Виктория

               

                Кто не видел влюблённой женщины,
                тот не может сказать, что такое женщина.
                Т.Готье


1. В преддверии встречи


    25-летний Олег, только что вернувшийся из Венеции, где он провёл с любимой девушкой Ланой потрясающий отпуск после сдачи госэкзаменов, кайфовал в одиночестве в любимом саду на подмосковной даче, доставшейся им с мамой в наследство от покойного отца, крупного чиновника одного из ключевых министерств.
    В этот предрассветный час в саду всё благоухало. Пели птицы, тяжёлые изумрудные капли росы поблёскивали в листьях и лепестках цветов, в траве и кустарнике. Олег думал о вчерашнем разговоре с Ланой, которая настаивала на том, чтобы придать их отношениям официальный статус.
    «Олег, мы вместе уже три года. Мы любим друг друга. Не пора ли нам подумать о свадьбе?»
    Олега мутило от слова «свадьба», от этой фальшивой церемонии, когда каждому заранее определена какая-то роль. К тому же он не мог совершенно определённо сказать, любит ли он Лану. Да, им хорошо вдвоём. Она вполне устраивает его как сексапильная подружка. Но он никогда не пытался получше узнать её характер, проникнуть в тайники её души. Зачем? Он всегда ратовал за свободу в проявлении чувств и действий.
    «Хорошо, Ланочка, я подумаю над твоими словами», - сказал вчера он, после чего она прыгнула ему на шею и всё это завершилось мощным адреналиновым сексом, в котором, надо отдать ей должное, 23-летняя Лана показала чудеса такой изобретательной и страстной игры, что у Олега и дух перехватило.
    «И это отдать кому-то другому? – Нет! Со свадьбой подождём, но вот отношения надо углублять».
    - Олежек! – раздался голос матери с террасы, - иди быстрее сюда, есть новость!
    Олег нехотя встал с шезлонга и пошёл на зов матери, к которой относился с любовью и уважением как к женщине современной и деловой. Мать его, Татьяна Львовна, была женщиной видной. Ей было сорок пять лет, но современная пластическая хирургия, к услугам которой она прибегла в прошлом году, помогла ей помолодеть лет на пять. Она была замом директора крупного столичного издательства, очень деловая и активная. Несколько лет тому назад, по обоюдному согласию, она развелась с мужем-лётчиком, который давил на неё и своим характером, и банальной историей со стюардессой, не желавшей делать аборт, в результате чего он временно стал двоежёнцем. У Татьяны же в этот период был великолепный любовник, архитектор Евгений Петрович. Татьяна Львовна быстро разрулила дело со вторым мужем, без проблем отправив его в отставку, и с облегчением вздохнула, узнав, что «молодые» отправились на постоянное проживание за пределы России. Это её окрылило и придало решимости.
    Сейчас она стояла на дачной террасе и была прекрасна, как одна из чайных роз, произраставших в её ухоженном саду. На ней было японское кимоно, на лице – как всегда – свеженаложенный макияж.
    - Олежек! – радостно воскликнула она, - завтра у нас будет гостья, моя младшая сестра Виктория. Я рассказывала тебе о ней, твой тёте, но напомню ещё раз. Виктория замужем, живёт во Франции. Её муж Жан-Клод финансист, хотя и не очень крупный, живут они в Марселе. Детей у них нет, хотя Виктории уже 36, а Жан-Клоду 42. Она красива и экстравагантна, может быть, несколько взбалмошна. Но я её очень люблю: наше детство в Калуге было прекрасным и незабываемым. Она очень любит путешествовать, а поскольку вечно занятый муж этого не любит, ей приходится делать это в одиночку. Так что с завтрашнего дня прошу любить и жаловать свою тётку, Олежек. Жить она будет здесь. Покажи себя хорошо воспитанным, деликатным и эрудированным мальчиком. Пусть знает, что и на её Родине дают отличное образование, - не хуже, чем в их хвалёной Сорбонне!


