Роксана - книга вторая

 ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ


 «Взбегу на холм
             и упаду
             в траву,
 И древностью повеет вдруг
             из дола!
 И  вдруг  картины грозного
             раздора
 Я  в  этот миг увижу наяву».

             Николай Рубцов,
             «Видение на холме».


 ЧАСТЬ I

 ТАИНСТВЕННЫЙ ХЕРСОНЕС

 Глава 1

 Тайна лесной поляны

 Уже пятый день Роксана и Одата были на пути в далёкий и таинственный Херсонес. Всё их радовало и удивляло: бескрайние ковыльные степи, зелёные островки лесов. Девушки то, резвясь, скакали по дороге вперёд, то возвращались к обозу. В свои большие крытые войлоком шестиколёсные повозки они забирались только во время общего отдыха в самые знойные часы дня. К вечеру рабочие кони снова впрягались в повозки – и снова в путь!
 Впереди колонны ехал военный отряд сармат. На солнце поблёскивали копья. Затем следовали обоз Андромена, несколько крытых повозок Роксаны и её слуг, торговый обоз сармат, и завершал это шествие снова отряд охраны.
 По одну сторону от дороги бежал табун резвых молодых коней голов в сто. Он принадлежал Андромену. Зная, как ценятся в Скифии рослые сарматские кони, он выменял их на свои товары.
 По другую сторону дороги бежал косяк лошадей Роксаны. В дальнем пути обозным и верховым коням нужна была замена. Кроме того, это было живое мясо на ногах. Ведь надо было кормить военный отряд в триста человек да ещё и десять человек из личной охраны и прислуги Роксаны.
 Для разнообразия питания воины во время остановок охотились в степи на дроф, сайгаков, зайцев или ловили рыбу сетями в речках и озёрах.
 А вечерами собирались у костра послушать рассказы бывалых людей. Все с интересом слушали истории Апраксая, назначенного Гаталом начальником обоза в этом трудном и опасном путешествии.
 Роксану волновал один вопрос, и однажды вечером у костра она задала его Багадате (Гатал отправил его с обозом Роксаны ответственным за торговлю).
 Чтобы сделать приятное Багадате, Роксана сказала:
 - У тебя красивое имя, дядя Багадата – «Богом данный»!
 Багадата ответил задумчиво:
 - Да, боги, видно, берегут меня в пути…
 - Дядя Багадата, расскажи, как погиб отряд Ремиталка, ведь ты единственный свидетель всего этого!
 Багадата ответил не сразу. Поворошил сучковатой палкой в костре, потом бросил её в огонь.
 - Красивой души был Ремиталк… Сильный, мужественный человек… А погиб он из-за своей доверчивости к людям. И весь отряд полёг рядом с ним на той лесной поляне… А было это так…
 Выполнили мы задание батюшки Гатала: побывали в одном братском племени аорсов на берегу реки Орь, а потом в другом – за горами Каменного пояса. Везде нас встречали с почестями, подарки принимали, благодарили. В этих племенах цари пообещали оказать нам помощь конницей на случай войны с саками и массагетами, а в третьем, самом дальнем, ответили так: «Рады бы вам помочь, да самим приходится вести постоянные войны с саками, которые живут к югу от нас среди гор».
 Возвращались мы уже домой. Въехали в одно село. Нигде не было видно людей, словно все попрятались от кого-то… Но вот в одном дворе увидели старика. Он запрягал лошадь в телегу.
 И всё заново и живо представилось воочию Багадате…
 - Отец, скажи нам, у кого в селе можно остановиться на отдых? – обратился Ремиталк к старику, держась за колья плетня.
 Тот махнул рукой:
 - Шляются тут всякие!..
 - Что же делать? Мы целый день в пути. Нам не встретились в степи ни речка, ни озеро. Жара, в горле пересохло. Коней напоить надо. У вас же в каждом доме в хлеву есть колодцы. Нам хотелось бы пообедать чем-нибудь горяченьким. Нас не бойтесь. Мы послы царя Гатала. Уже много дней в пути. Напои, отец, водичкой. Мы в долгу не останемся.
 Старик подошёл к воротам и распахнул их:
 - Заезжайте! Моя старуха сейчас вам горячего сварит. А коней привяжите вон к той коновязи, я им сейчас свежей травы брошу.
 - Пусть помогают тебе во всём боги наши, отец, за твою доброту! – сказал Ремиталк.
 - Да чего там, ядрёна корень! Вижу, люди вы порядочные, спокойные, не то, что эти…
 Всадники въехали во двор, спешились, привязали коней. Старик бросил каждому коню охапку свежескошенной травы, разрешил набрать для коней воды из колодца.
 Вышла из избы статная, ещё не совсем старая женщина, вопросительно посмотрела на мужа.
 - Вот, бог послал нам добрых гостей, - ответил тот. – Свари им что-нибудь горяченького.
 Женщина молча скрылась в избе, вскоре снова появилась с дочерью. Они несли двухведёрный бронзовый котел на трёх ножках, установили его посреди двора. Молодайка пошла к сараю за хворостом. Один из приезжих достал из колодца воды и наполнил котёл. Вскоре под ним заплясал весёлый огонь, а хозяйка опустила в воду куски мяса.
 Ремиталк подошёл к старику, ведя в поводу хромого коня.
 - Ты, отец, не расстраивайся, мы надолго не задержимся. Нам предстоит ещё долгий путь. Вот конь у нас захромал. Зарежь ты его. Половину туши возьми себе, а другую половину нам в дорогу дашь, да присоли.
 - Ах, ядрёна корень, придётся опять коня распрягать…
 - А далеко ли ты собрался?
 - Да хотел с зятем сена накосить на зиму скотине. Он меня в лесу ждёт. Есть там у нас одна поляна среди Ведьминого болота. Туда никто не заглядывает, это в глубине леса. А нам того и надо. Травы там медовые. А земляники! Лукошко дочка враз набирает.
 Разговаривая, старик снова стал снимать дугу с оглобель, а затем хомут с лошади.
 - Может, заночуете? – спросил он.
 - Да нет! Спасибо, отец, мы пообедаем, а чуть спадёт жара – дальше поедем.
 - Были тут до вас одни… Назвались царёвыми людьми.
 - Какого царя?
 - А шут его знает! Вроде бы из города Аркаима. А вы откуда?
 - А мы из города Сарматы. Слыхал такой город? Царь у нас Гатал. А мы его послы. Ездили по делам в другие сарматские племена.
 - У меня на людей чутьё собачье, - сказал хозяин. – Как только появились те, я сразу сказал своей хозяйке: «Плохие люди понаехали к нам в село!» И точно, ядрёна корень! Стали они пошлину собирать для царя: по тёлке с пяти или по корове с десяти дворов, по мере пшеницы и овса, забирали шкуры соболей, белок, лис. Сосед мой и говорит им: раньше, мол, пошлину собирали после сбора урожая, а теперь ещё и летом подавай! Так они его плетьми избили и корову у него увели. Люди увидели вас и попрятались, подумали, снова тот же отряд вернулся.
 - Нет, отец. Мы царёвы люди, но не сборщики податей. Нас бояться не надо. А давно ли они были?
 - Утром. Уехали незадолго до вашего приезда. Полные телеги добра увезли и целое стадо коров и тёлок по сёлам насобирали. Вас видно, что вы служивые люди, одеты по форме, а те были одеты, кто во что горазд.
 - А может, они вовсе и не сборщики податей, а разбойники?
 - А кто ж их знает, ядрёна корень? Отдашь тёлку или корову, ежели жить хочется. Что один я сделаю, когда их тридцать мужиков нагрянуло во двор?
 - И куда же они уехали?
 - А туда: на заход солнца, к Каменным горам. Наверное, в свой город Аркаим. Ну давай своего хромого коня. Пусть твои ребята помогут мне освежевать его. В дорогу вам я покруче присолю мясцо-то.
 - Делай, отец, как знаешь, - махнул рукой Ремиталк. – Багадата, бери двоих ребят, и помогите отцу прирезать хромого коня…
 Когда солнце повернуло на закат, Ремиталк поднял отряд на ноги и попрощался с добрыми хозяевами.
 - Как, отец, зовут-то тебя?
 - А ты меня уже назвал, лучше и не придумаешь: «отец»! А вообще-то зовут меня Папакой. Опора, значит, я для всей семьи – папака! Так у нас называют столбы, которые поддерживают крышу дома.
 - Ну будь здоров, Папака! Спасибо тебе за всё! – поблагодарил Ремиталк.
 - Счастливого пути, ребятки! – махнул рукой старик.
 На закате, когда багровое солнце уже коснулось зубчатой стены тёмного леса, Ремиталк и Багадата увидели впереди пыль над дорогой. Доносилось мычание коров, блеяние овец.
 - Уж не тот ли отряд собирателей податей мы нагнали, о котором рассказывал нам старик? – высказал своё предположение Багадата.
 - Я вот тоже так думаю, - откликнулся Ремиталк.
 - Надо бы их как-то объехать. Что-то не нравится мне этот отряд. И по численности их больше, чем нас, - сказал Багадата.
 - А как их объедешь, если дорога одна? По правую руку – дремучий лес, где нет дорог. По левую – степь. Нас они уже увидели. Предупреди отряд, чтобы все были готовы к бою. Сигнал: наш боевой клич «мара». Как крикну я его, так всем вступать в бой.
 Багадата повернул коня к отряду, чтобы передать наказ Ремиталка.
 Встреча с незнакомцами оказалась мирной.
 - Эй, служивые люди, далеко ли путь держите? – крикнул предводитель незнакомого отряда.
 Был он высок, худощав, средних лет. Левый глаз у него был закрыт чёрной повязкой.
 - К себе домой, в город Сарматы! – ответил Ремиталк.
 Его отряд с повозками объезжал по степи нежданных попутчиков.
 - О! Нам с вами, оказывается, по пути до Каменных гор, - откликнулся одноглазый. - Вы, ребятушки, не торопитесь. По ночам здесь банды разбойников шалят. Как бы вам не напороться на них. Предлагаю ночь держаться нам вместе, а утром поедете дальше в свои Сарматы.
 - Нет, мы торопимся! – ответил Ремиталк.
 - Петух торопился да в котёл попал, - крикнул одноглазый, а попутчики его загоготали. – Я предлагаю вам сократить дорогу и ехать с нами лесом. К вечеру завтрашнего дня мы будем в городе Аркаиме, от него до ваших Сармат рукой подать.
 Ремиталк тихо спросил Багадату:
 - Что будем делать? Предлагают сократить путь.
 Багадата ответил:
 - Я бы с ними не поехал, да ещё на ночь глядя по лесу. А вдруг это ловушка?
 - Зато дома быстрее будем, - сказал Ремиталк.
 - Кто его знает, где этот город Аркаим находится. Я в нём не бывал…
 - Да вы не бойтесь, - продолжал добродушно одноглазый. – Мы здесь все дороги хорошо знаем. Вот сейчас будет лесная просека. По ней пройдет самая короткая дорога к горам. А от них на второй день к вечеру вы будете в своём городе. Зато вместе – мы сила. Разбойники побоятся на нас нападать. Мы не за себя боимся, а за скотину. Отберут ещё, что мы тогда своему царю скажем?
 - А почему вы не в форме? – поинтересовался Ремиталк.
 - А мы вольнонаёмные. Выполним задание царя, он тогда нас на службу к себе возьмёт и форму выдаст. Мы первый раз выехали за сбором податей.
 - Ну что, Багадата? Может, они и вправду сборщики податей?
 - Гляди, Ремиталк! Ты среди нас старший, хоть я и старше тебя годами. Осторожность в пути не помешает. Я тебе своё мнение уже высказал.
 - Ладно, я вижу, их нечего бояться. Вон и вправду просека по лесу тянется. Поедем вслед за ними.
 - Ну что? Поедете с нами? – спросил одноглазый.
 - Поедем! – ответил Ремиталк.
 - Вот и хорошо! – повеселел одноглазый.
 В лесу темнота обступила со всех сторон сразу. Только над головами горел серпик месяца. По дороге ехали недолго, одноглазый выбрал в лесу поляну и объявил, что здесь и остановятся все на ночлег. Подъехав к Ремиталку, он как бы шутя сказал:
 - Если ты мне не веришь, то взберись вон на ту высокую сосну и увидишь Каменные горы.
 Ремиталк решил удостовериться в правдивости слов одноглазого и после этого уже окончательно решать: оставаться на ночлег в лесу с незнакомым отрядом или не стоит. Он подъехал на коне к сосне, обхватил её руками и прямо с коня полез по гладкому стволу наверх. И свои и чужаки наблюдали за ним. Вот он поднялся уже высоко, встал ногою на ветку и стал всматриваться в ту сторону, куда зашло солнце.
 - Ну как, видишь Каменные горы? – спросил одноглазый. В его голосе послышалась явная насмешка.
 - Нет, ничего не вижу, - донеслось сверху. – Один лес кругом.
 К одноглазому подъехал всадник, натянул тетиву лука и пустил стрелу в Ремиталка.
 - Что вы делаете? – закричал Багадата.
 - Я не в него, я в белку, - засмеялся разбойник.
 Когда стрела цокнула в ствол рядом с головой, Ремиталк понял ту страшную ошибку, которую он допустил: они попали в западню к разбойникам и его намеренно отделили от отряда, заставив взобраться на эту сосну. Кому он поверил?!. Ах, как прав был опытный Багадата!
 Вторая стрела вонзилась Ремиталку в спину.
 - Мара! – крикнул он и заскользил по стволу вниз. Где-то уже недалеко от земли он оттолкнулся от ствола и упал сверху на того, кто стрелял в него из лука. Тот упал с коня. Два мужских тела сцепились в смертельной схватке и покатились по земле. Ремиталк своими железными пальцами вцепился обидчику в горло. Разбойники, наконец, отодрали Ремиталка от своего человека, но тот был уже мёртв. Тогда несколько человек навалилось сразу на Ремиталка. А вокруг этой кучи загремел настоящий бой. Слышались удары мечей, людская брань, ржание коней. Перепуганные коровы и тёлки с рёвом стали разбегаться по лесу.
 Багадата с яростью набросился на главаря разбойничьей шайки:
 - Ах ты, гадина ползучая! Всё-таки заманил нас в западню! Вот тебе за Ремиталка! Вот тебе за отряд!
 Длинные всаднические мечи с силой ударялись, высекая искры. Но одноглазый верзила оказался напористым и сильным противником. Он сначала попятился с конём от Багадаты, но потом стал теснить его к краю поляны, где росли тёмные высокие ели. Вокруг раздавались громогласные звуки боя, мельтешили люди, мечи, кони. Но Багадата видел лишь главаря разбойничьей шайки, которого возненавидел всей душой. Неизвестно, как бы завершился этот яростный поединок, если бы одноглазому не пришёл на помощь его служивый по шайке. Он подскакал к Багадате на коне и ударил его по голове дубиной. Багадата потерял сознание и упал с коня под старую разлапистую ель. Очнулся он от сильной боли в голове. Тёмная высокая ель скрывала его от посторонних глаз своими опущенными почти до земли густыми ветвями.
 Багадата с трудом приподнял от земли голову, словно налитую бронзой. Она раскалывалась от боли. В ушах стоял звон. Но это не был звон от удара мечей. Бой на поляне уже прекратился. Горел костёр. По поляне ходили люди, переговаривались, наклонялись к убитым, стягивали с них сапоги, снимали шапки, одежду, оружие.
 «Грабят…» - догадался Багадата и в бессильной ярости уткнулся лицом в толстый пахучий слой хвои под елью.
 «Но где же Ремиталк? Где Ремиталк? – сверлила мозг неотвязная мысль. – Что с ним?»
 Багадата, пересиливая боль в голове, оторвал лицо от духовитой ёлочной подстилки. Хвоинки прилипли к его всклокоченной бороде. Затуманенным взором он стал искать Ремиталка на поляне. И вдруг в свете костра он увидел его…
 Молодой посол был привязан спиной к стволу сосны, на которую недавно взбирался. Около него прохаживался одноглазый с плетью в руке. Багадата напряг слух, стараясь разобрать слова одноглазого. А тот говорил самодовольно:
 - Ты-то, голубчик, нам и был нужен позарез. За твою голову мне большой выкуп дадут. Кто? Тебя интересует, кто мне даст выкуп за твою голову? Хорошо, я тебе отвечу, хотя я и не имею права разглашать эту тайну.
 - Атаман! Может, не стоит ему этого говорить? – предупредил бородатый разбойник.
 - Отчего же? Мне доставит удовольствие от того, что он сейчас услышит. А тайну эту он унесёт с собой в могилу. Вся их посольская банда лежит сейчас на этой лесной поляне. Так ты хочешь знать, кто мне обещал богатый выкуп за твою голову? Я тебе отвечу: царь Базук!
 - Базук?!. – невольно воскликнул Ремиталк.
 Чувствовалось, что он терпит жгучую боль от раны в спине. Хоть и гордо держит он голову, но губы искусаны в кровь.
 - Причем здесь царь массагет Базук и ты, сарматский разбойник? Хотя… - и Ремиталк криво усмехнулся. - Базук, наверное, не чурается разбойничьих шаек.
 - Ты ошибаешься, Ремиталк! Мы не разбойники. И тебе за такое оскорбление следовало бы всыпать плетью, но я сегодня добрый, ведь ты всё-таки попался в мои сети. А то я уже и надежду всякую потерял… Мы люди управляющего медным рудником – Матуки. А хочешь знать, зачем царю массагет Базуку нужна твоя голова?
 - Ну? Интересно всё-таки даже на краю могилы узнать, за что я погибаю, кому и какое я причинил зло, - усмехнулся Ремиталк.
 - Ты ещё не причинил зла. Просто-напросто не успел. Мы тебя перехватили. Но тебя царь Гатал послал искать союзников для своего военного союза против массагет. Разве я не правду говорю?
 - Допустим. А у тебя, сармата, почему голова болит не за свой народ, а за наших врагов?
 Одноглазый криво усмехнулся, ударил плетью по сапогу.
 - А каждому, голубчик, хочется стать богатым и сильным. И не важно, кто обещает дать это богатство: бог или сам сатана. До бога, говорят, далеко. Он забот моих не слышит. А сатана под боком. Он мне и нашёптывает на ухо: не будь дураком, атаман, бери богатство-то, оно само к тебе в руки идёт… Так вот, Базук хочет знать: у кого ты побывал, посол, и кто из увиденных тобой царей пообещал помогать Гаталу на случай войны с массагетами и саками?
 - А вот этого я тебе и не скажу! – спокойно ответил Ремиталк. – Пусть и эта тайна уйдёт со мною в могилу.
 - Нет скажешь, сволочь! Хватит испытывать моё терпение!
 Одноглазый размахнулся и стал хлестать Ремиталка плетью.
 Багадата, лёжа в своём укрытии, крепко зажмурился, словно это его, раненого, хлестали наотмашь. Но он не услыхал даже стона из уст Ремиталка.
 Устав бить, одноглазый сломал плеть о коленку и отбросил в сторону. Ремиталк тяжело дышал. Наконец, он хрипло сказал:
 - Ладно. Скажу. Подойди поближе. Только с одним условием: жизнь ты мне обещаешь сохранить?
 Одноглазый усмехнулся:
 - Давно бы так! А то упрямишься, как осёл! Базук велел сказать, что он не только сохранит тебе жизнь, но и возьмет тебя к себе на службу.
 - Ах, вот как! Ну что ж, стоит подумать…
 Багадата весь напрягся: неужели уважаемый всеми в отряде сильный Ремиталк всё же не вынес боли и сломался? Голова Ремиталка вся в кровавых рубцах от ударов плетью уже не была гордо поднята, а моталась на плечах.
 - Ответь мне… ещё на один вопрос… - сказал он, прерывисто дыша.
 - Спрашивай! – милостиво разрешил одноглазый.
 Он подумал, что Ремиталк начнёт выторговывать для себя за предательство наиболее выгодные условия. И был сильно удивлён пустяковым вопросом:
 - Скажи… разве Гатал… не присылает вам на рудник… еду и одежду… что вы отбираете скот и вещи у населения?
 Одноглазый криво усмехнулся.
 - Тебя интересует этот вопрос? Я отвечу. Всё попадает в жадные лапы Рыжего Лиса. Семьи рудокопов мрут с голоду. Сами рудокопы бегут в леса и организуют разбойничьи шайки. Мы служим в охране у Рыжего Лиса, так народ зовёт Матуку. Сопровождаем обозы, гружённые медными лепёшками от рудника до массагетской границы. Или ждём их пустые обозы в условленном месте и проводим до рудника. Рыжий Лис сказал нам: «Ребятушки, сами себя и обеспечивайте продовольствием». Вот мы себя и обеспечиваем. А ты, надо сказать, глупо попался. Хреновый ты ещё посол! Не знаю, как уж ты там договорился с царями других племён, но стыдно послу не знать, где находится город Аркаим. Ха-ха-ха! Ты, как белка, полез на эту сосну. Ха-ха-ха! Оставил свой отряд без руководства. Ха-ха-ха! – истерично хохотал одноглазый, затем вытер слёзы рукавом рубахи. – Видишь, я тебе всё рассказываю без утайки. Давай и ты выкладывай свою тайну.
 - Подойди поближе, - мрачно глядя исподлобья на одноглазого, сказал Ремиталк.
 Одноглазый подошёл, положил руки на бёдра:
 - Ну, говори!
 - Сейчас… Получай ответ!
 И следом – сильный удар ногой одноглазому в пах. Тот согнулся в три погибели:
 - Ой-ё-ё-ей! Ой-ё-ё-ей! – простонал он и закрутился волчком на месте.
 - Ах ты, гад! Ты ещё и брыкаешься!.. Выжечь ему глаза!.. Эй ты! Раскали на огне свой охотничий нож и выжги ему глаза!
 Молодой разбойник подчинился приказу атамана. Но когда он приблизился к Ремиталку, то получил такой удар ногой, что и нож полетел вверх, и сам он опрокинулся на спину.
 - А ну его!.. – забормотал разбойник. – Лучше его стрелой прикончить… Дерётся, как сумасшедший.
 - Стрелой так стрелой! – вдруг согласился одноглазый. – Сколько нас осталось?
 - В живых? – уточнил молодой. – Из тридцати человек – тринадцать.
 - Так вот: пусть все тринадцать человек пустят в него по стреле. Но прежде пусть он полюбуется, как по его глупости погибают его товарищи. Всех, кто ранен, но ещё живой из посольского отряда, уничтожить мечами. Обыщите хорошенько всю поляну.
 Багадата пополз назад под защиту колючих елей, росших позади густой стеной. До него доносились крики его раненых товарищей, тела которых эти нелюди пронзали мечами. Такое видеть просто не было сил. Наконец все стихло. Мысль: «А что же будет с Ремиталком?» - прибавила Багадате сил. Он пополз на своё прежнее место. Один из разбойников принёс какие-то вещи и бросил перед одноглазым на землю:
 - Вот и всё, что мы нашли у них в повозках.
 - Не густо… Две пары сапог, полушубок… А где драгоценности, золото? – обратился одноглазый к Ремиталку.
 - Отдал тем, кому они предназначались… А вещи эти мои. Носи на память. Может, они тебе к телу прирастут.
 - Ты ещё и издеваешься надо мной? – взорвался бандит. – А ну все идите сюда ко мне!
 Ремиталк уже не чувствовал боли, когда в его сильное тело, привязанное арканом к сосне, двуногие звери всаживали стрелы. Он приподнял голову, посмотрел на них и усмехнулся: жалкие! Ему уже не больно! Но было невыносимо больно сердцу, что по его глупой доверчивости его отряд попал в западню и весь погиб…
 «Простите меня, друзья!.. Прости меня, мать! – с горечью прошептал Ремиталк, – что не дождёшься теперь ты своего сына. Прости меня, Одата! Летел я к тебе на крыльях… Мечтал, что ты станешь моей женой… Прости меня, любовь моя невысказанная!»
 - Вы поглядите: десять стрел в него вогнали, а он всё ещё живой, шепчет что-то… - крикнул один из грабителей. – Да ну его к дьяволу! Может, он заговорённый? Давайте лучше поскорее драпать отсюда, как бы дух Ремиталка не погубил нас среди этих болот!
 - Верно! – послышался другой голос. – Рука уже устала рубить и резать. Надо удирать подобру-поздорову!
 - А голова? Мне его голова нужна! – закричал одноглазый. Он выхватил меч из ножен и направился к Ремиталку.
 Ну уж такого надругательства над послом и своим другом Багадата стерпеть не мог. Скрипнув от боли зубами, он сел, заложил в лук стрелу. Качнулась ветка ели, а следом стрела впилась в спину одноглазому.
 - А-я-яй! – схватились за голову разбойники.
 - Надо скорее бежать с этой чёртовой поляны, пока дух Ремиталка не загубил нас всех! – завопил кто-то.
 Последнее, что услышал Багадата, это удаляющийся конский топот и скрип колёс повозок. Он снова потерял сознание.
 Пришёл в себя он от того, что над ним стояла собака и громко лаяла.
 - Варка, Варка, сюда! – звал собаку хозяин.
 Она отбегала, но снова с лаем возвращалась к лежащему на земле Багадате.
 Вскоре послышался треск сучьев и показался тёмный силуэт человека…
 - Авдарак! – позвал кого-то человек. – Иди сюда, кажется Варка одного живого нашла. Давай поднимем его и вынесем на поляну.
 Двое мужчин подняли Багадату под руки. Он застонал и узнал Папаку.
 - Терпи, милок! – сказал Папака. – Мы посмотрим на поляне, куда тебя ранило и сделаем перевязку…
 - Подведите меня к другу… Я хочу с ним попрощаться…
 - А где твой друг?
 - А вон к сосне привязан…
 Папака с зятем подвели Багадату к Ремиталку. Багадата стал выдёргивать стрелы из его тела и отбрасывать в сторону. Насчитал двенадцать стрел. Постоял, склонив голову, и сказал с горечью:
 - Прости меня, дружище, старого дурака, что я не уберёг тебя и наш отряд. Мне бы надо было настоять на своём! Вот и конь твой пришёл с тобой попрощаться…
 Из лесу вышел гнедой конь Ремиталка и стал обнюхивать своего хозяина. Багадата обнял его за шею и разрыдался. Его кулаки сжались, и он прохрипел сквозь рыдания:
 - Я этих гадов из-под земли достану! Они не уйдут от возмездия!
 - Давай, милок, садись на коня, мы тебе подсобим! – сказал старик.
 Багадате помогли взобраться на коня Ремиталка. Он припал головой к конской гриве.
 - Куда, батя, пойдём? – спросил молодой голос.
 - На Заячий остров посреди Ведьминого болота. Там они нас ни хрена не найдут, - послышалось в ответ.
 Старик взял коня за повод, перешагнул через труп одноглазого и повёл коня за собой. Его зять шёл рядом, поддерживая Багадату. Варка с радостным лаем побежала впереди.
 Багадате показалось, что ехали недолго.
 - Ну всё, милок, прибыли! – объявил старик и помог раненому слезть с коня. Он выдернул из стожка, бросил на землю охапку скошенной травы, постелил войлок и уложил на него Багадату. Коня Ремиталка молодой человек стреножил и пустил пастись.
 Папака кресалом высек искру и разжёг костёр от комаров.
 - Куда тебя, милок, ранили?
 - Дубинкой по голове ударили, я и потерял сознание, с коня свалился. Череп, наверное, мне проломили.
 - Дай-ка я посмотрю…
 Старик осторожно осмотрел и ощупал голову Багадаты руками. Тот морщился от боли, но терпел.
 - Вот что я тебе скажу, - сказал старик. – Голова твоя цела, пролома не нащупал, а вот шишка здоровая на затылке торчит. Тебя, милок, от смерти твоя меховая шапка спасла. Мокрую тряпку будем к голове прикладывать, чтобы шишка скорее рассосалась. Кровь запеклась на волосах. Но это не страшно. Видно, получил ты сильное сотрясение, если сознание потерял. А черепок твой оказался крепким, ядрёна корень! Иначе тебе был бы конец.
 Папака подозвал зятя:
 - Авдарак! Поди сюда!
 Тот подошёл с охапкой хвороста и бросил его на землю.
 Старик, не говоря ни слова, охотничьим ножом отполосовал от рубахи парня широкую ленту от подола, подал зятю и сказал:
 - Иди помочи в холодном ключе и приложи к его голове!
 Парень исчез в ночной темноте.
 - Отец! – тихо сказал Багадата. – Дай мне клятву, что похороните Ремиталка и наших людей по-человечески! Мне бы только до царя Гатала добраться и рассказать ему всю правду!
 - Нешто мы нелюди? Знамо дело, похороним! Не блуждать же их душам неприкаянными по этой грешной земле! А тебе, милок, отлежаться надо, а то загинешь и до царя своего не доберёшься!
 - А сколько дней придётся лежать?
 - Само мало – дней пять-шесть…
 - Не могу… Больше двух дней не вытерплю. Душа горит от мести! Ах, отец, если бы Ремиталк послушался меня, мы все сейчас были бы живы!
 - «Кабы» да «если бы»… Если бы знать, где упадёшь, соломки бы заранее постелил… Что теперь душу свою рвать на части? Попей-ка лучше кваску!
 Багадата жадно припал к горшку с холодным квасом. Вернулся Авдарак и приложил к затылку Багадаты мокрую тряпку. Вскоре Багадата почувствовал облегчение.
 В вышине сияли звёзды. Булькало по временам Ведьмино болото. В лесу стояла тишина. Не верилось, что где-то рядом на поляне произошло недавно жестокое сражение.
 Папака сказал зятю:
 - Принеси корзину с едой, ужинать будем.
 Тот сходил к телеге и принёс корзину. Старик налил в деревянную кружку молока, положил сверху три пирожка, протянул зятю и кивнул в сторону раненого:
 - Покорми его!
 Затем он подошёл с кружкой молока и пирожком к костру и сказал:
 - Прими, доблестный Вайу, наш скромный дар. – Старик кинул пирожок в огонь и плеснул молока. – Прошу тебя, могучий Вайу, будь милостив и справедлив. Сохрани ты жизнь этому царёву человеку Багадате. Пусть он доберётся до царя и расскажет ему о великой людской измене. Пусть восторжествует справедливость: все грабители пусть будут пойманы и наказаны, ядрёна корень!..
 После ужина, оставив костерок догорать, старик улёгся спать на телегу, бросив в неё охапку свежескошенной травы. Авдарак лёг на войлок рядом с телегой и укрылся плащом.
 В глубине леса послышался волчий вой.
 - Кровь почуяли, разбойники! – сказал Папака, прислушиваясь к звериному вою.
 Через некоторое время старик обратился к зятю:
 - Слышь, а скотина-то во время боя по лесу разбежалась. Коровы не доены. Небось бегом домой побежали. Вот бабы рады-то будут!
 - Как ты думаешь, отец, и наша тёлка домой вернулась? – с надеждой спросил Авдарак.
 - А куда ж ей деваться? Скотина, она умная, дорогу домой всегда найдёт!
 Где-то недалеко в лесу несколько раз ухнул филин. В болоте дребезжащими голосами квакали лягушки. Пофыркивали стреноженные кони. В лесу, но уже ближе снова раздался заунывный волчий вой. Варка вскочила и зарычала.
 - Ишь ты, волки поживу учуяли, - засыпая, сказал Папака зятю. – Надо завтра же всем селом похоронить царских служивых людей. Насыплем над ними курган. Будет это братская могила для всех. Ты спишь?
 - Нет, батя, слушаю… Боюсь, как бы волки ночью на наших стреноженных коней не напали.
 - Спи спокойно! Варка лаем даст знать. Чутьё у неё как у настоящей волчицы. Недаром ей и кличку такую дали – «Волчица».
 Папака вскоре захрапел, а Багадате не спалось. Он смотрел на звёздное небо и тихо стонал. Сердечная рана ныла сильнее, чем зашибленная голова.
 - Авдарак! – тихо позвал он. – Ты спишь?
 - Нет ещё, а что?
 - Скажи, а как вы меня нашли?
 - А-а!.. Вы там на той поляне так сражались, что крики и удары мечей сюда даже были слышны. В лесу эхо всё усиливает… Мы с батей косили траву. Побросали косы, схватили луки со стрелами и почти бегом к той поляне. Варка за нами увязалась. Батя приказал ей молчать. Спрятались мы за елями. Бой уже утихал. Батя несколько стрел пустил в разбойников. А когда те удрали, мы стали обходить поляну и искать раненых. Но всех прикончили те сволочи! Чтобы следы свои поганые замести… А тебя Варка нашла за елью… Скажи ей спасибо! Спокойной ночи, дядя Багадата!
 - Спокойной ночи, сынок!
 Утром Багадата проснулся, когда Папака разжигал костёр.
 - С добрым утром, отец! – поприветствовал он старика. – А где твой зять?
 - Послал я его в село, чтобы все люди вышли на похороны твоих товарищей.
 - Смотрите, не похороните их вместе с бандитами в одном кургане! – предупредил Багадата.
 - Как можно! – ответил старик. – Мы всех этих бандитов в лицо запомнили. Их мы похороним в отдельной яме и кургана над ними насыпать не будем… Зятя я отправил, а сам вот остался с тобой. Рыбки наловил, сейчас ушицу сварю. Похлебаешь ушицы – глядишь, и сил у тебя прибавится…
 Багадата попытался сесть, но снова со стоном повалился на войлок: голова всё ещё разламывалась от боли.
 - Ты лежи, лежи, милок! – ласково сказал старик. – Рано тебе ещё подниматься…
 Вскоре в небольшом котле закипела уха. Папака вынул из корзины две лепёшки. Одну положил перед Багадатой, налил в деревянную миску ухи, подал деревянную ложку:
 - Ешь, набирайся сил!
 Позавтракали. Папака взял миски, ложки и пошёл к ручью ополоснуть посуду.
 Вскоре он вернулся и сел возле больного.
 - Не весь наказ царя мы выполнили, - с грустью сказал Багадата. – Велел он нам на обратном пути заехать в село Рудницу и узнать, как люди там живут, почему они голодают и убегают в леса. Просил он нас разузнать обо всём и доложить ему…
 - Может, милок, вас и изничтожили люди Рыжего Лиса, чтобы вы не доложили царю о его бесчинствах? Дескать, напали на послов разбойники, ограбили обоз, а самих перебили… И концы в воду! Никто и не подумает, что это были люди Рыжего Лиса, чтоб ему лопнуть от обжорства, ядрёна корень!
 - Всё может быть, отец, всё может быть!.. Я тоже так думаю… Сердце не перестаёт болеть о погибших товарищах! Какие славные были ребята!
 - Ну ты того, сердца зря не надрывай себе… Думай о том, чтобы скорее на ноги встать…
 Багадата надолго замолчал.
 - Ну а дальше что было? – нетерпеливо спросила Роксана.
 Было уже поздно, костёр догорал, но никто не хотел уходить. Все слушали Багадату, не проронив ни слова.
 - А дальше вот что было, - ответил Багадата. – Через три дня я отправился в путь. Голова ещё болела, но терпимо. Видно, охраняемый в пути нашими богами, я благополучно доскакал до нашего города и о великом предательстве и злодеянии людей Матуки рассказал батюшке Гаталу. Он разгневался, стал чернее тучи. И на другой же день стал сам собираться в Рудницу. Через несколько дней мы были уже у рудокопов. Не ждал Рыжий Лис приезда царя, заметался. А царь собрал народный сход, пригласил всех старейшин села и рассказал людям о преступлениях Матуки и его прихвостней. Много обид на Матуку высказали рудокопы и их семьи. И решили единогласно: смерть народному кровопивцу! Загнали его камнями в старую штольню, там и похоронили его заживо.
 - А бандиты? – спросила Одата.
 - А всех оставшихся в живых бандитов я опознал. Никто не ушёл от возмездия. Их привязали к деревьям, и они умерли такой же мученической смертью, какую они придумали для Ремиталка. Только сын Матуки сбежал. Говорят, к массагетам подался. Теперь много бед наделает он… Женщин и девочек из семьи Матуки не стали наказывать. Так велит наш сарматский обычай. Народ сам себе выбрал управляющего – молодого рудокопа. Ну вот и всё!
 Багадата хлопнул себя по коленям.
 - Пора отдыхать, а то вставать нам рано…



 Глава 2

 Горькая любовь

 Солнце перевалило за полдень. По колонне пронеслась команда остановиться на отдых. Все телеги и повозки свернули на обочину дороги. Воины выпрягли коней и повели их к реке на водопой. Вскоре стреноженные кони уже паслись на лугу.
 Томясь от жары и от долгой езды верхом на конях, Роксана и Одата отдыхали в крытой повозке, каждая в своей половине. Их разделяла шёлковая жёлтая занавеска. Сидя у входа, Одата увидела, как по дороге шёл Расог и нёс в небольшой корзиночке красные спелые ягоды малины.
 - Расог, – окликнула его Одата, – где ты набрал малины?
 - А вон в лесочке! – показал рукой Расог. – Там совсем недалеко от дороги есть поляна, а на ней заросли малины. Ягоды сколько хочешь, уже осыпается. Но никто, видно, не знает об этом месте. Может, только медведи лакомятся. Вот я набрал для вас ягод.
 - Алонка! – выглядывая из повозки, крикнула Одата. – Принеси миску.
 - Я сейчас! – послышалось в ответ от соседней повозки.
 Вскоре появилась Алонка с деревянной чашкой. Расог отсыпал половину ягод в чашку и подал Одате, а корзиночку с оставшимися ягодами передал Алонке.
 - Спасибо за ягоды, Расог! – сказала Одата, а Алонка потянула его за рукав вышитой рубахи:
 - Пойдём, Харитуна тебя пирожками с мясом угостит!
 - О, пирожки я люблю! – охотно согласился Расог.
 Роксана и Одата с удовольствием стали есть малину. Когда ягоды кончились, Роксана вздохнула. Одата сказала:
 - Пойду-ка я ещё нарву малины!
 - Только недолго! – предупредила Роксана. – Возьми с собой акинак. Может, в лесу медведи бродят.
 - Я быстро! – ответила Одата и спрыгнула с повозки. Она взяла у поварихи Харитуны освободившуюся корзиночку и легко, словно лань, побежала к лесу. Она не заметила, как её долгим взглядом проводил стоявший среди парней Радамсад.
 Одата быстро нашла небольшую полянку в лесу и заросший малинник. Напевая, она стала собирать ягоды. Вдруг кто-то крепко схватил её сзади за плечи.
 - Ой! – испуганно вскрикнула Одата и чуть не уронила корзиночку, наполовину наполненную ягодами. Она быстро оглянулась.
 - Ф-фу, Радамсад!.. Как ты меня напугал! У меня даже сердце оборвалось и стало чуть тёплым… Я же подумала, что это медведь меня своими лапами схватил.
 Радамсад засмеялся.
 - Смелая ты, Одата! – сказал он. – Одна на волков в горы отправилась, одна в лес ходишь…
 Девушка опустила ресницы:
 - Не надо прошлое ворошить. Лучше помоги мне набрать корзиночку малины. Роксана ждёт.
 Они вместе стали собирать ягоды. Одну горсть ягод Радамсад отправлял себе в рот, а другую сыпал в корзинку. Вскоре она была наполнена доверху.
 - Давай немного посидим здесь! – вдруг предложил Радамсад. – Как хорошо в лесу: птицы поют, бабочки порхают, воздух чистый, пыль не трещит на зубах.
 Сели в траву, Одата запрокинула голову и стала смотреть на медленно плывущие по голубому небу белоснежные облака. Распущенные светлые волосы её были подвязаны вокруг головы красной бархатной ленточкой. Красный с белым горошком сарафан обнажал атласные загорелые плечи и облегал стройную фигуру. На ногах были красные туфли.
 Радамсад откровенно любовался девушкой. Он ладонью приподнял волну пшеничных волос Одаты и понюхал их.
 - Красивая ты! – сказал он со вздохом. – И волосы твои мне нравятся: луговыми травами пахнут.
 - Это я споласкиваю их отваром ромашки. Мама научила. Говорит: ромашка хорошо укрепляет волосы.
 Радамсад вдруг обнял Одату за плечи, повернул к себе и крепко поцеловал в губы. Он ожидал пощёчины и даже немного отстранился, но Одата только глубоко вздохнула.
 Радамсад взял девушку за руки и заговорил горячо:
 - Одата, милая, дороже тебя у меня никого нет на свете! Я всё время думаю о тебе. Тобой, словно солнцем, наполнены и эти облака, и это небо, и сам воздух… Разреши мне любить тебя! Я не… - Радамсад споткнулся об имя Бораспы, но вслух не произнёс его. - … Я никогда не буду изменять тебе! Слышишь?.. Разреши мне только любить тебя, ласкать, целовать…
 Одата осторожно высвободила свои руки, вздохнула и сказала:
 - Знаешь, я вся сейчас словно ледяная глыба, а вот здесь, - она дотронулась рукой до груди, - у меня бьётся не сердце, а еле теплится горстка пепла… Зачем я тебе нужна такая?..
 Она снова запрокинула голову, и её прекрасные голубые глаза наполнились слезами. Она знала то, о чём не догадывался Радамсад: он нравился Роксане, а становиться на пути лучшей подруге она не хотела.
 Радамсад взял руку Одаты, прижал к своей груди и сказал горячо:
 - Ты оттаешь от моей любви, я обещаю тебе! Одата, я никого ещё так сильно не любил, как тебя… И это, наверное, уже на всю жизнь… Ты верь мне, верь!..
 - Посмотрим!.. – вздохнула Одата и стала подниматься. Она отряхнула сарафан и сказала:
 - Я пойду на речку, поплаваю немного, смою с себя дорожную пыль, а ты иди к ребятам, помоги им ловить рыбу. Я видела, как Ванек и Левкон несли сеть к реке.
 Радамсад молча поднялся и, опустив голову, пошёл на мужские голоса, доносившиеся с реки.
 Лесок был нешироким. Одата вышла к крайним деревьям и удивилась красоте, открывшейся её взору. Тысячами бликов сверкала под солнцем неширокая речка в кудрявой зелени прибрежных кустов. За ней в отдалении среди высокой степной травы спокойно разгуливали дрофы. У самого горизонта синели холмы.
 Одата спустилась по откосу вниз, подошла к реке, выбрала высокий раскидистый куст ивняка, поставила в его тень корзину с ягодами, сняла с себя сарафан, бросила его на куст, сняла туфли и в одних розовых панталонах вошла в воду. Голоса ребят, ловивших рыбу сетью, доносились сюда из-за поворота реки. Одата с наслаждением окунулась в прохладную воду и поплыла навстречу голосам. Она была уверена, что никто на берегу не видел, как она обнажённая входила в речку. Но из-за кустов за ней внимательно следил Радамсад, он остался, чтобы оберегать её.
 Одата доплыла до поворота реки. Первым заметил её Левкон. Они с Ванеком, бредя по грудь в воде, тянули сеть. Левкон замахал рукой и крикнул:
 - Одата! Плыви сюда! Мы тебя поймаем сетью, как русалку!
 Одата засмеялась.
 - Гони к нам рыбу навстречу! – крикнул ей Ванек.
 Но Одата развернулась и поплыла назад. Остановившись напротив куста с сарафаном, она ополоснула свои длинные волосы в мягкой речной воде, снова обвязала их красной ленточкой и вышла на берег. Чтобы скорее обсохнуть и высушить волосы, она встала спиной к солнцу.
 Одата стояла так довольно долго, когда неожиданно услышала позади себя чьи-то шаги. Она схватила с куста сарафан и с трудом натянула его на ещё влажное тело. А когда обернулась, то увидела перед собой обнажённого по пояс улыбающегося Левкона. Он нёс корзину с рыбой. Был он бос. На нём были старые штаны, у которых штанины были закатаны до колен. За время долгого пути тело его покрылось бронзовым загаром, от чего волосы на голове казались ещё белее.
 - Тебе чего? – не очень приветливо встретила Одата нежданного гостя.
 - Вот рыбки вам принёс… Выбрал самую крупную, - сказал Левкон и поставил корзинку рядом с Одатой.
 Рыбины были ещё живыми, раскрывали рты, хватая воздух, и били хвостами.
 - Спасибо! – ответила Одата. – Харитуна будет рада. Вон я вижу, и налим к вам в сеть попался, и щука, и караси. Хватит рыбы и уху сварить и пожарить.
 - Одним «спасибо» не отделаешься…
 - А что ещё тебе надо?
 Левкон подошёл к Одате вплотную, положил ладони на её талию, притянул к себе и сказал негромко:
 - Одатка, ты же знаешь, что я давно по тебе маюсь… Выходи за меня замуж… Я серьёзно говорю… Только я могу оценить по-настоящему твою красоту.
 Левкон откинул за спину Одате ещё влажные длинные волосы и поцеловал её грудь в разрезе сарафана.
 - Что ты делаешь?.. Пусти меня! Я кричать буду!.. – изо всех сил отталкивала парня Одата. Но у того мускулы рук напряглись и стали словно каменными. Одата поняла, что ей с Левконом не справиться. И как назло никого рядом не было.
 А тот усмехнулся и сказал:
 - Кричи сколько хочешь! Ребята с рыбой ушли к обозу. Мы на речке остались с тобой одни…
 Разозлившись, Одата изо всей силы влепила Левкону пощёчину.
 Тот опешил на мгновение. Потирая пылающую щеку, он воскликнул:
 - Ах, так?.. Ты ещё и дерёшься? Тогда я силой тебя возьму!.. А потом ты сама побежишь за мной, как овечка на верёвочке… Поняла?
 И вдруг мощный удар в плечо опрокинул Левкона в воду.
 - Спасибо! – тихо сказала Одата стоявшему рядом с ней Радамсаду. Тот был вне себя от ярости и сжимал кулаки.
 Левкон вынырнул из воды и, отплёвываясь, закричал:
 - Заступничек нашёлся!.. Я тебе этого никогда не прощу! А ещё друг называется!..
 - Плыви, плыви, ры-бак! Маме своей пожалуйся! – презрительно отозвался Радамсад.
 - Пойдём! – сказал Радамсад Одате и поднял с земли корзину с рыбой. – Малину свою не забудь.
 По лесу шли молча. У крайних деревьев Радамсад остановился и предложил:
 - Давай здесь постоим… А то всю дорогу мы на людях, невозможно поговорить наедине.
 Он поставил корзину на траву. Одата свою корзиночку с малиной повесила на ветку.
 - Красивая ты! – снова сказал Радамсад с затаённой печалью в голосе. – Словно на радость людям родилась, а вот только почему-то не для меня эта радость… Понять не могу – почему.
 «Неужели всё из-за Бораспы?» – подумал Радамсад, а вслух сказал:
 - Полюбил я тебя сразу, без оглядки… Вот только виноват я перед тобой, Одата, в том, что запоздал со своей любовью… Опередил меня Бораспа… Ничего, оказывается, нет горше безответной любви… Не думал я, что любовь у меня будет с привкусом полынной горечи…
 Помолчали. Радамсад неожиданно спросил:
 - Скажи, а я тебе хоть немного нравлюсь?
 - Да… - тихо ответила Одата.
 - Так почему же ты меня отталкиваешь всё время?
 Радамсад подошёл к Одате, стоявшей у дерева, обнял её и сказал уверенно:
 - Мы будем счастливы с тобой, Одатушка!
 На лице девушки отразилось страдание. Она отвела взгляд в сторону и воскликнула:
 - Не мучай меня, Радамсад! Мне уже надо возвращаться, а то Роксана ждёт.
 С болью в сердце Радамсад смотрел, как удаляется от него стройная фигура милой сердцу девушки. В одной руке она несла корзину с рыбой, а на другой, согнутой руке, корзиночку с малиной. Будет ли ещё в дороге у них возможность побыть вместе, поговорить? Сердце не хотело верить, что Одата не полюбит его…
 Когда спала жара, обозы снова тронулись в путь. Ехали долго. Вот и солнце село, а на небе запылало зарево заката. Длинная колонна остановилась у
 озера на ночёвку. Запылали под закоптелыми котлами костры. Как всегда, повозки и телеги ребята поставили вкруговую, а в середине установили для Роксаны и Одаты шатёр.
 Ночью Одата сказала Роксане:
 - Душно в шатре!.. Пойду полежу на воздухе…
 Она расстелила за шатром одеяло, бросила в изголовье подушку, легла и стала смотреть в звёздное небо. А перед глазами всплыла рослая фигура Радамсада в расшитой рубашке, подпоясанной кручёным красным шнуром с кистями. Она увидела его серые серьёзные глаза, услышала умоляющий голос…
 Не накажет ли её богиня Астара за то, что она отталкивает его преданную любовь? Не делает ли она ошибки, что уступает любимого человека подруге?
 «Ты не будешь с ним счастлива, - говорила мысленно Одата Роксане. - Так любить, как любит Радамсад меня, можно только один раз в жизни. Всего лишь один раз… А тебя, Роксана, так беззаветно любит Данияр. Не сделай ошибки, не променяй его на Радамсада. Всё сейчас зависит только от тебя… Радамсад, конечно, завидный парень. Любая девушка посчитала бы за счастье встречаться с ним. Но ты только иссушишь своё сердце, а батюшка Гатал не разрешит тебе выйти за него замуж. Не забывай, кто ты и кто он: сын простого кузнеца. Но как мне всё это сказать тебе? Если он тебе очень нравится, то ты меня ведь не послушаешь, сделаешь всё по-своему!»
 Одата беспокойно ворочалась, вздыхала. Задремала далеко за полночь, когда хоровод звёзд проплыл по небу половину своего пути.



 Глава 3

 Рассказ Андромена

 Уже много дней обозы были в пути после переправы на плотах через широкую Идиль. Сначала попадались рощицы, а потом пошла однообразная без конца и края полынно-ковыльная степь. Лишь одинокие коршуны плавными кругами летали в небесной синеве, да плыли куда-то белые облака.
 Роксана заскучала, вспомнила мать, как та не хотела её отпускать в такую дальнюю дорогу. Теперь Роксана всё чаще и чаще оставалась в крытой повозке, спасаясь в ней от палящих лучей солнца.
 В один из жарких и душных дней Роксана сидела у края повозки, держа в руках вожжи. Одата отдыхала за занавеской. Вдруг появился улыбающийся обросший в дороге бородою Андромен. Он сказал:
 - Ты как-то, Роксана, спросила меня, почему я седой. Вот сейчас я могу тебе об этом рассказать.
 - А почему именно сегодня?
 - К дому приближаемся, настроение появилось.
 - Ну что же, расскажи! – согласилась Роксана и подобрала под себя ноги.
 Андромен на ходу сел в повозку и свесил наружу ноги в пыльных сандалиях. Он взял из рук Роксаны вожжи и сказал, грустно улыбаясь:
 - А вообще-то тяжело, конечно, вспоминать… Была у меня невеста из сарматских девушек. Жили мы тогда в Танаисе. Мимо этого города мы будем проезжать, когда переправимся через реку Дон. Поехал я со своим слугою в степь поохотиться. Оделся я, как эллинский воин в кожаный панцирь и блестящий шлем со щёткой. Дело было уже к обеду. Подстрелил я дрофу, а слуга – зайца. Подъехали мы к неширокой речке напоить коней. Смотрим, а на другом берегу девушки купаются. Завидели нас и с визгом из воды! Одна мне особенно приглянулась: волосы светлые длинные, мокрая рубашка к стройному телу прилипла… Загорелось что-то во мне, словно сам не свой стал! А она оглянулась, обожгла улыбкой и дразнит:
 - Что же ты, - кричит, - окаменел? Русалок испугался?
 Слышу: говор сарматский!
 «Эх, не я буду, если не поймаю её!» – подумал я и прямо с конём ринулся в воду.
 А слуга кричит мне вслед: «Хозяин, остановись! Разве ты не видишь, что они сарматки?»
 Но я не слушал его. Девушки, схватив свою одежду, побежали к селу. Белые избы виднелись недалеко от реки. Последней бежала моя русалка. А бежала она легко и красиво, словно олень. На бегу оглядывалась и смеялась. Если бы я был без коня, то, наверное, не догнал бы её. Но мой конь… Он птицу догонит, не то что девушку… Подскакав, я схватил девушку за длинные волосы и повернул её лицо к себе… Со мной что-то случилось. Такой женской красоты я ещё не видал…
 У Андромена на глазах блеснули слёзы. Он помолчал и стал рассказывать спокойнее:
 - На меня глянули огромные синие глаза. Лицо нежное, словно выточенное из мрамора. Алые губы приоткрыты, видны ровные белые зубы. Даже в тот момент она не испугалась. Я был наслышан о воинственности сарматок, знал и легенды, которые слагают про вас наши эллины. Я не удивился бы, если бы она защищала себя копьём или кинжалом. Но она смеялась… Её красота и смех обезоружили меня. Я отпустил её, соскочил на землю и спросил по скифски:
 - Разве ты не боишься меня?
 - Нет! – весело ответила она.
 - Почему же? – спросил я.
 - Ты один. Твой слуга остался на другом берегу. А один ты со мной не справишься.
 Скифский и сарматский языки похожи, и мы отлично понимали друг друга.
 - Я вижу, ты смышлёная девушка, - сказал я. – Скажи, как тебя зовут.
 - Лидия.
 - А кто у тебя родители?
 - А зачем тебе знать?
 - Может, я сватать тебя приеду…
 Она засмеялась.
 - Эллины не женятся на сарматках.
 - Сколько угодно женятся!
 - Всё равно моя мать не отдаст меня за тебя!
 - А я твоих родителей подарками задарю. А отца твоего ещё и добрым вином угощу, он тебя и пропьёт…
 Я поцеловал девушку в щёку.
 - Приходи завтра на речку, - говорю я ей, - только одна приходи, без подруг.
 - Ишь, чего захотел! – ответила она, а сама смотрит на меня искоса.
 Я с сожалением отпустил девушку, а она помахала мне рукой и убежала.
 «Придёт или не придёт?» - думал я ночью, а когда утром приехал на речку, она уже полоскала там бельё.
 - Ну, а дальше что? – нетерпеливо спросила Роксана.
 - Стали мы с ней встречаться почти каждый день. Вечером я не мог дождаться утра, чтобы снова увидеть её голубые глаза, ясную улыбку. На ночь городские ворота Танаиса закрывались, поэтому встречались мы только днём. И понял я, что нет мне без Лидии жизни. Решил я познакомиться с её родителями и договориться о свадьбе. Приехал я в село. Мальчишки показали мне домик, где живёт Лидия. Был он побелён, перед окнами росли розовые мальвы. «Добрая хозяйка», - подумал я о своей любимой.
 Из открытых дверей дома вышла женщина, подвязанная белым платком. И я, набравшись смелости, обратился к ней:
 - Прости меня, мать, за дерзость, но не здесь ли живёт самая красивая девушка в селе по имени Лидия?
 - А ты кто будешь? – спрашивает она меня.
 Я растерялся.
 - Жених… - отвечаю.
 - У неё в селе много женихов, да тебя среди них я что-то не видела.
 - Не здешний я.
 - Откуда же ты родом?
 - Из Танаиса.
 - Ах, городской, значит! Из греков, что ли?
 - Да, что-то вроде этого…
 - Мы в город своих девушек не отдаём, - сказала женщина, повернулась и пошла к собаке.
 «Ну, - думаю, - сейчас спустит на меня собаку, и я никогда больше не увижу свою Лиду!» И я с отчаянностью утопающего схватился за последнюю соломинку.
 - Мать, постой! – кричу я вслед женщине. – Жена она мне!..
 А сам похолодел от своего дерзкого вранья. «Ну, теперь уж, - думаю, - она точно спустит на меня собаку».
 Женщина словно остолбенела. Медленно повернулась и переспросила:
 - Жена, говоришь?!. Ну уж коли так, то заходи в хату.
 Она открыла мне калитку и пропустила вперёд. Наклонившись в дверях, вошёл я в сенцы. Стены были чисто выбелены. На лавке у стены стояли деревянные вёдра, глиняные корчаги. Земляной пол в комнате был посыпан свежей травой. Запах от неё, как на лугу! В нише побелённой стены стоит статуэтка богини Астары.
 - А где же Лида? – спросил я.
 - А она сейчас придёт. Я её в погреб за молоком и мёдом послала. Завтра праздник, надо лепёшек напечь с мёдом.
 Я сижу, жду. Вот послышались шаги, и в дверях появилась моя Лидуша с двумя горшками в руках. Я встал и шагнул к ней, а она так и застыла на месте. Как только горшки не уронила!
 - Ну вот, я и пришёл за тобой!.. – говорю я ей. А сам думаю: «Что я такое плету? Ведь мои мать и отец не знают о нашей любви, не видели моей невесты. А вдруг они воспротивятся моей женитьбе?»
 Лида прошла в комнату, поставила горшки на стол. Мать и спрашивает её:
 - Это правда, доченька, что ты его жена?
 Лидия метнула в мою сторону взгляд, полный укоризны. Никогда не забуду его! Не взгляд, а грозная молния! Она потупила голову и сказала чуть слышно:
 - Да… -  и тут же упала перед матерью на колени. - Прости меня, матушка!..
 Мать встала с лавки и зовёт меня:
 - Иди сюда!
 Я подошёл.
 - Подними жену свою, муж! – сказала она насмешливо.
 Поднял я свою голубку, она дрожит от волнения. Прижал я её к своей груди, успокаиваю, поцеловал в щёку.
 - А знают ли о твоём решении жениться твои родители? – вдруг спросила мать.
 И тут, спасая своё счастье, я сказал решительно:
 - Да, знают!
 Тогда мать полезла в сундук, вынула длинное расшитое полотенце, подвела нас к статуэтке богини Астары, поставила на колени и сказала:
 - Перед лицом нашей богини отвечайте: вы любите друг друга?
 - Я очень люблю Лиду! – с жаром воскликнул я.
 - А ты? – спросила мать Лидию.
 - Я тоже… - тихо ответила она.
 Мать перевязала полотенцем наши руки и торжественно сказала:
 - Перед лицом нашей небесной владычицы Астары и остальными сарматскими богами объявляю вас мужем и женой! Поклянитесь нерушимою клятвою, что вы всю жизнь будете верны друг другу!
 - Клянёмся! – в один голос сказали мы с Лидой.
 Я глянул на неё. Она улыбалась, её глаза сияли счастьем! Я свободной рукой обнял свою Лидочку и поцеловал её!
 - Благословляю вас, дети мои! – сказала мать. – Будьте счастливы!
 Она дотронулась до наших голов статуэткой богини и поцеловала обоих в лоб.
 - Не готовилась я к такому торжеству, не напекла пирогов. Но ничего, лепёшки тоже хлеб, - сказала мать и пошла на кухню. Вскоре она вернулась с лепёшкой в руке, прикоснулась ею к моей голове и сказала:
 - Быть тебе хорошим хозяином в своём доме, вспахать и засеять своё поле, собрать богатый урожай, вырастить детей, беречь и не обижать свою жену!
 Потом она перешла к дочери:
 - А тебе, доченька, желаю быть доброй и послушной хозяйкой, заботливой матерью, вырастить храбрых воинов – сыновей и добрых помощниц – дочек! Пусть дом ваш будет полной чашей, а двор полон скотины. Пусть ломятся от припасов ваши клети, а болезни, зависть и зло пусть обходят ваш дом стороной! А теперь встаньте и поцелуйтесь!
 Со связанными руками мы встали и поцеловались. Мать развязала нам руки и сказала ласково:
 - Поздравляю вас, дети мои! Пирогов надо напечь, гостей пригласить. Лидуша, неси муки, ну а ты, дорогой зятёк, не знаю даже, как тебя звать, иди во двор и режь овечку, отметим вашу помолвку!
 Я растерялся, мне никогда не приходилось резать овец.
 - Может, отца подождём, - говорю я.
 - Эх, зятёк, - горестно сказала мать. – Отец прошлым летом помер от болезни. Осиротели мы с Лидочкой. Ты уж её жалей, не обижай!
 Домой на эти три дня я не поехал, а отправил слугу с известием о моей женитьбе.
 Помолвку сыграли весело. Пришли соседи, много пели, плясали. Я не знал раньше этих людей, но полюбил их за весёлый нрав, за то, что они так охотно готовили нам с Лидой праздник.
 В ту ночь мать впервые постелила нам с Лидой постель в саду под грушей. Это была самая счастливая ночь в моей жизни! Мы сидели с Лидой, обнявшись, смотрели на звёзды, мечтали и слушали, как поют соловьи… Мне нравилось в ней всё: и нежный характер, и звонкий смех, и длинные белые, как ковыль, волосы, и стройный стан, и даже имя.
 - Ты любишь меня? – заглядывая мне в глаза, вдруг спросила Лида.
 - Больше жизни! – ответил я.
 - Давай поклянёмся, что мы никогда не расстанемся, что мы всегда будем вместе! – сказала она.
 - Но ведь мы уже поклялись с тобой перед ликом вашей богини! – говорю я ей.
 Чуткое сердце её словно предчувствовало, что наше счастье будет недолгим…
 Андромен замолчал. Роксана подождала немного и осторожно напомнила:
 - А что же дальше было?
 Андромен ответил:
 - Легко рассказывать о счастливых днях и очень трудно о горестных… А дальше привёз я свою юную жену в отцовский дом, оставил её в беседке в саду. Она всему удивляется, всем восхищается…
 Я сказал своей любимой:
 - Сейчас я распоряжусь, чтобы слуги нам здесь стол накрыли, - а сам пошёл к родителям.
 Сначала зашёл к отцу в мегарон – мужскую половину дома.
 - Ты где три дня шлялся? – встретил он меня грозным окриком. – Мы с матерью все ночи не спали, переживали за тебя, а ты…
 Я упал перед ним на колени и взмолился:
 - Прости, отец, но я привёз в дом себе жену, а вам послушную добрую сноху…
 Отец остановился передо мной, грозный и величественный, словно сам Зевс.
 - А ты родительского благословения испросил? Мы даже не знаем, кто она.
 - Прости, отец. Так уж получилось… Я люблю её, и без неё нет мне жизни!
 - Кто она? Чья дочь?
 Он был уверен, что я назову имя девушки из знатного в городе эллинского рода. Я почувствовал, что лечу в пропасть и сейчас вдребезги разобьюсь. Но как можно спокойнее отвечаю:
 - Она сарматка… Зовут Лидией.
 - Сарматка-а?.. Да ты в своём уме?
 Отец грохнул по столу кулаком:
 - Не бывать этому! Ты привёл в дом дикарку. И ты думаешь, что будешь с нею счастлив? Я лучших учителей города нанимал для твоего образования, денег не жалел! Ты был моей единственной надеждой и гордостью. Вот кто, думаю, озарит мою старость ясным светом! Сын будет продолжать моё дело, преумножит богатство и славу нашего рода. Ты думаешь, мне легко всё это досталось? Ты не забывай, что отец твой – скиф, и каких трудов стоило мне добиться признания и уважения горожан!
 Я встал на ноги. Отец метался по комнате, как разъярённый Зевс. Мне даже показалось, что он будет метать в меня вместо молний дорогими вазами:
 - Я женился на эллинке из знатной семьи. Родители не хотели свою дочь отдавать за меня замуж, потому что я для них, да и для всех эллинов в городе, был скифом, варваром… Родители её только через год дали своё согласие на наш брак! Женившись на эллинке, я открыл себе дорогу в городское общество знати, но в городской совет - буле - меня так и не выбрали!
 У меня родился сын, это ты! Стоя над твоей колыбелькой, я думал: «Этот пойдёт дальше меня. Я дам ему хорошее образование, и моего сына обязательно выберут в буле, потому что он наполовину эллин. Я мечтал женить тебя на образованной эллинской девушке. Это укрепило бы твоё положение среди знатных горожан. А что наделал ты? Ты превратил в пепел все мои мечты.
 Отец остановился и посмотрел на меня, как на преступника:
 - Ты разом разрушил тот храм, который я строил для тебя всю свою жизнь! Отвези девушку обратно в её село, пока не поздно!
 - Поздно, отец! – сказал я. – Мы уже дали клятву перед богиней Астарой на верность друг другу.
 Сзади всплеснули руками. Я оглянулся. В дверях стояла мать.
 - Богиня дикарей разве может быть для нас богиней? – укоризненно сказала она. – Я признаю клятву, данную нашей богине любви и брачных уз Афродите! Ты эллин и должен поклоняться только своим богам! Слово, данное тобой Астаре – не крепкое слово, оно для эллина ничего не значит!
 - Но мы поклялись!.. И я не нарушу этой клятвы!
 Мать в гневе топнула ногой:
 - Ещё сарматок не хватало в нашем роду! Не пущу, не пущу я эту дикарку в свой дом!
 Нервы мои были на пределе, но я сказал как можно спокойнее:
 - Тогда я уйду вместе с женой!
 - Куда? – усмехнулся отец. – Без отцовского крова ты станешь нищим бродягой!
 - Не пропаду! – гордо ответил я. – Я молод и силён. Пойду на службу к какому-нибудь скифскому царю в его войско.
 Я выпалил это нарочно, чтобы позлить отца.
 - Ах, вот как! – вскипел отец. – И вместе с этим войском будешь осаждать стены родного города? Так-то ты хочешь заполучить себе наследство?
 - Не нужно мне ваше наследство! – крикнул я и повернулся, чтобы навсегда уйти из отцовского дома.
 - Постой! – крикнул отец.
 Я с удивлением остановился. Отец одною рукою держался за сердце, а другою опирался о стол.
 - Веди свою жену!.. – слабым голосом сказал он. – Живите пока здесь, а там посмотрим…
 Мать, рыдая, ушла в свою половину дома – гинекей. А я словно на крыльях полетел вниз по лестнице. Я был самым счастливым человеком на свете!
 Когда я вошёл в садик, то увидел, что моя Лидушка бродит среди цветочных клумб, наклоняется, осторожно трогает и нюхает пышные розы. Я думал, что она обиделась на меня за долгое отсутствие, а она говорит:
 - Как хорошо у вас здесь! Даже уходить не хочется!
 Я взял со скамьи её узел, а её за руку и повёл в дом.
 Прошло два месяца. Отец всё как - будто присматривался к невестке. Часто он прибаливал и лежал в постели. Она готовила ему отвары из трав и поила из кружки. Благодаря её уходу, отец поднялся на ноги и стал добрее к ней. Зимою отец стал харкать кровью.
 Однажды он позвал меня к себе в спальню и сказал:
 - Чувствую я, недолго мне осталось жить… Береги её… Я несправедлив к тебе был, сынок. Прости меня!
 Зиму отец ещё прожил, а весною… мы его похоронили. Я не жалел денег на похороны, поминки отца и строительство склепа, влез в долги.
 - А что такое склеп? – спросила Роксана.
 - Это как курган, только с открытым входом во внутрь.
 Мать каждый день ходила с заплаканными глазами. Все в нашем доме были в трауре, но больше всех переживала Лидушка. Она рыдала у гроба отца, словно предчувствовала беду… Я уговаривал её, утешал, как мог, говорил, что ей нельзя сейчас расстраиваться: мы ждали ребёнка… Лидия билась, словно пойманная в клетку птица. Женское сердце, видно, более чуткое, чем мужское.
 Как-то она пожаловалась мне на мать, что та допекает её по пустякам. Я ей ответил, что она сама должна найти подход к матери, как и к отцу. Позднее я понял, что мне надо было заступиться за жену. Не находя у меня поддержки, она, голубка, страдала вдвойне, но на мать мне больше никогда не жаловалась.
 Вскоре после смерти отца родилась у нас девочка. По общему согласию с Лидией мы назвали её Ареточкой.
 Моя мать словно и не радовалась появлению внучки на свет. Она, как сова, закрывалась в своей комнате и редко выходила оттуда. Однажды она попросила меня отправить её с попутным кораблём на родину в Афины. Я отговорил её. Сейчас я проклинаю себя за то, что не выполнил её просьбу.
 Лидия попросила меня съездить в село и привезти на время её мать, чтобы она помогла в уходе за малюткой. С приездом тёщи наш молчаливый дом наполнился веселой суетою, шумом. Все слуги бросались со всех ног выполнять любые её поручения. Впервые я увидел, как надо правильно купать и пеленать ребёнка. Наша маленькая Ареточка, как куколка, лежала в своей кроватке, завёрнутая в шёлковое розовое одеяльце, в белом кружевном чепчике. Рождение дочки смягчило наше горе по потере отца.
 Тёща пробыла у нас месяц и заторопилась домой: она оставила своё хозяйство на чужих людей.
 Я любил просиживать у колыбельки дочери в саду и читать библоны. Лидия, как мать моего ребёнка, стала мне ещё дороже. Она расцвела и дивно похорошела.
 С бывшими своими друзьями в это время я почти не встречался. Но они вспомнили о моём дне рождения и пришли сами. Они стали упрашивать меня, чтобы я показал им свою жену. И я нарушил наш обычай. У нас женщина не должна появляться в мегароне во время пирушки мужчин. Я сказал Лиде, чтобы она, а не прислуга, подавала к столу. Я помню, как друзья поднимали тосты за молодую хозяйку дома, за её красоту, говорили, что она не уступает по красоте самой Афродите. Мне это льстило. Я быстро захмелел, но всё же заметил, что один из моих друзей – капитан корабля – глаз не сводит с Лидии. Тогда я сказал ей, чтобы она шла к Ареточке: малютка, наверное, проголодалась и плачет.
 Мы возлежали на наших ложах, ели, пили, пели песни. Друзья сказали, что заедут за мной, как соберутся на охоту.
 Через неделю они утром приехали за мной. Я велел слугам снарядить в дорогу своего самого лучшего скакуна, положить в повозку запас еды, вина, взял лук, стрелы, акинак, и мы отправились на охоту в плавни Дона, где водились дикие кабаны и гуси. Каждый из нас захватил с собою слуг. По дороге я заметил, что нет с нами капитана. Ребята ответили, что его корабль стоит под погрузкой в порту, и он не может его оставить без присмотра. Охота наша была удачной. Это разожгло наш азарт. Нам мало было дичи, каждый не хотел возвращаться без дикого кабана, поэтому мы пробыли там пять дней. Домой возвращались довольные, увешанные гусями и утками, а слуги мои везли на перекладине опалённого кабана.
 Я гордо подъезжал к своему дому и думал, что навстречу, открыв калитку сада, с малышкой на руках выбежит Лидия. Я прижму их к истосковавшемуся сердцу. Но никто меня не встретил… В доме стояла мёртвая тишина. Слуги почему-то отворачивались и, как мыши, спешили ускользнуть с моих глаз. Я вошёл в спальню жены. Вещи её были разбросаны, а её самой не было. Не было и дочки. Я вошёл в комнату матери. Сдерживая волнение, я спросил как можно спокойнее:
 - Где мои жена и ребёнок?
 Мать поднялась с тахты. Одета она была почему-то во всё чёрное. Её слова были смертельнее укуса ядовитой змеи:
 - Убежала с капитаном твоя жена!
 Словно Зевс поразил меня молнией!
 - Неправда… - прошептал я.
 Если бы передо мной была не мать моя, а дракон, я разрубил бы это чудовище на мелкие куски… Я смотрел перед собой незрячими глазами, пошатываясь, прошёл в сад, сел в беседке, в которой так часто мы сидели с Лидией, и, обхватив голову, думал: где искать жену? Любила ли она меня? И сам себе ответил: да, любила! Так горячо любить и ласкать могла ещё неискушённая душа. Её ласки не могли быть притворными. Полюбить другого человека за пять дней настолько, чтобы решиться уйти с ним, невозможно. Остаётся одно: её и ребёнка увезли силой. Об этом говорят и разбросанные вещи в её комнате. Её взяли силой!.. Но кто и когда? И куда увезли?..
 Я застонал и вдруг услышал шепот:
 - Хозяин… хозяин…
 Я поднял голову. В беседку заглядывало толстогубое чёрное лицо негритёнка Эрика.
 - Чего тебе? – спросил я, недовольный тем, что он помешал мне думать.
 - Хозяин! Мне надо сказать вам что-то… очень секретное.
 - Заходи сюда и рассказывай! – приказал я ему.
 Оглядываясь на дверцу садика, он торопливо зашептал мне:
 - Когда вы уехали на охоту, приезжал дяденька… скупщик рабов. Ну тот, у которого вы меня купили. Они о чём-то долго говорили с вашей матушкой… Закрылись в её комнате и говорили… Я хотел подслушать, прислонил ухо к двери, но ничего не разобрал… Я думал, что матушка хочет продать кого-нибудь из слуг. Вот… Всё боялся, как бы она меня не продала… А потом госпожа позвонила в колокольчик, и я вошёл к ней. Матушка ваша приказала подать на стол самые лучшие вина и кушанья. Я побежал на кухню, а сам думаю, я такого золотого кольца и такого красивого ожерелья ещё не видел у своей госпожи, наверное, дяденька ей подарил…
 - Ты короче… короче!..
 - Стал я подавать на стол, а сам прислушиваюсь. А дяденька и говорит: «Корабль уходит завтра рано утром». «Да пошлёт Посейдон вам удачи! - отвечает матушка. – Только маловато вы дали». «Если будет всё хорошо, добавлю ещё», - ответил дяденька. Тут я ушёл, а когда вернулся, они вспоминали уже Элладу… А ночью… ой что было ночью!
 - Говори скорее!
 - В спальне госпожи Лидии раздался крик. Мы бросились к её дверям, они были изнутри заперты. Потом всё стихло. Мы разошлись, но никто не спал до самого утра. А утром не оказалось ни госпожи, ни девочки.
 Эрик заплакал. А я лихорадочно соображал, что делать. Я думал, что своими руками задушу сейчас эту ядовитую змею – свою мать… Я не мог больше называть матерью женщину, которая когда-то была ею.
 После смерти отца хозяйство наше быстро пришло в упадок. Мать не умела вести его, а я снова уехал на охоту: боялся, что в порыве гнева убью её. А когда через десять дней вернулся домой и глянул на себя в зеркало, то увидел, что стал седым. Прошло лето. С матерью я упорно не разговаривал. Однажды она сама подошла ко мне. Я лежал в садике на топчане и читал библон.
 - Что же ты ничего не делаешь? - сказала она. - Хозяйство наше приходит в упадок. Слуг уже кормить нечем. Двух девушек я уже продала своим знакомым.
 - Как кормить нечем? – вскочил я с топчана. – А где же деньги, которые ты получила за мою жену и дочь?
 Мать подняла руки, словно защищалась от меня:
 - Какие деньги? О чём ты говоришь? Есть у меня немного денег, но я их держу на похороны. Не век же мне жить! А тебе пора успокоиться. Вон сколько богатых девушек и матрон в городе! Женись на богатой матроне и поправишь наше хозяйство!
 Ярость закипела в моей душе. Я закричал:
 - Не нужна мне твоя матрона и ты тоже! Завтра же отправлю тебя в Элладу!
 Впервые за свою жизнь я грубо разговаривал со своей матерью. Но решение моё было непреклонным. Я не мог больше жить рядом с женщиной, которая разрушила моё счастье. На другой же день я отправил её в повозке на пристань. Она прихватила с собой все драгоценности, какие были у неё в комнате. Я ей ни слова не сказал. Там же, на пристани, я договорился со знакомым капитаном, что он довезёт её до Афин, и дал ему несколько золотых статеров.
 Когда корабль вышел в море, я пошёл домой и тут услышал, что меня кто-то окликает. Это был известный наш скульптор, мой друг Никандр. Он только что вернулся из Пантикапея – столицы нашего Боспорского царства.
 - Я давно хотел видеть тебя! – воскликнул Никандр. – Пойдём ко мне!
 Я охотно согласился, потому что оставаться одному в такой день мне было тяжело. В мастерской моего друга я увидел много красивых статуй. Он пояснял мне замысел каждой из них, потом пригласил меня пообедать. Мы сели за стол в портике.
 - А что такое «портик»? – не удержалась от вопроса Роксана.
 - А это что-то вроде открытой веранды с колоннами, - пояснил Андромен и продолжил свой рассказ. – Никандр вдруг сказал:
 - Я пригласил тебя для того, чтобы рассказать тебе кое-что о твоей жене.
 Я вздрогнул.
 - Что ты о ней знаешь? Говори скорее! – закричал я.
 И он рассказал мне, что в начале лета отправлялся на корабле в Элладу за мрамором для своих будущих статуй. Море слегка штормило. Корабль стоял у пристани, его покачивало. На палубе он заметил хорошо одетую красивую, но заплаканную женщину. Он ещё подумал: «Эврика! Вот где попалась мне на глаза прекрасная натурщица!» Он хотел подойти и познакомиться с ней, но его внимание отвлекли невольники в кандалах, которых по сходням загоняли на корабль. Среди них было несколько женщин, одна из них прямо со сходней бросилась в море. Два матроса прыгнули за ней в воду. Но когда её подняли на палубу, она была уже мертва.
 Друг мой посмотрел на незнакомку. Она напряжённо следила за несчастной невольницей, вцепившись в перила борта. Никандр подошёл к ней и представился. В ответ она вдруг спросила: «Ты знаешь Андромена?» - «О, да! – ответил Никандр, - это мой хороший приятель. Мы с ним давно знакомы…» И женщина горячо заговорила: «Передайте моему мужу, что меня и нашу дочку в рабство продала его мать… А когда меня привезли на пристань, я дочку сунула в руки знакомой гадалке!» Она даже назвала имя этой гадалки, но мой друг был так взволнован, что забыл это имя. Два матроса подошли к ним и грубо оттолкнули Никандра, а жену мою повели к остальным невольникам. Они это сделали, очевидно, по указанию скупщика рабов.
 Грузились спешно. Но вот погрузка закончилась. Корабль отчалил от пристани. И когда он вышел уже в открытое море, невольников стали загонять в трюм. Моя Лидия побежала по палубе и бросилась в море. По приказанию капитана за нею прыгнуло несколько матросов. Её спасли, но когда подняли на палубу корабля, она был без чувств. Её отнесли в каюту капитана. Туда же пробежали судовой лекарь и скупщик рабов. Больше Лидию мой друг не видел. Один матрос выловил в море её голубой шарф. Мой друг купил у него этот шарф. Он привёл меня в мастерскую, подвёл к незавершённой статуе и сдернул белое покрывало. В гордой красивой женщине я уловил черты сходства с моей женой Лидией. Плечи статуи прикрывал тонкий голубой шарф. Никандр сказал, что при знакомстве она назвала себя Лидией. Сомнений у меня уже не было, друг рассказал мне о моей жене. Никандр отдал мне шарф Лидии.
 - А как же дочка? – взволнованно спросила Роксана.
 - Я обошёл всех гадалок в Танаисе и у одной нашёл свою Ареточку. У неё была примета: на шейке под волосами – тёмное родимое пятно. Я хорошо заплатил женщине за содержание дочери и привёз её домой. Теперь ради дочери живу и собираю ей богатое приданое. Но моё сердце всё ещё надеется на счастье, ведь я ещё не старый, а?..
 Андромен глянул на Роксану. Та низко опустила голову.
 - Я ненавижу рабство! – тихо сказала Роксана.
 Андромен вздохнул:
 - Рабы нужны в хозяйстве… Наши греческие города на их плечах выросли. А наши каменные крепостные стены не чета вашим земляным валам!.. Тебя вот встретил – словно пасмурный день солнцем озарился! Но вижу я – любишь другого… Хороший парень Радамсад, но тебе он не пара…
 - Я сама разберусь в своих чувствах! – уклончиво ответила Роксана.
 Замолчали.
 - Сколько дней вы пробудете в Херсонесе? – неожиданно спросил Андромен.
 Роксана пожала плечами.
 - Наверное, как свои товары продадим и закупим ваши. Дней десять, я думаю, пробудем… Хочется же ещё и город ваш посмотреть, и в море покупаться…
 - О-о, я покажу вам наш город! Он прекрасен! Ты влюбишься в него, Роксана. Может быть, тебе даже захочется остаться…
 Роксана вдруг спросила:
 - Андромен, вы с отцом жили в Танаисе, я так поняла?
 - Да, а что?
 - А как же ты оказался в Херсонесе?
 - Друг один уговорил купить там дом и клер. Мне тяжело было оставаться в Танаисе, где всё в доме напоминало мою Лидию.
 - А что такое «клер»?
 - Это участок земли под садом и виноградником. Друг Агенор научил меня ухаживать за садом и виноградными лозами. Когда мы приедем в Херсонес, я вас с ним познакомлю. Чудесный человек, весёлый, остроумный. Если бы не он, я бы, наверное, и не перенёс своего горя.
 Андромен вдруг погладил Роксану по лицу:
 - Устала ты от бесконечной дороги?
 - Мне кажется, что мы никогда не доберёмся до твоего Херсонеса!
 - Скоро уже…
 Роксана заметила, как Радамсад и Ванек проехали верхом на конях раза три мимо её повозки, подозрительно поглядывая на Андромена. Но она так и не узнала, что ночью после костра Радамсад и Ванек подошли к Андромену, и Радамсад сказал:
 - Послушай, друг, предупреждаем тебя: не уединяйся больше с Роксаной!.. Чтоб это было в первый и последний раз!..
 Андромен осклабился:
 - Ты ошибся, юноша! Эта девушка тебе не по зубам…
 - А я её есть не собираюсь! – дерзко ответил Радамсад. – Если ещё раз увидим тебя рядом с ней, мы тебя хорошо проучим! Мы перед своим царём в ответе за его дочь, понял?
 - Понял, - вздохнул Андромен.



 Глава 4

 Радуга

 Во время долгого пути Роксане и Одате нравилось по утрам устраивать скачки на конях впереди медленно движущихся обозов. В это время воздух был свеж и спокоен. Ласково пригревало солнце, не было ещё дневной жары и духоты. В прогулках их сопровождали Радамсад и Ванек. После стычки на берегу реки с Левконом Радамсад перестал разговаривать с ним и в напарники брал Ванека.
 - Давайте поскачем наперегонки вон до того одинокого дерева на повороте! – предложила Одата.
 - Давайте! – согласился Ванек, - но только парами.
 - А почему не вчетвером? – удивилась Одата.
 - Так интереснее, - ответил Ванек. – Если я прискачу первым к дереву, то поцелую тебя в щёчку.
 - А если я приду первой? – поинтересовалась Одата.
 - Тогда ты меня поцелуешь.
 - Нет! – возразила Одата. – Тогда я по нашему старинному обычаю огрею тебя плёткой по спине. Согласен?
 - Согласен! Радамсад, считай!
 Все остановились. Ванек и Одата встали впереди и подравняли своих коней.
 - Раз… два… три! – рубанул воздух плетью Радамсад.
 Белый конь Одаты и золотистый конь Ванека рванули с места. До середины пути всадники шли ровно – «ноздря в ноздрю».
 Роксана и Радамсад ехали лёгкой рысью и зорко следили за скачками друзей. Одата привстала на стременах. Её белый Орик стал заметно обгонять золотистого скакуна.
 Вот Одата, уже смеясь, оглядывается на Ванека. Тот делает отчаянную попытку догнать её, хлещет своего коня плетью, но бесполезно. Белый конь первым домчался до дерева у дороги. Следом прискакал и Ванек. Одата плетью огрела его по спине. Ванек от боли аж выгнулся.
 - Теперь наша очередь, - сверкнул белозубой улыбкой Радамсад. – Тпру-у!
 Остановили коней, подравняли их.
 - Раз, два, три! – взмахнул плетью Радамсад.
 Выпущенными из тугих луков стрелами помчались гнедой конь Радамсада и чёрный с «белыми носками» Ирбик. Роксане было интересно, на каком счету её Ирбик начнёт обгонять коня Радамсада. Она мысленно стала считать, и вот на счёт «десять» Ирбик стал легко уходить вперёд. А когда она доскакала до дерева, то увидела, что Радамсад со своим конём остался далеко позади.
 - Ну и конь у тебя! – восхищённо закричал подскакавший Радамсад. – Не конь, а чёрный огонь!
 Радамсад покорно подставил свою спину под удар плетью. Роксана ударила слегка.
 - Ты чего его жалеешь? – шутливо возмутился Ванек. – Не ударила, а словно погладила по спине. Вон Одата так мне врезала, что и сейчас спина горит.
 Роксана вопросительно глянула на Радамсада.
 - Бей! – добродушно согласился тот.
 Роксана размахнулась и так хлестнула Радамсада плетью по спине, что тот изумлённо воскликнул:
 - Ого! Да у тебя, Роксана, оказывается крепкая рука!
 - Смотрите! Сюда по дороге отряд скачет! Уж не чужаки ли?..- с тревогой высказала своё подозрение Роксана.
 Она оглянулась на обозы. Они медленной многоколёсной гусеницей тянулись по дороге. По сторонам дороги двигались пёстрые табуны коней, поднимая в воздух жёлтый шлейф пыли. Далековато они ускакали от своих… Все напряжённо стали всматриваться в скачущий вдали отряд.
 - А я вижу цветы у них! – вдруг сказала Одата. – Не будут же враги скакать к нам с цветами!
 Радамсад вдруг тихо свистнул:
 - Да это же наш дозорный отряд возвращается из разведки! Мы ещё спим, а они уже отправляются в путь, чтобы доложить потом Апраксаю и Багадате обо всём, что ждёт обоз в пути. С цветами скачут, значит, добрые вести везут.
 Из-под ладони во встречных всадников вглядывался и Ванек. Вдруг он хлопнул ладонью своего коня по шее:
 - Да это же Савлий и Расог с ребятами возвращаются из разведки! Интересно, какие вести они нам везут?
 Стали ждать приближающихся всадников. А те подскакали, закружились на месте, сдерживая коней.
 - Здорово, ребята! – громко поприветствовал разведчиков Радамсад. – Какие вести вы нам везёте?
 - Хорошие вести! – откликнулся за старшего в отряде Савлий. – Дон видели! Коней в нём напоили и сами искупались. Уже сегодня будем ночевать на берегу Дона!
 - Мара! – закричали все дружно и прямо на конях стали обниматься.
 - Уже больше половины пути наши обозы отмахали! – громко объявил Савлий. – До Херсонеса осталось ещё дней пятнадцать… На берегу Дона вот нарвали цветы. Это вам, Роксана и Одата!
 Савлий протянул букет луговых цветов Роксане, а Расог – Одате.
 - Спасибо! – сказала Роксана Савлию.
 - А ещё букет кому везёшь? – поинтересовалась Одата у Расога.
 - Алонке…
 - А-а, молодец! Хорошая девушка.
 - А вода в Доне, наверное, синяя? – спросила Роксана Савлия. Они ехали по дороге рядом.
 - Нет… Немного мутноватая, но река широкая.
 - Как наша Идиль?
 - Нет, поуже будет наполовину.
 - А дорога за Доном опасная? – всё расспрашивала Роксана.
 - Нет. Там уже наши сарматы. Прогнали шкудов чуть ли не до Данепра. Те поуходили на полуостров в земли тавров. Там, говорят, они захватили город Неаполь и сделали его своей столицей. Разговаривал я с сарматами, что переправились на плоту с другого берега Дона на наш. Так они говорят, что опасное путешествие мы затеяли. К Херсонесу, оказывается, надо ехать через весь большой полуостров, занятый скифами. По дорогам рыщут скифские вооружённые отряды. С караванов и обозов берут большие пошлины. А если узнают, что мы сарматы – не миновать кровопролития. Они советуют остановиться нам на торге возле Танаиса, продать свои товары и закупить эллинские. Так будет безопаснее.
 - А как же Андромен со своим обозом? – с тревогой спросила Роксана.
 - Надо нам собраться на совещание, - предложил Савлий. – Я расскажу Апраксаю и Багадате всё, что мы узнали. Будем сообща решать: продолжать ли нам опасный путь в Херсонес или лучше обменять свои товары на торге возле Танаиса.
 В жаркий полдень покатилась по обозу команда Апраксая остановиться на отдых. Парни выпрягли уставших коней из нагруженных телег и тяжёлых крытых повозок с деревянными колёсами – плахами и повели их к ручью на водопой. Всюду слышались говор, весёлый молодой смех.
 Левкону после ссоры с Радомсадом не хотелось никого видеть. Он постелил на землю рядом с телегой, на которой лежали прикрытые бычьими шкурами копья, шкуру волка и лёг на неё, заложив руки под голову. И было над чем поразмыслить: что-то в последнее время ему перестало везти на внимание девушек. Не всех, конечно, а тех, кто ему нравился. Появился серьёзный соперник – Радамсад. И что же: вот так скучно, под монотонный скрип телег и пройдёт всё лето и нечего будет вспомнить и нечем будет похвастаться перед дружками после возвращения домой? Ну, нет! Лето – праздник года. А что это за праздник, если нет встреч с желанной девушкой, нет жарких объятий и нежных девичьих поцелуев? Ну пусть не повезло с Одатой (Левкон тяжело вздохнул), но есть же в обозе и другие девушки. Например, Алонка. Чистая и звонкая, как ручеёк. «А когда вернёмся из далёкого путешествия домой – разбежимся с Алонкой в разные стороны, – думал Левкон, – у каждого своя жизненная стезя». Он поступит в конницу Медосака и станет известным воином. Не торчать же всю жизнь в охране возле Роксаны и Одаты, когда они относятся к нему так пренебрежительно! Он привезёт из дальних походов золотые вещи и дорогие ковры, он войдёт в круг знати и станет желанным женихом в любом богатом доме, где будут невесты. Он выберет себе первую красавицу в городе, такую… как Одата… А что же станется с Алонкой? А она, по всей видимости, будет горничной у Роксаны или в лучшем случае знахаркой, как Мада.
 Левкон вдруг почувствовал, как резкий холодный ветер стал дуть ему в бок. Он приподнялся на локти и от удивления присвистнул: на северной стороне треть неба обложила тяжёлая тёмная туча с косыми струями дождя. Клубясь впереди седым валом, туча быстро заволакивала небо. Степь заволновалась. Сильный порывистый ветер погнал по ней бесконечные волны из травы и седого ковыля. Подскакивая, покатилось через дорогу несколько шаров перекати-поле.
 Парни бегом с гиканьем стали прятаться от дождя в крытых повозках. Они скоро были заполнены до отказа.
 Левкон вскочил на ноги. Куда податься? И тут его осенило: в повозке Харитуны и Алонки парни постесняются искать убежище от дождя. Подхватив шкуру волка, он быстро зашагал к середине колонны, где стояли девичьи крытые повозки.
 Он увидел, как в одной из них Харитуна гадала Одате на речных камешках – кумалаках. Заканчивая гадание, она сгребла на сером войлоке камешки в кучу и сказала:
 - Ты не расстраивайся, Одата! Мама твоя жива – здорова, ждёт тебя. В случае чего – добрые люди, соседи ей помогут. Тебя все в городе знают, и маму твою не оставят в беде!
 - Спасибо тебе, Харитуна! Успокоила ты меня. А то в последнее время, мне стали тревожные сны сниться, как будто мама всё время зовёт меня. Ну я пойду!
 - День добрый, девушки! – громко сказал Левкон. – Подвинься, Одата, я хочу, чтобы Харитуна и мне погадала.
 - Пусти, я вылезу!
 - Нет, нет! Посиди с нами, только подвинься немного. Вот так.
 Не желая при людях снова ссориться с Левконом, Одата на коленях переползла в другую половину повозки, где Алонка плела из цветов себе венок. Одата села напротив и спросила:
 - Это ты плетёшь венок из тех цветов, что привёз с Дона Расог?
 - Да.
 - Чудесные цветы – красивые и мёдом пахнут.
 - Я хочу в венке выйти к вечернему костру. Как ты думаешь, Одата, Расогу приятно будет?
 - Я думаю, что да!
 - Вот и я так думаю. Ещё и ленты к венку привяжу… Это чтобы Расог меня ещё больше полюбил…
 Одата тихо засмеялась.
 А Левкон в это время упрашивал повариху:
 - Харитуна, солнышко, погадай мне на своих камешках, скажи, что меня ожидает в скором будущем?
 - Это с каких пор я для тебя стала солнышком?
 - А когда я тебе грубил? У меня нет привычки грубить девушкам. Вашего брата можно только обнимать, целовать и говорить ласковые слова.
 Рыжеватые косы Харитуны были уложены короной вокруг головы. На ней была расшитая узорами белая блузка с пышными рукавами до локтей. Поверх красной юбки был повязан белый передник.
 Харитуна погрозила пальцем и сказала:
 - Ох, и хитрый ты лис, Левкон… Небось пришёл спрятаться от дождя… Ну так и быть… уж если просишь, погадаю я тебе, только помолчи немного, не мешай мне думать.
 Харитуна снова разложила камешки на сером войлоке, которым было застелено дно повозки поверх слоя соломы, и задумалась. Она смешала камешки и снова разложила их на кучки, внимательно вникая в то, что они ей рассказывали.
 Левкон терпеливо ждал, поглядывая из повозки на приближающуюся грозу. Но теперь она была ему не страшна.
 В третий раз бросила Харитуна камешки – кумалаки на войлок и покачала головой.
 - Что такое?.. – нетерпеливо спросил Левкон. – Что-нибудь нехорошее выпало?
 Харитуна подняла на него свои голубые глаза и сказала серьёзно:
 - Тебе, мил человек, падают в скором будущем удар и слёзы…
 - Мне удар и слёзы?.. – Левкон засмеялся. – Ты что-то путаешь, Харитуна… Я не помню уже, когда плакал. Наверное, в детстве, когда был ещё мальчишкой. Так что гадай лучше… Давай ещё раз погадай!
 - Больше нельзя. А камешки мои говорят только правду! Отрежешь мне косы, если я тебе нагадала неправду!
 Харитуна с обиженным, но гордым видом собрала камешки в кучу и сложила в синий мешочек.
 В небе над головой потемнело, словно наступил глубокий вечер. Сверкнула ослепительная молния, и с треском ударил оглушительный гром. Харитуна сложила руки на груди и взмолилась, глядя на небо:
 - Пресвятая дева Астара! Спаси и сохрани нас всех в этом трудном и опасном пути!
 Первые крупные капли дождя забарабанили по повозке, а на дороге они превратились в пыльные шарики.
 - Опусти полог, - крикнула Харитуна Левкону, - а то дождь намочит мою постель!
 Радамсад и Ванек едва успели залезть в крытую повозку, заполненную до отказа парнями, когда хлынул проливной дождь. Он барабанил по крыше повозки, шлёпал косыми струями по лужам на земле.
 Радамсад вдруг хлопнул себя по лбу и сказал Ванеку, сидевшему рядом:
 - Мы забыли про Роксану и Одату… Как они там?.. Может, сидят одни и боятся грозы?
 - Давай переждём этот ливень… - предложил Ванек.
 - Нет! Ты сиди, а я пошёл…
 Радамсад снял и оставил в повозке свою обувь, закатал штанины до колен и спрыгнул на землю. Холодные струи хлестали его по голове и спине. Он побежал. Вот и белая повозка с красными узорами. Полог её был откинут. Роксана сидела, сжавшись в комок, и при очередном оглушительном ударе грома зажимала ладонями себе уши.
 - Что, страшно?.. – крикнул Радамсад, стараясь перекричать громкие звуки грозы.
 Роксана отняла ладони от ушей и воскликнула:
 - Ты чего стоишь под дождём? Промок ведь весь! Лезь скорее сюда!
 Радамсад забрался в повозку и опустил полог. Шум ливня стал доноситься глуше.
 - Меня Багадата послал к вам узнать: не боитесь ли вы грозы? – схитрил Радамсад. – Ты, я вижу, одна. А где же Одата?
 - В соседней повозке. Пошла перед грозой погадать к Харитуне, да, видно, ливень её там застал.
 - А на кого она гадает: на Бораспу? – усмехнулся Радамсад.
 - Не-ет.. На свою маму… У неё часто болит сердце, вот Одата и переживает за неё…
 Помолчали.
 - А у вас здесь хорошо: сухо, - заметил Радамсад.
 - Это тебе и Ванеку спасибо, что накрыли сверху нашу повозку бычьими шкурами. Теперь дождь к нам не проникает, и в полдень не так жарко. Ты весь промок. Сними свою рубашку, отожми её и повесь сушиться вон на тот крючок, где висят лук и колчан Одаты.
 Радамсад повиновался совету хозяйки этого походного жилища. Роксана подала ему своё вышитое полотенце.
 Радамсад вытер волосы на голове, лицо, грудь.
 - Давай я тебе вытру спину, - предложила свои услуги Роксана.
 Радамсад охотно повернулся к ней спиной. Роксана вдруг тихо засмеялась.
 - Ты чего? – удивился Радамсад.
 - Вспомнила, как сегодня утром я тебя плетью огрела. Наверное, и сейчас спина болит? Сам напросился…
 Радамсад подвигал лопатками.
 - Побаливает немного… Но ты вытирай, не бойся. Уже почти всё прошло.
 Роксана вытерла Радамсаду спину и накинула полотенце ему на плечи, чтобы было теплее. В знак благодарности Радамсад предложил:
 - Садись ко мне на колени: тебе не так страшно будет и мне теплее.
 - Да ну тебя! Скажешь тоже…
 - Да ты не стесняйся! Никто нас здесь не увидит в такой ливень.
 В боковое прорезное окошечко повозки в виде широких щелей ослепительно сверкнула молния, и следом ударил раскатистый гром.
 - Ай! – вскрикнула Роксана и зажала уши ладонями.
 - Эх, ты трусиха! – сказал Радамсад.
 Он нашёл в темноте руку девушки и потянул её к себе.
 - Садись, садись, не бойся… Я же не враг какой-нибудь вам с Одатой.
 И странное дело: Роксана повиновалась воле Радамсада. Она села к нему на вытянутые ноги и прижалась головой к его плечу. Радамсад обхватил её своими крепкими тёплыми руками. От его тела исходил запах солнечного загара и свежего степного ветра. Этот запах Роксана потом не раз вспоминала ночами.
 - Ну и что же вы решили на своём совещании: остановимся мы на торге возле Танаиса или всё же отправимся дальше, в Херсонес? – спросил вдруг Радамсад.
 - Поедем в Херсонес.
 - А почему? Ведь Савлий предупредил, что это опасно.
 Роксана выпрямилась и стала объяснять:
 - Апраксай и Багадата стояли на том, что лучше наши товары обменять или продать на торге возле Танаиса и не рисковать понапрасну. А я сказала, что друзей в беде не бросают, и обоз Андромена нам надо сопроводить до самого Херсонеса. И со мной все согласились.
 Радамсад снова прижал к своей груди Роксану, приговаривая:
 - Эх, ты ласточка моя, хлопотунья! Всех-то тебе жаль, обо всех беспокоишься…
 - Радамсад, я только тебе честно скажу… Ты меня не выдашь Апраксаю или Багадате?
 - Клянусь матерью своей, что я тебя никому не выдам…
 - Знаешь, мне очень хочется посмотреть город Херсонес! Его мраморные храмы, театр, статуи, фонтаны… Я очень хочу побывать на море.. Ну что мы видим в своей степи? Всеми богами забытый край: степь, жара, пыль… А эллинские города – это же совсем другой мир, красивый и сказочный.
 - А мне кажется, что, увидев чужие красоты, ты быстро затоскуешь по родной степи!
 - Посмотрим!..
 Они замолчали. Каждый думал о своём. Роксане вдруг вспомнился Данияр, как они целовались в жарко натопленной спаленке у бабушки Мазды в Марах. «Ах, Данияр, Данияр! Почему сейчас со мной не ты?.. Не надо тебе было при отъезде возвращаться за Кутей. Все так и ахнули: «Не к добру это…» Уж сейчас с Данияром они нацеловались бы вволю!
 Радамсад думал об Одате. С каждым днём она всё упорнее отдаляется от него, что-то утаивая в своей душе. Неужели до сих пор любит своего эгоиста Бораспу? Её трудно понять… Вот и Левкона она не подпускает к себе. Видно, действительно её душа сейчас окаменела. Но что делать тогда ему, Радамсаду? Ему хочется вдыхать жизнь полной грудью и любить! Кричать от счастья и от любви! Но есть только одна девушка, которая могла бы заменить ему Одату… И по случаю так удачно нагрянувшей грозы она сейчас сидит у него на коленях… Освежающая гроза своими ливневыми потоками словно вымывала из его измученного сердца страдания, наполняла его свежестью и новой нежной мелодией.
 Радамсад дотронулся щекой до гладко причёсанной головки Роксаны, ощутил запах её волос, пахнущих благовониями, и сказал чуть слышно:
 - Ты мне нравишься…
 Он высказал вслух свои мысли, надеясь, что за шумом дождя Роксана их не услышит. Но она услыхала и замерла.
 - Что ты сказал? Повтори, пожалуйста…
 - То, что ты услыхала…
 - Это правда?..
 - Да! Исповедуюсь перед тобой, как перед богиней Астарой…
 Радамсад наклонился и нежно поцеловал Роксану в губы.
 Наступило долгое молчание. Шум дождя стал стихать. Раскаты грома казались уже отдалёнными. Летняя гроза громко шумит, но быстро проходит.
 - После такой грозы дороги развезло, и мы, наверное, никуда не тронемся, - первой нарушила молчание Роксана.
 - Да, Дона нам сегодня не видать, - согласился Радамсад.
 - Тебе пора, Радамсад, - напомнила Роксана.
 Тот посадил девушку на прежнее место, отдал ей полотенце, надел всё ещё мокрую рубашку, откинул полог и воскликнул:
 - Роксана, погляди!
 Та высунулась из повозки и произнесла восхищенно:
 - Ох, ты-ы!..
 Небо над степью в одной стороне было всё ещё тёмным, но с другой его стороны сияло солнце, и горела высокая яркая радуга.
 Радамсад спрыгнул на землю и сказал:
 - В народе говорят, что радуга – это предвестница счастья!..
 - Да? Ты веришь в приметы?
 - А как же? - пошутил Радамсад. - Ну, я пошёл к ребятам!
 Он зашагал по дороге прямо по лужам, оглянулся и с улыбкой помахал Роксане рукой. В это время подошла Одата.
 - Чего это он приходил? – спросила она, кивнув в сторону удаляющегося Радамсада.
 - Багадата прислал его узнать, как мы с тобой грозу переждали.
 - А-а…
 О том, что во время грозы они были вдвоём, Роксана почему-то решила не говорить подруге. Сердце имеет право на свои тайны.
 После грозы все вылезли из своих укрытий. Левкон обратился к Алонке:
 - Сестрёнка, не найдется ли у вас холодной водички?
 - Есть! Только продукты и вода у нас хранятся в другой повозке. Пойдём!
 Шлёпая по лужам босыми ногами, они подошли к соседней повозке, Алонка откинула полог, открыла крышку котла, зачерпнула воду кружкой и подала Левкону. Тот напился и сказал:
 - Спасибо, Алонушка! Вкусная у тебя водица!
 Он взял девушку за руки и поцеловал в щёку.
 - Но-но-но!.. Не балуй, парень! – послышался голос Харитуны. Она стояла у своей повозки и подвязывала голову белым платочком. – У Алонки уже есть жених.
 - И кто же он? – поинтересовался Левкон.
 - Расог. Он ей букет цветов привёз с самого Дона!
 Левкон засмеялся:
 - Он такой же жених, как и я: без году неделя! А цветы и я могу нарвать. Пока, сестрёнка!
 Левкон махнул Алонке рукой. Та стояла и смотрела ему вслед, словно зачарованная: «Ах, какой красавец этот Левкон, какой красавец! И обходительный…»
 - И долго ещё ты так будешь стоять? – вернул Алонку к действительности сердитый голос Харитуны. – Давай обед готовить, а то Роксана и Одата, наверное, уже ждут нас.
 Как и предполагала Роксана, обозы после грозы остались на месте. В низине у речушки паслись кони. Вдоль дороги под большими закоптелыми котлами зажглись костры.
 После обеда Алонка мыла в лохани посуду, когда услышала за своей спиной детский голосок:
 - Госпожа, госпожа!
 Она удивилась: так к ней ещё никто не обращался. Она оглянулась. Перед ней стоял кудрявый негритёнок Эрик.
 - Чего тебе?
 Она подумала, что Эрик хочет попросить у неё что-нибудь из посуды, но тот поманил её чёрным пальчиком и зашептал на ухо:
 - Дядя Левкон велел передать тебе, что в полночь он будет ждать тебя в роще вон у того дерева, - и мальчик показал на одинокое дерево, стоявшее на отшибе. – А ещё он сказал, чтобы я без ответа не возвращался.
 Алонка стояла в растерянности. Вечером у костра будет ждать её Расог. Для него она сплела себе венок. Но и упускать случай побыть с Левконом тоже не хотелось.
 - Ну что сказать дяде Левкону? – напомнил о себе Эрик.
 - Скажи, что приду…
 Эрик убежал.
 Ближе к полночи Алонку от волнения начал бить мелкий озноб. Она прислушивалась: спит ли Харитуна? Та ворочалась в своей половине повозки, вздыхала, наконец, мерно засопела.
 Алонка приоткрыла полог повозки со своей стороны и осторожно спустилась на землю. Она была в тапочках и лёгком платьице. Удивилась тому, что земля после грозы парила, и в низине собрался молочного цвета туман. В тусклом свете месяца виднелись над пеленой тумана вершины деревьев. У рощицы позвякивали бубенцами и пофыркивали кони. В обозе всё было тихо.
 Алонка низко пригнулась и бесшумно пошла в сторону одинокого дерева. Вскоре она очутилась в тумане и шла, выставив руки вперёд, чтобы не наткнуться на куст. Кто-то взял её за руку, и она испуганно ойкнула. В следующее мгновение она очутилась в объятиях Левкона.
 - Тихо, тихо! – успокаивал он её. – Эх ты, голубка моя беззащитная… Всего-то ты боишься… А я уж думал: не дождусь тебя. Продрог в этом тумане. Брр! Идём к дереву. Там у меня волчья шкура лежит. Мы посидим рядом.
 Левкон взял Алонку за руку и повёл за собой…
 А утром Харитуна никак не могла разбудить Алонку:
 - Вставай, засоня! Ехать уже надо! Приходил Расог, запряг нам коней в повозку, а ты всё спишь. Мне стыдно было за тебя.



 Глава 5

 На исторической земле

 В долгой и опасной дороге начальник обоза Апраксай несколько раз делал вечерами жертвоприношения богам, чтобы поездка в Херсонес, торговля и возвращение домой были удачными. Костёр догорал, а люди, расположившиеся вокруг него, вели неторопливые беседы. Заслушивались рассказами Багадаты, Апраксая и Андромена. Купец Багадата рассказывал о народах, у которых он побывал с товарами, об их вере, обычаях, одежде. Апраксай вспоминал о поездке с обозом в эллинский город Танаис, Андромен же красочно повествовал о родном городе Херсонесе, о театре, о богах Эллады, передавал о них легенды. Роксану до глубины души поразила легенда о богине охоты Артемиде, когда она молодого охотника, случайно заглянувшего в её грот, превратила в оленя. Вот и в этот вечер все собрались вокруг угасающего жертвенного костра.
 Роксана и Одата сидели на узорном войлочном ковре, а Багадата и Апраксай – на походных кожаных сидениях. У сидений были высокие спинки и низкие ножки.
 Возле соседнего костра собралась молодёжь. Там вспыхнула песня. Несколько воинов подхватили её, остальные задумчиво слушали. Кто сидел, освещённый красным заревом костра, кто стоял, опершись о копьё. Грустная песня проникала в душу:

 В небе чёрный коршун вьётся
 Над добычею своей.
 А сарматка расстаётся
 С тем, кто сердцу всех милей.

 Подвела коня гнедого,
 Меч свой острый подала:
 «Ты верни, война, милого –
 Сизокрылого орла».

 Вот он с девушкой простился,
 Подарил колечко ей.
 «Ты лети, мой ветер, следом,
 Принеси привет скорей!

 Ты найди дружка милого.
 Если ранен он стрелой, -
 Дай коня ему гнедого
 И верни его домой!»

 Через год примчался ветер,
 Прошептал свои слова:
 «Спит твой милый сном глубоким,
 Чуть колышется трава.

