Капкан для Хозяина

Капкан для Хозяина
1.
       Когда Игорь вошёл в небольшой председательский кабинет с низкими потолками, то первое, что ему бросилось в глаза – было то, что этот кабинет был совершенно не обременён никакой мебелью. То есть мебель была, но в виде одного массивного стола и нескольких старых с истрёпанной обивкой  стульев. На окрашенных голубой краской стенах висели какие-то графики, таблицы и на целый лист ватмана поздравление с юбилеем. Если учесть, что на дворе стоял восемьдесят первый год, а вид ватмана  был схож с видом  древнего папируса, то председателю сельского совета, в честь которого и было нарисовано это поздравление, впору было готовиться к очередному круглому торжеству. Сам председатель Баринев Иван Иванович, сидел за этим столом, нависая над ним грозовой тучей и что-то пыхтя, быстро писал на тетрадных листах. Его внушительных размеров фигуру Игорь полностью разглядел лишь тогда, когда тот, наконец, заметив вошедшего в кабинет гостя, резво поднялся со стула  с растёкшейся по всему лицу улыбкой и  распахнул свои объятия. Разведённые в стороны руки почти касались противоположных стен, а крупная голова за малым не  упиралась в потолок. Широкая председательская грудь была одного размера с выпирающим вперёд животом. Этакий огромный шар на коротеньких ножках сделал шаг ему навстречу, а Игорь стоял, словно приклеенный к полу, не зная как себя вести в подобном случае. Стало понятно, почему в кабинете нет мебели. Если её расставить вдоль стен, то хозяину будет затруднительно проявлять своё радушие в виде разведённых в стороны рук. Иван Иванович в два шага оказался перед долгожданным посетителем, и в виде приветствия, положил свои руки ему на плечи.
- Ну, здравствуй, здравствуй дорогой Игорь Николаевич. – Он потряс этими руками гостя за плечи, от чего тот синхронно закивал головой в такт тряске. – Заждались мы тебя. Вот люди обрадуются, когда узнают, что к ним в деревню врач приехал. Это знаешь ли целое событие. Я разнарядку  уж который год подаю в исполком, а толку никакого. Людей лечить некому. Этой зимой полдеревни от гриппа слегло. Страху натерпелись, когда и детвора хворать начала. Местный ветеринар Прокопыч, тогда только руками разводил. Оно и понятно. Свиней да коров он лечит справно, а вот людей получается у него не очень. Прежний врач сбежал от нас через полгода, а нового никак не давали. Говорили мне, что старого беречь было нужно. Вот так и живём. Ежели, кто на одном краю чихнёт, то на другом тут же откликаются.
Когда мощные, как стволы деревьев руки выпустили Игоря из богатырских объятий, тот вздохнул с облегчением, хотя хиляком себя не считал.
- Здравствуйте Иван Иванович. Я сразу с электрички прямо к вам. Понимаю, что не до балов сейчас, но из песни слов, как говориться, не выкинешь.
Иван Иванович тут же насторожился, услышав про балы, но компенсируя свою безграмотность природной интуицией, понял, что страшного тут ничего нет и кивнул головой, соглашаясь с дорогим гостем.
- Вот и правильно. Вот и хорошо. Мы сейчас прокатимся по нашей деревне на моём транспорте,  и я покажу тебе дорогой Игорь Николаевич все наши достопримечательности. Потом я отвезу тебя к твоему дому, где ты будешь жить поживать, да добра наживать.
Он сам посмеялся над своей присказкой и направился к входной двери. На полпути остановился и всем своим огромным телом повернулся опять к Игорю.
- А скажи-ка мне Игорь Николаевич – ты женат, аль как? – Он хитро прищурился, словно прицеливался, - А то у нас девахи есть на выданье – городским до них далеко. Ты присмотрись пока. А ежели что, то я сам сватать тебя пойду. Мне тут никто не откажет. Тут можешь быть спокоен.
Игорь, понимая, куда клонит председатель, тут же возразил.
- Спасибо, конечно, но я женат. – Игорь демонстративно показал ему кольцо на правой руке. - Жена пока в городе, но когда я тут устроюсь, она сразу же подъедет.
Иван Иванович слегка огорчился такому повороту, но вида не показал. Жаль, конечно, но привязать к деревне доктора было бы совсем не лишним.
- Вон оно как. Вот и хорошо. Места всем хватит. Дом большой и просторный. – Последнюю фразу он проговорил, когда уже вышел за дверь. – Уживётесь, надеюсь. Зато места у нас – во всей округе таких мест не сыскать.
     На небольшой деревенской площади, куда они вышли из сельсовета, не было ни одной живой души. Оно и понятно. Начало октября – самое время для уборки урожая на своих огородах. Люди трудились, собирая с обширных огородов овощи и приводя в порядок усталую за сезон землю. В садах снимались поздние яблоки и груши. На широких лугах косилась ещё сочная трава и укладывалась в большие стога для домашнего скота. Лето в этом году затянулось, давая возможность неспешно приводить своё хозяйство в порядок, заготавливая на зиму корма.
   Одинокая на всю площадь монументальная фигура вождя партии, в лице дедушки Ленина, возвышалась над площадью, прикрывая собой небольшую с облупившейся штукатуркой, церквушку на возвышенности. Ржавая крыша, покосившаяся ограда и весь её внешний вид  говорил о том, что эта церквушка сохранилась, как память народному зодчеству. Но если приглядеться внимательней, то можно было заметить, что пустые глазницы окон аккуратно застеклены, а входная дверь покрашена совсем недавно. Узкие дощатые ступени, поднимающиеся к неухоженному храму, были вытоптаны многочисленными сапогами и ботами, а перила отшлифованы до блеска сотнями рук. Паства, хоть какая, но в деревеньке имелась, на что местная власть прикрывала всевидящие глаза. В альтернативу православной вере прихожан, напротив здания сельсовета, был возведён вполне современный дом культуры. На покосившейся афише, притороченной к стене центра культуры, от руки был написан анонс фильмов на целую неделю с припиской об обязательных молодёжных вечерах в виде танцев по субботам. В воскресные дни всё местное население ожидали лекции о международном положении СССР и выступления артистов оригинального жанра из числа самих жителей всё того же населения, от части занимающегося в разнообразных местных студиях и кружках. Всё это наводило Игоря на мысль, что в захолустной деревеньке под названием «Лотошники», живут люди, не чурающиеся религии, политики и искусства. Подтверждением этого и была сама деревенская площадь – этакий симбиоз всех жизненных устоев местных аборигенов. В общем, обычные люди, составляющие больше половины населения всего огромного Советского Союза. Когда речь зашла о  назначении Игоря после интернатуры в эту деревеньку, утешительными его словами своей жене Наташе, были слова о том, что везде люди живут, и было бы гораздо хуже, если бы он получил направление работать на необитаемый остров. Слова его особого действа не возымели, но и выбора особого у него не было. Взгрустнув на дорожку, они посидели у порога родительского дома  и, поклявшись друг другу в вечной любви, расстались всего на несколько дней. Лотошники находились в сорока минутах езды от города на электричке, что вселяло определённый оптимизм в то, что на краю цивилизации они всё-таки не окажутся. Неясным оставался лишь вопрос о жилье. Кто-то из друзей Игоря по большому секрету сказал, что в таких деревеньках как раз с жильём проблем не бывает и уверил его, что жить он будет в особняке, нечета городским типовым домишкам. Это радовало, но сомнения всё же оставались. Самым приятным для Игоря в Лотошниках явилось то, что сама деревня в две с половиной улицы, располагалась на правом берегу широкого Лимана. Рыбалка, купания, да и просто времяпрепровождение у воды, дорогого стоили. В жаркое лето нет ничего приятнее, чем понежиться в прохладной воде и позагорать на жёлтом илистом песке.
    Его размышления о прелестях деревенской жизни прервал низкий голос председателя:
- Что впечатляет? У нас всё как у людей. – Этот голос не был лишён самодовольства и показухи. – Хочешь тебе – кино. Хочешь – концерты и танцы. Летом путёвки в санатории и курорты. Живи – не хочу. Хотя о главном забывать не даём. Главное – это то, чтобы люди не забывали, ради чего это всё строится и делается.
Игорь не удержался, чтобы не спросить:
- И ради чего?
Иван Иванович с серьёзным видом тут же ответил:
- Ради самих людей. Ради торжества коммунизма.
Хотелось верить, что он говорит искренне. Таких людей, как председатель, безоговорочно верящих в конечный пункт назначения социализма, осталось немного. Вместе с постепенным исчезновением продуктов и товаров повседневного спроса с прилавков магазинов, яркая картина безоблачной счастливой жизни в коммунизме, быстро покрывалась плесенью, оставляя на душе лишь  разочарование и ощущение некой глобальной афёры, которую над тобой проделали. Что теперь делать и куда податься никто не знал. Наступало смутное и тревожное время. А вот Иван Иванович знал, куда идти и вёл людей за собой, как в последний и решительный. За ним хотелось идти только потому, что идти всё же куда-то нужно. Остаться на месте, означало неминуемую гибель.
Он смерил Игоря сверху вниз и обратно удивлённым взглядом и указал на белую председательскую «волгу».
- А вот и мой транспорт. Можно, конечно, и пешком пройтись, но для важности дела, без транспорта нам никак не обойтись.
Втиснув своё огромное тело в достаточно широкий дверной проём машины, Ивану Ивановичу понадобилось какое-то время, чтобы отдышаться после такого гимнастического трюка.
- Уф. Холера ему в глотку. – Он выпустил воздух из лёгких, как выпускает пар паровоз и почему-то перешёл на местный диалект. – Хиба ж в таку узину справный мужик пролизе? Казав же им, что мини автобус треба, так ведь не не разумеють бисовы диты.
Кому им, он не уточнил  и запустив двигатель, тронул машину с места.
- Сейчас я тебе подарок сделаю. Как раз к твоему приезду почти закончили.
Иван Иванович говорил загадками, но само слово подарок приятно ложилось на душу, будоража воображение. Всю деревню проехали за пять минут из одного конца, в другой. Председатель ехал нарочито медленно, чтобы лишний раз показать свою значимость и при возможности прямо из машины перекинуться парой слов со встречающимися по дороге местными жителями. Машина остановилась у одноэтажного кирпичного здания, похожего на длинный барак или ангар.
- Вот! – Иван Иванович вытащил своё тело из машины и указал на это здание рукой. – Вот наша гордость Игорь Николаевич. Первая деревенская больница!
Он сказал это с такой гордостью, что Игорь стал понимать насколько трудно, а порой невозможно в таких деревеньках что-то выкроить для людей. Что-то построить или просто купить. Иван Иванович мог, потому и был на протяжении многих лет у руля своего маленького княжества. Игорь осматривал недавно построенное здание, ещё без официальной мраморной таблички, пахнущее свежим раствором и древесиной. Он ещё не понимал радоваться ему или огорчаться. Надолго тут задерживаться он не планировал и заранее не хотел в этом разочаровывать председателя.
- Здорово. Но если есть больница, то должен быть и штат сотрудников?
Председатель смущённо откашлялся в кулак и произнёс:
- Должен. Один уже есть – наша бессменная медсестра Вера Петровна. Ты вторым будешь. Принимай пока помещения, а штат потихоньку наберём. Годика через два, глядишь, и главным тебя поставлю. – Иван Иванович хитро прищурился. – Как тебе такая перспектива?
Игорь пожал плечами, понимая, куда опять тот клонит и ответил:
- Поживём, посмотрим.
Внутри помещения ещё валялся неубранный строительный мусор, а ещё не покрашенные двери, навешанные на петли буквально вчера, приятно пахли сосной. Несколько просторных, но ещё пустых кабинетов по одну сторону и около десятка больничных узких палат по другую, вызывали приятный рабочий зуд и радость от предстоящей работы. Настроение приподнялось и тут же захотелось надеть белый халат и приступить к приёму пациентов.
- Здорово! – Это был предел восхищения увиденным. – Если тут прибраться, то можно сразу же начинать работать.
Иван Иванович видел, как загорелись глаза нового доктора и улыбнулся.
- Работать будете пока в старой санчасти. Но на этой неделе всё приберём и завезём столы, стулья и кровати. – Старый хитрован прищурился и тихо добавил: - У меня в загашнике уже есть кое-какое оборудование, а остальное докупим и выбьем по лимиту. Я не первый день к этому готовлюсь. На открытие больницы всех жителей позовём и начальство из райцентра. Пусть посмотрят, как у нас люди живут.
Делать людям добро, видимо было у него в крови. Он радовался словно ребёнок каждому маленькому своему успеху, после которого жизнь в его деревушке чуть преображалась, и люди, почти не разгибающие своих спин на огородах и полях, начинали выпрямляться  и улыбаясь, благодарить своего большого хозяина за те радости, которые он делал им от случая к случаю.
- Ну, с этим пока всё. – Председатель плавно переходил к следующему этапу осмотра достопримечательностей. – Теперь поедем твой дом смотреть. Не дом, скажу я тебе, а целая хоромина. В таком доме вдвоём жить нельзя. Обязательно нужно детишек нарожать, чтобы веселее было. От детей всегда веселее в доме, да и на душе радостно от них.
Вот и подошли к самому главному, как подумал Игорь. Посмотрим, что за хоромину вы нам приготовили, товарищ председатель.
- Иван Иванович, можно вопрос не скромный?
- Давай. А почему не скромный? Стесняешься, что ли? Ты не стесняйся. Когда есть, что сказать, всегда говори. Даже от того, что выговоришься, уже легче будет. Этому меня отец мой научил. А ведь прав был старик. Я на себе его завет не раз пробовал, и всегда лучше выходило, чем прежде. Будь-то по делу или так в беседах пустых.
- Я спросить хочу – почему мой коллега от вас уехал? Если у вас всё так здорово, то почему он убежал отсюда? Мне об этом говорили ещё в городе не понаслышке.
Игорь увидел, как тень пробежала по лицу председателя, а его добрые глаза  стали жёсткими и колючими. Он не сразу ответил на его вопрос, видимо, обдумывая и взвешивая каждое слово заранее.
- Видишь ли, дорогой Игорь Николаевич, люди разные бывают. Кому и хлебная крошка в радость, а кому и в горе. Думаю, что не пришёлся по вкусу ему наш каравай, вот и уехал он от нас. У нас ведь в деревне жизнь не сахар. Чтобы выжить, люди трудятся днём и ночью за эту хлебную крошку. Да что я тебе об этом? Поживёшь – сам всё увидишь. Не испугаешься трудностей – приживёшься. Ну а если нет, - в его голосе на мгновение зазвенел металл – не осудим. Скатертью дорога.
От его слов стало как-то неловко, и Игорь попытался сгладить возникшее напряжение.
- Люди везде живут и ко всему приспосабливаются. Если кому-то пришлась жизнь не по вкусу – это его дело. Пусть ищет, где слаще. Больные, они и в Африке больные. Их лечить нужно независимо от того, где и как они живут. Я так это понимаю.
Председатель начал оттаивать и повернув голову к Игорю, улыбнулся на его слова:
- А вот это верно. Молодец, что так думаешь. – Он остановил машину и каким-то грустным голосом добавил: - Ты не спеши пока с выводами. Обживись. Пообщайся с людьми, а там видно будет.
Машина остановилась у большого, выложенного кирпичом дома.
- Выходи, доктор. Приехали.
Они вышли из машины и осмотрелись. Первое, что бросилось Игорю в глаза, это то, что дом стоял как-то неправильно. Вырываясь из ровной ленты ухоженного полупереулка, он стоял как бы особняком от всех, занимая целый угол  небольшого квартала. В этом полупереулке была только чётная сторона улицы, а нечётной не было. Окна домов её выходили на узкую рощицу в низине, за которой сразу же начинался Лиман. 

2.
         Какое-то время Игорь стоял у машины, рассматривая довольно просторный дом и серые доски покосившегося заборчика. В отличие от соседских домов, его новое пристанище возвышалось над ними за счёт небольшого пригорка, на котором и было возведено. Два окна, закрытые резными ставнями с фасада дома и хлипкая калитка, притороченная проволокой к поросшему травой, некрашеному заборчику, придавали вид необжитости и запущенности. Иван Иванович слегка подтолкнул Игоря в спину.
- Ну, чего стоишь? Принимай хозяйство.
Не дожидаясь нового хозяина дома, он скинул проволочную петлю с калитки и прошёл внутрь усадьбы.
- Дел тебе предстоит не мало. – Председатель по-отцовски положил свою руку на плечо подошедшего к нему Игоря, и кивнул головой в сторону поросшего бурьяном сада. – Попрошу соседей – пусть помогут тебе привести землю в порядок.
Смущаясь от такой излишней заботы о себе родимом, Игорь тут же возразил:
- Ну, что вы. Сам справлюсь. Стоит ли из-за такого пустяка людей беспокоить?
