Глава4. В Эдеме

 
       На подходе к острову  всех поочередно собрали в офицерской кают - компании  и  командир вместе старпомом и помощником  провели инструктаж.
       - Время    нахождения команды  на острове будет зависеть от  выполнения работ, необходимых для дальнейшего плавания, - начал капитан 3 ранга. - Это в первую очередь ремонт цистерны пресной воды  и ее пополнение, -  посмотрел он на механика и тот согласно кивнул, - а также закупка   свежей  провизии, чем займется  помощник командира.
       При сходе на берег и общении с местным   населением, государственную принадлежность корабля не раскрывать и представляться польскими моряками. - Надеюсь, это понятно? -  обвел Туровер взглядом присутствующих.
       - Да,  понятно, - дружно ответили офицеры и мичмана.
       - В этих же целях,- продолжил он, - на берег сходить только в камуфляже  без знаков различия и документов. Ответственные командиры боевых частей и служб.
       - Вы, Глеб Романович, - обратился  Туровер к  Котову, -  обеспечите  охрану корабля, и в том числе в противодиверсионном плане, - кивнул на  спецназовцев.  - Ну а мы с помощником  проведем все необходимые переговоры с местными властями. Вопросы? – стряхнул со стола невидимую пылинку командир.
       - У матросов нет вопросов, - ответил за всех механик. - Разрешите быть свободными, Виктор Петрович?
       - Разрешаю, - сказал Туровер,  и все, кроме старпома и помощника, оживленно переговариваясь, покинули место сбора.
       - Ну что, Саня, надеюсь, ты не забыл родной язык? - поинтересовался  командир  у Майского, у которого  отец был поляком.
       - Обижаешь,  пан начальник, -  солидно прогудел тот, - я даже их песни знаю, и  игриво затянул

Мы млодзи, мы млодзи,
Нам бимбер не зашкодзи,
Венц пиймы го шклянками
Хто з нами, хто з нами!

        - Что за тарабарщина, переведи, -  улыбнулся Котов, - а то только одно знакомое слово.
        -  «Мы молоды, мы молоды, нам бимбер* не повредит. Так пьем его стаканами, кто с нами, кто с нами», -  толкнул Майский  старпома в бок, и все рассмеялись.
       Ранним утром, едва первые лучи солнца  осветили бескрайнюю даль океана, миновав коралловый риф, «Танго», попыхивая синим дымком из газовыхлопа, вошел  в одну  из тянущихся вдоль острова голубых лагун*.   Как только эхолот показал десятиметровую глубину, с мостика прозвучала команда, под водой отвалился привальный щит, и вниз заскользили смычки якорной цепи.
       - Якорь встал! - металлически донеслось из «каштана».
       - Есть! - отрепетовал*  Туровер и вскинул к глазам бинокль.
       Из-под высоких, с перистыми листьями пальм, склонившихся над золотистым пляжем, появилась группа  темнокожих людей  и приветственно замахала руками.
       - А вот и хозяева, - сказал стоящий рядом, облаченный в панаму и тропическую форму Лисицын.  Помимо немецкого, он  немного владел португальским    и был назначен переводчиком.
       Спустя несколько минут от  небольшого свайного  причала отошел катер и, треща мотором, понесся к  субмарине. На нем находились полуголый, в коротких   штанах рулевой и двое,  одетых в  шорты и цветастые рубахи мужчин.
       Стоящие на надстройке  моряки приняли   конец, и   один из них ловко забрался по     шторм - трапу на палубу, где его встретили спустившиеся вниз  Туровер с помощником и Лисицын
       - Бон диа*, -  белозубо улыбнулся гость и поочередно протянул всем  руку.
Вслед за этим  он быстро произнес еще несколько фраз и вопросительно уставился на офицеров.
       -  Дига ума вэж майш пур, -  ответил  туземцу Лисицын. - Я попросил его говорить помедленнее, -  обернулся  он к Туроверу.
       Затем между прибывшим и ученым последовал диалог, в ходе которого выяснилось, что тот глава местного муниципалитета, рад приветствовать гостей и интересуется, откуда они прибыли  и для каких целей.
       -  Выскажите ему ответную  признательность   и сообщите, что  корабль польский, потерпел небольшую аварию и нуждается в краткосрочном ремонте, -  наклонился Туровер к Лисицыну.
       Снова последовал оживленный обмен фразами, и Хуан Мария Перейра, так звали чиновника, благосклонно кивнул.
       -  Он согласен, готов оказать нам помощь,  и приглашает посетить остров, - сказал Лисицын.
       -   Поблагодарите господина  Перейру от моего имени,  Клавдий Павлович, а заодно выясните, сможем ли мы здесь заправиться пресной водой и купить провизию для команды? 
       Когда ученый перевел сказанное Туровером,  Перейра, оживленно жестикулируя,  обменялся  десятком фраз  с сидящим в катере  вторым человеком в шортах, и оба, судя по виду, пришли к общему мнению.