 Не проснётся он, не встанет:
 Во груди его стрела.
 Конь с уздою ходит рядом,
 Звенят тихо удила…»

 Песня кончилась, но все сидели молча. Андромен вдруг сказал:
 - Вот и переправились мы через Дон. Теперь пойдут исторические места.
 - А что в них исторического? – усомнился Левкон. - Степь и есть степь… Она везде одинаковая.
 - Не скажи! В этой степи вершились великие дела.
 - Расскажи, Андромен! – нетерпеливо попросила Роксана.
 - Хорошо, я расскажу вам о походе персидского «царя царей» Дария в скифские земли. О нём поведал наш греческий историк Геродот. Его «Историю в девяти книгах» я читал давно, ещё в юности. Главное из прочитанного я, конечно, помню. Но я расскажу эту историю и своими словами, как позже слышал от пожилых скифов. Они передают историю освобождения своего края от персов из поколения в поколение в назидание молодым воинам.
 Представьте себе тёплую летнюю ночь, такую же, как здесь сейчас. На границе Скифии и Фракии стоят скифские дозорные отряды. Вдруг вдали запылал сигнальный костёр. Прискакал гонец от соседнего дозора, соскочил с коня и крикнул: «Беда! Из Фракии люди бегут, кто куда. Беженцы рассказывают, что персидский царь Дарий с несметной армией вторгся с юга в их земли и опустошил уже половину страны. Сейчас он ставит свои корабли через широкий Данувий, чтобы навести мост для прохода своих войск. Люди из северной Фракии бегут от жестоких разноплеменных полчищ. Они бросают свои дома, засеянные поля, виноградники. Они увозят от завоевателей на телегах свои семьи, угоняют скот и лошадей».
 Через цепочку дозорных постов чёрная весть быстро долетела до царя скифов Иданфирса. Он тут же разослал гонцов к царям соседних народов, приглашая их на военный совет. Он надеялся, что они объединят свои силы перед лицом общей опасности. В это же время он послал вооружённый конный отряд разведчиков в сторону врага с наказом любой ценой доставить ему пленных персов, чтобы от них узнать подробности о численности войска и замыслах царя Дария. Через несколько дней разведка вернулась. Перед Иданфирсом стояли пять хмурых персов со связанными назад руками. Среди них оказался командир одного из отрядов персидской конницы. Он-то и дал ценные показания. Оказывается, в армию Дария входило шестьдесят тысяч пехотинцев, десять тысяч всадников и много кораблей.
 - Ого! – удивился Радамсад. – Такая армада, наверное, как саранча, всё съедала на своём пути!
 - Ты правильно заметил, - согласился Андромен и продолжил рассказ. – Пленный перс рассказал, что царь Дарий завоевал двадцать стран и на юге дошёл до Индии. Победы доставались ему сравнительно легко, и он решил подчинить себе на севере ещё и Скифию, чтобы обложить её большой данью. Для похода нужен был лишь предлог, и ближайшие помощники подсказали его Дарию. А дело в том, что за полторы сотни лет до этого скифы завоевали Мидию и властвовали в ней двадцать восемь лет. Теперь же Мидия вошла в состав персидского государства. И вот, чтобы отомстить скифам за то, что они нанесли поражение мидянам, царь Дарий двинул всю свою армаду через Боспорский пролив, земли Фракии и реку Данувий к скифской границе.
 - Вот хитрец этот Дарий, нашел тоже причину для нападения! – послышался насмешливый голос Левкона.
 - Слушайте дальше! – сказал Андромен. – Когда пехота и конница персов перешла на левый берег Данувия, Дарий для охраны моста оставил покорённых греков – ионян. Он дал им длинный ремень с шестьюдесятью узлами и сказал: «Каждый день развязывайте по одному узлу. Если я не вернусь через шестьдесят дней, значит, я достиг гор Каукаса и возвращаюсь домой сухопутным путём. Тогда вы можете разобрать мост. Он мне больше не нужен!» Пленный перс сказал ещё, что Дарий хочет в завоёванной Скифии оставить своих наместников с военными отрядами. Они будут собирать с покорённых народов дань зерном и конями, скифских юношей отправят работать на рудники и каменоломни Персии, а девушек засадят за ручные мельницы или пошлют в гаремы своих начальников.
 Вскоре на военный совет в белый просторный шатёр царя Иданфирса прибыли цари и послы соседних народов. Иданфирс выступил перед ними с краткой речью. Он не утаил громадных сил противника. Рассказал всё, что узнал от пленного перса. В конце своей речи он горячо призвал всех собравшихся объединить свои силы в борьбе за свободу своих народов.
 Поникли головами, задумались цари и послы. Наконец встал посол тавров и сказал: «Тавры против Дария воевать не будут…». «Уж не подкупил ли царя тавров хитрый Дарий?» - подумал Иданфирс с тревогою. Ему было уже за семьдесят лет, и он знал, как делаются дела перед такими походами. Одних противников дарами склоняют на свою сторону, а других, лишённых поддержки соседей, покоряют.
 - А что скажет нам царь невров? – обратился Иданфирс к своему бывшему приятелю. Тот встал, помялся и сказал, что им нет нужды проливать свою кровь, так как они защищены лесами и болотами. Туда царь Дарий со своей громадной армией не пойдёт.
 Царь меланхленов, что живут в верховьях реки Танаис, сказал, что его прорицатели после долгих гаданий по звёздам и кишкам чёрной коровы сказали, что военный союз меланхленов и скифов они не одобряют. А теперь, когда он сам узнал причину похода царя царей Дария на скифов, то он ещё и от себя добавит: скифы сами виноваты, и теперь персы по внушению богов решили отплатить им тем же.
 Поник головою Иданфирс. Получалось так, что с великой бедою они, скифы, остаются один на один.
 Но тут вскочил вождь одного из сарматских племён молодой Скопасис и воскликнул:
 - Мы, сарматы, вместе с вами, скифами, будем сражаться против царя Дария! Если идёт такой сильный противник, как персидская хорошо вооруженная и обученная армия, то ни густые леса, ни широкие степи, ни топкие болота остановить врага не смогут. Его остановят лишь ваши меткие скифские стрелы, наш не знающий поражений сарматский меч, наша отвага и любовь к свободе! Я приведу к тебе, царь Иданфирс, своё конное войско.
 Повеселел Иданфирс, крепко обнял и трижды расцеловал вождя сармат. Зажжённые горячей речью Скопасиса, цари гелонов и будинов тоже пообещали Иданфирсу прислать свои войска.
 Царь Иданфирс отпустил тех послов, которые отказали в помощи, оставил на военный совет своих союзников.
 Он сказал растроганно:
 - Спасибо, друзья, за поддержку! Но без тавров, невров и меланхленов наши силы уменьшились вдвое. Силы персов и наши всё же слишком неравные. Давайте подумаем, как нам остановить эту армаду.
 Все задумались, а Скопасис неожиданно воскликнул:
 - Ну и пусть себе персы идут!.. Но только пойдут они по выжженной и опустошённой земле, где не найдут ни глотка воды, ни куска мяса, ни горсти зёрен! Земля будет пылать под их ногами в буквальном смысле этого слова! Женщин, детей и стариков отправим в леса на север, а сами разделимся на три войска и будем заманивать врага в сожжённые степи.
 - Так поступали ещё наши прадеды, когда силы были неравными, -поддержал друга Иданфирс. - Вначале мы будем уклоняться от сражений, нападая лишь на небольшие отряды персов. А когда вконец измотаем противника – перейдём к общему наступлению.
 - Правильно! – сказал вождь будинов. – Мы будем истреблять их небольшие отряды и днём и ночью.
 На том и решили.
 Когда персы вошли в земли скифов, перед их изумлёнными взорами раскинулась безбрежная чёрная степь. Пахло гарью, от сожжённых домов и полей поднимался дым, застилая солнце. Ни один человек не встретился им на пути, персов и их коней мучила жажда. У ближайшей реки враг разбил лагерь. Дарий послал на разведку в разные стороны конные отряды. На расстоянии одного дня пути один из отрядов наткнулся в степи на большое войско. Это была сарматская конница. Сарматы попытались окружить отряд персов, осыпая их тучей стрел. Неся потери, персы кинулись наутёк. Сарматы преследовали их до самой их стоянки, но нападать на большие силы противника не решились. Зато персы узнали теперь, где находится противник, и на следующее утро двинулись за ним на восток.
 Войско сармат стало отступать к Дону, заманивая персов вглубь скифских земель. При отступлении они засыпали землёй все колодцы, поджигали пшеницу на полях и травы в степи, чтобы враг ступил на опустошённую землю.
 Скифы вместе с гелонами и будинами стали отступать на север, прикрывая своими войсками повозки с женщинами и детьми, уводили свой скот.
 Много дней армия персов двигалась на восток, но неприятель ускользал от сражения. Дарий велел построить восемь больших укреплений для задержки врага, но скифы и сарматы вдруг исчезли и вскоре были обнаружены в тылу у персов на прежних своих землях. Персы бросили свои наполовину построенные крепости и повернули за скифами. Персидская военная армада кружила по выжженным степям.
 Война затягивалась, ей не было видно конца. Персидские воины гибли от метких скифских и сарматских стрел, отравленных ядом, от голода, жажды и болезней. Они стали открыто роптать, что военачальники привели их в эти степи на погибель. Тогда Дарий послал к Иданфирсу всадника со свитой с наказом передать такие слова: «Чудак! Зачем ты всё время убегаешь?.. Если ты считаешь себя сильным, то остановись и сразись со мной! Если же ты признаёшь себя слабым, то прекрати своё бегство и принеси в дар мне, твоему владыке, землю и воду и вступи со мной в переговоры».
 Царь Иданфирс встретил послов не в пышной одежде с золотыми украшениями, а в полном боевом вооружении. Внимательно выслушал он гонца и сказал:
 - Персы, передайте своему царю Дарию мой ответ: «Моё положение таково, царь! Я и прежде никогда не бежал из страха перед кем-либо и теперь не убегаю от тебя. А почему я тотчас же не вступил в сражение с тобой – объясню. У нас ведь нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно. Если же вы желаете во что бы то ни стало сразиться с нами, то у нас есть отчие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить, тогда узнаете, станем мы с вами сражаться за эти могилы или нет. Но до тех пор, пока нам не заблагорассудится, мы не вступим в бой с вами. Владыками же моими я признаю только бога скифов Папая и царицу Табити. Тебе же вместо даров – земли и воды – я пошлю другие дары, которых ты заслуживаешь. А за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты мне ещё дорого заплатишь!»
 Андромен остановился, чтобы передохнуть.
 - Вот здорово ответил скифский царь! – восхищенно сказала Роксана.
 - Ну а дальше что было? Давай, Андромен, рассказывай дальше! – раздались голоса.
 - Подождите немного… Дайте мне передохнуть…
 Вскоре Андромен продолжил рассказ:
 - Скифы и сарматы нападали на небольшие отряды персов, когда они отправлялись на поиски еды. Нападали и днём и ночью. Скифская конница стала постоянно обращать в бегство вражескую конницу. Персидская армия уже не представляла собой прежнюю грозную силу. Она была вымотана непрерывными походами, истерзана голодом и болезнями.
 В конце концов Дарий оказался в очень трудном положении. Скифские цари, узнав о том, что персы голодают, среди них начались болезни, отправили к Дарию глашатая с дарами. А послали они персидскому царю дохлую птицу, мышь, лягушку и пять стрел. Удивился Дарий такому подарку и собрал совет. Он сказал, что скифы отдают себя под его власть и приносят ему в знак покорности землю и воду, так как мышь живёт в земле, а лягушка плавает в воде. Птица по быстроте означает коня, значит, скифы отдают свои табуны. А стрелы говорят о том, что скифы складывают своё оружие, отказываются от сопротивления.
 Все обрадовались концу войны! Но нашёлся среди полководцев Дария один отважный и умный человек. Его имя было Гобрий. Он смело возразил царю всех царей и так объяснил смысл скифских даров: «Если вы, персы, как птицы не улетите в небо или, как мыши, не зароетесь в землю, или, как лягушки, не поскачете в болото, то не вернётесь назад, поражённые этими стрелами».
 Приуныли царские советники и полководцы.
 Неожиданно в рассказ Андромена вставила свое слово Роксана:
 - Меня дедушка Асмаг когда-то учил отгадывать такие послания. Я послание персам составила бы ещё короче, пучок ковыля и три стрелы. Седой ковыль – трава мудрости, и это означало бы: «Если вы умные, то убирайтесь поскорее, пока не погибли от наших стрел!»
 На это возразил Радамсад:
 - Не-ет! Послание скифов сильнее. Чувствуется, что они послали его от души!
 - И вот, скифы стали готовиться к решающей битве. Дарий позвал к себе Гобрия и сказал: «Наши дела в ужасном положении. Мне нужен умный совет, как нам целыми вернуться домой». И Гобрий ответил ему: «Царь, я давно уже знал по слухам о свободолюбии и недоступности этого народа. А здесь я ещё больше убедился в этом. Поэтому мой совет тебе: с наступлением ночи нужно разжечь костры, оставить на произвол судьбы раненых и истощённых воинов и с ними ослов, чтобы ревели и создавали видимость, что мы находимся на месте, а самим отступить, пока скифы ещё не подошли к Данувию».
 Послушался Дарий совета Гобрия. Теперь уже персы тайно бежали от скифов. И когда на следующий день скифы без боя заняли стан врага, они увидели там только раненых и немощных воинов, которые простирали к ним руки и молили о пощаде. Скифы стали спешно преследовать персов, направляясь к Данувию кратчайшим путём. Неприятели разошлись в необъятной степи, и скифы пришли к мосту гораздо раньше персов. Тогда они обратились к покорённым Дарием ионянам на кораблях с такими словами: «Ионяне! Назначенные вам Дарием для ожидания шестьдесят дней истекли. Как можно скорее разрушьте переправу и уходите свободными подобру-поздорову! Благодарите богов и нас, скифов! А вашего прежнего владыку мы довели до того, что ему больше не придётся выступать походом против какого-нибудь народа».
 Но греки – ионяне всё ещё боялись Дария. Они решили для видимости разрушить мост со стороны скифов на расстояние полёта стрелы. Они заверили скифов так: «Пока мы разбираем мост, вы идите, ищите персов, а когда их найдете, отомстите за нас и за себя».
 Скифы поверили этим словам и повернули свои войска навстречу персам. Но с персами они не встретились. Скифы шли там, где есть вода и корм для коней. А персы шли по ранее проложенным ими дорогам, и только так и то с трудом нашли переправу. До места они добрались ночью и увидели, что мост разрушен. Персов объял великий страх, они метались в панике, ожидая нападения скифов.
 В свите Дария был египтянин с зычным голосом. Дарий велел ему встать на берегу широкого Данувия и позвать эллина, отвечающего за переправу через реку. Эллин этот тут же доставил все корабли для переправы войска и снова навёл мост. Так часть персов спаслась. А прискакавшие на берег скифы кричали ионянам, что они жалкие предатели и трусы.
 Помолчав, Андромен заключил свой рассказ:
 - Вот так воевали наши предки! Где не могли взять числом, брали умом и хитростью. Сами испытали лишения, но спасли свои народы от рабства. А персидские цари с тех пор боялись воевать со скифами.
 Рассказ произвёл на всех сильное впечатление. После короткого молчания Апраксай задумчиво сказал:
 - Да-а… Что нынче сталось с когда-то сильными и гордыми скифами!.. Наши сарматские мечи загнали их на земли Таврии.
 На это Багадата ответил:
 - Их погубили междоусобные распри. Каждый вождь племени – сам себе хозяин, никому не хотел подчиняться. Из-за этого они не смогли объединиться в одну большую силу, как это сумел сделать Иданфирс. Говорят, что богатые скифы уплывают из Таврии по морю до устья реки Данувия, поднимаются вверх по этой реке и расселяются там на свободных землях. Они и на новом месте не изменяют своим обычаям и на курганах ставят своих каменных божков. Ну а бедные остаются на своих местах. Куда им деваться?
 - А почему у них два названия «скифы» и «шкуды»? – поинтересовалась Роксана.
 - Шкудами они сами себя называют, - пояснил Андромен. – У местного населения - сколотов - слово «шкуд» стало понятием «злого духа». Шкуды жестоко обращались с простым народом, облагали его большой данью. И наш историк Геродот отмечает, что царствование шкудов не было для местного населения «бесслёзным». Ну а скифами их стали называть наши греческие историки и писатели. Возможно, по имени одного из первых царей шкудов – Скива. А может, и от слова «шкив», что означает «тетива лука». Ведь скифы – отличные лучники.
 - Андромен, а ты знаешь, какие народы живут за Скифией? – поинтересовалась Роксана.
 - Знаю! За скифами живут племена славян. Их много. И сами себя они называют по-разному. Например, восточные племена называют себя антами. Это храбрые и трудолюбивые люди. Они пашут землю, выращивают хлеб, разводят скот, занимаются охотой, кузнечным делом. Они заселяют всё новые земли и уже приближаются к реке Данепр.
 - А какие они из себя?
 - Они белолицые и светловолосые. Скифы называют их «русами», что означает «светлые». Севернее русов живут готы или германцы. Я знаю ещё несколько крупных народов: фракийцы по устью и берегам Данувия, к югу от них македоняне и греки, на заход солнца – римляне и галлы.
 - Послушай, Андромен, а ты обещал нам рассказать что-то об амазонках, - напомнила Роксана.
 - А-а, помню! – улыбнулся тот. – Вам не понятно, что обозначает слово «амазонка», и почему мы, эллины, вас так называем. Я сейчас объясню. В слове «амазонка» звук «а» на нашем языке обозначает отрицание «не»! Слово «ма» на всех языках обозначает одно и то же: «мать» или «женщина». Вместе сочетание «а-ма» обозначает «не-женщина», а, значит, «воин». У вас девушки и женщины воюют, они воины. А у нас женщины занимаются домашним хозяйством и воспитанием детей.
 Первым поднялся со своего мягкого сидения Апраксай. Он сказал:
 - Пора тушить костры и ложиться спать. Микент, отдай команду своим ребятам!
 Поднялись и остальные. Одата прихватила с земли войлочный ковёр. Они с Роксаной направились к своей шестиколёсной повозке, которая стояла в центре широкого полукруга из остальных телег и повозок обоза.
 Одата сразу же легла спать, а Роксана села у откинутого полога и стала смотреть на быстро бегущие по небу тяжёлые облака. Они время от времени заслоняли собой заметно округлившуюся за время путешествия луну. Роксана с тоской вспомнила дом, мать, отца. Никогда она так далеко не уезжала из дома и уже скучала по родителям. Вдруг она увидела, как к повозке Харитуны подошла парочка.
 «Да это же Алонка и Расог! – при лунном свете разглядела Роксана. – Хороший парень! Может, после возвращения из поездки домой они поженятся?» – с надеждой подумала она.
 Расог вскоре попрощался с Алонкой и пошёл в свой стан, а та полезла в свою повозку. Стала укладываться спать и Роксана.
 Алонка залезла в повозку и стала вздыхать.
 - Ты чего развздыхалась? – спросила её полусонная Харитуна. – Ложись спать!
 - Душно что-то… Можно я сегодня посплю под повозкой?
 - Спи!
 - А можно, Харитуна, я возьму твой большой тёплый платок: укроюсь им?
 - Бери, только отвяжись!
 Алонка вытащила из повозки своё одеяло, постелила его под телегой, бросила на него подушку. Улеглась одетая и укрылась платком. Но сон не шёл. Она ворочалась с боку на бок и вздыхала. Перед её глазами снова и снова возникал Левкон, как он подошёл к ней, когда она после ужина мыла в речке посуду, присел на корточки и спросил:
 - У вас с Расогом – серьёзно?..
 Алонка пожала плечами:
 - Не знаю…
 - Тогда всё ясно, - почему-то сказал Левкон и вдруг предложил. – Ты приходи на это место ночью, как все улягутся спать… Я буду ждать тебя… - и ушёл.
 Алонка совсем потеряла покой. В её сердце жестоко боролись два чувства: дружеское расположение к Расогу – лёгкое радостное, и любовь к Левкону – тяжёлая и тревожная… После долгих и мучительных раздумий победила… любовь!
 Алонка прислушалась. Из повозки доносилось лёгкое похрапывание Харитуны. Она глянула на небо: на луну наползло тёмное облако. Дозорный только что прошёл в другой конец лагеря… Надо торопиться, пока снова не вынырнула луна. Девушка накинула на голову тёмный платок и, пригнувшись почти до земли, быстро пошла к берегу, благо до него рукой подать. Она осторожно спустилась к воде, так, что не покатился ни один камешек.
 - Иди сюда! – услышала она шёпот Левкона из кустов ивняка. Она пошла на голос и очутилась в его объятиях.
 У неё сладко замерло сердце.
 - Пришла всё-таки! – тихо сказал Левкон, прижимая девушку к своей груди. – А я долго ждал тебя, думал уже, что не придёшь. Давай посидим здесь.
 Алонка расстелила на песке между кустов платок и села рядом с Левконом. Тот обнял её и, заглядывая в лицо, сказал нежно:
 - Ты вся как вон та чистая ясная звёздочка… Скажи, я тебе хоть чуточку нравлюсь?
 Алонка низко опустила голову.
 - Молчишь? Ну ладно, не буду спрашивать…
 Левкон ладонью приподнял милое лицо Алонки и поцеловал её в губы. Они сидели, обнявшись, прислушивались к перекличке дозорных, к лёгким всплескам рыбы в реке, к крикам ночной птицы в лесочке на другом берегу, к фырканью стреноженных коней, пасущихся у реки на лугу.
 - А знаешь что? – неожиданно спросил Левкон.
 - Что?.. – как эхо охотно откликнулась Алонка.
 - Мы когда вернёмся в Сарматы, поженимся… сыграем свадьбу… Ты согласна?
 - Да, - чуть слышно ответила она.
 - Вот и чудесно! Смотри, какая сияет луна! Это она нам с тобой светит.
 - Да…
 Левкон вдруг мягким и сильным движением руки уложил девушку рядом с собой на платок и стал целовать её смуглое лицо, шею, плечи…
 - Хорошая моя… - говорил он горячо, - милая моя! Я тебя заметил ещё в Марах у бабушки Мазды…
 Луна вдруг нахмурилась и скрылась за облако.



 Глава 6

 Дозорный отряд скифов

 Проводниками обоих обозов на всём пути были Андромен и его помощник Гордий. Они уже три раза возили свои товары за реку Идиль и запомнили дорогу домой среди сложных переплетений степных дорог.
 Перед въездом на большой Таврический полуостров собрали совет. На нём присутствовали как обычные его члены: Апраксай, Андромен, Гордий, Багадата, Роксана и Одата, так и командиры сотен: нужно было донести до воинов особую осторожность и бдительность во время продвижения по чужой земле, занятой враждебными скифами. Решено было пересечь перешеек полуострова ночью, когда будет ослаблен скифский контроль над въезжающими на полуостров чужеземцами. Если всё же встретится скифский дозор, отдать пошлину, не доводя дело до кровопролития, иначе скифы могут позвать на помощь своих соплеменников, и тогда большого сражения не избежать. «Хозяином» обоих обозов назначили Андромена: он хорошо знает скифский язык и сумеет со скифами договориться. Всем воинам велели вооружиться и быть готовыми к неожиданным боевым действиям. Если во время долгого пути копья и длинные всаднические мечи лежали в крытых шкурами телегах, то вечером раздали их всадникам: пусть наточат боевое оружие и держат его при себе.
 Действовать сразу всем, когда Апраксай подаст боевой клич: «Мара!»
 Роксане и Одате велено было переодеться в военную одежду и находиться в рядах всадников. Харитуна и Алонка поедут в повозке, как служанки Андромена.
 Полдня люди и кони отдыхали, а поздним вечером, когда на небе зажглись звёзды, и засиял серпик месяца, тронулись в путь.
 Перешеек миновали за ночь благополучно, но на рассвете их поджидал на дороге скифский дозорный отряд в тридцать всадников. С ними были восемь телег, очевидно, для сбора пошлин с караванов и обозов, пересекающих это узкое место в полуострове.
 От скифского отряда отделился вислоусый бородатый всадник в высокой конусообразной войлочной шапке и махнул вниз рукой, приказывая колонне остановиться. Его жест повторил и Андромен. Всадники остановили своих коней. Табунщики закружили на одном месте табуны, остановились и повозки.
 Пожилой скиф подъехал к Андромену и спросил громко:
 - Кто хозяин обоза?
 - Ну, я! – ответил Андромен, сидя верхом на коне.
 Скиф окинул взглядом длинный ряд телег и повозок на дороге и спросил с нотками сомнения в голосе:
 - И эти все повозки твои?
 - Мои, а что?
 - Да здесь добра будет на двух-трёх хозяев…
 Андромен решил брать сразу «быка за рога» и показать скифу надёжную охрану обозов.
 - А у меня охраны триста вооружённых всадников и прислуги тридцать человек! Накорми такую ораву каждый день! Здесь больше половины телег и повозок заняты продуктами и подарками для воинов. Должен же я с ними рассчитаться за службу!
 - Откуда едете и куда? – невозмутимо допрашивал вислоусый.
 - Возвращаюсь я домой в Херсонес, а возил свои товары на обмен к сарматам за Дон.
 - То-то я гляжу, у тебя в охране вроде бы не разношёрстные наёмники из разных народов, а настоящее малое войско на рослых конях сарматской породы… А почему хорошо знаешь наш язык?
 - Так я сам скиф! – воскликнул Андромен, - Отец мой скиф, живёт в Херсонесе, занимается торговлей, а я ему привожу товары от степняков!
 Андромен вошёл в роль и разговаривал свободно, положив руки себе на бёдра. Он почувствовал, что старый хитрый скиф, видя боевое превосходство сармат, старается оценить характер Андромена, почувствовать в нём тень страха, чтобы содрать пошлину побольше. Скиф похлопал плёткой по своей ладони и спросил миролюбиво:
 - А ты знаешь, что за проезд по нашей земле надо платить пошлину?
 - Знаю! И чего же ты хочешь?
 - Я возьму с тебя немного: всего двадцать скакунов, десять мешков муки, пять бочонков солёного мяса, три бочонка ронга, ну и одежды мешков пять…
 - Но это же грабёж! – возмутился Андромен. – Откуда я знаю, может, на ближайшем перекрёстке стоит новый ваш дозорный отряд и потребует от меня тридцать отборных скакунов! Я что, для вас обменял их на свои товары и пригнал сюда из далёких краёв? Вот что, начальник, соглашайся на мои условия или ничего не получишь, понятно? У тебя тридцать воинов, а у меня – триста! Думай, голова, думай!..
 Скиф действительно задумался, из-под седых бровей оглядывая охрану обоза. Она была разбита на три сотни грозно вооружённых всадников: в голове колонны, в середине и в конце. Поблёскивали на солнце отточенные копья. Сарматы – смертельные враги скифов, и вислоусый ненавидел их всем сердцем. Из-за них он потерял добротный дом и скот в селе на левом берегу Данепра, лишь успел с семьёй перебраться на этот выжженный солнцем чужой полуостров. Здесь хозяевами считают себя местные сколоты и эллины. А он здесь чужак – без родины, без своего роду и племени. Ох, уж он содрал бы с этих сармат пошлину! Но силы и сегодня оказались не на стороне скифов!
 - А что ты дашь? – спросил, наконец, скиф.
 - Пять скакунов, три мешка муки, бочонок солонины, бочонок ронга и мешок одежды.
 - Маловато!.. – покривился вислоусый. – Обоз-то вон какой!
 - Ну как хочешь! Больше я тебе не могу дать! – стоял на своём Андромен.
 - Ладно… Так уж и быть… Не вы одни на этой дороге нам встретились. Будут ещё обозы и караваны! – утешил себя скиф.
 - Правильно! – обрадовался Андромен.
 - Осмотреть повозки, взять пошлину! – скомандовал скиф своим воинам.
 - Э-э, отец, мы так с тобой не договаривались! – возмутился Андромен. – Мы сами тебе сейчас всё принесём!
 Но двадцать молодых скифов уже спрыгнули со своих коней и ринулись к крытым повозкам и телегам с мешками, накрытыми сверху шкурами. Десять всадников остались возле своего предводителя.
 Стиснув зубы, Андромен наблюдал, как скифы вытаскивали из телег мешки с мукой, бочонки, мешки с добром и, не считая, складывали всё на свои телеги. А когда один скиф бросил себе на плечи две связки пушнины, Андромен не выдержал и закричал:
 - Хватит! Хватит, я вам сказал! Ну что ты молчишь? – закричал Андромен на вислоусого.
 Тот слабо махнул рукой:
 - Кончай, ребята!
 - Но там ещё много добра! – глядя на своего начальника снизу вверх, подсказал молодой скиф.
 - Кончай, говорю! – рассвирепел вдруг вислоусый. – Все ко мне!
 Сарматы напряжённо наблюдали за происходящим, готовые в любое мгновение по сигналу Апраксая выхватить свои мечи. Но тот молчал. Роксана сидела на коне в одном ряду рядом с Апраксаем в средней сотне всадников. Она обратилась к нему:
 - А всё-таки правильно я сделала, дядя Апраксай, что настояла сопровождать обоз Андромена до Херсонеса. Эти молодчики очистили бы сейчас весь его обоз.
 Апраксай оглянулся и сказал:
 - Да, дочка, ты была права!
 Вдруг отчаянный женский крик заставил вздрогнуть сердца сармат. Два скифа вытащили из повозки перепуганных до смерти Харитуну и Алонку и подвели к своему начальнику.
 - А это что за девки? – строго глянул на Андромена вислоусый. – Может, они лазутчицы?
 - Какие там лазутчицы? Это мои рабыни. Я купил их у сармат. Одна стряпуха, варит мне обеды, а другая знахарка, лечит мою прислугу и воинов!.. – стал объяснять Андромен.
 Вдруг два скифских всадника переглянулись, быстро накинули на руки девушек арканы и поскакали в сторону оврага. Харитуна с отчаянием обернулась к сарматам и закричала:
 - Спасите!.. Спасите!..
 Она едва успевала бежать за конём угонщика. Алонка сначала бежала, потом упала, а скиф продолжал тянуть её волоком по земле.
 - Что же вы, гады, делаете? – вдруг закричал Апраксай. – Так-то вы собираете свои пошлины?
 Он выхватил из ножен длинный всаднический меч и крикнул:
 - Мар-ра!..
 Этого клича сарматы словно ждали. Три сотни всадников ринулись со своих мест и вмиг окружили небольшой скифский отряд. Схватка была короткой и беспощадной. В спину обидчиков девушек вонзилось сразу по несколько стрел, пропитанных ядом. Взмахнув руками, скифы свалились со своих коней. Подскакавший Апраксай обрубил арканы, которыми скифские всадники тащили Харитуну и Алонку.
 На степной траве и пыльной дороге лежало тридцать окровавленных скифских тел. Никому не удалось спастись.
 Возбуждённые горячкой боя, сарматы на конях собрались возле Апраксая. Все ждали от него дальнейших решений.
 - Друзья мои! – зычно начал Апраксай. – Сейчас неожиданно разгорелся бой, пролилась человеческая кровь… Но видят наши сарматские и скифские боги, - Апраксай поднял руки к небу, - мы не хотели этого кровопролития! Наше терпение лопнуло, когда эти наглые шкуды на наших глазах решили надругаться над нашими девушками! Это был плевок нам в лицо, который мы не смогли вынести. Скифы поплатились за свою наглость!
 - А что делать-то теперь, отец? – раздался молодой голос.
 - Надо убрать эти тела, стащить их в овраг и бросить там, чтобы не натолкнулся на них другой сторожевой отряд скифов. Разбежавшихся по степи скифских коней собрать и отвести в наш табун. Скифские телеги с нашим добром поставить в обоз и скорей уходить по добру – по здорову.
 - Дай мне слово сказать, - попросил Андромен.
 - Говори!
 - На этой дороге скоро будет развилка. Одна из двух дорог ведёт на заход солнца к морю. Я предлагаю нашим обозам двинуться к морю, где стоят эллинские города. Там мы будем в безопасности, так как скифские вооружённые отряды редко появляются возле этих поселений. Дозорные отряды эллинов днём и ночью охраняют дороги возле своих городов. Торговых людей они не трогают. В этих городах мы можем продать часть своих товаров и купить необходимое.
 - К морю! Веди нас, Андромен, к морю! – радостно закричали молодые воины.
 - А когда мы там будем? – поинтересовался Багадата.
 - К вечеру следующего дня! – ответил Андромен.
 Командиры сотен стали собирать своих всадников и отдавать им распоряжения по выполнению указаний Апраксая.
 А в это время все девушки находились в одной повозке. Харитуна лежала и придерживала на лбу мокрое полотенце. Лицо её раскраснелось то ли от жары, то ли от пережитых волнений. Она время от времени тяжело вздыхала.
 Алонка сидела, сжавшись в комок, и судорожно всхлипывала. Платье на ней было порвано, волосы растрёпаны. Одата в горшке с водой намочила край полотенца и стала вытирать им запачканное лицо Алонки, приговаривая:
 - Ну, успокойся, успокойся!.. Наши ребята хорошо отомстили этим скифам за причинённую вам обиду!
 - А я, кажется, поняла, почему скифы так поступили с Алонкой и Харитуной, - сказала вдруг Роксана.
 - Почему? – повернулась к ней Одата.
 - Андромен назвал их своими рабынями. А кто такая рабыня? Это та же вещь, что и мешок с мукой. Мешок можно унести, а рабыню, как коня, можно заарканить и увести с собой тоже в счёт пошлины… Они не ожидали, что наши ребята кинутся на защиту Алонки и Харитуны.
 Одата вздохнула:
 - Интересно бы узнать, наступит ли на земле время, когда не будет этого рабства?..

 Глава 7

 Таинственный Херсонес

 Роксане не верилось, что, наконец-то, позади остался долгий утомительный путь, и они подъезжают к долгожданному загадочному городу эллинов – Херсонесу. Она в сопровождении Одаты и Андромена поскакала вперёд, обгоняя растянувшийся обоз. Всадники остановились перед высокими зубчатыми стенами, сложенными из больших отёсанных камней. Выше стен поднимались башни с узкими бойницами. Справа от башен на стенах были сделаны железные калитки.
 Возле городских ворот стояли стражники с копьями. В город и обратно нескончаемым потоком шли и ехали люди, тянулись скрипучие повозки с поклажей.
 - Так вот он какой, неприступный Херсонес! – с удивлением и восхищением протянула Роксана.
 Андромен улыбнулся и сказал:
 -Вы ещё не так будете удивлены, когда увидите сам город: его храмы, улицы, театр, главную площадь агору!
 Сзади подскакали и остановились Багадата и Радамсад. Поводя широко рукой, Андромен рассказывал:
 - Наш город находится на полуострове, он с трёх сторон окружён водой: видите – слева и справа от города – глубокие бухты, а за городом море. По своему расположению город и получил название «Херсонес», что на греческом языке означает «полуостров» или «выступ». Самое уязвимое у города место для нападения врагов – это южная его сторона, где мы сейчас стоим. Поэтому он ограждён здесь двойной толстой стеной с башнями. Ширина стен такая, что по ним может свободно проехать колесница, запряжённая тройкой коней.
 - А зачем сделаны вон те калитки рядом с башнями? – спросила Роксана.
 - О-о, эти калитки сделаны с большой хитростью. Когда вы идёте в бой, у вас какая сторона тела защищена щитом – правая или левая?
 - Левая! – быстро ответила Одата.
 - Правильно! Поэтому калитки сделаны справа от башни. Враг будет атаковать ворота, а с правой стороны на него будет сыпаться сверху град стрел из калитки. При постройке стены всё было продумано до мелочей. Хорошей защитой для города является вот эта Заячья балка. Весной она заполняется талыми водами. Остаётся, правда, узкий перешеек, по которому город всё же доступен для атак врага.
 - А кто посмеет нападать на такой хорошо защищённый город? – поинтересовалась Роксана.
 - О-о, желающих много! – воскликнул Андромен. – Это и тавры. Они живут в горах и на побережье моря. Это и скифы. Спасаясь от ваших мечей, они заполонили наши земли, весь этот большой Таврический полуостров, - Андромен широко повёл рукой в сторону степи.
 - Андромен, расскажи нам, пожалуйста, подробнее о своём городе. Нам это очень интересно, - попросила Роксана.
 - Хорошо. Но тогда давайте отъедем в сторону, сядем в тени дерева, а коней пустим попастись, обоз, я думаю, ещё не скоро доберётся сюда.
 Так и сделали. Коней стреножили и пустили на траву, а сами расположились в тени раскидистого дуба. Андромен сел, прислонившись спиной к стволу дерева, и начал свой рассказ:
 - Надо сказать, что у нас всё, как в Элладе. Такие же города – государства, точно такие же храмы, и почитаем мы тех же богов. Переселенцы из Эллады основали вокруг Понта Евксинского много городов. Наши земляки доряне построили город на южном берегу Понта и назвали его в честь своего любимого героя Геракла – Гераклеей. Там установилась власть богатых горожан или аристократов. Простому народу, как у нас говорят – демосу – жилось очень трудно. Не раз в городе вспыхивали волнения, происходили стычки между богатыми и бедными. Народ на общих собраниях требовал установления в городе республиканской, то есть выборной власти, но каждый раз побеждали аристократы, ведь армия была в их подчинении. Тогда те из горожан, которые ценили свободу превыше всего, стали семьями уплывать на кораблях из Гераклеи через всё море на север в Таврическую землю. На западном побережье Таврического полуострова они нашли удобное место для поселения, где и был основан наш город Херсонес. Со временем население в городе стало смешанным. Теперь здесь живут и эллины – доряне, и тавры, и скифы, и израильтяне. Есть много рабов из самых разных стран. Зажиточные горожане имеют до пятидесяти человек прислуги из рабов.
 - А у тебя? – с улыбкой спросила Роксана.
 - А у меня двадцать. Десять работают в городском доме, а десять – в клере, за городом, - и Андромен махнул в сторону заката солнца. – И хоть население в городе смешанное, право принимать участие в народном собрании и голосовать имеют только эллины. Только из числа свободных эллинов выбирают представителей в городские власти. Ремесленники, скифы и тавры тоже считаются свободными, но такого права не имеют.
 Херсонес постепенно подчинил себе два соседних портовых города Керкинитиду и Прекрасную гавань. Мы чеканим свою монету. Закупаем у скифов и тавров скот, кожи, шкуры, меха, рыбу, мёд, воск, зерно, рабов и кораблями вывозим всё это в Элладу. За осетров и белугу, которых ловят в Дону и вывозят в Элладу, эллины платят бешеные деньги. Из Эллады мы завозим оливковое масло в амфорах, ткани, черепицу, мраморные колонны для строительства домов, посуду, благовония и золотые украшения для женщин. Завозим мы и хорошее виноградное вино, хотя у нас есть и своё, дешёвое. У нас другой политический строй, нежели в нашем материнском городе Гераклее. У нас демократическая республика! – торжественно произнёс Андромен.
 - А что это такое? – спросила Одата.
 - У нас нет царя. Городом управляют выборные архонты. Их выбирают на народном собрании из числа уважаемых свободных эллинов. Самым опасным и сильным врагом для нас сейчас являются не дикие тавры, и даже не хорошо вооружённые скифы, а Боспорское царство со своей столицей в Пантикапее. В переводе на ваш язык Пантикапей обозначает «рыбный путь». Так вот, в это царство тоже входят эллинские города вокруг Меотийского озера и на восточном берегу Понта Евксинского. Но там правит тиран, по-вашему – царь. Боспор давно уже точит зубы на наш свободный демократический Херсонес, захватывает всё новые эллинские земли по побережью моря и всё ближе приближается к нам. Было время, когда сторонники аристократии из нашей городской знати чуть не совершили переворот и не захватили власть в свои руки. Но демократия устояла. С тех пор каждый херсонесец дал клятву не предавать интересы республики. И эта клятва высечена на мраморной плите и установлена на агоре – на главной городской площади.
 - А вон и обозы наши появились! – первым заметил Радамсад.
 По дороге ехали верховые люди Андромена. В сторонке поднимал пыль его табун породистых сарматских коней.
 - Значит так, - сказал Андромен. – Вы располагайтесь со своим обозом и с конями вот на этом месте. – И он указал на свободный участок земли за дубом. – Я буду искать вас вот по этому дубу, под которым мы сидим. Мои люди с табуном разместятся по другую сторону от дуба. Вон, видите, у городских стен масса людей толпится? Это наш торг. Сюда привозят свои товары скифы, тавры и меоты. Обмен товарами с ними проходит за внешними стенами города. Так безопаснее. Но у нас и в самом городе есть рынки: овощной, мясной, рыбный, невольничий. Самый большой рынок у нас находится на агоре.
 Андромен поднялся и сказал:
 - Я сейчас дам распоряжение своим людям, чтобы они на ночь располагались рядом с вами. Так надёжнее. А сам я поеду в город и поговорю со своим другом Агенором. Он входит в совет города, по нашему – «буле». Я попрошу его, чтобы он завтра в буле добился для вас разрешения на торговлю в городе и получил «проксению». Это грамота, которая выдаётся наиболее почётным гостям для беспошлинной торговли.
 - А это возможно? – с надеждой спросила Роксана, глядя на Андромена снизу вверх.
 - А я расскажу ему, как вы хорошо встретили нас на своей земле. Царь Гатал распорядился не брать с нас пошлины. Расскажу ему, как вы сопровождали мой обоз на всём пути до Херсонеса. Я надеюсь, что мой друг завтра на заседании буле напомнит херсонесцам о подвиге сарматской царицы Амаги и добьётся для вас благоприятных условий для торговли, получит проксению, а я её вам привезу. Но повторяю, получить проксению будет очень трудно.
 - Мы не останемся в долгу перед твоим другом! – заметил Багадата.
 Андромен улыбнулся:
 - Он состоятельный человек и сделает это только ради нашей дружбы.
 Всю ночь до утра горели костры в стане сармат и у табунщиков Андромена. Перекликались дозорные. Чутко спала в своём белом шатре Роксана. С первыми лучами солнца она тихо встала, стараясь не разбудить Одату, и вышла. Утро было свежим, солнечным. В широкой кроне дуба щебетали птицы.
 - Как хорошо-то! – тихо засмеялась она и потянулась, вдохнув полную грудь свежего чистого воздуха.
 Харитуна уже кашеварила возле закопчённого котла.
 - Доброе утро, Харитуна! – помахала она рукой поварихе.
 Та улыбнулась:
 - Пусть оно будет добрым и у тебя, Роксана! Давай я тебе полью на руки, умоешься.
 Роксана подошла.
 - Красиво здесь! - сказала она. - Горы, каменный город с башнями, синее море, корабли с белыми парусами, чайки… Кажется, что море вздыхает… Нам бы кусочек этой красоты в наши степи…
 После завтрака под сень дуба собрались Роксана, Одата, Апраксай, Багадата, Радамсад и Левкон. Кто сидел, кто лежал на траве, но все, тихо переговариваясь, неотрывно смотрели на городские ворота, которые, как леток улья, непрерывно выпускали и поглощали людей, всадников, повозки.
 Багадата глянул сквозь листву дерева на солнце и сказал:
 - Пора бы ему уже появиться. Солнце-то высоко поднялось.
 - Может, в этом самом буле не один наш вопрос решают… - высказала предположение Роксана. - Может, им самим приходится ждать. Подождём до обеда.
 - Идёт! - радостно воскликнул Радамсад.
 Головы всех повернулись в сторону ворот.
 - Где? – недоверчиво спросила Роксана.
 - Да вон же, вон по дороге к нам идёт!
 Роксана надеялась увидеть Андромена выезжающим из ворот на белом коне и в людской толчее не сразу разглядела его.
 - О, боги! Как он изменился, настоящим эллином стал!.. – удивилась Одата.
 И только тут Роксана увидела улыбающегося побритого мужчину, завёрнутого в белую материю, конец которой был перекинут через левое плечо. Обут он был в сандалии на босу ногу. В правой руке он поднял белый папирусный свиток, дескать, радуйтесь, добился для вас проксении!
 Все радостно вскочили со своих мест. Андромен подошёл быстрым шагом и поприветствовал:
 - Агатэ тюхэ! Я сказал: «С добрым счастием вас!»
 - Доброго счастья и тебе, Андромен! – ответил за всех Багадата. – Как наши успехи?
 - Отличные! – воскликнул Андромен. – Добились мы всё-таки с другом Агенором для вас проксении на беспошлинную торговлю! Агенору пришлось применить всё своё красноречие оратора… Но члены буле упирались: ведь пошлина с торговли идёт в городскую казну на нужды города: ремонт оборонительной стены, театра, помощь бедным… Проксении выдаются особо почётным иностранцам, которые сделали для города много добрых дел… Но когда мой друг напомнил им о сарматской царице Амаге, которая с небольшим войском за ночь преодолела большое расстояние и разбила скифов у стен нашего города и этим сняла их длительную осаду, члены буле стали более сговорчивыми.
 - Спасибо тебе большое, Андромен! – с благодарностью сказала Роксана.
 - Удачной торговли вам! Бери! – и Андромен протянул Апраксаю грамоту. Тот осторожно развернул её. Все стали заглядывать в грамоту, но, увидев незнакомые буквы – закорючки, разочарованно отошли.
 - Отдаём тебе проксению, Багадата! – сказал Апраксай. – Ведь ты у нас будешь отвечать за торговлю. Смотри, береги её, не потеряй!
 Апраксай передал документ Багадате.
 Тот взял свиток папируса, как бы взвешивая его на ладони, удивлённо заметил:
 - Надо же, ничего почти не весит, а сила в этом документе большая!
 Андромен засмеялся:
 - Грамотность, друзья, имеет удивительную силу… Есть ещё одно сообщение. Мне разрешили провести в город в качестве своих гостей десять человек. Я приглашаю Роксану, Одату и Апраксая, остальных выбирайте сами.
 Роксана оглянулась на стоявших вокруг неё.
 - И я хочу город посмотреть! – сказала подошедшая Харитуна.
 - И я!.. – несмело напомнила о себе Алонка.
 - С нами пойдут… - Роксана стала загибать пальцы.
 - Мы обе хотим в город, - обняла за плечи Алонку Харитуна.
 - С нами пойдут Харитуна, Алонка, - загибала пальцы Роксана, - Радамсад, Ванек, Левкон… А остальных пусть выберет Апраксай.
 Тот свистнул в сторону мужчин, охранявших табун, с земли поднялся один воин.
 - Савлий! – крикнул Багадата. – Захвати с собой Расога, и идите сюда!
 Двое парней отделились от табунщиков и побежали на зов своего начальника.
 - Андромен приглашает нас на несколько дней к себе в гости. Вы будете вместе с Радамсадом, Ванеком и Левконом сопровождать повсюду Роксану и Одату. Поняли?
 - Поняли! – разом ответили Савлий и Расог. Радость их была неописуемой: они хлопали друг друга по плечам, толкались.
 - Будет, будет вам! – строго остановил их Апраксай. – Разыгрались, словно малые дети. Я сейчас пойду дам распоряжения, чтобы подводы с товарами выводили на торг. Со мной пойдёт Багадата.
 - Я тоже схожу к своим людям на торг и узнаю, как идёт торговля, а потом приду за вами, - сказал Андромен и ушёл.
 Роксана толкнула Одату в бок и тихо сказала:
 - Ты только посмотри, почему материя не падает у него с плеча… - Роксана кивнула вслед удаляющемуся Андромену.
 - Почему?
 - Да к ней по углам гирьки привязаны…
 - И правда!..
 - Хи-хи!.. – Роксана зажала свой рот рукой. Успокоившись, сказала: - Странная у их мужчин одежда, длинная, как у женщин.
 Роксана увидела, как её телеги с товарами одна за другой двинулись в сторону торга. Она помахала вслед им рукой и крикнула:
 - Удачной торговли вам, Багадата!
 Ждать Андромена пришлось довольно долго. Вернулся он в хорошем настроении, сказал весело:
 - Торговля идёт успешно. Ваших рослых коней и длинные мечи богатые горожане разбирают быстро, почти не торгуясь. Прошло ещё только полдня, а мне мои слуги отдали уже много золотых статеров, - Андромен показал увесистый расшитый бисером бархатный мешочек, подвешенный к поясу. – А теперь – идёмте! Я приглашаю вас к себе в гости! Отдыхайте столько, сколько захотите! Я, правда, живу не в центре города, на окраине, но зато у самого моря.
 - Нам искупаться бы в море, смыть с себя дорожную пыль, - высказала пожелание Роксана.
 - Сначала вы искупаетесь в моей домашней бане… Уверяю вас, таких бань вы нигде ещё не видели!
 У городских ворот Андромен остановил гостей:
 - Подождите немного…
 Он подошёл к стражникам, что-то объяснил им, и те пропустили иноземных гостей в город.
 С волнением ступила Роксана на мостовую города, вымощенную глиной с черепками битой посуды. Андромен уверенно вёл их по прямым и довольно широким улицам мимо домов с высокими каменными оградами. Засинело впереди море, послышались крики чаек.
 - Ну вот мы и пришли! – сказал Андромен и открыл железную дверь в каменной ограде. Они очутились в сенцах, а когда миновали этот узкий проход, то Роксана тихо ахнула: перед ними открылся небольшой дворик, вымощенный разноцветной морской галькой. Посреди двора стоял алтарь из белого камня – ракушечника. С трёх сторон дворик окружали здания и стройные колонны с навесами. Главное здание, что стояло напротив входа, было двухэтажным. На верхний этаж со двора вела каменная лестница. На втором этаже тоже были колонны, но более лёгкие и изящные, с красивыми завитками наверху.
 Указав на колонны, Андромен сказал:
 - Это и есть портики, они позволяют жильцам дома гулять во дворе в любую погоду: и в зной, скрываясь от солнца, и в дождь. У нас в домах мало окон и все они выходят во двор. Комнаты изнутри освещаются в основном за счёт открытых дверей. Так что для жильцов дома важно почаще бывать на свежем воздухе в любую погоду… Идёмте в столовую. Пообедаете, а потом я проведу вас в баню. Ужинать будем наверху, - Андромен указал на второй этаж главного здания. - Там слуги всё приготовят к нашему пиршеству. Вообще-то дом у эллинов делится на две половины: мужскую – мегарон и женскую – гинекей. Женщинам не разрешается заходить в мегарон, но ради вас, моих дорогих гостей, я нарушу этот обычай. Вас, наверное, удивило, что вокруг много камня и нет зелёных деревьев? Вы ошибаетесь. Идёмте, я покажу вам свой садик.
 Андромен пересёк двор, открыл в углу деревянную калитку и пригласил:
 - Входите!
 Первой в садик вошла Роксана. Её поразило обилие роз и других ярких цветов. Сад был разбит на крохотном участке земли между торцевыми стенами двух домов. По обе стороны дорожки на клумбах красовались незнакомые цветы и розы самых разных оттенков. Над ними порхали бабочки. Высокая каменная ограда была увита виноградными лозами с тяжёлыми фиолетовыми гроздями зреющего винограда.
 Посыпанная жёлтым песком дорожка вела налево к круглой мраморной беседке с белыми колоннами и красной крышей, а направо – к высокой раскидистой яблоне с топчаном под её кроной.
 - Здесь райский уголок! – воскликнула Роксана.
 - Если хотите, я велю обед принести нам сюда, - предложил Андромен.
 - Сюда, только сюда! – горячо поддержала его Роксана.
 - Тогда посидите в беседке за мраморным столиком, а я сделаю необходимые распоряжения.
 Стол в беседке слуги накрыли на четверых: Андромена, Роксану, Одату и Апраксая. Остальных попросили пройти в столовую.
 За обедом Андромен сказал:
 - Сейчас мы пообедаем. Вы по очереди все искупаетесь в бане, отдохнёте. Ужинать будем в триклинии, на втором этаже. Придёт мой друг Агенор. А завтра я вам покажу наш город. Я уверен, что он вам очень понравится. Послезавтра Агенор повезёт нас с утра на свой клер. Покажет нам свой виноградник. Он выращивает лучшие сорта винограда и очень гордится этим. Эти сорта он привёз из самой Эллады. Из них он получает хорошие вина. У него есть давильня для винограда и винодельня. Он хочет угостить вас своим вином.
 - А свой клер ты нам покажешь? – напомнила Одата.
 Андромен вздохнул.
 - Я не так силён в садоводстве и виноградарстве, как мой друг. Потом, меня всё лето не было. А можно ли на рабов надеяться? Конечно, нет! Они запустили всё, и мой клер зарос сорняками. Своего надсмотрщика за клером я выгоню… Но не так легко найти знающего человека… Агенор обещал помочь. Может, своего опытного в этом деле раба продаст мне.
 Как хлебосольный хозяин, Андромен наполнял кубки гостей сладким виноградным вином и угощал разными кушаньями. Роксане понравилась копчёная рыба.
 - Я хочу угостить вас своим виноградом, - сказал Андромен.
 Он встал, садовым ножом срезал три крупные грозди винограда и положил перед гостями.
 - Ой, какой сладкий! – сказала Роксана, пробуя тёмные с сизым налётом ягоды.
 - Нам бы отдохнуть на свежем воздухе! – сказала Одата Андромену: она видела, что Роксана захмелела от вина.
 - Располагайтесь на топчане под яблоней.
 - Спасибо! – ответила Одата и повела Роксану на топчан. Он был застелен мягким ковром, поверх ковра лежали две подушки в бордовых наволочках с рюшками.
 Роксана быстро уснула. Задремала и Одата в ногах у Роксаны. Приснилась ей мать.
 «Что ж ты, доченька, так далеко уехала? – спросила она, протягивая к Одате руки. – А нас враги со всех сторон окружили…»
 - «Кто?» – спросила Одата. Но в это время её тронули за плечо. Негритёнок Эрик говорил над ухом:
 - Госпожа… госпожа!.. Проснись! Баня готова!
 Одата протёрла глаза и стала будить Роксану. Эрик повёл их в дом.
 Андромен не обманывал их, когда сказал, что такой бани они ещё не видели. Просторная комната освещалась светильниками в виде чаш на высоких бронзовых подставках. Пол был выложен из разноцветной морской гальки в виде картины: две обнажённые девушки стоят в изящных позах, опираясь на широкую чашу – лутерию на столике. К девушкам летит голубь, другой сидит на краю чаши.
 - Ах, какая красота! – всплеснула руками Роксана.
 - А вот смотри: и на стене картина! – сказала Одата.
 - Ласточки! – снова восхитилась Роксана. – Наши ласточки здесь оказались! Надо же!
 - Да они, наверное, везде живут, - высказала предположение Одата.
 - Как просто и красиво! – изумлялась Роксана. – Одна ласточка на ветке сидит, а другая летит на фоне синего неба.
 Посреди комнаты в пол был вделан небольшой бассейн с подогретой водой. Вдоль стены стояли скамьи с широкими чашами для мытья головы и ополаскивания. В углу стояла бочка с горячей водой. Пол в бане был слегка покатым и имел сток.
 - Вернёмся домой, я обязательно такую же баню у себя построю! – сказала Роксана.
 Одата стала расплетать ей косы, помогла раздеться. Зачерпнув из бассейна чашей теплую воду, она окатила Роксану и вдруг удивлённо воскликнула:
 - Смотри, Роксана, смотри! Краски на полу стали ярче!
 Смоченная водой картина – мозаика на полу стала выглядеть ещё отчётливее и сочнее.
 Поражённые увиденным, Роксана и Одата, не замечали, как в крохотное окошечко – отдушину под потолком за ними внимательно наблюдают карие глаза Андромена.



 Глава 8

 В гостях у Андромена

 Вечером Роксана и Одата в сопровождении Андромена, Апраксая, Радамсада, Левкона и Ванека поднялись в портик второго этажа хозяйского дома. Девушки остановились возле мраморных колонн. Их взору предстали бескрайнее синее море в предзакатных лучах солнца, белые бегущие гребни волн и вёсельные корабли, спешащие к городской пристани.
 Посреди портика стоял круглый стол под белой скатертью в окружении плетёных стульев. На столе красовались чернолаковая ваза с розами и чаша с виноградом.
 Андромен жестом пригласил гостей войти в мужскую часть дома – мегарон. Их встретил просторный зал с двумя рядами стройных колонн, увитых гирляндами роз и тимьяна. В воздухе было разлито стойкое благоухание. Зал освещали светильники на высоких подставках: чаши с горящим оливковым маслом. Жёлтые стены были украшены бордовым орнаментом в виде волн. У стен стояли два покрытых чёрным лаком шкафа – поставца для серебряной и позолоченной посуды. Пол был гладким, выстелен разноцветной плиткой. Никаких ковров на стенах, никаких медвежьих или волчьих шкур под ногами…
 Роксана была поражена простотой и изяществом убранства зала. Её внимание привлекла мраморная статуя женщины с луком, которая стояла в нише одной из стен. Красивая голова её на гордой шее была повёрнута слегка в бок, взгляд устремлён вдаль. С одной стороны её стояла косуля, с другой – приседала на передние лапы в яростном немом лае охотничья собака. Перед статуей – мраморный жертвенник.
 Поймав пристальный взгляд Роксаны, Андромен улыбнулся:
 - Это наша богиня охоты Артемида. Весь город её почитает и поклоняется ей. Она наша защитница от набегов морских пиратов, помогает купцам в торговле с городами Эллады и Азии. С того времени, как я стал почитать богиню Артемиду и делать ей жертвоприношения, я почувствовал её покровительство и защиту. Перед поездкой к вам я принёс ей хорошие жертвы. И вот моя поездка оказалась удачной. И на торге дела идут хорошо. Прошу за столы!
 Гости в растерянности остановились перед ложами с подушками, которые были поставлены посреди зала по широкому кругу. Перед ложами стояли невысокие столики – трапедзы с едой и напитками.
 - Вы удивлены? – заулыбался Андромен. - Мы, эллины, привыкли пиршествовать и одновременно отдыхать. Это очень удобно.
 Скинув сандалии, Андромен лёг на одно ложе на левый бок и подложил под руку подушку. Озадаченные гости несмело последовали его примеру.
 Появилась девушка – служанка с медным тазиком, кувшином тёплой воды и полотенцем на плече. Сначала она полила на руки хозяину, а потом и гостям. Тут же появился нарядно одетый слуга и стал разливать вино в позолоченные кубки.
 - Хайре! – послышался от двери весёлый мужской голос. Все оглянулись.
 - О-о! Мой лучший друг Агенор, наконец, пришёл! – воскликнул Андромен и с распростертыми объятиями пошёл встречать гостя. - Ты, Агенор, как всегда, появляешься вовремя!
 Обняв друга за плечи, Андромен представил его на сарматском языке:
 - Это мой друг, Агенор! Он сказал вам: «Радуйтесь!» На вашем языке это означает: «Здравствуйте!» Проходи, Агенор, и занимай своё почётное место! – Андромен указал на пустое ложе рядом со своим.
 За Агенором двое слуг внесли корзины с амфорами, красными яблоками, жёлтыми грушами и полупрозрачными зеленоватыми и фиолетовыми гроздьями винограда. Поставив корзины в центр круга, они удалились.
 Андромен сказал по сарматски:
 - Агенор не раз помогал мне в самые трудные дни моей жизни. Я рад, что у меня есть такой надёжный друг. Он провожал меня в далёкую и опасную поездку в ваши степи. Вчера мы встретились, и разговорам нашим не было конца! Я много рассказывал ему о вас, что вы у меня будете сегодня в гостях, вот он и пришёл познакомиться с вами. Он потом хочет пригласить вас в свой дом и в свой клер. Там у него есть даже душ и небольшой бассейн с морской водой для купания. Вода в них нагревается от солнца. Когда весь день покопаешься в земле, вечером так приятно сполоснуться под душем или в бассейне. – Андромен обнял друга за плечи. – У моего друга светлая голова, он многое умеет: и выращивать виноград, и делать вино, и обжигать терракотовые статуэтки. Он старше меня и научил меня хозяйствовать. Про таких людей, как мой друг Агенор, говорят, что они поцелованы богом. Им во всём сопутствует удача.
 Агенор посмотрел на Андромена и что-то сказал ему. Тот засмеялся и перевёл:
 - Друг мой Агенор сказал: «Я не знаю, что ты говоришь обо мне своим гостям, но чувствую, что чрезмерно хвалишь. Лучше познакомь меня с ними, да скорее приступим к трапезе». Ну что ж, я выполняю его просьбу.
 Андромен подвёл Агенора к Роксане. Та встала со своего ложа и в приветствии наклонила голову. Андромен что-то сказал своему другу, потом перевёл:
 - Я сказал Агенору, что ты дочь степного сарматского царя Гатала, который пользуется у своих сородичей очень большим уважением и даже любовью, он держит в страхе своих порубежных соседей, и те не осмеливаются вот уже много лет нападать на вас. У царя Гатала нет сыновей, но есть одна дочь по имени Роксана, которая стоит многих сыновей. Она собрала девушек в отряд и научила их сражаться не хуже настоящих воинов. А ещё я сказал Агенору, что о тебе, Роксана, и о твоей подруге Одате степные аэды, по вашему певцы, сказители, слагают песни. Что ваша красота ранила сердца многих юношей, в том числе и моё, хотя я давно не юноша, и голова моя убелена сединой.
 Знакомство Агенора с остальными гостями было более кратким: Андромен пояснял другу, какое отношение к Роксане имеют остальные гости:
 - Это руководитель всего обоза Акраксай. Это – Одата. Боевая подруга Роксаны. А это Радамсад – сын кузнеца, телохранитель Роксаны. Увлекается ювелирным делом. Ему полезно будет побывать у наших золотых дел мастеров. Вот Левкон и Ванек. Оба из отряда охраны Роксаны.
 После знакомства Агенор возлёг на своё ложе. Слуга наполнил его кубок вином.
 - Разбавленное? – спросил Агенор.
 - Да, - ответил слуга.
 Агенор вернул кубок:
 - Подскифь! Налей вина из моей амфоры!
 Андромен засмеялся и перевёл разговор гостям, сделав свои пояснения:
 - Эллины не пьют крепкого вина, как скифы и сарматы. Они разбавляют вино водой. Мой друг Агенор, как и вы, любит пить крепкое вино. Поэтому он сказал слуге: «Подскифь!» - то есть налей неразбавленного вина.
 Слуга выполнил приказание Агенора, и тот поднял свой кубок:
 - За наших богов: Зевса и Артемиду!
 Слуга зажёг огонь на алтаре перед статуей Артемиды. Андромен подошёл к алтарю, плеснул в огонь вина из своего кубка и бросил кусок лепёшки. Пламя полыхнуло ярче. Андромен вернулся к гостям и осушил свой кубок. Все последовали его примеру.
 Роксане понравилось сладкое виноградное вино: оно было терпким с приятным привкусом. В этот жаркий день её мучила жажда, и первый свой кубок вина она выпила до дна.
 - Браво, браво! – захлопал в ладоши Андромен. – Закусывайте сыром, ветчиной или рыбой: солёной, жареной, копчёной – какая вам по душе. Я вчера Агенору рассказывал, как везде гостеприимно принимали нас сарматы. Нигде не обходилось без крепкого ронга и обильных застолий.
 - А о нашем первом знакомстве в степи, когда вы охотились на зайца, ты ему тоже рассказал? – поинтересовалась Роксана.
 Андромен рассмеялся:
 - Нет ещё… Но когда-нибудь обязательно расскажу!
 Слуга снова налил вино в кубки. Подняли тост за сарматских богов. И снова Роксана осушила свой кубок почти до дна. Одата лишь пригубила вино и поставила кубок на столик.
 Вскоре слуги принесли на блюдах жирное варёное мясо, обложенное фасолью. Мясо было посыпано зелёным луком, укропом и петрушкой.
 Крепкое виноградное вино понравилось и парням. Они стали делиться впечатлениями о городе, домах эллинов.
 Одата исподтишка наблюдала за Роксаной. Она видела, что переполненная впечатлениями сегодняшнего дня, уставшая Роксана быстро теряла над собой контроль. Значит она, Одата, не должна была хмелю позволить затуманить свой разум, ведь она в ответе за Роксану перед самим Гаталом. Незаметно она наблюдала за хозяевами и за своими парнями: плохо, если телохранители окажутся слабее вина и потеряют свою бдительность в чужом городе, среди чужих людей. Мысленно Одата взмолилась перед Астарой: «Помоги мне, небесная наша владычица, сохранить разум светлым, не дай ему замутиться от вина, чтобы злые люди не похитили у нас нашу Роксану. Ведь мы все за неё в ответе перед царём Гаталом и перед её матерью Камасарой! Умоляю тебя, Астара, помоги мне сохранить свой разум ясным…»
 А захмелевшая Роксана спрашивала Одату:
 - Правда, здесь хорошо? Мне кажется, что мы попали в райский уголок… Эти розы… Эти гирлянды на колоннах… Это синее море, эти высокие горы… А сколько зелени… И живут они совсем не так, как мы. Я завидую им… Мне тоже хотелось бы так жить… Что мы хорошего видим в нашей степи? Богами и боженятами забытая земля…
 Одата покосилась на Андромена. Ей показалось, что он внимательно прислушивается к словам Роксаны. И она решила повернуть разговор в другое русло.
 - Андромен, ты покажешь нам завтра свой город? – спросила она.
 - Обязательно! – охотно откликнулся тот.
 Андромен позвонил в маленький серебряный колокольчик, явился слуга и снова наполнил кубки крепким вином из амфоры Агенора. Ребята выпили, Роксана сделала глоток, поморщилась и отставила свой кубок, Одата пригубила ради вежливости. Лежать на боку и есть было неудобно. Потихоньку она перевернулась на живот и посмотрела на Андромена. Тот разговаривал по эллински с Агенором. Вдруг до её слуха донеслось равномерное посапывание. О ужас! Роксана спала, уронив свою черноволосую голову на подушку. Заметив тревогу Одаты, Андромен успокоил:
 - Ничего, ничего… Пусть отдохнёт, она так устала за сегодняшний день… Да и вино крепкое, парня свалит с ног, не то, что девушку.
 Впервые Одата вспомнила о Харитуне и Алонке. Что с ними? Куда их повели? Улучив момент, она спросила об этом Андромена. Тот улыбнулся:
 - Не беспокойся, Одата. Они в столовой так же, как и мы, пьют вино и закусывают вместе с моей экономкой и поварихой. Я надеюсь, что они будут довольны. А Роксана пусть немного отдохнёт. Я знаю способ, как её разбудить.
 - Какой?
 Андромен засмеялся:
 - О-о, это секрет!
 Слуга принёс на блюде гуся, обложенного запеченными яблоками, разрезал его на части и подал на чистых тарелках. Затем он собрал грязную посуду и унёс. Как ни сыта была Одата, но жареного гуся с запеченными яблоками она всё же отведала. Понравились ей и сыр, ветчина, солёная и копчёная рыба.
 Снова вошла девушка с кувшином и полотенцем. Хозяева и гости смыли жир с рук. Только Роксана безмятежно спала, не притронувшись к своим яствам. На столах появились фрукты, виноград из корзины Агенора и прохладительные напитки.
 Андромен снова зазвонил в колокольчик и что-то сказал слуге. Тот вышел, а вскоре появился высокий слепой старик с арфой. Слуга взял его под руку и усадил на низкую скамеечку. Старик задумчиво прошёлся пальцами по чутким струнам и неожиданно запел приятным баритоном:

 Гей, мой конь вороной,
 Конь горячий мой!
 Шея лебяжья, поступь гордая,
 Ты обгоняешь ветер в пути
 И вперёд ты стрелою лети!

 Гей, мой конь вороной.
 Сидит на тебе молодец удалой.
 Он к красавице спешит,
 Сбруя тонкая звенит,
 Грива по ветру летит,
 Гей, мой конь вороной!

 При первых же звуках песни Роксана открыла глаза и повернула голову к певцу. Удивительно, но она понимала, о чём поётся в песне. Язык был схож с сарматским. Старый певец пел песню на скифском языке.
 Когда песня кончилась, Андромен поднялся с ложа и поднёс старику кубок с вином:
 - Пей, отец! Спасибо тебе за песню! Она нас за душу взяла. Спой еще что-нибудь.
 Старик медленно выпил вино, как бы продлевая удовольствие, протянул перед собой кубок. Слуга взял кубок из его рук, а певец весело прошёлся пальцами по струнам и заиграл плясовую мелодию.
 - Эх, была - не была! – воскликнул Левкон, вскочил, натянул свои сапоги и такие кренделя стал выделывать ногами, что все рассмеялись. Неожиданно он подлетел к ложу Одаты, приглашая её на танец. Одата отказалась. Но тут стал упрашивать её Андромен:
 - Станцуй, Одата! Мы очень просим тебя… Повесели душу…
 И Одата сдалась. Она встала, надела свои туфли и поплыла по кругу, плавно поводя руками. За ней последовал Левкон, заглядывая ей в лицо то с одного боку, то с другого. Все стали хлопать в такт музыке.
 - Красивая пара! – заметил по эллински Агенор. – Моему сыну такую бы красавицу в жёны…
 - Так в чём же дело? – откликнулся Андромен. – Возьми да и сосватай.
 - Не пойдёт. У неё Родина есть, - вздохнув, ответил Агенор.
 - Пусть силой возьмет.
 - Вот уж против чего я всегда выступаю и сыну своему внушаю, так это то, что девушку нельзя брать силой. Душа её – нежный цветок. Сломаешь грубо – потом этой беды за всю жизнь не поправишь.
 Неожиданно со своего ложа соскочил Радамсад и тоже лебедем пошёл за Одатой, явно намереваясь отбить её у Левкона. Задетый за живое, Левкон погрозил другу кулаком, но тот не обращал на него внимания. Танец захватил всех: уведёт или не уведёт Радамсад Одату из-под носа у Левкона?
 - Вот черт: увёл всё-таки! – одобрительно воскликнул Андромен.
 Роксана следила за Одатой и Радамсадом с затаённой ревностью, хотя и корила себя: что тут особенного? – Танец же! И всё же… И всё же… Какая-то ниточка между ними существует, она чувствует это…
 Часто дыша и обливаясь потом от духоты, Радамсад подвёл Одату к её ложу.
 Агенор что-то сказал, Андромен перевёл:
 - Мой друг говорит: «Спасибо вам, ребята, порадовали вы душу». А теперь он хочет спеть для вас эллинскую песню.
 Андромен что-то сказал старику. Тот заиграл, и полилась печальная протяжная песня. Андромен подсел к Агенору, и они, обнявшись, запели. Когда песня кончилась, Андромен пояснил:
 - В этой песне поётся про Элладу, родину Агенора. Родители увезли его оттуда, когда он был ещё мальчиком. С тех пор Агенор почти безвыездно прожил в Херсонесе. Здесь его вторая родина. Он просит вас спеть какую-нибудь сарматскую песню.
 - А знает ли наши песни ваш певец? – спросила Роксана и кивнула в сторону старика.
 - Он меот, а меотский и сарматский языки схожи. Он живёт у меня десять лет и знает, как эллинские, так и скифские, меотские и сарматские песни. А мелодию каких не знает – тут же подбирает по слуху.
 - Он раб? – снова спросила Роксана.
 - Был рабом. Ещё отец купил его на невольничьем рынке. Он тогда уже был слепым. После какой-то тяжёлой болезни бельма затянули ему глаза. Прежний хозяин – эллин продавал своих рабов дешево, потому что торопился вернуться тем же летом в Элладу. Он сказал отцу, что слепой хорошо играет на арфе и дудке. Отцу его игра понравилась, он купил старика и привёл его домой. У музыканта скифское имя – Ховнар, что значит «одарённый». Он услаждал игрой слух моего отца и его друзей, а теперь он неизменный спутник моих пирушек с друзьями. За его талант, за умение брать своей игрой аж за сердце я даровал ему свободу, но он не ушёл от меня.
 - Отец, ты хотел бы вернуться к себе на родину в Меотию? – неожиданно спросил слепого Андромен. – Если хочешь, я отвезу тебя в родное село.
 Старик задумался, опустив голову. Потом поднял её и так проникновенно посмотрел в сторону Андромена, что Роксане показалось, будто бы старик видит.
 - Нет, господин, теперь уже поздно возвращаться… Я стал стар и немощен. Здесь я сыт, обут, одет. Что мне ещё, старику, надо? К чему я вернусь на своей родине? Может, к разорённому гнезду? Кто будет за мной, слепым, ухаживать? Здесь меня никто не обижает, спасибо тебе, хозяин. От добра добра не ищут.
 - Агенор ждёт от вас сарматскую песню, - напомнил Андромен Роксане.
 Она заявила, сжав кулачки:
 - Давай, Радамсад, начинай нашу да так, чтобы она всех за душу взяла!
 Радамсад вздохнул, набрал полную грудь воздуха и запел:

 Ясно светит месяц,
 Спят курганы в ряд.
 У костра сарматы
 Тихо говорят:

 Гости дружно подхватили, а слепой музыкант стал подыгрывать на арфе:

 «Кони наготове,
 Турий рог, играй!
 Ты живи спокойно,
 Наш родимый край!

 Едем мы дозором,
 Встанем на курган:
 Не идёт ли ворог
 На наш вольный стан?

 Навострим мы копья,
 Выхватим мечи, -
 Гей, мой конь ретивый,
 Ты вперёд скачи!»

 Ясно светит месяц,
 Где-то кони ржут,
 А в степи курганы
 Свой дозор несут!

 Андромен переводил Агенору слова песни. И когда песня кончилась, Агенор стал горячо аплодировать. Он поднялся со своего ложа и сказал небольшую речь. Андромен перевёл:
 - Мой друг Агенор сказал, что ему очень понравилась ваша песня, и он приглашает вас к себе в гости. А сейчас он уходит, потому что видит, что вы устали с дороги и вам надо хорошо отдохнуть.
 В дверях Агенор помахал рукой и сказал:
 - Гелиайне!
 - Он сказал: «Будьте здоровы!» - перевёл Андромен. – А я добавляю: спокойной ночи!
 Проёмы окон и двери были тёмно-синими. В них заглядывали звёзды и месяц. Андромен позвонил в колокольчик. Явился слуга. Андромен велел постелить мужчинам в мужской половине дома – мегароне, а девушкам в гинекее на первом этаже. Слуга увёл мужчин, а за Роксаной и Одатой вскоре явилась служанка.
 Полусонную Роксану служанка повела по лестнице вниз, а Андромен задержал Одату за руку.
 - Постой немного… Правда, красивая ночь?
 Одата подняла взор на небосвод, усыпанный мерцающими звёздами. У тонкого серпика месяца спросила мысленно: «Как там моя мама? Здорова ли?..» В ответ из темноты лишь накатывались равномерные вздохи моря.
 - Посиди со мной, моя Афродита!.. – предложил Андромен. – Ты так напоминаешь мне мою жену Лидию! Подари мне несколько мгновений счастья…
 Андромен сел в плетёный стул за круглый стол, который стоял в портике.
 Одате он предложил сесть напротив. На столе стояли ваза с розами и блюдо с виноградом.
 - Угощайся! Мне так приятно быть рядом с тобой, - Андромен положил перед Одатой гроздь винограда. – Ты, Одата, само совершенство. Но я оценил сегодня в тебе и чувство долга, которое ты, наверное, постоянно испытываешь по отношению к Роксане. Ты не поддалась хмелю, твой разум оставался ясным. Не отрицай, я это видел по тебе.
 - Просто я немного выносливее. С детства занималась трудом.
 - Твоя доброта может сравниться с твоей красотой…
 Андромен надолго замолчал, потом сказал тихо:
 - Одата, ты могла бы меня осчастливить… Я знаю, что ты сейчас свободна… Стань моей женой…
 Одата застыла с виноградиной на губах. Быстро глянула на Андромена: никогда за всё время пути в Херсонес Андромен не оказывал ей таких знаков внимания, как Роксане. Странные мужчины… Одата склонила голову и тихо спросила:
 - А как же Роксана?
 Андромен вздохнул:
 - Боюсь, что у нас с ней ничего не получится… Если бы она согласилась выйти за меня замуж, я бы, конечно, поправил свои хозяйственные дела… Но…
 - В чём же дело?
 - Дело даже не в самой Роксане. Я вижу, что я ей нравлюсь, и мне не составляет труда добиться её согласия на брак, но дело всё… в её отце. Он не даст своего согласия на нашу свадьбу. Он не отпустит единственную дочь далеко от дома.
 Одата поднялась:
 - Спокойной ночи! Роксана, наверное, уже ждёт меня…
 Поднялся и Андромен:
 - Постой!
 Он подошёл, взял Одату за руки, потом неожиданно порывисто обнял её и стал осыпать поцелуями её лицо.
 - Останься со мной!.. Останься! Хоть на одну ночь… Я прошу тебя… Слышишь? Ласточка моя залётная… Я осыплю тебя подарками. Я видел тебя обнажённую… Ты просто чудо!..
 Одата вспыхнула жаром от стыда. Она не сопротивлялась, не вырывалась, чтобы не поднимать шума. Их могли услышать свои ребята, прибежать наверх и сгоряча сделать из Андромена «лепёшку». Кто знает, какие после этого могут быть последствия. Она терпеливо дождалась, когда он немного поостынет, и совершенно спокойно сказала:
 - Я ещё ничьей наложницей не была!.. Тем более на одну ночь…
 Руки Андромена отпустили её из своих объятий. Одата повернулась и пошла к лестнице. Внизу её ждала служанка. Она, конечно, не поняла, о чём говорил её хозяин с этой красивой гостьей на чужом языке, но догадывалась и благоразумно решила не мешать. Увидев, что Одата спускается по лестнице, она приветливо кивнула ей и пошла вперёд, предлагая Одате следовать за ней. Они вошли в парадную дверь и пошли по залу. У третьей открытой двери служанка остановилась и поклонилась Одате, как бы желая ей спокойной ночи.
 Одата шагнула в комнату. В нише на стене горел светильник. Слева и справа находились две деревянные кровати с кружевными подзорниками, атласными одеялами и горкой подушек. Сверху на них спускались розовые кисейные полупрозрачные занавеси от комаров. На одной кровати уже спала Роксана.
 Одата разделась, повесила платье на спинку плетёного стула возле небольшого комода и, не гася светильника, нырнула под кисейную занавесь. Она легла на прохладную постель и впервые за всю многодневную тряскую дорогу с наслаждением вытянулась. И тут же словно провалилась в какую-то чёрную бездну. Но как бы крепко ни спала она, а слух её по привычке бодрствовал. Среди ночи она услышала осторожные шаги, с трудом размежила веки и увидела в дверях Андромена. Он стоял в халате и сандалиях на босу ногу. Постояв немного, он неслышно удалился. Одата облегчённо вздохнула и повернулась на бок.

 
 Глава 9

 Прогулка по городу

 Утром Андромен велел слугам накрыть стол для гостей в портике второго этажа. Сюда были приглашены Роксана, Одата и Апраксай. Остальные гости завтракали в общей столовой рядом с кухней.
 Роксана и Одата стояли возле мраморных колонн портика и любовались синим морским простором. Свежий ветер гнал белые барашки волн. Доносились жалобные крики чаек, равномерные, как глубокие вздохи, шумные накаты волн на песчаный берег. Из синей морской дали к городу приближался корабль под белыми парусами. Равномерно опускались в воду длинные вёсла гребцов. Разноцветными парусами пестрели на синей воде рыбацкие лодки.
 По лестнице неторопливо поднялся к гостям Андромен. Одет он был по эллински: в длинный расшитый хитон и пурпурный плащ – гиматий.
 - Агатэ тюхэ! – сказал он с улыбкой и тут же перевёл. – С добрым счастьем! Ну как спалось на новом месте?
 Одата опустила ресницы, а Андромен продолжал, как ни в чём не бывало:
 - Прошу к столу!
 Круглый стол под белой скатертью поддерживали три ножки в виде лап хищного зверя. Вокруг стола стояли изящные плетёные стулья с гнутыми ножками и слегка откинутыми полукруглыми спинками.
 - Сегодня мы совершим прогулку по нашему городу, - разливая вино по позолоченным кубкам, сказал Андромен. – Вы воочию убедитесь, как он красив! Вы увидите мраморные храмы, фонтаны и цветники из роз. Вы не пожалеете о том, что рискнули отправиться в долгое и утомительное путешествие. Херсонес вознаградит все ваши ожидания сполна!
 - Надеемся! – ответил Апраксай, поднимая свой кубок.
 - За нашу Деву – спасительницу! – предложил первый тост Андромен.
 Стол был уставлен разнообразными кушаньями, но после вчерашнего обильного ужина Роксане и Одате есть не хотелось.
 На выходе со двора Роксану, Одату, Апраксая и Андромена уже ждали Радамсад, Левкон, Ванек, Харитуна, Алонка, Савлий и Расог.
 - Начнём осмотр города с нашей главной площади - агоры, - на ходу пояснял Андромен. – На ней проходят городские народные собрания. Там стоят храмы, проходят праздники. В обычные дни с утра агора – это городской рынок. К вечеру торговцы убирают свои прилавки, и площадь превращается в место деловых встреч и прогулок горожан. Здесь встречаются друзья, хорошие знакомые и рассказывают друг другу новости. В последние дни весь город только и говорит о восстании рабов-скифов в Пантикапее. Там уже было несколько десятков лет назад восстание рабов под предводительством раба-скифа Савмака. Они убивали своих хозяев и поджигали их дома. Савмаку удалось захватить престол и на время стать царём Боспора. Он даже стал чеканить собственные монеты. Но объединённые силы городов, входящих в Боспор, свергли самозванца. Наши городские власти боятся, чтобы и наши рабы, прослышав про нынешнее восстание скифов, тоже не взбунтовались. Приказано всем хозяевам закрывать рабов на ночь в помещениях, где они живут, на наружные запоры, а городской страже велено усилить охрану внутри города и у городских ворот. Ну вот мы и пришли!
 Улица неожиданно привела к просторной площади, заставленной прилавками. Агора удивила пестротой и разноголосием многолюдного рынка. Пробираясь между прилавками, на которых красовались горки яблок, груш, дынь, винограда, Андромен упорно вёл гостей к какой-то цели. Наконец, они выбрались из рыночной толчеи.
 - Вот, полюбуйтесь! – торжественно произнёс Андромен и протянул руку в сторону стройных белых колонн, ярко выделявшихся на фоне ярко-синего моря и нежно-голубого неба.
 - Красота-то какая! – ахнула Роксана.
 - Это базилика! – пояснил Андромен, и в голосе его чувствовались нотки гордости за свой город. Он продолжал:
 - На постаменте базилики изображён наш любимый герой Геракл и его двенадцать подвигов. У нас всё, как в Афинах: есть свои историки, писатели, скульпторы, философы. Ими мы гордимся. Историк Сириск, например, правдиво изложил историю Херсонеса и описал удивительные явления Девы – Спасительницы, которая не раз спасала наш город во время осады его варварами. Эта история была прочитана народу на этой самой агоре. За свой труд Сириск был увенчан золотым венком. Почётный декрет в честь него был вырезан на мраморной плите и выставлен в притворе храма богини Девы. Мы ещё подойдём к нему. А сейчас я хочу показать вам наши декреты.
 Андромен подвёл гостей к мраморным стелам на подставках и спросил:
 - Помните, я вам рассказывал, что нашей демократической республике угрожала опасность?
 - Помним! – ответили Одата и Роксана.
 - Вот на этих мраморных плитах высечена присяга херсонесцев на верность своему городу. Каждый учитель гимнасия знакомит своих учеников с этой присягой.
 Роксана с какой-то робостью смотрела на ровные ряды букв. Каждая нижняя буква была высечена под верхней. Промежутка между словами не было.
 - А что говорится в этой присяге? – вопросительно подняла она ресницы на Андромена.
 - О-о, она длинная. Этой плите с присягой уже больше ста пятидесяти лет. А говорится в ней о том, что каждый житель Херсонеса должен был поклясться всеми нашими богами, всеми богами олимпийскими и героями, а затем говорить следующее. Повторяю: присяга длинная, я вам зачитаю выборочно.
 Андромен тут же стал переводить клятву херсонесцев на сарматский язык:
 «Я буду думать о спасении и свободе государства и граждан и не предам Херсонеса, Керкинитиды, Прекрасной Гавани и прочих укреплённых пунктов из остальной территории, которою херсонесцы управляют или управляли, ничего никому, ни эллину, ни варвару не предам, но буду оберегать всё это для херсонесского народа.
 Я не буду ниспровергать демократического строя и не дозволю этого тому, кто захочет предать и ниспровергнуть этот строй, и не утаю этого, но доведу до сведения государственных должностных лиц… Я буду служить народу и советовать ему наилучшее и наиболее справедливое для государства и граждан…
 Хлеб, свозимый с равнины, я не буду ни продавать, ни вывозить с равнины в какое-либо иное место, но только в Херсонес.
 Если я буду соблюдать всё это, да будет благо мне самому и потомству, если не буду – да будет зло и мне самому, и тому, что мне принадлежит, и пусть ни земля, ни море не приносят мне даров, пусть женщины не рожают мне детей…»
 Клятва херсонесцев произвела на гостей большое впечатление.
 - Да-а… - задумчиво произнёс Апраксай. – Нам тоже не мешало бы иметь такую присягу.
 Андромен улыбнулся:
 - Но сначала надо иметь свою письменность. А вот почётный декрет в четь Агасикла. Он за городом разделил землю на клеры. А в каждом клере есть виноградник, сад и пашня.
 В это время Андромена окликнули. Он отошёл и радостно похлопал по плечу мужчину с кудрявой шевелюрой и в таком же длинном одеянии. Они о чём-то довольно долго разговаривали. Вернулся Андромен нахмуренный:
 - Тревожная новость. Мой хороший знакомый сказал мне, что скифы с суши осадили наш портовый город Прекрасная Гавань. Это недалеко от Херсонеса. Они хотят получить богатую дань с города. Да поможет нам пресвятая Дева устоять в это смутное время!
 Андромен поднял к небу глаза и ладони простёртых рук. Потом сказал уже спокойнее:
 - Идёмте, я вам покажу храм нашей богини Девы. Уверен, что ничего подобного ты, Роксана, и твои друзья ещё не видели. Наши храмы не уступают по красоте афинским: такие же мраморные колонны, статуи. Скульптура Девы находится внутри храма, но чужеземцам туда заходить нельзя. Я вам сейчас покажу изображение нашей Девы на монете.
 Андромен вынул из бархатного мешочка, подвязанного к поясу, монету и протянул её Роксане. На монете была изображена миловидная женщина с накидкой на голове, складками ниспадавшей на плечи и грудь. Монета пошла по рукам. А Андромен продолжал пояснять:
 - Богиня наша безымянна. Ей поклоняются и херсонесцы и тавры. Это дикий народ, живущий за горами на берегу моря. А ещё у нас в ходу бывают боспорские монеты. На них изображены колосья пшеницы, грифоны, кони и сова в полёте.
 - А почему на стене храма Девы прибиты черепа быков? – поинтересовалась Харитуна.
 - Бык - священное животное у нас и у тавров. «Таур» по-гречески обозначает «бык». Его приносят в жертву во время праздника в честь Девы. В этот день по городу проходит красочное шествие, устраиваются спортивные состязания, показывают спектакли в театре. Видите: перед храмом стоят два алтаря: один для богини Девы, а другой для нашей городской богини Херсонасы. Есть у нас ещё и такая своя богиня. А теперь идёмте, я вам покажу гимнасий, где учатся дети знатных херсонесцев. Но у нас есть и начальные школы для всех свободных горожан. В гимнасий ходят мальчики богатых родителей. Детей принимают в школу уже с семи лет. А чтобы ребёнка никто не обидел по дороге в школу, его сопровождает раб. Его у нас зовут педагогом. Эллины большое значение придают всестороннему гармоничному развитию ребёнка. В гимнасиях обучают счёту, письму, литературе, правильной и красивой речи, музыке, танцам, рисованию. И много внимания уделяется гимнастическим упражнениям. Вырастая, юноши принимают участие в городских спортивных состязаниях.
 - А где учатся девочки? – спросила Роксана.
 - А девочки учатся дома вышиванию, музыке, танцам. У нас человек не считается культурным, если он не умеет петь или танцевать.
 Гости постояли и полюбовались зданием гимнасия.
 - А чем это у вас улицы вымощены? – поинтересовалась Одата.
 - А это морская галька и битые черепки глиняной посуды. Всё это смешивается с известковым или глиняным раствором.
 - Хорошо у вас! Нет песка и пыли, как у нас! – заметила Роксана.
 - Да, наши градостроители постарались! – не без гордости заметил Андромен. – Вы обратили внимание на то, что улицы в нашем городе не узкие и извилистые, как, например, в Танаисе, а довольно широкие и прямые и пересекаются под прямым углом? Вот посмотрите: мы идём по одной из пяти главных улиц, - Андромен указал рукою вдоль улицы. – Эти пять длинных улиц пересекаются двадцатью короткими. И везде чёткий порядок. В таком городе, как наш, не заблудишься. По такому же образцу построена и Ольвия. Кстати, название этого города переводится как «счастливая».
 Роксана тихонько толкнула Одату локтем и указала взглядом на двух бородатых мужчин, они шли навстречу по другой стороне улицы. Каждый из них был обмотан белым полотном до ступней в кожаных сандалиях, но их правые плечи и волосатые груди были обнажены. Девушки улыбнулись.
 - Вы обратили внимание, что в наших домах почти нет окон? – спросил Андромен.
 - Да, - отозвался Радамсад.
 - Внутри дома только над печами устроены небольшие вытяжные окошки для выхода дыма. А свет в помещение проникает через открытые двери. Так вот, теперь многие богатые горожане стали делать в своих домах окна с прозрачными стёклами.
 Роксана сразу представила себе невысокие домики в своём городе с бельмами оконцев, затянутых бычьими пузырями или очищенными телячьими желудками. Вспомнились китайские цветные стёкла в отцовских хоромах.
 - А-а, я представляю, какие стёкла, цветные такие, да? – спросила она.
 - Есть и цветные стёкла, а есть совершенно прозрачные. В них видна листва деревьев, словно через воздух. А ещё есть водопровод и фонтаны!
 По улице неторопливо шли люди. Роксана обратила внимание на двух нарядно одетых горожанок. Они прогуливались, оживлённо разговаривая, а позади них шли два раба – телохранителя.
 - Ты погляди, погляди на них! – тихо шепнула Роксана Одате, а потом сказала громко. – Ваши женщины красиво одеваются! И держатся они свободно, с достоинством! Интересно, как называется их одежда?
 Андромен тоже окинул женщин быстрым взглядом.
 - Да, наши женщины следят за собой. Выходя на прогулку, надевают свои лучшие наряды и украшения. Длинное платье называется хитон. А лёгкий шерстяной плащ на спине, что прикрепляется к платью на плечах застёжками, называется гиматий.
 Роксана ещё раз кинула взгляд в сторону женщин, стараясь запомнить не совсем обычные фасоны их нарядов. У одной на голове был чепец с вышитым золотым венком. На полной шее – красные бусы, в ушах покачивались золотые серьги, на правой руке – золотой браслет. Длинное в складку голубое платье было скреплено на плечах яркими застёжками.
 Свежий морской ветерок шевелил тонкую полупрозрачную накидку, ниспадавшую с головного убора на обнажённые полные плечи.
 Её подруга была стройной. Густые каштановые волосы у неё были собраны красной лентой в узел. Лицо миловидное, смуглое, чернобровое. Длинное платье ниспадало складками. За плечами висел оранжевый плащ – гиматий. На ногах – мягкие туфли, расшитые золотой нитью.
 Опережая женщин, быстрой лёгкой походкой прошла девушка. Черноволосую головку её покрывала белая накидка с красной каймой. Из-под красного платья, опускавшегося ниже колен, виднелись стройные ноги в тонких бежевых чулках с рисунком в виде бабочек. На ногах – серебряные сандалии с высоким плетением. Девушка шла, устремив взгляд на мостовую. Вся её поза выражала кротость и смирение.
 Не только Роксана и Одата, но и Андромен посмотрел этой девушке вслед.
 - Какая у неё лёгкая походка! – заметила Одата.
 - У нас, а особенно в Элладе, - подхватил Андромен, - изящество, грациозность, лёгкость походки женщин, их умение одеваться и украшать себя возведены в ранг общественной добродетели. Один наш писатель выразился так по этому поводу: «Дурно воспитанную женщину узнаешь тотчас на улице по её неуклюжей походке. Кто мешает ей быть грациозной? У нас нет на это никакого налога, и это не покупается ценою денег, а они в свою очередь доставляют этим удовольствие прохожим».
 После недолгого молчания Роксана спросила:
 - Куда мы идём?
 - Я хочу вам показать наш театр. Спектакли в нём ставятся по праздникам. Но если нам посчастливится, мы можем поприсутствовать на репетиции.
 Роксана оглянулась на своих сопровождающих мужчин. Они шли, немного поотстав, и оживлённо обсуждали увиденное. Их одежда в виде расшитых рубашек, штанов, заправленных в сапоги, резко отличалась от одежды эллинов. Прохожие оглядывались на них, не скрывая своих насмешливых улыбок. Детишки показывали на них пальцами, то и дело долетало уже знакомое слово «варвар».
 - А этот… театр ещё далеко? – спросила Роксана у Андромена.
 - Пришли уже! – весело ответил тот.
 Они ступили под белые колонны арки и спустились по ступеням вниз. Роксана надеялась увидеть высокое красивое здание с беломраморными колоннами наподобие храма Девы, но то, что она увидела, поразило её. У театра не было крыши! Он находился под открытым голубым небом с белыми облаками. В крутом склоне горы были полукругом вырублены скамьи, на которых группами и по одиночке сидели любопытные зрители. Их взоры были устремлены на то, что происходило на подмостках на фоне узкого длинного здания. Там два актёра в масках что-то громко говорили.
 Андромен провёл своих гостей на более удобные места прямо напротив актёров. Сели в пятом ряду. Андромен с разрешения Роксаны сел между нею и Одатой, чтобы пояснять им то, что они видят. Одним рядом выше за их спинами сели Харитуна и Алонка. Мужчины заняли места ещё выше.
 Роксана с любопытством устремила свой взор на актёров: что они говорят? О чём поёт хор, расположившийся ниже, перед подмостками?
 Полукруглая площадка перед зданием была обнесена невысокой деревянной оградой. В центре её стоял мраморный жертвенник. Около него флейтист. Приятные звуки флейты сопровождали пение хора.
 Роксана глянула на Андромена: что же он молчит, ничего им не объясняет? Тот уловил её вопросительный взгляд, улыбнулся и сказал тихо:
 - Я слушал. Хотел понять, какой спектакль они репетируют. Теперь я всё понял. Идёт репетиция спектакля о богине плодородия Деметре и её дочери Коре. Скоро у нас будет праздник урожая. К этому празднику театр частенько выступает с этим спектаклем. Наши горожане любят ходить на любые спектакли, даже если они видели их уже несколько раз.
 Чтобы лучше слышать пояснения Андромена, Алонка и Харитуна сзади наклонились к нему. А тот рассказывал:
 - Это узкое длинное здание называется скене. Там актёры переодеваются. Полукруглая площадка, на которой стоит хор, называется орхестрой. Сиденья первого ряда зрителей предназначены для знатных людей города и жрецов. По праздникам спектакли тянутся весь день. Люди приходят сюда семьями, берут с собой еду и воду. Во время вечерних спектаклей зажигают вон те факелы, что прикреплены к стене. Все актёры у нас – мужчины.
 - Как мужчины? – удивилась Роксана. – Я вижу женщину с длинными волосами.
 - Это молодой мужчина в маске. А на голове у него парик. – Андромен ладонью шлёпнул себя по затылку. – Ну понимаете?.. Как бы шапка из конских завитых волос.
 - А-а… Понимаем… - протянула Харитуна.
 - А как же голос, походка?.. - не уступала Роксана.
 - На то они и актёры, чтобы постепенно овладевать этим искусством…
 - А так похоже играют женщин! - заметила Одата.
 - Хор тоже имеет большое значение в спектакле. Он поясняет зрителям то, что не было сказано актёрами. Актёры ходят на подставках к обуви или котурнах. Это чтобы их лучше было видно.
 - Где, где? - вытянула шею Харитуна. Убедившись в справедливости слов Андромена, сказала: - А-а! Да!..
 - Обратите внимание, в каком красивом месте расположен наш театр, - сказал Андромен, широко поводя рукой. - Голубой залив на противоположном берегу, холмы с зелёными деревьями. Красота! Я люблю наш театр.
 Роксана дотронулась до загорелой обнажённой руки Андромена:
 - Расскажи нам о вашей богине плодородия и её дочери…
 - О Деметре и Коре? Вы хотите узнать, о чём говорится в спектакле?
 - Да!
 - Давайте, я вам сначала расскажу о самой богине, а потом о спектакле. Все эллины считают, что именно богиня Деметра научила людей пахать землю, выращивать пшеницу, виноград, плодовые деревья. Чтобы умилостивить богиню и выпросить у неё хороший урожай на своих полях, они весной и летом приносят ей жертвы, строят храмы среди своих полей и виноградников, устраивают в честь неё праздники урожая с шествиями.
 Храмы богини Деметры считаются одними из самых богатых. Нет такого селянина, который не принёс бы в храм хотя бы меру пшеницы, овса или гороха. Да и сами храмы имеют свои пашни, сады и виноградники. Там трудится много рабов. Поэтому жрицы храма Деметры могут позволить себе красиво одеваться. Они носят золотые ожерелья, серьги, браслеты. А если жрица умирает, её хоронят с большими почестями, тело накрывают покрывалом с нашитыми золотыми бляхами. А сама богиня Деметра вместе с другими богами живёт в Элладе на высокой горе Олимп. Теперь вкратце я расскажу вам о содержании спектакля. Это случилось давным-давно. У Деметры росла юная дочь красавица Кора.
 Вместе со своими подругами Кора бегала по лугу за бабочками и рвала цветы. Вдруг послышался страшный гул, разверзлась земля, и на чёрных конях в золотой колеснице появился грозный владыка царства мёртвых Аид. Он похитил юную красавицу Кору и сделал её царицей своего подземного царства.
 Долго ждала Деметра возвращения дочери, но не дождалась. Тогда она покинула обитель богов светлый Олимп и в тёмных одеждах стала бродить среди людей, расспрашивая, не видел ли кто-нибудь её дочери. Но никто не мог помочь безутешной матери. Только бог солнца Гелиос видел, кто похитил юную Кору. Он-то и открыл скорбящей Деметре имя похитителя. От горя забыла богиня о своих обязанностях. Весной не появлялись зелёные всходы на полях, опустели сады и виноградники. Люди обратились за помощью к верховному богу – Зевсу. Не желая гибели людей, Зевс – громовержец решил, что весной, летом и осенью Кора будет жить у матери, а зимой – у мужа Аида в подземном царстве. Когда возвращалась Кора к Деметре, счастливая богиня плодородия щедрой рукой рассыпала свои дары людям. А когда Кора покидала свою мать, вся природа опустошалась и засыпала от скорби вместе с Деметрой. Так у нас объясняют смену времён года: весны, лета, осени и зимы. Вон посмотрите на подмостки… Видите старуха в маске и чёрном плаще ходит среди людей и о чём-то спрашивает их?
 - Видим! – дружно ответили Роксана и Харитуна.
 - Это и есть безутешная в своём горе Деметра. Она ищет свою дочь Кору. И хор песней передаёт страдания матери…
 - Вот сволочь этот Аид! – вырвалось у Харитуны. – Украл дочь, а бедная женщина страдает из-за этого!
 Все засмеялись, а Андромен сказал:
 - В том и сила игры актёров, что они заставляют верить в то, что происходит на этих подмостках. Зрители и смеются и плачут вместе с героями спектакля.
 В это время седовласый средних лет эллин, ведя мальчика за руку, сел впереди на третий ряд. В сторонке неподалеку сел сопровождавший их раб. Пришедшие стали смотреть спектакль. Но неожиданно актёры скрылись в дверях скене, ушли флейтисты и хористы.
 - Что случилось? – спросила Роксана в недоумении.
 - Перерыв между действиями, - пояснил Андромен. – Актёрам надо поменять декорации. Сейчас вынесут декорации мрачного подземного царства. На золотом троне будет восседать царь Аид, а к нему приведут юную прекрасную Кору с венком на голове.
 - Я хочу увидеть Кору! – умоляюще сказала Роксана, видя, что Андромен поднимается.
 Тот, зажмурив один глаз, глянул на солнце:
 - Уже перевалило за полдень. Мы засиделись здесь. Я хочу показать вам крепостные стены нашего города и пристань. Да вы, наверное, уже проголодались.
 - Мы потерпим! – отозвалась Харитуна.
 В это время внимание Роксаны привлёк мальчик, который захныкал от того, что седовласый мужчина его за что-то отчитывал.
 Роксана потянула Андромена за одежду. Тот снова сел. Роксана скосила глаза в сторону мужчины.
 - За что он ребёнка ругает?
 Андромен улыбнулся:
 - Обычная история. Наставник поучает сына знатного эллина, как нужно себя вести.
 - И что же он ему говорит?
 Андромен прислушался, затем перевёл:
 - Он мальчику говорит: «Послушай, Гелен, будь же мужчиной, веди себя прилично! Не сиди в театре с открытым ртом, не бегай, как оглашенный по улицам. Когда идешь по площади или скверу – не глазей по сторонам, не рассматривай прохожих. Будь почтителен со старшими, уступай им дорогу, трепещи перед своим учителем. Когда учитель увидит в глазах твоих покорность, он полюбит тебя… Ты понял меня?» Много лет назад мой наставник говорил мне примерно то же самое. Всё в этой жизни повторяется. Ну что – идём?
 Роксана поднялась. Вслед за нею встали Одата и охрана.
 - Андромен, а что означает название моря «Понт Евксинский»? – спросила вдруг Одата, оглядываясь на лазурную гладь бухты.
 - На языке эллинов это означает «Приветливое море». А скифы называют его «Тёмно-синим» или «Скифским» морем.
 - А зачем скифы хотят захватить «Прекрасную гавань»? – спросила Роксана.
 - Видишь ли, они ищут выхода к морю, - пояснил Андромен. – Им нужны наши пристани с кораблями, чтобы самим вести торговлю с другими странами. Морская торговля приносит казне города большой доход. Скифы вынуждены сейчас дёшево продавать нашим торговцам скот, пшеницу, рыбу, мёд, шкуры. А наши перекупщики, отправляя этот товар кораблями в Элладу, берут за него уже намного дороже. Скифы знают об этом. И хотели бы сами напрямую торговать с другими городами и странами. Но у них не хватает сил овладеть нашими хорошо защищёнными городами. У них нет стенобитных орудий. А среди херсонесцев всегда находятся патриоты, которые помогают своему городу в трудное время или деньгами, или пшеницей, или военными отрядами. Эти отряды совершают ночные вылазки во вражеский лагерь. Внезапными налётами они изнуряют противника, истощают его силы. Вот таких людей, которые оказали большую помощь своему городу, мы называем героями.
 - Как, как? – переспросила Харитуна.
 - Героями. Герой – это человек, который совершил выдающийся благородный поступок ради своего народа. У нас есть аллея героев. Там установлены их бюсты.
 Андромен привёл гостей к окраине города. Исчезли красивые каменные здания с белоснежными статуями, подпирающими портики. Под ногами была уже не вымостка из битых черепков глиняной посуды, а грунтовая дорога. По обеим сторонам стояли глухие стены и каменные заборы невысоких домов, крытых камышом и соломой.
 - Здесь у нас ремесленники живут, - пояснил Андромен, - рабочий люд: кузнецы, плотники, гончары, каменотёсы.
 Харитуна потянула носом:
 - Как вкусно пахнет хлебом!
 Андромен засмеялся:
 - Я вижу, вы проголодались. Идёмте к пекарне, я куплю вам горячих лепёшек.
 У окна под деревянным навесом одного из ларьков стояла очередь бедно одетых людей. Женщина в белом фартуке подавала им из окна горячие лепёшки. В очереди стояли в основном женщины с детьми и старики.
 - Что это? - кивнула Роксана на очередь.
 Андромен пояснил:
 - У нас по решению буле бедным и нищим выдаётся хлеб бесплатно.
 Андромен не стал стоять в очереди. Он подошёл к окну, протянул несколько монет и получил целую стопку ароматных поджаренных лепёшек.
 - Куда столько? - ужаснулась Роксана.
 - Всем взял по лепешке, - с улыбкой сказал Андромен.
 - Нам хватило бы и по пол-лепешки, - сказала Роксана.
 - Ничего, дорогой всё съедите, зато прогулка наша теперь веселей пойдёт.
 Андромен раздал всем лепёшки.
 - К этим лепёшкам да ещё бы по доброму куску мяса и по кружке кумыса! – не удержался от реплики Левкон.
 Андромен успокоил:
 - Потерпите немного, всё дома получите. Вот мы и подошли к оборонительной стене нашего города.
 - Ого! – невольно воскликнул Радамсад. – Таких, как я, надо человек пять поставить на плечи друг другу, чтобы дотянуться до зубцов наверху.
 - Да-а… - протянула Роксана. - Наш земляной вал с деревянной оградой ни в какое сравнение не идёт с такой мощной стеной…
 К Андромену подошёл Апраксай и спросил:
 - За счёт чего держатся каменные блоки? Я что-то не вижу глиняных прослоек. Расскажи нам, если не секрет.
 Андромен развёл руками:
 - Секрета здесь никакого нет! И в Ольвии, и в других приморских городах оборонительные стены делаются одинаково. А секрет здесь в том, что каменные блоки скреплены железными штырями. У нас их называют пиронами. Отсюда мы пойдём на пристань. Там обратите внимание на то, что известняковые плиты под ногами тоже скреплены пиронами. Всё это делается в каменотёсных мастерских. И сам процесс кладки стен благодаря такому способу ускоряется.
 - А промежуток между стенами пустой? – поинтересовалась Одата.
 - Промежуток внутри стен заполнен камнями, они скреплены глиняным раствором, - пояснил Андромен.
 - А толщина оборонительной стены какая? – спросил вдруг Савлий.
 - Вы сейчас увидите всё своими глазами, - сказал Андромен. – Вон видите деревянный наклонный помост, который поднимается на вершину стены?
 - Ну, видим. А для чего он? – спросила Харитуна.
 - Несколько таких помостов построены для вкатывания на стену камнеметательных орудий. Они приносят в стан врага большой урон и переполох. Вот сейчас мы по этому помосту поднимемся на оборонительную стену.
 - А можно? Нас пустят? – встревожилась Роксана.
 Андромен улыбнулся:
 - Со мной вас везде пропустят.
 Но только они подошли к помосту, как два вооружённых воина копьями преградили дорогу. Андромен о чём-то негромко поговорил с ними, сунул каждому по монете, и те отошли в стороны, освобождая путь на помост.
 Когда поднялись на стену, Роксана воскликнула:
 - Ой! У меня от высоты голова закружилась!
 Она ухватилась за руку Одаты.
 - Посмотрите, какой отсюда открывается красивый вид! – повёл вокруг себя широким жестом Андромен и стал пояснять: – Вон агора с храмом Девы. Сверху видно, что город действительно имеет правильную планировку улиц. В центре города дома покрыты плитами черепицы. Каждая крыша имеет свой цвет, свой оттенок. Вон красная крыша, вон серая, а вон коричневая. Окраска черепицы зависит от способа её обжига. Обожжённую черепицу покрывают ещё поливой, что предохраняет крыши от размывания дождями.
 - Вы сами делаете черепицу? – спросил Апраксай.
 - И сами, и привозим из Эллады. Давайте посмотрим в другую сторону. Видите: за городской оборонительной стеной целый посёлок вырос? Он называется Керамика. Здесь живут и работают в мастерских гончары. А вон дымятся две огромные обжиговые печи: одна округлой формы, а другая – прямоугольной. В этих печах обжигают кровельную черепицу и большие пифосы, в которых зимой люди хранят муку, зерно или рыбу. А вон дымят несколько маленьких печей.
 - А я вижу наш обоз! – радостно воскликнула Роксана. Она привстала на цыпочки и замахала рукою. – Э-эй! Эгей!
 На неё никто не обратил внимания. Тогда Радамсад заложил пальцы в рот и пронзительно протяжно свистнул. Наконец их заметили и радостно замахали руками. В ответ со стены понеслись радостные крики приветствия.
 Обоз находился всё на том же месте – недалеко от дуба, под которым ещё недавно они сидели в ожидании Андромена. Телеги и повозки в обозе стояли полукругом, стреноженные кони паслись невдалеке. Горело несколько костров. Над ними стояли большие закопченные котлы: люди готовили себе ужин.
 Андромен продолжил свой рассказ:
 - Однажды скифы обложили наш город, но приступом взять не смогли: слишком высокими и неприступными для них оказались стены. Внизу, видите, ров вырыт? Так они за ночь натаскали в этот ров вязанки камыша, думали – удобнее им будет перебегать через ров. На рассвете горожане заметили их хитрость и стали пускать в камыш стрелы с горящей паклей. Полдня городская стена была в кольце огня. Хитрость скифам не удалась. Но всё же в одном месте стену они крепко разрушили. Толкнулись они вперёд – а за ней оказалась вторая стена. Так мы отстояли тогда свой город. Постоянные набеги варваров заставляют нас держать в степи конные дозоры, да и в самом городе быть в постоянной боевой готовности.
 - А сколько человек у вас в городе проживает? – спросил Апраксай.
 - Тысяч пять – шесть будет. А если взять кварталы ремесленников, что за городской стеной, то и того больше.
 - А как же спасаются ремесленники при осаде города? – спросила Роксана.
 - Уходят все в город под защиту оборонительных стен. Забирают с собой только самое необходимое и скот.
 - А что у вас в этих каменных башнях? – спросил Радамсад.
 - Хороший вопрос ты задал, - ответил Андромен. – Я поясню. Башни наши трёхэтажные. В нижнем полуподвальном помещении находятся запасы продовольствия, воды, склады с оружием. Два верхних этажа занимают воины и дежурный дозор. Ну про назначение железных калиток рядом с башнями я вам уже рассказывал. Хочу ещё добавить, что южная стена имеет трое ворот. Видите? От ворот дороги веером разбегаются в разные стороны. Вдоль этих дорог находятся некрополи – по-вашему это будет «город мёртвых». Часть могил находится под высокими курганами. Значит, там захоронены знатные горожане. Над могилами простых людей – небольшие насыпи. Зажиточные люди, рабовладельцы, например, хоронят своих родственников в каменных склепах в деревянных гробах. Такие гробы стоят на ножках, они окрашиваются в чёрный цвет и покрываются лаком. Гробы имеют выпуклые украшения в виде гирлянд из гроздьев винограда, цветов, завитушек.
 - А что вы даёте своим покойникам для загробной жизни? – вставила своё слово Харитуна.
 - То же, что и вы: посуду с едой, вино в амфорах, личные вещи, которые они любили при жизни. На женщин надевают бусы, золотые украшения.
 - А оружие? – спросила Одата.
 Андромен улыбнулся:
 - Наши девушки и женщины не воюют, они следят за порядком в доме и воспитывают детей. Детям мы кладём в могилы орехи, сладости. Но обязательно покойнику за щёку мы прячем монету.
 - Зачем? – удивилась Роксана.
 - Видите ли, у нас существует поверье. На пути усопшего в аид протекает широкая и бурная река Стикс. Души умерших на другой берег переправляет в лодке перевозчик Харон. Он берёт плату за опасный перевоз. И вот, чтобы перевозчик взялся перевезти душу умершего в царство Аида, за щёку умершему кладут плату в виде небольшой монеты – обола. А в целом эта плата так и называется – «обол Харона».
 Роксана вздохнула:
 - Мы словно попали в другой, сказочный мир, так наша жизнь отличается от вашей! Спасибо тебе, Андромен, за эту поездку в ваш город. Ты оказался прав: все наши мучения в долгой дороге окупились сполна! Хочу от нас всех поблагодарить и за эту прогулку по вашему чудесному городу! Я впервые увидела здесь, какими красивыми можно строить дома. Если я когда-нибудь буду царицей, я построю такой же красивый белокаменный город! Ты, наверное, уже устал нам рассказывать?
 - Нет, нет! Совсем наоборот! Я горжусь своим городом и рад показать вам все его достопримечательности. Теперь идёмте на пристань.
 Взоры гостей пленила широкая синяя гладь бухты. Постояли, любуясь этой необъятной водной стихией. У причала, выложенного белыми известняковыми плитами, стояло несколько вёсельных судов. По сходням сновали полуголые загорелые рабы – грузчики. Одни суда стояли под погрузкой, другие разгружали привезённые товары.
 Андромен стал пояснять гостям:
 - Бухта эта очень удобна для кораблей: она глубоко врезается в сушу и защищает их от штормов. Дуга залива у города широкая. Она позволяет останавливаться здесь многим судам. Берег покатый – это удобно для вытаскивания кораблей на берег, когда им требуется ремонт. Оглянитесь назад: неподалёку от порта у нас находится рыбный рынок. Для продавцов рыбы и горожан это очень удобно.
 Левкон неожиданно спросил Андромена:
 - Это правда, что у меня имя эллинское?
 - Правда. Я признаться и сам удивился тому, как оно залетело в ваши далёкие степи.
 - Это давняя история, - ответил Левкон. – Отец мой с обозом Апраксая ходил в Танаис. Там он подружился с одним горожанином. В честь своего друга он дал мне его имя – Левкон. А что обозначает моё имя, я не знаю.
 - А тебе, наверное, хочется, чтобы оно обозначало силу и мужество? – с улыбкой спросил Андромен.
 - По правде сказать – да!..
 - Ты не расстраивайся. Твоё имя обозначает цвет, но самый почитаемый у всех народов – белый. У нас женщины выращивают белые цветы – левкои.
 - Ф-фу-у!.. – разочарованно протянул Левкон.
 Неожиданно вмешалась в разговор Харитуна:
 - А чем ты недоволен? Это имя тебе идёт. Ты на самом деле белокурый и кудрявый.
 - Да? – спросил Левкон и как-то по детски обиженно пригладил свой непокорный белый чуб. – А ещё отец как-то сказал, что это он дал кличку «Меланиппа» нашей жрице. Кличка прилипла, стала именем, а что оно обозначает, никто у нас не знает.
 Андромен улыбнулся:
 - А обозначает оно «Черная кобылица».
 Все притихли. Как всегда, первой нашлась Харитуна:
 - А ей это имя в самый раз подходит: она ходит всегда в длинной чёрной одежде, и характер у неё норовистый, как у необъезженной кобылы.
 Все засмеялись.
 Порт заканчивал свой трудовой день. К берегу с уловом спешили рыбацкие лодки.
 Один из кораблей загружался остродонными амфорами, на которых были нарисованы виноградные грозди.
 - В них вино? – спросила Роксана, указывая пальцем на амфоры.
 - Да, - ответил Андромен.
 - И куда же оно поплывёт?
 - Наверное, в Танаис, а затем на продажу скифам. В Элладе своего вина хватает.
 С другого корабля полуголые рабы – грузчики, сгибаясь под тяжестью ноши, сносили и клали на берег мешки. Судя по тому, что волосы грузчиков, спины, руки и сами мешки были припорошены белым налётом, в них находилась мука.
 - Смотрите, как красиво солнце в море садится! – негромко воскликнула Одата.
 Все повернули головы в сторону оранжевого шара. Отбрасывая на море длинную огненную дорожку, солнце медленно погружалось в морскую пучину. В это время к причалу подошёл ещё один корабль. С него спустили на берег деревянные сходни. По ним, подгоняемые плетью надсмотрщика, спускались понурые полуголые люди с цепями на ногах и табличками на груди. Кроме мужчин, в толпе были женщины и дети.
 - Рабы… - услышала Роксана за своей спиной выдох Харитуны.
 Людей повели на помост, на котором под полотняным навесом уже сидело несколько богатых покупателей.
 - О, боги!.. – прошептала Роксана. - Ведь они такие же люди, как и мы! В чём и перед кем они провинились?
 - Жизнь - жестокая штука, - сказал Андромен. - У нас считают, что счастливым себя может назвать только тот, кто умирает в своём доме в окружении родных и близких людей. Одни из рабов хоть ненадолго становятся царями, как Савмак, например… А иной царь, попадая в плен после сражения, становится рабом и влачит жалкое существование. Такому царю не позавидуешь. В небольшой стране Лидии славился своими богатствами царь Крез. Ходила даже такая поговорка: «Богат, как Крез». Но богатство манит к себе жадные взоры других. В войне боги отвернулись от Креза. Он попал в плен, и ему в конце концов отрубили голову.
 - Какой ужас!.. – тихо сказала Роксана. Она отвернулась от невольников, чтобы не видеть, как тучный работорговец скупает живых людей, заглядывая им в рот и щупая мускулы рук и ног.
 Корабль с вином в амфорах отчаливал от пристани. Возле другого корабля надсмотрщик, поглядывая на заходящее солнце, криком и ударами плети торопил грузчиков. Те чуть ли не бегом сносили на берег мешки с мукой. Вдруг один пожилой бородатый грузчик споткнулся на крутых сходнях и с криком вместе с мешком муки упал в воду.
 Девушки ахнули.
 Остальные грузчики остановились, но плеть надсмотрщика быстро привела их в чувство. Они снова забегали по сходням. Вскоре из воды отфыркиваясь, показались голова и плечи раба – неудачника. Его на берегу уже ждал надсмотрщик. Едва пожилой раб выбрался на берег, как надсмотрщик с дикой руганью стал избивать его плетью. Мужчина только согнулся, закрывая голову руками.
 Роксана крепко зажмурилась и с каждым ударом плети по голому телу раба вздрагивала и приговаривала:
 - Ну хватит!.. Хватит же!.. – как будто надсмотрщик мог её услышать.
 Андромен обнял Роксану за плечи и сказал:
 - Пойдёмте отсюда!.. Дома нас ждёт праздничный ужин!..
 Все повернулись и молча пошли за ним, но прекрасное настроение от встречи с незнакомым красивым городом на берегу синего – синего моря было испорчено.

