Из архива Игоря Краснова
Олег Борисов
Ч Ё Р Т
(черновой вариант повести)
ЧЁРТ
Наверху хлопнула дверь, и Андрей тут же насторожился. Если это пошли выносить мусор, то про этот подъезд можно надолго забыть.
Блин, опять проспал! А ведь вчера, когда ложился, обещал себе, что встану пораньше, пока никто не вышел. Обидно. Таких подъездов, без домофона и тёплых, в Москве осталось не так много. Удивительно, но раньше никогда не обращал внимания на то, есть тепло или нет в доме. Да, улица многому учит. Ладно, вроде, пронесло, лифт поехал вниз. Значит, пора и нам собираться. Так… вынуть из-за пазухи газеты… те, что вчера стелил на ступеньки собрать тоже... не забыть пакет… Ну, вроде, все! Можно двигать.
На улице сразу начали зябнуть руки, декабрь.
Интересно, что сейчас делает мой бывший напарник? Наверное, с девочками в тёплой квартирке развлекается. Моей квартирке. Стоп! Эту тему мы уже закрыли. Дурость наказывается соответственно. Доверие — очень хрупкая вещь, и если его не оправдать, то теряешь не только друзей. А к чёрту! Решил же не вспоминать! Период, когда ещё теплилась надежда, что всё это не со мной, и квартиру ещё можно будет вернуть, так же как и фирму, прошёл. Хватит!
Андрей поглубже засунул руки в карманы куртки.
Вот повезло так повезло — почти новую куртку отдал мужик, спасибо ему, а то пришлось бы всю зиму в свитере ходить. Удовольствие, надо сказать, аховое.
Итак, чем сегодня будем заниматься? На рынок ближайшую неделю лучше не появляться, после вчерашнего. Хотя и вины нет, сами напросились уроды. Нечего было лезть не в свой день на разгрузку. Но Ашоту всё равно. Целый ящик с помидорами раздавили, пока разбирались. Хорошо ещё на меня не повесил, но пока лучше немного переждать, пусть остынет. Всё равно лучше меня никто ему не разгрузит. Хотя и слишком надолго оставлять точку нельзя! Конкуренция, блин! Кто бы мог подумать, с высот своего бизнеса всегда считал, что конкуренция — удел крупных компаний, вот и убедился на своей шкуре, что это далеко не так. Всё в нашей долбаной стране теперь основано на конкуренции. Рынок, блин. Даже бомжи — и те за каждую помойку бьются насмерть. Слава богу, тут до этого ещё не дошло!
Ладно, философией будем заниматься по дороге, а сейчас надо решать более насущные проблемы. Если не к Ашоту, то куда?
Стоя у входа в метро, Андрей задумался. Так, денег ровно на билет, ещё вчера специально отложил, а то хрен теперь на шару пройдёшь. Поехать на Южную? Чья там смена сегодня? Вроде, нормальная… если пообещать часть заработка, могут и разрешить покрутиться… Решено.
Нырнув в тёплое нутро метро, Андрей купил билет, привычно не замечая брезгливых взглядов пассажиров, и успешно разминувшись с нарядом, наконец, устроился на скамейке в самом углу.
Да уж, улица быстро учит. Угловые места — самые выгодные, когда народ набьётся, тебя не так заметно, и меньше шанс, что начнут возмущаться, особенно если делать вид, что спишь. Да и поспать в тепле вагона — не последнее дело. Постоянный стресс, изматывает организм очень быстро. Только испытав на своей собственной шкуре, всё понимаешь, почему бомжи не имеют возраста.
Привалившись к стенке, и закрыв глаза, Андрей погрузился в состоя-ние полудрёмы. Мысли привычно текли, старательно обходя воспоминания. Это тоже защитная реакция, если жить прошлым, долго не продержишься на улице. Здесь всё конкретно и больше чем на пару дней планы никто не строит…
Вообще, самое трудное было — именно заставить себя не вспоминать, те, благополучные времена. И не спиться. Удивительно, но водку проще найти, чем кусок хлеба. Хорошо хоть, не примкнул ни к одной из ватаг, там хоть и спокойнее, и всегда вечером есть что поесть, но спиваются там очень быстро. Да и народ слишком стрёмный, по любому поводу можно на нож нарваться. На фиг, уж лучше одному: не всегда сыт, и проблем больше… но, по крайней мере, никто в спину не ударит. Эх! Знать бы это правило раньше… Стоп! Что-то сегодня меня на воспоминания потянуло. С чего бы это?
— Андрей?!
Имя резануло как бритвой. Ну вот, накаркал сам себе. Сергей, бывший одноклассник, бывший друг, и теперешний муж моей благоверной. Стоит, весь такой благополучный, чистенький, поблескивает стёклами очков. А к чёрту всё! Я не Андрей, и никогда им не был! Я Чёрт! Именно так меня зовут на всех московских рынках, за чёрный волос, и умение втереться в доверие к продавщицам, чтобы дали работу. Не слышу, не ко мне этот крик, не я. И вообще, мне выходить, у меня срочное дело, надо заработать на завтрак, обед и ужин. Да и сигарет купить не мешает… Я Чёрт, и сам смогу о себе позаботиться!
Андрей стал протискиваться к выходу, вернее пошёл, так как вокруг сразу образовалось свободное пространство.
— Андрей? — голос прозвучал уже не так радостно, а скорее удивлённо.
Я Чёрт!
ДЕТСТВО
— Андрюха! Выходи!
Крик, отразившись от стен московского дворика, унёсся вверх. Издавший его парень, сидя на спинке лавочки, пристально вгляделся в третье от края дома окно. На миг за стеклом мелькнула тень, и он удовлетворённо вздохнул. Через три минуты хлопнула входная дверь подъезда.
— Привет, Серёга. Ну что, идём?
— Сейчас, Светка должна подойти.
— Всё же хорошая вещь — телефон, позвонил — и никаких проблем. Когда нам только его поставят, окаянного? Обещают только! А ты с дядькой точно договорился? Нас пустят?
— Не боись! Всё под контролем. Нам даже инструктора выделили.
— Ни фига себе! Нам что, и пострелять дадут?
— А ты думал, фирма веников не вяжет!
Дядя Серёгин, подполковник милиции, как-то пообещал, под хорошее настроение, что сводит ребят в милицейский тир. И на удивление сдержал слово. Но на такую удачу они никак не рассчитывали. Пострелять из настоящего, а не пневматического оружия — мечта любого мальчишки.
— Привет, кого ждём?
— Да так, королева англицкая к нам тут должна завернуть.
— Ага, обещала быть, просила никуда не уходить.
— Ну, ждите, а я тогда домой пошла. А то меня на аудиенцию не при-глашали.
— Привет, Свет! Ну, как?
— Я свободна до шести, а потом репетитор придёт, ну не сидится ему дома в выходные.
— Может, он тово? Втюрился?
— Дурак, и уши у тебя холодные. Он же старый!
— Зато умный, наверное. Студент! Если что, мы с Серёгой ему быстро ум за разум завернём.
Андрей сам не понял, почему он так завёлся. Но в последнее время он как-то болезненно стал воспринимать, когда около Светки, верной подруги их похождений, видел кого-нибудь из парней. Даже Серёгу, с которым они были приятелями с первого класса. Их так и звали, Светка-королева и два её верных пажа.
Причём такое нехарактерно длинное прозвище за все годы школы ни-как не сократилось. Отдельно их не воспринимали. Только как единый, полностью автономный организм. Правда, и им, никто не был нужен. Хватало друг друга.
Вообще, эта троица оказалась очень органичной. Генератором всех идей была Света, признанная отличница, дочка чиновника средней руки, её папа работал в министерстве иностранных дел.
Стратег и тактик в одном лице — Сергей, всегда подхватывающий идею и доводящий её до логического завершения. Причём, все шалости сходили троице с рук, именно благодаря его умению спланировать всё так, что никто и подумать не мог на них.
