Первое, что увидел Адам, когда проснулся на второе утро своего существования, была улыбка Бога, который склонился над ним и легко коснулся его плеча.
- Доброе утро, - услышал Адам над собой его голос, - так мы будем приветствовать друг друга каждый новый день.
Только сейчас Адам понял, что уснул на мягком мхе, который принял форму его тела и бережно баюкал всю ночь, а папоротник, склонивший к нему свои листья, закрывал его от ночной прохлады.
- Как они удивительны, эти растения, и как добры, - подумал Адам.
- Да, ты прав, Адам, - отвечал Бог его мыслям, - каждое из этих растений наделено тонкой и трепетной душой, они всегда будут заботиться о том, кто избрал себе приютом их нежную зелень. Но сейчас тебе придется покинуть своих новых друзей, потому что я должен много показать и рассказать тебе.
Бог подал Адаму руку, и тот быстро поднялся на ноги, чувствуя удивительную легкость, каждая клеточка его тела расправляла невидимые крылья после глубокого сна, оживала, наполняясь кислородом движения. Адам вновь смотрел по сторонам, вдыхал благоухающий воздух, и воспоминания о вчерашнем дне все ярче и ярче разгорались в нем. Ничего не изменилось за эту ночь. Вдали, за деревьями, открывалась равнина с золотистыми холмами, на которых росли невысокие раскидистые деревья с серебряной листвой, в их витиеватых корнях укрывались островки разноцветных мхов. Там все мерцало лазурью, и только кое-где вплетались нежно-розовые пятна соцветий на тонких деревьях, ветви которых густой сетью опускались почти до самой земли. Адам заметил молодую лань, промелькнувшую солнечной спиной между сплетений голубоватых ветвей, и двух белых горлиц, тешившихся среди листвы и издававших нежное курлыканье.
- Сегодня ты узнаешь еще об одном дереве, Адам.
Бог вскинул на Адама глаза, и пристально посмотрел на него, как будто хотел увидеть что-то, что сам Адам еще не видел и не чувствовал в себе. Далеко проникал его взгляд, в самую глубину бескрайних просторов души, по которым стелились голубоватые туманы чувств и неосознанных движений. Ветры действительности носили эти туманы, закручивали в причудливые фигуры, вплавляли один цвет в другой, неустанно изменяя их текучую поверхность. Словно атмосфера земли, двигалась эта дымка, обволакивая и сохраняя нетронутую голубую планету.
- Пойдем, - продолжал Бог, отведя свой взгляд на мерцающие кроны вдали, - идти нам не близко, видишь, там, за золотыми холмами - большой сад? Это дерево растет там.
И они двинулись в путь. Мысли Адама носились между ветвей, на которых играли солнечные блики, следовали за птицами, срывавшимися с земли веселыми стаями, ласкали шелковую шерсть маленьких животных, изредка появлявшихся среди холмов. Но где-то в глубине души неизменно пульсировало ожидание встречи с необыкновенным деревом. Оно представлялось ему самым чудесным творением этого мира, раз Бог хочет непременно сам показать его и видеть радость, которой будет охвачен Адам.
- Адам. Ты, наверное, хочешь узнать, что это за дерево, почему я хочу показать тебе именно его, а не сотни других, растущих подле? Ты должен сосредоточиться. Это не так просто понять человеку, живущему второй день на этой земле. Но я вижу твою душу, она гораздо мудрее и старше твоего тела, постарайся же слушать меня не ушами, а своим сердцем. Это дерево познания добра и зла. И ты не знаешь еще, что такое зло, ты никогда не испытывал ни душераздирающей боли, ни пронизывающего холода, ни смертельного отчаяния. Все это вмещает в себя это дерево. Сок его бежит по изгибам ветвей и напаивает тугие плоды, и если ты сорвешь их, то умрешь. Умрешь для этого мира, но родишься в другом, в мире, где дуют ветра, где холод и палящий зной, где каждый познает муки смерти, когда придет его черед. И только те минуты, когда вдруг откроется твоему сердцу невиданная гармония, когда все запоет внутри на разные голоса, только те минуты будут напоминать тебе о рае, о том месте, в котором мы сейчас. Ведь в смертном мире все иное, острые листья будут резать твои пальцы в кровь, палящее солнце до боли нагреет голову, а сухая земля исколет ноги. Из тысячи закатов только один будет таким же, как здесь, и когда все небо охватят розовые всполохи, множество людей будет с неописуемым восторгом повторять, что они видели нечто необыкновенное. Чтобы отыскать гармонию в другом мире, нужно обладать чутким сердцем и внимательным любящим взором. Рай будет спрятан ото всех и дастся только тем, кто снова найдет в себе ребенка. Остальные же будут смотреть и не видеть, слушать, но не слышать, чувства их притупятся, а сердца очерствеют. Такие люди не в состоянии будут разглядеть красоту, везде находя лишь обыденность и скуку. Их души будут похожи на мутное стекло, через которое едва проникает солнечный свет, не несущий в себе ни жизни, ни тепла, ни ярких красок. И ты станешь таким же, Адам.
Адам резко повернул голову, брови его удивленно приподнялись, а между ними пущенной стрелой заострилась суровая складка.
- Как?
Это было его первое слово, легко вылетевшее из него недоуменной быстрой птицей. Но Бог поймал эту птицу и накрыл теплой ладонью.