 
 Глава 10

 Гостеприимный Агенор

 Утром после завтрака Андромен провёл гостей по двору и показал своё хозяйство: небольшой сад, склад с узкодонными амфорами на полках и огромными пифосами с зерном, врытыми в землю, рыбозасолочную ванну за домом и домашнее святилище – экседру с алтарём под навесом. Потом купание в море, и вот гости идут к Агенору.
 Остановившись возле железной двери в высокой каменной ограде, Андромен дёрнул за верёвочку. По другую сторону двери раздался звон колокольчика. Следом заливистым лаем разразилась собака. Хозяин прикрикнул на неё, и собака замолчала. Очевидно, её закрыли в будке. Послышались шаги, и железную дверь открыл сам хозяин дома. Это было знаком уважения к гостям.
 Агенор встречал гостей празднично одетым. На нём был длинный белый хитон с красной вышивкой на коротких рукавах и по подолу. Через левое плечо его был переброшен тончайшего волокна белый полупрозрачный пеплос. Лицо его было чисто выбрито и сияло доброжелательностью. От него исходил тонкий аромат заморских благовоний.
 - Проходите, проходите! Мы давно ждём вас! – так перевела Роксана для себя широкий жест и слова хозяина дома.
 - Хозяйства у горожан похожие, поэтому Агенор не желает утомлять вас и хочет показать лишь две обжиговые печи, которые представляют для семьи особую гордость, - пояснил Андромен и стал переводить рассказ друга:
 - Свод печи полукруглый. Она имеет горизонтальную перегородку с отверстиями. На эту перегородку помещаются глиняные фигурки для обжига, а огонь разводится внизу. Верхняя часть печи, где находятся статуэтки, закрывается заслонкой. Нужно очень умело управлять огнём, чтобы статуэтки не потрескались. Когда обжиг закончен, статуэтки вынимаются, охлаждаются, а потом мой сын начинает их раскрашивать. Цветные статуэтки люди покупают охотнее. Это ремесло, как и виноделие, приносит нам хороший доход. А сейчас я предлагаю вам посмотреть готовые статуэтки, которые сделал мой сын. Что-то он сам придумал, а многие фигурки он слепил похожими на те, что привозят к нам из Пантикапея и Афин. Те статуэтки, которые вам понравятся, вы можете взять себе на память. Они расставлены вон на том длинном столе под навесом.
 Роксана и вся её свита подошли к столу, на котором стояли раскрашенные фигурки величиной с вершок или два и стали рассматривать их со всех сторон. Здесь были маски актёров, статуэтки греческих богов и богинь, танцовщиц, детей и сатиров. Особый интерес у Роксаны вызвали раскрашенные куколки с подвесными ножками. С удивлением Роксана обнаружила глиняного бычка, запряженного в глиняную крытую повозку с колёсами – плахами и большими ступицами на осях. Совсем, как сарматская!
 Ребята, рассматривая фигурки, вдруг стали смеяться. «Над чем это они?» - подумала Роксана и подошла к ним. А они поочерёдно передавали друг другу фигурку пьяного сатира, спящего в обнимку с бурдюком вина. Эту статуэтку взял себе на память Левкон. А Радамсад выбрал себе богиню любви и красоты Афродиту. Одата взяла на память статуэтку воинственной и строгой богини Афины с копьём. Харитуна выбрала фигурку мальчика, обнявшего гуся за шею, и юного бога любви Эрота с крылышками, он тянул за рога упрямого козла.
 Поколебавшись немного, Роксана выбрала себе повозку с бычком, танцовщицу в длинной одежде и изящную женскую головку. Ребята понабирали страшноватые маски панов, сатиров и смешные статуэтки актёров.
 Агенор попросил Роксану, Апраксая, Одату и Андромена пройти в портик второго этажа, где для них был уже накрыт праздничный стол, а телохранителей Роксаны он провёл к столу в гостиной комнате на первом этаже.
 Как водится, первые тосты подняли за эллинских богов, а затем и за сарматских.
 Когда первое напряжение за столом спало, и захмелевшие гости весело заговорили, Роксана через Андромена обратилась к Агенору:
 - Расскажите мне о ваших богах, я хочу подробнее узнать о них. Вы ставите им такие чудесные мраморные храмы, что мне захотелось узнать, за что вы их так любите и почитаете.
 Агенор выслушал Роксану, затем Андромена и воскликнул:
 - О! У эллинов боги – это те же люди, только обладающие огромной силой и способностью провидеть и управлять судьбами земных людей. Они живут на высокой горе Олимп неподалёку от города Афины в своих золотых дворцах. Кроме волшебной силы, бессмертия и дара провидения наши боги в остальном очень похожи на земных смертных людей: они напиваются, дерутся между собой, часто влюбляются, изменяют своим жёнам. Но мы им прощаем их недостатки, любим их, просим у них помощи в торговле, в мореплавании, в войнах и житейских делах. В благодарность за помощь и защиту от варваров строим им белокаменные или мраморные храмы. А вы строите своим богам храмы?
 Роксана отрицательно покачала головой:
 - Нет, мы выходим по праздникам приносить жертвы богам в Священную рощу на берег реки.
 - Вот-вот. А кому поклоняетесь?
 - У нас есть небесные боги – Астара и Санерг. Кроме того люди считают, что ведут свой род кто от красного быка, кто от чёрной кобылицы, а кто от волка или орла. Поклоняемся мы ещё солнцу и воде, горным духам.
 - Вот-вот! А персы, например, поклоняются солнцу, ветру и небесному своду. У египтян священными считаются корова и крокодил. В молодости я немного поплавал, кое-что повидал.
 - Вот интересно! – воскликнула Роксана. – А вас шторм в море заставал?

 - А как же! И паруса рвались, и мачты падали, и корабль чуть не утонул. Я тогда клятву дал богине Артемиде: если останусь в живых, то каждый праздник буду делать её храму в Херсонесе богатые приношения. Остались мы тогда в живых, не утонул наш корабль. Поверил я в чудодейственную спасительную силу богини Артемиды. И теперь в день её праздника прихожу я в храм и оставляю на алтаре то жемчужину редкой красоты, то золотой перстень, а то и амфору с вином или оливковым маслом.
 - Агенор, расскажите о своём клере!..
 - О, клер у меня замечательный! Я в него вложил много сил. Там у меня яблони, груши, абрикосы, вишни и черешни растут, виноград зреет. Есть хозяйственные постройки, винодельня. Весь участок огорожен каменными стенками. В пифосах бродит вино. Не такое дешёвенькое и дрянное, какое пьют рабы, а настоящее, крепкое, из хороших сортов винограда. Одна беда: летом тавры иногда устраивают набеги на наши клеры. Город им не по зубам, он окружён высокой стеной, а со стороны моря его охраняют военные корабли. Так тавры стараются поживиться за счёт наших домов и садов, что находятся за городом в клерах. Чтобы противостоять этим грабительским набегам, мы, хозяева клеров, сложились и на собственные деньги построили вокруг клеров высокую каменную стену и башни. На ночь мы с семьями запираемся в башнях, а рабы остаются в хозяйственных постройках. Но помещение с рабами я тоже закрываю снаружи на засов. Такая предусмотрительность не лишняя. У нас были случаи, когда рабы убивали своих хозяев и бежали на волю. Одну башню занимают три-четыре хозяина. Там есть комнаты с кроватями. У входа в башню стоит стражник. Да и мы, хозяева, на ночь вооружаемся. Спишь, а стрелы и лук под подушкой держишь. А давайте мы лучше песни попоём! А то я вижу, что остальные гости уже скучать начали.
 Агенору подали кифару. Музыкантом он оказался замечательным, мелодию подбирал по слуху. Хозяин и гости поочерёдно пели эллинские и сарматские песни. Разгорячённая вином и песнями, Роксана вошла в прохладный зал мегарона, чтобы передохнуть. При свете открытой двери она увидела недорисованную на стене картину. На ней была изображена раненная в плечо девушка. Она сидела на земле и держалась за рану. Голубое платье на плече было разорвано, из раны по пальцам стекала кровь. Её конь убегал в степь, а она с мольбой смотрела на воина в блестящих доспехах, который занёс над нею копьё.
 Роксана невольно подумала: «Убьёт он её или пожалеет?» Она погладила рукой распущенные золотистые волосы девушки.
 - Нравится? – услышала Роксана за спиной мужской голос и вздрогнула. Рядом стояли Агенор и Андромен.
 - Да… - тихо ответила она. – Любая девушка в нашем отряде тоже может быть ранена в бою.
 - Это сын перерисовал по памяти с картины известного художника. Называется картина «Амазонка», - пояснил Агенор.
 Роксана ответила:
 - Я знаю, что вы нас называете степными амазонками. Андромен нам рассказал. Но я не знала, что ваши художники так интересуются амазонками. Да, мы обучаемся военному искусству, потому что любим свободу и не хотим жить в рабстве. Мы готовы защищать свой край и своих родных и близких людей от угона чужеземцами в плен. Что поделаешь, если на наше время выпала такая жестокая жизнь. Надо уметь защищаться.
 Агенор вдруг сказал серьёзно:
 - Ничего бы я не желал больше для своего сына, как такой умной и чуткой невесты, как ты! Выходи, Роксана, за него замуж! У нас чудесная природа, культурный город. Будете ходить в театр на спектакли. Сын мой красив и талантлив. Без куска мяса и лепешки не останетесь. Я буду вам помогать.
 Андромен добросовестно всё переводил. Но Роксана печально покачала головой.
 - У вас здесь хорошо! – вздохнув, сказала она. – Море рядом… Город красивый. Но я тоскую по матери и отцу, по своим подругам… И только дома я могу быть счастлива.
 Агенор подумал и ответил с грустью:
 - Ну что ж… Как говорят у нас: дельфина, привыкшего к морскому простору, нельзя держать в тазике. Пусть будет по-твоему, Роксана!
 Вернулись к гостям в портик. Роксана села на своё место рядом с Одатой и тихо сказала ей:
 - Голова болит… Наверное, от вина. Всё-таки много тостов было поднято… Давай сходим к морю, подышим свежим воздухом! Попроси Апраксая, чтобы дал нам охрану.
 Сопровождать Роксану и Одату к морю пошли Андромен, Радамсад и Ванек.
 Быстро смеркалось, ветер посвежел, нагнал тучи. Высокие волны с шумом обрушивались на песчаный берег пляжа и, зло шипя пеной, откатывались назад. Нечего было думать о купании. Все стояли на берегу и молча любовались грозной морской стихией. Порывистый ветер трепал волосы девушек.
 - Люблю смотреть на море, когда оно волнуется, - сказал вдруг Андромен. - В нём столько мощи, столько грозной силы! Если бы я был художником, то обязательно нарисовал бы, как море волнуется перед грозой.
 - Я не жалею, что мы приехали сюда, в такую даль, чтобы посмотреть, какое оно это море. Мне оно кажется живым, - добавила Роксана.
 А Радамсад воскликнул:
 - Вот тебе и «Приветливое море»! Кажется так вы, эллины, называете своё море? А оно вон какое грозное!
 - У нас говорят: если море волнуется, значит, бог моря Посейдон разгневан, - пояснил Андромен.
 Помолчали.
 - Идёт кто-то, - с тревогой сказала Одата, глядя в сторону пристани. – Медленно движется, словно человек несёт какую-то ношу.
 В разрывах между быстро бегущими тучами показался месяц. Он тускло осветил море и берег. Идущий с ношей остановился, чтобы передохнуть, потом снова двинулся вдоль берега. Дойдя до первого топчана на пляже, он опустил на него свой груз. Им оказался человек. Он громко стонал.
 - Подойдём к ним поближе, - предложил Андромен. – Может, им помощь наша нужна?
 Подошли к топчану. Тот, что нёс, сидел рядом с товарищем и уговаривал его:
 - Потерпи, потерпи, дядя… Уже дошли до лодок, осталось немного…
 «Скифы!..» - определила Роксана по говору. Ночная темнота не позволяла разглядеть лица. Но у того, кто утешал, был молодой голос. А у того, кто тяжело стонал, Роксана разглядела бороду.
 - Что случилось? – спросил Андромен по-скифски. – Может, мы сможем вам чем-нибудь помочь?
 - Вы скифы? – спросил молодой голос.
 - Скифы и сарматы. Мы здесь в гостях, - ответил Андромен.
 - Ф-фу… а я напугался! Думал, что вы эллины и выдадите нас городским властям.
 Молодой скиф тыльной стороной ладони вытер свой лоб.
 - А что произошло? Твой друг болен или ранен? – снова спросил Андромен.
 - Это мой дядя… Его до полусмерти избил надсмотрщик плетью.
 - За что?
 - За то, что он споткнулся на сходнях и уронил в воду мешок с мукой.
 Роксана живо вспомнила вчерашнюю сцену на пристани.
 - Вы рабы? – тихо спросила она.
 - Да, госпожа… - ответил молодой скиф. – Я решил бежать и спасти своего дядю.
 - Чем мы можем вам помочь? – поинтересовалась Роксана.
 - Вон на берегу лежат перевёрнутые вверх дном лодки. Среди них надо найти на ощупь исправную лодку без щелей, перевернуть её и помочь перенести в неё моего дядю.
 - Но как же вы поплывёте в такую непогоду?
 - Уж лучше смерть, госпожа, чем такая жизнь! Хуже, чем у собак.
 - Как же вы стали рабами?
 - Мы из скифского войска. Прошлым летом осаждали город Танаис. Наше войско обложило город с суши. Ночью развели костры недалеко от городской стены, но так, чтоб не доставали нас стрелы горожан. Кто сбрую чинит, кто песни тихонько поёт, кто байки рассказывает. Вдруг видим, открываются городские ворота, и вылетает отряд всадников с копьями. И прямо на нас! Мы растерялись и бежать! Дядю моего ранили копьём в плечо. Он упал. Я бросился к нему и прикрыл его от коней своим телом. Когда танаисцы отогнали наших подальше от городских стен, мы оказались в плену. Нас было человек тридцать. На следующий день утром нас вывели на невольничий рынок в Танаисе и продали скупщику рабов. Тот загнал нас в трюм корабля, и мы поплыли куда-то. Через три дня нас снова вывели на торг и продали уже хозяевам. В тот день мы узнали, что попали в Херсонес. Свои рядом – рукой подать. Переплыть бы нам только этот залив. А там по степным дорогам скифские дозоры ходят, подобрали бы нас…
 - А вы не пытались от своих хозяев бежать? – спросила Одата.
 - Пытались… да всё бесполезно! – махнул рукой говорящий. – Вот глядите!
 Молодой скиф задрал рубаху и повернулся спиной. На его левой лопатке было выжжено клеймо.
 - Нас ловили с собаками и возвращали тому хозяину, чьё клеймо стоит у нас на лопатке. У меня нет левого уха: собака откусила. А у дяди за побег раскалёнными щипцами вырвали ноздри. Кто на нас глянет, сразу поймёт, что мы рабы. Может, сегодня ночью как-нибудь к своим доберёмся. Да помогут нам наши боги: Папай и Табити!
 - Если только уцелеете в этом бушующем море… - усомнился Радамсад.
 - Да уж лучше утонуть, чем жить в вечном рабстве! – воскликнул молодой скиф.
 - Брось меня, добирайся, сынок, один, - простонал пожилой скиф.
 - Что ты говоришь, дядя? Как же я в глаза своей матери посмотрю: ведь ты ей родной брат!
 - Хоть один ты спасёшься, а со мной загинешь…
 - Помирать – так вместе!
 - Давайте, поможем им! – распорядилась Роксана.
 Радамсад и Ванек направились к лодкам. Наступило молчание. Лишь море неумолчно грохотало волнами.
 Роксана сказала молодому скифу:
 - Море волнуется… Лодка может перевернуться…
 Тот ответил уверенно:
 - Свобода дороже жизни, госпожа, особенно такой проклятой, как у нас, рабов. Наша богиня Табити милостива. Это она шепнула мне на ухо: «Бегите! А я вас укрою тёмной ночью!» И я решил: «Сегодня или никогда!» Подохнем на чужбине в рабстве, и никто из родственников не будет знать, где наши кости захоронены. А так есть всё же какая-то надежда на спасение.
 Вскоре вернулись Ванек и Радамсад.
 - Всё готово! – доложил Радамсад. – Мы нашли подходящую лодку и две пары вёсел. Одну пару – на запас.
 Радамсад и Ванек осторожно подняли пожилого скифа, понесли к лодке и уложили на её дно. В неё сел и взялся за вёсла молодой скиф. Андромен помог Ванеку и Радамсаду столкнуть лодку с песка на воду. Набежавшая волна подбросила её вверх. Молодой скиф энергично заработал вёслами. Лодка отплыла от берега и стала быстро растворяться среди волн в ночной темноте.
 - Спаси-ибо! – донёс порыв ветра хрипловатый голос молодого скифа.
 - Владычица небесная Астара!.. - негромко взмолилась Роксана и ладошками вытерла со щёк слёзы. - Помоги этим скифам добраться до своего берега!.. Нет, домой хочу!
 - Что так быстро домой захотелось? - съехидничал Радамсад. - Мы, кажется, только приехали.
 - У нас нет такого количества рабов… А тут они на каждом шагу… Здесь легко можно стать рабом, особенно чужеземцу.
 Возвращались все в дом Агенора, подавленные увиденным на берегу моря. А оно как символ свободы, раскинулось во весь горизонт и грозно шумело.



 Глава 11

 Клеры

 На следующий день во время завтрака в доме Андромена Апраксай предложил:
 - Давайте сейчас навестим своих людей за городом, узнаем, как идут дела с торговлей, сядем на своих коней и тогда поедем смотреть клеры.
 На том и порешили.
 Багадата очень обрадовался, увидев Апраксая, Роксану и остальных в полном здравии.
 - Ну, как у вас тут идёт торговля? - спросила Роксана.
 - Хорошо! Очень хорошо! - радостно воскликнул Багадата. - Покупают всё: зерно, кожи, пушнину, шерсть, мёд, воск. А наши кони и мечи пользуются особенно большим спросом. Их раскупают, не торгуясь. Деньги, Роксана, тебе отдать?
 - Не надо, зачем они мне? Мы же в гостях, - ответила Роксана. - Пусть у тебя, дядя Багадата, побудут.
 - Может, мы хорошего вина три десятка амфор купим у Агенора? - осторожно предложил Апраксай.
 - Тогда возьми, дядя Апраксай, часть денег себе, - согласилась Роксана.
 Багадата передал Апраксаю увесистый кожаный мешочек с монетами. Отъезжающим на клеры подвели коней. Роксана гладила Ирбика по высокой шее, ласково разговаривала с ним.
 - Поехали скорее! - торопил Андромен, гарцуя на белом коне. - Агенор уже ждёт нас на своём клере.
 Алонка пожаловалась Харитуне, что чувствует себя плохо, и Харитуна осталась с ней в обозе. Остальные поскакали по дороге на закат солнца.
 - Далеко ли отсюда ваши клеры? - поинтересовалась Роксана у Андромена.
 - К обеду приедем. Находятся они на Гераклейском полуострове.
 Ближе к обеду вдоль дороги потянулась высокая каменная ограда с четырёхугольными массивными башнями. Вверху башни заметно сужались. Наконец, въехали в ворота. Стражники остановили приехавших, но, узнав Андромена, тотчас пропустили.
 Внутри общей ограды клеры были разделены невысокими каменными стенками и межевыми дорогами. Межевые дороги были обозначены камнями.
 Навстречу гостям, улыбаясь, вышли Агенор и его сын Александр. Два молодых раба приняли у гостей поводья и повели коней на конюшню.
 Агенор о чём-то поговорил с Андроменом, и тот сообщил по-сарматски:
 - Агенор очень рад нашему приезду и, пока не очень жарко, хочет показать вам свой клер.
 Гуськом тронулись гости по дорожке вслед за хозяином. Роксана успела отметить обилие мальв, роз и других цветов возле длинного хозяйского дома с пристройкой.
 - Вот бассейн с морской водой, - пояснил Агенор. – Но я хочу показать вам свой виноградник.
 Агенор привёл гостей на виноградную плантацию. Царивший здесь порядок удивил Роксану. Междурядья были чисто прополоты. На каждом кусте с красивыми резными листьями висело по несколько тяжёлых фиолетовых гроздьев ягод, покрытых восковым налётом. Лозы вились вверх по шпалерам возле тонких каменных стенок, достигавших в высоту человеческого роста. Длиной стенки были шагов семьдесят.
 Несколько загорелых женщин, очевидно, рабыни, срезали виноградные грозди и укладывали их в плетёные корзины. Они с любопытством поглядывали на незнакомцев.
 Агенор начал рассказывать, а Андромен тут же переводил:
 - Почва у нас тяжёлая, каменистая, поэтому приходится прилагать много труда, чтобы она давала хороший урожай. Пришлось построить эти каменные стенки. Они защищают виноградные лозы от сильного морского ветра. Виноград привезён сюда из южных стран, и он любит тепло. Нагреваясь за день, каменные стенки отдают солнечное тепло винограду и ночью. Но это ещё не всё. Вы видите эти канавки? Они заполнены мелкими камнями. Это водосборники. Они удерживают дождевую воду для корней винограда. У меня растёт на этой плантации один из лучших сортов винограда – «битурике». Он хорош для изготовления вина.
 Агенор что-то сказал сопровождавшему его высокому работнику. Тот подал ему загнутый садовый нож. Агенор сам срезал по спелой виноградной кисти и подал каждому гостю.
 Агенор повёл гостей по дорожке.
 - А это сад, - сказал он.
 Высокие груши и раскидистые яблони, отягощённые спелыми плодами, тянулись ровными рядами по обеим сторонам дорожки.
 - Вы торгуете и яблоками? – поинтересовалась Роксана, обращаясь к Агенору.
 Тот улыбнулся:
 - В этом году урожай яблок хороший. Девать некуда. Часть яблок вывозим на рынок, часть сушим себе на зиму, а падалица идёт на корм скоту. Мы держим здесь коров, свиней, коз, овечек. Всего понемногу. Но торгуем мы в основном вином, керамической посудой и статуэтками. В этом сын у меня преуспевает. – И Агенор обнял за плечи Александра. – Он мой главный помощник, моя надежда и опора. Сейчас мы посмотрим поля, а потом я покажу вам, как делается виноградное вино.
 Миновали сад. Появились небольшие поля с колосящимися пшеницей, овсом и ячменём. Одно поле было вспахано, но ничем не засеяно.
 Агенор остановился, положил руки на бёдра и стал объяснять. Андромен едва успевал переводить:
 - Раньше люди думали, что земля подобна женщине: пока женщина молода – она рожает, а состарится – перестаёт рожать. Люди бросали неурожайные участки земли и переходили на новые. Но нашлись среди людей умные головы. Они догадались, что земля постепенно истощается полезными для культурных растений веществами. Они также заметили: если посеять пшеницу после гороха или люпина – плодородие земли снова восстанавливается. Теперь мы навоз после скота не вывозим в степь, а вносим в землю, и урожаи на наших полях повышаются. Мы даём земле отдохнуть. Не засеянное поле в этом году отдыхает. А теперь обратите внимание вон на ту скалу в конце клера. Видите, там есть площадка, и люди друг за другом ходят?
 - Видим, - ответил кто-то из гостей.
 - Подойдём поближе, и вы увидите, как давят виноград на вино.
 То, что Роксана увидела, поднявшись по ступенькам на площадку, поразило её. Рабы – мужчины и женщины, обутые в кожаные сапоги до колен, медленно шли друг за другом по яме, выдолбленной в скале и заполненной гроздьями винограда. Они ногами давили виноград. Площадка имела наклон. Сок стекал по желобу в резервуар, выдолбленный в скальной породе.
 Агенор стал пояснять гостям:
 - В первом резервуаре получается вино хорошего качества. Его покупают богатые люди, оно и стоит дороже, чем то вино, которое получается во втором резервуаре. А теперь идёмте к столу, я угощу вас своим лучшим вином.
 - А у вас много здесь… рабов работает? – спросила вдруг Роксана.
 - Человек тридцать. Летом – больше: много работы, особенно с виноградом. На зиму я часть рабов продаю, чтобы сэкономить продукты. А когда наступает весна, я снова покупаю их в Херсонесе на невольничьем рынке. Нас сопровождает мой работник Дулихий. Он бывший раб, но я его очень ценю. Его кличка и переводится как «раб». Но он привык к своей кличке, и я тоже. По национальности он фракиец. И хотя он раб – ему цены нет! У себя на родине во Фракии он, оказывается, выращивал виноград. И вот эта виноградная плантация – дело его заботливых рук. Он много знает и умеет, как говорится у нас: «с царём в голове». Такие работники в хозяйстве очень нужны. Многому в виноградарском деле я научился у него. Теперь пойдёмте, я вам покажу наши хозяйственные постройки. Хлеб и продукты мы привозим из города.
 Агенор открыл одну из дверей.
 - Здесь у нас кладовая. Хранятся корзины, мотыги, лопаты, ножи для срезания винограда…
 Гости по очереди заглянули в тесную кладовку.
 - Здесь у нас хранятся запасы продуктов.
 Агенор открыл дверь в другое, более просторное помещение, где стояли врытые в землю огромные пифосы, а на полках – остродонные амфоры.
 - А вот здесь мы живём, - пояснил Агенор, открывая третью дверь и пропуская гостей вперёд.
 Первой шагнула Одата и громко вскрикнула.
 - Что с тобой? – удивлённо спросила её Роксана.
 - Там… кто-то стоит с дубинкой…
 Сын хозяина Александр от души расхохотался.
 - Да это же скульптура Геракла! Я сейчас леплю скульптуру богини любви Афродиты, а Геракла поставил у стены. Проходите, не бойтесь!
 Одата, тяжело дыша, положила руку на сердце:
 - Ой, а я так напугалась, что у меня сердце стало чуть тёплым!..
 Все рассмеялись.
 Прошли в помещение. Здесь было сумрачно и прохладно. Свет проникал через дверь и вытяжное оконце над очагом у самого потолка. Стояли две скромно заправленные кровати, стол под белой скатертью, три стула, шкаф с посудой. На деревянном крашеном полу домотканая дорожка.
 - Мы не любим лишней роскоши, - пояснил Агенор. – У нас в комнате должна стоять только самая необходимая мебель и статуэтки богов.
 Роксана увидела в стене небольшие ниши, в них стояли глиняные фигурки неведомых ей чужих богов.
 В углу белела незаконченная гипсовая статуя девушки.
 - Это и есть богиня любви Афродита? – спросила Роксана.
 - Да! – ответил Александр.
 - Красивая!..
 - Правда? Значит, получилась… По преданию она родилась из морской пены… Она у меня выходит из моря. А рядом плывёт дельфин.
 - У вас столько интересных историй связано с богами! – удивилась Роксана.
 Андромен перевёл слова Роксаны.
 - О, да! – закивал Александр и попросил Андромена: - Скажи девушкам, что я хочу сделать их портреты. Не часто в гости приезжают настоящие амазонки! Я быстро! Хотя бы сделаю наброски. Надо только выйти во двор. Там света больше.
 Андромен перевёл просьбу Александра. Роксана согласилась. Её посадили на стул возле роз. Александр взял лист фанеры и угольком стал быстро делать набросок. Потом на этот же стул усадил Одату. Чуть в стороне сидели на стульях Агенор, Апраксай и Андромен. Последний переводил на сарматский язык то, что рассказывал Агенор:
 - Рабы вообще-то нерадивы и ленивы, особенно мужчины. Стоишь над ними с плёткой – они работают. Отойдёшь – они уже сидят. Я их не бью, и не кричу на них. Я убедился в том, что сам только больше расстраиваюсь. В последние годы я стал делать по-другому: нерадивых наказываю голодом. Это хорошо действует. Они у меня без окрика теперь хорошо работают. Дулихию за его старания я дал свободу.
 - И он не захотел вернуться на родину? – удивилась Роксана.
 - От добра добра не ищут, - ответил ей Андромен, а следом перевёл слова Агенора:
 - Я разрешил ему жениться. Он выбрал себе в жёны девушку из рабынь. У них уже двое детей, но ей я свободы пока не даю, чтобы он не ушёл от меня. Да он вроде бы доволен своей жизнью. У него отдельный домик, где он живёт с семьёй. В моё отсутствие он руководит всеми работами на клере. Хозяйство, надо сказать, большое, здесь опыт нужен и умение подчинять себе людей. Он справляется со всем этим. Я им доволен. Его жена со служанками уже накрыла, наверное, для нас стол. Я говорил, что в целях безопасности три или четыре хозяина арендуют одну такую трёхэтажную башню, - Агенор указал на каменную башню у ворот. – Там есть запасы продуктов и воды. Те хозяева, которые боятся своих рабов, ночуют в этих башнях, но я доверяю своим рабам и ночую в своём доме.
 - А сарматы есть среди ваших рабов? – спросила вдруг Роксана.
 Агенор задумался, потом покачал головой:
 - Нет! Сармат у меня нет… Всё больше скифы, меоты, фракийцы… Мы им клички даём по их национальности или по каким-то особенностям. Есть, например, Хромой, есть Мышь – маленький невзрачный паренёк, есть Одноухий… А сармат у меня нет…
 Обедали за столом в тени высокой груши, росшей у дома. У Роксаны глаза разбежались – чего только не было на этом столе: и красное вино, и розовые ломтики осетрины, и чёрная икра, и фрукты, и гусь с запечёнными яблоками, и козий сыр, и ветчина, и рисовая каша с изюмом, и шербет, и белые пышные лепёшки.
 Подошла служанка с кувшином и полотенцем. Все ополоснули руки на клумбу с цветами. Чинно расселись за столом. У экседры на алтаре трепетали оранжевые языки пламени. Хозяин клера встал с куском лепёшки и кувшином вина, подошёл к алтарю, плеснул в пламя вина, а когда оно вспыхнуло ярче, бросил в него кусок лепёшки, затем вернулся и занял своё место за столом.
 Первый тост Агенор поднял за верховного бога всех эллинов Зевса. Выпили. Закусили. Потом выпили за его супругу Геру. Третий тост был за Деву, четвёртый – за городскую богиню Херсонасу. Вино было лёгким, сладким, пить его было приятно.
 После обеда Александр взял кифару в руки и стал наигрывать весёлую мелодию. Зазвучали песни сначала эллинские, а потом и сарматские.
 Александру понравились эти необычные степные красавицы. Ему захотелось привлечь их внимание. Он перестал играть на кифаре, облокотился на стол и сказал:
 - Я хочу осуществить свою давнюю мечту: изваять в мраморе нашу херсонесскую героиню Гикию.
 Андромен перевёл сказанное Александром. Роксана тут же загорелась:
 - Ты назвал её героиней. А какой подвиг она совершила?
 - О-о! Гикия - мужественная женщина, - подтвердил слова сына Агенор. - Она спасла наш город от порабощения Боспором! Александр сейчас сам расскажет вам эту историю.
 Юноша поднялся, положил кифару на скамью возле стены, вернулся на своё место за столом и начал рассказ. Он говорил неспеша: давал возможность Андромену переводить на сарматский язык сказанное им.
 - Было время, когда наш Херсонес был цветущим и многолюдным городом. Каждый день к нему приплывали иностранные суда с товарами. Управлял в то время городом первый архонт Ламах.
 Боспорскому царю Асандру не давали покоя богатства и независимость Херсонеса. Пытался он захватить город силой – с помощью своего большого войска, но потерпел поражение. Тогда он пошёл на хитрость. Знал Асандр, что у Ламаха есть дочь Гикия, которая славилась в своём городе красотой и умом. И вот предложил он ей в мужья своего сына. Надеялся хитрый боспорский царь, что после смерти Ламаха власть первого архонта в Херсонесе перейдёт от Гикии к его сыну. Сын охотно согласился с замыслом отца.
 Жители нашего города разрешили Ламаху выдать дочь замуж за сына Асандра, но с одним условием: чтобы он никогда не покидал Херсонеса, даже для свидания с отцом. Если же он посмеет это сделать, то будет казнён. Боспорцы приняли это условие. Сын Асандра приехал в Херсонес и женился на Гикии. Сыграли пышную свадьбу.
 Муж Гикии вначале показал себя скромным человеком, преданным гражданином Херсонеса. Он не скупился на добрые дела ради города. Гикия искренне и горячо полюбила его.
 Через два года умер Ламах. На совете именитых граждан Херсонеса было решено поставить во главе города первым архонтом не сына Асандра, мужа Гикии, а другого видного херсонисита – Зифа.
 В одночасье рухнули планы сына Асандра захватить власть в городе. Но он не отказался от своей мечты и лишь ждал удобного случая, чтобы осуществить её.
 В годовщину смерти отца Гикия справляла поминки по нему и пригласила в дом многих горожан. Она раздавала всем вино, лепёшки, масло, мясо, рыбу – всё, чем были полны кладовые её обширного и богатого дома. Люди благодарили Гикию за доброе сердце.
 Муж Гикии решил использовать третьи поминки по Ламаху для выполнения своего коварного замысла. Он послал к отцу в Пантикапей преданного раба с известием, что придумал, как завладеть Херсонесом. Раб должен был посвятить Асандра в планы сына.
 Царь Асандр стал регулярно присылать на лодках подарки снохе и сыну. Подарки заносили в дом десять – двенадцать боспорских юношей. Вскоре они возвращались на лодки и отплывали от берега. Вечером они причаливали к берегу в том месте, где паслись стада Гикии и, прячась среди коров, проникали через городские ворота во двор её дома. Здесь три верных раба мужа Гикии отводили их в подвалы дома и приносили им еду. Так длилось два года. В подполе собралось уже двести вооружённых воинов. Сама Гикия ничего не знала, что происходит в её доме.
 Муж Гикии рассчитывал, что в день памяти Ламаха все горожане изрядно напьются и потеряют бдительность. Ночью, когда все уснут, он выведет спрятанных в подвале воинов, и начнутся в городе резня, погромы и пожары. Флот его отца к этому времени уже был готов к нападению на Херсонес. Но случилось непредвиденное.
 Одна из служанок провинилась перед Гикией и была заперта в комнате над подвалом, где были спрятаны боспорские воины. От скуки она решила прясть шерсть и нечаянно уронила круглое пряслице, которое хотела надеть на веретено. Пряслице покатилось к стене и попало в глубокую щель. Чтобы достать его, девушке пришлось поднять одну из плиток, которыми был выстлан пол. В отверстие она увидела свет в подвале и вооружённых людей. Она осторожно положила плитку на место и стала стучать в дверь. К двери подошла её подруга. Служанка попросила её срочно позвать госпожу. Гикия вскоре явилась. Упав к её ногам, служанка рассказала ей о том, что видела вооружённых воинов в подвале. Гикия убедилась в правдивости её слов и поняла, что замышляет её муж-изменник.
 На другой день Гикия собрала в одном из домов своих друзей горожан и рассказала им о коварном замысле своего мужа. Те слушали её, затаив дыхание. Она велела в каждом дворе припасти кучи хвороста и факелы.
 Вскоре наступила третья годовщина памяти Ламаха. Гикия щедро кормила и поила вином гостей в своём доме, часто наливала вина в чашу своему мужу. Ей же самой рабыня подливала воду в чашу пурпурного цвета, где вода казалась вином.
 Вечером, когда горожане разошлись по домам, Гикия позвала мужа в спальню отдыхать. Тот согласился, чтобы не вызвать у неё каких-либо подозрений. Когда пьяный муж уснул, Гикия вышла из спальни и заперла за собой дверь. Она приказала надёжным служанкам тайно выносить из дома одежду, золото, драгоценные украшения. Прибывшим в назначенное время горожанам она велела обложить большой дом хворостом со всех сторон, полить хворост маслом, чтобы лучше горел, и поджечь его. Для надёжности горожане закрыли все двери в дом и ворота.
 Ночью вокруг дома вспыхнуло огненное кольцо, оно стало быстро набирать силу. Дом и подвалы заволокло едким дымом. Огонь быстро охватил всё здание. Чужеземные воины пытались спастись, выпрыгивая из окон, но их тут же убивали стрелами и мечами. Заговорщики были истреблены все до единого. Вот так Гикия спасла наш город!
 Благодарные граждане Херсонеса поставили в честь Гикии на главной площади две статуи. Одна изображала, как Гикия сообщает горожанам о заговоре своего мужа, а на другой она стояла с мечом, готовая мстить заговорщикам. На постаментах были высечены надписи, которые рассказывали о её подвиге во имя свободы родного города.
 - Да-а, вот это подвиг! – восхищённо воскликнула Роксана. – А нам с Одатой, наверное, так и не придётся ничего героического совершить во имя своего народа!
 - Благодарите своих сарматских богов и своего царя Гатала, что в вашем крае всё тихо и спокойно! – возразил Андромен.
 Быстро пролетел день. Вечернее солнце позолотило треть неба. Низко над землёй с писком летали ласточки.
 - Роксана, теперь вы не успеете к закрытию городских ворот в Херсонесе, - заметил Агенор. - Ночуйте здесь. Вы с Одатой можете отдыхать в сторожевой башне. Там есть кровати.
 Роксана глянула на массивную башню, выложенную из каменных блоков. В узкие окна её влетали и вылетали чёрные летучие мыши.
 Она покачала головой:
 - Нет… Я летучих мышей боюсь. Говорят, они высасывают кровь из спящего человека…
 - Ну тогда жена Дулихия отведёт вас в свой дом.
 Молодая симпатичная женщина привела Роксану и Одату в чистую комнату, где стояли две деревянные кровати. На столе горел светильник. Женщина ушла, поправив занавеску на открытой двери.
 Устав от дня, полного новых впечатлений, Роксана разделась и тут же заснула. Убедившись, что Роксана спит, и ничто ей не угрожает, заснула и Одата.
 Проснулась Роксана среди ночи от того, что её чуткий слух уловил тяжёлое дыхание над собой. С усилием приоткрыла она ресницы и чуть не вскрикнула от испуга: она увидела рядом со своей кроватью склонившегося смуглого мужчину с чёрной бородой. В руке он держал столовый нож.
 «Спокойно! – приказала себе Роксана. – Не надо показывать вида, что ты испугалась».
 Она покосилась на Одату: та спала, отвернувшись к стене. Светлые волосы её разметались по подушке. Роксана перевела взгляд на нож, застывший над её грудью.
 Мужчина прислонил к губам палец свободной руки:
 - Тише!.. Деньги!.. Золотые статеры!..
 Роксане показалось, что она ослышалась: мужчина говорил на чистом сарматском языке. На его левом плече стояло клеймо раба.
 - Скорее!.. – прошептал он и покосился на спящую Одату.
 Роксана приподнялась на локти:
 - У меня нет денег!..
 Она хотела сказать: «Деньги есть у моего помощника Апраксая», но вспомнила, что и тот, видно, пьян, а этот чего доброго ещё полоснёт его ножом по горлу, и ответила:
 - Клянусь тебе Астарой: у меня нет с собой денег! Я в гостях, зачем мне они? Все деньги наши – у старшего в обозе. Они торгуют возле городских ворот… Если хочешь – иди и скажи от моего имени, что я разрешаю дать тебе часть денег.
 Роксана знала, что этого разбойника ребята в обозе и близко не подпустят к Багадате. Ей надо было что-то говорить, говорить, чтобы проснулась Одата. А та, как на зло, крепко спала!
 - А зачем тебе деньги? – спросила вдруг Роксана.
 - Волю себе выкупить… - сказал мужчина, убрал нож и тревожно оглянулся на дверь.
 Роксана села.
 - Послушай, ты же сармат, да?
 - Ну и что из того? Что: сарматы в плен не попадают?
 - Да я не о том!.. Хочешь, я выкуплю тебя на свободу у твоего хозяина?
 Мужчина выпрямился и покосился недоверчиво на Роксану:
 - А не обманешь?
 - Я никому ещё не врала! Ты вместе с нами вернёшься на родину… Тебе же для этого деньги были нужны?
 Сармат тяжело вздохнул и согласно кивнул кудлатой головой.
 - Я выкуплю тебя, поверь мне! – горячо заверила Роксана, приложив руку к сердцу. – Как тебя зовут?
 - Мадий…
 - Ты сейчас, Мадий, иди к себе и считай, что с сегодняшнего дня ты будешь на свободе!
 Роксана говорила уже в полный голос. На своей постели заворочалась Одата.
 - Ваш хозяин Агенор к нам хорошо относится, и я уверена, что он уступит моей просьбе: продаст тебя мне. А я тебе дам свободу!
 - Поклянись! – и раб снова стал вытаскивать нож из-за широкого пояса.
 - Клянусь духами очага своего отца – царя Гатала! Слыхал о таком?
 - Слыхал… Это где-то далеко…
 Одата села, протирая глаза:
 - Кто здесь?..
 Раб кинулся к двери, и только занавеска от комаров на дверях колыхнулась, да пёс заворчал во дворе.
 - Кто здесь был? – спросила Одата.
 - Эх ты!.. Чуть не прокараулила меня! Моя жизнь висела на волоске…
 И Роксана рассказала Одате о том, что с нею только что случилось.
 - Я не могу уже уснуть! – сказала Роксана. – Меня всю бьёт от страха. Давай оденемся и посидим на скамье возле дома.
 Оделись, вышли, сели на скамью. Занимался рассвет. Лохматый пёс возле будки покосился на девушек и тихо зарычал.
 Сидели молча, наблюдая, как зарождается день, и всё светлеет вокруг.
 - И почему я не согласилась переночевать в сторожевой башне? – сказала Роксана. – Там у входа стоит охрана… О, боги! Неужели я живая? Я словно заново на свет родилась! Представляешь, Одата, я никогда в жизни ещё не испытывала такого страха!
 За столом во время завтрака Одата рассказала о том, что произошло ночью с Роксаной. Андромен тут же перевёл её рассказ Агенору. Тот удивился, что у него есть раб – сармат по имени Мадий. Он вызвал к себе Дулихия. Тот вскоре явился.
 - Скажи, Дулихий, у нас среди рабов есть сармат Мадий? – спросил Агенор.
 - Есть.
 - И давно он у нас?
 - Нет, недавно. В середине лета ты, господин, купил его на невольничьем рынке в Херсонесе. Это тот раб, который пытался уже один раз бежать, но был пойман.
 - А-а! Вспомнил… Приведи его сюда!
 - Слушаюсь, господин!
 Вскоре Дулихий явился вместе с Мадием. Хмурый Агенор спросил своего раба:
 - Как ты посмел поднять нож на моих гостей?
 Андромен перевёл. Мадий упал перед хозяином на колени и сказал сдавленным голосом:
 - Прости меня, хозяин! Я не хотел убивать! Мне нужны были деньги. Я хотел только попугать госпожу…
 Но Агенор сказал твёрдо:
 - Ты опозорил меня, и будешь наказан! - И добавил, обращаясь к Дулихию: - Всыпать ему тридцать плетей и заковать в кандалы! Отныне он будет работать в кандалах. Уведи его с моих глаз!
 Дулихий увёл Мадия.
 Роксана попросила Андромена перевести последние слова Агенора. Тот перевёл.
 Роксана просяще смотрела то на Агенора, то на Андромена.
 - Но он меня не тронул, только напугал! – пыталась она защитить соотечественника. – Я пообещала выкупить его и отпустить на свободу! Что же мне теперь делать?
 Андромен перевёл слова Роксаны Агенору. Тот внимательно выслушал и покачал головой:
 - У нас чужестранцу бывает приговор по воле богов, то есть суд, а раб подвергается бичеванию столько раз, сколько скажет хозяин… Если раб провинился, то должен быть наказан. Это послужит уроком для других рабов! Пусть они знают, что свободу хозяин может даровать им только за хороший труд и за хорошее поведение!
 Андромен перевёл сказанное Агенором Роксане. Та низко опустила голову и закусила губу: впервые её желание не было исполнено.
 - Роксана!.. – тихо сказал Апраксай. – Здесь свои порядки, понимаешь?..
 Она чуть заметно кивнула головой.



 Глава 12

 В неволе

 В город Агенор вернулся вместе с гостями. Он отправился к себе домой, а гости, оставив своих коней в обозе, по приглашению Андромена направились в его дом. Роксана взяла у Багадаты часть денег, намереваясь на рынках Херсонеса купить себе и Одате обновы, отцу и матери – подарки.
 Обедали у Андромена в портике второго этажа. Неожиданно зазвенел колокольчик на входной железной двери, ведущей с улицы во двор. Слуга поспешил открыть её, и появился Агенор. Он поднялся в портик, поприветствовал хозяина дома и гостей:
 - Да покровительствуют пусть боги тебе и твоим гостям, Андромен!..
 От обеда он отказался. Расхаживая по портику, он сказал:
 - У меня плохие новости, Андромен!..
 - Что случилось?
 - Скифы на днях  осадили с суши  город Прекрасная гавань. По Херсонесу ползут упорные слухи, что не сегодня - завтра они могут быть у наших ворот. Стражникам приказано держать городские ворота закрытыми до особого распоряжения архонтов. Я сейчас иду на заседание буле. Решил зайти и предупредить тебя и твоих гостей. Я думаю, что им следует возвращаться к своему обозу, пока не поздно.
 - И какие вопросы вы будете решать на буле? – спросил Андромен.
 - Будем готовить город на случай длительной осады. Объявим по городу военное положение. Будем записывать всех желающих в отряды защитников города и выдавать им оружие. Может, скифы и не будут брать в осаду Херсонес, но кто знает? Надо готовиться к худшему. Расскажи об этой новости гостям. После заседания буле зайду к тебе. Я пошёл!
 Агенор помахал гостям рукой и ушёл.
 Андромен перевёл присутствующим содержание своего разговора с Агенором.
 - Плохи дела… - сказал Апраксай. – Нам срочно надо вернуться к своему обозу!
 - Да-да! – горячо поддержала Роксана. – Ты, Андромен, сейчас проводишь нас до городских ворот и попросишь стражников, чтобы нас выпустили.
 Андромен развёл руками:
 - Ну что с вами поделаешь?..
 Собрались быстро. Когда гости стали по очереди выходить через узкий проход и железную дверь на улицу, Андромен вдруг взял Роксану за руку:
 - Роксана, я приготовил тебе и твоим родителям подарки за их щедрое гостеприимство. Прошу тебя от всего сердца – возьми их!
 - А где же они?
 - В святилище, там эллины хранят свои драгоценности.
 Роксана остановилась в нерешительности. Уходящая последней Одата остановилась:
 - Роксана, может подождать тебя?
 - Вы не волнуйтесь! – ответил за Роксану Андромен. – Мы догоним! Мои слуги проводят вас.
 Одата поспешила за своими мужчинами. Не выпуская руки Роксаны, Андромен повёл её к экседре. Он открыл тяжёлую железную дверь и стал спускаться вниз по каменным ступеням лестницы.
 - Сейчас я тебе покажу свои сокровища… - говорил он на ходу. – Сюда никто не имеет права входить без моего разрешения. Когда-то в святилище в Танаисе приходил отец молить богов о ниспослании удачи в торговле, а теперь в экседру прихожу я.
 В святилище было чисто, прохладно и пахло сыростью. Когда Роксана ступила на последнюю ступеньку лестницы, её взору предстала небольшая квадратная комната с невысоким потолком. Посреди комнаты стоял мраморный алтарь. В нишах побеленной стены скучали статуэтки незнакомых богов. На небольшом столе горел светильник, лежали непонятные предметы.
 - Что это? – спросила Роксана и подняла круглый предмет, похожий на большую печать.
 - А это штамп, - пояснил Андромен. – Видишь, на нём рисунок? Это не простой рисунок, а магический… Ну, по вашему волшебный, что ли? Когда женщины на праздник пекут лепёшки, они этот штамп прижимают к сырой лепёшке, и на ней остаётся рисунок.
 - А-а, я поняла, - кивнула головой Роксана.
 - А сейчас я тебе покажу самое главное.
 Андромен поднял крышку окованного серебром небольшого красного сундука.
 - Вот, выбирай! – сказал Андромен и отошёл в сторону.
 Роксана нерешительно подошла к сундуку. Андромен взял со стола светильник в виде эрота с крылышками и встал рядом, освещая драгоценности.
 - Выбирай смелее! – подбодрил он Роксану.
 Та заглянула в сундук и ахнула. В нём грудой лежали золотые и серебряные кубки, жемчужные ожерелья, перстни и броши с драгоценными камнями.
 Роксана осторожно вынула из груды драгоценностей ожерелье из белого переливающегося жемчуга и надела на себя. В руках Андромена появилось бронзовое зеркало. Он услужливо подал его Роксане. Девушка полюбовалась собой и взяла из сундучка высокий кубок из чистого красного золота. На нём была изображена скифская богиня, которая передавала кубок с вином воину.
 Роксана вопросительно глянула на Андромена. Тот пояснил:
 - Так у скифов происходит обряд приобщения воина к власти.
 - Можно я этот кубок возьму в подарок отцу? – спросила Роксана.
 - Конечно! Возьми ещё один золотой кубок и для матери.
 Андромен сам вынул из сундука и подал Роксане другой золотой кубок.
 - Откуда у тебя столько драгоценностей? – удивилась Роксана.
 - Часть драгоценностей досталась мне по наследству от отца. Больше половины я накопил за несколько лет торговли. Поездки с обозами товаров в другие земли дают хорошие доходы. Я на вырученные деньги скупаю золото и драгоценности. Видишь ли, правители на Боспоре и у нас часто меняются. Меняются и деньги. Каждый новый царь стремится чеканить свою монету. А золото, женские украшения, драгоценности всегда остаются в цене. Поняла?
 Роксана кивнула. Прижимая кубки к груди, она растроганно сказала:
 - Пусть хранят тебя, Андромен, в твоих дальних поездках ваши эллинские боги! Родители мои будут тебе благодарны за подарки. А теперь мне надо спешить к своим: они, наверное, уже ждут меня у городских ворот.
 - Роксана, стой! – крикнул Андромен. Он поставил светильник на стол и упал перед девушкой на колени:
 - Роксана, милая, не уезжай! Поверь мне, я исстрадался!
 Андромен обнял Роксану и прижался к её талии своей кудрявой головой.
 - Пусти! Меня ждут! – попыталась вырваться Роксана.
 - Нет, Роксана, я не пущу тебя!..
 - Как?.. Так ты, выходит, нарочно заманил меня сюда? Хотел, чтобы я время потеряла, рассматривая твои сокровища? Так вот: не нужны мне твои подарки! Понял?
 Роксана швырнула на пол кубки и, оттолкнув Андромена, бросилась вверх по лестнице. Раздался свист Андромена, и слуга захлопнул тяжёлую железную дверь, закрыв от Роксаны дневной свет. Она медленно, ещё не осознавая до конца, что происходит, опустилась на холодную каменную ступеньку лестницы и закрыла лицо ладонями. Она готова была разрыдаться от людского обмана и своего бессилия. Вдруг она почувствовала на своём плече тёплую ладонь Андромена. Он сел с нею рядом и заговорил мягко, вкрадчиво:
 - Роксана, успокойся! Никто не отнимает у тебя свободу. Роксана, милая, ты будешь ходить у меня в таких тончайших одеждах, какие носит только афинская царица. Я для тебя буду заказывать в Афинах самые дорогие украшения… Ради тебя колонны моего дома будут всегда увиты гирляндами роз! Роксана, выходи за меня замуж, не лишай меня счастья!..
 Андромен закрыл лицо руками и зарыдал. Роксана с удивлением смотрела на его вздрагивающие широкие плечи и смоляные кудри с проседью на висках. В сердце её закралась жалость: разве виноват этот человек в том, что любит? Разве виновата она, что полюбила Радамсада? И повинуясь жалости, она безотчётно погладила кудрявую голову Андромена. Он вытер ладонью слёзы и, взяв руку Роксаны, стал покрывать её поцелуями.
 - Роксанушка, кровинушка моя…солнышко моё… Я люблю тебя, пойми это! Здесь, в этом святом месте я клянусь быть верным тебе мужем… Роксана, будь моей! Не разбивай моё сердце!
 Андромен подхватил Роксану на руки, спустился с ней по лестнице и положил её на мозаичный пол из гальки рядом с алтарём.
 - Ах ты, подлый скиф! – закричала пленница. – Ты заманил меня сюда хитростью, а теперь хочешь взять силой?.. Не будет этого!
 Она изворачивалась, колотила волосатую грудь Андромена кулаками, но силы были слишком неравными. И, отчаявшись, она впилась зубами в загорелую щёку своего обидчика. Что-то противно хрустнуло у неё под зубами. Андромен взвыл и отпустил Роксану. Та, как рысь, быстро высвободилась и отпрянула к холодной каменной стене.
 Андромен, схватившись за щёку, стоял на коленях и со стоном раскачивался из стороны в сторону. Меж пальцев его просочилась струйка крови.
 - Ты ко мне больше не подойдёшь, подлый обманщик! – тихо, с яростью сказала Роксана.
 Она вынула из ножен на поясе небольшой острый кинжал. Она тяжело дышала. На бледное лицо её свешивались пряди чёрных волос.
 Андромен зло выкрикнул:
 - О, клянусь всеми богами небесных сфер – ты будешь моей!
 Он медленно поднялся по лестнице, постучал в дверь условным сигналом. Дверь открылась и с грохотом закрылась за ним.
 Роксана облегчённо вздохнула, но тут же с тоскою подумала: «Что же теперь делать мне? Как выбраться из этой каменной ловушки?» Её бил мелкий озноб. Она закрыла крышку сундука и села на него, подобрав под себя ноги.
 «Ну вот, теперь и я стала хранительницей подземных сокровищ Андромена, навроде змеи», - невесело усмехнулась она. Чтобы согреться, она согнулась, положив подбородок на колени, а ноги обхватила руками.
 «Ах, отец, отец! – думала Роксана. – Если бы ты узнал, что дочь твоя стала пленницей, ты на крыльях бы прилетел сюда!.. А я – дура! Польстилась на подарки… Настоящая ослица! Отец не простит мне этого…»
 Ах, как жестоко она поплатилась за свою наивную доверчивость… И вспомнился ей Ремиталк…
 «Ну почему мы, сарматы, такие доверчивые? – корила себя Роксана. – Но уж лучше свобода и любовь, чем покориться нелюбимому мужчине ради золотых побрякушек…»
 Вдруг Роксана увидела, как к валяющемуся на полу золотому кубку неторопливо подползла крыса с длинным хвостом. Она обнюхала кубок, безбоязненно поглядела на Роксану чёрными бусинками злых глаз и так же неторопливо уползла под каменную лестницу.
 У Роксаны мурашки побежали по спине. Теперь только об одном она молила Астару, чтобы подольше горел светильник, не смел погаснуть в этом страшном подземелье.
 Роксана стала чутко прислушиваться к звукам, доносившимся сюда со двора, где сияло солнышко, свободно ходили и разговаривали люди. Вдруг она услыхала, как залаял пёс, и следом скрипуче открылась железная калитка. И тут же соскочила с сундука, подбежала к железной двери святилища и стала бить в неё сначала кулаками, а потом ногами, желая привлечь к себе внимание.
 - Откройте! Откройте! – кричала Роксана. – Здесь крысы! Я боюсь! Слышите? Откройте!..
 Агенор остановился посреди двора, изумлённый этими криками. К нему навстречу спешил Андромен. Щека его была перевязана платком.
 - Что с тобой? – спросил Агенор.
 - Зуб разболелся, - ответил Андромен, отводя взгляд в сторону.
 - А кто кричит? Кого ты запер в святилище?
 - А-а… Это Роксана…
 - Роксана?!. – ещё больше изумился Агенор. – А разве твои гости не покинули наш город?
 - Покинули… А её я задержал в экседре… Понимаешь, такой случай выпадает один раз в жизни. Мне его сама судьба подарила…
 - Постой, постой! – остановил друга Агенор. – Я не могу слышать женские крики! Выпусти её на волю, а то на неё крысы там нападут!
 - Агелай! – позвал слугу Андромен. – Выпусти Роксану! Пусть идёт в свою спальню и там отдохнёт…
 - Слушаюсь, хозяин! – ответил слуга и пошёл открывать дверь святилища, а Андромен увлёк друга в беседку.
 Друзья прошли в сад и сели в беседке.
 - По-моему, ты делаешь большую ошибку в том, что задержал у себя Роксану, - сказал Агенор. - Ты нарушил наш закон гостеприимства. Боги накажут тебя!
 - А пошёл ты к ворону! – раздражённо ответил Андромен. – Клянусь всеми богами небесной сферы: она будет моей! Я молю Зевса, чтобы ещё дня три городские ворота были закрыты, и эти варвары – сарматы не ворвались бы сюда! За эти три дня я возьму её силой. Ничего, полюбит потом!
 - А если возненавидит? – спросил Агенор. – Она не простая девушка, а дочь царя. Не забывай этого! Она привыкла к свободе и подчинению. Дорогой друг, мой тебе совет: отпусти ты её на волю к своим!
 - Не иначе, как одна из злых эриний, богинь раздора, говорит твоими устами! – воскликнул Андромен.
 - Ты упрям, как скиф! – сказал Агенор.
 - А я и есть скиф! – огрызнулся Андромен.
 - Тогда послушай моего любимого поэта Архилоха. Как верно он сказал:

 Сердце, сердце! Грозным строем
 встали беды пред тобой.
 Ободрись и встреть их грудью, и ударим
 на врагов!
 Пусть везде кругом засады –
 твёрдо стой, не трепещи!
 Победишь – своей победы
 на показ не выставляй.
 Победят – не огорчайся,
 запершись в дому, не плачь.
 В меру радуйся удаче,
 в меру в бедствиях горюй.
 Познавай тот ритм, что в жизни
 человеческой сокрыт.

 Андромен обнял Агенора и сказал растроганно:
 - Ты мой настоящий друг! А катись оно всё в аид! Давай вспомним игру нашей бесшабашной юности – коттабос!
 - Давай!
 - Агелай! – крикнул Андромен.
 - Я здесь, хозяин! – появился слуга.
 - Принеси нам хорошего вина, чашу и серебряный кубок, на котором написано «Получи меня!»
 Слуга выполнил приказание. Кувшин с вином и кубок он поставил на стол, а большую чашу – на песчаную садовую дорожку в нескольких шагах от беседки.
 Первым выпил кубок вина Агенор. Последний глоток вина он выплюнул, стараясь попасть в чашу, но промахнулся.
 Это развеселило Андромена. Теперь он выпил кубок вина и последним глотком попытался попасть в цель, но тоже промахнулся. И чем больше они пили вина, тем азартнее шла игра. Наконец-то Агенор попал плевком вина в чашу, и желанный кубок достался ему.
 Друзья обнялись и нестройно запели:

 Приди, приди к нам, ласточка,
 Весну веди прекрасную,
 Неси погоду ясную,
 Ты с беленьким брюшком
 И с чёрненькою спинкой…
 Эй, хозяин, пастилу выкатывай
 Из своего ты дома.
 Давай вина нам чашу
 Да дай корзину сыра,
 А ласточке и булка,
 И сдобный крендель твой –
 Всё кстати пригодится!

 Вскоре Агенор засобирался домой. Уходя, он сказал Андромену:
 - Подумай, друг, над тем, что я тебе сказал… Сломать судьбу человека нетрудно, но и ты не будешь счастлив! Пойми это! Если кто-нибудь надоумит твоих сармат обратиться в буле с жалобой на тебя, я не буду на этот раз защищать тебя. Ты виноват сам…
 Андромена покачивало. Обхватив руками мраморную колонну беседки, он сказал заплетающимся языком:
 - В капкан не попадётся старая лиса! Знаешь, когда мы долго ехали в Херсонес, мне порою казалось, что Роксана влюблена в меня. Особенно, когда я читал ей библоны о наших богах… Она тогда так ласково смотрела на меня!
 Агенор ответил с грустью:
 - Одна ласточка ещё не делает весны…
 Андромен продолжал:
 - Мне тогда казалось: вот приедем на место, и мне не трудно будет уговорить её стать моей женой. Её царь – отец во всём помогал бы нам… Я развернул бы широкую торговлю в сарматских степях. Стал бы одним из самых богатых и уважаемых людей Херсонеса. За мои добрые дела горожане выбрали бы меня, скифа, в своё буле… Но теперь я не узнаю Роксаны… Взгляд у неё – ненавидящий, как у рыси… Что ни слово с моей стороны – то бурный протест с её…
 Агенор со вздохом поднял свой кубок:
 - Что поделаешь? Как у нас говорится: выпил вино – выпей и дрожжи… За твоё здоровье!
 Андромен опустил голову:
 - Да… Прекрасная судьба Ананка почему-то всё время отворачивается от меня. Я чувствую, что теряю голову, и уже не соображаю, как правильно поступить… Но я подумаю, Агенор, я тебе обещаю!..
 Проводив друга, Андромен лёг на топчан в саду и проспал до самого утра. Напрасно волновалась Роксана и спрятала свой кинжал под подушку. До утра она не спала, всё прислушивалась к шорохам в чужом доме. Под утро уснула крепким сном.



 Глава 13

 Прекрасная Елена

 Андромен проснулся рано утром, сел на топчан. В голове шумело с похмелья. Он позвал слугу Агелая. Когда тот явился, велел принести холодной воды умыться. Освежившись и переодевшись в другой хитон и гиматий, он не стал завтракать и ушёл, сказав, что скоро вернётся.
 Он обошёл ворота южной городской стены, наказав стражникам не впускать в город сармат, стоявших обозом за Заячьей балкой. Для убедительности своих слов он сказал, что сарматы заодно со скифами и таврами и являются врагами херсонесцев. Но сильнее слов убедили привратников деньги, которые он им дал. Затем он пошёл к Агенору узнать, о чём говорили на последнем заседании в буле.
 По дороге Андромен торжествующе думал о Роксане: «Этой ночью ты станешь моей, недотрога!.. И не поможет тебе твой кинжал… Я велю Агелаю подсыпать тебе в еду снотворного… Проснёшься ты уже рядом со мной… И тебе ничего не останется, как остаться со мной в городе, а папочке ты передашь со своим Апраксаем просьбу, чтобы прислал тебе богатое приданое… А если Гатал сам захочет приехать посмотреть на свою замужнюю дочь, - ну что ж! Я его встречу как зять, по всем правилам гостеприимства! Надеюсь, что и он приедет не с пустыми руками».
 Андромен приятно размечтался. А в это время к нему домой пришёл гость – капитан Орест, с которым он не виделся уже четыре года. Слуга Агелай сказал гостю, что хозяин скоро вернётся, и попросил подождать его в беседке.
 Стоявший у дверей кухни негритёнок Эрик предложил капитану свои услуги:
 - Идёмте, я проведу вас в беседку.
 Орест последовал за мальчиком. В беседке он удержал негритёнка за руку:
 - Посиди со мной!.. Скажи, как зовут вон ту девочку, которая играет в куклы на топчане?
 - Это хозяйская дочь Арета, господин!
 - А рядом с ней сидит молодая женщина. Это ваша новая хозяйка?
 - Нет, господин капитан! Это пленница нашего хозяина!
 - Как – пленница? Она что – рабыня?
 - Что вы, господин капитан! – замахал руками Эрик. – Она свободная! Это Роксана! Она дочь сарматского царя Гатала. Мы с хозяином этим летом ездили к ним за реку Идиль обменивать товары. Так он Роксану пригласил к себе в гости… А когда скифы окружили Прекрасную гавань, сарматы стали собираться к себе домой. Хозяин всех отправил за городские ворота, а Роксану запер в святилище вместе с крысами. Вчера пришёл к нам господин Агенор. Роксана стала кричать и бить в дверь. Тогда хозяин велел её выпустить.
 - Вот оно что! – протяжно сказал Орест. – Давай подойдём познакомимся с Роксаной.
 Орест подошёл к Роксане и поклонился. Роксана поднялась с топчана и тоже в приветствии наклонила голову. Орест неожиданно заговорил на сарматском языке, но с сильным акцентом:
 - Тебя зовут Роксана?
 - Да.
 - Ты дочь сарматского царя Гатала?
 - Да.
 - Ты хочешь домой?
 - Очень! Я здесь, как в плену!..
 И Роксана неожиданно заплакала.
 - Не надо плакать, успокойся! – стал утешать её Орест. – Если хочешь, я помогу тебе!
 - Очень хочу! Но как вы мне поможете?
 - Я капитан корабля, друг Андромена. Я предложу ему прогулку на мой корабль вместе с тобой и Ареточкой. А там у меня надёжная команда матросов… Твой хозяин отправится домой один. Я уверяю тебя! А тебя мои матросы отвезут на шлюпке за город. Где стоит твой обоз?
 - У южной городской стены за Заячьей балкой.
 - Вот туда по бухте они тебя доставят и высадят на берег. Только тебе вместе с твоими людьми надо будет срочно уходить от стен города, а то Андромен может устроить погоню. Ну как, согласна? Подумай хорошенько!
 - А вы меня не увезёте на корабле и не продадите в рабство? – робко спросила Роксана.
 - Ну что ты! – развёл руками Орест. – Я уже спас одну сарматку, жену Андромена.
 - Лидию? – воскликнула Роксана. – Так она жива?
 - Тише! Да, жива. И она приплыла на моём корабле за своей дочерью. Теперь понимаешь, почему я вас с Ареточкой хочу пригласить на свой корабль?
 - Понимаю!
 - Дядя Орест хороший, ему можно верить! – взяв капитана за руку и глядя на него снизу вверх, сказал Эрик. – Он в прошлый раз, когда приезжал, мне слонёнка подарил. Игрушка такая большая!
 Мальчик развёл руки, показывая размер игрушки. Роксана улыбнулась сквозь слёзы.
 - Тётя Роксана, не плачь! Возьми мою куклу! – сказала Ареточка и протянула Роксане глиняную раскрашенную статуэтку.
 Роксана подняла девочку на руки и поцеловала в щёчку.
 - Решайся, Роксана! – сказал Орест. – Другого пути к твоему быстрому спасению я не вижу!
 Роксана глянула на него с благодарностью, вытерла слёзы и сказала:
 - Я согласна!
 - Вот и хорошо! – повеселел Орест. – Только сделай вид перед Андроменом, что мы с тобой незнакомы.
 - Хорошо! – охотно согласилась та.
 Капитан взял Эрика за руку:
 - Ну что же, друг, веди меня в мегарон и никому не говори о нашем разговоре с Роксаной, понял?
 - Что я – дурачок что ли? Сам не понимаю? – надул свои толстые губки Эрик. – Клянусь Зевсом и всеми богами Олимпа, что буду молчать!
 Орест засмеялся и потрепал мальчика за щёчку.
 Вскоре вернулся Андромен. Встреча друзей была бурной. Они обнялись, расцеловались, восклицали, хлопали друг друга по плечам. Андромен тут же приказал слугам накрыть стол в портике второго этажа. Андромен всё допытывался:
 - Ну как ты живёшь, Орест? Всё холостяком плаваешь?
 - Нет, женился.
 - Да ну? И как же зовут жену?
 - Елена. Сынишка подрастает. Уже два годика ему.
 - Выпьем за твою прекрасную Елену и за сына! – предложил Андромен.
 Выпили. Орест сказал с гордостью:
 - Я вот корабль выкупил у бывшего хозяина. Теперь сам и хозяин корабля, и капитан.
 - Что ты говоришь? – удивился Андромен. – Это прекрасно! Выпьем за твой корабль!
 Выпили. Андромен заметно захмелел.
 - Скажи, друг, а что это за девушку я видел в твоём садике? – спросил вдруг Орест.
 Андромен поник головой.
 - Да так… гостья одна… издалека. Ладно, скажу тебе откровенно как другу… Понимаешь, она не хочет быть моей женой! А чем я плох? Скажи, разве я плохой?.. Нет! А город какой!.. Она дикарка и не может оценить того, что может иметь… Если не согласится стать моей женой, я сделаю её своей наложницей, но я сломаю её упорство!
 - Ну зачем же так! – возразил Орест. – А ты смени кнут на пряник. Пригласи её и Ареточку прогуляться по городу, посетить мой корабль. Она, наверное, никогда не была на корабле. Ей будет интересно. Посмотрит море с корабля. Во время прогулки Ареточка и твоя будущая жена подружатся. Может, она на тебя совсем другими глазами будет смотреть!
 - Эврика! А ты дело говоришь, недаром ты мой друг! – воскликнул Андромен и ударил кулаком по столу. – Идём на прогулку! Агелай!
 Явился слуга.
 - Набери в корзину еды и вина! Идём в гости на корабль к моему другу Оресту! Да!.. Скажи экономке, чтобы подыскала для Роксаны нарядное платье. Она с Ареточкой тоже пойдёт с нами.
 Вскоре служанка принесла Роксане в гинекей красное платье и красные туфли. Она помогла Роксане переодеться, распустила и расчесала сама ей волосы, срезала садовым ножом красную розу и шпилькой прикрепила её к волосам Роксаны.
 Ареточка что-то щебетала и хлопала в ладоши. Вскоре вышли из дома. Впереди неспеша шли Орест и Андромен, за ними на расстоянии Роксана вела за ручку нарядную Ареточку. Та прижимала к груди куклу. За ними нёс на плече корзину с вином и продуктами слуга Агелай. Процессию завершали два вооружённых телохранителя.
 Вот и пристань. Голубой простор, белые крикливые чайки, зелёные холмы на противоположном берегу залива – всё радовало Роксану. Она уже жила предчувствием скорой свободы.
 Вот капитан Орест и Андромен направились к одному из кораблей. На его борт грузчики – рабы поднимали по сходням на своих загорелых плечах бочонки. Ареточка, водя пальчиком в воздухе, прочитала по слогам название корабля:
 - «Е-ле-на»… «Елена»! Меня папа научил читать! – объяснила она Роксане.
 Поддерживаемая капитаном Орестом, Роксана поднялась по шатким сходням на корабль, ведя за ручку Ареточку. Она с интересом окинула взором палубу корабля. Грузчики спускали в трюм тяжёлые бочонки.
 «Наверное, в бочонках солёная рыба», - подумала Роксана. Запрокинув голову, она посмотрела на мачты и спущенные паруса.
 На палубе Орест подвёл их к одной из двух дверей и пригласил:
 - Входите, пожалуйста!
 В полумраке каюты Роксана увидела два оконца, длинный стол, на нём небольшую карту, на которой был изображён Понт Евксинский с портовыми городами. Корабль покачивало на волнах. Отражённые водой, по стенам бегали солнечные зайчики.
 За столом сидела женщина в белом хитоне с красной каймой. Светлые волосы её были распущены и подвязаны красной бархатной ленточкой. На шее – красные бусы. На руках – золотые браслеты и перстень. Её взор был устремлён на Ареточку. При входе гостей она поднялась. Роксана с лёгкой завистью отметила про себя, что незнакомка была по-настоящему красива, стройна и находилась в поре своего расцвета.
 - Лида, это ты? – воскликнул Андромен. Потом забормотал смущённо: - Простите, я, наверное, обознался…
 Женщина улыбнулась и ответила спокойно:
 - Нет, ты не ошибся, Андромен. Меня действительно когда-то звали Лидией. У меня был муж Андромен и дочь Ареточка. А теперь меня зовут Еленой. Я гражданка Эллады, и муж мой – капитан этого корабля, его зовут Орест. Он твой давнишний друг. Я ему бесконечно благодарна за то, что он вернул мне жизнь и счастье. А приплыла я сюда из дальнего далёка за своей единственной ненаглядной доченькой Ареточкой.
 Женщина присела и поманила девочку:
 - Доченька, иди ко мне!..
 Такого отчаянного детского крика Роксана ещё не слыхала:
 - Мамочка! Миленькая моя!..
 Девочка бросилась к Елене, обвила её шею ручонками, прижалась к щеке головкой и всё время, плача, твердила:
 - Мамочка, забери меня с собой!.. Мамочка, я хочу к тебе!
 У Роксаны горло сжали спазмы, на глаза навернулись слёзы. Она украдкой глянула на Андромена. У того от изумления был приоткрыт рот, словно вылетал из него немой крик…
 Наконец, Андромен оглянулся на капитана:
 - Так вот ты зачем позвал меня на корабль: чтобы отобрать у меня последнюю радость – мою дочь!.. Сначала отобрал жену, а теперь и за дочерью приплыл…
 Орест хлопнул его по плечу:
 - Успокойся, успокойся, друг, я всё тебе расскажу по порядку. Нет в этом вины ни моей, ни Елены. Если хочешь знать, то во всём виноват ты сам… Садись за стол, я тебе всё расскажу.
 Не понимая толком, что он делает, Андромен повиновался Оресту.
 Елена с дочкой на руках тоже села к столу. Она беспрестанно целовала головку, ручки, пухлые щёчки ребёнка и сквозь слёзы говорила:
 - Наконец-то я тебя вижу, солнышко моё! Ласточка моя! Как мама по тебе тосковала, слов не найти! Родненькая моя! Ягодка моя сладкая!
 Капитан позвонил в серебряный колокольчик. Явился матрос.
 - Скажи повару, пусть накроет для нас праздничный стол.
 Вскоре стол был накрыт белой скатертью, на нём появились кувшины с вином, белые пышные лепёшки, копчёная рыба, оливковое масло, чёрная икра, жареная рыба. Последним повар принёс блюдо с варёным рисом, обложенным кусочками мяса и приправленным зеленью.
 Капитан разлил по серебряным кубкам вино и поднял свой:
 - Первый тост у нас на Элладе дарят верховному богу Зевсу. Все мы живём под его волей. Нелегко было доплыть до ваших берегов. В море нас настиг шторм. Мы все боялись, что корабль наш развалится и пойдёт ко дну. Но слава Зевсу, Посейдону и Афине Палладе – боги вняли нашим мольбам, и наш корабль выдержал шторм. Так выпьем же за добрую волю Зевса и всех богов Олимпа!
 Капитан первым осушил свой кубок и приступил к закуске. Елена и Роксана лишь пригубили своё вино. Елена кормила с ложки свою ненаглядную Ареточку.
 - Ешь, доченька, это очень вкусно!
 Девочка послушно ела, поглядывая на свою мать счастливыми глазами, словно не веря, что она, живая, сидит с нею рядом.
 - Мамочка, а папа мне сказал, что ты умерла.
 - Я, доченька, болела, но потом выздоровела. Вот подрастёшь, милая, я тебе всё расскажу!
 - Тебя, наверное, ворон на крыльях унёс?
 - Почему ты так решила?
 - Ну, у деток, которые маму не слушаются, ворон маму забирает и уносит.
 - Ах, да! Это в сказке, которую я тебе сама рассказывала…
 Девочка прижалась к матери и тихо печально сказала:
 - Мамочка, я теперь всегда тебя буду слушаться, только не бросай меня больше, ладно?..
 Елена крепко прижала к себе дочурку и сказала:
 - Нет, моя родная, мы теперь больше никогда – никогда не расстанемся!
 После третьего кубка хмурый Андромен обратился к Оресту:
 - Ты обещал мне всё рассказать. Я жду. В этой истории многое мне не понятно: как это моя жена стала вдруг твоей?
 Орест ответил спокойно:
 - Вначале мне тоже всё показалось непонятным, пока я не услышал рассказа Елены. Помнишь, четыре года назад мы сидели у тебя в беседке и играли в коттабос?
 - Ну, помню… - Андромен старался не смотреть на Ореста.
 - На другой день я пришёл к тебе, но твоя мать сказала, что ты уехал на охоту.
 - Было такое. Ну и что из этого?
 - Я хотел попрощаться с тобой. В тот день мы отплывали в Элладу. Корабль наш вышел в открытое море. Он вёз не только грузы, но и невольников. Среди рабов были женщины и дети. На мужчинах были кандалы, женщины и дети ходили по палубе свободно. И вдруг одна молодая женщина с голубым шарфом побежала по палубе и бросилась в море. Я тут же остановил корабль и приказал матросам спасти невольницу. Несколько матросов кинулись в море. На воду спустили шлюпку. Женщина хорошо плавала, и всё дальше уплывала в море. Было ясно, что она хотела свести счёты с жизнью. Но матросы её всё-таки догнали и подняли на корабль. Измождённую, мокрую, её положили на палубу. Я подошёл глянуть на несчастную и ахнул: это была твоя жена, Андромен! Это была Лидия. Я глазам своим не поверил, решил, что здесь произошло какое-то недоразумение, что её силой схватили на улице и притащили на невольничий рынок. Я сказал работорговцу, что хочу купить у него эту женщину. Он заломил за её красоту небывало высокую цену. У меня таких денег не было. Тогда я сказал ему: «Если эта невольница к вечеру умрёт, ты не получишь ни гроша!» И работорговец сдался, уступил мне её за полцены. Я приказал матросам отнести несчастную в мою каюту и приставил к ней лекаря. Лекарю я сказал: «Ты головой отвечаешь мне за эту женщину! Если она не выживет, я велю выбросить тебя в море на съедение акулам!» И лекарь постарался. Он был около больной и день и ночь. Частенько и я наведывался узнать о её самочувствии. Но при виде меня она каждый раз отворачивалась к стене. И я понял, что у неё есть какая-то обида на тебя. Она на меня смотрела, как на твоего близкого друга. Она не радовалась своему спасению. Я думал, что в то лето сделаю ещё один рейс в Танаис и привезу тебе жену. Ты, естественно вернёшь мне деньги, которые я заплатил за неё работорговцу. Когда ей стало лучше, и она начала ходить по каюте, я попытался заговорить с ней о её будущей жизни. Она мне твёрдо ответила, что никогда больше не вернётся в Танаис, что ей всё равно, куда плыть. А однажды она созналась, что тоскует по маленькой дочке и своей матери. Я её спросил, как она оказалась среди невольников? Она ответила, что сама толком не знает. Ночью пришли какие-то люди, подняли её с постели, велели взять ребёнка и увели. Она только увидела мельком в открытую дверь, как толстый хорошо одетый мужчина, это был наш работорговец, отсчитывал твоей матери золотые монеты. Очевидно, в твоё отсутствие мать продала свою невестку работорговцу. Но почему? Это чудовищно!
 Андромен сказал угрюмо:
 - Мать не хотела, чтобы я был женат на девушке из варварского племени. Она считала наш брак не настоящим. Ей очень хотелось, чтобы я женился на эллинке, и внуки были эллинами, а я был уважаемым человеком в своём городе. Чтобы меня выбрали в городской совет – буле. Она часто напоминала мне, что моего отца, богатого и известного в городе человека, который не раз выручал танаисцев во время осады города скифами, ни разу не выбрали в городской совет лишь потому, что он был скифом. Она и к нему относилась порою с презрением, подмечая его варварские привычки: носить бороду, говорить по эллински с акцентом, во время застолья петь скифские песни, пить вино неразбавленным. Она всё мечтала вернуться на родину – в Афины, откуда её девочкой родители увезли в Танаис. Её мечта сбылась в старости: два года назад я отправил её на корабле в Элладу, - Андромен замолчал, потом закончил свой рассказ: - Отец мой полюбил Лидию и всегда был на её стороне. При нём мать не решалась совершить своё гнусное дело. Но отец умер… и мать продала Лидию работорговцу…
 Андромен замолчал, обхватив голову руками. Он кусал губы. По загорелому лицу текли слёзы. Волосы его были взъерошены. Он спросил нетерпеливо:
 - Ну, а дальше что было? Ты привёз мою жену в Элладу… А потом?
 - К тому времени я поднакопил денег и купил дом в Афинах. Мне нужна была хорошая домовитая экономка, которая содержала бы в порядке мой дом. Ведь я месяцами был в плавании. После недолгих раздумий я предложил Лидии стать экономкой, обещал ей хорошую плату. У бедняжки не было выбора, и она согласилась. И когда бы я ни вернулся домой – мой дом всегда был в образцовом порядке. Слуги мои полюбили Лидию за мягкий добрый характер и с удовольствием выполняли все её распоряжения. И вот я решил: хватит быть холостяком! Хозяйка в доме есть. Во время плаваний я всё время думал о Лидии, торопился вернуться домой. И вот однажды я предложил ей свою руку и сердце. Она приняла моё предложение. На свадьбе мои друзья восхищались её красотой и обходительностью. Кто-то сравнил её с прекрасной Еленой и пошутил, что я попал в «плен». Ты же знаешь, что Елена переводится как «плен». Сначала мои друзья, а потом и я стали называть Лидию эллинским именем Елена. А через год Еленушка осчастливила меня рождением сына – наследника… Вот уж, действительно, не знаешь, где потеряешь, а где найдёшь свое счастье… И как только сынишка встал на ножки и окреп, Елена уговорила меня взять с собою в Танаис, чтобы забрать дочку. Я долго отговаривал её, убеждал ради маленького сына остаться дома. Ведь всё может случиться в плавании: шторм, пираты. Я могу погибнуть. Так пусть у сына хоть мать останется… Но материнская любовь придает женщине отвагу и силы. Она настояла на своём. И вот мы вместе отправились в путь. От нашего общего с тобой друга – капитана я узнал, что ты из Танаиса переселился в Херсонес. Когда мы прибыли сюда с грузом, я стал искать твой дом и нашёл. Но Елена не захотела встречаться с твоей матерью и предложила пригласить тебя и дочку на корабль.
 - Так вот как я оказался в этой западне!.. – горестно воскликнул Андромен. – Ну что ж, давайте выпьем за эту удивительную встречу!
 Мужчины выпили. Елена спросила Андромена по эллински, указав глазами на Роксану:
 - Это твоя жена?
 Андромен отрицательно покачал головой:
 - Нет, не жена, а гостья. Роксана – дочь сарматского царя Гатала. Они живут далеко за Доном у гор Каменного пояса. Эллины называют эти горы Риппейскими. Я возил к ним свои товары, а они с обозом приехали торговать своими товарами в Херсонес и закупить наши вина, ткани, женские украшения. По законам гостеприимства я пригласил Роксану и её ближайшее окружение к себе в гости.
 Орест предложил Андромену:
 - Выйдем на палубу, подышим воздухом, пусть женщины познакомятся и поговорят без нас.
 Пьяный и взволнованный Андромен не сообразил, что Орест увёл его намеренно. Они вышли на палубу. Корабль покачивало на волнах. С печальными криками летали над заливом чайки. Шла погрузка. По палубе сновали матросы и грузчики. А в это время в каюте шёл такой разговор:
 - Тебя Роксаной зовут? – спросила Елена по сарматски.
 - Да.
 - Ты впервые в этих краях?
 - Да.
 - Тебе нравятся море, Херсонес?
 - Очень! Здесь так красиво, словно все эти дни я во сне живу. Но мы очень долго ехали сюда, и я уже соскучилась по дому, по своим подругам, по отцу и маме.
 - Ты хотела бы здесь остаться? – пытливо спросила Елена.
 Роксана отрицательно покачала головой. А Ареточка вдруг сказала:
 - Тётя Роксана сегодня утром плакала…
 - Серьёзно? – удивилась Елена. – А почему? Тебя кто-нибудь здесь обидел?
 И Роксану словно прорвало. Поглядывая на дверь и глотая слёзы, она торопливо стала рассказывать Елене, как Андромен хитростью задержал её в своём подземном святилище, пообещав передать с ней подарки её родителям, а теперь, словно пленницу держит у себя дома. А её соотечественники, с которыми она приехала, ждут её за городскими воротами. Она не знает, как вырваться к своим, и уже боится оставаться в доме Андромена.
 Елена грустно улыбнулась:
 - Он нисколько не изменился за эти годы… Старается добиться своего любыми путями. Я хорошо понимаю тебя, сестрёнка… Разреши мне так тебя называть. Ведь мы с тобой принадлежим к одному сарматскому народу. Я постараюсь помочь тебе. Если мы не уговорим Андромена отпустить тебя на волю, то я упрошу мужа, чтобы он оставил тебя на корабле. Мы по заливу подвезём тебя поближе к стоянке твоего обоза за городом, а наши матросы на шлюпке доставят тебя на берег. Согласна?
 - Да – да! – торопливо закивала Роксана. – Не отпускайте меня на берег с Андроменом, пожалуйста!
 - Хорошо – хорошо, успокойся! – улыбнулась Елена. – Вот и наши мужчины возвращаются.
 Ареточка заснула на руках у матери. Орест вошёл в каюту и сказал весело:
 - Погрузка заканчивается. Завтра утром мы отправимся в обратный рейс. Давайте выпьем за благополучное возвращение!
 Капитан поднял кубок с вином.
 - Подождите пить! – сказала Елена. – Есть серьёзный разговор. Пока вы были на палубе, я узнала, что наша гостья Роксана – пленница Андромена. Скажи нам, Андромен, как ты посмел свободную девушку, дочь сарматского царя сделать своей пленницей? Кто тебе дал такое право?
 - А почему ты её защищаешь? Кто она тебе?
 - Она мне сестра по крови. Мы обе с ней сарматки. Твои неуёмные страсти, Андромен, приведут к тому, что ты искалечишь жизнь ещё одной девушке. Пора тебе остановиться и задуматься, а так ли живешь? Ты не имеешь на неё никаких прав! Понимаешь? Ни-ка-ких! Её ждут за городом друзья, а дома отец и мать. Если её друзья обратятся с жалобой в городское буле, тебе не поздоровится! Херсонесцы ещё помнят, как сарматка Амага с небольшим войском освободила их город от осады скифов. Сарматы – союзники эллинов. И буле заставит тебя немедленно отпустить на свободу дочь сарматского царя! И мы не уплывём отсюда, пока ты не отпустишь Роксану на свободу!
 - А ты сильно изменилась за эти годы! – с удивлением заметил Андромен. – Ничего не осталось от прежней ласковой и покорной Лидии…
 - Эту ласковую и покорную Лидию с твоего немого разрешения твоя мать чуть не сделала рабыней. Я хорошо поняла, что в этом жестоком мире надо уметь защищать себя и близких людей! Я не отдам тебе Роксану, запомни это!
 - Она моя гостья, я обязан вернуть её друзьям.
 - Опоздал… Она не пойдёт с тобой. Она мне только что сказала об этом. Наш корабль станет для неё убежищем.
 - Ах, так?.. Роксана, пошли домой! – скомандовал Андромен и встал.
 Роксана привстала и тут же села.
 - Я не пойду с тобой!
 Андромен гневно сверкнул глазами, хлопнул дверью и вышел.
 Елена обратилась к мужу:
 - Орест, милый, надо немедленно сниматься с якоря и уходить в море, пока этот сумасброд не натворил новой беды! Он может нанять банду головорезов… Я так боюсь снова потерять Ареточку…
 Орест обнял жену за плечи:
 - Дорогая моя, чего ты боишься? У меня такая отважная команда матросов!
 - И всё же, милый… - Елена умоляюще посмотрела на мужа.
 Орест сказал успокаивающе жене:
 - Ни Ареточку, ни Роксану мы ему не отдадим! Даю тебе слово капитана!
 Роксана встала и прижала руки к груди:
 - Я так вам благодарна! Не знаю, как и отблагодарить вас!
 - Освободить такую красивую девушку из плена – для нас самая высокая награда! – пошутил Орест и вышел.
 Елена поднялась с дочкой на руках и предложила:
 - Пойдём на палубу, полюбуемся морем.
 Вскоре корабль стал отчаливать от берега. Длинные вёсла гребцов мерно ударяли по воде.
 - Обычно мы только на ночь отходим от берега, чтобы корабль не захватили разбойники, - пояснила Елена. – Но сейчас мы снялись с якоря из-за Андромена, чтобы он не явился сюда со стражей и не забрал Ареточку или тебя.
 Девочка спокойно спала на руках у матери.
 - Я не знаю, как мне тебя благодарить! – снова сказала Роксана.
 Она сняла с себя ожерелье из белого жемчуга и надела на шею Елене.
 - Зря ты беспокоишься, сестрёнка! – улыбнулась та. – Люди должны помогать друг другу, по-другому в этой жестокой жизни нельзя…
 На середине бухты корабль остановился, на воду опустили шлюпку. Матросы спустились в неё по верёвочной лестнице.
 Капитан Орест сказал:
 - Елена, прощайся с Роксаной!
 Женщины обнялись и поцеловались.
 - Я буду молить наших сарматских богов, чтобы ты благополучно добралась до дома! – растроганно сказала Елена.
 Роксана спустилась в шлюпку и помахала рукой. Слезы счастья застилали ей глаза. У борта корабля всё ещё стояли Орест и Елена с дочкой на руках. Роксана привстала со скамьи и крикнула:
 - Будьте счастливы! Спасибо за всё! Прощайте!
 Капитан Орест кивнул головой и помахал рукой.
 Роксана посмотрела в сторону Заячьей балки. Берег приближался с каждым взмахом вёсел. Город с его кораблями, стоявшими у берега, уплывал назад. Вот дорога и дуб… Обоз стоял на месте! Её ждали! Сердце Роксаны радостно забилось.
 Шлюпка ткнулась носом в песок. Матрос спрыгнул в воду, подхватил Роксану и вынес на берег.
 - Спасибо! – крикнула Роксана и послала воздушный поцелуй гребцам. Те заулыбались и снова взялись за вёсла. Шлюпка возвращалась на корабль.
 Роксана пробежала балку и выскочила на дорогу. Под дубом стояли Апраксай, Одата, Багадата и о чём-то разговаривали.
 - Одата! – позвала Роксана.
 Та испуганно оглянулась.
 - Роксана! – не веря своим глазам, вскрикнула Одата и протянула к ней руки. Подруги крепко обнялись.
 - Роксана, как это тебе удалось вырваться? – схватив её за руки, спрашивал Апраксай. – Или тебя сама Астара спустила к нам с неба?
 - Добрые люди помогли! Всё я вам по дороге расскажу! – ответила Роксана. – А сейчас скорее запрягайте коней в повозки! Уходим, уходим подальше от этого страшного города!..
 Горя желанием вернуть поскорее себе жену и дочку, Андромен договорился со знакомым архонтом, что тот рано утром явится на корабль «Елена» с отрядом стражи и уведёт с корабля Лидию и Ареточку. Чуть свет Андромен помчался на пристань и похолодел, увидев, что корабля на прежнем месте нет. Не было «Елены» и среди других судов, стоящих посреди бухты. Андромен ринулся к южным воротам и по наклонной плоскости взбежал на крепостную стену.
 Место стоянки сарматского обоза было пустым. Там, где горели костры, остались только кучи холодной золы.
 Андромен схватился за голову и закачался. Молодые воины на городской стене с удивлением наблюдали, как седой мужчина в ярости бил кулаками в каменную стену дозорной башни и кричал:
 - Прекрасная судьба Ананка отвернулась от меня! Богиня раздора Эрис поселилась в моём доме! За одну ночь я потерял самых дорогих людей: жену и дочь. Бед в моей жизни столько, сколько звёзд на ночном небе! Я прожил уже больше половины жизни, а теперь надо начинать всё сначала!..



 ЧАСТЬ II

 ДОРОГА ДОМОЙ

 Глава 14

 В разведке

 Всю ночь обоз спешил. Дорога от Херсонеса сначала вела на восток, затем повернула на север. Впереди обоза и позади, замыкая его, ехали конные отряды охраны. Апраксай, Роксана, Одата и Багадата следовали на конях за головным отрядом. Роксана рассказала о своих злоключениях в Херсонесе. Больше всего ей сейчас хотелось отъехать как можно дальше от опасного города.
 На рассвете Апраксай сказал:
 - Давайте остановимся у ближайшего села и наймём проводников. Дорог в степи много, они переплетаются и разбегаются в разные стороны. Мы можем по ошибке выбрать дорогу, которая приведёт нас к новой скифской столице - Неаполю! Мы попадём в лапы к шкудам вместе с обозом! Это для них будет большим подарком.
 - Эх, жаль, что мы мало побыли в Херсонесе и мало купили эллинских товаров! – сказала вдруг Роксана.
 - Кое-что купили, - ответил ей Багадата. – Можем остановиться возле Танаиса и там на торге потратить на закупку товаров оставшиеся статеры. Не везти же их домой! В степи они никому не нужны.
 А Роксана заметила:
 - Оказывается, очень удобно иметь в обращении деньги: не надо тащить на торг овцу, везти пшеницу и отсыпать её мерами. Или где-то доставать для обмена шкурки белок. Есть с тобой мешочек с монетами – и ты купишь все, что твоей душе угодно!
 - Я думаю, что скоро и у нас появятся деньги, - ответил ей Апраксай.
 - Когда? – недоверчиво спросила Роксана.
 - Как переселимся всем народом к Дону, и у нас завяжется торговля с греческими городами.
 Над бескрайней степью всплывал большой оранжевый диск солнца. Впереди голубой лентой заблестела река среди кудрявой зелени деревьев и кустарника. Вдоль реки белели избы села, а рядом зеленела роща.
 Апраксай плетью указал в сторону рощи:
 - Вон в том лесочке мы сейчас и остановимся. Коням и людям надо дать отдых. После обеда снова тронемся в путь. Но сначала найдём в этом селе проводников и вышлем вперёд разведку.
 - Правильно! – согласилась Роксана.
 Въехав в рощу, обоз остановился на отдых. Вскоре в сопровождении Багадаты сюда прибыли на низкорослых лошадях два проводника - сколота: Аспарук и Полемон. Сидя в походном кожаном кресле в тени дерева, Апраксай пояснял проводникам, что от них потребуется в пути:
 - При встрече обоза с отрядом дозорных скифов вы скажете им, что обоз наш скифский, везём мы товары из города Херсонеса в Танаис. Разговаривайте с ними и меж собой на скифском языке. Начальником обоза я назначаю Багадату, он тоже знает скифский язык. А я и остальные – просто военная охрана обоза. У нас в обозе есть несколько женщин. Они будут одеты в форму воинов. При приближении к Неаполю днём будем отдыхать где-нибудь в лесочке на берегу реки, а двигаться по дороге ночью. Всем всё ясно?
 - Ясно! – ответили проводники.
 Два дня пути прошли спокойно. На третий день в разведку вызвались поехать Радамсад и Полемон. Парни в дороге подружились. Их обрядили в скифскую одежду: белые вышитые рубахи, свободные штаны, заправленные в мягкие сапоги, перевязанные у щиколоток узкими ремешками, дали по короткому мечу - акинаку и подвели низкорослых коней, на каких ездят скифы.
 Разведчиков окружили, каждый давал свои советы. Левкон похлопал Радамсада по плечу и сказал:
 - Скачи на своей лошадке так, чтобы дым из её ноздрей валил! Чтоб к обеду вернулись!
 Радамсад ответил, улыбаясь:
 - Постараюсь, если моя кляча с копыт не свалится… То ли дело наши кони: рослые, красивые. А тут придётся ноги подбирать, чтобы по земле не волочились. Не конь, а осёл какой-то!
 Слова Радамсада уязвили Полемона. Он сел на свою рябую кобылу и сказал:
 - Знаешь, что я тебе скажу? Если ты будешь человеком, то и конь твой будет конь! Ничего, что ростом он маловат и на вид неказистый! А так наши кони очень выносливые, скоро сам увидишь. А без коня человек что-то вроде хромого.
 - Да ты не обижайся! – примирительно сказал Радамсад. – Это я так, шутя… – и похлопал своего гнедого коня по шее.
 Подошёл Апраксай с кожаным мешком в руке и сказал:
 - Запомните, что вы едете на свадьбу в дальнее село. В мешке подарки для жениха и невесты. В дороге посмотрите, что там положили. Запоминайте названия сёл, через которые будете проезжать. Хозяином будет Полемон, а ты Радамсад - глухонемой раб - тавр, понял? Держись чуть позади своего хозяина. Полемон едет на свадьбу к своей сестре, которую выдали замуж за два - три села от родителей. Если вы скажете, что едете в ближайшее село, то скифы могут поехать с вами в это село, чтобы проверить вас. Если встретится речка на пути, узнайте, где удобная переправа: не через все реки здесь есть мосты. Подыщите место, где обозу можно будет остановиться на отдых – какой-нибудь лесок у реки или лощину с ручьём. А так, действуйте по обстановке. Мы надеемся на вашу смекалку. Далеко от нас не отъезжайте, чтобы к обеду вернулись назад. Поняли?
 - Поняли! – дружно ответили «разведчики», сидя на своих низкорослых лошадках.
 Апраксай отдал мешок Радамсаду и крепко обнял его:
 - Пусть хранят вас в пути наши сарматские боги!
 Прощаясь с Полемоном, Аспарук сказал:
 - Да поможет вам в пути Табити! Возвращайтесь скорее, мы будем вас ждать!
 Радамсад и Полемон выехали из рощи на дорогу и галопом направили коней на север. Скакали долго. Вокруг лежала необозримая ковыльно-полынная степь с балками, мелкими высохшими речками, с быстрыми рыжими сусликами, пугливыми дрофами и чёрными силуэтами коршунов в выцветшем от жары небе.
 Всадники перевели уставших коней на шаг.
 - А далеко у вас тут сёла друг от друга разбросаны! – заметил Радамсад.
 - Люди вдоль речек и по побережью моря селятся, - пояснил Полемон. – Кажется, доехали! Видишь, речка блестит, а за ней село белеет?
 - Давай коней в реке напоим, да сами хоть умоемся. Жара невыносимая!
 Подъехали к реке, с крутого берега свели коней в поводу к воде и пустили напиться. Сами, хохоча, стали обдавать друг друга водой. Среди кустов ивняка были видны ещё чьи-то две осёдланные лошади. Вдруг за ближайшими высокими кустами раздался сдавленный женский крик:
 - Помогите!.. Спасите!..
 Радамсад и Полемон насторожились. Крики снова повторились:
 - Помогите! Ради всего святого – помогите же!..
 Слышались звуки борьбы, треск разрываемой одежды. Радамсад ринулся в кусты.
 - Постой! – крикнул вслед Полемон. – Может, это ловушка!
 Но последовал за товарищем. К своему изумлению они увидели двух воинов - шкудов: один держал хорошенькую девушку, заломив ей руки за спину, а другой спереди разорвал на ней белую блузку. Лицо девушки было страдальчески искажено. Чувствовалось, что она боролась с двумя мужчинами из последних сил.
 - Что же вы, гады, вдвоём на одну девушку, а? – закричал в бешенстве Радамсад. – Вы с нами поборитесь!
 Он подскочил к скифу, державшему девушку, и дал пинком под зад. Тот ойкнул, отпустил жертву и оглянулся. Радамсад наклонился, схватил горсть песка и кинул в глаза обидчику. Тот руками схватился за лицо. Девушка быстро скрылась в кустах, но второй скиф выхватил из ножен свой меч - акинак. Острое лезвие зловеще блеснуло на солнце. Схватился за свой акинак и Радамсад. И тут случилось неожиданное: из-за зелёного куста позади скифа поднялись руки Полемона с тяжёлым камнем и обрушили камень на голову скифа. Тот замертво рухнул на землю. Его товарищ, протерев глаза от песка, попятился назад, выставив вперёд руки:
 - Я понял… Я всё понял! – пробормотал он, кинулся к своему коню, вскочил на него и стал быстро подниматься по откосу.
 Радамсад и Полемон засвистели ему вслед, заулюлюкали. Потом глянули друг на друга и расхохотались. Наконец, Радамсад вытер слёзы и спросил:
 - А где же наша русалка?.. Хорошенькая такая, а убежала, спасибо даже не сказала…
 И вдруг из-за кустов послышался робкий голос:
 - Я здесь…
 - Чего ж ты там прячешься?.. Выходи! – сказал Радамсад.
 - Да-а… Мне стыдно! У меня одежда разорвана…
 - Ах, вот оно что!.. Послушай, Полемон, а что если мы платье твоей «сестры-невесты» отдадим этой девушке? Как ты думаешь, нас не поругают?
 Полемон пожал плечами.
 - А ну-ка, неси мешок! Не сидеть же ей в конце - концов здесь до самой ночи!
 Полемон снял со спины коня Радамсада мешок, принёс и положил у ног товарища. Тот стал вытаскивать и рассматривать вещи:
 - А вот и платье! Да красивое какое – малинового цвета… Эй, девушка, как тебя зовут?
 - Зарина…
 - «Золотая», значит. Красивое имя! А ты замуж собираешься?
 - Нет ещё.
 - А что так? Женихов что ли у вас в селе нет?
 - Есть… Да мама говорит, что не к спеху. Мне этой осенью только ещё семнадцать лет исполнится.
 - В самый раз! Ты где сидишь? Я платье тебе хочу бросить.
 - Бросайте сюда!
 Невдалеке из-за куста поднялась тонкая девичья рука. Радамсад свернул платье комом и бросил в ту сторону. Девичьи руки его поймали, а мелодичный голосок сказал:
 - Спасибо, дяденьки!..
 - Какие мы дяденьки? – притворно возмутился Радамсад. – Мы по возрасту в женихи тебе годимся. Правда, Полемон?
 Девушка переоделась и поднялась из-за кустов.
 - Ох, ты-ы!.. – в один голос сказали спасители.
 К ним вышла девушка в малиновом платье с тёмными длинными косами, карими глазами и милым курносым лицом.
 - Ну, как? – спросила девушка и крутнулась на месте.
 Платье приподнялось, обнажив её стройные ножки.
 - Хороша-а… - восхищённо заметил Полемон. – Садись со мной на коня, мы тебя до дому довезём.
 Уже по дороге Радамсад спросил:
 - Как же, Зарина, тебя угораздило попасть в когти этим ястребам?
 - А я дедушке понесла обед на луг. Он у нас коров пасёт для всего села. Мама собрала ему обед, сложила всё в корзинку и поставила горшок холодного квасу. Дедушка поел и задремал. Он у нас старенький. А тут появились на дороге эти двое. Один и кричит: «Эй, девушка! У тебя не найдется, случайно, холодного кваску?» - «Есть», - говорю. И понесла им горшок и кружку. Они напились, «спасибо» сказали. Вроде, вежливые такие. Я отошла от них, поставила горшок с квасом в тени дерева, а они не уезжают, что-то говорят между собой. А потом один из них и кричит: «Эй, девушка, подойди, покажи нам дорогу в соседнее село!» Ну я и подошла. Стала им объяснять, что надо переехать через речку, а другой шкуд подъехал ко мне сзади, схватил под руки и втащил на коня, я только и успела крикнуть: «Дедушка!». А шкуд мне рот зажал… А остальное вы сами всё видели…
 - Вот и произошла наша первая встреча со шкудами! – сказал Радамсад. – Что-то не очень дружественной получилась эта встреча… Послушай, Полемон, ты случайно не насмерть угрохал этого бандита?
 - Нет-нет! – быстро заверила девушка. – Когда я переодевалась за кустами, он застонал и зашевелился…
 - Слава вашей богине Табити! – облегчённо сказал Радамсад. – Послушай, дружище, а ты почему его камнем того… а не мечом?
 - Да не привычен я как-то убивать людей!..
 - Вот и я тоже!.. Поднять руку с мечом на человека, оказывается, не так уж и легко… Лучше стрелы пускать…
 Полемон вдруг поцеловал девушку в загорелую щёчку. Та кокетливо погрозила ему пальчиком:
 - Ну-ну, не балуй!.. А то дедушке скажу!
 И её милое лицо засветилось лукавой улыбкой, как будто не висела над ней только что грозовая туча.
 Парни рассмеялись.
 - Где твой дедушка? – спросил Радамсад.
 - Да вон коров пасёт…
 В роще недалеко от реки паслось стадо светлых коров с большими рогами. Увидев свою внучку, старик бросился к ней с протянутыми руками.
 - Что они сделали с тобой, эти разбойники проклятые?
 Полемон и Радамсад переглянулись. Радамсад сказал грустно:
 - Ну вот, мы из спасителей превратились вдруг в «разбойников проклятых»! Как тебе нравится, Полемон?
 Полемон ссадил Зарину на землю. Та бросилась в объятья к деду, приговаривая:
 - Дедушка, они не разбойники! Они меня спасли, ещё и к тебе привезли! Их поблагодарить надо! Видишь, какое красивое платье они мне подарили? Я тебе потом всё расскажу… Садитесь, гости дорогие! – Зарина заглянула в корзинку. – У нас тут пирожки остались… Кваску холодного попейте…
 - Не откажемся! – сказал Полемон и слез с лошади.
 Спешился и Радамсад. Они с удовольствием поели пирожки с варёными яйцами и луком, запили их холодным квасом прямо из горшка. Полемон не сводил глаз с девушки.
 - Что ты на меня так смотришь? – застеснялась та. – Разве в вашем селе девушек нет?
 - Есть. Но такой красивой и весёлой – нет!
 - Ой, уж! А как вас зовут?
 - Вот он Полемон, а я Радамсад. Спасибо! Очень вкусными были ваши пирожки! Небось, мама пекла?
 - Нет, я. Мама в поле ушла, пшеницу жать серпом. А я на хозяйстве осталась.
 - Добрая из тебя хозяйка выйдет, коль умеешь печь такие вкусные пирожки, - заметил Радамсад.
 - А мы её на обратном пути с собой заберём, - сказал вдруг Полемон.
 - Как это вдруг - заберёте? – забеспокоилась Зарина.
 - А очень просто: сосватаем и заберём!
 - А мама меня без свадьбы никуда не отпустит…
 - А мы и свадьбу сыграем!.. Вот провожу я Радамсада с его обозом до Танаиса, а на обратном пути заявлюсь к вам вместе с другом и засватаем тебя. Дед! – повысил голос Полемон. – Готовься к свадьбе. Дней через шесть – семь приеду я за вашей внучкой.
 - А что ж? Свадьба - дело хорошее! И девушка она у нас - хоть куда! Ласковая, уважительная и большая помощница матери.
 - Ну уж, деда! Захвалишь ты меня!
 - А что? Я правду говорю!
 Радамсад поднялся и сказал:
 - Я вижу, у вас, действительно, Полемон, дело к свадьбе идёт. Негоже, чтобы невеста босиком ходила.
 Он прошёл к своему коню, достал из кожаного мешка красные женские сапожки и протянул новому другу:
 - Возьми! Подари своей невесте к свадьбе!
 Зарина вскочила и чмокнула Радамсада в щёку. Тот сказал смущённо:
 - Ты своего жениха целуй! Ладно, нам дальше ехать надо. Скажи-ка, Зарина, как называется ваше село?
 - Наше село называется Белый камень, а речка - Белая.
 - А как называется следующее село к северу от вашего?
 - А то называется Степная Балка. Перед селом вы спуститесь в широкую балку. Из-за этой балки и село получило свое название.
 - А за ним как следующее село называется?
 - Барсуки. А дальше я уже не знаю.
 - Ну мы поехали! Прощай, сестрёнка! Да больше не подходи к чужим людям на дороге!
 Радамсад пошёл к коням, которые паслись неподалёку. Полемон взял Зарину за руки, стоял и молчал. Та опустила ресницы.
 - Ну чего стоишь? – крикнул Радамсад с коня. – Целуй, да поехали!
 Полемон неловко поцеловал девушку в губы и побежал к своему коню. Зарина пошла проводить их к дороге и долго ещё махала им вслед рукой. Полемон ехал вслед за Радамсадом и поминутно оглядывался.
 Радамсад сказал философски:
 - Вот уж поистине: не знаешь, где потеряешь, не знаешь, где найдёшь.
 Они пустили отдохнувших коней галопом. Радамсад из-под руки посмотрел на солнце.
 - Скоро уж обед, - сказал он. - Задержались мы в пути. Доедем до Степной балки и назад вернёмся.
 Почти у самого села из глубокой балки вдруг выехали пять всадников. Они подъехали поближе и остановили своих коней, загородив дорогу. Полемон и Радамсад тоже остановились.
 - Куда путь держите, земляки? – спросил тот, что был постарше.
 На правой щеке его был шрам. Он заметно покачивался. Чувствовалось, что служивые люди были «навеселе».
 - А вы кто будете, дозорные что ли? – в свою очередь по скифски спросил Полемон.
 - А разве ты не видишь, что мы в военной форме? Стало быть – дозорные! Отвечайте на мой вопрос!
 - Мы едем на свадьбу. Моя двоюродная сестра выходит замуж…
 - А где живёт твоя сестра?
 - А тут не очень далеко… Село называется Барсуки.
 - А это кто с тобой? – снова строго спросил дозорный со шрамом, указывая плетью на Радамсада.
 - А это сопровождает меня… Работник наш… Раб из тавров. Он глухонемой. Не слышит ничего.
 - Глухонемой? – усомнился шкуд. – Сейчас мы проверим…
 Старший кивнул своему напарнику, молодому воину. Тот объехал Радамсада, подъехал к его коню сзади и с силой щёлкнул кнутом. Конь присел и захрапел, а Радамсад продолжал сидеть на коне, как истукан.
 - Вроде и взаправду глухой… - нерешительно сказал старший и ткнул плетью в мешок. - А что везёте с собой?
 Полемон похолодел: невестино платье они отдали Зарине. Он ответил нерешительно:
 - Да так… Подарки жениху и невесте…
 - А ну покажь! – потребовал старший. – Может, вы что-нибудь недозволенное везёте?
 Полемон отвязал мешок от коня Радамсада и раскрыл его. Старший дозорный запустил в него руку и вытащил пару красных женских сапожек.
 - Это невесте подарок, - обрадовано пояснил Полемон, а сам подумал: «Наверное, для матери невесты положили».
 - Вижу. А это?..
 - А это сапоги, жениху подарок. Мой отец эти сапоги сшил себе на смерть, да уступил жениху.
 - Обойдётся твой жених и без сапог! – буркнул дозорный. – Небось, ему уже сшили на свадьбу новые сапоги получше этих! А эти я забираю себе…
 Старший приложил сапоги к своей ноге:
 - Как раз!..
 - Дяденька дозорный, а как же я?.. – робко запротестовал Полемон. – Как же я приеду на свадьбу без подарков?
 - Молчать! Я же сказал, что не нужны жениху твои сапоги! И женские тоже… Я заберу их своей дочке…
 Полемон с горечью наблюдал, как старший приторочил мешок с подарками к ремням потника своего коня. А тот уже вошёл в раж. Он объехал пятнистую лошадь Полемона и закричал:
 - Послушай, быдло, зачем тебе такая красивая лошадь? А ну слазь, живо!
 Этого Полемон не ожидал и растерялся не на шутку. Он часто заморгал светлыми ресницами и закусил губу с пробивающимися золотистыми усиками.
 - Ты что: тоже оглох? – крикнул старший и кивнул другому дозорному. Тот подъехал к Полемону и сказал спокойно:
 - Слезай, парень, а то хуже будет…
 Полемон уронил голову. По щекам поползли слезинки. Он сказал тихо:
 - Отец меня убьёт, если я вернусь домой без коня…
 И тут случилось непредвиденное: на обидчика - старшего дозорного - ринулся Радамсад и плетью огрел его по лицу.
 - Ах ты, собака! Драться, значит? Да я… да я с тебя шкуру спущу! – побагровев, заорал старший. – Взять его!
 И тут же к груди и спине Радамсада были приставлены копья.
 - Дяденьки, не трогайте его! – закричал Полемон. – Он мой слуга и защищал меня!
 - Брысь! Нашёлся – заступник! А ну оба слезайте со своих коней! Живо! Кому говорят?
 Полемон слез с лошади и отошёл в сторону. Радамсада стянули дозорные, а старший шкуд стал исступлённо хлестать его плетью. Радамсад локтем закрыл лицо. Немного поостыв, старший шкуд закричал, угрожая плёткой:
 - Я покажу вам, дармоеды! Ишь, для армии им коней жалко! А кто вас будет защищать, сволочи? Кто за вас грудь под стрелы врага подставляет, а?.. У моего друга конь захромал… Нужна ему замена или нет? Я вас спрашиваю. Молчите? А ну скидывайте свои сапоги! Оглохли, что ли? Я кому сказал?..
 Полемон снял свои сапоги и поставил у обочины дороги, потом подошёл к избитому Радамсаду и стал снимать с него сапоги. А когда снял, поставил рядом со своими.
 - Ну вот! – удовлетворённо заметил шкуд. – А теперь можете отправляться на свадьбу! – и захохотал во всю глотку, раскачиваясь на коне.
 Загоготали и его товарищи. Не оглядываясь, Полемон и Радамсад пошли босые по дороге, а вслед им неслись свист и улюлюканье. Когда спустились в балку, Радамсад сошёл с дороги и сел на траву. Правый глаз его заплыл от удара плетью, рубаха на спине была разорвана. Полемон подошёл и сел рядом. Он всё вздыхал. Помолчали. Радамсад вдруг тихо засмеялся.
 - Ты чего? – покосился на своего заступника Полемон: уж не тронулся тот умом?
 Радамсад ответил:
 - Вот и побывали мы на свадьбе, наелись досыта свадебных пирогов. Ха-ха-ха! Ой, не могу!..
 Потихоньку стал смеяться и Полемон. И вот уже по балке, заросшей чертополохом и пыльными лопухами, покатился их весёлый хохот.
 Радамсад вытер рукавом рубахи слёзы:
 - Ох, никогда ещё в жизни мне не приходилось так смеяться! Ох-х… не могу!
 - Да, хорошо тебе смеяться… - обиженно заметил Полемон. - Тебе ещё одного коня дадут в обозе, а вот как я без своей лошади домой вернусь? Что мне отец скажет? Да он меня выгонит из дома… Как он не хотел давать нам с Аспаруком лошадей, словно его сердце чуяло!
 Радамсад положил руку на плечо расстроенного Полемона:
 - Не горюй, друг! Не всё ещё потеряно. Видишь?
 Радамсад отвернул край своего широкого пояса, вынул мешочек, развязал… В нём блеснули золотые монеты.
 - Откуда они у тебя?
 - Роксана велела Апраксаю дать нам в дорогу на всякий случай. Вот и подвернулся этот случай. Сейчас мы с тобой дотопаем до ближайшего села и купим себе коней.
 - И сапоги тоже, - напомнил повеселевший Полемон.
 - А это уж само собой… Ну, отдохнули, а теперь вставай. Пошли!
 - Погляжу я на тебя, Радамсад, - хороший ты парень, хоть и сармат. Мы с тобой бы подружились.
 - Простым людям война не нужна, - ответил Радамсад, широко вышагивая босыми ногами. - Мне гораздо приятнее идти с тобой рядом и дружески разговаривать, чем драться насмерть на мечах.
 Полемон вздохнул:
 - Только кто нас спрашивает, хотим мы воевать или нет?
 В селе Радамсад купил у жителей двух понравившихся ему коней для себя и Полемона, две пары сапог, выбрал для себя вышитую рубашку.
 У одной доброй хозяйки пообедали, щедро заплатив ей за еду, вывели своих новых коней со двора и во весь опор помчались назад, к своему обозу. А их там уже ждали.
 Разведчики рассказали Апраксаю и Багадате обо всём, что случилось с ними в дороге, заметив, что кроме двух парней и дозорных, большой отряд скифов им не встретился, что дорога свободна до села Барсуки. В пути протекает одна речка, но она мелкая, и обоз через неё переправится.
 После обеда мужчины запрягли коней в повозки, и обоз тронулся в путь. Разведчики и Апраксай ехали впереди обоза.
 - Скоро мы подъедем к селу Степная Балка, - пояснял Радамсад. – Перед селом встретится нам довольно глубокая балка, но она сухая, воды там нет. Следующее село будет Барсуки. Там есть и роща и речка. Вот там можно будет остановиться обозу на ночлег.
 Неожиданно из балки на взгорок выехали пять всадников. Под одним из них была рябая кобыла: на красных боках ярко выделялись белые пятна. Да и всадник показался знакомым: седой с обвислыми усами, на правой щеке – глубокий шрам.
 - Погляди, Радамсад, моя кобыла! – обрадовано воскликнул Полемон. – Вот встреча, так встреча!
 - Вижу… - сдержанно ответил Радамсад. – Не вовремя нечистая сила послала их к нам навстречу…
 - А, может, в самый раз? – не согласился Полемон. – Сейчас они у нас запоют, как парочка голодных воронов… Мы заберём у них наших коней и сапоги.
 - Коней-то мы заберём, - мрачно ответил Радамсад, - да они потом свой отряд могут поднять на ноги и кинуться за нами в погоню. Но в этой широкой степи нам с этими всадниками, видно, не разминуться.
 - Это те дозорные, что вас избили, коней и подарки у вас отобрали? – спросил Апраксай.
 - Они самые… - хмуро подтвердил Радамсад.
 Апраксай улыбнулся:
 - Ну что ж, встречайте своих старых «друзей»!
 Скифы приблизились и остановили своих коней.
 - Кто такие? Куда едете? – строго спросил старший скиф со шрамом на щеке.
 В ответ Радамсад раскланялся и сказал наигранно радостным тоном:
 - А-а, старые знакомые! Здорово! Какими судьбами вы снова оказались на нашем пути?
 Апраксай махнул рукой едущим сзади, отряд охраны и обоз остановились.
 - З-з…дорово! – запинаясь, ответил шкуд со шрамом, услышав сарматскую речь. – Т-ты, к-кажется, был н-немым…
 - Был! А от твоего кнута сразу заговорил. Видишь, и глаз у меня фиолетовым синяком заплыл по твоей милости… Ну что ж, господа шкуды, покатались на чужих конях, а теперь – среди грязи долой! Не забудьте сапоги и подарки нам вернуть!
 Видя, что численное превосходство не на их стороне, шкуды молча слезли с коней, сели на землю и стали снимать с себя сапоги.
 - Поживей, поживей! – торопил Радамсад.
 - А почему ты, старый хрыч, отдаёшь мне свои старые сапоги? Ты взял у меня новые – вот новые и отдай! – закричал на старшего Полемон.
 - А я, с-сынок, того… пропил их…
 - Тоже мне нашёлся «папаша»! – презрительно сплюнул Полемон. – Где мешок с подарками?
 - А мы их… того… тоже пропили… А эт-то… ваша свадьба? – сидя на земле, крутил седой головой шкуд.
 - Да-да, свадьба! – пренебрежительно бросил Полемон.
 - Что будем с ними делать? – спросил Радамсад Апраксая. – Оставлять их, как свидетелей, опасно.
 - Ясное дело… Отведём их в балку и того… - Апраксай сделал характерный жест ребром ладони по горлу.
 Босые скифы стояли и угрюмо молчали. Увидев красноречивый жест Апраксая, старший шкуд вмиг протрезвел, бросился под ноги коню Радамсада и закричал, простирая руки:
 - Сынки!.. Сынки!.. Не губите наши души… Возьмите наших коней, всё золото, только отпустите на волю…
 Он отвернул свой пояс, выбрал все монеты и протянул Радамсаду:
 - Вот возьмите и за коней и за подарки!
 - Поворачивайте назад, в балку! – скомандовал Радамсад.
 Шкуды, уныло опустив головы, побрели к балке. Воины из сарматского обоза крепко скрутили их волосяными арканами, заткнули тряпками рты, завязали глаза и затащили в колючие заросли чертополоха. На прощанье Радамсад постарался утешить несчастных:
 - Если ваши боги захотят, они вам помогут!..


