевской операции в полосе 38-й армии началась на 20 минут раньше установленного срока. Немедленно Жуков позвонил на командный пункт 38-й армии и, не желая выслушивать объяснения самого Москаленко, отдал приказ об отстранении его от командования и отдании под трибунал. Свыше часа генерал сидел на своем командном пункте оглушенным. И лишь когда Жукову донесли об успешных результатах артподготовки, он отменил свой приказ.
А что случилось? 20 минут для войны слишком много. Случись разнобой, немцы многое могли сделать за это время, дабы резко сократить возможные потери. Но чтобы отдать под трибунал командующего армией… Это потом Москаленко, содрогаясь от действительных воспоминаний, будет лукавить, что, мол, Жуков его спросил: «Почему открыли огонь преждевременно?» Знавшие тогдашнего Жукова, хотя бы даже по «солдатскому телеграфу», читая эти генеральские домыслы, лишь ухмылялись.
В первый же день, 25-го декабря, 1-я ТА генерала Катукова и 6-й гв. ТК 3-й гв. ТА смяли боевые порядки 24-го ТК немцев с его тремя танковыми дивизиями – СС «Рейх», 8-й и 19-й. В тот день сходу были освобождены Радомышль, Брусилов и Корнин. В тот же день 60-я А отбросила к югу 7-ю ТД и неудержимо устремилась к Новоград-Волынскому. Таким образом, немецкий 48-й ТК, удерживающий плацдарм между Малиным и Радомышлем оказался в мешке зажатым с юга и с севера.
Удивительная логика у этих битых немецких генералов. Генерал Меллентин, начальник штаба 48-й ТК, того самого который, так и не смог добиться поставленных целей: в ноябрьских боях – вернуть Киев, в боях с 6-го по 14-е декабря – захватить и очистить малинский плацдарм, в боях с 19-го по 22-е декабря – разгромить 60-ю А Черняховского у Мелени, тем не менее утверждает, что:
«Из трех групп русских войск, переправившихся в ноябре через Днепр, первая, у Брусилова, была сильно потрепана, вторая, в районе Житомир, Радомышль, — полностью уничтожена, а третья, восточнее Коростени, понесла настолько тяжелые потери, что уже не могла больше вести наступательных действий».
И тут же, буквально на следующей странице, он, опровергая самого себя, приступает к «красочному» описанию событий, которые происходили буквально через три дня, после озвученной «победы» под Коростенем.
«Мы узнали, что 24-й танковый корпус потерпел тяжелое поражение, что русские прорвались в районе Брусилова и теперь развивают прорыв. По имеющимся данным, они двигались к Житомиру, и 48-му танковому корпусу была поставлена задача задержать их продвижение. В день рождества (26-го декабря, Н.Л.) штаб нашего корпуса прибыл в Житомир, забитый автомашинами и тыловыми подразделениями, в том числе и тылами 13-го и 24-го корпусов. Мы с трудом проехали по многолюдным улицам и развернули командный пункт южнее города. Танковые дивизии 24-го корпуса (8-я, 19-я и дивизия СС «Рейх») были переданы в наше распоряжение, но никто и понятия не имел, где они находятся и какие понесли потери. Мы полагали, что их удастся обнаружить где-нибудь в лесах восточнее Житомира. Во всяком случае, теперь мы были обязаны определить местонахождение этих несчастных дивизий и восстановить фронт.
Выполнение нашей задачи осложнялось еще и тем, что в Житомире, где скопилось огромное количество войск, царило паническое настроение. Помимо тыловых частей, 4-я танковая армия направила в город артиллерийскую дивизию; в результате на улицах города скопилось более 20 тыс. человек и тысячи автомашин. Город напоминал настоящую мышеловку, и вот через него-то из-за отсутствия хороших дорог и вынуждены были проходить наши три танковые дивизии (1-я, 7-я, дивизия СС «Лейбштандарт»), двигавшиеся с севера». 
