Брюшной тиф

               

               
               
                Зулкар Хасанов

Брюшной тиф   

 (по волнам моей памяти)

В годы военного лихолетья, осенью 1944 года, наше семейство переехало в небольшой провинциальный городок Давлеканово. Наше жилище - полуподвальное помещение с земляным полом, с которым мы уже встречались в предыдущих рассказах.
Сырость, холод, поначалу заболел мой старший брат Зуфар, а потом  заболел и я. Отец, конечно, расстроился: оба сына, его помощники, разболелись. Сначала он думал, что я простудился, так немного подкашливал. Ругался, что я много бегаю, прихожу, иногда, с мокрыми ногами. Однако, мое самочувствие резко ухудшалось: заболела голова, я ничего не хотел есть, поднялась температура.
Я, для того, чтобы хоть как-то погасить жар, улегся на земляном полу, постелив под себя старые мешки и не менее старое одеяло. Но это не помогло, я впал в беспамятство и бредил: «Мощный горный поток несет меня  неведомо куда, кричу, папа»!
Сколько времени это продолжалось, не знаю. Но вот я открываю глаза и вижу, что на полке стоит семилинейная керосиновая лампа с закопченным стеклом. Отец лежит рядом со мной на нарах, не спит. «Как, сынок, самочувствие» – спрашивает он.  Я ничего не ответил, только попросил попить.
Отец понял, что я серьезно болен, но отвести меня в больницу все же не решился. Надеялся, что я мальчишка крепкий и все обойдется.
А я не сплю. Перед глазами опять возникает какое-то наваждение: «Опрокидывается прямо на меня раскаленная печка-буржуйка». Этот бред проходит, а нетопленая печка-буржуйка стоит на месте. Отец обеспокоен и говорит, что завтра пойдем в больницу. Ночь прошла тяжело, я все также бредил, сгорал в огне, температура заоблачная.
Утром отец меня стал собирать в больницу. Надел штаны, рубашку,  помог обуть лапти, завязать оборки. Направились в больницу через весь город, на улице очень холодно и ветрено, местами дорогу сильно занесло снегом. С большим трудом, но все же добрались, я отморозил ноги.
В приемном покое больницы очень много народу, суета. Отец куда-то ушел, вскоре за мной пришла медсестра, поставила под мышку градусник и минут через пять повела к врачу. Женщина-врач долго ощупывает мой живот, взяв за кисть руки, проверяет пульс, заставляет открыть рот.
Диагноз неутешительный… Врач, обращаясь к медсестре, говорит, что надо мальчишку подстричь наголо, пусть нянечка его искупает, переоденет и положите его в палату инфекционных больных.
Нянечка, уже довольно пожилая и усталая женщина привела меня в ванную комнату, там же ручной машинкой для стрижки волос обрила наголо, затем заставила меня намылить мочалку и мыться. Она поливала меня тоненькой струйкой воду, я размазывал мыло мочалкой. Насухо обтерся   полотенцем, и, переодевшись в больничную одежду, поплелся за ней  в палату, где она же уложила меня в чистую постель.
В палате никого, тишина, только блестит чайник, стоящий на тумбочке.
Няня осталась дежурить у моей постели. В палате я тоже, как и дома, периодически впадал в беспамятство. Периодически на мою голову няня накладывала влажное полотенце, чтобы хотя бы немного снизилась температура. Но температура ни снижалась. Помню, когда приходил в себя, я спрашивал няню:
- Что я умру, да?
- Выздоровеешь, Зулкар, обязательно выздоровеешь! Ты очень крепкий мальчик, все будет хорошо!
А дальше, помню, брали анализы крови. Три раза в день давали какие-то порошки.  Женщины менялись около моей постели, раз в неделю приходила новенькая, потом я остался один.
Жар постепенно понизился, я стал лучше кушать, появился аппетит. Отец принес мне жареных окуней, не знаю, где он их взял. Мне передали сверток  через окно. Няня, увидев, что я ем рыбу, стала меня ругать, сказав, что мне пока нельзя рыбу жареную.
В общем, врачи, медсестры, нянечки вырвали меня из цепких лап смерти, которая уже стояла у моего изголовья.
Я боролся за жизнь, они – за мое здоровье. Но отца по-прежнему ко мне не  пускали. Потом он и  Зуфар, который выписался уже из больницы,  приходили ко мне, и я с ними говорил через окошко. За окном падал крупными хлопьями снег, шла война… Где-то почти через месяц меня выписали из больницы.
Я очень ослабевшим шел домой и качался, как осенний лист.
Наш подвал посетил брюшной тиф. Но мы с Зуфаром показали ему кукиш!