Эрекция Джоконды

Алекс Боу
 Арабески для Кроули


произведение было задумано как одно из цикла Посвящений Алистеру Кроули эта небольшая одноактная пьеса главное это персонажи которые могут быть как историческими личностями так и просто виртуальными именами




   "Кто внял однажды, тот будет внимать всегда, все равно, знает ли он, что никогда больше ничего не услышит, или не знает... расколотое однажды молчание никогда вновь не станет целым." Сэмюэль Беккет






   И всё пышнее локоны боли на лике земли.
   Эльфрида Елинек




   Юкио Мисима: "Обнаженное тело божественно прекрасного юноши было прижато к дереву, но кроме веревок, стягивавших высоко поднятые руки, других пут видно не было. Бедра Святого Себастьяна прикрывал кусок грубой белой ткани...










   Кроули: ...доставая распятие Иуды из груди сестры чтобы колоть хрустальные члены голова чёрного кастрата катится по лестницам борделя тряпичные куклы их лунными всхлипами пронизан зимний туман и стёкла бьются в экстазе солдаты топчут пулемёты нагота Арто прикрыта маниакальной девственностью Джоконды




   Рон Атей: Кто не бежит от боли, сможет подчинить себе её.




   Д. Джармен: этот усыпляющий экстаз невидимых потоков пламенных видений... я сгорал от любви и невыразимости того что переживание превалировало над созерцанием... техники молитвенных судорог и наши поцелуи превращали в прах представления о будущем и воспоминания сыпались как песок сквозь пальцы нирванического откровения реальности вечное сияние настоящего...




   Сара Кейн: Вырежи мне язык
   Вырви мне волосы
   Отруби мне руки и ноги
   но оставь мне мою любовь
   лучше я лишусь обеих ног
   вырву зубы
   выколю глаза
   чем потеряю любовь




   Рон Атей: Посреди хризантем странные шрамы выступают на белом холсте моего тела. Рокот прибоя - волны выплеснули на песок одинокую каплю крови.


   П. Целан: Это было кровью. Это было тем, что ты пролил, Господь. Это было тем, что подарил ты нам. шрамы воздушной раны впускают неведомое в нас бескрылых сорванцов.


Кроули:  хочу чтобы ваши лица превратились в распятия тогда я надену каблуки и буду топтать их до полнолуния до бури равноденствия ибо Любовь есть закон, Любовь в соответствии с Волей.


   Э. Паунд: Там, где был Бог, никогда не было нас. Священное безмолвие рас. Отшельник мастурбирует в одиночестве. Айвас возвращается к своей задаче. Любовь обитает в тайной обители грома. Прекрасный ангел с крыльями Эроса проливает вино беззакония. Падшая вселенная полыхает в тишине отчуждения. Удары молнии освещают благословенные воды Севера. Тела монархов распадаются в экстазе.


   Mr. Malevich/Gerard Reve: Супрематические скандалы красота разломов и птичьи головы а потом я захотел высечь того матросика на пристани дождливым апрельским днём. зловещий туман рассекает горизонт и маленький свинопас оборачиватся Христом.


   Harry Willinghurst: я бы хотел умереть за чтением библии в объятьях Джимми разве это не было бы логичным завершением нашего романа? задохнуться в объятьях божественной химеры безумие переживших любовь к Господу своему нас пленила Любовь и её скелет


   Мэрилин Монро в образе гейши-самоубийцы на коленях перед распятием: Какая жалость! Вот уж начали увядать куклы из хризантем, скоро вечер. Всю долгую ночь, в молитве проведя, осень на исходе, начинается сезон Страшного суда!


   Сара Кейн: Я душила евреев в газовых камерах, я убивала курдов, я бомбила арабов, я насиловала моливших о пощаде маленьких детей, все ушли с вечеринки из-за меня, я высосу твои ****ые глаза, положу в коробочку и пошлю твоей матери, а после того, как я умру, в следующей жизни я стану твоим ребенком только в пятьдесят раз хуже и столь же безумным, что и сейчас со всем говном, что я вытворяю я сделаю из твоей жизни настоящий ****ый ад




   Э. Паунд: Разбейте стекло катафалка! Уклониться от Жизни сможешь, но не уклонишься от Смерти!




   Молли: Мама тебе не к лицу эти клиторальные перемены!


   Мадам О: Вытащи устриц из волос они мешают тебе говорить, ложись в постель и раздвинь ноги.


   Молли: Зачем, Мама? ты правда, веришь, что если Гийом переспит со мной, то война закончится?


   Мадам О: По крайней мере в нашей деревне наступит мир и Душители девственниц перестанут требовать новых жертв. У плачущей скалы снова зацветут гиацинты и там не будет больше пахнуть смертью.


   Молли: Но ведь этот запах не выветривается он искупается девственностью чувств и чистотою сердца иногда я хочу стать маленькой куклой с протезами чтобы хоронить спящих ангелов, а не будить их страшными молитвами. Их сны и так могут взорвать белизну небес.




