Глава 3.2. Столкновение
«Вот дом-дворец,
Который построил Энди-творец.
Вот Яна,
Красотой осияна,
Верная спутница Энди-творца,
Который хозяин дома-дворца.
А это мы, кучка смутьянов,
Пьющих за здравье блистательной Яны,
Которая Яна,
Красотой осияна,
Которая спутница Энди-творца,
Который хозяин дома-дворца.
А это контора «Строители Вишнек»,
Которая…»
Голубой листок с текстом приобщили к делу об убийстве, и впоследствии его успешно использовали адвокаты защиты.
В десять часов вечера 22 апреля к вилле Адриана Неро и Яны Вишнек в Орешнике-2 одновременно подъехали многоместный Мерседес-такси, Шевроле Каприс и Шкода Октавия криминалистического отдела полиции Нирванды. Начальник следственного отдела, лейтенант полиции Хью Паккард по прозвищу Интель, и старший криминалист навели порядок, не заходя в дом: такси возвращается, заказ отменен. Два криминалиста остаются на вилле. Один следователь рассредоточивает присутствующих в доме и приступает к допросам. Сам лейтенант и второй офицер отправляются на место происшествия, где уже работают два других криминалиста и судмедэксперт.
Бурной деятельности, называемой «следственными действиями», предшествовала цепь драматических событий.
***
Том Ленорман и Леонид Гарди сидели в гостиной виллы «Тигриная Скала» и разговаривали. Они всегда относились друг к другу с большим уважением, но виделись нечасто. Гарди, у которого почти не оставалось времени на беллетристику, все-таки аккуратно прочитывал все романы бывшего одноклассника, и они ему нравились. Вот и сейчас они обсуждали последнюю книгу, ставшую в Палабрии бестселлером. Том рассказывал, из какого пустяшного рабочего инцидента, рассказанного Маргаритой, вырос этот готический и не вполне серьезный детектив.
Будто услышав свое имя, Рита подбежала к телевизору и увеличила громкость. По французскому каналу «Меццо» исполнялись пьесы Люлли для флейты и фортепьяно. Рената, Рита и Саша быстро вышли на свободное место и начали танцевать. Рената, в светло-бежевом костюме от Шанель с узкой юбкой, только обозначала легкие шаги на полупальцах и вполголоса руководила дочерьми. Длинные платья девушек, темно-синее летящее Риты и бледно-зеленое с золотистым лифом Саши, как нельзя лучше подходили для манерного гавота. Девушки блистали изяществом и грацией, только Саша исполняла танец чинно и всерьез, а Рита дурачилась и жеманничала.
- Лепота… - пробормотал Леонид, когда к нему вернулся дар речи. – Но теща-то наша какова!
- А, ты же меня еще не читал, впрочем, я еще и не написал, – хмыкнул Том, - Рената много лет в детстве сама занималась балетом и девчонок танцевать научила. Красиво у них получается, однако!
- У тебя камера здесь? Сбегаешь? – спросил Леша.
Том приподнялся, но усмехнулся и плюхнулся обратно в кресло:
- Не-а, не разрешат. Они не накрашенные и без украшений, пока только платьями друг перед другом хвастались. Ничего, 24-го все будут при полном параде, сделаю большую фотосессию. Группы, портреты, все, как положено.
Они услышали, как Рената тихо скомандовала «поворот, руки, реверанс». Саша убрала звук и сказала вошедшему Гарри:
- Пап, ты такое пропустил! Мы с Машкой танцевали, как в далекой юности, - и, не в силах остановиться, сделала еще один поворот «с ручкой» и реверанс.
- Не повезло мне, старушка, - улыбнулся отец, - Майк позвонил именно под вашу музыку. Эти друзья изменили график. Сейчас они в Илании и решили там задержаться: нанюхаться магнолией, купить в Источнике побольше грязи навынос и отдохнуть в отеле. И только завтра утром выехать к нам.
- Отель в Илании? В конце апреля? Ну-ну, - Рената скептически покачала головой.
- Как раз этот вопрос, не будучи оригиналом, я задал брату. А вот его ответ достоин точного цитирования: «ты полагаешь, мы сейчас начнем объезжать все эти ваши отельчики? Ага, немедленно. Я позвонил в Филадельфию, в головной секретариат. Девицы уже занимаются. Как устроимся, сообщу».