- Земля не пустяк. – Иван Иванович, то ли обидевшись, то ли возмутившись, строго посмотрел на городского жителя. -  Она ухода и внимания требует. Она кормит и поит. На земле твой дом стоит. Так что она мать наша, а не пустяк. С ней ласково нужно и с любовью. Тогда она тебя сыном своим признает. Оберегать и кормить будет. Вот так-то. А до зимы уже рукой подать – не управишься сам.
Игорь на это только пожал плечами.
- Вам видней. Нужно, так нужно.
- Вот это другой разговор.
  Сад действительно был неухоженный. Множество сухих веток на деревьях и скрученные в трубочку листья, говорили о нашествии насекомых, с которыми никто не боролся, отдав им на откуп полтора десятка деревьев. Перезрелые и гнилые яблоки, выглядывали из высокого пырея, застилая собой почти весь садовый надел. Сразу за садом начинались такие же заросшие грядки, когда-то и кем-то разбитые на ровные квадраты. В общей сложности, по подсчётам Игоря его хозяйство насчитывало соток десять земли, а если учесть, что соседские земли были чьей-то рукой отодвинуты, образуя своеобразную приграничную полосу, то получалось все пятнадцать. Тут же мелькнула мысль, а кто и когда  всем этим будет заниматься?  У своей Наташи особой тяги к земельным работам он не замечал, а ему самому предстояла почти круглосуточная работа по оздоровлению местного населения. Прав председатель. Тут без посторонней помощи никак не обойтись.
- Конечно, нам до городских удобств пока далеко, - вывел его из задумчивости голос председателя – но нам они особо и не нужны. Привычные мы. Уголь и дрова в сарайчике. – Он показал рукой на покосившийся под толевой крышей сарай. – Нужник перед тобой, а вода в колодце сразу за домом. Вот и все наши удобства. – Помолчав, добавил: - Поживёшь, и ты привыкнешь.
Он протянул Игорю плоский ключ от английского замка.
- Открывай дом. Пойдём, посмотрим, что у тебя там.
Затхлый с привкусом печной сажи воздух, ударил в нос, когда они вошли в дом. Наверное, это было единственным неудобством в просторном жилище. Председатель, ударив рукой себя по лбу, тут же выбежал из дома и через секунду распахнувшиеся с улицы ставни, пустили в дом поток солнечного света, разгоняя густой полумрак. Три большие квадратные комнаты под  высоченным потолком и просторная прихожая, действительно были барскими. Тут же в прихожей, к своей неописуемой радости, Игорь увидел покрывшийся пылью телефонный аппарат красного цвета, стоящий прямо на подоконнике небольшого окна. Это была уже цивилизация! Он поднял трубку и услышал равномерное, ласкающее душу приглушённое гудение. Телефон работал!
- А как ты думаешь? Мы тут не в каменном веке живём. – Председатель улыбнулся своей самодовольной улыбкой. -  Тебе телефон положен по должности. Пользуйся на здоровье. Только если в город звонить или ещё куда, то набирай 08, а потом нужный номер.
 Возможность тут же дозвонится Наташе, приятно его обрадовала, но он отложил звонок до ухода председателя. В центральной комнате дома расположилась настоящая русская печь с овальной топкой и широким дымоходом. Игорь был не специалист в печных делах, но по её размерам понял, что зимой холодно не будет. Высокий, потемневший от времени буфет и массивный круглый стол непонятно, как попавшие сюда из прошлого века, подчёркивали консерватизм прежних хозяев. Вместе с тремя полумягкими стульями они навивали мысль о каких-то древних правилах и обычаях  жителей этого дома. В дальней комнате стояла широкая железная кровать с металлической сеткой и гнутыми спинками с никелированными шариками. Точно такая же, но поменьше, была у его бабушки. В детстве он любил скручивать шарики со спинок и катать их по полу. После таких игр всегда не доставало одного-двух шариков, на что бабка сердилась и ругала его почём свет. Этот дом возвращал его в далёкое счастливое детство, и на душе от этого становилось и радостно и немного тоскливо. В комнате, которая выходила окнами на Лиман, находился ещё один, но более современный стол, на котором стояла одинокая закопченная керосиновая лампа, резная тумбочка в углу, пара табуретов и множество подставок с глиняными горшками для цветов. Цветов, конечно, не было. Без ухода они все превратились в сухую траву и опали прямо на дощатый, крашенный комбайновской краской пол. На одной стене висели в рамках старые портреты каких-то людей, а на стене напротив свежезабеленные и отштукатуренные борозды, похожие на буквы или символы и сделанные не то гвоздём, не то ножом. Выцарапанный на стене этот готический рисунок был достаточно большим, чтобы принять его за детскую шалость. Разобрать, что именно было нарисовано или написано не представлялось возможным, и Игорь перевёл свой взгляд на другую стену. Прямо по центру этой стены был явно заметен след от висевшей когда-то на ней картины. Было видно, что и это место тщательно забеливалось, но светлое пятно, как ни старались прежние жители его закрасить, так и оставалось белее, чем вся стена. Его внимание привлекли так же старинные настенные часы с массивными гирями  – отвесами. А прямо под ними ещё одно чудо цивилизации – старенький телевизор «Рекорд»! Иван Иванович тут же воткнул вилку шнура от телевизора в сеть и стоящий на полу стабилизатор мягко загудел, а тёмное окошко «Рекорда» посветлело, издав при этом заключительный аккорд какой-то музыкальной пьесы, и показало на фоне мелкой ряби, раскланивающегося во все стороны дирижёра. Работающий телевизор был поистине настоящим подарком.
- Здорово! Спасибо Иван Иванович. Дом действительно настоящие хоромы, да ещё и с техникой.
Иван Иванович как-то грустно улыбнулся, принимая благодарность, и ответил:
- Благодарить потом будешь. Поживи пока, осмотрись… - Он как-то спохватился и заторопился к выходу. – Обживайся пока, а там видно будет. У меня дел невпроворот. Пойду я.
Игорь проводил его до машины и ещё раз поблагодарил. Председатель втиснул своё тело в салон машины и уже через открытое стекло, сказал:
- Сегодня пятница – наводи порядок и отдыхай. В понедельник будь добр выйти на работу. Я за тобой Веру Петровну пришлю. Она тебе по дороге всё расскажет и покажет. Ну, бывай Игорь Николаевич.
Волга тронулась с места, обдав доктора облаком дыма из выхлопной трубы и пыли из-под колёс. Проводив машину взглядом, он направился уже к своему дому, осматриваясь по сторонам. Из соседних дворов и окон угадывалось, что на него смотрят пытливые и тревожные глаза местных жителей. Никто так и не вышел поздороваться с ним и сказать доброго слова. Это несколько его насторожило, но списав всё это на местный менталитет, Игорь вошёл в дом, втаскивая в него свой объёмистый чемодан.
    Первым делом Игорь сразу же сделал звонок Наташе. Вкратце описав все прелести нового места, он попытался уговорить её приехать уже сегодня. Оставаться на ночь одному, да ещё в незнакомом доме, жутко как не хотелось. Никакие уговоры на неё, однако, не подействовали по одной единственной причине, что не все вещи она ещё собрала и упаковала и в обще ехать на ночь глядя ей как-то не хотелось. Договорившись, что встретит Наташу первой утренней электричкой, Игорь положил трубку телефона. Ещё раз, осмотрев комнаты в доме, он принял решение приготовить, что-нибудь поесть, а после этого прогуляться по деревне и спуститься к реке. Вернувшись в прихожую к оставленному в ней чемодану, он с удивлением обнаружил, что молнии на чемодане открыты, а сама крышка наполовину отброшена в сторону. Увлёкшись осмотром дома и разговором с Наташей, он подумал, что просто забыл о том, что сам вскрыл чемодан, когда внёс его в дом. Прямо поверх белья, завёрнутый в позавчерашнюю «Правду», лежал объёмистый свёрток с приготовленной дорожной снедью. Смахнув какой-то тряпкой пыль со стола, он водрузил на него этот свёрток и развернул газету. Стандартный набор из половины варёной курицы, двух сваренных вкрутую яиц, куска хлеба и свежих овощей был приговорён за пятнадцать минут. К чувству голода Игорь был привыкший и порой даже переставал обращать на него внимание. Но, когда начинал есть -  зверский аппетит тут же брал в свои руки контроль за поглощением пищи, полностью отключая сознание. Когда на газетных листах ничего из съестного не осталось, вернувшийся разум осмотрел горку костей, яичную скорлупу и россыпь хлебных крошек. В приятно отяжелевшем желудке, было комфортно, и организм тут же потребовал немедленного отдыха на новой кровати. Приказав ему заткнуться, Игорь завернул остатки от ужина в плотный газетный ком и вышел во двор. Выбросив свёрток в пустое ведро, он пожалел, что в доме нет собаки. У неё сейчас мог бы быть тоже ужин. Медленно отворив калитку, он осмотрел пустую улицу, и выйдя со двора, направился быстрым шагом к Лиману. Почему-то не хотелось, чтобы его кто-то сейчас видел. Когда жилые дома остались у него позади, он почувствовал, как чужие глаза, уткнувшись ему в спину, неотрывно сопровождают его. От такого пригляда становилось несколько не по себе. Что за люди? Ну, вышли бы к нему, поздоровались по-людски. Такое поведение соседей было ему не понятно и обидно. Складывалось ощущение, что его либо боятся, как прокажённого, либо стесняются и не знают как себя с ним вести. Врач на селе, во все времена был в почёте и считался вторым человеком после главы. Но ведь времена давно уж  другие, да и нравы поменялись. Кого сейчас кто боится или стесняется? В городе, к примеру, если врач толковый, то к нему люди сами идут и ищут с ним контактов и дружбы, чтобы ввести его в свой круг и сделать, как принято говорить «своим человеком».
   У самой воды под сенью плакучих ив  он тут же забыл всё, о чём до тех пор думал и усевшись на мягкую траву, стал рассматривать водную широкую гладь речной воды. Место было райским во всех отношениях. Яркое солнышко пригревало, а ласковые небольшие волны с убаюкивающим звуком накатывали на пологий илистый берег. Захотелось искупаться, но не жаркое октябрьское солнце, к тому же садящееся за горизонт, уже утратило свою силу, а подхватить простуду сейчас было проще простого. Игорь не стал рисковать и посидев ещё какое-то время, поднялся с травы и нехотя направился обратно. Уходить не хотелось, но он подумал, что завтра будет день и они обязательно придут сюда вдвоём с Наташей.
  Поднявшись на небольшой пригорок, Игорь увидел, что у крайней избы, стоящей почти у самой рощи, на лавочке сидят три тётки и о чём-то увлечённо спорят. За исключением председателя, это были первые люди, которых он видел в деревне. Обрадовавшись такому случаю, он пошёл прямо к ним и поравнявшись, наклонил голову и поздоровался:
- Здравствуйте.
На его приветствие разговоры тут же прекратились, а тётки, видимо испугавшись его, втянули головы в плечи и не сводили с него своих испуганных глаз. Его появление стало для них неожиданностью. В ответ они  только тихо ответили на его приветствие и продолжали сверлить его испуганными глазами. Немая сцена затянулась и Игорь, разочарованный такой встречей уже готов был двинуться дальше, как одна самая смелая тётка, вдруг произнесла:
- Ты откуда ж будешь, милок?
Игорь остановился и обернулся.
- Из города я. Врачом у вас буду.
Ответом ему была опять гробовая тишина. Потоптавшись на месте, он в душе  махнул рукой на несговорчивых тёток и быстрым шагом пошёл к своему пристанищу. Отойдя на почтительное от них расстояние, он, вдруг, услышал за спиной приглушённый разговор, который заставил его задуматься:
- Третий уже. Сколько ж их будет?
- Когда Иваныч с землёй его сравняет, тогда всё и кончится.
- Верно бабы, сколько ж терпеть такое можно?
Тётки словно вели подсчёт работающим у них в деревне врачам. И что они имели в виду такое, что Иваныч должен сравнять с землёй? Настораживал сам тон, с которым они произносили свои фразы. Он был тревожным и каким-то безнадёжным, будто все давно смирились с чем-то их беспокоившим. Открыв ключом замок, Игорь вошёл в дом и как вкопанный остановился в дверях. По всей прихожей были разбросаны его вещи, лежащие до этого в чемодане. Сам пустой чемодан он нашёл в спальной комнате под кроватью. Не удержавшись от такого хамства, он вслух громко крикнул:
- Это кто это тут порядки наводит?! Кто это сделал?!
Ответом ему была тревожная тишина. Игорь бегом кинулся к двери и выскочил на улицу. Возможно, сидящие на лавке тётки могли видеть, кто заходил в его дом. Однако лавка была пуста, а от тёток уже простыл след. Вытащив из-под кровати свой чемодан, он, как следует, запер входную дверь и для надёжности задвинул мощный засов. Когда с этим было покончено, Игорь  прошёл в гостиную, как сам он окрестил комнату с телевизором и вставил вилку в розетку от единственного говорящего в доме предмета. Непонятная липкая тишина начинала действовать ему на нервы, и простой человеческий голос был для него сейчас просто спасением. Программа «Время» отвлекла его от суеты и всего непонятного, с чем он столкнулся в этот день. Под голос комментатора он собрал разбросанные вещи и сложил их обратно в чемодан. В доме, как оказалось, не было ничего похожего на платяной шкаф или обычную вешалку. Оставив лишь пару чистых простыней, привезённых с собой, Игорь накрыл одной видавшие виды матрац вместе с подушкой в спальной комнате. Перетащив из столовой один стул, для удобства, он установил его перед телевизором и усевшись на него, откинулся на спинку всем телом. Стул протяжно скрипнул под ним, напоминая седоку, что он всё же не кресло и не потерпит над собой вольготности. Плюнув в сердцах на такую условность, Игорь закинул ногу на ногу и полностью переключился на вечернюю программу центрального телевидения. Не прошло и десяти минут,   как он понял, что засыпает на скрипящем стуле. Усталость, накопленная за день, давала о себе знать. С сожалением погасив голубой огонёк телевизора, Игорь направился в спальню. Раздевшись и накрывшись ещё одной простынёй, он откинулся на мягкую перьевую подушку и закрыл глаза.
  Проснулся он глубокой ночью от ощущения, что он в доме не один. Прислушавшись к густой тишине, он, вдруг, отчётливо услышал тяжёлые неторопливые шаги в гостиной. Кто-то прогуливался по ней неспешным шагом, останавливаясь на какое-то время, а потом продолжая свою прогулку. Его тело тут же покрылось холодной испариной и стало холодно и неуютно под тонкой простынёй. Шаги не утихали. Кто-то чужой бродил по его комнате, совсем не боясь, что его услышат или увидят! Нужно было что-то делать, но противный страх сковывал всё тело, не давая ему двигаться. Хотелось, как в детстве с головой укрыться одеялом, отрезая тем самым путь ко всем страхам. Взяв себя в руки, Игорь, не создавая лишнего шума, поднялся с кровати. Глаза давно привыкли к темноте и он спокойно различал отдельные предметы. На носочках прокравшись в столовую, он подхватил с печки длинную железную кочергу и так же тихо стал красться к гостиной. Главное было не спугнуть грабителя (а что это был грабитель, Игорь даже не сомневался) и неожиданно появиться перед ним с поднятой вверх  кочергой, одновременно включив при этом свет. Это должно было как-то напугать непрошеного гостя. Вот только что делать дальше, Игорь не знал. То ли бить его кочергой по голове, то ли повалить его на пол и связать ему руки и ноги верёвкой? Мысли хаотично крутились у него в голове, а ноги сами вели его к гостиной. Так и не поняв, где он возьмёт верёвку, Игорь щёлкнул выключателем и ворвался в комнату с поднятой над головой кочергой.
- Стоять! Милиция!
Почему стоять и почему милиция, он сам так и не понял. Яркий свет заливал совершенно  пустую комнату. В ней никого не было! Опустив кочергу и ещё раз осмотревшись, он не нашёл никаких следов пребывания тут кого- либо. Успокоившись, он прошёл в прихожую и проверил все замки. Всё было на своих местах. Но ведь кто-то же тут ходил?! Я же сам слышал!
- Чертовщина какая-то. – Собственный голос привёл его в чувство и прогнал остатки страха. – Кому рассказать - со смеху помрут. А нервы у тебя дорогой Игорь Николаевич ни к чёрту.
Не выпуская своего оружия из руки, он зажёг везде свет и ещё раз прошёлся по всем комнатам в поисках ночного гостя. Дом был пуст.
- Приснится же такое?
В полупустых комнатах дома, его голос звучал какое-то время, отражаясь от белой и твёрдой извёстки, и утихал, теряя под конец свою силу в дальних уголках дома. Всё равно это было приятно, заполнять собой весь дом и слушать собственное эхо. Побродив по пустому дому и вдоволь наслушавшись своего эхо, Игорь улёгся в кровать, и не выключая свет,  закрыл глаза.


3.