   Сара Кейн: Они будут любить меня за то, что меня разрушает
   за нож в моих снах
   за пыль в моих мыслях
   за болезнь расцветающую в складках моего мозга


   Молли: мне кажется смерть пахнет как душа моего брата; Гийом придёт, чтобы переспать со мной, и, как говорит мама это остановит войну, но я не верю, я хочу стать куклой в голубом берете с протезами - я буду хоронить спящих ангелов у плачущей скалы и танцевать когда запах смерти выветрится на закате.


   Могильщик-некрофил Эндрю: Все жду что луна сейчас взайдёт у входа в склеп
   родные мрачные края...мокнут могилы глазницы мальчиков увлажняются и отражается печаль моя в лазурном небе зимы




   Рон Атей: художник тоскует...по крови и снова стрелы плоть мою пронзают всё глубже. Ночные цикады умолкли. Грустный лик Св. Себастьяна в небе застывший...




   Герард Реве: Ты так ненавидишь своё тело, потому что я в тебе. Цветы в вазе вянут, сон перерастает в смерть. Каждую ночь проливается слишком много крови. Зимнее солнцестояние окрашивается в багряные тона. Такова непостижимая зловещая судьба холдных зимних сумерек, окрашенных в тона багряных поцелуев листвы.




   Молли: Мама, почему папа пахнет как мертвец? Неужели ты живёшь с трупом, а как же моя нагота, веь именно она постепенно стирает его с лица земли? Мама, верни протезы, я отыграла спектакль.


   Мадам О? Соедини меня с пустотой твоей наготы, чтобы я, наконец, избавилась от трупа.




   Отто Мюль: модель подставляет себя под мою плеть/ она закидывает ноги за голову/ я кидаюсь в неё кусками сырого мяса/ хлебными крошками/ распятиями/ пеплом/ волосами/ битым стеклом/ розами/ целую её/ вылизываю её бледную кожу/я пишу масляными красками непристойности на её коже и её клитор начинает плодоносить. Я назову эту акцию "Дары её чрева".




   Сара Кейн: Они будут любить меня за то, что меня разрушает
   за нож в моих снах
   за пыль в моих мыслях
   за болезнь расцветающую в складках моего мозга




   Рон Атей: Снег тает в долине веет печалью от моего тела обители закатного солнца


   Д. Войнарович: SAID DIAS SAID DIAS AIDS IASD DIAS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS SAID DIAS AIDS DIAS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS DIAS AIDS IASD AIDS DIAS AIDS IASD AIDS DIAS AIDS IASD AIDS DIAS AIDS IASD AIDS DIAS AIDS IASD AIDS DIAS AIDS IASD AIDS DIAS
   IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS IASD AIDS AIDS DIAS AIDS




   P. Sutcliffe: every cunt looks the same


   Моли: у кого билеты на поезд?


   Мадам О: почему тебе не подстричься?


   Геард Реве: чем тебе запомнилась та шлюха? у неё неухоженные ногти и толстая задница


   Отто Мюль: я больше не сплю с женой я не пускаю её на порог дома. я поселился в подвале в надежде что дом сгорит если бы у неё было дополнительное влагалище я бы настоял на своём а так не вижу смысла


   Рон Атей: пространство христа заполняет церковь и пустота тел выносящих дары


   Рембо: и Ангел с простреленной головой снова обнимается с обезглавленными пейзажами


   А.Кроули/Дж.Баллард: подставить тело под плеть ночной автострады сны неподвижных катафалков и манекены с простреленными головами


   Отто Мюль: заложить динамит в свиные туши завернуть в американские флаги посыпать пеплом облить молоком и масляной краской потом взорвать по очереди


   Ходоровский: Твой топор, El Topo, тошнит желаниями кровоблудия...


   dhgfg: отсосы смерти заполняют мир


   Хелен: где мои руки? они страдают когда я не даю им работу странные создания стараются самоуничтожиться едва родившись на свет; какого они цвета? мочи твоей матери?


   Агент Купер/ Блуждающий дух Боба: страдание тюрьмы депрессия охранников конфискация информации возможность комментировать плевок одной ладони; расслабься, не каждая жаба на твоей ладони готова быть распятой, голоса не подчиняются головам, у сов отваливаются уши, священники теряют сутаны, суставы теней принимают формы распятий, ночь обжигает нездешним пламенем.


   Герман Нитч завязывают овцам глаза и поливают менструальной кровью


   Молли: Мама, почему у мёртвого Арлекина такие пухлые губы, он ведь не может произнести ни слова?


   Барон Гиньоль: распорядитесь, чтобы сегодня в нашем цире был аншлаг, гробы принимали форму смеха, а близнецы висели на мясных крючьях и одинокий нищий точил распятие чтобы пронзить свою печень


   Остин Спэр: Совокупиться с духом Алистера Кроули, делать эту практику пока не добьёшься каких-нибудь результатов.


