Звали её Ксения. Было ей около тридцати лет. Была она некрасивая. Так думала она.
Так считали все, кто её знал. Нос крупноват, плечи угловаты, грудь маленькая. Только
глаза - синие-синие...
Мужа у неё не было. И друга тоже. Мужчины её не замечали. С этим Ксения смирилась.
Жила она одна в однокомнатной малогабаритке. Работала в детской больнице
медсестрой. Работница она была исполнительная, безотказная. Только "спасибо" ей никто
за её работу не говорил. Ксения не обижалась.
Его звали Май Алексеевич. Детский врач. Красивый: мужественное лицо, высокий лоб,
шапка волнистых русых волос. По слухам, он развёлся с женой, тоже врачом. Она осталась
на прежнем месте, а он перевёлся сюда.
В женском коллективе, где немало незамужних особ, хитрых и коварных, одинокий
мужчина - объект для их непрерывных атак. Некоторые замужние особы тоже не обходили
вниманием Мая Алексеевича. И тоже устраивали ему коварные ловушки. Но не подкупали его
ни их прелести, ни умные разговоры, ни прозрачные намёки на "хороший вечерок наедине".
С осени, когда Май Алексеевич появился в больнице, и до весны охотницы пытались
пробиться в его сердце. Но сердце доктора было заковано в ледяную оболочку. К маю самые
настырные особы разочаровались в "сухаре"
В конце мая в отделение по "скорой" привезли трёхлетнюю девочку Свету. Она
задыхалась и была синяя. Её поместили в палату интенсивной терапии.
Время было вечернее. Дежурила Ксения. Её смена заканчивалась. В это время ей
позвонила Милка Дубкова и пьяноватым голосом попросила Ксению отработать за неё ночную
смену. Милка во всю гуляла и, порой, на отходняк ей не хватало времени. Ксения
осталась.
В начале второго ночи дежуривший Май Алексеевич в очередной раз заглянул в ПИТ,
чтобы осмотреть девочку, и услышал негромкое пение:
- Спи, моя Светлана, спи, как я спала...
Пела Ксения. Май Алексеевич смотрел на неё в приоткрытую дверь палаты.
Девочка уснула. Дыхание её становилось спокойнее и свободнее. Ксения гладила Свету
по головке, и глаза её светились нежностью и любовью.
Май Алексеевич, словно в первый раз увидел Ксению, и подумал:
- Какая красивая девушка...
Он тихо вошёл в палату, посмотрел на спящую девочку, послушал её дыхание и сказал:
- Отдохните, сестра.
Ксения мотнула головой:
- Я не устала, Май Алексеевич.
- Тогда я вам сейчас приготовлю кофе, - сказал доктор. - Я варю отличный кофе. Он
взбодрит вас.
В ординаторской Май Алексеевич опустил кипятильник в колбу с водой. И в голову к
нему вдруг пришла мысль:
- Нет девушки лучше...
Он выбежал во двор и сорвал несколько цветков с жёлтыми лепестками - одуванчики.
Через двадцать минут кофе был готов. Май Алексеевич с чашкой вошёл в палату.
Девочка спала. Сон сморил и Ксению. Она сидела, уронив голову на грудь.
Май Алексеевич поставил чашку на тумбочку, звякнув ложечкой. Сон у Ксении был
сторожкий. Она встрепенулась и всочила со стула.
- Простите, Май Алексеевич, я уснула...
Она виновато опустила голову. Май Алексеевич подошёл к ней.
- Ничего страшного, сестра, - сказал он, пытаясь вспомнить имя милой девушки. -
Вот, возьмите скромный букетик. Смотрите, уже расцвели одуванчики.
Май Алексеевич протянул Ксении цветы. Ксения зарделась от смущения, взглянула
на доктора счастливыми глазами и сказала:
- Спасибо, Май Алексеевич. Мне ни разу не дарили цветов...