И, наконец, Андрей, «руки и мускулы коллектива», как в шутку называли его друзья. Способный починить всё, что угодно, построить шалаш, разжечь костёр одной спичкой… или даже без них. Сын лётчика, погибшего во время испытательного полёта. Мама его, по крайней мере, всегда так отвечала, когда маленький Андрюша спрашивал, почему у него нет папки. Работая на двух работах, всегда уставшая, замученная, она жила только ради сына, и поэтому Андрей никогда не чувствовал себя обделённым, как вниманием и заботой, так и игрушками и вещами. Но благодаря этому, чувствуя себя единственным мужчиной в доме, он очень рано научился всем этим чисто мужским делам — ремонт, электрика и так далее.
Первое время к нему с опаской относились родители Светланы и Сер-гея. Но очень скоро изменили своё мнение, так как ни хулиганом, ни двоечником он не был. А гордость, скорее доставшаяся от каких-то далёких предков, не позволяла Андрею чувствовать свою ущербность. Или о чём-то просить. Всегда стараясь сам решить возникающие проблемы, он сильно выделялся, взрослостью взглядов, что не могло не нравиться родителям и учителям. И мало кто знал, сколько нерастраченной, детской, энергии скрывалось за этим фасадом, серьёзного, рано повзрослевшего юноши. Слишком мало времени у него оставалось на игры, домашние дела, и работа, которую он втихаря делал, чиня всевозможные электробытовые приборы, чтобы не брать денег у матери, не оставляли время на обычные детские, игры. Только верные друзья знали, какой чертёнок сидит в этом подростке.
— Ну что? Двинули?
— Конечно!
Тир оказался ничем не примечательным зданием. Дядя, выделив ребя-там сержанта, и наказав, в шутку, не перестрелять половину личного состава, куда-то умчался по своим делам.
— Ну что, поди, ни разу не держали в руках боевое оружие?
Сержант ну никак не соответствовал принятому образу милиционера. Пожилой, лет сорока, с большим животом, на котором форменный китель был натянут, как на барабан, с добрым, широким, его ещё называют крестьянским, лицом, он походил на какого-то опереточного городового, а не на представителя славных внутренних дел. Когда же из шкафа появился настоящий пистолет, ребята забыли обо всём. Объяснения, как и что, делать, и куда можно направлять, а куда нельзя, оружие, они слушали вполуха. Всё внимание приковал Он — большой, чёрный, с матовым отливом, Пистолет. Именно так, с большой буквы. Только старая дружба и спасла их от драки, кому стрелять первому. Переглянувшись, ребята отдали первенство даме. Света быстро, привычно, вскинула пистолет и несколько раз нажала на курок.
— Ничего себе, три девятки и две десятки...
Восхищение сержанта заставило Светлану покраснеть от удовольствия.
— У моего папы есть пистолет, он меня учил стрелять, — голос прозвучал оправдывающимся, так как девушка заметила опасные искорки в глазах своих верных друзей.
Сергей, который уже держал в руках пистолет, с удивлением посмотрел на Свету. Зная с детства всё друг о друге, ребята и понятия не имели, что в доме их подруги есть такая игрушка. Но показать, что для них это неожиданность — значит, потерять лицо, как говорят в тех фильмах про гангстеров, что они смотрели по дефицитному и редкому видео. Встав в стойку — из тех же фильмов, чем вызвал улыбку у сержанта, Сергей тщательно прицелился и нажал на курок. Отстреляв все патроны, и как, положено вынув обойму, Сергей с нетерпением стал ждать результат.
— Восемь, восемь, семь, десять, десять. Неплохо, у тебя хороший результат, и твёрдая рука. Может, подумаешь о том, чтобы заняться стрельбой? — Сержант, всё прекрасно понявший, по сразу потемневшим глазам Сергея, постарался высказать это с максимальным уважением, как будто этот результат лучший из того, что он когда-либо видел.
— Да нет, спасибо. Не моё это. Вот на охоте, из карабина… — другое дело. Мы когда в том году ездили, я всласть настрелялся. А это так… баловство.
Сергей постарался, чтобы голос прозвучал как можно небрежнее: мол, да я настрелялся уже, это так, за компанию. Хотя на охоту он ездил всего один раз, и то пострелять ему так и не дали, сказали, что рановато ещё, не дорос. Об этом никто не знал, в школе он напропалую рассказывал, как стрелял уток и зайцев… Правда, сказать, что попадал каждым выстрелом — всё же не рисковал.
— Андрей, твоя очередь. Бери.
— Да ну, неохота. Я, пожалуй, не буду. Да и пора уже, мы же ещё в кино собирались сходить.
— Да ты что? Ты же хотел…
— Я? Да я с вами за компанию, меня никогда не интересовало оружие. Я и в армии-то, наверное, буду его обходить стороной. Вот собрать, разобрать — другое дело, интересно, как работает. А стрелять — нет уж, увольте!
Ему безумно хотелось пострелять. Почувствовать тяжесть оружия, его смертоносную энергетику, но результат… Прекрасно осознавая, что первый раз у него ничего не выйдет, а опозориться, да ещё перед Светой — нет! Но всё же стрелять пришлось, в два голоса уговорили. Взяв в руки оружие, и посмотрев на еле видную мишень, Андрей внезапно понял, он попадёт. Задержав дыхание, и плавно нажав на курок, мысль о том, чтобы попасть, казалось, сорвалась вместе с пулей. Сделав пять выстрелов, Андрей опустил оружие — и только тогда понял, что как задержал дыхание во время первого нажатия, так и продолжал… пока не выпустил все пять пуль.
— Вот это да! Такого я ещё не видел, чтобы, взяв впервые оружие, так отстреляться, да ты уникум! Пять десяток, одна в одну. Вот это да! Ну, ты даёшь!
Слова, наконец, дошли до сознания Андрея. Ещё не совсем понимая, что произошло, он стоял, держа в опущенной руке пистолет, и переводил взгляд с одного лица на другое. И только выражение Светланы вывело его из этого состояния.
— Ты молодец, такой результат не может быть случайным, у тебя та-лант. Может, правда займёшься стрельбой?
— Да ну! Делать мне больше нечего. А стрелять я не люблю. Куда интереснее собирать такие вещи или самому их конструировать! Вот после школы в институт пойду и стану оружейным конструктором.
— Ага, секретным! И будешь жить на какой-нибудь закрытой даче, ни тебе с друзьями посидеть, ни на природу выехать. А как же твои любимые грибы?
Голос Сергея окончательно привёл Андрея в себя. Засмеявшись, он хлопнул приятеля по плечу и сказал, что ничего, на даче грибов немерено будет. Взгляда, который бросил на него Сергей, он не заметил, а зря.
ПЕРЕЛОМ
— Чёртушко, тебе бы ванну принять, побриться, немного приодеть и цены бы тебе не было, — эту фразу в разных формах Андрей слышал от продавщиц не раз, но почему-то никто домой не звал, и помыться-побриться не предлагал.
Привычно закинув ящик с помидорами на плечо, Андрей, или как сам он себя уже привык называть Чёрт, покосился на говорившую Ирку-продавщицу, и молча пошёл к палатке. Оставалось ещё десяток ящиков. Потом Ашот даст денег, и можно будет купить что-нибудь пожрать. В последнее время с работой стало совсем плохо. Рынки, благодаря московскому мэру, закрывались один за другим, или переименовывались в торговые комплексы, со всеми вытекающими последствиями. Смена арендаторов, охраны и, как следствие, продавцов. А именно хорошие отношения с продавцами позволяли урвать халтурку по разгрузке машин. Грузчики просили почти вдвое, и если за тебя замолвит словечко очередная Ира, Катя или Вера, то хозяину только лучше. Но для этого надо ещё на рынок попасть, а после смены охранной фирмы сделать это не всегда получается. Где-то вообще не дают подработать… хорошо, если совсем не гонят, а где и грузчики могут накостылять — мало не покажется. А если где и смог просочиться, так ещё доказать надо, что не вор, и работаешь не просто честно, но и быстро.
