Куб для души

Хусейн
...Подожди, с чего все началось?
Вокруг меня только тьма, такая беспросветная тьма, что мозг видимо сам разнообразит ее мерцающим горошком черных тонов. Я начинаю сползать в эту тьму на бок и вниз...
 Я наверное потерял сознание... Это наверное сон, я скоро проснусь...
 
Нет, не сон и я не проснусь. Это очень трудно осознать.
Смятение и обида, как будто вытекают из моей груди с кровью в эту темноту, и безвозвратно уходят, словно вода в рыхлую, песчаную почву...
Как это странно, думать о том, что это твои последние мысли...
Все что осталось за рамками этой тьмы меня уже не тревожит и не интересует.
На смену смятению, порывом свежего воздуха, пронизывая мое тело, приходят смирение и безмятежность.
Все нормально, все правильно, таковы правила, они для всех, это справедливо. Я должен уйти, что бы уступить место в этом мире кому то кто должен в него прийти, как когда то, кто то другой ушел, что бы смог родиться я, что бы у меня было мое место под солнцем...
Надо помолиться, Ему...
 
Во имя единого Бога,
Всемилостивого и Милостивейшего
Хвала единому Богу, Господу миров
Милостивому и Милосердному,
Властелину дня Воздаяния
Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного мы просим о помощи
Веди нас прямым путём,
путём тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал Твой гнев, и не заблудших.
Аминь, Аминь, Аминь...

Свет, проникающий сквозь закрытые веки, как бы пробудил меня ото сна...
Сон?
Нет, это не был сон. Я помню, как этот урод вынимал из меня душу, и это точно не было сном.
Оказывается душа не находится в каком то одном месте, сердце или голове, как я это пытался представить. Душа как вода, во всем организме, в каждой клетке, так сказать "сшита с телом на молекулярном уровне", крепко, надежно. Нечаянно ее точно не потеряешь. Расставание с телом процесс болезненный, очень болезненный. Из миллиардов клеток, от пяток до макушки вырывается душа, словно растения пустившее глубокие и крепкие корни в землю, словно нервная система со всеми ее нитями...
А этот... можно ли ругать его?... Может быть он передо мной, и только ждет, когда я открою глаза что бы... Мало ли у них тут "развлечений"... кто знает правила?
Как он выцарапывал меня из тела... я кричу, стой, одну минуту, одну секунду, дай передохнуть, осторожней...
А он будто мясник с овцы шкуру снимает, обыденно и торопливо, со знанием дела... Ангелочек... Как такое чудовище вообще может быть ангелом?!
Но слава Богу вроде бы все позади, пуффф...

 Ладно, что тут у нас, открывать глаза страшновато... свет, это хорошо, стою как бы на ногах, ноги новые, как видимо и все остальное... чем же мои то не годились? 
Провел фалангой большого пальца по кончикам остальных четырех... чувствую! 
Вдруг где то издалека раздался звук нарушивший тишину, потом еще и еще, со всех сторон... Это голоса людей, радостные, удивленные, торжествующие...
Инстинктивно открывшиеся глаза на секунду застелил ударивший белый свет... О Господи, о Господи!...
Как деревья в редком, зимнем лесу, тысячи и тысячи людей, словно согретые внезапными лучами солнца после долгой ночи, со всех сторон, покуда видит глаз...
Все в одинаковых, белых штанах и рубахах, босые на белом полу. Это помещение, но стен не видно, видимо они очень далеко и то же белые... как и свод...
Я дышу... странно... я дышу не по тому, что мне нужен кислород, а как бы по привычке... Видимо это для того что бы мы могли выражать свои чувства, смеяться, кричать от радости, поздравлять окружающих и говорить с ними.
Конечно же, это рай! Что это еще может быть?! Все, так как мы себе и представляли... Только почему то белых барашков нет...
Ха ха ха... Ну и вредные же мы существа люди, минуту в раю, блаженство, счастье, радость... а нам уже чего-то не хватает, "барашков, почему нет?". Как будто кто то обещал.
 