 Глава 15

 Дерево позора

 Остались позади опасные скифские степи. Благополучно миновав ночью перешеек большого Таврического полуострова с греческими городами - полисами и скифской столицей, обоз остановился. Все тепло попрощались с проводниками Аспаруком и Полемоном. А те были довольны новыми рослыми конями, обновой и золотыми монетами, которые они получили от Апраксая за свой рискованный труд. Проводники поехали к себе домой, а обоз двинулся на восход солнца к торговому городу Танаису.
 Дорога вела по степи, временами она приближалась к морю. Синее и безбрежное, оно появлялось на горизонте. Вскоре среди встречных всадников на дороге они услышали родную сарматскую речь, чему несказанно обрадовались.
 Три дня простоял обоз у высоких стен Танаиса, продавая на торге коней и закупая необходимые товары. Два дня переправляли на плотах обоз, коней и людей через реку Дон. Где-то впереди ждала их встреча с ещё более полноводной священной рекой Идиль. А там до дома – рукой подать!
 Роксана и Одата ехали на своих конях верхом рядом с обозом, когда до их слуха донеслись переливчатые звуки курлыкания.
 - Слышишь, журавли летят! – взволнованно сказала Роксана.
 По голубому осеннему небу, курлыча, пролетал на юг клин журавлей.
 - Печально курлычут, – заметила Роксана. – Домой так хочется, что сердце от тоски сжимается.
 - И у меня тоже, – вздохнула Одата. – Даже не верится, что мы из такой трудной и опасной поездки возвращаемся целыми и невредимыми.
 - Это нам наши боги в пути помогали! – ответила Роксана. – На берегу Идили нам обязательно надо разжечь большой костёр и принести жертвы всем нашим богам.
 А в большой повозке, разделённой занавеской на две половины, в которой ехали Алонка и Харитуна, шёл такой разговор:
 - Ох, у меня голова раскалывается! – жаловалась Алонка, держа на лбу мокрое полотенце.
 - В последние дни у тебя постоянно такое грустное лицо, словно в твоей корчаге молоко прокисло! – в сердцах ответила повариха. – Может, тебя растрясло в дороге?
 - Не знаю, – тихо ответила больная.
 После обеда обоз остановился у реки на отдых. Харитуна кашеварила у котла одна без помощницы. Алонка лежала в повозке и тихо стонала. Харитуна принесла ей в миске варёного конского мяса и кусок лепёшки.
 - На, поешь! Может, сил наберёшься, - сказала она.
 Но при виде мяса Алонку затошнило и вырвало.
 - Мне бы кисленького чего-нибудь… - слабым голосом попросила она.
 - Ки-и-слень-ко-го-о? – нараспев переспросила Харитуна.
 Тревожная догадка пронзила её. Она залезла в повозку и шёпотом спросила Алонку:
 - А ты, девонька, не того?.. Всю дорогу в Херсонес и обратно около тебя увивается Левкон. Скажи мне честно, может, ты ждёшь от него ребёнка?
 - Н-не знаю…
 - Но у вас что-нибудь было?..
 Алонка ответила не сразу и с усилием:
 - Д-д-а…
 - Ах ты, паскуда такая! – не замечая, что перешла на крик, возмутилась Харитуна.
 На шум заглянула в повозку проходившая мимо Одата:
 - Что случилось?
 Харитуна зачем-то сорвала со своей головы платок, встряхнула его и снова стала подвязываться. Ответила не сразу:
 - Спроси вот эту дуру!.. Преподнесла нам подарок в дороге… Ждёт ребёнка от Левкона!
 Одата схватилась за лицо:
 - Какой ужас!
 А Харитуна уже распалилась:
 - Матушка Мазда в Марах саму Роксану просила беречь Алонку, а она что наделала?.. Взять бы сейчас вожжи да выпороть её хорошенько при всех ребятах, пусть тогда знает, как юбку задирать!..
 - Тише, Харитуна! – сказала Одата. – Ей сейчас и без нас тяжело: видишь – плачет. Надо что-то делать… Давайте попробуем уговорить Левкона жениться на ней! С кем беды не бывает? Мы втроём должны поговорить с Левконом, а если не поможет, придётся обо всем рассказать Апраксаю и Багадате…
 Харитуна вдруг расплакалась. Снова стянув с головы платок, она вытирала им слёзы и всё приговаривала:
 - Одатушка, миленькая, помогите вы с Роксаной этой дурёхе… Ведь она мне как младшая сестрёнка стала. Как же она дальше жить-то будет? Ведь все над ней будут смеяться и пальцем тыкать: опозорила Роксану, опозорила весь девичий отряд!.. Мальчишки её камнями закидают… В отряде с нею ничего не случилось, а в дороге – пожалуйста…
 Одата ответила задумчиво:
 - От Левкона трудно отвертеться… Он как волк, издали чует свою добычу… Надо его наказать, если будет упираться… Так этого дела нельзя оставлять… Пойду расскажу обо всём Роксане…
 Одата спрыгнула с повозки и ушла.
 Вскоре возле телеги, под которой отдыхал Левкон, появились Одата, Роксана и Харитуна. Одата хлестнула лежащего Левкона платком и небрежно бросила:
 - Пойдём с нами на речку, а то мы одни боимся!
 Левкон с готовностью вскочил на ноги. По дороге к реке шутили, вспоминали Херсонес. «На всякий случай» Одата прихватила с собой копьё, за плечами у Роксаны был лук, на боку – колчан со стрелами, у пояса – женский маленький кинжал.
 - Девчата, вы купаться идёте или на охоту собрались? – пошутил Левкон.
 - А вдруг в реке нам налим попадётся, скользкий навроде тебя. Мы тогда его – тюк копьём! – с улыбкой ответила Одата.
 Спустились к реке.
 - Давайте вон там у кручи разденемся, - предложила Роксана.
 Направились к круче.
 - Отвернись, Левкон, мы раздеваться будем! – повелительно сказала Одата.
 Левкон послушно повернулся лицом к жёлтой глинистой круче.
 - А теперь поворачивайся! – скомандовала Одата.
 - Вы так быстро разделись? – удивился Левкон.
 Он повернулся и оторопел: конец копья касался его груди. Роксана наготове держала лук со стрелою.
 - Да вы что, девчата? Что за шутки?.. – забормотал Левкон.
 - Это ответ на твои шутки, - спокойно ответила Одата. – Подними вверх руки! Вот так. А теперь отвечай нам: ты встречался по ночам с Алонкой?
 - Ну зачем же вот так… с копьём у груди?
 - А с тобой по-другому нельзя, - ответила Одата. – Повадится волк в овечье стадо – всех овец перережет.
 - Что-то вы не похожи на овечек, - криво усмехнулся Левкон. – Скорее наоборот.
 - А мы надели волчьи шкуры, чтобы с тобою поговорить по свойски. Так что же ты нам ответишь?
 - Ну встречался несколько раз… А что: нельзя? Я парень холостой.
 - Но тебе пора уже жениться… На Алонке, например, - тон Одаты был серьёзным.
 - Подумать надо… - поднял Левкон глаза к небу. – Во-первых, по нашим обычаям ваша Алонка не имеет права выходить замуж.
 - Это почему же?
 - А она не убила ещё ни одного врага!
 - Врёшь, убила! Я сама видела, - слукавила Одата.
 - И кого же она убила? Дрофу поварёшкой?
 - Нет, массагета.
 - И когда же это было?
 - Когда мы преследовали угонщиков табуна в горах. Она одного конокрада ранила стрелой. Я сама видела…
 - Не хитрите! Меня не проведёшь! – покачал кудрявой головой Левкон. – Она тогда поскакала с Расогом в город за помощью. Роксана их послала. Мне сама Алонка рассказала.
 Подступилась и Харитуна:
 - А когда ты улещал её сладкими словами, ты подумал о том, что ломаешь жизнь неопытной девчонке? Легко живёшь, парень, никого не жалеешь…
 - Мы в последний раз тебя спрашиваем: думаешь ты жениться на Алонке или нет? – тон Одаты становился угрожающим.
 - А к чему такая спешка? – не сдавался Левкон. – Вы что-нибудь пронюхали про меня и Алонку? Вранье всё это!
 - А тут нюхать нечего, когда ребёнком пахнет! – зло выпалила Харитуна.
 Лицо Левкона дрогнуло, стало кислым. Но вскоре на нём снова появилось насмешливо-дерзкое выражение. Тряхнув светлым чубом, он сказал:
 - Ну хорошо, если вы хотите погулять на свадьбе, я вам её устрою, но только сначала надо добраться до дома. Не будем же мы играть свадьбу в дороге, без родителей… Какая же это свадьба? Нужно у них получить благословение…
 Наконечник копья угрожающе упёрся в грудь Левкону. На белой рубахе заалело пятнышко крови.
 - Но-но… Полегче, Одата, а то ещё и вправду меня проткнёшь! – предостерёг Левкон.
 - Я думаю, никому не будет жаль твоей волчьей шкуры! – ответила та. – Ты думаешь, мы не понимаем твоей хитрости? Дескать, доберёмся до дома, а там меня возьмут под своё крылышко родители… А кто заступится за сироту Алонку? Воспользовался её доверчивостью, добился лёгкой победы, а теперь в кусты?.. Хватит уже тебе хитрить и гадить… Выбирай для себя что-то одно: или свадьба с Алонкой или…
 - Неужели убьёте?
 - И рука не дрогнет! Убьём и выбросим в речку на съедение ракам! За смерть такого подлого человека, как ты, Астара все грехи мне простит! – воскликнула Одата.
 Левкон, наконец, понял, что девчата не шутят. Но жениться от случайной дорожной связи… Это надо быть последним дураком! Да отец его из дома выгонит, если узнает, что он взял в жёны Алонку – сироту. Он молчал.
 - Ну! Думай скорее! – торопила Одата.
 - Девчата, у меня руки устали, - просяще глянул Левкон в глаза Одате.
 - Клянусь духами отцовского очага, что обоз не тронется с места до тех пор, пока вы не поженитесь с Алонкой на берегах этой реки! – не выдержав, воскликнула Роксана.
 Левкон забормотал:
 - Ну если уж так… если уж так решительно, тогда – ладно… Я согласен…
 - А не врешь? Поклянись! – потребовала Одата.
 - Клянусь духами царского очага и здоровьем своей матери! – ответил Левкон.
 Одата опустила копьё.
 - Иди к ребятам и скажи им о своём решении, а мы искупаемся, - сказала Одата.
 Левкон отошёл и сказал:
 - Ф-фу, девчата, ну вы меня и напугали! Аж пот прошиб! Руки занемели, отойти не могут.
 И он потряс опущенными руками.
 - Ты теперь думай о свадьбе, а руки отойдут, - сказала Одата.
 - А что мне думать? Думайте вы – ваша затея! – прозвучало в ответ.
 - Видали вы такого? – удивилась Харитуна.
 - Ничего, - ответила Одата. – Мы с него спесь сбили и настроение подпортили. Теперь он задумается…
 - А если сбежит? – выразила свою тревогу Харитуна, глядя вслед удаляющемуся Левкону.
 - Не сбежит! – уверенно ответила Роксана. – Он прекрасно понимает, что ему одному без отряда из этих степей не выбраться. Давайте, девчата, и вправду искупаемся, а то у меня голова разболелась от разговора с этим нахалом!
 Вечером Роксана и Одата решили обратиться за помощью к Радамсаду и Ванеку. Когда собрались у костра, они потихоньку отозвали ребят и рассказали им вкратце о том, что случилось с Алонкой, и посвятили их в свой план наказания, если Левкон снова откажется жениться на ней. Ребята обещали помочь. И вот, когда все стали уже расходиться от костра на ночлег, а Харитуна из ведра залила догорающий костёр, Роксана окликнула Левкона. Тот нехотя подошёл.
 - Когда сидели все у костра, почему ты не объявил о своей свадьбе с Алонкой? Ведь ты обещал! – возмутилась Роксана.
 - Я там, у кручи, пошутил…
 - Пошути-ил?.. – удивлённо протянула Роксана. – Учти: с Алонкой ты пошутил, но с нами шутки плохи! Мы тоже устроим тебе шутку, совсем маленькую и безобидную…
 Роксана кивнула ребятам. К Левкону подошёл Ванек, схватил его за грудки и с силой тряхнул:
 - А ты брось шутить с людьми! За Алонку я из тебя все жилы вытяну, хоть ты и был когда-то мне другом! Добрее и милее её нет никого во всём обозе! Мы все её любим за отзывчивость. Каждому она старается помочь. Для всех в обозе она как сестра. Только ты, гадина, смешал её с грязью! Но даром тебе это не пройдёт! Пойдём!
 - Куда вы меня тащите?
 - Пойдём, пойдём… Там узнаешь…
 - Они сами на шею вешаются! – упирался Левкон.
 - Пусть вешаются! А ты человеком будь и позорить девчат не смей! Сегодня одну девку загубил, завтра – другую. Тоже мне – сердцеед нашёлся! И думаешь после этого из воды сухим выйти? Не выйдет!
 - Да пусти ты меня!.. Привязался! Нашёлся тоже безгрешный… Забыл Томиру?
 - А вот ты и с ней «пошутил»!.. За эту шутку я чуть жизнью своей не поплатился. Радамсад, утихомирь его, а то я его сейчас и убить могу!..
 Радамсад с такой силой ударил Левкона кулаком в грудь, что тот не устоял на ногах и опрокинулся на землю. Ребята подхватили его под руки и потащили к дереву, стоявшему у дороги. Харитуна подала волосяной аркан, и они крепко привязали им Левкона к дереву.
 - Вот постой всю ночь около дерева позора и подумай о своём поведении! А утром тебя ребята из обоза увидят и посмеются над тобой, как ты над Алонкой посмеялся, - сказала Одата и скомандовала: - Пойдёмте, ребята!
 - Вы ещё ответите за всё, идиоты! – крикнул им вслед Левкон.
 В душе его бушевал пожар обиды на друзей: как они могли так дико обойтись с ним из-за какой-то служанки?
 Аркан больно врезался в его тело. Постепенно Левкона стал пробирать сырой ночной холод. Он в тоске повесил голову. Прощай, гордячка Одата! Нужен ли он будет ей теперь после такого позора? Чёрт его толкнул связаться с этой простушкой!
 Среди ночи он впал в забытье, но вдруг услышал быстрые шаги по дороге. С усилием размежил он набухшие веки. Вынырнув из холодного осеннего тумана, к нему приближалась невысокая женская фигура.
 «Кого это ещё несет? - подумал Левкон. – Представляю, как будут ржать ребята из обоза надо мной, когда утром увидят меня привязанного к дереву позора! Нет, такого я никому не прощу! Только бы добраться до дома!»
 Женская фигурка остановилась перед ним, Левкон с усилием поднял голову, и тут же дремоту у него как рукой сняло! Перед ним стояла Алонка.
 «Будет сейчас мне свои обиды высказывать», - с ненавистью подумал он и грубо спросил:
 - Чего тебе?..
 Алонка вынула из ножен небольшой женский кинжал. Левкон похолодел, тело его покрылось испариной.
 - Подожди, не убивай!.. Прости меня! Я хочу исправить свою ошибку… - торопливо заговорил он.
 - Поздно!.. Мне ничего от тебя не надо! Просто я пришла освободить тебя, чтобы ребята не смеялись над тобой.
 - Правда?.. – не поверил своим ушам Левкон.
 Алонка кинжалом перерезала аркан и размотала его, несколько раз обойдя вокруг дерева с привязанным Левконом. Тот без сил повалился в траву.
 - Спасибо тебе… - тихо сказал он.
 Но уже в следующую минуту им овладела злость. К чёрту Одату! К чёрту Алонку! За перенесённое унижение он теперь из принципа не женится ни на той, ни на другой! Он свободен и знает, как распорядиться своей свободой.
 Алонка молча повернулась и направилась к дороге.
 - Постой! – остановил её Левкон и сел. – Подойди ближе…
 Алонка подошла. Левкон заговорил, стараясь придать своему голосу как можно больше мягкости:
 - Ты меня спасла от позора. Я очень благодарен тебе. Клянусь! Я говорю правду, - и Левкон положил руку на сердце. Наконец-то наступил сладостный миг мщения за перенесённые обиды. – Но я хочу дать тебе совет. Ты ещё совсем юная, неопытная. Я был у тебя первым парнем. Понятно, что ты смотрела на меня, как на своё солнце. Но посмотри на небо! Там есть месяц и много звёзд. И все хороши. Не загадывай на далёкое будущее. Лови миг счастья! Вечной любви не бывает. Поняла? Это всё сказки. Если ты освободила меня, надеясь, что я возьму тебя в жёны, то ты напрасно это сделала… Можешь снова привязать меня к дереву… Уж лучше я сейчас вынесу позор и мучения, чем всю жизнь буду мучиться с нелюбимой женой… Я всё сказал!
 На лице Алонки появилась горестная гримаса, но она ответила спокойно:
 - Напрасно ты думаешь, что я набиваюсь тебе в жёны! Уж лучше пусть меня камнями и палками закидают, чем я выберу в мужья такого враля и кобеля, как ты! Я пришла попрощаться с тобой и освободить тебя от позора, чтобы не смеялись над тобой утром ребята. Прощай!
 Чувства стыда и раскаяния за мелкую месть охватили душу Левкона. Он крикнул:
 - Алонка, постой! Я хочу тебе что-то сказать…
 Девушка оглянулась и ответила:
 - Забудь это имя навсегда! Меня не Алонкой, а Альдой зовут!..
 Вскоре девушка исчезла, растворилась в тумане. Левкон ударил кулаками о землю. Ему хотелось выть волком от тоски и злости, хотелось вернуть Алонку! Он по-своему любил эту чистую добрую девушку, но его натура трусливо отступала перед суровостью отца.
 Отдохнув, Левкон встал и направился к табуну. Там он нашёл своего коня, сел на него и галопом поскакал по дороге.
 - Стой! Кто скачет? – окликнул его дозорный.
 Но никто не отозвался, а вскоре дробный стук конских копыт затих.



 Глава 16

 Алонка

 Харитуна проснулась в своей повозке от того, что продрогла. Она потянулась, зевнула, откинула полог и выглянула наружу. Светало. «Пора вставать!» - решила она и стала одеваться. Выбравшись из повозки, она всей грудью вдохнула свежий воздух раннего осеннего утра. Хорошо-то как! Туман над рекой рассеивался, куда-то исчезал на глазах.
 Харитуна надела тапочки, взяла два деревянных ведра и направилась к реке. На берегу она поставила вёдра, сняла тапочки, вошла в воду и умылась холодной водой. Стянув с головы белый платок, она вытерла им разрумянившееся лицо. Красота-то какая! Тишина вокруг. На крутом берегу в позолоте и багрянце ещё дремал лес. А кто это там сидит на круче, пригорюнившись и сжавшись в комок? Ба, да это же Алонка! И чего это она так рано встала? То бывало, не добудишься её по утрам, а это… А, может, она и не спала совсем? Утро началось, завтраком надо людей накормить перед отправкой обоза в путь, а она расселась тут на берегу…
 Харитуна сердито крикнула:
 - Эй, сестрица, не пора ли за дела браться?
 Алонка подняла от рук, сложенных на коленях, черноволосую головку с длинными косами и тихо отозвалась:
 - Я сейчас…
 Харитуна взяла на берегу вёдра, зашла в воду поглубже, где была чистая вода, зачерпнула сначала одним ведром, потом другим. Напряглась, неся ведра в руках. На берегу надела тапочки и стала подниматься по пологому откосу.
 «Переживает девка…» – пожалела она Алонку.
 Харитуна уже отошла от берега, когда услышала за спиной тяжёлый всплеск воды. С тревожным предчувствием она быстро обернулась. Алонки на берегу не было. Только по спокойной глади реки широкими кругами расходились волны.
 Бросив вёдра, Харитуна кинулась к стану с криком:
 - Помогите! Помогите! Алонка утонула!..
 Первыми вылезли из повозки Радамсад и Ванек.
 - Что случилось? – громко спросил Радамсад.
 - Там… там… - Харитуна махнула в сторону реки, - Алонка бросилась в речку… Она же плавать не умеет! Спасите ее!
 Харитуна умоляюще прижала руки к груди. Радамсад и Ванек кинулись к реке. По воде расходились слабые широкие круги…
 Разбежавшись, Радамсад в одежде нырнул в воду. За ним последовал Ванек. А от стана уже бежали люди с баграми.
 Отфыркиваясь, Радамсад вынырнул и снова метнулся в глубину. К счастью, река оказалась неглубокой. Радамсад долго не появлялся. Наконец, он вынырнул. На руках у него лежало безжизненное тело Алонки. Он вынес девушку на берег и уложил на траву.
 - Надо перевернуть её лицом вниз, - подсказал кто-то.
 Радамсад подставил своё колено. Алонку уложили на него животом, а голову за косы приподняли, но она не подавала признаков жизни. Кто-то из парней стал ритмично давить ей на спину. Алонка вздрогнула, и у неё изо рта и из носа хлынула вода.
 Все сгрудились вокруг, давая советы.
 - Воздуха, воздуха дайте! – крикнул Багадата и руками отодвинул любопытных подальше.
 Алонку перевернули на спину. Ванек стал энергично массировать обеими ладонями ей грудь, а Радамсад, зажав девушке нос, стал вдыхать ей в рот воздух. Наконец чёрные ресницы Алонки дрогнули, и глаза открылись. Она мутным взором обвела лица людей, склонившихся над ней, и прошептала синими губами:
 - Я не хочу жить!..
 Чёрные ресницы снова захлопнулись.
 - Врёшь, будешь жить! – затряс Алонку Радамсад. – Назло всем негодяям будешь жить!
 - Голову, голову поднимите ей выше, чтобы язык не запрокинулся! – крикнул Багадата.
 Радамсад и Ванек несли Алонку к повозке. Харитуна шла рядом и за косы поддерживала её голову повыше.
 Алонку уложили в повозку. Глаза её были закрыты, но грудь слабо поднималась при дыхании.
 - Всё, будет жить! – радостно сказал Радамсад.
 - Спасибо, ребята! – плача, сказала Харитуна. – Сейчас я переодену её в сухое бельё.
 Люди стали медленно расходиться от повозки. Над землёй занималось солнечное утро.
 На коротком совещании Апраксай, Багадата, Роксана и Одата решили, что обоз в этот день не тронется в путь, чтобы не рисковать жизнью Алонки. Все были рады неожиданно выпавшему дню отдыха. Часть воинов на конях отправилась на охоту в осенний лес. Вскоре там зазвучал турий рог, выгоняя диких кабанов со своих лежбищ. Группа парней с сетью прошла на речку ловить рыбу. Кто-то принялся чинить конскую сбрую или свою одежду.
 Возле Алонки попеременно сидели то Одата, то Роксана, Харитуна хлопотала возле котла. Из отряда охраны подошёл Расог, бережно неся в руке большую глиняную кружку. Он заглянул в повозку, где лежала Алонка, и сказал сидевшей рядом с ней Роксане:
 - Возьмите, это Алонке… Пусть выпьет, ей легче станет.
 Роксана взяла кружку с каким-то тёмным отваром.
 - А что это?
 - Это горячий отвар из целебных трав с мёдом и барсучьим жиром. Пусть выпьет и согреется.
 - Спасибо. Обязательно напою. А ты что: знахарством занимаешься?
 Парень улыбнулся:
 - Да, немного… У меня бабушка была знахаркой. Всё село к ней за снадобьями ходило. Внучки ей бог не послал, так она знахарскому делу меня обучила. Говорит: «Нужное это дело, внучек. Учись, пока я живая. Может, кого и спасёшь от смерти. Люди будут тебе благодарны».
 - Она тоже умеет лечить людей, - кивнула Роксана на Алонку. – Её моя бабушка и знахарка Мада научили.
 - А от чего это она?.. – осторожно спросил Расог.
 Роксана вздохнула:
 - От безответной любви…
 Расог свистнул:
 - Вот оно оказывается, какое дело!.. Уж не тот ли это парень напоганил, которого вы вчера вечером к дереву привязали?
 Роксана кивнула. Впервые среди всей суматохи она вспомнила вдруг о Левконе, у неё вырвалось вслух:
 - Ох, ты-ы!.. Мы о нём и забыли! Надо послать кого-нибудь из ребят, чтобы развязали Левкона.
 Расог сказал:
 - А его там нет. Возле дерева только аркан на земле валяется…
 - Как нет? – испугалась Роксана. – Куда же он делся? И кто его развязал? Ну и денёк сегодня выдался… Одата!
 К повозке подошла Одата.
 - Узнай, куда делся Левкон! Его у дерева нет. Поспрашивай дозорных, может, они ночью что-нибудь слыхали или видели…
 Алонка вдруг открыла глаза и тихо сказала:
 - Это я отвязала Левкона… Он ускакал на своём коне…
 - Когда это было?
 - На рассвете…
 - Левкон ускакал в сторону дома?
 Алонка утвердительно кивнула. Одата заметила презрительно:
 - Пусть скачет!.. Дрянного ворона дрянное яйцо…
 К обеду Алонке стало лучше. Она села, попросила у Харитуны гребень и стала расчёсывать и заплетать в косы свои длинные смоляные волосы.
 Харитуна умоляла её съесть кусочек конины с пшеничной кашей, но Алонку воротило при одном взгляде на мясо. Она жалобно попросила:
 - Кисленького бы чего-нибудь… Простоквашки бы…
 - Придётся Расогу сказать, чтобы он тебе ещё отвара с барсучьим жиром принёс! – попыталась припугнуть её Харитуна.
 Не подействовало. Но Расог оказался лёгким на помине. Он подошёл и застенчиво сообщил:
 - Один парень у нас ногу натёр… Мозоль лопнула. Нет ли у вас какой-нибудь мази?
 - Есть! – ответила Алонка. – Пусть придёт, я ему сама ногу смажу.
 - Но ты же ещё слабая… - возразил Расог.
 - Ничего! Я сейчас косы заплету и встану.
 Расог хотел уже уходить, но его остановила повариха:
 - Расог!
 Парень оглянулся:
 - Что?
 Харитуна стояла, держа в руках пустую деревянную чашку.
 - На вашей кухне случайно не найдётся кислого молока?
 - Должно быть… Я вчера в ближнем селе выменял у одной женщины большой кусок конины на корчагу простокваши. Дружков своих угостил, ещё и осталось. Принести?
 - Неси! Вот тебе чашка.
 - Не надо. Я в корчаге принесу, - ответил повеселевший Расог.
 Вскоре он вернулся с глиняной корчагой в руках. Рядом хромал его друг Савлий. Одна нога его была обута в сапог, а другая – босая.
 - Я принес вам кислого молока! – весело сказал Расог и протянул Харитуне корчагу. – Посудину можете оставить себе, в хозяйстве пригодится.
 - Пусть боги дадут тебе, добрый человек, хорошую невесту! – от души пожелала парню Харитуна.
 - А мне бы такую, как ваша Алонка! – весело блеснул глазами Расог.
 Харитуна перелила кислое молоко из корчаги в деревянную чашку и подала Алонке. Та с жадностью выпила его, вытерла белые «усы» на верхней губе и только тогда поблагодарила Расога. Она достала из небольшой корзинки кувшинчик с мазью и с помощью Расога спустилась с повозки на землю.
 - Поставь ногу на ступицу колеса, - попросила она Савлия.
 Тот повиновался. Алонка внимательно осмотрела ногу. Над пяткой лопнул натёртый волдырь.
 Алонка смочила тряпочку ронгом и прижгла больное место.
 - Ой-ёй-ёй! – поморщился Савлий, - Нельзя ли полегче, сестрица?
 - Потерпи, потерпи! – успокаивал его Расог. – Алонка знает, что делает. Сама знахарка Мада её всем этим премудростям обучала.
 Когда Савлий перестал стонать, Алонка осторожно смазала ему рану гусиным жиром.
 - До свадьбы заживёт! – сделала своё заключение Харитуна.
 - Спасибо, сестрица! – поблагодарил Савлий Алонку. – Не могла бы ты нам дать эту мазь?
 - Нет, у меня этой мази только один горшочек остался. Может, она ещё кому-нибудь понадобится в пути. Придётся вам ко мне ещё раза три придти.
 На следующее утро обоз снова тронулся в путь.
 Вечером Савлий пришёл на лечение, но уже один. Алонка помазала ему рану, а Харитуна предложила:
 - Давай я тебе помогу дойти до твоей повозки.
 - Что ты, сестричка, я такой тяжёлый…
 - Ничего, опирайся на моё плечо!
 Савлий обнял Харитуну за плечи. Пошли. Все улыбались вслед хромоногой парочке. Но вскоре Харитуна прибежала. Запыхавшись, она села на чурбачок возле костра.
 - Ты что так быстро вернулась? – спросила её Одата.
 - Да ну его! – махнула рукой Харитуна. – Лезет целоваться!
 Сидевшие у костра засмеялись. Одата неожиданно сказала:
 - Харитуна, а может, Савлий в тебя влюбился!.. Он всё время так смотрит на тебя…
 Харитуна отмахнулась:
 - Да где уж нам! Говорят, сердце бедняка сновидениям радуется.
 Одата не уступала:
 - Помяни моё слово, он придёт тебя сватать!
 Савлий, действительно, зачастил по вечерам к Харитуне, помогал ей, чтобы она поскорее освободилась от дел, а потом они прогуливались по дороге у всех на виду.
 Однажды Савлий присел на корточки возле догорающего костра, поворошил его прутиком. Пламя озарило его довольно приятное усатое лицо.
 - Роксана и Одата! – начал он торжественно. – Я хочу у вас попросить разрешения на нашу помолку с Харитуной!
 Те удивлённо переглянулись.
 - Так быстро? – удивилась Одата.
 - А чего ещё ждать? – ответил Савлий. – Я на Харитуну давно обратил внимание, ещё по пути в Херсонес. Она у вас такая работящая, заботливая. Лучшей жены мне и не сыскать. Сам я вдовый, жена умерла два года назад. Остался трёхлетний сынишка на руках у моей матери. Малышу нужна мать. Я поговорил с Харитуной. Она согласна стать ему матерью. Я думаю, они полюбят друг друга. Ну, так что вы мне скажете?
 Одата и Роксана снова поглядели друг на друга.
 - Если вы серьёзно решили пожениться, то мы будем только рады за вас! – ответила Роксана. – Но смотри: Харитуну я тебе в обиду не дам!
 И Роксана погрозила новоиспечённому жениху пальцем.
 - Я понимаю вашу тревогу, - сказал Савлий, - но заверяю вас, что в отношении Харитуны у меня намерения самые серьёзные!
 - Ну что ж, тогда присылай сватов! – весело сказала Одата.
 - Завтра же придём сватать! – обрадовался Савлий.
 Когда он ушёл, Харитуна стала рассказывать:
 - Гуляем мы по дороге, а он мне вдруг и говорит: «Выходи за меня замуж!» Я так и обомлела! А сама говорю: «Пусть твоё сердце надо мной не смеётся, мы тоже люди гордые!» А он мне: «Напрасно ты мне не веришь, Харитуна! Ну хочешь, я попрошу твоей руки у самой Роксаны?» А я не будь дура и говорю: «Попроси!» Вот мы и пришли к вам.
 - И правильно сделали! – сказала Одата.

 Глава 17

 Сватовство поварихи

 Савлий сдержал своё слово и на следующий вечер явился со сватами. Дорогих гостей принимали в шатре Роксаны. Сватом был сам Апраксай, а свашкой – Расог. Он где-то раздобыл женскую одежду и явился в белом платочке, нарядной вышитой блузке, длинной синей юбке. Глядя на него, рассмеялась даже Алонка.
 Невеста к приходу гостей испекла пирог с мясом. Роксана и Одата нарядили её так, чтобы Савлий не сводил с неё восхищённых глаз.
 Сват поставил на стол кувшин с ронгом, а «свашка» вынул из корзины и положил на стол ещё горячие лепёшки. Гости чинно сели за стол. Сват Апраксай пригладил усы и начал:
 - Едем мы, едем себе по дороге. Глядим – у дороги тёлочка пасётся. Золотистая вся, упитанная. Понравилась она нам. А у нас есть бычок. Вот мы и подумали: а не купить ли нам к бычку ещё и тёлочку? Что скажете, хозяева?
 Одата наклонилась к Роксане и тихо подсказала:
 - Торгуйся…
 - Нам такая тёлочка самим нужна! – бодро ответила Роксана.
 - А мы не поскупимся и за тёлочку коня приведём на ваш двор.
 - Ну нет! Так дёшево мы свою золотистую тёлочку не отдадим!
 - Ну тогда и коровку приведём, чтобы у вас молочко было, - не отступал Апраксай.
 - Всё равно мало! – не уступала Роксана.
 - Мешок муки дадим впридачу.
 - Поверим на слово? – обратилась Роксана к Одате.
 - Поверим! – ответила та.
 - Алона, веди невесту! – крикнула Роксана.
 - Мы здесь! – отозвалась за шатром Алонка.
 Полог над входом в шатёр был откинут. Девушки вошли и встали у входа. На Харитуне была белая расшитая блузка и красный сарафан. Две пышные косы были уложены вокруг головы, золотые серьги в виде цветочных бутонов покачивались на витой золотой цепочке. На груди в три ряда блестели разноцветные бусы. И серьги и бусы подарила невесте Роксана.
 От всеобщего внимания Харитуна опустила глаза. На щеках её пылал румянец. В этот момент она была чудо как хороша! Ведь все привыкли видеть её в фартуке с поварёшкой в руке.
 - Вот это да-а! – восхищённо протянул «свашка» Расог.
 Савлий вскочил, подошёл к смущённой невесте и взял её за руки. Заглядывая ей в лицо, он сказал негромко:
 - Харитуна, дорогая!.. Ты, как лучик солнца, пробила тучи в моей хмурой судьбе! Я клянусь, что всегда буду уважать и беречь тебя!
 Он наклонился и поцеловал девушку в полураскрытые губы. Харитуна ещё ниже опустила голову.
 - Ну что ты?.. – заволновался Савлий и приподнял за подбородок милое лицо невесты. – Всё у нас будет хорошо, вот увидишь!
 Роксана сказала нарочито строго:
 - Теперь мы хотим от тебя, Харитуна, услышать: согласна ли ты выйти замуж за доблестного воина Савлия?
 - Не торопись с ответом, подумай хорошенько. Ведь у Савлия уже есть ребёнок, и ты должна будешь заменить ему родную мать. Ну так как, согласна? – спросила Одата.
 Харитуна кивнула и ответила чуть слышно:
 - Согласна…
 - Наша взяла! – закричал «свашка».
 - Дайте место невесте рядом с женихом! – распорядилась Одата.
 За столом подвинулись. Савлий обнял невесту за плечи.
 Алонка расставила на походном столике позолоченные чарки, поставила посреди стола блюдо с пышным мясным пирогом. От него исходил аппетитный аромат. Она вышла, а вскоре появилась опять, поставив на стол блюдо с горячим варёным мясом, обложенным диким чесноком и луком.
 - Вот теперь можно и тост поднять за жениха и невесту. Тебе первому слово, дядя Апраксай! – сказала Роксана
 Апраксай хотел было подняться, но его остановили:
 - Говори, сидя!
 - Мой первый тост – за наших сарматских богов. Они охраняли нас в пути, они помогли Савлию и Харитуне найти друг друга! За Санерга и Астару!
 Выпили, закусили. «Свашка» снова наполнил чарки. Роксана подняла свою чарку и сказала:
 - Я желаю Савлию и Харитуне счастья, крепкой дружной семьи! Чтобы во всём помогали друг другу, вместе делили и радость и горе. Как говорили в старину: совет молодым да любовь!
 Сватовство закончилось уже глубокой ночью, когда на небе горели яркие, словно умытые, звёзды. Свадьбу договорились справить на берегу священной реки Идиль. Довольные, сваты пошли в свой лагерь.
 - Ну вот мы тебя и пропили! – заявила Одата Харитуне. – Расстраивалась, что не выйдешь замуж, а вышла раньше нас всех! Мы с Роксаной тебя поздравляем от всего сердца!
 С волнением ждала Харитуна дня своей свадьбы, готовилась к ней заранее.
 Наконец, впереди заблестела широкая река Идиль. Остановились в роще недалеко от переправы. Роксана и Одата пошли посмотреть на величавую реку. Где-то за ней уже недалеко и родина. Желанная родина…
 Девушки стояли на берегу и смотрели, как плоты и большие лодки медленно переправляют людей и скот с одного берега на другой. На противоположном берегу тёмно-зелёной стеной стоял лес. Над водой с криками летали чайки.
 - Дома уже заждались нас… - сказала Роксана.
 - Да… Я так соскучилась по маме! – созналась Одата.
 - И я тоже… Осталось ещё немного потерпеть… Смотри, Одата, какая большая очередь стоит на переправе. Надо сказать Апраксаю, чтобы послал ребят занять очередь и для нашего обоза.
 - Он уже послал, я слыхала, - ответила Одата. – Послезавтра у Харитуны свадьба. Хочется доставить ей побольше радости. Для омовения невесты перед свадьбой, оказывается, надо набрать ночью при звёздах воды в бочку из священной реки и при этом нельзя проронить ни слова. Я договорилась с Радамсадом и Ванеком, чтобы они сопровождали нас с Харитуной. А ещё я велела ребятам поставить для невесты шалаш, где она могла бы помыться после долгой дороги.
 Роксана тихо засмеялась:
 - Все мы переживали за Харитуну, что останется в девках, а она раньше нас выходит замуж.
 - Хорошо, что ей удалось задержать одного конокрада, той ночью, когда мы разыскивали табун. А то по нашим обычаям Савлий не имел бы права жениться на Харитуне, - ответила Одата.
 Полюбовавшись полноводной величественной рекой, Роксана и Одата вернулись в рощу. Там кипела работа по приготовлению к свадьбе. Одни воины собирали по роще сухой хворост и складывали его среди поляны для высокого жертвенного костра. Другие в сторонке ставили для невесты шалаш.
 Ночью при звёздах Харитуна и Одата с вёдрами пошли к реке набрать святой водицы. Их сопровождали Радамсад и Ванек. Девушки вылили воду в большой котёл, под которым ребята разожгли костёр. А когда вода согрелась, наполнили ею бочку в шалаше. Распустив свои рыжеватые волосы, белотелая Харитуна полезла в бочку купаться.
 В шалаше бездымно горел светильник на оливковом масле.
 «Ничего нет чище огня! В нём сгорают все грехи человеческие!» - вспомнила Харитуна слова матушки Мазды.


 Глава 18

 На берегу священной реки

 Харитуна спала беспокойно и раза два выглядывала из своей повозки, не светает ли? Но каждый раз на неё молчаливо взирали звёзды и луна, лишь всякий раз перемещаясь на тёмно-синем небосводе на новое место. Наконец, намаявшись, Харитуна крепко уснула. И поспала-то всего ничего – с воробьиный клювик – а кто-то тормошит её за плечо и голосом Алонки настойчиво говорит:
 - Харитуна, вставай, а то всё счастье своё проспишь! Вставай, вставай, тебе говорю! Уже солнце скоро появится.
 И вдруг сознание Харитуны словно озарила вспышка: сегодня же день её свадьбы! Она испуганно села и стала протирать кулаками глаза:
 - Проспала, да?
 Алонка и Одата рассмеялись.
 - Нет ещё! – сказала Одата. – Но если будешь и дальше так крепко спать, то твоё счастье сорока унесёт из-под бока. Вставай, я тебе полью на руки.
 Алонка держала берестяное ведёрко и ковш, а Одата – расшитое полотенце. Обе были нарядно одеты.
 Харитуна вылезла из повозки. Алонка чмокнула её в розовую ото сна щёчку:
 - Поздравляем тебя! Сегодня ты у нас самая счастливая! Я тебе даже завидую.
 - Ничего! Следующая свадьба будет твоей. Я много-много пирогов напеку! Давай, поливай на руки! Уф, какая вода холодная! Бр-р-р! Давайте скорей полотенце.
 Пританцовывая босыми ногами на седой от утренней росы траве, Харитуна старательно вытерла полотенцем лицо, шею, полные руки и скомандовала:
 - А теперь в шалаш! Наряжайте меня!
 Она достала из повозки заветный сундучок, и все трое направились в шалаш. Одата заменила сгоревший светильник на новый. Выкатили и опрокинули бочку с водой. Усадили Харитуну на табурет, стали расчёсывать её густые рыжие волосы и заплетать по-новому.
 Перед входом в шалаш горел костерок, в нём сжигались ветки можжевельника. Пламя костра очищало невесту от грехов, а дым отгонял злых духов.
 В роще слышались мужские голоса, это дядька Апраксай отдавал воинам распоряжения.
 - Девчата, вы готовы? – послышался за шалашом голос Расога.
 - Готовы, - откликнулась Алонка.
 - Поторопитесь, дядька Апраксай и Роксана уже ждут вас в священной роще.
 - Выходим, выходим! – ответила Алонка.
 Полог над входом в шалаш откинулся, и из него, пригнувшись, вышли Харитуна, а за ней Одата и Алонка.
 Расог попятился и почесал затылок:
 - Боги небесные! Тебя, Харитуна, в таком наряде и жених не узнает. Настоящая сарматская царица!
 - Ну уж, скажешь тоже! – смущённо улыбнулась Харитуна. – Веди нас на поляну.
 Статную фигуру поварихи облегало малиновое шерстяное платье, расшитое на груди и по подолу бисером. На голове – высокий кокошник с прозрачной малиновой накидкой, на висках – золотые колты, в ушах – золотые серьги (подарок Роксаны), на ногах – красные сапожки. Голубые глаза так и сияют радостью!
 На поляне собралось уже много народу. В стволе высокого осокоря была выдолблена ниша, в которой стояли цветные статуэтки богов Санерга, Астары и Вайу. Под деревом стоял небольшой белый жертвенник на трёх ножках. Искусная рука мастера высекла на известняковых ножках большеглазого горного козла с круто закрученными назад рогами.
 Апраксай возжёг на жертвеннике душистые травы и показал жестом, чтобы все встали позади него. Харитуна и Савлий встали в центре. По обе стороны от них: Роксана, Одата, Расог и Алонка. За ними – воины. Все смотрели на восходящее солнце, первые лучи которого позолотили белые облака. Его красный диск вскоре появился над зубчатой кромкой леса на другом берегу Идили. Все упали на колени и трижды до земли поклонились ясноликому богу Хорсу. Апраксай, воздев руки к солнцу, стал произносить молитву медленно, нараспев.
 Посреди поляны возвышалась куча хвороста для жертвенного костра. Неподалёку была вырыта яма и накрыта досками. В яму был поставлен медный таз для сбора крови, а в настиле сделано отверстие.
 Апраксай кончил молитву. Два воина завели на поляну белую корову, которую Багадата выменял в селе на коня. Рога коровы были обвиты разноцветными лентами. На шее – венок из осенних листьев и полевых цветов. Корова смирно стояла и жевала жвачку, не догадываясь о своём священном предназначении.
 Апраксай факелом возжёг костёр. Корову за верёвку трижды обвели вокруг костра и поставили на настил над ямой. Один воин поднял ей голову за рога. Это означало, что животное приносится в жертву небесным богам. Другой осыпал из миски её голову белой мукой для того, чтобы в доме у молодожёнов всегда водилась мука на пироги и лепёшки.
 Сверкнуло на солнце лезвие охотничьего ножа, и животное с перерезанным горлом рухнуло на помост. Кровь по наклонным доскам стекала к отверстию, а через него – в медный таз.
 Ловкие и сильные руки воинов тут же освежевали тушу коровы, положили на одно блюдо кусок сердца, на другое – кусок печени и подали их Апраксаю и Роксане. Те, сделав круг вокруг жертвенного костра, бросили сырое мясо в огонь со словами:
 - Это вам, Вайу и Санерг, за то, что оберегали нас в пути!
 - А это тебе, Астара, за то, что твоими стараниями у нас успешно прошла торговля, и мы возвращаемся домой целыми и невредимыми, - сказала Роксана. – А ещё мы все просим тебя: дай счастье нашим молодожёнам - Савлию и Харитуне.
 Жених совершил возлияние в жертвенный костёр вином, а невеста – молоком.
 - О, боги! Дайте мне силы построить свой дом и обзавестись хозяйством! – попросил Савлий.
 А Харитуна сказала:
 - Милостивая Астара! Подари нам с Савлием здоровых деток и дай нам силы и здоровье поднять их на ноги.
 За ними вокруг костра проходили и делали жертвоприношения все, кто хотел. Среди воинов нашёлся «предсказатель», который по теплым кишкам жертвенной коровы, собранным в деревянную лохань, определил судьбу молодожёнов:
 - Жить будете долго и счастливо. Народится у вас пять дочек и семеро сыновей.
 - Ого! – удивился кто-то. – Ты, Савлий, лучше сразу убеги от такой невесты, чем кормить такую ораву!
 Все засмеялись, а жених ответил:
 - Ничего, прокормим как-нибудь.
 В три котла над кострами опустили мясо в воду, а молодых повели к шалашу на краю поляны. В нём убрали торцевую стенку и полог, прикрывающий вход. Посреди шалаша на войлоке лежали шапка и сапоги. Считалось, что тот, кто будет верховодить в семье, в первую очередь схватит шапку. Все с интересом окружили шалаш.
 - Вперёд! – скомандовал Багадата.
 Жених и невеста ринулись к шалашу, столкнулись у входа. Крепкая Харитуна оттолкнула телом Савлия и первая на четвереньках влезла в шалаш.
 - Ты только посмотри, как она его оттолкнула, бедный Савлий аж отлетел в сторону! – захохотали парни.
 - Ну и жёнка Савлию досталась! Будет он у неё под пятой ходить.
 - Наплачется он с ней.
 Харитуна под общий хохот схватила и шапку, и сапоги: это означало, что она будет главой семьи, а муж у неё будет в полном подчинении. Следом полез в шалаш и Савлий. Он сел и стал отнимать у Харитуны шапку. Но не так то просто ему было сделать это: невеста ему попалась не обиженная силушкой. Уж он и тянул шапку к себе, и упрашивал Харитуну – не отдаёт и всё тут!
 Симпатии воинов переметнулись на сторону Харитуны, и они стали подзадоривать:
 - Держи, Харитуна, шапку крепче, ни за что не отдавай жениху!
 - Эх ты, Савлий, слабак! Не можешь со своей будущей женой сладить - позови меня!
 - Савлий, а ты хитростью, хитростью шапку отними!
 - Харитуна! Не отдавай шапку! - кричали Роксана и Одата. – Держи высоко честь нашего отряда.
 И Харитуна старалась удержать «честь отряда». Она отдала сапоги Савлию, а в шапку вцепилась не только руками, но и зубами.
 - Ты же порвёшь новую барашковую шапку, - пытался уговорить её Савлий.
 Харитуна молча покачала головой.
 - Слушай, меня ребята засмеют, если ты не уступишь мне шапку… Отдашь?
 Харитуна опять покачала головой:
 - У-у!
 - Ах так! Тогда – берегись!
 Савлий встал на колени, опрокинул Харитуну и стал её щекотать. Щекотки она боялась. Невеста извивалась, отбивалась от жениха, но в конце-концов расхохоталась – и шапка оказалась в руках у Савлия. Он тут же надел её себе на голову – значит, главою семьи будет всё же он!
 Ребята радостно закричали, а Роксана и Одата стали «возмущаться»:
 - Это нечестно! Савлий не по правилам завладел шапкой, - для виду сердились они.
 Савлий взял свою невесту за руку и помог ей выбраться из шалаша.
 Радостные, возбуждённые, все пошли на берег священной полноводной реки Идиль. Там молодожёнов ждала большая свадебная лодка. Она покачивалась на волнах у самого берега. Дно её было устлано большим персидским ковром. Апраксай на время свадьбы арендовал у перевозчиков несколько лодок. С песчаного берега на борт свадебной лодки были положены сходни. Савлий подхватил невесту на руки, внёс её в лодку и поставил на ковёр. Лодка слегка закачалась. Харитуна ойкнула и схватила Савлия за руку. Следом в лодку вошли Апраксай и Роксана. За вёслами сидело несколько воинов.
 От лодки убрали сходни. Гребцы оттолкнулись вёслами от мели, и, подхваченная течением, лодка медленно и величаво поплыла по реке. За ней последовало несколько лодок с певчими и музыкантами.
 Роксана перевязала руки жениха и невесты вышитым полотенцем и сказала:
 - Вам первым, Савлий и Харитуна, выпало счастье отметить день своей свадьбы среди чистых и глубоких вод священной реки Идиль. Мы все желаем вам создать крепкую семью, жить счастливо и долго!
 Апраксай на правах жреца наклонил серебряную чашу со священной водой, взятой из реки Идиль, окропил ею склонённые головы молодых и их одежду.
 - Дети мои! – торжественно сказал Апраксай. – Как глубоки и чисты воды священной реки Идиль, так пусть глубоки и чисты будут ваши помыслы и чувства! Отныне и навсегда будьте вместе! Объявляю вас мужем и женой! Поздравляем вас! Поцелуйтесь.
 Грянула величальная песня с сопровождающих лодок. Краем берега шли люди, чтобы посмотреть на красивое свадебное зрелище. Выплыв на простор реки, лодка - лебедь медленно поплыла по течению, а потом развернулась на середине реки и пристала к прежнему месту у берега.
 У Харитуны это был самый волнующий и счастливый день в жизни. Савлий ласково заглядывал ей в лицо. У берега им развязали руки. Лодка ткнулась в прибрежный песок. Приставили сходни. Савлий подхватил Харитуну на руки и со своей драгоценной ношей сошёл на берег своей новой жизни.
 А в роще по краям поляны прямо на траве были разостланы длинные холсты. На них были разложены белые лепёшки, поставлены блюда с кусками варёной конины, говядины и жареной дичи. Здесь же лежали жареная рыба, куски сыра, горками краснели варёные раки, стояли глиняные и деревянные кружки, кувшины с ронгом, пивом и сладкими эллинскими винами. Было видно, как среди деревьев в роще обжаривалась на костре туша барана. Вкусно пахло жареным мясом.
 Все расселись по старшинству, занимая свои места. Самое почётное место за центральной скатертью занял Апраксай. По правую руку от него сели молодожёны и Багадата. По левую – Роксана и Одата.
 Апраксай встал на ноги, поднял свой позолоченный кубок и сказал зычным голосом, так, чтобы его слышали все на этой поляне:
 - Сегодня, друзья мои, у нас самый светлый и радостный день в течение всего нашего трудного и опасного пути: охраняемые нашими богами, мы благополучно добрались до берегов священной реки Идиль. До дома осталось всего несколько дней пути. В начале нашего путешествия я пообещал нашим богам в случае их покровительства и защиты возжечь на берегу Идили большой жертвенный костёр. Так давайте свой первый тост мы поднимем за наших главных богов – Санерга, Астару и бога меча Вайу!
 - За наших богов! – послышались крики.
 Все осушили свои кубки, чарки и кружки до дна. Приступили к закуске.
 Через некоторое время снова раздался зычный голос Апраксая:
 - Виночерпии! Наполните снова наши кубки и кружки вином! У нас сегодня есть ещё одна причина для праздника! Наш храбрый воин Савлий, которого уважает весь наш военный отряд, и большая искусница печь пироги Харитуна решили создать семью. Сегодня у них свадьба! Надеемся, что семья будет крепкой и дружной, а Харитуна, как ласковое солнце осветит и согреет теплом дом своего мужа, свёкра и свекрови! Так выпьем за молодых!
 - За счастье молодых! – закричали воины.
 - Горько, горько!..
 Встав на ноги, Савлий и Харитуна смущённо поцеловались. У невесты по щекам поползли слезинки.
 Роксане хорошо было видно всё застолье на поляне. Она украдкой наблюдала за Расогом и Алонкой. Он был внимателен и предупредителен к ней: то подливал в чарку вина, то подавал куски вареного мяса и жареной дичи, то подкладывал лучшие куски пирога. Она отвечала ему радостной улыбкой.
 «Счастливая будет пара», - подумала Роксана.
 В честь молодоженов было сказано много здравиц, поднято много тостов. Вот заиграли музыканты, и лесная поляна наполнилась протяжной сарматской песней. Потом начались пляски.


 Глава 19

 Возвращение Левкона

 Неожиданно Одата сказала тихо Роксане:
 - Посмотри вон в ту сторону, кто к нам пришёл…
 - Где?
 - А вон… У дерева стоит.
 - Кто это?
 - Не узнаешь?
 - Не-ет… - последовал неуверенный ответ. – Впрочем, есть в нём что-то знакомое…
 Прислонившись к дереву, на другом конце поляны стоял молодой, заросший мужчина. На нём была грязная рубаха.
 Вдруг Роксана ладонью прикрыла себе рот, чтобы не вскрикнуть:
 - Не может быть! Неужели… Левкон?
 - Он самый…
 - Одата, надо покормить его, он, наверное, голодный. Узнай, где он был и как жил без нас.
 - Хорошо, - сказала Одата, встала и краем поляны обошла сидевших за свадебным «столом».
 В это время ребята затеяли игры: прыжки через потухший, но ещё пышущий жаром костёр. Разбежавшись, смельчаки высоко взлетали над кострищем, а потом отбегали в сторону. Решил и жених похвалиться перед невестой своей силой и удалью. Сначала сам перепрыгнул через жаркий костёр: получилось. Тогда он подхватил на руки Харитуну и отошёл от костра на расстояние, нужное для разбега. Раздались возгласы:
 - Смотри, не принеси в жертву богам свою невесту!
 - Тяжеловата у тебя суженая, Савлий! Может, ты её на время Ванеку уступишь?
 - Сам справлюсь! – огрызнулся Савлий.
 Харитуна от страха закрыла глаза и покрепче ухватила своего муженька за шею.
 Тот разбежался и… взлетел над костром со своей драгоценной ношей.
 - Вот это прыжок! – послышались восхищённые возгласы.
 - А у него от счастья крылья выросли! Он не прыгает, а летает.
 Поняв, что опасность миновала, Харитуна на радостях поцеловала Савлия.
 Через некоторое время Одата вернулась.
 - Ну? – нетерпеливо спросила её Роксана.
 - Говорит, что на другой же день, как покинул он наш обоз, у него украли коня. Он лёг отдохнуть под деревом у дороги. Коня стреножил и пустил попастись. Слышал сквозь сон, как заржал конь, а проснуться сразу не смог. А когда проснулся, коня и след простыл. Вот уж поистине о Левконе говорит пословица: «Увернулся от дикой коровы – напоролся на дикого быка». Долго шёл пешком. Голодал. Воровать не решался. Дойдёт до села, спросит, где одинокая женщина живёт. Ему покажут. Он идёт к ней, чем-нибудь поможет по хозяйству. Она его накормит, ещё и в дорогу даст лепёшек. Так он дошёл до реки Идиль. Занял очередь на переправу. А как увидел наш обоз – страшно обрадовался.
 Роксана сказала задумчиво:
 - Не к добру появился этот Левкон. Я боюсь, как бы между ним и Расогом не вспыхнула драка из-за Алонки. Позови Радамсада.
 Вскоре подошёл Радамсад и спросил:
 - Ты звала меня, Роксана?
 - Да, есть разговор, но секретный.
 Она встала и пошла между деревьями в сторону реки. Радамсад последовал за нею.
 - Я хотела предупредить вас с Ванеком… - начала Роксана.
 - О чём?
 - Появился Левкон. Не спускайте с него глаз.
 - Зачем?
 - Он может подраться с Расогом из-за Алонки.
 - Этот может: ни в чём себе отказу не даёт.
 - Я не хочу, чтобы у порога дома кто-нибудь из них погиб от нелепой случайности. И Левкон, и Расог дороги своим матерям, какими бы они ни были. Мы с Апраксаем в ответе за жизнь каждого из вас. Понял?
 - Понял. Не волнуйся. Мы с Ванеком будем следить за Левконом.
 Вышли к реке. Остановились на краю леса у нарядной рябины, увешанной красными гроздьями ягод.
 Роксана, глядя на небо, сказала:
 - С одной стороны небо красивое, всё золотисто-оранжевое, а с другой - тёмное в тучах. Что-то мне тревожно на сердце, сама не пойму почему…
 Радамсад подошёл и упёрся в рябину рукой над головой Роксаны.
 - А ты выбрось из головы мрачные мысли. Всё будет хорошо. Хочешь, я тебе ягод рябины нарву?
 - Нарви.
 Наклонив ветку, Радамсад сорвал несколько спелых рубиновых гроздьев и сложил их в подставленные ладони Роксаны. Она попробовала ягоду:
 - Ой, терпкая какая, но уже сладкая…
 Радамсад усмехнулся:
 - Как любовь…
 - А ты уже знаешь, что такое любовь?
 - Конечно.
 - И кого же ты любишь?
 - Скажу – обидишься.
 - Нет, не обижусь! Ей-ей, не обижусь!
 Радамсад склонился над Роксаной и сказала тихо:
 - Тебя, например…
 - Меня? Ты серьёзно?..
 - А что нельзя? Не ровня? Конечно: я сын кузнеца, а ты…
 - Брось! Не поэтому…
 - А почему тогда?
 - Я же вижу, кто тебе нравится…
 - Кто?
 - Не надо себя обманывать.
 - А я не обманываю.
 - Тебе нравится Одата!
 - Нравилась. Даже очень. – Радамсад тяжело вздохнул. – А потом всё перегорело.
 - Да-а?!. – насмешливо удивилась Роксана.
 - Да!
 Помолчали. Роксана подняла глаза к небу.
 - Смотри, закат догорает, звёздочки на небе появились…
 И увидела над собой серьёзные серые глаза Радамсада. Он медленно наклонился и поцеловал её в губы.
 Он ожидал пощёчину, даже закрыл глаза. Но Роксана вздохнула и сказала:
 - Сегодня такой хороший день… Признаться, я даже завидовала Савлию и Харитуне. Так хорошо у них всё получилось, я и не ожидала. В такой день ждёшь чего-то чудесного…
 - А кого ты хотела бы видеть рядом с собой на месте жениха? – вдруг спросил Радамсад.
 - Не знаю…
 Она чуть не сказала: «Тебя!», - но вовремя сдержалась.
 Радамсад обнял Роксану и сказал:
 - Ты станешь моей женой… Обязательно станешь! Нравится это твоему отцу или нет… Слышишь?
 - Слышу… – выдохнула Роксана так тихо, словно ветерок прошелестел в листве.
 За спиной послышались шаги, и Радамсад отпустил Роксану.
 - А-а, вот вы где прячетесь! – весело сказал Левкон.
 - Рекой любуемся, - ответил Радамсад. – Роксане захотелось посмотреть на вечернюю Идиль. Красиво здесь!
 - Я вам не помешал?
 - Нет - нет! – быстро ответила Роксана. – Сейчас мы наедине, и я хотела сказать тебе, Левкон, что ты упустил своё счастье… Если бы ты взял в жёны Алонку, я сделала бы всё, чтобы вы жили счастливо и не знали ни в чём нужды. Я понимаю тебя: тебе нужны слава, почёт, власть. Тебе больше подходит такая девушка, как Одата. Но и с Алонкой ты бы многого достиг. Я попросила бы Медосака, чтобы он взял тебя в конницу и повысил по службе. Ты не глупый. Глядишь, своими и божьими стараниями вышел бы в люди.
 - Так в чём же дело? Роксана, поговори с Алонкой! Я за этим и искал тебя. Я знаю, что она меня любит. Как ты скажешь, так она и поступит.
 Роксана задумалась.
 - Понимаешь, Левкон, она уже стала другой… Теперь она может меня и не послушать. Я, конечно, поговорю с ней. Но боюсь, Левкон, что в её сердце места для тебя уже нет. Как говорится: если дождь прошёл, то на небо его уже не вернёшь…
 - А вы спросите её! Пусть она сама честно скажет, кого любит…
 Роксана покачала головой:
 - После того, что случилось…
 - А что случилось?
 - Тебе разве никто не рассказывал?
 - Нет…
 - Так вот… Когда ты отказался от неё и ускакал, она решила покончить с собой… и бросилась с обрыва в речку. Радамсад спас её. Ребята еле откачали бедняжку и вернули к жизни. Я прошу тебя: больше не испытывай её нервы, она просто не выдержит…
 Левкон низко опустил голову. Потом заговорил горячо:
 - Я понимаю, что очень виноват перед ней… Я за эти дни, когда оказался в одиночестве, понял, что дороже и вернее у меня нет никого… Ну хотите, я встану перед ней на колени и попрошу прощение?.. Молчите… Я объясню вам, почему я так поступил с Алонкой. Я испугался отца своего… Он крутой нравом. Он ни за что не разрешит мне привести в дом бедную сироту…
 - Так будь же ты мужчиной! – вмешался в разговор молчавший до сих пор Радамсад. – Если ты будешь всё время бояться отца своего, то никогда не будешь жить с любимой женой, а будешь жить с той, которую навяжет тебе отец.
 - Я понимаю… Я очень надеюсь на тебя, Роксана! Твоё слово для неё будет решающим… Я и сам не думал, что буду тосковать по Алонке.
 - Я поговорю с ней. Сегодня же поговорю! Но повторяю, Левкон, решать за неё не буду.
 - Ладно, я поговорю с ней ещё сам.
 Левкон ушёл. Среди деревьев затихли его шаги.
 - Ну вот, и улетучилось радостное настроение, - грустно сказала Роксана.
 - Ничего, мы эту радость поймаем за хвост, словно сказочную птицу! – улыбнулся Радамсад.
 - Посмотри, Радамсад, какая полная луна взошла… К чему бы это?
 - К счастью!.. – ответил Радамсад, наклонился и ещё раз поцеловал Роксану.
 А в это время молодожёнов отвели в первый их совместный дом – шалаш. Там на низком столике горел светильник, на блюде лежали куски жареной баранины и пирога, в кувшине стояло вино, а в горшке – молоко. Здесь же, рядом со столиком была разостлана на земле постель. На ней лежали две взбитые подушки в красных атласных наволочках.
 - Это Алонка для нас постаралась! – догадалась Харитуна. – Как я устала сегодня! Кажется, никогда в жизни я не была ещё такой счастливой!
 - И я тоже, - сказал Савлий. Он взял Харитуну за плечи, усадил рядом с собой на постель и поцеловал её веснушчатый носик.
 - Знаешь, я голодный как волк! – сказал Савлий.
 - И я тоже…
 Оба расхохотались.
 - Знаешь, я пять пирогов испекла к нашей свадьбе, а самой не досталось даже кусочка. Как в народе говорят: «Чей был бык, тому и куска толстой кишки не досталось».
 Савлий налил ронга в две чарки, подал одну чарку и кусок пирога Харитуне:
 - Ну, давай выпьем за наше счастье!..
 А по небу плыла полная луна, будоража людей, роняя в их души смутные и сильные желания любви.
 В белом войлочном шатре Алонка расчёсывала длинные волосы Роксане.
 - Алонушка, ты видела Левкона? – спросила вдруг Роксана.
 Словно тень набежала на милое смуглое лицо Алонки. Она тихо ответила:
 - Да…
 - Он подходил к тебе?
 - Нет. Меня всё время за руку держал Расог.
 - А за кого бы ты сейчас хотела выйти замуж? Только говори честно…
 - За… Расога.
 - Почему?
 - С ним я чувствую себя спокойно… Он надёжный друг. Я не жду от него подлости, как от Левкона.
 - А кого больше любишь?
 Одата, сидевшая на своей постели и заплетавшая на ночь косы, с тревогой посмотрела на Алонку. Та не торопилась с ответом. Наконец, с усилием сказала:
 - Левкона… Он мне такие слова говорил!..
 - Он многим говорил красивые слова, - сказала Одата.
 Алонка согласно кивнула:
 - Меня Аксайна предупреждала, что он бабник, а я не поверила… Только теперь я поняла, что любовь – это как болезнь. От неё не сразу вылечишься… Но я справлюсь с собой, обязательно справлюсь!
 - А, может, не надо… бороться со своею любовью? – осторожно спросила Роксана. – Левкон готов на коленях просить у тебя прощение…
 - Нет! – быстро ответила Алонка. – Я как подумаю, что всю жизнь могу промучиться рядом с Левконом от обид и ревности - меня даже в дрожь бросает! Нет - нет! Я не хочу возврата к прошлому! Если у нас с Расогом будет всё хорошо, то он вытеснит Левкона из моего сердца. Я это чувствую!
 - Ясненько, - сказала Роксана излюбленное словечко Харитуны. – Вот такую сильную мы тебя и уважаем.
 - А как Расог смотрит на то, что у тебя будет ребёнок от Левкона? – спросила Одата.
 - Он сказал, что станет для ребёнка настоящим отцом.
 - Знаешь что? Оставайся с нами спать в шатре, - предложила вдруг Роксана.- Ты теперь одна осталась, без Харитуны. Как бы Левкон ночью не полез к тебе в повозку. Тогда драки между ним и Расогом не миновать… Я всю ночь не засну из-за тебя. Когда волк поблизости, овцы разве могут быть спокойными? На тебе подушку, тёплый ковёр и одеяло. Ложись спать между нами. Столик можно поставить у входа. Посуду завтра уберёшь.
 Утром Роксана не торопилась покидать тёплую постель. Неожиданно в шатёр вбежала бледная, насмерть перепуганная Алонка:
 - Они там… поубивают друг друга!
 - Кто? – спросила Одата с тревогой.
 - Левкон и Расог…
 - Ну вот! – с горечью воскликнула Роксана. – Чего я так боялась, то и случилось. Одата, зови ребят!
 Накинув на себя халаты, девушки в тапочках побежали в рощу. По пути Одата свернула к обозу на поиски Радамсада и Ванека.
 Левкон и Расог бились насмерть, пинали друг друга ногами. На них страшно было смотреть. И надо же было такому случиться, что рядом кроме Харитуны и Алонки, варивших мясо в большом бронзовом котле, никого из ребят не оказалось.
 - Нам двоим тесно на этой земле! – выкрикнул Левкон Расогу. – Кто-то должен уйти с дороги.
 - Вот ты и уйдёшь! – ответил ему Расог.
 Рубахи на драчунах были порваны, загорелые тела в кровоподтёках, из распухшего носа Левкона капала на землю кровь.
 - Прекратите безобразие! – крикнула Роксана и топнула ногой.
 Но на неё никто не обращал внимания. Подбежавшие Ванек и Радамсад врезались между дерущимися и оттащили их в стороны. Левкон и Расог тяжело дышали и исподлобья с ненавистью смотрели друг на друга.
 Роксана подошла к Левкону.
 - Зачем ты устроил эту драку?
 - Я попросил его по хорошему оставить её, а он не захотел… Ну тогда… Я его разок и ударил…
 - Ничего себе, разок! – возмутилась Харитуна. – Я думала, что вы поубиваете друг друга!
 Запрокинув голову, Левкон старался остановить кровь из носа.
 - Эх, ты-ы! – урезонивала его Роксана. – Мы так старались хорошо отметить свадьбу Савлия и Харитуны, а ты всё испортил… Говорила я вчера с Алонкой. Не хочет она быть твоей женой, и оставь, пожалуйста, её в покое!
 - Не верю, пусть сама скажет!
 Роксана строго глянула на Алонку:
 - Скажи сама! Но только запомни: ты сейчас делаешь выбор на всю свою жизнь!
 Буря чувств в этот миг проносилась в душе Алонки, отражалась на лице страданием. Наконец-то, Левкон повернулся к ней своим сердцем. Сильная и горькая любовь к нему всё ещё жила в её душе. А дальше что? Особенно тогда, когда они вернутся домой? И всё же любовь, какой бы горькой она ни была, брала в её сердце верх. Она понимала, что своим выбором принесёт боль Расогу. В смятении она опустила взор и тут увидела, как Харитуна большим пальцем правой руки указывала в сторону Расога. Молчать дольше было уже нельзя. Повинуясь здравому выбору старшей подруги, Алонка шагнула к Расогу и встала рядом с ним, боясь глянуть на Левкона. Расог обнял Алонку за худенькие плечи.
 - У-у, с-сука! Уже и с ним снюхалась! – сквозь зубы процедил Левкон.
 Страдание исказило лицо Алонки, на глаза навернулись слёзы.
 Молниеносный удар Расога свалил Левкона с ног.
 - Ах, ты ещё и драться, сволочь! – закричал Левкон, поднимаясь.
 Он нагнулся и вытащил из-за голенища своего сапога широкий охотничий нож. Но перед ним тут же выросла плотная стенка из Радамсада и Ванека.
 - Знаешь что, Левкон? – вмешалась Роксана. – Уезжай отсюда! Мы дадим тебе провожатых и еду на дорогу, только уезжай сейчас же!
 - Прогоняете?
 - Понимай, как хочешь! Но я не допущу, чтобы у порога дома кто-то из вас двоих погиб. Так что тебе лучше уехать!
 Плюнув и грязно выругавшись, размазывая кровь по лицу, Левкон пошёл к переправе.
 - Криклив, как гусь, и злопамятен, как змея, - обронила ему вслед Одата.
 Апраксай, узнав о случившемся, сказал о Левконе:
 - Из-под колючки колючка растёт. Знаю я хорошо его папашу. Спит и во сне видит себя на позолоченном царском троне.
 - Надо выделить Левкону пятерых сопровождающих, дать на всех коней и еды на шесть дней пути, - сказала Роксана.
 Апраксай ответил:
 - Будь спокойна, дочка! Я сейчас распоряжусь…
 Левкон подошёл к реке, умылся. С сожалением посмотрел на разорванную рубаху. Какая-то сердобольная пожилая женщина, что ждала своей очереди на переправе, пожалела его и протянула старенький вязаный кафтан:
 - На, сынок, надень! Ночи-то уже холодные…
 - Спасибо, мать! Нечем мне тебя отблагодарить…
 - Носи, сынок, на здоровье!
 И от этой людской доброты Левкон вдруг размяк и разрыдался. Он сел на песок, уткнулся лицом в колени и заплакал навзрыд, как ребёнок, не обращая ни на кого внимания.
 - Эх, как его развезло! – сказал один мужик.
 - Пусть поплачет: на душе легче станет, - ответил другой. - Слёзы камень с души смывают.
 «Вот тебе удар и слёзы… - вспомнил вдруг Левкон гадание Харитуны. – А я ей не поверил…»
 Кто-то подошёл к Левкону, положил ему руку на плечо. Это были его сопровождающие. Их без очереди вместе с конями пропустили на плот.
 На середине широкой реки Левкон оглянулся и кому-то погрозил кулаком:
 - Ничего, ничего! Вы у меня ещё все поплачете горькими слезами! Левкон не забывает своих обид! Мал топор да валит большое дерево!
 Слова эти оказались пророческими.


 ЧАСТЬ III

 ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ

 Глава 20

 Последнее слово Гатала

 Переправа через широкую Идиль заняла три дня. И когда голубая широкая лента реки осталась позади, Роксана и Одата устроили на конях скачки наперегонки. Они, как шаловливые девчонки, скакали впереди обоза, радуясь возвращению домой.
 Неожиданно из леса на дорогу выехал конный отряд человек в двадцать. Каково же было удивление Роксаны, когда она увидела во главе отряда колесничего Дария. Тот подскакал к ней и сказал:
 - Роксана, беда! Твой отец ранен в бою с массагетами. Он послал меня к тебе навстречу, чтобы ты нигде не задерживалась в пути.
 У Роксаны ёкнуло сердце.
 - И как он?.. – спросила она с надеждой.
 - Скрывать от тебя ничего не буду, - ответил Дарий. – Состояние батюшки Гатала тяжёлое. Он ранен копьём в бедро. Наверное, задета кость. Рана не заживает.
 - Когда это случилось?
 - Десять дней назад.
 - А знахарка Мада с ним?
 - С ним… Но её снадобья только на время облегчают ему страдания. Он ждёт тебя. Боится умереть, не повидавшись с тобой…
 - Едем! Скорее к отцу! – крикнула Роксана и поскакала вперёд.
 «Скорее, скорее домой, пока отец ещё жив! - лихорадочно думала она. – Я не прощу себе, если не застану его живым!»
 Одата обратилась к Дарию:
 - Послушай, расскажи обо всём сам Апраксаю и Багадате… Пусть выделят нам сотню всадников для охраны Роксаны и еду на оставшийся путь. А мы с нею поскачем вперёд!
 Одата догнала Роксану и молча поскакала с нею рядом. Она понимала, что никакие слова сейчас не помогут утешить подругу.
 Вскоре их нагнали Дарий со своим отрядом и отряд в сто человек, выделенный Апраксаем для охраны Роксаны в пути.
 Скакали до глубокого вечера. Заночевали в рощице прямо на земле, подстелив войлок. На рассвете – снова в путь. И всё время Одата была рядом с Роксаной, скакала бок о бок с ней. Она видела, как Роксана на глазах осунулась, замкнулась, ушла в себя. Между чёрными, как крылья ласточки, бровями залегла паутинкой первая морщинка.
 В пути у ночного костра Дарий сообщил, что в начале осени у южного села табунщики обнаружили три разграбленных кургана. Котлы, оружие и украшения исчезли, а кости захороненных были разбросаны по могилам. Но в одном из курганов деревянное перекрытие над могилой оказалось прогнившим, оно обрушилось вместе с толщей земли и придавило двух грабителей. Ими оказались массагеты: они были в своём полном боевом облачении. Было ясно, что своим дерзким надругательсвом над сарматскими святынями массагеты бросали свой вызов сарматам.
 Для охраны южных границ Гатал послал большое войско во главе с самим Олхавой. А вскоре состоялось сражение.
 С тревожным чувством Роксана подъезжала к родному городу. Отсюда она уезжала в большой мир любопытной девчонкой. Теперь что-то изменилось в ней, она почувствовала, что повзрослела.
 Проехав мост через речку, всадники увидели, что около города проходит какое-то событие: трубят медные трубы, слышатся слова команды.
 - Задержимся чуть-чуть, посмотрим, что здесь происходит, - предложила Роксана Одате.
 За южным крепостным валом города собрался на зрелище народ. Казалось, что сюда вышли все: от стара до мала. Посредине большой площадки высокий холм из хвороста круто обрывался спереди и имел покатый наклон с тыльной стороны. На вершине его был водружён остриём вверх длинный всаднический меч сармат.
 - Идёт праздник бога Меча в честь победы над саками и массагетами! – догадалась Одата.
 У подножия холма были выстроены пленные. Многие из них были ранены. Они стояли, опираясь на плечи товарищей. Два сарматских воина считали пленных. Каждого сотого они силой вытаскивали из ряда и тащили к деревянному помосту, где наготове с большой окровавленной секирой стоял высокий воин-сармат. Пленника по ступенькам вводили на помост, ставили на колени, а его правую руку укладывали на плаху. Резко опускалась секира – и рука по самое плечо отрубалась от тела. Стоявший на помосте в боевом вооружении другой воин хватал отрубленную руку и подкидывал её высоко вверх до самого Меча. Это означало, что жертва предназначалась священному богу Мечу, даровавшему вместе с богом войны Вайу сарматам победу.
 Несчастного пленника оттаскивали и бросали на землю корчиться в предсмертных муках. А на помост тащили другого сотого пленника.
 На поле валялось уже с десяток окровавленных тел. Один пленник сгоряча вскочил на ноги и побежал по полю. Народ так и ахнул. Неслись громкие стоны, крики о помощи на разных языках, проклятия…
 Роксана зажала уши ладонями, чтобы не слышать этих страшных звуков победы. Она тут же повернула коня и поскакала прочь. Её догнала Одата. Роксана перевела коня на шаг и сказала:
 - Ф-фу, дикость какая-то!.. И это называется праздником?.. Настоящее варварство!
 Одата грустно усмехнулась: Роксана впервые употребила слово, которое услыхала в Херсонесе.
 Их нагнал у городских ворот Дарий.
 - Пленных взяли около трёх тысяч, - сообщил он.
 - Значит, сражение было сильным, - заключила Одата.
 - Наших участвовало в сражении двенадцать тысяч, а их – пятнадцать… Я сам был в том бою… Страшно вспоминать… Хорошо, что вас не было!
 - А я жалею, что нас не было в том бою! – воскликнула Роксана.
 Вот и царский дворец. Роксана влетела на коне в ворота, спрыгнула, кинула повод в руки подбежавшего коновода и побежала к дому.
 Стремительно распахнулась дверь в опочивальню Гатала, и все расступились. Роксана кинулась к лежащему на широкой кровати отцу и упала перед ним на колени. Она прижалась своей исхудавшей смуглой щекой к его жилистой руке с бугристыми венами. Горячие слёзы потекли по её щекам и закапали на руку отца.
 - Отец! – только и смогла она вымолвить. – Отец!..
 - Доченька… Наконец-то я тебя дождался… А то думал: умру, не попрощавшись с тобой.
 Он погладил Роксану по голове. Она не могла сдержать своих рыданий.
 - Ну, будет, будет… Поплакала немного и хватит… Я ещё живой. Доченька, надо торопиться, пока сознание не оставило меня…
 Роксана подняла голову:
 - Папочка, родненький… как же всё это случилось?
 - Бой, Роксанушка, был жестоким… Не на жизнь, а на смерть… Во время боя настал последний момент: кто кого?.. И тут я не выдержал. С криком «мара» повёл в бой свою личную охрану. Ты знаешь: охрана моя невелика, но наш напор, наша отвага решили исход битвы в нашу пользу. Враг побежал. Мы победили! Боги, видно, любят храбрых, - Гатал поднял глаза к небу. – Вот только в горячке боя вражеское копьё раздробило мне бедро. Думал: заживёт, как всегда. Столько ран я перенёс, не сосчитать. Всё заживало, как на собаке. А нынче – не зажило… Видно, кость раздроблена: шевельнуться не могу, такая адская боль… Привезли меня домой. Мать в слёзы… Всех знахарей в округе собрали. Только Мада и помогает мне переносить боль отварами трав, одна заменяет мне всех моих лекарей. Даст мне что-то попить – мне легче становится, хоть немного удаётся поспать. Спасибо ей, облегчает мои страдания. Рану мазями мажет, да только вся нога уже распухла. Ох, устал я… Говорить даже трудно… Видно, заражение уже по всему телу пошло… Я смирился с мыслью, что скоро покину этот мир. О вас думаю… Как вы тут без меня будете?..
 Гатал помолчал, поглаживая дочь по голове, собрался с силами и сказал:
 - Не обижайся, дочка, на меня за то, что я, зная о предстоящем сражении, не оставил тебя дома. Я знал, что ты со своим отрядом девушек обязательно примешь участие в бою. Вам, молодым, нельзя погибать. Поэтому я специально отослал тебя с обозом в Херсонес… В случае нашего поражения ты не должна была попасть в руки к врагу, испытать в своей жизни, что такое неволя… Я послал гонца к царю Айрузе, чтобы он встретил тебя на обратном пути и взял под своё покровительство… Но бог войны Вайу и бог Меча оказались милостивыми к нам и даровали нам Победу!.. Ты, дочка, не плачь!.. Готовься принять с моих плеч груз заботы о своём народе. Готовься, Роксанушка, стать царицей! Ты мечтала об этом. Вот и наступил твой день…
 - Но не такой ценой, отец! – воскликнула Роксана.
 - Ничего, дочка… Годом раньше, годом позже: какая разница? Теперь боги призывают тебя заботиться о своём народе. Будь готова, дочка! Я верю в тебя. Пусть будет светлым твой путь! Оправдай своё имя… Ведь не зря мы с матерью дали тебе имя Роксана – «Светлая»…
 Гатал помолчал, передохнул, потом обратился к Олхаве и своим сподвижникам:
 - Я вот что хочу сказать, друзья мои. Чистое доброе сердце Роксаны и ваш опыт в управлении и защите края могут принести большую пользу для народа. Поклянитесь на моём мече, что будете служить народу и Роксане верой и правдой!..
 Олхава снял с большого ковра, висевшего на стене, тяжёлый и длинный меч Гатала, вынул его из позолоченных ножен, встал на одно колено перед Гаталом и сказал:
 - Мы, друзья, всегда с тобой, Гатал!.. И в мирное время и в военное всегда были вместе. Клянусь тебе, что всегда и во всём буду помогать твоей дочери Роксане! Я приложу все силы, чтобы народ выбрал её на престол. Я клянусь тебе, Гатал, что верой и правдой буду служить нашему сарматскому народу и твоей дочери Роксане, как всегда верой и правдой служил тебе! Клянусь!
 Олхава поцеловал меч. Гатал кивнул в знак того, что клятва принята.
 Меч перешёл в руки начальника конницы Медосака. Он принял меч, преклонил перед лежащим Гаталом колено и сказал:
 - Будь спокоен, Гатал! Ты был для нас отцом и боевым другом. Мы не подводили тебя на поле боя. Не подведём и сейчас! Мы всё сделаем для того, чтобы правила нашим народом твоя дочь Роксана. Клянусь тебе в этом!
 Медосак поднёс меч к губам и поцеловал его. Гатал кивнул, принимая клятву.
 Все двенадцать самых близких сподвижников Гатала, преклонив колени, поклялись на мече помочь народу избрать Роксану на царский престол и не оставлять её советами и поддержкой в дальнейшей жизни.
 Гатал заметно повеселел. С трудом, часто останавливаясь, он сказал:
 - Держитесь все вместе… Не враждуйте за престол, не завидуйте друг другу… Каждый пусть несёт перед народом свою посильную ношу. Наши враги сильны своей сплочённостью. Помните: как только вы начнёте враждовать, так вскоре вам по одиночке придёт конец… Начнутся распри между богатыми и сильными, а страдать в конце-концов будет народ. Ты, Олхава, сразу же после моей смерти разошли по сёлам гонцов, чтобы народ выбирал Роксану, а не этих грязных шакалов – самозванцев, жадных до наживы, как до падали…
 Могучий седой Олхава шагнул вперёд и сказал басовито:
 - Я всё сделаю, царь!
 - На тебя, друг Олхава, я возлагаю ответственность за верность вашей клятвы Роксане… - Гатал обвёл всех строгим взглядом. – Я на том свете за это с вас со всех спрошу… Поняли?
 - Поняли! – ответили все нестройным хором.
 - Смотрите, не развалите мне наш народ на отдельные роды и кланы… Тогда он погибнет от нашествия массагет, саков, аланов и других недружелюбных к нам соседей… Всегда: зимой и летом, днём и ночью держите границы края на запоре, особенно южные. Тебе, Олхава, поручаю руководить всей армией. Держите связь с царём Айрузой и северными нашими братьями – сарматами. Вместе с ними вы переселяйтесь за реку Дон. Подготовьте народ к переселению. Делайте больше бричек, телег, шатров, больших котлов. Проверьте, как работают новые кузницы. Надо больше делать мечей, доспехов, колесниц. Народ себя прокормит сам. Вы только не мешайте ему своими излишними поборами. Берегите мои табуны породистых коней, которые я растил для армии. Этим коням цены нет. Для поселения за Доном выбирайте места не в открытой степи, а уходите в леса к северу. Там спокойнее жить. По степи новые завоеватели будут катиться волна за волной. А среди лесов и болот всё же безопаснее жить, да и лес под рукой для постройки домов. Вот, пожалуй, и всё, что я хотел вам сказать. Главное – сохраните единство народа.
 Гатал сжал кулак.
 Роксана всхлипнула. Помолчав, Гатал продолжил давать предсмертные наказы. Голос его стал мягче:
 - А с тебя, дочка, спрос особый… Я верю: народ выберет тебя своим вождём. И дед твой Асмаг и я заслужили его доверие. Об одном прошу: не замути чистый исток этого народного доверия опрометчивыми поступками! Поклянись мне на моём мече, что будешь выполнять мои наказы!
 Олхава вынул из ножен и подал Роксане тяжёлый меч отца. Она бережно взяла его в руки, поцеловала и, волнуясь, сказала звонко:
 - Клянусь, отец!..
 - Поклянись, что в целости и сохранности выведешь весь наш народ на новые богатые земли в среднем течении реки Дон.
 - Клянусь, отец!
 - Поклянись мне, что будешь интересы армии и народа блюсти выше своих личных бабьих интересов.
 - Клянусь, отец!
 - Дай мне меч, дочка!
 Роксана поднялась с колена и подала меч отцу. Он взял его, подержал на вытянутых руках перед собой и сказал:
 - Душа моя скоро отлетит на небеса… Я обещаю вам, что буду сверху следить за своим народом и во всём помогать ему. Надо будет – незримым на коне среди вас буду сражаться с врагами на поле боя. В мирные дни вместе с вами буду охранять наши рубежи. Вы только позовите меня – я сразу вас услышу и прискачу на помощь! Клянусь вам в этом!
 Гатал поцеловал поднесённый к его губам меч. Он передохнул и продолжил свой последний наказ:
 - Женщин ко мне в могилу не кладите. Я буду ждать свою жену Камасару. Больше сорока лет мы с нею прожили душа в душу. Другой спутницы в загробном мире я не желаю… Если вы переселитесь, и Камасара будет с вами, то где бы ни была она похоронена, мы там, на небесах найдём друг друга… Дайте в руки мне мой меч как залог нашей клятвы. Поставьте рядом котёл с мясом и чашу золотую с вином. Ту самую чашу доблести, что во время пиров шла у нас по кругу. В ногах положите моего боевого коня, а в добрые собеседники дайте мне старого воина, чтобы мы с ним могли вспоминать о наших былых походах. Только выбирайте того, кто отправится со мной в дальний путь по своей доброй воле, без страха. Поминайте меня, а я вас не забуду. Клянусь!..
 И Гатал, приподняв голову, снова поцеловал свой боевой меч.
 Олхава взял его из ослабевших рук Гатала, задвинул в ножны, повесил на ковёр.
 - А теперь ступайте, - тихо сказал Гатал. На его лбу выступила испарина. – Снова боль своими когтями раздирает мою ногу. Нет сил терпеть… Благодарю тебя, высочайшая богиня Астара, что дала ты мне силы дождаться дочку… Ступайте!.. Пришлите скорее Маду!
 Боевые товарищи и соратники Гатала, низко опустив головы, один за другим выходили из опочивальни царя. Последней покидала её Роксана. Она всё время оглядывалась на отца и видела, как ему стало плохо. Он стонал и метался головой по подушке.
 Выйдя в гостиную, все решили не расходиться на ночь по домам: а вдруг Гатал снова позовёт кого-нибудь к себе. Каждое его прощальное слово, каждый совет им, остающимся во главе народа, был сейчас необходим и был дороже золота. На них надеялся, им доверял и советовал человек, который больше двадцати лет управлял своим народом и имел богатый опыт. Раньше все знали, что за них Гатал всё обдумает и примет правильное и справедливое решение. А теперь надо было думать и действовать самим.
 Камасара дала распоряжение слугам накормить гостей, а сама с Мадой поспешила к Гаталу.
 Роксана в своей спаленке упала на постель, не раздеваясь. Слёзы текли и текли по щекам, сердце в страшном предчувствии тоскливо сжималось. Она вытерла лицо о подушку. Та власть, из-за которой на смерть грызутся между собой предводители знатных родов, и которая вот-вот должна была опуститься на её плечи, не радовала. Был бы жив её отец! Больше ей ничего не надо!
 Роксана снова вытерла мокрое лицо о подушку, перевернула её на другую сторону. Она чувствовала себя страшно одинокой и покинутой.
 - Эх, если бы сейчас был здесь рядом со мною Данияр! – со вздохом прошептала она. – Он бы что-нибудь придумал… Хотя бы утешил…
 Она вдруг спросила себя: а почему именно Данияр нужен ей сейчас, а не Радамсад, который ей очень нравился в последнее время за свой рост, голос, весёлый нрав. Нет, в тяжёлые дни ей нужен был Данияр, это она твёрдо знала, а вот почему - объяснить не могла. Она чувствовала, что тоскует по нему, ждёт встречи. Но усталость от долгой дороги и неожиданно свалившихся тяжёлых переживаний взяли своё. Думая то об отце, то о Данияре, она незаметно заснула.
 Роксана проснулась рано утром со щемящим предчувствием горя на сердце и сразу же пошла к отцу.
 В опочивальне на столике у изголовья кровати горел светильник. В окна пробивался голубой рассвет. Лицо отца было изжелта-бледным и припухшим. Казалось, что он спит. Но он медленно поднял веки, когда она опустилась перед его кроватью на колени. Гатал молча погладил дочь по голове.
 - Папочка, ты поспал ночью?.. – с тревогой спросила Роксана.
 - Самую малость… Под утро… Всё о вас думал.
 У Роксаны навернулись слёзы на глаза, она всхлипнула.
 - Не плачь, дочка… Об одном жалею, что мало тебе уделял внимания. А надо было! Ох, как надо было!.. Не думал, что придётся уходить из жизни так рано…
 - Отец, я всё помню, что ты мне говорил, каждое твоё слово!
 - Этого было слишком мало, дочка… Власть не только приятная, но и тяжёлая ноша… Много пота и крови приходится вытирать, сидя на царском троне. Здесь характер нужен… сильный характер… Как мне жаль, что я не брал тебя в свои дальние поездки по краю… не приучил тебя самостоятельно принимать решения. Но с тобой остаются мои опытные боевые товарищи. Обещай мне прислушиваться к их советам!..
 - Обещаю, отец!
 - Это ещё не всё, дочка… Слабый человек от высокой власти быстро слепнет и глохнет. Не позволяй гордыне одолевать себя, не позволяй своему сердцу слепнуть и глохнуть. Иначе от тебя один за другим отойдут верные надёжные друзья, а твой золотой трон окружат жадные и трусливые подхалимы… Не растеряй друзей на жизненном пути!..
 Роксана прижалась щекой к руке отца и, глотая слёзы, тихо сказала:
 - Я всё сделаю, папочка, так, как ты советуешь…
 Гатал продолжал говорить негромко:
 - Станешь царицей, за большими делами не забывай мать, бабушку и дедушку. А если мать на моих похоронах захочет уйти вместе со мной в потустороннюю жизнь - не позволяй ей этого делать! Пусть лучше тебе помогает, а я её там подожду… Сядешь на трон – не бойся! Я буду приходить к тебе во сне и наяву и давать советы.
 - Правда, отец? – сжала Роксана своими горячими ладошками тяжёлую руку отца.
 - Правда, доченька… правда, Роксанушка, голубка моя беззащитная.
 Гатал снова погладил дочь по голове.
 - А сейчас пусть мать пошлёт слуг за моими боевыми товарищами. Хочу с ними попрощаться и попросить у них прощение…
 - Отец, ты хочешь просить прощение? – удивилась Роксана.
 - Да, Роксанушка, и я бывал крутым, резко разговаривал со своими подчинёнными. Хочу напоследок очистить душу, чтобы не таили они на меня обиды.
 - Они, отец, здесь, в гостиной! Они никуда не уходили, всю ночь просидели за столом, о тебе говорили. Я сейчас их позову!
 - Постой, дочка!
 Роксана остановилась.
 - Вот тебе на память обо мне золотой перстень с алмазом. Алмаз – это символ власти.
 Гатал снял с правой руки массивный золотой перстень с алмазной вставкой и протянул Роксане. Она взяла перстень и прижала его к груди.
 Когда Роксана появилась в гостином зале, все устремили на неё свои взоры.
 - Как отец, Роксанушка? – спросил Олхава.
 - Отец просит всех вас зайти к нему.
 Все встали из-за стола и направились к Гаталу.
 Роксана вздохнула и пошла в свою комнату. Там она села на кровать и стала рассматривать подарок отца. Сверкающий алмаз напоминал ей солнечные блики на реке. И Роксане вспомнился наказ отца: «Не замути чистый исток народного доверия…»
 - Постараюсь, отец! – тихо ответила Роксана, поцеловала перстень и положила его в шкатулку, украшенную мелкими ракушками. Пока она ещё не царица, значит, не имеет права носить этот перстень. Отец ясно сказал, что перстень этот – символ власти.
 К полудню Гатал потерял сознание, а ночью сердце его остановилось…
 С криком отчаяния упала мужу на грудь Камасара. Огрубевшие в кровавых сражениях, мужчины плакали, не стесняясь своих слёз.
 На рассвете чёрная весть полетела по городу. Люди шли и шли к царскому дворцу, останавливались у больших резных ворот и чего-то ждали. Хмурые стражники наиболее бойких останавливали скрещёнными копьями. Площадь быстро заполнялась народом.
 Наконец, в сопровождении ближайших соратников царя вышел к людям и взошёл на деревянный помост Олхава. Опустив низко голову, он мял в руках шапку. Все мужчины на площади обнажили свои головы. Дождавшись тишины, Олхава сказал просто:
 - Вот мы и осиротели…
 Несколько мгновений на площади стояла глубокая тишина. Кто-то из женщин вдруг запричитал:
 - Ой, горюшко! Что же с нами теперь будет?..
 И разом заголосили, закричали женщины, стали рвать на себе волосы, расцарапывать лица…
 Олхава поднял руку, крики и плач постепенно затихли.
 - Дорогие друзья мои! Мы осиротели, но с нами осталось последнее слово нашего любимого царя Гатала. Он велел нам не распадаться на отдельные роды и кланы, а держаться вместе. – Олхава сжал кулак и вытянул его вперёд. – В единстве наша сила! Велел он нам всем народом сниматься и переезжать в более спокойные лесистые места за рекой Дон. А ещё велел нам укреплять военный союз с нашими северными братьями – сарматами. Мы на его боевом мече поклялись сохранить и защитить наш народ. А он обещал нам, что даже с того света, - и Олхава поднял в небо палец, - будет следить за нашими делами, помогать советами. Если надо, он незримый, будет среди нас сражаться на поле битвы с врагами. И об одном он ещё просил, дорогие земляки, чтобы мы крепко подумали о том, кого мы выберем на престол после него.
 - Роксану! – раздался из толпы женский голос.
 - Да, он просил вас выбрать Роксану. Молодое чистое сердце её полно любви и сострадания к своему народу. Если вы выберете кого-нибудь из старой знати, вы накличете на свой народ беду. Они разделят наш край на части, и каждый будет сидеть там царьком. Раздробленный народ – лёгкая добыча для врагов. Подумайте, земляки, крепко подумайте! В вашем распоряжении сорок дней, пока не состоятся похороны царя Гатала. Одно лишь я с уверенностью могу сказать вам: армия целиком и полностью будет поддерживать царскую дочь Роксану! А на это короткое время до выборов нового царя покойный Гатал бразды правления нашим народом передал мне. – Олхава, прижав правую руку к сердцу, трижды в разные стороны поклонился народу на площади.
 - Мы тебя уважаем, Олхава, правь народом! – выкрикнул мужской голос.
 Вокруг одобрительно зашумели.
 - Мы доверяем тебе, Олхава!
 - Покрепче бери бразды правления в свои руки!
 - Говори, что нам делать надо!
 Олхава поднял руку. Площадь стихла.
 - Спасибо вам, дорогие друзья, за доверие! – и Олхава снова низко поклонился народу. – А делать нам сейчас нужно вот что. Достойно проводить в последний путь нашего всеми любимого царя Гатала. Тело его сорок дней будут возить по всему краю от селения к селению, чтобы весь народ смог с ним проститься. Сорок дней его душа ещё будет с нами, а затем вознесётся на небеса. А в это время нам надо привезти к его могиле очень много земли, чтобы курган над его усыпальницей был достоин нашего уважения к нему и памяти. Пусть каждая семья выделит коней, телегу и корзины для подвоза земли. Дело это добровольное. Землю будут подвозить и воины нашей армии. Но я надеюсь, что каждая семья отдаст Гаталу дань благодарности хотя бы за то, что последние десять лет мы жили спокойно, без войн. Мы успели окрепнуть, поставить для врагов крепкий заслон на наших рубежах, за это время успело подрасти новое поколение. И пусть все, кто придёт к его кургану, увидит, как высоко мы уважаем и чтим безвременно ушедшего от нас царя Гатала. Он погиб ради нашей с вами свободы! Я всё сказал!
 С добрым словом о Гатале выступили Медосак и несколько соратников царя.
 Удручённые тяжёлым горем, люди стали медленно расходиться с площади. Каждого волновал вопрос: а что будет с ними завтра?..