       - Господин  Перейра  и его суперинтендант* Родригес, - указал Лисицын  на сидящего в катере,  готовы снабдить нас тем и другим за умеренную  плату.
       - Ну что ж, принимается - сощурил глаза от солнца Туровер. -  Мы можем расплатиться  американскими долларами.
       - О, цифрао, обригадо! -  приподнял шляпу на голове  суперинтендант.
       - Все ясно, - улыбнулся командир, переводить не надо.
       После этого, дав старпому с механиком необходимые указания о начале работ по ремонту цистерны и подготовке ее к приему воды,  Туровер   с помощником и Лисицыным спустились в катер, Перейра бросил несколько слов рулевому и  суденышко понеслось в сторону причала.
       На берегу их встретила несколько возросшая группа островитян, которые оживленно переговаривались, и с интересом пялились на лодку. В их числе  были совсем темные негры, шоколадного цвета мулаты  и желтоватые  креолы.
       - Дети Южных морей, -  окинул аборигенов взглядом Лисицын. -  Помесь Африки и Европы.
       Как только катер пристал к пристани, и гости сошли на берег, все замолчали и  уважительно воззрились на моряков.
       - Порфавор*, - сделал   приглашающий жест Перейра  и первым зашагал по тропинке в сторону пальмовой рощи.
       Там, в прохладной  тени,  стоял   открытый «лендровер»,   все уселись в машину  и она выкатили на хорошо наезженную грунтовую дорогу. Минут через десять, проехав оживающий под лучами  утреннего солнца тропический лес, благоухающий  запахами неведомых цветов и растений,  автомобиль выехал на равнину, где  на фоне  синеющего вдали горного ландшафта, виднелся небольшой, утопающий в зелени городок.
       Десяток  застроенных коттеджами и белыми, утопающими в садах домиками   улиц,  старая, колониального типа католическая церковь, длинный ряд магазинов и лавок,   и здание муниципалитета с сине-белым  флагом   на центральной  площади. В воздухе витал запах кофе, цветущего жасмина   и мелодичный  звон колокола, призывающих горожан к утренней мессе.
       -  Да, райское место, - с чувством сказал помощник, когда все вышли из машины.
       В муниципалитете  царил прохладный полумрак, из высоких  стрельчатых окон лились столбы света,  под ногами  серели каменные, истертые временем плиты.
       В течение следующего получаса, разместившись в кабинете мэра, с портретом президента  Антониу Монтейру* на стене  и орущим в клетке попугаем, обе стороны, покуривая  душистые сигары, договаривались  о цене необходимого для корабля провианта, а также доставке на него пресной воды.
       Из съестного  Туровер заказал  десяток бычков и свиней,  сыр, свежие яйца и овощи, а также кофе и несколько ящиков виноградного вина.  За все это  мэр с суперинтендантом получили две тысячи долларов и рассыпались в благодарностях.
       Затем  чиновники пригласили гостей позавтракать и все направились в расположенный на другом конце площади, ресторан. Он  был небольшим, с открытой, увитой плющом    террасой и  чудесным видом на море.
       Обслуживали стол две молоденьких  шоколадных мулатки, которые вызвали искреннее  восхищение у помощника. Заметив это,  хозяева весело рассмеялись, и  Перейра что-то сказал Лисицыну.
       -  Господин мэр сообщает, что в городке есть увеселительное заведение, где наши моряки могли бы отлично провести время, - смущаясь, перевел тот.
       -  А что, Виктор, может  дадим ребятам пару дней отдыха? - наклонился   к  Туроверу Майский  - Команда почти месяц в море, люди устали.
       -   Посмотрим, -  не сразу ответил тот. - Кстати, Клавдий Павлович, - выясните у хозяев, ожидаются  ли сюда  представители из  центра.
Лисицын задал этот вопрос Перейре, тот разразился целой тирадой и   экспрессивно повертел головой.
       - Господин мэр волен в своих поступках, считает нас своими гостями и не находит нужным беспокоить островную администрацию, - бесстрастно перевел ученый.
       - Ну, вот видишь, чего мы теряем?  - принял от официантки  салфетку капитан-лейтенант и незаметно ущипнул ее за попку.
       - Я подумаю, -  кивнул Туровер,  после чего все стали слушать тост мэра.
       Завтрак проходил легко и непринужденно, гостям очень понравились  телятина и лобстеры, а также пряный козий сыр и  экзотические фрукты.
       - Да, давненько я так не излишествовал, - сказал Клавдий Павлович, с удовольствием смакуя  золотистую мадеру.
       Спустя непродолжительное время  Родригес, извинившись,  покинул компанию и отправился   выполнять заказ,  а оставшиеся  беседовали  и пили  ароматный кофе.
       Когда, спустя час,  лендровер мэра  снова подъехал к лагуне, там кипела работа.