2. Виктория


    Ночь прошла относительно спокойно, если не считать того обстоятельства, что Олегу два раза звонила Лана, которая в первый раз не могла заснуть без него, а во второй (это было уже часа в три ночи) – умоляла его взять такси и немедленно приехать к ней, так как последняя встреча раскрасила их отношения в совершенно новые краски и она не знает, что делать с тоской по нему.
    Он, как мог, успокоил её, сказав, что они стали взрослыми и более опытными в любви, что надо воспринимать это спокойно и что завтра, точнее, сегодня вечером они встретятся обязательно.
    Назойливость Ланы в последнее время начала раздражать Олега. А тут ещё гостья едет… Заставив себя успокоиться, он уснул.
    Утром, как обычно, они с мамой завтракали на террасе. Прислуживала им Екатерина Ивановна, экономка, она же повар, завхоз и «дворецкий». Был ещё старый Егор – он обслуживал сразу три дачи – их и две соседские. Вот и весь «персонал».
    Когда они уже допивали кофе, раздался звук мотора подъезжающей машины. На крыльцо, а потом и на террасу, словно сирокко, ворвавшийся в тихую европейскую гавань, вспорхнула моложавая, очень красивая женщина, модно и со вкусом одетая. За ней шёл таксист, обвешанный сумками и пакетами. Сложив всё это на маленький диванчик, он ретировался. А женщина бросилась к Татьяне Львовне и заключила её в свои объятья. Они тормошили друг друга, целовались, обнимались, а потом начали обмениваться последними новостями.
    Олег за это время успел во всех подробностях рассмотреть свою тётушку. Она была довольно высокая, пышнотелая и пышногрудая, но «при форме». Короче, это была довольно молодая дамочка, женщина, как принято говорить, в цвету. В своих порывах она действительно была непредсказуема. То она кидалась по новой обнимать маму и Екатерину Ивановну, то начинала бойко рассказывать о своём новом любовнике Эжене, с которым познакомилась полгода назад на Ривьере.
    - Постой, постой, Виктория, я не понимаю, о каком Эжене ты говоришь. А как же твой Жан-Клод?
    Виктория затихла и взглядом указала на Олега, стоявшего с сигаретой поодаль и с интересом её рассматривающего. Татьяна Львовна, подойдя к Олегу, попросила его оставить их наедине. Олег подчинился, но только для виду. Он прошёл в закрытую веранду и, приоткрыв дверь, мог отлично слышать дальнейшую беседу двух сестёр.
    - Если уж речь зашла о моём муже, - начала Виктория, - то я скажу, что он пустился во все тяжкие.
    - Как? – изумилась Татьяна, - он же финансист, солидный человек!
    - Это всё так. Но уже года с два-три, как у него появился сверхинтерес к представительницам женского пола. Сначала была Розетт, наша служанка. Я застукала их после того, как неожиданно явилась раньше срока из Швеции, от подруги. Представляешь, они голышом забавлялись в нашей с Жан-Клодом кроватке. Девицу рассчитали, но не прошло и трёх месяцев, как я увидела из окна такси моего муженька, поднимающегося по ступенькам отеля – а это было уже к ночи – с дамой примерно моего возраста, которую он держал под руку. Утром я учинила ему допрос, так как он не явился ночевать домой.
