Собака

      
     Я собак не ем. Поэтому, когда мой сосед Мишка, навалил мне богато в тарелку мяса, тушеного с овощами, я устало и даже несколько затравленно посмотрел на дымящееся блюдо.

     – Собака?

     Нет, есть-то мне хотелось. Даже очень хотелось чего-нибудь поесть, тем более в моём положении почти безработного журналиста. У меня едва хватило денег с моего последнего гонорара, чтобы приехать из города сюда, в своё «родовое поместье», и хоть как-то, на хлебе и воде, отсидеться, пока мне из моего журнала не поступит заказ на новую статейку. Но я не сдавался и уже почти строго переспросил:

     – Собака?

     –  С чего ты взял? – усмехнулся Мишка и разлил по бокалам самогон, купленный у Вальки, нашей соседки через дорогу.

     – А что тогда? – я слышал от соседей в свои нечастые приезды в посёлок из города, что Мишка специально откармливает собак и съедает их потом, чтобы вылечиться от какой -то своей лёгочной болезни.

     – Овца. Это овца.

     – Какая овца? У тебя как было три овцы в карде, так они там и пасутся.

     – У меня ещё одна была, четвёртая. В сарайке. Вот я её и зарезал.

     – Зарезал? Продай мне тогда с килограмма два-три. – Мне, конечно, не на что было купить у него мяса, но я, видимо, хотел, чтобы сосед признался, сказал бы: «Да, я прикончил собаку и угощаю тебя собакой, потому что я бедный селянин и потому что ты бедный и непритязательный журналист, продающийся за жалкие копейки, за похлёбку торгующий своей совестью».

     – Нет. Я брату уже продал. Специально для него и зарезал. Вот приезжал недавно, аккурат за день до твоего приезда и забрал всё мясо.

     – Понятно, – сказал я и стал вертеть в руках бокал с ненавистным мне пойлом.

     – Ну что ты маешься? – сказал Мишка. – Пей уж, наконец!

      И я выпил. Что поделаешь – Мишке была нужна компания в моём лице, а мне  – Мишкина помощь. Печка в моём доме безбожно дымила, а Мишка был печник уважаемый.

     Осторожно, стараясь выбирать только овощи, я закусил блюдом из собаки – овцы.

     – А где твоя собака? – спросил я, не унимаясь.

     – Украли, – сказал Мишка.

     – Да ведь недавно ещё лаяла!

     – Ну, вот недавно и украли.

     Я покачал  головой, неодобрительно прослеживая взглядом за рукой соседа, уверенно разливающей по бокалам новую порцию самогона.

     Мы выпили. На этот раз я закусывал уже не только тушеными овощами, но и мясом. Было необычайно вкусно. Кажется, я впервые за последние несколько месяцев так хорошо ел, сытно, вкусно! Я даже где-то в глубине своей души стал испытывать  к Мишке благодарность за его гостеприимство, за его чуткость, за его понимание моей души, ранимой и неприспособленной к жизни. Ведь сосед мог прямо мне сказать: «Да, собака это! Собака! Жри и не кочевряжься. А не нравится– можешь убираться на все четыре стороны и нечего тут выкобениваться!» Мог, а не сказал!

     Но что-то по-прежнему не давало мне успокоиться.

     – Так получается, у тебя предыдущую собачку украли, а теперь и эту?!

     – Ну да. Ты же видел, какие они у меня были откормленные и круглые.

     Это было правдой. Мишка кормил своих собак, наверное, лучше, чем ел сам. Они жили у него в доме, и на улицу он их выпускал только погулять и чтобы они могли справить свою собачью нужду.

     – У тебя украли сейчас Найду, – сказал я и загнул палец на своей руке. – А перед этим украли Рекса, – я загнул второй палец, – а ещё раньше украли Белочку! – я загнул третий, возмущённо задрожавший палец.

