Глава 1.2 Бенилюкс
Как Норма себя ни уговаривала, первые дни в Голландии она еще пребывала в растрепанных чувствах. Тепло встретились с братом – все-таки не виделись почти год. Но пришлось рассказывать, что произошло. А как объяснять, если сама не понимаешь?! Ничто не предвещало... Да, Леон с юности «вещь в себе», интроверт в предельном проявлении, но не до такой же степени?!
И Адриан удивил. В самолете он молчал-молчал, потом сполз с кресла, уткнулся головой Норме в живот и спросил:
- Мам, я теперь должен ненавидеть булочки с корицей?!
Норма поцеловала сына в макушку, подняла ладонями его лицо и удивленно спросила:
- Почему же, сыночек? Почему ты так решил?!
Андо обнял Норму за шею, понюхал блузку и продолжил:
- И духи твои мне нравятся, только название запомнить не могу. Их тоже нельзя больше любить?
Норма задержала дыхание, закрыла глаза, досчитала до десяти.
- Андо, ты слышал тот разговор с папой?
- Ну да, я же в гостиной сидел, за пианино. Только еще играть не начал. Мне не хотелось. Я все ждал, когда захочется. А тут папа про корицу сказал. Потом про Австралию. Потом ты заплакала, я пошел в свою комнату и тоже заплакал. Глупо, наверное. Правда?
Норма не могла произнести ни слова, дыхание перехватило. Адриан вернулся в кресло, выпрямился и, глядя на мать, рассудительным тоном продолжил:
- Чего реветь-то? Ты же со мной! А папа будет играть в футбол. Сначала, конечно, в Австралии, но потом его могут пригласить в «Филадельфия Иглз», мы тогда к нему в Америку в гости поедем… Да, мам?
- Да, Андо, да, сынок! Главное, мы с тобой вместе, - Норма с трудом сдерживала слезы. - И у нас есть дедушка и бабушка. И у тебя еще дяди, двоюродные братья, сестрички. Нас много, и мы – семья. Не пропадем. И будем пользоваться теми же духами. И еще какие-нибудь купим. Для пирога придумаем новый рецепт, там будут яблоки, изюм, корица…
- И, я думаю, мускатный орех. Немножко. Он здорово пахнет. Мам, я есть хочу! – Андо увидел, как по проходу повезли тележки с обедом и поставил точку в разговоре.
Марат Вишнек дал поручение организовать путешествие по странам Бенилюкса, и его выполнили тщательно и скрупулезно. Гостиницы в Амстердаме и Брюсселе, расписания поездов и номера автобусов для перемещений между Гентом и Брюгге, Гаагой и Мадюродамом, все подробно расписано и вручено Норме для изучения за несколько дней до отъезда. Учли даже Гентский фестиваль, когда город превращается в море разливанное пива и крепкого можжевелового ликера. В эти дни стоит оказаться подальше, например, в Люксембурге.
Норма заявила, что если она арендует машину, то ей придется работать водителем и штурманом одновременно, а не хочется. Лучше уж пусть возят. Ну поезд, ничего, корона не упадет.
Зато Андо с удовольствием готовился стать для мамы гидом. Он уже свободно оперировал названиями музеев и именами «малых голландцев» и мечтал увидеть, наконец, «Ночной дозор». Только приставал к маме и бабушке, как же правильно произносится великая фамилия, РЕмбрандт или РембрАндт. Как ни странно, Андо достаточно равнодушно рассматривал фотографии Мадюродама, пренебрежительно назвав его игрушечной железной дорогой для маленьких. Но посетить, конечно, стоит. Он уже слышал в школе отзывы, пора увидеть самому.
Когда Андо рассуждал таким образом и в таких или подобных выражениях, Норма и Мария только переглядывались. Иногда Андо казался слишком спокойным, совершенно невозмутимым, напоминая этим Норму. Но в прошлом году, когда он разучивал сонатину фа-мажор Бетховена и у него не получалось подкладывать первый палец, Адриан со всего размаху швырнул ноты об пол и с грохотом закрыл крышку пианино. Встал, медленной походкой ушел в свою комнату и бесшумно прикрыл дверь.
Норма не стала рассказывать об этом случае ни Леону, ни матери. Она не знала, как расценивать происшествие и почла за благо не вспоминать о нем.
Но вернемся в Голландию. На этот день намечалась небольшая прогулка по Гааге и потом, наконец, посещение Мадюродама. Если останутся силы, на обратном пути можно будет заехать в Дельфт.
Норма с интересом наблюдала за сыном. Уже на входе в парк у него широко раскрылись и глаза, и рот. Невозмутимый Андо как-то неправильно представил себе по фотографиям этот миниатюрный город. Он медленно шел вдоль каналов, рассматривая дома и парки, фотографировал. Опускал монетки, и фигурки на улицах начинали двигаться, оживали поезда и американские горки. Получил прямо в руки сошедшую с конвейера шоколадку «Марс». А когда он увидел крошечные «кубические дома», новую достопримечательность Роттердама, просто не мог сдвинуться с места.