       Приход утренней электрички он чуть не проспал из-за своих ночных бдений. Наскоро одевшись и на бегу ополоснув лицо колодезной водой прямо из ведра, он понёсся на местный полустанок встречать Наташу. Электричка пришла вовремя, когда он поднимался по лесенке, ведущей на пассажирскую площадку. Сама станция «Лотошники» находилась в пятнадцати минутах ходьбы от его дома и являлась основной, связывающей дорожной магистралью деревни с городом. Автобусы ходили редко, объезжая соседние сёла и деревушки такие, как Лотошники и прибывали в город спустя полтора часа. Неудобства таких поездок доставляла бесконечная тряска по грунтовым и тырсовым дорогам и вездесущая прогорклая пыль, набивающаяся за время поездки во все доступные и недоступные места.
    В субботу и воскресенье полустанок всегда был забит людьми, отъезжающими в оба направления. Одни ехали в город, другие в районный центр. Такое массовое перемещения народа было вызвано необходимостью что-то продать на рынке и тут же за вырученные деньги что-то купить. Ехали  к родственникам и друзьям. Ехали просто так, чтобы ехать. Одни просто ехали, а другие их просто провожали и встречали. Такие поездки были почти праздником, к которому готовились заранее, предупреждая об этом своих близких и знакомых. Радости Игоря не было предела, когда он увидел в толпе отъезжающих и провожающих милое лицо и тут же кинулся ей навстречу. Для начала он помог  Наташе сгрузить чемоданы и сумки, а уж потом крепко её обнял и поцеловал в щёчку.
- Такое впечатление, что я не видел тебя целую вечность.
- Всего лишь сутки.
Её прагматизм иногда его раздражал, но сегодня это было сказано таким тоном, что было понятно, что за эти сутки она соскучилась по нему не меньше. Какое-то время они так и стояли обнявшись, не обращая внимание на косые людские взгляды. Когда электричка, наконец-таки, отошла от перрона, а народ рассосался в разных направлениях, Игорь освободил жену из своих объятий и осмотрел целую гору поклажи.
- Откуда всего столько? У нас отродясь столько вещей не было.
Наташа в ответ рассмеялась и рассказала, как его и её родители помогали укладывать ей вещи.
- Они такого наложили, что я перепугалась не на шутку. Тут и посуда и постельное  и какой-то инструмент. Твоя мама ещё хотела всучить мне огромные подушки и одеяла. Для всех вещей не хватило бы целой электрички.
- Узнаю свою маму. А она не пыталась навязать тебе, случайно, и кровать к этим подушкам?
- Откуда ты знаешь? Только Николай Павлович её отговорил. Сказал, что найдёт грузовую машину, чтобы потом перевезти всё остальное.
- Ну, и слава богу.
- Было бы, куда это всё везти. – Разговор постепенно входил в практическое русло. – Как тебе наш новый дом? Места хоть хватит всё это хозяйство разместить?
- Дом огромный. Целых три комнаты. – Вспомнив ночное происшествие, Игорь хотел сразу рассказать о нём, но сдержался, оставив это на потом. – Да! Председатель сельсовета Иван Иванович, тут целую больницу открывает! Так что без работы не останемся. Теперь у нас в штате будет ещё и фельдшер.
- А штат-то большой?
- Ты да я, да мы с тобой. Ещё медсестра есть. Некто Вера Петровна.
- А она молодая?
Наташа бросила на мужа ревнивый взгляд.
- Боюсь, что не очень. Председатель сказал, что она старожил медицины тут в деревне.
За разговорами, путь всегда кажется короче. Нагруженные чемоданами и сумками, они не спеша подходили к своему дому. Улица, по которой они шли за какой-то час неузнаваемо преобразилась. Из тихой и серой, она, вдруг превратилась в яркую и громкоголосую. В нескольких домах одновременно кричали на всю улицу магнитофоны и проигрыватели. Причём каждый кричал что-то своё, и потому в этой какофонии разобрать отдельных слов песни было невозможно. Наряженная, наверное, в лучшие свои одежды молодёжь, разбившись на маленькие группки, дефилировала вдоль переулка, словно по набережной. Те, кто был постарше, сидели на лавочках возле домов и наблюдали за своим подрастающим поколением, активно обсуждая того или иного индивида. Было ощущение, что наступило первое мая, и весь народ вышел на улицы. Ещё немного и они все в неорганизованных колоннах двинутся к площади, где на трибунах их будут встречать партийные руководители. Игорь с Наташей, увешенные чемоданами и сумками, никак не вписывались в этот праздник и потому сразу почувствовали себя неуютно. Прибавив шагу, чтобы скорее миновать праздничную демонстрацию, они почти не оглядывались по сторонам, стараясь как можно быстрее оказаться во дворе своего дома.
- Что тут у вас происходит?
- Наверное, нас встречают. – Не без иронии Игорь ответил на вопрос Наташи. – Или готовятся к седьмому ноября.
Ещё вчера прятавшиеся за окнами и в палисадниках тётушки, дружно приветствовали новых жителей с улыбками на лицах, активно кивая головами.
Запыхавшийся Игорь из последних сил сжимал онемевшими руками ручки своей поклажи, торопливо отвечая на их приветствия.
- Это, наверное, Иван Иванович постарался, чтобы все узнали, что у них в деревне появился новый доктор.
Тяжело дыша в след своему мужу, Наташа едва поспевала за ним.
- Не много ли чести доктору? Может они чего перепутали?
- Может и перепутали. Сплетни на деревне это неотъемлемая часть местного менталитета и колорита. Без сплетен деревня уже и не деревня вовсе, а какой-то станционный разъезд.
Наталья тихонько хихикнула, чтобы не смущать своим смехом тётушек.
- В детстве игра была такая – испорченный телефон. Один придумывал слово и быстро и неразборчиво передавал на ухо рядом сидящему. Тот в свою очередь шептал на ухо другому то, что услышал или надумал. Так по всей цепочке играющих. Потом последний вслух говорил то, что услышал или понял, а самый первый называл изначальное слово.
- Ну и что?
- Потом со смеху катались, когда сравнивали слова. Порой доходило до абсурда.
- Вот, вот. Тут примерно такой случай. На одном конце кто-то что-то скажет, а на другом ответят. В результате необъяснимой метаморфозы оказывается, что речь идёт совсем о другом человеке, который совершил нечто сверхъестественное и ни сном, ни духом понятия не имеет о своих прославивших его делах.
Наконец, они подошли к дому, около которого с тяпками и граблями на перевес их ждали целых три тётушки. Игорь тут же подумал, что уже началась запись к нему на приём, и хотел было отправить первых пациентов восвояси, но те мирно улыбаясь, сообщили ему, что сам председатель попросил их помочь молодым докторам по хозяйству. Испытывая некоторую неловкость, Игорь поблагодарил помощниц за то, что откликнулись на просьбу председателя и начал уверять их, что они с женой и сами прекрасно справятся с хозяйством. Тётушки и слышать ничего не хотели по этому поводу. По-хозяйски отворив калитку, они вошли во двор и направились к поросшему бурьяном саду, на ходу объясняя молодой чете правила местного уклада.
- Это у вас в городе каждый сам за себя, а у нас коллективное хозяйство. Вместе ведь живём. Как не помочь соседям? У нас так принято. Да и не успеете вы сами к зиме прибраться.
Игорь на это только пожал плечами.
- Спасибо, конечно.
Бойкие тётки дружно рассмеялись.
- Да на здоровье, доктор. Мы за пару часов  управимся, так что хозяйка пусть огонь в печи разводит и чайник ставит. Такое дело и без чая, никак нельзя.
- Да не вопрос.
Под их дружный смех Игорь почесал за ухом, и перевёл взгляд на Наташу.
- Вот тебе и первое задание – растопить печку.
Они рассмеялись в такт тётушкам одновременно и вошли в дом. На царивший в доме беспорядок Наталья не обратила внимание. Обходя большие комнаты, она с восторгом трогала беленые стены руками и всё приговаривала:
- Вот это хоромы. Вот теперь заживём мы с тобой, как барина. А потолки, какие высокие – рукой не достать.  – Она резко повернулась к Игорю и смущённо улыбнулась. – Нам двоим, тут слишком просторно будет.
 Игорь не понял намёка.
- Ты хочешь сюда квартирантов пустить?
- Ковалёв, какой же ты дремучий. Ребёночка я хочу, а не квартирантов.
Для Игоря это была больная тема. Уже второй год Наташа не могла забеременеть. Причины тому были неизвестны. Врачи только разводили руками, мол, всякое случается. Поживите годик, другой, а там и выводы делать будем. Отчасти они были правы. Игорь и сам это понимал, но одного он понять так и не мог – почему у двух совершенно здоровых людей не получается зачать ребёнка? И это уже на протяжении почти двух лет!
    С тыльной стороны дома неожиданно обнаружилась небольшая летняя печь под шиферным навесом. Оставалось только её почистить от старой золы и растопить сухими дровами. Вспоминая, как это делала его бабушка, Игорь с удовольствием взялся осваивать новое дело. Пока Наташа наводила в доме порядок и распаковывала вещи, он выгреб широким совком с кривой ручкой золу из поддувала и наколов щепы, заложил её в топку. Щепа никак не хотела разгораться, выбрасывая из всех щелей густой дым. После нескольких безуспешных  попыток  разжечь печь, Игорь, тихо ругнувшись про себя, хотел было уже звать на помощь Наташу, как за его спиной со стороны сада раздался громкий голос:
- Заслонку открой, доктор! – Тётушки, наблюдая за ним из сада, тихо посмеивались между собой, наблюдая за неловким парнем. – Так ты её и к Новому году не распалишь.
Окинув взглядом непокорную «коптильню», как он её обозвал в пылу розжига, Игорь нашёл торчащую из дымохода круглую ручку. Потянув её на себя, он вытащил почти наполовину, плоскую заслонку. Дальше пошло веселей. Щепа тут же вспыхнула и взялась весёлым пламенем. Подбросив в топку несколько поленьев, он какое-то время наблюдал, как огонь, словно живой начал пожирать сухие дрова. Полдела было сделано. Прикрыв топочную дверцу, Игорь взял стоявшие рядом с печкой вёдра  и направился на поиски колодца, который, по словам председателя, находился тут же за углом дома.
   Часам к двум дня сложенный за огородом из травы и сухих веток большой костёр разгорелся, выбрасывая к небу редкие языки пламени и клубы едкого дыма. Заброшенный сад преобразился на глазах. Тётушки вычистили его от травы, прошлогодних сухих листьев и спилили, непонятно откуда взявшейся ножовкой, больные подсохшие ветки. Наташа к этому времени закончила разбираться с вещами, промела веником паутину по углам комнат и вымыла полы. В распахнутые настежь двери и окна, ворвался свежий, пахнущий мятой и полынью воздух, вытесняя застоявшийся печной дух. Дом сразу же ожил и заиграл солнечными зайчиками на стенах и заблестевшем полу. Закончив уборку, она достала из сумки несколько привезённых пакетов с домашними пирожками и нехитрой едой. Разложила всё это по тарелкам и вынесла во двор на установленный тут же у самого сада старенький кухонный стол. Вода в большом чайнике вскипела, и Игорь теперь колдовал с заваркой, засыпая полпачки краснодарского чая в найденный в старом буфете пузатый керамический чайник с длинным носиком. Тётушки, посовещавшиеся о чём-то меж собой, куда-то исчезли, сказав на ходу, чтобы пирожки без них не ели и чай не пили. Молодые хозяева, проводив глазами пожилых помощниц, остались одни у накрытого стола.
- Куда это они? - Наташа протирала чистой тряпицей чашки, бросая на мужа удивлённые взгляды. – Странные какие-то тётушки. 
- Тут все странные. – Игорь, залив кипятком заварной чайник, накрыл его крышкой и обмотал полотенцем. – Я это ещё вчера понял.
Наташа села за стол и подпёрла подбородок руками.
- А что ты ещё понял?
- Понял, что скучно здесь не будет. – Он сел напротив и принял ту же позу. – Как тебе дом?
- Дом хороший, но уж больно просторный. Как бы в нём не потеряться.
- Привыкай к нормальной человеческой жизни. Конечно, если бы этот дом, да в город, да ещё и работу в городе…
- Размечтался. Отработаешь тут лет пять, тогда и думать будем, как этот дом в город перевезти.
Со стороны калитки раздались весёлые голоса и через секунду все три тётушки с узлами в руках предстали перед столом.
- Мы уже заждались. Чай стынет.
Помощницы дружно в унисон рассмеялись и водрузили свои узлы прямо на стол.
- Наш чай никогда не остынет.
На столе появился трёхлитровый баллон с тёмной жидкостью.
- Это что? – Наташа потянулась к баллону, принюхиваясь к ароматному запаху, который этот баллон источал. – Чай?
Тётушки покатились со смеху.
- Чай, милая, чай.
Из принесённых узлов, как из рога изобилия, на свет стали появляться всевозможные яства; целая варёная курица, чугунок с отварной картошкой, круг домашней колбасы, ярко красные помидоры и пупырчатые огурцы, репчатый лук, круглый каравай хлеба, источающий запах самой жизни, шмат белого сала с мясными прожилками. От увиденного, Игорь и Наташа пришли в лёгкое замешательство, а тётушки, посмеивались и раскладывали всё это волшебство на столе, будто расстилали на нём скатерть самобранку.
- Справный работник – справно и кушать должен. – Одна из них стала рассказывать прописную истину, знакомую с детства: - Раньше, прежде чем нанять работника в дом, его за стол усаживали и смотрели, как он есть будет. Если он ел плохо, то от него отказывались, а если хорошо - то брали на работу. Вот так раньше было.
- Получается, что вы меня сейчас проверяете на профнепригодность? – Игорь смущённо переводил взгляд с одной тётушки на другую. – Я ведь у вас работать буду.
- Что ты, дорогой Игорь Николаевич, на профнепригодность тебя уже Иван Иванович проверил, а мы просто, по-соседски в гости зашли. Как говориться, познакомиться поближе. Меня зовут тётка Матрёна.
- А меня тётка Надя.
Третья тётушка приподнялась с табуретки и слегка наклонила голову.
- А меня зовите тёткой Клавой. Соседи мы ваши.
Тётка Матрёна разлила по чашкам тёмно-красный напиток прямо из банки и подняла свою чашку над головой.
- Так уж случилось, что мы про вас уже всё знаем. И кто вы и откуда и кем работать у нас будете. – Мудрая тётушка обвела хозяев дома добрым взглядом, - А в чашках наливка наша. Сладкая и хмельная. Чтобы жилось тут вам так же сладко как во хмелю. Земля у нас добрая и хорошая – всех привечает. Только подход к ней нужен. Она торопливости не любит и не любит праздности. За ней, как за дитём смотреть нужно. Мы научим вас житейским премудростям, а дальше уже от вас зависит, полюбите вы её или нет. Ну, со знакомством, что ли?
Чашки дружно сомкнулись в центре стола, образуя обережный круг, и разошлись в стороны, впитав в себя частичку силы этого круга. Ароматная вишнёвая наливка слегка обожгла нёбо и сладким мёдом легла на душу.
- Какая прелесть. – Наташа с удовольствием выпила всё до дна и улыбнулась. – Я такого чуда ещё не пробовала.
- У нас чудес много, - поддержала её тётка Клава – только нужно научиться их замечать.
Гости и хозяева дружно навалились на деревенскую пищу. Наливка пробудила здоровый недетский аппетит, а весь вид местных разносолов отбросил всякие условности. Тёмная ароматная жидкость в баллоне быстро уменьшалась, а от яств оставались лишь косточки и крошки. Весёлые тётушки рассказывали о деревенской жизни, о людях и их отношениях. О своих чаяньях и надеждах, о вызревшем хлебе и народившихся за последний год детях. Весёлый смех за столом часто сменялся тревожной задумчивостью, а радостные воспоминания – горькой болью сегодняшних утрат. Игорь с интересом слушал рассказы и прибаутки разговорчивых соседок и думал, что мудрый председатель не зря устроил такое знакомство. Лучше самих коренных жителей деревни никто не расскажет им лучше и доходчивей о своей жизни на краю цивилизации. Через несколько часов весёлого застолья новосёлы уже знали почти всё о Лотошниках и его жителях. Все вопросы были заданы и на все получены ответы. Время обеда подходило к концу, а тётушки, притомившись своими же разговорами, начали собираться по домам. Однако один вопрос у Игоря к тётушкам оставался, и он его приберёг напоследок. Проводив гостей за калитку, он отправил Наташу в дом, а сам прошёлся до угла в компании тётушек.
- Скажите, - Игорь остановился и обратился к ним – почему уехали отсюда врачи, которые жили тут до меня?