На корме лодки всплескивала электросварка, из легкого корпуса  доносился стук пневмомолотка.
       - Ну, как тут у вас дела? -  поинтересовался у старпома Туровер, когда  тот же катер доставил их с помощником на борт.
       - Все нормально командир, с цистерной заканчиваем, только вот  аборигены мешают. Приказал вахте отгонять.
       - Каким же это образом? - оглянулся на берег Туровер.
       Там, у черты прибоя, покачивались несколько парусных лодок, откуда в сторону корабля что-то весело кричали и размахивали руками.
       - Да подплывают и предлагают различные продукты, а нам платить сам знаешь, нечем.
       - Не парься, Глебушка, - успокоил его Майский, - все  уже заказано, прикажи интенданту готовить провизионки.
       -  Гм, - это меняет дело, довольно крякнул Котов и приказал вызвать интенданта.
       А из кормы, вытирая руки ветошью, подошел взмыленный механик.
       - Ну и жара, - просипел он, - как в парилке.
       - С цистерной все, закончили, - вскинул  глаза на командира, - а вот с приемом воды с берега незадача, у нас не хватит  длины рукавов.
       Туровер достал из кармана беломорину, дунул в мундштук и закурил. 
       -  Незадача говоришь? -  пустил вверх струйку дыма. - А мы поступим следующим образом. Наймем у тех ребят пару шлюпок, - кивнул на островитян, тщательно их  отдраим,   наполним пресной водой и доставим к лодке. Ну а оттуда перекачаем в цистерны.
       -  А что? - дельная мысль, -  довольно засопел механик. - Щас прикажу  выдать наверх помпу.
       -  И учти, Петр Григорьевич, не моя, - поднял Туровер вверх палец. - Так делали  карибские пираты, заходя  для пополнения запасов  в такие вот лагуны.
       -   Пираты? -  изобразил работу мысли механик. - Вот сукины дети, чего придумали! 
       В это время из рубочной двери появился  Штейн  и подошел к группе.
       -  Товарищ командир, у меня просьба.
       -  Слушаю тебя, Яков Павлович.
       -   В корпусе жара под тридцать. Разрешите свободным  от вахты купание.
       -  А как тут насчет акул, вы не в курсе? - покосился Туровер на Лисицына.
       -  За завтраком я  спрашивал об этом суперинтенданта. - Они подходят к острову только в ночное время.
       -  Ну что же,  «док», в таком случае разрешаю. Свободные от вахты могут   купаться  посменно.   Прикажите вооружить спасательный плот.  Вы - старший.  А ты, Глеб Романович, - обернулся Туровер к Котову, -  выставь на мостике  на всякий случай наблюдателя  со взрывпакетами и автоматом.
       Спустя непродолжительное время, от борта субмарины отвалил оранжевого цвета резиновый плот, с первой группой  подводников.
       - Навались! -    командовал на корме доктор, и короткие весла пенили воду.
Вскоре  золотистый пляж  огласился  радостными воплями,  и  в синь волн бросились десяток бледных тел.
       -  Обрадовались черти, -  ласково произнес Туровер и почувствовал, как к спине липнет рубаха.
       Вторым рейсом, с очередной группой на берег отправились помощник с Лисицыным  и начали переговоры с туземцами о лодках.  Судя по всему, они  прошли успешно, островитяне   выгрузили из двух    все лишнее  и,  вместе с искупавшимися  моряками, тщательно промыли их водой с песком.
       Когда на берег въехал  грузовик-цистерна, в сопровождении серебристого «фольксвагена», из которого выбрался  суперинтендант,  обе посудины  были продезинфицированы   и на них завели поданные с лодки концы.
       Родригес  что-то сообщил стоящим  на причале   Лисицыну с помощником, потом махнул рукой,  и грузовик  сдал задом  в сторону покачивающихся у свай лодок.
Затем из него выпрыгнул курчавый  шофер, забросил в первую брезентовый рукав цистерны  и повернул вентиль.
       После того, как обе лодки до краев наполнились прозрачной водой,  загудел корабельный  шпиль* и их поочередно подтянули к борту. Вслед за этим  в корме заработала   помпа, перекачивая желанную влагу в  приемники  цистерн   «Танго».
       -   Вода отличная, я проверил, - доложил командиру доктор. - Как сказал Клавдий Павлович, они доставили ее из минерального источника.
       -  Добро, - ответил Туровер. - Отправляйте на берег очередную партию.
       Ближе к обеду, когда солнце висело в зените, а надстройка субмарины больно обжигала ноги, запас воды  был пополнен  и грузовик, пыхнув дымом, исчез  в  роще.
       - Клавдий Павлович, -  обернулся сидящий на  разножке в рубке Туровер к Лисицыну,  - пригласите господина Родригеса на обед.