   Кроули: Поцелуи багряных мальчиков пятятся и кутаются в саваны, карлики выходят из морей и поют гимны солнцеубийцам, сны отступают, и нежность призрачна как непоколебимое благородство серебра


   Небо давно сошло с ума и тяжело дышит молния ударила по борделю и безумные куртизанки забились в экстазе они долго готовились к катастрофе назвавшись невестами бурей они надели свадебные платья и грели груди возле камина кидая в огонь своих кукол
   чтть 213 раз


   Любовь сдирает с меня кожу и наслаждается моим воплем молитвой трупа разновидностью траурного смеха представить себе 8 раз


   там где розы поют нет чувства страха и прах его голоса он не вернется к тебе


   в саду люцифера растили мы черные розы


   попытайтесь нарисовать автопортрет потом сожгите шедевр


   и наши продрогшие тени вживались в мокрый асфальт ночных автострад.


   КОГДА ХЕРУВИМЫ СБРОСИЛИ КОЖУ ВРЕМЯ ЗАИКАЛОСЬ и слияние наших тел в темноте ночей мы были разделены болью и одиночеством заботой о теле


   Молли: нимфы выходят из разбитых зеркал улицы рифмуют смех расхохотаться им в ответ


   садизм механического целомудрия


   астральное танго в свободном полёте


   окровавленные бинты сновидений


   жертвы ватиканских твердолобов смерть как пот катится с их висков


   мы целовались у водопада прижимаясь своими влажными телами к изнеженным струнам хрустальных струй


   Арто: Это Царапины Ничто, Дух, нисходящий по сточной канаве, покрытые ранами сны на палубе страха.


   Тристан Цара: заикайтесь про себя




   Сара Кейн/Джексон Поллок: Неужели нам не вырваться из утопии этого круговорота предрассудков, длинных фраз, междометий и суицидальных расстройств, противоречащих всему, что имеет значение в творческой жизни.




   Джон Бэлэнс? может это всё свет, бьющий в самое сердце тьмы


   каждый из нас обязан доиграть свою неоконченную роль


   любовь и ненависть задушат друг друга наедине


   быт провоцирует суицид


   воображаемого


   реального


   символического


   аргументы Пруста


   потенциальность


   сигнификация


   привилегия преступника в ареоле поэтической славы


   мистификация жертвы


   возможность подготовить достойную смерть


   Бог! где ты?




   dfg^ : Ты маленький засранец


   Fdgrhg: скажи мне как ты любишь трахаться и я скажу тебе как ты умрёшь






   Сладострастие пустыни ширится как краснокожая невеста бытия. У нее ресницы были длинны, голова непокрыта, и прямые жесткие волосы свисали на ее сладострастное тело
   и достигали до пят.




   ...у самого изголовья Хаоса появится мастурбирующий Кроули на небесном троне и десятки похотливых мальчиков с чёрными крыльями и растрёпанными волосами насилующие сатиров в миртовых рощах на солнечных склонах тосканы мальчики топчут тела как виноград на них странные маски подобно Протею они меняют свои образы которые не отражаются в тайных зеркалах просторных залов и ты накидываешь шёлк на свои хрупкие плечи и кладёшь отрезанную голову на золотой поднос трупы шлюх в мясницкой мёртвые мальчики в залитых лунным светом спальнях всё н своих местах и Сад становится Кэроллом и Кроули оборачивается багряным Берроузом раны заживают и всё что сшивает эти шрамы удерживая пыль времён на лике богохульствующих ангелов Грэм Бонд входит в мягко освещённую залу желая смерти всем желающим неся радость всем сочувствующим откуда дует этот ветер и мальчики совокуплячются с антилопами и вино обжигает кожу девственниц Love Hurts детка, но всё же дрочи и помни: Do what thou wilt baby suck another dick oh mr crowley and wild boys старик билли опускется на колени и берёт в рот член мальчика посыпанный пеплом и кокаином он расправляет его чёрные крылья он гладит эти плечи он целует крылья и члены крылья и члены крылья и члены и нетрезвые ветра продувают эти коридоры заполненные только обожжёнными телами и чёрным светом распятия взрываются как мыльные пузыри и лики блюющих мальчиков искушённых в солярном разврате они разбивают членами зеркала пытаясь избавиться от проклятия отражений и преследующих их тварей зажатых между фантомами морали и совести когда закончится этот викторианский бздёж о мистер Кроули отец Билли и придворные мальчики сидящие по левую руку от моего трона мальчики превращающие распятия в пепел одним поцелуем вот почему свет всё ещё существует мистер Кроули вот почему одинокие птицы порхают над нами а связанные дети не просят пощады ответь мне святой Алистер почему слепые дети не отзываются на привычные имена и плюют вслед своим свихнувшимся матерям почему тела освещают только трепет звериных сердец почему чёрное сияние ослепляет а член подростка вздрагивает и заикается мальчик слизывая сперму с книги закона и только тьма способна очаровывать по-настоящему таинственное притяжение анусов и распятий в детских руках пригвождённые мученики воры и святые продавцы детских тел сутенёры покалеченных педерастов в городе не осталось ни одной девственницы их убили мародёры мальчиков изнасиловали по приказу кардинала чья слепая мать вторые сутки пытается повеситься стражники каждый раз обрезают верёвку и вот она ползает по пыльной мостовой пытаясь подавиться осколками стекла