Мысли текут медленно, не торопясь, пока перетаскаешь товар, о многом успеваешь передумать. Тем более никто особо с разговорами не лезет. Самое тяжелое, как оказалось, — привыкнуть к тому, что ты всем «по барабану». Раньше, в прошлой жизни, «доставало» именно внимание окружающих, чуть у тебя вид немного не такой, как всегда — и сразу вопросы, вопросы. Ах, у вас всё в порядке? Ой, что-то выглядите сегодня не очень. А сейчас? Если даже не приду больше — никому и дела не будет. Если только Ашот по-своему выругается, что лишние деньги придётся отдавать грузчикам, а этот, где-то болтается. Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь, через день вспомнит о таком, Чёрте. Ну, вот и последний ящик. Всё.
— Ты завтра не приходи, на рынке, говорят, проверка будет. — Ашот отсчитал несколько купюр. — Я тут поговорил кое с кем, есть работа. Жди завтра в восемь на стоянке, знаешь, где фуры паркуются? Придёт машина с арбузами, надо разгрузить, я за тебя поручился, не подведи.
— Спасибо, Ашот! — Андрей сразу оценил предложение. Всё же странно, свои, русские, и не подумали бы просить за какого-то бомжа, а вот эти, которых раньше пренебрежительно называл «чёрными», часто вот так «передают» его друг другу. И платят всегда точно, и ещё что-нибудь из продуктов перепадает почти всегда. Странная всё же штука — жизнь.
Ладно! Это всё лирика, а сейчас более насущные проблемы.
Так, десятка — охране, десятка — бригадиру грузчиков, ещё пузырь не забыть купить… Правда, пить не особо хочется, но что делать: не выпьешь с ним — потом вообще на рынок не пустит. А с грузчиками особо не повоюешь. Мало того, что охрана на их стороне, так и менты ещё: если что — тоже с тобой особо говорить не станут. Ты для них бомж, а грузчик, хоть и «чурка», но с документом, и за регистрацию «левую» каждый месяц стабильно платит. А кто будет против лишний раз «привязать» к себе человечка услугой, тем более, если это ничем особым не грозит, ещё и план по задержанным выполнят…
Итак, что у нас в остатке? Полтинник, да. Скажи мне кто раньше, сколько за день работы на солнцепёке я буду получать, — рассмеялся бы в лицо! Да и то, что вообще работать так буду… — неисповедимы пути Господа нашего. Хорошо, девчата накормили, ещё с собой дали продуктов — значит, эти деньги можно отложить. Завтра тоже, считай, работой на весь день обеспечен. А за арбузы платят хорошо, да ещё и пару ягод дадут.
За всеми этими размышлениями Андрей не забывал про дело. Купив бутылку водки, дорогую — «Праздничную», он дошёл до вагончика охраны и тихонько постучал.
— Чего надо? — Охранник, молодой, кровь с молоком, парень, с откровенной брезгливостью оглядел непрошеного гостя.
— Старшего повидать бы.
— Ага, щас. Будет он к каждому бомжаре выходить, если чё надо, говори! — Охранник, конечно, прекрасно знал, зачем могут позвать старшего такие, как Андрей, но не показать свою власть — не мог.
— Я деньги принёс, за сегодня, и надо поговорить насчёт завтрашнего дня, а то Анатолий Борисович… завтра выходной, — Андрей скромно стоял, всем своим видом показывая, какой большой начальник перед ним.
Сказав про деньги, он немного рисковал, так как парень вполне мог сказать, чтобы их отдал ему, и тогда не факт, что десятка «дойдёт» до старшего. А доказать потом что-либо — будет невозможно. Но фраза о том, что есть разговор насчёт завтрашнего дня, оставлял надежду, что старшего всё же позовут. Андрея всегда удивляло, что за паршивый червонец, старший удавится, да и своих подчинённых удавит. Без него не решался ни один вопрос, связанный с деньгами на рынке, и если становилось известно, что кто-то из подчинённых утаил часть побора, вылетал он с тёплого местечка быстро, и никакие былые заслуги не помогали.
— Ладно, жди. — Охранник скрылся за дверью.
— Ну, чего тебе? — Анатолий, а для определённого контингента — Анатолий Борисович, сыто щурясь, вышел на крыльцо.
— Я деньги принёс, как всегда. И хотел с вами поговорить о завтрашнем дне, мне предложили арбузы разгружать. Можно?
— Меня завтра не будет, так что бабло гони сейчас. Ты как, один фуру будешь раскидывать?
— Нет, пара человек ещё будет.
— Хм! Человек. — Анатолий ухмыльнулся презрительно. — В общем, так, сейчас сороковник за всех, и ты старший. Принесёте пару арбузов ребятам, и чтобы на рынке не пить. Доложат — считай, ты здесь больше не появишься. Понял?
Это была удача! О таком Андрей даже помыслить не мог: стать, пусть на один день, но бригадиром грузчиков — это значит, помимо арбузов, можно будет ещё халтурку замутить. Охране по барабану, кто конкретно таскает товар, а рыночным грузчикам можно будет сказать, что старший разрешил. Да и деньжат с тех, кого он наметил себе в помощники, можно срубить за место в такой бригаде.
— Конечно! Анатолий Борисович, всё будет тихо! Вы же меня знаете.
— Если бы не знал, и разговаривать не стал бы. Кстати, что за разборка вчера была у Ашота со своими, не знаешь?
Взгляд Анатолия оставался таким же сытым и пустым, но Андрей ясно понял, что-то надо старшему, ради этого вопроса и было такое послабление для него. Андрей, конечно, знал, что вчера произошло, но вот рассказывать об этом не хотелось, доносчиком становиться претили остатки былого интеллигентного воспитания, да и дойди слух о том, что он обсуждает внутренние дела Ашота — всё могло закончиться плохо. Но и притвориться ничего не знающим — нельзя. Анатолию наверняка доложили, что вчера весь день Андрей провёл в палатке у Ашота и был свидетелем разборки. Надо придумать что-то, чтобы и волки сыты, и овцы целы остались.
— Да драка у них получилась, а вот причину не знаю, они как пришли, так по своему лопотать начали, только мат русский слышно было, из-за чего сыр бор — по-моему, и сам Ашот не понял, по крайней мере, завёлся он не сразу, сперва просто друг на друга орали. Вы же знаете, Ашота из себя трудно вывести, а тут, под конец, он аж покраснел весь. Может, из-за места? Ну, того, что Ашот занял, которое вы сами ему показывали?
— Может. — Анатолий задумался, и небрежным взмахом руки отпустил Андрея: мотай, мол, свободен.
Впору было рассмеяться, король ети его! Но на лице Андрея сохранялось выражение почтения, которое он выработал для общения с охранниками и ментами. Уж очень им нравилось, когда перед ними заискивали, наверное, считали себя большими людьми в такие моменты. Да и пусть, зато, как правило, намного проще было договориться — психология, блин! Быстро отдав деньги, без напоминания — это тоже своего рода проверка: попытаешься забыть — напомнят быстро, и потом уже могут и совсем не пускать на рынок, посчитав, что ты их кинуть захотел. Своего рода — изощрённый естественный отбор. Место на рынке… более-менее, постоянное — это возможность не только заработать. Но и на халяву продукты брать, у которых срок годности закончился, а это — тоже не мало. И место, которое потерял, сразу займет кто-нибудь из тех, кто отирается поблизости.