       Ученый наклонился к  посасывающему сигару суперинтенданту, тот благосклонно ответил «обригадо», после чего  все встали и направились к рубочному люку.
       В офицерской кают-компании уже  был накрыт стол на шестерых, и командование с Лисицыным и гостем, солидно расселись по местам.
       По случаю приема столь высокого лица, на белоснежной скатерти красовались  фаянсовые, с золотыми якорями приборы, хрустальные рюмки  и всяческие закуски.
В их числе были красная пайковая икра, отсвечивающая золотом прослойки северная консервированная семга и  маринованные, с дразнящим запахом, пупырчатые огурчики. Здесь же, в самом центре, стояли две  запотевших бутылки  янтарного   «Немирова», с плавающими на дне перчиками.
       - Однако! - удивился командир, -  а горилка с перцем откуда?
       -  Это из моих запасов, - скромно пожал плечами Майский. -  Тарас Юрьевич, давай, подавай первое!
       Облаченный в накрахмаленную куртку Хлебойко  кивнул из раздаточного окошка, и  расторопный вестовой  быстро обнес присутствующих тарелками  с наваристым борщом.
       -  За хозяев этих чудных мест! -  поднял командир  наполненную рюмку, и к ней потянулись еще пять.
       - Ису конвэй-мэ !* -   воскликнул  выпив свою суперинтендант,  и Котов протянул ему наколотый на вилку корнишон. Тот принял, осторожно похрустел,   и вожделенно уставился на рюмку.
       По завершению обеда,  несколько осоловевший Родригес  сообщаил, что  все  продовольствие, будет доставлено на корабль  следующим утром,   а сегодня вечером они с мэром приглашают старших офицеров   на дружеский ужин.  Вслед за этим гостя бережно подняли наверх, препроводили в катер, а потом к машине и та, задорно пропев клаксоном, отъехала от берега.
        - Крепкий мужик, -  уважительно хмыкнул Котов. - В такую жару  сам  выкушал почти бутылку и ничего.
        К вечеру  зной немного спал, с берега подул свежий бриз и  свободным от вахты разрешили  сход на берег.
        - Можете  посетить город, осмотреть его  и к 23.00 всем быть на борту, - напутстовал старпом выстроенных на палубе  увольняемых.-  Командиры боевых частей и начальники служб отвечают за порядок. Кто вернется «под шафе»*, будет иметь дело со мной. Все понятно?
        -  Понятно, - ответили из строя.
        -  Глеб Романович, а можно мы потом займемся подводной охотой? Тут полно рыбы, - сказал  один из боевых пловцов.
        - Нет вопросов, - ответил Котов. - Занимайтесь.
        Когда последняя партия  моряков съехала на берег  и, весело переговариваясь, исчезла  в роще, оттуда появился «лендровер» мэра, и  остановился  рядом с пристанью.
Чуть позже он отъехал, увозя с собой командира со старпомом, и механика с Лисицыным. 
       -  Да, видать не попробовать мне той мулаточки, - вздохнул стоящий в рубке Майский, оставленный  за старшего.
       У борта о чем-то тихо шепталось море.
       На этот раз  Перейра привез  своих гостей  в местный  отель, выстроенный на склоне горы,  под сенью гигантских цветущих  деревьев.    Он называется «Boa Vista» и весело искрился  неоновой вывеской.
       -  Ну и деревья,-  задрал  вверх голову  Котов. - Никогда таких не видел.
       - Это эвкалипт царственный,  - вдохнул  нежный аромат  Лисицын, -   по латыни Eucal;ptus r;gnans .  Считается самым высоким  цветковым растением на   планете.    Деревья этого вида достигают высоты сто и более  метров.   Кстати, они весьма ценные. В начале века царственные эвкалипты использовались в основном при производстве  бумаги, сейчас же их древесина экспортируется в Европу  для изготовления каркасных домов,  мебели  и шпал.  Ну а кора и листья, богатые эфирными маслами,  широко применяются в фармакологии.
       На первом этаже отеля всех встретил  суперинтендант с хозяином - худощавым, модно одетым, средних лет  мужчиной, мэр представил  гостей,  тот  радушно пожал всем руки и пригласил следовать за собой.
       Миновав просторный зал ресторана, с немногочисленными, сидящими за столиками посетителями и   поющими  на эстраде музыкантами, все поднялись   на второй этаж, прошди по длинному,  с ковровой дорожкой коридору, куда выходили полированные  двери   десятка номеров и оказались на широком, окаймленном цветущими растениями,   каменном  балконе.
       С него открывался прекрасный вид на виднеющиеся вдали, причудливо окрашенные в закатные цвета горы, окаймляющие  их внизу тропические леса и  одну из морских лагун.
       - Да, картина достойная кисти художника, - сказал Туровер, усаживаясь на предложенное ему место.
