- Кто там? Чего стучите?
- Не знаю, бон, как сказать: третьего дня мы у вас обыск делали. Откройте, мне нужно кое-что вам сказать. Не бойтесь, ничего плохого не сделаю.
- Вот ещё, стану я всех бояться.
Тяжёлая дверь приоткрылась.
- Ну, чего надо?
Антипов усмехнулся.
- Что же это ты, Паша, цепочку до сих пор не отремонтируешь?
- Это ты?! Как только совести хватило опять прийти? - удивлённо воскликнул Paul и повёл ушибленным плечом. – Куда же ты свой прут дел?
- Нет больше прута. Открой.
Paul презрительно осмотрел нежданного гостя с головы до ног и, увидев на нём хозяйские сапоги, обомлел.
- Чего тебе от нас нужно. Уходи! – кипя от злобы, сказал лакей.
- Хозяин, бон, дома?
- Нет. В театре он. Будет не скоро. Дома одна барышня.
- Можно, бон, с ней поговорить?
- Ни к чему это. Сергей Александрович будет недоволен.
- Пусти, говорю же, бон, дело важное.
- Павлуша, кто там пришёл? – раздался голос из глубины прихожей.
- Не извольте беспокоиться. К вашему дедушке пожаловали.
Антипов дёрнул за ручку. Дверь открылась почти настежь, увлекая за собой лакея. В конце коридора Антипов увидел сестру милосердия, в которой не сразу узнал Вареньку.
- Извините, барышня, - смутился он. – Собственно говоря, у меня до вас дело.
- Дело? Ко мне? – удивилась девушка. – Ну, коли так, проходите в гостиную. Паша, пропусти, пожалуйста, гостя.
Paul неохотно уступил дорогу, язвительно заметив:
- Как только земля тебя носит в этих сапогах?
Антипов, не сочтя нужным отвечать лакею, направился в гостиную. Тяжело вздыхая, Paul шёл сзади, не в силах оторвать глаз от сапог Антипова. Лакей делал всё, чтобы молодая хозяйка заметила его озабоченность, спросила бы - что с ним, и тогда бы он открыл ей глаза на сапоги ирода. Но Варенька, будто нарочно, не смотрела в его сторону.
Усадив гостя за стол, Варенька спросила:
- Чаю не угодно?
- Вы сами сели бы, - сказал Антипов. - Я ведь, кажется, не кусаюсь, а чайку можно. Это дело хорошее.
- Ишь ты, гусь какой – чаю ему! – проворчал Paul.
Варенька строго посмотрела на него, попросила принести стакан чаю с «чем-нибудь». Paul скривился:
- Где же взять это «что-нибудь»? В квартире хоть шаром покати.
- Принеси, что есть, - упрямо сказала девушка и виновато посмотрела на Антипова. – Он сейчас принесёт. Так что у вас за дело ко мне?
Антипов выдохнул:
- Уф, дайте, бон, сообразить.
Антипов на глазах потемнел и ещё больше состарился. После истории с арестом он вообще стал себя неважно чувствовать, а после того, как принял решение в «ударном порядке», то есть, не откладывая в долгий ящик, посетить квартиру артиста Самойлова с единственной целью увидеть Вареньку, у него стало прихватывать сердечко. Он, конечно, знал, что попытка поговорить с девушкой ни к чему, кроме как к расстройству нервной системы привести не может, но желание увидеть «кудрявую», как мысленно обращался он к Вареньке, было сильнее здравого смысла.
И вот сейчас, в присутствии девушки, ему сделалось совсем нехорошо: появилось затруднение в дыхании, будто в грудь ему вогнали осиновый кол. Антипов покрылся испариной.
Комиссар сильно бы удивился, если бы ему сказали, что его состояние – следствие, всего-навсего, обыкновенного волнения - ещё одного душевного состояния незнакомого ему или забытого им вследствие нервных перенапряжений, связанных с круглосуточными и круглогодичными заботами о защите завоеваний Октябрьской революции. А ведь он тот человек, который не волновался, когда попал в плен к белым; когда его вели на расстрел, и даже когда расстреляли, он тоже не сильно переживал. Единственное, он немного помандражировал после расстрела, когда открыл глаза и понял, что враги его, бон, недорасстреляли, и он остался, короче, жив.