   ***
   бобби болеро вытирает кровь о распятия и зависает в туманной мгле он срывает маску из человеческой кожи и прклоняет колени перед трупом слепого минетчика и слышно как с острых скал срываются тела и разбиваются у подножия гор бобби посыпает пеплом член изнасилованного мальчика окуривает ладаном его полуразложившееся тело он срывает одежду и бросает лохмотья в огонь он прижимает свечу к коже и улыбатся набюдая как дымится нежная плоть бобби начинает танцевать и напевать благословен отрок слизывающий плевки дбродетели и рвоту свободы с бёдер моих




   Мальчик-первородный грех: Во сне я видел распятие проткнутое ножами но я не помню того кто был на кресте не уверен что человек




   Сара Кейн: Узри свет отчаяния, слепительный блеск страдания, и ты погрузишься во тьму


   ДжНYYY: Эван ты будешь счастив если я кончу тебе на лицо? Марионетка орального психоза ты предашь меня в лунном свете я наложу печать на уста твои и отражения наши окаменеют в хрустящем блеске отражений


   Из кошмаров автора: распятия вываливаются из внутренностей астральных гермафродитов...в Великом Храме на дне океана в конце концов мальчики научили меня видеть всю глубину прошлого и будущего мы могли начинать наши путешествия с любого момента катастрофы голгофы или хиросимы и боги умирают в человеческом теле и плачет астарта и кто сможет прочесть имена в клубах огня и дыма старые статуи мальчиков их всего как в колоде таро только мальчики сделали меня соучастником собственных преступлений и теперь я перерезаю горло юной блуднице которую мы одели в пурпур накачали героином и алкоголем и теперь читаем книгу закона: Помоги мне, о воин-владыка Фив, раскрыться пред Детьми человеческими! Смотри! Сие открывает Айвасс, посланник Гор-па-крата.




   ***




   и пауки в склепе твоих мыслей паразитов прямая кишка висит на распятии лицо джоконды в менструальной крови тебе не уйти живым из инквизитория законсервированные трупы колыбели могилы засады и проститутки чей образ состоит из осколков битого стекла недосмотренных снов и анальной рвоты намазанной на сэндвич морали и совесть распятая на скальпеле правосудия и закон становится прахом истлевая от жалости на глазах близорукие отцы ебут своих немых сыновей и однорукие неулыбчивые сёстры милосердия сосут у обоих им помогает отсутствие чувства вины и страха и любовные признания под дулом хладнокровного винчестера честер всё ещё дома ну как малыш он справится он кончит из презрения или отвращения сплюнув кровью на свадебное платье сестры намотав фату на вставший член скользя бритвой по упругим венам ломая лобковые кости и ловя в рукав культей падающие гаснущие звёзды - кровавые сгустки милосердия запекшиеся на обветренном лице войны




   Герард Реве: Бог сдрочил думая о тебе, милый? Почему только ты не вцепился мне в волосы, не оттянул мне назад голову, не стал хлестать меня по лицу до тех пор, пока я, хрипя и моля, не сознаюсь в том, что осмеливался на столь дерзкие фантазии о тебе?..


   Могильщик-некрофил Эндрю: Передо мною огромный раскинулся мир мёртвых, жертвами окаймленный




   Марсель Дюшан: Нет теней, нет заглавных букв и знаков препинания, смерть ли это?




   Сара Кейн: ЕБ ТВОЮ МАТЬ ЕБ ТВОЮ МАТЬ ЕБ ТВОЮ МАТЬ ЕБ ТВОЮ МАТЬ ЕБ ТВОЮ МАТЬ ЕБ ТВОЮ МАТЬ




   Фернандо: Dead boy, dead boy, when will you arise ?




   И. Фон Карлштайн: Гетто в которое ты привёл меня
   отсюда нет бегства


   Фернандо: Дрожью отвечает и моя душа.


   И. Фон Карлштайн: У тебя нет глаз, значит нет и души.


   Фернандо: душа стонет не знаю где помоги мне найти её по запаху крови.


   Изидор Изу: In girum imus nocte et consumimur igni


   И. Фон Карлштайн: эти мальчики сделают всю грязную работу за тебя и не надо будет платить за вход за участие в этой праздной мистерии на костях и коленях


   Фернандо: я ребёнок привязанный к чреву опальной богини ты слышишь летаргический ритм дыхания?


   И. Фон Карлштайн: Откуда же у нас, питомцев тьмы, берется мысль о лучезарном дне?