- Не бойся. Если ты окажешься там, ты должен будешь пройти все пути и испить все горькие чаши. В какой-то момент твоей жизни и эта слепота найдет на тебя и закроет черными тучами все небо вплоть до горизонта. Но только для того, чтобы ты преодолел её и вновь проснулся ребенком, готовым ловить теплые солнечные лучи.
Тревогой эти слова отозвались в сердце Адама, дотоле неведанным им чувством. Он не вполне понимал то, что говорил ему Бог, ведь ему никогда не доводилось ни чувствовать, ни видеть что-либо подобное, но сердце его болезненно сжалось. Он ощущал эти слова не умом, а чем-то другим. Словно волк, почуявший неуловимый запах охотника, его разум стремительно несся прочь, через сухой бурелом, кидаясь в зеленые ветви елей и оставляя на них клочки взмокшей серой шерсти. Прочь, прочь от этой опасности! От этого запаха смерти и ужаса. Так и Адам, не видя ни блестящих охотничьих ружей, ни острых зубов быстрых гончих псов, ощущал лишь невесомую материю, блуждавшую в воздухе и наполнявшую его легкие чувством безумной тревоги. Возвышаясь высоко в небе, над ним чернело огромное дерево, готовое его поглотить и забрать в иной, страшный и чужой мир, шуршало фиолетоватыми листьями, лоснилось каплями ядовитой росы, стекающей по черной коре.
Бог молчал. Так, в тишине, они вошли в мерцающую рощу плодоносящих деревьев, примыкавшую к золотистым холмам. Тонкие и хрупкие, эти серебристые деревца лелеяли между своих листьев удивительные плоды. Первый плод, улыбнувшийся Адаму сквозь густую сетку ветвей, был розоватый, с нежной бархатистой шкуркой, похожий на каплю росы, повисшую на тонком стебельке. И тотчас он заметил множество его собратьев, алевших и покачивавшихся на солнце. Эта картина настолько увлекла Адама, что тень рокового дерева тотчас ушла из его мыслей, в которых уже царствовали чудесные обитатели плодовых деревьев. Теперь он замечал их всюду, хрустально-прозрачные, так что просвечивали мелкие золотистые косточки, большие и вытянутые, состоящие из частиц, похожих на медовые соты, ярко-красные, покрытые длинными густыми волосками, которые раздувал ветер, темно-зеленые в теплых желтых пятнах, нежно-фиолетовые, висящие гроздьями, словно маленькие капли, прижавшиеся друг к другу… Все они раскачивались на ветвях и звенели от своей спелости, как волшебные колокольчики. В корнях дерева он заметил маленького зверька, который держал в лапках круглый плод и лакомился сочной мякотью. Сок блестел на солнце желтым янтарем, а малыш уже добрался до самой сердцевины, которая неожиданно просыпалась мелкими красными ядрышками.
- Чудные, - подумал Адам, - так удивительны внутри и снаружи. Никогда не угадаешь, что они скрывают в себе.
И тут он заметил, что Бог остановился у небольшого дерева с такими же серебристыми листьями, как и у других. Но само дерево было чуть стройнее, чуть меньше, чем прочие, и плоды его не отличались ни пышностью красок, ни сложностью форм. Бледновато-желтые, даже слегка прозрачные, тихо колыхались они на своих тонких ветках, но не звенели радостью, а только слегка шелестели. И если долго вглядываться в них, то можно было заметить их сложную красоту – неброскую, но почему-то притягивающую и погружающую в себя. Адам тихо подошел и стал смотреть на дерево, окруженное какой-то особой тишиной, казалось, что само время замирало рядом с ним.
- Это оно.
Прозвучал задумчиво и твердо голос Бога где-то над Адамом. «Что оно…?» – было его первой мыслью. Но как вихрь в последующее мгновенье выросла перед ним черная громада дерева смерти и повергла его в недоумение. Маленькое хрупкое деревце мерцало перед его глазами, и плоды его отнюдь не лоснились жирным ядовитым соком, а лишь застенчиво и даже виновато шевелились от легких порывов ветерка. Оно не рвалось напоить его своим смертоносным зельем, оно закрывалось от него, замыкалось, не желая впускать посторонних в мир своих зачарованных ветвей. Адам нерешительно притронулся к его тонкому стволу и медленно отвел руку – оно было прохладным и влажным, и вопросительно посмотрел на Бога.
- Адам, ты волен сам выбирать, помни об этом. Никто, ни я, ни Змей не можем тебе ни запретить, ни приказать. Но все же…
Тут Бог опять вскинул свой взор на Адама.
– Я бы не советовал тебе ходить к Змею, а если ты и подружишься с ним, то будь осторожен. Много мудрости хранит в себе его дом, много печали сокрыто там. Если хочешь остаться счастливым – ешь плоды с деревьев, резвись среди трав и животных, смотри ночью на миллионы светящихся звезд, сбегай с крутого обрыва в лазурное море, дыши этой радостью, наполняй ей свое сердце. Счастье твое никогда не иссякнет, а чувства не притупятся, ибо все здесь создано для того, чтобы ежесекундно зажигать в тебе пламя восторга. Радость твоя будет бурлить, и поднимать тебя к самым звездам каждый новый день. И этих дней будет больше, чем песчинок на морском берегу.
Адам внимательно слушал, а Бог тем временем взял его за руку и неспешно повел прочь от тонкого дерева с прозрачными желтыми плодами, которое быстро скрылось среди своих серебристых подруг. Они снова шли по золотистым холмам, огибая мерцающие рифы мхов, и мысли Адама были чисты как слеза и исполнены послушания.
(http://www.proza.ru/2013/02/27/2382)