Дядя Рене, инженер-строитель, сам был увлечен этим проектом, он уже не раз ходил туда с сыном Энди, и теперь с удовольствием прогулялся еще раз с двумя Адрианами. Он подробно рассказывал, как изобретательно спроектированы эти дома, рисовал эскизы и обещал договориться с кем-нибудь из жильцов, чтобы позволили войти внутрь. Конечно, увидев симпатичные маленькие копии, Андо сначала застыл, потом начал снимать их со всех сторон.
На последний день рождения среди прочих подарков он получил от Марата компактный легкий фотоаппарат Минолта и, что еще важнее, книжку «Искусство фотографии для начинающих». Норма с удовольствием давала сыну практические уроки, и к началу путешествия Андо уже имел трехмесячный опыт съемки всех окрестных кошек. Во всяком случае, пользоваться экспонометром и выбирать кадр умел.
Сама же Норма развлекалась с 8-миллиметровой кинокамерой Canon с автоматическим трансфокатором. У нее неплохо получалось, причем даже для десятиминутного сюжета она сначала продумывала если не сценарий, то уж последовательность сцен – обязательно.
И сегодняшние перемещения в пространстве тоже фиксировались осмысленно. Вокзал, поезд до Гааги, Андо в поезде, Андо покупает билеты в Миниатюрную Голландию, вот он стоит возле Ратушной площади и – подарок оператору – на башню садится вполне натуральная ворона, что вызывает бурный восторг у зрителей…
На третьем часу, когда они добрались до мини Роттердама, Норма увидела на отдаленной аллее скамейку и решила пять минут посидеть, просто снять с плеча сумку с зонтами, куртками, водой (палабрийская привычка).
Андо выбирал кадр и не сразу заметил, как недалеко от него остановились две девочки. Он прислушался. Девочки внимательно следили за его действиями и негромко переговаривались:
- Ты думаешь, у него получится? – спросила старшая.
- Смотри, как он кувыркается с фотоаппаратом. Ну испортит пару метров пленки, так у папы в запасе еще семь кассет, - фыркнула младшая. – Давай, Алиса, не тяни. Я уже устала.
Десятилетняя Алиса оценивающе взглянула на Андо. Крепкий черноволосый мальчик, похоже, ее ровесник или чуть младше, в свободных брюках с карманами, в сине-зеленой майке с орлом команды Philadelphia Eagls, в пестрых кедах, вроде не лопух… Пожалуй, такому можно доверить кинокамеру.
- Джун, а вдруг он английского не знает? Мы чего, на палабрийском с ним объясняться будем? – с сомнением произнесла она.
- Го-с-с-поди, - вздохнула восьмилетняя Джун, - дай сюда!
Она решительно взяла из рук сестры любительскую кинокамеру и подошла к Андо еще ближе. Он уже закрыл объектив крышкой и молча смотрел на девочек.
Возле него стояли две симпатичные, очень похожие друг на друга темноволосые девчонки с одинаковыми прическами - хвостиками. Младшая, в джинсах до колен и темно-розовой трикотажной маечке, держала в руках камеру. Вторая девочка, немного старше и выше, в длинных джинсах и дико-зеленой кофточке, придерживала висящий на плече пустой футляр.
- Sorry, can you help me? Ты вообще на каком языке разговариваешь? - обратилась Джун к мальчику.
Андо улыбнулся, продемонстрировав ямочку на левой щеке, и ответил на палабрийском:
- Здравствуйте. Адриан Карради, для друзей Андо, - он церемонно наклонил голову и подождал, пока девочки протянут ему ладошки. - Я живу в Армилоне, а вы?
- Правда?! Вот здорово! А мы-то гадали, на каком языке разговаривать, – защебетала младшая. – Меня зовут Джун, а мою сестру – Алиса.
- Мы живем в Яуншале, знаешь, где это? - сказала Алиса.
- Конечно, это же Северные озера, я там гулял с папой и мамой…
Андо бросил взгляд на Норму, которая что-то искала в сумке, и сменил тему:
- Джун, чем я могу помочь? Ты спрашивала…
- Адриан, ты мог бы снять меня с Джун и потом нас с папой? Только это кинокамера, ты умеешь? – Алиса решительно перехватила инициативу.
Андо аккуратно уложил фотоаппарат в висящий на шее футляр, потом взял у Джун камеру, взвесил на руке, рассмотрел управление, двинул рычажок трансфокатора.