Видимо, его вопрос застал их врасплох, потому как они неожиданно дружно замолчали и посмотрели на Игоря отнюдь не весёлыми глазами. Наконец тётка Матрёна, самая старшая из них, вздохнув, начала говорить:
- Видишь ли, Игорёк. Ты меня уж прости старую, что я так по-простецки. Ты мне во внуки годишься, потому как  внуку и скажу тебе. – Она на секунду замолчала, собираясь с духом, потом продолжила: - Была на то причина. Зря языком молоть не буду, но тебе во всём придётся разбираться самому. Не хотели мы тебе говорить об этом, но коли сам спросил, тогда и слушай. Дом, в котором вас с Наташей председатель поселил – не простой дом. Много слухов разных у нас про него ходит. Кто жил когда-то в этом доме пропадали, а порой и гибли. Люди говорят, что виной всему Хозяин. А вот историю этого дома и всё, что происходило в нём, может рассказать тебе только баба Катя. Она одна осталась, кто был свидетелем тому, что случилось в этом доме много лет назад. Она и поможет тебе. Только вот ведь незадача какая – бабка та болеет шибко и речь у неё отнимается порой. Не то инсульт у неё, не то ещё хворь какая. Ты подлечи её, а она уж тебе всё, как на духу поведает. Тогда вот и поймёшь, что делать тебе нужно.
- Да в чём дело-то? Что с домом?
Тётки закачали головами, вздыхая и охая.
- Председатель тебя не зря поселил в нём. Надеется он, что совладаешь ты с Хозяином и коли сила в тебе есть, тогда победишь его, а коли нет, тогда, как и те доктора, домой в город уедешь. Да вот, однако, справиться с ним только доктор и может.
- Погодите, погодите. – У Игоря голова пошла кругом. – Кто такой Хозяин и почему с ним только врач может справиться?
- В общем-то не с ним. – Тётка Матрёна перешла на шёпот, кидая испуганные взгляды на дом.  -  Тайна у него какая-то есть и вот эту тайну может только баба Катя тебе рассказать. Поговаривают, что через эту его тайну и конец ему придёт. А саму бабу Катю ещё вылечить нужно, чтобы она заговорить смогла. Вот такие вот дела.
Игорь ещё мало чего понимал в этой запутанной истории с Хозяином и бабой Катей.
- Да кто он, Хозяин-то?
Тётка Клава махнула рукой и опять вздохнула.
- Скоро сам всё поймёшь.
Тётка Надя добавила:
- Коли не испугаешься, так прогонишь изверга.
А тётка Матрёна подвела черту под разговором:
- Мы и так тебе сказали больше, чем надо. Председатель просил не посвящать тебя в дела с Хозяином. А я тебе ещё так скажу – будет надобность в совете или ещё в чём, то заходи, не стесняйся. Поможем, чем сможем.
Они неожиданно поклонились ему и развернувшись по-солдатски на 180 градусов, не спеша пошли по своим домам. Игорь какое-то время провожал их глазами, обдумывая рассказанную тётушками интригующую историю с Хозяином, невольным участником которой он стал. Для полного понимания всей ситуации, в которой он оказался, информации было крайне мало. Каким образом он будет разбираться в этой истории сам и чем болеет баба Катя, которая якобы всё знает? И кто, в конце концов, этот Хозяин, который наводит на людей ужас? Толи от сладкой наливки, толи от всех этих мыслей о Хозяине, кружилась голова, и смертельно хотелось спать. Вернувшись в дом, Игорь застал Наташу за мытьём посуды.
- Как тебе тётушки? – Он стал рядом и начал протирать чистым полотенцем, вымытую посуду. Пересказывать ей, услышанное он не торопился, подумав о том, что не плохо бы для начала разобраться в этом самому. – У меня от их щебетанья, голова разболелась.
- Голова у тебя разболелась от наливки и переизбытка общения. Тётушки очень милые и душевные. Мне они понравились.
- Все вы женщины одним миром мазанные. По крайней мере, у тебя теперь появилась отдушина для излияния души.
- Представь себе, что для женщины это совершенно необходимо. – Наташа сложила чистые тарелки в стопку и расставила на столе вымытые чашки. – Кажется, всё. Чем ты теперь девушку развлекать будешь? - Она прищурила свои красивые глаза и вызывающе опёрлась рукой в выставленное вперёд бедро. – Чем крестьяне занимаются долгими осенними вечерами?
Поддерживать её игривое настроение  как-то не хотелось, и Игорь сделал вид, что не замечает её предложения.
- Длинными осенними вечерами, ровно как и зимними, крестьяне смотрят телевизор и вышивают крестиком.
- А откуда, скажи мне на милость, тогда у них дети берутся? Днём некогда, вечером крестики и нолики, а ночью спать нужно? Скучный ты, Ковалёв. Уйду я от тебя.
Игорь,  молча выслушав нравоучения жены, направился в гостиную, чтобы включить телевизор. Стемнело как-то быстро и осыпавшие бисером ночное небо яркие звёзды, заглядывали через не закрытое ставнями окно, призрачным светом освещая комнату. По телевизору шла развлекательная субботняя программа. Пощёлкав переключателем в поисках других рабочих  каналов, Игорь убедился,  что телевизор настроен только на один первый  и он же последний канал. Выбор не большой, но из двух имеющихся в городе каналов, это была роскошь даже для деревни.  Он уселся на стул,  и нежно притянув к себе Наташу, усадил её к себе на колени.
 – Не возражаешь?
- Начало многообещающее. – Она положила руки ему на плечи и прильнула головой к его груди. – Если и дальше так пойдёт, то я, пожалуй, прощу тебя за крестики.
Через полчаса просмотра телевизора Игорь почувствовал, что засыпает. Удобно устроившаяся у него на коленях  Наташа, так же как и он, смотрела вечерний концерт с закрытыми глазами, издавая при этом тихое равномерное сопение, спящего человека. Подхватив её на руки, он отнёс Наташу в спальню и уложил на застеленную чистыми простынями кровать. Когда он снимал с неё халат, она даже не пошевелилась. День переезда всегда трудный день. Он трудный больше в моральном и психологическом плане, нежели в физическом. Как говорили раньше – «чтобы понять своё отношение к переезду – с ним нужно переспать». Выключив телевизор и свет в доме, Игорь забрался под тонкое одеяльце к своей жене и улыбнувшись прошедшему дню закрыл глаза.
  Принято считать, что сны – это побочный продукт отдыхающего ночью, а иногда и днём головного мозга. Завязанные в крепкие узлы хитросплетений, из самых глубин серого вещества, поднимаются невероятные по своему содержанию и абсурдные по визуализации картины. Прошлое в них чудным образом совмещается с настоящим, а настоящее переплетается с будущим. По снам принято гадать, особенно в день с четверга на пятницу. Если сон запомнится, то он непременно сбудется и в точности до наоборот. Сны завораживают и вызывают ужас, но изменить ход сна не под силу никому. Наши далёкие предки считали, что когда человек спит, то он находится на грани двух миров – мира яви и мира нави. А мир прави, управляет снами по своему желанию. Если за истёкший день ты сделал много хорошего, то боги посылают тебе ночью приятные сны. Если ты пошёл против богов и нарушил хоть одну их заповедь – готовься к кошмарам, в которых  черти будут рвать тебя на куски, а скользкие черви будут пожирать твою плоть. Это тебе предупреждение свыше и репетиция перед страшным судом за содеянное. Самое страшное, это когда порой сон трудно отличить от реальности и спящий теряет грани перехода из одного мира в другой. Тогда беда. В таком сне всё меняется местами, как реальность меняется местом с нереальностью. Неупокоившиеся тёмные духи мира нави заманивают к себе заблудившуюся на перекрёстках миров душу, а тело его так и остаётся в состоянии глубокого сна. Такое состояние принято называть комой или летаргией. Иногда заблудившаяся душа всё же находит своё тело и человек просыпается. А зачастую потерянная душа, так и бродит по лабиринтам миров, появляясь в призрачных обличиях в разных уголках этих миров, и находясь в постоянном поиске своего родного тела. По тем или иным причинам, боги мира прави не пускают эту душу в мир яви, а тёмные духи мира нави не отпускают её от себя. Этот заколдованный круг может порвать только магия земных стихий, обрушенная на эту душу свыше. Только тогда боги смилостивятся и упокоят с миром заблудшую душу.
  Глубокой ночью произошло нечто, что прервало приятный ход Наташиных сновидений. Сны стали какие-то разобщённые и рванные по содержанию. Неожиданные провалы в виде огромных трещин без дна, сменялись полыхающим красным цветом безбрежного до того синего океана. Знакомые лица вдруг стали не знакомыми и отвратными, а широкая и ровная асфальтированная дорога, неожиданно превратилась в  змею, убегающую куда-то в тёмный лес, тропинку. Тропинка извивалась под ногами, постоянно меняя направление. Наташа не успевала вовремя поворачивать и от того её ноги соскальзывали с тропинки и попадали в вязкую грязь, которая засасывала их по самые щиколотки. С трудом вырывая ноги из этой трясины, она старалась, не понимая почему, не сбиться с тропинки и обязательно дойти до конца. Что будет в конце, она не представляла, да это было и неважно. Главным для неё была сама тропинка. На ней во что бы то ни стало, нужно было удержаться. Неожиданно тропинка кончилась. Осмотревшись по сторонам, Наташа поняла, что она находится в лесу. Лес был чужой и страшный. Корявые сухие деревья всё время двигались из стороны в сторону, незаметно приближаясь к ней, опутывали её ноги своими щупальцами – корнями. Щупальца тянули её вниз за ступни в чёрную вязкую трясину, не давая возможности шевелить ногами. Она пробовала звать на помощь, но её шею сковала чья-то мерзкая мохнатая рука, потому из горла вырывалось только тихое шипение. Наташа задыхалась, то погружаясь в вязкую жидкость с головой, то выныривая обратно. Когда она выныривала, то видела мирно спящего рядом Игоря, но разбудить его не могла, так как её  руки были скованы неведомой силой, а само тело ей не подчинялось. Собрав всю свою волю в один кулак, она всё же смогла зацепиться рукой за какую-то корягу и вытащить наполовину своё тело из засасывающего её болота. С трудом разлепив сомкнутые веки, она увидела бесформенное мохнатое существо, сидящее на её ногах. Она ощущала на себе тяжесть его тела! Руки этого существа держали её за горло, не давая вымолвить и слова. Эта борьба продолжалась ещё некоторое время. Страх сковывал всё тело, а бессильные руки едва сдерживая яростный напор ночного чудовища, упирались ему в лохматую грудь. Наташа чувствовала  на своём лице его смрадное дыхание и длинные волосы, касающиеся  тела. Спас её Игорь, неожиданно зашевелившийся во сне. Хватка чудовища тут же ослабла, и она наконец-таки смогла подать голос. Чутко спавший Игорь тут же проснулся и сонными глазами посмотрел на свою жену.
- Ты чего кричишь?
При звуке его голоса волосатое тело мгновенно переместилось к двери комнаты и замерло в ожидании. Пришла в чувство и Наташа, будто полностью вынырнула из липкого кошмарного сна. Она озиралась по сторонам тёмной комнаты, пытаясь кого-то рассмотреть в ночной темноте.
- Меня кто-то душил! – Она с трудом открывала рот, потирая саднящее место на шее. – Кто-то страшный тут у нас в комнате!
Ещё не пришедший в себя от сна Игорь, издал мученическое мычание и скинул с себя одеяло.
- Ты в своём уме? Ночь на дворе. Кто тут может быть? Приснилось что-то?
Наташа поднесла палец к губам.
- Тише. Послушай.
Игорь напряг слух и действительно услышал чьё-то тяжёлое дыхание, исходящее из соседней комнаты.
- Слышишь?
- Да.
- Кто это может быть?
В ночной тишине Игорь услышал удаляющиеся шаги. Они точь-в-точь были похожи на те, которые он слышал прошлой ночью. Откуда-то из глубины души поднялся растревоженный страх. Опять этот ночной гость. Это уже не было случайностью или миражом. Тяжёлое дыхание шло за удаляющимися шагами и создавалось реальное ощущение, что в доме кто-то есть! Превозмогая страх, Игорь поднялся с кровати и кинулся к выключателю. Сейчас, казалось, яркий электрический свет отодвинет в сторону ночной занавес, и непрошенный гость раствориться в этом свете вместе с темнотой. Щёлкнув выключателем, он осторожно выглянул в соседнюю комнату из-за дверного проёма. Стоваттная лампа под потолком, высветила тусклым светом, находящиеся в комнате предметы, но больше ничего и никого в ней не было. Быстро, в несколько шагов, он преодолел расстояние до печки и схватил знакомую по прошлой ночи кочергу. Наташа тихо следовала за мужем, кутаясь в наброшенное на плечи одеяло. Так, вдвоём они прошли все комнаты, зажигая в них поочерёдно свет и прислушиваясь к посторонним звукам. Когда свет загорелся в гостиной, они поняли, что в доме никого нет. Чтобы убедиться в этом окончательно, они прошли все комнаты ещё раз. Впереди с поднятой над головой кочергой, шёл Игорь, а за ним, словно привидение вся в белом, шла Наташа.
- Привидится такое? - Игорь положил кочергу на печь и направился в спальню. – Пойдём спать. До утра ещё целых три часа.
- Как ты не понимаешь, - Наташа продолжала стоять, пытаясь объяснить мужу необъяснимое – я его чувствовала! Он на ногах у меня сидел!
- Приснилось тебе это всё. Ведь сама видела, что в доме никого нет.
Против таких аргументов сказать было нечего, но она не сдавалась:
- Это домовой, наверное. Мне мама как-то рассказывала о них.
- Ну и что?
- Да ничего. Страшно только. Ведь он меня чуть не задушил.
Игорю надоели эти разговоры о призраках. Хотелось спать и ничего не слышать.
- Давай утром поговорим. Ложись в кровать и отдай, наконец, одеяло, а то зябко как-то.
Наташа тяжко вздохнула, но Игорь был прав. Не стоять же всю оставшуюся ночь посреди комнаты, закутавшись в одеяло. Она легла рядом с ним и прикрыла глаза.
- Пусть хотя бы свет в комнате горит, а то мне страшно.
Игорь натянул одеяло на голову, и что-то буркнув в ответ, отвернулся к стене.
Через минут десять, поворочавшись с одного бока на другой, он понял, что уже не заснёт. Очередное происшествие в доме будоражило, поднимая уровень адреналина до предела. В доме стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь возбуждённым дыханием Наташи. Повернувшись на правый бок, он положил руку на её тёплый животик и слегка придвинул её к себе. Наташа не сопротивлялась и с удовольствием плотно прижалась к его телу. Ночная сорочка была настолько тонкой, что Игорь почти не ощущал её под своей ладонью, которой медленно и нежно гладил любимое тело. Скоро он понял, что его ласки не остались безответными, и Наташа постепенно  включилась в его игру. Движение рук и тел стали настойчивей и быстрей. Дыхание участилось, а бешеный адреналин стучался подскочившим давлением во все места, раскручивая карусель любовных утех. Одеяло вместе с нижним бельём полетели на пол, а ненасытные губы искали друг друга в темноте закрытых глаз. Таинство любви всегда должно происходить в темноте подальше от чужих и своих глаз. На это не нужно смотреть. Это нужно чувствовать. Ощущать каждое прикосновение, каждый поцелуй и пропустив всё это через себя, многократно умножать силу любви и тут же передавать её своей половинке, чтобы потом получить от неё обратно мощный импульс природной силы, доводящий до исступления, до потери сознания. И тут же проникнуть в глубины вселенной, испытав при этом неземное наслаждение  отчего-то до боли родного и тёплого, обволакивающего тебя со всех сторон и обнимающего многократно. Уже потом, когда твоё сознание начнёт отделяться от собственного тела, почувствовать себя маленькой частичкой мироздания, взорвавшейся созревшим вулканом, извергающим кипящую лаву из своих недр. Когда их игра подошла к логическому завершению, они, наконец, разжали свои объятия и обессиленные откинулись на мягкие подушки. В доме опять воцарилась благодатная тишина. Ночное происшествие ушло на второй, а то и третий план. Сознание плавно возвращалось и размещалось по своим местам.
- Что это было? – Наташа лежала с закрытыми глазами, улыбаясь неожиданно опустившейся на неё нирване. – Я сейчас умру.
Мужчины всегда быстрее приходят в себя, чтобы отвести любую угрозу от расслабленного тела своей возлюбленной. Так было всегда, так будет и потом. Так распорядилась сама природа. Мужчина всегда должны беречь покой женщины – продолжательницы его рода.
- От этого ещё никто не умер. Надеюсь, и ты не умрёшь.
- Если хочешь, чтобы я не умерла, тогда давай повторим всё сначала.
Игорь приподнялся на локте и заглянул ей в лицо.
- Я знал, что тебе понравится, но не до такой же степени. Не нужно так быстро привыкать к хорошему, чтобы это хорошее потом неожиданно не стало обыденностью. Мы обязательно вернёмся к этому, но чуть позже.
Наташа надула губки и подняв с пола одеяло, быстро в него закуталась.