Рената кивнула:
- Дай им Бог здоровья. Иланийская грязь – это всегда приятно, пахнет шоколадом. Ну, а мы ужинаем в обычное время, никого не ждем. Тоже хорошо. Девочки, переодеваемся и накрываем, у меня все готово.
В гостиной остались Леша и Том, Леша сказал:
- Понял, писака, как надо жить? С головным секретариатом с девицами!
- Ну дык, - засмеялся Том, - есть за что бороться! Нам-то пока ближе к тридцати, чем даже к сорока! А вот ты мне скажи, вы первым классом летали?
- Нет, но скоро. Сашка утверждает, что пришло время ликвидировать дыру в воспитании.
- Ха, - удивился Том, - Машка так же выражается! Мы уже решили, вот как она экзамен сдаст, лейтенантский жетон получит, поедем развлекаться. Куда – не важно, но летим бизнес классом… Слушай, морячок, а не попробовать ли нам на двух машинах, как Эвены?
- Сомневаюсь, Сашку экстремальный туризм вряд ли привлечет,- усмехнулся Леша, - она существо утонченное…
После ужина Рената позвала «утонченное существо»:
- Сашка, ты мне нужна. Я хочу в новой сказке поиграть разноязыким мяуканьем и щенячьим лаем. Поможешь?
- Кайф какой! Ну конечно! А петухи тоже будут?
- Не собиралась, все и так знают, - покачала головой Рената.
- Да? А как кукарекать, к примеру, по-латышски, знаешь? «Ки-кир-га»! А по-японски? «Кокэ-ко-ко»! Все знают только насморочное «кок-э-дудл-ду». Я найду тебе кучу малоизвестных звукоподражаний. У тебя что, зверье на симпозиум собирается?..
И они ушли в Малый кабинет.
Гарри и Леонид уселись в плетеные кресла на веранде. Леше необходим профессиональный совет: системный администратор «Барракуды» заявил, что пора покупать новое коммуникационное оборудование с большим быстродействием и улучшенным хардвар файерволом. И Леша хочет знать, что Гарри думает о последней модели, которую фирма Сиско представила на рынок.
Ленорманы поудивлялись, почему финская кошка говорит «курнау», поспорили, как правильно, Сиско или Циско (Том предложил Хыхко), и решили пойти погулять. Благо теплый, почти летний вечер к такой прогулке располагал. Рита прицепила к поясу джинсов кожаную сумочку с документами и мобильником и пообещала оставаться в зоне досягаемости.
- Весь Орешник по периметру можно за час обгулять. Мы, пожалуй, пройдемся до площади и через нее дальше к парку, - уточнил Том.
Рита и Том сделали большой круг по городку, вышли на заполненную народом площадь.
- В очередной раз удивляюсь, - сказала Рита, - как много молодежи! Вот ты согласился бы жить в поселке, где полтора жителя и мэр?
- Я-то согласился бы, тихо, воздух чистый. А вот ты кого бы охраняла? Профиль там психологический какой-нибудь – чей? Мэра? А это как раз я!
Они засмеялись. Рита толкнула Тома в бок:
- Тебе кто-то машет, девочка какая-то, да вон, с верзилой!
Том покрутил головой и увидел, что к ним стремительно направляется Марион Шейн и тянет за руку высокого блондина, «верзилу».
- Добрый вечер, очень рада вас видеть, – пропела журналистка, - позвольте представить вам моего мужа, Джулиана Шейна…
Взаимное представление заняло несколько секунд, Марион сообщила, что они бегут в кино, что материал готов и завтра она его пришлет. И если господин Ленорман одобрит, во вторник 24-го, как обещано, будет опубликован. Главный написал стихотворное, не вполне серьезное поздравление Гарри Эвену. Его она тоже перешлет, но «пожалуйста, сохраните в секрете».
Молодая чета Шейнов умчалась в «Кракатук». Рита, слегка ошеломленная темпераментом Марион, сказала:
- Теперь понятно, как она тебя на интервью расколола! Эту бы энергию да на благие дела!
- Нормальная девица, пришла подготовленной, говорит хорошо, слушает отлично. Интересно, как напишет. Почитаешь, поймешь, какой я у тебя клад.
Ленорманы пересекли площадь и скоро вышли на шоссе, огибающее Орешник.