 Глава 21

 Похороны царя

 Всю ночь во дворце никто не сомкнул глаз. Слуги неслышно ходили с опухшими от слёз лицами.
 Тело Гатала обмыли, забальзамировали, одели в позолоченные царские одежды и вынесли в прохладный тронный зал.
 Роксана безутешно рыдала в своей спаленке, уткнувшись лицом в подушку. Неслышно открылась дверь, и вошла Камасара. Мать и дочь кинулись в объятия друг к другу.
 - Моё сердце всё изболелось за тебя, пока тебя не было дома! – говорила Камасара, целуя дочь. – Как вы там?
 - Всё хорошо, мама! – ответила Роксана, вытирая ладонью слёзы. – В последние дни я очень тосковала по тебе и по отцу, хотелось поскорее вас увидеть. Словно сердце предчувствовало беду.
 Сели на кровать.
 - Отец тоже по несколько раз на день вспоминал тебя и всё говорил: «Мне обязательно надо дотянуть до её приезда…» Слава Астаре, что дождался!.. Он всё хотел что-то сказать… Успел сказать?
 - Успел…
 - Ну вот и хорошо!
 - Отец дал своё напутствие. Сказал, чтобы я руководила нашим народом… чтобы я стала царицей. А мне страшно, мамочка! Ведь это такая огромная ответственность!.. Мы за спиной отца были, как за каменной горой…
 И обнявшись, они снова разрыдались.
 - Осиротели мы, доченька-а! – причитала Камасара. – Навсегда осиротели-и!.. Рухнула опора, и рухнул весь наш дом…
 Наплакавшись вволю, Камасара вытерла платочком слёзы и сказала:
 - Ну что ж, доченька, волю отца надо исполнять, тем более, что эта воля его была последней, предсмертной. Да помогут тебе наши боги и соратники отца! Нелёгкую ношу со своих плеч на твои передал Гаталушка. Но если он верил в тебя – значит, надо выдержать!
 Камасара встала.
 - Благословляю и я тебя, доченька! Быть тебе царицей!
 Она поцеловала Роксану в лоб и вышла.
 С утра широко распахнулись резные ворота царского дворца. Возле них стояла вооружённая стража. Нескончаемым потоком шли люди проститься со своим вождём, который отдал жизнь свою за их свободу. Они уважали его за ум и храбрость, любили за доброту и справедливость. Голосили женщины, расцарапывая на себе лица, иные рвали на себе волосы. Мужчины шли с обнажёнными опущенными головами. Великое горе настигло народ: они лишились мудрого вожака. Кто теперь будет править ими и как теперь жизнь сложится?.. Тревога сжимала сердца людей.
 У входа в тронный зал крики и стенания женщин смолкали, лишь временами слышались чьи-то всхлипывания и вздохи.
 Гатал лежал на ковре на чёрном блестящем катафалке посреди просторного тронного зала. Одет он был в пурпурную, расшитую золотыми узорами одежду. К поясу был пристёгнут длинный сарматский меч в пурпурных ножнах с позолоченной рукоятью. На седой голове – высокий головной убор с нашитыми на него золотыми пластинами в виде орлиных голов и пантер. Под головою усопшего лежала небольшая красная подушка. По бокам на столиках горели два светильника, очищая душу покойника перед отлётом в мир иной. Натруженные руки с бугристыми венами были вытянуты вдоль тела. На ногах были надеты красные замшевые сапоги, расшитые бисером даже на подошвах.
 Над катафалком чёрные резные стойки поддерживали малиновый бархатный полог с золотистыми кистями и нашитыми на нём бляшками, изображающими оленей, орлиные головы с хищно загнутыми клювами и свернувшихся пантер.
 Катафалк был установлен на большом персидском ковре, по углам которого стояла почётная стража. Слева от катафалка на скамьях, установленных в несколько рядов, сидели в чёрных траурных одеждах родственники царя, его боевые соратники и друзья.
 Деревянный помост с царским троном был временно вынесен. Горящие светильники были почти у каждого, кто входил в тронный зал попрощаться с царём. Эта живая медленно движущаяся цепь трепещущих огоньков проходила вдоль катафалка, заворачивала у изголовья и шла на выход.
 А в это время за городом для царя готовилась величественная усыпальница.
 Роксана решила побеседовать с самым близким другом отца - Олхавой. Как бы ни был занят, он не оставлял без внимания семью покойного, взял на себя все хлопоты по организации похорон.
 Роксана пригласила его в гостиную, усадила за стол напротив себя и попросила:
 - Дядя Олхава, расскажи мне о последних днях отца и о битве! Я всё хочу знать, всё-всё, до мельчайших подробностей!
 Олхава задумчиво погладил бороду, закивал головой и сказал:
 - Отец часто тебя вспоминал, дочка… Однажды он сказал: «Хорошо, что я Роксану отправил в Херсонес… Если бы она была здесь, то обязательно ввязалась бы со своими девчатами в сражение».
 - Так он меня нарочно отпустил в Херсонес? Он знал, что саки и массагеты пойдут на нас войной?
 - Да, дочка, знал! Знал и готовился к этому.
 У Роксаны глаза расширились.
 - А ещё что он говорил? Дядя Олхава, всё расскажи!
 - Перед сражением он обратился к нашим воинам с такими словами: «Братья мои! Вся сарматская земля сейчас невесела. Враги на наши края наступают и родину у нас отнимают. Да поднатужимся в этом бою все, как один! Лучше нам своею смертью жизнь для детей и жён добыть, чем в позорной неволе им быть!»
 Роксана слушала Олхаву с горящими глазами.
 - Он на своём белом коне был? - спросила она.
 - Да, дочка… Перед битвой отец был спокойным, величественным, мужественным и красивым… Он разъезжал перед войсками и одним своим видом вселял всем уверенность в победу.
 - А как само сражение проходило? - нетерпеливо спросила Роксана.
 - Выстроились мы и массагеты в степи двумя неприятельскими лагерями. Саки и массагеты перешли наши рубежи, и битва была на нашей земле. Между нами протекала мелкая степная речушка. Сначала мы пускали в неприятеля отравленные стрелы, а он в нас. Обе стороны несли урон. А когда стрелы кончились, Гатал проскакал перед рядами наших всадников и крикнул, подняв меч: «Вперёд, братья, за родину и свободу! Погибнем, но не посрамим чести сарматского меча!» Мы первыми ударили по врагу. Закипела битва, какой я ещё не видел… В ход пошли копья, мечи и боевые топоры. Нас было меньше, но мы горели желанием освободить свою землю от врага. Массагеты дрогнули и стали отступать, но им на помощь пришли саки. Гатал стоял на коне на вершине холма и следил за сражением. Вот он махнул рукой и сам ринулся в бой вместе со своими телохранителями. Я увидел, как твой отец врезался на своём коне в самое пекло боя и разил врага ударами своего тяжёлого меча. Рядом с ним бились воины его личной охраны. Их было немного… Но саки не выдержали. Они первыми побежали, за ними массагеты. Мы увлеклись погоней, и на время я забыл о твоём отце. Нас обуяла радость победы, и мы гнали и гнали врага далеко в степь… Прогнали его за пределы нашей земли и стали возвращаться. Бог мой Вайу! Вся степь была усыпана телами вражеских и наших воинов! Я отдал приказ подобрать наших раненых и свезти всех к подножию холма. А когда подъехал туда сам, то увидел твоего отца, лежащего на плаще. Вокруг него суетились лекари. Его левый бок был окровавлен. Лекари никак не могли остановить кровь. Я растолкал их и увидел, что в левом бедре его зияла рваная рана от копья. В этот момент я проклял себя, что оставил Гатала без защиты на поле боя и увлёкся погоней за врагом. Мне надо было сражаться рядом с ним… Может, тогда и не случилось бы этой беды…
 Олхава ладонями медленно провёл по лицу, словно стирая тяжёлые воспоминания. Вздохнул.
 - Вот, дочка, я тебе рассказал всё, как на духу. И хоть Гаталушка говорил мне, что я правильно сделал, что погнал врага, ради этого момента, мол, и сражались насмерть, но я простить себе не могу, что не был с ним рядом в роковой момент. Я бы защитил его, не допустил бы этого…
 Олхава опустил голову.
 Роксана помолчала и сказала:
 - Дядя Олхава! Если отец сказал, что ты правильно сделал, что погнал врага, значит, он знает, как вам надо было поступить… Мне кажется, он сам бы вам велел гнать и гнать врага подальше с нашей земли.
 Олхава вытер слёзы ладонями.
 - Так-то оно так, дочка… Да только во всём нашем крае не сыщешь теперь человека, каким был Гатал!.. Осиротели мы… Осиротел весь наш народ… Дорогой ценой досталась нам победа… Погиб каждый третий наш воин и каждый второй был ранен… Но и саков и массагет полегло не меньше, хотя перед сражением их было пятнадцать тысяч, а нас – двенадцать. Спасибо царю Айрузе за помощь, вовремя он прислал три тысячи всадников во главе с Данияром. Без них неизвестно, на чьей стороне была бы победа.
 - Ну, а отец – как? Что с ним стало дальше? – напомнила Роксана.
 - Мы ремнём туго стянули ему ногу выше раны и еле остановили кровотечение, осторожно перенесли в повозку и повезли домой. Ехали днём и ночью. Меняли коней в повозке и снова ехали. Отец твой был всё время в сознании, мужественно переносил боли, редко стонал, но просил, чтобы я всё время ехал с ним рядом. Я шутил, старался его подбодрить, говорил, что скоро будем дома. Через три дня его стало знобить. Но тут мы уже подъезжали к своему городу. Как только Гатала уложили дома в постель, я сразу же послал за знахаркой Мадой. Та, как глянула на посеревшее лицо Гатала, на его рану, вышла из спальни и говорит мне: «Не жилец он… Но я сделаю всё, чтобы он дождался Роксану». Так оно и вышло…
 Олхава тяжело вздохнул. Вздохнула и Роксана. Олхава развёл руками:
 - Ну а дальше, дочка, ты сама всё знаешь…
 - Спасибо тебе, дядя Олхава! Я теперь представляю себе это сражение и отца… Словно ты камень неизвестности снял с моей души…
 - С твоего разрешения, Роксана, я поеду проверю, как готовят усыпальницу для твоего отца…
 - Езжай, дядя Олхава! И спасибо тебе, что не оставляешь нашу семью в горе.
 - Это последнее, что я могу сделать для своего друга…
 Роксана проводила Олхаву до двери. Ей сказали, чтобы она встречала гостей.
 Приехали попрощаться с телом сына бабушка Мазда и дедушка Асмаг. На них тяжело было смотреть. Горе словно подкосило их, изменило и выражение лица и походку. Дед Асмаг молча глотал слёзы у тела сына, а бабушка Мазда упала на грудь Гаталу и, рыдая, всё приговаривала:
 - Сыночек, родной мой, да зачем же ты так рано ушёл от нас? Да на кого же ты нас оставил? Да зачем мы с отцом пережили тебя? За что же боги нас так покарали? Уж лучше бы я жила в волчьей яме, лишь бы ты, сыночек мой дорогой, был жив и здоров!.. Кто же теперь похоронит нас с отцом, закроет нам глазыньки-и?..
 Бабушку силой оттащили от тела сына. Она потеряла сознание. Её отлили водой и уложили в постель. Роксана сидела около неё, глотала слёзы и молча гладила бабушкины руки.
 Девять дней горожане прощались со своим вождём. На десятый день забальзамированное тело Гатала повезли по селениям, чтобы с царём смог попрощаться весь народ.
 Дед Асмаг поехал домой и забрал бабушку Мазду, чтобы та отлежалась и подлечилась перед предстоящими похоронами сына.
 Роксане не с кем было поговорить. Единственный человек, кого Роксана хотела бы видеть сейчас, был Данияр.
 В дверь постучали.
 - Войдите! – сказала Роксана и вытерла слёзы.
 Неслышно вошёл Данияр. Роксана слабо улыбнулась:
 - Ты лёгок на помине!.. Я только сейчас думала о тебе…
 - А я чувствую, когда ты обо мне думаешь, - с печальной улыбкой сказал Данияр. – Ты только подумай – и я сразу прилечу к тебе!
 - Если бы так, если бы так!.. Вот видишь, оказывается, только большое горе собирает всех родственников и друзей вместе. А в обычной жизни людям всё нет времени навестить друг друга.
 - Роксана… Я понимаю, что у вас сейчас горе… - сказал Данияр и встал перед Роксаной на колени. – Но весной я приеду просить твоей руки у тёти Камасары.
 Роксана запустила пальцы в густые тёмные волосы Данияра.
 - Весной мне ещё нельзя будет выходить замуж…
 - Но почему?
 - Надо подождать год. Так велит наш обычай…
 - Но этот обычай для твоей матери, а не для тебя!
 - Всё равно…
 Данияр вздохнул.
 - Ну хорошо… Я подожду до следующей осени…
 На сороковой день тело Гатала привезли домой. Роксана с трудом узнала отца: лицо стало серым, одутловатым. Только волосы остались прежними: с прядями седины.
 Снова съехались родственники и друзья Гатала, но теперь уже на похороны. На этот раз приехал и сам царь Айруза. Данияр тут же подошёл к Роксане и сжал её руки:
 - Здравствуй, сестрёнка!
 У Роксаны стояли слёзы на глазах, она молча кусала губы.
 - Ты что так похудела? – забеспокоился Данияр. – Одни глаза на лице остались. Нельзя себя так изводить…
 - Я так ждала тебя… - прошептала Роксана.
 - Вот я и приехал!
 Роксана уткнулась Данияру в плечо и разрыдалась. Позади Данияра стоял, переминаясь с ноги на ногу, Адано.
 - Поплачь, поплачь… Легче станет! – похлопал Данияр Роксану по спине.
 Роксана взяла себя в руки, вытерла слёзы.
 - Что же мы стоим посреди двора? Заходите в дом!
 Похороны царя Гатала состоялись на сороковой день после смерти.
 Роксана всё делала в тот день, как в полусне. Нескончаемая людская процессия двинулась из города к курганной гряде за рекой. Усыпальницы знатных сармат города находились в степи недалеко от дороги, по которой летом девушки из отряда Роксаны ездили в свой лагерь. Курганы разной высоты расположились широким полукругом. Неподалеку – лес. От моста на реке на север убегала другая дорога. Вдоль неё сжатое общинное поле. А за ним кладбище с невысокими холмиками земли. Здесь хоронили простых горожан.
 Стояли тихие осенние дни. Лес сбрасывал с себя последние жёлтые и багряные листья. С неба, затянутого пеленою, падали редкие крупные снежинки. Четвёрка вороных коней везла на чёрном катафалке тело Гатала. Оно по грудь было накрыто бархатным малиновым покрывалом с золотыми бляшками. По бокам катафалка – почётный конный караул. Впереди – конный отряд трубачей. Печальная музыка надрывала душу.
 До городских ворот бабушку Мазду и Камасару вели за катафалком под руки. У ворот подали открытую коляску, в которую сели бабушка Мазда, Камасара, дед Асмаг и Роксана. За их коляской шли с обнажёнными головами все военачальники – боевые соратники Гатала. Следом нескончаемым потоком тянулся народ. Все жители города, стар и млад, вышли проводить своего царя в последний путь.
 Процессия двигалась медленно. Рыдая, причитали женщины. Но вот и царская усыпальница. Она представляла собой широкую квадратную яму глубиной по плечи. Стенки её были выложены брёвнами. Дно ямы было обмазано глиной, которая на морозце затвердела. В усыпальницу спускалась земляная лестница в несколько ступеней.
 В правом верхнем углу могилы была приготовлена подстилка из камыша. Она была посыпана мелом. Белый цвет у сармат – символ чистоты и защиты от духа тления.
 Рядом с усыпальницей высился холм завезённой земли.
 С телом покойного дали проститься сначала родственникам, а потом соратникам и друзьям. Бабушка Мазда упала в обморок. Её водой привели в чувство, отвели и посадили на скамью. Роксана села с нею рядом, обняла седую голову бабушки и стала её утешать, как могла.
 Меланиппа, помахивая курильницей, трижды обошла катафалк с телом Гатала, а потом и саму могилу, молитвой и дымом отгоняя злых духов.
 Под музыку медных труб, разрывающую сердца, царь Айруза и соратники Гатала подняли с катафалка на ковре его тело, осторожно спустились по ступенькам в усыпальницу, уложили его с ковром на камышовую подстилку. Они застыли в молчании с поникшими непокрытыми головами.
 Молодёжь взобралась на земляной холм, чтобы лучше видеть похороны. Замолчали трубы, народ придвинулся к усыпальнице, наступила глубокая тишина.
 Гатал, торжественный и строгий, лежал лицом на восход солнца. Ясноликому богу солнца Хорсу, дарующему жизнь на земле, сарматы поклонялись особо.
 Провожая царя к богам, люди обрядили его в лучшие одежды, надели на шею знак власти – золотую гривну и золотые цилиндрические бусы. Они положили рядом с ним всё, что потребуется ему в потусторонней жизни: лук со стрелами, охотничий нож, оселок для заточки ножа, кремень для высекания огня, кожаный мешочек с солью, к широкому поясу прицепили короткий меч - акинак для рукопашного боя. Айруза положил рядом с ним копьё с кистью, а Олхава вложил в руку своего покойного друга всаднический меч с позолоченной рукоятью, вставленный в ножны пурпурного цвета. Постояв у тела Гатала, Айруза и военачальники поклонились и поднялись из усыпальницы.
 На земляном столике в изголовье царя слуги поставили его любимую золотую чашу и золотой кубок, флаконы с благовониями из красного и синего финикийского стекла, положили золотой гребень.
 У левой стенки усыпальницы слуги поставили три бронзовых котла. В одном из них была обжаренная дичь, приправленная луком и чесноком, во втором – отварное говяжье мясо, в третьем – пшеничная каша, зажаренная свиным салом. Рядом поставили горшки с водой, молоком и кувшин с ронгом. В ногах покойника были уложены обезглавленные туши коровы и овцы. Отсутствие у них голов, означало, что эти животные были предназначены для еды.
 Но царю и в загробной жизни нужен был конь. Решили положить в усыпальницу белого коня, на котором Гатал был в последнем бою.
 Царский конюх Чагар, для такого торжественного обряда умытый, причёсанный и одетый в новый кафтан и в новые красные сапоги, прихрамывая, трижды обвёл вокруг усыпальницы белого боевого коня царя, обряженного в праздничную сбрую с золотыми бляхами. На спине коня красовался яркий коврик – потник с кистями.
 Коня с помощью волосяного аркана и палки быстро задушили и уложили у ног царя.
 А вот теперь начиналось самое главное в обряде похорон, что особенно волновало многотысячную толпу: кому из людей выпадет честь сопровождать царя в загробной жизни? Этого никто не знал до самого последнего момента.
 Олхава поднял обе руки, призывая к тишине. Смолкли трубы, стихли разговоры.
 - Я должен исполнить волю покойного царя Гатала! – зычно крикнул он. – А он просил дать ему в сопровождающие пожилого воина, с кем он мог бы вспоминать о былых походах. Помните: дело это добровольное! Если найдётся желающий сопровождать царя в потусторонней жизни, то семья такого человека объявляется святой и будет пользоваться царскими милостями. Есть желающие?
 Все молчали, потупив взоры в землю.
 - Так кто же докажет свою верность и любовь к нашему царю, который так много сделал для своего народа и даже жизни своей не пожалел? Найдётся ли среди вас отважный человек?
 - Найдётся!.. – послышался вдруг хрипловатый голос.
 К Олхаве подошёл Турсаг и сказал:
 - Я уже пожил на своём веку, Олхавушка… Не раз бывал в походах с царём Гаталом. Хочу послужить ему и напоследок верой и правдой. Нам есть о чём с ним вспоминать!
 Олхава обнял Турсага:
 - Спасибо, отец! Не каждый имеет право сопровождать царя в потусторонний мир, но ты достоин этой чести!..
 Народ одобрительно загудел:
 - Молодец, Турсаг!
 - Правильно сделал!..
 Вверх полетели шапки в знак одобрения смелого решения Турсага.
 Олхава сказал тихо Турсагу:
 - Иди, отец, переоденься. Тебе дадут новую одежду и новые сапоги.
 Старика отвели в шатёр, который был поставлен неподалёку.
 Вдруг к Олхаве быстро подошла Камасара и стала горячо убеждать сквозь слёзы:
 - Похороните и меня вместе с моим Гаталушкой! Я не хочу без него жить… Я хочу и в том мире быть рядом с ним!..
 Народ вокруг усыпальницы замер.
 Олхава обнял рыдающую Камасару, погладил, успокаивая, по плечу и сказал громко, чтобы слышали все:
 - Исполняя волю нашего всеми уважаемого царя Гатала, я хочу заявить, что он просил не класть к нему в могилу ни жену, ни служанку, ни наложницу. Он сказал, что будет ждать свою жену на том свете, а пока она пусть помогает во всём дочери Роксане.
 Олхава отвёл Камасару к скамье возле усыпальницы, на которой сидели бабушка Мазда и дед Асмаг, и усадил её. К матери бросилась Роксана и заговорила горячо:
 - Мамочка, ну что же ты надумала! На кого же ты меня одну оставляешь? Разве я переживу ещё и твою смерть? Подумай хорошенько!..
 Камасара как-то сразу обмякла и притихла. Роксана присела на корточки и положила свою голову на колени матери. А та, устремив куда-то невидящий взор, стала гладить голову дочери.
 Бабушка Мазда, хватаясь за сердце, всё причитала:
 - Сыночек мой!.. Зачем же ты умер, а я, старая, всё ещё живу на свете?
 Дед Асмаг сказал негромко Роксане:
 - Видно, не зря спасла ты меня на Масленицу, внученька! Видно, сердечко подсказало тебе, что я ещё пригожусь своему народу…
 - Конечно, дедушка, пригодишься! – горячо заверила Роксана.
 Дед обнял внучку за плечи:
 - Ох, ты сердечная! Какую ношу-то на себя взваливаешь! Олхава и я будем тебе помогать… Ты только не бойся…
 Роксана вдруг вспомнила об Одате и девчатах из отряда. Где они? Присутствуют ли на похоронах её отца, разделяют ли с ней её горе? Она поднялась и затуманенным от слёз взором оглядела людей, широким кругом стоявших вокруг площадки с усыпальницей. Да вон они! Одата в чёрном платке на голове, а за нею девчата. И Роксане стало чуть спокойнее и теплее на душе. Радамсада она тоже мельком увидела на земляной насыпи вместе с ребятами из её отряда охраны.
 Вот Турсага, одетого в красную одежду, подвели к краю царской могилы. Толпа притихла, ожидая, что он скажет на прощание. А он низко поклонился народу на три стороны, поднял руки и крикнул:
 - Прощайте, дорогие земляки! Не поминайте нас с Гаталом лихом! Помните нас! В кровопролитном бою с врагами мы с царём Гаталом всегда будем рядом с вами! Не отдавайте врагу ни пяди нашей земли! Не забывайте, что она обильно полита нашей сарматской кровью. Берегите и защищайте её так, как мы её защищали. В последнем своём слове скажу и за себя и за царя Гатала: живите дружно, держитесь все вместе! Не позволяйте ссорам и раздорам за землю и власть раскалывать наш народ на части. В слабости нашей наша погибель. Не забывайте нас с царём Гаталом! Поминайте нас мясом и добрым вином. А мы постараемся замолвить слово за вас перед богами на небесах! Прощайте, родные!
 Турсаг поднял руки и потряс кулаками.
 Народ истово трижды поклонился Турсагу. Запричитали, заголосили женщины, затрубили трубы. Высокий воин подошёл сзади к Турсагу и бронзовым топором-клевцом с силой ударил его по затылку. Турсаг вскрикнул, взмахнул руками и упал на дно усыпальницы. Алая кровь залила его новый красный кафтан. Он был ещё живым, когда воины уложили его лицом вверх на ковёр у ног Гатала. Вот тело Турсага вздрогнуло и вытянулось. Его также снабдили мечом, конём и луком со стрелами. Ещё три молодых воина были убиты и уложены в могилу рядом с Гаталом. Это были его телохранители.
 Из царской свиты вышел Айруза и поднял руку. Многотысячная толпа вмиг затихла.
 - Дорогие сородичи - сарматы! – начал Айруза громко. – Сегодня мы навсегда прощаемся с нашим дорогим царём Гаталом, защитником отечества и справедливости. Его смерть – это огромное горе не только для вас, но и для нас тоже, ибо мы знали: там, где краем управляет царь Гатал, там и наши рубежи будут спокойны. Жестоким было последнее сражение. Храбрость и мужество царя Гатала принесли нам победу. Он пользовался большим уважением как среди народа, так и в войсках. Он не в худой и неведомой земле правил, а в Сарматии, которая известна во всех странах света, а после этой победы и тем более! Он понимал нужды воинов, пастухов и хлеборобов, старался помочь всем. Он вставал на защиту простых людей от несправедливости. Он заботился о том, чтобы его народ был сыт, одет и обут, жил в достатке. Мы собирались с ним вывести наши народы на плодородные земли за реку Дон. Но горе обрушилось на ваш и наш народы. Мы понесли огромную утрату. Стоя здесь, над могилой дорогого и незабвенного Гатала, я клянусь вам и ему, клянусь нашим богам, что помогу вашему народу выбраться на лучшие земли, где вы не будете знать голода и нужды! Надо только крепко подумать вам, сарматы, кого вы выберете вождём своего народа! Я вам советую выбрать в царицы дочь Гатала - Роксану. Она молода, но у неё, как и у отца - чуткое справедливое сердце. Ей во всём будут помогать ваш бывший царь, её дедушка Асмаг и соратники Гатала. Вы знаете, что Гатал был моим родственником, и свою внучатую племянницу Роксану, а, значит, и вас я никогда не оставлю в беде. Помните это сарматы, когда будете выбирать себе царя!
 - Роксану хотим видеть царицей! Роксану!.. – закричали парни и девушки, стоявшие на земляном холме.
 - Роксану! Роксану в царицы! – зашумела толпа.
 Роксана впервые почувствовала на себе множество устремлённых на неё глаз и в смущении опустила голову.
 - Ну вот и ладно! – сказал Айруза. – Успокоили вы и меня и душу Гатала. Я заканчиваю свою речь. Хочу пожелать своему боевому другу и соратнику Гаталу: да пусть примут его светлую душу боги на небесах, а высокий курган пусть будет ему пухом!
 Айруза поклонился низко покойнику, народу и встал на своё место в ряды свиты.
 С тёплыми воспоминаниями о Гатале выступили Олхава и несколько военачальников.
 - Двадцать три года царь Гатал бессменно правил нашим народом и заботился о том, чтобы враги не топтали конями наши поля и не жгли наши сёла, - сказал Олхава. – Чего это ему стоило, знаем только мы – его близкие друзья, соратники, да ещё семья. Он не знал отдыха ни днём, ни ночью…
 От этих слов, от благодарности людской сердце Роксаны постепенно наполнялось гордостью за отца, потихоньку потесняя боль и горечь утраты.
 После прощальных речей тела Гатала, Турсага и трёх воинов накрыли с головой бархатными малиновыми покрывалами. На покрывале царя были нашиты золотые бляшки в виде орлиных голов и лежащих оленей.
 Трижды матушка Меланиппа обошла царскую усыпальницу, обкуривая лежащие в ней тела можжевеловым дымом кадильницы.
 Прощально заиграли трубы, забили бубны. Воины быстро возвели над усыпальницей деревянное перекрытие из брёвен. На этом перекрытии они возвели конус из таких же брёвен, обложили его сухим камышом, а поверх – соломой и можжевеловыми ветками. Царю Айрузе подали зажжённый факел.
 Воины уложили на бревенчатое перекрытие усыпальницы двенадцать задушенных коней солнечной золотистой масти. Они никогда не были под всадником и предназначались для высокой цели. Царь Айруза трижды обошёл конус, поджигая солому в разных местах. Вскоре солома и камыш уже жарко пылали, разбрасывая в стороны искры.
 На перекрытие усыпальницы ступила Меланиппа. Она была одета в чёрную длинную одежду, её распущенные волосы были покрашены хной в красный цвет, а на лбу и лице были нарисованы красные круги. Три мальчика, одетые в одинаковые красные кафтанчики, расшитые золотыми узорами, и в красные штаны, заправленные в красные сапожки, следовали за матушкой. Они несли на широких блюдах жареное мясо, мёд, лепёшки, молоко и ронг. Это были первые поминальные подношения в честь усопших.
 Держась на расстоянии от жара и простирая руки к высокому костру, Меланиппа попросила бога огня очистить души покойников и вознести их на своих лёгких крыльях на небеса к богам. Затем она взяла подношения с блюд и, трижды обходя пылающий костёр, совершила жертвоприношение.
 Вдруг небо очистилось от облаков, и на короткое время засияло солнце. Люди возликовали, воспринимая это как добрый знак: боги очистили небо от облаков, чтобы души царя Гатала, Турсага и их телохранителей вознеслись на небеса!
 В стороне под большими трёхногими бронзовыми котлами запылали огни. В котлах варилось мясо жертвенных животных для поминальной тризны, в жаровнях жарилось мясо.
 Все неотрывно следили за тем, как жарко разгорался большой костёр над царской усыпальницей. Когда сгорели солома и камыш, и начали гореть брёвна, воины выстроились в три цепочки, стали передавать в больших корзинах друг другу землю с земляного холма и высыпать её на пламя. Шипя, огонь нехотя гас, а холодная земля исторгала пар. Молодёжь организовала свои цепочки подачи земли. Свежий земляной курган над усыпальницей быстро рос. Воины затаскивали землю в корзинах на вершину кургана и там высыпали её. У кого не было лопаты, бросали землю пригоршнями. Люди копошились на кургане, словно муравьи на муравейнике. Наконец, когда завезённая земля кончилась, Олхава поднялся на курган и воткнул на его вершине копьё с позолоченной кистью. С высоты кургана он объявил о начале конных скачек в честь памяти царя Гатала. Среди молодёжи оказалось много желающих. Принимали участие и парни и девушки. Победители скачек получали подарки: одежду, обувь, отрезы шерстяной и шёлковой ткани, посуду.
 С подвод раздавались одежда и обувь женщинам, старикам и детишкам.
 У подножия свежего кургана вспыхнул высокий жертвенный костёр, началась поминальная тризна. Длинными рядами на войлочных ковриках и подстилках сидели люди, а царские слуги на тележках развозили по рядам лепёшки, варёное и жареное мясо. Виночерпии едва успевали наполнять ронгом, брагой и пивом кувшины и горшки, с которыми люди подходили к ним, а потом относили к своим «застольям» на земле.
 Роксана уже не слушала, что около поминального костра, воздев руки к небу, говорила Меланиппа. Первым бросил кусок варёного мяса в костёр и плеснул ронг из своей золотой чаши царь Айруза. За ним последовали родственники Гатала, военачальники, воины, городская знать, а потом все желающие.
 Роксана сидела на ковре рядом с матерью, бабушкой и дедом Асмагом. Ей не хотелось есть, кусок не лез в горло. Но её заставили помянуть отца: выпить чарку ронга и немного поесть.
 Гости и соратники Гатала поднимали тосты, говорили о нём тёплые слова, которые были сейчас так нужны сердцу Роксаны! Из воспоминаний военачальников она узнала об отце много нового, и в душе ещё больше стала гордиться им.

 Глава 22

 «Открой глаза, человек!»

 Взволнованная, Роксана вошла в просторный прохладный тронный зал. Здесь стояла тишина. На место были поставлены деревянный помост в три ступени и позолоченный трон с высокой спинкой.
 Роксана тихо прошла по ковровой дорожке к царскому трону и остановилась в нескольких шагах от него.
 - Отец! – тихо сказала она, сжимая руки у груди. - Отец! Исполнилось твоё желание: меня выбрали царицей! Ты слышишь? Твоя дочь Роксана теперь царица!.. Я во всём буду брать пример с тебя… Но мне не хватает опыта. Помоги мне! Посылай мне сверху свои советы, я буду к ним прислушиваться… Знаешь, за меня воины положили в три раза больше копий, чем за отца Левкона Арнака из рода Волка! Наш Лебедь победил! Порадуйся со мной, отец!
 Роксане вдруг показалось, что её суровый отец, сидевший на троне в золочёной одежде с посохом в руке, вдруг встал, спустился по ступеням с помоста, отошёл в сторону и сказал:
 - Занимай, дочка, своё место на троне, теперь он принадлежит тебе по праву.
 Роксана подошла и робко с краю присела на просторное сиденье.
 - Не бойся, дочка! Садись удобнее и чувствуй себя уверенно, - услышала она голос Гатала. – А теперь давай подумаем, что надо сделать для своего края в первую очередь.
 Роксана долго просидела в тихом сумеречном тронном зале, обдумывая самые необходимые неотложные дела. В этот зал она стала приходить и советоваться с отцом, когда ей было особенно трудно.
 После большого праздника в Священной роще по случаю восшествия Роксаны на царский престол дни полетели для неё стремительно. У неё состоялись долгие обстоятельные беседы с Олхавой, Медосаком и дедом Асмагом. Они посвятили её в дела армии и народа. А дела эти навалились на неё со всех сторон, большие и малые.
 С южных границ прибыли гонцы. Они сообщили, что продолжаются нападения массагет на порубежные сёла. Роксана с Олхавой в сопровождении отряда охраны побывала в этих сёлах. С ними прибыли обозы с оружием, тёплой одеждой и продовольствием для тех, кто нёс опасную и нелёгкую службу на южных заставах.
 Пока не забушевали метели, и не ударили крепкие морозы, Роксана побывала на Руднице в горах, о которой знала только со слов Багадаты. И сюда она снарядила обоз с продуктами и тёплой одеждой. Состоялась её встреча с рудокопами. Она узнала, что работать в штольнях опасно, часто бывают обвалы, и рудокопы гибнут. Надо лучше укреплять длинные лазы крепёжным лесом. Для этого нужны лесорубы. Благо, лес рядом. В её присутствии был набран из местных жителей отряд лесорубов и организованы три конных отряда охраны для сопровождения готовых «медных лепёшек» в город Сарматы. Женщины просили Роксану присылать с обозами на Рудницу больше муки, соли и тканей.
 Только Роксана вернулась домой, пожаловали табунщики. Они рассказали, что царские табуны находятся пока на подножном корме и холодные ночи пережидают в затишах, сделанных из плетней. Но не сегодня-завтра ударят трескучие морозы, начнутся бураны. Табуны надо перегонять в закрытые базы, а их не хватает. И снова Роксана советуется с Олхавой: где раздобыть строительный материал и найти строителей. Он обещал помочь.
 Пожаловались табунщики и на то, что их одолели серые разбойники – волки. Роксана отдала распоряжение Медосаку послать на помощь табунщикам конный отряд метких стрелков из бывших охотников, которые знают повадки зверей и смогут устроить на волков охоту.
 Надо было проверить работу городских кузниц…
 Наступила весна, яркая, солнечная, с первыми грозами и красными тюльпанами в степи.
 Впервые за долгие месяцы Роксана выспалась. Проснулась сама, никто её не будил. Взяла со столика бронзовое полированное зеркало с ручкой, глянула в него и сама себе понравилась: глаза весёлые, на щеках румянец. Она надела своё любимое вишнёвое платье под цвет глаз, расчесала позолоченным гребнем длинные чёрные волосы и заплела их в косы. Мирина принесла кувшин тёплой воды и таз – умыться.
 В гостиной мать и Меланиппа сидели за столом и пили чай с мёдом и пампушками.
 - Доброе утро! – поприветствовала их Роксана.
 - Ты что это, Роксанушка, так поздно сегодня встала? – спросила мать.
 - Зато выспалась.
 - Садись-ка с нами, чайку попей!
 - С удовольствием!
 За столом Меланиппа неожиданно спросила Роксану:
 - Хочешь взглянуть на новорождённого ребёнка?
 - Хочу! А кто родился: девочка или мальчик? И у кого?
 - Алонка мальчиком разрешилась…
 - Правда?!. – воскликнула Роксана. – Значит, ещё один воин родился! Это хорошо. Скорее поедем к ней! Я хочу видеть её и Расога!
 - С пустыми руками нельзя к роженице ехать, - заметила Камасара. – Возьми мамаше и малышу подарки. Мирина! Поищи что-нибудь в сундуке на пелёнки малышу и на платье шёлку мамаше!
 Мирина появилась и тут же исчезла, а Меланиппа стала рассказывать:
 - Бедный отец новорождённого мальчика замучился: всю ночь стоял у дверей на страже, не давая злым духам проникнуть в дом к рожавшей жене. Собрал всех родственников. Те гремели колотушками по пустому котлу, отгоняли злых духов подальше от дома.
 В это время появилась Мирина с узлом и подала его Роксане.
 - Благодарю тебя, Камасара, за завтрак! – сказала Меланиппа, поклонилась и степенно повернулась к Роксане. – Поедем!
 В дороге, сидя в расписной открытой коляске, Меланиппа неожиданно повинилась:
 - Виновата я перед тобой, Роксанушка…
 - За что? – искренне удивилась та.
 - А помнишь, как я летом хотела в жертву богам Алонку принести?
 - Не будем об этом…
 - А меня совесть мучает… Ты оказалась права: боги сами себе жертву выбрали – пастуха Зевака… Чуть не пролилась невинная девичья кровь. А знаешь, кто мне указал на Алонку?
 - Кто?
 - Томира…
 - Мы с Одатой так и подумали! – воскликнула Роксана. – Она разозлилась на Алонку за то, что та отбила у неё парня, и решила уничтожить соперницу.
 - Ах, вот оно что! – в свою очередь удивилась жрица. – Теперь мне всё понятно! А кто же этот парень, наверное, какой-нибудь красавец?
 Роксана ответила, усмехнувшись:
 - Вы его знаете, матушка! Это Левкон!
 - Левко-он?.. – протянула Меланиппа. – Как же его не знать! Многим девушкам и вдовушкам он иссушил сердца… Но Алонка ведь вышла за другого замуж!
 - Да… За хорошего парня… Расог его зовут.
 И тут Роксана подумала, что родился-то сын Левкона, а не Расога, но Меланиппе ничего не сказала: маленький человек только вступил в жизнь, зачем осложнять её пересудами?
 Роксана вздохнула и перевела разговор на другую тему:
 - Мне сегодня такой чудной сон приснился, не знаю даже, как его разгадать!..
 - Какой же, Роксанушка? – спросила Меланиппа. – Расскажи, а я постараюсь его понять.
 - Видела я во сне нашу великую Богиню-мать… Как будто сидит она на лугу с распущенными волосами и плетёт венок. А я подаю ей степные маки, тюльпаны, васильки, ромашки и говорю: «Вот тебе, наша Великая богиня, подарок от сарматского народа». Говорю, а у самой в душе похолодело: и что же это я, думаю, такой бедный ей подарок приподношу? Надо бы табун дойных кобылиц пригнать или хотя бы корову в жертву принести… А она, наша светлая Богиня, берёт у меня с улыбкой цветы и вплетает их в венок. И, словно угадав мои мысли, таким приятным голосом говорит: «Не расстраивайся, Роксана… Цветы твоего народа не завянут в этом венке…» И я проснулась… А сердце у меня часто-часто бьётся: сама ведь Богиня-мать во сне ко мне явилась! Молодая такая, красивая, в длинном голубом платье… К чему бы это, а?
 Меланиппа задумалась, а потом ответила:
 - Покровительствует тебе сама богиня Астара… Об этом должны знать все! Вплела Богиня твой дар в общий венок – значит, сохранится наш народ в венке других народов… или сохранится память о нём…
 Неожиданно Меланиппа добавила:
 - Тебе не надо терять дружбу со мной… Управлять одной народом очень трудно…
 - Я понимаю… - ответила Роксана.
 - Ну вот, мы и приехали! – весело сказала Меланиппа и первой стала вылезать из коляски.
 Пригнувшись, высокая Меланиппа открыла скрипучую дверь в сенцы. За ней последовала Роксана с узлом.
 Алонка лежала в маленькой спаленке на кровати. Возле неё стоял столик со светильником. Бледное лицо роженицы озаряла счастливая улыбка. Здесь же находилась и знахарка Мада. Она бережно вынула из зыбки, подвешенной к потолку, спящего младенца и протянула его Меланиппе. Та взяла его, покачала на руках, а потом приподняла и сказала громко:
 - Открой глаза, Человек, ты пришёл в мир людей!
 Ребёнок проснулся и заплакал. В дверях появились любопытные женщины. Всем хотелось услышать слова, которые матушка скажет новорождённому. Это будет ему напутствием на всю жизнь. А Меланиппа сказала малышу:
 - У тебя нет ещё имени, но ты уже пришёл в мир. Закрой уши и не слушай, что будут говорить тебе злые люди. Пусть то, доброе, что тебе дано, у тебя останется, а зло прогони прочь! Ты пришёл в мир! Не ищи ссор, не враждуй с людьми. Ещё деды наши говорили: что нужно объяснить – объясни, остальное проглоти. Ты пришёл в мир! Укроти своё сердце и приходи к людям только с миром. А ещё: возделай поле своё, создай семью, вырасти сыновей и дочерей – себе помощников в старости, а своему народу – защитников. Один с именем родится, а другой без имени умирает… Пусть имя твоё будет славным и красивым.
 Увидев, что Роксана вынула из узла и кладёт в зыбку крошечные лук, стрелы и копьё, Меланиппа добавила:
 - Вот твоё оружие! Добудь себе имя, и пусть оно будет именем неустрашимого воина!
 С этими словами Меланиппа подала ребёнка матери:
 - На, покорми его, чтобы не кричал. Ишь какой крикун! По всему видно – богатырь родился.
 Роксана положила узел Алонке на кровать, а сама присела на табурет.
 - Ну, как ты себя чувствуешь? – спросила она.
 - Да слабая я ещё… - ответила та, укачивая малыша. При гостях она стеснялась обнажать налившиеся молоком груди, чтобы покормить раскричавшегося сынишку.
 - Чш-ш! Чш-ш! Успокойся, мой маленький! – уговаривала она. – Матушка Меланиппа тебе такое хорошее напутствие в жизнь дала! Чш-ш…
 И малыш, действительно, успокоился.
 - Ну ты, Алонушка, скорее выздоравливай, а мы пойдём! Тебе ребёнка кормить надо, – сказала Роксана с сожалением: так ни о чём она и не поговорила с Алонкой.
 На прощание сказала:
 - Выздоравливай, скорее! Я к тебе ещё приеду!
 Она обняла Алонку и поцеловала в щёку. У той на глаза навернулись слёзы.
 - Ты счастлива? – тихо спросила Роксана.
 Глотая слёзы, Алонка закивала.
 - Ни о чём не жалеешь?
 Алонка отрицательно покачала головой.
 - Это самое главное! – сказала Роксана и поспешила к выходу за Меланиппой.
 - Спасибо тебе, Роксана, за то, что навестила нас! – растроганно сказала Алонка.
 В сенцах свекровь Алонки сунула Меланиппе в руки небольшую корзину, накрытую полотенцем. Жрица молча взяла её. Такую же корзину женщина протянула Роксане, но та наотрез отказалась:
 - Не надо, не надо! У нас всё есть.
 Меланиппа обернулась, в полутьме сверкнули её выразительные глаза:
 - Не бери грех на душу, Роксанушка! Не брезгуй подаянием, не обижай простых людей! Всё, что ни подаётся ими, обратится во благо ребёнку и его матери.
 Роксане пришлось взять корзиночку с яйцами и куском свиного сала. Всё это было сверху накрыто чистым полотенцем.
 - Спасибо! Я завтра пришлю Алонке мешок муки, мяса и мороженой рыбы, - сказала она свекрови Алонки.
 - Пусть Астара даст тебе здоровья, доченька! – ответила та благодарно.
 - Ты знаешь хоть, с кем разговариваешь? – спросила Меланиппа женщину.
 - Как с кем? С человеком говорю, - ответила свекровь.
 - Не с простым человеком, а с самой царицей Роксаной. Вот с кем!
 - Да неужто? – всплеснула руками женщина и рухнула перед Роксаной на колени. – Прости меня, матушка - владычица!
 Роксана бросилась её поднимать.
 - Встаньте, сейчас же! Холодно стоять на коленях.
 Женщина грузно поднялась.
 Шагнув за порог, Роксана увидела во дворе Харитуну. Та стояла в толпе женщин в шерстяном платье, кутаясь в цветастый платок.
 - Харитуна! – вскрикнула Роксана, и они обнялись.
 Женщины тут же зашушукались. Роксана и Харитуна отошли в сторонку.
 - Ну как живёшь? – спросила Роксана.
 - Во! – Харитуна показала большой палец.
 - Савлий – хороший муж?
 - Лучшего мне и не надо!
 - А свекровь, сынишка?
 - Свекровь тоже попалась добрая, за меня всегда заступается. И сын его меня мамой называет, да вот небесная владычица не шлёт нам с Савлием ребёночка… Ума не приложу, чем я могла её прогневить?
 - А к Маде ходила?
 - Ходила… - приплясывая на ветру, ответила Харитуна.
 - Ну и что?
 - Говорит, наверное, ты в молодости тяжёлое что-нибудь поднимала, вот и надорвалась. А я, дура, и в правду себя по молодости не жалела: и котёл с водой на костёр ставила, и бочонки с солёным мясом ворочала, и бараньи туши на себе носила, и мешки с зерном поднимала. Никто же нас, девчат, не предупреждал о последствиях. А теперь каждую ночь со слезами на глазах прошу Астару послать мне дочку, но слёзы и молитвы мои, наверное, не доходят до неё.
 - Дойдут, Харитуна, обязательно дойдут! – утешала Роксана. – Ты только полечись на всякий случай у Мады.
 - Полечусь. Вот лето наступит, и полечусь. Завидую молодым матерям, когда они за ручку ведут малыша. Аж дрожу вся от зависти! Мне бы девочку, я, как куклу, наряжала бы её! Ну а как вы там с Одатой?
 Меланиппа давно уже сидела в коляске и терпеливо ждала, когда Роксана наговорится со своей знакомой.
 - Я скучаю по нашему отряду, Харитуна! А забот и дел у нас с Одатой сейчас очень много: от темна до темна. Ну, ладно. Когда-нибудь увидимся! До встречи!
 Харитуна помахала Роксане рукой, а женщины поклонились царице в пояс.
 -Н-но! Поехали! – хлестнула коня вожжами Меланиппа.



 Глава 23

 Великое переселение

 - Фу, жарко! – сказала Одата, отгоняя веткой от потного лица назойливых мух.
 А вокруг по обе стороны дороги раскинулась ковыльная степь. И не было ей ни конца, ни края. В разные времена волнами катились по ней то воинственные завоеватели на быстрых конях с луками и стрелами в колчанах, то неспешно двигались переселенцы в скрипучих повозках, то шли караваны верблюдов с тяжёлыми тюками тканей, посуды, благовоний.
 Роксана ответила Одате:
 - Потерпи немного. Наш дозорный отряд доложил, что до нашего строящегося города осталось дней пятнадцать пути.
 Обе ехали на конях. Лица их были припорошены дорожной пылью и казались утомлёнными.
 - Смотри, смотри! – оживилась Одата и показала плетью в сторону сусличьей норы на бугре.
 Возле норы, тонко посвистывая, стоял столбиком рыжий суслик. Он словно удивлялся тому огромному количеству крытых повозок и открытых телег, которые, скрипя колёсами-плахами, бесконечной вереницей проезжали мимо него по дороге.
 - Удивляется хозяин степи великому переселению народа, - засмеялась Роксана.
 Она сбилась уже со счёта, который день они находятся в пути. Ясно было одно – всё лето, потому что в свои права вступила яркая ранняя осень. Половина населения города Сарматы и близлежащих сёл в то лето «поднялась на колёса». Люди преисполнились решимостью преодолеть огромное расстояние с надеждой на более спокойную и благополучную жизнь.
 Роксана чувствовала свою ответственность перед этими людьми, поверившими ей.
 Пыль, взбиваемая тысячами ног и копыт, ложилась плотным слоем на широкие листья придорожных лопухов, хрустела на зубах. Повозки-жилища с женщинами и детишками, телеги со скарбом, с плетущимися за ними на привязи коровами и бегущими следом телятами растянулись по степной дороге от одного края горизонта до другого. По обеим сторонам от дороги, по степи табунщики гнали косяки лошадей, пастухи перегоняли отары блеющих овец. В воздухе висела густая пыль, и солнце светило через неё бледным диском.
 Роксана сказала Одате:
 - Знаешь, я чего-то боюсь. А вдруг не хватит на всех переселенцев домов и землянок?
 Одата успокоила:
 - Не бойся! Не зря говорят: «Где пчёлы, там будет и мёд». Строители наши на новом месте уже два года работают. Что-то уже понастроили. Как-нибудь разместимся на зиму. Наши мужчины возьмутся за лопаты, выроют землянки, крыши сверху накроют дёрном – жилище на время будет готово. А зимой они начнут помогать строителям валить лес и возводить дома. Народ наш трудолюбивый.
 Роксана знала, что для неё и Одаты уже был возведён просторный дом. Рядом строители поставили длинный дом для царской прислуги. Были готовы хлев и конюшня. В этом доме Роксана будет жить временно, пока не построят красивые царские хоромы. Дедушка Асмаг, бабушка Мазда и мать остались в Сарматах. Прибудут на новое место следующим летом. Руководить прежним краем и армией Роксана оставила опытного Олхаву.
 В пути их охраняла часть конницы Медосака.
 Впереди заблестела степная речка – приток Дона. Головная часть колонны достигла реки и начала переправляться через неё по мелководью. Мужчины вели в поводу запряжённых в повозки и телеги коней и быков. Те, зайдя в речку, останавливались и жадно пили воду, хвостами отмахиваясь от слепней. Утолив жажду, они тянули повозки на другой берег.
 - Здесь, у этой речки и остановимся, - сказала Роксана Одате. – Пусть только переправится на другой берег головная часть колонны. Во время остановки женщинам недалеко будет идти за водой, ребятишки искупаются в речке, а пастухи скот напоят. Коровы вон как ревут, пить хотят. Да и солнце повернуло уже на закат.
 - Знаешь, Роксана, - ответила Одата, - если говорить честно, то мне не нравится, что головная часть колонны, то есть мы с тобой будем отрезаны от всего обоза.
 - Но голова колонны наиболее надёжно охраняется конницей, - возразила Роксана. – Я так устала: целый день на коне, спина болит.
 Каждый день с утра Роксана и Одата объезжали колонну, интересовались, в чём нуждаются переселенцы, нет ли больных или умерших. За священной рекой Идиль у дороги появились первые курганы.
 Всадницы въехали в речку. Дав коням напиться, они поднялись на противоположный берег. Шатёр для них уже был поставлен в тени деревьев на краю небольшой рощицы. Служанка Мирина приняла от всадниц поводья коней, отвела их в рощу и привязала к деревьям. Вернувшись, она полила из кувшина Роксане и Одате, а когда те умылись, подала им полотенца. Роксана вошла в шатёр и с размаху упала на свою постель.
 Мирина принесла Роксане и Одате ужин, но, увидев, что они спят, оставила еду на низком походном столике и вышла.
 Роксана проснулась от жгучих комариных укусов. В открытый полог шатра виднелись луна и звёзды на тёмно-синем ночном небе. Она села на своей постели и загляделась на луну. Какая чудесная голубая ночь плывёт над землёй! Вокруг – тишина. Только доносятся голоса дозорных.
 Роксана вздохнула. В такие ночи хочется быть вдвоём, слушать ласковые слова… Она уже заметила за собой особенность: когда наступают лунные ночи, у неё появляется прилив сил, так хочется любить и быть любимой! Вспомнился Данияр. Где он? Что он сейчас делает?
 Роксана мысленно заговорила с ним: «Ты даже не знаешь, Даниярушка, что своею любовью ты помог мне устоять в самые трудные дни моей жизни… Спасибо тебе за те несколько чудных встреч! Жаль, что таких дней в нашей жизни было немного. Ты незримая опора для моей души. Дважды ты присылал сватов, а я, занятая делами своего народа, отсылала их обратно. А теперь я понимаю, что совершила ошибку: мне рядом с тобой было бы легче. Часть тяжёлых забот, которые я взвалила на свои плечи, ты принял бы на себя. Ты умный, всё понимаешь, всё видишь… И когда мне трудно, то недостаёт именно тебя… Вот и сейчас я тоскую по тебе. Видишь, даже сон пропал…»
 Роксана легла, закрыла глаза и полежала немного. Вдруг ей почудилось, что она стоит под кроной рябины. К ней подошёл Данияр, взял её за руку и повёл куда-то. И она со сладким трепетом в сердце не пошла, а поплыла за ним, совершенно невесомая. Только и успела подумать: «Это я от счастья лечу!..»
 - Роксана, Роксана, проснись! Тебя какой-то молодой всадник спрашивает! – сквозь сон донёсся голос Мирины.
 «Как жаль! – с досадой подумала Роксана. – Такой сон перебили!» И ответила сердито:
 - Скажи ему, что я больна. Пусть подождёт до утра…
 Роксана повернулась на бок. Желание её видеть Данияра было настолько велико, что прерванный сладкий сон мало-помалу снова возобновился. Но теперь уже Данияр как будто сидел у её изголовья и смуглой рукой гладил её косы. «Данияр, где же ты так долго пропадал?» - с тоской в голосе спросила она.
 - Ты назвала моё имя? – услышала она над собой его тихий голос. – Отдохни, родная, я вижу, что ты очень устала…
 Роксана почувствовала на своей щеке нежный поцелуй Данияра. Горячая волна радости наполнила её сердце. Она вздохнула полной грудью, а голос ей тихо говорил:
 - Устала, родная моя… А я столько дней к тебе скакал! Спешил увидеть тебя! Ты поспи, а я тебе песню колыбельную спою…
 И Роксане почудился красивый родной голос. Тихая песня убаюкивала.
 Песня разбудила Одату. Она чуть не вскрикнула, когда увидела, что смуглый мужчина склонился над Роксаной.
 - Фу, Данияр, ну ты меня и напугал! – сказала она.
 Данияр приложил палец к своим губам:
 - Чш-ш… Она устала, пусть ещё немного отдохнёт.
 Одата села и хотела всё же разбудить Роксану, но увидела, что та держит ладонь Данияра у себя под щекой, улыбается, и передумала. Она только с удивлением спросила:
 - Данияр, как тебя пропустила наша стража?
 - А я сказал, что прискакал издалека к царице Роксане от царя Айрузы со срочным донесением. Показал им золотую пластинку оленя. Они поверили и пропустили.
 - Вот дураки!
 - Ну почему же? Очень даже славные ребята.
 - Ох, и всыплю я им чертей за такую охрану! Они сами должны были доложить нам о вашем прибытии. Жаль будить Роксану, но придётся.
 - Не надо, - покачал головою Данияр. – Она так сладко спит и во сне произнесла моё имя… Скажи, Одата, она когда-нибудь вспоминала меня?
 Одата вздохнула:
 - Мы с ней только о вас с Адано и говорим: где вы, да чем сейчас занимаетесь?
 Чёрные ресницы Роксаны дрогнули. Не открывая глаз, она сказала сонным голосом:
 - Одата, мне приснился Данияр… Я слышала его голос…
 - Я здесь, дорогая!
 - Данияр!..
 Роксана села и обвила тонкими руками шею любимого. Послышались её всхлипывания.
 - Роксанушка, милая!
 - Ох, как я соскучилась по тебе!..
 Данияр засмеялся.
 - Я тоже! Мы с Адано почти без отдыха скакали к вам десять дней.
 - Так и Адано здесь?
 - Да!
 - Зови его сюда! Только дайте нам сначала переодеться.
 - Хорошо, я пойду позову Адано.
 Одата и Роксана быстро сняли с себя походную одежду, надели лёгкие светлые платья. Сонная Мирина принесла светильник, кувшин ронга, золотые чарки и стала накрывать на стол.
 Вскоре вернулся Данияр и сказал, что Адано немного задержится: он размещает на ночлег отряд, с которым они прискакали.
 Данияр наполнил чарки ронгом.
 - Подождём Адано, - предложила Роксана и задала волнующие её вопросы. – Ну как вы там? Куда уже продвинулись? Как здоровье дяди Айрузы?
 Данияр улыбнулся:
 - Ты засыпала меня вопросами, не знаю, на какой сначала отвечать.
 - На все по порядку! – с улыбкой сказала Роксана.
 - Ну, что сказать? Бои со шкудами у нас почти каждый день бывают. Мы отвоевали уже все земли у реки Данепр. Дядюшка Айруза здравствует, просил передать тебе, Одате и Медосаку поклон.
 - Ты Медосака уже видел?
 - Да, это он мне подсказал, как тебя найти.
 - А мне приснилось, будто я стою под рябиной. Надо мной свешиваются спелые гроздья ягод, а ты взял меня за руку и повёл за собой.
 - А ты?
 - Я пошла… Вернее не пошла, а поплыла по воздуху. Такая вдруг лёгкость появилась, словно выросли крылья!
 - Это вещий сон, Роксана! – серьёзно сказал Данияр.
 - Да? Откуда ты знаешь?
 - Сейчас стоят лунные ночи. А в полнолуние снятся вещие сны.
 - А я и не знала. Спасибо! Буду теперь знать.
 Адано появился в шатре, наклонившись при входе, высокий, ладный. Загорелое лицо его светилось белозубой улыбкой. В руках он держал расшитую бисером кожаную торбу. Адано поклонился Роксане и шагнул к Одате. Они так и стояли друг напротив друга, не смея при посторонних выразить свои чувства.
 - Да обнимитесь же вы, черти! – не выдержал Данияр.
 И только тогда Адано сказал Одате:
 - Солнце ты моё! Как же я скучал по тебе!
 Он обнял девушку и крепко прижал к своей груди. От накопившихся чувств у Одаты хлынули непрошенные слёзы. Она всхлипнула.
 - Ну, перестань, перестань, дорогая… - гладил её косы Адано. – Видишь: приехали же! Мы с Данияром никогда вас не забываем. Как сойдёмся вместе, так только и разговору у нас с ним, что о вас.
 - Адано и Одата, садитесь к столику, - предложила Роксана. -Рассказывайте о своей жизни, дорогие гости!
 Ответил Данияр:
 - Послал нас к вам дядька Айруза узнать, не нужна ли вам наша помощь, и где будет находиться ваше поселение, чтобы держать с вами связь. Когда дядя Гатал был ранен, он послал к Айрузе гонца с просьбой, чтобы Айруза оказал тебе, Роксана, всяческую помощь: и советом, и делом. Айруза клятвенно заверил, что не оставит тебя своим вниманием. Вот он и послал нас к тебе.
 - А вернее он напросился, - вставил своё слово Адано, указывая большим пальцем в сторону друга. Роксана улыбнулась.
 - Летом воюем мы почти непрестанно, - продолжал свой рассказ Данияр. - Айруза поставил меня во главе конного войска в тысячу всадников. Вот он, - и хлопнул Адано по плечу, - мой верный друг и помощник. А во сне он всё время твердит одно имя: «Одата… Одата… голубка моя…»
 - Ну уж… - сконфузилась Одата.
 - Правда, правда! Я никогда не вру! – подтвердил Данияр. – А у нас для вас есть подарки! Адано, подай сюда торбу.
 В это время служанка Мирина принесла и поставила на столик лепёшки, сыр, сметану, жареную дичь.
 Адано подал Данияру кожаную расшитую узорами сумку. Данияр развязал её и стал вынимать красные, расшитые бисером туфли, длинные платья и женские украшения. Ахая, девушки примеряли на себя украшения, прикладывали к груди платья, смотрелись в зеркало.
 Данияр разлил ронг по чаркам и поднял свою:
 - За наших богов, которые даровали нам эту встречу! И чтобы она была не последней.
 Когда выпили и закусили, Адано сказал:
 - Наш Айруза - боевой старик! Ещё белее стала его голова, но с коня не слезает.
 - А у нас бабушка Мазда умерла… - печально сказала Роксана. – В пути гонец догнал нас с этим ужасным известием. А дедушка Асмаг сказал: «Умру я, так пусть отроют её курган и похоронят меня рядом с ней». Он остался в Сарматах. Вместе с Олхавой управляют краем: дедушка – городом, а Олхава – армией. Мама пока тоже осталась на месте. Куда её брать в неизвестность? Вот обживёмся на новом месте, тогда я и её заберу.
 - За светлую память дяди Гатала и бабушки Мазды! – сказал Данияр, подняв свою чарку.
 Молча выпили, закусили.
 - Роксана, а кто у вас начальник охраны? – спросил вдруг Данияр.
 - Медосак, - ответила та. – Он отвечает за всю колонну. А головную колонну охраняет Радамсад. Помощником у него Савлий. А что? Что-нибудь случилось?
 - Извини меня, Роксана, но вы доверили охрану головной части колонны несерьёзному человеку.
 - Почему ты так решил? – удивилась та.
 - Мы встретили Радамсада и Левкона по дороге, недалеко отсюда. Они сидели в шатре среди весёлой компании и были изрядно во хмелю. Ваш головной отряд охраны остался без руководства с одним лишь помощником Савлием.
 Роксана расстроилась и сказала в оправдание случившемуся:
 - Радамсад отпросился у меня на охоту. У них кончаются запасы мяса. Он сказал, что возьмет человек десять из охраны, и они поохотятся на дроф и сайгаков. К закату солнца обещали вернуться. Но что-то задержались. Я уж думала, что с ними что-то случилось…
 Данияр и Адано переглянулись.
 - Не волнуйся, с ними всё в порядке, - успокоил Роксану Данияр. – Не будем больше об этом говорить. Я так рад нашей встрече, что слов не нахожу для следующего тоста. Скажи теперь ты, Адано.
 Тот сказал торжественно:
 - Я хочу поднять свою чарку за ваше счастье, дорогие Роксана и Одата!
 - Наше счастье в ваших руках, - заметила Одата.
 - Если так, то мы постараемся не потерять его и сделать вас счастливыми!
 - За этот тост надо выпить до дна, - поддержал друга Данияр.


 Глава 24

 Лунная ночь

 Серебристая царица ночи луна совершила полкруга по звёздному небу.
 - Пойдём прогуляемся к реке, - предложил Данияр Роксане. – Ночь такая лунная… Грех сейчас спать.
 - Пойдём! – охотно согласилась та.
 Взявшись за руки, они вышли из шатра. Горьковато пахло полынью. На лугу за прибрежной рощей позванивали бубенцами кони. Невдалеке за оврагом зубчатой стенкой темнел лес.
 Данияр и Роксана остановились на берегу реки. Роксана вздохнула и сказала:
 - Здесь совсем так же, как у нас в степи, где летом стоял наш девичий лагерь.
 Данияр сжал её руку и ответил с грустью:
 - Ах, Роксана, как бы мне хотелось никогда не расставаться с тобой! Мчусь на коне в бой, а сам думаю: остаться живым во что бы то ни стало, чтобы встретиться с тобой и сказать, как я тебя люблю! Ты слышишь меня?
 - Слышу… - тихо ответила девушка. - Вечер сегодня такой чудесный! Кажется, никогда в моей жизни ещё не было такого прекрасного лунного вечера!
 - Пойдём под дерево сядем, - предложил Данияр.
 - Пойдём.
 Отошли от берега. Данияр расстелил на траве свой плащ. Сели. Загорелая рука Данияра обняла Роксану за плечи. После недолгого молчания он сказал:
 - Знаешь, Роксана, как красиво в тех местах, где я побывал со своим войском! Мне всё время хотелось, чтобы ты увидела эту красоту. Стоят высокие-высокие горы, а вершины их покрыты снегом. Днём издали смотришь на них и не поймёшь: то ли это вершина горы, то ли сияющее облако в небе плывёт. Саму гору почти не видно из-за дымки.
 - А как эти горы называются?
 - Греки называют их Каукас, а шкуды - Араратскими горами. В тех местах много виноградников, садов. Мне хотелось бы построить мраморный дворец с колоннами и жить с тобой в этом дворце. А вокруг развёл бы виноградники, посадил бы большой сад, а в нём вырыл бы пруд для лебедей.
 - Интересно как!.. Да только не сбудется эта мечта…
 - Это почему же?
 - Не могу я в трудное время бросить свой народ! Люди поверили в меня, как когда-то верили отцу, и надеются, что я их не брошу.
 Данияр вздохнул и сказал с грустью:
 - Да и я не принадлежу сейчас себе. Я ведь военный человек. Куда меня Айруза пошлёт, туда я и еду со своим войском.
 Данияр взял руку Роксаны.
 - Знаешь что? Давай договоримся так: ты подождёшь меня всего полгода… Я приеду к тебе весной, в крайнем случае – в середине лета, и мы сыграем нашу свадьбу… Хорошо?
 Роксана согласно кивнула.
 - Я всем друзьям своим говорю, что ты моя невеста… Ты у меня единственная любовь на всю жизнь!
 Данияр сначала нежно, а потом страстно стал целовать глаза, губы, плечи Роксаны. Нацеловавшись, он лёг на плащ и заложил руки за голову.
 - Видишь вон то облако? – вдруг спросила его Роксана.
 - Ну, вижу.
 - А что оно тебе напоминает?
 - Не знаю. А тебе?
 - А мне оно напоминает скачущего коня.
 - Верно, похоже немного.
 - Он мчится во весь опор, а у него из-под копыт вылетают искры-звёздочки. Сколько звёздочек он уже выбил своими копытами!
 Данияр перевернулся на живот, взял в свои ладони тёплую ладошку Роксаны, поцеловал её и сказал:
 - Фантазёрка ты! Вот за это я тебя и люблю… С тобой интересно.
 Помолчал, потом добавил:
 - Искупаться хочется… В дороге мы пропитались потом и пылью. Ты посиди здесь, а я сполоснусь в речке.
 Данияр вскочил, подошёл к берегу, снял с себя одежду и с разбегу бросился в воду. Вот он нырнул, через несколько мгновений вынырнул и, отфыркиваясь, крикнул Роксане:
 - Вода тёплая! Иди сюда, поплаваем!
 Роксана отрицательно покачала головой.
 - Да ты не бойся, здесь мелко! – уговаривал её Данияр.
 - Я стесняюсь! – созналась она.
 - А, понял! Давай, я отвернусь, а ты раздевайся. Вода – как парное молоко! Днём речка, видно, прогревается до самого дна. Идём!
 Данияр отвернулся. Роксана сняла платье, положила его на песок и в рубашке вошла в воду. Она погружалась в прохладные струи всё глубже. Вода поднялась ей уже по грудь. В это время Данияр оглянулся. Он подошёл к Роксане, поцеловал её и спросил весело:
 - Неужели ты будешь купаться в рубашке? Давай снимем её…
 Обворожённая поцелуями Данияра, Роксана безотчётно подчинялась его воле. Она подняла руки, Данияр снял с неё рубашку, свернул в ком и бросил на берег.
 - Ну вот, теперь другое дело… - сказал он. – Ничто тебе не будет мешать плавать. Поплыли на перегонки!
 - Я боюсь! – ответила Роксана. – Река незнакомая. Может, здесь омуты или водовороты есть.
 Данияр глянул вдоль реки.
 - Что-то не похоже, что здесь есть омуты. Речка вроде тихая, мелкая. Тогда знаешь что? Цепляйся сзади за мою шею, и мы поплывём. Мне очень хочется поплавать с тобой!
 Данияр повернулся к ней спиной и присел, Роксана обвила его шею руками.
 - Держись крепче! – крикнул Данияр и, взмахивая руками, поплыл по течению.
 Роксана ощутила под собой упругое мускулистое тело Данияра, и каждое соприкосновение с ним отзывалось в ней, словно ожогом.
 «Стыд-то какой! – думала она. – Увидела бы меня сейчас Одата или кто-нибудь из наших…»
 Речка, к счастью, делала поворот, и белый шатёр, повозки, телеги обоза скрылись за рощей.
 - Устала? – спросил Данияр, полуобернувшись.
 - Нет, - ответила Роксана.
 - А я немного устал. Давай передохнём.
 Он подплыл ближе к берегу и встал на дно. Роксана расцепила руки и тоже встала.
 Данияр подхватил её на руки и закружил в воде. Потом, задыхаясь и приговаривая: «Родная моя!.. Любимая моя!..», он с жаром стал целовать её тугие девичьи груди, плечи, шею…
 А когда они уже отдыхали, она дотронулась ладошкой до его загорелой груди и спросила:
 - Ты меня любишь?
 Он приподнялся, глянул на неё своими жгучими карими глазами и ответил:
 - Очень! Скажи: я у тебя первый мужчина?..
 - Да… - последовал тихий ответ.
 Данияр схватил руку Роксаны, покрыл её поцелуями и сказал горячо:
 - Ты у меня тоже первая… И надеюсь, будешь единственной… Тебе холодно? Ты посиди здесь, а я сбегаю за одеждой.
 Стройное смуглое тело Данияра исчезло за деревьями. Вскоре он вернулся, но уже одетым… Молча протянул он Роксане её платье.
 Роксана оделась, а мокрую рубашку повесила на куст. Данияр сел с нею рядом.
 - Я хочу быть с тобою всегда. Всегда, понимаешь? Всю жизнь… - сказала Роксана тихо.
 От горячих и порывистых объятий Данияра ей было больно и сладко. Так вот она, оказывается, какая любовь!.. Сладкая, как мёд, но с привкусом полынной горечи…
 По лицу Роксаны потекли слезинки.
 - Знаешь, я чего-то боюсь… - тихо сказала она.
 Данияр стал целовать заплаканное милое лицо и сказал уверенно:
 - Не надо плакать… Я не подлец. Я люблю тебя так, как никого в жизни больше не полюблю. Весной мы навсегда будем вместе. Дай руку! С этой ночи мы с тобой по-настоящему жених и невеста! Нас обручили эта речка, эта золотая роща, голубая ночь и эта большая серебристая луна - царица ночи. Они свидетели нашего счастья. Мы созданы друг для друга… Разве ты это не чувствуешь? Ты нужна мне как воздух, как эта луна…
 Данияр вскочил, подхватил Роксану на руки и закружил. Она невольно ухватилась за его шею и чуть слышно прошептала на ухо:
 - Я люблю тебя!
 От тела Данияра приятно пахло солнцем, ветром и ещё чем-то родным.
 Ах, луна, волшебница луна, что ты наделала!..
 Вскоре страх и смутная тоска в её душе исчезли, сменились радостью. Нет, Данияр не предатель! Он не оставит её!
 Роксана засмеялась и чмокнула Данияра в щёку. Данияр опустил её на землю.
 - Скоро светать начнёт, - сказала Роксана. – Пора возвращаться нам в шатёр.
 Данияр ответил:
 - Пусть Адано и Одата побудут вместе. Не будем им мешать. Он так скучал по Одате! Тебе холодно, моя маленькая? Садись ко мне на колени, я тебя обниму, согрею и песню спою. А хочешь, я крикну на весь мир, что люблю тебя?
 - Хочу!
 Данияр сложил руки лодочкой и негромко крикнул в сторону реки:
 - Я люблю-ю-у…
 Потом крикнул громче:
 - Я люблю тебя, Рок-са-на-а!
 Роксана засмеялась.
 - А ты меня любишь? – вдруг спросил Данияр, глядя пристально в глаза любимой.
 - Очень! – ответила она и зажмурилась.
 Данияр сказал мечтательно:
 - Луна, звёзды… Лунная дорожка на реке… Лес дремлет, тронутый позолотой… И тишина такая!.. Ты рядом со мной… Волшебная ночь! Ради одной такой ночи стоило жить на свете!
 - У нас впереди будет ещё много таких ночей! – воскликнула Роксана. Вдруг она притихла.
 - Что с тобой, родная? – глянул в лицо девушки Данияр.
 Роксана смотрела выше его плеча в сторону леса за оврагом.
 - Смотри: кони! – с тревогой сказала она. – Я бы их не заметила, если бы не белый конь со всадником. Конь так и светится при луне! Может, это Радамсад возвращается со своей компанией?
 Данияр оглянулся, ответил уверенно:
 - Нет! Они должны приехать по дороге вдоль речки со стороны Дона. А эти появились из леса. Похоже, что это чужаки…
 - Ох, что-то нехорошо у меня на душе, - забеспокоилась Роксана.
 Данияр улыбнулся:
 - Женская душа - вещунья… Давай так сделаем: ты рощей беги к шатру, пусть Одата даёт сигнал тревоги для всей колонны. Адано пусть поднимает наших ребят и отряд Савлия.
 - А ты куда?
 - А я к табунщикам, что пасут на лугу ваших коней. Прикажу им, чтобы гнали коней к переправе. Не пешими же сражаться вашим мужчинам! А потом ваших коней могут угнать чужаки!
 Роксана обвила шею Данияра своими горячими руками, поцеловала его в губы и тихо сказала:
 - Береги себя!
 - Роксана, нам надо торопиться… В любой миг они могут совершить нападение.
 Данияр поднял с земли свой чёрный плащ, завернулся в него, прикрывая свою белую рубашку и, наклонившись, побежал на луг к табуну.
 Роксана мысленно попросила небесную царицу Астару уберечь любимого от вражеских стрел. Схватив с куста свою рубашку, она между деревьями рощи побежала к шатру. Она заскочила в шатёр в тот момент, когда Адано держал на своих коленях Одату, и они целовались.
 - Беда! – запыхавшись от бега, крикнула у входа Роксана.
 - Что случилось? – в один голос спросили Одата и Адано. Одата встала.
 - Чужие всадники стоят у леса за оврагом и ждут момента, чтобы напасть на нас! Они, наверное, хотят нас застать сонными врасплох, присматриваются и прислушиваются, вся ли наша колонна спит…
 Одата и Адано выскочили из шатра.
 - Где? – с тревогой спросила Одата. – Никого нет…
 - Вон там у леса стояли их кони! – стала горячо объяснять Роксана. – Белый конь особенно был заметен при луне. Они сейчас в лесу прячутся. Адано! Данияр сказал, чтобы ты поднимал своих ребят и отряд Савлия.
 - А сам он где?
 - Побежал за конями, что пасутся на лугу. На чём в бой наши мужчины поскачут?
 - Тише! – предостерегающе поднял палец Адано. – Кони скачут, но откуда?..
 - Это наши кони! – радостно сказала Роксана. – Я узнаю их по бубенцам. Это Данияр их гонит… Странно, что чужие всадники у леса исчезли…
 - Может, вам показалось? – осторожно спросила Одата.
 Роксану взорвало:
 - Каждое мгновение дорого, а мы тут рядимся! Давай сигнал тревоги в турий рог, я тебе говорю! Да громче, чтобы и Медосак в середине колонны услыхал!
 И тут они увидели, как у леса появился отряд всадников. В середине шёл белый конь. Нападающих было около сотни. Они без криков, почти бесшумно стали приближаться к оврагу.
 Адано кинулся к своим воинам:
 - Тревога! По коням!
 У парней вмиг отлетел сон. Они вскочили с земли, стали садиться на своих коней.
 - Савлий, Савлий! – закричал Адано.
 - Я здесь!
 - Поднимай своих ребят, бой будет!
 - Вижу, мы сейчас…
 Одата кинулась в шатёр, схватила турий рог, выбежала и трижды громко подала сигнал тревоги в сторону колонны, оповещая спящих людей о беде.
 - Мирина, коней! - крикнула Роксана.
 - Сейчас, - ответила та и бросилась в рощу.
 Роксана заскочила в шатёр, схватила меч Данияра, лук и колчан со стрелами, а про щит забыла.
 Данияр и табунщики пригнали коней. Мужчины тут же разобрали их. Полуодетые воины спешно готовились к отражению нападения чужаков. Роксана подала Данияру всаднический меч. Он наклонился с коня и крепко поцеловал её.
 В это время на сером коне в яблоках подскочил Адано.
 - Данияр! Наш отряд к бою готов! – доложил он громко.
 Отряды Адано и Савлия возглавил Данияр.
 Из середины колонны от Медосака послышался ответный сигнал медной трубы.
 - Услыхали! – обрадовалась Роксана.
 Разбуженные сигналами тревоги, люди метались между повозками, наблюдая, как со стороны оврага уже с пронзительными криками к ним стремительно приближалась лавина чужих всадников. Многие женщины попрятали своих детей под повозки и сами притаились среди высоких колёс-плах.
 - Приготовиться к бою! – закричал Данияр и взмахнул мечом. – Вперёд! Ма-ра!..
 Он первым ринулся навстречу врагу. За ним Адано и воины обоих отрядов. С криком «мара!» летели на конях мужики из обоза. На многих были нательные белые рубахи и шаровары.
 - А где же Медосак? – с тревогой спросила Роксана. – Почему он задерживается?
 В этот миг опасности она боялась за жизнь Данияра и хотела, чтобы скорее подоспела помощь.
 - Да вон он скачет со своим отрядом через речку! – воскликнула Одата.
 Разбрызгивая воду, быстрой лавиной летел отряд Медосака.
 Роксана облегчённо вздохнула. Она глянула в сторону Данияра. Там уже сшиблись две силы. Яростно зазвучали первые удары мечей, послышались матерная ругань, проклятья. Заржал чей-то раненый конь.
 Роксана и Одата, сидя верхом на своих конях, с замиранием сердца следили за ходом сражения.
 - А Радамсада и Левкона до сих пор нет! Вот сволочи! – в сердцах воскликнула Роксана. – Я им этого не прощу! Десять воинов взяли с собой на охоту, а сейчас в этом бою каждый человек дорог! Я больше не в силах ждать! Давай искать в этой кутерьме Данияра и Адано!
 Подскакав к месту сражения, они старались в тёмной мельтешащей массе отличить своих от врагов.
 - Роксана, на наших белые исподние рубахи! – крикнула Одата, стараясь перекричать крики и гул боя.
 - Это я вижу! А как отличить воинов Данияра и Савлия от этих разбойников? Ага я поняла: на чужаках – не военная одежда. Видно, это сброд голодранцев! Я стреляю в их коней из лука.
 И она стала пускать стрелы с близкого расстояния, поражая коней непрошенных гостей. Её примеру последовала и Одата. Шаг за шагом они расчищали себе дорогу к центру битвы. Их бесстрашно вели вперёд, в самое пекло боя, любовь и желание сохранить жизнь своим любимым.
 - Где они? – крикнула Роксана.
 - В самом центре… Нам к ним не пробиться! – с сожалением ответила Одата.
 На какое-то мгновение Роксана увидела белую рубашку и развевающийся плащ Данияра. Вместе с Адано он отражал удары мечей, сыпавшиеся на них справа и слева.
 - Живые! - радостно воскликнула Роксана.
 Но тут же она увидела, как тяжёлая дубина с шипами взметнулась вверх и опустилась на плечо Данияра. Роксана ахнула и рванула Ирбика за поводья вперёд. Она видела, как Данияр выронил меч и стал медленно падать с коня.
 Забыв обо всём, Роксана ринулась с Ирбиком к любимому, успев крикнуть Одате:
 - Прикрой меня!
 Одата выхватила меч и, держа его обеими руками, стала отражать удары.
 Роксана соскочила с коня, склонилась над Данияром и прижала его голову к себе. Он застонал, но на зов Роксаны не отозвался. Она поняла, что Данияр потерял сознание. Она заслонила его своим телом, чтобы кони не растоптали его на земле.
 Над головой раздавались удары мечей, хриплая ругань, ржание коней. Казалось, что они вот-вот сомнут, затопчут хрупкую фигурку Роксаны в светлом платьице. Но с одной стороны, прядая ушами, послушно стоял Ирбик, а с другой – Адано, Одата и сарматы стали постепенно оттеснять чужаков от Роксаны и раненого Данияра.
 И вдруг что-то произошло. Разбойники дрогнули и, спасаясь, кинулись к оврагу, за которым тёмной зубчатой стеной стоял спасительный для них лес. А это подоспели на помощь отряды, охраняющие середину и хвост колонны. За беглецами устремилась погоня. На месте битвы остались лежать раненые и убитые. Слышались стоны, кто-то просил пить, кто-то кого-то звал.
 «Днём воронье налетит… - вдруг подумала Роксана. - Надо убитых обязательно похоронить, и своих и чужих… Только тогда можно двигаться дальше…»
 Роксана села на землю и посмотрела на Данияра. Рубашка на его левом плече была в крови, рука висела как плеть, тело было безжизненным, лоб и щёки холодными.
 Роксана закричала от ужаса и стала трясти Данияра за плечи. Тот застонал.
 - Живой! Живой!..
 Роксана прижалась щекой к голове Данияра. Она не обращала внимания на то, что руки её и светлое платье были испачканы кровью. По лицу текли слёзы. Лишь бы был жив Данияр! Лишь бы был жив!
 Печален был рассвет того осеннего утра. Бой был скоротечным, но жестоким. По полю разбрелись девушки и женщины, отыскивая среди раненых своих родных и близких. Парни относили своих раненых к повозкам.
 Перевязанного Данияра воины его отряда перенесли по распоряжению Роксаны в её шатёр. Она сидела рядом, не отрывая взгляда от родного лица.
 Одата перевязывала у Адано раненную мечом выше локтя правую руку.
 На дороге послышался конский топот. Мужской голос крикнул: «Тпр-у-у!», осаживая коня напротив шатра. В шатёр заглянула Мирина и доложила, что приехал Радамсад.
 Роксана вышла из шатра. На неё страшно было смотреть, платье на груди запачкано кровью, волосы растрёпаны. Встретившись с её горящим взглядом, Радамсад опустил глаза. За его спиной прятался Левкон.
 - Вон! Вон из обоза!.. - сжав зубы, тихо сказала Роксана. - Чтобы я вас сволочей и предателей, ни-ког-да больше здесь не видела! Иначе будем судить вас всем миром! А это верная смерть вам, трусам и предателям! Вон отсюда! Чего стоите, как вкопанные? Вон с моих глаз!..
 Роксана вернулась в шатёр. Понукая коня, Радамсад развернул его. Из шатра выскочил Адано с перевязанной рукой и скомандовал:
 - Отряд остаётся на месте! Все воины должны вернуться в отряд Савлия: у него большие потери. Радамсад и Левкон по велению царицы могут быть свободными! Летите вороны на все четыре стороны! – Адано слегка наклонил голову и сделал широкий жест здоровой рукой.
 Радамсад хлестнул плетью коня и поскакал по дороге на север, где возводился город для переселенцев. За ним последовал Левкон.
 Днем Одата сообщила Роксане новость:
 - Знаешь, а ведь Радамсад и Левкон на охоту с женщинами ездили.
 - Кто сказал?
 - Адано. Когда они заглянули в шатёр, на коленях у Радамсада сидела молодайка. Он называл её Масленицей. Он ссадил её с коленей и сказал: «Подожди, Масленица, гостей встретить надо». Но Данияр не захотел принимать участие в их попойке, они с Адано и своим отрядом поскакали к нам.
 - Масленица, говоришь? Так это же Раиса! – воскликнула Роксана.
 - Да… Сначала у меня встала на пути, а теперь и у тебя…
 Роксана махнула рукой.
 - А пусть теперь этот Радамсад сажает себе на колени, кого хочет, мне всё равно! Жаль только, что в нашем отряде появилась паршивая овца. А сколько страданий ты приняла из-за этой Масленицы! Как-то её надо отвадить от наших мужчин. Ладно, на месте что-нибудь придумаем…
 Одата сказала осторожно:
 - Я думаю, что здесь снова не обошлось без Левкона.
 - Без Левкона? Почему ты так думаешь?
 - Это он привёл тогда Бораспу к Раисе и пьяного оставил у неё на ночь… Он отомстил мне сполна за то, что я его отвергла…
 - А мне за что мстит?
 - За Алонку. За то, что ты по дороге из Херсонеса домой прогнала его, оставила Алонку с Расогом. Помнишь?
 - Ещё бы такое забыть! Как мы его уговаривали жениться на Алонке! К дереву привязывали: может, одумается! А он ускакал! Так почему же Алонка должна выходить замуж за этого труса и негодяя? Расог - порядочный и умный парень. Левкон ему в подмётки не годится.
 Одата сказала задумчиво:
 - Левкон очень мстителен и злопамятен. О, это настоящий шакал. Я его насквозь вижу. Мне кажется, что он тянется к твоему царскому престолу. Будь с ним осторожна. Он убрал со своего пути главного соперника – Радамсада. Бьюсь с кем угодно об заклад, что охота в степи на сайгаков – это его затея. Но он не учёл, что у тебя есть ещё Данияр. Этот орешек ему будет не по зубам!
 Неожиданно Роксана расхохоталась:
 - Левкон на троне! Ха-ха-ха… А царская шапка подошла бы к его кудрявой голове, как шуту колпак! Ха-ха-ха…
 Вытирая рукою слёзы на глазах, Роксана сказала:
 - Ну и насмешила ты меня, Одата! Вот и посмеялись от души, а то вокруг одни горе да слёзы. Мирина!
 В шатёр заглянула служанка.
 - Принеси мне чистую походную одежду.
 Роксана почувствовала, что за прошедшую бурную ночь в ней что-то изменилось. В ней появились силы и решительность повелевать людьми. Пройдя через смертельное испытание, она, наконец, стала Царицей.

 Глава 25

 Похороны погибших

 Данияр всю ночь не приходил в сознание. Его левое плечо и грудь были окровавлены, на лице – царапины и ссадины. Роксана и знахарка Мада обмыли ему раны и смазали целебной мазью. Как благодарила сейчас себя Роксана за предусмотрительность, за то, что взяла с собой в далёкий путь эту чудесную старушку. Мада определила, что у Данияра перебита ключица. Как только Данияр пришёл в себя и открыл глаза, она протянула ему в маленьком горшочке отвар лекарственных трав и сказала ласково:
 - На, милок, попей!
 От горьковатого отвара Данияра неудержимо стало клонить в сон. Он крепко заснул и уже не чувствовал боли, которая разламывала ему плечо и отдавала в голову. Засыпая, он видел сквозь смеженные ресницы, как наклонялись над ним то Мада, то Роксана: меняли окровавленные повязки, протирали рану ронгом и смазывали какой-то мазью. Он целиком и полностью доверил свою жизнь этим двум милым ему женщинам.
 Утром Роксана узнала, что в ночном бою погибла всеобщая любимица девичьего отряда весёлая неунывающая Друна. Её окровавленное тело принесли на войлоке к шатру и положили у ног Роксаны. Та сделала шаг… другой… и упала на грудь бездыханной подруги. Она обхватила ладонями голову Друны и покрыла дорогое лицо поцелуями. Она дала волю переполнявшему её душу горю и разрыдалась.
 Вокруг Друны и Роксаны собралось много народу. И тут она услышала негромкий голос:
 - Царица, ещё одна беда…
 - Что там ещё? – Роксана подняла заплаканное лицо.
 - Меланиппу убило… Отравленная стрела попала прямо в глаз.
 Роксана тяжело вздохнула, поднялась на ноги и устало сказала:
 - Ведите меня к ней.
 Роксану повели к одной из открытых телег в головной части колонны. Там на ковре лежала жрица с распущенными седыми волосами, одетая по-домашнему в тёплый пёстрый халат и красные тапочки. Покойница сейчас не была похожа на строгую матушку Меланиппу, всегда одетую в чёрную длинную одежду.
 Роксана содрогнулась, когда увидела у покойницы вместо правого глаза пустую окровавленную глазницу. Она отвернулась и сказала подошедшему Медосаку:
 - Подготовьте её к похоронам. Будем хоронить погибших со всеми почестями.
 Медосак кивнул. Роксана с сопровождающими её людьми направилась к следующей повозке. Пожилой сармат ладонью вытирал слёзы со щёк, заросших седой щетиной.
 - Что случилось, отец?
 Тот показал  на своего коня, который стоял рядом, подогнув раненую ногу.
 - Лучше бы меня ранило, чем коня! – горячо стал объяснять он Роксане своё горе. – На чём бабы да ребятишки теперь поедут?
 Роксана обняла его за плечи:
 - Не плачь, отец! Здесь горе случилось потяжелее твоего! Получишь ты коня из царского табуна.
 Мужик низко поклонился:
 - Спасибо тебе, дочка, от всего сердца! А ты сама кто будешь?
 Роксана усмехнулась:
 - Царица ваша – Роксана!
 - Век за тебя богам молиться буду! – истово стал кланяться ей мужик.
 Роксана пошла дальше. Надо было выяснить, каковы потери и чем можно было помочь людям в их горе.
 Два дня женщины оплакивали убитых, снаряжали их в последний путь, а мужчины копали могилы, рубили в лесу деревья, строили усыпальницы. На третий день в полдень начались похороны погибших. Усилились женские крики и плач. Родственники убитых царапали на себе лица, рвали волосы и одежду. Глядя на матерей, стали плакать и дети.
 Роксана, бледная, в чёрном платке и чёрном платье, держа в руке факел, поклонилась в пояс убитым, лежащим в длинной братской могиле. Дно могилы было выстлано камышом и посыпано мелом. За Роксаной шла молодая жрица с кадильницей и обкуривала приятным дымом можжевельника погибших, отгоняя от них злых духов. Она трижды обошла братскую могилу и с Роксаной направилась к могиле Меланиппы.
 В квадратной яме, обложенной по бокам брёвнами, на камышовой подстилке и ковре покоилось тело жрицы. На выбитый глаз была наложена белая повязка. Одета она была в своё обычное чёрное одеяние. Седые волосы жрицы были покрашены хной в красный цвет, а небольшая подушечка под головой была посыпана охрой в знак того, что покойница служила не только людям, но и небесному богу солнца Хорсу и земному богу Огню. На шею усопшей было надето ожерелье из золотых, сердоликовых и стеклянных бус голубого и зелёного цвета. У головы возле правого виска стояла небольшая глиняная кадильница, а около левого виска было воткнуто в землю бронзовое зеркало.
 Руки жрицы были вытянуты вдоль туловища. Около левой руки лежали речные раковины с белой, голубой, жёлтой и чёрной красками, рядом крупные гальки для растирания красок. Около правого бедра Меланиппы лежали железные удила: в молодости она была хорошей наездницей.
 В ногах у жрицы стоял жертвенник на четырёх массивных ножках. На нём пылал очистительный огонь и чувствовался ароматный запах сгораемых веток можжевельника. У бревенчатой стенки могилы на камышовой подстилке стояли три горшка с едой и питьём. Возле них был небольшой гадальный горшок, лежали десять округлых галек для гадания и веретено, на которое был надет грузик – пряслице. Покойница умела прясть и вязать на костяных спицах. Для её охраны в ином мире, как требовал обычай, в могилу положили трёх воинов, убитых в ночном бою.
 Вот Роксана с молодой жрицей подошла к краю усыпальницы своей боевой подруги Друны. Дно ямы было устлано камышом и посыпано мелом для очищения души и тела погибшей. На дорогом ворсистом ковре лицом на восход солнца, как живая, лежала Друна в своём боевом облачении. В ушах - золотые серьги с зернью и бутонами-подвесками на золотых цепочках. На руках - серебряные браслеты. На пальце правой руки – спиральное колечко из золотой проволоки. На ногах красные сафьяновые сапожки были расшиты бисером не только на голенищах, но и на подошвах.
 Руки покойной были вытянуты вдоль тела. У правой руки лежали два дротика, а у левой – лук и берестяной колчан, туго набитый стрелами.
 У изголовья были разложены любимые вещи Друны: маленькая лютня, пластина из лосиного рога с изображением двух хищников, терзающих оленя; заморский сосудик с благовониями из вишнёво-красного стекла (подарок Роксаны), чашечка для напитков из синего стекла с узорами из белых и жёлтых полос. Здесь же лежал костяной гребень с позолотой, и находились подарки Роксаны, которые та в разные годы дарила Друне в день рождения: серебряная чаша, в которой стоял небольшой деревянный кувшин с золотой оковкой. На оковке были видны крохотные золотые гвоздики. Рядом с серебряной чашей лежали охотничий нож и бронзовое зеркало в кожаном мешочке, расшитом цветными аппликациями.
 Трижды обвели вокруг могилы Друны её боевого коня, затем при помощи петли и палки парни задушили его, по ступенькам усыпальницы снесли вниз и уложили в ногах покойницы. Шея коня была вытянута, а ноги подогнуты под брюхо, словно он мчался в галопе. Рядом с конём положили обезглавленную тушу барана. У левой бревенчатой стенки усыпальницы поставили горшки с едой и питьём.
 После прощания родственников с Друной её накрыли с головой красным шёлковым покрывалом. Молодая жрица трижды обошла усыпальницу наверху, обкуривая её благовонным дымом кадильницы.
 Роксана остановилась у края могилы и прошептала:
 - Прощай, моя дорогая подруженька! Спасибо тебе за храбрость в бою и верность нашей дружбе!.. Похоронить достойно – это всё, что я могу сделать тебе на прощанье…
 Люди под руки держали мать Друны. А она, схватившись за сердце, причитала в своём безутешном материнском горе:
 - Ой, доченька моя родненька-я… Зачем же ты так рано нас покинула-а… Уедем мы скоро от тебя… Одна ты останешься здесь лежать у дороженьки-и… Ой, как же моё сердце вынесет разлуку с тобо-ой?..
 Роксана и Одата плакали, мысленно прощаясь с подругой. С зажженными факелами родственники и друзья Друны трижды обошли усыпальницу.
 В это же время вереницы горящих факелов двинулись вокруг братской могилы и усыпальницы Меланиппы. Затем застучали топоры. Это мужчины стали делать над усыпальницами перекрытия из брёвен, а в центре перекрытий устанавливать конусы из тонких стволов деревьев для погребальных костров.
 Неподалеку загорелись костры под большими бронзовыми котлами. В них варилось мясо для поминальной тризны.
 Когда конусы из брёвен, покрытые камышом и ветками, на перекрытиях усыпальниц были готовы, Роксане подали горящий факел. Первым она зажгла погребальный костёр на братской могиле, обходя вокруг и поджигая солому вкруговую. Факел она кинула на вершину костра. Следом от её руки запылали погребальные костры над усыпальницами Меланиппы и Друны…
 Когда костры набрали полную силу, их стали забрасывать землёй. А вскоре над могилами выросли земляные курганы.
 Перед людьми, объединёнными общим горем, выступила Роксана. Остановившись у братской могилы на своём чёрном коне Ирбике, чтобы её видели и слышали все, она сказала громко:
 - Дорогие матери, отцы, сестры и братья! Тяжела наша общая боль, ничем не заменима утрата! Три дня назад в ночном бою с разбойниками погибли одни из самых храбрых наших воинов. Защищая нас, они отдали самое дорогое, что у них было – свои жизни. Мы навсегда запомним этот ночной бой и тех, кто отдал за нашу свободу свою жизнь! Вечная им память! Пусть души наших храбрых воинов заберут на небеса боги: они заслужили это. Пусть земля им будет пухом!
 Женщины зарыдали. Следом за Роксаной с прощальным словом выступил начальник охраны колонны переселенцев Медосак, родственники и друзья погибших.
 Вдруг кто-то тронул Роксану за ногу. Она глянула вниз. Рядом стояла Харитуна.
 Роксана слезла с коня. Харитуна смело на глазах у людей обнялась с Роксаной. Лицо поварихи было мокрым от слёз.
 - Кто-нибудь погиб? – с тревогой спросила Роксана.
 - Племянник Савлия… Совсем ещё молоденький. Служил в отряде у дяди и вот… А мать как его убивается – водой отливали.
 Роксана удивилась переменам, произошедшим в Харитуне: располнела, стал выделяться живот.
 - Харитуна, ты что, ждёшь ребёнка?
 Та опустила ресницы:
 - Да…
 - Я так рада за вас с Савлием! Поздравляю! Кого хотите: сына или дочку?
 - Сын уже есть. Я хочу дочку, Савлий тоже. Он мне теперь не даёт поднять и ведра воды, чтобы ненароком ребёночка не сбросила. Это Мада мне помогла. Стала она меня часто в бочке парить, живот мой поправлять, отварами каких-то трав поить… И всё приговаривает, приговаривает что-то. И вот её стараниями я понесла в себе ребёночка.
 - Пригласи нас с Одатой на день рождения малыша.
 - Обязательно!
 - Я хочу вас с Савлием взять к себе во дворец. Ты будешь поваром, а Савлий в отряде моей охраны.
 - Мы будем рады!
 - А перед отъездом из Сармат ты виделась с Алонкой?
 - Да. Мальчик у неё подрос, глазки голубые – вылитый Левкон.
 - А как к нему Расог относится?
 - Души не чает. Ждут теперь девочку. На следующее лето собираются к нам переселиться.
 - Алонка не переживает за Левконом?
 - Она с этим красавчиком столько горя хлебнула, что до конца жизни будет радоваться своему счастью с Расогом.
 Оглянувшись, Харитуна вдруг понизила голос до шёпота:
 - Я несколько раз видела в колонне Бораспу…
 - Да?.. И где же он?
 - Там, у одной из повозок, - Харитуна махнула в середину колонны. – Как обоз останавливается на ночёвку, он вылезает из своей повозки и сидит у колеса… без ноги…
 - Без ноги? – поразилась Роксана. – Где же он её потерял?
 - Я разговаривала с ним. Сначала он меня стеснялся, а потом доверился и сказал, что Раиска его споила, а потом стала выгонять. Чтобы удержать её, он решил привезти ей из похода много добра и встал на торге ногой на бычью шкуру. Его взяли в отряд. Они сделали набег на аланское село. Им дали такой отпор, что они еле ноги свои унесли. Бораспу стрелой ранило в ногу. Он спасся только благодаря своему быстрому коню. Уже дома лекари отрезали ему ногу по самое колено. Говорит, нога распухла и посинела. Еле выжил. А сейчас пьёт беспробудно. Ребята из жалости приносят ему и выпивку, и закуску. Потерянный он человек… А матери какое горе! Он превратил её в свою няньку.
 Подошла Одата.
 - Здравствуй, Харитуна! Я так давно тебя видела! О чём вы тут разговариваете?
 - Пойдём, Одата, я тебя с одним человеком познакомлю, - сказала вдруг Роксана. - А ты, Харитуна, подержи пока моего коня.
 Роксана повела Одату вдоль телег и повозок, нескончаемой вереницей выстроившихся вдоль дороги. Возле одной из повозок, прислонившись спиной к деревянному колесу-плахе, сидел заросший бородатый мужчина. Голова его была откинута, глаза закрыты. На земле стоял кувшин с ронгом, валялась глиняная кружка.
 Заслышав шаги, мужчина открыл глаза. Что-то дрогнуло в его бледном лице, и он сказал виновато:
 - Вот, поминаю погибших друзей… Не могу подойти к погребальному костру, - и он похлопал по деревяшке вместо правой ноги.
 Роксана глянула на Одату, а та напряжённо вглядывалась в мужчину.
 - Бораспа!.. – тихо ахнула Одата.
 - Узнала… А я всё время прятался от вас в повозке, чтобы не увидели меня калекой… Но, видно, и вправду мир тесен.
 Бораспа встал на колени и протянул к Одате руки:
 - Одатушка, прости меня! Боги меня наказали за всё!.. Прости, если сможешь! Измучился я, сил больше нет… Никому стал не нужен… Без тебя я погибну, Одатушка… богиня моя!
 Страдание отразилось на лице Одаты. Она сняла с руки золотой браслет и кинула на землю перед Бораспой. Тут же повернулась и заспешила к людям. Роксана последовала за ней, но что-то заставило её оглянуться. Бораспа стоял на коленях, прижимая к губам золотой браслет, а по бледным щекам катились крупные слёзы…


 Глава 26

 Заговор у дуба

 Роксана после похорон погибших вернулась, наконец, в свой шатёр.
 Данияр спал. Возле него сидела на низкой скамеечке и «клевала носом» сонная Мада. Роксана обняла её за плечи:
 - Иди, Мада, отдохни! Теперь я посижу!
 - И то… - поднялась старушка и потуже затянула концы белого платка под подбородком. – Намаялась я за эти три дня. Столько раненых! И каждого надо было осмотреть и полечить. Хорошо ещё, что прислужницы покойной матушки Меланиппы помогали. Ох-хо-хо! Старость – не радость.
 Шаркая старческими ногами, Мада вышла, а Роксана положила рядом с Данияром ещё одну подушку и легла боком, облокотившись на неё. Она, не отрываясь, смотрела на смуглое, но сейчас бледное лицо любимого ею человека и страстно молила Астару, чтобы она даровала ему жизнь и возвращение сил.
 «Милый, родной мой! Как я хочу снова услышать твой смех, твои слова, - думала она. - Ты даёшь мне такие советы, к которым я всегда прислушиваюсь. В моих ушах ещё звучат твои ласковые слова… Я молю судьбу, чтобы она свела нас вместе и никогда больше не разлучала…»
 Чёрные длинные ресницы Данияра дрогнули и приоткрылись.
 - Роксана, ты, наверное, так и не отходила от меня? – спросил он тихо.
 Не желая расстраивать ещё слабого Данияра рассказом о похоронах погибших, она спросила:
 - Как твоё плечо? Болит?
 - Уже терпимо… Помоги мне повернуться на бок, я хочу смотреть на тебя.
 - Нет-нет! Лежи! Тебе нельзя двигаться, а то кость не срастётся. Успеешь насмотреться ещё в дороге.
 Данияр попросил слабым голосом:
 - Положи свою голову на моё здоровое плечо. Вот так… Какие у тебя шелковистые волосы!
 Данияр взял в руку косу Роксаны и поцеловал её.
 - Как мне хорошо с тобой, Данияр! – прошептала Роксана.
 - А я, наверное, самый счастливый человек на свете! – ответил Данияр. - Адано сказал мне, что это ты заслонила меня в ночном бою от вражеских мечей и коней…
 Роксана погладила руку Данияра.
 - Это тебя спасла любовь моя!..
 - Да? Защитница моя храбрая!
 Роксана и Данияр поцеловались. В этот момент вошли Адано и Одата.
 - О-о, если дело и дальше так пойдёт, то мой друг Данияр скоро встанет на ноги! - воскликнул Адано.
 - А вы, черти, не подглядывайте! - Данияр ладонью здоровой руки шутя прикрыл голову Роксаны.
 Адано вдруг стал серьёзным и сказал:
 - Не грех бы и нам помянуть наших погибших товарищей…
 Роксана вскочила на ноги:
 - Я сейчас! Скажу Мирине, чтобы накрыла нам стол.
 А в это время Радамсад и Левкон были далеко от колонны. Они приближались к городу в лесу, который строился для переселяющихся сармат теми, кто прибыл сюда раньше.
 - Я пропал! – жаловался Левкону Радамсад. – На этот раз окончательно! Топором иду ко дну. Ну почему я такой невезучий? Ответь мне на этот вопрос, Левкон… Одата не захотела со мной встречаться. И всё из-за этого пьянчужки Бораспы… Полюбил Роксану… А она в шатре у себя держит этого… братца своего… Эх, напиться бы с горя да так, чтобы ни-че-го не соображать, ни-че-го не чувствовать…
 Выслушав исповедь друга, Левкон ответил:
 - Мы, конечно, с тобой тоже маху дали, что оставили переселенцев без защиты. Но кто же думал, что именно в эту ночь всё и случится?.. Сколько этих ночей в пути было! И ничего… Ехали себе тихо – мирно, и никто не нападал на обоз. А тут – на тебе!..
 - Она мне не простит этой ночи! – уныло сказал Радамсад, свесив голову на грудь.
 Левкон хлопнул его по плечу:
 - Не горюй, друг! Ты не знаешь женщин. У них сердца мягкие, как воск. Если ты им нравишься, они быстро прощают. Поверь мне. Уж я-то в женщинах разбираюсь… Ну хочешь, твоя Роксана будет плакать горькими слезами?
 - Зачем?
 - Ну затем, что она променяла тебя на этого… своего братца.
 - А-а, да! Хочу!
 - Всё! Твоё слово для меня, что царский указ!
 Друзья достигли строящегося города и присоединились к лесорубам валить лес.
 Колонна с переселенцами двигалась медленно, за день преодолевая небольшое расстояние. После полудня с наступлением жары движение останавливалось, кони и быки выпрягались и отпускались пастись. Рядом с дорогой разжигались костры, и в походных котлах женщины начинали варить для семьи обед. Мужчины шли на охоту или на рыбалку, а ребятишки бежали на речку купаться.
 Данияру предстояло скорое расставание с Роксаной: надо было возвращаться к царю Айрузе. Рана беспокоила его всё меньше, и он уже мог держаться на коне, хотя ехал шагом, не пуская коня в галоп.
 В последний вечер Данияр предложил Роксане прогуляться до ближайшего леса.
 Она согласилась.
 Взявшись за руки, они пошли к лесу. Там на краю поляны Данияр выбрал старый толстый дуб с широкой кроной, постелил у его ствола свой походный плащ-накидку, сел на него и позвал Роксану:
 - Иди ко мне!
 Роксана села на колени Данияра и осторожно склонила свою голову на его здоровое плечо. Данияр обнял Роксану и прижал к себе.
 - Тоска какая-то сердце моё сжимает, - сказал он вдруг печально.
 - Пора такая... Осень, - ответила Роксана, которая, наоборот, ни о чём печальном не хотела думать.
 - Нет, не осень виновата… а наше расставание… Дурное предчувствие сжимает моё сердце, как будто я скоро потеряю тебя…
 - Ну, если только случится что-нибудь с тобой или со мной… А так: не должно быть плохого предчувствия. Ведь мы будем ждать друг друга, да?
 Роксана глянула в глаза Данияру. В слабом свете молодого месяца его глаза казались большими и грустными. Роксана поцеловала их, чтобы они хоть немного повеселели.
 - Давай друг другу клятву дадим на верность, - предложил Данияр.
 Роксана задумалась, потом сказала неуверенно:
 - А вдруг со мной что-нибудь случится? Допустим, я погибну от вражеской стрелы… А ты будешь повязан нашей клятвой и не сможешь больше жениться?.. Нет, так нельзя. Молодость дана для счастья. Давай просто по человечески ждать друг друга. Ты теперь когда сможешь приехать?
 - Не раньше весны. В крайнем случае, если только жив буду, летом приеду обязательно! В этом я тебе клянусь! И мы сразу же сыграем свадьбу, больше откладывать не будем. Ладно?
 - Ладно. А где жить будем?
 - Где ты захочешь.
 - Я не хочу отрываться от своего народа.
 - Значит, я перееду к тебе.
 - А как же Одата и Адано?
 - Они взрослые люди. Пусть решают сами. Адано – мой лучший друг. Но если он сейчас захочет остаться с Одатой, я не встану поперёк его счастья. Пусть сам выбирает.
 - А кто для тебя дороже: я или твой Адано? – игриво спросила Роксана. В ответе она не сомневалась, но Данияр вдруг замолчал, а потом ответил:
 - Ты задала мне трудный вопрос. Это всё равно, что у ребёнка спросить, кто ему нужен больше: отец или мать. Адано уже испытанный друг. Я знаю, что он в беде меня никогда не бросит. Если понадобится – и я за него жизнь отдам. Братская дружба стоит этого. Но какая дружба сравнится с любовью? Ты – это всё: воздух, облака, месяц, звёзды… Ты – это солнце… И если не видно солнышка из-за туч, то и день кажется грустным. Я увидел тебя, моё солнышко, и ни за что не хочу больше терять! Надо только перенести нам самую большую последнюю разлуку, и тогда наградой для нас будет огромное счастье. Ты будешь меня ждать?
 - Угу.
 - Честно?
 - Честно.
 - Не обманешь?
 - Нет.
 - Тогда поцелуй!
 - Сейчас!.. Ты должен меня первым поцеловать!
 - Закрой глаза, - попросил Данияр.
 - Ночь и так тёмная…
 - Всё равно закрой…
 Роксана прикрыла ресницами глаза и почувствовала на губах мягкий нежный поцелуй Данияра. Она потянулась и крепко-крепко поцеловала милого в ответ, воскликнув:
 - Вот как я тебя люблю!
 - А я тебя вот как! – горячо сказал Данияр и стал осыпать её поцелуями.
 Сладкая истома лишила Роксану сил. Но в этот момент она вдруг вспомнила старинное поверье: чтобы счастье было прочным, надо милого семь раз приковать невидимыми путами к дубу. Она выскользнула из рук Данияра и со смехом побежала вокруг дерева. Данияр вскочил – и за ней! Роксана то манила его, то убегала из-под самого носа. Вот уже три круга сделано, пошёл четвёртый. Ещё три продержаться бы… Данияр сначала бежал за Роксаной, но вскоре стал задыхаться от слабости.
 - Какие мощные корни дуб распластал по земле! – воскликнул он. – Того и гляди, споткнёшься и упадёшь.
 - Ага, не поймаешь, не поймаешь! – дразнила Роксана и снова быстро шла вокруг дуба.
 Пользуясь темнотой, Данияр остановился и схватил налетевшую на него Роксану.
 - Ага, так не честно… Давай ещё один круг оббежим…
 - Зачем? Я же тебя поймал!
 - Это не считается. Надо семь раз оббежать!
 - А потом что будет?
 - А потом ты навсегда будешь моим.
 - Так ты что, колдуешь?
 - Ага! А ты нарушил это колдовство.
 - Ну ладно. Тогда я тебя отпускаю. Беги!
 Роксана побежала и спряталась за дуб. Данияр подкрался на цыпочках и обхватил её сзади вместе с дубом:
 - Ага, попалась! Теперь-то я тебя не отпущу!
 Он уложил её на свой плащ между корнями дуба и стал страстно целовать её обнажённые руки, груди… Два горячих молодых тела слились воедино. В сладостной истоме Роксана устремила свой взор в тёмную широкую крону дуба. Этот великан раскинул свои ветви, оберегая их любовь. Он единственный свидетель их счастья в эту ночь золотой осени.
 Долго, жадно и ненасытно, в предчувствии долгой разлуки, они целовали и ласкали друг друга. Усталая Роксана лежала на руке своего любимого и непрерывно смотрела на него, стараясь унести в памяти своей этот милый ей образ.
 Вздохнув, она сказала:
 - Я боюсь, что, находясь вдали, ты забудешь меня.
 Данияр погладил её по щеке:
 - Не думай об этом, родная моя! Ты же семь раз невидимой цепью привязала меня к себе и к дубу.
 - Ах, да! Я чуть не забыла! Сорви с дуба два листочка.
 - Зачем?
 - Сейчас узнаешь.
 Данияр поднялся на ноги, дотянулся до ветки, сорвал два узорчатых листа и подал Роксане. Та поцеловала оба листочка и протянула Данияру:
 - Поцелуй и ты!
 Тот поцеловал листья и вернул их Роксане. Она сказала:
 - А теперь один листок пусть хранится у тебя, а другой у меня. Вместе с дубовым листком тебя будет охранять в бою любовь моя!