    - Ну, и что же он? Как выкрутился?
    - А он и не думал выкручиваться. Он сознался, что тяга к прекрасному полу действительно имеет место быть. И что с последней, Катрин, он живёт уже почти год.
    - А как же ты? Ведь без мужчины тебе, молодой ещё женщине, тоже тяжко.
    - Со мной он ведь тоже жил. Я бы сказала, что даже стал более внимателен и чуток в постели. Он улавливал самые потаённые мои желания и удовлетворял их. Жан-Клод стал изумительным и мужем, и любовником. Видя это и то, как он привязан к Катрин, я не могла не разрешать ему встречаться с ней. И, как я понимаю, делали они это преимущественно у нас дома. Однажды, вернувшись довольно поздно из поездки в Париж, я услышала их любовное воркование. Признания в любви чередовались со стонами и вздохами. То, как это делает мой муж, мне было хорошо известно. Какая-то сила приковала меня к месту, и я не сдвинулась с него до тех пор, пока кровать наконец-то не перестала скрипеть, за чем последовал храп дуэтом.
    Утром мы заключили с ним соглашение: так как я люблю путешествовать и у меня много друзей, я буду теперь делать это чаще, а он в это время постарается избавиться от своего порока. Он обещал увеличить финансирование моих поездок. Потом я прошла к себе и слышала, как в смежной с моей комнатой ванной плескалась Катрин. Но мне было на это уже наплевать. Я слышала и то, как она уходила, громко цокая по ступенькам своими каблуками.
    А ночью ко мне явился Жан-Клод. Он был так нежен и одновременно страстен, что я забыла и о Катрин, и обо всём на свете. Он называл меня своей первой и единственной любовью, женщиной всей его жизни. Эта ночь была настолько упоительной, что я только диву давалась, каким неподражаемым стал Жан-Клод в постели, как он безошибочно нажимал на все эротические клавиши моего телесного рояля. Мы провели в постели всю ночь и половину дня.
    Всё вроде бы уладилось. Катрин больше не появлялась. Но через месяц я снова увидела его на улице. Он сажал в машину девушку лет двадцати пяти. Поехали они, надо полагать, на съёмную квартиру. Увлечённый ею, Жан-Клод всё меньше и меньше стал уделять внимание мне, всё чаще не являлся домой. Что же мне оставалось, милая сестрица, как не воспользоваться его предложением  о путешествиях. Так я и познакомилась с 30-летним Эженом на Лазурном берегу. Все последние месяцы я была с ним.
    Эжен – художник, подающий надежды. Желая проверить прочность наших отношений, я решила съездить к тебе, дорогая, тем более, что Эжен сейчас весь в работе: в день принимает по три-четыре натурщицы. До меня ли ему?
    Татьяна обняла сестру:
    - Поживи у нас. Приведи в порядок свои чувства и нервы. Успокойся.


