Сегодня кинематографический мир прощается с одним из последних представителей плеяды Великих Режиссёров. Его имя останется в одном ряду с Андреем Тарковским и Феллини, Ингмаром Бергманом и Эфросом. Ушёл Алексей Юрьевич Герман.
Великий человек не обязан быть симпатичным. Лично я большего мизантропа в своей жизни не встречал. Однако отражалось ли это его безусловно негативное личностное качество на том великом искусстве, что он оставил после себя? И если да, то в какой мере это качество стало пятном на его наследии?
Лично моё мнение, что оно не только явилось пятном, оно было самой сердцевиной германовского творчества. При всём гуманистическом пафосе его "Двадцати дней без войны", "Проверки на дорогах", "Моего друга Ивана Лапшина", я уже не говорю о других его киношедеврах, внутренняя незаживающая язва неприятия Человека как такового, по крайней мере, в его современном виде, разъедает эти картины изнутри. В том же, что нас ждёт при встрече с художественным завещанием великого режиссёра, я имею в виду фильм "Трудно быть богом", над которым А.Герман работал последние 16 лет и успел почти завершить, я усматриваю не просто неприятие человека. Даже ознакомившись с рабочими материалами и пообщавшись с членами съёмочной группы, я уже понимаю, что перед нами предстанет одно из самых сконцентрированно чудовищных произведений мирового кинематографа. Беспросветно пессимистическая концепция, приправленная жёстким натурализмом и злобной иронией в адрес человечества в целом, способна довести до суицида особенно восприимчивых зрителей. Потому что не оставляет надежды ни на мораль, ни на катарсис.
Катастрофа сердца, переживаемая по-настоящему Большим Художником, постепенно съедала его изнутри. Принципиальное неприятие действительности, с которой он, подобно безумному Дон Кихоту, вступает в неравный бой, может порождать - и нередко порождало! - образцы высокой трагедии. Разве не пафосом неприятия дышат страницы великой русской литературы прошлых времён - такой, как "Герой нашего времени" М.Лермонтова, "Мёртвые души" Н.Гоголя, "Преступление и наказание" и "Бесы" Ф.Достоевского, "Воскресение" Л.Толстого или "На дне" М.Горького? Очень по-разному, но едино в главном - в категорическом неприятии Зла, прорастающего в жизни из всех её мрачных углов, - эти художники созидали свои Храмы Добра, утверждая, подчас непрямо, его окончательную грядущую победу. И в этом главный смысл их творчества, без которого не стоило городить частоколы слов.
Есть ли подобный смысл хотя бы в одном из немногочисленных потрясающих душу полотен великого режиссёра, оставившего нас 21 февраля? В своём поворотном для внутренней биографии фильме "Хрусталёв, машину!" автор сам отвечает: "Такого смысла нет!" Жизнь беспросветна, и действующие в ней силы, персонифицированные в людях, бессовестны. Даже проделываемый ими по ходу кинематографического действия путь Покаяния и очищения не приводит их заблудшие души к свету, а окружающий мир не делает чище ни на один гран. И в этой глубоко разрушительной внутренней логике - корень того Зла, с которым гениальный А.Герман, этот совестливый и страдающий человек, даже не пытается бороться, зафиксировав его в своём внимании. Он смиренно декларирует всепобеждающую поступь Зла.
Вот почему, провожая сегодня в последний путь этого великого человека, хочется помолиться об упокоении его смятенной души, дабы хоть в мирах иных смогла она обрести смысл своего бессмысленного пути.