- У мамы другая, полегче, но эта проще. Конечно, сниму! Только здесь толкотня, пойдем на ту дорожку, - он показал на боковую аллею. – Отойдите метров на десять и двигайтесь на меня. Разговаривайте и машите руками. Ну как-то играйте, а я с камерой буду неподвижен. Все действия в кадре – ваши. Жаль, штатива нет…
Андо с удовольствием повторял мамины слова и вовсю важничал. Норма не только научила его снимать, но и показала, какие смешные ошибки делают начинающие кинолюбители. Очень здорово пригодилось! Девочки ему сразу понравились.
Камера оказалась тяжеловата. Он взял ее «нижним хватом», прижал локти к телу, расставил ноги и махнул девочкам. Висящий на шее фотоаппарат немного мешал, пришлось сдвинуть его подальше набок. Алиса и Джун сначала просто шли на него, обнявшись и разговаривая, а последние метры протанцевали. Получилось так слаженно и ловко, что кто-то даже зааплодировал.
- Снято! – с удовольствием воскликнул Андо. – Что дальше? Где ваш папа?
Джун покрутила головой и показала на стоящую в отдалении скамейку, на правом краю которой сидела Норма, внимательно наблюдавшая за съемкой, а на левом – худой блондин в больших дымчатых очках. Все трое побежали к скамейке, а потом Андо и Алиса одновременно воскликнули:
- Мама, эти девочки живут в Яуншале!
- Папа, мальчик из Армилона!
Высокий блондин и Норма встали навстречу детям. Спустя минуту, когда гвалт утих, состоялось знакомство. Кеннет Лоусон слегка поклонился и представился; Норма, протянув руку и слегка запнувшись перед фамилией, назвала себя Нормой Вишнек.
Шумноватая палабрийская компания выглядела весьма живописно. Высокие блондины - взрослые и трое темноволосых, темноглазых детей. Норма, в сидящих как влитые классических светло-голубых джинсах, красно-оранжевой трикотажной блузке без рукавов и ярких многоцветных кедах, только вошедших в моду, выглядела моложе своих двадцати семи лет.
Разговаривая с детьми, Норма исподтишка разглядывала нового знакомого. Далеко за тридцать, худое усталое лицо, баскетбольный рост, но неспортивная сутуловатость. Мягкие, очень светлые волосы, отличная стрижка, глаза скрыты за притемненными диоптрическими очками в тонкой металлической оправе. Одет в темно-синие джинсы и черную с зелеными полосками рубашку-поло. Она заметила оценивающий взгляд Кеннета и автоматически поправила прическу. Взгляды встретились, и они улыбнулись друг другу.
Норма забрала у Андо кинокамеру и велела господину Лоусону, хорошо, Кеннету, - Норма улыбнулась в ответ на предложение, - посмотреть на небо, недовольно нахмуриться и вытащить зонты из сумки, стоящей на скамейке рядом с ее собственной. Девочки зонты раскроют, и Лоусоны как будто двинутся дальше. Затем Норма сделает панораму мини Голландии с этой же точки, и voila, трех-, а то и пятиминутный сюжет будет снят.
Потом Кен немного поснимал Норму с сыном уже ее камерой. Андо сделал десяток фотографий в разных группах и всех вместе. Кино- и фотосессия закончились, и дети вдруг вспомнили, что они устали и ужасно хотят есть.
Родители подхватили сумки, Норма сняла с ремня яркий шарфик «Hermes», одним движением обмотала его вокруг шеи и уложила на плечах. Красно-оранжевая майка – безрукавка стала выглядеть совсем иначе. Периферическим зрением Норма отметила одобрительный взгляд этого Кеннета Лоусона.
Знакомство продолжилось в ресторане «Ватерланд». Они заняли столик на шестерых и сначала мальчики, потом девочки побежали в туалет. Норма проследила, чтобы девочки тщательно высушили руки, и вытащила «походную» косметичку. Она подправила помаду, промокнула лоб, нос и щеки бумажной салфеткой из маленькой пачки, тронула лицо пудрой. Обнаружила, что забыла расческу, улыбнулась отражению в зеркале и руками покидала пряди длинных светлых волос из стороны в сторону. И только теперь заметила Алису и Джун. Они не ушли, а стояли рядом, наблюдали за ее действиями и, похоже, чего–то ждали. Сестры увидели в зеркале, что Норма наблюдает за ними, переглянулись и выпятили губы. Норма намек поняла.
Она снова открыла помаду и провела по бумажной салфетке, сняв довольно толстый слой. Мазнула тюбиком по мизинцу, обняла Джун за голову и совсем чуть-чуть накрасила ей губы. Полюбовалась. Вытащила другой тюбик и проделала те же операции для Алисы. Поставила девочек лицом к зеркалу, потрепала каждую по макушке, подтянула хвостики и прокомментировала:
- Никогда не пользуйтесь чужой помадой. Или хотя бы как я снимите сначала толстый слой. Это раз. Два - для розовой и зеленой кофточек цвет помады всегда будет разный. Есть и третье правило, про блондинок и брюнеток, но тут уж ничего не поделаешь!