       Все остальные  тоже расселись вокруг единственного, изыскано накрытого     стола, хозяин щелкнул пальцами, и, как по волшебству, из расположенной сбоку двери, появились несколько одетых в легкие туники и с цветками жасмина в волосах  девушек,   грациозно несущих в руках тяжелые подносы.  На них   распространяли дразнящие запахи   неведомые морякам яства, которые с изяществом были водружены  на стол, и  амазонки упорхнули.
       - Пур фавор*, -  обвел рукой    все это великолепие хозяин, а Родригес  хлопнул в воздух пробкой стоящей в ведерке со льдом одной из бутылок  шампанского.
       Первый тост  провозгласили за  дружбу между народами,  все  встали и тонко зазвенели бокалы.
       -  Господин Мануэль, - показал Лисицын глазами на хозяина отеля, - предлагает нам  для начала отведать  лангустов с арахисом, они весьма подходят к «Вдове Клико»*
Офицеры попробовали и нашли блюда весьма вкусным.
       - Чем-то похожи на дальневосточных крабов, - положил себе еще механик и покосился на золотистую бутылку с малагой.
       Ужин постепенно набирал обороты, звучали очередные тосты  и менялись экзотические кушанья. За лангустами  последовало  национальное островное блюдо «качупа», состоящее из сладкого батата,  нежной свинины и  фасоли,   потом «бочада» - блюдо из желудка и крови молодого ягненка, а также многое другое.
       - Гостеприимные, однако, эти португальцы, -  вытянув очередную рюмку  коньяка, закусил долькой ананаса Котов.
       -  Да, в этом им не откажешь, -  улыбнулся Туровер и дружески потрепал по плечу Перейру.   
       -  Смею заметить, европейцев на этих островах всего один процент, - сдобрив устрицу лимонным соком, высосал   ее  Лисицын. -  А  хозяин отеля, мэр и суперинтендант   креолы, их здесь большинство.
       - А я видел на берегу и негров, -  подлил себе  малаги в бокал   Боженко.
       - Все верно, - утер руки салфеткой  ученый. - Это представители местных  африканских племен  манджак, баланте и банту.  Их всего процентов  двадцать.
       В это время  Перейра с Родригесом о чем-то негромко поговорили с Мануэлем, тот с готовностью  кивнул  и приложил к уху мобильный телефон.
       Когда  девушки, убрав со стола  лишнюю посуду, подали  гостям островной,  состоящий из   воздушного печенья с медом,  бананового кекса  и  папайи с кофе,  десерт, ведущая на балкон дверь  распахнулась,  и на нем появились  трое смуглых  музыкантов с гитарами  и чем-то вроде барабана.
       - Боа нойте*, - широко улыбнулся  самый старший, и вся тройка уселась  на стоящие у парапета стулья.
       В  темном высоком небе  пушисто мерцали далекие  звезды, где-то в кронах деревьев   трещали цикады, и в воздухе поплыла, перемежающаяся  тихими аккордами,  прекрасная  грустная мелодия.
       - Здорово поют, - утер носовым платком повлажневшие глаза механик. - Почти как у нас  на Полтавщине.
       Когда замер последний аккорд,  Мануэль что-то сказал стоящим  неподалеку девушкам и одна из них обнесла музыкантов  налитым в высокие стаканы  портвейном.
       Выпив, они лукаво  переглянулись,  пальцы самого старшего быстро пробежали по грифу,  и  под  серебряный звон гитар и рокот барабана, к небу понеслась  задорная  бразильская самба.  Глаза у всех начали восторженно блестеть, губы расплылись в улыбках, а ноги  стали непроизвольно притопывать.
       Родригес, издав какой-то гортанный звук, вскочил из-за стола и, отбивая ногами мелкую дробь,  чертом приблизился к девушкам. Те томно опустили глаза, и, играя бедрами, двинулись ему навстречу.
       -  Лихо пляшут! -  наклонился   к Туроверу Котов. 
       Тот жевал свою неизменную беломорину и  звонко прихлопывал в ладоши.
       Когда в первом часу ночи   автомобили мэра и суперинтенданта остановились на берегу лагуны, там ярко горел костер, причудливо освещая  уснувшую   рощу и чернеющий на воде  с включенными якорными огнями «Танго», по палубе которого расхаживала темная тень с автоматом. 
       Хлопнули дверцы  и машины, развернувшись, уехали, а  офицеры, хрустя песком, направились к костру.
       - Ну, как отдохнули? - отряхивая с  шорт песок, поднялся навстречу Майский.
       Здесь же, на белесом комле выброшенного морем бревна, сидели  полковник-летчик и два боевых пловца.
       - Нормально, -   опустился рядом  Туровер. - Не спится,  Георгий Иванович? - обратился  он к полковнику.
       - Такая ночь, - кивнул тот на звезды. - Какой уж тут сон.
       -  Да, красота, -  обозрел мерцающее небо  Котов.  -  Во-во, глядите!