Кто-то бежит, запрокинув голову назад и раскинув руки в стороны, те, кто у него на пути, расступаются, подбадривают его и подхватывают его радостный крик... Люди смеются, радуются, хлопают друг друга по плечам, трогают за локти, обнимают, поздравляют и хвастают перед друг другом тем, что они в раю.
И я иду сквозь этот радостный гам, благодарный шепот и торжество, пытаясь как можно больше людей обнять и сказать им, как я счастлив, как я рад, за себя и за них...

Так продолжалось, какое то время... Время, в обычном понимании этого слова, это не совсем то чем является время здесь. Здешнее время невозможно измерить часами или минутами, днями или месяцами... Здесь нет дня и ночи, успел или опоздал, как бы его достаточно... Не надо ни куда торопиться, невозможно опоздать, куда не будь или что-то не успеть сделать... Времени столько, сколько тебе нужно.
Итак, это блаженство, продолжалось какое то время, может быть день, может быть месяц, может быть год  по земным перкам, не знаю.
Пока вдруг не открылась дверь....
Голоса стали стихать. Все заметили что, что то изменилось и озираясь на окружающих, устремляли свой взгляд туда, куда смотрят те, кто ее уже видел.
В центре рая, за раскрытой дверью зияла зловещая и пугающая непроницаемостью темнота.
Оказалось, что в центре рая было здание, кубической формы, размером примерно двенадцать на двенадцать метров. Стены его были, белые, как и все вокруг. И поскольку свет здесь поступал со всех сторон, и не что не отбрасывало теней, это здание ни кто и не видел. Теперь же, если подойти ближе, были видны его ровные углы и стены. Тьма, в прямоугольнике дверного проема гипнотизировала, не давая оторвать глаз. Холодными змеями в наши души снова стали вползать страх и неуверенность. Хотелось спросить, кого ни будь: - Что это? Но понимание что ни кто не знает ответа, перемешенное со страхом пропустить что-то важное в черном проеме двери, заставляли молчать.

Вдруг где то в центре рая, над кубом раздался голос, твердый и уверенный, властный и спокойный: - ТЕ, КТО ВЕРИТ В БОГА, ВОЙДИТЕ ВНУТРЬ!

Эта фраза, снова перевернула в голове все вверх дном. Зачем нам туда идти, зачем из света идти в темноту?! Зачем из рая идти в пугающую неизвестность? И кто это говорит? Бог, ангел, дьявол... кто? Почему мы должны верить этому голосу?
Может быть, это сатана пытается ввести нас в заблуждение?! Да, это сатана! Это сатана, эта тварь как то проникла сюда, что бы утащить кого то в свою вонючую преисподнюю, пользуясь тем, что мы еще не знаем каковы здесь правила. Зачем Богу нас, куда то звать из рая? Куда, нам кроме этого рая больше и не обещалось ни чего, во веки вечные... Все ведь до сих пор было, как предсказывалось, ангел, душа, воскрешение, рай... Барашков ни кто и не обещал, это, скорее всего отсебятина была, ни куба, ни дверей, ни каких, ни где не было!

А если это все же Бог?! Может это и не рай ни какой, а промежуток, какой то. Может это и есть главный экзамен?
Я опустил голову на грудь и закрыл глаза ладонями... Куда бы мне деться, что бы не видеть эту дверь? Как бы избавиться от необходимости принимать такое тяжелое решение. Я знаю, я чувствую, что будет, если я ошибусь. Во веки веков, моя душа будет разрываться от презрения, обиды и злости к самому себе, за то, что я принял неверное решение, за то, что дал себя обмануть или недостаточно верил...  Что же делать то Господи, что же делать?

Я прибегаю к Аллаху, во избежание проклятого сатаны.
Во имя единого Бога, Всемилостивого и Милостивейшего
Хвала единому Богу, Господу миров
Милостивому и Милосердному,
Властелину дня Воздаяния
Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного мы просим о помощи
Веди нас прямым путём,
путём тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал Твой гнев, и не заблудших.
Аминь, Аминь, Аминь.

...
Кто бы не обращался ко мне, где бы я не находился, я отчетливо и ясно слышал: - ТЕ, КТО ВЕРИТ В БОГА, ВОЙДИТЕ ВНУТРЬ!
Все остальное лукавство, попытка обмануть себя. Нельзя верить наполовину.
Я пойду туда, что бы там не было, на все Его воля!