 Глава 27

 Ответственное задание

 Прошумела метелями морозная зима, наступила тёплая весна с распутицей на дорогах, с вышедшими из берегов реками. В оврагах и перелесках зацвели белые и голубые подснежники.
 Данияр послал к Роксане гонца с подарками и дал ему в телохранители двух всадников. На словах он просил гонца передать Роксане, что любит её, этим летом он обязательно приедет, и они сыграют свадьбу. Пусть Роксана обязательно ждёт его.
 Данияр ждал лета, торопил его приход. Трижды обращался он к дядьке Айрузе отпустить его к Роксане, чтобы сыграть свадьбу, но Айруза и слушать не хотел: снова начались жаркие бои со шкудами. Наконец, ранней осенью Айруза вызвал племянника на военный совет и сказал:
 - Даём тебе последнее ответственное задание. Выполнишь его – и езжай к своей невесте. Назначаю тебя послом к шкудам. Поедешь к ним и обменяешь их пленных на наших. Наш человек уже был у племенного вождя – Арсака и договорился с ним насчёт обмена. Сотню пленных шкудов обменяешь на такое же число наших воинов. Для охраны я тебе даю двести вооружённых всадников. Подбери себе помощника. На складе выдадут вам продукты, одежду и оружие. Завтра же с утра отправляйтесь в дорогу! Да помогут вам наши боги! Возвращайся живым, дорогой племянник! Посылаем мы тебя не на сражение, даём задание не смертельное, но доля опасности есть. Надеюсь на твой ясный ум и находчивость. Очень ответственно быть послом! Мы тут посоветовались на военном совете и решили послать тебя: храбр, умён, умеешь к людям подход найти.
 Сидевшие на лавке вдоль стены военачальники согласно закивали головами.
 - Ну, давай, Данияр, попрощаемся!
 Айруза встал со своего кресла - трона, разгладил седые усы, подошёл к Данияру, обнял его и трижды поцеловал в щёки.
 С радостью и щемящей сердце грустью уходил от Айрузы Данияр. Он обрадовался тому, что мечта его встретиться с Роксаной, наконец, приблизилась. Но с врагом он привык встречаться в открытом бою во всеоружии с численным перевесом своих воинов. А тут предстояло ехать в самое логово врага с малыми силами. Честно ли выполнит враг условия договора? Не будет ли эта поездка ловушкой для сармат?
 Помощником своим Данияр назначил Адано, верного испытанного друга. Этот не оставит в беде. Из своего войска Данияр отобрал двести самых храбрых и закалённых в боях всадников, готовых по первому его боевому кличу ринуться в бой. Нагрузив четыре крытые повозки котлами, посудой, продуктами и подарками для царя Арсака, утром, по холодку, колонна с пешими пленными двинулась в путь к летнему лагерю скифов, который находился на расстоянии однодневного перехода.
 Данияр и Адано ехали впереди колонны. Пленных шкудов с двух сторон сопровождали вооружённые всадники с копьями. Замыкали шествие повозки, запряжённые парами коней.
 - Имя какое грозное у шкудского царя: Арсак – «Медведь»! – сказал Данияр своему другу, на что Адано ответил:
 - Посмотрим, что это за «Медведь», и так ли уж он страшен. Признаться, я тоже какой-то холодок в сердце ощущаю. Говорят, шкуды хитры и не всегда выполняют условия договора.
 - То-то и оно…
 По обе стороны дороги тянулось степное раздолье с высокими травами. Стайками бродили голенастые дрофы. В отдалении у дубовой рощицы паслись пять зубров. Около своей матери стоял и помахивал хвостом телёнок. В небе плыли облака, а под ними парили коршуны. Ближе к обеду в стороне заблестело небольшое озерцо, и все увидели стадо сайгаков на водопое. Иногда дорогу перебегали быстрые зайцы и суслики. Всадники весело свистели и улюлюкали им вслед.
 Данияр, прищурившись, посмотрел на солнце: не пора ли объявлять привал? Он придержал своего коня, поравнялся с пленными и спросил:
 - Ну как, устали?
 В ответ было угрюмое молчание.
 Данияр сказал ободряюще:
 - Ничего, скоро привал сделаем, и вы отдохнёте…
 Ответил пожилой, обросший седою бородою пленный воин:
 - Ты вот что, начальник хороший… Об нас не печалься. Мы до своих дойдём, никто пока не падает от усталости. Вон за тем лесом впереди, прямо у дороги будет озеро с ракитами. Вот там можно устроить привал.
 - Среди вас раненые или больные есть? - спросил Данияр пожилого шкуда.
 - И раненые есть, и больные тоже, кое-кто ногу себе натёр, идёт, хромает. Было бы лучше, если бы после привала вы на коней нас посадили.
 - Может, вам и мечи в руки дать? - спросил насмешливо Адано.
 - Мечи, конечно, нам не дадите и руки не развяжете, а на коней могли бы посадить. По двое на одного коня, спиной к спине. Ещё деды наши так делали. Вот мы быстрее и добрались бы.
 - А удержитесь вы на коне без узды? - поинтересовался Данияр.
 Скиф усмехнулся в бороду:
 - А какой воин-шкуд не умеет держаться на коне? Мы диких коней объезживаем, а ты, господин хороший, спрашиваешь, удержимся ли мы на конях без узды…
 - Ты, видно, из простых людей будешь, дед, что господином меня называешь? Я такой же воин, как и ты.
 - Э-э, нет! Не такой… Человека по стати видно. И конь у тебя в дорогой сбруе, серебряными бляхами да кистями обвешан. И на голове у тебя серебряный шлем вон как на солнце горит! Мы с тобой не одной породы. Ты, по всему видать, царского роду, а я пахарь. Сколоты мы – пастухи да пахари. Всю жизнь я землю пахал да хлебушко растил, вот их, молодых воинов, кормил.
 - Как же ты, пахарь, в войско попал?
 К разговору Данияра с пожилым воином стали прислушиваться шагавшие рядом молодые угрюмые скифы.
 - А очень просто! Этой весною стали набирать в армию и старых, и молодых, и пахарей, и кузнецов. Вы, сарматы здорово нас потеснили с Дона и Данепра! Вот мы все и взяли в руки луки да копья, чтобы защищать свои сёла и поля. Да, видно, боги от нас отвернулись… Чем-то мы прогневили их.
 - А ты, отец, возвращайся теперь домой к своей семье да выращивай себе пшеницу на здоровье!
 Воин тяжело вздохнул:
 - Я и рад бы вернуться, да никуда от судьбы своей, видно, не денешься…
 Приедут царские воины вербовать снова в армию, и наши старейшины снова им укажут на меня и простых мужиков.
 - А как же поля?
 - А никак. Сурепкой да чертополохом зарастают. Вот такие дела, господин хороший.
 Воин поник головою.
 Данияр спросил осторожно:
 - А как же семья твоя?
 - Вот я о ней думаю день и ночь: как они там управляются без меня? Немного мы засеяли землицы-то!..
 - А велика ли у тебя семья, отец?
 - Средняя… Пятнадцать душ.
 - Ого! Неужели мужчин нет в такой семье?
 - Есть, отчего же? Батя, например, восемьдесят три лета ему. Да ещё внуки. Сыновей всех забрали в армию. Пятеро их было у меня. Всех взяли. Меня последним. Вся надежда на молодых баб.
 - А сколько ж тебе лет, отец?
 - Этим летом шестьдесят стукнуло.
 - Ну, ты ещё не старый! Я думал: ты старше будешь.
 - Кто в поле на ветру да на жаре трудится, тот завсегда старше своих лет выглядит. Не то, что вы – воины, особенно царские. Всегда сытые, холёные. Только и знаете, что зубоскалить с девками. А как достаются вам кусок мяса и лепёшки, не задумываетесь. Ну вот, пока разговоры вели с тобой, уже и до леса дотопали. А там до озера – рукой подать.
 Наконец, засинело долгожданное озеро в просветах между зелёными ракитами. На его берегу Данияр дал команду остановиться на отдых.
 Усталые пленные повалились на траву тут же, в тени деревьев. Им развязали руки, но связали ноги, причём одной верёвкой сразу несколько человек. Поставили охрану. Повар выдал им по лепёшке и по ковшу кумыса. Они сначала жадно пили кумыс, а потом уже начинали есть лепёшки.
 Сарматским воинам повара выдали холодную варёную конину, лепёшки и кумыс.
 Коней выпрягли из повозок, стреножили и пустили на траву попастись. Вокруг места отдыха осталась небольшая конная охрана. Молодые сарматы быстро разделись и стали наперегонки плавать по озеру, оглашая степь смехом и задорными голосами.
 Данияр отправил три небольших дозорных отряда по десять всадников в разные стороны степи, а сам с наслаждением растянулся на траве в тени развесистой ракиты. От долгой езды верхом ныла спина. От озера веяло приятной прохладой. Подошёл и присел рядом Адано.
 - Эх, искупаться бы! Жарища такая, дышать нечем…
 - А ты искупайся! – посоветовал Данияр. – А потом и я поплаваю, освежусь. Что-то меня в сон потянуло.
 Адано стал раздеваться, а Данияр мгновенно заснул. Ветерок шевелил его каштановые волосы. И приснилась ему Роксана. Она наклонилась над ним, ласково провела по щеке рукой и тихо сказала: «Береги себя, Даниярушка!.. Я жду тебя». Он потянулся к ней, хотел обнять, но отдалённый боевой сигнал тревоги, поданный из турьего рога, заставил его проснуться.
 Данияр сел, провёл по лицу рукою, прогоняя остатки сна. Адано стоял рядом и спешно одевался.
 Воины-сарматы выбегали из воды на берег и прямо на мокрые тела натягивали штаны и рубахи.
 - Что случилось? - спросил Данияр у Адано.
 - Отряд дозорных, которых ты отправил к скифам по дороге, возвращается назад с сигналом тревоги. Видно, кого-то увидели впереди или за ними мчится погоня.
 Данияр вышел на дорогу и крикнул:
 - По коням!
 Коновод подвёл к нему красавца-коня гнедой масти с белой гривой и  белым хвостом. Вдев ногу в стременную петлю, Данияр легко сел на спину коня, застеленную узорчатым потником.
 По дороге мчались друг за другом десять всадников. Из-под быстрых копыт взлетала дорожная пыль и тянулась назад длинным шлейфом.
 - Что случилось? – встретил Данияр вопросом подскакавших дозорных.
 - За нами погнался чужой отряд, человек в двадцать. Похоже – шкуды! Ну мы развернулись и назад!
 Позади Данияра на дороге быстро выстроился весь сарматский отряд. Он грозно ощетинился копьями. Пленные шкуды в тревоге сели в тени деревьев и стали следить за происходящим.
 Видя, что противников оказалось гораздо больше, чем они ожидали, преследователи замедлили бег, но было уже поздно. Переведя коней с галопа на шаг, они спустились по дороге в лощину и остановились поодаль.
 - Кто такие? Зачем преследовали наш дозорный отряд? – строго спросил Данияр всадника на сером «в яблоках» коне, стоявшего впереди отряда. Тот ответил дерзко:
 - Это мы хотим узнать, кто вы такие и почему вторглись на наши земли?
 Одеты всадники были не в военную одежду, а в разноцветные кафтаны и штаны. Данияр видел, что перед ним явно разбойничий отряд из тех, что грабят обозы на дорогах, угоняют из сёл скот, захватывают людей, а потом продают их на невольничьем рынке в рабство. Он решил пощекотать разбойникам нервы. Строго без улыбки ответил:
 - Мы воины сарматского царя Айрузы. Ведём ваших пленных воинов в обмен на наших. А ещё везём богатые дары вашему царю Арсаку.
 Поняв, что допустил страшную глупость, погнавшись за чужаками, предводитель шайки глубоко вздохнул и сказал:
 - Вот что, добрый человек… Давай мы поможем тебе доставить это добро царю Арсаку. Дорогу мы знаем, как свою ладонь…
 Сарматы засмеялись. Данияр усмехнулся.
 - Что-то вы не похожи на военных людей, одеты кто во что горазд…
 Предводитель шайки пожал плечами:
 - Ну, если вы не хотите, чтобы мы сопровождали ваш обоз, тогда мы поехали…
 - Стоять! – сурово скомандовал Данияр и дал команду своему отряду: - Окружить и обезоружить!
 - Вы не смеете нас задерживать, мы вольные люди и находимся на своей земле! – закричал предводитель шайки и выхватил из ножен короткий персидский меч - акинак.
 Но воины Данияра быстро окружили и обезоружили разбойников, стащили с коней, связали им руки за спиной и поставили перед Данияром.
 Он приказал связать их арканами по пять человек и усадить в тени деревьев рядом с пленными шкудами. Предводителю он сказал с весёлой улыбкой:
 - Вот, наверное, обрадуется ваш царь Арсак, увидев вас рядом со своими воинами.
 Тот низко опустил голову.
 - Я хочу знать твоё имя, атаман!
 Шкуд злобно глянул на Данияра:
 - Моё имя знает только мать родная, а прозвище моё – Варгадак.
 - Ого! Сильное прозвище! «Волкоед», значит. За что тебя так прозвали?
 - За то, что в моей жизни бывали дни, когда мы, голодные, устраивали в лесу облавы на волков и зайцев, зажаривали их на костре и жрали… Зато волю мы любим и не хотим никому подчиняться!
 Солнце стало клониться к вершинам деревьев. Охрана подняла пленных на ноги, и колонна двинулась дальше. Разбойники недовольно брели за своими конями, на которых сидели теперь их раненые пленные соотечественники.
 Перед военным скифским лагерем колонну встретил вооружённый отряд шкудов. В знак приветствия Данияр вынул из ножен свой всаднический меч и поднял его перед собой остриём вверх. То же самое проделал и предводитель скифского отряда, но у него в руке был короткий меч - акинак. Затем они вложили мечи в ножны и подъехали друг к другу.
 - Как здоровье царя Айрузы? Как ваша страна? – вежливо спросил предводитель скифов.
 - Страна царя Айрузы, моего господина, благополучна! – бодро ответил Данияр. – И здоровье у него отличное.
 - Лёгким ли был ваш путь?
 - Добрались до вас мы хорошо, да вот в пути пытались на нас напасть…
 - Кто?
 - А вот эти друзья… Атаман Варгадак и его разбойники… - Данияр плетью указал на понуро стоявших в конце колонны преследователей.
 Скиф – предводитель отряда воскликнул:
 - О-о! Мы их знаем! К вам в сети попала крупная птица. Мы их везде ищем. Царь Арсак будет доволен такому подарку.
 Данияр и предводитель скифов поехали рядом. На скифе был чешуйчатый панцирь с короткими рукавами. Широкий кожаный пояс был окован узкими поперечными пластинками из бронзы. Эллинские бронзовые поножи защищали ноги ниже колен.
 Воины скифского отряда, несмотря на жару, были одеты в остроконечные войлочные шапки и кожаные безрукавки, опушенные мехом. Безрукавки выполняли роль панцирей. Из-под них виднелись рукава белых расшитых рубах. У некоторых на головах были бронзовые шлемы с наносниками. Широкие штаны опускались над мягкими полусапожками. Сапоги у щиколоток были перехвачены узкими ремешками. На кожаных безрукавах и штанах были вышиты красивые узоры в виде плавных волн и завитков.
 В руках у скифских воинов были прямоугольные щиты с округлыми краями, прикрывающие воинов в полроста. Эти щиты были сплетены из ремешков или прутьев. Некоторые держали в руках кожаные щиты – полумесяцы. На левом боку у каждого воина висел кожаный горит с вогнутым луком и стрелами, на правом боку к широкому поясу был пристёгнут меч - акинак. В руках – копьё.
 Всё это быстрым взглядом охватил Данияр и с удовлетворением отметил, что вооружение сармат лучше. Чего стоит только длинный всаднический обоюдоострый меч! Им можно сражаться, не слезая с коня. Короткие мечи – акинаки пригодны только для пешего боя.
 - Чем же знаменит Варгадак и его шайка? – поинтересовался Данияр.
 - Своими грабежами на дорогах и реках Данепр и Дон, - ответил скиф. – У этого атамана есть свои лодки и бесстрашные воины. Они грабят свои и эллинские торговые суда, а купцов отдают родственникам за большой выкуп или отправляют в Танаис на невольничий рынок. Из-за таких шаек эллины боятся доставлять нам свои товары.
 Бородатый шкуд похлопал Данияра по плечу:
 - Молодец! Царь будет доволен тобой! Он ждёт вас. Как тебя зовут-то?
 - Данияр.
 - А меня Озмар.
 - Ответь мне, Озмар, у тебя это имя или кличка? Оно обозначает – «женоубийца»! Я так понял?
 Скиф улыбнулся:
 - Было раньше кличкой, а потом стало именем. А дали мне его за сражение с меотскими женщинами – воинами. Мы их называем стиганорами, а эллины – амазонками. Есть среди них храбрые, а вообще-то они трусихи, как и все женщины. Разбил я их в пух и прах.
 - Что же вы дальше с ними сделали?
 - Тех, кто были покрасивее, оставили себе в наложницы, а остальных отвезли в Горгиппию, продали грекам в рабство.
 - За что же они сражались?
 - За свободу своего края… Ну вот мы и приехали. Царь в своём шатре ждёт вас.
 Слезли с коней. Данияр одёрнул на себе форму и последовал за Озмаром. Но царь Арсак неожиданно вышел из белоснежного с красными узорами шатра навстречу. Озмар и Данияр остановились в десяти шагах от него. Царь был среднего роста, крепок телосложением. Одежда его и плащ сверкали позолотой. Но на голове не было ни шлема, ни золотой тиары. Степной ветерок шевелил чёрные с проседью волосы. Взгляд прижмуренных от солнца глаз был хитроватым. Несколько одутловатое лицо обрамляла окладистая борода с седыми прядями.
 Правую руку царь держал на позолоченном эфесе акинака. На толстых волосатых пальцах сверкали драгоценными камнями золотые перстни.
 Арсак окинул молодого посла оценивающим взглядом.
 Озмар громко доложил царю и его свите:
 - К нам прибыл посол от сарматского царя Айрузы! От привёз сто три человека наших военнопленных в обмен на такое же количество своих. По пути он взял в плен шайку опасного разбойника Варгадака в количестве двадцати человек и доставил её к нам.
 Данияр приложил правую руку к сердцу и поклонился чужому царю, как того требовали правила посольского этикета.
 Арсак широко улыбнулся, подошёл к Данияру, похлопал его по плечу и сказал, весело блеснув чёрными глазами:
 - Вот за такой подарок я тебя, посол, от души благодарю! Мы их по всему Данепру ищем, а они, голубчики, в руки к нашему неприятелю попали. Ну, спасибо тебе, посол, за такой подарок! Не смотри, что они оборваны и одеты, как попало. Этот разбойник Варгадак побогаче меня будет! У него по разным дубравам клады припрятаны. Один раз мы его поймали, предупредили. Он откупился награбленным добром, а сам опять за своё разбойничье дело взялся.
 Арсак подошёл к своим пленным и спросил:
 - Ну, как в неволе: хорошо или плохо?
 - Плохо, отец родной… - послышался нестройный ответ.
 - Так будете теперь сражаться до последнего вздоха или снова сдадитесь в плен на милость врагу?
 - Будем сражаться до последнего вздоха!..
 - То-то же! Вас кормили в пути!
 - Кормили… Лепёшками и кумысом.
 - Ладно, на первый раз я прощаю вас. Развяжите им руки…
 Приказ царя был исполнен. Заложив руки за спину, Арсак прошёлся вдоль строя туда-сюда и спросил сурово:
 - Что же это вы, орлы? Как же вы позволили себя полонить, а? Вы – мои храбрые воины…
 Шкуды низко опустили головы.
 - Если бы я о вас не побеспокоился, вас продали бы в рабство на невольничьих рынках в Танаисе и Горгиппии!.. Вы этой участи хотите?
 - Нет…
 - Войска наши редеют, воинов не хватает, а вы в плену отсиживаетесь! Стыд и позор!..
 Пленные молчали.
 Слова царя Арсака поразили Данияра: он достоверно знал, что инициатором обмена пленных был Айруза. Но надо молчать. Лишь бы обмен пленными прошёл честно.
 Одному из своих военачальников Арсак сказал:
 - Пусть все искупаются в речке, выдайте им новую одежду, накормите и распределите по сотням. Там получат оружие.
 Военачальник кивнул, подошёл к пленным и стал отдавать распоряжения, а царь Арсак прошёл в конец колонны к разбойникам. Он остановился напротив Варгадака и сказал:
 - Ну, здорово живёшь, Варгадак! Вот мы и свиделись снова! Как же ты, такой неуловимый, попал в сети к нашему неприятелю, а? Добровольно или как?
 Разбойники стояли, опустив головы, не смея глянуть на царя. А тот довольно потирал руки, на волосатых пальцах блеснули драгоценными камнями золотые перстни.
 Варгадак глухо ответил:
 - Случай им помог… Помчались мы за их дозором, да сами угодили к ним прямо в лапы.
 Арсак неудержимо расхохотался. Заулыбалась и его свита.
 Нахохотавшись до слёз, Арсак кивнул в сторону повозок:
 - А там что?
 - А это, царь, посол Данияр привёз тебе подарки от своего дяди, царя Айрузы… - пояснил Озмар.
 - Пусть отнесут всё в мой шатёр! – коротко бросил Арсак.
 Затем он повернулся и сказал Данияру:
 - Я тебе, посол, за каждого разбойника по два ваших пленника выдам! А теперь прошу к столу. Послов с хорошими вестями у нас принято встречать, как дорогих гостей. Хороший нынче денёк выдался! Давно не было таких добрых вестей!
 Данияр оглянулся на своих воинов. Они стояли в боевом порядке и ждали его распоряжений. Данияр обратился а Арсаку:
 - Царь!
 Арсак остановился и вопросительно глянул на Данияра.
 - Дозволь моим воинам напоить коней в реке и обед себе приготовить.
 - Да-да, конечно…
 Этот разговор услыхал Адано и кивнул головой в знак того, что понял.
 - К реке! – скомандовал он своему отряду.
 Воины-сарматы верхом на своих конях направились к реке. Походные повара направили туда же свои повозки с провиантом и посудой.
 Арсак шёл, заложив по привычке руки за спину. Вдруг он усмехнулся и сбоку глянул на Данияра.
 - А что, царь Айруза получит своих людей из плена и снова двинет на нас свои войска?
 В первое мгновение Данияр растерялся.
 - Про то, царь, мне не ведомо… - нахмурившись, ответил он, хотя хорошо знал, что Айруза готовится к новому наступлению на скифов.
 - Хитришь, посол!.. Ну да ладно. Ты человек подневольный.
 В честь удачного обмена пленными возле царского шатра под полотняными навесами от солнца были накрыты столы.
 Арсак сел в позолоченный трон, стоявший за центральным столом. Позади трона стояла стража с копьями и боевыми топорами – секирами. По левую и правую руку заняли свои места приближённые. Данияра и Озмара посадили за боковой стол.
 Виночерпии тут же наполнили красным вином золотые кубки. Данияр заметил, что на столах было много золотой и серебряной посуды.
 «Мы не худо живём!» - как бы говорила она молодому послу.
 «Это всё напоказ! - мысленно ответил Данияр. – Я-то знаю, что дела ваши плохи».
 Первый тост царь Арсак посвятил главному богу скифов - Папаю. Все выпили и закусили холодной бараниной.
 Через некоторое время царь Арсак снова поднял свой золотой кубок и сказал:
 - Второй тост я провозглашаю за перемирие между шкудами и сарматами. Когда-то мы жили дружно, вели торговлю, брали в жёны девушек из соседнего народа. Но теперь всё изменилось… - Арсак погладил свою густую седую броду. - Да, к сожалению, всё изменилось… Когда-то от наших стрел и гула копыт наших коней трепетали соседние народы. А теперь мы вынуждены отступать и отдавать свои земли сарматам… Но я надеюсь, что у нас с царём Айрузой установятся дружеские отношения и прекратится ненужное кровопролитие… За перемирие между нашими народами!
 Арсак поднял свой золотой кубок и начал не спеша осушать его. Выпили своё вино и остальные за столом. Куски варёного мяса брали руками. Когда голод был несколько утолён, слово предоставили Данияру.
 - Я поднимаю кубок за удачный обмен пленными и возвращение наших людей на родину.
 Тост был принят. Выпили. Вино было эллинским виноградным, но не разбавленным водою. От него Данияру ударил лёгкий хмель в голову, но мысли оставались чёткими, ясными.
 «Только бы не напиться и не наговорить глупостей! – подумал Данияр. – Нельзя терять контроль над собой!»
 От третьего кубка хмель уже зашумел в голове. За столом все разом заговорили, стали обсуждать последние военные события. Данияр ел жареную дичь и помалкивал. Вдруг до его сознания как будто издалека донеслись слова царя:
 - А что? Вот оженим мы посла на царской дочери – отличная получится пара!
 Данияр поперхнулся. За столом воцарилась глубокая тишина.
 - Шутишь, царь? – густым басом спросил Озмар.
 - Совсем не шучу! – спокойно ответил Арсак. – Чем моя дочь Айнуш не пара царскому послу? Или ты уже женат, посол?
 - Нет… - ответил Данияр. Врать Арсаку было опасно и бесполезно. – Но у меня есть невеста!
 Арсак хохотнул:
 - У нас у всех когда-то были невесты… А в жёны мы взяли совершенно других. У меня, например, три законные жены, а сколько было наложниц – я и счёт им потерял!
 За столами засмеялись.
 Данияр покраснел. «Ну и влип я в историю! - подумал он. - Я понимаю, что Арсаку для получения подкрепления своим войскам нужно перемирие, как воздух. Но не таким же путём!.. А что я могу? - возразил он сам себе. - Главное – не терять самообладания, а там можно будет как-нибудь выпутаться из этой истории… Я стал заложником у Арсака… Почётным заложником, а скоро буду и зятем», - с усмешкой подумал Данияр. И тут же перед мысленным взором всплыло милое лицо Роксаны. Нет, он должен вырваться из этой хитрой ловушки.
 Арсак видел, что его слова расстроили Данияра. Он захлопал в ладоши. Появился молодой расторопный слуга. Царь коротко бросил ему:
 - Танцовщиц! Индийский танец!
 Тот кивнул и исчез. Вскоре заиграли музыканты, а на площадку, покрытую зелёной травой, вышла хрупкая девушка невысокого роста. Она, словно оса, была тонка в талии. Черноволосая головка аккуратно причёсана. Между бровей – красная точка. Смуглое тело прикрывали розовый с блёстками лиф и розовые шаровары. Живот оставался неприкрытым. На руках и босых ногах – браслеты, которые позванивали в такт гибким и быстрым движениям танцовщицы. Её тонкие руки языком жестов вели рассказ о любви, но Данияр не знал этого языка. Лицо девушки было нежно-смуглым, носик курносым, а разрез глаз был немного раскосым, что придавало её лицу особую прелесть и таинственность.
 «Неужели и это юное создание является наложницей царя?» - с какой-то горечью подумал Данияр. Девушка ему понравилась.
 - Ну, как? – спросил Арсак молодого посла.
 - Танец был исполнен замечательно! – уклончиво ответил Данияр.
 - Я не о том! Я о самой девушке тебя спрашиваю. Понравилась?
 - А кому не понравится такая юная и прелестная девушка?
 - Это моя дочь Айнуш!..
 - Неужели?.. – вырвалось у Данияра.
 - Да-да! – закивал Арсак. – Хочешь, я тебя познакомлю с ней?
 И не успел Данияр что-либо ответить, как царь поманил девушку к себе:
 - Айнуш, дочка, вот тебе кубок вина за твой танец. Он понравился нашему сарматскому послу Данияру.
 Тот поднялся со стула и учтиво поклонился девушке.
 - Тост, тост скажи! – подсказал Озмар.
 Данияр поднял свой кубок.
 - За твой зажигательный танец и за твою красоту, Айнуш! – сказал Данияр с улыбкой.
 - Спасибо! – тихо ответила девушка, и, пригубив красное вино из кубка, внимательно посмотрела на посла своими чуть раскосыми удлинёнными чёрными глазами.
 «А глаза у неё чёрные, как у Роксаны», - отметил невольно Данияр.
 Девушка поставила свой недопитый кубок на поднос слуге и ушла лёгкой походкой. Розовое прозрачное покрывало летело за ней по воздуху.
 - Вижу, что вы понравились друг другу! – заметил Арсак. – Я думаю, что через три дня мы сможем сыграть свадьбу!
 Данияр вскочил и стукнул по столу кулаком:
 - Я протестую! У меня уже есть невеста, и мы с ней договорились о свадьбе. В конце концов, я посол, и моя личность неприкосновенна!
 Сидящие за столом притихли. Кое-кто укоризненно покачал головой: мол, шутки плохи спорить с царём!
 Данияра качнуло: всё-таки крепким было царское неразбавленное вино. В ушах шумело.
 - Уведите его! Он пьян! – откуда-то издалека донёсся до него голос Арсака.
 Слуги подхватили Данияра под руки и вывели из-за стола. Они привели его в небольшой синий шатёр. Он стоял крайним среди полукруга более величественных разноцветных шатров скифских военачальников. Шатёр этот примостился над самой кручей протоки широкого Данепра. За протокой раскинулся остров. На нём росли величественные вековые дубы, а землю устилали густые заросли папоротника.
 Слуги уложили Данияра прямо в одежде в постель, разостланную на земле, сняли с него только сапоги.
 Последнее, что услышал усталый Данияр, проваливаясь в тяжёлый хмельной сон, была протяжная и раздольная скифская песня, которую пел царь Арсак со своими друзьями.

 Глава 28

 Айнуш

 Проснулся Данияр от того, что чьи-то руки осторожно поглаживали ему грудь поверх рубахи.
 - Кто здесь? – с тревогой спросил он и приподнялся на локтях.
 - Чш-ш… Это я, танцовщица Лейла. Царь послал меня спросить: не нужно ли тебе сделать массаж поясницы после долгой дороги?
 Данияр сел и ответил недовольно:
 - Что я - старик что ли, чтобы мне массаж делали? Я уже отдохнул, и ничего мне не надо!
 В шатре воцарилось молчание.
 - Так мне можно идти? – спросил тихий женский голос.
 - Иди!
 Танцовщица, накрывшись покрывалом, выскользнула из шатра.
 Данияр потянулся, зевнул и усмехнулся: «Подсунул мне свою танцовщицу следить за мной!.. Чёрт возьми, такой сон перебила! А как душно в шатре. Выйду-ка я на свежий воздух».
 Данияр откинул полог шатра и шагнул в звёздную ночь, вдохнул полной грудью: хорошо-то как! Тихий ветерок доносил запах полыни. В траве неумолчно стрекотал целый хор цикад.
 Рядом с шатром маячила тёмная фигура стражника. «Меня караулит», - с горечью подумал Данияр. Вслух он сказал:
 - Эй, братец, послушай: нельзя ли искупаться в речке? Я в пути весь пропотел и пропылился…
 - Нельзя! – ответил стражник.
 - Чудак ты! Я никуда не убегу. Как я могу убежать, если ещё не произошёл обмен пленными? Я за этим и приехал сюда. Слышишь? Браток, а? Так хочется освежиться!
 - Ничего не знаю! Мне велели тебя охранять, чтобы ты из шатра – никуда! Понял?
 - Ну хочешь, я подарю тебе свой охотничий нож в серебряных ножнах? На, возьми! А чтобы я не убежал, пойдем со мной. Покажешь мне дорогу.
 Охранник взял охотничий нож, повертел его в руках, потрогал лезвие пальцем, вложил в ножны с серебряным рисунком и прицепил к своему поясу.
 - Ладно уж, пойдём! Только при первой же попытке к бегству получишь стрелу в спину. Понял?
 - Понял. Чего уж тут не понять!
 - Иди по этой тропинке, она и приведет к реке.
 - Спасибо, брат.
 Когда спускались по пологому откосу, Данияр услышал на реке женские голоса и остановился, оглянулся на дозорного и кивнул в сторону реки:
 - Там что: русалки по ночам купаются? Ещё защекочут и утянут в омут, - пошутил он.
 - Да не-ет! – усмехнулся молодой шкуд. – Это дочь царя купается со своей нянькой. Вернее, нянька на берегу сидит и ждёт, когда та наплавается.
 - Вот дела-то! А почему же она ночью купается?
 - Днём стесняется: мужиков здесь много ходит. Кто приведёт коня напоить, кому-то поплавать захочется, как вот тебе сейчас. Вот она и приходит по ночам со своей мамкой.
 - С кем, с кем? С матерью своей?
 - Да не-ет! С няней… Только няня эта её с детства воспитывала, вот она её и называет мамкой или мамушкой.
 - Как же нам быть? Ещё напугаешь эту царевну. А страсть как хочется поплавать, - Данияр почесал у себя под мышками. – Как ты думаешь, она ещё долго будет плавать и визжать, как поросёнок?
 Охранник пожал плечами:
 - Кто его знает…
 - Ну, ладно! Делать нечего. Давай здесь посидим на травке и подождём, пока они накупаются.
 Сели рядом. Данияр сорвал в темноте какую-то травинку и стал надкусывать стебель.
 Купальщиц не было видно. Голоса их доносились из-за тальниковых кустов, обильно росших у самого берега реки.
 Вот мамка стала уговаривать свою «ласточку» вылезать из воды.
 - Простудишься, моя ягодка ненаглядная, - доносился её низкий голос.
 - Вода тёплая, как парное молоко! -  задорно отвечал ей девичий голос. – Мамушка, миленькая, ты не бойся, полезай в речку, искупайся. Сразу помолодеешь лет на десять.
 - Куда уж мне, светик! Ноги крутит, по ночам не сплю. А как застужу в холодной воде, так совсем свалюсь в постель. Батюшка-царь меня и выгонит. Зачем его дочке нужна больная мамка?
 Девушка засмеялась:
 - Хитришь ты! Уж я-то тебя знаю! Водяных да чертей боишься! А их нет на реке! Вот смотри, я поплыву на глубокое место, и со мной ничего не случится!
 Девушка, очевидно, так и поступила, потому что мамка побежала по берегу, умоляя:
 - Айнуш, доченька, вернись! Не гневи водяного! А вдруг он тебя в омут потащит… Я ведь плавать-то не умею!
 Данияр тихо засмеялся.
 - Рисковая у вас дочь царя! Ничего не боится.
 - Это уж точно! Только она не настоящая дочь Арсака… - стражник сломал ветку чертополоха и стал ею обмахиваться от комаров.
 - Как это – «не настоящая дочь»? Разве так бывает?
 - Бывает!.. А почему бы и не быть? Царю всё дозволено. У него на каждом шагу полюбовницы есть. А кто считал, сколько от него детей бегает по свету?
 Данияр даже присвистнул: так вот какую, оказывается, шутку решил сыграть с ним Арсак – женить на дочери своей наложницы!.. Он, как зять, по сути дела, и прав-то никаких не будет иметь на наследство… Велика ли честь быть мужем царской дочери от невольницы!
 - А где же его настоящие жёны и дети?
 - Живут по городам, стерегут его богатства.
 - А здесь кто с ним?
 - Мать Айнуш. Говорят, она ассирийка. Боги научили её врачевать, вот царь и берёт её в походы как знахарку. Однажды царя попытались отравить, должно быть, кто-нибудь из его родственников. Охотников посидеть на золотом троне много. Так мать Айнуш отходила его, считай с того света вернула. Вот он теперь без неё никуда.
 А почему же он не женится на ней?
 - Нельзя, - шкуд швырнул камешек в кусты.
 - Почему?
 - А ты сам поразмысли. Если он женится на ассирийке, добрая половина родственников и друзей сразу отвернётся от него. Разве у нас мало знатных красивых женщин? Почему он в жёны должен брать пленницу? Отец её, ассириец, был торговцем и жил в Танаисе. Однажды он взял дочь с собой, чтобы она вникала в его торговые дела, так как детей у ассирийца больше не было. И надо же такому было случиться, наверное, судьба что ли? Наши царские шкуды напали на торг. Много тогда добра они увезли с собой, много людей взяли в полон. Ассириец до последнего защищал свою лавку с тюками материи и благовониями. Его убили, а его дочь взяли в плен, пригнали в наше село. Из пленников кого отправили на невольничий рынок в Ольвию, кого наша знать оставила себе для хозяйственных работ. А вот танцовщиц, мастеровых людей и знахарей за выкуп доставили к царю Арсаку. Вот так и попала мать Айнуш к нашему царю. Некоторые знатные воины хотели бы породниться с царём через Айнуш. Но она как дикая коза: ни на кого не смотрит. Девчонка ещё!
 - А сколько ей лет?
 - Да лет шестнадцать или семнадцать!
 «Развязал мой охотничий нож язык этому парню. Я столько от него узнал!»- подумал Данияр, а вслух сказал, положив руку на плечо стражнику:
 - Спасибо, друг! Кажется, идут наши купальщицы!
 По тропинке вверх поднималась Айнуш, за нею тяжело шла грузная мамушка.
 - Ой, кто здесь? – испуганно вскрикнула Айнуш и остановилась.
 - Не бойся, не бойся! – успокоил её стражник. – Посол захотел искупаться в речке, а я его сопровождаю.
 - А я подумала, что вы подглядываете за нами! – насмешливо сказала Айнуш.
 - Ещё не хватало! - буркнул Данияр.
 А дозорный успокоил:
 - Ночью за этими кустами вас не было видно.
 Айнуш стала заплетать распущенные влажные волосы. Постояв немного, она сказала:
 - Послушай, посол, расскажи о своей Сарматии!
 - А что о ней рассказывать? Люди как люди…
 - Наверное, у вас все очень храбрые?
 - Всякие бывают…
 Данияр кинул вниз камешек и сердито подумал: «Навязывается… Тоже мне – невеста…»
 - А мне понравилось, как ты пел! – заявила вдруг Айнуш.
 - Я?.. Пел?.. Ни-че-го не помню!
 - Отец попросил тебя спеть сарматскую песню, и ты спел. Так душевно, так хорошо, что все хлопали тебе.
 - Неужели? Я ничего не помню… - Данияр потёр лоб кулаком.
 Айнуш тихо засмеялась.
 - Знаешь что? – сказала она. – Нам надо с тобой поговорить… Днём это сделать будет невозможно.
 Данияр не сразу дал согласие. «Если она «дикая коза», как сказал стражник, то она, наверное, тоже будет против нашей скоропалительной свадьбы, о которой сообщил всем её отец», - подумал он и сказал:
 - Хорошо, идём! Только я сначала искупаюсь.
 Они спустились к реке. Следом за ними шли мамушка и стражник.
 На берегу реки Айнуш и мамушка присели на песок, а Данияр и стражник исчезли за кустами.
 Данияр, оставив одежду на берегу, разбежался и бросился в воду. Он плыл сажёнками посреди реки, а стражник шёл по берегу и зорко следил за ним. Вот Данияр доплыл до того места, где река делала поворот. Стражник закричал:
 - Эй, эй, вертайся! Слышишь?
 Данияр послушно повернул назад. На берегу он оделся и подошёл к Айнуш, приглаживая набок влажные волосы.
 - Правда, вода тёплая? – спросила Айнуш.
 Данияр улыбнулся и ответил её же словами:
 - Как парное молоко!.. Я помолодел лет на десять!
 Девушка засмеялась:
 - А-а… подслушивали нас! Правда, здесь хорошо? Давай пойдём на остров. Там у нас папоротник растёт. Говорят, что он цветёт всего лишь одну ночь. А тому, кто увидит цветок папоротника, откроются все подземные клады.
 - Сказки всё это!
 Айнуш поднялась и гордо вскинула голову:
 - Я верю в это! Ну как: пойдёшь в лес?
 - Я бы пошёл с тобой с удовольствием, да за мной присмотр установлен, - и он оглянулся на стражника.
 - А я ему сейчас прикажу, и он отпустит тебя. Вот увидишь!
 Она подошла к охраннику и смело сказала:
 - Я хочу взять посла с собой на остров, чтобы обговорить с ним дело, которое касается нас обоих!..
 - Я не могу его отпустить: я отвечаю за него головой! Ясно? – ответил охранник.
 Айнуш вскипела:
 - А он что – наш пленный? Он приехал сюда добровольно… Он посол и волен ходить по нашей земле, куда захочет!
 - А если сбежит? Отвечать-то мне за него придётся… - не уступал стражник.
 - Не сбежит! Не имеет на то права. Пока его земляков не отправят завтра к своим, он никуда не сбежит. Понял? Вот что: вы с мамушкой оставайтесь на этом берегу, а мы поговорим на том берегу и скоро вернёмся.
 - Ну, смотрите, не подведите нас… - неуверенно сказал охранник.
 - Не подведём! – заверила Айнуш. – Клянусь тебе своим кинжалом!
 Она вынула из ножен маленький кинжал, поцеловала его лезвие и снова вложила в ножны. Затем она схватила Данияра за руку и увлекла за собой.
 - Вернись! – встревоженно крикнула мамушка.
 Из темноты послышался задорный голос:
 - Мы скоро вернёмся!
 Ведя за собой Данияра за руку, Айнуш поясняла:
 - Пойдём выше по течению: там есть перекат, воды всего по колено. Вот здесь… пришли.
 Она сняла свои тапочки и взяла их в руки. Данияр снял сапоги и оставил их на берегу, затем закатал штанины до колен. Айнуш снова взяла Данияра за руку, и они вошли в воду. Шли, осторожно ногами нащупывая дно. Противоположный берег зарос камышом. Неожиданно оттуда с громким кряканьем поднялась дикая утка, а за нею селезень.
 Данияр проводил птиц взглядом:
 - Эх, потревожили мы их. Лук бы сейчас да стрелы…
 - Иди сюда, - предупредила Айнуш. - Обойдём камыши. Вот здесь выход на берег. Мы ходим на этот остров за грибами и желудями.
 Она первой ступила на берег и надела свои тапочки. Идя впереди Данияра по едва заметной в ночи тропинке, она остановилась возле дерева и сказала:
 - Вот здесь мы спокойно и поговорим…
 - О чём? – спросил Данияр.
 В ответ наступило долгое молчание. Чтобы прервать его, Данияр поднял голову к раскидистой кроне дуба и сказал:
 - Ну у вас и деревья! Один человек не обхватит ствол руками. У нас не такие… тоньше…
 Он вдруг почувствовал, как Айнуш обвила его шею тонкими лёгкими руками и стала жарко целовать его в губы, глаза, щёки…
 - Милый мой, желанный… - прерывисто шептала она. – Я всю жизнь тебя ждала… И вот, наконец, дождалась… Это ты… ты… Я сразу тебя узнала… Это просто здорово, что отец решил нас поженить, и через три дня состоится наша свадьба…
 - Айнуш, но…
 Девушка закрыла рот Данияра ладонью:
 - Никаких «но»!..
 «Вот и поговорил, называется… - с досадой подумал Данияр. – Я об одном, а она о другом…»
 Он освободился, наконец, от её цепких объятий.
 - Выслушай меня внимательно, Айнуш! Ты можешь это сделать?
 - Могу…
 - Я должен вернуться с нашими пленными на родину, иначе меня сочтут изменником. Меня найдут здесь, выкрадут, отрубят голову и выставят её напоказ на площади в назидание другим. Ты этого хочешь?
 Айнуш вздохнула.
 - Нет, конечно! А если я попрошу отца, чтобы он послал гонца к твоему царю: пусть пришлёт кого-нибудь из твоих родственников на нашу свадьбу?
 - Не поверят. Подумают, что твой отец заманивает их в ловушку. Я понимаю, твоему отцу нужен мир или хотя бы передышка, чтобы собрать новое войско. Но эта свадьба ничего ему не даст. Нельзя ли его отговорить от этой затеи?
 Айнуш покачала головой.
 - Нет, уж если отец что задумал, он не отступится от задуманного… Уж я-то знаю его характер.
 - Но что делать? С послами так не обращаются, как он со мной. Он сделал меня своим заложником. Так же нечестно…
 Айнуш оперлась спиной о ствол дуба и поникла головой. Послышались всхлипывания.
 - Я тебе не нравлюсь… Я тебе совсем не нравлюсь… - сквозь слёзы произнесла она. – У тебя там, наверное, есть девушка…
 - Дело не в этом. Просто я не хочу, чтобы в нашей жизни произошло что-то глупое и непоправимое…
 Вдруг Айнуш снова обвила шею Данияра руками.
 - Ну скажи, что я тебе нравлюсь… Хоть капельку…
 Данияр понял, что эта девчонка страстно хочет любви. И оскорбить её отказом просто грех. Подумав, он сказал:
 - Нравишься… и даже очень. Я скрывать не стану. Только не вовремя всё это.
 - А ты возьми меня к себе на родину. Я буду тебе хорошей женой… А если хочешь - прислугой.
 - Там обоим нам не будет житья.
 - Почему?
 - Разве не понятно? Если бы было мирное время, я бы тебя обязательно увёз с собой. А сейчас, к несчастью, идёт между нашими народами война. И здесь нам будет плохо и там тоже.
 - Но что же делать? Я полюбила тебя и не хочу расставаться! Ты ещё не знаешь, какой верной женой я тебе буду!..
 Айнуш закрыла глаза:
 - Поцелуй меня!
 Данияр обнял ладонями её мокрое от слёз лицо и медленно поцеловал в губы.
 - Ах, как хорошо! Ещё раз…
 Данияр вытер слёзы на щеках и стал целовать её глаза, щёки, губы, шею… Что-то перевернулось в его душе, и ему стало до боли жаль эту так некстати влюбившуюся в него девчонку.
 - Ты мне нравишься… - чуть слышно прошептал он.
 Она услыхала.
 - Да?!. – воскликнула она, счастливая. – А уж как я тебя люблю, мой хороший, прямо словами не передать!
 В этот момент сзади послышалось тяжёлое дыхание, и спину Данияра словно кипятком обожгло.
 - А-а, вот вы где проказники! – послышался злорадный голос мамушки. – Я весь остров обыскала… Так-то ты, голубушка, блюдёшь свою девичью честь?
 И пошла разъярённая  мамушка хлестать влюблённых пучком крапивы, обернув её жгучие стебли листом лопуха.
 - Вот я вам покажу, как уединяться в лесу! Завтра же расскажу обо всём матери.
 Данияр пытался принимать жгучие хлёсткие удары на себя, защищая Айнуш своей спиной. Но досталось и голым рукам Айнуш. Тогда она не выдержала, вывернулась из-под рук Данияра и встала перед мамушкой, уперев тонкие руки в бока.
 - Пошла вон, старая ведьма, пока я тебя сама не отхлестала этой крапивой! Или тебе уши заложило на старости лет? Разве ты не слыхала, что отец сам объявил всем о нашей с Данияром свадьбе? Так чего же ты мешаешь мне познакомиться ближе с моим будущим мужем? Вон с острова! – Айнуш указала рукой вдоль тропинки. – Вон, я сказала! Сиди и жди на том берегу. Поняла?
 Айнуш грозно двинулась на свою мамку.
 Та попятилась:
 - Тю, сдурела! Вот скажу отцу, чтобы он приставил к тебе евнуха! А уж тот как огреет плёткой, так сразу станешь, как шёлковая!
 Мамушка в сердцах бросила пучок крапивы на землю и, переваливаясь, пошла по тропинке назад.
 Данияр спросил удивлённо:
 - За женщинами в семье царя Арсака следят евнухи?
 - Не за всеми, только за жёнами. Ох, и злые эти евнухи, как собаки!
 - А если и вправду к тебе евнуха приставят?
 Айнуш ответила с улыбкой:
 - Нет!.. Мамушка добрая… Это она меня только пугает.
 Данияр вдруг засмеялся.
 - Ты чего?.. – удивилась Айнуш.
 - Вот это нашли, называется, мы с тобой место для разговора!
 Захихикала в ладошку и Айнуш.
 Данияр пошевелил лопатками:
 - Ой, как спину жжет, словно кипятком ошпарили…
 - А у меня руки горят… Побежали, искупаемся в реке, может, легче станет.
 Пробираясь через заросли папоротника, они вышли к тёмной широкой глади реки. Оба быстро сбросили одежду и с размаха кинулись в прохладную воду. Их весёлые голоса нарушили ночную тишину на реке.
 - Мне стало немного легче, а тебе? – крикнула Айнуш.
 - Мне тоже!
 - А ты на спину перевернись. Посмотри, сколько звёзд на небе!
 Данияр последовал совету, лёг на спину, раскинув руки на воде. Айнуш подплыла к нему и положила голову на его вытянутую руку…
 - Ищи две звёздочки, - сказала она.
 - Зачем?
 - Это ты и я.
 - Двух звёздочек рядом нет. Есть три и больше.
 - Жаль… Ну, тебе легче?
 - Да.
 - Тогда поплыли к берегу, а то мать меня искать будет.
 «Славная всё-таки она девчонка!» - подумал Данияр. Он подхватил Айнуш на руки и понёс к берегу. Она обхватила его шею руками и прижалась к нему. Данияр почувствовал на своей груди упругие девичьи груди, и звёзды вдруг закачались над ним. Он жадно стал целовать её полураскрытые губы, эти чудесные широко распахнутые глаза, атласные, упругие, как мячики, мокрые груди.
 - Данияр… Данияр… - только и шептала она.
 Он вынес девушку на берег и осторожно уложил на резные листья папоротника…
 Утром у входа в шатёр появился посыльный и громко сказал:
 - Эй, посол! Царь велел тебе придти на завтрак!
 Данияр ответил дерзко:
 - Скажи ему, что я заболел!
 Воин-посыльный исчез, но вскоре появился с широким блюдом в руках, на котором горкой лежало жареное мясо с чесноком и зелёной приправой, две лепёшки, глиняная кружка с кумысом и небольшой кувшин с ронгом. Воин молча поставил всё это на войлок и исчез. Жареное мясо вкусно пахло. Даже молодой стражник (с утра поставили другого) заглянул в шатёр на запах. Данияр поманил его пальцем, положил на лепёшку мяса и подал ему. Тот принялся было отказываться: на службе, мол, не положено. Но голод оказался сильнее. Стражник принял угощение, не выходя из шатра, присел на корточки и стал есть.
 - Вкусно? – спросил с улыбкой Данияр.
 - Угу… Я люблю мясо с чесноком.
 Принялся за еду и Данияр.
 - Может, выпьешь? – протянул он своему охраннику кувшин с ронгом.
 Тот отрицательно покачал головой:
 - Нельзя! Почувствуют запах – будут неприятности.
 - Ну как хочешь! А я выпью за удачное возвращение наших людей на родину!
 - Слышал я, что не все ваши пленные вернутся домой.
 - Как это: «не все»? Мы же вернули всех ваших пленных, ещё и разбойников в придачу!
 - Чш-ш… - стражник оглянулся и приставил палец к губам. - Говорят, самых крепких ваших ребят царь Арсак отправил на невольничий рынок в Ольвию.
 Данияр вскочил на ноги:
 - Но это же обман! – он взъерошил свои волосы. – Что же делать?
 Стражник развёл руками:
 - А ничего уже не поделаешь! Нашему царю нужны были деньги… Много денег… чтобы содержать войско и жить весело. Я тебе ничего не говорил – ты меня не слышал. Понял?
 Охранник вытер руки о шаровары, осторожно выглянул из шатра, только потом вышел.
 Данияра охватили досада и боль за тех сарматских парней, которые попали на чужбине в рабство и никогда не узнают, что он приезжал их освободить. Скифский царь обошёлся с ним, как со слепым щенком. Что же делать? Собственная неволя уже не казалась Данияру большой бедой. Какие бы преграды ни ставил хитрый Арсак на его пути, надо попытаться найти выход из трудных ситуаций.
 Данияр обхватил голову руками и закачался из стороны в сторону. Плохой из него получился посол. Надо было сначала повидаться с пленными сарматами, поговорить с ними, узнать, сколько их всего было, договориться с Арсаком о честном обмене, а потом уже садиться за пиршественный царский стол… Чтобы заглушить стыд и горе, он выпил остатки ронга в кувшине и погрузился в тяжкое забытьё. И чудится ему, что кто-то зовёт его. Данияр приоткрыл тяжёлые веки. Стражник кого-то прогонял:
 - Езжай, езжай отсюда! Не положено здесь останавливаться!
 - Да я только попрощаться с другом хочу! Уезжаем мы!
 Да это же голос Адано! Данияр вскочил на ноги и ринулся из шатра, но копьё стражника преградило ему путь.
 Перед шатром гарцевал на коне Адано. На площади стояла готовая к отправке колонна пленных сармат, из повозок выглядывали раненые. Вооружённый отряд охраны возглавлял колонну и замыкал её. Всё это охватил быстрый взгляд Данияра. Нет, не зря всё же он приехал сюда, в самое логово врага. Немало его сородичей вернётся на родину! Ну, а он уж как-нибудь выкрутится из хитроумной ловушки Арсака.
 - Данияр! – радостно крикнул Адано. - Я рад видеть тебя!..
 - Здорово, Адано! Ну, как вы?
 - Готовы в путь! Вон посмотри! - и Адано кивнул в сторону колонны пленных сармат. – Я слыхал, что ты здесь остаёшься… Это правда?
 Данияр отрицательно качнул головой. На лице Адано вспыхнула радостная улыбка.
 - Я так и знал! - воскликнул он.
 - Передавай всем поклон, моему дядюшке особый… - тяжело вздохнул Данияр.
 Адано весело ответил:
 - Обязательно передам! Ну, мы поехали! Главное, что ты жив - здоров. До скорой встречи!
 Адано ударил коня плетью и поскакал к ожидавшей его колонне. Данияр помахал ему вслед рукой. В это мгновение он всей душой заклинал небесную владычицу Астару, чтобы помогла она ему, Данияру, вернуться к себе на родину!..
 Сопровождаемая охраной своих всадников, колонна сармат двинулась по дороге. Данияр долго смотрел ей вслед. Вот и всё! Остался он один в стане врага! Других выручил, а сам оказался в неволе.
 Данияр вернулся в шатёр, опустил над входом полог и бросился лицом в подушку. Слёзы тоски и одиночества душили его. «Я заложник… - думал он. – Арсак понимает: пока я нахожусь у него, Айруза не станет начинать военных действий против него, иначе моя голова тут же слетит с плеч долой! Арсаку нужна передышка для пополнения своего войска, поэтому он и придумал эту свадьбу, чтобы как можно дольше удержать меня у себя. А если я ему уже не буду нужен?..»
 От этой мысли Данияр похолодел. «В лучшем случае, если я ему не буду нужен, он обменяет меня на своего какого-нибудь военачальника, взятого Айрузой в плен… Но я не могу ждать такого случая! Надо бежать! Но как? У входа – вооружённый охранник. Свой охотничий нож по глупости отдал другому стражнику…»
 Данияр от злости сжал кулаки и с силой ударил в подушку. Но в то же время приказал себе: «Спокойно! Спокойно! Что-нибудь придумаю, чтобы вырваться из сетей хитроумного Арсака. Как ни высоки горы, а перевал всё же найдётся!..» Где-то рядом перекликалась ночная охрана.
 Наступила вторая ночь его пребывания в почётном плену. Сон не шёл. Вдруг до слуха Данияра донеслось какое-то шуршание. Мышь что ли пробежала? Темно в шатре, не видно пальцев вытянутой руки. Шуршание и потрескивание снова повторились.
 Данияр приподнял голову и увидел, как охотничий нож осторожно разрезает полотно задней стенки шатра.
 Сердце Данияра замерло. Свои или чужие? Данияр сел и стал неотрывно следить за ножом. Может, на помощь позвать охранника? Равномерный храп его слышался за шатром. А, может, это Адано?.. Сердце в груди Данияра бешено заколотилось. Ведь крикнул же его верный друг на прощанье: «До скорой встречи!»
 Данияр ждал, затаив дыхание. Нож опустился вниз до земли, потом опять появился на небольшой высоте и стал медленно опускаться вниз. Надрезанный кусок полотна приподнялся, и послышался шёпот:
 - Данияр!..
 Адано!.. От сердца узника отлегло. Он ринулся на голос друга, но тот его остановил:
 - Надень кафтан, а то ты весь светишься в своей белой рубашке…
 Дрожащими руками Данияр нащупал рядом с подушкой свой красный кафтан и надел его. Прислушиваясь к храпу охранника, Данияр вылез из шатра. Друзья молча крепко обнялись. Адано поправил на шатре надрезанную полосу, чтобы не сразу утром обнаружили следы побега, и ящерицей пополз по траве. За ним последовал Данияр. Хрипло залаяли привязанные где-то собаки, но, к счастью, на их лай в сонном лагере никто не обратил внимания.
 В низине стоял туман. Короткая перебежка - и они в лесу.
 Данияр и Адано крепко обнялись.
 - Я специально пришёл перед отъездом попрощаться с тобой, чтобы узнать, в каком шатре ты находишься, - сказал Адано.
 - Спасибо, друг! – растроганно воскликнул Данияр. – Я знал, что ты выручишь меня из беды. Теперь мы не просто друзья, а побратимы!
 На поляне их ждал небольшой конный отряд. Копыта коней были обмотаны тряпками, чтобы приглушить топот. Всадники вывели коней в поводу на дорогу, ведущую на восход солнца - к своим!
 Свобода! Сердце Данияра билось в сладостном упоении. Свобода!.. В это верилось и не верилось. Как хорошо, что он в поездку к шкудам взял с собой храброго надёжного друга Адано! Уже во второй раз он спасает его. Где-то там, на восходе солнца, всего в однодневном переходе – свои! А если скакать непрерывно, то уже утром можно обнять дядьку Айрузу. Вспомнилась Роксана. «Это моя любовь к тебе несёт меня на крыльях из плена!» - шепнул Данияр любимой.
 Всё дальше и дальше оставалась позади неприветливая чужая земля. Только один раз сделали они короткий отдых, и снова в путь.
 Начало светать. Впереди на дороге показались всадники, ехали они шагом. Очевидно, дозорный отряд человек в десять. Но чьи они: свои или чужаки? Адано остановил свой маленький отряд – всего пять всадников, один из них Данияр – безоружный. Кто-то тревожно заметил:
 - Шкуды! Под ними лошадки низкорослые, не то, что наши!
 - Уходим от них! На юг! – скомандовал Адано.
 Все разом повернули своих коней с дороги и пустили их во весь опор прямо по степи.
 Шкуды поскакали им наперерез. Расстояние быстро сокращалось.
 «О, Роксана! Пусть твоя любовь спасёт нас!» - взмолился Данияр.
 Он оглянулся. Преследователи были уже недалеко и натягивали свои луки. Две стрелы одна за другой пролетели над его головой.
 В такт бешеной скачке стучало и сердце. Обидно было оказаться перед врагом безоружным. Вот и приходится удирать от него словно зайцу.
 Впереди заблестела река. Данияр снова оглянулся. Преследователи на своих низкорослых лошадях заметно поотстали. Это вселило радостную надежду на спасение.
 Сходу Данияр направил своего коня в речку. Она оказалась неглубокой. На другом берегу пасся большой табун коней, горел костёр, а возле него сидели табунщики. Свои или чужие? Табунщики повскакали со своих мест и наблюдали за погоней. Некоторые из них держали лук и стрелы наготове.
 Вслед за Данияром и его товарищи, поднимая брызги, проскакали через речку и выбрались на отлогий песчаный берег.
 Шкуды неожиданно остановили своих коней перед рекой и стали что-то громко кричать вслед ускакавшим от них сарматам, потрясая в воздухе акинаками и кулаками.
 Адано развернул коня и, заложив пальцы в рот, резко и насмешливо свистнул в ответ.
 Данияр подскакал к костру, спрыгнул с коня и стал целовать его потную морду.
 Подскакал Адано и остальные три всадника. К ним подошёл пожилой бородатый табунщик и спросил по сарматски:
 - Свои что ли?
 - Свои, отец, свои! – ответил Адано, вытирая рукавом пот со лба. – Еле ноги унесли от дозора шкудов!
 - Из плену что ли убёгли? – снова спросил старик, опираясь на посох.
 - Его вот спасали… - ответил Адано.
 - А он кто будет?
 - Племянник царя Айрузы.
 - Неужто самого царя? И что же – племянник царя в плен к шкудам попал?
 - Да нет! Его послом к ним направили, чтобы обменять их пленных на наших. А царь шкудов Арсак решил оженить его на своей дочери.
 Табунщик лукаво покачал головой:
 - Ай-яй-яй! И он убёг от своего счастья? А вот ежели б мне предложили жениться, скажем, на персидской царевне, уж я бы маху не дал, обязательно оженился бы! Хоть день походил бы в царских золотых одеждах и посидел бы  за царским столом!
 И молодые пастухи, и гости весело захохотали.
 - Давай, отец, мы отправим тебя к шкудам вместо него! – насмешливо предложил один из прискакавших воинов.
 Табунщик развёл руками:
 - А я не против. Да вот беда: бабку свою жаль. А вдруг к ней царевич какой-нибудь посватается? А?
 Новая волна хохота заглушила слова старика. Это был неистовый смех жизни, счастья свободы и молодой радости.
 Когда, вытирая слёзы, отхохотались, пастух предложил гостям:
 - Садитесь, сынки, к костру. Проголодались, небось… Мы вас жареной кониной угостим.
 - Спасибо, отец! – ответил Данияр. – От жареной конинки мы не откажемся. А чьи вы будете? Чьих коней стережёте?
 - Айрузские мы, сынок… Люди царя Айрузы.



 Глава 29

 Свадьба Роксаны

 По прибытии в строящийся город Радамсад в коллективе лесорубов одумался, перестал бражничать с Левконом и с головой ушёл в работу. Заметив у Радамсада талант художника, начальник строительства города предложил ему украшать резьбой царский дворец. Радамсад согласился с тайной надеждой увидеть Роксану. Он украшал деревянными кружевами башенки дворца, наличники окон и открытые веранды. И пошла о нём среди людей добрая молва: и труженик добросовестный, и руки у него золотые.
 Роксана часто видела Радамсада за работой, но не подходила к нему. Узоры, украсившие её дворец, ей нравились, и она сменила, наконец, гнев на милость.
 Однажды она подошла и стала любоваться работой Радамсада и молодых мастеров. Она наблюдала, как Радамсад, стоя на лестнице, прибивал деревянные узоры к открытой веранде. Он опустил молоток, оглянулся и весело спросил:
 - Нравится?
 - Нравится! – ответила Роксана.
 Она стояла внизу в собольей шубке и такой же шапке.
 - А когда на пирог пригласишь, царица? Или брезгуешь? Забыла, как в степи всем отрядом сидели у костра?
 - Отчего же? Помню. Нам, действительно, есть что вспомнить. Приходи после работы. А работой твоей я довольна. Чувствуется, что ты душу в неё вкладываешь.
 Дома Роксана отдала распоряжение Харитуне накрыть вечером стол получше: будет гость. А когда этот гость появился в новой шубе и валенках, Харитуна всплеснула руками:
 - Вот это гость! К этому гостю надо пригласить ещё и Савлия: весь вечер вспоминать будут.
 Так оно и получилось. Пришла Одата, затем Роксана послала за Савлием. Посидели на славу, песен попели – сколько душе хотелось.
 Вскоре такие посиделки в доме Роксаны стали обычными. Странно, Роксана готовилась к ним с внутренним волнением, словно она блуждала в тёмном лесу и вернулась к потерянной солнечной поляне.
 После одной из таких посиделок ранней весной Радамсад остался в спальне молодой царицы на всю ночку тёмную.
 Растаял лёд на озере за царским дворцом, и Роксана как-то увидела на водной глади двух белоснежных красавцев-лебедей. Она рассказала об этом Радамсаду. Тот, чтобы удержать этих царственных птиц на озере, построил для них домик – кормушку и установил его на воде возле берега.
 Вечерами Радамсад и Роксана выходили к озеру полюбоваться лебедями и звёздами, отражёнными в тёмной озёрной воде.
 - Я люблю тебя… Я люблю тебя, - шептал Радамсад, целуя волосы Роксаны. – Когда же мы будем жить вместе, открыто, не таясь? Назначь день нашей свадьбы.
 - Осенью, - уклончиво ответила Роксана. Она помнила о своём обещании Данияру ждать его.
 - Но почему так долго надо ждать? – недоумевал Радамсад. – Посмотри: всё цветёт вокруг! Нет лучше времени для свадьбы, чем весна!
 - Когда уберём урожай и закончим строительство дворца, тогда и сыграем!
 Радамсаду пришлось невольно согласиться.
 В заботах пролетело лето, наступила золотая осень. По утрам заморозки выбеливали пожухлую траву. К новому строящемуся в лесу городу спешили всадники.
 - Ты посмотри, Адано, как вырос город всего за три года! – удивился Данияр, подъезжая к городским воротам.
 Молодые привратники загородили копьями им путь.
 - Кто такие? – спросил один из них.
 Данияр похлопал его по плечу.
 - Вели передать, дружок, царице Роксане, что приехал её двоюродный брат Данияр.
 - Вы на свадьбу?
 - Да, - не задумываясь, ответил Адано.
 - Тогда проезжайте.
 Отряд миновал ворота и выехал на ровную широкую улицу, которая привела к царскому дворцу.
 - Ах, какой терем! Весь в кружевной резьбе. Стоит, словно сказочный! – восхитился Данияр. - И ворота резные! Какие это умельцы такой дворец построили? Где их Роксана нашла?
 У ворот царского дворца разговор с привратниками почти дословно повторился с той лишь разницей, что отряд охраны Данияра не пропустили.
 - Где же мне его разместить? – спросил Данияр привратника.
 - А вон на той стороне площади есть заезжий двор. Зелёные ворота распахнуты. Видишь?
 - Вижу.
 - Там ты можешь оставить свой отряд на несколько дней.
 Адано дал распоряжение старшему, и отряд направился к заезжему двору.
 Данияр и Адано вошли на широкое подворье перед царским дворцом. Здесь было много нарядно одетых людей.
 - Что здесь происходит? Праздник какой-то, что ли? – удивился Данияр.
 Адано ответил:
 - Привратник же сказал: свадьба.
 - Свадьба? Чья?
 Адано пожал плечами.
 - Эй, любезный, подойди сюда! – подозвал Данияр молодого коновода, охранявшего лошадей возле привязи. Тот подошёл.
 - Ты не скажешь, чья свадьба здесь идёт сегодня?
 Коновод удивился неосведомлённости гостей.
 - Как чья? – переспросил он. – Царицы Роксаны и строителя города Радамсада.
 - Ты не шутишь?
 - Была охота!
 Лицо Данияра покрылось мертвенной бледностью.
 - А где они сейчас? – спросил Адано.
 - На озере, на свадебной лодке плавают.
 - А где озеро?
 - Да вон же – за дворцом. Все гости туда спешат.
 - Спасибо, братец! – поблагодарил Адано.
 За дворцом взору Данияра и Адано открылся молодой сад. Перед мраморной беседкой ярко пестрели на клумбах осенние цветы. А ещё дальше синело озеро в золотой оправе осеннего леса.
 На берегах озера собралось много народу. По воде медленно плыла большая белая лодка, украшенная на носу «головой лебедя». Она была устлана ковром и увешана с боков гирляндами из цветов и осенних листьев. Под золотистым шёлковым навесом стояла Роксана в длинном малиновом платье и высоком головном уборе. С него ниспадала прозрачная малиновая накидка. В ушах покачивались красивые золотые серьги, когда-то подаренные ей Данияром. На шее был знак верховной власти – золотая кручёная гривна. На груди в несколько рядов красовались разноцветные и золотые бусы. На ногах – расшитые золотыми узорами красные туфельки.
 Рядом с невестой стоял и улыбался Радамсад. Одет он был в красный, расшитый золотыми узорами кафтан. Красные с узорами штаны были заправлены в высокие красные сапоги.
 Молодая пара радостно улыбалась друг другу.
 Данияру стало плохо. Это не он, давно и страстно мечтавший об этой свадьбе, а другой счастливчик стоит рядом с его любимой и держит её за руку… Как это могло случиться?
 Люди бежали по берегу и бросали в свадебную лодку осенние цветы. С плывущих следом лодок неслась величальная песня.
 - Осенняя свадьба похожа на похороны, - заметил Адано.
 Как завороженный, словно в тяжёлом заколдованном сне, смотрел Данияр на то, как пристала лодка к берегу, к её борту положили сходни с ковром, как Радамсад легко поднял невесту на руки и вынес её на берег. Молодая жрица окропила их склонённые головы святой водой из золотой чаши, велела им присягнуть на верность друг другу перед ликами богов на виду у всего народа, и объявила их мужем и женой… Молодые надели друг другу на пальцы золотые кольца. Камасара посыпала склонённые головы новобрачных зёрнами пшеницы, поцеловала и благословила молодых. Старый кузнец Ардонагар осыпал их душистым хмелем, Одата – цветами. Снова грянула величальная песня.
 Тут же два ловких молодца перед женихом и невестой стали быстро расстилать ковровую дорожку. На молодожёнов сыпались с обеих сторон и падали к ногам на красную дорожку цветы, зёрна овса, пшеницы, ячменя, лесные багряные листья. Гости желали им здоровья, счастья, побольше добра и детей. Рядом с Данияром и Адано оказалась какая-то девица под руку с пышнотелой маменькой.
 - Фи! – презрительно скривила она губки. – Царица вышла замуж за кузнеца! Неужели она не могла найти себе более достойной пары? Уж я-то такую глупость не сделаю!
 - Выходи за меня замуж, - улыбнулся Адано. – Вот он царевич, - показал он кивком головы на Данияра, - а я его друг.
 - Скажешь тоже – царевич… От царевича разве конским потом будет разить?
 - Ах, ты ещё и не веришь! Ну и оставайся тогда вековухой!
 В другое время Данияр улыбнулся бы шутке Адано, но сейчас он ничего не слышал. Он стоял бледный и не сводил глаз с лица Роксаны. По его выражению он хотел понять, действительно ли она счастлива, его любимая Роксана, к которой он стремился всей душой и всеми помыслами в течение уже нескольких лет!
 Роксана ступала в красных туфельках по ковровой дорожке, в смущении потупив взор. И когда она поравнялась с Данияром, он окликнул её с надеждой:
 - Роксана!..
 Она замедлила шаг и остановилась. Лицо её мертвенно побледнело. Она подняла на Данияра свои прекрасные цвета спелой вишни глаза. В них дрожали слёзы.
 - Данияр! - прошептала она и упала к нему на грудь, обвив шею руками.
 Все так и ахнули… За Роксаной рванулся Радамсад, но перед ним встал Адано.
 - Спокойно, спокойно! – процедил он сквозь зубы. – Не видишь разве: царица с братом встретилась? Пусть поговорят немного…
 Свадебная процессия остановилась.
 - Что же ты наделала, Роксана?.. Это же уму не постижимо! – тихо и быстро говорил Данияр. – Ведь ты же обещала ждать!
 - Обещала… и ждала… Ты сказал, что приедешь весной или летом… Наступила весна, в саду зацвели вишни и яблоньки… Я так ждала тебя!.. А ты не приехал. Начался сенокос, созрела земляника в лесу…Кукушка нагадала мне, что приедешь… А тебя всё не было. Наступила осень, полетели птицы на юг. Они словно душу мою уносили к тебе… А тебя снова нет… И тогда я поверила слухам, что в тяжёлом бою со шкудами ты погиб…
 - Я не погиб, родная, я был только ранен! Я же военный человек, Роксана! Я не принадлежу себе.
 - Я понимаю… Но мог же ты хоть гонца прислать с вестью, что жив -здоров…
 - Я послал весною к тебе гонца с подарками, дал ему два человека охраны. Но отряд не вернулся, наверное, погиб в пути. Роксана, дорогая, уйдём со свадьбы! Поедем со мной! – Данияр прижимал руки любимой к своей груди. – Я с отрядом приехал за тобой. Не жалей ни о чём! Я тебе мраморный дворец построю! Поедем, милая… Ну! Решайся…
 Несколько мгновений Роксана колебалась. Это были самые трудные мгновения в её жизни. В свадебном наряде она была прекрасна. И никогда ещё она не была так дорога и желанна сердцу Данияра, как сейчас! Он не хотел её терять. Для него это означало конец всему, даже жизни…
 - Роксана, милая, ну решайся! – взмолился Данияр.
 Он не отпускал её рук, всё ещё надеясь на чудо.
 По щекам Роксаны катились слёзы. Она печально покачала головой и ответила тихо:
 - Нет, Даниярушка… Я тоже не принадлежу себе… Видишь, сколько людей смотрит на нас? Я не имею права их обманывать… Я не могу бросить свой народ… Видно, улетели наши с тобой лебеди, о которых ты так мечтал!.. Если бы ты приехал чуть пораньше, ну хотя бы на один день! Тогда ещё можно было бы всё изменить…
 - Роксана, ещё не поздно! Прошу тебя!..
 Роксана качнула головой:
 - Нет… Нет, братик мой любимый, - поздно!
 - Но может, ещё вернутся наши лебеди? Дай хоть какую-нибудь надежду…
 Роксана низко опустила голову и произнесла чуть слышно:
 - Не знаю…
 И тут случилось то, от чего все ахнули.
 - Ну тогда - прощай!
 Данияр крепко обнял голову Роксаны ладонями и впился в её губы долгим-долгим поцелуем.
 Радамсад кинулся было к нему со сжатыми кулаками, но Адано завернул ему руки за спину.
 - Спокойно, спокойно, дружище!..
 - Не к добру это! Ох, не к добру!.. – послышались голоса в толпе.
 Держа Роксану за руки, Данияр сказал:
 - Роксана, помни! Я буду ждать тебя всю свою жизнь! Слышишь?.. Иначе мне незачем жить!..
 По смуглым щёкам его поползли две крупные слезы.
 Едва не лишившись чувств, Роксана, поддерживаемая кем-то, шагнула на красную ковровую дорожку…
 Радамсад облегчённо вздохнул. Адано отпустил его. Свадебное шествие продолжалось. По лицу Роксаны непрерывно текли слёзы, а Данияр и Адано покинули царский дворец.
 Уже несколько дней отряд Данияра был в пути. Данияр всё время молчал. Ребята в отряде любили своего храброго и справедливого командира и тоже переживали случившееся. Но молодость мало-помалу брала верх. Уже на третий день пути домой в отряде послышались шутки, смех, а на привале кто-то затянул печальную песню о родине.
 Адано во время всей дороги был рядом с Данияром, окружил его молчаливой заботой: то принесёт ему лепёшку и жареное на костре мясо, поднесёт чарку ронга, устроит ему постель на ночь, постелив на сырую землю плотный войлок, а сам сядет рядом, отгоняя назойливых комаров. Адано понимал, что Данияр смертельно ранен, что от него осталась только внешняя оболочка, а в душе он мёртв. И он старался окружить друга вниманием, как заботливая нянька ухаживает за тяжело больным ребёнком.
 Всадники торопились: стояли погожие дни, но со дня на день погода могла испортиться. Кончились хвойные леса, потянулись ковыльные степи с дубравами, весёлыми берёзовыми рощицами.
 Уже в сумерках отряд остановился на ночлег в берёзовой роще. Ветер шумел в кронах берёз, раскачивал плакучие ветви. Небо заволокло тяжёлыми серыми облаками. Но здесь, с подветренной стороны было сравнительно тихо.
 Ребята развели костёр и в трехногом бронзовом котле стали варить пшеничную кашу с салом.
 Данияр лежал на войлоке под высокой берёзой и слушал, как шумит дерево, как с тихим шелестом осыпаются с него листья. Он чувствовал, что медленно умирает так же, как и эта берёза.
 От каши Данияр отказался. Вздохнув, Адано развёл рядом с Данияром костёр, чтобы тот мог согреться, вынул из кожаного мешка солёную конину (остатки дорожного запаса), насадил кусок мяса на железный наконечник копья и стал обжаривать его над огнём, поворачивая мясо с разных сторон, как на вертеле. Вкусно запахло жареным. У Адано потекли голодные слюнки, но он решил весь кусок отдать Данияру, а сам с ребятами и кашу может поесть.
 - Никогда не прощу своему дядьке Айрузе! – вдруг с сердцем сказал Данияр.
 - Почему? – удивился Адано.
 - Я его с весны просил отпустить меня к Роксане… Нет, не отпустил, как будто без меня вся война со шкудами была бы проиграна! Мы опоздали всего лишь на один день… - Данияр поднялся на локти. – Понимаешь, всего на один день!
 И Адано показалось, что Данияр молча плачет, кусая губы. А тот снова лёг, заложив руки за голову, и, помолчав, добавил:
 - А я до сих пор и не знал, что в плену у шкудов, оказывается, был счастливым человеком. Меня полюбила красивая девчонка – дочь царя. А я от неё сбежал, как нашкодивший кот… Сбежал… Потому что больше жизни любил Роксану. А любимая меня предала!..
 Вздохнув, Адано сказал:
 - Ты хоть мне можешь рассказать о своём горе. А кому мне пожаловаться? Только вот этой берёзе, может быть…
 - А у тебя что?
 - То же, что и у тебя… Я тоже, как на крыльях, летел в этот город… Думал, вслед за вами и мы с Одатой сыграем свадьбу. А видишь, как всё получилось…
 Адано глубоко вздохнул и отвернулся, скрывая от друга глаза, наполненные слезами.
 Данияр сел и сказал:
 - Прости, дружище!.. Доберёмся до места, я дам тебе новую охрану, ты привезёшь свою Одату, и мы сыграем весёлую свадьбу! Надеюсь, что хоть ты будешь счастливым!
 Адано снова тяжело вздохнул:
 - Я не смог с нею даже словом обмолвиться, всё держал этого кузнеца… На прощанье только помахал ей рукой…
 Данияр обхватил колени руками и сказал задумчиво:
 - Я не понимаю женской натуры, Адано! Ведь прошлой осенью она прогнала этого безответственного человека с глаз долой…
 - Эх, Данияр, Данияр! За год много воды утекло… Женская душа отходчива… А дружба у них, видно, тянется ещё с девичьего отряда… Мясо, кажется, готово. На, попробуй!
 Адано протянул на копье кусок дымящегося мяса Данияру. Тот вынул из-за голенища сапога свой охотничий нож, снял с копья горячий кусок и разрезал его пополам. Половину куска он протянул Адано и сказал:
 - Ты мой единственный верный друг, и пусть у нас будет всё пополам!
 Адано подсел ближе к товарищу, положил руку ему на плечо и сказал сердечно:
 - Знаешь что, Данияр? Не расстраивайся очень-то… Встретится ещё на твоём пути достойная девушка, и затянется сердечная рана… Вот увидишь! Ведь мы ещё молоды, и жизнь впереди у нас, как эта степь раздольная – без конца и края!
 Адано широко повёл рукой перед собой.
 Данияр горько усмехнулся:
 - Спасибо, Адано! Ты настоящий друг… Но вот что я тебе скажу… Мы с тобой не раз бывали в горячих сражениях. Я несколько раз был ранен. Но все раны быстро заживали. А эта рана была по предательски нанесена любимой рукой прямо в сердце. Эта рана самая жестокая и больная. И я чувствую, что она для меня будет неизлечимой…
 Не притрагиваясь к мясу, Данияр вдруг сказал:
 - Пусть ребята песню споют, повеселят мою душу…



 Глава 30

 Ссоры

 После свадьбы Роксаны и Радамсада прожурчали говорливыми весенними ручьями, прошумели тёплыми летними дождями, прошелестели золотыми листопадами и просвистели вьюгами пять быстрых лет. Всё чаще и чаще Роксана стала вспоминать Данияра. Всё яснее она осознавала, что допустила в своей жизни роковую ошибку. Надо было послушаться Данияра и остановить свадьбу. Но она тогда растерялась и не нашла правильного решения. Людская молва… Это была та непреодолимая стена, перед которой она остановилась. Да и Радамсад ей нравился, даже очень. Она тянулась к нему, как к дорогой запретной игрушке. В конце-концов она её получила. А что из этого вышло? Горько подумать. Теперь уже ничего не переиначишь, растёт сынишка. Радамсад и Гаталушка друг в друге души не чают.
 Роксана вздохнула и пошла на кухню. Там она сама в деревянную детскую кружку налила горячего кипячёного молока, размешала мёд серебряной ложечкой и поднялась на второй этаж в детскую комнату к сыну. Здесь было жарко натоплено. Роксана села у кроватки четырёхлетнего сынишки и стала с ложечки поить его сладким молоком.
 У очага сидела совсем уже старенькая сгорбленная знахарка Мада. Она день и ночь неотлучно находилась возле юного царевича.
 - Мама, а папа сколо плидёт? – спросил мальчик. Говорил он тихо: болело горлышко. Шейка его была перевязана чистым белым платком.
 - Скоро, скоро, сыночек.
 - Мамочка, я больше не хочу молока!.. Спой мне песенку…
 Роксана поставила кружку на низкий столик и запела негромко:

 Как наш котенька-коток,
 Умный серенький лобок,
 Стал Гаталушку качать
 И мурлыкать-напевать:

 «Спи, Гаталушка, усни,
 Кари глазоньки сомкни.
 Буду песни напевать,
 Сон чудесный навевать».

 Утром станешь ты играть
 И лошадку запрягать.
 «Иго-го!» - кричит лошадка.
 Спи, сыночек, сладко-сладко!

 Положу я лук и стрелы:
 Охраняй свои наделы.
 В бою трусости не знай,
 Сильным, храбрым вырастай!

 Мальчик повернулся на бочок и пухлой ручкой дотронулся до лица Роксаны.
 - Мамочка, ласказы мне о дедушке Гатале.
 - Он, сынок, был очень справедливым и храбрым. Был бы дедушка живой, он очень любил бы тебя и брал с собой на прогулки.
 - На лошадке?
 - На лошадке.
 Вдруг дверь в спальню резко открылась, и появился высокий бородатый человек.
 Мальчик захлопал в ладоши:
 - Папочка плишёл! Папочка, иди сюда!
 - Сейчас, сынок, разуюсь, а то у вас тут полы чистые, нельзя топтать.
 Радамсад разулся, оставил валенки у порога и, потирая руки, подошел к сынишке.
 - Не бери его холодными руками! – предостерегла Роксана. – У него жар.
 - Роксана, я так по Гаталушке соскучился! Мы торопились, я чуть не загнал своих лошадей! Знаешь, как много брёвен привезли!
 - Ф-фу, опять?
 - Мы выпили по немногу, чтобы не замёрзнуть… Знаешь, какой мороз на улице? Все руки окоченели.
 Радамсад прижался колючей щекой к коленочкам сына, одетым в тёплые штанишки.
 - Как я по тебе соскучился, сынок! На вот, возьми шишку: это тебе белочка передала.
 - Плавда?
 - Да. Сбросила шишку с высокой сосны и говорит: «А это от меня Гаталушке отвези, пусть играет и чувствует, как хорошо пахнут сосны».
 В этот момент Роксана любила своего мужа и была счастлива:
 - Радамсад, как нам с сынишкой тебя не хватает! Тебя по шесть-семь дней не бывает дома, мы так скучаем!
 Роксана прижалась головой к плечу мужа. Тот вздохнул:
 - Заготовим зимой брёвна, а весной будем уже на месте строить. – Радамсад гладил плечи жены. – Ты же сама видишь, как быстро наш город вырос! Расти скорей, Гаталушка, и ты строителем будешь, как твой папка!
 - Нет! Я цалём буду! – серьёзно ответил мальчик. – Я буду маме помогать. Ей тлудно одной.
 - Ну, ты сказал… Тебя кто учил этому?
 - Никто… Я сам… Папочка, ласказы мне сказку…
 - Тебе, сынок, уже спать пора. Завтра расскажу. Хорошо?
 Мальчик согласно кивнул головой:
 - Угу.
 - Ах, да! Я чуть не забыл. Я тебе выстругал игрушечные стрелы и сделал маленький лук. В сундучке своём оставил. Сейчас принесу.
 Радамсад вскоре вернулся и положил игрушки на кроватку рядом с сыном.
 - А коня мне сделаешь?
 - Сделаю, обязательно вырежу.
 - С хвостом и гливой?
 - С хвостом и гривой… Спи спокойно!
 Радамсад наклонился и поцеловал сына в пухлые щёчки.
 - Спокойной ночи, сынок! Мы с мамой пойдём отдыхать.
 Он помахал сыну рукой. Тот в ответ пошевелил пухлыми пальчиками.
 Когда Радамсад и Роксана оказались в своей спальне, она обхватила мужа за шею, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Он обнял её своими крепкими руками.
 - Ласточка моя… Никого мне не надо, кроме тебя и сынишки.
 - Боюсь я за него.
 - Почему?
 - Развитый не по годам. Четыре года только ему, а уже он понимает, что мне трудно… А мне и вправду, Радамсадушка, трудно. Брось ты это строительство, будь рядом со мной. Вспомни, как Левкон к власти стремился, а ты бежишь от неё!
 - Каждый, Роксанушка, делает то, что ему по душе. Мне, например, нравится что-то мастерить своими руками. Вот этими мозолистыми руками. Нравится поставить дом, украсить его резьбой, словно кружевом. Нравится ковать мечи, делать женские украшения, детские игрушки. Я мастеровой человек. Ты уж не обижайся, что в мужья выбрала себе такого.
 Роксана вздохнула.
 - Обещай, хоть не пить больше!.. Я не могу видеть, как ты отдаляешься от нас с сыном. Пропойцы - мужики отняли тебя у нас. Я не могу с этим смириться. Сердце моё разрывается на части. Семья наша разваливается. Неужели тебе не жаль нас с сыном? На кого ты нас променял?
 - Не буду, Роксанушка! Клянусь тебе: больше и в рот не возьму. Будь он проклят этот ронг. С ним одна беда!..
 На просторной площади перед дворцом Радамсад вместе с другими строителями ошкуривал привезённые брёвна. Ярко светило весеннее солнце. У Радамсада было чудесное настроение, хотелось петь.
 - Доброе утро, Радамсад! – послышался рядом знакомый голос Левкона. – Работаешь, как вол, а вот живёшь скучновато.
 Одет Левкон был в дорогую ондатровую шубу, из-под ондатровой шапки выбивался белокурый чуб.
 - Это почему же? – выпрямившись, спросил Радамсад.
 - Нет у тебя в жизни праздников.
 - Работа – это и есть праздник. Поставишь новый дом, разукрасишь его, как игрушку, - вот душа и радуется.
 - Я не о таком празднике.
 - А о каком? – усмехнулся Радамсад. Он уже знал, куда клонит Левкон. Но тот вдруг предложил:
 - Поедем завтра на охоту! В здешних лесах лосей много водится. Посчастливится – лося завалим. Завтра – праздник. Работать никто не будет.
 Радамсад воткнул топор в бревно, подумал. Он решил больше не участвовать ни в каких попойках, чтобы не расстраивать Роксану. Но лосей возле городка, действительно, много водится. Он с лесорубами часто видел их в лесу. Охота обещала быть удачной, и он согласился.
 По дороге на охоту Левкон предложил Радамсаду:
 - Заедем к одной моей знакомой! Она в лесу одна живёт. Муж у неё умер. Она с маленькой дочкой осталась. Остановимся, отогреемся, выпьем маленько за удачную охоту.
 - Заедем, если тебе так хочется.
 Перед воротами дома охотники сошли с коней. На громкий стук в ворота из избы вышли, и женский голос спросил:
 - Кто?
 - Встречай гостей, хозяюшка! Это я, Левкон. Мы привезли тебе гостинцы.
 Ворота со скрипом открылись. Радамсад замер: перед ним стояла Раиса. Она тоже в первое мгновение растерялась, но потом засветилась вся, словно солнышко:
 - Проходите, гости дорогие, проходите!
 Левкон завёл своего коня во двор, за ним последовал Радамсад. Раиса кинулась к нему, обвила шею полными руками, припала головой к груди.
 Незаметно для Раисы Радамсад погрозил Левкону кулаком. Тот беззвучно смеялся. Когда Раиса, наконец, оторвалась от Радамсада, Левкон протянул ей кожаную торбу:
 - Возьми! Мы вам продукты привезли, а то, небось, оголодали с дочкой здесь в лесу.
 Раиса приняла торбу и сказала приветливо:
 - Проходите в избу!
 Весь день до вечера в одинокой избушке Раисы было весело: пили брагу, закусывали, ладно пели песни, плясали. А вечером, когда за оконцем стало быстро темнеть, Левкон вдруг заявил:
 - Ну, вы тут оставайтесь, а я поехал! А завтра утром заеду сюда, Радамсад, за тобой, поедем в лес на охоту.
 - Я с-с тобой! – стал надевать свой полушубок Радамсад, но никак не мог попасть в рукав.
 - Куда тебе! – махнул на него рукой Левкон. – Ещё с коня свалишься!
 - Левкон прав! – заявила Раиса и стянула с Радамсада полушубок.
 Тот сел на сундук, схватился за голову и закачался.
 - Я пошёл! До завтра! – сказал Левкон и как-то загадочно улыбнулся.
 Спотыкаясь, Левкон спустился с крыльца и прошёл в конюшню, где был привязан его конь. Левкон потрепал его по шее и сказал:
 - Всё в порядке, дружище! Поехали домой.
 Он вывел коня за ворота, сел и поехал шагом, всей грудью глубоко вдыхая свежий лесной воздух, настоянный на сосновой хвое. У Левкона было хорошее настроение. Он подмигнул голубой звезде в тёмно-синей вышине неба и спросил:
 - Чего смотришь? Подлец я, да? – Левкон погрозил звезде плёткой. – А я ведь тебе говорил, Роксана, я тебя предупреждал: ты у меня ещё наплачешься! Левкон не забывает и не прощает обид… Вот так-то, дорогуша… Глаза у тебя тёмные, как эта ночь… Душа, правда, светлая. Всё для людей стараешься… А вот Левконом вы со своей подругой побрезговали… Не подходящий я вам… А Бораспа оказался лучше? Таким же скоро будет и Радамсад… Над Раиской какой-то рок витает: все мужики рядом с ней или спиваются или погибают. Оба ваших любимчика споткнулись о неё, как о колоду. А со мной этого бы не случилось, потому что Левкон умеет ценить ум, красоту и власть! Вот за то, что вы такие гордячки, я и подпустил к вам змею в образе Раиски. Тебя, Одата, она почти смертельно укусила, а ты, Роксана, ещё не раз обольёшься слезами… Левкон умеет разбираться в людях, и ваше счастье у меня вот где, - Левкон протянул звезде кулак и потом с силой ударил им по шее коня. Тот с места помчался галопом, но через некоторое время снова перешёл на шаг. Левкон стал мечтать вслух:
 - И почему я не родился в Персии? Жили же там всякие цари: Дарии и Киры, да ещё как жили! Простым людям такое и не приснится: золотые одежды, дворец под серебряной крышей… На столе – золотые кубки, серебряные ритоны… Ешь, пей - чего душа желает… А охотятся не на каких-то там грязных кабанов, а на львов и на благородных оленей! И не простыми стрелами, а с золотыми наконечниками. Там бы я быстро продвинулся по службе! Таких ловких, как я, цари уважают… Не то, что здесь бабы… Ах, какие там танцовщицы! Собраны со всех стран и народов… А какие дворцы: розы, фонтаны! Вот это я понимаю – удовольствие. У меня даже конь ходил бы весь в золоте! На царской охоте я подстрелил бы льва. Раба, который принёс бы на себе этого льва и положил к моим ногам, я отпустил бы на свободу и разрешил бы ему взять золотой наконечник стрелы в знак моей царской милости. Ещё при жизни я начал бы строить себе мраморную гробницу. С меня молодого заранее сделали бы золотую маску. А когда похоронили бы, первые красавицы персидской знати подходили бы ко мне и вздыхали: «Ох, каким он погиб молодым и красивым!» Вот это жизнь! Одно упоение!.. А тут… пропадаешь зазря! Да что это я себя уже похоронил… У меня ещё всё впереди!
 Левкон снова посмотрел на звезду.
 - Сделай что-нибудь, богиня Астара! Сделай так, чтобы я был царём в золотой тиаре… Или хотя бы стал советником при царе… - и добавил упавшим голосом, - или при царице… Уж я бы сумел воспользоваться своей властью, не то, что этот чудак Радамсад. Жена его - царица, а он топором вкалывает! А вообще-то мне жаль его… Хороший был парень! У всего девичьего отряда один такой любимчик был! Совесть мне что-то покоя не даёт. Перед ронгом редко кто устоит. Был человек, и нет его! - Левкон зло сплюнул. - А чего это я цацкаюсь с ним? Пусть не будет таким рохлей! Гей, мой конь ретивый, гей! Пошёл!
 И Левкон огрел круп коня плетью. Среди лесной тишины раздался в ночи одинокий быстрый топот копыт.
 Охота и на второй день не состоялась. Радамсад, пьяный, вернулся к вечеру домой.
 Роксана стала его упрекать:
 - Другие рвутся к власти, а ты в пьянку ударился… Сын меня целый день спрашивает: «Мама, а когда папа приедет?» Я сочиняю: «Папа, сынок, рубежи нашего края охраняет». А папа в это время, как свинья напивается…
 - Извини! В… в последний раз! Ч-честно тебе говорю… Всё! С завтрашнего утра – ни росинки во рту!
 - Врёшь опять!
 - Пусть м-моя м-могила кра… кра… ик! Крапивой зарастёт, если ещё хоть раз совру!
 - Уйди, от тебя несёт, как от винной бочки, дышать нечем.
 Роксана встала с кровати, нервно прошлась по комнате. Вдруг остановилась напротив мужа.
 - А это что?
 - Что?
 - Что это за синяк на шее?
 - А-а… не знаю. Ударился, наверное.
 - Шеей?
 - Угу…
 - Ты что дурачка из себя строишь? Ты кого обманываешь? Того, кто тебя любил больше жизни! Кто тебе  верил бесконечно, верил в твою порядочность, а ты оказался кобелём. Так на тебе! Ты этого заслужил.
 И Роксана наотмашь влепила мужу пощёчину.
 Радамсад остолбенел, кровь отхлынула от его лица. Он тут же протрезвел. Еле сдерживая ярость, вцепившись в одеяло, лишь бы не дать волю рукам, он зло выкрикнул:
 - Ты раз-з-любила меня! Да! Я это давно заметил.
 Роксана вдруг остановилась посреди комнаты и, гордо вскинув голову, ответила:
 - Да, разлюбила! И в это виноват только ты!
 - Тогда… тогда скажи мне… Кто… Кто он?
 Но в ответ Роксана с силой хлопнула дверью.
 Радамсад, как раненый зверь, метался по комнате, взъерошивая обеими руками свои волосы.
 - Разлюбила… разлюбила…
 Этот удар был посильнее пощёчины. Что же делать? Щека горела. Радамсад жадно припал к кувшину с водой, что стоял на столике рядом с кроватью. Утолив жажду, умылся над тазиком, вытерся подолом рубахи. Но щека продолжала пылать, и сердце надсадно ныло. Что делать? Она разлюбила. Это что же?.. Это выходит – надо ему уходить из дворца, уступив своё место кому-то другому? И он больше не увидит своего сына? Ну, нет. Этого не может быть… «А почему не может? – вдруг заговорил в нём трезвый голос. – Роксана терпелива. Но терпит до какого-то предела. А дальше – всё! Если она приняла для себя какое-то решение, то уже от него не отступится. И тогда милости не жди. Ты уже хорошо изучил её характер за пять лет супружеской жизни…».
 Радамсад опустил голову. И пощёчины её – это удары, чтобы привести тебя, утопающего, в чувство… Ведь ты оскотинился за последний год. Пришёл к любимой жене, а сам нажрался, как свинья. И так изо дня в день. Ты тонешь, ты погибаешь в пьянстве. И это твой ответ на её огромную любовь?
 Радамсад застонал, как от зубной боли.
 «Где и когда я стал скатываться вниз? Куда ни придёшь – везде застолья. Каждый произносит тост в твою честь. От души ли были эти тосты? Где от души, а где… и от зависти. Особенно усердствовал Левкон: «Да я тебя в люди выведу. Держись нашей компании. Мы любим красиво жить». Это он подсунул мне Раиску, а она, конечно, нарочно поставила мне на шее засос. О боги праведные! И на груди засосы».
 Невыразимо тёплое и нежное чувство к жене, которой он приносил в последние годы столько страданий, наполнило его душу. Он встал, вышел в шерстяных носках в коридор, на цыпочках дошёл до детской комнаты, приоткрыл дверь, прислушался. Слышалось ровное дыхание жены и ребёнка.
 Он тихо вошёл в комнату, наклонился над двумя дорогими для него существами.
 - Роксанушка…
 Жена молчала.
 - Роксанушка… - Радамсад дотронулся до плеча жены. - Пойдём в спальню.
 Роксана повела плечом, как бы освобождаясь от его прикосновения. Он был ей противен. Она дала ему это ясно понять.
 Радамсад поцеловал жену в плечо, вышел, тихо притворив за собой дверь.
 Никто ещё не выражал ему так явно свей ненависти. В жене он нажил себе врага. «И поделом тебе, пьяница и гуляка! Начинай свою жизнь в семье строить теперь с самого начала».
 Радамсад прошёл в свою спальню, снял шерстяные носки, разделся, забрался под одеяло, но сон не шёл. Он вздыхал, ворочался и где-то под утро забылся тяжёлым сном.
 Проснулся Радамсад в полдень. Его никто не будил, и рядом никого не было. Чувство тоскливого одиночества овладело им.
 «Пойду повидаю сына, - решил он. – Если Роксана не захочет меня видеть - уйду к родителям. Насильно мил не будешь…»
 Радамсад умылся, причесался, нашёл в сундуке расшитую рубаху со стоячим воротом, чтобы прикрыть злополучный синяк, оделся и вышел во двор.
 Няня катала Гаталушку на лёгких берёзовых санках. Их смастерил для сынишки Радамсад и сам расписал яркими цветами.
 - Папочка, папочка! – крикнул мальчик, слез с санок и кинулся к отцу. – А мы не захотели тебя будить. Мама сказала: «Пусть выспится». Ты уже выспался?
 У Радамсада застрял комок в горле: как он мог променять своего сына, эту светлую радость, на пьяных сомнительных друзей? Он подхватил сына на руки.
 - Папочка, а ты меня научишь на живой лошадке велхом кататься?
 - Обязательно научу, сынок!
 После обеда, когда сынишка спал, Роксана ходила по его спаленке и думала: «Что же делать? Слишком часто Радамсад стал приходить домой пьяным. Мужчину, конечно, не привяжешь к дому: то у него рыбалка, то охота, то брёвна надо заготавливать в лесу». Люди уже стали судачить о похождениях её мужа, покачивают головами, жалеют её. А зачем ей, царице, нужна эта унизительная жалость? Не она ли сама повелевает судьбами тысяч людей, старается помочь им? А вот свой семейный запутанный узел она не может никак распутать. Она могла бы выселить из города эту женщину, которая встала на её пути. Но кто она?
 «А не наказала ли меня царица небесная Астара за то, что я не оценила любовь Данияра? – с грустью подумала Роксана и остановилась. – Ведь это единственный человек, который любил меня по настоящему. Как я могла не оценить его любовь? Ведь он издалека ко мне приезжал. А у Радамсада ещё до свадьбы были признаки пьянства. Не забыть тот случай, когда он с друзьями и женщинами прокутил всю ночь до утра, оставив колонну переселенцев без охраны. Что бы было с нами, если бы вовремя не подоспели Данияр и Адано со своим отрядом?» – Роксана тихо застонала и стиснула руки. Как же после этого случая она всё же вышла замуж за  Радамсада? Нравился, - это да! Но куда в нём девалось всё хорошее?.. Кого винить? Сама виновата! Не ту тропинку выбрала в глухом лесу и вот очутилась в болоте…
 «А Данияр? Что сталось с Данияром? Захотелось ли ему жить после всего, что я натворила? – от этой мысли Роксана даже похолодела. Тряхнула головой, отгоняя от себя тяжёлые предположения. – Нет, нет, он жив! Сердце мне подсказывает, что он жив! Я пошлю к нему гонца… «Но прошло уже пять лет. За это время он мог жениться!..» – печально подсказал ей другой голос.
 Роксана стиснула зубы и села на лавку. «Ну и пусть!.. – упрямо сказала она сама себе. – Пусть тогда приезжает как брат. Я хочу его видеть, слышать его советы. Мне нелегко одной управлять большим краем. Уже всё наше племя перебралось сюда, на новые места. Если он жив, то пусть приезжает. Я от него приму любую кару!..» - решила Роксана и, успокоившись, подошла к кровати сынишки. Спит её кровиночка, её единственная большая радость в этой жизни.
 В спальню заглянула служанка и доложила, что пришла Одата. Роксана велела накрыть в гостиной стол на двоих.
 Сидя за круглым столом напротив Одаты, Роксана поставила китайскую фарфоровую чашечку с чаем на стол и начала трудный для себя разговор:
 - Я в своей жизни сделала непростительную ошибку: свою любовь, которая была предназначена для Данияра, отдала Радамсаду… Он не оценил её. Я была наказала богами за нежелание ждать Данияра. Они мне посылали испытания на мои чувства, а я этих испытаний не выдержала… Некого теперь винить… Одно утешение – Гаталушка. Когда он щебечет рядом со мной, я забываю обо всех невзгодах.
 - У тебя хоть сынишка есть, а у меня – ни семьи, ни ребёнка, - вздохнув, ответила Одата.
 - Да, счастья в жизни у нас с тобой оказалось маловато, дорогая моя подруженька, - вздохнула и Роксана. – В молодости мы делаем одну и ту же ошибку: желаем сами любить! Мы думаем, что наша любовь – это счастье для другого человека. Только с годами, когда много раз ударишься об острые углы измены и равнодушия, начинаешь понимать, наконец, что счастье своё мы упустили, что оно прошло стороной, не оценённое нами. Несли его нам люди, которые беззаветно нас любили и всё нам прощали. А когда с нами случается беда, вот только тогда мы начинаем вспоминать о них, вздыхать и думать, как сложилась бы наша жизнь, если бы мы не совершили однажды роковой ошибки… Но увы – уже поздно! Теперь-то я понимаю, что только один Данияр и любил меня по настоящему. У него светлая голова. Мне с ним всегда было легко… Он меня понимал. А Радамсад в управлении народом, в серьёзных делах оказался плохим помощником мне.
 Роксана помолчала. А потом словно выдавила из себя:
 - Знаешь, судьба наказала меня за мой эгоизм, и я хочу попросить у тебя прощение… Ведь я видела, что Радамсад любил тебя, Одата!.. А вот пошла наперекор, потому что он мне тоже нравился… И мне хотелось заполучить его как дорогую игрушку, как талисман счастья… А надо было отступиться и не мешать вашей любви. Может, он сейчас был бы совершенно другим, и у меня жизнь с Данияром сложилась бы более счастливо…
 Одата опустила голову.

 Глава 31

 Гадалка Смирна

 Войска царя Айрузы вслед за войсками других сарматских племён переправились на правый берег широкого Данепра, и, вышибив неприятеля из его поселений, остановились в них на зимовку. Сарматы залечивали свои раны, накапливали силы для летних сражений.
 У Данияра и Адано появилось свободное время. Айруза поставил племянника во главе конного войска в три тысячи всадников. Данияр и Адано находились в том же селе, что и их войско. Они поселились в небольшом побелённом домике под соломенной крышей.
 Прошло уже пять лет, как Данияр перенёс страшный удар в своей судьбе – свадьбу Роксаны с другим. Он часто бывал хмур и задумчив. Адано старался для друга, как мог. Вот и в этот раз он раздобыл где-то браги, во дворе домика на вертеле обжарил баранину и пригласил лежащего на кровати Данияра к столу.
 Изрядно захмелев, Адано снял со стены греческую кифару и стал бренчать на ней.
 Данияр сказал задумчиво:
 - Удивляюсь я, Адано, вроде мы с тобой храбро сражаемся и на морду ничего, и статью вышли, а вот счастье от нас с тобой убегает. Как ты думаешь: почему? Что мы – хуже других что ли?
 - А я знаю - почему, - ответил Адано и перестал перебирать струны. – Потому что мы с тобою, друг Данияр, всё время в походах да боях, а к нашим девчатам другие парни прибились. А любили-то девчата нас… Эх, разлука - разлучница забрала нашу любовь!
 И Адано с силой всеми пальцами правой руки ударил по струнам.
 - Знаешь, часто я вспоминаю Роксану ещё девчонкой с чёрными локонами по плечам и в белом пышном платье… Тогда у меня и вспыхнула к ней большая любовь… - с улыбкой стал вспоминать Данияр.
 - У тебя что-то было с ней?
 - Куда там! Она свой кинжал тогда под подушку спрятала… Только целовались да разговаривали… Было уже потом, во время переселения их на новые земли…
 Данияр тяжело вздохнул:
 - Что-то смутно у меня на душе, какое-то беспокойство одолевает, словно с нею что-то случилось…
 Адано похлопал Данияра по плечу:
 - Пить надо меньше, дружище!
 - Нет, это не то! Сердце не обманывает.
 - Давай тогда съездим к гадалке!
 - Опять шутишь?
 - Нет, вполне серьёзно говорю! Слыхал я от наших воинов, что в соседнем селе живёт то ли знаменитая гадалка, то ли колдунья. Может, она тебе что-нибудь скажет о Роксане? Поехали?
 - Поехали!..
 На улице шёл густой снег. Друзья довольно быстро доскакали до соседнего села. Запорошённые снегом, они постучали в дверь первой встретившейся им хаты. Заскрипела дверь, и на пороге появилась сухощавая сгорбленная старуха в тёплой душегрейке на меху и белом платочке.
 - Бабушка! – закричал Адано, думая, что старуха плохо слышит. – Где тут у вас живёт знаменитая гадалка?
 Старуха как будто даже выпрямилась.
 - Ну, я гадалка! – ответила она. – Зовут меня Шмирна. А чавой-то вам, шиночки, надо, а?
 - Погадать нам надо, бабушка! Очень надо погадать!..
 - Ну ежели очень, тогда проходите. Коней поштавьте в хлевушек, шенца им подброшьте.
 Вскоре Данияр и Адано отряхивали в сенцах снег со своих полушубков.
 Приветливая Смирна приглашала:
 - Проходите в хату, шиночки. Я вот ваш топлёным молочком угощу. Давненько ко мне никто не захаживал.
 - А не боишься, бабушка, одна жить в своей хате? – поинтересовался Адано, раздеваясь и подсаживаясь к столу.
 Он помог Смирне зажечь на столе светильник, горевший на бараньем жире.
 - А кому я, шинок, нужна, бежжубая штаруха? Барахлишко моё вшё на виду – бери, што хошь, мне не жалко. Двери у меня для вшех открыты. Может, поэтому меня никто и не трогает. Берите пирожочки, берите. Поужинайте, передохните, а потом и рашкаживайте, што ваш ко мне привело.
 - Спасибо, мать! Очень вкусные у тебя и пирожки и молоко! – первым поблагодарил за ужин Данияр.
 - На ждоровье, шинок! Я шлушаю.
 Старуха сидела на деревянной кровати, подперев голову сухонькой жилистой ручкой. Данияр повернулся к ней на табурете и опустил голову.
 - Люблю я одну женщину, мать! Крепко люблю. Давно и безнадёжно. Сделай, пожалуйста, так, чтобы мы или были вместе с ней, если это возможно, или чтобы я её забыл. Так мучиться я больше не могу. Но сначала я хотел бы узнать, как она живёт, вспоминает ли меня? Скажи мне, мать, всю правду, какая есть. За наградой я не постою.
 Старуха убрала со стола горшок с недопитым молоком, деревянные кружки и пустую чашку из-под пирожков, села на табурет и высыпала из мешочка на стол округлые гадальные камешки - кумалаки, когда-то ещё в молодости собранные ею на берегу реки.
 Адано пересел от стола на лавку, стоявшую у стены, чтобы своим присутствием не мешать гаданию.
 - Какая она у тебя: шветлая али чернявая? – спросила гадалка у Данияра.
 - Чернявая.
 - А как жовут?
 - Роксана.
 - А тебя как, мил - человек?
 - Данияром.
 Старуха что-то забормотала. Данияр уловил только, что она просила какого-то духа сказать-рассказать правду молодцу Данияру о его возлюбленной, черноволосой девице Роксане. Ещё немного пошептав заклинания, гадалка стала раскладывать камешки на кучки, переставляя их с места на место. Она внимательно вглядывалась в них, словно видела то, что было ведомо только ей. Она смешала все камешки и снова стала раскладывать их на небольшие кучки. Задумалась.
 Данияр напряжённо следил то за её сухими узловатыми пальцами, то за сморщенным лицом с продолговатым носом: ну ни дать ни взять – настоящая колдунья! Но Данияр готов был упасть перед ней на колени, лишь бы она помогла ему соединить его судьбу с судьбой любимой.
 - Ну что, мать? – не выдержал молчания Данияр.
 - А тебе, мил-человек, не так уж и плохо падает…
 - Неужели?
 - Да! Приворожила тебя жажноба твоя, ты об этом жнаешь?
 Данияр вспомнил про дубовый листок с поцелуем Роксаны, который он все эти годы носил в кармане на груди.
 - Да, знаю.
 - Тебе трудно будет её жабыть. Придёца отвораживать.
 - А сама-то она что обо мне думает?
 - Шама? – гадалка пожевала губами. – Шама живёт плохо… К мужу равнодушна, о тебе очень жалеет.
 - Это правда, мать?.. – Данияр подался к гадалке.
 Старуха горделиво выпрямилась:
 - Гадалка Шмирна говорит людям только правду! Жапомни это! У твоей жажнобы ешть шинишка, он ещё мал. Она в нём души не чает, одним им и живёт.
 - А почему с мужем-то живёт плохо? Ведь выходила за него замуж вроде бы по желанию.
 - Ох, Даниярушка, вше мы выходим по желанию, да не жнаем, как шовмештная жизнь шложица. Не думала, не гадала она, што он пить начнет ш дружками. В вине купаеца, как в речке. Вино – вшему жло.
 Смирна снова смешала камешки на столе.
 - И это всё? – разочарованно спросил Данияр.
 Гадалка улыбнулась, обнажив два жёлтых зуба.
 - Не огорчайши, Даниярушка, не вшё ещё я тебе рашкажала. Шлушай внимательно…
 Старуха снова не спеша стала раскладывать камешки на кучки, задумывалась, словно ей одной открывались картины, не видимые Данияру. Наконец, она заговорила:
 - Вешной твою жажнобу ждут большие перемены в жизни. Ежели не хочешь потерять её, ты должен увидеца ш ней этой жимой и обяжательно.
 - А что случится? – взволнованно спросил Данияр.
 - Ни о чём не шпрашивай больше.
 - Последний вопрос: а мы будем с Роксаной когда-нибудь вместе?
 - Вшё будет жавишеть от тебя. Шнять што ли ш тебя чары любви?
 - Не надо! – торопливо ответил Данияр. – Я хочу увидеть Роксану как можно скорее. Это можно?
 - Можно, ежели я попрошу о том для тебя Вышшего духа. Но это будет шделать нелегко!
 Данияр присел перед страшной колдуньей на корточки:
 - Матушка, родимая! Сделай так, чтобы я встретился с Роксаной на днях и не на людях, а наедине! Я поговорить с ней хочу. Ну что тебе стоит! Я тебе коня своего отдам. Я хочу заглянуть ей в глаза, увидеть, любит ли она по-прежнему меня или нет. Ну, сделай, пожалуйста, милость! Я прошу тебя, матушка!
 Смирна вздохнула:
 - Ох и лашков же ты, дьявол! Не жря тебя, видно, полюбила твоя Рокшана.
 Данияр встал и сел на табурет.
 Гадалка вышла в сенцы, принесла оттуда горшок с круглыми дырочками по бокам, поставила на стол, насыпала в него сухих кореньев, железными щипцами выхватила из очага красные угольки и бросила в горшок. Она стала водить над горшком своими высохшими руками с крючковатыми пальцами, бормоча какие-то заклинанья. Данияр понял, что колдунья просила Высшего духа помочь встретиться наедине в скором времени храброму воину Данияру с сердечной зазнобой Роксаной.
 В горшке вспыхнули и загорелись коренья, волнами повалил по избе удушливый дым. В горле запершило. Данияр и Адано закашлялись.
 Корешки в горшке прогорели, и дым из него стал выходить уже тоненькой белесой струйкой.
 Колдунья ещё долго водила руками над горшком, затем в изнеможении села на кровать и сказала Данияру:
 - Поежжай к швоей жажнобе, но пробудь у неё не больше одной ночи, а не то - быть беде! Понял?
 - Понял, мать! Большое спасибо тебе за всё! Идём, полюбуешься на своего коня. Пригодится в хозяйстве. Конь ещё молодой, сильный.
 - Жнамо дело, пригодица. Пойдёмте в хлев через шенцы, на дворе-то буран.
 Смирна взяла со стола светильник и, загораживая ладонью пламя от сквозняков, пошла первая. Данияр и Адано надели свои полушубки, шапки и пошли следом.
 В небольшом хлеву находились корова и тёлка. В углу жались овцы. Кони стояли у сеновала и выдёргивали из него сено.
 - Выбирай, мать, любого коня, какой тебе больше всего понравится, - предложил Данияр.
 - А мне, шинок, которого пошмирнее…
 - Тогда мой больше подходит. А запрягать-то коня ты умеешь или научить?
 - Как не уметь? Я в молодошти была шибко лихой наежницей, жа енто и полюбил меня один молодой богатый крашавец. Друг беж друга и дня не могли прожить. Но бедной девушкой я была, иж бедной шемьи. Однажды уехал мой крашавец. Шкажал, што вернёца, да не вернулши. Напрашно я ждала его и жимой и летом. Как в воду канул.
 - А ты погадала бы на него! – заметил Адано.
 - Тогда я и научилашь гадать. Много раж гадала. Вшё время выпадало, што жив, ждоров, женился на богатой вдовушке. Не по любви, конешно, женилши, иж-жа богатштва. Ш тех пор я и помогаю бедным влюблённым. Шила любви моей перешла в чары колдовштва. Вот как вшё обернулошь в жижни… Потом-то уж и я вышла замуж… Два года назад штарик мой помер, чарштво ему небешное!
 Данияр сказал:
 - Прощай, мать! Может, свидимся ещё. Дай я тебя поцелую на прощанье за всё, что ты для меня сделала!
 Данияр обнял и поцеловал старуху в голову.
 - Прощай, шинок! Да пушть тебя хранит в пути ваша прешвятая дева Аштара!
 - И мою любимую Роксану!
 - И Рокшану тоже!
 Адано открыл дверь хлева. Пламя светильника рванулось в сторону. Старуха прикрыла его рукой.
 - Ого, сколько снегу навалило! – удивился Данияр, поглубже надевая на голову шапку.
 - Щяшливого пути, шиночки! Шнег шкоро оштановица. Вон луна проглядывает.
 Адано вывел своего коня со двора, сел на него верхом. Сзади сел Данияр.
 Снег, действительно, скоро прекратил падать, и дорогу всадникам осветила луна.
 - Послушай, я умру, если не увижу через несколько дней Роксану! – сказал Данияр. – Будь другом, поехали со мной!
 Адано свистнул.
 - Ты забыл, что сейчас не лето. Приближается Масленица. А перед Масленицей, ты сам знаешь, стоят самые крепкие морозы. Мы окоченеем где-нибудь в лесу, не доехав до твоей Роксаны!
 - Ну и чёрт с тобой! Если не хочешь – я поеду один. Как-нибудь доберусь. По пути в сёлах заночую.
 - Эх, была - не была! Пропадать, так вместе! Столько лет хлеб - соль делили, выручали друг друга в боях, неужто я не помогу своему лучшему другу в любви? Так и быть: я еду с тобой, а то перед Айрузой отвечать за тебя мне ведь придётся. Ну и сумасбродный племянник у царя!
 Данияр толкнул кулаком друга в спину:
 - Давно бы так, а то…
 - Да попроси у своего дядюшки отряд охраны человек этак в тридцать.
 - Ладно уж, попрошу!
 - Да еды побольше, да овса коням. Ну и ронгу для сугрева.
 Данияр снова толкнул кулаком друга в спину.
 - Не учи старого кота мышей ловить! Слышь, а Смирна сказала, что она к нему равнодушна. Я не ослышался?
 - Нет.
 - Знаешь, Адано, впервые за эти пять лет мне петь захотелось! – воскликнул Данияр.
 - Всех волков в степи распугаешь…
 - Ах, какая луна красивая! Сейчас и она, наверное, на луну смотрит.
 - Ну, конечно! Едет, как ты, по степи заполночь, любуется луной и только думает, что о тебе! Больше ей думать не о чем.
 - У-у, вреднюга!
 Данияр слегка толкнул друга в спину кулаком. В ответ услышал:
 - Сиди спокойно и не толкайся, пока едешь на моём коне. А то ведь и пешком можешь пойти. Своего-то коня прогадал, как девица красная!
 - Ах, ты так! А кто предложил мне поехать к этой гадалке?
 - Только не я… Тебе что-то показалось…
 - Послушай, а почему ты не попросил Смирну погадать тебе на Одату? Коня своего стало жалко?
 - Конечно! На чём бы мы сейчас домой возвращались? А если серьёзно… (Адано повесил голову) то я прошу тебя, как друга: никогда больше при мне не упоминай её имени. Слышишь?
 - Почему, Адано? Что между вами случилось?
 - Ничего… Ровным счётом – ничего. В этом-то и вся беда.  Хочешь, я дам тебе добрый совет? – спросил Адано.
 - Валяй! – согласился добродушно Данияр.
 - Оставь ты Роксану в покое.
 - Это почему же?
 - Может, она нарожала Радамсаду кучу детей.
 - Я её и с детьми возьму…
 - А если она не захочет уходить от него?
 Данияр задумался, потом ответил:
 - Тогда хоть повидаю её и успокоюсь.
 - Ты посмотри, сколько в сёла, отвоёванные у шкудов, приезжает наших девушек! Настоящие красавицы! Милы, нежны… Ну что тебе ещё надо? Пора уже нам обзаводиться семьями, ведь у нас уже седина пробилась на висках.
 Данияр вздохнул и сказал неожиданно:
 - Ты мой друг, и только поэтому я отвечу тебе откровенно… Видишь вон ту голубую самую яркую звезду?
 - Ну, вижу…
 - Для меня Роксана - эта звезда. И никто в моей душе больше не поднимался на такую высоту! Только она - Роксана! Я уж и сам хотел забыть её - не получается.
 Теперь вздохнул Адано:
 - Тогда завтра же будем собираться в дорогу… - и добавил словами из песни. - «Гей, мой конь ретивый, ты вперёд скачи!»