 Оказавшейся в мешке 48-й немецкий танковый корпус, одно из самых боеспособных на тот момент немецких войсковых объединений, уже в ночь с 25-го на 26-е декабря начал пытаться оставить занимаемые позиции . Однако в течение трех дней 7-му гв. ТК удавалось боем сковывать арьергарды немцев. В ночь на 28-е декабря 1943-го года корпус приступил к преследованию отступающего врага, не давая ему возможности оторваться. Дивизии немецкого танкового корпуса, заметая за собой следы, стали проходить через город. Но наше командование четко понимало, что немецкие танки обязательно направятся на юг, чтобы прикрыть собой Бердичев, а заодно выручить дивизии разгромленного 24-го ТК. Перед 7-м гв. ТК была поставлена задача: всячески препятствовать объединению вражеских сил, перерезать шоссе и железные дороги ведущие на Бердичев, и тем самым обеспечить беспрепятственный захват  города частями 1-й танковой, 38-й и 18-й армий.
Так уж получилось, что основным противником в этих боях была 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», которое представляло собой элитное формирование войск СС, созданное на базе личной охраны Гитлера и была наиболее боеспособным танковым соединением Третьего Рейха. Обычно немецкое командование его задействовало на самых трудных участках фронта. По количеству кавалеров Рыцарского креста дивизия входила в число лидеров среди всех остальных войсковых соединений Германии. Захваченный 25-го декабря пленный офицер дивизии показал на допросе, что в ее составе, на тот момент, было 30 «Тигров» и 80 «Пантер». 7-я и 1-я ТД, потеряв в боях под Малиным большую часть личного состава и техники, такой серьезной опасности, как «Лейбштандарт», не представляли.
Тем значительнее был бой за село Тарасовка, когда в 6.00 28-го декабря 56 гв. ТБр отбросила эту дивизию в сторону Житомира, потеряв два Т-34 и одну самоходку и уничтожив три танка и две автомашины. После этого 7-го гв. ТК стал форсированными маршами обходить Житомир с востока и юго-востока с задачей перехватить «Лейбштандарт» на выходе из Житомира и не дать возможность соединиться 48-у ТК с разгромленным 24-м ТК.
Наступление велось в трех колоннах. В центре боевых порядков шли танки 54-й гв. ТБр. Ее сопровождали 1419-м полк самоходок и батальон мотопехоты 23-й гв. МСБр. За ними с интервалом в километр двигались все остальные мотострелки этой бригады. Справа наступала 56-я гв. ТБр, слева – 55-я гв. ТБр. К ночи 28-го декабря 54-я гв. ТБр прорвалась к местечку Лука. 55-я гв. ТБр несколько отстала у местечка Чубаровка и в течении дня отражала контратаки танков и пехоты пробивавшихся на запад 19-й и 8-й ТД 24-го немецкого ТК. Ею было уничтожено 8 танков врага. Ее потери составили 14 танков Т-34 и 4 СУ-85.
Дальнейшая хроника боев 7-го гв. ТК по 5-е января 1944-го года приводится по Журналу Боевых Действий.
29-е декабря 1943-го года
55-я ТБр с ходу овладела местечком Скоморохи у самого Житомира и стала отражать атаки 7-й ТД немцев, пытающуюся прорваться своими танками на Бердичев. 56-я гв. ТБр, обойдя с северо-запада танковую группу 24-го немецкого ТК, ворвалась в село Лещин. Здесь она захватила переправы через реку Гуйва и стала вести на них тяжелый бой с рвущимися на запад немецкими танками. 54-я гв. ТБр одним батальоном овладела выс. 239,2 в междуречье Гуйвы и Коднянки, а вторым батальоном, с мотопехотой 23-й МСБр, вела бой за рядом расположенное местечко Вершина, занимаемой 9 «Тиграми», двумя артиллерийскими батареями и ротой солдат на 15 бронетранспортерах из ТД СС «Рейх».
30-е декабря 1943-го года.