Я пошел к кубу, обходя застывшие фигуры. Кто то из них хлопал меня по плечу, кто то прощался, кто то цеплялся за рукава моей рубахи и просил не ходить, кто то плакал... Они боялись остаться так же как мы боялись войти в куб.
Дверь куба с внутренней стороны была покрыта черной панелью, и эта панель не отражала света, казалось, что если дотронуться до нее, то рука войдет в нее. С наружи дверь была белой, как и весь куб, как и все вокруг, кроме лиц, ладоней и ног людей, да зловещей тьмы молчавшей за порогом входа в куб. Дверь была очень толстой, около полуметра в толщину, откосы дверного проема были такой же толщины.

Я шагнул внутрь, сделав несколько осторожных шагов, я все же наткнулся, лицом к лицу, на кого то кто уже вошел до меня. Он видел меня, идущего из просвета двери и по этому немного отклонив голову, дружески обнял меня и тут же на шаг отошел в сторону, давая мне место встать рядом с ним.
Я, так же как и он повернулся к двери, ибо больше ни чего не было видно, кроме теперь уже белого прямоугольника, за которым тысячи скорбных глаз смотрели в этот проем словно в могилу.
После меня, в течении какого то времени вошло еще несколько человек. Всего нас вошло в куб, наверное, человек одиннадцать, двенадцать.
После того как все приняли решение, и те кто решил войти, вошли, а те кто решил остаться, остались, дверь закрылась.
Мы стояли, ожидая того что должно случиться. Всем своими телом я чувствовал осязаемый страх, во рту даже стало горчить от его острого вкуса. Куб наполнялся тревогой и предчувствием беды. Казалось, мы были готовы ко всему. Если бы разверзся пол, под нами, и мы полетели в бездонную пропасть, или сверху на нас обрушилась вся масса вселенной, мы бы восприняли это с облегченьем. Но пугало то, что может произойти что то чего мы не знаем, чего мы не можем себе представить, что то к чему мы не готовы. Как небыли мы готовы, когда нас позвали войти в куб.
Так прошло достаточно времени, достаточно для того что бы прошло оцепенение и стало ясно, нет смысла больше смотреть в то место где была дверь, все равно ни чего не видно. Потихоньку, нащупывая ступнями пол, шаря перед собой руками я поплелся в дальнюю сторону куба. Что дальний угол от меня находится с лева я знал по тому, что входил в куб не под прямым углом, а немного наискось, левее от входа.
Если я касался, чей то спины, то этот человек поворачивался, протягивал мне руку, помогая мне пройти в том направлении, куда я двигаюсь. Прикосновения к друг другу, успокаивали нас. Мы были, друг для друга единственным чего мы не опасались, что нам было понятным и близким, в этой непредсказуемой мгле.
Дойдя до крайней стены, я нашел у нее человека, сидевшего на полу, обняв свои колени. Ощупав его макушку, я сел рядом, прижавшись к нему плечом.
- Как тебя зовут? - спросил я его, через какое то время.
- До того как я умер меня звали Эги, здесь меня еще ни как ни кто не называл.
- Как ты погиб?
- Скорее умер, а не погиб. Я умер с радостью.
- Почему?
- Очень долго и тяжело болел. Когда Азраил вынимал меня из тела, я просил его делать это как можно быстрей, по тому, что устал терпеть боль многие годы.
- Понятно. Я наоборот просил его не торопиться... как то все это неожиданно случилось...
- Тебе повезло.
- Наверное.