- Тогда нечего рассматривать меня, без причины, а то вдруг привыкнешь.
Они ещё какое-то время лежали так, закрыв глаза, наслаждаясь приятной истомой и время от времени проваливаясь в лёгкую дрёму.

4.
       Они очнулись, когда солнечный свет заполнил собой их спальню и заиграл жёлтыми зайчиками на белых стенах. Решительно вскочив с кровати, Игорь сдёрнул одеяло с Наташи и командным голосом произнёс:
- Подъём, золотая рота!
Наташа сладко потянулась под одеялом и открыла глаза.
- Доброе утро.
Игорь выключил уже не нужный свет в комнате, горевший всю оставшуюся часть ночи и быстро стал одеваться.
- Доброе, доброе. Вставай, лежебока. У нас дел сегодня невпроворот.
- И какие нас ждут сегодня дела?
- Нужно наводить порядок во дворе, а то ощущение такое, что мы живём на большой мусорной куче. Столько хлама по двору валяется, стыдно людей в дом приглашать.
- Кого это ты собрался приглашать в наш дом?
Игорь взял полупустое ведро с водой и направился к выходу.
- Да мало ли. Вдруг кто-то из пациентов неожиданно нагрянет.
- Для пациентов есть медпункт. Пусть туда и нагрянывают.
Игорь уже не слышал её слов. Наскоро почистив зубы и умывшись холодной водой, он тут же приступил к очистке двора. Старые ненужные вещи, куски железа, битый кирпич и другое хламьё, он перетаскивал за дом и складывал всё это в одну кучу. Он любил чистоту и порядок во всём. Такие субботники или воскресники его вдохновляли на творчество, которое теперь выражалось в благоустройстве первого в жизни собственного жилья. Через час работы, порядком пропотев и выпачкавшись, он почувствовал чувство здорового голода. Видимо, Наташа почувствовала то же самое, появившись из двери дома.
- Заканчивай работу, работничек. Пойдём завтракать, а то чай остынет.
Яркое осеннее солнце пригревало не на шутку, приглашая к отдыху на природе в последние тёплые дни. Обдумав во время завтрака эту тему, было решено отставить на сегодня работу и идти к реке. Сказано – сделано. Уже через час они лежали на берегу в плавках под тёплыми лучами небесного светила и предавались ничегонеделанью. После скромного завтрака, состоящего из варёных яиц и сухой колбасы с помидорами, не хотелось не только что-то делать, а  и говорить о чём либо. Так или иначе, но разговор всё же начался. Причём не на самую приятную тему. Наташа сорвала травинку и пощекотала ею в носу Игоря, чтобы не дать ему опять заснуть.
- Я вспомнила, что мне мама про домовых рассказывала.
Игорь неожиданно чихнул и сел на покрывале, расстеленном прямо на траве.
- Что же она тебе рассказывала?
- Она говорила о том, что если услышишь дыхание в доме домового, то нужно тут же спросить: «К добру или злу?»
- И что, по-твоему, он должен ответить?
- Ничего. Если к добру, то он прекратит дышать и уйдёт.
Игорю перестал нравиться этот разговор. События двух ночей не располагали его к шуткам и поверьям.
- А если не перестанет дышать и не уйдёт?
Наташа пожала плечами.
- Тогда это к злу. Ещё она говорила, что раньше домового называли Хозяином и считали, что дом без Хозяина, что печь без огня.
Игорь сидел на покрывале и задумчиво смотрел на водную гладь, будто там он должен был увидеть подсказку. Последние слова Наташи его насторожили, и он медленно их повторил:
- Дом без огня.
- Ну да.
- Что-то в этом есть.
- А ещё на ночь домовому нужно оставлять в блюдце молоко или варенье. Тогда он будет добрым и будет присматривать за домом.
Игорь задумчиво жевал травинку, повторяя слова Наташи, как попугай:
- Присматривать за домом.
Неожиданно он вскочил на ноги.
- Быстро! Собирайся!
Наташа опешила от его слов.
- Почему? Что случилось?
- Потом. Всё потом.
Он быстро оделся, и не дожидаясь жены, бегом кинулся в направлении дома, на ходу крикнув ей, чтобы она догоняла его.  Когда он поднимался на пригорок, погода неожиданно изменилась. Солнце спряталось за непонятно откуда взявшиеся чёрные тучи, и подул холодный пронизывающий ветер. По сути, летний солнечный день вдруг стал по настоящему осенним и холодным. Уже у самого дома начал накрапывать дождик, бодрящие капли которого резкий ветер бросал прямо в лицо. Отворив скрипнувшую калитку, Игорь как ураган ворвался во двор и тут нос к носу столкнулся с тётушкой Клавой, держащей на руках рыжего котёнка.
- А я стучу, стучу. Так и подумала, что погулять вышли.
- Здравствуй, тётка Клава. Мы на речке были, а Наташа сейчас подойдёт. Ты по делу или как?
Тётка загадочно улыбнулась и ответила:
- Открывай дом, чего у порога держишь, а там и о деле поговорим.
Игорь открыл ключом дверь и распахнул её настежь. Так и есть! Опять нагадил, чёрт косолапый! Уже в прихожей в беспорядке на полу валялись разбросанные вещи. За спиной неожиданно раздался голос Наташи:
- Это что тут произошло? – Она выглядывала из-за спины Игоря, обозревая весь беспорядок удивлёнными глазами. – К нам влезли воры?
Первой порог переступила тётка Клава. Она спустила с рук рыжее с белыми пятнами чудо на пол и произнесла:
- Видимо вы вещи плохо уложили, вот они и попадали с крючков и вешалок. – Было ясно, что она пытается успокоить новосёлов, но получалось у неё плохо. – Сейчас такие вешалки делают. Ни чета старым.
- Да что в обще тут произошло?
В голосе Наташи опять стали появляться нотки страха. Рыжий котёнок, деловито обнюхав лежащие на полу вещи, по-хозяйски прошёл дальше, оставив у порога людей.
- Если кошка ведёт себя спокойно, то в доме чужих нет. Это я вам точно говорю. Надо было вам сразу в дом кошку пускать, а потом самим заходить. Так у нас принято.
Наташа уже готова была сорваться в истерику, но Игорь тут же обнял её за плечи и спокойным голосом сказал:
- Ничего страшного не произошло. Видимо с улицы влез чужой кот и переворошил все вещи.
- Точно. – Нашлась тётка. – У нас такое уже было. Повадился котяра дикий по форточкам лазить. Так его мужики ловили, ловили, так и не поймали. Наверное, он и тут набезобразничал.
Игорь с благодарностью посмотрел на тётку.
- Ну вот, видишь как всё просто. Мы этого кота изловим и надаём ему почём свет, чтоб не лазил, куда непопадя.
Удовлетворённая ответом, Наташа успокоилась и прошла на кухню за котёнком, который уже гонял по полу шелестящую пачку чая. Это её развлекло, и поймав рыжего проказника, водрузила его себе на руки.
- Как зовут его?
- Это кошка. А как звать – сами придумаете. Невелика беда.
Игорь взял под руку тётку и отвёл её в сторонку. Тихо, чтобы не слышала Наташа, быстро начал её спрашивать:
- Тётка Клава, скажи, где баба Катя живёт? Ну та, о которой вы вчера говорили?
Тётка понимающе кивнула головой и зашептала ему на ухо:
- Значит уже приходил?
Игорь в ответ кивнул головой.
- Катерина на соседней улице живёт. Третья хата с того краю. Найдёшь, не заблудишься. У неё крыша красной краской покрашена – далеко видать.
К ним подошла Наташа и их перешёптывания тут же прекратились.
- Вы о чём тут шепчетесь? – Она гладила котёнка и улыбалась, как малое дитя, получившее долгожданную игрушку. – Заговоры строите против нас с Люсей?
Игорь удивился.
- С какой Люсей?
- Вот с этой. – Наташа протянула ему кошку. – Её Люсей зовут. Она сама мне об этом сказала.
Игорь, приняв котёнка, тут же опустил его на пол.
- Вот и чудненько. Вы тут с Люсей пока начинайте прибираться, а я быстренько по делу сбегаю и тут же вернусь. – Он покосился на тётку. – Тут одна женщина приболела. Я только посмотрю и назад.
Войдя в роль, тётка Клава активно закивала головой.
- Да. Захворала тут одна с соседней улицы. Пусть Игорёк идёт, а я помогу тебе милая прибраться. А ты иди Игорь Николаевич, не мешайся тут под ногами.
Игорь вышел на улицу и направился по указанному адресу. Адрес был прост, как военная карта  – третья хата с краю под красной крышей. Ветер угнал за деревню чёрную тучу и дождь тут же прекратился. Воздух напитался свежестью, но вода в Лимане потемнела. Было слышно, как толстые пенистые волны бьют в илистый берег и шурша камышом, прокатываются под самый пригорок. Неугомонный ветер играл с листьями на высоких кронах деревьев, перебирая их словно ловкий фокусник, тасуя, перебирает карты в колоде. Дом с красной крышей Игорь увидел ещё издали, когда шёл вдоль улицы. Действительно, как сказала тётка Клава, пройти мимо такого ориентира было невозможно. Он постучал в калитку, но подумав, что у бабки может быть плохой слух, настойчиво забарабанил в окно. Залаяли соседские собаки, а за ними закудахтали куры и заголосили чуткие гуси. Однако даже на этот гвалт к нему так никто и не вышел. Отворив калитку, Игорь без спросу вошёл во двор, и поднявшись на низкое крылечко, отворил входную дверь.
- Дома есть кто нибудь? Хозяева!
Опять тишина, будто все давно вымерли в этом доме. Махнув рукой на приличия, Игорь прошёл в комнату. Чистенькая вся в зановесочках и кружевах комнатка была пуста. Следом за первой проходной комнатой шла следующая, а за ней ещё одна. Сколько в доме комнат и комнатёнок можно было выяснить, только пройдя весь этот комнатный лабиринт до самого конца. Что, собственно он и сделал. Только в третьей по счёту комнатушке он обнаружил лежащую на кровати старуху. По её внешнему виду ей было далеко за восемьдесят. Бабка лежала на спине с открытыми глазами и рассматривала без особого страха неожиданного гостя. Игорь подошёл ближе и кивнув головой, поздоровался. Бабка в ответ слабо махнула ему рукой и указала скрюченным пальцем на табурет рядом с кроватью. Он присел на него и представился:
- Бабушка Катя, я ваш новый доктор. Пришёл осмотреть вас. Мне сказали, что вы больны.
Бабка попыталась что-то сказать в ответ, но её губы лишь скривились, а их левый край пополз куда-то вниз. Тогда она лишь слегка наклонила голову. Внешний осмотр пациентки привёл к неутешительному диагнозу. По всей видимости, у неё был инсульт и причём прогрессирующий. Бабку срочно нужно было спасать. Для этого нужно было, как минимум снять кардиограмму, чтобы наверняка определить фибрилляцию предсердий. А ещё лучше было отправить её в стационар в районную больницу. Похоже, что его рабочая практика началась раньше, чем он думал. Теперь нужно было разыскать медсестру Веру Петровну. Почему он сразу не спросил у тётушек, где она живёт? У Бабы Кати спрашивать что либо было бесполезным делом. Игорь осмотрел прикроватный столик, на котором горсткой лежали какие-то таблетки и ряд разноцветных пузырьков с непонятными настойками. Среди вороха упаковок, он, наконец, нашёл необходимую. Это была обычная ацетилсалициловая кислота. Разорвав упаковку, он извлёк из неё две таблетки и осмотрелся в поисках стакана воды. В это время хлопнула входная дверь и через секунду в комнату  вошла женщина средних лет. Она оценивающе осмотрела Игоря и наконец, улыбнулась.
- Здравствуйте. Я так понимаю, вы наш новый доктор? Иван Иванович мне про вас уже всё рассказал.
Игорь с таблетками в руках, удивлённо рассматривал новую гостью. Похоже, что к бабе Кате не ходил лишь ленивый.
- Здравствуйте. Да, я ваш новый доктор и зовут меня Игорь Николаевич. А вы, простите, кто будете?
- Я Вера Петровна. Медсестра в Лотошниках. Я живу почти напротив бабы Кати и случайно увидела, что кто-то к ней зашёл.
- Вот и прекрасно. У нас в санчасти есть что-либо из тканевых активаторов, например, плазминоген? А из антикоагулянтов  желательно гепарин?
- У нас много чего есть Игорь Николаевич. Гепарин есть наверняка.
- Плазминоген нужно вводить капельно. И ещё мне нужен кардиограф.
- Я поняла. – Она заторопилась к выходу. – Санчасть тут недалеко, за сельсоветом. Я быстро.
Вера Петровна почти бегом кинулась к выходу. Пока медсестра занималась своим делом, Игорь нашёл в доме воду и налив полстакана подошёл к бабе Кати.
- Это нужно выпить.
Он протянул ей таблетки и стакан с водой. Баба Катя чуть оторвала голову от подушки и правой рукой взяла таблетки. Было видно, что любые движения давались ей с трудом. Игорь, как мог, помогал ей в простом для здорового человека деле. Когда лекарство было запито водой, Игорь присел рядом с кроватью на низкий табурет и начал внимательно рассматривать старушку. Черты лица у неё были правильные и сморщенная от времени кожа на лице, не скрывала её былой красоты. Да, в молодости она была красавицей. Пытливые и умные глаза, рассматривающие в свою очередь его самого, говорили об её интеллекте и большом жизненном опыте. Старушка была не простая. Интересно с ней было бы поговорить просто так, когда она начнёт говорить. Наверняка, она может рассказать много интересного. Не зря тётушки послали его к ней. А пока нужно её лечить всеми имеющимися тут средствами. Минут через пятнадцать появилась Вера Петровна с целой сумкой лекарств в одной руке и чемоданчиком с портативным кардиографом в другой.
- Вот, кажется, всё взяла.
Игорь тут же открыл чемоданчик и стал прилаживать электроды к груди бабы Кати, приговаривая:
- Сейчас мы вам кардиограммку сделаем. Посмотрим, как сердечко ваше работает.
Он включил аппарат  и тот тихо зажужжав, начал выбрасывать наружу узкую ленту с нарисованными зигзагами. Игорь тут же внимательно читал специальные иероглифы и задумчиво кивал головой. Когда аппарат выключился, он оторвал вылезшую бумажную ленту, и положил её  себе в карман. Потом он перевёл взгляд, в нетерпении ожидающую сведений Веру Петровну, и принялся доставать из сумки металлическую коробку со шприцами, а так же необходимые в пузырьках и ампулах препараты.
- Так и есть - незначительная фибрилляция предсердий. Перспектива не радует, но шанс есть. Готовьте гепарин подкожно и прокипятите где- нибудь шприцы.
Вера Петровна тут же взяла коробку и удалилась на кухню. Игорь тем временем соорудил из обычной вешалки стойку для капельницы и закрепил на ней флакон с плазминогеном.
 Когда все процедуры были успешно завершены, он дал указания медсестре, что и когда колоть и пить. Попрощавшись с ней и бабой Катей, Игорь направился к себе, помогать жене наводить в доме порядок. Похоже, что теперь этот беспорядок станет для них нормой. Нельзя оставлять дом без присмотра – никак нельзя.

5.
     Появление в доме Люси, отвлекло Наташу от мыслей о Хозяине. Она ухаживала за котёнком так, как мать ухаживает за своим собственным ребёнком. Постоянно его вычёсывая и выгуливая только что не под ручку, она всю материнскую нерастраченную любовь перенесла на котёнка. В углу за печкой Наташа соорудила Люсе домик, но та предпочитала спать у неё в ногах, игнорируя собственный угол. Непонятно за какие заслуги, но Люся получила высочайшее право находиться вместе со всеми за обеденным столом. Специально для этого к столу была придвинута самая высокая в доме табуретка, опёршись на которую задними лапами, та выпрямлялась во весь свой ещё маленький рост, и цепляясь за край передними лапками, возвышалась над столешницей, являя всем торчащие уши и круглые голубого цвета постоянно удивлённые глаза. Тут же за столом она получала лакомые кусочки от хозяйских обедов. Игорь поначалу противился этому, но смирившись, махнул на всё рукой – чем бы, дитя не тешилось. Наташа занималась хозяйством по дому, ожидая открытия деревенской больнички, находясь пока в статусе безработной. Работы у Игоря в санчасти было не много, но люди шли к нему кто лечиться, а кто и просто за советом. Приезжали и с соседних деревень, прознав, что в Лотошниках появился дельный доктор, который действительно лечит.  Жизнь шла своим чередом. Хозяин, по неведомой причине,  больше в доме не объявлялся и про него стали понемногу забывать. Так прошёл целый месяц их счастливой семейной жизни. К концу ноября что-то незаметно изменилось. Было ли это связано с тем, что баба Катя пошла на поправку и понемногу начала говорить, то ли просто пришло время. Тем не менее, Хозяин вновь начал давать о себе знать. Сначала стали пропадать мелкие вещи, на которые никто не обращал внимания. Потом неожиданно стало скисать молоко, до этого хранившееся в погребе и никогда ранее не скисавшее. Чуть подросшая Люся стала вести себя беспокойно. Она, то жалобно мяукала без особой причины, то на загривке у неё поднималась колом короткая густая шерсть и она начинала шипеть, словно дикая, скаля свои мелкие не выросшие ещё клыки. В такие моменты она прижималась к Наташе, как бы ища у той защиты, и напряжённо провожала своим зорким взглядом пустоту в дверном проёме. Во взгляде у Наташи стала появляться тревога. Однажды вечером Игорь застал её за странным занятием. Она наливала в одно блюдце молоко, а в другое вишнёвое варенье. Оба блюдца Наташа поставила прямо на стол, и что-то пошептав над ними, выключила свет.