 Глава 32

 Встреча в лесной избушке

 Вечерело. Солнце опустилось за лес, всё ещё освещая верхушки высоких сосен. По дороге резво мчалась тройка, везя за собой крытые расписные сани. Это в сопровождении небольшого отряда охраны возвращалась из поездки по ближним сёлам и заставам Роксана. Она посмотрела, как обустроились её новые переселенцы, узнала, в чём они нуждаются. Служивым людям двух застав она привезла с собой в обозе продовольствие и тёплую зимнюю одежду. Теперь она торопилась домой поскорее увидеть сынишку, а обоз отстал от её саней.
 Между деревьями замелькало озеро, по которому она когда-то с Радамсадом плыла на свадебной лодке. Сейчас озеро было сковано голубым льдом и припорошено белыми сугробами. Дорога к царскому дворцу вела в объезд озера.
 У Роксаны было хорошее настроение: скоро она будет в тёплых покоях, к ней протянет свои ручонки Гаталушка. Несмотря на свою соболью шубку, в дороге Роксана изрядно замёрзла, а при дыхании на морозе ото рта отлетал пар. Отодвинув занавеску, она подалась к окошечку. По озеру к дворцу медленно шла парочка. Он был высок и статен, о чём-то говорил своей попутчице, обняв её за плечи. Всё бы ничего, да только в этой парочке Роксана сразу узнала Радамсада и Одату. Они явно наслаждались прогулкой вдвоём. Заслышав звон бубенцов, Радамсад оглянулся и убрал руку с плеч Одаты. И сразу всё потускнело в этом мире для Роксаны. Ей что, только одной нужны каждодневные заботы о своём народе? Пока она вся в делах и поездках, эти двое в её отсутствие находят время для встреч!.. Почему же с ней, законной женой, Радамсад не находит времени для прогулок по тому же озеру? Разве она отказалась бы? Значит, не замёрз ручеёк их первой любви, струится, журчит потихоньку, хоть и прошло много лет. А вдруг она у них вспыхнула с новой силой, эта самая любовь? Нет, не надо для неё, Роксаны, такой унизительной роли в их жизни! У неё есть гордость и собственное достоинство! Она не будет стоять у этих двух счастливых на пути! Может, потому и не ладится у неё семейная жизнь, что рядом живёт Она и уже этим не даёт Ему покоя. Нет, нет! Роксана уйдёт с их пути сейчас же, безо всяких ненужных объяснений! Но могла бы Одата честно сказать, что Радамсад любит её по-прежнему? Зачем было лукавить: «Он любит только тебя и сынишку…»
 Горечь и обида захлестнули сердце Роксаны от предательства самых близких ей людей. И когда возница остановил сани напротив резных ворот дворца, Роксана высунулась в окошечко и крикнула:
 - Езжай, езжай дальше!
 - Но куда?
 - На южную заставу!
 Возница покачал головой и хлестнул коней вожжами:
 - Н-но! Пошли, родимые!
 Следом скакал отряд охраны из шести человек.
 Кусая губы, Роксана откинулась на сиденье и приподняла лицо, чтобы сдержать горячие слёзы, которые готовы были хлынуть по замёрзшим щекам. Прочь, прочь подальше от этого города, где свила своё гнездо измена!
 Снег уже стал синим от вечерних сумерек. В высоком сосновом бору было темно и страшновато.
 Кучер крикнул, оглядываясь назад:
 - Матушка – царица, домик какой-то виден в лесу. Может, свернём. Не пропадать же ночью в лесу на морозе!
 - Сворачивай… - устало разрешила Роксана.
 Возница свернул коней к небольшой бревенчатой избе, которая приветливо манила путников к себе светом в окошке. Залаяла собака.
 Кучер слез с козел саней и постучал рукоятью кнута в ворота. Вскоре послышался тревожный женский голос:
 - Кто там? Кого ещё несёт в ночную темень?
 - Свои. Не пужайся. Царица едет. Переночевать надобно, а то уже ночь на дворе.
 - Подождите! Сейчас открою ворота, подождите немного.
 Со скрипом открылись ворота, и тот же голос сказал приветливо:
 - Заезжайте во двор!
 Сани снова тронулись, заскрипел снег под полозьями. Заливисто лаяла собачонка.
 - Белка, Белка, пошла в будку! – прикрикнула на собаку хозяйка и тут же предложила гостям. – Добро пожаловать в дом! У нас, конечно, не царские хоромы, но тепло.
 Роксане голос показался удивительно знакомым. Где она могла его слышать? Странно, что он затрагивает забытые, но самые сокровенные струны сердца.
 Начальник отряда охраны спрыгнул с коня, открыл дверцу саней и помог Роксане выйти. Она поднялась на невысокое крыльцо в три ступеньки. Хозяйка с поклоном открыла перед нею дверь своей избы. Роксана не успела рассмотреть её лица, подвязанного пуховым платком.
 - Отдыхайте, а я размещу людей и коней! – сказала она вслед Роксане и закрыла за гостьей дверь, чтобы изба не выстудилась.
 Из небольших сеней Роксана попала в чистую комнату с кроватью под пёстрым ситцевым пологом. На полу была расстелена шкура лося. Перед оконцем, затянутым телячьим желудком, стоял стол. На нём горел светильник на бараньем жире. В левом углу комнаты – очаг. Ещё одна дверь вела в другую небольшую комнату с детской деревянной кроваткой.
 Возле входной двери на лавке стояло деревянное ведро с водой. Сверху плавал самодельный деревянный ковш. Под лавкой – лохань для помоев. В другом углу, у стола, стоял красный сундук, окованный бронзовыми узорами.
 На столе лежало вязанье: двумя длинными костяными спицами хозяйка вязала пуховый платок.
 Внимание Роксаны привлекла трёхлетняя девочка, которая сидела на табурете у стола с тряпичной куклой в руках.
 - Как тебя зовут? – ласково обратилась Роксана к малышке.
 - Зариночка… - ответила та и протянула Роксане самодельную куклу. – Тётя, кукла спать хочет. Спой ей песенку.
 И только тут Роксана вспомнила о сынишке, и у неё мурашки побежали по телу: как она из-за своего мелочного горя могла о нём забыть?!. На кого она бросила это бесконечно дорогое ей беззащитное существо? Ничего, она только переночует здесь, а утром вернётся домой. Почему она должна покидать свой дворец? Пусть покинет его лучше Радамсад…
 Роксана взяла девочку на руки и стала жадно целовать в пухлые щёчки. Потом посадила её на стол, сама села рядом на лавку и, тряхнув головой, весело сказала:
 - Давай вместе споём твоей кукле колыбельную песенку.
 Девочка протянула ручку и пальчиком провела по щеке Роксаны:
 - Тётя, ты почему плачешь?
 - Это я так… от радости… - сказала Роксана и быстро ладонью вытерла слёзы.
 В это время дверь в избу открылась, и на пороге появилась… Раиса!
 Роксана даже встала.
 - Как! Каким образом ты оказалась здесь? – воскликнула она.
 Та скинула с себя пуховый платок и бросила его на кровать, поправила на голове корону чёрных кос и только тогда ответила спокойно:
 - Я здесь живу. Уже четыре года. Пойдём, доченька, к маме на ручки.
 - А где же твой муж?
 - Схоронила прошлой зимой, - Раиса, обняв дочурку,  расхаживала с ней по комнате. – Охотником он был у меня. Пошёл за лосем. Тот побежал в обход болота, а муж за ним на лыжах напрямки… да провалился. Домой добрался весь заледенелый. Видно, долго шёл. Простыл весь. Я ему и бочку горячей воды налила. И ронгом всего растёрла. Не помогло. В грудях у него стало хрипеть, весь в жару метался. Поболел, поболел да и помер… Остались мы одни с ней сиротинушками, на всем белом свете одни.
 Раиса села за стол. Потом добавила тихо:
 - Может быть, и я виновата… Боги наказали меня за грехи молодости. До сих пор каюсь, что отбила тогда Бораспу у Одаты. Вот боги и у меня отобрали счастье… когда я меньше всего ждала этого… Ну, а как ты? Как в нашу глухомань попала?
 - Объезжала заставы и сёла, узнавала, кому в чём помощь нужна. Да в дороге ночь нас и застала.
 - А!.. Это бывает. Не часто, но иногда и к нам гости заглядывают. Одной жить в лесу страшновато. Муж, правда, заготовил мне дров на две зимы, царство ему небесное! А как дальше буду жить – не знаю.
 - А где же ты с ним познакомилась?
 - На чужой свадьбе. Пела, плясала. Он и привязался ко мне. Дружили не долго. Предложил замуж за него идти. Я и согласилась. А чего мне терять? Стали ему плохое на меня наговаривать. Так он не бросил меня, не-ет. А ушёл со мной в лес от людей. Здесь спокойно. Летом – красота. Птички поют. Ягод, грибов – сколько твоей душе угодно! Успевай собирай да засушивай на зиму впрок. Три года, как в сказке пролетели! Выходила за него не любя. А пожила немного – и полюбила. Он у меня работящим был – на все руки мастер. Это он с друзьями дом построил. А луга здесь какие заливные! Муж коровёнку привёл. Целое лето пасётся на луговой духмяной траве, а на зиму муж ей вволю сена накашивал. Я научилась платки вязать. Коз, баранов держу, курочек, так и живём. Ну, а как ты… с Радамсадом?
 - Спасибо, хорошо… Сын вот растёт. Скоро уже пять лет исполнится.
 - Слыхала я… Слава небесной владычице, что ладно живёте. Должен же кто-то счастливым на этом свете быть! У меня всё счастье теперь в моей дочурке.
 - Молодая ещё, выйдешь замуж.
 - Я? Ни-за-что! Хватит, пожила среди людей – хватила горя. Я теперь из этой избушки и из этого леса – никуда! Я, Роксана, теперь совсем другая стала. От прежней Раисы только, может, вот чёрная коса осталась. Жизнь моя порой в такой бараний рог закручивала, что всё моё беспутство по капле выжала. В замужестве я себя человеком почувствовала. А особенно Зариночка меня изменила, окончательно перевоспитала, - Раиса поцеловала дочку в головку. – Теперь только для неё жить буду. Вот говорю я, говорю, а сама стесняюсь предложить тебе кутью с мёдом да молочка топлёного. Вижу – с дороги ты, устала, но может, побрезгуешь нашей простой едой? Если не побрезгуешь, то я накрою стол.
 Роксана улыбнулась:
 - Нет, не побрезгую.
 - Доченька, подожди, я тётю накормлю.
 Раиса посадила девочку на табурет и положила перед ней на стол куклу, а сама кинулась к очагу, откинула старую шубейку, подняла крышку небольшого котла, взяла со шкафчика на стене деревянную чашку и наложила в неё ещё горячую кашу.
 Поставила чашку на стол, подала лепёшку, мёд в деревянной миске и топлёное молоко в горшке.
 - Пора тебе, дочка, спать! Пусть тётя Роксана поужинает, а мы с тобой спать пойдем. Я тебе сказочку расскажу.
 - Мам, а тётя Роксана от нас не уедет?
 - Нет-нет. Спи спокойно, радость моя!
 Раиса понесла девочку в детскую спальню.
 Неизвестно отчего, Роксана вдруг успокоилась, с аппетитом поела пшеничную кашу на масле с мёдом, запила молоком. Интересно, куда это Раиса устроила на ночлег кучера и охранников? Своя жизнь, свои горести отошли куда-то вдаль перед трудностями и горестями чужой жизни. Надо бы Раисе как-то помочь, она здорово изменилась в лучшую сторону. Но как? И вдруг Роксану осенило. И когда Раиса, уложив дочурку спать, снова вернулась к столу, Роксана сказала ей вполголоса, чтобы не разбудить девочку:
 - Слушай, Раиса, а что если мы на месте твоей избушки в лесу сделаем сторожку, а потом заставу? Мы будем привозить тебе мясо, муку, солонину. Ты будешь жить в своей избушке и готовить для воинов еду. Одежду тебе и девочке я пришлю. Среди людей скучать тебе некогда будет. А застава на южной дороге нам нужна. Есть у нас уже одна южная застава – дальняя. А твоя будет ближняя к городу. Назовём ее так – Зелёная застава. Сама говоришь, что летом у вас здесь зелено, красиво. Ну как, согласна?
 - Роксана, ты это серьёзно, не шутишь со мной?
 - Какие там шутки! Нам, действительно, нужна застава вблизи от города. Мало ли что может случиться! Может, враги ночью тихо обойдут дальнюю заставу, но наткнутся на ближнюю! Должен же кто-то оповестить город об опасности!
 Раиса бухнулась Роксане в ноги.
 - Роксаночка, прости меня за всё дуру непутёвую. Да я у тебя теперь буду самой верной слугою! Да я не только готовить буду для дозорных, но шить и стирать. Не дай только нам с дочкой погибнуть здесь с голоду! Об одном умоляю: не держи на меня зла!
 - Ну что ты, Рая! Вставай! Садись, давай спокойно поговорим. Завтра же я тебе пришлю людей и продукты с обозом. Пусть мужики валят лес, а весной будут строить заставу. У тебя есть, где им разместиться?
 - Найдём. Человек десять можно разместить. У меня есть летняя кухня, конюшня.
 - Вот и хорошо! Кстати, где мои охранники и кучер?
 - В летней кухне. Очаг там затопили. Я разрешила им из скирды сена надёргать и постелить на полу вместо постели.
 - Спасибо тебе.
 - Не за что. Это тебе спасибо!
 - Весной я тебе ещё коров пришлю и девчат на помощь.
 Раиса ответила:
 - Ты лучше мужиков подюжее пришли, чтобы из них мужа можно было себе выбрать!
 Роксана махнула рукой и засмеялась:
 - А ты всё такая же шутница!
 В это время снова залаяла Белка во дворе.
 - Ещё кого-то несёт на ночь глядя! Сегодня день прямо урожайный на гостей. Пойду к воротам спрошу, кто к нам ещё приехал.
 Раиса накинула на голову пуховый платок и вышла.
 - Кто? – послышался её приглушённый бревенчатыми стенами избы мелодичный грудной голос. Послышались мужские голоса и лай собаки, скрип открываемых ворот и шаги на крыльце, постукивание сапог в сенцах: кто-то отряхивал с них снег. Дверь открылась, и в клубах пара появился заросший щетиной мужчина среднего роста. Он внимательно посмотрел на Роксану своими карими глазами и вдруг воскликнул:
 - Роксана, как ты очутилась здесь?
 Роксана удивлённо поднялась из-за стола, сделала навстречу мужчине два шага и вдруг упала ему на грудь.
 - Данияр! – выдохнула она сквозь слёзы.
 Придя в себя, Роксана спросила шёпотом:
 - Даниярушка, миленький, родненький… Как же ты узнал, что я к тебе еду?
 - Сердце подсказало… - ответил Данияр, целуя милое, всё в слезах лицо любимой.
 Когда сели к столу, Данияр спросил:
 - А кто хозяйка этой сторожки?
 - А ты не узнал?
 - Нет.
 - Так это же Раиса… Масленица… Ну помнишь, ты её у бабушки Мазды видел.
 - А, помню - помню! Как я рад, родная, что мы встретились! Значит, не обманула Смирна, всё правильно сказала…
 - А кто такая Смирна?
 - Колдунья одна. Хорошая, добрая колдунья. Она помогает влюблённым. Вот и нам с тобой помогла встретиться.
 - А-а! Раздевайся. Вешай свой полушубок вот на эти лосиные рога.
 Данияр разделся и сел к столу.
 - Тепло здесь! А мы намёрзлись в дороге. Это просто чудо какое-то, что мы здесь с тобой встретились! А ведь мы могли проехать до города и разминуться с тобой. Так как ты здесь оказалась?
 - Потом расскажу… У нас ещё вся ночь впереди.
 - Понятно… Сейчас ещё один попутчик сюда войдёт.
 - Адано?
 - Он самый. Скажи, Одата вышла замуж?
 Словно тень облака прошлась по лицу Роксаны.
 - Нет, а что?
 - Да, так… Её мой друг до сих пор забыть не может. Вы хоть когда-нибудь вспоминали нас?
 - О, да! Мы часто говорим о вас.
 - Вот за это спасибо! Дай я тебя расцелую!
 - А мне можно поцеловать Роксану? - послышался весёлый голос Адано за спиной Данияра.
 - Не мешай! Ты всегда не вовремя появляешься.
 - Так нечестно! Я тоже хочу с Роксаной поцеловаться!
 - Я иду, иду к тебе Адано!
 Адано обнял Роксану:
 - Здравствуй, сестричка моя дорогая! Дай, я тебя хоть в щёчки поцелую! М-м-а! М-м-а!
 Вошла смеющаяся Раиса:
 - Ну и гостей боги нам сегодня послали! Еле разместила всех. Давайте снова к столу!
 Адано вынул из торбы и поставил на стол кувшин с вином, положил ветчину, лепёшки. Раиса подала кашу, мёд и топлёное молоко.
 Выпили за сарматских богов, которые помогли этой удивительной встрече. Раиса подняла чарку за влюблённых, добавив при этом, что она всегда готова помочь двум любящим сердцам.
 Данияр неотрывно смотрел на Роксану.
 - А ты изменилась… Взрослее стала. Была совсем юной девушкой. Ты мне до сих пор снишься в белом платье и с локонами.
 Роксана опустила ресницы и сказала тихо:
 - У меня сын Гаталушка растёт. Уже четыре года ему.
 - Да? - удивился Данияр. - Значит, в честь дяди Гатала назвала? Правильно сделала!
 - А теперь я расскажу! - взял слово Адано. Он прижал к сердцу растопыренную ладонь. - Грешен я перед тобой, Роксана. Каюсь! Уговаривал я его жениться на другой девушке. Ведь шестой год пошёл, как мы расстались, а Данияр на женщин не смотрит. Осенью мы потеснили шкудов за правый берег Данепра и заняли их село. Поселились мы с Данияром в самом большом доме. Хозяйка с дочкой сначала дичились нас. Муж хозяйки и старший сын отошли со шкудами. Мы с Данияром ведём себя тихо, хозяек не обижаем. Попривыкли они к нам, стали к столу приглашать. И надо же было Данияру простудиться! Так дочь хозяйки почти не отходила от постели больного Данияра. Она заставляла его пить горячее молоко с барсучьим жиром, натирала ему грудь ронгом, ставила ему компрессы на горло. Так что скажи спасибо, Роксана, той скифянке, что Данияр жив - здоров, и вы встретились!
 - Ну, ты совсем меня оконфузил! – смутился Данияр.
 Но Адано продолжил свой рассказ:
 - А однажды я посоветовал ему съездить к гадалке, чтобы узнать, думаешь ли ты о нём или нет. Поехали вечером. Снег идёт, а мы едем в соседнее село. Нашли домик этой старушки. Приветливая оказалась бабулька: пирожками нас накормила, молоком напоила. Потом бросила на стол свои гадальные камешки и говорит: «О, мил-человек, жажноба твоя ждёт тебя и души в тебе не чает. Поежжай шкорей, вштретишь её в дороге».
 Адано так смешно изобразил беззубую Смирну, что все рассмеялись.
 - Вы, наверное, как-нибудь отблагодарили добрую старушку? – поинтересовалась Роксана.
 - Хороший вопрос, - ответил Адано и опустил глаза.
 После некоторого молчания Данияр смущённо ответил:
 - Я ей своего коня оставил.
 У Роксаны широко распахнулись чёрные ресницы:
 - Коня?.. Ты оставил своего боевого коня за гадание?..
 - Ты не удивляйся его чудачеству! – заступился за друга Адано. - Ответ гадалки для него был равносилен жизни или смерти… Вот он на радостях и расщедрился. Послушай меня дальше. Едем мы, значит, домой уже ночью. Луна светит. Вокруг белая степь. О тебе всю дорогу говорим. Я ему толкую: «Роксана твоя давно замужем, вот и ты женись». А знаешь, что он мне ответил?
 Роксана покачала головой.
 - «Видишь вон ту самую яркую звезду?»  «Ну, вижу», - отвечаю. А он говорит: «Для меня Роксана – вот эта яркая звезда. И никто в моей душе ещё не поднимался на такую высоту! Только она!» На другой день Данияр помчался к дядюшке Айрузе: «Отпусти меня, пожалуйста, к Роксане!» Тот отпустил. Зимой бои со шкудами прекратились. Мы и поскакали к тебе с небольшим отрядом охраны. В пути чуть не замёрзли в лесу. Вот как дело было! Да, чуть не забыл сказать. За храбрость и умелые действия во время сражений царь Айруза повысил Данияра в должности. Теперь мой друг командует войском не в тысячу, а в три тысячи всадников, а я у него в ближайших помощниках хожу и являюсь главным военным советником. Всюду вместе.
 Адано хлопнул друга по плечу.
 Роксана улыбнулась и дотронулась до руки Данияра:
 - Поздравляю! Вот вы говорите, что перешли на правый берег Данепра. А там что за народ живёт?
 Ответил Данияр:
 - Там ещё находятся поселения скифов. Но большинство из них ушли на полуостров. Там у них новая столица - Неаполь. С захода солнца нам навстречу движутся славяне. О, это большой и храбрый народ! С ними разговаривать лучше по-хорошему. Они пашут землю, выращивают пшеницу, строят поселения и с удовольствием обменивают свой товар на наших рослых коней и на наши длинные обоюдоострые мечи. Я подружился с одним славянином. Он мне сказал, что их кузнецы тоже стали ковать для своих всадников такие же длинные мечи, как у нас. А за славянами - живут готы. Ещё их называют германцами. Так они нас со славянами путают. Славян называют сарматами, потому что мы похожи. Только славяне оседлые люди, а мы больше на конях да в повозках передвигаемся.
 Первой из-за стола поднялась Раиса.
 - Ну, вы тут сидите, разговаривайте, а я пойду к дочке спать. Завтра рано утром надо вставать. А ты, Роксана, ложись с Данияром на моей кровати.
 Заметив её протестующее движение, сказала:
 - Ложитесь, ложитесь, не стесняйтесь! Я всегда готова вам помочь… А вот Адано я постелю на сундуке.
 - Не беспокойся за меня, Раиса. Я пойду к своим ребятам. Мы взяли в дорогу два больших тёплых шатра. Ребята установили их во дворе. Мне уже надо идти. Спокойной ночи!
 После ухода Адано Раиса убрала посуду со стола и унесла светильник в детскую комнату, прикрыв за собой дверь.
 Роксана и Данияр сели на кровать. Данияр крепко прижал к себе Роксану:
 - Как я по тебе тосковал, родная моя, ты даже не представляешь! Я понял, что виноват перед тобой в наших постоянных разлуках. Прости меня!
 Роксана словно оттаяла и молча плакала, тихо всхлипывая.
 - Не надо плакать… У меня такое чувство, будто мы скоро будем вместе. Ты мне нужна, как воздух, как солнце! Без тебя я перестал петь и улыбаться. Я столько раз ошибался, окликая твоим именем девушек с чёрными косами. Они оглядывались, а это была не ты.
 Данияр гладил Роксану по голове, целовал мокрые от слёз щёки.
 - Данияр, ты говори, говори… Мне легче от твоих слов… Мне давно уже не было так хорошо, как сейчас.
 - А можно мне задать тебе один вопрос?
 - Задавай.
 - А что же Радамсад? Он разве не говорит тебе ласковых слов?
 - В последние два года - нет. Приходит поздно вечером, пьяный, ложится и спит.
 - Ясно… вопросов больше не будет. Я всё понял.
 Данияр на свою ладонь положил руку Роксаны и прикрыл своей тёплой ладонью сверху.
 - Пойми меня, родная… У каждого человека в жизни есть своя пара, своя половинка счастья. Мы самой судьбой предназначены друг для друга. Нужно тебе только решиться и сделать навстречу нашему счастью решительный шаг. Я понимаю, тебе нелегко: сынишка, народ… Но надо решиться, если ты хочешь, чтобы мы оба были счастливы. Поняла?
 Роксана кивнула. Голос Данияра потеплел:
 - А помнишь нашу лунную ночь у реки?
 - Я всё помню, Даниярушка, - прошептала Роксана. – Хорошо, что в нашей жизни была та ночь.
 - Я был первым мужчиной у тебя?
 - Да…
 - Значит, первой была всё же наша с тобой свадьба!.. И свидетелями  тогда были луна, речка и лес.
 - И звёзды… - прошептала Роксана.
 - И звёзды… Сладкая моя…
 Данияр стал осыпать Роксану поцелуями и уложил её на подушки.
 - Даниярушка… Даниярушка… - задыхаясь, повторяла Роксана, обвив его шею руками.
 Закрыв глаза, Роксана провалилась в короткий счастливый сон. А когда открыла ресницы, то увидела, что Данияр лежит на боку и смотрит на неё.
 - Почему ты не спишь? – шёпотом спросила Роксана. – Ты же устал с дороги.
 - Разве могу я уснуть, когда об этой ночи я мечтал столько лет! Поспи… Я буду охранять твой сон, маленькая моя…
 - А могут два человека видеть один и тот же сон? – спросила вдруг Роксана.
 - Могут, если любят друг друга и спят рядышком. Я сейчас вспомнил, как ты меня привораживала в своей спаленке, а Кутя вцепился в подол твоего платья и тянул назад.
 Роксана улыбнулась.
 - Ты была очень красивая. А эти блестящие чёрные локоны и благоухание розы в твоей спаленке!.. Ты спишь?
 - Нет. Как хорошо, оказывается, вот так лежать, обнявшись, и говорить, говорить до самого утра… Мне так легко с тобой, Данияр, ты даже не представляешь! Не исчезай больше из моей жизни. Ладно?
 - Ладно. Скажи, ты согласна жить со мной?
 - Да…
 - В начале лета, когда схлынет весеннее половодье и просохнут дороги, я пришлю к тебе гонца. Он привезёт мне от тебя твоё окончательное решение.
 - Хорошо.
 - А хочешь услышать, как я ехал к тебе?
 - Хочу.
 - Долго я думал, что боги отвернулись от меня, и никогда я больше не увижу тебя. На висках моих появилась седина. Потом я разозлился на себя и решил: «Дудки! Посмотрю, на чьей стороне будут боги, если я очень захочу!» И решил немедленно ехать, чтобы глянуть в твои глаза и спросить: «Ты счастлива, любовь моя?» А тут гадалка дала мне надежду, сказала, что ты ждёшь меня. Айрузу я уговорил быстро, и мы поскакали. От коней валил пар. На полпути ребята мои зароптали. Дороги занесло. С галопа перешли на шаг. Ночевали в шатрах в лесу. Грызли сухари и мёрзлое варёное мясо. А в последний день такая метель разыгралась, что было не видно едущего впереди всадника. Мы въехали, к счастью, в лес. Здесь стало потише. Быстро наступила ночь. На наше счастье мы увидели свет среди деревьев. Решили попроситься на ночлег. А когда дверь открылась, я чуть не захлебнулся от счастья: за столом сидела ты… Как, почему ты очутилась в этой глухомани? Нутром почувствовал: что-то неладное случилось в твоей жизни… И ещё одна догадка поразила меня.
 - Какая?
 - Мне показалось, что ты ехала ко мне… Это правда?
 - Правда… - чуть слышно выдохнула Роксана. - Просто удивительно, что мы почувствовали тягу друг к другу в одно и то же время.
 - А я знаю почему, - ответил Данияр.
 - Почему?
 - Наши сердца на расстоянии слышат друг друга. Они умнее нас. Так что же в твоей жизни случилось?
 Роксана помолчала. Как она плохо может отозваться об Одате, если Адано здесь? Поэтому ответила уклончиво:
 - Я не хочу своим рассказом портить эту чудесную ночь. Утром мы расстанемся. Скажу только, что я одна тяну лямку всех важных и неотложных дел. Нет у меня рядом ни помощника, ни советчика. Сплошные попойки с друзьями, сплошное веселье.
 Имя Радамсада Роксаной не было произнесено. Он не должен был сегодня мешать их счастью.
 - Да-а… - протянул Данияр. - Чужой он тебе человек. Но ты не горюй, мы скоро будем вместе. Роксаночка, единственная любовь моя!
 В жаркой ласке слились их молодые тела.
 Рано утром Данияр умылся, оделся и пошёл к своим ребятам. Роксана только успела одеться и умыться, как в ворота громко застучали.
 Раиса накинула на голову пуховую шаль и в одном платье выскочила во двор.
 - Кто? - громко спросила она.
 В ответ послышался голос Радамсада:
 - Царица здесь?
 - Здесь…
 Сердце у Роксаны оборвалось: вот и конец счастливому настроению!
 Она надела свою соболью шубку и села за стол. Распахнулась дверь, и в клубах пара появился Радамсад.
 - Ты почему здесь? - не поздоровавшись, с порога спросил он громко. - Мы всю ночь тебя искали по всей округе. Не хочешь со мной жить - я уйду. Но вернись к нашему малышу!
 Роксана призвала на помощь всю свою выдержку и сказала спокойно:
 - Почему ты решил, что я его бросила? Просто мне надо было осмотреть эти места. Здесь я хочу организовать ближнюю к городу заставу. Чаще всего именно по южной дороге и приходится ждать чужаков… Успокоился?
 - А почему он здесь? Я его видел во дворе.
 - Его послал к нам царь Айруза, узнать, как мы обустроились на новом месте. Он наш гость и не повышай, пожалуйста, на него голоса. А потом вспомни, сколько ночей тебя не было дома! Как ты думаешь, я спокойная тогда была?
 В дверях появилась Раиса. Она настороженно смотрела то на Радамсада, то на Роксану.
 - Почему-то Айруза посылает к нам одного Данияра, как будто некого больше послать! – в сердцах сказал Радамсад.
 - Просто Данияр уже знает, где находится наш город, - спокойно ответила Роксана.
 - Да они приехали-то вот утром, перед тобой! – заступилась за Роксану Раиса. - Делать тебе нечего, только людей будоражишь.
 - А ты не лезь, заступница нашлась! – одёрнул Раису Радамсад.
 Тут уж Роксана взорвалась:
 - Ты что: белены объелся? Ты что на всех орёшь?
 Радамсад плюнул и выскочил во двор.
 - Где он? – послышался его крик.
 - Я здесь! – был спокойный ответ Данияра.
 Роксана и Раиса выскочили на крыльцо.
 - Я не позволю тебе увозить чужих жён! – кричал Радамсад.
 Данияр на коне выезжал со двора, за ним следовал его отряд.
 - Стой! – закричал Радамсад. – Я хочу сразиться с тобой! Коня мне!
 - Я буду ждать тебя за воротами, - сказал Данияр.
 Радамсад вскочил на своего коня. Роксана и Раиса бросились следом.
 У одного из воинов своего отряда Радамсад выхватил длинный меч. Данияр его уже ждал. Раздался звон металла о металл.
 - Не-ет! - закричала Роксана и смело ринулась между конями сражающихся.
 Но мечи снова и снова скрещивались в жестокой схватке над её головой, высекая искры.
 - Да что же это такое?.. – в бессилии кричала Роксана. – Вы будете меня слушаться или нет?.. Я для вас царица или кто?
 Она стала обеими руками теснить морду коня Данияра. Конь заржал, не зная, видимо, кому подчиняться.
 - Помоги же! – крикнула Роксана Раисе, стоявшей у ворот.
 Та кинулась к коню Радамсада и стала оттаскивать его за уздечку.
 - Пошёл, пошёл вон, дурень бестолковый! – кричала она на коня.
 Два отряда всадников стояли на дороге по разные стороны и следили за сражением, не смея при царице вмешаться в ход поединка.
 Наконец, женщинам удалось развести в стороны коней дерущихся.
 - Данияр, будь умнее: отъезжай скорее! – крикнула Роксана.
 - Хорошо, радость моя! Мы уезжаем. До встречи!
 Данияр сунул свой меч в ножны.
 - Постой, - крикнула Роксана.
 Данияр остановил коня.
 Роксана стала срывать с себя золотые украшения и в пригоршне подала их Данияру:
 - Возьми!
 - Зачем? – искренне удивился тот.
 - У вас же нет продуктов на обратный путь…Поменяете в сёлах на лепёшки и мясо. Бери! У меня много этих побрякушек…
 Данияр улыбнулся:
 - А вот этого делать не надо! У нас на мясо есть запасные кони. Я возьму на память о тебе лишь вот это золотое колечко. А остальное - забери обратно.
 Данияр наклонился с коня и поочерёдно поцеловал обе ладони Роксаны. Он отъехал, оглянулся, помахал рукой и с улыбкой крикнул:
 - Роксана верь: ещё вернутся наши лебеди!
 Радамсад скрипнул зубами.


 Глава 33

 Болезнь Радамсада

 Два дня прождала Раиса обещанный Роксаной обоз. Наконец, на третий день залаяла собака. Посадив дочку на кровать, Раиса набросила на себя пуховый платок и кинулась к воротам. Глянула в щель меж досками и обмерла: перед воротами сидел на коне Радамсад.
 - Чего тебе?
 - Неприветливо встречаешь, хозяюшка! Открывай, поговорить надо. Я тебе подарок привёз.
 Нехотя Раиса отодвинула деревянный засов и открыла скрипучие ворота.
 Радамсад въехал во двор, спрыгнул с коня. Был он изрядно «на веселе».
 - Соскучился по тебе! Честно говорю.
 - С чего бы это?
 - Куда поставить коня?
 - Никуда. Пусть здесь стоит.
 - Почему так?
 - Потому что ты здесь долго не задержишься.
 Раиса поднялась на крыльцо, Радамсад последовал за ней. В сенцах он развернул Раису к себе лицом, крепко обнял её и поцеловал. От него несло перегаром.
 Чёрные брови Раисы сдвинулись:
 - Не шути! А то сейчас как дам в лоб! – и замахнулась на гостя локтем.
 - О-о, Раиса, я тебя не узнаю! Ты совсем другой стала. Если бы ты была с самого начала такой недотрогой, я, может быть, на тебе женился.
 - А я за тебя, может, и не пошла бы! У меня муж был не чета тебе. Зря ронгом не баловался, а от тебя за версту несёт.
 В избе заплакала дочка, и Раиса рванула к себе дверь, схватила девочку с кровати, обняла и, нося на руках, стала успокаивать:
 - Чш-ш… чш-ш, золотце моё. Дядю бояться не надо. Дядя хороший, он мою доченьку не обидит.
 Девочка мало-помалу успокоилась.
 Радамсад, не снимая полушубка и шапки, подсел к столу.
 - Послушай, Раиса, давай забудем прежние обиды… Былое быльём уже поросло. Мы молодые. Стоит ли чураться нам радостей?
 - Что ты мелешь? О каких радостях говоришь? У тебя такая жена! И сына, наверное, любишь.
 - Сына люблю, это точно. В нём одном вся моя радость и надежда. А вот с женой жизнь не ладится. Данияр чёрной кошкой пробежал между нами…
 Раиса остановилась с ребёнком на руках посреди комнаты.
 - Эх, ты дурень! Не Данияр виноват, а выпивка твоя! Залил свои зенки и сквозь мутный ронг ни жены, ни дитя своего не видишь! От такого мужа и я бы ушла.
 - Я тебе, Раиса, не женой предлагаю быть… бери выше. Вот я тебе          п-подарок привёз. Смотри, какие красивые.
 Радамсад достал из кармана и положил на стол красные коралловые бусы.
 - Ты чернявая, тебе красные бусы подойдут.
 - Эх ты-ы… Языком еле ворочаешь… Не нужны мне твои бусы! Наверное, у жены их стянул…
 - Нет! Купец один знакомый продал…Привёз из самой Эллады. Там есть тёплые моря, где растут эти кораллы. Ну, так как: вспомним молодость, а? Когда с-скажешь - тогда и п-приеду. Х-хочешь - ночью, х-хочешь - днём!
 - А как же жена: кинется, а тебя нет дома?
 - Не кинется. Она меня к себе не подпускает… Ну и пусть! Она д-думает, что я бабу что ли себе не найду?
 - Ах, вот оно что… А ну вон отсюда! И забирай свои бусы!
 - Раиса, тихо, тихо… Ну сболтнул лишнее… Я, правда, немножко выпил… А от чего?
 Радамсад ударил себя кулаком в грудь.
 - Душу жжёт… Обида душу жжёт! Она мне в душу наплевала! Но если ты разрешишь… я буду приезжать к тебе… Пожалей меня хоть ты, Раиса! Только ты одна можешь с-спасти меня от смерти… Сопьюсь ведь я…
 Радамсад уронил голову на стол. Шапка его свалилась на пол.
 Раиса подсела к столу на другом конце. Дочка удивлённо показала пальчиком:
 - Дядя плачет…
 - Это пьяные слёзы, доченька. Они хуже мутной воды.
 Радамсад ударил кулаком по столу:
 - Не понимаешь ты меня, Раиска!..
 - Отчего же? Всю душеньку твою я вижу насквозь… Думал, наверное: поманю пальцем, и Раиска опять ко мне прибежит… Залью я своё горе вином и старой любовью. Дёшево ты меня купить захотел… Пьяница мне тоже не нужен, понял? Ты перебори себя и снова человеком стань! Глядишь, любовь Роксаны к тебе и вернётся. Ведь сын же у вас растёт. Какая мать захочет сиротить своё дитя! Но всё зависит только от тебя, понял?
 - И ты меня учишь… А ты не учи! А лучше сядь ко мне на колени, как прежде, обними и поцелуй… Никто нас здесь не увидит.
 - Сорока на хвосте людям сплетню принесёт…
 - От чего ты… стала… такая д-дерзкая? Кто т-тебя с-сглазил?
 - Меня не сглазили. Меня добрые люди и вот дочка научили, как надо жить. А раньше я была такая же бесшабашная, как и ты. Не за кого было отвечать, жила одним днём. Вот и ты с жиру бесишься. Как сыр в масле катаешься. У тебя есть, что пожрать и выпить, и тебе всё прощается. А если я сейчас неверный шаг сделаю – нас с дочкой вывезут отсюда в такую глухомань, где мы в болоте сгинем или с голоду сдохнем. Так что убирайся отсюда! Нам не о чем с тобой разговаривать.
 - Ж-жаль…
 Радамсад поднял с пола шапку, надел её и встал. Покачиваясь, пошёл к двери.
 - Ишь, как его развезло в тепле!.. Бусы свои забери!
 Раиса посадила дочку на кровать, схватила бусы со стола и выскочила вслед за Радамсадом.
 - Эй, бусы забери! Наверное, дорогие!
 Она с силой швырнула бусы с крыльца вслед Радамсаду. Они рассыпались по снегу алыми каплями крови.
 Радамсад оглянулся, махнул рукой, еле взобрался на коня и выехал на дорогу. Проехал он совсем немного, как навстречу попался обоз из пяти саней.
 - Эй, добрый человек! – крикнул ему бородатый мужик, шедший рядом с первыми санями, - Подскажи нам, где здесь лесная сторожка? Царица послала нас туда заставу строить.
 Радамсад показал плетью назад:
 - Поезжайте вперёд, а там направо увидите зелёные ворота. Это и есть сторожка.
 А сам подумал о Раисе: «Вот тебе и сорока прилетела! Ох, и умна волчица, предусмотрительна…»
 - Да пусть берегут тебя в жизни наши боги, добрый человек, - поблагодарил бородатый мужик.
 Радамсад поехал дальше, раздумывая над своей жизнью. Не просто она сложилась. Думал встретить одну любовь в своей судьбе, а получилось так, что три женщины в разное время поселились и жили в его сердце.
 Одна была прекрасна, как яркий весенний день, но она оказалась недоступной. Это была Одата.
 Другая напоминала таинственную летнюю ночь с мерцающими очами-звёздами. Не всё ему было понятно в этой женщине. Это его строгая жена Роксана.
 Пять лет назад непрошенной жилицей поселилась в его душе третья. Она сама гроза, непредсказуемая и своенравная. То ласковая и послушная, как реченька, то грозная и жестокая, словно ливень с градом. Это вихрем ворвалась в его жизнь Раиса.
 И все три были красавицами. А вот счастье ни с одной не сложилось… Может, он сам в чём-то виноват?
 Как ни лютовала буранами да морозами зима, а смирилась, уступила место весенним солнечным дням. Прилетели грачи. Чёрные с белыми клювами и чёрными штанишками до колен, они важно расхаживали по дворам, стаями собирались в роще.
 Вздулась река. Лёд на ней стал серым, ноздреватым, с промоинами.
 Лесорубы спешили до половодья свезти к городу заготовленные в лесу брёвна. По серой, унавоженной конским помётом дороге, от леса к реке двигался длинный обоз саней со сложенными на них брёвнами. Мужики шли рядом с санями, управляя конями, переговаривались, шутили. Кто не имел ещё своего дома, надеялся, что уж этим-то летом дом ему будет построен.
 Роксана стояла у окна спальни и гадала: рано на этот раз приедет Радамсад или задержится где-нибудь на очередной пирушке? Трезвым он приедет или пьяным? Детская спальня – единственное место во дворце, куда никто не мог ворваться с каким-нибудь срочным донесением. Здесь не надо было улыбаться, когда слёзы дрожали на глазах. Здесь она молчаливо переживала своё горе. Тревожные размышления о муже становились уже навязчивой болезнью. Только и пожили счастливо первые два года. А потом что-то произошло в их семейной жизни. Бесконечные друзья стали воровать у неё Радамсада прямо на глазах. И она бессильна была изменить жизнь к лучшему. Он клялся, божился, что не будет больше пить – и всё повторялось сначала. Роксана чувствовала, что рядом с мужем она заболевает какой-то нервной болезнью. Да, теперь она ясно сознавала, что ошиблась в выборе спутника жизни. Что для любви надо в юности? Совсем мало: озорной улыбки, голубых глаз, красивого голоса, и, конечно, большую роль играет рост парня. Чтобы обязательно парень был высоким, стройным и симпатичным. Радамсад подпал под её идеал, и она влюбилась в него почти с первого взгляда. А потом эта его серьёзность, талант в постижении всего красивого. Какие золотые серьги он делал, какие картины рисовал! А какой голос! Потом куда что делось, словно сто злых колдуний пошептали, поворожили над ним и из былого улыбчивого Радамсада сделали больного чёрного человека. Словно кто-то душу из него вынул и унёс с собой, а Роксане оставил больное тело. К какой бы знахарке его отвезти, чтобы сняла она с него порчу? Мада не может, она только лечит травами.
 Невольно мысли Роксаны перекинулись к заветному: воспоминаниям о Данияре. Как он там живёт? Неужели женился? От этой мысли Роксане стало тоскливо. И тут же она горько усмехнулась: а почему он должен всю жизнь ждать её, дуру капризную? Да, верность – это редкий волшебный цветок, который хотят заполучить все, но который расцветает не на каждой поляне. На своей поляне души Данияр сумел вырастить и сберечь этот цветок любви и верности к ней, а ей так перед ним стыдно за себя! Найдутся ли теперь слова оправдания, если они когда-нибудь ещё встретятся, и простит ли он её?
 Вдруг захлопали двери дворца, и в спальню кто-то осторожно постучал.
 «И здесь меня нашли!» - с досадой подумала Роксана. Она подошла к двери и резко открыла её. За порогом стояла перепуганная няня Гаталушки.
 - Роксаночка, там гонец с недобрыми вестями, что-то с Радамсадом случилось.
 - Где гонец?
 - Там, внизу.
 Подобрав полы длинного платья, Роксана спускалась по лестнице, а сердце тревожно колотилось: «Что? Что с ним могло случиться?» Но вот и гонец: совсем молодой ещё лесоруб. Стоит и виновато мнёт в руках шапку.
 - Что? Что с ним случилось? – крикнула Роксана в недобром предчувствии и вцепилась в перила лестницы.
 Юноша опустил глаза.
 - Батюшка Радамсад в ледяную воду провалился…
 - Как провалился? Он жив?
 Парень успокаивающе махнул шапкой:
 - Жив, жив! Его уже везут сюда на санях. А меня послали верхом предупредить, чтобы приготовили ему горячую баню да ронгом натёрли.
 - Как же это случилось?
 - Первые сани с брёвнами стали переезжать через речку, лёд-то и не выдержал. Сначала кони и лесоруб провалились, а потом и сани с брёвнами ухнули на дно. Батюшка Радамсад ехал сзади верхом. Увидел такое дело и бросился помогать. Сначала лесорубу помог выбраться на лёд, а потом разделся и в одном кафтане вошёл в воду. А вода-то ледяная. Он пока одного коня распряг, а потом другого… Вытащили его на лёд, а он весь аж синий… Тут его накрыли тулупом, положили в свободные сани и во дворец. А меня вперёд послали к вам…
 - Няня, отведите гонца на кухню, пусть покормят, а я отдам распоряжение, чтобы баню истопили…
 Утром Радамсад открыл глаза и увидел Роксану у своей постели. Он погладил её голову, плечо.
 - Ты что, так всю ночь и просидела возле меня?
 - Да…
 - Ничего, родная, не расстраивайся. Всякая хворь слетит, как с собаки!
 - Если бы это так и было! Я тебя об одном прошу: слушайся, пожалуйста, Маду. Пей все лекарства, какие она будет для тебя готовить. Обещаешь?
 Радамсад улыбнулся:
 - Обещаю!
 Роксана положила ладонь на лоб мужа и покачала головой:
 - У тебя жар поднимается.
 Радамсад взял в свои руки эту ладонь и поцеловал её:
 - Ничего мне не страшно, когда у меня такая заботливая жёнушка.
 Прошли десять дней, но они не принесли желанного выздоровления Радамсаду. Почти не спадал жар. Он сильно и подолгу кашлял. Дышал трудно, с хрипом. По ночам после травяных настоев Мады сильно потел, просыпался мокрый. На нём меняли бельё, меняли постель, а к обеду жар снова охватывал ещё недавно большое и сильное тело. Радамсад таял на глазах. Роксана измучилась. Она уже почти не отходила от постели Радамсада. По ночам, когда он метался в бреду, она становилась на колени перед его кроватью и молила, молила Астару о ниспослании здоровья мужу, говорила, что прощает ему все обиды.
 Прошло ещё десять дней. Радамсад уже почти не вставал с постели, лежал худой, бледный, заросший тёмной бородой. Даже сынишке своему он показался чужим.
 Мада сказала наедине Роксане:
 - Хрипит у него в груди и булькает. Ничем мы ему уже не сможем помочь. Видно, сами боги пожелали забрать его душу к себе. Готовь ему, матушка, белый саван.
 И вдруг на двадцать первый день Радамсаду стало легче. Он с улыбкой встретил похудевшую измученную бессонными ночами Роксану, обнял её и поцеловал в тонкую светлую ниточку пробора на голове.
 - Роксанушка, выведи меня на свежий воздух! Сегодня я себя лучше чувствую. Хочу на весну посмотреть.
 Роксана обрадовалась признакам выздоровления мужа и помогла ему одеться. Медленно вышли они на крыльцо, постояли: Радамсад запрокинул голову, любуясь синим небом.
 - Слышишь? – вдруг спросил он.
 - Что?
 - Лебеди летят.
 - Где?
 - Вон-вон крыльями машут.
 - Вижу. Может, это гуси?
 - Нет. Гуси серые, а это чисто белые. И шеи длинные. Такие только у лебедей бывают. Всё-таки я как-никак художник.
 Радамсад прижал к груди жену, а сам с улыбкой продолжал следить за полётом этих красивых птиц, прислушиваться к их гоготанью, словно к музыке.
 - Всё, пролетели. Скоро и наша пара лебедей на озеро вернётся, - сказал он. - Я всё мечтал нарисовать белых лебедей. Годы пролетели, а я так и не собрался. Всё времени не было. А теперь жалею. Висела бы в гостином зале большая картина в золотой рамке: белые лебеди плавают на синем озере в лучах восходящего солнца.
 - Ты ещё нарисуешь эту картину! - убеждённо сказала Роксана.
 - Эх, Роксанушка, твоими устами да мёд бы пить! Но я постараюсь выздороветь. Как я люблю тебя, если бы ты знала, как я хочу сейчас жить!
 Радамсад взял в свои холодные руки маленькие тёплые ладони Роксаны.
 - Добрые наши жёнушки, мы только тогда и начинаем ценить вас, когда с нами что-то случается. Пойдём на озеро сходим. Может, наши лебеди уже прилетели?..
 - Обопрись о моё плечо, - предложила Роксана.- Вот так. А теперь пойдём потихоньку. Спешить не будем. На озере отдохнём на скамье.
 Радамсад оглядел молодой сад.
 - Сад – ровесник нашему сынишке. Скоро яблони и вишни разрастутся и станут раскидистыми. Вот и озеро. Оно ещё не освободилось полностью ото льда. - Радамсад сдвинул шапку на затылок. – Как весна-то хороша! Какой воздух!
 И вдруг тихо запел. Роксана смотрела на него сначала с удивлением, а потом с надеждой. Но Радамсад вдруг снова закашлялся. Роксана стала тут же запахивать на нём полушубок.
 - Ветер весенний, прохладный… Сейчас же прикрой грудь!
 Радамсад сразу погрустнел и сказал тихо:
 - Слушай меня, Роксана… Если со мной что-нибудь случится… похороните меня вон там у леса недалеко от озера… Чтобы видно мне было с кургана, как ты выходишь на крыльцо, как сынишка наш играет с ребятишками… как лебеди плавают по озеру…
 У Роксаны на глаза навернулись слёзы. Она склонилась головой на грудь мужу и прошептала:
 - Не надо, я прошу тебя…
 - Надо, Роксанушка, надо… Лучше сейчас давай наговоримся. А то будешь приходить к кургану, ждать от меня словечка… А я рад бы сказать тебе, да не смогу… Вот так-то, радость моя!
 Радамсад закусил верхнюю губу. Глаза его были полны слёз. Он смахнул их рукой и вдруг улыбнулся, обнял жену и прижался щекой к её черноволосой головке.
 - Вы будете с Гаталушкой сидеть на этих скамейках, которые я для вас сделал. Кормить лебедей с рук, которых я для вас приручил. Не забывайте только им зёрен подсыпать в домик - кормушку. Хорошо?
 Роксана молча кивнула головой. Она боялась разреветься навзрыд, чтобы не расстроить мужа. А негромкий голос Радамсада продолжал рвать душу на части:
 - Всё вам будет напоминать здесь обо мне: и эти рябинки, и эти скамейки, и этот сад… Я всегда буду с вами. Вы будете чувствовать моё присутствие… Об одном лишь прошу: не торопись выходить замуж. Дай мне попривыкнуть к своему горю и одиночеству… И если моя душа превратится в лебедя, я не буду заводить себе лебёдушку: я буду ждать тебя.
 Роксана уткнулась лбом в полушубок мужа и разрыдалась.
 Радамсад обнял жену и легонько похлопал её по плечу:
 - Поплачь, поплачь, родная… На душе будет легче.
 Всхлипывая, Роксана с трудом сказала:
 - Н-но тебе придётся долго ждать меня… пока не вырастет наш сын…
 Радамсад снова успокаивающе похлопал жену по плечу:
 - Ты живи долго. Нашему сыну сейчас нельзя оставаться сиротой. Я подожду. Прошу только, не кладите ко мне в могилу служанок. Вот молодого воина – можно. Мне хоть будет с кем словом перемолвиться. И боевых коней для нас не забудьте. Ночью, когда вы все будете спать, мы будем выезжать из кургана, скакать по степи и следить: всё ли тихо, всё ли спокойно в нашем крае? Не идёт ли откуда на нас лютый враг, чтобы убить моего сына и взять в плен мою любимую жену? Если заметим опасность – мы дадим вам знать.
 - А как?
 - Во сне. Ведь бывают же вещие сны. Это кто-то из наших умерших предков о нас беспокоится и предупреждает нас о беде. А я буду к вам с сынишкой часто во сне приходить, буду обнимать и целовать вас.
 И вдруг у Роксаны вырвалось с горечью:
 - Ну почему, Радамсад, ты не был таким раньше?..
 - Потому что был круглым дураком. Друзья, весёлые пирушки, охота… Я думал, что это и есть настоящая мужская жизнь. А когда понял, что скоро уйду от вас навсегда, так сразу затосковал… И понял, что никого, кроме тебя и сына, мне не надо. Все эти друзья – до времени. Пропотею ночью, жар спадёт, я лежу, думаю. И жутко мне вдруг стало: до какой жизни я докатился! Последние два года прошли, словно в тяжёлом хмельном бреду. И вдруг однажды я понял: а жизнь-то прекрасна. Это самый высокий божий дар для нас. Надо жить, чтобы дарить свет и тепло близким людям. А мы этого не понимаем. Не понимаем того, что наивысшая радость – дарить, отдавать людям, делать их счастливыми. Жаль только, что понял я это слишком поздно… Не остаётся времени, чтобы что-то изменить в своей жизни и вымолить у вас с сыном прощение. Прости меня, моя жёнушка, хоть перед смертью, прости!..
 Роксана подняла на мужа большие полные страдания глаза, и не в силах что-либо вымолвить, только молча кивнула головой.
 Радамсад поцеловал эти прекрасные глаза и сказал тихо:
 - Вот за это – мой земной поклон тебе… Словно тяжёлый камень ты сняла с моей души.
 Роксана спохватилась:
 - Мы слишком долго стоим на холодном ветру. Пошли домой. Держись за мои плечи.
 Но Радамсад попросил:
 - Постоим ещё немного. Подумать страшно, что скоро на эти худенькие плечи лягут все тяготы, все заботы и о своём народе и о сыне. Не торопись домой, прошу тебя. Может, у меня не будет больше сил прогуляться с тобой сюда, а дома возле нас всё время люди. Я хочу сказать тебе самое сокровенное, что камнем лежит у меня на душе и не даёт покоя.
 - Говори… - тихо произнесла Роксана.
 - Есть человек, у которого ум яснее моего, а воля во много раз крепче. Он мне, неотёсанному, подсказал, как надо любить тебя… Он заставил меня думать. И я понял, наконец, что душу твою я каждый день должен был своею любовью наполнять, как поливают цветы водой, чтобы они не засохли. Он дал мне понять, что я могу потерять тебя навсегда. Только этот человек достоин твоей любви… - Радамсад с тоской посмотрел куда-то вдаль, и через время закончил свою мысль.- Только этот человек достоин быть твоим мужем. И несмотря на муки ревности, только ему я доверил бы твою судьбу и судьбу сына… Я говорю о Данияре…
 - Но он, наверное, уже женился…
 - Вряд ли. Если он узнает, что ты осталась одна, он обязательно приедет.
 - Приедет, как друг… как брат…
 Радамсад промолчал и этой темы больше не касался. Он обнял жену за плечи и добавил:
 - А на Одату сердца не держи… У нас с ней ничего, кроме дружбы не было. Мы оба тебя любим. Ты ей верь, она всегда тебя защищала.
 - Мамочка-а! – донёсся издалека голос сынишки.
 По дорожке сада шла пожилая няня и вела за руку тепло одетого Гаталушку.
 Роксана помахала сынишке рукой:
 - Мы с папой здесь! Иди к нам!
 Няня отпустила малыша, а сама села в саду на скамейку.
 Гаталушка с разбегу бросился к отцу на руки. Тот подхватил его, покачнулся.
 - Сынок, ты уже тяжёлый, папе трудно держать тебя на руках, - сделала замечание Роксана.
 - Ничего, я его на скамеечку под рябину поставлю.
 Мальчик встал на скамью, поднял ручку и спросил:
 - Папа, а я выласту такой большой, как ты?
 - Обязательно вырастешь, сынок!
 Радамсад сел на скамью рядом и обнял сына:
 - Ты будешь папу любить и помнить?
 Малыш ручками обнял шею отца:
 - Я тебя и так люблю…
 - Очень?
 - Очень!
 - Покажи – как.
 Мальчик изо всей силы обнял отца за шею. Радамсад поцеловал его в холодную розовую щёчку.
 - Ох ты, мой богатырь ненаглядный! Будешь сильным, как твой папка.
 - Пап, а когда наши лебеди плилетят?
 - Скоро, сынок.
 - А мы будем колмить их лепёшкой?
 - И лепёшкой и зерном. Будешь вон в тот домик на берегу озера подсыпать им зёрна.
 Мальчик кивнул:
 - Ладно. Папочка, покатай меня велхом.
 Но Роксана скомандовала:
 - Папа устал, и мы сейчас пойдём домой. Бери папу за руку.
 Малыш заупрямился, затопал ножками. От протянул вверх ручки и сказал:
 - Папочка, я люблю тебя!
 Радамсад расхохотался:
 - Ну и хитрый же ты у меня! Ладно, иди ко мне на руки.
 - Он тяжёлый, пусти его!
 - Ничего. Дороже ноши, чем эта, у меня нет и, наверное, не будет больше.
 Радамсад понёс сына на руках, но уже через десять шагов стал задыхаться и опустил его на землю, вытер испарину со лба:
 - Извини, сынок, устал…
 - Папа, а ты мне лодочку сделаешь? – спросил мальчик, держась за руку отца.
 - Обязательно сделаю, Гаталушка. Красивую, с парусом. Если успею.
 - А мы на озело пойдём её пускать?
 - Пойдём, щебетунчик мой маленький.
 К вечеру Радамсаду стало плохо. Ночь он бредил и метался в жару. А ещё через день его не стало.
 Роксана в отчаянии призналась знахарке Маде:
 - Простить себе не могу, что послушала его и разрешила ему прогуляться к озеру! Ему уже легче становилось, а на холодном ветру он опять застудился.
 - Не кори себя, Роксанушка! Ты не виновата, - ответила опытная знахарка. – Смерть часто на время отпускает человека перед тем, как навсегда увести с собой. Вроде как попрощаться позволяет ему с родными людьми, близкими местами. Вот и Радамсадушку нашего отпустила на время. Это хорошо, что вы прогулялись, и он душу свою облегчил перед смертью. Так что не вини себя, Роксана, понапрасну. Это я, старая, зажилась на этом свете. Молодые умирают, а я всё живу и живу. А я уж и жить-то устала, на покой хочется.
 Над могилой Радамсада вырос высокий курган. Попрощаться с мастером-строителем, у которого были «золотые руки», пришёл весь городок. Роксана щедро справила поминальную тризну по мужу.
 Маленький Гаталушка, показывая на свеженасыпанный курган, спросил:
 - Мамочка, а папа будет к нам плиходить?
 Роксана подхватила сынишку на руки и прижала его к себе.
 - Будет, сыночек! Обязательно будет приходить, но только во сне…



 Глава 34

 Долгожданные гости

 Всё чаще стала Роксана заходить к известной в городе гадалке. Та утешала: долгожданные гости в пути, они уже на пороге.
 Данияр и Адано в сопровождении отряда охраны скакали по лесной дороге. Мимо проплывали позолоченные осенью белоствольные берёзы, раскидистые оранжевые клёны, трепетные осины, за ними темнели зелёные ели и сосны. Город уже был совсем близко, но наступила прохладная осенняя ночь, и всадники решили остановиться на ночлег в домике Раисы. Она встретила гостей приветливо и сообщила печальную новость: весной после тяжёлой простуды умер Радамсад.
 - Мы знаем, - ответил Адано. - Эту новость нам весной гонцы наши привезли. Данияр посылал к царице своих послов с подарками.
 - А как Роксана? Не вышла повторно замуж? – спросил Данияр. Он устало сидел за столом.
 Раиса подняла на него свои большие выразительные глаза:
 - А она и не выйдет, пока не пройдет год со дня смерти мужа. Она царица и должна придерживаться обычаев своего народа.
 - Сестричка, нельзя ли нам у тебя здесь помыться с долгой дороги и привести себя в порядок? – обратился к Раисе Адано.
 - Натаскайте воды в баню, я вам её истоплю, и помоетесь все с дороги.
 - Я сейчас дам распоряжение ребятам, пусть натаскают воды, - сказал Адано и вышел.
 - А у вас тут строительство какое-то идёт, - заметил Данияр.
 - Это Роксана заставу велела поставить на ближних подступах к городу, после той ночи, когда вы побывали здесь. Говорит: «Лишняя защита городу не помешает».
 - Красивые у вас тут места, - с улыбкой заметил Данияр.
 - Места-то красивые, да мы здесь живём, как медведи в берлоге. Не видим, не слышим, что в городе делается. Приедут строители, привезут нам продукты, тогда только и узнаю, что на свете творится. Ну, ты тут отдыхай, а мы с дочкой пойдём корову доить.
 Раиса взяла со скамьи горшок, дочурку за руку и вышла во двор.
 Данияр с блаженством растянулся на лавке возле стола и тут же уснул. Разбудил его Адано: баня готова.
 Утром отдохнувшие, чистые, друзья побрили друг друга, привели себя в порядок, полюбовались в бронзовое зеркало Раисы, и тронулись в путь.
 Солнце поднялось уже высоко, когда лес неожиданно расступился, и взору всадников предстал деревянный город за высоким частоколом с дозорными вышками. У ворот их остановили привратники, спросили, что за люди и зачем в город едут?
 - От царя Айрузы, мы к вашей царице Роксане со срочным донесением! – сказал Данияр и показал стражнику золотую пластину с изображением оленя.
 Привратники пропустили их вместе с отрядом, но дали своего сопровождающего.
 У царского дворца Данияру снова пришлось объясняться охране. Неизвестно, сколько бы их продержали здесь, но с открытой веранды гостей увидела Одата и крикнула привратникам:
 - Пропустите немедленно!
 Подоспевшие коноводы забрали у прибывших коней и повели их на конюшню. Ребята из отряда охраны Данияра отдали стражникам свои копья, мечи и расположились на травке в тени берёз, привольно растущих посреди двора.
 А Данияр и Адано направились к лестнице, ведущей на веранду дворца. Им навстречу уже спускалась Одата.
 - Ах, какая встреча! – воскликнула она и обнялась с Данияром.
 Следом поднимался Адано.
 - Ну хватит, хватит, Данияр, а то мне поцелуев не достанется! – проворчал он, широко улыбаясь.
 - А с тобой я не то, что целоваться, обниматься даже не хочу! – нарочито сердито заявила Одата, махнув рукой на Адано.
 - Тысячу раз виноват перед тобой, Одатушка! Но приехал к тебе холостой. Это ли не доказательство моей верности тебе?
 Одата покачала головой:
 - Нет!.. – и отступила назад.
 - Что с тобой? Иль не ждала?..
 Но, приглядевшись, Адано увидел, что синие, как чистое небо, глаза Одаты полны слёз. Они дрожат на ресницах и вот-вот готовы сорваться и покатиться по щекам.
 Адано упал перед Одатой на колени:
 - Ну прости меня, Одатушка, непостоянного такого, прости, умоляю тебя!
 Данияр проворчал добродушно:
 - Есть такая примета: если храбрый воин падает перед девушкой на колени, значит, он хоронит себя заживо.
 Адано поднялся и прижал голову Одаты к своей груди:
 - Плачешь – значит, ждала… Теперь у нас всё будет хорошо, клянусь тебе! Мы с Данияром приехали к вам навсегда!
 Данияр стоял на лестнице и терпеливо ждал, когда Адано и Одата помирятся. Чуть только Одата улыбнулась, он спросил:
 - А где Роксана?
 - У себя в покоях.
 Данияр побежал наверх по лестнице и очутился в зале, в который выходило несколько дверей. Он приоткрывал двери и заглядывал в комнаты. Роксаны нигде не было. За одной из приоткрытых дверей он услышал, наконец, голос Роксаны. Сердце его замерло. С кем это она разговаривает? Он на цыпочках подошёл к двери и увидел спальню с широкой кроватью под бордовым бархатным пологом.
 Посреди комнаты на ковре сидела на коленях Роксана. Красный шёлковый халатик её был распахнут, обнажая грудь. В одной руке она держала бронзовое зеркало, а в другой – красную розу из китайского шёлка. Она три раза медленно провела цветком по лицу, приговаривая:
 - Я чувствую любовь… Я чувствую любовь…
 Она стала вдыхать аромат окроплённой благовониями розы и тихо говорить:
 - Благоухание розы наполняют мне душу. Я вдыхаю любовь…
 Потом она подняла цветок над головой:
 - Я несу любовь в своих руках…
 Затем она прижала розу к сердцу и сказала:
 - Пусть алые лепестки прильнут к моей груди, словно губы милого в поцелуе… Я зову его любовь… Я чувствую его любовь…
 В это время Данияр услышал сзади шаги. Он оглянулся. Это шёл по залу и весело улыбался Адано. Данияр приставил палец к губам: тихо!
 Адано стал подходить на цыпочках и тоже прильнул к приоткрытой двери. Данияр оттолкнул его и погрозил кулаком:
 - Всегда ты не вовремя появляешься! – прошипел он тихо.
 Сам тут же повернулся и стал подглядывать.
 А Роксана тем временем обратила свой взор вверх:
 - О, небесная владычица, помоги мне вернуть любовь Данияра! Я приму от него любую кару, пусть только простит меня! Я не пожалею никаких жертвоприношений, только сделай так, чтобы он скорее приехал ко мне. Я всю жизнь ждала его. Пожалей меня, царица небесная! А ты, роза, была свидетельницей наших первых счастливых встреч с Данияром во дворце моего отца в Сарматах. Помоги мне вернуть его любовь и доверие! Клянусь тебе, что он никогда больше не разочаруется во мне! Как я сберегла тебя, свидетельницу наших первых встреч, так я всегда буду беречь его любовь! Клянусь!..
 Роксана воткнула розу в волосы, поднялась, поправила на себе халатик и подвязалась пояском.
 - Вот это да! – прошептал Адано. – Она же тебя, твою любовь привораживает!
 Данияр оглянулся:
 - Ты ещё здесь?
 - Ухожу, ухожу! – Адано на цыпочках удалился.
 Данияр тихонько приоткрыл дверь. Она скрипнула. В этот момент Роксана смотрелась в зеркало. Она перевела взгляд на Данияра и, вскрикнув, попятилась:
 - Уже? Так быстро?..
 В следующее мгновение она опомнилась, швырнула бронзовое зеркало на кровать и кинулась к гостю:
 - Данияр! Миленький! Неужели это ты? Я теперь тебя никуда… никуда не отпущу от себя, слышишь?
 - Роксана! Дорогая моя… родная… Это ты мою любовь к себе призывала?..
 Роксана, всхлипывая, закивала головой.
 - Я подумала, что ты… с неба упал…
 - Я к тебе десять дней скакал без отдыха… И шесть лет ждал этой нашей встречи!.. Как чудно пахнет твоя роза в волосах!.. - Данияр отодвинулся от Роксаны, глянул в её прекрасные чёрные очи и снова прижал к себе. - Родная моя!.. Как я счастлив, что мы снова вместе!
 Они не в силах были выпустить друг друга из объятий. Данияр целовал и целовал губы, глаза, щеки, волосы Роксаны. Наконец, она опомнилась и взяла его за руку, усадила на широкую кровать и сказала:
 - Рассказывай!
 - О чём?
 - О том, как живёте? О дяде Айрузе.
 - Дай, я на тебя насмотрюсь сначала… Я приехал к тебе… насовсем. Ты не против?
 Роксана молча покачала головой.
 - Я ждала тебя!
 А Одата в это время отдавала слугам дворца распоряжения: отряд охраны, сопровождавший Данияра и Адано в пути, накормить в столовой и препроводить в избу для гостей; на открытой веранде накрыть стол на четверых, достать из подвалов лучшие вина, подать холодные закуски и горячие блюда.
 На веранде появились Роксана и Данияр. Роксана успела переодеться и выглядела в своём царском одеянии великолепно. Сели за стол.
 - О, какой у вас стол богатый! – похвалил Данияр.
 Адано разлил вино по золотым кубкам.
 - За наших богов, за то, что они, наконец, подарили нам эту встречу! – сказала Роксана, поднимая свой кубок.
 Все дружно свели свои кубки над столом, выпили, приступили к закускам.
 - О, красное вино, оказывается, крепкое! – заметил Адано. – Сразу ударило в голову.
 - Данияр, расскажи, как ты сломал ногу, - попросила Роксана. – Твои гонцы нам весной рассказали. Мы с Одатой так переживали за тебя!
 - Наше конное войско стояло на отдыхе. Шкуды на рассвете совершили набег на наше село. Слышу спросонья крики, топот, конское ржанье. Я еле разбудил Адано, - начал рассказывать Данияр. – Мы быстро оделись, выскочили на улицу, а там уже бой идёт. Только успели мы своих коней вывести из конюшни и сесть верхом, как к нам во двор заскочили три всадника. Двое кидаются на Адано: он повыше ростом, а один на меня. Я его нашим длинным всадническим мечом быстро утихомирил. Кидаюсь на выручку к Адано. А он, как сатана, крутится на своём коне, отбиваясь сразу от двоих. Взял я одного его противника на себя и в такой азарт вошёл, что даже весело стало. Но вдруг случайная стрела попала в бок моему коню. Конь мой сделал «свечу» и рухнул на землю, а я с размаху ударился головой о землю и потерял сознание. Не помню, сколько лежал в беспамятстве, а когда очнулся, смотрю: стоит передо мной на коленях Адано и чуть не плачет. «Где наши?» - спрашиваю.  «Выгнали шкудов из села», - отвечает. «Слава Вайу, - думаю.- Теперь хоть похоронят меня по-человечески».
 - Дай, я дорасскажу! – попросил Адано. – Ну, думаю, если очнулся, значит, будет жить. С одним воином занесли мы Данияра в избу и положили на кровать. А он стонет, мечется. «Где болит?» – спрашиваю. А он показывает на левую ногу. Разрезал я ножом штанину, смотрю, раны нет. Тогда я понял, что у него перелом кости. Нашёл я две дощечки, приложил к ноге и туго закрепил их холстом. За лето кость срослась. Правда, Данияр ещё прихрамывает и ходит с палкой, но это уже не беда.
 Данияр дополнил друга:
 - Послал я к Айрузе посла с донесением о бое, о том, что случилось со мной и с просьбой поставить во главе нашего войска вместо меня моего друга Адано. За храбрость нашего войска в боях Айруза пожаловал нас с Адано землями с завоёванными сёлами на правом берегу Данепра. Мне пожаловал пять сёл, а Адано – три.
 - Так что мы к вам, голубушки, приехали не бедными женихами, - пошутил Адано.
 - По моей просьбе Айруза освободил меня от военных обязанностей. Устал я воевать, - сказал Данияр. – Ну, а как вы здесь живёте?
 - Строимся. Вы, наверное, уже заметили, как город вырос за шесть лет, - ответила Роксана. – Есть у нас теперь своих два рынка – с продовольственными и ремесленными товарами. Требую от устроителей торга, чтобы был порядок, как на эллинском рынке: для каждого вида товаров – свой ряд. Есть ряды горшечников, плотников, кузнецов. Появились ряды иноземных купцов. Приезжают со всех концов света, привозят византийские паволоки, китайские шелка, персидские ковры, эллинские вина. Спрашиваю купцов: не большими ли налогами мы их облагаем, а они отвечают: «Твои налоги, царица, нам по плечу. Если и дальше так пойдёт, то мы в ваш город будем приезжать ежегодно». А в первые годы стояли всего три - четыре торговые палатки танаисских купцов. В ходу у нас в основном боспорские монеты, но со временем, думаю, будем чеканить свои.
 Данияр и Адано переглянулись.
 По лестнице поднялся один из привратников и, остановившись на расстоянии, поклонился:
 - Матушка-царица, тут один купец просится к тебе.
 - А что ему надо?
 - Хочет предложить мёд в бочонках.
 - Откуда прибыл?
 - Говорит, от славян.
 Данияр оживился.
 - Роксана, пригласи его сюда! Торговля с этим народом для нас может быть полезной. У них славятся кузнецы.
 - Приведи сюда этого славянина! – распорядилась Роксана.
 Привратник поклонился и ушёл. Вскоре он уже вёл через двор высокого русоволосого мужчину в белой вышитой рубашке навыпуск, подпоясанной красным шёлковым кушаком, в синих шароварах, заправленных в красные сапоги.
 Привратник провёл гостя на веранду и, поклонившись, отошёл назад.
 Купец поклонился хозяевам в пояс, чуть ли не коснувшись рукой пола, выпрямился и встал в ожидании.
 Сидящие за столом с интересом рассматривали иноземного гостя. Был он статен, крепок в плечах, стоял уверенно, расставив ноги. Его волосы и короткая бородка курчавились. Голубые глаза смотрели смело. Во всём его облике было что-то располагающее.
 - Как тебя зовут? – спросила Роксана.
 - Светозар, - ответил тот.
 - Ты откуда к нам с обозом прибыл?
 - Со среднего течения реки Борисфен. Это греки её так называют, а мы её зовем Данепром.
 Гость довольно свободно говорил по-сарматски.
 - Что привёз?
 - Солёного осетра, мёду, муки, пеньку, сапоги мужские и женские, конскую упряжь, топоры, ножи, горшки, детские деревянные расписные игрушки.
 Голос у купца был низким, приятным.
 - А деревянная лошадка с хвостом и гривой есть? – спросила Роксана, вспомнив про Гаталушку.
 - Есть и не одна. Есть конь-качалка, а есть и на колёсиках.
 - И что ты за всё это хочешь?
 - Две сотни коней вашей сарматской породы и хотя бы полсотни длинных мечей. А ещё меха и кожи.
 Сидящие за столом переглянулись.
 - У нас кони лучшей несейской породы, пригнаны нашими предками из Мидии, - сказала Роксана. – Они дорого стоят.
 - Знаем. Поэтому и покупаем их для улучшения породы наших коней.
 - А мечи зачем? – спросил Адано. – Чтобы с нами воевать?
 - Нет, с вами мы не воюем. Готы, их ещё германцами называют, на нас с запада нападают, разоряют наши сёла, девушек, женщин и детей уводят в рабство. Нам нужна хорошо вооружённая армия, чтобы защищать свои рубежи с запада.
 - Но пятьдесят мечей для армии – это мало.
 - Наши кузнецы – настоящие мастера своего дела. Они накуют тысячи таких мечей, им надо только показать.
 Данияр тихо сказал Роксане:
 - Я думаю, стоит дать этому купцу всё, что он просит. Славяне действительно с нами не воюют. Наши переселенцы живут мирно со славянами в сёлах по соседству. Случается, что наши парни берут трудолюбивых девушек-славянок в жёны. Говорят, что славяне стали почитать не только своего бога солнца Ярилу, но и нашего бога Хорса.
 Роксана уже теплее посмотрела на иноземца. Подумав, она сказала:
 - Хорошо, Светозар, я дам тебе породистых коней из царского табуна, дам и мечей, но с условием, что ты каждый год будешь привозить на обмен к моему дворцу мёд, копчёную и солёную рыбу, детские игрушки, муку и кузнечные изделия.
 Купец низко поклонился.
 - А скажи, друг, каким хозяйством вы у себя занимаетесь? – спросил Адано.
 Светозар улыбнулся:
 - Разным. Кузнечным, например. Плотничаем. Строим дома, пашем землю, выращиваем пшеницу, рожь, овёс, ячмень. Держим скот, разводим огороды, ходим на охоту. В наших дубравах водятся дикие кабаны, зубры, лоси. В Данепре рыбу ловим сетями, потом её солим или коптим. Женщины наши растят коноплю, теребят её на волокна, а потом ткут ткани.
 - Послушай, Светозар, а у тебя семья есть? – спросила Роксана.
 - Есть. Жена, сын и дочка.
 - И как их зовут?
 - Жену зовут Любава, сына – Любомир, а дочку – Весна.
 - Красивые у вас имена! – похвалила Роксана.
 - Откуда ты знаешь наш язык? – снова спросил Адано.
 - Так я не первый год езжу по вашим сёлам с товарами, - развёл руками Светозар. – Жизнь всему научит. Я и язык шкудов знаю, греческий понимаю.
 Слегка прихрамывая, Данияр подошёл к купцу, держа в руках блюдо, на котором стояли два золотых кубка с вином и большой кусок варёного мяса.
 - Давай, Светозар, выпьем за твою удачную сделку. Успехов тебе!
 Славянин с достоинством принял кубок, стукнулся с кубком Данияра, выпил.
 - Закусывай! – предложил Данияр, опорожнил свой кубок, вытер усы и сказал. - Меня зовут Данияр. Когда бы ты ни приехал – зимой или летом – найди меня. Договорились?
 - Договорились…
 Подошла девушка-служанка и взяла у Данияра блюдо и порожние кубки.
 - Садись, Светозар, посиди с нами за столом, - предложил Данияр. - В моём войске на службе было несколько славян. Храбрые ребята. Мы тогда стояли на берегу реки Рось. По-нашему значит – «чистая, светлая» река. Тебе приходилось бывать в тех краях?
 - Бывал. А что?
 - Ты о дядьке моём царе Айрузе слыхал?
 - А как же? О его победах над шкудами мы наслышаны.
 - У него голова от седин белая, как снег. Я ещё мальчишкой был, а его уже Айрузой звали – «Белым». А ты знаешь, как мы вас, славян, называем? – спросил вдруг Данияр и хлопнул Светозара по плечу.
 - Как?
 - Русами. «Светлыми», значит. У нас слова «рус», «руз» и «рос» - обозначают цвет: светлый или белый. Мы, сарматы, в отличие от вас чернявые и смуглые. А вы и лицом и волосами светлые. Вот мы вас и зовём «русами». Послушай, друг, может, ты и петь любишь?
 - Люблю.
 Данияр похлопал в ладоши – вышла девушка-служанка.
 - Принеси для нашего гостя арфу.
 Служанка выполнила приказание.
 Светозар задумчиво тронул струны.
 - Какую же вам спеть? Послушайте нашу величальную песню Солнцу.
 Светозар запел приятным баритоном:

 Здравствуй, ясный свет – Солнце красное!
 Заиграй лучами золотистыми!
 Раньше всех на земле ты просыпаешься,
 Из-за синих гор подымаешься.

 Уж встречают тебя птицы песнями,
 Жемчугами блестит на траве роса.
 Люди в сёлах своих просыпаются,
 За дела свои принимаются.

 Ты пройдись по небу, Солнце красное,
 На своей колеснице огнедышащей,
 Одари всё живое светом – теплом
 Прежде, чем на ночь в море спустишься.

 Будем ждать тебя, Солнце красное,
 Ты приди, приди утром сызнова.
 Мы хвалу свою воздаём тебе,
 Мы поём тебе, прославляем тебя!

 Когда Светозар кончил петь, Данияр подошёл к нему и крепко обнял за плечи:
 - Спасибо тебе, друг! Растревожил ты мою душу!
 Светозар встал, приложил руку к сердцу и поклонился.
 - Благодарю за угощение, но мне надо идти.
 - Эй, привратник! – обратилась Роксана к молодому воину, приведшему Светозара. – Проведи обоз этого купца-славянина на хозяйственный двор, и там пусть наши слуги разгрузят подводы!
 - Слушаюсь, матушка-царица! – ответил привратник, поклонился и пошёл следом за Светозаром.

 Глава 35

 Дикие лебеди

 На веранду выбежал хорошенький мальчик лет пяти.
 - Мама, мамочка! – кинулся он к Роксане.
 - Сынок, у нас гости. Надо поздороваться. Это дядя Данияр, а это дядя Адано.
 Мальчик сложил ручки у груди и поклонился, чем вызвал у всех умиление.
 Данияр подхватил мальчика и посадил к себе на колени.
 - Игрушку хочешь получить? – спросил он малыша.
 - Хочу.
 - Какую?
 - Лошадку с настоящим хвостом. Папа Ладамсад обещал сделать, но не успел: умел.
 У Данияра спазмы сдавили горло. Он погладил мальчика по голове и сказал:
 - Будет у тебя скоро лошадка. С настоящим хвостом. Ты будешь на ней качаться и с мечом в руках мчаться на врага.
 - На волков?
 Все рассмеялись. Малыш соскользнул с колен Данияра и бросился к матери:
 - Мамочка, идём сколее на озело, там лебеди плавают!
 - А действительно, идёмте на озеро! – поддержала сынишку Роксана. – Там так сейчас красиво!
 Все встали из-за стола, перешли на другую сторону дворца и спустились по лестнице в сад.
 - Ох, ты! Какая прелесть! – не удержался от восхищения Адано.
 Взору гостей открылся молодой сад с белой мраморной беседкой, а за ним синее озеро в золотом кольце осеннего леса. По озеру спокойно и величественно плавали белые лебеди. Грациозно изогнув шеи, они словно любовались своим отражением в воде.
 - Мама, я их поколмил! – сообщил Гаталушка.
 - Молодец! Только один без няни к воде близко не подходи. Понял? – строго предупредила Роксана.
 - Понял, мамочка!
 Одата предложила:
 - Давайте покормим лебедей. Я с собой две лепёшки прихватила.
 - Они нас боятся, не подплывают близко, - заметил Адано.
 - Что ты! – воскликнула Роксана. – Они стали совсем ручными. Вы сейчас увидите.
 Она подошла с куском лепёшки к воде и громко позвала:
 - Гилька, Гилька!..
 Самый крупный лебедь поднял голову и поплыл на зов. За ним неспеша последовали и остальные.
 - Шесть лебедей, - сосчитал Данияр. - Вблизи легко отличить молодых лебедей от старых. И давно они на озере живут?
 - Уже пятое лето, - пояснила Роксана. – Вон там в озеро впадает лесной ручей. Где-то в камышах у них гнездо. Радамсад поставил на берегу деревянный домик, а к домику положил мостки на воде. Это кормушка для лебедей. Каждый день няня с Гаталушкой прогуливаются туда и насыпают в корытце лебедям зерно.
 - Радамсад осуществил мою мечту, - с грустью заметил Данияр.
 Старший лебедь подплыл к берегу.
 - Тега-тега-тега… - ласково подзывала Роксана, бросая кусочки лепёшки лебедю сначала в воду, а потом на берег.
 - Тега-тега-тега… - подзывал молодых лебедей Гаталушка.
 Но те, видя незнакомых людей, крутились неподалеку от берега, а подплывать не решались. Лишь Гилька расправил мощные крылья, помахал ими, сложил и выше на берег.
 Роксана присела на корточки, протянув на ладони кусочек лепёшки. Гилька подошёл и стал склёвывать еду с её ладони.
 Адано подкармливал остальных лебедей, бросая кусочки лепёшки в воду.
 Вслед за Гилькой на берег вышел молодой лебедь, шагнул к Гаталушке и остановился.
 - Тега-тега-тега… - терпеливо подзывал его мальчик.
 Лебедь решился и осторожно склевал подношение с детской ручонки.
 - Я поколмил лебедя! Я поколмил лебедя! – радостно закричал Гаталушка и захлопал в ладоши.
 - Нет, так дальше жить нельзя! - сказал вдруг Данияр, беря Гаталушку на руки. - Тебе сколько лет?
 Мальчик показал растопыренную ладошку:
 - Пять!
 - Ты уже большой мальчик, а до сих пор «р» не выговариваешь. Давай учиться. Скажи «ворона».
 - Во-ло-на.
 - Нет! Скажи раскатисто: вор-ро-на.
 - Во-ло-на.
 - Ну, хорошо. Скажи: сор-ро-ка
 - Сор-ро-ка.
 - Получилось, получилось! Повтори!
 - Сор-ро-ка.
 Данияр поцеловал мальчика:
 - Ты же можешь, но ты просто лодырь.
 - Рро-дырь! - повторил Гаталушка.
 Все расхохотались.
 Гаталушка обхватил шею Данияра ручками и вдруг спросил:
 - Дядя Данияр, а ты будешь моим папой?
 Все замерли. А Гаталушка продолжал печально:
 - Мне скучно без папы. Никто со мной не играет, на ручки не берёт…
 Данияр прижал мальчика к себе и сказал взволнованно Роксане:
 - Ты знаешь, мне кажется, что это мой сын, только я его давно-давно не видел. А теперь хочу подарить ему всю силу и жажду своей отцовской любви. Как ты считаешь: можно мне это сделать?
 Роксана опустила ресницы:
 - Ну, уж если вы договорились… мне приходится только согласиться…
 - Ты слышишь, сынок? Мама разрешила мне быть твоим папой!
 - Ты уже сегодня - папа?
 - Уже сегодня, сынок…
 Мальчик закричал, обнимая Данияра:
 - У меня есть папа! У меня есть папа!..
 Одата поманила его руками:
 - Гаталушка, идём, покажешь нам с дядей Адано кормушку для лебедей, а папа с мамой пусть поговорят.
 Адано взял мальчика из рук Данияра и посадил себе на плечи:
 - Давай ручки!
 Одата и Адано с малышом медленно пошли вдоль берега. Адано вдруг взбрыкнул своими длинными ногами, закричал:
 - И-го-го! - и помчался по кругу.
 Мальчик заливисто расхохотался.
 - Давно уже он так не смеялся, - сказала Роксана, провожая сына взглядом.
 Солнце клонилось к лесу. В небе широко пылал оранжево-багровый закат. Отражаясь в озере, он делал его похожим на чашу с расплавленным золотом. Лебеди бесшумно скользили на середине этой золотой чаши.
 - Красиво здесь! - сказал Данияр. - Помнишь свой вещий сон.
 - Какой?
 В шатре ты рассказала мне сон: будто стоишь под рябиной с красными гроздьями, я взял тебя за руку и повёл за собой…
 - А я вроде не пошла, а легко так поплыла по воздуху… Помню!
 - Вот она - рябина с гроздьями растёт у скамьи.
 Данияр сорвал красную гроздь ягод и осторожно воткнул в волосы любимой. Он взял Роксану за руки и добавил:
 - И сама ты - словно эта стройная печальная рябинка.
 - Скажешь тоже - «рябинка». Я уже седая становлюсь.
 - Где? Не беда: пара волосинок серебрится. - Данияр поцеловал Роксану в висок. - А у меня посмотри: вся голова уже седая.
 - Почему мне нравится каждое твоё слово? Ты, наверное, волшебник?
 - Это любовь моя к тебе говорит… Роксанушка… Прими в дар моё верное изболевшееся сердце…
 Данияр прижал руку Роксаны к своей груди.
 Роксана опустила голову.
 - Почему ты молчишь?
 - Я бы рада… хоть сегодня… Да обычаи нашего народа не разрешают нам, Даниярушка, сыграть свадьбу, пока не пройдет год после смерти Радамсада… - Роксана тяжело вздохнула. - Придётся подождать ещё полгода… Мы больше ждали…
 - Да-а… Трудное у нас с тобой счастье… трудное и пугливое.
 Оба замолчали.
 - А знаешь что? - сказала вдруг Роксана, повеселев. - Обычаи не запрещают нам сделать помолвку!
 - Так давай сделаем! Завтра же приду к тебе со сватами. Сватом будет Адано. А где же мне сваху найти? Может, Одата согласится?
 - Говорят, очень хорошая сваха - мать Одаты.
 - Тогда я завтра же с подарками пойду к ней. Надеюсь, не откажет.
 - Давай посидим на скамье, - предложила Роксана. Когда сели, она продолжила свою мысль. - Сюда я приходила, когда у меня было тяжело на душе. Я смотрела на лебедей и завидовала им. Мне казалось, что они живут счастливо, душа в душу. Так тихо, так спокойно они ухаживали друг за другом. Рядом с ними и я отдыхала…
 Данияр сжал её руки.
 - Я хорошо понимаю тебя, родная… Больше ты не будешь чувствовать себя одинокой. Самые трудные дела: заботу о переселенцах, строительство города и поселений, охрану края - я беру на себя.
 Роксана улыбнулась:
 - А что же мне останется?
 - А ты встречай послов иноземных и расти сына. Знаешь, у меня есть много задумок.
 - Каких?
 - Пригласить к нам грамотных эллинов и создать школу для способных детей. Чтобы вести торговлю и учёт товаров, нам позарез нужны грамотные люди. Грамотными должны быть и наши послы в других странах.
 - Это здорово! Сначала мы наладим торговлю с боспорскими городами…
 - А мы уже нагулялись! - раздался неподалеку весёлый голос Одаты.
 - Я от вашего лесного воздуха хмельной стал, - сказал Адано и присел с Гаталушкой на скамью.
 На небе появились первые звёзды. Над водой стал подниматься лёгкий туман. Лебеди уплыли. От озера потянуло прохладой.
 - Сынок, идём ко мне на ручки. Тебе, наверное, холодно, - позвал Данияр.
 Мальчик охотно протянул руки и обхватил шею Данияра. Тот стал его тихонько покачивать и убаюкивать придуманной песней:

 Спи, мой сыночек, ночь наступила,
 Звёздочки смотрят с небес.
 Озеро спит, лебеди уплыли,
 Тихо стоит тёмный лес,
 Месяц рогатый смотрит на землю,
 Вышел он с войском в дозор…

 - Где?
 - А вон на небе. Видишь?
 Мальчик кивнул, веки его закрылись, и он ровно засопел. А Данияр допел песенку:

 Я не позволю, сыночек мой милый,
 Беде затуманить твой взор…

 «Какой дивный голос! - подумала Роксана. - Он проникает прямо в сердце. Ведь я и Радамсада полюбила за красивый и сильный голос, но у Данияра он нежнее…»
 Данияр с мальчиком на руках пошёл по берегу, тихо покачивая его.
 - Адано, погуляй с Данияром, мне с Роксаной поговорить надо… - сказала Одата.
 Адано послушно встал и направился к другу.
 - Я слушаю тебя, - напомнила Роксана.
 Одата повернулась к ней и тихо сказала:
 - Адано предложил мне выйти за него замуж…
 - Так в чём же дело? Я поздравляю тебя! Ты заслужила своё счастье, Одата!
 - Да… но… может быть, нам отложить свадьбу до той поры, пока вы с Данияром не поженитесь?
 - Ни в коем случае! Ты знаешь наш народ… Пойдут про вас по городу ненужные сплетни.
 - Спасибо тебе, Роксана! От всего сердца спасибо! А как же вы?
 - А мы свою свадьбу с Данияром сыграем весной. Отметим годовщину Радамсаду, и я буду свободна от своих супружеских обязанностей перед ним… Я люблю весну! Всё цветёт, благоухает. Каждая пчёлка, каждый цветок радуется солнцу. Пусть с весны и начнётся наша новая жизнь с Данияром, а пока сделаем помолвку. Сват уже есть, им будет Адано. А вот свахи пока нет.
 - Я маму попрошу, она согласится! - горячо заверила Одата.
 - Спасибо тебе, Одата! Стыдно сознаться, но я сегодня счастлива! Наконец-то рядом со мной появился сильный умный человек, на которого я могу во всём опереться, доверить ему свои дела. И я уверена, что он выполнит их лучше, чем я. А главное, он не будет приходить пьяным и изменять мне. Я словно выздоравливаю после тяжёлой болезни. Если бы не верность и настойчивость Данияра, я так, наверное, и не узнала бы, что такое счастье…
 - А Адано такой смешной, я всё время хохочу. Даже не верится, что и в моё оконце заглянуло солнце.
 - Одата, посмотри: лебеди вернулись. Они чем-то встревожены… Кажется, гуси летят. Ты слышишь?
 С тёмного неба доносились далёкие переливчатые звуки.
 Роксана кинулась к Данияру:
 - Разбуди Гаталушку! Гуси летят, пусть посмотрит!
 - Это лебеди, - сказал Адано.
 - А почему ты так думаешь?
 - А вон как наши лебеди забеспокоились. Они сейчас собираются в стаи и готовят молодняк к перелёту.
 - Смотрите, они уже близко летят! - воскликнула Роксана.
 От её крика проснулся Гаталушка.
 - Мама, кто летит? - спросил он осипшим спросонья голоском.
 - Лебеди, сынок! Вон они летят в тёмном небе, крыльями машут. Видишь?
 - Вижу.
 Подошла Одата. Все с каким-то необъяснимым волнением смотрели, как на фоне тёмно-синего неба трепещущим клином, словно нить крупных бус, летели белые лебеди.
 На озере Гилька призывно закричал, замахал большими белыми крыльями, зашлёпал чёрными лапами по воде, словно побежал по ней, затем низко-низко полетел и стал набирать высоту. За ним один за другим стали отрываться от озёрной глади и взлетать пять остальных лебедей.
 Данияр сказал Гаталушке:
 - Сынок, помаши им ручкой на прощанье, вот так!..
 Все стали махать вслед улетающим птицам.
 Гаталушка спросил с грустью:
 - Мама, а почему наши лебеди улетели?
 - Чтобы выжить, сынок!..

 ПОСЛЕСЛОВИЕ

 ЭХО ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

 (ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)

 «Из глубины веков смотрят на нас народы, что называли когда-то эти земли своими. Многие столетия назад они обитали здесь, а потом исчезли с исторической арены, рассеялись среди других племён и народов. Но каждый из них в чём-то сохранился: кто – в чертах нашего лица, кто – в нашем языке, кто – в наших традициях…»

 Виктор Драчук,
 «Дорогами тысячелетий».

 1. В дозоре - курганы

 Со времён событий, рассказанных в романе, прошли два с лишним тысячелетия.
 Я работала корреспондентом Актюбинской областной газеты (Западный Казахстан), когда в июне 1976 года получила задание редакции: побывать на раскопках древних курганов и о результатах исследований археологов написать заметку в газету. Дополнительно мне сообщили, что по утрам от Актюбинского областного историко-краеведческого музея отходит автобус, который возит на раскопки курганов в помощь археологам сотрудников музея и школьников из кружка «юный археолог».
 На следующий день рано утром я была уже в музее. От сотрудницы музея Ирины Николаевны Степновой я узнала, что раскопки курганов в нашей области ведёт с 1973 года Центрально-Казахстанская археологическая экспедиция Алма-Атинского института истории, археологии и этнографии имени Чокана Валиханова. Руководит работами кандидат исторических наук Мир Касымович Кадырбаев.
 А началось всё с того, что в мае 1972 года экскаваторщик карьера нерудных ископаемых Анатолий Васильевич Бодло извлёк с четырёх-метровой глубины обломки глиняных сосудов. О своей находке он сообщил в Актюбинский областной историко-краеведческий музей.
 Осенью этого же года на поле Хлебодаровского совхоза при вспашке зяби было случайно обнаружено древнее захоронение. Бригадир тракторной бригады Адикен Досов доставил в краеведческий музей целые и разбитые каменные жертвенные столики, небольшой глиняный сосуд, бронзовые пряжки и обоймы от конской упряжи, несколько бронзовых наконечников стрел, золотую ритуальную бляшку и золотую подвеску от серьги.
 Работники музея выехали на место находок и с помощью местных жителей установили, что в районе посёлка Хлебодаровка находится большой древний могильник, состоящий из трёх групп курганов.
 Фотографии находок и результаты предварительных исследований сотрудница Р.И.Ильясова отвезла в Алма-Атинский институт истории, археологии и этнографии Академии Наук Казахской ССР.
 И уже на следующее лето из столицы республики в Актюбинскую область приехала археологическая экспедиция под руководством М.К.Кадырбаева.
 Так, неравнодушные вдумчивые люди положили начало большому и интересному делу изучения древней истории Актюбинского края.
 - Но археологические раскопки в Актюбинской области начались не на пустом месте, - добавляет Ирина Николаевна. – Выявление и изучение памятников древних кочевников проводились уже в начале двадцатого века Оренбургской архивной комиссией. Раскопки древних курганов по рекам Каргала и Джаман-Каргала в 1904 - 1909 годах осуществил преподаватель Оренбургской гимназии впоследствии известный учёный И.А.Кастанье.
 Археологические исследования на севере Актюбинской области в 1926 году проводил М.П.Грязнов, а в 1930 году - Б.Н.Граков. Работами А.А.Формозова в 1945 - 1946 годах выявлены неолитические стоянки первобытного человека на востоке и юге области. А когда началось освоение целинных земель, археологическими раскопками в нашей области в 1955 - 1963 годах занимался учёный В.С.Сорокин.
 Во время нашей беседы с Ириной Степновой вестибюль музея заполнили двенадцать школьников - членов кружка «юный археолог». Ирина Николаевна знакомит меня с руководителем кружка Виктором Васильевичем Родионовым. Заслуженный геолог Казахстана Виктор Васильевич, выйдя на пенсию, увлёкся археологией и с годами вырос в интересного исследователя.
 Подошёл автобус, и мы поехали к месту раскопок.
 Я попросила В.В.Родионова рассказать о работе руководимого им кружка. Он пояснил:
 - Цель работы кружка «юный археолог»: выявлять и описывать аварийные археологические памятники, то есть такие, которые в скором будущем могут исчезнуть с лица земли. Бывает так, что на месте древнего захоронения запланировано строительство дома, завода или водохранилища. Мы и едем на такое место. Курганы служат единственным источником знаний развития человеческого общества до появления письменности.
 На мою просьбу рассказать о древнем народе нашего края Виктор Васильевич поведал:
 - Громадные территории поволжско-уральских степей в VI – II веках до новой эры населяли воинственные племена кочевников-скотоводов. По особенностям материальной культуры они делились на две группы: донно-волжскую, занимавшую земли от Дона до правого берега Волги, и самаро-уральскую, занимавшую территории нынешних Самарской, Оренбургской, Актюбинской, Уральской, Костанайской и Челябинской областей. Общественный строй этих племён представлял последний этап первобытно-общинного строя, этап военной демократии. По религиозному воззрению они были язычниками: поклонялись солнцу, огню, реке, верили в духов гор, лесов, домашнего очага. Своим богам они приносили обильные жертвы скотом, а нередко и людьми. Родоплеменную знать хоронили под высокими курганами, снабжая их в далёкий путь заупокойной едой в горшках. У ног клали туши баранов без голов. А самого покойника обряжали в лучшие одежды, укладывали рядом с ним его личные вещи и оружие.
 Первые сведения о загадочных племенах нам оставили древнегреческие историки и писатели: Геродот, Страбон, Диодор и Плиний. Они называли их савроматами, что переводится как «управляемые жёнами». Этот период охватывает три века: с VI по IV до н.э. А когда эти племена двинулись из Поволжских и Приуральских степей на Скифию, все узнали, что они называют себя сарматами.
 Автобус наш выехал из города. Остались позади пригороды Актюбинска, мост через реку Илек. По обеим сторонам шоссе раскинулись поля. Виктор Васильевич сказал, показывая на едва приметное возвышение справа от дороги:
 - А здесь в 1973 году мы раскопали курган с захоронением женщины-жрицы. На ней было богатое ожерелье. Рядом лежали меч и цветные краски. В ногах стоял круглый жертвенный столик на зооморфных ножках. На таких столиках в специальных сосудах с двумя или тремя отверстиями сжигались душистые травы или ароматические смолы. По поверью древних людей дым отгонял злых духов. Рядом со жрицей находились скелеты трёх подростков. У всех троих лежали сбоку лук и стрелы. Обычно, если умирала жрица, хоронили и трёх воинов, которые должны были охранять её в другом мире. Захоронение учёные отнесли к VI веку до н.э., когда у древних ещё сильны были пережитки матриархата.
 Вот автобус остановился в степи. Посреди полынного раздолья широкой подковой расположилась цепь невысоких оплывших курганов. Половина из них была уже вскрыта. Это и было урочище Бесоба («Пять холмов»).
 В раскопах, сидя на корточках, сотрудники археологической экспедиции мягкими кистями очищали скелеты от земли. Юные археологи по земляным ступеням спустились в раскопы, и каждый занялся порученным ему делом.
 К нам с Родионовым подошёл Мир Касымович Кадырбаев и поздоровался за руку. У него было смуглое интеллигентное лицо, внимательные карие глаза. Тёмные усы опускались к небольшой седеющей бородке. Рукава белой рубахи завёрнуты по локти. На голове – светлая полотняная кепка.
 Мир Касымович стал обсуждать с Виктором Васильевичем очерёдность вскрытия остальных курганов, а я осмотрелась вокруг.
 В отдалении по оживлённой трассе то и дело проходили легковые и грузовые машины. В голубом небе скоростной лайнер оставил белый инверсионный след. Вокруг кипела обычная современная жизнь, и никто не знал, что в этой полынной степи с белыми волнующимися на ветру чубчиками ковыля археологи осторожно и кропотливо ведут разгадку жизни людей, населявших эти степи в глубокой древности. Курганы – единственные «говорящие» свидетели древней культуры, как рукопожатие двух эпох, разделённых тысячелетиями.
 Я подошла к краю широкого, но не глубокого раскопа. Высота стен его доходила до плеч работающих в нём людей. В правом верхнем углу лежал скелет мужчины. Рот его был открыт. Казалось, что он хохочет во все свои тридцать два белых зуба. Рядом на коленях ползали по земле два школьника и мягкими кисточками очищали кости скелета от земли. Третий на ощупь разминал пальцами землю на дне раскопа. Вдруг он повернулся и крикнул:
 - Виктор Васильевич, а я бусину нашёл! Она странная какая-то: на ней глаз нарисован с ресницами.
 Родионов по земляным ступенькам спустился в раскоп, взял бусину, стал внимательно разглядывать её, поправив очки на носу.
 - Это не простая бусина, - пояснил он ребятам, - а бусина-оберег. Обычно женщины носили такие бусы, чтобы уберечь себя от сглаза и порчи. А сделана она из египетского фаянсового стекла и, очевидно, с верблюжьим караваном проделала сюда очень долгий путь.
 Теперь Мир Касымович уделил внимание и мне, корреспонденту газеты. Для начала я попросила его рассказать о себе. Рассказ получился не очень длинным. Родился в 1932 году в городе Акмолинске (ныне это столица Казахстана Астана). Отец – железнодорожный строитель, возил с собою семью по всей республике. Мать – русская, библиотечный работник. Десятилетку Мир Касымович окончил в Алма-Ате.
 Ещё в детстве ему снились «висячие сады Семирамиды». После окончания школы поехал в далёкий Ленинград поступать в Государственный университет имени Жданова. Поступил на кафедру археологии исторического факультета. После окончания университета получил приглашение в Алма-Ату в аспирантуру института истории, археологии и этнографии. В двадцать семь лет защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук. Работа называлась: «Памятники кочевых племён Центрального Казахстана эпохи раннего железа». Написана она была на основе археологических работ в Центральном Казахстане. Здесь молодой учёный Кадырбаев изучил ранее неизвестный вид памятников, которые оставили древние кочевники, жившие в I тысячелетии до н.э. Эти курганы «с усами» теперь известны под названием Тасмолинской культуры.
 - Меня всегда привлекал Западный Казахстан, - говорит Кадырбаев. - Я работал в Центральном, Южном и Восточном Казахстане и всегда задавал себе вопрос: а что же было там, на Западе? Куда и как уходили этнические и культурные связи племён этих районов? Фотографии, привезённые сотрудницей Актюбинского областного музея, нас заинтересовали. Мы поняли, что в вашей области нас ждут богатые находки. Мы приехали на следующий год и провели раскопки нескольких курганов могильника Бесоба («Пять холмов»). Курганов же оказалось двенадцать. Перед вскрытием кургана у археолога борются два чувства: ожидание находок и опасение, что курган уже ограблен. Если погребение оказывается целым – радость для всех неописуемая! Работают все с энтузиазмом, не обращая внимание на трудности. Тот год принёс нам много интересного и неожиданного. Одного приезда для сбора материалов оказалось недостаточно. Находки пошли настолько яркие и интересные, что мы приехали и в 1974 году. И в этом, 1976 году мы просто не могли не приехать. Одновременно мы вели работы и на могильнике Сынтас. Первые же работы на одном из курганов Сынтаса открыли нам погребение военачальника в сопровождении трёх воинов в полном боевом облачении: колчаны со стрелами, короткие железные мечи (акинаки). В ногах у каждого воина лежала конская уздечка – символ доблести воина. Мужчина у древних должен быть наездником, великолепно стреляющим из лука. Здесь же мы нашли массу бронзовых изделий: пряжки, застёжки, бляхи.
 На трёх бляхах была изображена сцена терзания грифоном (длиннохвостым орлом) горного козла. Это были превосходные образцы прикладного искусства в скифском «зверином стиле». Две такие же бляхи были найдены на юге Оренбургской области. И я пришёл к выводу, что эти бляхи – результат творчества одного и того же мастера. Памятники Оренбуржья и Актюбинской области чрезвычайно сходны между собой. Следовательно, здесь кочевали одни и те же племена. Древние греки называли их савроматами.
 В могильнике Сынтас в изголовье у одного воина была прекрасной работы роговая ложка с фигурами волка, орла, головой сайги, выполненная в стиле зоологической головоломки. Это высокое произведение косторезного искусства. В одном кургане мы получили более двухсот изделий из бронзы и железа.
 Но самая интересная находка нас ожидала в кургане № 3 могильника Бесоба. В центре кургана оказалось деревянное перекрытие в виде шатра. Под ним - круглая площадка. Здесь лежал скелет женщины, а рядом – очаг с толстым слоем золы и здесь же – остатки костей лошади. Рядом со скелетом женщины стоял непременный атрибут богатых женщин - каменный жертвенный столик на трёх ножках с изображениями оскаленных волчьих голов. По обеим сторонам головы погребённой - золотые конические серьги (на изделие наплавлялись золотые капельки, получалась тончайшей техники зернь). Истлевшая одежда на груди была украшена полусферическими золотыми бляшками, их было девяносто штук. Здесь же было и ожерелье из золотых бусинок и трубочек. Центральную часть ожерелья занимал кулон из сердолика, оправленный золотым листом. Это было не просто богатое погребение знатной савроматки, это было погребение жрицы, которая почиталась соплеменниками наравне с богиней.
 В Южном Приуралье часто встречаются погребения женщин с колчанами, стрелами, мечами.
 Древние греки, которые в отличие от савромат уже имели свою письменность, поражались воинственности женщин-савроматок и называли их амазонками. Древнегреческий историк Геродот писал, что савроматские женщины хорошо ездили верхом, носили мужскую одежду, отправлялись на охоту без мужей и принимали участие в войнах. Девушка не имела права выходить замуж до тех пор, пока не убьёт хотя бы одного врага. На основе археологических данных профессор Б.Н.Граков выдвинул и обосновал гипотезу о сильных пережитках матриархата в обществе савромат. Скажу несколько слов о жертвенных столиках, которые археологи находят только в женских погребениях. Они имеют массовое распространение в Южном Приуралье, в Актюбинской и Уральской областях, но уже в Восточном Казахстане их находят единицы. В то время на территории Актюбинской и Оренбургской областей существовал самобытный очаг камнерезного искусства. Ни у одних скотоводческих племён мы не видим такого высокого искусства резьбы по камню.
 - Мир Касымович, кочевники-савроматы, как правило, насыпали курганы на своих зимних пастбищах, почему? - задаю я учёному вопрос.
 - Зимовка - самая долгая точка стояния. Были летние пастбища. Когда перегоняли скот на летние пастбища, на зимовках оставались кузнецы, гончары, ювелирных дел мастера, т.е. те люди, работа которых требовала оседлого образа жизни. Зимовки издревле были распределены между родами и племенами и из-за них вспыхивали самые ожесточённые бои. Насыпая курганы, кочевники как бы закрепляли эти места за собой. И курганы возле зимних поселений были надёжнее защищены от разграблений.
 - Расскажите, пожалуйста, как внешне выглядели савроматы? - снова задаю я вопрос.
 - Это были люди европеоидного антропологического типа со светлыми волосами, голубыми или серыми глазами. Язык их был близок к скифскому. Одевались они в шерстяные кафтаны и кожаные штаны. Рост их был средним. К поясу они прикрепляли колчан со стрелами и короткий меч-акинак. Носили они бескаблучные сапоги, а на голове - островерхие войлочные шапки или бронзовые шлемы. Савроматы занимались скотоводством и частично земледелием. Сеяли пшеницу, просо, ячмень, овёс. Из домашних животных они разводили овец, коз, лошадей, коров. Очевидно, были и куры, потому что мы находим изображения фениксов. Охота и рыболовство играли тоже не последнюю роль в их жизни. Брак у савроматов был моногамный - мужчина имел одну жену. Семьи объединялись в родовые общины, а последние - в племенные военные союзы.
 Меня интересует, кто жил по соседству с савроматами, и как у них складывались отношения. Мир Касымович поясняет:
 - На юг от савромат, в средней Азии, кочевали племена саков и массагет. С этими народами у савромат были вначале дружественные отношения. Происходил обмен товарами. Это подтверждают курганные находки. Но затем начались войны. На запад от савромат, за Доном, были земли скифов. Они имели тесную связь с культурной Грецией и странами переднего Востока. Позднее, с III в. до н.э., савромат стали называть сарматами. В сарматских курганах встречаются греческие амфоры, ожерелья из полудрагоценных камней (сердолика), бронзовые зеркала ольвийского типа. Встречаются изделия даже из далёкого Египта.
 В IV в. до н.э. дружеские отношения между скифами и сарматами перешли во вражду, и в III веке до н.э. началось продвижение сарматских племён в долины Дона и Днепра. Сарматы отвоевали у скифов большую часть территории, потеснив их в степную часть Крыма.
 Мир Касымович показывает мне золотые предметы, которые были найдены тем летом при раскопке курганов:
 - У основного скелета первого кургана была на шее вот эта золотая гривна. Обратите внимание на то, что она совершенно не подверглась окислению за две с лишним тысячи лет. Гривна - это символ власти.
 Мир Касымович подал мне золотой обруч, скрученный из нескольких золотых проволок. Концы его были разъединены и будто обрублены долотом. В скифских же курганах концы гривен заканчивались золотыми головками быков или диких кабанов. Сарматские гривны были попроще. Но следующая находка меня удивила. Я взяла в руки изящную золотую серьгу длиной около десяти сантиметров, она состояла из цепочки сложного плетения и полого бутончика. Не верилось, что это изящное женское украшение сделал древний мастер. Рядом с мужским скелетом была найдена золотая обкладка рукояти железного меча. Меч превратился в сплошную ржавчину и рассыпался в руках, а вот золотая обкладка с красивым рисунком в виде ёлочки хорошо сохранилась. Рядом с рукоятью на ладони Мира Касымовича лежали миниатюрные золотые гвоздики, словно сделал их наш знаменитый Левша.
 В соседнем кургане раскопки тоже оказались не бесплодными. В изголовье скелета стоял хорошо сохранившийся керамический горшок со следами копоти на дне. От колчана, набитого стрелами, уцелела лишь кучка позеленевших наконечников. Бронза - сплав меди и олова. Медь, окисляясь, окрасила наконечники в зелёный цвет. Беру в руки один такой наконечник. Он похож на изящную литую пульку с тремя лопастями.
 - Стрелами с такими наконечниками сарматы набивали полный колчан покойника, - поясняет Кадырбаев. - Мы находим их от тридцати до семидесяти штук вместе. Сарматы как бы говорили своим умершим соплеменникам: «Воюйте и на том свете!»
 - Мир Касымович, скажите, пожалуйста, а какое значение имеют все эти находки? Вы не зря потрудились на наших курганах?
 - Находки курганов Бесоба имеют уникальное историческое значение! Иногда целые сезоны бывают для нас «пустыми». Уже в третий раз мы ведём раскопки в этом урочище, и Бесоба не обманывает наших надежд. Только по результатам раскопок курганов Бесоба нами уже написано три статьи, готовится к печати четвёртая.
 Позже я узнала, что М.К.Кадырбаев и художник П.В.Агапов являются авторами красочной книги «Сокровища древнего Казахстана», которая была выпущена издательством «Жалын» (Алма-Ата) в 1979 году.
 За интересной беседой я и не заметила, как часть неба над степью вдруг заволокла тёмная туча с косыми полосами дождя. Она быстро двигалась в нашу сторону. Потянуло холодным сквозным ветром. И вот уже первые крупные капли дождя обожгли тело. Но настроение у археологов не испортилось. Они с шутками накрывали скелеты газетами, присыпая края землёй, а сверху положили брезентовые и деревянные носилки.
 Я сказала Кадырбаеву:
 - Какие весёлые, оптимистичные у вас сотрудники!
 Он ответил с улыбкой:
 - О! Это моё сокровище! Люди трудятся, невзирая на жару и холод, на пыль и жажду, на отсутствие бытовых удобств. Это подвиг во имя науки!
 Летний скоротечный ливень мы переждали в автобусе. Снова засияло солнце, и все вернулись к своим рабочим местам.
 Мы с Миром Касымовичем подошли к краю широкого четырёхугольного раскопа. Под быстрыми движениями кисти в руке сотрудницы археологической экспедиции Антонины Сергеевны Ермолаевой всё отчётливее появляется из супесчаной земли женский скелет с ожерельем на груди. Ожерелье состояло из бирюзовых и золотых бусин. Выделялись изящно отполированные крупные бирюзовые бусины в виде миниатюрных топориков.
 - А вот главный скелет, ради которого и сооружался этот огромный курган, - сказал Мир Касымович и показал на скелет мужчины на восточном краю раскопа. Скелет находился на земляной площадке, которую археологи называют «столиком». Мир Касымович добавил:
 - К этой площадке ранее вёл длинный подземный ход, покрытый сверху накатом из брёвен.
 Неподалеку от погребённого лежали кости барана и лошади. А вокруг площадки земля была присыпана древесной крошкой и трухлявыми кусками дерева, на которых были видны следы сожжения.
 - Сохранность скелетов, как видите, плохая, - продолжил свои пояснения Кадырбаев. - А произошло это потому, что брёвна, из которых было сделано погребальное сооружение, оказались слишком толстые и тяжёлые. Во время погребального процесса их подожгли. Огонь и дым должны были очистить души умерших, предохранить их от злых духов. Пламени не дали разгореться и брёвна быстро засыпали землёй. Образовался курган высотой пять метров и в диаметре пятьдесят метров. Под тяжестью огромного слоя земли истлевшие брёвна со временем провалились и раздавили скелеты.
 Собирая сведения о сарматах, я обратила внимание на то, что у скифов были свои божества: Папай, Табити, Гойтосир, игравший ту же роль, что и Аполлон у греков. А кому поклонялись сарматы? Это было для меня загадкой. И вот в одном из археологических журналов нахожу такие сведения:
 «На северном Кавказе при раскопке кургана была найдена ритуальная чаша для возлияний, на которой было написано: «Астаре». Из этой чаши делались во время праздников возлияния богине Астаре. А вообще у сармат обращение к богу или богине было не по имени, а к «богу высочайшему».
 В научной литературе я нашла имя и мужского божества – Санерг. Учёные считают, что Астара и Санерг малоазийского происхождения, им соответствовали более древние боги Ашторет и Симург.
 Позднее открылось мне имя бога войны – Вайу, который во время сражения, по поверьям сармат, мог превращаться в белого коня.
 Обратила я внимание на то, что в имени А-стар-а заключено английское слово «star», которое переводится как «звезда». А имя другого божества «Санерг» уж очень созвучно русскому слову «снег». И звезда, и снег - явления небесного происхождения. А бог войны Вайу дал, вероятно, начало таким словам как «воин», «война», «воевода».
 Археологические раскопки под руководством М.К.Кадырбаева проводились в Актюбинской области в 1973, 1974, 1976 и 1981 годах.
 Последний раз мне удалось побывать на них в июле 1981 года. Велись исследования курганов у села Нагорное на севере Актюбинской области. Археологам из Алма-Аты помогали сотрудники областного музея, ребята из Актюбинского городского Дворца пионеров и школьников и старшеклассники Нагорненской средней школы. Руководство колхоза «Социализм» Мартукского района оказало археологической экспедиции М.К.Кадырбаева помощь техникой.
 И вот, наконец, пошли находки да какие интересные! На месте самого высокого кургана, диаметр которого достигал сорока метров, на перекрытиях рухнувшей деревянной конструкции были обнаружены скелеты двенадцати коней! Люди похоронены на глиняной площадке не в яме, а прямо на поверхности земли. Их было восемь человек. Среди них – девочка и мальчик-подросток.
 Взрослые мужчины были снабжены железными короткими кинжалами-акинаками и берестяными колчанами, обтянутыми кожей, которая сшивалась жилами. Колчаны были туго набиты стрелами с трёхлопастными бронзовыми наконечниками. Сохранились даже древки стрел из тальника. К поясу прикреплялся и точильный камень - оселок. У многих воинов были обнаружены костяные ложки, ручки которых изображали оскаленную пасть волка или голову сайги. На шее одного знатного воина были найдены две небольшие электровые (сплав золота и серебра) пластины, изображающие пантер.
 Часто в ногах кочевника лежала конская сбруя. Сарматы почитали коней и любили украшать их. Бронзовые обоймы для перекрестья ремней, пронизи, концы псалий, выполнялись в виде фантастических животных – ушастых грифонов, голов орла с хищно загнутым клювом, свернувшихся пантер. Конской упряжи принадлежали и бронзовые бляхи – украшения, изображающие верблюдов, рыбок и цветы ромашек. В изобразительном искусстве сармат, как и у скифов, процветал «звериный» стиль.
 Большим событием сезона явилась находка обоюдоострого всаднического меча длиной 1 метр 32 сантиметра. С помощью этого меча воинственные сарматы во II веке до н.э. окончательно покорили гордую Скифию.
 В женских захоронениях археологи нашли бронзовые и одну золотую серьгу в виде проволочного колечка, ожерелья из бусинок стекловидной пасты, браслеты, когда-то полированные бронзовые зеркала с ручкой в берестяных или плетёных чехлах, обтянутых кожей; глиняные туалетные сосудики, костяные заколки. Иногда под зеркалом или рядом оказывался небольшой железный нож. Его клали умершей, очевидно, для того, чтобы она могла резать загробную пищу, которая помещалась тут же, на погребальной площадке: в виде неполных туш баранов и коней.
 Если умирала жрица, сарматы ставили у её изголовья жертвенный столик, выточенный из плотного песчаника. Ножки жертвенника украшались волнистыми линиями или выполнялись в виде оскаленных голов волка. Ножки найденного при мне алтаря были искусно выточены древним мастером в виде стройного горного козла с загнутыми назад рогами.
 На жертвеннике жрица возжигала священный огонь из смолы деревьев или душистых трав, растирала краски, которыми, очевидно, намазывалась во время религиозных культов. На жертвенном столике находились и раковины с красками. И обязательным атрибутом всех захоронений были орнаментированные или гладкие широкогорлые плоскодонные горшки со следами подгорелости.
 Древние авторы так описывали занятия степных амазонок:
 «Они исполняют всё, что относится к земледелию, садоводству и уходу за скотом, особенно за лошадьми, а самые сильные из них ревностно занимаются охотой и упражняются в военных делах.
 У всех их с детства выжигается правая грудь, чтобы удобно было действовать рукой во всяком занятии, а особенно при метании копья. Они вооружены луком, секирой и легким щитом, а из звериных шкур делают себе шлемы, панцири и пояса».
 О причине воинственности сарматок Мир Касымович высказал свое мнение:
 - Многие учёные склонны относить воинственность девушек – сарматок к остаткам матриархата. Но есть такие ученые, которые не согласны с этой версией. Я считаю, что многое было заложено в характере девушек воспитанием. Уважение к женщине у сармат было видно в погребальном обряде. А погребали своих женщин сарматы очень пышно, в богатых одеяниях, расшитых золотыми бляшками, с зеркалами, в красивых ожерельях. Даже девочек хоронили с луками и колчанами стрел. К верховой езде и воинственности сарматы приучали детей с малых лет.
 О курганах у села Нагорное М.К.Кадырбаев сказал:
 - Все девять курганов Нагорненского некрополя представляют собой семейные склепы сарматской родоплеменной знати. Простых общинников хоронили под невысокими курганами и на другом месте. Сарматы – поклонники солнца и огня. Умерших они хоронили в широтном направлении головой на запад – лицом на восход солнца.
 Греческие писатели древности поражались воинственности степных амазонок. В своих исторических повествованиях они уделяли большое место легендам об амазонках. Художники изображали отважных воительниц в вазовой росписи, на фресках и в скульптуре. Ведь женщины в Греции не ездили верхом и не принимали участия в военных походах. Они занимались домашними делами и воспитанием детей.
 Греческие и римские авторы сохранили нам имена воинственных цариц. Это Томирис, Тиргатао, Амага и др. С ними связаны далёкие и победоносные набеги, ум, хитрость, отвага. Климент Александрийский писал: «Я знаю савроматских женщин, которые занимаются военным делом не меньше мужчин, и других – сакских, которые наравне с мужчинами стреляют из луков назад, притворяясь бегущими».
 «Раскопки и исследования учёного К.Ф.Смирнова показали, что женщина в савроматском обществе действительно занимала равное с мужчиной, а порой и более важное положение. Она была жрицей племени, мужественной и бесстрашной воительницей, а иногда – главой рода или предводительницей» (В.Б.Ковалевская, «Конь и всадник», стр. 72).
 В.Б.Ковалевская пишет, что воинственность женщин у скотоводов евразийских степей, ведущих подвижный образ жизни, легко объяснить, если иметь в виду особенности кочевого быта. Женщина должна была заниматься хозяйством, охранять дом и имущество, когда воины отправлялись в близкие или дальние набеги, а ведь война была в то время регулярным промыслом.
 Умение ездить верхом и сражаться давали женщине-воительнице шанс на спасение от гибели или рабства себя, своих детей и свой род. Все они любили и ценили свободу. Жизнь в то время была полна динамизма и сильных характеров.