Быстро найдя пару помощников на завтра, и взяв с них по тридцатке за место в своей бригаде, Андрей пошёл в дальний — хозяйственный — конец рынка. Там, между контейнерами, был закуток, спрятанный так, что даже те, кто ходит на рынок каждый день, не догадывались о его существовании, где обитали грузчики рынка. В основном таджики, они держались всегда вместе, и представляли реальную силу. Поэтому на рынке, помимо охраны, стоило опасаться и их. Очень ревниво относясь к своей работе, чужаков нещадно изгоняли, и пристроиться так, как удалось Андрею, не смог никто. Ему просто повезло. Как-то раз, во время ментовской облавы, он вполне осознанно помог свалить грузчикам, не имеющим тогда регистрации, отвлёк на себя ментов. Пока они проверяли у него документы, которые Андрей специально долго доставал, грузчики успели через дыру в заборе сбежать. Документы у Андрея были, и его отпустили, напоследок перепоясав дубинкой поперёк спины, а грузчиков так и не поймали. Бригадир все видел, и не забыл услуги. Андрей единственный, кто мог на рынке заниматься работой грузчика, остальных безжалостно изгоняли, дело даже доходило до откровенного избиения. Но это не значило, что он ничего не «отстегивал» бригадиру. До такой благодарности дело не дошло. Каждый раз, работая на рынке, он, как и охране платил, и помимо всего прочего, вынужден был пить с бригадиром. В этом были и определенные плюсы, у грузчиков всегда стол ломился от еды, и можно было поесть, вкусно и главное много.
— Привет, Витя. Вот и я, только что освободился. — Андрей широко улыбнулся и со стуком поставил на импровизированный стол, сделанный из ящиков, бутылку.
— Садись, дорогой, гостем будешь. — Витя, типичный узбек, но с русским именем, которое ему досталось по прихоти родителей, показал на место напротив себя.
— Я деньги принёс, и поговорить надо. Завтра машина с арбузами придёт, меня подрядили разгружать. Ты как? Не против?
— Знаю. Сам тебя рекомендовал. Завтра вечером зайдёшь — будет разговор. И ещё, старший интересовался тобой… Не знаешь, что ему надо?
— Да насчёт Ашота, наверное. Всё выспрашивает, из-за чего вчера драка произошла, а я откуда знаю!
С этими словами Андрей присел за стол и привычным движением, скрутив пробку с бутылки, разлил по первой.
— А ты и не знаешь…, — Витя острым, как бритва, взглядом мазнул по Андрею.
— Да откуда? Они же по-своему базарили, я, кроме мата, ничего не понял! — Андрей постарался, чтобы голос прозвучал как можно естественнее. — Да и оно мне надо? В чужие разборки встревать…
— Слушай, Чёрт, сколько мы знакомы? Года два, и я тебя не понимаю… Ты же умный мужик. Ладно, живёшь на помойках — не моё дело, сам не в люксе, но сколько раз тебя приглашали работать? А ты — как тот самоубийца, который уже и кирпич на шею повесил, а с моста прыгнуть боится, с маниакальным упорством загоняешь себя всё дальше вниз… Почему? Я ведь вижу, ты умеешь пользоваться информацией, которая к тебе попадает, но не пользуешься ведь! Чего ты добиваешься? Спиваться — не спиваешься, но и попыток выбраться из этой задницы не делаешь. Объясни?
— Зачем тебе? — Андрей криво усмехнулся, совершенно не удивившись «правильной» речи своего собутыльника.
Мало кто знал, что за спиной у бригадира грузчиков высшее образование и три «ходки». Горячая восточная кровь сыграла с Витенко плохую шутку, сначала отправив на нары многообещающего студента-выпускника за драку с применением холодного оружия, а затем, по второму разу, за доброту — помог родственникам спрятать мешок, в котором оказалось пятьдесят кило «дури». Третья ходка, по сравнению с первыми двумя, — вообще дурость. Выйдя из «хаты», Витенка решил, что родственники ему немного задолжали, за три года зоны, а те считали, что это он им должен за «товар», который конфисковали. Как результат, сожженная квартира и три трупа. Восемь лет и невозможность вернуться домой, где его ждут оставшиеся в живых родственники.
— Просто обидно, такие мозги пропадают, ведь всё равно сопьёшься или замёрзнешь зимой, как собака, под забором. А у тебя ведь всё ещё может наладиться!
— Да что наладится? Жизнь? Да какая на фиг разница — пить водку или виски, жить в хоромах или в подвале, если всё, что считал правильным, оказалось дерьмом. — Андрей выпалил эту фразу, и с яростью так сдавил стакан, что будь он не стеклянным, граненым — раздавил бы в лепёшку. — Зачем карабкаться вверх, если всё равно конец один. Закапают, в чём мать родила — и всё.
— Зачем так говорить, да! Слушай, человек по-человечески жить дол-жен, а не как собака, уважать себя должен. А будешь сам себя уважать, так и другие тебя уважать будут. У тебя что-то случилось в жизни, обидели тебя сильно, но ты же мужик — обидчиков наказать надо, да? А накажешь — уважать себя будешь. Вот я! Приехал сюда, ни денег, ни работы, ни родственников, что помочь могли бы, но я себя уважал. И у меня теперь и квартира есть, и работа, да? Уважают меня, да! И я себя уважаю.
— Да причём здесь работа? Причём квартира? Было у меня всё это — и уважение, и работа хорошая, и квартира в центре. И что? В квартире моей моя жена со своим новым мужем живёт, работа и без меня делается, хотя все говорили, что без тебя всё встанет, не встало! А уважение было не ко мне, а к костюму за тыщу баксов. Снял костюм — и уважение пропало, вместе с ним. Давай лучше выпьем, за уважение, к человеку, а не костюму!
Налив по полному стакану и не дожидаясь Вити, Андрей опрокинул в себя водку, как воду, залпом. Витя с осуждением посмотрел на него, но тоже выпил. Помолчали, прислушиваясь к процессу. Так же молча принялись есть уже порядком остывший плов. Говорить больше было не о чём. Витя всё равно не понял бы, что творилось в душе у Андрея. Да и сам он до конца ещё не разобрался в себе. Только сейчас, сидя на ящике, в компании с бывшим студентом, бывшим зеком, а теперь бригадиром грузчиков на рынке, считающем себя уважаемым человеком, только потому, что имеет квартиру и работу, Андрей понял, что ему не удалось сбежать от жизни, и, наверное, не удастся уже. Та стена, что он так любовно выстраивал в себе, за которой его душа спала, рухнула. И теперь придётся решать, что делать дальше. Как жить, и нужно ли жить.
НАЧАЛО БИЗНЕСА
— А вон тот утюг глянуть можно? Нет, вон тот, синенький!
— Конечно, он с паром и очень лёгкий, да и фирма хорошая. — Андрей начал показывать чудо китайского производства, которое пылилось у него на полке уже месяца два — И недорогой, всего триста рублей.
— А гарантия на него есть? — Дамочка с подозрением посмотрела на Андрея. — А то знаю я вас, рыночников, продадите, а потом, когда он сломается, ищи вас по всему городу!
— Конечно! И гарантия, и чек вам дам, у нас всё чётко! — Андрей за-мер, боясь спугнуть удачу. Утюг этот достался ему почти даром, принёс какой-то алкаш, и продал за червонец. И в случае удачной продажи, Андрей мог рассчитывать на хороший навар, фактически окупив место за два дня.
— Хорошо, выписывайте. — Покупательница достала кошелёк.
Оформив покупку, и проводив дамочку чуть ли не до двери палатки, Андрей выдохнул, хорошо день начался! Только открылся, и уже продал — редкость по нынешним временам, когда у всех товар из одного контейнера, а цены особо не скинешь, сразу «наедут» — типа, чего торговлю сбиваешь? За то время, что бывший инженер-авиаконструктор провёл как продавец на рынке, он повидал таких ушлых, и то, как они заканчивали. Рыночные драки, правда, отошли в прошлое, но были способы «приструнить» таких деловых. Например, «случайно» лоток перевернуть, или ментам «капнуть». Всякое было. Это теперь у Андрея своя палатка, да ещё в двух он товар на реализации держит, а когда начинал, приходилось выкручиваться, и драться тоже приходилось. Именно тогда, в самой начале его рыночной «карьеры» и закрепилось за ним его прозвище «Чёрт». И теперь его так даже Светка звала. Правда, обижалась, когда он в шутку называл её чертовкой, в том смысле, что она жена чёрта.