   Фернандо: Живое - Оно просто существует, и оттого зовут его живым.


   И. Фон Карлштайн: Я разделена ради любви, ради возможности единения.




   Кроули: Я тайный Змей, свернувшийся кольцами, изготовясь к броску: в моем скручивании - радость. Если поднимаю голову свою, я и моя Нюит - одно. Если опускаю голову свою и выплёвываю яд, тогда ликование Земли, тогда я и Земля - одно.




   Пауль Целан: Поздно темнеет. не вторит эхо горам сумрачным татуированным печалью осени




   Миранда: Как мы на берег попали?


   Фернандо: если у побеждённых есть слова они обращены лицом на север


   И. Фон Карлштайн: Ключ к ритуалам в тайном слове, что я дала тебе.


   Кроули: Снят покров сонма небес. Посему почитайте Хабс, и узрите мой свет, струящийся над вами!




   Могильщик-некрофил Эндрю: Навещаю погост.
   О, как малы и невзрачны
   могилы моих мальчиков!..




   Кроули: Снят покров сонма небес. Посему почитайте Хабс, и узрите мой свет, струящийся над вами!




   Могильщик-некрофил Эндрю: на костях и коленях ползу я к вымазанным дерьмом губам мёртвого мальчика, кто-то здесь поскользнулся. Кладбищенская дорожка...






   Графиня Елена: — Это ключ, который открывает двери в царство невообразимого, — а вот его символ - пролитая кровь Cоздателя


   Кроули: Ритуал омовения и церемониальное облачение; после этого — жертвоприношение.


   Мэрилин Монро в образе гейши-самоубийцы на коленях перед распятием: Какая жалость!
   Вот уж начали увядать куклы из хризантем; скоро вечер Всю долгую ночь, в молитве проведя, осень кончается, начинается сезон страшного суда!




   Елена: Улыбка Джоконды тебя изувечит


   Могильщик-некрофил Эндрю: Во внезапной вспышке молнии, в ясном свете луны замечаю, как постарел мой мальчик...






   Елена: Эти распятия между зеркал оскверняют пространство Отруби поскорей тень мою, дровосек,чтоб своей наготы мне не видеть вовек!






   Могильщик Эндрю: Старый кладбище лабиринты могил и молчание древних надгробий
   под небом осенним...








   «Прикройте его лицо. Не могу видеть. Он умер таким молодым…»


   его душа сладка и невинна


   она как вино сон или пепел


   на что она похожа?


   на принцессу в свинцовом саване чьи груди порхают мотыльками радугами млечными звёздами


   Могильщик-некрофил Эндрю: Открываю жаровню - неподвижно висит над пеплом тело любимого Йодзи




   Кошмары автора: над радугой завис огромный черный рот в котором бесновалось пламя был частной тайной опасной реальности. Освежёванные обезьяны на каждой туше чёрные этикетки


   Могильщик Эндрю: Я думаю о том, смогу ли я жить с мёртвой Еленой. Мы лежим рядом, я провожу пальцами по ее синим губам. У нее прекрасный прямой ввалившийся нос, строгий и требовательный. Губы были полными, сладострастными, с каким- то оттенком
   жестокости. Нос и рот вместе производили странный эффект скрытой
   сексуальности. Была какая-то проницательность и еще желание в этом образе.
   Она была Римским Кардиналом, целомудренным, до поры, пока не встретит своего идеального антихриста... мёртвая она стала молчаливой и на всё согласной




   Некрофил Эндрю: И снова мой замысел был неясным и запутанным, но он обрел четкие контуры, когда я за ужином увидел Елену. Ревность терзала мое сердце, злоба мутила разум, как предательское вино. И я решил принять участие в приключении...


   Тень пронеслась над деревьями, потом над домами; что-то впереди меня упало на землю с мягким стуком - это была мертвая маленькая сова, ее серебристое брюшко было в крови.


   из Кошмаров Автора: улицы татуированные дождём в котором тонут тени вдов и палачи корчатся от смеха из глыбы голубого льда вываливается пятнадцатилетний мальчик я хохотал когда он рвал моё тело на троне из черепов свиные туши их поджигают бледные гермафродиты


   У. Берроуз: Приступы тошноты оттягивают ешё один. имена висельников вытатуированы на их плечах кровь сохнет под ногтями рабов и палачей на губах руках мочках ушей сражение солнца с лунным черепом/заказной оргазм на глазах у Бога. Мы с удивлением смотрим на мир из пустых глазниц повешенных кукол. Драма одинокой проститутки, поверившей в божественную справедливость, она совершила крупную ошибку, выйдя на тропу войны, не исповедавшись, свежевырытая могила для американской мечтыу - бийство магической воли к власти представляет опасность только для педиатра, вторгающегося на территорию девственниц и благословляющего их тела убедительным знамением своего скальпеля…опознаешь ли ты их нижнее бельё или окровавленную верхнюю одежду…сексуальная мотивация делает нас ещё более послушными, ленивыми и завистливыми…специфическая ситуация, когда Эдип снова выходит сухим из воды, отвечает все запросам всех случайностей времени, пока тебя насилует удушливый приступ счастья, корень любой агрессивности, времена тяжёлых ментальных кризисов и астральных бомбардировок позади, но всё же, ты испытал в гостях у Алисы, её подземном анусе