3. Вот это женщина!


   Олег, прослушав рассказ тёти от начала до конца, не знал, как отнестись к нему – верить или не верить, придавать значение всему этому, или нет. В одном он был уверен: экзальтированная тётя Вика понравилась ему. «Какая женщина, однако!» - вырвалось у него нечаянно, но он вовремя загасил звук этого восклицания. Да, он явно был под впечатлением. Куда-то отодвинулась Лана со своими претензиями, навязчивостью и педантизмом. Забыв, что Виктория его родственница и что она старше его на одиннадцать лет, он думал лишь о том, что она необыкновенна, очень гуманна (так войти в «положение» своего мужа!) и очень-очень аппетитна.
    Вечером он прокрался в ванную комнату и, едва увидев её роскошное обнажённое тело, не выдержал. Тихонько подойдя сзади, он прикрыл ей глаза ладонями. Почувствовав мужчину, она засмеялась:
    - Кто?
    - Это я Олег, я пришёл любить тебя, Виктория!
    Она ничего не ответила, просто ждала. Он разделся и скользнул в ванну. Виктория задышала неровно, прерывисто, грудь её вздымалась. Прикосновение его рук и ног повергло её в трепет. Олег наблюдал, как в женщине просыпается огромное желание, жажда любить, как она распускается, словно цветок.
    - Олег, помоги мне, - шептала она, - я так долго была одна.
    Ничего не говоря, Олег вобрал её губы в свои и не выпускал их, пока не закончил. Вздох облегчения вырвался из её груди:
    - А ты молодец, Олег. Сделал всё по высшему разряду, - сияя, сказала она.
    Олег был сильным. Он постоянно занимался атлетическими видами спорта. Он поднял расслабившуюся Викторию, завернул её в тёплый банный халат и понёс в спальню. Женщина была лёгкой. У неё были широкие бёдра и безупречные полные груди, но лишний вес явно отсутствовал.
    Олег не донёс её до спальни: на пороге стояла мать. Глаза Татьяны Львовны были широко раскрыты.
    - Что всё это значит, Олег? Виктория на твоих руках? Она же твоя тётя. Поставь её на пол.
    - Мама, я не могу этого сделать. Ни одного мужчину эта женщина, будь она рядом, не оставила бы равнодушным. А что касается родства, то оно дальнее.
    - Да что же в ней такое есть? – воскликнула Татьяна.
    - Этого я не могу тебе сказать. Только мужчина может почувствовать это. Сегодня она сделала меня счастливым.
    От звука голосов придремавшая было Виктория проснулась.
    - Таня, твой мальчик вырос. Он классный мужчина!
    Замахав на неё руками, Татьяна побежала в свою спальню. Олег уложил Викторию и лёг рядом. Усталость и необъяснимое чувство, схожее с удовлетворённостью, переполняло его. Сегодня он воистину стал настоящим мужчиной. И всё это она, Виктория!
   