Да после развала СССР, когда предприятия закрывались одно за другим, ей пришлось нелегко. Выходя замуж за перспективного, как тогда казалось, инженера, она и представить не могла, во что это всё выльется. И если бы не то, что папу её «погнали» с тёплого места в министерстве и чуть не посадили за взятки, ещё неизвестно, сохранился бы их брак. После закрытия единственного в городе авиазавода, когда всех просто выкинули на улицу, не считаясь с «перспективами». Он из молодого, подающего надежды специалиста в одночасье превратился в никому не нужного и ничего не умеющего, кроме как строить самолеты, безработного. Но, благодаря своим рукам никогда не боявшимся «чёрной» работы, Андрей, что называется, выплыл. Сначала организовал бригаду, и они стали делать ремонты в домах «новых русских». Затем, когда этот бизнес стал подминать под себя новый мэр, Андрей, к тому времени на «шее» у которого помимо Светланы оказались и её родители, стал возить из Польши товар и продавать его на Центральном рынке. Хорошее инженерное образование позволило «навскидку» определять качество, и он быстро потеснил конкурентов, предлагая более качественный товар по тем же ценам. И вот теперь, через год, он, наконец, добился относительной стабильности, когда можно себе уже позволить брать деньги из «оборота». Но всё равно приятно, когда удавалось провернуть такие вот незапланированные сделки. Так как расходы росли быстрее, чем доходы. Помимо платы за место, теперь, когда он стал собственником палатки, приходилось «кормить» кучу мелких контролёров. Начиная с пожарника и заканчивая налоговым инспектором. Так что «чистой» прибыли оставалось не так чтобы много, а после того, как по настоянию Светланы купили машину, так и вообще, можно сказать еле концы с концами сводили. Но и отказать жене он никак не мог. При всех своих «заморочках» Светлана любила его, а он в ней вообще души не чаял и готов был работать круглые сутки, лишь бы она была счастлива. С каждой поездки он обязательно привозил какую-нибудь красивую шмотку, а сам вот уже третий год ходил в старой кожаной куртке, называемой «пилотной», которую ему по дешёвке продали ещё, когда он работал на заводе, летчики.
— Молодой человек, а кастрюля с подогревом у вас есть? — Голос, а главное интонация, вернули Андрея к реальности.
— Серёга! Чёрт! Ты откуда? А прикид, как у партийного работника. — Андрей выскочил из-за прилавка навстречу модно одетому молодому человеку, в этот момент входящему в палатку. — Привет! Какими судьбами, или ты так обнищал, что стал покупать шмотки на рынках, а не в бутиках?
— Ну, если здесь и покупать что — так это умные головы. Я к тебе, есть разговор. — Серёга, старинный дружок, еще по школе, улыбаясь во весь рот «голливудской улыбкой», раскрыл объятия навстречу Андрею. — Тебе не надоело сидеть на этой помойке? Пора уже заниматься серьёзными делами.
Серёга улыбался, но глаза его оставались холодными и пустыми, никакие чувства не могли растопить жёсткость и цепкость этого взгляда. Когда началась перестройка, он первый из всех одноклассников Андрея «ударился» в бизнес. И преуспел. Как ему это удалось — не знал никто, но теперь, спустя пять лет, после того, как он организовал первый свой бизнес — небольшой видеосалон, Серега «держал» около десяти магазинов, которые продавали всё — от продуктов до лекарств. Но деньги, имеются в виду настоящие, пришли к нему после удачной игры на бирже и спекуляции ваучерами. Откуда он черпал информацию, кто был его крышей — не знал никто, а те, кто пытались это узнать, почему-то пропадали с горизонта. Теперь ему зачем-то понадобился Андрей.
— Закрывай свой сарай, сегодня у тебя рабочий день закончен. Поехали, отдохнём, а заодно и поговорим. И никакие отговорки не помогут, а то я сейчас скуплю нафиг весь твой ширпотреб, и от твоего имени начну раздавать его бабулькам даром. И приговаривать, что ты теперь всегда так делать будешь! Вот попляшешь тогда. — Серега, смеясь, потащил старого приятеля из палатки.
— Да подожди, дай хоть замок повешу! — Андрей понял, что сопротивляться бесполезно. Быстро опустив ставни и закрыв на огромный, «амбарный» замок палатку, он, подняв руки вверх, и опустив голову, сделал пару шагов. — Сдаюсь, не губи, гражданин начальник.
— Вот так-то! Как у Суворова, сила и натиск! А может, и не у него — какая разница! Поехали!
Машина у Серёги была под стать ему — джип последней модели, чёрного цвета, с тонированными стёклами, хищным бампером и большими фарами на крыше.
— Залезай, поехали. — Серёга махнул рукой, и Андрей заметил ещё один джип, точно такой же, только серый.
— Это что, охрана что ли? — Андрей до этого видел такие картежи только издали, когда они проносились, игнорируя все правила, мимо его «девятки».
— А! Дармоеды, держу для имиджа, так принято в наших кругах. — Серёга плюхнулся на сидение рядом с Андреем. — Поехали, ко мне в сауну.
После пары заходов, когда уже было прилично выпито пива и перемыты косточки всем одноклассникам, о которых Серёга знал всё, он, наконец, развалясь в шезлонге, спросил:
— Ну и что, так и собираешься всю жизнь на рынке проторчать?
— А чем ещё прикажешь заняться? По крайней мере, стабильно зарабатывать стал. А самолеты никто делать не хочет, по крайней мере, здесь, в городе. А уехать я не могу, ты же знаешь, мама болеет.
— Да знаю, всё знаю! Поэтому и нашёл тебя. Есть тема одна. Ты в курсе, что сейчас стало модно покупать вертолёты? Вот я и думаю заняться ими. Но мне инженер нужен, и не просто инженер, а такой, которому я доверять смогу, чтобы не кинул. Мне же некогда будет влезать во все подробности бизнеса, деньги дам — и крутитесь.
— Ты что, строить их собрался? Это же миллионы надо вложить! — Андрей посмотрел на старого друга с откровенным недоверием.
— За кого ты меня держишь! Я, конечно, авантюрист, но не до такой же степени! Нет, строить мы их не будем, будем покупать. За бугром. Но вот какие и по чём — вот вопрос, на который ты и дашь мне ответ. — Серёга откровенно наслаждался недоумением Андрея. — А зарплату тебе положим, для начала — три штуки, хватит?
Такие деньги Андрей зарабатывал месяца за три, а тут вот так… запросто, ему назначили такую сумму — только для начала. Но что-то смущало его, не давая радоваться и соглашаться. Вот только что? Серёгу он знал с детства и верил ему, как себе. В своих способностях найти хорошие и недорогие машины он тоже не сомневался. Но что-то настораживало. Интуиция рыночного торговца, который чувствовал, когда приближаются неприятности — никогда раньше не подводила. И Андрей не спешил давать согласие. Было заметно, что Серёга ждёт, не торопит — как опытный рыбак, закинув удочку, ждёт момента, чтобы подсечь.
— Естественно, тебе надо подумать, всё взвесить, но времени очень мало, нам надо успеть оформить на тебя фирму до первого числа, иначе мы опоздаем подать документы на загранпаспорта и визы во Францию.
Это был удар ниже пояса, Серёга прекрасно знал, что попасть на авиасалон — давняя мечта Андрея. И ради неё он готов на всё.
— Согласен! Но с условием, во Францию я полечу со Светкой.
— Не вопрос! — Серёга широко улыбнулся и хлопнул Андрея по плечу. Хлопок был достаточно сильным, что Андрей подался вперёд и не заметил, какой злобой вспыхнули глаза его старинного дружка. А когда он выпрямился, на лице Сереги снова играла доброжелательная улыбка.
РЕШЕНИЕ
— Чёрт! Опять нарвался, — Андрей, не торопясь, пошёл навстречу наряду. Этот наряд невзлюбил его с самого начала, как только появился на рынке.