       Сверху сорвалась звезда, и, прочертив  яркий след, исчезла за горизонтом.
       - Чья-то душа отправилась в рай, - вздохнул   механик, - красиво.
       -  Значит так, Виктор, - обратился Туровер  к Майскому.  - Сегодня утром загрузим продукты и  даем   команде  двое суток  отдыха.  Дальше никаких заходов не будет.
       - Ясно, - пошевелил  тот палкой костер, и вверх  взлетел  рубиновый сноп искр.

       Как только небо на востоке начало розоветь и  стихло дыхание  ночного бриза,  со стороны рощи   донесся шум мотора, и к причалу подкатил тяжело груженый «Камаз».
       - Эка куда его занесло, - удивился  стоящий в рубке  вахтенный офицер   и  объявил на корабле аврал.
       Спустя полчаса, между субмариной и берегом сновали  плот и две нанятые лодки, в которых на борт доставлялась провизия. С шутками  и веселым  матерком,  подводники опускали в отдраенные люки  многочисленные   ящики, мешки и коробки, загружали связки бананов, сетки ананасов и другие фрукты.
       А когда из-за гор поднялось солнце,  среди пальм  раздалось мычание бычков и визг свиней, что вызвало беспокойство интенданта.
       -  Это что же, они их живыми пригнали? - покосился Старов на Майского.
       -   Ну да, - сплюнул тот за борт. - Что б по дороге не протухли. Давай, туда кока и боцкоманду*, пускай режут.
       - А чего мы? - выпучил    глаза боцман Полетаев, коренастый, с широченными плечами крепыш. - Лучше кок,  это его дело.
       -  Не, я не умею, - завертел бритой головой  Хлебойко. - Разве что  курицу, или  там утку.
       - Александр Иваныч, давай  я со своими ребятами, - вызвался  стоящий рядом  капитан-лейтенант Рыбаков и кивнул на  спускающих в люк  тяжеленный ящик, боевых пловцов.
       -  Валяй, - без раздумий ответил Майский (накануне те загарпунили морскую черепаху,  и кок сварил из нее вкуснейший суп).
       -  За мной, - бросил   Рыбаков   диверсантам,  и те по  - кошачьи спустились в лодку.
       - Ну а вы чего мух ловите?  - обернулся помощник к интенданту с коком. - Берите людей и тащите туда  все что нужно.
       В роще, на поляне, под надзором  нескольких  аборигенов,  лениво пережевывали жвачку пять, привязанных к деревьям упитанных бычков, и  тут же недовольно похрюкивали, уже стреноженные  свиньи.
       - Бон диа, - приподнял  широкополую шляпу один из мулатов и,  кивнув на бычков, чиркнул себя ребром ладони по горлу - режьте.
       - Си-си, - радостно поддержали его приятели и  тоже поощрительно замахали руками.
       - Так, Гена, -  попробовал на ладони острие десантной финки Рыбаков, - давай первого.
       Гена, а точнее лейтенант Флуераш, лениво приблизился к первому быку, несколько секунд  смотрел в  выпуклые глаза животного, а потом ребром ладони нанес ему молниеносный удар в лоб.  Раздался характерный треск, животное взмыкнуло   и грузно повалилось на землю. 
В ту же секунду мелькнула финка Рыбакова, и из  перерезанного горла с бульканьем полилась кровь.
      Мулаты оторопело переглянулись, а в боцкоманде  послышались возгласы удивления. 
      Таким же образом,  закончили свой земной путь остальные тельцы*, после чего моряки, под руководством кока,  приступили к их разделке.
      -  Ну и удар же у тебя лейтенант, как кувалдой, - уважительно сказал Флуерашу интендант. - А кирпичи, как десантники можешь?
       -  Нет, - ухмыльнулся тот. - Кирпичей жалко.
      Когда  издающее парной запах мясо  переправили на лодку и объявили небольшой перекур, Хлебойко  поиннтересовался у Рыбакова, как те будут бить свиней.
       - А  по этим делам у нас вот Костя спец, - кивнул на Балуту  офицер. - Он из Полесья и знает, что и как.
      -  Слышь, Костя, - тронул за плечо, сидящего на корточках   мичмана Хлебойко. – Ты режь так, что б мне кровь собрать. Наделаем  ребятам украинских колбас.
       -   Колбасы то хорошо, - мечтательно  затянулся сигаретой  Балута, потом загасил ее в траве, встал и направился к свиньям.
       В течение нескольких минут на поляне стоял пронзительный визг, после чего парная свинина тоже отправилась по назначению.
       Привлеченные запахом свежей крови, откуда-то появились несколько собак и,  урча, стали пожирать внутренности, а мулаты  изъявили желание забрать бычьи шкуры.
      - Берите ребята, - великодушно разрешил  Старов и вручил каждому по пачке сигарет. Те поблагодарили  и, весело переговариваясь, отправились в расположенную неподалеку деревню.