- Это ты для Люси? – Игорю стало интересно. – Так она варенье не ест. И почему на столе?
Наташа забралась под одеяло и коротко ответила:
- Нет, не для Люси.
На том разговор и закончился. Утром на столе увидели опрокинутые блюдца, и залитую молоком вперемешку с вареньем скатерть. Если учесть, что Люся всю ночь спала в ногах у Наташи, то кто тогда опрокинул блюдца? Чуть ли не со слезами на глазах, Наташа вытирала стол, а на вопрос Игоря - «Что случилось?», едва слышно ответила:
- Не принимает он наших лакомств.
Вот только тогда Игорь понял о ком идёт речь.
- Ты о Хозяине?
Наташа лишь кивнула головой в ответ. Как раз вечером случилось ещё одно событие, но скорее радостное, чем грустное – заговорила баба Катя. Ежедневно, в конце рабочего дня Игорь по пути домой заходил к ней. Он её осматривал, мерил давление и слушал с помощью фонендоскопа работу сердца. Благодаря стараниям Веры Петровны, которая большую часть времени проводила у неё дома, ухаживая и проводя необходимые процедуры, кризис миновал и дело, хоть и медленно, но шло на поправку. В этот вечер, как обычно он вошёл в дом бабы Кати, чтобы провести необходимый осмотр и с удивлением застал бабку на кухне, за приготовлением какой-то выпечки. Та стояла у стола и размешивала тесто, что-то бубня себе под нос.
- Здравствуй баба Катя. – Игорь стоял у порога, наблюдая за неугомонной старушкой. - А ты я вижу молодцом.
- Здравствуй сынок. – Голос её был ещё слаб, но спазмы, душившие её всё это время, отпустили. – Устала я лежать, ноги совсем сомлели. Дай, думаю, хлеб спеку. И ногам польза и дань за здравие отдам.
- Долго на ногах находиться тебе ещё нельзя. К нагрузкам нужно привыкать постепенно.
Бабка махнула рукой.
- Потом привыкну. Времени у меня уже почти не осталось, а дел много скопилось.
Она худенькими ручками перекатывала упругое тесто и было видно, как от напряжения у её виска бьётся тоненькая нитка кровеносного сосудика. Капельки пота выступили у неё на лбу, но старушка не обращала внимания на такие мелочи. После тяжёлой продолжительной болезни, баба Катя сразу перешла на достаточно тяжёлый для неё труд. Она не стонала и не просила для себя лёгкой жизни. По каким-то только ей известным рецептам, она лечила, таким образом, своё тело и душу. «Люди войны» - это первое, что пришло Игорю в голову. Для них не было болезней и трудностей. В жесточайших условиях  они не просто выживали – они жили, чтобы всеми способами уничтожать врага и спасать будущее великой страны – детей. Вот такая нелёгкая выдалась им судьба, а главное и невероятное во всём этом то, что они все и баба Катя в частности продолжали и по сей день жить в таком режиме, не обращая внимания на житейские мелочи. Где-то глубоко в  душах их война не понятно с кем и для чего, всё ещё продолжалась.
- А ведь ты, баба Катя и первую мировую помнишь?
Игорь присел на табурет рядом со столом, с интересом наблюдая за бабкиными руками. Та покивала головой, раскатывая очередной раз шар жёлтого теста.
- А как не помнить? С этой войны всё тогда и началось.
- Что началось?
- Вернее это было уже после, но до революции, когда к нам в село георгиевский кавалер пожаловал. Вот тогда и началось.
- Да что началось-то?
- Горе началось сынок. Беда пришла. – Она быстро смахнула со щеки, набежавшую слезу, но дела своего не оставила. – Лучше бы он тогда мимо прошёл, может ничего бы тогда и не случилось.
- Ты это о ком баба Катя?
- О нём, об Алексее. Алексее Буранове. Давно это было - ещё в шестнадцатом. Тогда многие мужики с войны возвращались. Кто домой к себе шёл, а кто и просто места себе на земле искал. Однажды летом у нас в Лотошниках солдат объявился. Вся грудь в крестах, да и всё при нём. Высокий, курчавый, грудь широкая, а в плечах сажень косая. Красавец, одним словом. Он на постой у Комарихи остановился, да так потом и остался. Девчат  у нас много незамужних было, да все как на подбор. Вот он огляделся, да решил избу ставить прямо в селе. Я сама тогда в девках ходила. И мне он в душу запал. По ночам всё думала о нём.
Баба Катя горестно вздохнула, видимо воспоминания давно минувших лет подняли на свет знакомые до боли образы. Вылепив из теста кругляш, она водрузила его на противень и слегка распластала, превратив в высокую лепёшку. Уверенно подхватив широкий противень, она аккуратно поставила его в духовку и закрыла дверцу.
- Ну вот. Пусть теперь подходит. – Она обтёрла о фартук руки и направилась в свою комнатку. – Прилягу я. Устала немного. А ты если хочешь, можешь посидеть рядом и послушать. Тем более это и тебя касается.
Игорь поднялся с табурета и пошёл за бабкой, как привязанный. Её последние слова заинтриговали его. Может она уже начала свой рассказ о том секрете, про который говорили ему как-то  тётушки?
- Ты ведь как раз сейчас живёшь там, где раньше дом этого Алексея стоял.
- Да я и понятия не имею, в чьём доме я живу.
- Вот тогда садись и слушай. Никому я этого не рассказывала, потому как нельзя было. Однако люди что-то прознали о том старом деле, и кое-кто уже до тебя приходил и расспрашивал. Только я никому ничего не говорила. Не люблю я старое ворошить. Думала, что само со временем рассосётся. А видишь ли, не рассасывается никак.
Игорь насторожился.
- Это ты о Хозяине?
- О нём сынок, о нём окаянном.
- Так что же всё-таки тогда произошло?
Баба Катя удобно улеглась на кровати и продолжила своё повествование:
- Я ведь тогда не просто девка была. Я ведь была дочь самого Фёдора Лотошникова – местного помещика. Много лет наш род жил в этих местах, потому и название люди дали соответствующее – Лотошники. Отец строг был и наказал, чтобы я и сестра моя старшая Наташа, Алексея того стороной обходили. Не ровня он нам был. Отец сватать нас за городских купцов собирался. Он говорил, что женихов нам богатых уже нашёл и чтобы мы из дому ни на шаг. А братьям нашим указал смотреть за нами в оба глаза. Вот такая любовь у меня была. Только он не меня полюбил, а на грех сестру мою Наташку. Та по вечерам к нему миловаться бегала, а меня просила не выдавать её. Вот я и молчала.
Алексей мастеровитый был и выпросил у отца кусок земли в долг, да лесу строительного. Сам за год дом поставил. Хороший, добротный дом. Строить видать умел, да и руки с того места росли. Сейчас таких мастеров поискать – днём с огнём не найдёшь. Кстати, именно тогда его впервые Хозяином  прозвали за руки его золотые. Это уже потом это прозвище к нему прилипло.
- Это ты о том доме, в котором я сейчас живу?
- Того дома давно уж нет. Ты не перебивай и слушай, что дальше было. Наташа сама не своя ходила. Вся цвела, как роза майская. Полюбила она Алексея пуще жизни своей и поклялась тогда она при мне, что замуж выйдет только за него. Так они и встречались по вечерам да ночам тёмным, пока кто-то из завистников отцу нашему не донёс. Село небольшое, и скрыть что-то тогда было невозможно. Люди всегда всё видят, да и много тогда воздыхательниц было у Алексея, вот, видимо, кто-то из них и донёс. Первым делом отец Наташу вожжами выпорол, да так, что та потом целую неделю в кровати провалялась, а к Алексею мужиков послал, чтоб те его примерно проучили, чтобы не трогал чужого. Мужики только для виду собрались. Не хотели они зла Алексею. Тот им завсегда в их хозяйстве помогал – мастерил что-то, да и избы иногда правил. Много чего хорошего он людям сделал, и люди ему добром отплатили. Сказали на словах отцу, что проучили вора, но он им не поверил и братьев наших старших к нему отправил. Те церемониться с ним не стали, а прямо у его же дома драку страшную затеяли. Тогда полсела к дому Алексея сошлось, посмотреть на расправу жестокую. Алексей сам не лыком шит был и один против трёх устоял. Однако, кто-то из братьев его со спины оглоблей достал. Упал он на землю и его били долго и нещадно. Только он пощады не просил и всё повторял во всеуслышание, что Наташа всё равно женой ему будет. Клялся, что заберёт её с собой и увезёт отсюда - подальше от глаз родительских. А ещё клялся, что отомстит за неё и себя всем, кто причастен в избиении и унижении его. Вот такой гордый был.
- А что потом с ними было?
Баба Катя вздохнула и перевела усталый взгляд на Игоря.
- Устала я что-то. Ты иди сынок домой, да и жена твоя, небось, заждалась? Я завтра тебе порасскажу, что дальше было. Мне ещё хлеб из духовки доставать, да молока заквасить нужно. Иди, милый, иди.
Игорю ужасно хотелось дослушать эту историю до конца, но делать было нечего. Мучить расспросами старушку было нехорошо и смирившись с вынужденным антрактом, он направился к двери.
- До свидания баба Катя. После работы я обязательно зайду. Уж больно интересную историю ты рассказываешь.
Бабка как-то криво усмехнулась и ответила:
- А вся история ещё впереди будет. Наберись терпения и всё скоро узнаешь.
     Находясь ещё под впечатлением бабы Катиного рассказа, Игорь отворил дверь своего дома и не сразу понял, что случилось. Наташа суетилась, куда-то собираясь на ночь глядя.
- Ты это куда собираешься?
Наташа бегала из комнаты в комнату, собирая какие-то вещи и складывая их в дорожную сумку.
- Я тебе уже в который раз говорю, а ты не слышишь. Звонила моя мама и просила приехать.
- Завтра суббота, вот и поехала бы с утра.
- Зачем ждать завтра, если сегодня последняя электричка через полчаса. Поеду, посмотрю, что там у них происходит, а в воскресение вечером встретишь меня.
- Это что получается? Ты меня оставляешь одного на все выходные?
- А что с тобой будет? Ты лучше за Люсенькой присмотри, да накормить её не забудь. Ну, что стоишь? Бери сумку и пошли, а то опоздаем.
Игорь нехотя взял приготовленную Наташей сумку и вышел вслед за ней на улицу. Если уж что она решила, то лучше не спорить – себе дороже выйдет. По пути на станцию, Игорь ещё пытался вернуть её назад, объясняя ей, что сам был бы не против съездить в город и навестить своих родителей.
- Завтра вдвоём бы и поехали. К чему такая спешка?
Его доводы оказались не убедительны под натиском женской логики:
- А кто печь топить будет? Пока вернёмся назад, в доме всё охолонет. А на кого мы Люсеньку оставим? – Последний из её доводов был самым убедительным. – Нет, Ковалёв. Пока Люся не подрастёт, её одну дома оставлять нельзя!
Она помахала ему рукой из вагона пригородной электрички и в утешение послала на прощание воздушный поцелуй. В скверном настроении Игорь вернулся домой и от нечего делать, включил телевизор. Люся тут же оказалась у него на руках, откровенно предлагая себя погладить и поиграть. Кошки удивительные создания. Они созданы для людей, чтобы умиротворять их тревожные души. Даже если просто смотреть на кошку, то непроизвольно начинаешь улыбаться и тут же чувствуешь, как тебя накрывает волна спокойствия и необъяснимой радости. Интересно, что чувствуют в такие моменты сами кошки? Игорь, почёсывал пальцем у Люси за ухом и наблюдал, как та, прищурив свои совиные глаза, сама улыбается ему в ответ. А может быть это мы созданы для них? Мысль показалась ему интересной, но развивать он её не стал. Передача про сталеваров севера его не заинтересовала и выключив телевизор, он пошёл на кухню. Люся тут же оказалась у своего блюдца и требовательно мяукнула. Игорь положил ей в миску перловой каши, перемешанной  с варёной с рыбой. Потом осмотрел полупустые полки холодильника. Похоже, что ему на ужин тоже предстоит есть рыбу. Только в отличие от Люсиной – жареную с томатной подливой. Они вдвоём ели рыбу и изредка бросали друг на друга  взгляды. Из всех инстинктов, самым сильным в животном мире является потребность в пище, потому взгляд у Люси  сейчас скорее выражал благодарность, нежели преданность или кошачью любовь. Этот маленький зверёк был далеко не игрушкой в их руках. Это был настоящий член семьи, пользующийся всеми человеческими правами. Помимо всего, этот зверёк мог требовать! Одно мяуканье – нужно покормить. Два – выпустить на улицу. Три – впустить обратно. Если затрещала Люсина «тарахтелка», то тут же нужно её погладить. Так кто для кого предназначен в этом мире?
   Закончив с ужином, Игорь набросал в топку печи сыроватых поленьев, а сверху высыпал полведра угля. В сарайчике, где хранилось топливо для печки, давно протекала крыша, и он каждый раз собираясь отремонтировать прохудившуюся кровлю, из-за своей занятости на работе, откладывал ремонт на неопределённый срок. Дрова и сам уголь были влажными и печь порой дымила, от чего приходилось полностью вытаскивать заслонку, через которую в небо уходило часть тепла. Вот и в этот раз, Игорь выдвинул печную заслонку на максимальное расстояние, вымыл руки и пошёл в спальню. Люся, как только он лёг в постель, тут же оказалась на месте Наташи. Она старательно вылизала себя языком прямо в постели, и свернувшись клубочком, закрыла глаза.
   Когда сон переходит во вторую свою фазу, тогда начинают сниться порой удивительные картины. В эту ночь Игорю так и не удалось их дождаться. Снился тревожный чёрно – белый бред, занёсший его в какую-то глубокую шахту. Он пытался выбраться из этой шахты на поверхность, цепляясь пальцами рук за сыпучий грунт и упираясь ногами в мельчайшие выступы на стенах. Вокруг него была темнота, а сама шахта была такой глубокой, что скоро он начал задыхаться от нехватки чистого воздуха. До поверхности было ещё далеко, а воздуха становилось всё меньше и меньше. Со дна шахты поднимались удушливые волны метана, вызывая приступы тошноты и головокружения. Игорь понимал, что это всего лишь сон, но выбраться из него ему что-то мешало. Он тряс головой и щипал себя за тело, пытаясь проснуться, но шахта не отпускала, осыпаясь земляной крошкой под его руками и ногами. Страх за свою жизнь стал каким-то реальным, и Игорь сделал ещё одну попытку вынырнуть из этого кошмара. Как ни странно, но помогла ему в этом Люся. Кошка с диким криком прыгнула прямо на него и своими лапками стала царапать ему лицо. Игорь, наконец, открыл глаза и глубоко вдохнув, глотнул в себя прогорклый дым. Ещё не понимая, что произошло, он скатился с кровати прямо на пол. У самого пола дыма было меньше, и он осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, что произошло. Дым выедал глаза и проникал в лёгкие, вызывая удушье. В темноте, Игорь всё же дотянулся до выключателя и зажёг свет. Плотные клубы дыма поглотили, казалось, весь дом. Первое, что пришло на ум – пожар! В доме что-то горело. Но что могло так гореть, производя столько дыма? В критических ситуациях мозг работает чётко и безошибочно. Доверяясь своему инстинкту и прикрывая рот попавшейся под руку тряпкой, Игорь первым делом кинулся к очагу пожара – печке. В кромешном дыму он не чувствовал жара. Огня не было! Щуря от едкого дыма глаза, он всё же разглядел, что огня возле печи не было. Дым валил со всех её щелей, заполняя собой все комнаты. Его взгляд поднялся вверх по печному щиту к задвижке. Задвижка была полностью утоплена в дымоходе, перекрывая тем самым выход дыма наружу. Тяга в топке упала, и сырые дрова просто тлели, производя не огонь, а едкий дым. Быстро выдвинув задвижку, он кинулся к входной двери и открыл её настежь. Холодный воздух с улицы ворвался в дом, вытесняя удушливую гарь. Дышать сразу стало легче, но наглотавшись  дыма, Игоря тут же стошнило прямо у порога. У его ног безумно кричала перепуганная Люся. Кутаясь в куртку, которую он снял тут же в прихожей, он взял её на руки и успокаивая, словно ребёнка, начал гладить и качать, находясь ещё в шоковом состоянии.
