Начало ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/03/21/1036
Предыдущее ЗДЕСЬ:
http://proza.ru/2013/03/20/531________________________
239
Егор положил ладонь на внешнюю сторону
левой кисти Томирис. Девушка осторожно
освободилась, и вышла из светёлки.
Он собрал вещи, переоделся, кликнул Яра
и пошёл к выходу во двор, Томирис ждала
его там.
— Провожу, хоть и не принято у нас.
До перехода дошли не обмолвившись.
Томирис уже было молча повернулась,
собираясь уходить, как услышала тихий
шёпот Егора:
— Подожди.
Она остановилась, но не обернулась. Егор
мялся на месте, не зная, что сказать.
Все слова вылетели из головы.
— Не судьба, Скиф, — стоя спиной к
нему, промолвила девушка.
Егор подошёл и встал перед ней. Щеки
пылали.
— Мы хозяева своих судеб, нам выбирать
дорогу. — В Егоре рос протест.
— Не тогда, когда брошен жребий.
Монета упала и показала сторону.
— Я не бросал монету!
— За нас бросили. Ты знал, что
родишься Скифом?
Они стояли лицом к лицу. Томирис
приблизилась вплотную и поцеловала Егора
в губы. Он хотел обнять её, прижать,
но она мягко отстранилась и быстро пошла
через лес.
— Томирис! — позвал Егор, но Томирис
уже исчезла в папоротнике.
Издалека раздался её звонкий голос.
— Не скули, воин. Вспомни, что тебе
Влас говорил. Зачем тебе жена прапорщик?
Забудь обо мне, ждут меня дома.
— Врёт ведь, — шептал сам себе Егор, —
нет у неё никого… А если есть? Нет,
точно врёт… Сердцем чую, закон засеки
врать заставляет… Прапорщик… Я сам,
генерал.
Егор выдернул из котомки пузатую бутылку
бургундского, подаренную Жаном, выбил
кулаком пробку и залпом осушил. Заговор
трезвости, наложенный Томирис, сломался
напрочь.
— Вперед Яр, пока я не уплыл.
И, вцепившись рукой в загривок гепарда,
на неуверенных ногах вошёл в переход.
_______________________________________________________
240
Оттуда Егора выволок уже один Яр. Сжал
зубами ворот куртки и потащил по снегу к
ухмыляющемуся Егору Прохоровичу и положил
тому прямо в ноги.
— Смотри, Лукерья, картина: Иван-
царевич под Серым волком. Если б не
винный перегар, можно подумать с поля
боя вынесли. Нажрался чем-то приличным,
оголец. Бургундское, кажись, мушкетёр,
ядрена корень.
— Не зубоскаль, Прохорыч, сейчас
поправлю.
— Подожди, Лукерья, добрая душа, —
придержал за рукав хранительницу Дед, и
нагнулся к правнуку.
— Слышишь меня, борец с зелёным
змием?
— Угу… — невнятно пробурчал Егор.
— Отзывается, стало быть, слышит, а
встать не может, — заключил Дед.
— У-у-у-у-у…
— Тогда ползи. По снежку. Оно как
хорошо дурную голову остудить. Глядь,
у порога на четвереньки встать сможешь.
По ступенькам. Так сподручней.
— Прекрати, Прохорыч! Понял он. —
Лукерья подошла и наложила ладони на
виски Егора.
Через минуту он уже стоял, стряхивал
налипший снег и боялся поднимать глаза.
— Что глазёнки прячешь, дуболом
неотёсанный? — не отставал Дед. —
Стыдно?
Егор кивнул.
— Мне вот интересно, куда бы тебя
вынесло, не будь Ярилы рядом? К белым
мишкам? К осени у них самый жор, и от
двуногого бургундского не откажутся. А то у
косолапых не кухня, а сплошь дары моря.
Егор Прохорович пихнул правнука кулаком в
лоб.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/20/542