- Маш, пойдем в парк, – предложил Том, - по улицам скучновато. И давай-ка Вадиму позвоним.
Рита достала мобильник, Вадим ответил сразу.
- Привет, сынок, - сказала Рита и переключила на громкую связь. – Что там у тебя?
- Все нормально, устал немного, тренер ухайдакал. Вот расслабляюсь, - ответил Вадим. – Вы где?
- Мы гуляем с папой. Идем в парк.
- «К ближайшему Орешнику за новою метлой?» – хмыкнул сын.
Родители рассмеялись, и Том громко сказал:
- Поостри мне! Во-первых, сам дворник, во-вторых, иди спать, в-третьих, делай уроки! Ты один?
- Нет, с Виксой. И с ящиком. Чего-нибудь посмотрю. Американцы прибыли?..
Когда обмен новостями закончился, Том спросил Риту:
- А правда, ты бы хотела здесь жить?
- Нет, наверное, слишком тихо. Для мамы с папой это находка, конечно, а мы давай пока еще посуетимся.
Они медленно шли вдоль рощи в сторону Орешника -2. Том спросил, как они попали в вертолет. Рита рассказала, что Лешины знакомые летели на семинар в Нирванду, что-то о сверхсовременных средствах связи. Сашка посплетничала, что у этого Марка Лайдена какая-то семейная драма, примитивная до тошноты, вроде жена изменила с тренером по гольфу. Дуры бабы, такой мужик эффектный, умный – богатый - красивый, и чего им…
Рита не договорила. Они как раз подошли к входу в парк и услышали возбужденные голоса. Где-то недалеко спорили несколько мужчин, различались слова «идиоты и шутки идиотские», «да прекратите вы», «совсем обалдел?».
Рита решительно двинулась к широкой въездной дорожке.
- Ритка, ты в отпуске, - Том схватил жену за руку, - даже не думай!..
И в этот момент их оглушил звук выстрела.
Рита сунула Тому мобильник:
- С места не сходи! Звони 10! Стрельба, въезд в лесопарк с шоссе возле
Орешника – 2!
И с криком «Бросай оружие! Полиция!» свернула на дорожку.
***
Андо рывком открыл калитку. Он слышал за собой тупой топот, потоп торопливых звуков, будто над ухом ритмично били в большой бубен. Оторваться хотя бы от этого оглушающего звука, мчаться, пока не растает пелена перед глазами… Андо понял, что он уже за пределами поселка и несется по шоссе. Он повернул на широкий въезд в лесопарк, они вчера здесь спокойно и медленно бродили с Эдри. Пробежав еще метров пятьдесят, Андо остановился на широкой, хорошо освещенной площадке. Спокойно и медленно… Он уперся руками в колени и попытался отдышаться. И чего это он сегодня разбушевался? Разве не очевидно, что о его парижских делах будет знать вся семья? Неделей раньше, неделей позже, от мамы или от того же братца, какая разница? Нервы лечить надо и вес в норму привести…
На поляну влетел Эдри. Сильно отставший Энди только появился в начале дорожки. Эдри подбежал вплотную к Андо и негромко, на почти не сбившемся дыхании спросил:
- Ты чего разбушевался? Что я такое сказал? О Саюри? Ну и что? Твои о ней вообще ничего не знали?
Андо ответить не успел, на них налетел Энди и, задыхаясь, выдавил из себя:
- Тебе совсем башню снесло? Что я такое сказал? Нервишки лечить пора, весь праздник Янке испоганил, сковородник несчастный!
У Андо опять перехватило дыхание. Он отнял руки от колен и начал разгибаться. Что он сейчас сделает или скажет этому хаму, пока не ясно, но… Взгляд Андо наткнулся на кобуру на поясе второго любезного братца. «Носитель секретов», анфа депют (сукин сын)!
Не вполне понимая, зачем он это делает, Андо схватил рукоятку пистолета и рванул из кобуры. Эдри не успел среагировать. Андо вытянул вверх руку с пистолетом и издевательским тоном запел-заговорил по-французски. Эдри сильно проигрывал в росте и пытался пригнуть эту вытянутую руку, но Андо не только намного выше, но и сильнее. Он начал поигрывать пистолетом, перебрасывать из левой в правую и смеяться. Энди метался вокруг и кричал. Андо с легкостью освободился от захвата, который Эдри попытался провести, и передернул затвор.