Норма совершенно естественно объясняла девочкам собственные правила, не задумываясь ни о педагогическом эффекте, ни о производимом впечатлении. Они вернулись в зал.
Старшая, Алиса, старалась сохранять невозмутимость, а Джун тут же подбежала к отцу и начала строить глазки, крутить головой и изо всех сил кого-то изображать. Но слой помады такой тонкий, что Кеннет никак не мог понять, в чем дело. Он посмотрел на Норму. Та поднесла палец ко рту и изобразила губами «му-му-му».
- Так, дамы обновили макияж, - наконец понял отец, - очень мило, и тон подходящий. – Он взглянул на Алису, которая с нетерпением ждала его реакции. – И вам обеим очень идет. Но обещайте лет до восемнадцати косметикой не злоупотреблять!
Пока они опять-таки по очереди набирали себе полные подносы, стекла-хамелеоны в очках Кеннета совсем посветлели, и сидящая напротив Норма разглядела редкий желто-зеленый цвет его глаз. Это тоже ей понравилось.
Разговор крутился вокруг достопримечательностей Голландии. Норма и Кеннет обменивались впечатлениями, сравнивали планы на ближайшие дни. Норма сообщила, что в первой половине путешествия они гостят в Роттердаме у ее брата. Кен рассказал о свите в Гаагском «Хилтоне», где он живет с дочерьми.
И тут обнаружилось совпадение: для обеих семей в Брюсселе на десять дней забронированы номера в гостинице «Ренессанс», да ещё и целая неделя совпадает по датам. Да, хороший, очень удобно расположенный отель. Для Лоусонов, впрочем, это не принципиально, они передвигаются на арендованном Опеле. Да, Опель Омега – большая машина, но он такие любит… «Table talk», приятная застольная беседа, легкая, ни к чему не обязывающая.
Никаких вопросов никто никому не задавал, какая разница для новых знакомых, почему у Нормы Вишнек и Адриана Карради — для друзей Андо — разные фамилии, и существует ли мадам Лоусон. Хотя отсутствие обручальных колец каждый, конечно, отметил. Да мало ли, какая может быть для этого причина. Аллергия или артрит, наконец… Норма вообще почти без украшений, всей бижутерии – семь разноцветных браслетов на левой руке. О чем разговаривали на другом конце стола дети, Норма не слышала.
Обед подошел к концу, заботливые родители начали копаться в сумках, доставать курточки, проверять, не нужны ли зонты, все-таки не Палабрия. При этом Норма и Кен советовались, стоит ли продолжить прогулку по мини Голландии или считать Мадюродам исчерпанным.
И тут Алиса заявила:
- Папа, мы решили: нам стоит объединиться. Вот только Дельфт мы-то уже посмотрели, а Андо едет сейчас. И этот, как его, Зансе-Схаанс, который с деревянными башмачками, тоже не получается. Но начиная с Брюсселя и уже до Парижа, вполне можем. Ты как считаешь?
Норма сдержала смешок и с интересом посмотрела на Кена.
- Ну, если вы так решили, тогда, наверное, придется… - протянул Лоусон и взглянул на растерявшуюся Норму.
- Мам, а чего? – неуверенно начал Андо, – правда, было бы здорово, а?
Норма молчала, пауза затягивалась. Норма вздохнула и виноватым тоном ответила, обращаясь не к сыну, а к Лоусону:
- Кеннет, у нас четко расписанный маршрут, с билетами, бронированием и вообще… Мне не так-то легко его изменить.
Не будет же она рассказывать первому встречному, что Марат Вишнек, ее отец, все организовал и оплатил. Что, по его мнению, именно такое путешествие снимет стресс и у нее, и, главным образом, у его внука. Да вообще, о чем речь, она всего два месяца как с мужем развелась…
Кен уловил изменившуюся атмосферу и сказал:
- Девочки, давайте не будем ничего ломать. До Брюсселя в любом случае почти неделя. Пока катаемся по старым планам. Вы еще в Волендаме угря не ели, а Адриан там уже все яхты перефотографировал. А мы с госпожой Вишнек тем временем проверим возможности и созвонимся. Получится – замечательно, не получится – ничего не поделаешь, значит, не получилось.
Он внимательно посмотрел на чуть покрасневшую Норму.
- Так, Норма?
Норма слегка замешкалась, потом отчаянно махнула рукой и кивнула. Она как будто впервые в жизни приняла решение самостоятельно, и это чувство оказалось совершенно упоительным:
- По рукам. Брюссель так Брюссель!
продолжение http://www.proza.ru/2013/02/27/1919