Утром 7-я немецкая ТД при поддержке ТД СС «Лейбштандарт» настойчиво продолжала атаковать 56-ю гв. ТБр у местечка Скоморохи. Чтобы помочь соседу 54-я гв. ТБр, оставила один танковый батальон у местечка Вершина, а другим совершила стремительный рейд на запад. Совместно с одним батальоном 23-й МСБр, она форсировала речку Коднянку и завязала бой у сел Сингуры и Волица. Тем самым она выполнила одну из текущих задач – перерезала железную дорогу и шоссе на Бердичев. Тем временем 55-я гв. ТБр прочно удерживала местечко Лещин.
Дождавшись ночи, танкисты 54-я гв. ТБр вместе с 1419-м полком самоходок, при поддержке мотопехоты штурмом взяли Сингуры и Волицу. Большую помощь бригаде оказал подоспевший дивизион «катюш», давший по врагу один залп. В результате согласованных действий 54-й и  56-й гв. ТБр немецкие танковые дивизии 48-го ТК, бросив в Волице большое количество орудий и танков, стали откатываться на запад к местечку Троянов, пытаясь там закрепиться.
31-е декабря 1943-го года.
54-я гв. ТБр вместе с 1419-м полком самоходок отражала немецкие атаки на занятых рубежах. Тем временем на южные окраины Житомира вышел 4-й гв. ТК. Воспользовавшись этим 56-я  гв. ТБр присоединилась к 23-й МСБр в освобождении села Вертокиевка, а так же приготовилась к нанесению удара по скоплению танков немецкого 48-го ТК у местечка Дворец.
В этих перемещениях родился план упредить фашистов и не дать им закрепиться в Троянове, нанеся по ним удары и с востока, и с запада. То есть, одновременно с ударом на Дворец обойти троянскую группировку с севера и с запада, захватив местечко Рудне-Городище. Этот план отражен в следующем документе:
БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ № 9
Штаб 54-ой гвардейской танковой бригады.
Восточная окраина села Сингуры. 01.01.1944-го года.
10.00. Карта 1:100 000.
1. Противник прочно удерживает район Троянов – Солотвин.
2. Бригада с бронетранспортерами 1419 самоходного артиллерийского полка наступает в направлении хутор Обирки, местечко Троянов, овладевает Рудне-Городище и перерезает дорогу Бердичев – местечко Чуднов. В дальнейшем наступать в направлении Большие Коровинцы, хутор Червонный и к исходу 01.01 выйти в район Янушполь, захватив передовым отрядом перекресток дорог севернее Жеребки.
Справа в район Чуднов выходят части 4-го гвардейского танкового корпуса.
Слева – 56-ая гвардейская танковая бригада выходит в район Пятки.
3. Передовой отряд – 210-ый танковый батальон с 1-ой стрелковой ротой мотобатальона автоматчиков (МБА). Ближайшая задача – выйти на южные окраины Пятки, перерезав дорогу Бердичев – местечко Чуднов, с выходом главных сил бригады в район Пятки, и наступать в направлении Большие Коровинцы, хутор Червонный и к исходу 04.01 захватить перекресток дорог севернее Жеребки.
4. 209-ый танковый батальон с МБА наступать в направлении хутор Оборки, местечко Троянов. Ближайшая задача овладеть Рудне-Городище. В дальнейшем наступать в направлении Большие Коровинцы, хутор Червонный и к исходу 04.01 выйти в район Янушполь.
5. Первые тыловые эшелоны с частями. Вторые тыловые эшелоны особым распоряжением.
6. Я со штабом в голове 209-го танкового батальона.
7. Донесения присылать: а) при выходе на исходные позиции; б) о выполнении ближайшей задачи; в) о выполнении задания дня; г) информация о ходе боя через каждые 20 минут по радио.
Исходное положение – южная окраина Волица.
Командир 54-ой гвардейской танковой бригады гвардии генерал-майор т/в Лебедев.