Парочка была очень колоритной. Старший — лейтенант — типичный лимитчик из глубинки, приехавший покорять столицу после армии, считал себя, чуть ли не коренным москвичом, и поэтому, безжалостно гонял всех, кто, по его мнению, не соответствовал столичным стандартам. Причём, если давали денег, то не отказывался, считая, что если приехал в Москву заработать, то обязан с ним поделиться, он же власть! Забывая при этом, что сам так же когда-то приехал. Второй же вообще попал в милицию по недоразумению, метр с кепкой, как говорится, нескладный, прыщавый юнец, он считал себя, чуть ли не комиссаром Катаньи, и от собственной значимости мог запросто пустить дубинку в ход даже против бабулек, торгующих всякой мелочёвкой, при этом, в собственных глазах, считал себя очень «крутым».
— Паспорт есть? — лейтенант лениво поигрывал брелком от машины.
— Да какой у него паспорт? Забрать его, пусть попарится, а то он нам всю картину портит в нашем районе. — Сержант, прекрасно знал, что пас-порт у Андрея есть, всего час назад они уже его проверяли и отпустили. Но сейчас, похоже, назревал откровенный «наезд», чем-то не понравился Андрей наряду, а может, капнул кто, чтобы убрать его с рынка ненадолго.
— Может, договоримся? – Андрей решил «взять быка за рога», если это наезд, то лучше сразу договориться о сумме, и потом уже не дёргаться, платить всё равно придётся, только «помаринуют» для начала, и работать не дадут. — Я же ничего плохого не делаю, просто стою, трезвый, как стекло…
— Ты смотри! Он нам денег хочет предложить! Может, он грабанул кого, надо бы пакет проверить. — Сержант на глазах у Андрея бросил ему в пакет какой-то сверток. При этом довольно усмехнувшись.
— Давай, показывай, что там у тебя..., — лейтенант протянул руку к пакету.
— Это подстава! — И Андрея ожгла мысль: «Надо делать ноги, иначе потом не отмоешься… Что они там могли бросить? Если наркоту, то дело вообще швах, тут не отбрешишься…». Он напрягся, уже представляя себе, как и куда «дёрнет».
— В чём дело, молодые люди? — Всё дружно повернулись на голос, раздавшийся как гром среди ясного неба. — Я не думаю, что вы имеете право вот так доставать что-либо у человека из сумки, нужны понятые — это как минимум, — голос принадлежал немолодому, очень прилично одетому мужчине лет сорока.
— Проходите, гражданин, вас это пока не касается. — Сержант повернулся опять к Андрею. В твёрдой уверенности, что инцидент исчерпан и прохожий, поняв скрытую угрозу, уже спешит удалиться.
— Не думаю, что у вас получится повесить на этого молодого человека грабёж, — голос приобрел иронический оттенок.
— Ваши документы, — лейтенант решил вмешаться.
— Пожалуйста! — мужчина достал красную книжечку и развернул её перед носом лейтенанта.
Тот, прочтя, заметно побледнел. Андрей с интересом и некоторым недоумением смотрел на происходящее. Мужчина ему был не знаком... и почему он вступился за какого-то бомжа — было совершенно непонятно. А всё непонятное, как показывал опыт, накопленный на улице, к добру не приводит.
Сержант, при всей своей тупости, сориентировался быстро, выхватив у опешившего Андрея пакет, он молниеносно достал из него сверток и положил себе в карман. А затем быстрым шагом направился в сторону выхода из рынка. Оставив разбираться с непонятным гражданином лейтенанта. Это оказалось полной неожиданностью и для незнакомца. Но он и не подумал что-нибудь предпринять.
— Лейтенант, свободны.
— А как же…
— Ты что, совсем дурак? Тебе надо дальше разбираться? — мужчина посмотрел на лейтенанта так, что тот стал ещё белее, хотя это и казалось невозможным. — Вали отсюда, пока я действительно не разозлился! И если хоть одна жалоба к нам поступит — погонами ты уже не отделаешься, понял?
Лейтенант пошёл, постоянно оглядываясь и что-то бормоча себе под нос. Андрей, невольный свидетель и участник событий, никак не мог прийти в себя от изумления. Первый раз на его памяти, ментов так жёстко и быстро «опустили». Обычно, в случае каких-нибудь заморочек, они сразу пускали в дело дубинки, а в среде бомжей ходили упорные слухи, что и табельное оружие. Правда, слухи эти ничем не подтверждались, но и не опровергались, поэтому никто не стремился проверить, правда или нет то, что на счету «сладкой парочки», как их метко прозвали, есть трупы.
— Да! Если бы не я, упаковали бы тебя лет на семь. Ну что, Чёрт, ноги то идут? Пошли, покажешь, где у вас тут люди могут культурно посидеть и выпить…
— Культурно дорого! — совершенно машинально ответил Андрей, и только потом понял, что его назвали по рыночному прозвищу.
— Ну, ты даёшь! Так и не узнал! — мужчина расхохотался. — Андрюха, мы же с тобой два года на одном курсе учились, а потом я перешёл на юридический… Неужели я так изменился?
— Не может быть, Витька!
Первый раз за последние три года Андрей был рад, что его узнал кто-то из прошлой жизни. И не потому, что его избавили от крупных неприятностей, а просто потому, что это был Витька — самый лучший друг, тот, кто помог ему, безотцовщине, без всякого блата, всё же влиться в среду студентов элитного ВУЗа. Взяв под крыло, оберегая от нападок, знакомя с «нужными» людьми. Виктор, как локомотив, тянул его всё время, что они проучились вместе, и когда тот, неожиданно для всех, перешёл с авиастроительного на юридический, ему стало чего-то не хватать. Хотя он единственный на курсе знал причину перехода… Было очень тяжело расставаться.
Очень не хотелось предстать перед старым приятелем в таком виде. С другой стороны, только Виктор мог понять, что случилось с успешным бизнесменом, прекрасным семьянином, и вообще… хорошим парнем Андрюхой.
— Не парься. Я о тебе всё знаю, даже больше, чем ты думаешь. — Виктор вдруг стал серьёзным. — Пойдём, есть разговор. Или ты думаешь, я случайно здесь оказался, на другом конце Москвы?
Странно, вот уже второй раз за неделю Андрея вызывали на серьёзный разговор. Первый раз — бригадир грузчиков на рынке, который рассказал, что им, Андреем, упорно кто-то интересуется. И вот теперь — старый, институтский приятель, который работал в конторе, которую все в нашей стране привыкли если не бояться, то опасаться — точно. Кажется, жизнь делает очередной поворот, к которому он ну никак не готов. Только начали зарастать шрамы, полученные после предательства лучшего друга и жены, и душа, наконец, успокоилась, заставляя себя погружаться всё глубже в такую спокойную яму (пусть помойную), но тихую и пустую, где нет желаний, кроме самых обычных, нет проблем, кроме проблемы выжить, и нет друзей, которые могут предать. И вот «внешний» мир опять врывается в его мирок. И ведь не оттолкнёшь, не скажешь, позвони завтра, у меня сейчас дела…
— Пойдём, есть местечко, где нам никто не помешает, — Андрей решительно зашагал к заветному закутку грузчиков. Решение было принято.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
— Чёрт! Иди сюда! — Обернувшись на голос, Андрей увидел Клёпку. Прозванный так за его разговоры о былой работе на авиационном заводе, где он, по его рассказам, вместо того, чтобы закручивать шурупы, забивал их как гвозди.
— Чего тебе? — Андрей особо не общался с Клёпкой, но знал его, так же, впрочем, как и большинство тех, кто крутился на рынке.
— Иди сюда, разговор есть. Сюда, а то услышат. — Клёпка завернул в закуток, образованный между штабелями старых коробок от бананов и ящиков.
— Ну? — Андрей только успел завернуть за угол, и тут его интуиция просто взвыла! Если бы не готовность в любой момент, от головы точно ничего бы не осталось, прут просвистел мимо с такой силой, что ящик, в который он попал, разлетелся в щепки.
— Суки! Разворот получился красивый, как на тренировках в далёком детстве, нога сама нашла мишень, и парень, держащий прут, рухнул, не успев даже понять, что произошло.