   Гийота: необозримы гробы миров чей андрогинный смех будит распятия которые поднимают окровавленные веки руны мраморных ликов оказываются контрабандой фарфоровых блудниц из гробниц тысячелетних преданий после вековой агонии Бог умер в человеке и проснулся в нём Зверь с ликом падшего ангела и теперь познал человек в сердце своём Зверя и он более не одинок жрецы были бессильны воскресить Бога не способны они и пробудить человеческое начало.




   Могильщик Эндрю: В горной глуши
   туманом зимним сокрыты
   мои замёрзшие неподвижные мальчики




   коралловые гениталии пурпурных мальчиков рассыпаются бриллиантами в астральных сумерках


   мальчик с одним глазом и окровавленным ртом ползёт ко мне и шепчет на ухо:
   -Ты ведь защитишь меня, да? Ты полюбишь меня, да? Ты не дашь им убить меня?
   Я целую его золотистые волосы срываю лохмотья одежды и лижу его щёки губы плечи ресницы шею я тянусь к его члену и он крепче сжимает меня возможно это его последние объятья он потерял слишком много крови он кладёт свою голову на моё плечо он тихо стонет я нежно покусываю мочку его правого уха прижимаюсь щекой к его ранам я целую его ладони покрытые занозами пеплом и песком я хотел бы росой смыть кровь и сажу с твоей кожи расчесать твои кудри люби меня пока чёрная невеста не позвала тебя и не указала тебе путь мой мальчик с золотистыми волосами тебе не выдержать моих ласк давай я пристрелю тебя прямо сейчас я устал ***** умирающих ласкать раненых и насиловать калек я бил их прикладом винтовки превращая суставы в кровавое месиво но постепенно удары становились мягче и перерастали в ласки и поцелуи




   Молли: Мама! Ты снова привела мне девственницу?


   Мадам О: Это менструальная фея, от неё свой род берёт природа.


   Молли: Мама, Я вижу повсюду на берегу спят нимфы нагие... Заря догорела дотла...
   и ангел низвергается и плывёт сквозь мой ум он прячется в теле моём тайком под левой грудью слышу я трепет его крыла...


   Мадам О: В дожде загораются свечи и цепенеет ангельский лик... он навеки блуждать будет в теле твоём несозревшем...


   Молли: Цепенеет, ширится, пустеет...


   Мадам О: Возможно, к вечеру я снова стану матерью.


   Молли: Я боюсь, что меня стошнит.


   Мадам О: Не бойся, это наверняка будет твой брат близнец


   Молли: Новый Ребенок, живущий там же, где я, простирает ко мне одну руку, а другую протягивает всему остальному Сущему в мире. Это младенец Иисус?


   Могильщик: Весна холодна. Лунным светом залиты предгорья. Черепами украшаю я свой алтарь
   Лунная ночь. Отраженные гладью озера лица жертв так часто я слышу эхо могил но разговоры болтливых нимф с молчаливой зарёй заглушают треск распятьев в камине




   безысходность набухших сосков проецируется на экран виртуального супрематизма




   изумруды мрака истекают кровью в забинтованных ранах земли




   Мадам О: Где ты отец?


   Анна Блюме: Курт умер. Ты назвала меня отцом?


   Мадам о: Разве ты не Дориан?


   Курт: когда я закончу строить собор у нищих будут сбережения.


   Дориан: Мама я вижу тебя насквозь. Когда ты стала прозрачной


   Мадам О: Я приняла крещение теперь распятие согревает мои груди


   Дориан: Меня тошнит от твоей наготы мама, уберись в своём теле, приберись, избавься от лишних органов, разве тебе нужны груди? Глаза, Пальцы? Пожертвуй их Богу




   горбун во фраке с провалившимся от сифилиса носом танцует молния бьёт в дерево и оно с треском падает на его уродливое тело ломая позвоночник


   неужели солнце Мадрида исчезло за свинцовыми облаками


   Господь кутается в серый плащ и надевает карнавальную маску мы все достойны твоего презрения но как нам узнать тебя


   крики детей которые мучаются от болезней, вшей и проливного дождя, настал день расплаты и слепые целуют камни


   Могильщик: Капли крови первый снег освежают куда приведёт меня эта опасная дорога одинокого убийцы






   рояли срывались в пропасть а на алтарях совокуплялись цыганки рыжие поросли волос и кубки крови пот и моча струились по промежностям из мерцающих черепов сочится ректальная влага Антихрист больше похожий на сутенёра проходит мимо улыбаясь видя как корчится в агонии проститутка от неё воняет чахоткой суккубы с плетьми напали на совсем юную Жюстину
   они льют воск на её худое тело и розги возносят молитвы беспечным небесам




   всё что происходит не сбывается разве что только однажды Кевин видел свою смерть на экране он прекратил медитировать взял нож и обрезал глаза состриг ножницами ресницы слепого Нарцисса и навсегда запечатлел на своих коленях имена молитвы тел, исчезающие под кислотой






   Рон Атей: Зимним вечером крон колыханье лишь капли крови свежи как роса в предсмертных лучах заката






   ХХХ: Fucking is art baby




   Мадам О: Искусство приходит с разбоем, они уже захватили наш дворец




   А: Баронесса Вы готовы?