Тем временем почти все уселись группами и шептались о чем то своем. Лишь кто то один продолжал ходить, от стены к стене. Через какое то время он, то же остановился. Потом громко произнес:
- Может быть, мы должны, что то сделать?
- Что? - отозвался кто то с дальней стены.
- Не знаю, может выход найти, может быть здесь какой то люк есть, может это загадка, какая то, может быть нас кто то ждет...???
Ни говоря, ни слова, мы стали искать. Толкаясь головами, ощупали ладонями пол, стены, на сколько могли, до потолка было не добраться. Торопиться было некуда, искали долго, но ни чего не нашли.
- Эги, ты где? - позвал я моего собеседника
- Здесь. -  Отозвался он.
Я пошел на звук его голоса и снова уселся рядом с ним.
Тишина снова заныла в окружающем мраке.
- Слушай - сказал Эги - ты не обратил внимания, что там было на двери, когда мы входили?
- Нет. Ты о чем?
- Когда я входил я краем глаза, то есть боковым зрением видел там на двери что то было, мне это показалось не важным тогда, не обратил внимания, сейчас только вспомнил. То ли шпингалет, то ли...
- Да, да я то же видел, - отозвался кто то - вся дверь была черная, но в правом верхнем углу было колечко, вокруг тоже черного и почти невидного выключателя, не колечко, а щель как вокруг крышки бензобака на авто, только тонкая щель.  Так, на какой стене у нас тут дверь?
- Выключатель? Вы думаете это электричество, свет? - Начал кто то философствовать - Я не думаю что здесь кому то нужно электричество, выключатели...
Но никто уже его не слышал, снова начался поиск...
- Дверь была посередине стены, на каком уровне от пола был твой выключатель?
- Где то два двадцать!
- Нашел, нашел, вот он... это переключатель, какой то, здесь планка внутри круга, на нее можно ухватиться и провернуть этот кружок...
- Покажи, где, где ты?
- Идите сюда, здесь я, здесь, давайте руки... 
Я то же подошел и стал водить ладонями по стене, натыкаясь на ладони толпящихся у этого места. Кто то взял меня за запястие и поставил мою руку на переключатель. Это, конечно же, был какой то переключатель, но поворачивать его я не решился. Уступив место другим ладоням, я немного отошел в сторону, упираясь одной рукой в стену на которой находился переключатель.
После того как все ощупали его, тот кто был самым активным и предложил искать какой то выход, произнес:
- Ну что, крутим, все согласны, кто не будь против?
- Да кто может быть против?! - сказал Эги - Если он есть, значит, он для чего то нужен. Понятно, и Бог и дьявол обойдутся и без него, значит он для нас. Крути!
 Что то по периметру всего помещения щелкнуло, я почувствовал, что тонкая панель под моей рукой, начала отделяться от стены. Панели начали двигаться, в середине каждой стены между ними стала образовываться щель, через которую проникал желтоватый, мерцающий свет. Щели были в середине каждой стены, от пола до потолка, шли дальше по потолку образовывая в центре потолка крест.
Куб был высотой с трех-четырех этажный дом, и мы столпились в его центре. Ширина просвета между раздвигающимися панелями увеличивалась, за ними было стекло, за стеклом, что то полыхало...

...
Ужас который надвигался на нас невозможно описать...
Стены и потолок куба оказались из цельного, звуконепроницаемого стекла, толщиной сантиметров пятьдесят. Его наружное, белое покрытие полностью выгорело и все что от него осталось это невесомые угольки которые парили высоко над кубом подбрасываемые пламенем и горячим ветром бушевавшем вокруг куба. Топливом этого пламени были люди... тысячи и тысячи людей... они метались в огне, но спасения не было. Все кто еще как то ориентировались, пытались добраться до куба. Горящие толпы штурмовали куб со всех сторон.
Карабкаясь по горящим спинам и головам, друг друга они молили о помощи, и тянули к нам руки. Те, кому удалось достичь стен куба, царапали стекло, ломая обгорелые ногти и пальцы, бились в стекло лицами, локтями, пытаясь пробить в стенах брешь. Эта борьба и метание происходили только у верхней части куба. В нижней же части, примерно на пять метров от пола вверх, люди за стеклом были обездвижены, напиравшей сзади и сверху толпой. Они лишь смотрели на нас глазами полными ненависти и злобы к нам, будто бы мы были виновными в их страдании. Они пытались, что то кричать, но не могли, ибо давление на них было так велико, что они не только не могли набрать горящий воздух в легкие, но и их кости ломались, предавая телам неестественные формы...
Все кто был в том, что мы считали раем, бежали, метались, ползли в сторону куба, образуя вокруг него курган из горящей плоти...

...
Я вскочил и сел на край кровати... Потянул простыню и стал вытирать ею пот... Во рту вкус адреналина... Приснится же такое...