- Спятил?! Дай сюда! Надо разрядить! – Эдри вцепился обеими руками в правый локоть Андо и буквально повис на нем.
Андо дернул пальцем, нажал на спусковой крючок, выжал до конца.
Именно этот выстрел заставил сержанта полиции доктора Маргариту Ленорман с максимальной скоростью мчаться вглубь лесопарка Орешник.
Рита бежала по дорожке с криком «полиция!». Она видела трех парней в конце дорожки. Двое, отталкивая друг друга, возили руками по земле, третий, схватившись за голову, раскачивался из стороны в сторону чуть поодаль.
Рита услышала тяжелое дыхание Тома рядом с собой. Какого черта, он вообще не должен сворачивать в парк! Том старался не отставать и на ходу набирал номер полиции. У него не получалось, руки вспотели и дрожали. Рита бросила взгляд через плечо, замедлила бег. Лучше бы она этого не делала: Том, не отрывая взгляд от кнопок, врезался в нее сбоку, подтолкнул влево. Мобильник выскользнул. Рита попыталась поймать падающий телефон, схватила воздух вытянутой рукой, потянулась вперед и влево…
Оглушительный взрыв ударил по барабанным перепонкам, шею ожгло адовым пламенем. Падая, Рита инстинктивно подняла обе руки, поняла, что горячее мокрое – кровь, попыталась зажать рану отвратительно слабыми ладонями. Она услышала еще один взрыв, намного тише...
Рита упала на спину. Она долго оставалась в сознании, видела чье-то опрокинутое лицо, чувствовала, как ей сильно нажимают на шею чем-то мягким. Потом стало неудобно лежать, голова запрокинулась. Раздававшиеся вокруг нее звуки плавали, меняли тон и громкость. Все происходило на фоне свирепеющей боли и постепенно утекающей действительности…
***
Когда Андо выстрелил в воздух, все трое на секунду замерли. Рука, сжимавшая рукоятку, задрожала. Эдри, наконец, смог отобрать пистолет и теперь переводил недоуменный взгляд с него на Андо. Совсем рядом очень громкий женский голос кричал «бросай оружие, полиция» или что-то вроде этого. Андо вздрогнул и попытался схватить пистолет за неожиданно горячий ствол. Охнул – «выстрелило» едва зажившее запястье. Эдри слишком сильно дернул оружие на себя, Андо его почти не держал, пистолет выпал из рук и отлетел в сторону. Братья бросились его поднимать, схватили одновременно, снова начали вырывать друг у друга. Как произошли два последующих выстрела, кто именно, Адриан Лоусон или капитан Адриан Радо Вишнек (Эдри) виноват в произошедшем в следующее мгновение, определить не удалось. Короткий мягкий спуск Глока 19 сыграл свою трагическую роль.
Бегущая пара находилась уже метрах в тридцати от ярко освещенной круглой площадки с деревянными столами для пикников. Сначала упала женщина. Мужчина сделал еще один шаг вперед, развернулся, пытаясь ее подхватить.
Том хватал Риту за выскальзывающую руку и с неподдельным изумлением смотрел в сторону, откуда раздался выстрел.
Третья за этот несчастный вечер шальная пуля попала ему в висок.
Известный писатель, журналист Том Ленорман умер мгновенно.
Первым опомнился Эдри. Он бросился к мужчине, увидел, в каком состоянии его голова, прорычал что-то нечленораздельное. Не теряя ни секунды, развернулся к лежащей рядом женщине, выхватил из кармана рубашки большой белый платок, приложил к ране у нее на шее и крикнул остолбеневшим братьям:
- Энди, снимай рубашку, сюда! Андо, набирай 11, не думай, повторяй за мной!
Когда Энди, из всех сил отворачиваясь от лежащего рядом Тома, бухнулся на колени возле Риты, Эдри скомкал его светлую рубашку и придавил ею рану поверх промокшего платка и приказал:
- Приложи ухо к груди, на всякий случай послушай сердце… Мужика, идиот!
- Ты что, я не могу! – дрожащим голосом ответил Энди, - у него же голова… голова…
Эдри одной рукой сорвал с себя синюю рубашку и протянул брату:
- Накрой и делай, что говорят!