О выполнении этого плана вспоминает генерал Лебедев:
«Форсировав (209-м танковым батальоном, Н.Л.) реку Гнилопять, я опросил тщательно местное население о том, что из себя представляет болото, показанное на карте без всяких тропинок. Затем, посадив проводника к себе на танк, вывел бригаду по болоту в обход Троянова к Рудня-Городище.  В коротком разменном бою (мы потеряли два, а немцы четыре танка) захватил городок. Маневр 54  гв. бригады 2-го января заставил немцев оставить Троянов».
3-го января 1944го года.
Бригады корпуса вышли на следующие позиции: 54-я гв. ТБр – местечко Глубочек, имея в составе 17 танков Т-34, активных штыков – 135, 55-я гв. ТБр – местечко Пилипы (8 танков, 27 активных штыков), 56-я гв. ТБр – местечко Пятки (6 танков, 67 активных штыков), 23-я МСБр – Рудня Городище (активных штыков – 344). Справа вели наступление подоспевшие части 107-го СК. Слева – 350 СД. Противник в составе ТД СС «Лейбштандарт» и разрозненных частей 7-й ТД, 68-й, 208-й, 340-й ПД беспорядочно отступает на юго-запад, пытаясь сформировать сплошной фронт.
4-е января 1944го года.
Утром разведчики 54-я гв. ТБр донесли об обнаруженном ими разрыве в немецкой обороне шириной в километр. Упустить такой шанс и отбросить еще дальше от Бердичева на юго-запад части 48-го ТК немцев, если не разгромить его, было бы большой ошибкой. В связи с незначительностью наличных сил решено с 4-го на 5-е января произвести ночную психическую атаку, подобно атаке на Святошино.
К 15.00 бригады заняли исходные позиции для атаки. 55-я гв. ТБр ворвалась в местечко Княжин. 56-я овладела местечком Тютюники. 54-я гв. ТБр, которой по плану предстояло выполнить в намечаемой атаке роль тарана, захватила местечко Малые Коровинцы.  В боях за Княжин погиб зам. командира  54-я гв. ТБр гвардии майор Привалов. В бою за Малые Коровинцы был тяжело ранен командир 54-я гв. ТБр гвардии генерал-майор танковых войск Лебедев Виктор Григорьевич. В дальнейшем он рассказывал:
 «Бригадой совместно со всем корпусом готовился удар в направлении на Янушполь в обход Бердичева. Благодаря тщательно проведенной разведке и рекогносцировки удар был для немцев неожиданным. При выходе на исходную позицию один батальон пошел очень быстро, а другой почему-то медлил. Я вылез из своего танка  поторопить его. В этот момент налетели мессера и началась бомбежка.  Одна из бомб разорвалась сзади и осколки рикошетом от брони танка брызнули мне лицо. Очнулся я лишь 8-го января уже в киевском госпитале».
Гв. майор Кабанов, начальник штаба 54-я гв. ТБр, принял командование бригады на себя и возглавил запланированную атаку.
5-го января 1944-го года.
В 3.30 ночи 54-я гв. ТБр стремительной ночной атакой, с включенными фарами и под вой сирен, ворвалась в Янушполь. Растерявшийся от неожиданности враг, бежал, не оказывая никакого сопротивления. Попытки танков и пехоты противника закрыть образовавшуюся брешь были отражены силами 55-й гв. и 56-я гв. ТБр при содействии частей 350 СД.
54-я гв. ТБр потерь при атаке не имела. Врагу же нанесен громадный ущерб. Уничтожено и захвачено 147 автомашин, 44 танка, убито до 300 солдат и офицеров.
Важнейшим результатом проведенных боев стало освобождение 5-го января 1944-го года силами 18-й, 38-й и 1-й танковой армиями города Бердичев.
 
 
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
ДЕСЯТЬ СТАЛИНСКИХ УДАРОВ.