    Продышавшись на улице и продрогнув от холодного ветра, он вошёл в дом. Дым почти весь выветрился, оставив после себя запах въедливой гари. Дрова в печи разгорелись ярким пламенем, облизывая занимающиеся огнём куски каменного угля. Тепло от разгоревшегося угля, постепенно разливалось по дому, согревая его и прозябших жителей. Открытая заслонка выпускала едкий дым в трубу из печи и со всего дома через открытое поддувало. Игорь прошёлся по дому, открывая, где возможно маленькие форточки на окнах, и стравливая остатки дыма на улицу. Вместе с уходящим дымом проходил шок, и постепенно прояснялось в голове.  Возможность трезво мыслить пришла чуть позже, когда он вскипятил чайник и заварил крепкого чаю. Мимоходом бросив взгляд на разворошенную постель, Игорь понял, что уже не уснёт. Прихлёбывая горячий чай из чашки, он старался понять, как такое могло произойти. В доме кроме него и Люси никого нет. Задвижка не живая и сама не задвинется, а то, что он оставлял её открытой, сомнений не вызывало. Остаётся только одно – Хозяин! Это он приходил ночью и закрыл дымоход. Стало немного жутковато. Каким образом бестелесное существо может двигать предметы, обладающие определённой массой? Игорь стал вспоминать всё, что знал о таких случаях. На ум приходил лишь полтергейст, но и тот был вычитан из книжек о мифических существах неземного происхождения. Что касалось домовых, то на проделки домового это вряд ли походило. Они не настолько враждебны, а совсем наоборот – добры и снисходительны к людям. Домовые не делают зла. А раз это так, тогда кто же такой Хозяин? Какова его сущность и откуда он пришёл? Возможно ли прогнать его из дома или проще будет уйти самому? Вопросов накапливалось много, а ответов на них по-прежнему не было. Игорь в раздумьях с чашкой в руке, обошёл все комнаты и остановился в гостиной. Люся хвостиком следовала за ним и вела себя возбуждённо. Вспомнились слова тётки Клавы – «если кошка ведёт себя спокойно, то в доме посторонних нет». А если беспокойно? Игорь обвёл взглядом комнату, пытаясь заметить незримое присутствие чужого. Неожиданно его взгляд остановился на одной из стен. Его ноги тут же стали ватными, и он присел на  стул. Во рту пересохло, как в жаркой пустыне. То, что он увидел, было невероятным! На том самом месте, где виднелись следы заделки каких-то борозд, появилась свежая, будто процарапанная гвоздём надпись - «уходи». Под надписью, на полу лежали кусочки выпавшей глины, перемешанные с белой извёсткой. Это говорило о том, что надпись была сделана совсем недавно. Люся прыгнула к нему на руки и жалобно замяукала, прижимаясь к своему спасителю. Хозяин был всё ещё в доме! Какое-то время Игорь сидел недвижимо, разглядывая процарапанную надпись и собирая разбежавшиеся в разных направлениях мысли. Если бы он знал ответы на свои вопросы, то наверняка бы знал, как себя вести в таких случаях. Утешало лишь одно – Хозяин способен лишь на мелкие и большие пакости, но тронуть его он не в силах. Хотя одна из таких его пакостей могла привести Игоря к печальному исходу, но действия Хозяина всё же были предсказуемы. Такая мысль несколько его обнадёжила и придала духовных сил для дальнейшего осмысления происходящего. Конечно, ответов на все вопросы он не получит, но понять сущность Хозяина всё же сумеет. А поможет ему в этом баба Катя. Многое было странным и непонятным или скорее непоследовательным в действиях Хозяина. Прежде всего, он угрожал только ему, а не им. Наташу он почему-то не трогал. Почему? И дым он напустил в дом, когда её не было. Значит, против неё он ничего не имеет? Получалось, что Хозяин настроен решительно только против него. Это уже как-то радовало и расставляло всё по своим местам. А коли так, то в последнем и решительном, должны сойтись только они вдвоём и остаться должен был только один из них. Уверенность в своей победе придала Игорю сил. Он знал наверняка, что одолеет своего бестелесного противника. Придёт время, и он прогонит его навсегда из своего дома. Игорь поднялся со стула, и усмехнувшись невидимой угрозе, громко спросил:
- Чего тебе нужно?
Тут же в ответ, стоящая на телевизоре глиняная фигурка оленя, покачнулась и упала на пол, разлетевшись на черепки.
- Вот как? – Игорь рассмеялся в ответ, чувствуя, как азарт охотника и уверенность воина наполняют собой  его естество. – Я так понял, что ты хочешь меня выжить из собственного дома или уничтожить? А теперь послушай меня, призрак. Я хозяин в этом доме и никто не посмеет мне тут указывать, что мне делать или не делать! – Голос его крепчал, облекая сказанные слова сакральной силой. – Ты засиделся в мире живых и я очень скоро отправлю тебя в другой мир. В тот мир, где ты, наконец, обретёшь свой покой!  Пришло время прекратить твои безобразия и я это сделаю с большим удовольствием.
То ли ветер завыл в трубе, то ли сквозняк притворил скрипящую форточку и прошёлся по всему дому. Леденящий душу звук откуда-то из другого измерения, заставил Игоря вздрогнуть всем телом. Потом наступила тревожная тишина. Маленькая Люся прижалась к нему всем телом и дрожала не то от страха, не то от холода. Игорь бережно накрыл её полой куртки, которую так и не снял с себя и прижал к себе. Хозяин принял вызов. За окном медленно поднималось холодное солнце, бросая на землю первые свои светлые лучи. Люся закопошилась под курткой и освободившись от его объятий, прыгнула прямо с его рук на пол. Выгнувшись дугой, она потянулась и тут же принялась умываться своим шершавым язычком. Хозяин ушёл. В доме теперь кроме него и Люси никого не было. Посмотрев на то, как старательно кошка умывается, Игорь улыбнулся.
- Ты права, подруга. Пришло время утренних процедур.
Почистив зубы и умывшись, Игорь посмотрел на часы. Семь часов утра. Рановато, конечно, для визитов, но время терять было нельзя, хотя сейчас оно и было его союзником. У него впереди было целых два дня или только два дня. Одевшись и взглянув на своё бледное лицо в зеркало, он вышел на улицу и направился к дому бабы Кати.

6.
      Когда Игорь открыл входную дверь, баба Катя опять что-то стряпала на кухне. Неугомонная старуха, подумал он и громко поздоровался:
- Доброе утро баба Катя!
В ответ баба Катя смерила его взглядом и лишь кивнула в ответ головой.
- Чего кричишь с утра? Чего силы свои с утра разбазариваешь? Весь день ещё впереди и забот много. Будешь так кричать, сил до вечера не останется. – Она внимательно его ещё раз оглядела с ног до головы и тяжко вздохнула. – Жену в город отправил?
- Отправил. А ты откуда знаешь?
- А чего тут знать. Какая я бы жена мужа своего так рано за порог пустила? Или дома дел нет? Синяки под глазами – значит, ночь не спал. А чего не спал? Хозяин приходил?
Она сама задавала вопросы и сама на них же отвечала. Игорь был поражён наблюдательности старушки.
- Всё так баба Катя. Приходил. А ночь не спал потому, что угореть от дыма боялся. Он ночью заслонку закрыл, а меня кошка разбудила. Если бы не она, то сейчас бы перед тобой не стоял.
Старуха бросила на стол нож, которым резала капусту и строго посмотрела на Игоря.
- Вот оно даже как? Опять за старое ирод взялся.
- Помоги мне, баба Катя. Сам я его не одолею. Люди говорят, что ты тайну его знаешь.
- Тайну? – Она задумалась, а потом пожала плечами и перевела свой взгляд на иконы, висящие в углу комнаты. – Нет у меня никакой тайны. А люди твои языком трепать горазды. Помогу я тебе, конечно, чем смогу, а дальше сам решай, как быть тебе.
Вот так раз. Игорь в глубине души надеялся на помощь старухи, а она ни сном, ни духом. Похоже, попал ты Игорь Николаевич, как кур в ощип.
-  Ты хоть историю свою дорасскажи, что вчера начала.
- Ну, это можно. Раз начала, то заканчивать непременно нужно. Хотя и не время сейчас для историй, но раз уж такие дела пошли, тогда конечно.
Баба Катя вытерла руки об фартук, смахнула нашинкованную капусту в кастрюльку и показала рукой в дальнюю комнату.
- Пойдём туда. Я пока говорить буду, прилягу. Силы беречь нужно. Их уже совсем не стало.
Она, как и прежде улеглась на свою кровать, прикрыла глаза, будто вызывала в своей памяти знакомые образы и начала:
- С той драки целая неделя прошла и уже стали забывать о ней, когда моего младшего брата Ивана нашли в Лимане утопленным. Иван рыбачить любил и частенько по утрам к реке ходил. Вот и в тот раз пошёл, да не вернулся. Его ближе к вечеру мужики нашли в воде. Сам утоп или помог кто, никто не видел. Отец сразу к Алексею домой пришёл и застал того в постели с головой перебинтованной. Сразу на него подумал, но когда увидел его, то только выругался и вернулся обратно. Было похоже, что не он это и оставили его в покое. Только похоронили Ванюшу, другая беда пришла. Среднего брата Антона, кто-то вилами заколол на току. Опять никто ничего не видел. И сошло бы с рук окаянному и это, но кто-то из баб видел, как Алексей с вилами чужими огородами скрытно к стогам нашим шёл. Да ещё по древку определили, что вилы те Алексею принадлежали. У него на всех инструментах клеймо своё было в виде листочка. Он так вещи свои метил. Вот по этому листочку, его и вычислили. Отец лицом посерел, да поседел весь. Белый, как лунь стал. Тогда из города ещё приставы приехали. Хотели в кандалы Алексея заковать, но отец не дал. Он сказал им, что на этой земле он хозяин, и он сам решать будет, как с убивцем поступить должно. Как только Антона в землю уложили, отец со старшим Николаем, да с конюхом и ещё с несколькими мужиками к дому Алексея пошли. Дождались, когда он в дом зайдёт и тут же дверь поленом подпёрли. Керосином дом облили, да запалили с четырёх углов. Крыша соломенная враз взялась, а потом и стены полыхать начали. Почти всё село на пожар сошлось, посмотреть на расправу скорую. Приставы, видя такое дело, тут же обратно укатили в город. Я тоже там была и Наташа со мной. Её отец с братом крепко держали, чтоб не вырвалась ненароком, и в огонь к своему возлюбленному не прыгнула. Кричала она шибко. Я думала тогда, что она рассудка лишилась, так билась вся в истерике. Николай её насильно от пожара домой утащил, чтобы не видела, как любимый её в огне погибает. Понял, видимо, Алексей, что не отпустит за него отец Наташу, вот и пустился во все тяжкие. Горд шибко был и за унижение своё смертью семье нашей отплатил, и сам  смерь лютую принял. Так и сгорел он вместе с домом на виду всего народа.
- Ужас какой. – Игорь на секунду представил себя в роли Алексея и тут же его передёрнуло всем телом. – И на этом всё закончилось?
- Нет, не закончилось, а только началось. Наташу так и не удержали. Я как могла, успокаивала её, говорила, что на Алексее свет клином не сошёлся, что полюбит она ещё. Да куда там. Всю ночь она прорыдала в своей постели, а уже под утро, когда меня сон сморил, Наташа к Лиману подалась. Утром кинулись, а её нет нигде. Потом её в реке нашли - тело к берегу волной прибило. Утопилась она. – Баба Катя смахнула рукой набежавшую слезу и замолчала на некоторое время. Игорь понимал, как трудно ей сейчас вспоминать всё это. Не мудрено, что она никому не рассказывала этой истории. Пересказывать смерть своих родных, занятие не из приятных. – Когда Наташу в дом принесли, отец тут же слёг и больше не поднимался. Он умер в своей постели через неделю. Не перенёс он горя такого. Да и я сама не своя ходила. Так на погосте за один только месяц целый родовой квартал из свежих могил вырос. Хорошо мать наша этого не видела. Она ещё раньше от нас ушла. Вокруг неё почти всех детей её вместе с мужем и схоронили. Не долго она одна лежала. Тогда все думали, что этим всё и закончится, но не тут-то было. Где-то через месяц, после всех похорон, во дворах у многих сельчан живность падать начала. Сначала куры, гуси, потом свиньи да коровы. Будто травил их специально кто-то. Тут опять про Алексея вспомнили. Бабки по углам зашептались. Говорили, что проклятье Алексей на всё село навёл через смерть свою лютую. Правда это или нет, но народ из села бежать стал. Много сельчан тогда в другие уезды переехало. Село словно вымерло. Это только после революции опять люди пошли. Занимали брошенные хаты и хозяйство разводили. Те, кто остался, молчали и не говорили никому о том происшествии. Боялись, что люди уйдут из села. А какое село без людей?
- Да, дела. – Алексей задумчиво уставился на горшок с цветком и не сводил с него глаз. – А кто же тогда этот дом построил, в котором я с Наташей живу?
- Это уже недавно было. Лет десять – пятнадцать назад. Парня Анатолием звали. Он к нам из соседнего села переехал. Отговаривали его на этом месте дом ставить, да не послушался он. Мне, говорил он, ближе к реке нужно. Рыбак был, как мой Ванюша, царствие ему небесное. А работник этот Анатолий был справный - такой же рукастый, как и Алексей. Расчистил он тот пригорок, на котором пепелище было, и новый дом на нём поставил.
- Что же с ним случилось, с Анатолием этим? Где он сейчас?
- А там же, где и все. Погиб Анатолий. Хороший был парень. Не пил, не курил, семьёй обзавестись хотел, да не успел. Под поезд попал.
- Под поезд?
- Ну да. Только говорят, что его сам Хозяин отвёл к полустанку и на рельсы уложил. Не мог не пьющий человек сам ночью пойти туда и сам лечь на рельсы. Тогда особо не разобрались что к чему. Там же на полустанке уложили его в гроб, а крышку сверху гвоздями заколотили. Родне не показывали и на следующий же день на кладбище отнесли. Там и схоронили. Я так думаю, что Хозяин голову ему заморочил, да тихонько под ручку и увёл. Он может такое – головы людям затуманивать, да глаза им отводить. Долго потом его дом пустым стоял. Никто в него переселяться не хотел. Боялись видно Хозяина. Это уже недавно, как председатель наш врачей в него селить начал. Только пожили они в нём не долго. Первый из них целый месяц жил, пока его Хозяин не испугал чем-то. Другой и недели не продержался. Утром его у санчасти ждут, а его и след уж простыл. Не пускает Хозяин никого в этот дом. Вот и тебя выживает понемногу.
- Не дождётся. Мы ещё посмотрим кто кого. – Игорь, находясь под впечатлением услышанного, ударил кулаком себя по коленке и поднялся с табуретки. – Спасибо тебе, баба Катя за рассказ. Вижу, нелегко тебе было вспоминать такое, но я что- нибудь придумаю. Я обязательно, что- нибудь придумаю, чтобы извести убийцу кровожадного. Видимо он во вкус вошёл, и остановиться сам не может, вот и изводит людей без разбора.
Игорь, попрощавшись, хотел было уйти, но старуха неожиданно его остановила.
- Погоди сынок. Запамятовала я совсем. Не знаю, поможет тебе это, или нет? – Баба Катя сама приподнялась с постели. По её лицу было видно, что она действительно что-то вспомнила важное. – Ещё до того, как всё это случилось, моя Наташа Алексею портрет свой подарила. Этот портрет один художник в городе нарисовал. Она на нём как живая вышла. Отец наш даже в раму серебряную его заключил и на стену в гостиной повесил. Так вот, тайком от всех она его отнесла и подарила Алексею на память - так любила его и понимала, что вряд ли они вместе будут. Когда дом Алексея горел, то он портрет этот в окно всем показывал, словно икону и кричал что-то. В рёве огня никто ничего не разобрал, но сдаётся мне, что он на этом портрете всем поклялся отомстить за смерть свою.
Игорь, внимательно слушавший старуху, тут же напрягся, шестым чувством понимая, что он, наконец, нащупал невидимую ниточку, которая поможет ему во всём разобраться и подвести его ближе к Хозяину.
- Портрет этот, наверное, сгорел вместе с ним?
- Да нет. Когда зола остыла, начали искать его останки, чтобы захоронить их. Не безбожники же мы. Только под сгоревшими брёвнами так ничего и не нашли.
- Как не нашли?
- Ни одной косточки его не нашли. И рамы серебряной от портрета то же не нашли.
- Как это?
- Чего не знаю, сынок, того не знаю. Может, сгорело всё, а может…
- Что может? – Игорь вплотную подошёл к старухе, заглянул в её сморщенное лицо и переспросил: - Что может, баба Катя?