     – Да-да,  – подтвердил Мишка. – Только откормятся, как сразу их и своруют. – И он снова налил мне самогон и наложил в тарелку мясной добавки.

     Теперь уже самогон мне не казался таким противным, а мясное блюдо, надо сказать, что вообще, кажется, я ничего вкуснее не ел! Всё-таки  такой вкусной, наверное,  может быть только баранина. Ведь не даром её так любят на Востоке. Хотя, с другой стороны, говорят китайцы очень уважают мясо собачек. А ведь их, китайцев, миллиард, и они не дураки…Неужели  Мишка накормил меня всё-таки собачатиной? Неужели я съел Найду?  Маленькую, добрую такую собачку?

    – Получается, – сказал я после очередной порции самогона,  – получается, что твоих собак крадёт Валька-самогонщица? Ведь у нас посёлок маленький и больше некому. А может быть старуха  Гаврилова? Но опять же, она совсем из дома не выходит…

    – Да есть тут у меня кое-какое подозрение, – сказал как-то вяло и задумчиво Мишка и разлил нетвердой рукой остатки самогона. Его задумчивость вдруг превратилась в сон, и он уронил голову тут же на стол и заснул, так и не выпив.

     Я же, удивительное дело, наоборот взбодрился. Допил налитый мне самогон и хорошо, даже про запас, закусил остатками мяса.

     На следующий день Мишка починил мне печь, и в моём доме стало тепло и уютно.

     Как-то я прогуливался по окрестностям посёлка, вдоль подмерзшей речки и размышлял, почему я оказался на таких последних ролях в своём журнале  –  печататься дают только лишь, чтобы не сбежал, да не сдох с голоду. Ну да, согласен, звезд с неба не хватаю, но ведь не хуже многих других!  Видать, чем-то не угодил хозяину, подумал я. А может, действительно, маленькая собачка до старости щенок? И мне не по зубам какие-то острые темы? Может быть, действительно, я просто мышей не ловлю? Да нет же,возразил я себе, просто я не люблю кривить душой как другие. Вот в чём дело! Взять что одного, что другого писаку из нашего журнала – все готовы вылизать редактора, прогнуться–лишь бы заметили, лишь бы облагодетельствовали!А я ж не такой, не захотел жить по общим правилам - вот и съели! Выперли!

     Поворачивая вместе с руслом реки вокруг посёлка, я увидел недалеко от дороги небольшую, размером со взрослого петуха псинку. Она устроила себе в маленьком забытом стожке соломы лежанку и тем спасалась от холода. Кругом валялись чёрные вороньи перья,  остатки её недавней трапезы.

     В кармане у меня случайно завалялась краюха хлеба, и я, отломив от неё кусочек, бросил его собаке. Та поймала хлеб на лету и тут же его сглотнула. Встав со своей лежанки, собака дружелюбно повиливала хвостиком и, поблёскивая черными глазками, ласково смотрела на меня, ожидая угощения.

     И тут в голову мне пришла одна идея. Отщипывая от краюхи по небольшому кусочку, я отходил от собаки на некоторое расстояние и кидал их ей. Так я привёл собаку в посёлок.

     На мой стук Мишка открыл дверь и сразу его взгляд упал на Куклу, так я назвал свою новую знакомую.

       –  Вот, привёл к тебе Куклу. Смотри, какая она красивая! Кукла и есть. Приюти её, а то мне, сам знаешь, скоро уезжать, а у тебя твою украли.

     Мишка ловко ухватил Куклу за шиворот и взвесил её в воздухе на невидимых весах.

     – Килограмма на четыре будет, – сказал он одобрительно.

     Вскоре  мне сообщили, что для меня есть работа и я уехал снова в город. Уехал со спокойной душой. Пристроил бездомную собаку и удружил соседу. Теперь за моим домом присмотрят.

     А в городе мне дали  хорошую тему и через две недели в журнале появилась моя большая, разоблачительная статья о жестоких догхантерах, убийцах бедных бездомных собачек.