   ХХХ: Третья камера барахлит


   А: Скоро пойдёт дождь музыканты промокнут.


   ХХХ: Мне надо начинать медитацию


   А: Это непростительно раздевайтесь


   ХХХ: Но Маркиз здесь ужасно холодно


   Антонио: Стань тем на что похож твой сон


   ХХХ: и Луи и Лион говорят одно и то же


   Баронесса: Но ведь они же близнецы


   Елена! Мы не можем расплачиваться твоей жизнью за нашу любовь. Я не вынесу этого.




   а чего стоил её подземный анус с прядью рыжих волос над входом в это святилище карлицы с факелами стремительно входили в тело Елены коралловые гениталии пурпурных мальчиков рассыпались бриллиантами в астральных сумерках её вагинального грота там как во сне
   рождались огненные мальчики чьи силуэты с первыми проблесками утра становилось светлее, и божественные формы прорисовывались в зелени и в глубине рощ




   Арто: я сплёвываю смерть в песок который сочится сквозь пальцы сумерек


   Кроули: Опадают распятья как цветы их раздробленные отраженья
   поток зеркальный уносит...


   ХХХ: Что делать когда твои кошмары больше не отражаются в обветренных зеркалах Содома?




   Мальчик хватает меня за плечо и шепчет: ты ведь убил многих?
   -Вчера я застрелил твою мать и сестру
   -Тогда давай стреляй дави насилуй сделай со мной то же самое поступи со мной как с животным убей меня так как ты убил моих мать и сестру, давай я прошу тебя




   Алонзо: Зачем мечи обнажены?




   мы заправляем свои пастели в тени уходящего хаоса витрины скотобойни на них видны внутренности девственниц и фаланги мясников глаза вислельников нв залотых подносах и гениталии моряков маски архангелов прибиты гвоздями к лицам католиков и партитуры режут пальцы в кровь которая мутирует в вино и растекается по животу беременной Джоконды дети беременного эроса под знаком экзистенциальной лоботомии кишки пепелищ наполняют внутренности зеркал




   Are you going to fuck me or leave insane?




   я сплёвываю смерть в песок




   оставлять царапины на вагинальных шрамах вечности с амбициозностью сифилитика как Слепой потных веков идущий по венерическому пути вселенского эгоизма




   Летние странствия. Вдруг донесся звон колокольный. похороны очередной жертвы




   Душно - нечем дышать в спальне полно мух мой мальчик тртий день со мной Я прикоснулся
   к холодной его руке - в очаге вчерашние угли...








   из пепла евангельского восстанет Синагога Сатаны и пламя пирамидального холокоста сотрёт гримасу вселенского счастья с этой умирающий вселенной




   амфетаминовая слюна юности всхлипы содомированной кожи некрофилия зеркал не способна отразить перверсивный характер кровоточащих дёсен литературы




   ещё один сэндвич намазанной на вставший член неулыбчивые винчестеры ебут могилы и свадебное дуло войны нацелено на мишени тел близоруких проституток




   запекшиеся капли скудного милосердия превращают в амброзию прах одноруких вен




   запахи бездонных теней проступают надписями на гипсовых скульптурах огненных мальчиков




   бекон поджаренный на теле проститутки стрельба по буквам и растекание красками по древу мысли розги смоченные в менструальной крови разряд молнии предваряет любой спектакль




   бессмертие свинопасов не дороже мраморной рвоты огненных небес




   Леонора: Ах, что вы, сэр, ведь тень желанна только летом, я же вступаю в осень.




   Агата: Но ведь Зло оно парит в воздухе, а тело мисс Марпл лежит в земле.




   Ариэль: мечты проституции и вспоротые груди статуй пахнут цветами и ветром




   и не уснуть в тени шлюхи чья мексиканская ****а раскрывается в сортирной видеоэкзекуции бездомного фотографа




   эрегированная улыбка Джоконды провоцирует снегопад распятий оседающий на скальпах оскоплённых кастратов


   Рембо в объятьях Гинзберга: вот выстрел - слышишь, милый , наконец он (Верлен) застрелился хотя повеситься хотел.


   Гинзберг: Вой кастратов заглушит эту провинциальную трагедию ведь лучшие умы моего поколения иссушены безумием и война забрала лучших


   Уальд входя в бордель и видя мальчиков в странных азиатских нарядах: Тщательнее всего следует выбирать любовников. Гениальность выше красоты и не требует понимания.