Закончился переломный 1943-й и начался 1944-й год. Он ознаменовался десятью Сталинскими ударами, в результате которых прошедшая сквозь огонь тяжелейших боев Красная Армия вдребезги разбила 136 дивизий противника, и из них около 70 дивизий полностью уничтожила. В результате почти вся территория СССР оказалась освобожденной от захватчиков. Были выведены из войны все оставшиеся союзники Германии – Румыния, Болгария, Финляндия, Венгрия. Тем самым разгром нацистской Германии стал практически свершившимся фактом. Коротко перечислим эти удары.
ПЕРВЫЙ УДАР был нанесен в январе 1944 года под Ленинградом и Новгородом войсками Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов во взаимодействии с Балтийским флотом. В результате советские войска разгромили 18-ю и 16-ю немецкие армии группы армий «Север» и к 29 февраля полностью ликвидировали блокаду Ленинграда, освободив Ленинградскую область.
ВТОРОЙ УДАР состоялся в феврале-марте 1944 года. В нем приняли участие 1-й, 2-й, 3-й и 4-й Украинские фронта, разгромившие немецкие группы армий «Юг» и «A» на реке Южный Буг и отбросившие врага за реку Днестр. В результате была освобождена почти вся Правобережная Украина.
ТРЕТИЙ УДАР был нанесен в период с 28 марта по 12 мая 3-м, 4-м Украинскими фронтами и Отдельной Приморской армией во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом и Черноморским флотом. При этом были разгромлены одесская и крымская группировки 17-й немецкой армии. 13 апреля был освобождён Симферополь, а 9 мая - Севастополь.
ЧЕТВЁРТЫЙ УДАР состоялся в июне-июле 1944 года. Ленинградский фронт на Карельском перешейке и Карельский фронт на Свирско-Петрозаводском направлении при содействии Балтийского флота, Ладожской и Онежской военных флотилий прорвали «линию Маннергейма», заняли Выборг и Петрозаводск. В результате четвёртого удара советские войска нанесли крупное поражение финским войскам и вынудили правительство Финляндии выйти из войны.
ПЯТЫЙ УДАР был самым мощным и потряс третий рейх уже до основания. В июне-июле 1944 года в Белоруссии 1-го Прибалтийский, 1-й, 2-й и 3-й Белорусские фронты разгромили сильнейшую группировку немецких армий «Центр». В результате пятого удара были уничтожены 30 дивизий противника и освобождены Белоруссия, большая часть Литвы и значительная часть Польши. Советские войска вышвырнули немецких захватчиков за пределы родной земли и вышли к границам Германии.
ШЕСТОЙ УДАР состоялся в июле-августе 1944 года. Войска 1-го Украинского фронта разгромили немецкую группировку под Львовом. В результате шестого удара была полностью освобождена Западная Украина.
СЕДЬМОЙ УДАР состоялся в августе-сентябре 1944 года. Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов во взаимодействии с Черноморским флотом и Дунайской военной флотилией в районе Кишинёв-Яссы разгромили группировку немецко-румынских войск, очистили от врага Молдавию и вывели из войны союзниц Германии Румынию и Болгарию.
ВОСЬМОЙ УДАР состоялся в сентябре-октябре 1944 года. Войска Ленинградского, 1-го, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов и Балтийского флота разгромили более 30 немецких дивизий, прижав их к побережью между Тукумом и Либавой (Лиепаей) с образованием Курляндского котла. Были очищены от врага Эстония, Литва, большая часть Латвии.
ДЕВЯТЫЙ УДАР состоялся в октябре-декабре 1944 года. 2-й, 3-й и 4-й Украинские фронта разгромили немецкие группы армий «Юг» и «F», освободили Закарпатскую Украину, восточную часть Югославии и захватили большую часть Венгрии.
ДЕСЯТЫЙ УДАР состоялся в октябре 1944 года. Войска Карельского фронта и кораблей Северного флота разгромили 20-ю горную немецкую армию в Северной Финляндии, освободили Печенгу и 25 октября вступили в пределы союзной Норвегии для освобождения её от немецких войск.
Во всех операциях по разгрому немецких войск принимало участие два и более фронтов. Координацию их действий непосредственно осуществлял Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин.