За стеклом иллюминатора клубились слоисто-ватные облака, ровный гул в салоне успокаивал, и она снова прислушалась к себе:
-Ну, что, девушка? Вот оно счастье. И близко, и возможно. Летишь выбирать на жительство город в богатой Норвегии, выйдешь замуж за любимого, и дочка рядом.
Память оживила странички их с Павлом непростой личной жизни: случайную парижскую встречу, долгое виртуальное общение, редкие короткие свидания, совместные отпуска, его недавний развод с американской женой и переезд в Берген.
Теперь бы радоваться, а душа почему-то ноет и ноет. С ума она что ли сошла? Чего ей не хватает? Может, с Юлькой поговорить?
Но дочке было некогда: кокетливо улыбаясь, она общалась с молодым белесым соседом короткими английскими фразами, и попутчик, как воск от тепла, таял от внимания хорошенькой русской. Ладно, пусть пока всё будет как будет, а там посмотрим.
Самолет плавно подрулил прямо к зданию аэропорта, дверь открылась, и всех окутал аромат прохладной свежести. Спокойно и быстро пройдя положенные для прилетевших иностранцев процедуры, они выкатили тележку с багажом к выходу. В толпе встречающих уже стоял Павел:
- С приездом, девочки! Познакомьтесь, это мой друг и, надеюсь, будущий компаньон Ивар. Он любезно предложил нам комнаты в своем доме.
Ивар оценивающим взглядом окинул маму и дочку и, видимо, не обманувшись в ожиданиях, белозубо улыбнулся:
-Здравствуйте, Мария. Привет,Юля!- я могу немного по-русски. Моя русская бабушка во время войны попала в Норвегию и работала в доме моего деда, а потом они поженились.
Темно-синее «Вольво» плавно тронулось, и удивительно пустынная дорога живописно запетляла среди каменистых склонов и леса. Неожиданно начавшийся дождь мгновенно окутал окружающий пейзаж туманной дымкой, но минут через десять солнце вернуло прежнюю четкость снежным вершинам, морю, судам у берега и сказочному городку у подножий гор. Машина Ивара остановилась возле небольшого дома с красной крышей, обитого внахлест деревянными белыми рейками, которые Маша сначала приняла за примитивный сайдинг.
Павел заметил:
- Здесь при строительстве необходимо соблюдать старинные технологии, определенные размеры строений и даже цвета. У бергенцев много разных правил, я после расскажу.
На крыльцо вышла женщина, примерно, Машиного возраста в чем-то мешковато сером с прямыми светлыми волосами, небрежно распущенными по плечам. Внимательно посмотрев на гостей глубоко запавшими глазами, сдержанно поздоровалась по-английски.
- Это Хильда, моя сестра. А вот её сын Рут,- Ивар показал на выбежавшего из дверей худощавого паренька, очень похожего на мать, но легкого и улыбчивого.
Мария и Юлька поздоровались тоже по-английски. На этом церемонии закончились.
После скромного ужина Хильда привела Марусю с дочкой в гостевую комнату рядом с той, которую занимал Павел, и Юлька, конечно, хотела удивиться, почему её не селят одну, но вовремя услышала шепот матери:
- Может, у них не принято неженатым жить вместе?
Дочь так же тихо возмутилась:
- Мамуль, ты в своём уме? Это в Норвегии-то? Да здесь и однополые запросто вместе живут, и семьи втроем.
- Не кощунствуй. У себя дома будем командовать,- остановила её Маша,хотя и самой было неприятно:
-Кем же её представил будущий муж?
Но выяснять было неудобно. Павел же сию странность не объяснил, просто вечером, взяв Машину подушку, увел её к себе до утра, и рядом с ним как всегда вмиг рассеялись все сомнения.
Город покорил сразу и всем: комфортной стариной, обилием белого и красного, растущего зелёного и цветущего разноцветного и почти мгновенной сменой погоды с солнечной на дождливую и наоборот.
Дождь Маша обожала и с завистью смотрела, как малышня в бергенских знаменитых макинтошах и ярких сапожках шлепает под струящимися нитями воды по булыжным мостовым. На второй день бросила зонт, купила фиолетовые резиновые туфли на каблучках, переобулась, затолкала в сумку, свернув потуже, подаренный женихом макинтош, и стала по-бергенски готова к любому ненастью.
Они бродили по городу сначала с Павлом, а потом его заменил Рут, общение с которым происходило на чудовищной смеси английского, немецкого и русского. Посмотрели достопримечательности средневековой части Бергена, погладили каждого встретившегося деревянного тролля, полазили по горам и лесу. Обошли старинные узкие улочки. Слыша русскую речь, Маруся старалась угадать, туристы это или живущие здесь соотечественники.
В музее Грига она познакомилась с гидом Ириной – бывшей москвичкой, вышедшей замуж за норвежца. Узнав о Машиных планах, та улыбнулась не очень весело:
- Знаешь, непросто здесь. Я владею разговорным английским, и с трудоустройством проблем не было: для норвежцев английский как родной. Когда родился ребенок, нашла работу на полдня, хотя можно и не работать: социальные выплаты приличные, и муж в строительной фирме неплохо зарабатывает. Только дома сидеть скучно. Правда, безумные норвежские цены изумляют, ради экономии даже за продуктами умудряемся ездить в Швецию.
А брак лучше не регистрировать, спокойнее жить гражданским, но если решишься, обязательно заключай брачный контракт, где все мелочи должны быть учтены, иначе всякое может быть. Самое плохое, что дети здесь принадлежат не семье, а государству: малейшая жалоба, и их отберут социальные службы. Я своего сыночка не только шлепнуть не смею,голоса не повышаю.