— А! Не дайте ему уйти! — Истошный крик Клёпки опоздал, Андрей по футбольному — корпусом — двинул ещё одного ухаря, и, уйдя от удара третьего, выскочил из тесного закутка.
— Ну, всё! Теперь вы меня хрен возьмёте! Давайте, я жду! — Чёрт, не Андрей, впал в то состояние, когда уже неважно, сколько на тебя идёт противников, главное — бить! И бить так, чтобы не поднялись. И они это поняли. Переглянувшись, троица неожиданно развернулась и бросилась бежать. Клёпка хотел последовать их примеру, но не успел.
— Куда, сученок! Стоять, догоню, хуже будет. — Оскалу Андрея позавидовал бы любой матёрый волк, и Клёпка скис.
Затолкав его обратно в закуток, где, если бы не его реакция, сейчас лежало бы бездыханное тело, Чёрт прижал локтем горло Клепки.
— Кто? И за что? Говори тварь, и тогда, может быть, оставлю тебя целым… Ну!
— Мужик. Подошёл. Спросил, знаем ли тебя, дал сто рублей, сказал, надо проучить — так, чтобы в больницу попал. Если что, вызвать скорую. Сказал, что если всё сделаем, ещё столько же получим. — Клёпка, почти не имея возможности дышать, умудрялся всё же рассказывать быстро, как докладывал.
— Что за мужик? Как выглядит? Говори сука!
— Хорошо одетый, в кожаной куртке, очки тёмные, я его на рынке никогда не видел!
— Почему он к вам подошёл? За что такая честь?
— Не знаю, честно, он просто подошёл, спросил, знаем ли Чёрта, и когда узнал, что знаем, предложил заработать.
Андрей чуть ослабил захват. Интересно, ну почему — понятно: после вчерашних событий должны были зашевелиться, как-никак — уже давно списанный со счетов алкаш вернулся…
— Ладно, вали, и чтобы я тебя на рынке больше не видел, хуже будет!
Андрей проследил взглядом за Клёпкой, развившем такую скорость, которая и не снилась нашим лёгкоатлетам. Мысль вернулась к прошедшей драке. Да, если бы не интуиция и готовность к таким поворотам — всё могло окончиться совсем не так. И лежал бы сейчас Чёрт за этими ящиками, как никому не нужный хлам. И нашли бы его ой как не скоро. Да, зашевелился старый дружок. Странно только, почему не прислал своих спецов, денег что ли пожалел? А Светка, интересно, знает? Или он втихаря всё сделать решил? Да, рожи, конечно, у них вчера были ещё те!
После разговора с Виктором прошло уже больше месяца, и всё это время у Андрея не выходила из головы то, что Светка, оказывается, с самого начала была в курсе того, что Серёга хочет его кинуть. А он, дурак, в благородство сыграл, квартиру, деньги — всё ей оставил, не стал судиться. И вот, когда Виктор рассказал, как его развели, как последнего лоха, Андрей решил, что пора восстанавливать справедливость. Тем более что Серёженькой заинтересовались такие силы, что его хвалёная крыша, о которой так много говорили в городе, вряд ли сможет ему помочь.
Оказывается, его искали как свидетеля уже почти год. Та фирма, которую сделал ему Сереженька, и где он проработал всего полгода, оказалась не просто фуфлом, как думал Андрей, когда в последний момент сделка почему-то сорвалась и десять вертолётов, которые Андрей так любовно выбирал, неожиданно пропали — так же, как и деньги за них. И как же дурак радовался, когда Сергей сказал, что он его отмазал, что вины его нет, но придётся уйти на время в тень. И Светка, которая не согласилась с ним уехать, а когда вернулся, она уже была с Сергеем. И им так и не удалось толком поговорить, сказала только, что так надо, что всё это для него. И он, как идиот, поверил! И верил им до конца, пока на него не «наехали» всерьёз. И пришлось продать все палатки, машину и мамину квартиру, чтобы рассчитаться. Да, рассчитался, только вот в их новую квартиру его не пустили, даже дверь не открыли, и тогда он решил поиграть в благородного, оставил всё и ушёл, в чём был. Какой же идиот! Всё было разыграно — как по нотам, и даже его реакция просчитана заранее.
И вот он уже неделю как ходит, даёт показания, рассказал всё, что знал. Даже удивительно, сколько он, оказывается, знал о делах Сергея, и вот вчера последний лист был подписан. Виктор рассказал, что те вертолеты, оказывается, ушли в Чечню! И занимался этим он, не зная об этом, но всё же. Какая же сука Серёженька! Мало того, что сделал из своего друга козла отпущения, так ещё и любимую женщину забрал. Правда, она и не особо сопротивлялась. Оказалось, что они уже лет восемь как любовники. И не поженились после школы только потому, что Серёженька испугался за свою партийную карьеру, как же… дочь растратчика! Могли не понять. И нашли они выход, вместе. Лопушка, который всю жизнь любил и боготворил Светку, а Сергея считал лучшим другом.
Когда Виктор всё это выложил ему, тогда, в первую их встречу, он чуть морду ему не набил. И только документы убедили Андрея, что всё это правда. Оказывается, за Серёженькой следили не один год, и были даже фотографии, где он развлекался со Светкой, и в сауне и даже на природе! Но окончательно добили Андрея снимки, сделанные у них дома! Оказалось, что Серёга не раз бывал в квартире, которую с таким интересом разглядывал, когда напросился к нему в гости, в тот злополучный день. День встречи старых «друзей». Да, таких актеров не увидишь и в Большом театре. Так разыграть искреннее изумление встрече. А на фотографиях, где, кстати, стояли даты, были снимки и этого дня! То есть эти суки, перед тем как Сереженька поехал на рынок, были вместе, в их кровати!
Именно после этих снимков он и решил, что поможет. И ещё решил, что отсудит всё, что только можно у этой сволочи! И на следующий же день Андрей пошёл к Вите. Посоветоваться. Через его знакомых нашёл отличного адвоката, который и начал процесс о разделе имущества. Витя ссудил его деньгами, под квартиру — и машина завертелась. Пока шёл процесс сбора документов, всё было тихо, но вчера, документы были переданы в суд. И вот она, реакция. Серёженька в своём репертуаре — нет человека, нет проблемы. Ладно, поглядим, кто будет плясать на похоронах, а кто из гроба наблюдать.
Андрей достал из кармана визитку Виктора и направился к телефону-автомату. Надо было рассказать о том, что произошло. В голове у него уже сложился план, подсмотренный в каком то сериале. Серёженька ещё попомнит своего дружка.
У Чёрта были хорошие учителя! И он запомнил все их уроки!
СВЕТЛАНА
— Андрей! Подожди! — голос заставил Чёрта не просто остановиться, а встать, как будто он налетел на стену.
Светлана, всё такая же — яркая, красивая — стояла около машины и смотрела на него. Ничего не изменилось, даже после её предательства, он всё также не мог ослушаться её голоса. Как в трансе, прошёл пару метров, пока душа не взвизгнула — что же ты делаешь?
— Привет! — Улыбка получилась настолько ненатуральной, что если бы он себя увидел, наверное, долго бы пытался узнать в этом напряженном затравленном существе Чёрта. Да и на Андрея мало походил индивидуум, мелкими, неуверенными шажками, идущий к машине.
— Зачем ты так? Мог бы прийти, ко мне, и мы бы обо всём договорились! А теперь Сергей в ярости, на него какое-то дело завели, и, вроде, ты к этому руки приложил? Зачем? Неужели мстишь? Тогда мстить надо мне, я никогда не любила тебя! Причём здесь Сергей?