Через несколько секунд Энди дрожащим голосом сказал, что ничего не слышит, похоже, мужик не дышит.
Эдри кивком приказал Энди занять его место, отнял руки от раны и встал с колен:
- Нажимай сильно, попробуй прижать там внутри. Андо, говори: въезд в лесопарк рядом с Орешником-2. Огнестрел. Женщина лет тридцати. Ранение в надключичную впадину, сильное кровотечение. Прижимаем тканью. Необходимы инструкции. Второй пострадавший - мужчина, ранение в голову, сердцебиение не прослушивается.
Андо, оглушенный выстрелами, не вдумываясь, но тщательно выговаривая слова, выполнял указания Эдри. Выслушал ответ, недоуменно спросил:
- А как это сделать? Она на земле лежит, ну на асфальте!
Рассвирепевший вконец капитан выхватил трубку, крикнул:
- Инструкцию повторить! – и обернувшись к Андо, - снимай рубаху, та уже кончилась!
Выслушав, бросил трубку хозяину, на мгновение задумался, оценивая диспозицию, толкнул Андо к Рите:
- Ложись на спину, подлезай. Чтобы у нее голова опустилась ниже корпуса. Вдоль, вдоль! Валетом. Обопрись на локти и лежи.
- Так ей же будет неудобно, - отдуваясь, сказал Энди, отбрасывая свою промокшую рубашку и сворачивая вторую. Он заталкивал туго скрученный валик куда-то внутрь и, похоже, ему удалось прижать вену, кровотечение, по крайней мере, не усиливалось.
- Зато если выживет, мозги сохранит, - ответил Эдри, вытаскивая телефон.
Разговор с полицией занял еще меньше времени.
- Очень просили не уезжать, - саркастически бросил он. - Ладно уж, подождем. Я звоню командиру. О, господи, - тяжело вздохнул он, набирая номер, - молитесь, чтобы тетка выжила. Два трупа хуже, чем один.
Андо понемногу приходил в себя, хотя ситуация располагала к обратному. Он полулежал на земле, кроссовки какой-то незнакомой женщины покоились у него на груди, ее голова касалась асфальта в районе его ступней. Кровь заливала левую штанину. Сюр.
Андо слушал, как Эдри кратко и четко докладывает, что из его табельного пистолета застрелен один человек и ранен другой. Что скорую помощь и полицию вызвал и ждет приказа.
Андо вспомнил, как всего полтора месяца назад ему уже приходилось вызывать амбуланс в Париже. Сразу заболело правое запястье. В памяти возникла голая Саюри на полу в ванной и розовеющая айвовая пена… Андо мотнул головой, отгоняя дурные короткие мысли. Отрывочные, как проблески маячка на мчащемся амбулансе. Не о Саюри, не о двух неизвестных, которых он убил. Как убил?! Я?! Нет, не может быть. Саюри все-таки сволочь, но эти-то двое!
Приближающийся вой сирены ускорил паническое громыханье в голове. Вариантов нет. Пора с этим кончать. Карради – не Карради, но он не в порядке. Лучше не становится и не станет… Но что тогда будет с мамой?! Нет, так тоже нельзя. Что же остается, как-то выбираться?
Андо бросил взгляд на Энди. Тот, стараясь не смотреть на женщину, одной рукой сильно зажимал рану через совершенно промокший платок, а другой неловко встряхивал рубашку в поисках чистого места. Андо проговорил быстрым шепотом:
- Она в сознании, как ты думаешь?
- Не знаю, какая разница. Дышит-то как, ужас! Еле-еле! Господи, я же крови боюсь… – простонал Энди, сильно прижимая свернутую подушкой ткань к ране.
- Не ной. Сирену слышишь? Это «красный плюс». Сейчас ее заберут, потом разберемся.
На площадку влетели два амбуланса, обычный и реанимобиль. Машины еще не остановился полностью, как из всех дверей выскочили четыре парамедика. Двое бросились к Тому, двое других, с носилками, – к Маргарите. Энди отнял руки от Ритиного тела и отбросил в сторону промокшую рубашку. Он услышал что-то вроде «ни хрена себе, сифонит из всех труб» и поспешно отошел на несколько шагов. Андо, слегка замешкавшись, – он оперся на больную кисть и охнул – выбрался из-под раненой и присоединился к стоящему поодаль Эдри. Парамедик постарше бросил с кривой усмешкой, поразившей братьев своей неуместностью:
- Толково. По-идиотски, но голова - таки ниже туловища.