Услышав,что её зовут, Ирина протянула визитку и закончила скомкано:
- Короче, привыкла я за восемь лет. Но, если бы знать, ни за что бы не уехала из дома. Понимаешь, всё чужое. Тоскливо очень. Ты подумай хорошенько, прежде,чем решать. Ну, пока. Удачи. Не пропадай, если останешься.
Маша с сожалением попрощалась и, глядя вслед симпатичной гидше в строгом, но эффектно облегающем костюме и лаковых лодочках, снова немножко погордилась русскими женщинами Как выгодно они отличаются красотой и умением одеваться от грубоватых, равнодушных к своему внешнему виду скандинавок. Она постоянно замечает на улице восхищенные взгляды норвежских мужчин и недовольные - женщин. Вот и Хильда...
Словно прочитав её мысли, Юлька вдруг сказала:
- Мамуль, так не хочется жить у чужих людей и смотреть на эту норвежскую грымзу, нам ещё неделю осталось, давай переедем в гостиницу.
И Маша, которую тоже стало напрягать явное недоброжелательство Хильды, решила поговорить об этом с Павлом. Но они с Иваром опять поздно возвратились с рыбной фермы, принадлежащей Ивару и Хильде. Предполагалось, что Павел станет её совладельцем, если приобретет расположенный рядом рыбный заводик, тогда, соединив производство и переработку, можно будет самим торговать форелью. Разговору мешала и Хильда, беспрестанно мелькавшая в комнатах русских.
Утром мужчины взяли Машу с собой. Юркий катерок споро рассекал высокие волны, и она, стоя среди брызг на палубе, не отрывала восхищенного взгляда от синих фиордов, врезающихся глубоко в сушу, влажного от морского прилива черного скалистого берега, почти отвесных водных потоков, ручьями и речками бегущих к морю по зеленым склонам гор.
Ферма представляла собой огороженную часть моря и суши. В огромных садках билась блестящая рыба. Ивар с помоста сыпал в садки корм, похожий на коричневые подушечки, потом подводил садки к широченной трубе, и рыба плыла по ней прямо в перерабатывающий цех завода.
Там в отличие от фермы никакой экзотической красоты не наблюдалось. Оглушенные рыбины падали на металлический стол, где их подхватывали мужчины и женщины в высоких резиновых сапогах и непромокаемых комбинезонах, быстро разделывали и бросали в мойку. Всё делалось вручную. Люди ритмично наклонялись и поднимались среди крови, сырости и лютого холода.
По конвейеру рыба ехала в холодильник, и уже замороженную, её, снова вручную, упаковывали сначала в целлофановую оболочку, а затем - в большие картонные коробки.
Среди работников было двое русских парней - Семен и Слава. Они устроились сюда подзаработать на три месяца. Платили неплохо, но питание и жилье оказались слишком дорогими, да и тяжелый труд изнурял. Норвежцы и, вообще, европейцы здесь не работали.
Хозяин завода, грузный, пропахший рыбой пожилой турок, позвал их в крохотный кабинетик, где начались переговоры о покупке. Маша не успевала воспринимать быструю речь, но понимала,что спор идет о цене. Наконец прозвучало
долгожанное «yes», Павел и турок пожали друг другу руки, и в комнатушку втиснулись четверо служащих для знакомства с новым боссом.
Павел сиял, доволен был и Ивар. А женщина ловила себя на мысли, что Павел,словно, не замечал того, что видела она.
Вечером отправились отметить событие в ресторан вчетвером, поскольку Рут и Юлька предпочли ночной клуб. Ресторан был далековато от туристического центра, зато, по словам Ивара, цены здесь были приемлемые. Заказали вино, салаты и горячее из морепродуктов. На других столиках стояли, в основном, лишь бокалы вина или чашечки кофе. Уже безошибочно Маша угадала русских в двух молодых женщинах, пьющих пиво из старинных больших кружек. Вскоре к ним подсел какой-то дёрганый мужчина в черном пальто.
- Маша, посмотрите, это продавец наркотиков,- тихо сказал Ивар. - У нас это очень большая проблема, особенно среди молодежи.
Она смотрела на неестественно повеселевших женщин, и ей стало страшно за Юльку, но обычный голос дочери в телефонной трубке успокоил. Она через силу старалась разделить общую радость по поводу удачной сделки, и чтобы притворяться было легче, выпила немного больше, чем следовало, поэтому дома уснула быстро. Тщательно отрепетированный разговор с Павлом снова не состоялся.
...Проснувшись под утро, прикрыла дочку одеялом, взяла подушку и отворила дверь в соседнюю комнату. Сбросила халатик и уже наклонилась, чтобы положить подушку на кровать, но вдруг услышала какой-то посторонний звук. Это было дыхание Хильды, свернувшейся клубочком возле Павла. Голова её уютно лежала на мужской руке, светлые пряди разметались по подушке, накрыв Пашину щеку.
Маша охнула и зажала рот ладонями.
Она не помнила, сколько времени смотрела на спящих. В голове всё время стучали железные молоточки, тело бил озноб и очень хотелось кричать. Наконец оторвав замерзшие ступни от пола, бесшумно вышла и начала быстро заталкивать вещи в чемодан и сумку. Разбудила Юльку.
Увидев страшное лицо матери, дочка молча оделась, и они вышли на улицу. На такси доехали до аэропорта, а через час уже летели в Осло, и Маша молила Бога, чтобы им удалось поменять на сегодняшний рейс обратные билеты в Москву
Это очередная история из сборника"Маруся"
Фото возле дома-музея Грига моё.