 2. Встреча в Алма-Ате

 Летом 1982 года во время поездки по делам в Алма-Ату мне посчастливилось увидеть одну из главных достопримечательностей столицы Казахстана – «золотого» сакского воина и побеседовать с М.К.Кадырбаевым.
 Посетителей в археологическом музее в тот день не было, и Мир Касымович попросил сотрудницу музея провести экскурсию по музею для меня одной.
 Впечатление от увиденного у меня осталось ярким. Удивили большие бронзовые котлы на трёх ножках. Было видно, что они использовались во время походов, праздников и поминальной тризны, когда надо было накормить большое количество людей.
 Долго любовалась я золотой одеждой знатного воина и его великолепным высоким головным убором.
 После экскурсии по залам музея Мир Касымович пригласил меня в свой рабочий кабинет. На его столе стопками лежали бумаги. У стены возле входа стоял ещё один стол и два стула для посетителей. За этим столом мы и вели нашу беседу.
 Я выразила своё восхищение по поводу увиденного в музее и добавила:
 - Любой народ гордился бы предками, которые могли делать такие красивые золотые украшения, как на сакском воине.
 Мир Касымович сказал:
 - Археология – сравнительно молодая наука, ей не более трёхсот лет. Но она уже ответила на многие вопросы. Так мы теперь знаем, как выглядели скифы и сарматы. Об этом рассказали нам находки из курганов на Украине: золотая ваза из кургана Куль-оба, серебряная амфора с позолотой из Чертомлыцого кургана, золотой гребень из кургана Солоха, где изображена схватка двух пеших воинов с всадником. Найдена пластина с изображением сармата в коротком плаще. Вся его фигура с копьём в руке устремлена вперёд. Археология помогает отыскивать исторические корни того или иного народа. Историю иногда стараются сделать удобной для какого-то одного народа, а она в первую очередь должна быть объективной, иначе это будет уже не история, а размышления заинтересованных авторов. Помогать истории призвана археология. А археология - упрямая вещь. Она всё ставит на свои места.
 Я задаю вопрос учёному:
 - Мир Касымович, вот вы во время раскопок удивлялись, что скифский «звериный» стиль в украшениях конской узды имел в IV веке до новой эры широкий размах: от берегов Дуная до гор Алтая, где был найден знаменитый Пазырыкский курган. А вам не кажется, что этому способствовало приручение человеком дикого коня, изобретение колеса и повозки?
 - Безусловно! Конь помогал человеку преодолевать сравнительно за короткий срок большие расстояния и этим способствовал развитию культурных и торговых связей между племенами, удалёнными друг от друга. Степь для кочевых племён и завоевателей представляла собой удобный коридор для передвижения в любую сторону. Здесь не было больших преград для передвижения. Но и удержаться в ней было трудно. Какие-то прочные государственные образования здесь завоеватели создать не могли, так как изгонялись волной новых завоевателей. Оставались поселения коренных жителей, которые были враждебно настроены к завоевателям и использовали любую возможность, чтобы избавиться от них. Ираноязычным скифам и сарматам удалось дольше других завоевателей удержаться здесь. Они принесли с собой свой язык, свою культуру. Надо сказать, что нет чистой культуры. Нет на земле народа, у которого была бы чисто своя культура. Культура каждого народа представляет собой «слоёный пирог». Это результат торговых, обменных отношений с соседними народами и даже следы жестоких завоевателей. В языках народов Европы обнаружено много индийских и иранских слов древнего происхождения. Эти народы учёными-языковедами были объединены в одну большую индоевропейскую языковую «семью». Иранский язык представляет собой восточную ветвь этого языка-праматери. Как и скифский «звериный» стиль, у многих народов были схожими языческие обряды и праздники.
 Продолжая тему древнеиранского языка, я высказала предположение:
 - В древности каждое слово и каждое имя имели свой смысл, не так ли?
 - Обязательно!
 - Я долго думала, что же обозначает название сарматского племени «аорсы». А название это можно перевести как «белые», «светлые». Подтверждение я нашла в трудах Абаева. Он пишет, что древнеиранский язык сохранился у осетин, нынешних потомков асов или массагет. Абаев приводит в книге список осетинских слов. Так вот, «белый камень» там пишется как «орс-атор», «белая дорога» - «орс-ундак», а «белая река» - «орс-дон». Я думаю, что и река Орь в Южном Приуралье имеет древнее название. Возможно, оно сохранилось с тех пор, когда на её берегах жили аорсы. И название реки можно было перевести как «белая», «светлая». Известно, что белые и красные цвета особо почитались у сармат. А ещё у меня есть версия по расшифровке значения боевого клича сармат - «мара».
 - И что же оно обозначает?
 - Я это слово чуть не спутала со словом «марка» - «смерть». Английское написание этих слов почти одинаковое. Разница в одной букве «к».
 Я написала эти два слова по-английски на листе бумаги и показала Кадырбаеву: «marha» и «markha».
 - Сначала я думала, что боевой клич сармат «мара» обозначает «смерть». Вроде бы: «Смерть врагу!» Но в одной из научных археологических работ было написано слово «смерть» - «markha». Известно, что «h» в английском языке не произносится. От слова «markha» до нас дошло слово «морг». А вот слово «мары» я неожиданно встретила в художественной литературе в значении «холмы». В Оренбургской области есть селения Пятимары и Семимары. Значит, боевой клич «мара» обозначает что-то такое, что направлено вверх. Подтверждением тому служит обычай сармат помещать свой Меч победы на высокий холм из хвороста. Мечу они поклонялись, как божеству. И я подумала: а может быть, боевой клич «мара» обозначал: «За нами верх!» или «С нами Меч победы!», что сейчас звучит, как: «Вперёд, к победе!» Я предполагаю, что боевой клич современных воинов «ура» ведёт своё начало от сарматского клича «мара». Ведь в сущности две тысячи лет, которые отделяют нас от сармат, не такой уж большой срок для истории. Читая труды В.И.Абаева, я поразилась, как много древнеиранских слов мы используем в нашей речи, не зная об их происхождении. Наряду со славянскими словами они образуют длинный синонимический ряд. Вот посмотрите, пожалуйста!
 Я протянула Миру Касымовичу три листа, на которых мною были выписаны древнейшие индийские гимны из сборника «Ригведа» и слова из научного труда В.И.Абаева «Осетинскй язык и фольклор».
 Древнейший памятник индийской культуры «Ригведа» содержит в себе гимны Агни, т.е. Огню. В одном из гимнов говорится:

 О Агни, только та жертва (и тот) обряд,
 Которые ты охватываешь со всех сторон,
 Идут к богам.

 К тебе, о Агни, изо дня в день,
 О осветитель тьмы, мы приближаемся
 С молитвой, принося поклонение…

 В этом же сборнике даются пояснения:
 «Агни – жертвенный огонь, в который возливается жертва, и который языками своего пламени относит её к богам.
 Агнидх - жрец, зажигающий огонь.
 Митра - бог мира среди людей.
 Ида - богиня жертвенного возлияния и молитвы.
 Маруты - божества бури, грома и молнии.
 Яма - царь мёртвых».
 В похоронном гимне говорится:

 Для Ямы жертвенный жирный напиток
 Возлейте и выступите вперёд!
 Да заступится он за нас перед богами,
 Чтобы мы прожили долгую жизнь!

 Из книги В.И.Абаева «Осетинский язык и фольклор» я выписала ряд слов, которые имеют употребление в русском или английском языках и в настоящее время.

 arma рука (английское слово arm – рука)
 art и atar огонь (от них образовалось современное слово артиллерия)
 arya ариец
 as (os) ас (осетин)
 aurusa (ors) очень светлый, белый
 baga бог
 brata брат
 dan (don) река
 darana сокрушать, таранить
 dasa десять
 druna стрела (сравните - «струна» или украинское слово
 «труна» - гроб)
 dvara дверь
 farna небесная благодать
 fliman друг
 fri (fli) любить (флиртовать)
 fida отец (английское father – отец)
 gasti гость
 kana конопля
 kapa рыба (сравните – карп)
 kazar дом (казарма)
 kistik кошка (киска)
 kuti маленькая собака (кутёнок)
 spako собака
 madu мёд
 mah луна, месяц (сравните – май)
 gus гусь
 manu человек, мужчина (английское – man)
 matta, mada мать
 nama имя (английское – name)
 namgen именитый (номад)
 nav корабль (сравните – навигация)
 nava новый (новогодний праздник Новруз - «новый свет». 22-го марта начинался новый год у язычников с ежедневным прибавлением солнечного света)
 panti путь (Пантикапей – «рыбный путь»)
 saka олень
 sata сто
 sava утро
 sav чёрный
 stana стоянка (сравните – станица)
 suxra красный (сравните – сукровица)
 tura быстрый (сравните – тур)
 varka волк (имя Варька)
 hvar (har, hor) бог Солнца (Хорс – бог Солнца у сармат)
 papaka опора, поддержка, столб в доме (сравните – папа - опора семьи)
 faza равнина (сравните – фазенда)
 Географические названия
 ors - attor Белый камень
 orsundak Белая дорога
 sav - dan Чёрная река

 Из других научных работ я выписала переводы имён собственных:

 Раиса свет, светлая (в этом имени содержится древнейшее имя бога Солнца – Ра. От него образовалось слово «рай»)
 Роксана светлая
 Расог чистый, прозрачный (сравните со словом «роса»)
 Данараз направляющий реку
 Сара голова
 Хорсары «красноголовые» (скифское название персов, т.к. они красили бороды хной)
 Айруза светлый или очень светлый
 Савдараты одетые в чёрное
 Зевак ленивый
 Зура сила
 Варгадак волкоед
 Одата хорошо созданная (Одарка – украинское имя)
 Харитуна солнца луч (сравните – Харитон, Харитинья)
 Турсаг быстрый олень
 Ванек бычок
 Радамсад первая радость
 Радамас первый среди асов (у осетин)
 Асмаг правдивый, истинный
 Донбеттер властитель водяных (ему молятся рыболовы)
 Камасара с непокрытой головой
 Майосара луноглавая
 Амага сильная, могучая (сравните – маг)
 Аксайна синяя, голубка (сравните – Оксана, украинское имя)

 Прочитав, Мир Касымович вернул мне листы, встал, прошёлся по кабинету и сказал:
 - Труды Абаева подтверждают, что существовал индоевропейский язык - праматерь. Как единый язык он прекратил своё существование ещё в III тысячелетии до новой эры. Результатом его распада явилось выделение различных ответвлений на индийский, иранский, славянский и европейские языки. По данным учёных лингвистов в настоящее время на земном шаре существует около трёх тысяч языков. Надо заметить, что сарматы были уже менее ираноязычны, чем саки и массагеты. В последние десятилетия благодаря исследованиям большой группы учёных выдвигается гипотеза о заволжском происхождении сармат. Речь идёт о Западном Казахстане и Оренбургской области. Именно здесь за последние годы всё больше открывается памятников сарматского времени. Уже известно четырнадцать древних городищ в Поволжье и Приуралье, которые археологи относят к сарматской культуре.
 Я снова обратилась к археологу:
 - Известно, что древнегреческие историки давали разным народам свои названия, хотя сами народы себя так не называли.
 Мир Касымович кивнул.
 - Эти названия получили широкое распространение только в исторической и художественной литературе. Я обратила внимание на то, что в своих названиях того или иного народа греческие историки подчёркивали какие-то особенности этого народа. Ну, например, древнеиранских завоевателей ишкузов (шкудов) они называли скифами, то есть лучниками, так как шкив является тетивой лука. Сармат они назвали савроматами, то есть «управляемые жёнами». Племена скотоводов - кочевников, живших по берегам реки Сырдарьи и на Алтае они назвали саками из-за бронзовых боевых топоров сакэ, которыми те сражались. У русских воинов позже эти топоры назывались секирами. А вот почему племена асов и иров, живших на берегах Амударьи они назвали массагетами? В это название, очевидно, они тоже вложили свой смысл, подчеркнули какую-то особенность этих народов. Но какую? Я искала разгадку в археологических журналах. Нашла только одну версию, с которой я не согласилась. Автор утверждал, что слово «массагеты» происходит от слова «масса», то есть «много». Мне это решение показалось слишком лёгким и поверхностным.
 Я долго думала над этим словом, и оно вдруг разделилось для меня на две составные части: «ма» и «саг». В переводе это означает «самка оленя». Я обрадовалась этой находке. Значит, охотники и скотоводы иры и асы поклонялись самке оленя. Но почему? Надо вспомнить, что иры и асы, как и другие народы того времени, были язычниками. Они поклонялись солнцу, воде, полезным, красивым или сильным животным, зверям, птицам. Так, пастухи считали, что ведут свой род от красного быка или белой кобылы. А охотники верили, что ведут свой род от волка, медведя, кабана, оленя, орла или лебедя. Кузнецы своей прародительницей считали змею, охраняющую подземные руды.
 В прибрежных лесных зарослях рек Амударьи и Сырдарьи в то время водились благородные пятнистые олени, на которых иры и асы охотились. В то же время охотники обожествляли этих красивых животных, а многие считали, что ведут от них свой род.
 По рассказам купцов, ходивших с товарами в далёкие страны, древнегреческие историки, очевидно, знали, что иры и асы своим священным животным считали благородного пятнистого оленя, а возможно и сайгака. Древние авторы называли эти народы «массагетами», то есть «ведущими свой род от самки оленя». Охотникам известно, что опытная самка оленя ведёт за собой всё стадо.
 Мир Касымович улыбнулся и сказал:
 - Я вижу, и вас археология увлекла…
 - Да! - ответила я. - По крупицам собираю сведения о сарматах и других народах, с кем сарматы вели торговлю или войны. Через нашу областную библиотеку выписываю необходимую литературу по межбиблиотечному абонементу из Москвы. Здесь есть и те книги, которые вы рекомендовали мне прочесть. Виктор Васильевич Родионов даёт мне почитать книги из своей домашней библиотечки. Это и научная и художественная литература. Научную литературу я подробно конспектирую. Как-то я прочитала в одном археологическом журнале разные версии образования слова «царь». Одни авторы считают, что оно образовалось от римского слова «цезарь», а другие - от украинского слова «цаца», которое переводится как красивая одежда или яркая игрушка. Я же считаю, что образовалось оно от древнеиранского слова «сар», что обозначает «голова». Это отвечает назначению этого титула: глава народа. Вначале слово «сар» добавлялось к имени правителя. В Мидии, например, правил Киак-сар. У скифов слово «сар» преобразовалось в «ксай»: Липо-ксай и Карпо-ксай. В книге В.Б.Ковалевской я прочитала, что впервые это слово появилось в Ассирии в XV - XIV веках до н.э. Вместо термина «правитель» появляется титул «царь страны Ашшур». Распространилось слово «царь» в Греции и Византии. У древнегреческого «отца трагедии» Эсхила, жившего в 525 - 456 годах до новой эры, в трагедии «Персы» есть такие строки:

 Уходили бойцы на битву,
 Их вели в поход Амистр, Артафрен,
 Мегабат и Астасп – четыре царя
 При царе величайшем.

 Позднее жители древней Грузии называли сармат «царматами». Постепенно древнее слово «сар» изменилось в слово «царь» в значении «глава народа».
 Древнегреческий историк Геродот, живший в V веке до новой эры, в своей «Истории в девяти книгах» рассказывает о неудачном походе персидского царя Дария на Скифию.
 В Россию слово «царь» пришло, я думаю, именно из этих стран, но вошло в употребление намного позже: в 1547 году при Иване IV Грозном. Тогда Думу и управу возглавляло одно лицо - «городской голова». А глава государства стал носить официальный титул «царь».
 Мир Касымович подумал и ответил:
 - В истории и археологии ещё много белых пятен, и разнообразные версии по тому или иному вопросу бывают просто необходимы. Они как дороги в бескрайней степи, бегут в разные стороны. Но одна из этих дорог окажется правильной. Её выберет Время.
 Я задала вопрос, который меня очень интересовал:
 - Мир Касымович, а почему среди археологов мало писателей? Ведь их статьи в научных журналах читают только специалисты. А ведь вы, археологи, лучше, чем кто-либо другой, знаете жизнь исследуемого народа, его религию, обычаи и материальную культуру. Как говорится, вам и перо в руки!
 Мир Касымович ответил не сразу. Он снова прошёлся по небольшому кабинету, потом сказал просто:
 - Времени нет!.. Летом мы на раскопках. Осенью и зимой классифицируем находки и составляем отчёт о работе, пишем научные труды и статьи в археологические журналы, а весной готовимся к новой экспедиции. Кстати, мы с художником Агаповым подготовили и издали красочной книгой большую работу «Сокровища древнего Казахстана».
 Немного волнуясь, я сообщила:
 - А я начала писать художественное произведение о сарматских девушках. Они поразили меня своей воинственностью.
 Мир Касымович заметил:
 - Учёный Граков воинственность сарматских девушек объяснил остатками матриархата у сармат. Но я считаю, что это было заложено в них воспитанием.
 Я протянула Кадырбаеву две главы из рукописи. Он подсел к столу, прочитал и воскликнул:
 - Надо, чтобы в произведении было больше исторического!
 Я невольно улыбнулась:
 - А Виктор Васильевич Родионов говорит, что в историческом произведении должны быть отражены современные темы. Я считаю, что вы оба правы! Постараюсь учесть оба этих пожелания.
 Мы попрощались. А через несколько лет Мира Касымовича Кадырбаева не стало…
 Никто из нас не знал, что у него было больное сердце. Ему нельзя было волноваться. Но он жить не мог без своих беспокойных археологических исследований.
 Мы тяжело восприняли смерть этого умного обаятельного человека, который своей влюблённостью в археологию заражал всех нас, причастных к раскопкам. Верным и надёжным помощником его был Виктор Васильевич Родионов. В те годы, когда археологическая экспедиция, руководимая М.К.Кадырбаевым, вела раскопки в Центральном Казахстане и не могла приехать в Актюбинскую область, Виктор Васильевич получал из Алма-Атинского института истории, археологии и этнографии «открытый лист» - разрешение на самостоятельное вскрытие и исследование курганов. Археологические раскопки В.В.Родионов проводил силами своего кружка «юный археолог» и студентов исторического факультета Уральского педагогического института. Старшим в отряде студентов был Сергей Гуцалов. С.Ю.Гуцалов – кандидат исторических наук, работал старшим преподавателем кафедры истории Актюбинского педагогического института.
 Когда ушёл из жизни и другой человек, влюблённый в археологию – Виктор Васильевич Родионов, археологические исследования Западного Казахстана продолжил С.Ю.Гуцалов со студентами Актюбинского педагогического института.
 Раскопки, проведённые в восьмидесятых и девяностых годах прошлого столетия под руководством С.Ю.Гуцалова показали, что на территориях Актюбинской и Уральской областей, кроме сармат, проживали в своих поселениях скифы и массагеты. В своей заметке «Скифы у подножья Уральских гор» (актюбинская газета «Эврика» за 21 мая 1998 года) он пишет:
 «… Но самое удивительное заключается в том, что наиболее разительное сходство наблюдается между материалами из Актюбинской области и прилегающих к ней территорий с находками из украинской лесостепи начала VI века до н.э… Сходство столь очевидно, что порой ловишь себя на мысли, что здесь, в курганах на Ори и Илеке, погребены сыновья тех, кто долгие века лежал в могилах таких украинских речек как Сула, Рось, Ворскла… Иногда это сходство можно провести, сравнивая отдельные погребения. И там, и там – это усыпальницы воинской знати. И там, и там налицо воинственность женщин. Нередко даже погребения девочек-подростков сопровождают котлами – символами родоплеменной власти. В связи с этим интересен пассаж Геродота о том, что скифские юноши ушли с амазонками от отцовских кочевий к подножьям каменистых гор. Геродот называет их «скифами отделившимися» или «отщепенцами».
 В другой заметке «Постигая тайны предков» (газета «Эврика» за 15 ноября 1998 года) С.Ю.Гуцалов сообщает о том, что в одной из курайлинских могил (недалеко от гор. Актюбинска) в погребении женщины было найдено ожерелье из янтарных и хрустальных бусин. Далее он пишет: «Считается, что янтарь появился здесь из Прибалтики, а горным хрусталём богаты подземные кладовые Урала. Есть версия о том, что во II – IV веках н.э. через территорию Актюбинской области проходило северное ответвление Великого шёлкового пути. Сарматы взимали дань с караванов, везущих товары из Китая, Индии, Средней Азии, Европы, а иногда и попросту их грабили».
 Шаг за шагом благодаря огромному и кропотливому труду археологов Великая степь открывает перед человеком свои тайны. Но «белых пятен» ещё много. До сих пор идут в науке споры о происхождении скифов и сармат. «Откуда они? – задаёт вопрос С.Ю.Гуцалов всё в той же заметке. – Может быть, произошли от местных аборигенов, а может, пришли с востока, из горячих пустынь Центральной Азии? Но даже в том случае, если скифы и сарматы были завоевателями, то всё равно, покорившиеся им местные племена приняли участие в сложении единой кочевнической культуры».
 Недавно я узнала, что С.Ю.Гуцалов переехал в Россию. Но к счастью, он воспитал достойных последователей, влюблённых в археологию не меньше, чем их учитель. В последние годы археологические раскопки в Актюбинской области проводят молодой директор областного центра истории, этнографии и археологии Арман Бисембаев, археолог и преподаватель истории Актюбинского педагогического института Сергей Михайлович Виноградов и студенты этого ВУЗа.
 25 мая 2006 года в областной газете «Актюбинский вестник» была опубликована заметка Армана Бисембаева, которая называется «Наука, вооружённая лопатой». Я приведу отрывки из этого интересного сообщения.
 «…Археология – наука историческая, её иногда шутя называют «история, вооруженная лопатой», и обращена она не только в прошлое. В этом плане одно из её предназначений – это осмысление опыта прежних поколений для понимания настоящего и будущего.
 … Исследования в Западно-Казахстанском регионе активизировались в 70-х годах, что было связано с экспедициями областных музеев совместно с академическими отрядами. Именно подобные работы позволили придать значительную известность курганным могильникам Сынтас и Бесоба, ставшим на сегодняшний день хрестоматийными.
 В 1985 году при филологическом факультете Актюбинского пединститута было открыто историческое отделение, на которое в качестве преподавателя был приглашён научный наставник автора этих строк Сергей Юрьевич Гуцалов. Ему удалось создать кружок и экспедицию, привлечь и увлечь многих «истфаковцев». Профессиональными археологами стали не многие, но у всех, кто прошёл археологическую практику 1 курса или выезжал в экспедиции добровольцем, остались в памяти впечатления навсегда.
 Тяжёлые 90-е годы отмечены спадом в археологических исследованиях в Казахстане в целом. Но экспедиции на базе Актюбинского пединститута практически не прекращали свою работу, а перерывы не превышали одного года».
 Областная газета «Актюбинский вестник» за 13 июля 2006 года напечатала на первой странице сообщение «Казинформа»: сенсационное открытие сделали археологи Атырауского государственного университета (Западный Казахстан) – нашли древнее сарматское захоронение. Найденные драгоценные украшения говорят о том, что здесь была захоронена знатная сарматка, жившая в VII – II веках до нашей эры.
 По словам учёных, находки уникальны. Они не пострадали от рук грабителей. Столько золотых украшений, которые сохранились прекрасно, раньше за один раз ещё не находили. Особую ценность для археологов в научном плане представляет не золото, а огромное ожерелье из сердолика, ожерелье из тёмных и голубых камней и сосуд для хранения благовоний. Если об ожерельях сложно судить, где они изготовлены – это ещё предстоит определить, то о сосуде можно с большой долей уверенности сказать, что он греческий. Это значит, что древние сарматы, жившие в Прикаспии, имели торговые связи с Грецией.

 3. Великая степь

 Она протянулась с восхода солнца на закат на многие месяцы пути. Мягкий климат, плодородные почвы, густые травы привлекали к ней древних скотоводов – кочевников. Выходцы из полупустынных земель, они волнами прокатывались из одного края Великой степи в другой и обратно. Дрожала земля от топота десятков тысяч конских копыт, дождём летели на врага отравленные стрелы. В яростной схватке сшибались войска противников за право владеть просторами Великой степи, за лучшие пастбища, за выживание своих племён.
 Люди здесь появились триста тысяч лет назад. Об этом рассказала нам «История России с древнейших времён и до наших дней» (Москва, МГУ, 1998 год). Климат тогда был мягким и тёплым. Широко простирались леса с южными деревьями, лианами, папоротниками. Первобытные люди занимались собирательством и мелкой охотой. Они жили небольшими стадами.
 Стоянки первобытного человека были обнаружены в Западной Европе, на территориях Чехии, Словакии и Польши, на Днепре, в Крыму, на Волге и Каме, на Урале (Капова пещера), в Южном Казахстане и в Средней Азии.
 Восемьдесят тысяч лет назад климат на земле стал меняться в сторону похолодания. Весь север Европы до средних широт оказался под толстым ледовым панцирем. Зимой свирепствовали морозы, бушевали метели.
 Погибли теплолюбивые растения и многие виды животных. Человек выжил благодаря своему труду. Он научился добывать и поддерживать в пещере огонь. С помощью камней люди коллективно охотились на мамонтов, бизонов, диких лошадей, оленей, песцов, волков, медведей. Из шкур зверей они шили себе одежды.
 Ледяной панцирь в Европе и на севере Сибири оказывал влияние на климат всей земли. В Африке на месте пустыни Сахары были степи с высокими травами. Здесь обитало много диких животных, зверей и птиц. Изобиловали прекрасными пастбищами Иранское плоскогорье и пустыни Средней Азии.
 Сорок тысяч лет назад в эпоху позднего каменного века (палеолита) первобытные люди сформировались в современного человека. На земле возникают три большие человеческие расы: европеоидная, монголоидная и негроидная.
 Возник род, построенный на материнской основе (матриархат). В это время наблюдается более высокий уровень развития производительных сил. Формируются первобытное искусство и языческая религия.
 Четырнадцать тысяч лет назад началось таяние ледника в Европе. Сначала медленно, едва заметно, потом всё быстрее граница льда отступала на север. Вместе с ней на север уходила тундра, появлялся хвойный лес. Для жизни человека освободились огромные пространства земли. Люди стали заниматься примитивным земледелием, рыболовством, охотой, одомашнили диких животных: собаку, корову, коня, а также птиц. Был изобретён лук.
 Жилища делали из плетней, обмазанных глиной, пол был глинобитным. Посёлок состоял из нескольких землянок, в центре землянки располагался очаг. Женщины научились делать глиняные горшки с росписью и обжигать их на огне.
 В четвёртом тысячелетии до новой эры люди научились плавить бронзу и лить из неё наконечники для стрел и копий.
 В то же время, как в Европе, в Поволжье, на Урале и на юге Сибири люди в своём развитии проходили стадию первобытно-общинного строя, в Египте, Ассирии и Вавилоне (междуречье Тигра и Евфрата), в Индии, Персии и Китае появились первые рабовладельческие цивилизации.
 С таянием ледника климат на земле становился всё засушливее. На короткое время весной зеленели африканские и азиатские степи, а уже в начале лета травы жухли под порывами знойных ветров, поднимались пыльные бури. Полупустынная растительность уступила место пустынной и пескам. Огромные территории на земле заняли пустыни: Сахара в Африке, Гоби в Центральной Азии, Кара-Кум и Кызыл-Кум в Средней Азии. Всё живое ушло к границам этих пустынь, где была вода и растительность.
 По обширному гористому Иранскому плато и в степях северной Индии кочевали полудикие племена скотоводов ариев и индийцев. Скот для них был главным богатством. Но они нуждались в продуктах земледелия и изделиях ремесленников. Поэтому они часто совершали нападения на земледельческие общины и города. Приручение дикого коня и изобретение повозки сделало кочевников подвижными и воинственными. Но и они часто терпели лишения, так как их благополучие зависело от климатических условий. Периодически наступали засушливые годы, выгорали пастбища. Из-за водоёмов и хороших пастбищ у рек между родами, а иногда и племенами возникали ожесточённые кровопролитные схватки.
 Издревле люди заметили, что западные и северные ветры приносят в засушливые степи желанную прохладу и дожди. Посланные в эти направления конные отряды воинов для разведки возвращались с хорошими вестями: в дальних краях часто идут дожди, имеются хорошие пастбища, в лесах много животных и дичи, в реках в изобилии водится крупная рыба.
 И вот в шестом тысячелетии до новой эры первые переселенцы ариев и индийцев появляются на Балканском полуострове Западной Европы, в степях Волги и Дона Восточной Европы. Ни Босфорский пролив, ни высокие горы Кавказа и Джунгарского хребта не остановили их.
 В течение VI и V тысячелетий до н.э. индо- и ираноязычные народы Азии, проникая в Западную Европу, занимают территории Подунавья, западного побережья Чёрного моря, южного побережья Балтийского моря, земли нынешней Франции и даже переселяются на Скандинавский полуостров. В Восточной Европе они заселяют степи Причерноморья, Поволжья, Приуралья, Приаралья и Алтая. На огромном степном пространстве от Дуная до Алтая зазвучала индоиранская речь.
 Местные племена коренных жителей были ещё слабы и разрозненны, чтобы оказать воинственным завоевателям сопротивление. Ведь каждый мужчина у пришельцев был и пастухом и конным воином.
 Язык является определяющим признаком этнической общности. Элементы современных языков восходят ко времени первобытно-общинного строя. Индоевропейская речь звучала в Европе уже тогда, когда орудия труда изготавливались из камня, т.е. во времена неолита (V – III тысячелетия до н.э.). Об этом говорят схожие названия ели, сосны, и берёзы. Известно, что эти деревья в Индии и Иране не растут. Очевидно, уже тогда ираноязычные переселенцы дали свои названия европейским рекам, они и дошли до нас: Данувий (Дунай), Данепр (Днепр), Дан (Дон). Слово «дан» на древнеиранском языке означало «река». Позднее оно стало звучать как «дон». «Данепр» переводился, как «глубокая река». Волге ираноязычные арии дали имя своего бога солнца – Ра. Индийцы называли её Рангой.
 Часть индоиранских переселенцев осталась на новых землях, была в течение веков ассимилирована возросшими местными племенами, обогатив их речь индоиранскими словами и именами. За два с лишним тысячелетия образовалась смешанная культура, которая положила начало индоевропейской языковой общности.
 Другая часть индоиранских кочевников – скотоводов вернулась на историческую родину. Древние индийцы сохранили воспоминания о своей далёкой европейской прародине. В своих гимнах II тысячелетия до н.э. они воспевали землю предков, над которой восходит полярная звезда, где зимой с неба падает белый снег и «остановившиеся воды принимают образы красивых украшений», а деревья лишаются листьев, где течёт величественная священная река Ранга (Волга), где вздымаются Рипейские (Уральские) горы - обитель древних индоиранских богов.
 В конце III тысячелетия до н.э. в Западную Европу снова вторгаются ираноязычные племена скотоводов, но уже из степей Поволжья, Приуралья, Алтая и, очевидно, из Средней Азии. На своём пути они оставили курганы, под которыми рядом с покойником клали древнеиранский бронзовый топорик, предназначенный для ритуальных целей (принесения в жертву знатному покойнику людей – слуг и воинов).
 Это была вторая волна древнеиранских завоевателей, которые укрепили индоевропейскую языковую общность. Третья волна ираноязычных завоевателей появится в Восточной, а затем и в Западной Европе в III – II веках до н.э. И будут называть их языгами, роксоланами, сарматами, саками и аланами. Но обо всём расскажем по порядку.
 Во II – I тысячелетиях до н.э. рабовладельческий строй установился в городах-государствах Древней Греции и Древнего Рима. Здесь процветала высокая культура. Если степные кочевники ещё не имели своей письменности, то в этих государствах писатели и поэты создавали свои великие произведения, а сведениями историков тех лет мы пользуемся до сих пор. Так, древнегреческий историк Геродот, живший в V веке до н.э., сообщил нам о вторжении в VII до н.э. ираноязычных скифов в Причерноморские степи и об изгнании ими киммерийцев. Ассирийские письменные источники сообщали, что воины – иранцы были родом из страны Ашкуза, что, очевидно, находилась в степях южнее Араратских (Кавказских) гор. Вавилонские источники называют эту страну Ишкуза. Возможно, шкудами (что переводится, как «злой дух») скифов стали называть завоёванные ими народы. Шкуды были потомками древних скотоводов-ариев, которые называли себя «благородными». Но только после сообщения Геродота скифы – шкуды выходят на широкую историческую арену.
 В VIII – V веках до н.э. на северных берегах Чёрного и Азовского морей возникли греческие города-колонии: Пантикапей, Танаис, Феодосия, Херсонес, Ольвия и другие. В V веке до н.э. эти города, кроме Ольвии и Херсонеса, для борьбы с воинственными степняками объединились в Боспорское царство.
 В городах-колониях, как и в Древней Греции, была высокая культура: творили свои произведения драматурги, историки, философы. Площади городов украшали беломраморные базилики и храмы. Горожане любили ходить в театры на спектакли. Велась оживлённая морская торговля с другими странами.
 Богатства эллинских городов и прекрасные пастбища причерноморских степей манили к себе взоры степняков Поволжья, Приуралья и Средней Азии.
 Ираноязычными в то время (IV – III вв до н.э.) были персы, мидяне, парфяне, а севернее – скифы, сарматы, массагеты, саки, аланы, асы (позднее осетины).
 Как же жили наши главные герои – сарматы? Наиболее богатые курганы сарматской культуры археологи отмечают в Приуралье на реке Илек (Соль-Илецкая группа), в Поволжье, на Кубани и в низовьях Дона. Эти районы были связаны караванными «шёлковыми» путями с развитыми странами – Китаем, Индией, Персией, Вавилоном, Мидией, Египтом.
 Сарматы получали из этих стран шёлковые, шерстяные и хлопчатобумажные ткани, красивую одежду, пиршественную посуду из золотых, серебряных и стеклянных кубков и рюмок, иранские серебряные блюда, китайские картины на шёлке, флаконы для благовоний из красного и синего финикийского стекла, бусы из индийских драгоценных камней и египетской стеклянной пасты, шкатулки из слоновой кости с резьбой, самшитовые гребни, благовония и специи из Индии.
 Одежда сармат была яркой и узорчатой. Кафтаны шились из шёлковой ткани, расшивались красивыми узорами, отделывались мехом. В Иране, например, только шах имел право носить шёлковые одежды.
 Из своих степей на продажу сарматы вывозили: зерно, скот, кожи, меха пушных зверей, шерсть, лён, рыбу, мёд, воск и рабов.
 Античный автор Страбон сообщает, что аорсы (сарматское племя) носили золотые украшения и водили верблюжьи караваны с вавилонскими и индийскими товарами, которые они получали через армян и мидян. Очевидно, этот караванный путь шёл на восток через северные Прикаспийские степи.
 Хозяйство сармат базировалось на скотоводстве и земледелии. Разводили коней, крупный рогатый скот, овец, коз и верблюдов. На полях выращивали пшеницу, ячмень, просо, овёс. Были и придомные огороды. Мужчины ходили ещё и на охоту, занимались рыбной ловлей. В городах были развиты различные ремёсла: гончарное, кожевенное, плотницкое, кузнечное.
 Жили сарматы в домах, построенных из глинобитных валиков. Из глины вместе с резаной соломой делались валики, которые укладывались между двумя рядами досок, расстояние между которыми было локоть или два. Когда высыхал первый слой глины, на него укладывался второй слой и т.д. Крыши накрывали камышом или соломой. Хлев для скота через сенцы соединялся с жильем хозяев дома. В углу хлева рыли колодец. В зимние буранные дни можно было ухаживать за скотом, не выходя во двор. Этот тип построек в Западном Казахстане дожил и до наших дней.
 Скотоводство было отгонным, но на зиму табуны коней пригоняли к поселениям, где коней держали в «затишах», сделанных из плетней, обмазанных глиной.
 Плотность населения в Поволжских и Приуральских степях была высокой в бронзовый век (III - II тысячелетия до н.э.). Археологами было здесь найдено и исследовано четырнадцать городищ. Широко известным в то время был город Аркаим.
 Верховые кони сармат были рослыми, красивыми и выносливыми.
 Сарматы славились своей лёгкой конницей и боевыми колесницами. У основной массы дружинников были кони попроще, степных улучшенных пород. На этих конях они отправлялись в походы «одвуконь», приводя в страх противника внезапностью нападения и численностью войска.
 Долгое время в глазах римлян образцом непобедимости представала парфянская конница. Но ей по силе и маневренности могла противостоять только сарматская.
 Тацит в своих «Анналах» (VI, 35) сообщает:
 «Парфянин, приученный с одинаковой ловкостью наскакивать и обращаться вспять, рассыпает своё конное войско, дабы можно было беспрепятственно поражать врага стрелами. А сарматы, не используя луков, которыми владеют слабее парфян, устремляются на них с длинными копьями и мечами, и враги то сшибаются и откатываются назад, то, как в рукопашной схватке, теснят друг друга напором тел и оружия».
 Современный учёный В.Д.Блаватский в своей работе «Рабство и его источники в античных государствах Северного Причерноморья» (журнал «Советская археология» ХХ, М., 1954 г.) отмечает: «У сармат были сильные рослые кони. Тяжёлая конница катафрактариев… что было возможно только в условиях развитых социально-экономических отношений».
 Сарматы были народом – воином. Древнеримский поэт Овидий Назон пишет, что «между ними нет ни одного, кто не носил бы налучья, лука и синеватых от змеиного яда стрел» (Овидий, V, 7). Сенека отмечает у сармат «рассыпанные по плечам» длинные волосы, а Астерий пишет, что они всегда на конях с «хвастливым и роскошным» вооружением.
 Сарматские мечи и кинжалы имели пурпурные деревянные ножны, красную рукоять, инкрустированные вставки из граната или сердолика. У поздних сармат в качестве оружия применялся аркан. Чешуйчатые доспехи у всадников постепенно заменились на кольчатые. С рубежа нашей эры появился тяжёлый лук. Но конские доспехи у сармат имели меньшее распространение, чем у парфян.
 Климат Южного Приуралья и Заволжья отличался неустойчивостью, часто выпадали засушливые годы. Население страдало от неурожаев, а скот от бескормицы. В то же время сарматы знали, что в стране скифов летом всегда идут дожди, урожаи зерновых высокие и стабильные.
 Геродот в «Истории в девяти книгах» сообщает: «Страна скифов представляет собой богатую травой и хорошо орошаемую равнину… Таким образом, все важнейшие средства для жизни легко доступны скифам».
 Надо отметить и военную угрозу, которая постоянно исходила от агрессивной Персии. Общими усилиями массагет, саков и сармат удалось разбить персидского царя Кира, вторгшегося в земли массагет в 530 году до н.э. Позже общими усилиями не пропустили через Среднюю Азию войска Александра Македонского.
 В IV - III веках до н.э. отношения между скифами и сарматами начинают портиться. Сарматские племена начинают переходить на правый берег Дона и теснить скифов. Во II веке до н.э. сарматы завоевали Скифию и опустошили её. Раньше Скифия занимала территорию от Дуная до реки Дон. Теперь же стала занимать земли от устья Буга до степного Крыма. Столицей её стал город Неаполь в Крыму.
 Господство сармат в степях Причерноморья продолжалось до середины IV века н.э.
 Во II веке н.э. началось наступление аланов. Аммиан Марцеллин оставил нам яркое описание аланов и их быта:
 «Почти все аланы высоки ростом и красивы, с умеренно белокурыми волосами; они страшны сдержанно-грозным взглядом своих очей, очень подвижны вследствие лёгкости вооружения и во всём похожи на гуннов, только с более мягким и более культурным образом жизни».
 Экономическая жизнь аланов была примитивнее, чем у сармат: они не пахали, не сеяли зерновых, не знали вкуса хлеба. Питались мясом и молоком. Они не строили домов и не имели городов. Жили семьями в повозках, накрывая их от дождей шкурами животных и корой деревьев. Необходимые вещи они стремились добыть в грабительских набегах на другие племена.
 Дойдя до Дона, аланы приостановили своё движение: впереди была более сильная и могущественная конница сармат, усиленная катафрактариями. Тогда вожди аланов устремили свои жадные взоры на Кавказ. Как саранча, кинулись они со своими войсками грабить народы Закавказья. Особенно часто потрясали они опустошительными набегами богатую Армению. Иногда и завоеватели терпели в сражениях поражения от местных народов.
 Персия, враждовавшая с Римской империей, подговорила аланов выступить против Рима. Но и сама она побаивалась вторжения непредсказуемых и необузданных кочевников. Пройдя через Кавказские горы, аланы вошли в Византию. К северу от Дуная они вместе с сарматами встали у северо-восточных границ Римской империи.
 Сарматы и аланы надолго стали опасными противниками и желательными союзниками Рима и Византии.
 Центральная и Восточная Европа стала делиться античными авторами на два географических региона - Германию и Сарматию.
 В III веке н.э. Рим вынужден был вывести свои войска из Причерноморья под ударами сармат и аланов. В IV веке Боспорское царство было окончательно разгромлено, а греческие города-колонии, за исключением Херсонеса, опустошены. На царском престоле в Пантикапее появляются правители с сарматскими именами: Савромат IV, Фофорс, Ининфимей. Рабовладельческому обществу в Причерноморье пришёл конец.
 Война сарматами и аланами велась с целью захвата новых пастбищ, богатой добычи, рабов, получения дани.
 «Волна сармато-аланских нашествий прокатилась по Европе и Азии. Правда, это имя не имело печальной и страшной славы гуннов, но тем не менее воинственных аланов древние авторы знают в Предкавказье (где их потомки – осетины и аланы – живут и в наши дни), в Закавказье, в Передней Азии, в Причерноморье и Подунавье, во Франции и Северной Африке», - пишет В.Б.Ковалевская в своей книге «Кавказ и аланы» (Москва, издательство «Наука», 1984 г. стр. 81).
 Так древние индийские и иранские кочевники - скотоводы сыграли большую роль в создании индоевропейской языковой общности народов.


 4. Славяне. Русы. Русские.

 Многих историков волнует вопрос: где находятся истоки слова «Русь»? Существует много версий. Попробуем ответить на этот вопрос и мы. Как говорится: рассудит Время.
 Славяне являются одним из древних и многочисленных народов Европы.
 Племена славян выделились из европейских племён за полторы тысячелетия до новой эры. Европейские народы называли славян венедами. Греческий астроном, географ и математик Птолемей Клавдий, живший в середине II века н.э., писал, что венеды обитают «вдоль всего Венедского залива» (то есть по юго-восточному побережью Балтийского моря) и что это «очень большие племена».
 Античные и византийские авторы относили славян к Сарматии. Но знаменитый римский историк I века н.э. Тацит считал, что венеды ближе к германцам, «так как они строят дома, носят щиты и ходят пешком, что совсем не свойственно сарматам, живущим на коне и в повозке».
 Постепенно территория обитания славян расширялась. Они обосновались на землях по среднему течению Днепра.
 Готский (германский) историк VI века Иордан отмечает разделение славянских племён на две ветви – западную (склавины) и восточную (анты). Склавины положили начало образованию западнославянских народов: чехов, словаков, поляков, полабско-балтийских славян. Анты, по словам того же Иордана, - «храбрейшие» из славян, составили основу будущих восточнославянских народов: русского, украинского и белорусского.
 У славян хорошо были развиты металлургия, кузнечное, оружейное дело и другие ремёсла. Стальные клинки славян, кольчуги, золотые изделия с эмалью и резные изделия из кости попадали на восточные и западные рынки и высоко ценились.
 В I тысячелетии н.э. восточные славянские племена заняли огромную территорию от реки Лабы на западе до верховьев Волги на востоке и от Чёрного моря на юге до Ильмень-озера на севере.
 Древние авторы подчёркивали, что племена славян между собой «сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе». Славяне занимались охотой, рыбной ловлей, земледелием и пастушеским скотоводством. Пашня взрыхлялась деревянным ралом с железным наконечником (сохой), в которое впрягалась пара волов.
 Как выглядели славяне?
 «Греки хвалят стройность славян, высокий рост и мужественную приятность лица. Загорая от жарких лучей солнца, они казались смуглыми и все без исключения были русые подобно другим коренным европейцам.
 Сие изображение славян и антов основано на свидетельстве Прокопия и Маврикия, которые знали их в VI веке» («Н.М.Карамзин. Предания веков», Москва, издательство «Правда», стр. 46).
 Араб Ибн-Фадлан в 921 году посетил столицу камских булгар Великие Болгары и увидел там славян. Он пишет: «Я видел русов, когда они пришли со своими товарами и расположились на реке Итиль (Волге). И я не видел (людей) более совершенных членами, чем они, как будто они пальмовые деревья. Они рыжи, не надевают ни курток, ни кафтанов, но у них мужчина надевает кису, которою он обвивает один из боков, и одну руку выпускает из-под неё. Каждый из них имеет при себе неразлучно меч, нож и секиру».
 Но вернёмся к первым векам новой эры.
 Ю.Д.Петухов в своём смелом и интересном исследовании «Скандинавия - русская земля, или Юг против Севера и Востока», которое было обнародовано в Интернете, написал, что Тацит (I век новой эры) дал перечень подунайских племён: «гермундры, наристы (норики), маркоманы, квады, марсигны, котины, осы, буры… гарии (арии)». Следом Ю.Д.Петухов добавляет: «Дунай и его окрестности, Норик и Реция (Русия) полностью были заселены славянами».
 Я не во всём могу согласиться с Ю.Д.Петуховым, так как осы и гарии (арии) являются потомками ираноязычных племён асов (позднее они стали известны как осетины) и древних ариев, обитавших на Иранском плоскогорье. Далее Ю.Д.Петухов сообщает: «…в Скандинавии и жили русы, индоевропейский народ славянской языковой группы…». Здесь нужно отметить, что Петухов использует термин «русы» для обозначения всего суперэтноса, а не только славян.
 Я бы уточнила высказывание Ю.Д.Петухова: в Скандинавии жили русы - ираноевропейский народ, разговаривавший на четырёх языках: славянском, норвежском, шведском и иранском. Вернее, на языках предков этих народов. В рассказе о Дании и датчанах приводится имя «Ас-мунд», которое тут же переводится как «защита асов», но почему-то автор считает его русским, а не иранским.
 Об ираноязычных завоевателях (или переселенцах) автор статьи «Скандинавия русская земля…», к сожалению, ничего не сообщает. Из скандинавских племён он выделяет племя ругов и считает его славянским. Вот его фраза: «Руги - русы означает «светлые, красные, рыжие (сравните: «рудый», «русый» и пр.). А финны до сих пор скандинавскую Русь называют «Руотси», что обозначает «гребцы».
 В приведённых примерах я нахожу сходство в словах «русы», «руги» и «руотси» только в наличии у них слога «ру». Не больше. Но это случайное совпадение. Я думаю, что в слове «руги» надо учитывать не две буквы «ру», а три - «руг». Очевидно, имелось в виду храброе славянское племя, которое носило оружие. Руги - «носящие оружие» . Сравните: руги - други - дружина - струги - хоругвь – ружьё, орудие (современные слова). Здесь происходит чередование согласных «г» и «ж», что для славянского языка является обычным явлением. Например,  радуга - радужный, погода - погожий (день).
 Я предполагаю, что слово «руги» образовалось от слова «руки». Именно руки носили оружие и владели им в бою. Возможно, когда-то существовало слово «ругань» в значении «сражения», как, например, «брань» и «поле брани». Со временем слова «ругань» и «брань» стали употребляться в значении словесной перепалки, скандала.
 Я думаю, что слова: струги (большие лодки) – други (друзья) – дружина (войско) – вошли в русский язык с севера Руси, а слова: брага (хмельной напиток) – брань (драка, сражение) – поле брани (место сражения) – броня – с юга.
 Ю.Д.Петухов синонимом слова «русый» ставит слово «рудый». Но слово «рудый» если и обозначает цвет, то красный или оранжевый: по цвету железной руды. И только слово «рус» действительно обозначает «светлый» и имеет происхождение не западноевропейское, а древнеиранское.
 Некоторые учёные упорно ищут значение слов «Русь» и «русские» в языках народов Западной Европы. Но ответа в этом направлении не находят. Недаром один солидный учебник истории России сообщил, что учёным не известно значение слова «русские». А ключ к разгадке лежит на поверхности, надо только взор свой перевести с Запада на Юго-восток, где в полупустынях Средней Азии и на всём протяжении Великой степи проживали ираноязычные народы, в языках которых существовали слова «рус» и «рос». Некоторые исследователи почему-то «не замечают» завоевательных походов в Европу ираноязычных сармат, аланов, асов и саков, влияния языка этих народов почти на все европейские языки.
 Вспомним историю появления индоиранцев в Европе. Первая волна этих завоевателей появилась шесть тысяч лет до новой эры. Вторая волна прокатилась по Западной Европе в конце III тысячелетия до новой эры. Третья волна появилась в III - II веках до новой эры. Их имена стали всем известны: сарматы, аланы, асы, саки. Был и четвёртый завоевательный поход аланов во II веке новой эры, когда они разбили сармат и вместе с ними встали у северо-восточных рубежей Римской империи. В конце IV века новой эры гунны разбили аланов и сармат и рассеяли их по всей Европе. Это была пятая волна заселения ираноязычными племенами Европы, известная под названием эпохи «Великого переселения народов». Вероятно, что именно в то время часть племён аланов и асов, минуя густонаселённые юг и центр Западной Европы, перебрались через Датский полуостров на землю Скандинавии. Они закрепились здесь и назвали свою северную родину «Русью», т.е. «Светлой».
 Почему они дали своей новой родине такое красивое название?  Возможно, их удивили долгие «белые ночи» летом, белый снег зимой, державшийся в этих северных широтах по полгода. С севера и запада землю омывают бескрайние сверкающие на солнце морские просторы, а по ним плывут белоснежные льды и айсберги. Зимой люди любовались красивым северным сиянием. Ведь у нас Север тоже называют белым. Коренные жители Скандинавского полуострова - славяне, нореги (норвежцы) и свеи (шведы) были светловолосы и голубоглазы. Всех их ираноязычные переселенцы называли русами («светлыми»).
 Первым народом, который повстречали сарматы на своём пути в Европу ещё во II веке до н.э., были славяне. За их светлый облик сарматы стали называть их светлыми, т.е. «русами».
 О том, что к славянам название «русы» пришло извне, от других народов, есть письменное доказательство.
 В XI веке новой эры один из авторов «Повести временных лет» в Киеве написал, что Русская Земля «стала прозываться» так тогда, «когда начал царствовать Михаил (842 год н.э.). Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. Вот почему с этой поры начнём и числа положим». (Сб. «Художественная проза Киевской Руси XI – XIII веков». Москва, 1957 г., стр. 9).
 Здесь говорится не о русском царе Михаиле, а о византийском императоре Михаиле III Пьянице. Киевский летописец узнал из греческой летописи о том, что его славянскую землю соседние народы называют Русью, и от себя добавил: «Вот почему с этой поры начнём («прозываться» так) и числа положим».
 В IV веке германские племена готов пробились в Северное Причерноморье. Готский вождь Германарих был разбит славянами. Его преемник Винитар обманом заманил к себе семьдесят славянских старейшин во главе с Божем (Бусом) и распял их. Спустя восемь столетий неизвестный автор «Слова о полку Игореве» упомянул смутное «время Бусово».
 Но настоящим потрясением для всего цивилизованного мира той эпохи было нашествие полудиких орд гуннов в 375 году н.э.
 Аммиан Марцеллин, один из самых ярких авторов IV века, отмечает: «Племя гуннов… превосходит всякую меру дикости».
 Появились гунны из забайкальских степей. Долгую и жестокую войну вели с ними сначала китайцы. Усилившись, гунны ринулись на запад. Они «прошли через земли аланов, убили и ограбили многих, а с остальными заключили союз и при их содействии с большой уверенностью вторглись в просторные и плодородные владения Германариха» (Аммиан Марцеллин).
 Поэт П.Васильев напишет о том времени:

 Замолкни и вслушайся в топот табунный:
 По стёртым дорогам, по травам сырым
 В разорванных шкурах бездомные гунны
 Степной саранчой пролетают на Рим.

 Стремительное продвижение тюркоязычных гуннов сдвинуло с места разноэтничное население Западной Европы. Павел Оросий описывает, как изгнанные гуннами готы, перейдя Дунай, «взялись за оружие, победили войско Валента (фракийского вождя) и рассеялись во Фракии, всё наполняя убийствами, пожарами и грабежами». Началась эпоха «Великого переселения народов».
 И только после смерти гуннского вождя Атиллы в 453 году н.э. гуннская держава распалась, и гунны были отброшены на восток.
 До нашествия гуннов в степях Средней Азии, Приуралья, Поволжья и Причерноморья звучала ираноязычная речь, а после этого нашествия начинается завоевание Великой степи тюркоязычными племенами: аварами, булгарами, тюркютами, хазарами, печенегами, кипчаками-половцами, татаро-монгольскими ордами. На протяжении первого тысячелетия и начала второго они волнами сменяли друг друга.
 Разбитые и рассеянные гуннами, племена сармат, асов и аланов осели среди земледельческих народов Европы и постепенно вошли в их состав. Так они сошли с исторической арены, но не исчезли с лица Земли.
 Бывшие ираноязычные скотоводы - кочевники перешли к оседлому образу жизни и учились у славян и других европейских народов приёмам земледелия. Славянская речь пополнилась иранскими словами: бог, собака, лошадь, кутёнок, киска и др. Пантеон славянских богов: Перун, Велес, Ладо, Коляда - дополнился сарматским  богом солнца Хорсом.  Сближались не только хозяйственные, религиозные, но и культурные связи. Профессор В.В.Мавродин отмечает: «На юге, в лесостепной полосе, славяне ассимилировали часть остатков земледельческих скифских племён и сармат, о чём говорят скифо-сарматские элементы в древнерусском искусстве и заимствования в древнерусском языке из языков иранских, на которых говорили скифы и сарматы: «Хорс», «хорошо», «топор» и др.». (История СССР, 1979 г, ч.I, 38).
 Не в это ли время у славян появилось слово «хоровод», т.е. «водить по ходу солнца Хорса»?
 Отныне сарматские воины нанимались на службу к славянским князьям и воеводам и принимали участие в дальних походах. Многое объединяло эти два народа: схожая языческая религия солнце- и огнепоклонников, обычай хоронить сородичей под высокими курганами лицом на восход солнца, любовь к красному цвету в одежде и в украшении оружия, длинный прямой обоюдоострый меч в вооружении и хорошо обученные боевые дружины, приученные побеждать.
 В течение веков происходила славянизация ираноязычных сармат. Появились смешанные браки. Смуглые кареглазые сарматы брали себе в жёны трудолюбивых светловолосых и голубоглазых славянских девушек.
 В книге «Н.М.Карамзин. Предания веков» (Москва, издательство «Правда», 1987 г.) даётся перечисление славянских племён и мест их обитания. Так, поляне жили среди равнин на берегах рек Вислы и Днепра. Древляне находились в лесах (Волынской губернии). Бужане проживали по реке Буг. Полочане имели свои поселения на реке Двине в том месте, где в неё впадает река Полота.
 Здесь явно прослеживается зависимость названия племени от названия местности или среды обитания - поля или леса. Ещё по одному признаку славяне давали названия своим племенам: по имени своих предводителей. Среди полян были, например, радимичи и вятичи. А правили этими племенами братья Радим и Вятко.
 И тем неожиданнее в этом перечне славянских племён выглядит название одного из них - «белые хорваты» в окрестностях Карпатских гор!
 Слово «белые» славянского происхождения, а «хорваты» - сарматского. Хорватами, т.е. «солнценосными» называли себя сарматы. Возможно, под этим именем существовало несколько племён. Я предполагаю, что «белые хорваты» - одно из сарматских племён, поселившееся на землях славян в Прикарпатье.
 Древнегреческие историки сообщили нам названия нескольких сарматских племён: языги, меоты, аорсы, сираки, роксоланы… Но их было больше, гораздо больше, так как Сарматия до конца IV века новой эры занимала огромную территорию – почти всю Великую степь. Было среди этих племён и племя хорватов, людей, которые называли себя «солнценосными». Здесь мы видим у сармат тенденцию давать своим племенам названия: «белые» (аорсы) и «солнценосные» (хорваты). Поэтому ничего удивительного нет в том, что за светлый цвет волос и голубые глаза сарматы называли многочисленные славянские и европейские племена одним точным словом - «светлые», то есть «русы».
 Пролетали годы, проходили столетия. На скандинавской земле ираноязычные переселенцы становились охотниками, рыболовами. Этому они учились у коренного населения этих мест. Постепенно пришельцы (или завоеватели) смешивались с местным населением брачными узами, перенимали их язык, имена, уклад жизни, обычаи, богов.
 Суровая северная земля не позволяла жителям заниматься земледелием. А семьям нужны были продукты, ткани, одежда, посуда - то, что производили хлеборобы в сёлах и ремесленники в городах Европы. И тогда скандинавы объединились в храбрые сплочённые дружины и стали в больших лодках, вмещающих по сорок - шестьдесят человек, бесстрашно бороздить просторы Венедского (Балтийского) моря, нападать и грабить прибрежные поселения. И люди в Европе узнали, что смельчаки эти называют себя варягами.
 Что же обозначает слово «варяг»? Смысл его можно найти в древнеосетинском языке, и обозначает оно «волк» («варк» или «варг»). Очевидно, умный, сильный и дерзкий волк был тотемным животным у варягов. У скифов существовало мужское имя «Варгадак», т.е. «Волкоед».
 Возможно, что многие варяги, спасаясь от пронизывающих морских ветров, носили тёплые меховые шапки и безрукавки из волчьих шкур, сшитые мехом наружу. Руки были свободны для работы вёслами. Люди, видевшие варяг, стали называть их «морскими волками». Может, с тех времён и сохранилось выражение «морской волк», но уже в новом значении: моряк, хорошо знающий своё дело.
 Вот что о поведении варягов пишет Ю.Д.Петухов:

 «Славянин - скандинав, рус - свей, рус - норег приезжали на Русь Новгородско-Киевскую подобно тороватым и предприимчивым мужичкам - поселянам, приезжающим в большой развитый город…
 Варяги-скандинавы никогда не разбойничали на Руси… Они торговали, служили, оседали мирно и тихо в среде этнически и языково- однородного населения, в обществе более высокого развития. Но на западе, в среде находящихся на более низкой ступени развития полудиких «бриттов», германцев и романоязычных предков поздних французов они позволяли себе больше свободы действий - вплоть до разбоя, нападений, погромов, осад… Невольничьи рынки Востока были наполнены рабами, захваченными варягами на землях, где ныне расположены Англия, Франция, Германия». (Ю.Д.Петухов, «Скандинавия - русская земля…»). Запомним это высказывание.
 О варягах-русах узнала Византия, так как через славянские земли ими был проложен путь «из варяг в греки».
 Известный русский писатель и историк Николай Михайлович Карамзин в своём труде «История государства Российского» пишет:
 «Начало российской истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай: славяне добровольно уничтожают своё древнее народное правление и требуют государей от варягов, которые были их неприятелями» («Н.М.Карамзин. Предания веков». Сказания, легенды, рассказы из «Истории государства Российского». Москва. Издательство «Правда», 1987, стр. 64).
 Приходится только удивляться тому, что славяне, убеждённые советом новгородского старейшины Гостомысла, «отправили посольство за море, к варягам-руси, сказать им: земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет – идите княжить и владеть нами. Братья именем Рюрик, Синеус и Трувор, знаменитые или родом или делами, согласились принять власть. Окружённые многочисленною скандинавскою дружиною, готовою утвердить мечом права избранных государей, сии честолюбивые братья навсегда оставили отечество. Рюрик прибыл в Новгород, Синеус на Белоозеро в область финского народа веси, а Трувор в Изборск, город кривичей… Сия часть нынешней с.-петербургской, эстляндской, новогородской и псковской губерний была названа тогда Русью по имени князей варяго-русских» («Н.М.Карамзин. Предания веков», стр. 65 - 66).
 По мнению киевского летописца Нестора, жившего в XI веке н.э., Рюрик, Синеус и Трувор были братьями. Я думаю, что это были самостоятельные варяжские военачальники со своими дружинами. Имя одного из них - Синеус - очень напоминает славянское имя Сине-ус. В то время славяне имели обычай давать своим детям имена из двух слов: Святослав, Ярополк, Светозар…
 Имя Рюрик (Рурик) оканчивается на -ик (-ек) так же, как  некоторые скифские имена: Орик, Ирбик, Ванек.
 О том, как повели себя со славянами варяжские правители, пришлось ли славянам пожалеть об утерянной свободе, летописец Нестор ничего не сообщает.
 Умирая, Рюрик (862 – 879 г.)  в виду малолетства сына Игоря вручил бразды правления своему опытному военачальнику Олегу (879 – 912 г.). Тот через несколько лет явился к городу Киеву на среднем течении Днепра и занял его. Олег убедился в выгодном географическом положении Киева, стоявшего на торговом пути во многие развитые страны, и воскликнул: «Да будет Киев матерью городов русских!»
 Олег и другие киевские князья постоянно расширяли свои владения, подчиняя Киеву всё новые славянские земли полян, древлян, бужан, кривичей, полочан, дреговичей… Разрозненные племена объединялись в одно государство, которое в IX веке н.э. получило название Киевская Русь, его население стало называться русами, а позднее - русичами.
 Тяжела была история славян. Они постоянно вели борьбу за своё существование с многочисленными жестокими завоевателями: хазарами, печенегами, половцами, гуннами. Объединившись, они создали процветающее государство - Киевскую Русь. Но и на её долю выпало великое испытание - нашествие татаро-монгольских орд.
 Неисповедимы пути истории. Одни сильные народы исчезают, другие появляются, набирают силу и заявляют о себе всему миру. Так, вслед за Киевской Русью в XII веке появляется Московская Русь, а в XV веке она получает название «Россия». Происходит это при царе Иоанне III Васильевиче (1462 - 1505 годы).
 Что же обозначает новое название молодого государства? Россия явилась преемницей Московской Руси, и её название не должно было резко отличаться от прежнего. Если обратиться к древнеиранскому языку, то её название означает «Светлая» или «Белая». Но сомнения не давали мне покоя: найти забытое за толщей веков значение названия народа или страны – дело очень деликатное и ответственное. И вот на странице 497 книги «Н.М.Карамзин. Предания веков» читаю:
 «… Иоанн гордился древним именем Великого князя и не хотел нового; однако ж в сношениях с иностранцами принимал имя царя, как почётное титло великокняжеского сана, издавна употребляемое в России. Так Изяслав II, Димитрий Донской назывались царями. Сие имя не есть сокращение латинского Caesar, как многие неосновательно думали, но древнее восточное, которое сделалось у нас известно по славянскому переводу Библии и давалось императорам византийским, а в новейшие времена ханам могольским, имея на языке персидском; смысл трона или верховной власти; оно заметно также в окончании собственных имен монархов ассирийских и вавилонских: Фаллассар, Набонассар и проч. Исчисляя в титуле своём все особенные владения государства Московского, Иоанн наименовал оное Белою Россиею, то есть великою или древнею, по смыслу сего слова в языках восточных».
 Радость моя была неописуемой! Наверное, такой же, какая бывает у археологов, когда они находят неразграбленный курган. Я получила подтверждение трём своим версиям:
 1. Россия носит название Белой. Она не могла тогда быть древнею, так как история её только начиналась.
 2. Смысл этого слова лежал в «языках восточных», т.е. в древнеиранском («рос» - «белая»).
 3. Подтвердилось моё предположение, что слово «царь» произошло не от слова «цезарь», что означает «слон», а от древнейшего слова иранцев «сар» - «голова» («имея на языке персидском смысл трона или верховной власти»).
 Со школьной скамьи нас волнует вопрос: действительно ли новгородцы добровольно «потребовали» к себе в правители варягов? Летописец сообщил нам лишь факты, не поясняя их и не высказывая к ним своего отношения. Нам приходится их осмысливать, читать «между строк», чтобы понять, что же послужило причиной того или иного события. Я хочу предложить здесь своё видение тех новгородских событий.
 Жизнь на скандинавской земле была трудна и тревожна. Внимание варяжских военачальников Рюрика и Олега давно привлекали торговый и культурный город северных славян Новгород и земли вокруг Ильмень-озера, богатые дичью, пушным зверем и лосями. Но они знали отважный характер славян, предвидели, что при нападении на Новгород они будут стойко защищать свой город. Прольётся большая кровь с обеих сторон, можно под стенами Новгорода потерять свою варяжскую дружину, а победы не добиться. И тогда они решили утроить свои силы и привлекли на свою сторону ещё двоих военачальников с дружинами - Трувора и Синеуса. Варяги первыми отправили своих тайных послов к старейшинам Новгорода с подарками и предложением оказывать городу защиту от внешних врагов, если славяне согласятся принять над собой власть трёх варяжских военачальников. В противном случае Новгород со всех сторон будет осаждён тремя дружинами и взят измором. Затем город будет разграблен, сожжен, а население перебито.
 Среди новгородских старейшин разгорелся жаркий спор. Одни предлагали не поддаваться панике и мужественно защищать свой город. Другие, выбранные из числа купцов и зажиточной знати, обращали внимание на то, что враг превосходит силами в три раза, дружины его хорошо вооружены и обучены. Сопротивляться такому врагу бесполезно. Уж лучше платить дань этим варягам, чем быть разграбленными, потерять все товары, а возможно и жизнь. В одном согласились старейшины: вопрос о защите города вынести на обсуждение народного собрания – вече.
 Народ на площади волновался. Большинство выступавших предлагало защищать свой город. Вот взял слово седой старейшина Гостомысл. Обрисовав большую угрозу, нависшую над городом, он стал убеждать новгородцев принять власть от варягов. Из толпы до него доносились возмущённые крики:
 - Не бывать этому! Варяги – наши враги… Мы не хотим быть у них рабами!
 Простые люди хорошо понимали, что с приходом варягов на их плечи ляжет двойной гнёт: уплата дани своей знати, а теперь ещё и иноземным завоевателям. А со свободой придётся распрощаться навсегда.
 Какие беспорядки на новгородской земле послужили причиной для новгородцев принять власть от варягов? Чьи интересы выражал старейшина Гостомысл? На эти вопросы летописец Нестор ответа не даёт. Почему? Объясняется всё просто: летописец выполнял заказ господствующей власти (варягов), которая платила ему за работу. Поэтому он не мог плохо писать об этой власти. Он просто замалчивал о каких-то подробностях событий того времени, что искажало факты. Из-под пера этого летописца и получилось, что свободный новгородский народ на вече сам пригласил к себе княжить недругов – варягов.
 Нас тут же интересует и другой вопрос: как варяги после появления в Новгороде стали относиться к местному населению? Прав ли Ю.Д.Петухов, говоря, что: «Варяги - скандинавы никогда не разбойничали на Руси?»
 Я думаю, что это всего лишь «размышления заинтересованного автора». Возможно, купцы-свеи и купцы-нореги, привозя свои товары в Новгород, вели себя тихо и мирно, но только не варяжские дружины. Ведь они пришли в чужой край, чтобы обогатиться, жить вольно и безбедно. Я думаю, что владычество варягов для славян было не бесслёзным. Многие жители свободного Новгорода семьями уходили в окрестные леса. Летописец описал случай, когда сын Рюрика Игорь, встав на престол, решил дважды собрать дань с одних и тех же славянских селений, за что был убит разъярёнными мужиками.
 Рюрик и Олег целеустремлённо осуществляли свою мечту овладеть землями славян. Трувор и Синеус со своими дружинами были им нужны только для взятия Новгорода. Когда их первая цель осуществилась, Трувор и Синеус через несколько лет умерли, а их земли Рюрик присоединил к Новгородской Руси. Княжил Рюрик в Новгороде пятнадцать лет: с 864 по 879 год н.э. Перед смертью он назначил ближайшего соратника Олега опекуном своего несовершеннолетнего сына Игоря.
 Через несколько лет Олег абсолютно бескровно для своей дружины присоединил к Новгородской Руси другой славянский город - Киев. Если Новгород был взят бескровно реальной угрозой, то Киев - хитростью. Но в обоих случаях Олег сохранил свою хорошо вооружённую и обученную дружину.
 В Киеве от имени государей Новгородской Руси держали власть варяги Аскольд и Дир. Олег на судах по Днепру привёз свою дружину к Киеву. Он приказал своим воинам залечь и накрыться мешками, а сам послал в город к Аскольду и Диру гонца с вестью, что пришли, мол, суда с византийскими товарами, пусть они выйдут на берег и осмотрят их. Не ожидая обмана, Аскольд и Дир спустились к Днепру. И тут выступил вперёд Олег с сыном Рюрика несовершеннолетним Игорем и сказал, что Аскольд и Дир - обманщики, что настоящим наследником престола является сын Рюрика - Игорь. По приказанию Олега его воины окружили Аскольда и Дира и убили их.
 Повзрослев, Игорь не вмешивался в дела своего властного опекуна. Он сидел в Киеве и не принимал участия в походах Олега.
 И в третий раз Олегу повезло: благодаря хитроумной выдумке ему удалось взять столицу Византии Константинополь. Он велел поставить суда на колёса и двинуться к городу «по суху». Это посеяло среди горожан страх и панику, деморализовало город.
 Всем своим делам Олег придавал внешний лоск приличия. Во время первого похода на Константинополь его варяжская дружина разграбила город, а часть жителей безжалостно уничтожила. Византийские летописцы не жалели тёмных красок в описании жестокостей варягов. Но уже во время второго похода на Царьград, взяв с города дань деньгами на каждого дружинника, Олег заключил с византийцами «мирный договор» и обещал им защиту. Отсюда вернёмся мысленно к Новгороду. Олег не хотел, чтобы они с Рюриком в глазах европейских правителей выглядели варварами, на борьбу с которыми поднялись бы все северные славяне. Надо было сделать так, чтобы славяне сами «пригласили» варягов к себе княжить. У него это получилось, как и потом свершались все его замыслы.
 Для историков и литераторов сильная и неординарная натура Олега представляет большой интерес. Недаром им заинтересовался А.С.Пушкин и написал замечательную поэму «Песнь о вещем Олеге».
 С помощью своей верной дружины Олег находился у власти тридцать три года. Дружина была главной опорой для него в осуществлении честолюбивых замыслов.
 Олег не носил титула Великого князя. Титул этот достался Игорю. Но вошёл в историю своими воинственными делами именно Олег.
 Владычество варягов-русов ускорило распространение слова «русы» среди славян и закрепило его.
 Прошли десятилетия, пока правители из династии Рюриковичей не почувствовали себя настоящими славянами-русичами. Но уже внук Ольги и Игоря великий князь Владимир прославился в народе своими добрыми делами. Как сообщается в книге «Н.М.Карамзин. Предания веков», Владимир велел развозить больным киевлянам по улицам хлеб, мясо, рыбу, овощи, мёд, квас в бочках. Он реформировал дружину. Русичи сражались теперь не толпами, а имели конницу, сторожевые отряды, учились нападать, занимались воинскими играми. Воины носили тяжёлые латы, высокие шлемы, обручи. Из оружия были прямые обоюдоострые мечи (как у сармат), копья и стрелы.
 Владимир взял осадой греческий город Херсонес на Крымском полуострове. В знак победы над печенегами он заложил на реке Трубеж город Переяславль. При нём Киевская Русь приняла христианскую веру.
 Первые правители земли русской - Рюрик (862 - 879 г.), Олег (879 - 912 г.), Игорь (912 - 945 г.) - носили ещё норманские имена. Святослав (945 - 972 г.) - сын Игоря и Ольги - был первым князем, которому дали славянское имя. С этого времени Киевской Русью начинают править великие князья со славянскими именами: Ярополк (972 - 990 г.), Владимир (980 - 1014 г.), Ярослав Мудрый (1019 - 1054 г.) и др.
 После принятия христианства на Руси, начиная с XII века, великие князья носят уже греческие имена: Андрей (1169 - 1174 г.), Георгий (1224 - 1238 г.), Александр Невский (1247 - 1263 г.), Иоанн Калита (1328 - 1340 г.), Дмитрий Донской (1363 - 1389 г.) и многие др.
 В первые пятнадцать веков новой эры произошёл ряд важных для славян событий: они были объединены в первое государство - Киевскую Русь, сменили языческие верования на христианскую религию. Была образована Московская Русь, а затем города и земли северных славян были объединены в одну большую страну со звучным и красивым названием «Россия», что означает «Белая», а народ стал называться русским.
 Белый цвет всегда был самым почитаемым у всех народов. Это символ очищения, долголетия, красоты и благородства.
 Удивительно, но есть ещё одна братская славянская республика, которая тоже носит название «Белая - Светлая». Это Беларусь! Варяги своё второе имя «русы» («светлые») принесли к славянам.
 Древняя история России связана крепкими узами с ранними народами Европы и Азии. Историю эту вершили наши предки. Нам остаётся принять её такой, какая она есть.


 5. Следы в литературе, на карте и в жизни

 Кроме историков оставил нам отрывочные сведения о сарматах широко известный итальянский поэт Овидий Назон (43 г. до н.э. – 18 г. н.э.). Своей книгой «Наука любви» он навлёк на себя гнев императора Августа и в возрасте пятидесяти лет был сослан на восточную окраину Римской империи в город-крепость Томы (теперешний город Констанца в Румынии) близ Дуная на Чёрном море.
 Тоскуя в изгнании по семье, друзьям- поэтам, культурной светской жизни, Овидий с попутными кораблями отправлял на родину «Скорбные элегии» и стихотворные «Письма с Понта», в которых жаловался на свою суровую жизнь в изгнании. В пятой книге «Скорбных элегий» (Элегия седьмая) он пишет:

 Я несчастлив, вот и весь ответ о моих злоключениях.
 То же случится с любым, вызвавшим Цезаря гнев.
 Что за народ проживает в краю Томитанском, какие
 Нравы людские кругом, верно, захочешь узнать.
 Много сарматского здесь и гетского люда увидишь.
 Знай по просторам степным скачут туда и сюда.
 Нет среди них никого, кто с собой не имел бы колчана,
 Лука и стрел с остриём, смоченным ядом змеи.
 Голос свиреп, угрюмо лицо – настоящие марсы!
 Ни бороды, ни волос не подстригает рука.
 Долго ли рану нанесть? Постоянно их нож наготове –
 Сбоку привесив, ножи каждый тут носит дикарь.
 Вот где поэт твой живёт, об утехах любви позабывший.

 В той же пятой книге в элегии десятой Овидий сообщает:

 Дикие тут племена – не счесть их! – войной угрожают.
 Мнят позорным они жить не одним грабежом.
 Небезопасно вне стен, да и холм защищён ненадёжно
 Низкой непрочной стеной и крутизною своей.
 Ты и не ждал, а враги налетают хищной стаей,
 Мы не успеем взглянуть – мчатся с добычею прочь.
 Часто в стенах крепостных, хоть ворота всегда на запоре,
 Стрелы, сулящие смерть, мы подбираем с дорог.
 Редко решается кто обрабатывать землю; несчастный
 Пашет одною рукой, держит оружье другой.
 В шлеме играет пастух на скреплённой смолою цевнице,
 Не перед волком дрожат овцы – боятся войны.
 Нас укрепленья едва защищают, и даже внутри их,
 Смешаны с греками, нас скопища диких страшат,
 Ибо живут среди нас, безо всякого с нами различья,
 Варвары: ими домов большая часть занята.
 Пусть в них опасности нет, но они отвратительны с виду
 В шкурах звериных своих, с космами длинных волос.
 Даже и те, кто себя от греков считает рождённым,
 Платье отцов позабыв, носят, как персы, штаны.
 Между собою они говорят на здешнем наречье,
 Я же движеньями рук мысль выражаю для них.
 * * *
 Суд здесь неправый, прибавь, он жестоким вершится оружьем,
 И на судилищах меч тут же расправу чинит.

 В третьей книге «Скорбных элегий» Овидий в десятой элегии описывает природную суровость края, в котором он принуждён жить:

 Там, где шли корабли, пешеходы идут, и по водам,
 Скованным стужею, бьёт звонко копыто коня.
 Вдоль по нежданным мостам – вода подо льдом протекает –
 Медленно тащат волы тяжесть сарматских телег.
 * * *
 Часто ледышки висят в волосах и звенят при движенье,
 И от мороза блестит белая вся борода.
 Сами собою стоят, сохраняя объёмы кувшинов,
 Вина: и пить их дают не по глотку, а куском.

 Проходят годы, и Овидий Назон привыкает к суровой действительности в изгнании. В книге первой «Писем с Понта» он сожалеет:

 Вдосталь книг не найду, какие манят и питают, -
 Здесь вместо книг поёт звон тетивы и меча.
 * * *
 Уши оглушены и фракийской молвою, и скифской,
 Чудится, скоро стихи стану по-гетски писать.
 * * *
 Сам я, римский поэт, нередко – простите, о Музы! –
 Употреблять принуждён здешний сарматский язык.

 Овидий начинает понимать, каждому человеку дорога своя родина. Об этом он пишет в книге первой «Писем с Понта»:

 Всех нас родная земля непонятною сладостью манит.
 И никогда не даёт связь нашу с нею забыть.
 Что есть Рима милей? Что страшнее сарматских морозов?
 Но ведь из Рима сюда варвар, тоскуя, бежит.

 В книге второй «Писем с Понта» Овидий признаётся:

 Скифия мне никогда не казалась отрадной землёю –
 Всё же немного милей стала и Скифия мне.

 А в книге третьей тех же «Писем» он для себя делает открытие:

 … величье души здешние варвары чтут.
 * * *
 … (Знаю и гетский теперь я, и сарматский язык)
 Вдруг отозвался старик, стоявший с прочими рядом.
 И, обратившись ко мне, молвил такие слова:
 «Очень знакомо и нам, чужеземец, понятье о дружбе».

 Десять тяжёлых лет прожил Овидий в изгнании. Ему было уже шестьдесят лет, ссылка изнурила его. Всего лишь на три года он пережил императора Августа, так и не дождавшись желанной свободы.
 Для нас важно то, что римский поэт Овидий был современником сармат и оставил о них беглые, но ценные сведения.
 Сохранившиеся с древних времён иранские названия рек: Дан (Дон), Данепр (Днепр) и Данувий (Дунай) навели меня на мысль: а не сохранились ли иранские названия и в поселениях? Они могли бы подтвердить пребывание древних ираноязычных завоевателей в том или ином крае.
 Вооружившись увеличительным стеклом, я стала внимательно изучать подробную карту бывшего Советского Союза и «Малый атлас мира». И вот удача! На среднем Урале обнаружила селение Ширматы. У осетин (потомков массагет) бытовала поговорка: «Ты не чёрт и не шармат, откуда же ты взялся?» В простонародье слово «сармат» произносилось как «шармат» или «ширмат».
 На юге Азербайджана, где некогда была цветущая Мидия, я обнаружила на карте город с названием Астара. Языки мидян и сармат были родственными. Возможно, этот город очень древний и был назван мидийцами в честь богини Астары?
 В Самарской области протекают реки Самарка и Сакмара. Не правда ли, есть у них какое-то созвучие со словами «мара» и «сарматы», названием народа, который некогда проживал в Поволжье? Удивительно, но и у Днепра на Украине есть приток Самара! На Северном Кавказе на реке Малка я обнаружила селение Сармаково, а в Крыму широко известен курортный город Саки.
 В Новгородской области есть город Старая Руса. А в Подмосковье течёт река Руза. Никто не знает значение её названия. Но если применить ключик из древнеиранского языка, то её название переводится как «Светлая».
 В Оренбургской области есть река Донгуз. В переводе с древнеиранского её название обозначает «Река гусей».
 Оказались не обделёнными и славяне. На реке Кубани был построен город Славянск, а на северо-западном побережье Крымского полуострова есть селение Славянское. Это дань памяти нашим предкам.
 На Урале течёт река Тура, а в Закарпатье есть река Тур. На древнеиранском языке «тур» обозначает «быстрый».
 В отличие от сармат, асы - аланы, оставшиеся жить в Великой степи и на Северном Кавказе, сохранили свою национальность и свой язык.
 Н.М.Карамзин упоминает о них в связи с княжением в Киеве Владимира Мономаха (1053 – 1125 гг.).
 «Третий сын Мономахов, Ярополк, воевал в окрестностях Дона; взял три города в области Половецкой: Балин, Чешлюев, Сугров; пленил множество ясов (асов), там обитавших, и в числе их прекрасную девицу, на коей он женился. Около сего же времени Владимир выгнал из России берендеев, печенегов и торков – новых пришельцев. Утесняемые половцами и разбитые ими близ Дона, они искали убежища в окрестностях Переяславля, но, любя грабёж, не могли кочевать там спокойно. Однако ж многие из них остались на Днепре, были известны под общим именем Чёрных Клобуков или Черкесов, и служили россиянам» («Н.М.Карамзин. Предания веков», стр. 172 – 173).
 В этой же книге на странице 258 есть ещё одно интересное упоминание об аланах.
 «В сие время – около 1223 года – желая овладеть западными берегами моря Каспийского, Чингисхан послал свои войска взять города Шамаху и Дербент. Первый город сдался, и моголы хотели идти самым кратчайшим путём к Дербенту. Но обманутые путеводителями, моголы зашли в тесные ущелья и были со всех сторон окружены аланами-ясами, жителями Дагестана, и половцами, готовыми к жестокому бою с ними…».
 Видя опасность, военачальник Чингисхана прибегнул к хитрости: дарами склонил на свою сторону половцев. Половцы оставили своих союзников, и монголы разбили аланов.
 «Малый атлас мира» тоже порадовал находками. На берегу лазурного Адриатического моря в северной Албании стоит город Шкодер. Может, здесь когда-то проживали скифы-шкуды, вытесненные в III – II веках до новой эры сарматами из причерноморских степей? Известно, что скифы на судах стали переправляться по Чёрному морю в устье Дуная, поднимались вверх по реке и селились на новых землях. Это были земли нынешних Чехии, Словакии, Венгрии и Албании. В подтверждение этому на территории бывшей Чехословакии была найдена скифская «каменная баба».
 И хотя скифы-шкуды два тысячелетия назад сошли с исторической арены, но память о них осталась до настоящих дней. Домашние хозяйки нередко наказывают детей и котов за то, что те «нашкодили». В народе память о шкудах сохранилась зачастую, как о злом и коварном духе.
 В центре Европы находится республика Хорватия. С древнеиранского языка это название переводится как «солнценосная».
 В Турции (бывшей Византии) на берегу Средиземного моря раскинулся портовый город Аланья. На севере Франции есть город Алансон. Надо же, куда дошли завоеватели аланы! Во Франции и Англии мужское имя «Алан» и сейчас пользуется популярностью.
 Во время переписи населения в России в 2002-м году некоторые граждане в графе «национальность» написали: «сармат». В стране есть семьи, которые носят фамилии: Сарматины и Сарматовы.
 Сарматская культура – одна из древних страниц богатой истории России, Украины, Белоруссии и Западного Казахстана.
 В казахстанской газете «Мегаполис» за 7 февраля 2002 года была опубликована заметка, в которой сообщалось:

 «Академик Николай Амосов говорит, что между русскими и украинцами есть генетические различия. Прежде считалось, что славяне одинаковы хотя бы потому, что 350 лет прожили вместе. Но когда расшифровали геномы, выяснилось, что в гены россиян вклинились гены угро-финских народов, а украинцев – южные, персидские».

 Ареал проживания оренбургских, уральских, кубанских, донских и запорожских казаков удивительным образом совпадает с ареалом распространения сармат и скифов. В языке казаков до сих пор употребляются слова древнеиранского происхождения. Например, слово «стан» вошло в название казачьего поселения – «станица». Слово «майдан» («площадь») образовалось от мидийского слова «мандан» - «воин». На майдане казаки собирались на войсковой круг, чтобы решать сообща свои вопросы.
 Следует сказать и об особой любви казаков к коням. Они их холят и ухаживают за ними так же, как когда-то делали это скифы и сарматы.
 Я считаю, что украинское слово «хата» образовалось от древнеиранского слова «хауда», т.е. «шапка». Побелённые украинские и казачьи хаты, покрытые высокими крышами из камыша и соломы, чем-то напоминают высокие шапки скифов и сармат.
 Н.М.Карамзин пишет, что «торки и берендеи, называясь черкасами, назывались и козаками; что некоторые из них, не хотев покориться ни моголам, ни Литве, жили как вольные люди на островах Днепра, ограждённых скалами, непроходимым тростником и болотами; приманили к себе многих россиян, бежавших от угнетения, смешались с ними и под именем козаков составили один народ, который сделался совершенно русским, тем легче, что предки их, с десятого века обитав в области Киевской, уже сами были почти русскими. Более и более размножаясь числом, питая дух независимости и братства, козаки образовали воинскую христианскую республику в южных странах Днепра, начали строить селения, крепости в сих опустошённых татарами местах.
 …сие имя означало тогда вольницу, наездников, удальцев, но не разбойников, как некоторые утверждают, ссылаясь на лексикон турецкий: оно без сомнения не бранное, когда витязи мужественные, умирая за вольность, отечество и веру, добровольно так называлися» («Н.М.Карамзин. Предания веков», стр. 433 - 434).
 А теперь обратимся к примерам из нашей современной жизни.
 В Казахстане и других государствах Средней Азии популярностью пользуются многие древнеиранские имена:

 Данияр знающий, близкий
 Иран житель Ирана
 Кирилл солнце (от имени персидского царя Кира)
 Руслан светлый
 Гульзара красивая, как золото
 Гульзифа прекрасная, как цветок
 Дарина дарующая
 Зарина золотая
 Ирина солнечная
 Раиса светлая
 Сара голова или умная
 и много других имён.

 В Казахстане широко празднуется персидский новогодний праздник Наурыз, который отмечается 22-го марта в день весеннего равноденствия. На персидском языке он звучит как Новруз.
 Необходимость защищать южные границы России от проникновения террористов с Кавказа вновь возродили к жизни военные отряды девушек в станицах Кубани. Летом 2005 года Первый канал телевидения России в программе «Время» дважды показал отряд девушек одной из станиц Кубани, которые под руководством опытных инструкторов-казаков учатся верховой езде на конях и стрельбе из современного огнестрельного оружия. Только одеты они теперь не в кожаные панцири, как сарматки, а в военную камуфляжную форму. Цель та же, что и две тысячи лет назад: защитить себя и своих родных от нападения коварного и жестокого врага.
 Когда появляется необходимость - обычаи предков вспоминаются и возрождаются. У истории есть чему поучиться.
 По сведениям Геродота савроматы (позднее сарматы) кочевали в степях между Волгой и Доном. Современные археологические раскопки расширили этот ареал. Были найдены и исследованы курганы с сарматской культурой на Кубани, в заволжских степях, в Западном Казахстане, на среднем и южном Урале. Я храню среди архивного материала маленькую заметку корреспондента газеты «Правда» Ф.Чурсина из Челябинска. Привожу её полностью:
 «Весной этого года механизаторы совхоза «Березинский» Чесменского района решили распахать невысокий курган в степи. Бульдозерист А.Байгазов немало удивился, когда извлёк из-под земли два медных котла ёмкостью до двадцати литров каждый.
 За первой находкой последовали другие: колчаны и стрелы с бронзовыми наконечниками, глиняная посуда, сердоликовые серьги, металлическое зеркало в посеребрённой оправе, бусы индийской работы, амфоры и раковины с Черноморского побережья.
 Сотрудники Урало-Казахстанской археологической экспедиции, завершившие раскопки кургана, относят его к древнейшим захоронениям сарматских племён, заселявших степи к востоку от Уральских гор в VI – IV в.в. до нашей эры.
 Любопытно, что шестигранный могильник был выполнен из берёзовых брёвен и вымощен дроблёным щебнем.
 На территории Чесменского района обнаружено ещё более десятка подобных курганов».
 В этой заметке важными являются два момента. Первое, ареал распространения сармат оказался гораздо шире, чем предполагали ранее! Сарматы жили на среднем и южном Урале, занимались добычей и плавкой железной и медной руды, а их родственные племена кочевали в степях к востоку от Уральских гор! И второе, сюда доходили индийские и греческие товары. Значит, хорошо была налажена караванная торговля сармат с дальними странами.
 Если учесть сведения римского поэта Овидия, что в I веке до новой эры сарматы обитали уже на берегах Дуная, то ареал проживания сармат просто впечатляет: от Дуная до Алтая! Они продержались в Великой степи до середины IV века новой эры. А если учесть, что они появились здесь в VI веке до новой эры, то это составляет почти девять веков! Никто из завоевателей той поры так долго в Великой степи ещё не задерживался.


 6. В гостях у археологов

 Мне хорошо запомнилась моя последняя встреча с археологами в июле 1981 года у села Нагорное на севере Актюбинской области.
 Стоял полуденный зной. С голубого, в лёгких прозрачных облаках неба лилась трель невидимого жаворонка. Горячие порывы ветра приносили из степи горьковатый запах полыни. Зубчатая полоса дальнего тёмно-зелёного леса была окутана синей дымкой.
 Широкой подковой в степи горбатились курганы. Я стою на краю вскрытого кургана. На поверхности земляного раскопа копошатся люди.
 Недалеко от курганов среди жёлтых песков извивается голубая лента реки Илек. В отдалении за рекой виднеются избы села Нагорное. На краю села возвышается элеватор.
 Мир  Касымович  Кадырбаев подаёт мне несколько находок. Это бронзовые украшения для конской узды. Они красиво и тонко выполнены в виде ромашек, рыбок, орлиных голов с хищно загнутым клювом. Я любуюсь ими и зарисовываю в свою тетрадь. Все скелеты и находки на месте фотографируются и зарисовываются художниками экспедиции.
 Всей этой сложной и кропотливой работой спокойно, по-деловому руководят Мир  Касымович  Кадырбаев, Виктор  Васильевич  Родионов и заместитель начальника археологической экспедиции младший научный сотрудник Жолдасбек Курманкулов.
 Для укрепления дисциплины и повышения ответственности за качество выполняемых работ у юных археологов была создана временная комсомольская организация. Был и командир отряда Минаев Вениамин – девятиклассник Актюбинской средней школы № 25.
 Вот рабочий день окончен. Спала жара. Все садятся в автобус. Он подвозит нас к палаточному городку археологов. Самая большая палатка – столовая. Ребята рассаживаются за длинными самодельными столами. Девушки - дежурные по столовой кормят нас вкусной гречневой кашей с мясными консервами и сладким чаем. Поваром здесь работает женщина из села Нагорное.
 Вечереет. Небо окрашено нежно-голубыми тонами. На западе оранжевым половодьем разлился закат. Завораживают взгляд кровавые отсветы облаков. Краски сочные, яркие, как на картинах Рериха и Левитана.
 Ребята затеяли игру в круговой волейбол. Научный сотрудник археологической экспедиции Тамара Ивановна Кулик расположилась на кошме перед столовой. Она пинцетом берёт проржавевшие находки, заворачивает их в вату, в бумагу, делает надписи и раскладывает по коробкам, затем заносит записи в журнал.
 Можно прогуляться. Мы с сотрудницей областного музея Ириной Николаевной Степновой подошли к крутому берегу Илека и залюбовались широко открывшейся панорамой. Тонуло в сиреневых вечерних сумерках село Нагорное с высоким элеватором. Река отражала гаснущий багровый закат. Сюда доносился стук посуды из столовой, долетал дымок от костра, с помощью которого археологи спасались от злых рыжих комаров. У реки хором квакали лягушки. Надоедливо каркала ворона. Свою вечернюю перекличку начали невидимые птахи: одна засвистит – ей тут же откликнется другая.
 Между высоким берегом, на котором мы стояли, и рекою раскинулась широкая терраса, заросшая луговыми цветущими травами, кустами шиповника, ивняка и куртинами ольхи. Над зелёной травой возвышался подмаренник с жёлтыми облачками соцветий. Свои стебли с зелёной «кашкой» выгнал вверх конский щавель. Белели ромашки. Пахло душистым чабрецом. Капельками алой крови виднелись в зелёной траве небольшие цветы дикого горошка. Гоняясь друг за другом, порхали белые бабочки. Здесь, у реки, был небольшой оазис в отличие от выжженной жёлтой травы в степи.
 К нам подошёл Мир Касымович. Я поделилась с ним мыслью о том, что терраса - удобное место для древнего поселения: вода рядом, есть сочная трава для выпаса домашнего скота, курганы недалеко.
 Мир Касымович подтвердил мою догадку:
 - Да, именно на этом месте и было древнее поселение! Очень удобное место: широкая пойма реки. Противоположный низкий берег затоплялся весною водой. Здесь, на террасе жили люди в построенных из плетня и обмазанных глиной землянках. А курганы они возводили на высоком месте, куда вода в половодье никогда не доходила.
 Стемнело. Замерцали на тёмно-синем небе звёзды. Ребята прекратили игру в волейбол и собрались у костра.
 Мир Касымович, сидя на низком походном стульчике, сказал:
 - У меня есть стихотворение молодого археолога Николая Боковенко. Он сотрудник Ленинградского отделения института археологии. Проходил у нас стажировку, когда мы работали на курганах Бесоба. Перед отъездом он своё стихотворение оставил мне.
 - Прочтите! – раздались голоса ребят.
 Мир Касымович передал мне стихотворение.
 Я громко, чтобы слышали все, стала читать строки, написанные от руки:

 С названием древним Бесоба
 Стоит курганная гряда
 В долине некогда могучего Илека.
 Бесоба, Бесоба - запах трав степных.
 Не беда, не беда, если ты не спишь,
 Выйди к звёздам и крикам ночи.

 Не стони на солнце - пламень,
 На песок в зубах.
 Не стони, что за плечами
 Не одна верста.
 Бесоба, Бесоба - времени налёт,
 Сколько нервов стоит
 Каждый твой последний вздох!

 И неважно, что порою
 Горек наш удел,
 Что под старость кости ломит
 От сарматских стрел.
 Что от тёмных тайн твоих -
 Голова болит.
 И от всяческих чудачеств -
 Кудри серебрит.

 Бесоба, Бесоба, всё равно
 Всем назло
 Ты отрада моя,
 И улыбка, и награда моя
 На закате дня.
 Бесоба, Бесоба…

                Май, 1976 год. Николай Боковенко.
 Раздались дружные аплодисменты.
 Набравшись смелости, я сказала ребятам:
 - Недавно я написала небольшую поэму о сарматах. Хотите послушать?
 - Хотим! – ответили они хором.
 - Я сейчас прочту вам её, но сначала немного поясню. Поэма состоит из двух частей. В первой части рассказывается об обычаях сармат, а во второй – о воинственных сарматских девушках. Слушайте:

 Часть I. Сарматы

 Было это так давно,
 Что не вспомнить даты.
 Только жили в те века
 Скифы и сарматы.
 Там, где Дон-река течёт,
 Плещет плавно Волга,
 Племена сарматов тех
 Кочевали долго.
 Среди всех царей сармат
 Грозных, величавых
 Жил Гатал. В народе он
 Пользовался славой.
 Правил много лет подряд
 Он на реке Илеке,
 И с тех пор курганов ряд
 Здесь застыл навеки.
 Он держал границы крепко,
 И сосед любой не смел
 Ни с мечом и ни с пожаром
 Заявиться в тот удел.
 Поклонялись те сарматы
 Солнцу, речке и мечу.
 Пили ронг и пели песни,
 Скачки были по плечу.
 А уж как коней любили -
 Трудно даже передать!
 И без спора, что угодно,
 За коня могли отдать.
 Их купали, украшали
 Позолоченной уздой.
 Табуны в степи гуляли,
 Словно на море прибой.
 Но жизнь тогда была трудна,
 И был суровым быт.
 О том (дошёл сквозь времена)
 Обычай говорит.
 Когда в семье рождался сын,
 А может быть, и дочь,
 Игрушки клали в колыбель:
 Стрелу и лук (точь-в-точь).
 И пусть ребёнок был так мал,
 Что спорил в росте с пнём,
 Но он мог ездить уж верхом
 И управлять конём.

 Часть II. Степные амазонки

 Ах вы, кони, чудо кони!
 Гривы по ветру летят.
 Это мчится в чистом поле
 Храбрых девушек отряд.
 Им земля была степная
 И мила и дорога,
 И свои родные дали
 Заслоняли от врага.
 Здесь Роксана и Одата,
 Харитуна, Мандана…
 Очень храбрые девчата,
 О них знала вся страна.
 Обидеть девушку не смей,
 Ты не играй с огнём:
 Ударит плетью - и вперёд
 Умчится в степь с конём!
 О тех девушках проведал
 Сам суровый царь Гатал.
 Дочерьми всего народа
 Он их ласково назвал.
 Может, с той поры далёкой
 В грозный день и трудный час
 За страну свою родную
 Встают девушки у нас.
 Тяготы войны жестокой
 Стойко вынесли они.
 Видно, храбрые сарматки
 Были им чуть-чуть сродни.
 Но теперь уж в самолётах,
 Не на добром скакуне,
 Мчались девушки - пилоты,
 И горел фашист в огне!
 Сколько ж их, красивых, милых
 За Отчизну полегло!..
 Ах, собрать бы все могилы -
 Было б «Девичье село»…


 Долгожданная Победа!
 У девчат глаза горят,
 И награды боевые
 Об отваге говорят.
 И любить они умеют,
 И трудиться, песни петь…
 Видно, крепкая закваска
 У девчат у наших есть!

 Неожиданно для меня ребята встретили поэму горячими аплодисментами.
 Мир Касымович вынес из своей палатки баян, и под звёздным тёмным небом зазвучала мелодия популярной в то время песни «Эхо любви». Красивый голос Ирины Николаевны Степновой выводил задушевно:

 Покроется небо пылинками звёзд,
 И выгнутся ветви упруго.
 Тебя я услышу за тысячи вёрст.
 Мы - эхо,
 Мы - эхо,
 Мы - долгое эхо друг друга.

 Девочки стали подпевать, а ребята внимательно слушали песню.
 Мне вдруг показалось, что за нашими спинами на курганах стоят рослые кони, а на них сидят бородатые сарматы и слушают нашу песню. Да, мы пришли в гости к древним хозяевам этих степей, но с опозданием на две тысячи лет…
 Я смотрю в ночное звёздное небо. А ведь эти же звёзды видели и сарматы. У них не было письменности. Они не смогли рассказать нам о себе. И только курганы приоткрывают нам завесу над тайнами некогда бурлившей в этих степях жизни. А может, сарматы насыпали высокие курганы над своими сородичами не только для того, чтобы закрепить за собой эти земли, но и для того, чтобы рассказать о себе своим далёким потомкам? Они верили, что не будут забыты, знали, что мы придём…

                Галина Пацаева.

                Сентябрь 2006 года
               
               

                ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ

 Араратские горы (или Каукас) – Кавказские горы.

 Борисфен – древнегреческое название Днепра.

 Венедское море – Балтийское море.

 Гераклея – древнегреческий город на южном берегу Чёрного моря (нынешняя Турция).

 Даикс (Яик) – река Урал.

 Дан (Дон) – река Дон.

 Данепр – река Днепр.

 Данувий – река Дунай.

 Донгус – река Донгуз в Оренбургской области.

 Идиль (или Ранга) – река Волга.

 Истр – древнегреческое название Дуная.

 Каменный пояс (или Риппейские горы) – Уральские горы.

 Меотийское озеро – Азовское море.

 Неаполь – древнегреческий город в южной части Крымского полуострова, в III веке до н.э. он стал столицей скифов (теперь пригород Симферополя).

 Ольвия – древнегреческий город на северном берегу Чёрного моря.

 Окс – река Амударья в Средней Азии.

 Орь – река на Южном Урале в Оренбургской области.

 Понт Евксинский (или Скифское море) – Чёрное море.

 Таврический полуостров – Крымский полуостров.

 Танаис – древнегреческий город возле Азова.

 Херсонес – древнегреческий город возле нынешнего Севастополя на Крымском полуострове.

               
                ГАЛИНА ПАЦАЕВА

                20 МАРТА 2008 ГОДА.

                ПОЯСНЕНИЯ

                К ИСТОРИЧЕСКОМУ РОМАНУ «РОКСАНА»

 Исторический роман «Роксана» – это итог моей большой кропотливой работы в течение тридцати двух лет по сбору научной информации о сарматах, написанию и литературному редактированию произведения. Роман состоит из двух книг «Звёзды над степью», «Великое переселение» и исторического очерка «Эхо тысячелетий». Если в первой книге события носят весёлый приключенческий характер, то во второй – драматический. Роман написан о молодёжи и для молодёжи и имеет познавательно-воспитательное значение.
 Я как автор постаралась поднять в своём романе следующие темы:
 1. Патриотическое воспитание молодёжи, в частности девушек, на примере боевых тренировок молодых сарматок, защищавших свой край от грабительских набегов вражеских отрядов в то время, когда мужчины своего племени уходили в далёкий поход. Мне хотелось на примере храбрых сарматок поднять уважение у молодого читателя к девушке и женщине.
 2. В своих верованиях сарматы, как и все народы того времени, были язычниками. На жизненных примерах я показываю, что языческие верования были не безобидными: часто в жертву богам приносились не только животные, но и люди. В 70-х годах прошлого столетия я несколько раз побывала на археологических раскопках сарматских курганов в Актюбинской области. Это помогло мне детально изучить и передать в романе ритуальные процессы по захоронению сармат под высокими земляными курганами.
 3. В романе я постаралась наглядно обрисовать быт и красочные праздники сармат.
 4. Торговые отношения связывали сармат с другими странами. В романе главные героини Роксана и Одата с торговым обозом и отрядом охраны совершают долгое и опасное путешествие в греческий город Херсонес (Крымский полуостров). Они восхищены высокой греческой культурой, но неожиданно сталкиваются с проявлениями бесправного и жестокого рабства, в сети которого особенно часто попадали иноземцы. Я даю возможность читателю сравнить современную жизнь с рабовладельческим периодом жизни человечества и по достоинству оценить современную жизнь.
 5. В романе подняты такие моральные ценности, как долг перед своим народом, верность в дружбе и любви. На осуждение читателей вынесены такие пороки в людях, как эгоизм, обман, безответственность, безволие, пьянство, которые губительно сказываются на судьбах людей. Мне очень хотелось бы, чтобы читатели задумались и не повторяли ошибок некоторых героев моего романа.
 6. Историческими фактами романа являются завоевание воинственными сарматами Скифии в III - II веках до н.э. и переселение сарматских племён на земли скифов в причерноморские степи.
 Конные войска сармат, усиленные боевыми колесницами и длинными всадническими мечами, были одними из самых сильных в мире в то время. Скифы не выдержали натиска сарматской конницы и отступили на Крымский полуостров, оставляя сарматам свои земли и поселения.
 Все имена литературных героев имеют скифское, сарматское, аланское и греческое происхождение.
 7. Исторический фон романа усиливают рассказы о храброй массагетской царице Томирис и неудачном походе персидского царя Дария со своей огромной армией на Скифию.
 8. Я старалась, чтобы герои в романе «Роксана» были изображены ярко, выпукло, каждый со своим характером, способностями, слабостями и своим живым разговорным языком. Мне хотелось, чтобы мои литературные герои воспринимались читателями остро, живо, как современники.
 9. Жизнь сармат в то время тесно соприкасалась с природой. Я воспользовалась этим, чтобы придать повествованию поэтичность и жизненную достоверность (лебеди на реке, белые лилии, сражение Одаты с волками, свадьбы на реке Идиль и на озере).
 10. Я стремилась к тому, чтобы литературный язык произведения был художественным, доступным для широкого круга читателей. Внимательно и бережно отнеслась я к языку романа, не допуская в текст модных современных слов и выражений. Но зато, по моему мнению, оживили и украсили страницы произведения пословицы и поговорки далёкой старины.
 Специально для романа «Роксана» мною были написаны стихи: «В дозоре курганы», «Песня сарматки», «Дуют сильные ветры», «Колыбельная», «Величальная Солнцу», поэма «Сарматы».
 11. В историческом очерке «Эхо тысячелетий», которым завершается роман, я рассказываю об археологических раскопках в Актюбинской области, на которых мне довелось побывать в семидесятых и восьмидесятых годах прошлого столетия. Впоследствии я глубоко и разносторонне изучала быт, вооружение и верования сармат, стараясь приблизить повествование к реалиям сарматской жизни.
 12. В историческом очерке я прослеживаю продвижение в первых веках новой эры скифских, сарматских, аланских и осетинских племён среди оседлых народов Западной Европы, рассказываю о влиянии этих племён на языки и культуру европейских народов, о языковой преемственности поколений. Я предлагаю читателям свою версию возникновения и значения слов «русы», «Русь», «русские».
 В целом исторический роман «Роксана» – художественно-исследовательское произведение.

 Автор романа«Роксана»        /Галина Пацаева/