    Когда он проснулся, рядом с ним никого не было. Из маминой комнаты доносились голоса. Ему показалось, что среди женских голосов был и мужской. Но потом всё стихло, и он снова заснул. Ему снилась Виктория. Она лежала нагая на траве и смотрела на него своими прекрасными, с широкими зрачками, глазами. «Ты мой», - говорили эти глаза и шептали губы. – «А я и не могу быть чьим-то другим!» - силился ответить он, но, как это обычно бывает во сне, своего голоса не услышал.


4. Роли меняются


    В то время, когда все ещё спали, к даче подкатил лимузин светлого цвета. Из него вышел немного полноватый красивый мужчина лет 45-46, приятной наружности, с удивительно добрыми глазами. Это был Жан-Клод, муж Виктории. Не спеша, он поднялся по ступенькам на террасу. Он сел за пустой столик и стал наблюдать рассвет. Лицо Жан-Клода было спокойным и умиротворённым.
    Через полчаса на террасу вышла Татьяна Львовна, так и не уснувшая после вчерашнего разговора. В руках её была сигарета. Увидев мужчину, она в удивлении остановилась. В такой час? Кто бы это мог быть? Мужа своей сестры она видела только однажды. Но когда он привстал, приветствуя её, она узнала Жан-Клода.
    Татьяна Львовна с самого начала симпатизировала этому человеку, поэтому вчера, после рассказа Виктории о нём, оставшись наедине, она долго пребывала в тягостных раздумьях. Уж кому, как не ей, хорошо была известна экзальтированность сестры!
    Викторию она любила, помнила детство, проводимое почти всегда вместе, несмотря на разницу в возрасте. Она помнила, какое участие приняла в её судьбе младшая сестра, когда Татьяна осталась одна, без мужа и с маленьким сыном на руках. Помнила, как сама помогала ей, Виктории, встать на ноги после того, как её, шестнадцатилетнюю, поимел, а потом бросил человек, которого сестра любила так, как любят только в юности. Она помнила, как водила её, очень ослабленную после прерванной беременности, по аллеям парка и, как могла, утешала, гладя шикарные волосы, который тогда были в полном беспорядке от долгого пребывания в постели.
    Но время уносит все печали, зализывает все раны. По мере взросления Виктория превращалась в красавицу. Поклонники гужом ходили за ней.
    Всё это проносилось в сознании старшей сестры, когда она слушала вчера рассказ младшей о своей жизни. Она не знала, верить или не верить. Похождения Жан-Клода были описаны ею, как приключения Дон Жуана, а этот образ никак не вязался с представлением о нём, сложившимся в памяти Татьяны Львовны после её с ним первой встречи. Неужели до такой степени мог измениться уважаемый ею человек? И под влиянием чего, каких обстоятельств его жизни? Она не знала.
    Она подошла и протянула ему руку.
    - Какими судьбами, Жан-Клод? Но какие бы пути не привели вас сюда, знайте: здесь вам  рады и примут с русским радушием.
    Она говорила с ним по-русски, зная о его отличном владении русским языком.
    - Большое спасибо, - отозвался француз, - я тоже рад вас видеть. Моя жена Виктория, надеюсь, здесь? Я приехал за ней.
    Распорядившись о завтраке, Татьяна Львовну пошла будить сестру. Виктория была уже одета и покидала в этот момент комнату Олега, который ещё спал. Виктория блаженно улыбалась: наконец-то связью с ним она компенсировала то, что было отнято у неё в юности, - яркость чувств, чистоту намерений и сознание того. Что тобой упивается человек, ценящий и красоту твою, и душу. Да разве французик-муж может пойти в сравнение с этим молодым русским Аполлоном!
    - Виктория, пойдём со мной. К нам приехали, - тихо позвала её Татьяна. – Олега не буди. Он проспит теперь до обеда.
    Понимая, что Олег был счастлив с Викторией, Татьяна Львовна всё же не одобряла эту связь и страстно желала пресечь её дальнейшее развитие.
    - Жан-Клод?! – от удивления Виктория, вышедшая на террасу с сестрой, вскинула на него свои прекрасные глаза.
    «До чего хороша сегодня, прямо светится вся изнутри! Неужели и здесь нашёлся человек, который смог удовлетворить её ненасытность в любовных утехах? Похоже на это», - подумал Жан-Клод. Он и не подозревал о том, как близок был к истине. Он встал и поцеловал руку супруги.
    Когда все позавтракали, Татьяна Львовна, не выдержав, набросилась на мужа сестры:
    - Жан-Клод! Вот сейчас вы ведёте себя по-джентльменски. Я не могу поверить, что вы так низко пали: без конца меняете любовниц, отсылаете Викторию в путешествия, прекрасно зная, что в них она бывает тоже не одна. Вы попираете её честь и достоинство, да и свои тоже. Зачем вам, в таком возрасте, вести себя, как легкомысленному юноше? Объясните мне это, пожалуйста!
    Жан-Клод встал, подошёл к жене и сказал:
    - Виктория – единственное, что у меня есть. Я привязан к ней душой и телом. Я не знаю, что произошло с ней здесь, в России, но эта травма пролегла через всю её жизнь. А теперь рассказывай, Виктория, как ты поменяла роли. Не бойся, здесь все свои.
    Тут вмешалась Татьяна Львовна.
    - Виктория, нам это тем более интересно, что не все женщины способны менять роли, как бельё. Так что уж сделай одолжение!