Секунды потребовались, чтобы переложить Риту на носилки и погрузить в машину.
Угнетающе громкий звук сирены стихал. У Риты появился шанс.
Возле Тома продолжали работать парамедики. Один поднялся и пошел к машине, братья слушали, как он разговаривает с полицией.
- Кретин в халате, - скрипнул зубами Эдри, - хоть бы спросил, чего это мы здесь торчим.
- Мужика зачехлили. Свидетели, дождитесь полицию, хорошо? Ща прибегут, - наконец обернулся к ним второй. - Да, вы все целы? – и, не дожидаясь ответа, тоже направился к машине.
Андо быстро проговорил:
- Эдри, здесь уже ничего не исправишь, надо самим выбираться.
- Ну ты даешь! – вздрогнул Эдри. - Ты вообще какого черта ствол выдернул?!
- Какого-никакого, поздно разбираться. Нам придется обращаться к деду. Драка, да еще спьяну, это плохо. Давай так: ты знал о Саюри, я удивился, расстроился, пошел дышать. Что у меня яйца расплавились, а ты скотина – «кат».
- Ты, конечно, псих, но сейчас… Драка – это плохо не только для деда… Точно, - Эдри кивнул и позвал третьего брата, - Энди, слушай внимательно. Драка, весь бардак здесь – «скутер-кутер-кат». Мы пошли за Андо, он пошел успокоиться, от чего - не знаешь и не надо. Пошел и все. А ты его еще половником обозвал, думал, это смешно.
- Сковородником, - пробормотал Андо, - и это обидно, я профессиональный повар-кулинар.
- Я тебя сейчас тоже убью, кулинар, чтоб тебе! - повысил голос Эдри. – Ты сказал «дай пострелять», я не дал, началась возня. Просто возня, как в детстве. Все остальное – докладывать точно. Кто что видел, кто у кого чего схватил. Не выдумывать, не врать. Тогда не запутаемся. Причина другая, только и исключительно. Понял, Энди?
- Да понял я. Что нам будет?
- Ничего хорошего. Первый выстрел в воздух, знаем кто.
- Я. Нечаянно, - выдохнул Андо.
- Да. А второй и третий, кажется, я, - мрачно добавил Эдри.
- А я думал, тоже я, – искренне удивился Андо, - у меня палец за скобу заехал, выдернуть не смог.
- Так потому и не смог, что мой тоже там застрял. Вроде бы… - Эдри задумался. – Ага, это нас и спасет. Мы и сами точно не знаем, и следаки не разберутся. Обоснованное сомнение… Но мужика жалко. Так, Энди, ты вообще в стороне, к стволу не прикасался. Бегал вокруг, кричал «дурацкие игры», ну и все остальное, что ты на самом деле кричал. Единственное не говори, что мы дрались, это «кат». Андо, мы с тобой, два взрослых кретина, типа того, заигрались… Стих у меня в кармане остался, при обыске найдут… Нормально, я имею право знать о Саюри…
Приближающаяся полицейская сирена, на звуковом фоне которой происходила разборка со сговором, разрывала душу. Эдри продолжал говорить что-то необязательное, не в силах остановиться:
- Все, парни, поговорили. Смотри, Шкоды понаехали. Все Мерсы у них в разгоне, что ли? Военная полиция запаздывает, однако. Ух, ты, сколько их!
- Ага, - горько вздохнул Энди, - это нас арестовывать идут. А я отцу не позвонил. Руки заняты были…
- Отцу, не Яне? – равнодушно переспросил Эдри.
- Отцу, деду. Янка и так сейчас прибежит, такая суета за воротами… А почему этот сказал «зачехлили»? Наоборот ведь, даже рубашку твою сбросили.
- Да это сленг, «констатировали смерть»…
Из двух полицейских Шкод высыпали человек шесть полицейских. И представилась им странная, нетипичная для серьезного преступления картина: под ярким фонарем, прислонившись к деревянному столу для пикников, стоят трое парней без рубашек, два блондина среднего роста и один очень высокий широкоплечий брюнет.
