Стряпчие новостей совсем ополоумели. Либо весь внимающий им народ считают полными дебилами. В канун Международного Женского Дня по всем каналам раструбили о раскрытии громкого преступления и показали сюжеты из судебного заседания. Речь о жестоком нападении на главного балетмейстера Большого Театра г-на Филина. Все, конечно, помнят, как несчастному продолжателю "славных дел" великого Мейерхольда в балете плеснули в лицо серной кислотой, отчего тот едва не потерял зрение и по недавнее время находился на лечении. Событие безусловно печальное и омерзительное. Однако его продолжение едва ли не омерзительней случившегося преступления.
Нам всем внушают, что на сию жестокость якобы подбил некоего отморозка один из ведущих танцовщиков труппы. Мотивы приводились до того мелкие и невнятные, что тошно было слышать. Якобы сам он знать не знал и ведать не ведал, что нападение окажется столь жестоким. Однако полностью признал свою вину. А нагло державшийся нападавший корчил рожи и, глумясь над журналистами, намекал на то, что знает нечто большее, но ничего не скажет (!). И едва дело вышло в суд, жертва нападения прервал молчание и объявил, что ничуть не удивился и дескать знал о том, кто его заказал. Наконец, самое грустное: несмотря на полное раскаяние, невнятную мотивацию, полнейшую недоказанность связи между степенью жестокости нападения и единственной (!!!) уликой - сделанным телефонным звонком, а также вопреки многочисленным ходатайствам театра ведущего танцовщика решено оставить в камере предварительного заключения, тем самым, вероятно, навсегда закрыв ему танцевальную карьеру, поскольку хореография, как и спорт, это ежедневный труд и постоянное поддержание себя в форме, что делать в КПЗ, согласитесь, невозможно. Обвинённая в миллиардных хищениях, прямыми жертвами которых стало несколько тысяч человек, любовница проворовавшегося министра "томится" под домашним арестом в своей жалкой (???) 13-комнатной квартире в центре Москвы, а пришитый к делу о нападении на одного человека белыми нитками артист берётся под стражу. Двойные стандарты и, в общем, позор на всю "судебную систему"!
Во всём этом невольно проглядывает двойное дно. Есть ощущение, что в лице артиста просто найден удобный стрелочник, который, взяв вину на себя, укроет от возмездия настоящих преступников. Да и мотивы столь жестокого преступления, на мой взгляд, следует искать совсем в ином месте. Как говаривал один литературный персонаж, всякое преступление неизменно оставляет финансовый след. Не поискать ли корни злодеяния в деятельности жертвы? А что если за нею тянутся левые финансовые потоки, какие-нибудь неучтённые договора, неофициальные гастрольные туры, а то и вовсе оказание незаконных услуг?
Или другой возможный аспект. Скандально известная художественная политика пострадавшего театрального деятеля стоит в ряду многих и многих ниспровергателей отечественных святынь. Об этом писано и говорено немало. Однако дальше досужих разговоров никуда дело не шло, поскольку свобода самовыражения художника у нас чуть ли не вторая официальная религия. Даже дипломированным театроведам не рекомендуется критиковать режиссёров. Священная корова новации в искусстве не может быть предметом обсуждения. Оттого-то наши театры в последние десятилетия выглядят, с художественно-эстетической точки зрения, всё гаже и гаже на фоне всё большей помпезности их "пиара". Некоторые не выдерживают давления этого левацкого экстремизма в искусстве и, желая сохранить лицо, просто уходят. Как ушёл на днях главный режиссёр БДТ Т.Чхеидзе, официально заявивший, что не может противостоять наметившимся тенденциям, которых как художник не разделяет. Или как ушёл сразу с нескольких постов А.Сокуров, публично признав собственное бессилие (!!!) в том, чтобы что-либо изменить в культурной политике. А ведь оба этих человека - одни из величайших режиссёров современности, как бы к ним ни относиться. Ещё один великий просто и тихо ушёл из жизни, ничего не заявляя. Я об А.Германе. А на смену ушедшим бодро впрыгивает на авансцену племя Бархатовых и Серебренниковых, чья режиссёрская деятельность являет миру худший вид "мейерхольдовщины", отличаясь от деяний Всеволода Эмильевича лишь несопоставимостью с ним уровней таланта и элементарных профессиональных знаний. Если режиссёр музыкального театра заявляет о том, что не желает знакомиться с авторской партитурой спектакля, который собирается ставить, чтобы дескать не забивать голову штампами и стереотипами, то он, уж извините, не режиссёр, а шарлатан. В ряду осквернителей классики, перелицовывающих на балаганный уровень шедевры прошлого, несчастный пострадавший от серной кислоты Филин был достаточно заметен. Во всяком случае, лицо "из той же колонны" (её принято называть Пятой колонной). Отчего бы господам следователям не исключить в преступлении мотива оскорблённости со стороны пока ещё достаточно широкого слоя публики? Ведь характерно же, что, как бы ни относиться к факту варварского нападения на творческого человека, вовсе немалое число людей, когда это печальное событие произошло, высказались примерно так: "Допрыгался, мерзавец!"
Наконец, отчего бы не исключить и ещё одной возможной линии - недавно завершившийся капитальный ремонт, перетряска в коллективе, грандиозные финансовые потоки, зацепившие практически каждого в руководстве, а если сопоставить всё это с недавним скандалом со вскрывшимися хищениями в Фонде друзей Мариинского Театра? Так или иначе, меркантильный интерес куда как более подходит в качестве мотива для совершения преступления, чем обида за распределение ролей, тем более, со стороны человека, отнюдь не обиженного?
Я бы всех этих соображений не писал, если бы не навязчиво повторенные давеча сюжеты в новостях практически по всем каналам. Когда дружный хор "самых неподкупных" и, разумеется, "самых свободных" журналистов столь организованно запевает в чью-то сторону, в правдивость слов этой песни не верится по определению.