5. Исповедь Виктории. 


    - Сегодня не только по настоянию Жан-Клода , но и по зову своей совести, которая наконец-то проснулась, я хочу сказать вам… Кстати, почему здесь нет Олега?
    - Олег ещё спит, дорогая, - ответила Татьяна Львовна, - мальчик, знаешь ли, не привык к столь бурным проявлениям чувственной страсти.
    - Как! – вскричал Жан-Клод, - и он тоже стал жертвой твоих прелестей, Виктория?
    - А чему, собственно, вы удивляетесь, Жан-Клод? – продолжила свою партию старшая сестра. - Мальчик превратился в мужчину. Знаете, он очень чувствителен и любит красоту. А Виктория с детства была воплощением нежности, романтики и красоты. Как же он мог не заметить этого? Да, он сорвал запретный плод. Но все мы, в конце концов, если положить руку на сердце, разве никогда от него не откусывали?
    Жан-Клод молчал, потом встрепенулся.
    - Так продолжай свой рассказ, Виктория.
    - Я хочу сказать, что никаких измен мне со стороны моего мужа не было. Я просто поменяла роли. На самом деле это я раз в полгода уезжала или улетала из дома с новым любовником. Их было так много, они липли ко мне, как пчёлы на сахар. В конце концов я всего лишь слабая женщина. Когда после третьего побега Жан-Клод простил меня, это стало происходить регулярно. Я всегда любила путешествовать, а он не мог. Мои друзья давали мне блестящие возможности для этого, требуя взамен лишь одного.
    Побеги, отели, курорты, самолёты – это было бесконечное коловращение. В конце концов, я сбежала от своего последнего любовника сюда, к любимой сестре. Решила поставить точку. Мне стыдно было говорить правду о себе, и я всю вину взвалила на Жан-Клода, чистого и невинного человека.
    Но и здесь меня подстерегало искушение. Так случилось, что в меня влюбился Олег, и я не смогла сдержать себя под натиском здорового, чистого чувства. Но сейчас, раскаиваясь во всём, я хочу одного: домой, в тихую марсельскую обитель, к Жан-Клоду.
   - Нет, нет и нет, Виктория, - вскричал Олег, который наконец появился на террасе и услышал её последние слова. – Ты останешься со мной. Я люблю тебя.
    Виктория обернулась на его голос.
    - Мой мальчик, ты не слышал моей исповеди. Перед тобой порочная женщина, которая лет восемь безостановочно изменяла своему достойному мужу. Если бы ты спросил, который ты по счёту у меня, я бы затруднилась ответить.
    - Как, - воскликнул Олег, - вы изменяли Жан-Клоду! И вы унижали его, втаптывали в грязь! А потом и надо мной посмеялись, поиграв с новой игрушкой! Вы… вы… не имели никакого права так глумиться над людьми!
    Он отвернулся от неё и ушёл в дальний угол террасы.
    - Молодо-зелено, - проговорила Татьяна Львовна, - не ты ли недавно безумствовал в её объятиях? На твоём месте стоило бы удержать Викторию. Даже со всеми её изменами и уходами из дому в поисках приключений она дорогого стоит. В человеке прежде всего важна личность. А поступки – мы не всегда вольны над ними. И потом – разве когда-нибудь любовь унижала женщину? Да она её возносит – на пьедестал! Женщина самой природой создана для любви. Она щедро дарила жаждущим себя. Она не виновата, что обладает такой огромной притягательной силой. Не стоит её за это презирать.
    Выслушав её исповедь, скажем: да поможет ей Господь преодолеть себя!
    Пока она произносила эту тираду, присутствующие не заметили, что Виктория исчезла с террасы. Жан-Клод выбежал, сел за руль машины и отправился по единственной дороге, ведшей к посёлку. Он догадывался, где её можно найти. Через час он позвонил.
    - Татьяна, я прошу вас не беспокоиться. Мы вместе с Викторией в отеле «Звёздная ночь»… Нет-нет, ничего плохого. Мы были с ней вместе. Я счастлив. Скоро мы уезжаем. Она передаёт вам привет.


                ***


    Вскоре из Марселя пришло письмо. Не электронное. В нём Виктория благодарила сестру и племянника за проявленные деликатность и понимание. Она писала о том, что только теперь по-настоящему оценила Жан-Клода, человека высоких духовных качеств.
    Новость, о которой она сообщала в конце письма, ошеломила всех. «К счастью, - писала она, - медицина не стоит на месте. Когда-то, в 18 лет, мне предрекли, что я больше никогда не буду иметь детей. Так вот сообщаю, мои дорогие, что после курса лечения в одной базельской клинике я забеременела. Появление малыша мы с Жан-Клодом ждём весной. Я безумно рада, а муж просто летает от счастья. Целую всех, ваша Виктория».
    - Ну, вот видишь, сынок, как бывает в жизни - обратилась Татьяна Львовна к Олегу, сидящему в обнимку с Ланой, которая тоже ждала ребёнка, будучи на седьмом месяце «положения».
    - Интересно, чей потомок появится на свет раньше, - проговорил  Олег и задумчивая улыбка осветила его лицо. Он обнял Лану, прижал её к себе и подумал: «Как много всё-таки дала мне Виктория! Возможно, благодаря ей и Лана заблистала всеми гранями своего женского очарования. Ведь я открыл в ней то, чего раньше не замечал».
    - Ланочка, ты не утомилась? Может, пойдём к себе?
    - Как скажешь, дорогой! – она протянула руку мужу, и они медленно стали подниматься вверх по лестнице.

                5.3.13