У полноватого блондина майка сзади выбилась из брюк, однако спереди оставалась заправленной, выставляя на обозрение открытую кожаную кобуру с торчащей рукояткой пистолета. Руки он предусмотрительно поднял ладоням вперед.
Второму блондину явно очень мешает кровь, которой он выпачкан с ног до головы. Он держит руки на отлете, все время на них поглядывает и тут же отворачивается. Из брючного кармана свешивается галстук.
У брюнета руки чистые, зато одна когда-то светлая штанина до колена побурела от крови. Левой рукой парень придерживает правое запястье.
В пяти метрах от них на земле неподвижно лежит человек.
Площадка замусорена какими-то большими, пропитанными кровью тряпками.
По подъездной дорожке молча бегут три высокие, очень худые девушки в светлых нарядных платьях. Шатенка и блондинка в туфлях на высоких каблуках, бегущая первой брюнетка – в расшнурованных кроссовках. И первое, чем пришлось заняться полицейским – не пускать их на площадку.
А дальше все события, связанные с «Делом трех Адрианов», как оно сразу стало называться в палабрийских СМИ, развивались без суеты и спешки. Как будто вся энергия прилегающего пространства уходила на поддержание жизни доктора Маргариты Ленорман.
***
Несколько бесконечных минут Маргарита еще приблизительно понимала, что происходит. Она вдруг взмыла в воздух – переложили на носилки и подняли. Включилась активная сирена, началось движение другого типа – поехали. Ищут вену, нашли… Трогают шею, произносят смутно знакомые слова… Какие именно, она уже не различала.
Слова произносились тревожные. Сильное кровотечение – это ладно, это Рита уже слышала, когда кто-то вызывал скорую. А вот подкожная крепитация, как симптом поражения легкого и начинающегося пневмоторакса, наверное, ее бы напугали.
Опытную бригаду врачей скорой помощи, или парамедиков, как их называют в Палабрии, напротив, напугать невозможно. Они оценили состояние раненого полицейского – удостоверение обнаружилось в сумочке - как критическое, подчеркнули развитие гиповолемии и заказали три порции крови, указанной в документах группы А(II)Rh+. Дальше все по протоколу: в Нирванде городская больница для таких операций не предназначена, нет ни персонала, ни оборудования. Зато есть вертолеты. И один уже в воздухе. На площадку южнее Орешника за полем для гольфа амбуланс с Маргаритой и вертолет прибыли одновременно. Рита получила еще один шанс.
Задержанных увезли. Лейтенант произвел все необходимые действия и перебазировался на виллу Вишнека. Криминалисты продолжили работу на месте преступления, фотографирование, изымание улик.
Тело убитого после предварительно осмотра судмедэкспертом уже везли в Нирванду. Документов при нем не оказалось, парень явно вышел погулять. До официального опознания далеко, но его личность вычислил сам лейтенант. Раненая женщина – сержант Маргарита Ленорман. Кто с наибольшей вероятностью мог оказаться с ней рядом вечером в парке? Если к тому же известно, что ее супруг находился в Орешнике и успел отметиться на задержании нирвандийских угонщиков? Конечно, пуля в висок опознанию не способствует, но имея такие вводные и немного напрягшись, узнать его можно. На обложке последней книги Ленормана помещена очень удачная крупная фотография автора. Как говорится, лейтенант знал писателя в лицо…
Да уж, дело будет громким. Лейтенант вздохнул. Убит знаменитый писатель и тяжело ранена его жена, офицер полиции. В преступлениях подозреваются внуки Марата Вишнека, основателя процветающей семейной фирмы «Строители». Любой из этих составляющих достаточно. А уж в совокупности…
***
На вилле бурное веселье сменилось сдерживаемым напряжением на грани истерики. Гостей поочередно вызывали в кабинет хозяина дома для дачи показаний. Вопросы задавались одни и те же: видел ли кто-нибудь, как дом покинули трое братьев, и что этому предшествовало.
Ответы оказались еще более однообразны: три супружеские пары, сослуживцы Адриана Неро Вишнека (Энди) и их жёны, развлекались стихосложением. Одна из женщин придумала форму поздравления, прочитала вслух начало, «и эти бездельники перестали думать и сочинять и нагло присоседились!» Зато веселья прибавилось, и они просто не смотрели по сторонам. Яна, кажется, выходила, а Энди… нет, не видели.