Неужели она ничего не знает? Или такая хорошая актриса? Взгляд, поза — всё говорит о том, что она возмущена его поведением. Фраза насчёт Сергеевой невиновности привели Андрея в чувство. Больше уже не было предательской дрожи в коленях. Да и голос перестал оказывать на него гипнотическое воздействие. Ореол исключительности помёрк, и стало заметно, что перед Андреем стоит уже не молодая девушка, какую он помнил, а зрелая, уставшая женщина. Складки возле уголков рта — жёсткие, как будто вытесанные — совершенно преобразили лицо его бывшей жены. Это был совершенно незнакомый Чёрту человек, жёсткий, циничный и порочный.
— Не причём говоришь? — Андрей усмехнулся — А ты хоть знаешь, как твой Серёженька отблагодарил своего друга за то, что тот ему поверил? Благодетель наш? Работодатель? Ты знаешь, что он торговал жизнями наших ребят в Чечне, и меня заставил участвовать в этом? А о том, что я квартиру материну продал, чтобы с благодетелем расплатиться, за то, что он меня же и подставил? Я уже не говорю про тебя, тут он и вправду не виноват, что сучка захочет, то кобель и сделает! — Андрей намеренно грубил, чтобы увидеть реакцию Светы. Не увидел. Звон в ушах раздался неожиданно, и только через какую-то долю секунды он понял, что это пощёчина. Щека горела немилосердно. Андрей впервые испытал на себе излюбленный женский приём.
— Скотина неблагодарная, да если бы не он, ты так и прозябал бы на своём рынке! Пить надо меньше, квартиру он продал… мне Сергей рассказал, как ты сперва деньги профукал, а потом в такой запой ушёл, что тебя даже собаки во дворе боялись! А теперь он из себя праведника корчит, да если бы не Сергей, ты давно в гробу лежал, и мы вместе с тобой! Он же спас нас всех!
— Ага, и ты ради нашего спасения с ним восемь лет спала? Как же, рыцарь на белом коне, вдруг пригодится? Так что ли?
Светлана резко замолчала. Краснота всегда заливала её сразу, как по мановению волшебной палочки. Вот и сейчас Светлана стала пунцовой сразу, вся, даже кончики ушей.
— Ты знал?
— Если бы знал! Только недавно просветили! Так что не надо пафоса! Давай говори, зачем пришла, и я пошёл, некогда мне, ещё на ужин надо заработать! — Андрей совсем успокоился, и теперь уже пошла игра. Игра, к которой он привык, называлась она «Разведи лоха» и позволяла в обычном разговоре выманить у случайного человека денег, не прося их в открытую. Сейчас он использовал этот же приём — для того, чтобы узнать побольше о том, что знает Светлана про дела Сергея.
— Сергей говорит, что ты подал на него в суд, в связи со старым де-лом, и его теперь дёргают. Забери заявление! Мы заплатим, сколько скажешь!
Андрей даже рассмеяться не мог! Господи, он и её дурит! Ай да Серёженька, ай да молодец! Повесить проверку ФСБ на бомжа! Вот оказывается, какой я крутой!
— Да нет, я тут не причём, я сам в свидетелях хожу, твоим благоверным занялись люди покрупнее меня. А вот насчёт квартиры — тут да, завтра делу будет дан ход! И никакие деньги мне не нужны. Из этой квартиры вы уйдёте! А я её продам и выкуплю мамину. И даже не думай мне денег предлагать. Вы в моей, повторяю, в моей квартире жить не будете. Хватит, пожили-погостили — пора и съезжать! Вместе с муженьком и всем твоим семейством. Один вопрос напоследок, мне как, назначать экспертизу, или сама правду скажешь, чей ребёнок? Мой или его?
— Скотина! — Светлана размахнулась для удара, но Андрей в этот раз был начеку. Перехватив руку, он рассмеялся.
— Да, кстати, Серёженьке грозит срок нехилый, и с конфискацией! Так что готовься, бомжевать. Могу по старой памяти несколько уроков дать, по выживанию на улице. Например, на каких помойках еда посвежее попадается!
Совершенно неожиданно для Чёрта, Светлана стала оседать на асфальт.
— Эй! Ты что? Что случилось? Свет, кончай придуриваться, я же знаю, какая ты артистка!
Светлана быстро тяжелела на его руках, и осторожно присев, Андрей стал оглядываться в поисках помощи. Но люди проходили мимо, никому не было дела до двух человек в большом городе.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Андрей как всегда забежал на рынок. Надо было купить фруктов для Светки, последнее время она поедала их со страшной силой. Купив пару кило яблок и два больших спелых апельсина у Ашота, который всегда делал ему скидки в память о Чёрте. Андрей в последний момент решил заскочить к Вите. Тот за этот год стал на рынке администратором, раздобрел, купил шикарную машину и женился. Но с Чёртом всегда был рад увидится, и охрану предупредил, чтобы Андрея к нему пускали, когда бы он ни пришёл. Водку они теперь пили редко, оба слишком занятые, Витя работой на рынке и ещё нескольких магазинах, которые он держал «под собой». А Андрей работой на заводе, куда вернулся после событий полугодовалой давности, и ухаживанием за Светланой. Удар, настигший её, приковал эту молодую ещё женщину к постели, и врачи говорили, что только постоянный уход сможет если не совсем поставить её на ноги, то, по крайней мере, не даст превратиться в инвалида, не способного ни на что.
И вот бывший муж, обманутый, брошенный, остался единственным, кто мог обеспечить ей такой уход. Серёженьку посадили надолго, его фирмы и деньги отошли государству, и Светлана осталась одна. Родителей они, оказывается, уже давно «сдали» в интернат, о чём Андрей не знал, и когда они узнали, что произошло, то даже не позвонили ни разу, справиться о здоровье своей единственной дочери.
Сначала Андрей думал, что это обида, и решил к ним съездить, поговорить. Лучше бы он тогда по дороге заблудился. То, что он увидел, уже не было людьми. Два спившихся индивидуума, первый вопрос которых был «Ты водку привёз?». И это интеллигенты! Которые всегда кичились своим происхождением. Больше он туда не ездил, и решил для себя, что Светка, конечно, дрянь, но такой участи не заслужила. Всё же он не перестал любить её. Даже после всего, что произошло.
И вот уже полгода он ухаживает за нею. Пацан, закончив школу, служит в армии, и они живут сейчас вдвоём. Хотя жизнью это назвать и сложно. За всё время Светлана обратилась к нему только один раз, когда показывали суд над Сергеем в новостях. Попросила записать на кассету, и теперь эта запись не покидает магнитофона. Правда, к его приходу телевизор и магнитофон всегда выключены, а Светлана просто лежит и смотрит в потолок. Но он знает, стоит ему уйти — как она тут же включает запись. Андрей не представляет, о чём думает в это время его бывшая жена. Она безропотно позволяет ему себя кормить, переодевать, мыть. Но всё это молча, с таким отсутствующим видом, словно всё происходит не с ней.
Никто не знает об этом, кроме Вити. Тогда именно он увидел Андрея с женой на руках, и вызвал Скорую. Да и потом помогал не раз. Даже когда Андрею через суд вернули-таки квартиру, он не взял денег, которые ссудил на адвоката, попросил единственно — помогать с регистрацией его рабочих. И Андрей был ему благодарен за это. Нет, он честно хотел отдать деньги, продав квартиру и выкупив старую, мамину. Но Светлане нужно было усиленное лечение и питание, а работы не было. И эти деньги весьма пригодились. Даже сейчас, когда у грузчиков был новый бригадир, у Андрея числились двое грузчиков, о которых его просил сам Витя.
— Привет! Всё трудишься?
Витя поднял взгляд и расплылся в широкой улыбке!
— Какие люди! Привет! Заходи, дорогой, я сейчас!
— Нет, не могу! Я на минуту, напомнить, завтра открытие цеха. Ты же знаешь, это большой праздник для города. Я хочу его отпраздновать на природе! Сиделку я уже нанял, так что, завтра в десять. Кроме нас, никого не будет. Посидим, вспомним Чёрта, и проводим его в последний путь! Всё! Нет больше Чёрта, остался только начальник сборочного цеха авиационного завода Андрей Степанович!
Старая глава закрыта, пора писать новую!
март-июнь 2007 г.,
г. Москва