       К полудню погрузка завершилась, команда освежилась  в  море  и  приступила к обеду под кронами струящихся по ветру пальм, на двух разостланных брезентах.  На первое  был  наваристый  суп с бататами и специями, на второе   издающие дразнящий запах, сочные отбивные, а на десерт  бананы,  манго  и горячий  кофе.
Затем наступил «адмиральский час»*, и свободные от вахты  сладко уснули  в тени под пальмами.
       Всю вторую половину дня  подводники уделили технике, приведению корабля в порядок  и стирке  обмундирования, а вечером, во главе с помощником, на берег съехала  первая  партия увольняемых.
       Часть их них отправилась в близлежащую деревню, поглазеть на традиционные в этих местах  петушиные бои и попить понравившегося морякам пальмового вина, а остальные, в том числе и Майский,  отправились в городок.
       Там группы разбились  по интересам,  и  стали воплощать их в жизнь.
       Доктор, со штурманом, Соболевым  и Лисицыным,  проследовали на местный рынок  и долго бродили в его  пестром многоголосье. Они с интересом разглядывали  разложенные на    лотках  тропические  овощи и фрукты, всевозможные дары моря  и  предметы  местного творчества. В одном из рядов, где  продавали  всевозможные специи, пряности и кофе,   внимание  моряков привлекли  корзины, наполненные розоватыми, наподобие арахиса зернами.
       Помогая себе жестами, Лисицын вступил в разговор с  торгующей ими дородной негритянкой  и выяснил, что это орехи колы, которые американцы используют для приготовления своего знаменитого напитка. Здесь же, в рогожных  мешках,  стояли издающие пряный запах листья, активно покупавшиеся местными аборигенами.
       - Кока - взял щепотку и понюхал ее Клавдий Павлович. - Я пробовал ее  на одной из зимовок в Антарктиде. 
       - Что еще за кока? - недоверчиво покосился на  листья  Мельников.
       - О, это дивное растение, -  положил щепотку на место Лисицын. - Его листья  человечество  использует уже несколько  тысячелетий. В качестве психостимулятора они применялись индейцами Южной Америки с   третьего века до нашей эры.
       В империи инков жевание листьев коки было распространено среди жрецов и знати.    Активно использовалось оно и  в повседневной жизни. Так как инки не знали  лошадей и других верховых животных, все срочные сообщения доставлялись гонцами,  и для преодоления усталости и повышения выносливости те брали с собой сушёные листья коки. 
       Воинам перед марш-броском выдавались специальные порции, что ускоряло марш и позволяло преодолевать значительные расстояния.
       Кроме того, эти листья использовались индейцами   в медицинских и религиозных целях, а также как средство для снятия чувств усталости и голода.
       Считается, что первым листья коки в Европу доставил в 1505 году Америго Веспуччи.  Поначалу сами испанцы с презрением относились ко всем проявлениям культуры коренных жителей и поэтому не проявляли интереса к обычаям, связанным с жеванием листьев растения. Но вскоре отношение к коке здесь стало меняться и о ней заговорили как об «эликсире жизни».
       - Да вы, Клавдий Павлович, просто ходячая энциклопедия, - сказал Соболев и, взяв из мешка один листок, принялся его жевать.
       - На полярных станциях  много различных ученых, - пожал плечами Лисицын, - ну  и приходится общаться.   Кстати и современная  медицина подтверждает целебные свойства   этого растения,      Оно прекрасный антисептик, снимает "синдром высоты"  и  физическую боль, а также незаменимо при лечении открытых ран и   ожогов.
       -  И, добавлю, весьма недурное  на вкус, -  работая челюстями,  пробормотал   оператор.
       - Я тоже  кое - что слышал об этом препарате,  - заявил Штейн.- Оно очень пригодится нам в плавании, особенно в антарктических широтах.  Клавдий Павлович, спросите пожалуйста, у этой мадам, сколько стоит мешок?
       Лисицын снова  обратился к  внимательно наблюдающей за ними торговке, и та назвала цену.
       - Почти даром,   -  благодушно заявил    доктор и полез в карман за деньгами.
       А в это же самое время, посетив парикмахерскую и благоухая  одеколоном, помощник с минером  вошли  в  расположенный напротив мэрии ресторан и уселись за один из столиков.
Через минуту рядом возникла уже знакомая Майскому девушка и, улыбаясь, кивнула ему как старому знакомому.
       -  Классная малышка, - облизнулся Нечаев. - Откуда она тебя знает?
       -  Секрет, -  ответил  Майский и,   подвинув к себе меню,  сделал заказ. 
       Когда  Беатрис, так зовут девицу, играя бедрами  принесла на подносе коньяк, шампанское  и различные закуски, Майский сделал элегантный жест и пригласил  ее к столу.
       - Нау, -  отрицательно завертела та задорной челкой,  затем показала на висящие над стойкой большие часы и подняла вверх один пальчик.