   никогда не кидайся на призраков с ножами ибо длинные тени ландшафтов вседозволенности оседлают трупы роялей и скелеты виолончелей пустятся в пляс в зале Красной смерти


   фантазии истеричных медсестёр глаза висельников в окнах борделя мумфицированный рассвет туалетного секса публика заполнила лабиринты мёртвых галактик


   забальзамированная Джульетта и её мумифицированное влагалище спрятаны глубоко в склепе невольно ликующих любовников палачей


   проказа оживает в материнских сумерках тучи над Сан Франциско сплетаются с моими желаниями порнозвёзды оживают с новыми ранами которые образуют звёздное пространств внутри холстов их тел


   материнская рвота сочится из сердца Арто


   перерезая солярную пуповину я сплёвываю смерть в галактический песок


   простыни небес размокли от небесной лоботомии


   подношения мертвецам чьи гениталии были тебе так дороги когда-то ты играл с ними в Бостонского душителя


   стереть воспоминания о мёртвых и неудачниках когда твой член встаёт во мраке улиц благословлённый редкими вспышками бордельного неона


   ты помнишь того мальчика-инвалида и его кукольный рот в который я периодически сплёвывал смерть перед каждым заходом солнца


   ландшафты разрушаются подскальзываясь на рвоте висельников генитальные сновидения прилипают к вырваннным волосам манекенов чей искусственный разум плодит кошмары


   сорвать маску с демиурга отрубить руку качающую колыбель ужас проецируется на сострадание врождённая кастрация всех органов без тел и крови эротизм трупных пятен симфонии внутренностей разбросанных по алтарю семя хаоса прорастает сквозь тишину катастрофического экстаза


   К утру гениталии развешаны как лохмотья это апокалипсис для стервятников собаки лают на кошмары которые обернулись парализованными невестами в окровавленных саванах под которыми проступают иероглифические татуировки сновидений


   прибежище палачей становится прицельным милосердием могил


   гости садятся тебе на лицо они испражняются с комфортом


   слепые манекены тянут руки и улыбки трескаются на лицах и маски падают с потолка Калифорния горит под ногами гости садятся за один и тот же рояль они мастурбируют ногами умирая от голода на прощание не забывая про маникюр вскоре партитуры закричат и Арто охрипнет отражения сожрут зеркала пальцы отрежут страницы тьма примет форму твоего тела


   выбери самый большой крюк ты станешь мясным распятьем


   обглоданные кости святынь мясники начали марионеточную войну с отражениями карликовых богов лабиритны полны отрезанных голов черепа застыли на рукоятках пламени


   дети с простреленными лицами тянут к нам то, что когда-то было их руками а теперь это нечто аморфное гипертрофированное как смех целлулоидного мира лопается на глазах


   МЫ ВСТУПЕМ В ЗОНУ АРХЕТИПИЧЕСКИХ ФАНТАЗИЙ ВПОЛНЕ ЛЕГАЛЬНО УТЕПЛИВШИХСЯ В ЖИВОТЕ НАШЕГО МОЗГА.


   эрекция летучих распятий доводит до оргазмов реликвии суицида стоны анусов исторгают красоту ада разрушение пульсирует фекальными каплями дождя маленькие гробы вмещают чахоточные тела убийц борделя


   я выковыриваю смерть из под бархатных ногтей девственниц я рву в клочья обагренные кровью Джоконды портьеры ночных улиц


   под проливным дождём Ада Данте выходит сухим утопленником и его простреленное тело принимает форму распятого гермафродита


   Тряпичная девственность сестры которая вмещает пулемёты в хрустальный гроб своего тела чахоточные стоны бьются о стёкла дымящихся анусов эрекция тела очищает красоту лающих Джоконд


   хаос восстал на хаос вымети алчных ангелов из ануса вечности сердца клоунов ракинулись в садах беззаконий тщеславие лунных уст усыпляет монументальное благовоние церквей


   забинтованные молитвы выступают на горизонтах распятий невидимое оружие Содома губы впиваются в воск ножей фаллические бритвы режут шёлк небе ввинчивая поцелуи в холодные тела инфицированные бездны куда сваливают туши и трупы мясников


   расстрел Голгофы ментальными молитвами


   лица отмеченные стигматой печали и губы отрезанные от улыбки


   и лопаются отражения и в лабиринтах пепелищ лоботомии беременных сумерек


   это глаза рук


   монахи поджигают фаллосы и как факелы идут в склеп к влагалищу Алисы они погружают горящие члены в её разбухшее от испражнений тело


   сомнамбулическая печаль распятий водопады дрессированных сновидений славят Бога мрамора и девственного пепла


   лица безжалостных карлиц взорваны в клочья менструальным детством Алисы


   хрустальные поцелуи осени дышат сквозь молчаливый абсент