Блондинка – модель ничего не видела и не слышала, она сняла туфли, прилегла в большое удобное кресло и задремала.
- Много выпили? – поинтересовался следователь.
- Нет, - усмехнулась девушка, - немного поела.
Она почти не пила за столом, не любит состояние тумана в голове. Андо тоже пил совсем мало, но ему, похоже, просто не понравились вина. Да, их усадили рядом, но он оказался не в ее вкусе.
Проснулась блондинка от необычного шума, как будто поблизости стреляли, как в кино. Когда зазвучали сирены, Яна громко позвала Энди и заметалась, спрашивая, видел ли кто-нибудь ее мужа в последние 10-15 минут. Блондинка обулась и уже не отходила от подруги. Когда Яна выскочила в холл, сунула ноги в кроссовки и побежала на шоссе, она побежала вместе с ней.
И только шатенка, написавшая хокку, что-то заметила. Она не собиралась продолжать поэтические экзерсисы и перемещалась по гостиной, рассматривая экспрессионистские картины на стенах. Девушка развлекалась, придумывая название и сверяя его с написанным на маленькой латунной дощечке в правом углу рамы. Так она оказалась недалеко от столика, за которым сидели братья хозяина дома. Эдри как раз читал вслух по бумажке. Андо почти сразу встал и быстро вышел, брат выбежал вслед за ним.
- Они поссорились? – спросил следователь.
- Не похоже, просто поговорили и вышли друг за другом, - ответила девушка.
Яна позвала Энди, сначала тихо, потом чуть громче и тоже вышла из гостиной. Ну а дальше – выстрелы, сирены, подруги побежали за Яной. На каблуках-то. Так подруга же.
Из других вопросов – ответов вырисовалась картина веселой интеллигентной вечеринки, отнюдь не попойки. На примитивной пьянке люди стишками не балуются. Один из сослуживцев высказался откровенно:
- Если захочу напиться, я напьюсь, но не в компании с сыном моего работодателя.
- Так вы не дружите с Адрианом Вишнеком? Просто работаете вместе? Как же вы оказались у него в гостях?
- Нет, мы дружим. Шесть лет учились вместе в университете, большой проект на вторую степень сделали вчетвером. Энди и привел нас в фирму. Дорогого стоит, во всех смыслах. Вишнеки выиграли проект в Нирванде. На пять лет работы! И Энди через год будет руководителем Южного филиала. А сейчас директором его отец, Рене Вишнек. Энди именно поэтому построился в Орешнике, чтобы жить рядом. Сегодня первое новоселье, для тех, кто помоложе. Какой идиот станет напиваться в такой ситуации?! Нет уж, потерпим. Да и без того хорошо сидели.
Яна Вишнек тоже ничего не видела. Энди как хозяин дома оставался трезвым. Они организовали развлечение, выпили вдвоем немного хересу, и она вышла в туалет. Потом поднялась наверх поправить макияж, немного посидела в тишине. И как только спустилась, почти сразу услышала громкие звуки. Распознать их не сумела, она триллеры не смотрит. Звуки непривычные, она испугалась, подумала - в доме что-то сломалось и рушится, бросилась искать мужа. И не смогла его найти. А когда мимо одна за другой проехал десяток машин с сиреной, стало ясно, случилось что-то серьезное. И тут подруга сказала, что братья около получаса назад, или чуть меньше, вышли из дому. Ну и все. Сердце ухнуло, и она побежала туда же, куда поехали полицейские машины.
Яна заплакала. Но ее все не отпускали. Пришлось ответить на вопросы о взаимоотношениях братьев, знает ли она, почему Адриан Радо приехал в гости с личным оружием, что известно о пребывании Адриана Лоусона в Париже…
Рассказывать ей было практически нечего. Братья очень близки с детства. У Эдри осенью свадьба. Его девушки нет в стране, поэтому приехал один. Андо вернулся из Парижа несколько дней назад, привез всем замечательные подарки. Не вызывающе дорогие, Вишнеков ценой не удивишь, но очень индивидуальные, подобранные с большой любовью. И непонятно, что случилось. Неужели они застрелили того самого Ленормана?! Писателя? Не может быть. Нет, это ошибка. Никак не может быть…
продолжение http://www.proza.ru/2013/03/01/965