- Вы что-то хотели мне сказать? – напомнила о себе Варенька.
- У меня дело такое… и, если вы захочите мне помочь, то …, в общем, я тут написал стих и прошу вас…, короче…
- Вы написали стихотворение?! – удивилась Варенька.
Антипов нахмурился.
- А что, бон, стихи кропать только вашим можно?
- Нет, конечно. Просто как-то всё неожиданно. И вы хотите, чтобы я вас послушала?
Вошёл Paul с подносом. Выставил на стол две чашки чаю и, как часовой, занял место у дверей. Откуда с презрительным прищуром рассматривал сапоги гостя. Этот взгляд пронял даже Антипова. Он спрятал ноги глубже под стол.
- Пусть этот уйдёт, - попросил Антипов.
- Вот ещё! С какой это стати мне уходить?- дёрнул плечом лакей.
- Павлуша, я очень прошу - уйдите, - сказала Варенька с дедушкиной интонацией, то есть довольно жёстко.
- Воля ваша, могу и уйти с глаз долой. Только, что на это скажет Сергей Александрович, ваш дедушка. Он этого не одобрит.
- Ну, прошу тебя, будь так любезен, выйди, пожалуйста, на одну минуточку и закрой за собой дверь.
Лакей, хмыкнув, вышел.
- Ну, вот он ушёл. Читайте, - сказала Варенька.
Легче с голыми руками идти на врага, чем сделать Антипову в присутствии этого хрупкого создания то, о чём она попросила. Но отступать было не куда. Хотя…
- Вот, - произнёс упавшим голосом Антипов и вытащил из кармана галифе, едва не забытый им газетный кулёк с печеньем и конфетами, и аккуратно положил его перед Варенькой.
- От чистого сердца, - прибавил он и тотчас извлёк из другого кармана листок бумаги, сложенный вчетверо, расправил его и осевшим голосом начал читать, иногда путаясь и по нескольку раз повторяя отдельные слова:
Та боль, та ложь,
Что в жизни, причинённая тобою,
Она вернётся на круги своя.
Она вернётся к тем истокам,
Кем эта ложь рождённая была.
Ведь в нашей жизни не проходит всё бесследно,
За каждый шаг приходится платить,
Порою кажется, что ложь во благо,
Но благо – это жизнь!
Антипов тяжело вздохнул и продолжил:
Но ложь, что сделал ты во благо,
Она всего лишь бумеранг,
Пройдут года, и седина уже накроет,
И кто-то скажет ту же ложь,
Тому, кто прожил уж не мало,
Кто не согнулся пред судьбой.
Тогда поймёшь, что нету лжи во благо,
А есть лишь ложь.
За ложь и платим мы.
- Всё. Как вам, понравилось? – спросил Антипов и, не дождавшись ответа, быстро добавил. - Это, бон, не то. У меня есть ещё два стиха. Лучше этого. В следующий раз принесу. Можно?
- Да, только я плохо, то есть совсем не разбираюсь в поэзии, - сказала Варенька, густо покраснев. – Быть может, вам лучше дождаться дедушку. Он в этом знает толк и, наверняка, сможет дать дельный совет. Он скоро будет. У него с утра в театре собрание, но должно же оно когда-нибудь кончиться.
Антипов, как ужаленный вскочил с места и, крикнул сорвавшимся до визга голосом:
- Нет! Ждать мне некогда. Я пойду. Спасибо за чай. Прощайте!
Почти бегом он вышел из комнаты, и не было в мире силы, которая могла бы его остановить.
- Ишь ты, порядки пошли, - проворчал Paul и захлопнул за неприятным гостем дверь.
Продолжение - http://www.proza.ru/2013/02/27/1155