       - Все ясно, ты  освободишься через один час?  -  вопросительно посмотрел на нее помощник.
       -  Си, - улыбнулась   девушка  и  упорхнула к другому столику.
       - Ну что, Серега,  - подмигнул   Нечаеву  капитан-лейтенант, -  предадимся разврату?   
       - А то! - воскликнул минер и  набулькал коньяк в бокалы.
       Спустя час, вся тройка вышла из ресторана, Беатрис махнула рукой  проезжающему такси,  и машина, останавливаясь,  скрипнула тормозами.
       -  Эсплада, -   бросили девушка  черномазому водителю, когда все уселись в салон, и такси  свернуло на одну из улиц.
       Через квартал в него подсела еще одна девушка,  и  вскоре автомобиль припарковался  у небольшого отеля, с вывеской «Эсплада» на фасаде.
Майский расплатился местными эскудо, которые  офицеры получили на сдачу в ресторане,  все вышли из машины и направились к  высокой  двери. 
       - Нэсэситу ун апартаменту пара дойш*, - мелодичным голоском прощебетала  подруга Беатрис лимонного цвета полному консьержу, тот чуть поклонился и пригласил всех следовать за собой.
       Предложенный им на втором этаже  номер,  с  просторным холлом, стереосистемой и двумя светлыми комнатами всем понравился, минер сделал очередной заказ, а Майский включил музыку.

Tombe la neige
Tu ne viendras pas ce soir
Tombe la neige
Et mon c;ur s’habille de noir

возник  в воздухе чувственный баритон   и стало романтично
       - «Падает снег»,  Сальваторе Адамо, - взглянул на центр Нечаев. - Очень сексуальная песня.
       Через пять минут  миловидная горничная в белом фартучке   вкатила в   холл  низкий сервировочный столик, с   напитками, шоколадом и фруктами, гости расселись вокруг, и Майский наполнил бокалы.
       - Ну, за любовь! - с чувством произнес он, бокалы с шампанским сдвинулись, и девушки звонко рассмеялись.
       Затем последовал второй, за дам, голос Адамо навевал грезы, пары встали и  томно задвигались  в танце.
      - Кому сэ шама? - тесно прижавшись к Майскому тихо произнесла    Беатрис.
      -  Александр, - пробормотал тот,    нежно поглаживая ее упругие бедра.   
      Потом они оказываются  в соседней комнате, слились в поцелуе  и  стали лихорадочно сбрасывать с себя одежду.   А еще через   минуту, стройные ножки лежащей на тахте девушки,  ритмично подрагивали на   плечах  помощника,  а   смуглые, с розовыми сосками грудки, колыхались у  его лица. 
       Это длилось  минут десять, затем  поза сменилась,  и  наверху  оказалась Беатрис. Она скакала на Майском подобно наезднице, тонко вскрикивая и взблескивая в  солнечных лучах темной гривкой волос.
       Примерно через час, приведя себя в порядок, они  снова сидели в холле, тянули из бокалов   шампанское  и  слушали музыку.
Из смежной  комнаты   доносился размеренный  скрип кровати,   и громкие всхлипы  Марии, так звали вторую девушку.
       -   Белиссимо, -   восхищенно   шепнула Беатрис и посмотрела в ту сторону. 
       - Ну да, оголодали  за месяц в море, - закурил сигарету Майский. - Там прекрасного пола  нету.
       Словно в подтверждение этих  слов, за стеной послышался громкий треск, звук падения тел и  веселый хохот.
       - Ну, я ж говорил,-  рассмеялся  Майский,    пуская вверх колечки дыма.
       Через пару минут  в  холле появилась  разгоряченная пара, и ей вручили по  прохладному бокалу. 
       -  Черт, кровать сломалась,- плюхнулся в кресло Нечаев, усадил Марию на колени  и  они выпили на брудершафт.
               
Tu ne viendras pas ce soir
Me crie mon d;sespoir
Mais tombe la neige
Impassible man;ge

страстно  хрипел  Адамо.
       Расстались влюбленные,  когда на синеющие вдалеке горы легли вечерние тени, и в церкви зазвонили к вечерней мессе.
       - Классные девочки, -  довольно сказал  минер, когда они  с Майским  укладывались спать у себя в каюте. - Это ж надо, даже денег не взяли.
       - Не все меряется деньгами, Сережа, - зевнул помощник,  и они провалились в сон. Крепкий и здоровый, которого давно не знали.
       А  на следующую ночь, когда  в небе повисла луна и зажглись звезды, «Танго» выбрал якорь,  и, тихо постукивая дизелями,  последовал к выходу из лагуны.
       - Ну,  вот и все, -  провожая глазами удаляющийся берег с пальмами и золотым песком, сказал стоящему рядом помощнику Туровер. -  Механик, прибавить оборотов!..