Баба Катя махнула рукой, словно открещиваясь от своих слов.
- Да не знаю я. Вот тебе крест. Только вот люди тогда говорили, что живой он остался, раз останков не нашли, а портрет тот с собой унёс.
- Вот даже как? Как же он из горящего дома ушёл?
Баба Катя пожала плечами.
- То одному Богу известно. Может, и не ушёл вовсе.
Игорь почувствовал, что впадает в какую-то мистику. И сгорел – не сгорел, и ушёл – не ушёл. Но ведь в доме кто-то есть?
- Пойду я, а то у меня уже ум за разум заходит от твоих рассказов.
- Иди, раз так. Только я тебе вот, что скажу напоследок. Брал бы ты свою жену и переезжали бы вы ко мне. Одна я на всё белом свете осталась. Бог детей не дал – кому это всё останется? Хата у меня большая – всем места хватит.
- Спасибо тебе, я подумаю.
- А чего тут думать? Собирайтесь и переезжайте.
Игорь напоследок кивнул головой и вышел на улицу. Морозный воздух отрезвил горячую голову, приводя мысли в порядок. По пути к дому он пытался найти всему рассказанному бабой Катей логическое объяснение. Но такое не поддавалось никакой логике. Понятно было лишь одно – Хозяин очень дорожил портретом и успел его где-то спрятать, потому его и не нашли. Тогда возникал закономерный вопрос – а куда делся сам Хозяин? Вот на это ответа не было. Ведь все тогда видели его в горящем доме, а останков не нашли. Чудес не бывает. А раз так, тогда в доме у Хозяина должна была быть потайная комната! Такой вывод его и обрадовал и насторожил. Получалось, что эта комната должна была быть прямо под домом. Неужели, Анатолий, когда строил новый дом, не заметил её? Могло ли быть такое? Ответ пришёл сразу же. Вполне мог. Со временем это место занесло глиной, пылью и сгоревшим мусором, а он не стал утруждать себя расчисткой и поставил фундамент прямо над этой комнатой. Получалось, что если его рассуждения верны, то эта тайная комната существует до сих пор, скрытая под досками полов и строительными отходами. Остаётся её только найти, или вернее будет сказано, откопать. Задумавшись над этим, Игорь не заметил, как упёрся, чуть ли не лбом в свою калитку. Отворив её, он вошёл во двор, но заходить в дом не спешил. Он обошёл его со всех сторон несколько раз, приглядываясь к возвышенности, на которой тот стоял. Явных ходов, трещин и чего либо, указывающего на скрытую дверь, он не обнаружил. Оно и понятно – вход, как Игорь и предполагал, находился непосредственно в самом доме. Чтобы окончательно в этом убедиться, он даже слазил по длиннющей лестнице на чердак и всё там внимательно осмотрел. Говорят ведь, что домовые селятся как раз на чердаках. Однако кроме пары заскорузлых кирзовых сапог и древнего хламья, он ничего интересного для себя не нашёл. Достаточно глубокий погреб, выложенный камнем, он осмотрел с той же тщательностью просто так, на всякий случай. Погреб отстоял от дома метра на три-четыре и не имел никаких с ним привязок, но проверить это было необходимо. Вырубленные из глины ступени резко уходили вниз, словно в колодец, теряясь в темноте пятиметровой глубины. Связанные между собой той же глиной вперемежку с песком природные камни, были влажными и скользкими. Пока он добирался по крутым ступенькам  до самого низа, то продрог от сырого и холодного воздуха, проникающего во все складки одежды. Он спускался в этот погреб несколько раз и ничего странного в нём не замечал. Камни, как крепкие солдаты в обложке стен, стояли насмерть и были достаточно крупные, чтобы их можно было легко сдвинуть с места. Потрогав их ради приличия своими руками, Игорь ещё раз убедился в том, что искать тайную комнату нужно в самом доме.
     Заждавшаяся в одиночестве своего кормильца Люся, тут же с порога радостно взобралась по Игорю, как по дереву, прямо ему на руки и лизнула того в щёку.
- Соскучилась подруга. Пойдём я тебе каши дам.
Не спуская кошку с рук, он отнёс её на кухню и только там опустил на пол. Наложив рыбной каши ей в миску, он какое-то время наблюдал, как от удовольствия у Люси подрагивает, стоящий столбом пушистый  хвост, и словно локаторы поворачиваются в стороны чуткие уши.
- Вкусно? Вот и хорошо.
Игорь поймал себя на мысли, что он рад тому, что в доме есть сейчас маленькое живое существо, которое его любит и по-своему оберегает. По сути, если бы не Люся, то неизвестно проснулся бы он утром или нет. По большому счёту эта маленькая кошка спасла ему ночью жизнь. Он погладил Люсю по рыжей голове, почесал её за ухом и оставил на кухне доедать кашу.
- Ты ешь подруга, а мне работа ещё предстоит. Не хорошая работа.
Переодевшись в рабочую одежду, Игорь снёс в гостиную весь имеющийся в наличии инструмент; штыковую лопату, большой с треснувшей ручкой топор, ножовку по дереву, тяжеленную ржавую кувалду, лом, стамеску, молоток и много разного мелкого инструмента. Гостиная комната была самой большой, и её внутренняя стена проходила почти по центру дома. Именно от неё он и решил начать свои поиски. Хорошо, что Наташи не было дома. Он и так, как мог берёг её, скрывая информацию о Хозяине, но вечно эта игра  продолжаться не могла. Отношения с Хозяином резко обострились  и он не хотел подвергать её жизнь риску. До приезда Наташи оставалось чуть более суток. Если работать и ночью, то найти комнату Хозяина он успеет. Вопрос был в другом – что он будет делать потом, когда найдёт эту тайную комнату? Встряхнув головой и прогоняя преждевременные мысли, Игорь взял в руки топор.
- Сначала нужно найти, а что делать потом, видно будет.
Выбрав взглядом одну из половых досок, он рубанул топором поперёк, отсекая её от массивных лаг. Тишину дома неожиданно нарушили дребезжащие стёкла в окнах, и тут же прибежала из кухни перепуганная Люся. Доска оказалась намного прочней, чем он себе представлял. Врубаясь в древесину, словно заправский дровосек, он откалывал от неё лишь небольшие куски. Росла горка щепок, а доска всё не поддавалась. Рубаха взмокла от пота и прилипла к спине, в тот момент, когда топор, отколов очередную щепу, поймал пустоту. Зацепившись за поддавшийся край, Игорь начал расширять обозначившуюся в доске щель. Спустя почти час, один край отрубленной доски, повис в воздухе. Сдвинув в сторону стол и стулья, он отмерил от образовавшейся щели метр и принялся вырубать из пола другой конец доски. На это ушло немало времени, но когда в полу образовалась щель размером с эту вырубленную доску, дело пошло веселей. Теперь в ход пошла ножовка. Толстые доски нехотя поддавались под натиском острых её зубьев, крошивших в опилки твёрдое дерево и закаменевший слой краски. К вечеру в полу появился достаточно широкий проём. Вытерев рукавом пот со лба, Игорь осмотрел результаты своей работы и отложил ножовку в сторону. С непривычки заныли мышцы рук и спины, но он не обращал на это никакого внимания. В желудке противно что-то урчало и перекатывалось. Организм требовал своего. Только теперь Игорь ощутил усталость и противное чувство голода. Выпрямив усталую спину, он неожиданно вспомнил, что с самого утра ничего не ел. Оставив свою работу, он прошёл на кухню и высыпал в печь полведра угля. Потом поставил на неё чайник. С прошлого раза осталась жареная рыба и немного сальников в кастрюльке. Рыбу он отдал Люсе, а сам принялся за холодные сальники. Игорь успел прикончить несколько штук, когда вода в чайнике закипела. Заварив крепкого чая, он налил кипяток в большую чашку и вернулся в гостиную. Прихлёбывая кипяток, внимательно осмотрел образовавшуюся нишу. Расстояние от пола до земли было незначительным, но места для отброшенной земли всё же должно было хватить. Прислонив к стене выпиленные доски, чтобы не мешали, Игорь взял в руки штыковую лопату и наклонился над нишей. Было несколько неудобно выкапывать землю прямо перед собой, возвышаясь над местом копки и раскидывать её по всему подполью, но другого способа в данных условиях  не было. Скоро стемнело и Игорю пришлось включить свет. Люся, игнорируя посторонние звуки, спала, свернувшись клубком на одном из стульев и закрыв лапой свой чёрный нос. Когда углубление в земле стало значительным, и Игорь смог поставить в него ногу, стало несколько легче. Землю можно было разбрасывать, освобождая центральную часть подполья. Лопата то и дело упиралась в куски битого кирпича, гнилые древесные чурки и прочий мусор. На полуметровой глубине стали попадаться куски обгоревших брёвен. Земля стала чёрной от золы и пепла. Игорь, словно археолог, поднимал пласт истории села Лотошники. Причём пласт этот не отличался особой культурой. Его отличительной чертой было горе, смерть и несчастье. В тот момент, когда он подумал, что таким образом он сможет прорыть целый подвал, штык с характерным стуком упёрся в камень. Когда стук железа о камень прошёлся по всему дому, Люся неожиданно издала дикий крик и спрыгнула со стула, выгнув дугой спину и ощетинившись своей рыжей шёрсткой. Выпиленные половые доски, словно кто-то приложил к ним свою руку, посунулись по стене и упали прямо на спину Игоря. Особого вреда они не причинили, но теперь Игорь знал, что он в доме не один. Хозяин пришёл именно в тот момент, когда обнаружилось его логово. Страха не было. Было огромное желание докопаться в полном смысле до истины и прекратить раз и навсегда эту чертовщину. Отбросив доски подальше от ниши, Игорь аккуратно стал расчищать обнаруженный камень. Скоро плоский валун показался из земли, а за ним и следующий. Это были крупные камни, соединённые между собой не то глиной, не то известью. Нашёл! Постепенно расширяя площадку, на свет появлялась одна из стен, а возможно и крыша потайной комнаты. Игорь уже не чувствовал усталости и не обращал внимания на то, что творилось у него за спиной. Спрятанная больше чем полвека назад в земле комната, понемногу стала появляться на свет. Осталось лишь расчистить место, где по расчётам Игоря должен был находиться в неё вход. Рубаха промокла от пота, а время остановилось. Неожиданно в гостиной начали падать на пол горшки с цветами. Звуки разбивающейся обожженной глины были похожи на выстрелы из охотничьего ружья. Хозяин, как мог, защищал своё убежище, в котором хранилась некая тайна. Игорь на это лишь усмехнулся и обратился к нему, как к живому:
- Чувствуешь, как конец тебе приходит? Говорил тебе, не трогай меня, а то хуже будет. Теперь готовься убраться отсюда в свой тёмный мир, откуда никто не возвращается.
Небольшой горшок с геранью, зависнув в воздухе, неожиданно изменил траекторию и полетел параллельно полу, прямо ему в голову. Игоря спасла лишь отменная реакция. Он успел отклониться в сторону, а горшок врезался в стену и разлетелся на черепки, обдав его лицо пригоршней земли.
- Вот значит ты как. – Игорь смахнул рукой с лица горшочную землю. – Интересно, чем ты будешь в меня кидать, когда кончатся горшки? Не мешай, мне осталось совсем чуть-чуть.
С удвоенной энергией он принялся расчищать место в самом центре под полом, вскрывая древнюю каменную кладку. Света стало не хватать, а глаза от усталости и оседающей на них пыли резало от боли. Игорь оставил на некоторое время раскопки и вылез из подпола. В кухне промыв глаза от пыли водой прямо из ведра, он взял керосиновую лампу  и запалив фитиль, спустился обратно. Стало светлей и комфортнее. Сколько прошло времени с тех пор, когда он начал свою работу, он не знал. Наверное, прошла целая вечность. Натруженные мышцы сводило от усталости, а от того, что он всё время находился в согнутом состоянии, ломило спину и не хватало дыхания. Ко всему ещё стала появляться противная отдышка. Однако, чтобы остановиться и закончить на сегодня раскопки, не было и речи. Вход в комнату, он так решил, нужно найти сегодня, потому что неизвестно было, что завтра может выкинуть Хозяин. С каждым разом, когда он отбрасывал в сторону лопату земли, становилось всё труднее это делать. Не хватало воздуха и приходилось всё чаще высовывать голову из подполья, чтобы сделать глоток чистого воздуха. На одной из таких вылазок, Игорь, разгибая усталую спину, заметил, как посветлело в окнах. Начиналось утро. Подумать только, что он провёл под полом всю ночь. Хозяин больше не беспокоил, видимо с рассветом его силы иссякали,  и он отправлялся куда-то их восстанавливать. Люся вернулась не понятно откуда и запрыгнув на облюбованный ей стул, свернулась клубочком. Натянутая внутри него струна несколько отпустила. Сделав глубокий вдох, Игорь как водолаз, опять нырнул в тёмную бездну неизведанного мира. Руки уже гудели от усталости, а голова начинала кружиться от полной потери сил, и всё чаще его посещала мысль -  бросить всё это к чёртовой матери. Когда он уже намерился бросить лопату, неожиданно штык её вонзился в дерево.
- Есть!
Наконец он добрался до входа. В том, что это был вход, Игорь даже не сомневался. Расчистив из последних сил толстую дубовую крышку двери, он осмотрелся по сторонам. В полулежащем положении это было сделать не просто, но волнение, охватившее его, заставило двигаться быстрее, придав некоторое ускорение телу. Когда земля была полностью отброшена, перед ним оказалась не то дверь, не то люк, ведущий куда-то вниз, а каменная кладка, как он и предполагал, была потолком в этой комнате.
- Как интересно – потолок под полом.
Произнёс он сам себе и потянул эту дверцу за выступ на себя. Старые проржавевшие петли жёстко держали её на прежнем месте, не уступая ни сантиметра. Кое-как просунув штык лопаты в едва образовавшуюся щель, он, как рычагом надавил на неё из всех сил, и дверца нехотя поддалась. В лицо из образовавшегося чёрного проёма ударило спёртым, гнилым воздухом. Подождав, когда он несколько выветриться, Игорь поднёс к проёму лампу. В жёлтом свете керосинки обозначились вырезанные в породе ступени, ведущие вниз.
- Ну, вот я и нашёл твоё логово. Приглашай в гости Хозяин.
С этими словами, Игорь опустил ноги на ступени и медленно начал спускаться. Ступеней было немного, да и комнатка была не большая - высотой в человеческий рост, а размерами где-то два на два метра. Прямо в самом низу, где заканчивалась эта лестница, лежал в полный рост скелет человека. Белые, отполированные временем кости отбрасывали таинственное свечение. К скелетам Игорь был привычен, потому как насмотрелся на них ещё в институте на кафедре анатомии и потому особого внимания этот скелет к себе не привлёк. Привлекло внимание Игоря совсем другое. Прямо под скелетом, он заметил припорошённый землёй необычный половик. Потянув его за край, Игорь извлёк странный предмет, похожий на картину в жёсткой рамке. Слабый свет не давал возможности разглядеть, что именно на ней изображено и он решил вернуться наверх с найденной картиной. Главное было сделано. Он отыскал потайную комнату, и как видимо с останками самого Хозяина. Теперь нужно было отдохнуть, чтобы трезво оценить свою находку и принять решение, что ему делать дальше. В комнате было достаточно светло, чтобы он разглядел, вытащенную на свет, картину. От увиденного, у Игоря пошла кругом голова. На запылённом от времени портрете красками в серебряной оправе была нарисована его Наташа! Этого не могло быть! Его Наташа и на портрете, которому скоро исполнится целый век! То, что скелет принадлежал Алексею, Игорь не сомневался. В своём убежище во время пожара, Хозяин и нашёл свою смерть, спасая дорогой ему образ, задохнувшись от гари и дыма. Значит, он не сгорел, как думали тогда все. Тело ведь, по словам бабы Кати, так и не нашли и не погребли. Вот он и мается бедолага, носясь между мирами живых и мёртвых, и не находя пристанища своей измученной душе. Игорь уже знал, что будет делать дальше. Он тайком от всех захоронит останки Алексея на деревенском кладбище, и тогда призрак Хозяина навсегда покинет его жилище. По крайней мере, чтобы избавиться от привидений, так советовали поступать знахари и всевозможные колдуны.
  Игорь стряхнул пыль с портрета и повесил его на торчащий из стены гвоздь. Он отошёл от него на два шага и всмотрелся в узнаваемые черты. Сомнений никаких не было – на портрете неизвестным художником была изображена его Наташа! Натруженные руки гудели от усталости, в голове было пусто, а глаза закрывались сами собой. Оставив всё, как есть, Игорь прошёл в спальню, прямо в грязной одежде свалился на кровать и закрыл глаза. Уже через полминуты по дому разносился его богатырский храп.

Полная версия рассказа на OZON.RU